|
Canto Three
|
Песнь третья
|
|
|
|
|
The Yoga of the King:
|
Йога Царя:
|
|
|
|
|
The Yoga of the Soul's Release
|
Йога Освобождения Души
|
|
|
|
|
A world's desire compelled her mortal birth.
|
Мольбою мира было вызвано ее смертное рождение.
|
|
One in the front of the immemorial quest,
|
Тот кто, всегда шел впереди извечно длящего поиска
|
|
Protagonist of the mysterious play
|
Главный герой мистической игры,
|
|
In which the Unknown pursues himself through forms
|
В которой Неведомое преследует себя в формах
|
|
And limits his eternity by the hours
|
И ограничивает свою вечность часами,
|
|
And the blind Void struggles to live and see,
|
А слепая Пустота борется за то, чтоб жить и видеть,
|
|
A thinker and toiler in the ideal's air,
|
Мыслитель и труженик в высоких сферах идеала
|
|
Brought down to earth's dumb need her radiant power.
|
Привнес в безмолвную нужду земли ее сияющую силу.
|
|
His was a spirit that stooped from larger spheres
|
Это был дух, что снизошел из более просторных сфер
|
|
Into our province of ephemeral sight,
|
В наше пространство эфемерных видимостей,
|
|
A colonist from immortality.
|
Как колонист, прибывший из Бессмертия.
|
|
A pointing beam on earth's uncertain roads,
|
Луч указующий на сумеречных путях земли,
|
|
His birth held up a symbol and a sign;
|
Его рождение несло в себе знамение и символ;
|
|
His human self like a translucent cloak
|
И человеческое в нем подобно было полупрозрачному покрову,
|
|
Covered the All-Wise who leads the unseeing world.
|
Скрывающему Все-Мудрость, что ведет к цели этот невидящий мир.
|
|
Affiliated to cosmic Space and Time
|
Сродни космическому Пространству и Времени,
|
|
And paying here God's debt to earth and man
|
Оплачивая здесь долг Бога земле и человеку
|
|
A greater sonship was his divine right.
|
Он нес божественное право своего великого родства.
|
|
Although consenting to mortal ignorance,
|
И знание его, хотя и согласилось на смертное неведение,
|
|
His knowledge shared the Light ineffable.
|
Все же несло в себе невыразимый Свет.
|
|
A strength of the original Permanence
|
Сила изначальной Неизменности
|
|
Entangled in the moment and its flow,
|
Вплелась в мгновение и поток времени,
|
|
He kept the vision of the Vasts behind:
|
Он хранил видение трансцендентных Беспредельностей:
|
|
A power was in him from the Unknowable.
|
Могущество в нем жило от Непознаваемого.
|
|
An archivist of the symbols of the Beyond,
|
Архивариус символов Запредельного,
|
|
A treasurer of superhuman dreams,
|
Хранитель сокровищницы сверхчеловеческих грез,
|
|
He bore the stamp of mighty memories
|
Он нес печать могущественных воспоминаний
|
|
And shed their grandiose ray on human life.
|
И изливал их грандиозный свет на человеческую жизнь.
|
|
His days were a long growth to the Supreme.
|
Его дни были долгим восхождением к Божественному.
|
|
A skyward being nourishing its roots
|
Устремленное в небеса существо, чьи корни питались
|
|
On sustenance from occult spiritual founts
|
Содержимым оккультных, духовных источников,
|
|
Climbed through white rays to meet an unseen Sun.
|
Восходило сквозь белые лучи навстречу невидимому Солнцу.
|
|
His soul lived as eternity's delegate,
|
Его душа жила посланцем вечности,
|
|
His mind was like a fire assailing heaven,
|
А ум подобен был огню, штурмующему небеса,
|
|
His will a hunter in the trails of light.
|
А воля - охотнику, идущему по следам света.
|
|
An ocean impulse lifted every breath;
|
Океаническою мощью вздымалось каждое его дыхание;
|
|
Each action left the footprints of a god,
|
На каждом действии были заметны следы бога,
|
|
Each moment was a beat of puissant wings.
|
Взмахом могущественных крыльев было каждое его мгновение.
|
|
The little plot of our mortality
|
Наш малый смертный круг
|
|
Touched by this tenant from the heights became
|
От прикосновения этого жителя высот
|
|
A playground of the living Infinite.
|
Превратился в площадку для игр Бесконечности.
|
|
This bodily appearance is not all;
|
Это телесное обличие - еще не все;
|
|
The form deceives, the person is a mask;
|
Форма обманчива, а личность - это маска;
|
|
Hid deep in man celestial powers can dwell.
|
Скрытые глубоко внутри, в человеке могут жить космические силы.
|
|
His fragile ship conveys through the sea of years
|
Его хрупкое суденышко несло чрез океаны лет,
|
|
An incognito of the Imperishable.
|
Инкогнито Нетленного.
|
|
A spirit that is a flame of God abides,
|
Дух - это пламя живого Бога,
|
|
A fiery portion of the Wonderful,
|
Огненная частица Чудесного,
|
|
Artist of his own beauty and delight,
|
Творец своей собственной красоты и своего восторга,
|
|
Immortal in our mortal poverty.
|
Бессмертный живет в нашей смертной малости.
|
|
This sculptor of the forms of the Infinite,
|
Скульптор форм Бесконечного,
|
|
This screened unrecognised Inhabitant,
|
Неузнанный, скрытый Житель,
|
|
Initiate of his own veiled mysteries,
|
Посвященный своих собственных тайных мистерий,
|
|
Hides in a small dumb seed his cosmic thought.
|
Скрывает в малом, бессловесном семени свою космическую мысль.
|
|
In the mute strength of the occult Idea
|
В безмолвной силе оккультной Идеи,
|
|
Determining predestined shape and act,
|
Определяющей назначенные действие и форму,
|
|
Passenger from life to life, from scale to scale,
|
Пассажиром, что следует из жизни в жизнь, восходя со ступени на новую ступень,
|
|
Changing his imaged self from form to form,
|
Меняя свои воображаемые "я" от формы к форме,
|
|
He regards the icon growing by his gaze
|
Он вглядывается в образ, что растет под его взором
|
|
And in the worm foresees the coming god.
|
И прозревает в черве явленье бога.
|
|
At last the traveller in the paths of Time
|
Но вот, странник на дорогах Времени,
|
|
Arrives on the frontiers of eternity.
|
Достигает границ вечности.
|
|
In the transient symbol of humanity draped,
|
Облаченный в этот символ мимолетной человечности,
|
|
He feels his substance of undying self
|
Он чувствует субстанцию своего неумирающего "я"
|
|
And loses his kinship to mortality.
|
И разрывает свое родство со смертностью.
|
|
A beam of the Eternal smites his heart,
|
Луч Вечного пронзает его сердце,
|
|
His thought stretches into infinitude;
|
Его мысль объемлет бесконечность;
|
|
All in him turns to spirit vastnesses.
|
Все в нем обращается к духовным беспредельностям.
|
|
His soul breaks out to join the Oversoul,
|
Его душа вырывается на свободу, чтобы слиться со Сверхдушой.
|
|
His life is oceaned by that superlife.
|
Его жизнь затапливает океан сверхжизни.
|
|
He has drunk from the breasts of the Mother of the worlds;
|
Он пьет из грудей Матери миров;
|
|
A topless Supernature fills his frame:
|
Не знающая пределов Сверхприрода, наполняет его:
|
|
She adopts his spirit's everlasting ground
|
Она делает вечную основу своего духа
|
|
As the security of her changing world
|
Залогом безопасности ее изменчивого мира
|
|
And shapes the figure of her unborn mights.
|
И придает форму ее еще нерожденным могуществам.
|
|
Immortally she conceives herself in him,
|
Бессмертно она постигает себя в нем,
|
|
In the creature the unveiled Creatrix works:
|
В этом существе работает разоблаченная Художница:
|
|
Her face is seen through his face, her eyes through his eyes;
|
Ее лик проглядывает сквозь его лицо, его глаза лучатся ее взором;
|
|
Her being is his through a vast identity.
|
Ее бытие стало его бытием благодаря широкому отождествлению.
|
|
Then is revealed in man the overt Divine.
|
Тогда в человеке проявляется раскрывшее себя Божественное.
|
|
A static Oneness and dynamic Power
|
Неподвижное Единство и действующее Могущество
|
|
Descend in him, the integral Godhead's seals;
|
Нисходят в него, как знаки цельного Божественного;
|
|
His soul and body take that splendid stamp.
|
Его душа и тело принимают на себя печать этого великолепия.
|
|
A long dim preparation is man's life,
|
Жизнь человека - незаметное и долгое приготовление,
|
|
A circle of toil and hope and war and peace
|
В круговороте войны и мира, надежды и труда,
|
|
Tracked out by Life on Matter's obscure ground.
|
Что чертит Жизнь на темном основании Материи.
|
|
In his climb to a peak no feet have ever trod,
|
В своем подъме на вершину, куда не ступала еще ничья нога,
|
|
He seeks through a penumbra shot with flame
|
Он ищет сквозь полутень, отбрасываемую пламенем,
|
|
A veiled reality half-known, ever missed,
|
Завуалированную, полуизвестную и вечно ускользающую реальность,
|
|
A search for something or someone never found,
|
Поиск чего-то иль кого-то, что никогда еще не было найдено ещё,
|
|
Cult of an ideal never made real here,
|
Культ идеала, который никогда еще не стал реальным здесь,
|
|
An endless spiral of ascent and fall
|
На бесконечной спирали восхождений и падений,
|
|
Until at last is reached the giant point
|
Пока, в конце концов, он не достигнет гигантской точки,
|
|
Through which his Glory shines for whom we were made
|
Сияющую Великолепием Того, ради кого мы все были сотворены,
|
|
And we break into the infinity of God.
|
И мы врываемся в бесконечность Бога.
|
|
Across our nature's border line we escape
|
Мы убегаем через пограничные рубежи нашей природы,
|
|
Into Supernature's arc of living light.
|
Под небосвод живого света Сверхприроды.
|
|
This now was witnessed in that son of Force;
|
Вот что теперь было заметно в этом сыне Силы;
|
|
In him that high transition laid its base.
|
В нем утвердился этот высокий переход.
|
|
Original and supernal Immanence
|
То изначальное, божественное Имманентное,
|
|
Of which all Nature's process is the art,
|
Для кого процесс развития Природы есть искусство,
|
|
The cosmic Worker set his secret hand
|
Космический Работник тайно свою руку приложил,
|
|
To turn this frail mud-engine to heaven-use.
|
Чтобы сделать хрупкий грязный механизм пригодным для божественного применения.
|
|
A Presence wrought behind the ambiguous screen:
|
Присутствие трудилось позади обманчивого покрова:
|
|
It beat his soil to bear a Titan's weight,
|
Оно взбивало его плоть, чтобы та была способна нести вес Титана
|
|
Refining half-hewn blocks of natural strength
|
И обрабатывая полуобтесанные блоки природной силы,
|
|
It built his soul into a statued god.
|
Преобразило его душу в изваянье бога.
|
|
The Craftsman of the magic stuff of self
|
Мастер, что сделал своим волшебным материалом самого себя,
|
|
Who labours at his high and difficult plan
|
Трудился над своим высоким, трудным планом
|
|
In the wide workshop of the wonderful world,
|
В просторной мастерской чудесного мира,
|
|
Modelled in inward Time his rhythmic parts.
|
В каком-то внутреннем Времени формируя его ритмические части.
|
|
Then came the abrupt transcendent miracle:
|
Затем произошло внезапное, трансцендентное чудо:
|
|
The masked immaculate Grandeur could outline,
At travail in the occult womb of life,
|
Скрывающееся за маской, безупречное Великолепие,
Трудясь в оккультном чреве жизни,
|
|
His dreamed magnificence of things to be.
|
Смогло наметить контуры той красоты вещей, Которые могли бы быть.
|
|
A crown of the architecture of the worlds,
|
Венец архитектуры миров,
|
|
A mystery of married Earth and Heaven
|
Мистерия брачного союза Земли и Неба,
|
|
Annexed divinity to the mortal scheme.
|
Соединили Божественное со смертным планом.
|
|
A Seer was born, a shining Guest of Time.
|
Провидец родился, сияющий Гость Времени.
|
|
For him mind's limiting firmament ceased above.
|
Над ним не существовало более ограничивающей твердыни ума.
|
|
In the griffin forefront of the Night and Day
|
На фасаде Дня и Ночи, где возлежит крылатый грифон, с телом льва и головой орла.
|
|
A gap was rent in the all-concealing vault;
|
Было пробито отверстие в склеп, который скрывает все;
|
|
The conscious ends of being went rolling back:
|
Были отброшены сознательные ограничения существа:
|
|
The landmarks of the little person fell,
|
Пали межевые знаки этой малой личности,
|
|
The island ego joined its continent.
|
Островок эго соединился со своим материком.
|
|
Overpassed was this world of rigid limiting forms:
|
Был превзойден этот мир ограниченных, жестких форм:
|
|
Life's barriers opened into the Unknown.
|
Барьеры Жизни распахнулись в Неведомое.
|
|
Abolished were conception's covenants
|
Было уничтожено соглашение концепций,
|
|
And, striking off subjection's rigorous clause,
|
И вычеркивая подчинение строгому закону,
|
|
Annulled the soul's treaty with Nature's nescience.
|
Аннулирован договор души с неведеньем Природы.
|
|
All the grey inhibitions were torn off
|
Все запреты мрачные были отброшены,
|
|
And broken the intellect's hard and lustrous lid;
|
Сломана блестящая, твердая крышка интеллекта;
|
|
Truth unpartitioned found immense sky-room;
|
Истина неразделимая нашла свое безбрежное небесное пространство;
|
|
An empyrean vision saw and knew;
|
Божественное око видело и знало;
|
|
The bounded mind became a boundless light,
|
Ограниченный ум стал безграничным светом,
|
|
The finite self mated with infinity.
|
Конечное "я" соединилось с бесконечностью.
|
|
His march now soared into an eagle's flight.
|
Его продвижение стало теперь подобно орлиному полету.
|
|
Out of apprenticeship to Ignorance
|
Из подмастерья Неведенья
|
|
Wisdom upraised him to her master craft
|
Мудрость возвысила его до своего братства мастеров
|
|
And made him an archmason of the soul,
|
И сделала его скульптором своей души,
|
|
A builder of the Immortal's secret house,
|
Строителем тайного дома Бессмертного,
|
|
An aspirant to supernal Timelessness:
|
Соискателем божественного Вневременья:
|
|
Freedom and empire called to him from on high;
|
Свобода и верховная власть взывали к нему свыше;
|
|
Above mind's twilight and life's star-led night
|
Над сумерками ума и ночи жизни, ведомой путями звезд,
|
|
There gleamed the dawn of a spiritual day.
|
Вдруг неожиданно забрезжил рассвет духовного дня.
|
|
|
|
|
As so he grew into his larger self,
|
По мере того, как он врастал в свое более широкое "я",
|
|
Humanity framed his movements less and less;
|
Человеческое все менее и менее ограничивало его движения;
|
|
A greater being saw a greater world.
|
Более великое существо увидело и более великий мир.
|
|
A fearless will for knowledge dared to erase
|
Бесстрашная воля, жаждущая знания, посмела стереть
|
|
The lines of safety Reason draws that bar
|
Границы безопасности, которые рисует нам Рассудок, путь преграждая
|
|
Mind's soar, soul's dive into the Infinite.
|
Свободному парению Ума и препятствуя погружению души в Бесконечное.
|
|
Even his first steps broke our small earth-bounds
|
Даже его первые шаги разрушили наши узкие земные границы
|
|
And loitered in a vaster freer air.
|
И превратились в парение в широкой и свободной атмосфере.
|
|
In hands sustained by a transfiguring Might
|
В руки, поддержанные преобразующим Могуществом,
|
|
He caught up lightly like a giant's bow
|
Он подхватил легко гигантский лук,
|
|
Left slumbering in a sealed and secret cave
|
Оставленный дремать без дела в потаенной, запечатанной пещере,
|
|
The powers that sleep unused in man within.
|
Силы, что дремлют без применения у человека внутри.
|
|
He made of miracle a normal act
|
Он сделал чудеса обычным делом
|
|
And turned to a common part of divine works,
|
И превратил их в обычную часть божественных работ,
|
|
Magnificently natural at this height,
|
Величественно естественные на этой высоте,
|
|
Efforts that would shatter the strength of mortal hearts,
|
Усилия, способные сокрушить силу смертных сердец,
|
|
Pursued in a royalty of mighty ease
|
Преследовали в царственном величии могущественной непринужденности,
|
|
Aims too sublime for Nature's daily will:
|
Цели, слишком высокие для обычных путей Природы:
|
|
The gifts of the spirit crowding came to him;
|
Дары духа толпою шли к нему;
|
|
They were his life's pattern and his privilege.
|
Они стали образом его жизни и его привилегией.
|
|
A pure perception lent its lucent joy:
|
Чистое восприятие дарило ему свою сияющую радость:
|
|
Its intimate vision waited not to think;
|
Его сокровенному видению не нужно было размышление;
|
|
It enveloped all Nature in a single glance,
|
Единым взглядом оно охватывало всю Природу
|
|
It looked into the very self of things;
|
И постигало суть вещей;
|
|
Deceived no more by form he saw the soul.
|
Его не обманывала больше форма, он видел душу.
|
|
In beings it knew what lurked to them unknown;
|
В людях оно осознавало то, что им самим о себе было не ведомо;
|
|
It seized the idea in mind, the wish in the heart;
|
Оно ловило идею в уме, желанье в сердце;
|
|
It plucked out from grey folds of secrecy
|
Из серых потаенных уголков вытаскивало
|
|
The motives which from their own sight men hide.
|
Побужденья, которые были скрыты от их собственного взора.
|
|
He felt the beating life in other men
|
Он чувствовал биенье жизни в других людях,
|
|
Invade him with their happiness and their grief;
|
Вторгающиеся в него с их радостью и горем;
|
|
Their love, their anger, their unspoken hopes
|
Любовь и гнев, невысказанные их надежды
|
|
Entered in currents or in pouring waves
|
Входили потоками, или вливались волнами
|
|
Into the immobile ocean of his calm.
|
В незыблемый океан его покоя.
|
|
He heard the inspired sound of his own thoughts
|
Он слышал отзвук, вдохновленный его же собственною мыслью,
|
|
Re-echoed in the vault of other minds;
|
Что отзывалась эхом в склепе их умов;
|
|
The world's thought-streams travelled into his ken;
|
Мировые потоки мыслей шли к нему;
|
|
His inner self grew near to others' selves
|
Его внутреннее "я" стало сокровенно близко другим "я"
|
|
And bore a kinship's weight, a common tie,
|
И вынесло тяжесть этого родства и общих уз,
|
|
Yet stood untouched, king of itself, alone.
|
Но все же оставалось незатронутым и одиноким властелином самого себя.
|
|
A magical accord quickened and attuned
|
Магический аккорд убыстрил и настроил
|
|
To ethereal symphonies the old earthy strings;
|
Для божественных симфоний старые земные струны;
|
|
It raised the servitors of mind and life
|
Он разбудил слуг жизни и ума и сделал их
|
|
To be happy partners in the soul's response,
|
Счастливыми партнерами в этом отклике души,
|
|
Tissue and nerve were turned to sensitive chords,
|
Ткани и нервы превратились в чувствительные струны,
|
|
Records of lustre and ecstasy; it made
|
И стали музыкой света и экстаза; он сделал
|
|
The body's means the spirit's acolytes.
|
Средства тела помощниками духа.
|
|
A heavenlier function with a finer mode
|
Эта божественная деятельность тонко
|
|
Lit with its grace man's outward earthliness;
|
Своею милостью озарила внешнюю земную форму человека;
|
|
The soul's experience of its deeper sheaths
|
Переживание более глубоких оболочек стало доступно восприятию души,
|
|
No more slept drugged by Matter's dominance.
|
Не одурманенной более сном под владычеством Материи.
|
|
In the dead wall closing us from wider self,
|
В глухой стене, что отрезает нас от нашего безграничного "я",
|
|
Into a secrecy of apparent sleep,
|
В таинстве кажущегося сна,
|
|
The mystic tract beyond our waking thoughts,
|
Мистическом пространстве, лежащем за гранью наших повседневных мыслей,
|
|
A door parted, built in by Matter's force,
|
Дверь приоткрылась, встроенная силой Материи,
|
|
Releasing things unseized by earthly sense:
|
Освобождая вещи, не доступные земному чувству:
|
|
A world unseen, unknown by outward mind
|
Незримый мир, неведомый внешнему уму
|
|
Appeared in the silent spaces of the soul.
|
Возник в безмолвных пространствах души.
|
|
He sat in secret chambers looking out
|
Он очутился в таинственных палатах, всматриваясь
|
|
Into the luminous countries of the unborn
|
В сияющие страны нерожденного,
|
|
Where all things dreamed by the mind are seen and true
|
Где зримо и истинно все то, что воображает ум,
|
|
And all that the life longs for is drawn close.
|
Приблизилось все то, к чему так страстно стремится жизнь.
|
|
He saw the Perfect in their starry homes
|
Он видел Совершенных в их звездных обителях,
|
|
Wearing the glory of a deathless form,
|
Несущих великолепие бессмертной формы,
|
|
Lain in the arms of the Eternal's peace,
|
Возлежащих на руках Бессмертного покоя, 28
|
|
Rapt in the heart-beats of God-ecstasy.
|
Погруженных в восторг сердцебиений Божественного экстаза.
|
|
He lived in the mystic space where thought is born
|
Он жил в мистическом пространстве, где возникает мысль
|
|
And will is nursed by an ethereal Power
|
И эфирная Сила лелеет волю,
|
|
And fed on the white milk of the Eternal's strengths
|
Вскармливая ее белым молоком могуществ Вечности,
|
|
Till it grows into the likeness of a god.
|
Пока она не станет богоподобной.
|
|
In the Witness's occult rooms with mind-built walls
|
В оккультных палатах безмолвного Свидетеля со стенами, возведенными умом,
|
|
On hidden interiors, lurking passages
|
Скрывающими невидимые интерьеры, таинственные переходы,
|
|
Opened the windows of the inner sight.
|
Открылись окна внутреннего виденья.
|
|
He owned the house of undivided Time.
|
Он вошел в обитель неразделенного Времени.
|
|
Lifting the heavy curtain of the flesh
|
Подняв тяжелую завесу плоти,
|
|
He stood upon a threshold serpent-watched,
|
Он оказался на пороге, который охраняет мудрый змий
|
|
And peered into gleaming endless corridors,
|
И заглянул в сияющие, бесконечные коридоры,
|
|
Silent and listening in the silent heart
|
Безмолвный и внемлющий в безмолвном сердце
|
|
For the coming of the new and the unknown.
|
Прихода нового и неизвестного.
|
|
He gazed across the empty stillnesses
|
Он вглядывался в пустую тишину
|
|
And heard the footsteps of the undreamed Idea
|
И слышал шаги невообразимой Идеи
|
|
In the far avenues of the Beyond.
|
На дальних дорогах Запредельного.
|
|
He heard the secret Voice, the Word that knows,
|
Он слышал тайный Голос, всеведующее Слово,
|
|
And saw the secret face that is our own.
|
И видел наш собственный тайный лик.
|
|
The inner planes uncovered their crystal doors;
|
Внутренние планы распахнули свои хрустальные двери;
|
|
Strange powers and influences touched his life.
|
Чудесные силы и влияния коснулись его жизни.
|
|
A vision came of higher realms than ours,
|
Пришло видение более высоких, чем наше, царств
|
|
A consciousness of brighter fields and skies,
|
И осознание более ярких небес и сфер,
|
|
Of beings less circumscribed than brief-lived men
|
Существ, что менее ограничены, чем кратко живущий человек
|
|
And subtler bodies than these passing frames,
|
И более тонких тел, чем эти преходящие формы,
|
|
Objects too fine for our material grasp,
|
Вещей, что слишком прекрасны для наших материальных чувств,
|
|
Acts vibrant with a superhuman light
|
Действий, вибрирующих сверхчеловеческим светом,
|
|
And movements pushed by a superconscient force,
|
Движений, направляемых силой сверхсознания,
|
|
And joys that never flowed through mortal limbs,
|
И восторгов, что никогда еще не наполняли смертные члены,
|
|
And lovelier scenes than earth's and happier lives.
|
Более счастливых жизней, и более прекрасных, чем земные, сцен.
|
|
A consciousness of beauty and of bliss,
|
Сознанье красоты и блаженства,
|
|
A knowledge which became what it perceived,
|
Знание, становящееся тем, что оно постигает,
|
|
Replaced the separated sense and heart
|
Заняло место отделенного чувства и сердца
|
|
And drew all Nature into its embrace.
|
И заключило всю Природу в свои объятия.
|
|
The mind leaned out to meet the hidden worlds:
|
Ум расширился, чтобы встретиться со скрытыми мирами:
|
|
Air glowed and teemed with marvellous shapes and hues,
|
Воздух пылал и был наполнен чудесными формами и переливами цветов,
|
|
In the nostrils quivered celestial fragrances,
|
В ноздрях трепетали божественные ароматы,
|
|
On the tongue lingered the honey of paradise.
|
И на языке истаивал медовый вкус эдема.
|
|
A channel of universal harmony,
|
Каналом универсальной гармонии,
|
|
Hearing was a stream of magic audience,
|
Стал слух, потоком волшебных голосов
|
|
A bed for occult sounds earth cannot hear.
|
И ложем для оккультных звуков, которые земля не может вынести.
|
|
Out of a covert tract of slumber self
|
Из тайных измерений дремлющего "я"
|
|
The voice came of a truth submerged, unknown
|
Донесся Голос скрытой, неизвестной истины,
|
|
That flows beneath the cosmic surfaces,
|
Что протекает по ту сторону космических видимостей,
|
|
Only mid an omniscient silence heard,
|
И слышен лишь среди всеведущего безмолвия,
|
|
Held by intuitive heart and secret sense.
|
Поддержанный интуитивным сердцем и тайным чувством.
|
|
It caught the burden of secrecies sealed and dumb,
|
Он подхватил бремя невыразимых, бессловесных тайн
|
|
It voiced the unfulfilled demand of earth
|
Провозгласил еще невыполненное требование земли,
|
|
And the song of promise of unrealised heavens
|
И воспел гимн обещания еще невоплотившихся небес
|
|
And all that hides in an omnipotent Sleep.
|
И всего того, что скрыто пребывает во всемогущем Сне.
|
|
In the unceasing drama carried by Time
|
В этой непрекращающейся драме, влекомой Временем,
|
|
On its long listening flood that bears the world's
|
В его долгом внимающем потоке, несущем неразрешимое
|
|
Insoluble doubt on a pilgrimage without goal,
|
Сомнение мира в этом путешествии без цели,
|
|
A laughter of sleepless pleasure foamed and spumed
|
Пенился и искрился смех никогда не засыпающего блаженства
|
|
And murmurings of desire that cannot die:
|
И шепот желания, которое не может умереть:
|
|
A cry came of the world's delight to be,
|
Крик донеся мирового восторга существования,
|
|
The grandeur and greatness of its will to live,
|
Великолепия и величия его воли к жизни,
|
|
Recall of the soul's adventure into space,
|
Напоминая о приключении души в пространстве,
|
|
A traveller through the magic centuries
|
Странствующей через волшебные века,
|
|
And being's labour in Matter's universe,
|
И трудах человека в этой вселенной Материи,
|
|
Its search for the mystic meaning of its birth
|
Его поиске мистического смысла своего рождения
|
|
And joy of high spiritual response,
|
И радости высокого, духовного ответа,
|
|
Its throb of satisfaction and content
|
И трепете удовлетворения и удовольствия
|
|
In all the sweetness of the gifts of life,
|
От всей сладости даров жизни,
|
|
Its large breath and pulse and thrill of hope and fear,
|
Его широком дыхании, биении сердца, волнений надежд и страхов,
|
|
Its taste of pangs and tears and ecstasy,
|
Вкусе страдания, слез и экстаза,
|
|
Its rapture's poignant beat of sudden bliss,
|
Остром восторге внезапного блаженства,
|
|
The sob of its passion and unending pain.
|
Рыдании его страстей и неизбывной боли.
|
|
The murmur and whisper of the unheard sounds
|
Бормотание и шепот неслышных звуков,
|
|
Which crowd around our hearts but find no window
|
Что толпой роятся вокруг наших сердец, но не находят окон, чтобы войти
|
|
To enter, swelled into a canticle
|
Поднялись гимном всему тому,
|
|
Of all that suffers to be still unknown
|
Что мучается, еще невыраженное и никому неведомое,
|
|
And all that labours vainly to be born
|
Что трудиться напрасно, чтоб родиться,
|
|
And all the sweetness none will ever taste
|
Всей этой сладости, которую еще никто не пережил
|
|
And all the beauty that will never be.
|
Всей этой красоте, что никогда еще не проявлялась здесь.
|
|
Inaudible to our deaf mortal ears
|
И, недоступные уху простого смертного,
|
|
The wide world-rhythms wove their stupendous chant
|
Широкие мировые ритмы сплетали свою величественную песнь,
|
|
To which life strives to fit our rhyme-beats here,
|
С которой жизнь стремится сонастроить свои ритмы здесь,
|
|
Melting our limits in the illimitable,
|
Расплавляя наши пределы в беспредельном,
|
|
Tuning the finite to infinity.
|
И настраивая конечное на бесконечное.
|
|
A low muttering rose from the subconscient caves,
|
Тихое бормотание донеслось из подсознательных пещер,
|
|
The stammer of the primal ignorance;
|
Невнятная речь первобытного неведения;
|
|
Answer to that inarticulate questioning,
|
В ответ на этот неясное вопрошание,
|
|
There stooped with lightning neck and thunder's wings
|
Подобно молнии на крыльях грома, туда слетел
|
|
A radiant hymn to the Inexpressible
|
Сияющий гимн Невыразимому,
|
|
And the anthem of the superconscient light.
|
Песнь сверхсознательного света.
|
|
All was revealed there none can here express;
|
Там было обнаружено всё то, что не способен никто здесь выразить;
|
|
Vision and dream were fables spoken by truth
|
Видение и греза стали легендами, рассказанными истиной,
|
|
Or symbols more veridical than fact,
|
Или символами, более правдивыми, чем факт,
|
|
Or were truths enforced by supernatural seals.
|
Или истинами, скрепленными божественными печатями.
|
|
Immortal eyes approached and looked in his,
|
Бессмертные очи приблизились и заглянули в его глаза,
|
|
And beings of many kingdoms neared and spoke:
|
И существа из многих царств подступили ближе и заговорили:
|
|
The ever-living whom we name as dead
|
Те вечноживые, кого мы называем мертвыми,
|
|
Could leave their glory beyond death and birth
|
Смогли покинуть свое великолепие за гранью смерти и рождения,
|
|
To utter the wisdom which exceeds all phrase:
|
Чтобы промолвить слово мудрости, что выше всяких фраз:
|
|
The kings of evil and the kings of good,
|
Там властелины зла и повелители добра,
|
|
Appellants at the reason's judgment seat,
|
Претенденты на судное место рассудка
|
|
Proclaimed the gospel of their opposites,
|
Провозглашали евангелие своих противоположностей,
|
|
And all believed themselves spokesmen of God:
|
И каждый мнил себя посланцем Бога:
|
|
The gods of light and titans of the dark
|
Боги света и титаны тьмы
|
|
Battled for his soul as for a costly prize.
|
Вели сраженье за его душу, как за бесценный дар.
|
|
In every hour loosed from the quiver of Time
|
В каждом часе, выхваченном из колчана Времени,
|
|
There rose a song of new discovery,
|
Там поднималась песня нового открытия,
|
|
A bow-twang's hum of young experiment.
|
Звенящим звуком тетивы юного эксперимента.
|
|
Each day was a spiritual romance,
|
Каждый день был как духовный романс,
|
|
As if he was born into a bright new world;
|
Словно он родился в каком-то ярком, новом мире;
|
|
Adventure leaped an unexpected friend,
|
Приключение оборачивалось нежданным другом,
|
|
And danger brought a keen sweet tang of joy;
|
Опасность несла в себе острый и сладостный вкус радости;
|
|
Each happening was a deep experience.
|
Глубоким переживанием становилось каждое событие.
|
|
There were high encounters, epic colloquies,
|
Там были высокие встречи, звучали эпические диалоги,
|
|
And counsels came couched in celestial speech,
|
Небесные советы произносили свои божественные речи
|
|
And honeyed pleadings breathed from occult lips
|
И прения медом стекали с оккультных губ,
|
|
To help the heart to yield to rapture's call,
|
Чтобы помочь сердцу уступить призыву восторга,
|
|
And sweet temptations stole from beauty's realms
|
Сладостные искушения, крадучись, проникали из царств невыразимой красоты
|
|
And sudden ecstasies from a world of bliss.
|
И нежданные экстазы из мира блаженства.
|
|
It was a region of wonder and delight.
|
Это был регион чуда и восторга.
|
|
All now his bright clairaudience could receive;
|
Все теперь могло воспринимать его тонкое яснослышание;
|
|
A contact thrilled of mighty unknown things.
|
Волнующая встреча с могучими, неведомыми вещами.
|
|
Awakened to new unearthly closenesses,
|
Пробудившись к восприятию новой, неземной плотности,
|
|
The touch replied to subtle infinities,
|
Его осязание отвечало тонким бесконечностям,
|
|
And with a silver cry of opening gates
|
И с серебренным звуком распахивающихся врат,
|
|
Sight's lightnings leaped into the invisible.
|
Молнии его взора устремились в невидимое.
|
|
Ever his consciousness and vision grew;
|
Все время росли его сознание и видение,
|
|
They took an ampler sweep, a loftier flight;
|
Обретая более широкий размах и возвышенный полет;
|
|
He passed the border marked for Matter's rule
|
Он перешел границу, отмеченную законом Материи
|
|
And passed the zone where thought replaces life.
|
И пересек область, где жизнь уступает место мысли.
|
|
Out of this world of signs suddenly he came
|
Из этого царства символов, он вдруг вошел
|
|
Into a silent self where world was not
|
В безмолвное "я", где мира больше не существовало
|
|
And looked beyond into a nameless vast.
|
И всматривался за его пределы в безымянное пространство.
|
|
These symbol figures lost their right to live,
|
Все символические формы потеряли свое право на существование,
|
|
All tokens dropped our sense can recognise;
|
Исчезли все ярлыки, за которые могло бы уцепиться наше чувство;
|
|
There the heart beat no more at body's touch,
|
Там сердце не бьется больше от прикосновения тела,
|
|
There the eyes gazed no more on beauty's shape.
|
И глаза не различают больше форму красоты.
|
|
In rare and lucent intervals of hush
|
В редкие, сияющие мгновения тишины,
|
|
Into a signless region he could soar
|
Он мог теперь парить в пространстве, лишенном символов,
|
|
Packed with the deep contents of formlessness
|
Исполненного глубокого содержания бесформенности,
|
|
Where world was into a single being rapt
|
Где мир был погружен в единое существование
|
|
And all was known by the light of identity
|
И все было известно через свет отождествления,
|
|
And Spirit was its own self-evidence.
|
И Дух был очевиден самому себе.
|
|
The Supreme's gaze looked out through human eyes
|
Сквозь человеческие глаза смотрел взор Высочайшего
|
|
And saw all things and creatures as itself
|
И видел все существа и вещи как продолжение самого себя
|
|
And knew all thought and word as its own voice.
|
И знал все мысли и слова, как свой собственный голос.
|
|
There unity is too close for search and clasp
|
Там единение столь близко, что не остается места для поиска и объятий,
|
|
And love is a yearning of the One for the One,
|
И Любовь - это страстное стремлением Единого к Единому,
|
|
And beauty is a sweet difference of the Same
|
Там красота - сладостное различие Одного и Того Же
|
|
And oneness is the soul of multitude.
|
А единство - душа множественности.
|
|
There all the truths unite in a single Truth,
|
Там все истины объединены одной Истиной,
|
|
And all ideas rejoin Reality.
|
И все идеи вновь соединяются с Реальностью.
|
|
There knowing herself by her own termless self,
|
Там, зная себя посредством своего собственного безграничного "я",
|
|
Wisdom supernal, wordless, absolute
|
Божественная мудрость, бессловесная и абсолютная,
|
|
Sat uncompanioned in the eternal Calm,
|
Пребывала одиноко в своем вечном Покое,
|
|
All-seeing, motionless, sovereign and alone.
|
Всевидящая, неподвижная и всевластная.
|
|
There knowledge needs not words to embody Idea;
|
Там знание не нуждается в словах, чтобы воплотить Идею;
|
|
Idea, seeking a house in boundlessness,
|
Идея, ищущая свой дом в беспредельности,
|
|
Weary of its homeless immortality,
|
Утомленная своим бездомным бессмертием,
|
|
Asks not in thought's carved brilliant cell to rest
|
Не просится на отдых в сияющую келью мысли,
|
|
Whose single window's clipped outlook on things
|
Чей ограниченный одним оконцем узкий взгляд на вещи,
|
|
Sees only a little arc of God's vast sky.
|
Способен видеть лишь малую полоску безбрежного Божественного неба.
|
|
The boundless with the boundless there consorts;
|
Там беспредельность пребывает в гармоничном союзе с беспредельностью;
|
|
While there, one can be wider than the world;
|
Там пребывая, быть можно шире, чем вселенная;
|
|
While there, one is one's own infinity.
|
Там мы едины со своею собственною бесконечностью.
|
|
His centre was no more in earthly mind;
|
Его центр не был больше в земном уме;
|
|
A power of seeing silence filled his limbs:
|
Мощь видящего безмолвия наполнила его члены:
|
|
Caught by a voiceless white epiphany
|
Захваченный бессловесным, белым откровением,
|
|
Into a vision that surpasses forms,
|
В видении, что превосходит любые формы,
|
|
Into a living that surpasses life,
|
В жизни, что превосходит жизнь,
|
|
He neared the still consciousness sustaining all.
|
Он приблизился к неподвижному сознанию, поддерживающему все.
|
|
The voice that only by speech can move the mind
|
Голос, который лишь посредством речи способен управлять умом,
|
|
Became a silent knowledge in the soul;
|
Стал молчаливым знанием в душе;
|
|
The strength that only in action feels its truth
|
Сила, что только в действии ощущает свою истину,
|
|
Was lodged now in a mute omnipotent peace.
|
Пребывала теперь в безмолвном, всемогущем покое.
|
|
A leisure in the labour of the worlds,
|
Досуг в труде миров,
|
|
A pause in the joy and anguish of the search
|
Остановка средь радостей и мук поиска
|
|
Restored the stress of Nature to God's calm.
|
Вернули Божественную безмятежность напряженному усилию Природы.
|
|
A vast unanimity ended life's debate.
|
Широкое единодушие остановило разногласья жизни.
|
|
The war of thoughts that fathers the universe,
|
Битва мыслей, что создают вселенную,
|
|
The clash of forces struggling to prevail
|
Конфликт сил, борющихся за преобладание,
|
|
In the tremendous shock that lights a star
|
В чудовищном столкновении, что зажигает звезды
|
|
As in the building of a grain of dust,
|
Как и в сотворении крупицы пыли,
|
|
The grooves that turn their dumb ellipse in space
|
Колеи, вращающие свои немые эллипсы в пространстве,
|
|
Ploughed by the seeking of the world's desire,
|
Пропаханные поиском мирового желания,
|
|
The long regurgitations of Time's flood,
|
Долгие извержения потока Времени,
|
|
The torment edging the dire force of lust
|
Острая пытка ужасной силы вожделения,
|
|
That wakes kinetic in earth's dullard slime
|
Что пробуждает шевеление в земной безмозглой слизи
|
|
And carves a personality out of mud,
|
И лепит из грязи личность,
|
|
The sorrow by which Nature's hunger is fed,
|
Страдание, питающее глад Природы
|
|
The oestrus which creates with fire of pain,
|
И эструс?, творящий через огнь боли,
|
|
The fate that punishes virtue with defeat,
|
Судьба, наказывающая добродетель поражением,
|
|
The tragedy that destroys long happiness,
|
Трагедия, что разрушает длительное счастье,
|
|
The weeping of Love, the quarrel of the Gods,
|
Слезы Любви и ссоры Богов, -
|
|
Ceased in a truth which lives in its own light.
|
Прекратили свое существование в истине, живущей в своем собственном свете.
|
|
His soul stood free, a witness and a king.
|
Его душа стояла, свободная, как царь и свидетель.
|
|
Absorbed no more in the moment-ridden flux
|
Не захваченный больше потоком пробегающих мгновений,
|
|
Where mind incessantly drifts as on a raft
|
Где ум, как на плоту, дрейфует беспрестанно,
|
|
Hurried from phenomenon to phenomenon,
|
Переносясь от одного феномена к другому,
|
|
He abode at rest in indivisible Time.
|
Он пребывал теперь в покое в неразделенном Времени.
|
|
As if a story long written but acted now,
|
Словно история, давно написанная, разыгрывалась лишь теперь,
|
|
In his present he held his future and his past,
|
В своём настоящем он обрёл власть и над своим прошлым, и над своим грядущим,
|
|
Felt in the seconds the uncounted years
|
И ощущал в секундах бездну лет,
|
|
And saw the hours like dots upon a page.
|
И наблюдал часы, подобно точкам на странице.
|
|
An aspect of the unknown Reality
|
Аспект неведомой Реальности
|
|
Altered the meaning of the cosmic scene.
|
Преобразил весь смысл космической сцены.
|
|
This huge material universe became
|
Вся эта огромная, материальная вселенная
|
|
A small result of a stupendous force:
|
Предстала всего лишь маленьким результатом какой-то колоссальной силы:
|
|
Overtaking the moment the eternal Ray
|
Обгоняя мгновения времени, вечный Луч
|
|
Illumined That which never yet was made.
|
Озарил То, что никогда еще не было сотворено.
|
|
Thought lay down in a mighty voicelessness;
|
Мысль погрузилась в могучее безмолвие;
|
|
The toiling Thinker widened and grew still,
|
Тяжко трудящийся Мыслитель расширился и начал затихать,
|
|
Wisdom transcendent touched his quivering heart:
|
Трансцендентная мудрость коснулась его трепещущего сердца:
|
|
His soul could sail beyond thought's luminous bar;
|
Его душа могла пуститься в плавание за пределы сияющей границы мысли;
|
|
Mind screened no more the shoreless infinite.
|
Ум больше не скрывал безбрежной бесконечности.
|
|
Across a void retreating sky he glimpsed
|
Через пустое отступающее небо,
|
|
Through a last glimmer and drift of vanishing stars
|
Сквозь угасающее мерцание и росчерк тающих звезд,
|
|
The superconscient realms of motionless Peace
|
Он мельком увидел сверхсознательные царства неподвижного Покоя,
|
|
Where judgment ceases and the word is mute
|
Где прекращается всякое суждение и утихает слово
|
|
And the Unconceived lies pathless and alone.
|
И простирается одинокое, неисследованное Непостижимое.
|
|
There came not form or any mounting voice;
|
Там не было форм и не было слышно ничьих голосов;
|
|
There only were Silence and the Absolute.
|
Там были только Молчание и Абсолют.
|
|
Out of that stillness mind new-born arose
|
Из этой тишины возник новорожденный ум
|
|
And woke to truths once inexpressible,
|
И пробудился к невыразимым истинам,
|
|
And forms appeared, dumbly significant,
|
И появились формы, несказанно исполненные смысла,
|
|
A seeing thought, a self-revealing voice.
|
Видящая мысль, голос спонтанного откровения.
|
|
He knew the source from which his spirit came:
|
Он осознал источник, откуда пришел его дух:
|
|
Movement was married to the immobile Vast;
|
Движенье соединилось с неподвижной Беспредельностью;
|
|
He plunged his roots into the Infinite,
|
Он погрузил свои корни в Бесконечное,
|
|
He based his life upon eternity.
|
И вечность сделал основой своей жизни.
|
|
|
|
|
Only awhile at first these heavenlier states,
|
Сначала лишь недолго эти божественные состояния,
|
|
These large wide-poised upliftings could endure.
|
Эти великие, отмеченные широким равновесием подъемы, можно было выносить.
|
|
The high and luminous tension breaks too soon,
|
Высокое, сияющее напряжение расстраивается слишком быстро,
|
|
The body's stone stillness and the life's hushed trance,
|
И каменная неподвижность тела, и транс безмолвный жизни,
|
|
The breathless might and calm of silent mind;
|
И бездыханное могущество, и покой безмолвного ума;
|
|
Or slowly they fail as sets a golden day.
|
Или постепенно они утрачивают силу, когда к закату клонится золотой день.
|
|
The restless nether members tire of peace;
|
Покой утомляет беспокойные низшие члены;
|
|
A nostalgia of old little works and joys,
|
Ностальгия по старым мелким радостям и делам,
|
|
A need to call back small familiar selves,
|
Потребность, вновь призывающая маленькие, знакомые нам "я",
|
|
To tread the accustomed and inferior way,
|
Чтобы идти привычными, низшими путями,
|
|
The need to rest in a natural pose of fall,
|
Нужда, что жаждет отдыха в естественном положении падения,
|
|
As a child who learns to walk can walk not long,
|
Как ребенок, что учится ходить, но долго ходить еще не может,
|
|
Replace the titan will for ever to climb,
|
Заменяют титаническую волю к вечному восхождению,
|
|
On the heart's altar dim the sacred fire.
|
Ослабляя на алтаре сердца священный огонь.
|
|
An old pull of subconscious cords renews;
|
Вновь возвращается старое притяжение подсознательных цепей;
|
|
It draws the unwilling spirit from the heights,
|
Оно тянет упирающийся дух с высот,
|
|
Or a dull gravitation drags us down
|
Или нас тащит вниз тупая гравитация
|
|
To the blind driven inertia of our base.
|
На наше слепое, подверженное инерции основание.
|
|
This too the supreme Diplomat can use,
|
Но и это тоже может использовать Божественный Дипломат,
|
|
He makes our fall a means for greater rise.
|
Он делает наше падение средством более великого восхождения.
|
|
For into ignorant Nature's gusty field,
|
Ибо в бурном царстве невежественной Природы,
|
|
Into the half-ordered chaos of mortal life
|
В полуупорядоченном хаосе смертной жизни
|
|
The formless Power, the Self of eternal light
|
Бесформенная Сила и вечно сияющее "Я"
|
|
Follow in the shadow of the spirit's descent;
|
Следуют в тени нисхождения духа;
|
|
The twin duality for ever one
|
Их двойственность, вечно единая,
|
|
Chooses its home mid the tumults of the sense.
|
Избирает свой дом среди суматохи чувств.
|
|
He comes unseen into our darker parts
|
Незримый, Он входит в наши затемненные члены
|
|
And, curtained by the darkness, does his work,
|
И в темноте свершает свою работу,
|
|
A subtle and all-knowing guest and guide,
|
Тонкий, всезнающий гость и водитель,
|
|
Till they too feel the need and will to change.
|
Он ждёт, когда и они тоже почувствуют нужду и волю к изменению.
|
|
All here must learn to obey a higher law,
|
Все здесь должно учиться подчиняться более высокому закону,
|
|
Our body's cells must hold the Immortal's flame.
|
Клетки нашего тела должны вынести пламя Бессмертного.
|
|
Else would the spirit reach alone its source
|
Или же дух, достигнув одиноко свой источник,
|
|
Leaving a half-saved world to its dubious fate.
|
Оставит лишь наполовину спасенный Мир его сомнительной судьбе.
|
|
Nature would ever labour unredeemed;
|
И труд Природы навеки останется неискупленным;
|
|
Our earth would ever spin unhelped in Space,
|
Вечно наша земля будет беспомощно кружить в Пространстве,
|
|
And this immense creation's purpose fail
|
И цель этого огромного творения достигнута не будет,
|
|
Till at last the frustrate universe sank undone.
|
Пока, наконец, и эта неудавшаяся вселенная, погибнув, не канет в вечность.
|
|
Even his godlike strength to rise must fall:
|
Даже его богоподобная сила должна была падать для того, чтоб восходить:
|
|
His greater consciousness withdrew behind;
|
Его более великое сознание отступало назад;
|
|
Dim and eclipsed, his human outside strove
|
Тусклый и темный, его внешний человек
|
|
To feel again the old sublimities,
|
Стремился вновь почувствовать прежние высоты,
|
|
Bring the high saving touch, the ethereal flame,
|
И привнести вниз высокое спасительное прикосновение и пламя небес,
|
|
Call back to its dire need the divine Force.
|
Своей ужасной нуждой вновь призывая божественную Силу.
|
|
Always the power poured back like sudden rain,
|
Возвращение этой силы всегда было подобно внезапному дождю,
|
|
Or slowly in his breast a presence grew;
|
Или медленно в его груди росло присутствие;
|
|
It clambered back to some remembered height
|
Она взбиралась снова на какую-то запомнившуюся высоту
|
|
Or soared above the peak from which it fell.
|
Или воспаряла выше тех вершин, с которых пала.
|
|
Each time he rose there was a larger poise,
|
Каждый раз, восходя, он обретал более широкое равновесие,
|
|
A dwelling on a higher spirit plane;
|
Обитель на более высоком духовном плане;
|
|
The Light remained in him a longer space.
|
Свет дольше оставался в нем.
|
|
In this oscillation between earth and heaven,
|
В этом движении между землей и небесами,
|
|
In this ineffable communion's climb
|
В этом невыразимом, восходящем единении с Божественным,
|
|
There grew in him as grows a waxing moon
|
В нём росло, подобно прибывающей луне,
|
|
The glory of the integer of his soul.
|
Великолепие целостности его души.
|
|
A union of the Real with the unique,
|
Союз Реального и уникального,
|
|
A gaze of the Alone from every face,
|
Взгляд Единого, что смотрит сквозь каждое лицо,
|
|
The presence of the Eternal in the hours
|
Присутствие Вечного в каждом мгновении,
|
|
Widening the mortal mind's half-look on things,
|
Расширяющееся полувидение смертного ума на вещи,
|
|
Bridging the gap between man's force and Fate
|
Возводя мост через бездну меж человеческою силой и Судьбой,
|
|
Made whole the fragment-being we are here.
|
Сделали целостным то ограниченное существо, которым мы здесь являемся.
|
|
At last was won a firm spiritual poise,
|
Была, наконец, завоевана надежная, духовная основа,
|
|
A constant lodging in the Eternal's realm,
|
Постоянное убежище в царстве Вечного,
|
|
A safety in the Silence and the Ray,
|
Безопасность в Безмолвии и Луче,
|
|
A settlement in the Immutable.
|
Обитель в Неизменном.
|
|
His heights of being lived in the still Self;
|
Высоты его существа жили в этом неподвижном "Я";
|
|
His mind could rest on a supernal ground
|
Его ум мог покоиться на божественном основании
|
|
And look down on the magic and the play
|
И смотреть вниз на эту магию и игру,
|
|
Where the God-child lies on the lap of Night and Dawn
|
Где Бог-ребенок лежит на коленях Ночи и Рассвета,
|
|
And the Everlasting puts on Time's disguise.
|
А Вечность надевает маску Времени.
|
|
To the still heights and to the troubled depths
|
Этим безмолвным высотам и беспокойным глубинам
|
|
His equal spirit gave its vast assent:
|
Дал свое широкое согласие его все рАвноприемлющий дух:
|
|
A poised serenity of tranquil strength,
|
Уравновешенная ясность безмятежной силы,
|
|
A wide unshaken look on Time's unrest
|
Широкий непоколебимый взгляд на суматоху Времени
|
|
Faced all experience with unaltered peace.
|
Встречали любое переживание с неизменным покоем.
|
|
Indifferent to the sorrow and delight,
|
Безразличный к радости и горю,
|
|
Untempted by the marvel and the call,
|
Безучастный к искушениям чуда иль призыва,
|
|
Immobile it beheld the flux of things,
|
Неподвижный, он созерцал поток вещей,
|
|
Calm and apart supported all that is:
|
Спокойный и отчужденный поддерживал все то, что было:
|
|
His spirit's stillness helped the toiling world.
|
Неподвижность его духа помогала работе мира.
|
|
Inspired by silence and the closed eyes' sight
|
Вдохновленная молчанием и видением его закрытых глаз
|
|
His force could work with a new luminous art
|
Его сила могла теперь работать с новым просветленным мастерством
|
|
On the crude material from which all is made
|
Над этим грубым материалом, из которого все сотворено,
|
|
And the refusal of Inertia's mass
|
Над сопротивляющейся массой Инерции
|
|
And the grey front of the world's Ignorance
|
И серым фасадом мирового Неведения,
|
|
And nescient Matter and the huge error of life.
|
И в несознательной Материи, и через грубую ошибку жизни.
|
|
As a sculptor chisels a deity out of stone
|
Как скульптор, ваяющий из камня божество,
|
|
He slowly chipped off the dark envelope,
|
Он постепенно отсек тёмные покровы,
|
|
Line of defence of Nature's ignorance,
|
Линию защиты неведения Природы,
|
|
The illusion and mystery of the Inconscient
|
Эту иллюзию и мистерию Несознательного,
|
|
In whose black pall the Eternal wraps his head
|
Под чьим черным покровом скрывает свою голову Вечный,
|
|
That he may act unknown in cosmic Time.
|
Чтобы работать неузнанным в космическом Времени.
|
|
A splendour of self-creation from the peaks,
|
Великолепие свободного творения с вершин,
|
|
A transfiguration in the mystic depths,
|
Преображение в мистических глубинах,
|
|
A happier cosmic working could begin
|
Более радостная космическая работа могла теперь начаться
|
|
And fashion the world-shape in him anew,
|
И творить в нем форму мира заново,
|
|
God found in Nature, Nature fulfilled in God.
|
Бог обнаружился в Природе, Природа реализовала себя в Боге.
|
|
Already in him was seen that task of Power:
|
В нем уже была видна задача этого Могущества:
|
|
Life made its home on the high tops of self;
|
Жизнь обрела свой дом на высоких пиках его истинного "я";
|
|
His soul, mind, heart became a single sun;
|
Его душа, ум, сердце стали единым солнцем;
|
|
Only life's lower reaches remained dim.
|
Лишь низшие регионы жизни оставались еще в тени.
|
|
But there too, in the uncertain shadow of life,
|
Но и там тоже, в неясных сумерках жизни,
|
|
There was a labour and a fiery breath;
|
Свершался труд и слышалось огненное дыхание;
|
|
The ambiguous cowled celestial puissance worked
|
Таинственное, скрытое покровом, работало небесное могущество,
|
|
Watched by the inner Witness's moveless peace.
|
Под наблюдением неподвижного покоя внутреннего Свидетеля.
|
|
Even on the struggling Nature left below
|
Даже на оставшуюся внизу, борющуюся Природу,
|
|
Strong periods of illumination came:
|
Нисходили сильные периоды просветления:
|
|
Lightnings of glory after glory burned,
|
Молнии великолепий возгорались и следовали друг за другом,
|
|
Experience was a tale of blaze and fire,
|
Переживание стало эпосом света и огня,
|
|
Air rippled round the argosies of the Gods,
|
Эфир вокруг рябило от кораблей богов,
|
|
Strange riches sailed to him from the Unseen;
|
Чудесные сокровища плыли ему навстречу из Незримого;
|
|
Splendours of insight filled the blank of thought,
|
Великолепия внутренних прозрений заполнили пустоту мысли,
|
|
Knowledge spoke to the inconscient stillnesses,
|
Знание говорило с бессознательной тишиной,
|
|
Rivers poured down of bliss and luminous force,
|
Реки блаженства и сияющей силы низвергались вниз,
|
|
Visits of beauty, storm-sweeps of delight
|
Явления красоты, неудержимые порывы восторга
|
|
Rained from the all-powerful Mystery above.
|
Дождями изливались свыше из всемогущей Тайны.
|
|
Thence stooped the eagles of Omniscience.
|
Оттуда вниз слетали орлы Всеведения.
|
|
A dense veil was rent, a mighty whisper heard;
|
Плотный занавес был разорван и слышен стал могущественный шепот;
|
|
Repeated in the privacy of his soul,
|
Отразившись эхом в тайниках его души,
|
|
A wisdom-cry from rapt transcendences
|
Гимн мудрости восторженных трансценденций
|
|
Sang on the mountains of an unseen world;
|
Пел на горных вершинах невидимого мира;
|
|
The voices that an inner listening hears
|
Голоса, которые способен различить лишь внутренний тонкий слух,
|
|
Conveyed to him their prophet utterances,
|
Вещали ему свои пророчества
|
|
And flame-wrapped outbursts of the immortal Word
|
И огненные протуберанцы неумирающего Слова,
|
|
And flashes of an occult revealing Light
|
И вспышки-проблески оккультного Света откровения,
|
|
Approached him from the unreachable Secrecy.
|
Приблизились к нему из недостижимой Тайны.
|
|
An inspired Knowledge sat enthroned within
|
Вдохновенное Знание взошло внутри на трон,
|
|
Whose seconds illumined more than reason's years:
|
Чьи мгновения просветляют больше, чем годы размышлений:
|
|
An ictus of revealing lustre fell
|
Луч всеозаряющего света упал,
|
|
As if a pointing accent upon Truth,
|
Подобно знаку ударения, указывающему на Истину,
|
|
And like a sky-flare showing all the ground
|
И подобно свету небес, что озаряет всю землю,
|
|
A swift intuitive discernment shone.
|
Засияло мгновенное, интуитивное различение.
|
|
One glance could separate the true and false,
|
Лишь взгляда было теперь достаточно, чтоб различить где истина, где ложь,
|
|
Or raise its rapid torch-fire in the dark
|
Или поднимая его быстрый, огненный факел в темноту,
|
|
To check the claimants crowding through mind's gates
|
Подвергнуть проверке претендентов, толпящихся у ворот ума,
|
|
Covered by the forged signatures of the gods,
|
Скрывающих себя фальшивыми подписями богов,
|
|
Detect the magic bride in her disguise
|
Чтоб разоблачить под маской "волшебную невесту"
|
|
Or scan the apparent face of thought and life.
|
Или выяснить, что стоит за внешними видимостями мысли и жизни.
|
|
|
|
|
Oft inspiration with her lightning feet,
|
Часто вдохновение, молниеносными шагами,
|
|
A sudden messenger from the all-seeing tops,
|
Неожиданным посланцем со всевидящих вершин,
|
|
Traversed the soundless corridors of his mind
|
Пересекало безмолвные коридоры его ума,
|
|
Bringing her rhythmic sense of hidden things.
|
Неся с собою чувство ритма скрытых вещей.
|
|
A music spoke transcending mortal speech.
|
Музыка говорила, запредельная для речи смертных.
|
|
As if from a golden phial of the All-Bliss,
|
Как если бы из золотого кубка Всеблаженства,
|
|
A joy of light, a joy of sudden sight,
|
Ликованье света, счастье внезапного прозрения,
|
|
A rapture of the thrilled undying Word
|
Трепетный восторг бессмертного Слова
|
|
Poured into his heart as into an empty cup,
|
Вливались в его сердце, как в пустую чашу,
|
|
A repetition of God's first delight
|
Каким-то отражением первого восторга Бога,
|
|
Creating in a young and virgin Time.
|
Творящего в девственном и юном Времени.
|
|
In a brief moment caught, a little space,
|
Захваченное в краткое мгновение и малое пространство,
|
|
All-Knowledge packed into great wordless thoughts
|
Все-Ведение, спресованное в великих, бессловесных мыслях,
|
|
Lodged in the expectant stillness of his depths
|
Вложило в ожидающее безмолвие его глубин
|
|
A crystal of the ultimate Absolute,
|
Кристалл последнего Абсолюта,
|
|
A portion of the inexpressible Truth
|
Частицу невыразимой Истины,
|
|
Revealed by silence to the silent soul.
|
Что лишь в молчании открывается безмолвной душе.
|
|
The intense creatrix in his stillness wrought;
|
Страстная созидательница трудилась в его тишине;
|
|
Her power fallen speechless grew more intimate;
|
Ее сила, безмолвно нисходя, становилась все сокровеннее и ближе;
|
|
She looked upon the seen and the unforeseen,
|
Она смотрела на вещи видимые и невидимые,
|
|
Unguessed domains she made her native field.
|
Делая немыслимые царства полем своих трудов.
|
|
All-vision gathered into a single ray,
|
Всевидение сосредоточилось в одном луче,
|
|
As when the eyes stare at an invisible point
|
Так глаза пристально вглядываются в невидимую точку,
|
|
Till through the intensity of one luminous spot
|
Пока сквозь интенсивное открытие одного сияющего пятна
|
|
An apocalypse of a world of images
|
В царство провидца не хлынет
|
|
Enters into the kingdom of the seer.
|
Апокалипсис мира образов.
|
|
A great nude arm of splendour suddenly rose;
|
Великая обнаженная рука великолепия вдруг поднялась;
|
|
It rent the gauze opaque of Nescience:
|
Она рассекла непроницаемый покров Неведения:
|
|
Her lifted finger's keen unthinkable tip
|
Невообразимо острым концом воздетого перста,
|
|
Bared with a stab of flame the closed Beyond.
|
Словно кинжалом пламени обнажила перед взором скрытое Запредельное.
|
|
An eye awake in voiceless heights of trance,
|
Чей-то глаз пробудился в безмолвных высотах транса,
|
|
A mind plucking at the unimaginable,
|
Ум ухватился за невообразимое,
|
|
Overleaping with a sole and perilous bound
|
Перепрыгнув одним опасным прыжком
|
|
The high black wall hiding superconscience,
|
Высокую черную стену, скрывающую сверхсознание,
|
|
She broke in with inspired speech for scythe
|
Она ворвалась с вдохновенной речью, словно с косой
|
|
And plundered the Unknowable's vast estate.
|
И разграбила необъятные владения Непознанного.
|
|
A gleaner of infinitesimal grains of Truth,
|
Собирательница бесконечно малых зерен Истины,
|
|
A sheaf-binder of infinite experience,
|
Сплетающая в снопы колосья неисчерпаемого опыта,
|
|
She pierced the guarded mysteries of World-Force
|
Она проникала в оберегаемые мистерии Мировой Силы
|
|
And her magic methods wrapped in a thousand veils;
|
В ее, окутанные тысячами покровов, магические пути;
|
|
Or she gathered the lost secrets dropped by Time
|
Иль собирала потерянные тайны, что обронило Время
|
|
In the dust and crannies of his mounting route
|
В пыли и трещинах своего восходящего пути,
|
|
Mid old forsaken dreams of hastening Mind
|
Среди забытых, старых грез куда-то вечно спешащего Ума
|
|
And buried remnants of forgotten space.
|
И похороненных останков в забвенье канувшего пространства.
|
|
A traveller between summit and abyss,
|
Странницей между вершинами и безднами,
|
|
She joined the distant ends, the viewless deeps,
|
Она соединяла необозримые глубины, отдаленные концы,
|
|
Or streaked along the roads of Heaven and Hell
|
Иль неслась стремительно дорогами Небес и Ада,
|
|
Pursuing all knowledge like a questing hound.
|
Подобно гончей, бегущей по следу, преследуя всезнание.
|
|
A reporter and scribe of hidden wisdom talk,
|
Репортер и летописец тайных, мудрых бесед,
|
|
Her shining minutes of celestial speech,
|
Сияющие записи ее божественных речей
|
|
Passed through the masked office of the occult mind,
|
Проходили через тайную канцелярию оккультного ума,
|
|
Transmitting gave to prophet and to seer
|
Неся провидцу и пророку
|
|
The inspired body of the mystic Truth.
|
Вдохновенное тело мистической Истины.
|
|
A recorder of the inquiry of the gods,
|
Архивариус посланий вопрошающих богов,
|
|
Spokesman of the silent seeings of the Supreme,
|
Глашатай безмолвных видений Всевышнего,
|
|
She brought immortal words to mortal men.
|
Она несла бессмертные слова смертным.
|
|
Above the reason's brilliant slender curve,
|
Над тонким сверкающим изгибом рассудка,
|
|
Released like radiant air dimming a moon,
|
Проявляясь, подобно радужной атмосфере, скрывающей луну,
|
|
Broad spaces of a vision without line
|
Широкие пространства видения без конца
|
|
Or limit swam into his spirit's ken.
|
И края, вплывали в сферу его духа.
|
|
Oceans of being met his voyaging soul
|
Океаны существования встречали его странствующую душу,
|
|
Calling to infinite discovery;
|
Призывая к нескончаемым открытиям;
|
|
Timeless domains of joy and absolute power
|
Бессмертные регионы радости и абсолютной силы
|
|
Stretched out surrounded by the eternal hush;
|
Расстилались перед ним, окутанные вечной тишиной;
|
|
The ways that lead to endless happiness
|
Дороги, ведущие к бесконечному счастью
|
|
Ran like dream-smiles through meditating vasts:
|
Бежали, словно улыбки снов, через созерцательные пространства:
|
|
Disclosed stood up in a gold moment's blaze
|
Возникая в золотом сиянии мгновения, раскрывались
|
|
White sun-steppes in the pathless Infinite.
|
Девственно-чистые, солнечные степи на бездорожьях Бесконечности.
|
|
Along a naked curve in bourneless Self
|
Вдоль оголенной параболы в беспредельном Я,
|
|
The points that run through the closed heart of things
|
Точки, проходящие через сокровенное сердце вещей,
|
|
Shadowed the indeterminable line
|
Чертили неясную линию,
|
|
That carries the Everlasting through the years.
|
Несущую через года Предвечного.
|
|
The magician order of the cosmic Mind
|
Магический порядок космического Ума,
|
|
Coercing the freedom of infinity
|
Принуждая свободу бесконечности
|
|
With the stark array of Nature's symbol facts
|
Строгим порядком символических фактов Природы
|
|
And life's incessant signals of event,
|
И непрерывными сигналами событий жизни,
|
|
Transmuted chance recurrences into laws,
|
Преобразил случайные повторения в законы,
|
|
A chaos of signs into a universe.
|
А хаос знаков во вселенную.
|
|
Out of the rich wonders and the intricate whorls
|
Среди роскошных чудес и замысловатых пируэтов
|
|
Of the spirit's dance with Matter as its mask
|
Танца духа со своей маской, Материей,
|
|
The balance of the world's design grew clear,
|
Стало понятно устойчивое равновесие мироздания,
|
|
Its symmetry of self-arranged effects
|
Его симметрия самосогласующихся действий,
|
|
Managed in the deep perspectives of the soul,
|
Формирующихся в глубоких перспективах души,
|
|
And the realism of its illusive art,
|
И реализм его иллюзорного искусства,
|
|
Its logic of infinite intelligence,
|
Его логика бесконечного разума,
|
|
Its magic of a changing eternity.
|
Его магия меняющейся вечности.
|
|
A glimpse was caught of things for ever unknown:
|
Был пойман проблеск вечно скрытых вещей:
|
|
The letters stood out of the unmoving Word:
|
Проявились буквы непреложного Слова:
|
|
In the immutable nameless Origin
|
Было видно, как в безымянном, неизменном Источнике
|
|
Was seen emerging as from fathomless seas
|
Возникает, словно из океанических глубин,
|
|
The trail of the Ideas that made the world,
|
Цепь Идей, что сотворили мир,
|
|
And, sown in the black earth of Nature's trance,
|
И, посеянное в черной земле транса Природы,
|
|
The seed of the Spirit's blind and huge desire
|
Семя слепого страстного желания Духа,
|
|
From which the tree of cosmos was conceived
|
Из которого проросло космическое древо,
|
|
And spread its magic arms through a dream of space.
|
И протянуло свои магические ветви через сон пространства.
|
|
Immense realities took on a shape:
|
Беспредельные реальности обрели форму:
|
|
There looked out from the shadow of the Unknown
|
Из тени Неведомого выглянуло
|
|
The bodiless Namelessness that saw God born
|
Бестелесное Безымянное, видевшее рождение Бога,
|
|
And tries to gain from the mortal's mind and soul
|
Что пытается через ум и душу смертного человека
|
|
A deathless body and a divine name.
|
Сотворить бессмертное тело и божественное имя.
|
|
The immobile lips, the great surreal wings,
|
Неподвижные уста, великие сюрреалистические крылья,
|
|
The visage masked by superconscient Sleep,
|
Лик, скрывающийся за маской сверхсознательного Сна
|
|
The eyes with their closed lids that see all things,
|
И закрытые всевидящие Глаза
|
|
Appeared of the Architect who builds in trance.
|
Явили Архитектора, который в трансе созидает мир.
|
|
The original Desire born in the Void
|
Изначальное Желание, рожденное в Пустоте
|
|
Peered out; he saw the hope that never sleeps,
|
Проявилось; он увидел надежду, что никогда не засыпает,
|
|
The feet that run behind a fleeting fate,
|
Ноги, спешащие за убегающей судьбой
|
|
The ineffable meaning of the endless dream.
|
И невыразимый смысл бесконечного сна.
|
|
Hardly for a moment glimpsed viewless to Mind,
|
Лишь на мгновение проглянул незримый для Ума,
|
|
As if a torch held by a power of God,
|
Подобно факелу, что был поднят силой Бога,
|
|
The radiant world of the everlasting Truth
|
Сияющий мир вечной Истины,
|
|
Glimmered like a faint star bordering the night
|
Мерцающий на границе ночи как слабая звезда
|
|
Above the golden Overmind's shimmering ridge.
|
Над зыбким краем золотого Надразума.
|
|
Even were caught as through a cunning veil
|
Он даже смог уловить, словно сквозь тончайшую вуаль,
|
|
The smile of love that sanctions the long game,
|
Улыбку Любви, что соглашается на эту долгую игру,
|
|
The calm indulgence and maternal breasts
|
Спокойную терпимость и материнские груди
|
|
Of Wisdom suckling the child-laughter of Chance,
|
Мудрости, которые сосет смеющийся ребенок Случая,
|
|
Silence, the nurse of the Almighty's power,
|
Безмолвие, что вскармливает силу Всемогущего,
|
|
The omniscient hush, womb of the immortal Word,
|
Всеведующую тишину и лоно бессмертного Слова,
|
|
And of the Timeless the still brooding face,
|
И неподвижный, погруженный в созерцание лик Вневременного,
|
|
And the creative eye of Eternity.
|
И творящее око Вечности.
|
|
The inspiring goddess entered a mortal's breast,
|
Вдохновенная богиня вошла в сердце смертного
|
|
Made there her study of divining thought
|
И сотворила там свое пространство обожествленной мысли,
|
|
And sanctuary of prophetic speech
|
Святилище пророческих речей,
|
|
And sat upon the tripod seat of mind:
|
И села на треножник ума?:
|
|
All was made wide above, all lit below.
|
Все стало необъятным наверху, все озарилось внизу.
|
|
In darkness' core she dug out wells of light,
|
В сердце тьмы она вырыла колодцы света,
|
|
On the undiscovered depths imposed a form,
|
Навязала форму неведомым глубинам,
|
|
Lent a vibrant cry to the unuttered vasts,
|
И вложила вибрирующий крик в невыразимые беспредельности,
|
|
And through great shoreless, voiceless, starless breadths
|
И через великие безбрежные, безмолвные, беззвездные просторы
|
|
Bore earthward fragments of revealing thought
|
Понесла к земле фрагменты мысли-откровения,
|
|
Hewn from the silence of the Ineffable.
|
Вырубленные из безмолвия Невыразимого.
|
|
A Voice in the heart uttered the unspoken Name,
|
Голос в сердце промолвил невыразимое Имя,
|
|
A dream of seeking Thought wandering through Space
|
Греза ищущей Мысли, странствующей в Пространстве,
|
|
Entered the invisible and forbidden house:
|
Проникла в невидимый, запретный дом:
|
|
The treasure was found of a supernal Day.
|
Было найдено сокровище божественного Дня.
|
|
In the deep subconscient glowed her jewel-lamp;
|
В глубинах подсознания зажегся ее драгоценный светильник;
|
|
Lifted, it showed the riches of the Cave
|
Поднятый ввысь, он осветил сокровища Пещеры
|
|
Where, by the miser traffickers of sense
|
Где, неиспользуемые скупыми торговцами здравого смысла,
|
|
Unused, guarded beneath Night's dragon paws,
|
Оберегаемые под лапами дракона Ночи,
|
|
In folds of velvet darkness draped they sleep
|
Укутанные в бархатные складки темноты,
|
|
Whose priceless value could have saved the world.
|
Спят сокровища, чья бесценная ценность могла бы спасти мир.
|
|
A darkness carrying morning in its breast
|
Тьма, несущая рассвет в своей груди,
|
|
Looked for the eternal wide returning gleam,
|
Искала вечного, широкого, возвращающегося проблеска,
|
|
Waiting the advent of a larger ray
|
Ожидая явления более великого луча
|
|
And rescue of the lost herds of the Sun.
|
И спасения заблудших стад Солнца.
|
|
In a splendid extravagance of the waste of God
|
В великолепном сумасбродстве Божественного мотовства,
|
|
Dropped carelessly in creation's spendthrift work,
|
Небрежно брошенные в расточительном труде творения,
|
|
Left in the chantiers of the bottomless world
|
Оставленные в бездонных подземельях мира,
|
|
And stolen by the robbers of the Deep,
|
Похищенные грабителями Пучин,
|
|
The golden shekels of the Eternal lie,
|
Лежат золотые сокровища Вечного,
|
|
Hoarded from touch and view and thought's desire,
|
Скрытые от прикосновения, взгляда и страстного желания мысли,
|
|
Locked in blind antres of the ignorant flood,
|
Запертые в глухих пещерах глубоких вод неведения,
|
|
Lest men should find them and be even as Gods.
|
Чтобы люди не смогли их найти и не стали подобными Богам.
|
|
A vision lightened on the viewless heights,
|
Видение осветило необозримые высоты,
|
|
A wisdom illumined from the voiceless depths:
|
Мудрость засияла из безмолвия глубин:
|
|
A deeper interpretation greatened Truth,
|
Более глубокое истолкование возвеличило Истину,
|
|
A grand reversal of the Night and Day;
|
В какой-то грандиозном перевороте Ночи и Дня;
|
|
All the world's values changed heightening life's aim;
|
Преобразились вдруг все ценности мира, возвышая цель жизни;
|
|
A wiser word, a larger thought came in
|
Более широкая мысль вошла и более мудрое слово,
|
|
Than what the slow labour of human mind can bring,
|
Чем те, что способен сотворить медленный труд человеческого ума,
|
|
A secret sense awoke that could perceive
|
Пробудилось тайное чувство, способное постичь
|
|
A Presence and a Greatness everywhere.
|
Присутствие и Величие повсюду.
|
|
The universe was not now this senseless whirl
|
Вселенная теперь уже больше не была этим инертным, бессмысленным кружением,
|
|
Borne round inert on an immense machine;
|
Которую вращает какой-то колоссальный механизм;
|
|
It cast away its grandiose lifeless front,
|
Она отбросила свой грандиозный, безжизненный, внешний вид,
|
|
A mechanism no more or work of Chance,
|
И больше не казалась механизмом или работой Случая,
|
|
But a living movement of the body of God.
|
Но стала живым движением Божественного тела.
|
|
A spirit hid in forces and in forms
|
Дух, сокровенно пребывающий в формах и силах,
|
|
Was the spectator of the mobile scene:
|
Был наблюдателем живой, меняющейся сцены:
|
|
The beauty and the ceaseless miracle
|
Красота и вечно длящееся чудо
|
|
Let in a glow of the Unmanifest:
|
Позволили войти сиянию Непроявленного:
|
|
The formless Everlasting moved in it
|
Бесформенное Вечное двигалось в нем,
|
|
Seeking its own perfect form in souls and things.
|
Отыскивая свою совершенную форму в душах и вещах.
|
|
Life kept no more a dull and meaningless shape.
|
Жизнь утратила свой бессмысленный, безрадостный облик.
|
|
In the struggle and upheaval of the world
|
В борьбе и бунтах мира
|
|
He saw the labour of a godhead's birth.
|
Он видел труд рождения бога.
|
|
A secret knowledge masked as Ignorance;
|
Тайное знание скрывалось под маской Неведения;
|
|
Fate covered with an unseen necessity
|
Судьба прикрывала скрытую необходимость
|
|
The game of chance of an omnipotent Will.
|
Игрою случая всемогущей Воли.
|
|
A glory and a rapture and a charm,
|
Великолепие, очарование, восторг,
|
|
The All-Blissful sat unknown within the heart;
|
Сам Всеблаженный пребывал непостижимый в его сердце;
|
|
Earth's pains were the ransom of its prisoned delight.
|
Все муки Земли были лишь искуплением в ней заключенного восторга.
|
|
A glad communion tinged the passing hours;
|
Счастливое общение радостью окрасило проходящие часы;
|
|
The days were travellers on a destined road,
|
Дни превратились в путешествие по предназначенной дороге,
|
|
The nights companions of his musing spirit.
|
А ночи стали товарищами его созерцающего духа.
|
|
A heavenly impetus quickened all his breast;
|
Небесный импульс убыстрил все движения его души;
|
|
The trudge of Time changed to a splendid march;
|
Медленная поступь Времени сменилась великолепным маршем;
|
|
The divine Dwarf towered to unconquered worlds,
|
Божественный Карлик восходил к еще не завоеванным мирам,
|
|
Earth grew too narrow for his victory.
|
Земля стала слишком тесной для его победы.
|
|
Once only registering the heavy tread
|
Когда-то лишь отмечая следы тяжелой поступи
|
|
Of a blind Power on human littleness,
|
Слепой Силы на ограниченной природе человека,
|
|
Life now became a sure approach to God,
|
Жизнь теперь превратилась в уверенное приближение к Богу,
|
|
Existence a divine experiment
|
Существованье стало божественным экспериментом,
|
|
And cosmos the soul's opportunity.
|
А космос великолепною возможностью души.
|
|
The world was a conception and a birth
|
Мир был замыслом и рождением
|
|
Of Spirit in Matter into living forms,
|
Духа в живых формах Материи,
|
|
And Nature bore the Immortal in her womb,
|
Природа несла Бессмертного в своем лоне,
|
|
That she might climb through him to eternal life.
|
Чтобы через него она смогла подняться к вечной жизни.
|
|
His being lay down in bright immobile peace
|
Все его существо простерлось в неподвижном, сияющем покое
|
|
And bathed in wells of pure spiritual light;
|
И купалось в источниках чистого, духовного света;
|
|
It wandered in wide fields of wisdom-self
|
Оно бродило в широких полях мудрости духа,
|
|
Lit by the rays of an everlasting sun.
|
Залитых лучами вечно сияющего солнца.
|
|
Even his body's subtle self within
|
Даже тонкое "я" его тела внутри
|
|
Could raise the earthly parts towards higher things
|
Смогло возвысить свои земные части до более высоких вещей
|
|
And feel on it the breath of heavenlier air.
|
И почувствовать на себе дыхание божественной атмосферы.
|
|
Already it journeyed towards divinity:
|
Оно уже отправилось в путь к своей божественности:
|
|
Upbuoyed upon winged winds of rapid joy,
|
На крылатых ветрах неудержимой радости,
|
|
Upheld to a Light it could not always hold,
|
Поддержанное Светом, который не всегда могло удержать,
|
|
It left mind's distance from the Truth supreme
|
Его существо преодолело расстояние, отделяющее ум от высочайшей Истины,
|
|
And lost life's incapacity for bliss.
|
И потеряло неспособность жизни пребывать в блаженстве.
|
|
All now suppressed in us began to emerge.
|
Начало проявляться все то, что в нас сейчас подавлено.
|
|
|
|
|
Thus came his soul's release from Ignorance,
|
Так его душа освободилась от Неведения,
|
|
His mind and body's first spiritual change.
|
В этом первом духовном преображении ума и тела.
|
|
A wide God-knowledge poured down from above,
|
Безграничное Божественное знание изливалось свыше,
|
|
A new world-knowledge broadened from within:
|
Новое видение мира расширялось изнутри:
|
|
His daily thoughts looked up to the True and One,
|
Все его повседневные мысли были устремлены ввысь на Истинное и Единое,
|
|
His commonest doings welled from an inner Light.
|
Самые обычные его дела проистекали из внутреннего Света.
|
|
Awakened to the lines that Nature hides,
|
Пробудившись к тем путям, которые таит Природа,
|
|
Attuned to her movements that exceed our ken,
|
Сонастроившись с ее действиями, что превосходят наше понимание,
|
|
He grew one with a covert universe.
|
Он стал единым со скрытою вселенной.
|
|
His grasp surprised her mightiest energies' springs;
|
Его хватка застигла врасплох источники ее могущественнейших энергий;
|
|
He spoke with the unknown Guardians of the worlds,
|
Он беседовал с неведомыми Стражами миров,
|
|
Forms he descried our mortal eyes see not.
|
Видел формы, недоступные глазам смертного.
|
|
His wide eyes bodied viewless entities,
|
Широко раскрытые, его глаза прозревали невидимые сущности,
|
|
He saw the cosmic forces at their work
|
Он наблюдал космические силы за работой
|
|
And felt the occult impulse behind man's will.
|
Чувствовал оккультные импульсы, стоящие за волей человека.
|
|
Time's secrets were to him an oft-read book;
|
Тайны времени стали для него настольной книгой;
|
|
The records of the future and the past
|
Очертания событий будущего и прошлого
|
|
Outlined their excerpts on the etheric page.
|
Вырисовывались фрагментами на эфирной странице.
|
|
One and harmonious by the Maker's skill,
|
Обретая единство и гармонию благодаря мастерству Творца,
|
|
The human in him paced with the divine;
|
Человеческое в нем шло рука об руку с божественным;
|
|
His acts betrayed not the interior flame.
|
Его внешние действия не гасили это внутреннее пламя.
|
|
This forged the greatness of his front to earth.
|
Это выковало величие его внешнего существа, обращенного к земной сцене.
|
|
A genius heightened in his body's cells
|
Гений поднялся в клетках его тела,
|
|
That knew the meaning of his fate-hedged works
|
Которому был ведом смысл его, судьбой очерченных, работ,
|
|
Akin to the march of unaccomplished Powers
|
Что были сродни маршу еще незавершенных Энергий,
|
|
Beyond life's arc in spirit's immensities.
|
За гранью жизни в беспредельных просторах духа.
|
|
Apart he lived in his mind's solitude,
|
Он жил во внутреннем одиночестве, в уединении ума,
|
|
A demigod shaping the lives of men:
|
Полубог, что формирует жизнь людей:
|
|
One soul's ambition lifted up the race;
|
Стремление одной души возвысило всю расу;
|
|
A Power worked, but none knew whence it came.
|
Могущество работало, но никто не знал, откуда оно приходит.
|
|
The universal strengths were linked with his;
|
Вселенские силы питали его силу;
|
|
Filling earth's smallness with their boundless breadths,
|
Наполняя малость земли своими безграничными просторами,
|
|
He drew the energies that transmute an age.
|
Он нес в себе энергии, способные преобразить эру.
|
|
Immeasurable by the common look,
|
Непостижимый для обычного взгляда,
|
|
He made great dreams a mould for coming things
|
Он превратил великие грезы в прообраз грядущих вещей,
|
|
And cast his deeds like bronze to front the years.
|
И увековечил свои деяния в веках, как в бронзе.
|
|
His walk through Time outstripped the human stride.
|
Он шел через Время, обгоняя шаг человека.
|
|
Lonely his days and splendid like the sun's.
|
В уединении дней своих, сияющих как солнце.
|
|
|
|
|
End of Canto Three
|
Конец 3 песни.
|