Гордеев Петр Александрович
Защита поэта. Глава 4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Исторический детектив.
  С печалью жуткой, неуемной
  Герой наш в камере сидит,
  А карцер - мрачный, полутемный:
  Едва заметный луч скользит
  Сюда в отверстие-окошко
  (В стене лишь светится немножко).
  Пришел в тюрьму к Аброю брат.
  Он был по имени Сократ.
  Лохаг позволил им свиданье.
  Но рядом с ними страж стоял,
  Который был само вниманье.
  За встречей этой наблюдал.
  Обняться даже им не дал.
  Ничто из слов не выпускал.
  Сократу брат спешит поведать
  Какой ошибки жертвой стал,
  Какой ему пришлось изведать
  Судьбы неправедный удар.
  Какой же бог к нему так яр?
  Сократ сказал, что и мгновенье
  В сомненье не был, что не он
  Виновен в этом преступленье,
  А был лишь очень поражен.
  Аброй подумал: 'Да, ужасно,
  Что их отец и мать в Аид
  Уже ушли, и он всечасно
  Скорбел о том, но ныне вид
  Печали той другой - прекрасно,
  Что мир покинули - никто
  Из них не будет знать зато,
  Как страшно гибнет он напрасно'.
  'Нужна мне помощь, брат, твоя, -
  Затем Арат другое вспомнил. -
  Хочу, чтоб просьбу ты исполнил.
  Сходи в ту комнату, где я
  Храню все книги, где моя
  Любовь души - библиотека,
  Что, как сокровище для грека.
  Найди там свиток. Он шнурком
  Обмотан красным. Может в нем
  Мое желанное спасенье'.
  Сократ воззрился в изумленье.
  Исполнить просьбу поспешил.
  Когда давал папир Аброю,
  То страж его остановил,
  Сказал: 'А ну-ка, дай раскрою -
  Быть может, в нем передаешь
  Кинжал ты острый или нож'.
  Напрасно, видит, подозренье
  И дать папирус разрешил.
  
  Три дня промчалось, как
   мгновенье,
  И вот четвертый наступил.
  Приходят утренней порою
  В темницу стражники к Аброю.
  Успел за пазуху пихнуть,
  При этом став спокойней чуть,
  Аброй заветный этот свиток.
  Связали руки те ему:
  Боялись, судя по всему,
  Что наш герой довольно прыток -
  От них попробует бежать,
  А так с ним легче совладать.
  Ведут по местному Монмартру,
  Широкой улицей, по ней
  Приводят к здешнему театру,
  Уже где множество людей
  Гражданской публики свободной
  Вершат привычный суд народный.
  (Древнегреческий театр представ-лял собой круглую площадку, ор-хестру, к которой, обступая ее с трех сторон, амфитеатром спуска-лись ступени-скамьи для зрителей. Позади орхестры находилось со-оружение, наподобие современ-ной сцены, проскений. И орхестра, и проскений как раз и были сценой древнегреческого театра. Во мно-гих демократических полисах в те-атре проходили не только сцени-ческие представления, но и народ-ные собрания, иные из которых являлись судебными заседаниями, где судьями были все собравшиеся граждане, и решения выносились тоже всеобщим голосованием. - П. Г.).
  Разбойник, нам известный, тут -
  Над ним как раз вершится суд.
  Его к распятью присудили.
  К моменту этому уж были
  Нилон с Памфилой тоже здесь.
  Нилон дрожал от страха весь.
  Была спокойнее гетера:
  Ее поддерживала вера
  В искусство ритора, что был
  Нанят Нилоном - лучшим слыл
  Из местных риторов судебных,
  В разборе сложных дел потреб-ных.
  Аброй был сам специалист
  И сам вести защиту взялся.
  Причем немало полагался
  На тот папируса он лист,
  Держал за пазухой который -
  Сулил исход победный скорый.
  
  Когда бандита увели
  На казнь, тогда ему на смену
  Аброй, его друзья пришли -
  Ввели их стражники на сцену.
  Еще сильней в несчастных страх
  От криков, рева возмущенья:
  Толпа на зрительских скамьях -
  Во власти ярого волненья.
  Улегся шум, поднял когда
  На сцене руку председатель,
  Всегда ведущий ход суда,
  Его обычный зачинатель.
  Стратегу слово дал, и тот
  Возводит гневно обвиненья,
  Свое понятие дает
  О ходе злого преступленья.
  Свидетелей представил он,
  Что гневно, твердо утверждали,
  Что ритора-злодея взяли,
  Где ужас был им совершен,
  И очень ярко описали,
  Что в этом доме увидали.
  Народ буквально был взбешен.
  Затем Нилона и Памфилу
  Начальник стражи обличал.
  Хитоны в пятнах показал.
  Рассказ имел большую силу -
  Поднял он гневных криков шквал.
  И все кричали в возмущенье:
  'Таким не может быть прощенья!'
  И вышел ритор Антиной,
  Защиты начал выступленье,
  Но вместо речи поднял вой,
  Молил, рыдая в исступленье,
  Двоих виновных пощадить,
  А он умел рыдать и выть,
  Но то, что раньше помогало,
  Сейчас людей лишь возмущало.
  Поскольку требовал закон,
  Хоть был судебный председатель
  Добра Аброю нежелатель,
  Ему дал тоже слово он.
  'Вначале руки развяжите, -
  Промолвил тот, - чтоб речь сказать
  Папирус должен я держать.
  Уж коль Богиню Правды чтите,
  Должны мне это право дать'.
  Аброю руки развязали,
  А кто шумел, те замолчали.
  Судебный ритор начал так:
  'Узнать вам будет интересно
  На самом деле кто маньяк.
  А это, кстати, мне известно.
  Но как сумел узнать о том?
  Подсказка есть в стихе одном
  И очень ясная - вот в нем.
  Его сейчас вам прочитаю,
  Не весь, конечно, лишь фрагмент,
  И вы поймете все в момент.
  'Постигнуть страстно я желаю
  В груди сокрытый ум людей,
  Мышленья ход и взлет идей.
  Хочу увидеть эти мысли -
  И как в гнезде своем живут,
  Сидят, лежат иль там повисли,
  А может, пляшут и поют.
  Стремлюсь исторгнуть их обитель -
  Явить ее на свет из тьмы,
  Но я отнюдь не погубитель,
  А тот, кто хочет знать умы', -
  Стиха кончает ритор чтенье,
  Которым многих ужаснул,
  Папирус в трубочку свернул, -
  Узнайте чье стихотворенье:
  Его продал мне гость Алфей
  Среди других таких же в свитке.
  Поэтов здешних он сильней,
  И нас порой берут завидки.
  Живет три месяца у нас,
  А в это время-то как раз
  Случились эти преступленья,
  Которыми здесь всех потряс -
  Сердец из трупов извлеченья
  Затем, чтоб мысли в них узреть,
  Ума работу рассмотреть.
  (Древние греки считали, что
  ум человека находится в сердце. - П. Г.).
  Сейчас живет он у архонта
  Антея, этот гость Алфей.
  Его схватите поскорей,
  А то в момент у горизонта
  Уже очутится, когда
  Узнает, что здесь догадались,
  Кто он такой - ищи тогда'.
  Сейчас же возгласы раздались:
  'Пошлите стражников схватить!'
  Архонт выходит тут на сцену,
  С народом начал говорить:
  'Не стоит столь большую цену
  Давать написанным словам
  В стихе поэтом. Просто вам
  Еще, должно быть, не известно,
  О чем сказать сейчас уместно,
  Что часто автор не герой
  Его стиха - бывает свой,
  Стиха лишь этого, другой -
  Поэта вымысла творенье,
  Иметь не может отношенье
  К нему, однако, самому -
  Героев путать ни к чему.
  Живет три месяца уж в доме
  Моем Алфей и я его
  Узнал отлично. Ничего
  Нельзя сказать о нем мне, кроме
  Того, что он прекрасный муж:
  Воспитан, честен и не злобен -
  Творить насилье не способен.
  Поверьте мне на слово уж'.
  Однако граждане Алфея
  Велели все же привести -
  Допрос хотели провести.
  Кричали, глоток не жалея.
  Алфея быстро привели.
  Но он держал себя спокойно,
  Вполне уверенно, достойно.
  Людей вопросы не могли
  Нисколько вызвать в нем
   смущенье.
  Смеялся даже. В отношенье
  Стиха, которого читал
  Фрагмент судимый, он сказал,
  Что, дескать, в нем рассказ держал
  Не от себя, а от героя,
  В уме которого создал -
  Творят поэты так порою:
  Приемам разным есть черед,
  Когда словес стремленье прет.
  Другие были выступленья,
  В которых выразил народ
  Противные друг другу мненья.
  Но слово скоро вновь берет
  Суда бесстрастный председатель,
  Знаток законов, их вещатель:
  'Уже, сограждане, вполне
  Довольно было разных мнений.
  Из этих наших словопрений
  Одно понятно стало мне,
  Что нужен здесь допрос с
   пристрастьем.
  Велю позвать я палачей,
  Поскольку только с их участьем
  Узнаем правду от людей,
  Которые темнят, похоже, -
  С такими надобно построже,
  Хотя, конечно, не самих
  Пытать их будут - только их
  Рабов. Однако вот Аброя
  Пытать придется самого -
  Раба-то нету у него.
  На это я глаза закрою,
  Хоть он свободный гражданин,
  Но нужно знать нам правду очень,
  А этот путь к ней лишь один
  И он надежен, верен, точен,
  Поскольку тот, кто к пытке прочен
  Из них окажется, того
  Крепит за правду божество'.
  Уже в театре появились
  Палач с своим инвентарем -
  Кнутом, огнем и колесом,
  Уж два раба его возились,
  Готовя жуткий инструмент.
  Настал ужаснейший момент.
  На них по-разному воззрились
  В толпе сидящие: кто страх
  В душе испытывал, в глазах
  Других виднелось интереса
  Желанье видеть жуть процесса,
  Какой сейчас начнется там,
  Где будет дело палачам.
  Но было ль в ком-то состраданье
  К тому, кто весь оцепенел
  И очень сильно побледнел
  От мук ужасных ожиданья.
  Ни в ком ни чуть - какое там.
  Хотя, конечно же, Сократа
  Страданье мучило за брата.
  Нилон, Алфей своим рабам
  Давали оба наставленья:
  'Тебе я много денег дам,
  От рабских уз освобожденья
  Узнаешь радость, если ты
  Сумеешь выдержать мученья -
  Твои исполнятся мечты'.
  
  Хотя мучители старались,
  Рабы никак не поддавались.
  Сумели все же победить
  Они в ужасных муках пытку,
  А тот, кто вверил себя свитку,
  Хотя хотел, конечно, жить,
  Не в силах выдержать страданья,
  Давать стал ложные признанья,
  Напрасно жизнь свою губя,
  Однако только на себя.
  Стратег сказал ему: 'Уверен,
  Нилон с Памфилою с тобой
  Творили это - их не крой.
  Узнать всю правду я намерен.
  Стратег безжалостно опять
  Велит несчастного пытать.
  Аброй мучений не выносит
  И что услышать тот хотел,
  Едва лишь слышно произносит.
  Палач с ухмылкой поглядел
  На всех, как будто ожидая
  Похвал за то, что он, пытая,
  Не зря в усердиях потел.
  Потом почти единогласно
  Народ троих приговорил
  Невинных казнь принять - ужасно,
  Но суд такой в то время был.
  
  Везут в повозке осужденных,
  Сильнейшим страхом угнетенных.
  У бедных путы на ногах
  И также путы на руках.
  Народ толпой идет за ними,
  Желая казнь их посмотреть,
  Хотя не весь, наверно, треть,
  И их словами кроет злыми.
  Привозят их за город. Здесь
  На буквой 'Т'-сооруженье
  Висит в распятом положенье
  Бандит, уже начавший несть
  Лютейшей казни той мученье.
  Герой наш в ужасе таком,
  Что весь застыл в оцепененье.
  В груди холодный будто ком.
  О, если б жизни в миг лишиться!
  Но нет, такой мечте не сбыться.
  Уже подходят палачи:
  Теперь кричи - хоть не кричи,
  А казнь ужасная свершится.
  
  Какой-то рокот под землей
  Послышался могучий. Снова
  Звучит оттуда, но такой,
  Что уж похож на голос рева.
  Сперва дрожать, потом трястись
  Земля вдруг стала под ногами.
  Большие камни будто сами
  Вблизи немного поднялись.
  И видят в ужасе все скоро,
  Что все колеблется, дрожит -
  И даже скалы, даже горы,
  Которых был могучий вид
  Всегда до этого. Бежит
  Толпа искать спасенья в город,
  За стены отчие, но те
  По длинной всей своей черте
  Рассыпались мгновенно, словно
  Они все были из песка,
  Хотя из камня, безусловно,
  И мощь была их велика.
  Открылось взору - что за ними.
  Однако города там нет.
  Местами здания скелет,
  С кусками стен лишь небольшими,
  Увидеть можно средь пыли.
  Другие полностью легли
  И в груды щебня превратились.
  Людей совсем не видно там.
  И все сейчас же устремились
  К морским скалистым берегам,
  Где лодок множество рыбацких:
  Помогут, может быть, спастись
  От сил взыгравшихся здесь адских.
  Земля ж греметь, реветь, трястись
  Все с той же мощью продолжает.
  Прибавился какой-то стук
  Подземный, жуткий очень. Вдруг
  Разверзлись недра - пробегает
  Корявой щелью бездна: дым
  Она вонючий изрыгает
  И в лица пышет жаром злым.
  Едва услышали лишь каты
  Громов подземные раскаты,
  О тех забыли, им кого
  Казнить велели. До того
  Они все трое испугались,
  Что здесь вначале заметались,
  А после с общею толпой,
  Объятой ужасом, смешались.
  Повозка, ставшая пустой,
  Сюда привезшая бежавших,
  Обычно с лютостью большой
  Людей казнивших и пытавших,
  А ныне тоже страх познавших,
  Умчалась прочь - увлечена
  Конем испуганным она.
  Другой повозки конь стремится
  Умчаться тоже, но возница
  Его держал, чтоб дать своим
  В нее залезть друзьям, родным.
  С повозки сразу те спихнули
  Несчастных связанных троих,
  Прощаясь будто бы, ругнули,
  Желая чтобы тартар их
  Забрал скорей себе под землю,
  И, словно фразам этим внемля,
  Раздался страшный грохот, и
  Открылась трещина вблизи.
  Рванулась лошадь и умчала
  Повозку к морю. Щель рычала,
  Как будто бы Тифона пасть.
  И, чтобы в бездну не упасть,
  Скорее люди отползают.
  Как могут, силы напрягают,
  Стараясь путы разорвать,
  Чтоб тоже к морю убежать.
  (Тартар - в соответствии с верова-ниями древних греков, самая страшная часть Аида, где истяза-лись наиболее грешные души. -
  П. Г.
  Тифон - подземное чудовище в древнегреческой мифологии. -
  П. Г.).
  Старанье каждого напрасно.
  Они погибнут - это ясно.
  Аброй веревку на руках
  Нилона в страхе, второпях
  Зубами рвет. Вдруг снова слышит
  Удар ужасный рядом: 'Крах!'
  Еще разверзлась бездна, пышет
  Зловонно-едкий красный жар -
  Рычит, зовет к себе тартар.
  Зубам веревка поддается.
  А ноги сам освободил
  Себе ваятель - он спасется.
  Бежать, однако, не спешил.
  Спасти старается Памфилу.
  Рукам прибавил ужас силу -
  Уже свободная она -
  От скорой смерти спасена.
  Бежит в ту сторону, где море -
  Его достигнуть может вскоре.
  Нилон старается помочь
  Герою нашему, но грохот
  Раздался вновь вблизи - точь в точь
  Злорадный недр свирепых хохот,
  И он бежит отсюда прочь.
  Аброй один здесь остается,
  И понял он, что не спасется,
  Что все же смерть прийти должна,
  И будет страшною она.
  
  Куда бежать не всем понятно,
  И люди мечутся вокруг.
  Бегут туда, но там вдруг - стук
  Подземный. Те бегут обратно.
  А здесь под ними зев отверст
  И их, несчастных, поглощает.
  Народ толпами исчезает.
  Нигде надежных нету мест.
  Везде разгул стихии страшной.
  Вдали - паденье даже гор,
  Как будто в схватке рукопашной.
  Открылся взору там простор,
  Водою моря заливаем -
  Привычный вид не узнаваем.
  (Мощнейшее землетрясение на острове Аталанта произошло во второй половине 5 в. до н. э. Весь остров ушел под воду. - П. Г.).
  
  'Сейчас тебе я помогу.
  Нас лодка ждет на берегу', -
  Нежданно наш герой услышал.
  Сюда Антей из дыма вышел.
  В руке он держит острый меч.
  Всего лишь надобно мгновенье,
  Чтоб пут веревки им рассечь.
  Пришла надежда на спасенье.
  Антей, Аброй уже спешат,
  Разверсты щели обегая.
  Они рычат, стучат, дымят,
  Огонь вонючий извергая.
  И вот уж море. Человек
  Какой-то машет им рукою.
  Антей к нему направил бег,
  Ведя Аброя за собою.
  За ними следовал слуга,
  Всегда архонта охранявший,
  Могучей статью обладавший,
  Хоть был похож на старика.
  Когда приблизились, махавший
  Сказал Антею: 'Господин,
  Тебе усердно послужили
  И лодку нужную добыли.
  Ее рыбак нам дал один'.
  Архонт сказал: 'Ну что ж,
   прекрасно. -
  Тогда вперед!' - добавил властно.
  Проходят к морю между скал.
  Челнок на отмели лежал.
  Аброй, Антей, рыбак и слуги
  Его столкнули без натуги
  Усильем общим на волну.
  Теперь они в ее плену.
  Она их лодку поднимает
  И в водный кратер опускает
  И вверх опять ее несет
  На гребень пенный и бросает
  В лощину волн. Порой вращает
  Ее с людьми водоворот,
  Но каждый мощно налегает
  На весла крепкие, челнок
  От бездны бурной ускользает,
  Куда влечет ужасный Рок.
  При этом ветра нет для бури,
  Но шторм сильнейший. Отчего?
  Волненье это оттого,
  Что там, внизу, подземной дури
  Разгул ломает мощно дно -
  В огромных трещинах оно.
  Немало лодок, на которых
  Плывут другие люди, в норах
  Воды уходят вглубь. Она
  Еще к тому ж огня полна.
  Людьми наполненные челны
  Свирепо также топят волны -
  Беда обычная в шторма,
  Когда на море кутерьма.
  А ныне ужас Аталанты
  Почти что вовсе позабыт.
  О нем поведал Фукидид,
  Платон придумал миф Атланты,
  Его цветисто расписал -
  Умам загадку нашим дал.
  (Фукидид - афинский историк ма-кедонского происхождения,
  живший в 460 - 365 г. до н. э. О ги-бели острова Аталанта сообщил в своем историческом труде 'Пело-понесские войны'. - П. Г.
  Платон - афинский философ, жив-ший во времена гибели Аталанты, что позволяет предположить, что это событие побудило его сочи-нить рассказ об Атлантиде. Он опи-сывает удивительное богатство государства, находившегося на этом острове. Этот рассказ понадо-бился ему для доказательства его философской идеи. - П.Г.
  Атлантида - женская форма слова "атлант", производным от которого является слово "Аталанта". - П. Г.).
  Но вот шторма земли и моря
  Затихли, как и начались
  Довольно быстро. Кто спаслись,
  Увидели размеры горя.
  Спокойно плещется волна,
  Вблизи, вдали - голубизна.
  Простор великий перед ними -
  Одна вода, вода, вода.
  А где же остров со своими
  Горами? Где же города?
  А сколько было здесь народу!
  Была такая красота!
  Неужто все ушло под воду?!
  Совсем немного челночков
  С людьми на этой видно сини
  Морской безжизненной пустыни:
  Итог печальнейший таков
  Борьбы с безжалостной стихией.
  Большое множество людей
  Забрал в объятия лихие
  Природный яростный злодей.
  Средь волн вполне уже спокойных
  Видны и несколько пловцов:
  Спаслись от сил земли убойных.
  Но как достигнуть берегов?!
  Поблизости такие двое
  Из сил последних уж плыли.
  Минуты тяжкие их шли.
  Один сокрылся с головою
  Под темно-синею водою.
  'Поможем что ли хоть тому -
  Найдем здесь место одному', -
  Сказал Антей, повелевая
  Его спасти, и, забирая
  Немного в сторону, гребцы
  К нему подплыли, молодцы.
  Один из них свое скорее
  Весло плывущему дает.
  Крепчайшей хваткой он берет -
  Никто не может взять сильнее,
  Чем тот, кто под воду идет.
  И вот уже в ладье спасенный.
  Аброй, предельно изумленный,
  Сейчас же видит кто такой:
  Да это же никто иной,
  Как сам Алфей, маньяк ужасный,
  Ему особенно опасный,
  Поскольку им изобличен:
  Обязан лишь раба терпенью
  Он тем, что не был осужден.
  Теперь стремиться будет к мще-нью.
  'Связать его! - велел Антей. -
  И надо это поскорей -
  Легко покуда это можно.
  Попозже, может, будет сложно'.
  Пока еще лежащий слаб,
  С него сняв пояс, один раб
  Антея руки крепко вяжет
  Алфею. Очень удивлен
  Аброй приказом. Ждет что скажет
  Еще архонт. И молвил он:
  'Конечно, воля Проведенья
  Тебя нам в руки отдала,
  Чтоб кара все ж за преступленья
  Людьми исполнена была.
  А мы приложим уж старанье', -
  Антей лежащему сказал.
  А тот в ответ ему вскричал:
  'Но как же так?! Ты на собранье
  Меня сам твердо защищал!'
  'Какую глупость допускал!
  Большую сделал я ошибку.
  Попозже вспомнил, как в лес шиб-ко
  Меня ты звал гулять порой,
  Причем всегда просил охрану
  Не брать обычную с собой,
  Что было очень даже странно:
  Всегда за городом грозит
  Опасность - каждому известно.
  В лесу скрывается бандит.
  С охраной там отнюдь не тесно.
  Едва ты только узнавал,
  Что я охрану не оставлю,
  Как уж идти ты не желал.
  Аброю то в заслугу ставлю,
  Что он глаза мои открыл.
  В большой опасности я жил'.
  'Но разве могут быть виновны
  Кто ужас пытки победил
  Иль их рабы?! Нет, безусловно!
  Принял решение народ!' -
  Алфей с рычанием орет.
  'Теперь считаю, преступленье
  Рабов пытать за их господ.
  Бывает, рабское терпенье
  Вину бесчестно отведет,
  Хотя любому несомненна.
  Но разве правда не бесценна?
  Стремиться надо к ней везде,
  А уж тем паче на суде.
  И верным быть должно дознанье.
  Нужно виновного признанье.
  И дашь его, уверен, ты -
  Закону следуя, заставлю.
  Тебя в Афины я доставлю,
  Где тоже есть твои следы.
  На суд придет народ свободный.
  Лишенный сильного раба,
  Допрос узнаешь не бесплодный,
  И будет суд тебе - труба!'
  
  А берег ближе все и ближе,
  Его заметна полоса.
  А дальше - гор крутых краса.
  Когда-нибудь и я увижу
  Возможно, этот край святой,
  Мне с детских лет уже родной.
  (Автор этих строк с шестилетнего возраста увлекается античностью, а точнее, так впечатлился картин-ками в детской энциклопедии, что это определило его предпочтения на всю оставшуюся жизнь. - П. Г.).
  
  Злодей, плененный, отлежался
  И силы прежние вернул.
  Руками мощно так рванул,
  Что пояс сразу же порвался,
  Который крепко их стянул.
  Мгновенно на ноги поднялся,
  Раба, который был с мечом,
  Ударил сильно кулаком.
  Его оружьем завладевши,
  Разить людей стал. Не успевши
  Понять стряслось что, люди дух
  Отдали Богу, кроме двух,
  Пока щадил Алфей которых
  Для мук, глумленья, мести скорых.
  Велел им далее грести,
  А сам, за ними наблюдая,
  Ужасно стал себя вести,
  Свою наклонность подтверждая, -
  Сердца убитых вырезал
  И их глазами изучал.
  Затем бросается к Антею
  И меч вонзает ему в шею.
  Хотел помочь тому Аброй,
  Но пал назад, едва живой,
  Ударом ловким пораженный
  Огромной силы кулака.
  Лежит на днище, оглушенный.
  В сознанье не был он пока,
  Алфей расправился с Антеем
  И, верный злым своим затеям,
  Его грудную клетку вскрыл
  И тоже сердце изучил.
  Увидев, что Аброй в сознанье,
  Ему кричит: 'Греби скорей!
  И чтобы видел я старанье,
  А то умрешь еще быстрей!'
  Аброй гребет, терпя страданье:
  Сильна в следах от пытки боль,
  Ни чуть не меньше, чем до толь.
  И вот совсем уж берег близко.
  Что ждет несчастного теперь?
  Вблизи него отнюдь не киска,
  А полный ярой страсти зверь.
  Не стоит ждать ему пощады.
  Аброй назад кидает взгляды,
  Но там не видит никого,
  Кто б мог спасти сейчас его.
  И встал над ним Алфей, сверкает
  В его руке кровавый меч,
  Уже который приближает,
  Чтоб тоже грудь ему рассечь.
  Неужто смерть принять придется?!
  Но грохот страшный раздается -
  Стихии вновь удар большой -
  И взрыв поднялся водяной,
  Сильнее даже тех, что были.
  Повисли тучи водной пыли,
  И ток стремится буревой.
  Алфей невольно обернулся,
  Поскольку, видно, ужаснулся.
  Мгновенья этого вполне
  Хватило нашему герою,
  Чтоб дать толчок ему ногою,
  И тот лежит уже на дне
  Дощатой лодки вниз спиною.
  Аброй сидит уже на нем.
  Борьба началась, цель которой
  Не дать врагу владеть мечом.
  Маньяк крупнее был и скорый
  В движеньях яростных - успел
  Вернуть он мощь, пока сидел.
  А наш герой, уставший очень
  От гребли, пыткой изнурен,
  Стал как борец теперь не прочен
  И был Алфеем побежден.
  Еще всего одно мгновенье
  И в грудь вонзит ему клинок.
  Но сделать этого не смог:
  Не так решило Проведенье -
  Не то хотел Единый Бог.
  Подводный взрыв поднял волне-нье
  На море сильное, волна
  Уже примчалась, и она
  Подняла лодку и швырнула
  Ее на берег. В этот миг
  В глазах Аброя он возник.
  Земля, как будто бы толкнула.
  Однако не был оглушен -
  Удар песком был здесь смягчен.
  Слабеет сразу же торнадо.
  Умерилась стихии злость -
  Волненье в море улеглось
  И вновь - глазам вокруг отрада:
  Сияют небо, море, даль.
  Аброй привстал, но пал обратно.
  Рыдает горько - остров жаль
  И с ним ушедших безвозвратно.
  Гнетет ужасная печаль.
  Но вот встает. С холма спустился,
  Куда удачно приземлился,
  Прилива жертвою не став.
  Идет в каком-то отупенье
  И в тихом робком изумленье,
  Удачи чудо осознав:
  И правда, спасся только чудом
  От верной смерти и не раз,
  И в этом мире он сейчас -
  Не в темном царстве с мертвым
   людом.
  Да был ли рад когда сильней?!
  Идет по берегу и видит -
  Алфей лежит среди камней.
  Жестокой страстью он людей
  Теперь уж точно не обидит -
  Раскроен череп у него.
  Пришла погибель отчего?
  Паденье не было удачным,
  И тот удар был не пустячным.
  Герой наш далее пошел.
  К рыбацким хижинам прибрел.
  Жильцы их встретили с немалым
  Его сочувствием. С не вялым
  Дают радушием вино -
  Хорошей выдержки оно -
  И рыбу, тоже не отбросы.
  Конечно, сыплются распросы
  О страшном бедствии морском
  И как сумел он выжить в нем?
  Аброй поведал, что привычно
  В дальнейшем стало для него,
  Не тронув все-таки того,
  Во что судьбой был втянут лично.
  
  Остаток дня провел и ночь
  Герой наш здесь, а утром рано
  Аброй пошел от моря прочь,
  Что вряд ли кажется вам странно.
  Прошел сквозь рощу. Перед ним
  Красивый близкий вид и дали.
  Туман в долинах, словно дым,
  А горы, будто бы из стали,
  В покровах хмари голубой.
  Среди холмов, полей, селений
  Светлеет город небольшой.
  'Должно быть, род начну там свой
  На много новых поколений', -
  Об этом думает Аброй.
  Поднявши грудь, расправив плечи,
  Теперь уж бодрою стопой
  Продолжил путь судьбе навстречу,
  Боясь поверить, что живой.
  Услышал голос за спиною
  Знакомый очень: 'Это он!
  Не взят ужасною волною,
  Чудесным образом спасен!
  Была его надежна лодка!
  Конечно, он! Его походка!
  С любой узнаю стороны
  Легко и даже со спины'.
  Арат взглянул назад в волненье -
  Всего-то надобно мгновенье -
  И видит - брат его Сократ.
  Его не менее он рад.
  А рядом с ним - Нилон с
   Памфилой.
  Навстречу бросились они,
  Обнялись с радостною силой.
  Еще не кончились их дни
  И будут долго продолжаться
  Спокойной, мирной чередой.
  Но здесь, читатель дорогой,
  С тобою вынужден расстаться.
  Спасибо, что потратил час
  На этот страшный мой рассказ.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"