Дружок, смею предположить, что раз уж ты задался этим вопросом, то с мотивацией у тебя полный порядок: Если ты ещё совсем ребёнок, то тебе, несомненно, уже успели наплести с три короба об ну о-о-о-о-чень долгой истории Китая, его богатейшей и своеобразнейшей культуре, ну и, конечно же, об У-Шу - родине шао-линя. Если же ты уже большенький, то тебе наверняка надо срочно загнать на Восток то, что ты ещё не успел или не сумел загнать на Запад из наследия, оставленного тебе проклятым Сталиным. И знание языка несомненно укрепит твои переговорные позиции. Да и вообще просто неприлично не знать языка будущих (или уже нынешних?) хозяев жизни. Хотя бы немного.
Итак, ты твёрдо решил со следующего понедельника начать изучать китайскую грамоту. Прежде всего, ещё раз задай себе простой вопрос: 'А нахрена мне это нужно?' Начни рационально питаться, почаще бывай на свежем воздухе, откажись от вредных привычек. И через месяц снова задай себе этот вопрос. Потом, в дополнение к комплексу общеукрепляющих мероприятий, попробуй сменить машину, любовницу (любовника), и через полгода опять спроси себя о том же самом. И если твой случай действительно тяжёлый, то продолжим.
Опуская до лучших времён методологические рекомендации, прежде всего я хотел бы сосредоточить твое внимание на необходимости специальной психологической предподготовки перед началом воплощения твоих грандиозных замыслов в жизнь. Сразу же хочу развенчать стойко укоренившийся и отпугивающий многих миф о китайском языке как о запредельно трудном и непостижимом для нормального человека. Возможно, он в некотором роде и является таковым, но только первые десять лет его изучения. И как ни странно, именно эти первые десять лет становятся первым и зачастую последним камнем преткновения для начинающих, полностью отбивающим охоту изучать не только китайский, но и любой другой иностранный язык вкупе с родным. Говоря исключительно о норме, я не упоминаю здесь экстремальные методики погружения в языковую среду. Ибо они трудно реализуемы 'в мирных условиях', да и дают, собственно, ожидаемый эффект только при наличии некой минимальной базы либо сверхустановки. Да, конечно, новорождённый ребёнок, воспитываясь в окружении китайцев, к трёхлетнему возрасту без видимых усилий начнёт говорить на языке. Но. Он будет говорить именно как трёхлетний ребёнок.
Ну а мы порассуждаем на нашу тему в понятиях взрослых.
С рождения по мере взросления, за неимением по понятным причинам своего взгляда на вещи, человеческий детёныш вынужден одалживать его у окружающих, примерять его на себя, исследовать, и, в конце концов, путём отбраковывания ошибочных вариантов и избавления от исподволь или насильно навязанных, сформировать для себя тот набор представлений о жизни, который, собственно, и будет называться Васей Ивановым (Мойшей Цукернахером). И чтобы этот выбор был не только осознанным, но и как можно более обоснованным, необходимо обладать как можно более полными познаниями по всем предметам школьной программы и постоянно слушать перед сном рассказы родителей об уровне развития производительных сил и производственных отношений в их трудовом коллективе.
Подобно тому, как соединительная ткань образует из симбиотического сообщества колоний специализированных микроорганизмов физическую сущность любого живого существа, выработанная и усвоенная тобой система ценностей полностью определяет тебя как личность. И даже классическое общефилософское определение человека как мешка с говном подчёркивает в качестве основного определяющего условия наличие некой связующей скрепы, которая предопределяет не только форму тела, но и образ мыслей. И таким образом, наличие, приверженность и следование своим выстраданным убеждениям, не взирая ни на что, - является единственным твоим отличием от первобытного белкового бульона.
Некоторые поступки уже в самый момент свершения становятся настолько переплетеными с тканью твоей личности, что ты уже не можешь отказаться от них, не разрушив частично себя. И именно цепь подобных 'предательств' и приводит к развитию той нескончаемой череды психосоматозов, которые и сводят нас преждевременно в могилу. Так что лучше сразу же прочно уясни себе, что, ввязавшись в изучение китайского языка, ты будто получил пожизненный срок без надежды на досрочное освобождение и даже побег. Смирение и покорность выбранной доле - отныне твоя судьба. Гони прочь все пустые и суетные мечтания о том, как ты ужо лихо залепечешь по-китайски. Пройдут годы прежде чем за нагромождениями кракобязов и мяукающих звуков ты станешь различать хоть какой-то смысл. Весь процесс изучения должен быть эмоционально окрашен не более чем чистка зубов, подмывание, еда, сон, хождение на работу-учёбу, - т.е. обыденные и само собой разумеющиеся, необходимые а, главное, ежедневные и неизбежные вещи. И на этом долгом пути как нельзя более кстати будет ежедневное практикование в расслабленной позе следующего приёма аутотренинга: 'Два миллиарда каких-то косоглазых сумели выучить китайский язык, а я, Клава Иванова (Циля Цукернахер) да не смогу? Смешно даже помыслить о таком!' (Повторять 20 раз).
Очень часто уводит в сторону от непосредственного изучения языка погружение в знакомство с историей, культурой и философией Китая. Это происходит по трём причинам. Во-первых, это чистой воды самообман. Ленивое подсознание готово подталкивать нас к чтению целых ворохов книг о Китае на родном языке, лишь бы не пришлось с боями пробиваться через тонюсенькую брошюру с учебными текстами на китайском. Во-вторых, многие вполне резонно полагают, что знакомство с тараканами, бегающими в головах у его носителей, много способствует успехам в изучении языка. Это несомненно так, но излишне увлёкшись энтомологией, мы рискуем так никогда и не добраться до собственно филологии, и заодно попасть в первую ловушку (см. первую причину). И ещё одна ловушка, которая в первом приближении, вроде бы никак не мешает учебному процессу (скорее наоборот), но настолько искажает мировосприятие, что болезненная симптоматика может проявляться у пациента до конца дней. Я имею в виду то чувство оглушённости величием грандиозной панорамы 5000 - летней китайской цивилизации, некое чувство неполноценности перед этакой глыбищей.
Не пугайся, дружок. На самом деле всё не так страшно.
Например, философию конфуцианства можно выразить всего одной фразой героя рассказа А.П. Чехова: Не лги, послушествуй старшим, носи добродетель в сердце. Было (и есть) и противостоящее ему философское течение, так называемые легисты. И если первые считают, что человек должен оправдывать ожидания начальства, руководствуясь нежно взращиваемыми убеждениями возвышенной души, то вторые совершенно справедливо полагают, что нечего огород городить, и нужные представления о прекрасном в любую голову завсегда очень даже можно вбить палками. Именно под знаком борьбы этих двух антагонистических учений и разворачивалась (да и поднесь разворачивается) вся выдуманная и невыдуманная история Китая. Были и немногочисленные третьи, которые посмотрели-посмотрели (看一看)на коллег, плюнули и стали даосами.
И все стратагемы 'Искусства войны' можно найти в фольклорных побасенках о хитром мужичке во всех концах земного шара. И ещё совсем до недавнего времени (по историческим меркам) культурная элита Китая вполне обходилась всего четырьмястами словами для описания всего многообразия мира, вращающегося вокруг ежедневной миски с кузнечиками. И, возможно, ещё живы деревья, стоявшие у истоков китайской цивилизации. И у-шу - это всего лишь комплекс зрелищных гимнастических упражнений, мало пригодных в реальной свалке. А вот психотерапевтические практики, именуемые в простонародье китайской медициной, требуют отдельного и самого тщательного рассмотрения. Космогония также, в принципе, довольно проста: В начале Всего был Жёлтый император. Однажды он пукнул. Так появилась вселенная и стала расширяться.
Таким образом, китайская картина мира во всех своих измерениях ещё хранит отголоски такой детской непосредственности, что в изучении вкратце официальной истории разумно ограничиться последними пятьюстами годами, как имеющими хоть какое-то смутное отношение к реальности. (Тут справедливости ради надо отметить, что официальная история и всех прочих стран заслуживает такого же подхода.) Ведь, оно конечно, пытливый ум завсегда сможет рассмотреть за разводами, оставленными на пелёнках, глубокие смыслы. А за постоянными ночными истериками, - задатки тонкого стратега. Но тут главное,- не относиться слишком серьёзно к своим открытиям и, по пришествии сроков, всё-таки отдать ребёнка в школу.
Что касается различных методик изучения предмета, то они отличаются лишь по скорости проявления краткосрочных эффектов, с точки же зрения дальней перспективы они все равнозначны. Ибо наставник может только сделать твой путь немного легче (а за счёт хорошо поставленной технике удара и короче), и избавить тебя от изобретения велосипедов. Но не обольщайся на его счёт: у него чисто техническая роль представления неизбежного в более удобоваримой для конкретного ученика форме. Этакая роль флангового и тылового прикрытия. Сам же бой ты обречён вести один на один.
Если учитель, к которому вы привели ребёнка (или пришли сами) не требует поставки абитуриента в комплекте с хорошим ремнём, розгой, кавалерийским хлыстом или чем-нибудь подобным, то бегите стремглав от него: вас просто собираются очень долго разводить на деньги. И что самое обидное,- без результата. Некоторые родители, из тех, кто действительно желают добра своим детям, в качестве орудия стимулирования познавательного процесса приносят биты с наколоченными в них гвоздями. И хотя с чисто теоретической точки зрения такой выбор можно признать наилучшим, однако, практика показывает: при выборе инструмента следует исходить из того соображения, что, даже войдя в педагогический раж, учитель не смог бы нанести ребёнку увечий, несовместимых с жизнью.
И если при работе с младшими возрастными группами, в силу специфики детской психологии, совершенно необходимо, чтобы угроза физического воздействия витала в воздухе зримо и постоянно, и бывала бы реализована в случае явных показаний к применению(!) неотвратимо и неукоснительно, то в более старших возрастных группах (особенно, старческих) вполне можно ограничится периодическими общеукрепляющими подзатыльниками в поддерживающих дозах.
Что касается собственно учебных материалов, то, повторюсь, они всё-таки вторичны. И в общем случае можно при выборе руководствоваться критерием 'пошло - не пошло'. Но лично могу порекомендовать классический учебник 'Основы китайского языка' Задоенко и Хуан Шуин. Обязательно (и прежде всего) с аудиокурсом. Причём самую первую часть лучше взять из первого издания, ибо во втором в этом месте слишком увлеклись латинской транскрипцией без соответствующего сопровождения иероглифическим написанием. Во всём остальном второе издание предпочтительнее. Впрочем, это не критично. Также развесьте в 'приюте спокойствия и отдохновения', в котором мы проводим лучшие годы нашей жизни, изображения иероглифов, чтобы их вид в вашем сознании прочно ассоциировался с самыми приятными ощущениями.
Очень полезно везде держать под рукой небольшие китайские учебные книжки. Те же разговорники, например. Но тут должен вас предостеречь: никогда не пользуйтесь литературой с транскрипцией на кириллице, - она даже близко не отражает произношение китайского языка. (Да и латиница, по чести сказать, тоже. Но та хоть даёт возможность зрительно различать разные звуки.) И тут мы подходим к самому главному в начале пути: Первые 2-3 года потратьте на постановку правильного произношения слогов и порядок начертания иероглифов. Ибо без успешного прохождения этого этапа все ваши дальнейшие усилия будут просто бессмысленными.
И ещё. Обязательно наступит такой момент (и не раз) когда тебя просто физически начнёт тошнить от одного только вида иероглифов. Это нормально. Это просто значит, что тебе пора отдохнуть. Неделю. Может, месяц. Пусть в твоей голове пока исподволь все инициали найдут свои финали, а горизонтальная трижды ломаная с вертикальной и крюком влево черта займёт подобающее ей место.
А ты возьми пока томик стихов. Раз уж в природе не существует адекватных переводов китайской поэзии на русский, пусть это будут японские танка. Ведь японцы - это те же китайцы, только упорно пытающиеся отречься от своего родства. Совсем как поляки. Ну, просто дети малые.
Сейчас золотая осень. И так приятно пройтись по шуршащей листве под музыку этих стихов в голове.