|
Canto III
THE ENTRY INTO THE INNER COUNTRIES
|
Песнь третья
Вхождение во внутренние страны
|
|
|
|
|
At first out of the busy hum of mind
|
Сначала из деятельного жужжания мозга,
|
|
As if from a loud thronged market into a cave
|
Словно из шумного людного рынка в пещере,
|
|
By an inward moment's magic she had come.
|
Она вышла благодаря магиии внутреннего мгновения.
|
|
A stark hushed emptiness became her self:
|
Полностью стихшей пустотой стало ее я:
|
|
Her mind unvisited by the voice of thought
|
Ее разум, не тревожимый больше голосами мысли,
|
|
Stared at a void deep's dumb infinity.
|
Смотрел в немую бесконечность пустой глубины.
|
|
Her heights receded, her depths behind her closed;
|
Ее высоты отступили, ее глубины закрылись позади;
|
|
All fled away from her and left her blank.
|
Все из нее ушло и оставило ее пустой.
|
|
But when she came back to her self of thought,
|
Но когда она вернулась назад в свое мыслящее я,
|
|
Once more she was a human thing on earth,
|
Она вновь стала человеческим существом на земле,
|
|
A lump of Matter, a house of closed sight,
|
Куском Материи, домом ограниченного видения,
|
|
A mind compelled to think out ignorance,
|
Умом, вынужденным выдумывать неведение,
|
|
A life-force pressed into a camp of works
|
Жизненной силой, загнанной в трудовой лагерь,
|
|
And the material world her limiting field.
|
Где материальный мир был ее ограничивающим полем.
|
|
Amazed like one unknowing she sought her way
|
Изумленная, как тот кто ничего не знает, она искала свой путь
|
|
Out of the tangle of man's ignorant past
|
Из путаницы невежественного человеческого прошлого,
|
|
That took the surface person for the soul.
|
Которое считает поверхностную личность своей душой.
|
|
Then a Voice spoke that dwelt on secret heights:
|
Затем Голос, что пребывает на тайных высотах рек:
|
|
"For man thou seekst, not for thyself alone.
|
"Для человека ты ищешь, не ради себя одной.
|
|
Only if God assumes the human mind
|
Только если Бог принимает на себя человеческий ум
|
|
And puts on mortal ignorance for his cloak
|
И надевает на себя как плащ неведение смертного,
|
|
And makes himself the Dwarf with triple stride,
|
И делает себя Карликом с утроенным шагом,
|
|
Can he help man to grow into the God.
|
Может он помочь человеку врасти в Бога.
|
|
As man disguised the cosmic Greatness works
|
Под маской человека трудится космическое Величие
|
|
And finds the mystic inaccessible gate
|
И находит мистические недоступные врата,
|
|
And opens the Immortal's golden door.
|
И открывает золотую дверь Бессмертного.
|
|
Man, human, follows in God's human steps.
|
Человек следует человеческими шагами Бога.
|
|
Accepting his darkness thou must bring to him light,
|
Принимая его тьму, ты должна принести ему свет,
|
|
Accepting his sorrow thou must bring to him bliss.
|
Принимая его горе, ты должна принести ему блаженство.
|
|
In Matter's body find thy heaven-born soul."
|
В теле Материи найдешь ты свою небесами рожденную душу".
|
|
Then Savitri surged out of her body's wall
|
Затем Савитри вышла из стен своего тела
|
|
And stood a little span outside herself
|
И встала немного в стороне от него,
|
|
And looked into her subtle being's depths
|
И всмотрелась в глубины своего тонкого существа,
|
|
And in its heart as in a lotus-bud
|
И в его сердце, как в бутоне лотоса,
|
|
Divined her secret and mysterious soul.
|
Предугадала cвою мистическую и тайную душу.
|
|
At the dim portal of the inner life
|
У смутно видимого входа внутренней жизни,
|
|
That bars out from our depths the body's mind
|
Что отгораживает наши глубины от телесного ума
|
|
And all that lives but by the body's breath,
|
И от всего того, что живет только дыханьем тела,
|
|
She knocked and pressed against the ebony gate.
|
Она стучала и толкалась в черные врата.
|
|
The living portal groaned with sullen hinge:
|
Живые врата со стоном скрипнули зловещими петлями:
|
|
Heavily reluctant it complained inert
|
С трудом, неохотно они инертно жаловались
|
|
Against the tyranny of the spirit's touch.
|
На тиранию прикосновенья духа.
|
|
A formidable voice cried from within:
|
Грозный голос внутри воскликнул:
|
|
"Back, creature of earth, lest tortured and torn thou die."
|
"Назад, создание земли, пока измученное и израненное ты не погибло".
|
|
A dreadful murmur rose like a dim sea;
|
Ужасный рокот нарастал как шум неразличимого в тумане моря;
|
|
The Serpent of the threshold hissing rose,
|
Там на пороге пред ней шипя поднялся Змей,
|
|
A fatal guardian hood with monstrous coils,
|
Страж роковой, чудовищные кольца развивая,
|
|
The hounds of darkness growled with jaws agape,
|
Псы тьмы с пастями разверстыми рычали,
|
|
And trolls and gnomes and goblins scowled and stared
|
И тролли, гоблины и гномы таращились и взгляды злые на нее бросали
|
|
And wild beast roarings thrilled the blood with fear
|
И дикие звериные вопли леденили страхом кровь,
|
|
And menace muttered in a dangerous tongue.
|
И источали угрозы на опасном языке.
|
|
Unshaken her will pressed on the rigid bars:
|
Непоколебимо на жесткие запоры давила ее воля:
|
|
The gate swung wide with a protesting jar,
|
Ворота с протестующим скрипом распахнулись широко,
|
|
The opponent Powers withdrew their dreadful guard;
|
Враждебные Силы убрали свою ужасную стражу;
|
|
Her being entered into the inner worlds.
|
Ее существо проникло во внутренние миры.
|
|
In a narrow passage, the subconscient's gate,
|
В проходе узком врат подсознания,
|
|
She breathed with difficulty and pain and strove
|
С трудом и с болью она дышала и старалась
|
|
To find the inner self concealed in sense.
|
Найти, сокрытое в ощущении, внутреннее я.
|
|
Into a dense of subtle Matter packed,
|
Втиснутая в тесноту тонкой Материи,
|
|
A cavity filled with a blind mass of power,
|
В пещере, наполненной слепой массой силы,
|
|
An opposition of misleading gleams,
|
Через противостояние вводящих в заблуждение огней,
|
|
A heavy barrier of unseeing sight,
|
И тяжелый барьер невидящего взгляда,
|
|
She forced her way through body to the soul.
|
Она с трудом прокладывала через тело свой путь к душе.
|
|
Across a perilous border line she passed
|
Она пересекла опасную пограничную линию,
|
|
Where Life dips into the subconscient dusk
|
Где Жизнь погружается в подсознательные сумерки
|
|
Or struggles from Matter into chaos of mind,
|
Или пробивается из Материи в хаос ума;
|
|
Aswarm with elemental entities
|
Кишащая элементальными сущностями
|
|
And fluttering shapes of vague half-bodied thought
|
И трепещущими формам смутной полутелесной мысли,
|
|
And crude beginnings of incontinent force.
|
И грубыми началами несдерживаемой силы.
|
|
At first a difficult narrowness was there,
|
Трудная узость сначала там была,
|
|
A press of uncertain powers and drifting wills;
|
Давление неопределенных дрейфующих воль и сил;
|
|
For all was there but nothing in its place.
|
Так как все там присутствовало, но ничто не было на своем месте.
|
|
At times an opening came, a door was forced;
|
Время от времени обнаруживался проход, дверь открывалась с силою;
|
|
She crossed through spaces of a secret self
|
Она пересекала пространства своего тайного я
|
|
And trod in passages of inner Time.
|
И ступала в проходах внутреннего Времени.
|
|
At last she broke into a form of things,
|
Наконец, она прорвалась в форму вещей,
|
|
A start of finiteness, a world of sense:
|
Начало ограниченности, мир ощущения:
|
|
But all was still confused, nothing self-found.
|
Но все еще было смешано, ничто себя еще не нашло.
|
|
Soul was not there but only cries of life.
|
Души здесь не было, лишь крики жизни.
|
|
A thronged and clamorous air environed her.
|
Её окружал cпертый и оживленный воздух.
|
|
A horde of sounds defied significance,
|
Орда звуков лишенных смысла,
|
|
A dissonant clash of cries and contrary calls;
|
Диссонирующее столкновения криков и противоположных призывов;
|
|
A mob of visions broke across the sight,
|
Толпы видений проносились перед глазами,
|
|
A jostled sequence lacking sense and suite,
|
Толкающаяся последовательность лишенная согласия и смысла,
|
|
Feelings pushed through a packed and burdened heart,
|
Чувства протискивались сквозь стиснутое и обремененное сердце,
|
|
Each forced its separate inconsequent way
|
И каждое настаивало на своем отдельном, не согласованном с другим пути,
|
|
But cared for nothing but its ego's drive.
|
Ни о чем ни заботясь, кроме спешки своего эго.
|
|
A rally without key of common will,
|
Сборище без ключа общей воли,
|
|
Thought stared at thought and pulled at the taut brain
|
Мысль таращилась на мысль и тянула напряженный мозг,
|
|
As if to pluck the reason from its seat
|
Словно чтобы выдернуть со своего места рассудок
|
|
And cast its corpse into life's wayside drain;
|
И сбросить его труп в канаву на обочине жизни;
|
|
So might forgotten lie in Nature's mud
|
Так что бы он лежал в грязи Природы забытый
|
|
Abandoned the slain sentinel of the soul.
|
Брошенный, убитый часовым души.
|
|
So could life's power shake from it mind's rule,
|
Так могла сила жизни стряхнуть с себя правление ума,
|
|
Nature renounce the spirit's government
|
И Природа отвергнуть правление духа,
|
|
And the bare elemental energies
|
И стихийные обнаженные энергии
|
|
Make of the sense a glory of boundless joy,
|
Творить из чувства эйфорию безграничной радости,
|
|
A splendour of ecstatic anarchy,
|
В великолепие экстатичной анархии,
|
|
A revel mighty and mad of utter bliss.
|
В могучем буйстве и безумии предельного блаженства.
|
|
This was the sense's instinct void of soul
|
Это был инстинкт чувства, лишенный души,
|
|
Or when the soul sleeps hidden void of power,
|
Или состоянье, когда душа скрытая, лишенная силы, спит
|
|
But now the vital godhead wakes within
|
Но вот витальное божество просыпается внутри
|
|
And lifts the life with the Supernal's touch.
|
И прикосновением Божественного возвышает жизнь.
|
|
But how shall come the glory and the flame
|
Но как великолепие и пламя войдут,
|
|
If mind is cast away into the abyss?
|
Если ум отброшен в пучину?
|
|
For body without mind has not the light,
|
Ибо тело не имеет света без ума,
|
|
The rapture of spirit sense, the joy of life;
|
И восторга духовного чувства и радости жизни;
|
|
All then becomes subconscient, tenebrous,
|
Все подсознательным, темным становится,
|
|
Inconscience puts its seal on Nature's page
|
Несознание накладывает свою печать на страницу Природы,
|
|
Or else a mad disorder whirls the brain
|
Или же безумный беспорядок хороводит в мозге,
|
|
Posting along a ravaged nature's roads,
|
Посылая по опустошенным дорогам природы,
|
|
A chaos of disordered impulses
|
Беспорядочных хаос импульсов,
|
|
In which no light can come, no joy, no peace.
|
В который не могут войти ни свет, ни радость, ни покой.
|
|
This state now threatened, this she pushed from her.
|
Это состояние теперь ей угрожало, его она отталкивала от себя.
|
|
As if in a long endless tossing street
|
Словно по бесконечной ухабистой улице
|
|
One driven mid a trampling hurrying crowd
|
Как тот, кто среди спешащих, топающих толп продвигается вперед,
|
|
Hour after hour she trod without release
|
Час за часом без передышки она ступала,
|
|
Holding by her will the senseless meute at bay;
|
Своей волей удерживая на расстоянии безумную эту свору;
|
|
Out of the dreadful press she dragged her will
|
Из-под ужасного давления вытягивая свою волю
|
|
And fixed her thought upon the saviour Name;
|
И на спасительном Имене удерживала свою мысль;
|
|
Then all grew still and empty; she was free.
|
Затем все неподвижно, тихо пусто стало; она была свободна.
|
|
A large deliverance came, a vast calm space.
|
Просторное избавление пришло, широкое спокойное пространство.
|
|
Awhile she moved through a blank tranquillity
|
Она шла сквозь пустую безмятежность
|
|
Of naked Light from an invisible sun,
|
Открытого Света незримого солнца,
|
|
A void that was a bodiless happiness,
|
Сквозь пустоту, что счастьем бестелесным была,
|
|
A blissful vacuum of nameless peace.
|
Блаженным вакуумом безымянного покоя.
|
|
But now a mightier danger's front drew near:
|
Но вот более могучей опасности приблизился фронт:
|
|
The press of bodily mind, the Inconscient's brood
|
Давление телесного ума, рой Несознательного,
|
|
Of aimless thought and will had fallen from her.
|
Бесцельной мысли и воля от нее отпала.
|
|
Approaching loomed a giant head of Life
|
Приближаясь, показалась гигантская голова Жизни,
|
|
Ungoverned by mind or soul, subconscient, vast.
|
Неуправляемой умом или душой, подсознательная, безграничная.
|
|
It tossed all power into a single drive,
|
Она вбрасывала всю свою мощь в единственный импульс,
|
|
It made its power a might of dangerous seas.
|
Она делала свою силу могуществом опасных океанов.
|
|
Into the stillness of her silent self,
|
В неподвижность ее молчащего я,
|
|
Into the whiteness of its muse of Space
|
В белизну Пространства ее созерцания,
|
|
A spate, a torrent of the speed of Life
|
Разлив, стремительный поток Жизни,
|
|
Broke like a wind-lashed driven mob of waves
|
Ворвался, словно, гонимые плетьми ветров, толпы волн
|
|
Racing on a pale floor of summer sand;
|
Что мчатся по бледному дну летнего песка;
|
|
It drowned its banks, a mountain of climbing waves.
|
Она затапливала свои берега, гора вздымающихся волн.
|
|
Enormous was its vast and passionate voice.
|
Грандиозен и страстен был ее великий голос.
|
|
It cried to her listening spirit as it ran,
|
Он кричал внимавшему духу Савитри,
|
|
Demanding God's submission to chainless Force.
|
Требуя, чтобы вольной Силе подчинился Бог.
|
|
A deaf force calling to a status dumb,
|
Глухая сила, призывающее к состоянию немоты,
|
|
A thousand voices in a muted Vast,
|
В немой Беспредельности тысячи голосов,
|
|
It claimed the heart's support for its clutch at joy,
|
Жизнь требовала поддержки сердца чтобы ухватить радость,
|
|
For its need to act the witness Soul's consent,
|
Согласия Свидетеля-души ради своей нужды действовать,
|
|
For its lust of power her neutral being's seal.
|
Печать нейтрального существа Савитри для своего вожделения мощи.
|
|
Into the wideness of her watching self
|
В широту ее наблюдающего я,
|
|
It brought a grandiose gust of the Breath of Life;
|
Она принесла грандиозный порыв Дыханья Жизни;
|
|
Its torrent carried the world's hopes and fears,
|
Надежды и страхи мира нес ее поток,
|
|
All life's, all Nature's dissatisfied hungry cry,
|
Всей жизни, всей Природы неудовлетворенный, голодный крик
|
|
And the longing all eternity cannot fill.
|
И страстное стремление, которое не способна удовлетворить вся вечность.
|
|
It called to the mountain secrecies of the soul
|
Жизнь взывала к высочайшим тайнам души
|
|
And the miracle of the never-dying fire,
|
И к чуду никогда не умирающего пламени,
|
|
It spoke to some first inexpressible ecstasy
|
Она беседовала с каким-то первым, невыразимым экстазом,
|
|
Hidden in the creative beat of Life;
|
Скрытом в созидательном биенье Жизни;
|
|
Out of the nether unseen deeps it tore
|
Из низших незримых глубин она извлекала
|
|
Its lure and magic of disordered bliss,
|
Свою притягательную силу и беспорядочного магию блаженства,
|
|
Into earth-light poured its maze of tangled charm
|
В земной свет вливала сумятицу своего путанного очарования
|
|
And heady draught of Nature's primitive joy
|
И опьяняющий глоток примитивной радости Природы,
|
|
And the fire and mystery of forbidden delight
|
Мистерию и огонь запретного восторга
|
|
Drunk from the world-libido's bottomless well,
|
Пила из бездонного источника мирового либидо,
|
|
And the honey-sweet poison-wine of lust and death,
|
И медовую сладость отравленного вина вожделения и смерти, -
|
|
But dreamed a vintage of glory of life's gods,
|
Но грезила о вине великолепия богов жизни, -
|
|
And felt as celestial rapture's golden sting.
|
И ощущала как золотое жало небесного восторга.
|
|
The cycles of the infinity of desire
|
Циклы бесконечности желания
|
|
And the mystique that made an unrealised world
|
И сила мистическая, что сотворила незаконченный мир
|
|
Wider than the known and closer than the unknown
|
Что шире, чем известное и ограниченнее, чем неизвестное,
|
|
In which hunt for ever the hounds of mind and life,
|
В котором вечно охотятся гончие жизни и ума,
|
|
Tempted a deep dissatisfied urge within
|
Искушали глубокое, неудовлетворенное побуждение внутри
|
|
To long for the unfulfilled and ever far
|
Стремиться страстно к неосуществленному и вечно далекому
|
|
And make this life upon a limiting earth
|
И на ограниченной земле делать эту жизнь
|
|
A climb towards summits vanishing in the void,
|
Восхождением к исчезающим в пустоте, вершинам,
|
|
A search for the glory of the impossible.
|
Поиском великолепия невозможного.
|
|
It dreamed of that which never has been known,
|
Она грезила о том, чего никогда еще не было известно,
|
|
It grasped at that which never has been won,
|
Пыталась то схватить, что никогда еще не было завоевано,
|
|
It chased into an Elysian memory
|
Она в блаженной памяти запечатлела
|
|
The charms that flee from the heart's soon lost delight;
|
Очарование, что ускользает от мимолетного восторга сердца;
|
|
It dared the force that slays, the joys that hurt,
|
Она дерзнула испытать силу, что убивает, и гибельные радости,
|
|
The imaged shape of unaccomplished things
|
Воображаемую форму незаконченных вещей
|
|
And the summons to a Circean transmuting dance
|
И призывы к преобразующему танцу Цирцеи,
|
|
And passion's tenancy of the courts of love
|
И страстные владения любви,
|
|
And the wild Beast's ramp and romp with Beauty and Life.
|
И буйство дикого Зверя, и шумную игру Красоты и Жизни.
|
|
It brought its cry and surge of opposite powers,
|
Она несла свои крики и волны противоположных сил,
|
|
Its moments of the touch of luminous planes,
|
Свои мгновения прикосновений сияющих планов,
|
|
Its flame-ascensions and sky-pitched vast attempts,
|
Свои пламенные восхождения и безграничные попытки, пронзающие высь,
|
|
Its fiery towers of dream built on the winds,
|
Свои, качающиеся на ветрах, феерические башни грез,
|
|
Its sinkings towards the darkness and the abyss,
|
Свои погружения во тьму и бездну,
|
|
Its honey of tenderness, its sharp wine of hate,
|
Мед своей нежности и крепкое вино своей ненависти,
|
|
Its changes of sun and cloud, of laughter and tears,
|
Перемены туч и солнца, смеха и слез
|
|
Its bottomless danger-pits and swallowing gulfs,
|
Свои бездонные опасные провалы и всепоглощающие бездны,
|
|
Its fear and joy and ecstasy and despair,
|
Свой страх и свою радость, отчаяние и экстаз,
|
|
Its occult wizardries, its simple lines
|
Свои оккультные волшебства и свои простые линии,
|
|
And great communions and uplifting moves,
|
Великие божественные откровения и ввысь устремленные порывы,
|
|
Its faith in heaven, its intercourse with hell.
|
Свои сношенья с адом и веру в небеса.
|
|
These powers were not blunt with the dead weight of earth,
|
Эти силы не были притуплены мертвой тяжестью земли,
|
|
They gave ambrosia's taste and poison's sting.
|
Они несли с собой вкус амбрози и жало яда.
|
|
There was an ardour in the gaze of Life
|
Страсть пылала во взоре Жизни,
|
|
That saw heaven blue in the grey air of Night:
|
Что прозревала голубые небеса в сером воздухе Ночи;
|
|
The impulses godward soared on passion's wings.
|
На крыльях страсти парили к богу рвущиеся порывы.
|
|
Mind's quick-paced thoughts floated from their high necks,
|
Стремительно шествующие мысли Ума ниспадали с их высоких шей
|
|
A glowing splendour as of an irised mane,
|
Пылающим великолепием как радужной гривой,
|
|
A parure of pure intuition's light;
|
Драгоценным ожерельем света чистой интуиции;
|
|
Its flame-foot gallop they could imitate:
|
Они способны были подражать её пламенноногому галопу:
|
|
Mind's voices mimicked inspiration's stress,
|
Голоса ума подделывали напряженье вдохновения,
|
|
Its ictus of infallibility,
|
Его вспышкам безошибочности,
|
|
Its speed and lightning heaven-leap of the Gods.
|
Его стремительности и молниеносным небесным прыжкам Богов.
|
|
A trenchant blade that shore the nets of doubt,
|
Острому лезвию, что разрубает сеть сомнения,
|
|
Its sword of discernment seemed almost divine.
|
Мечу его проницательности, что кажется почти божественным.
|
|
Yet all that knowledge was a borrowed sun's;
|
Но все же это знание было заимствовано у солнца;
|
|
The forms that came were not heaven's native births:
|
Возникающие формы не были небесной природы по рождению:
|
|
An inner voice could speak the unreal's Word;
|
Слово нереального мог произнести внутренний голос;
|
|
Its puissance dangerous and absolute
|
Его могущество, опасное и абсолютное,
|
|
Could mingle poison with the wine of God.
|
Могло примешать яд к вину Бога.
|
|
On these high shining backs falsehood could ride;
|
На этих высоких сияющих спинах могла гарцевать ложь;
|
|
Truth lay with delight in error's passionate arms
|
Истина лежала с восторгом в страстных руках заблужденья,
|
|
Gliding downstream in a blithe gilded barge:
|
Вниз скользя по течению в счастливой, позолоченной лодке:
|
|
She edged her ray with a magnificent lie.
|
Она заостряла свой луч великолепною ложью.
|
|
Here in Life's nether realms all contraries meet;
|
Здесь, в нижних владениях Жизни, встречаются все противоположности;
|
|
Truth stares and does her works with bandaged eyes
|
Истина смотрит и с завязанными глазами свершает свои работы,
|
|
And Ignorance is Wisdom's patron here:
|
И Неведение здесь выступает покровителем Мудрости:
|
|
Those galloping hooves in their enthusiast speed
|
Эти копыта, несущиеся в своей страстной стремительности
|
|
Could bear to a dangerous intermediate zone
|
Могли завести в опасную промежуточную зону,
|
|
Where Death walks wearing a robe of deathless Life.
|
Там, где Смерть бродит, облачаясь в платье неумирающей Жизни.
|
|
Or they enter the valley of the wandering Gleam
|
Или же они приводили в долину блуждающих Отблесков,
|
|
Whence, captives or victims of the specious Ray,
|
Откуда, став пленниками или жертвами обманчивого Луча,
|
|
Souls trapped in that region never can escape.
|
Души, захваченные этими регионами, никогда не могут сбежать.
|
|
Agents, not masters, they serve Life's desires
|
Как посредники, а не господа, они служат желаниями Жизни,
|
|
Toiling for ever in the snare of Time.
|
Вечно тяжко трудясь в западне Времени.
|
|
Their bodies born out of some Nihil's womb
|
Их тела, рожденные из лона какого-то Ничто,
|
|
Ensnare the spirit in the moment's dreams,
|
Пленяют дух мимолетными грезами,
|
|
Then perish vomiting the immortal soul
|
И затем погибают, извергая бессмертную душу
|
|
Out of Matter's belly into the sink of Nought.
|
Из чрева Материи в выгребную яму Ничто.
|
|
Yet some uncaught, unslain, can warily pass
|
И все же некоторые непойманные, неубитые, могут пройти осторожно,
|
|
Carrying Truth's image in the sheltered heart,
|
Неся образ Истины в защищенных сердцах,
|
|
Pluck Knowledge out of error's screening grip,
|
Знание вырвать из скрывающей хватки ошибки,
|
|
Break paths through the blind walls of little self,
|
Прорубить проходы cквозь глухие стены маленького я,
|
|
Then travel on to reach a greater life.
|
И пройти дальше, чтоб достичь более великой жизни.
|
|
All this streamed past her and seemed to her vision's sight
|
Все это текло мимо нее, и казалось ее видящему взору,
|
|
As if around a high and voiceless isle
|
Будто вокруг высокого и безмолвного острова
|
|
A clamour of waters from far unknown hills
|
Воды шумящие с далеких, неведомых гор
|
|
Swallowed its narrow banks in crowding waves
|
Поглотили его узкие берега толпящимися волнами
|
|
And made a hungry world of white wild foam:
|
И сотворили голодный мир белой бурной пены:
|
|
Hastening, a dragon with a million feet,
|
Спешащий, миллиононогий дракон,
|
|
Its foam and cry a drunken giant's din,
|
Своей пеной и буйным грохотом пьяного великана,
|
|
Tossing a mane of Darkness into God's sky,
|
Вскидывая гриву Тьмы в небеса Бога,
|
|
It ebbed receding into a distant roar.
|
Ослабел, отступая в удаляющемся реве;
|
|
Then smiled again a large and tranquil air:
|
Просторный, безмятежный, улыбающийся пейзаж возник вновь:
|
|
Blue heaven, green earth, partners of Beauty's reign,
|
Голубые небеса, зеленая земля, партнеры царства Красоты,
|
|
Lived as of old, companions in happiness;
|
Жили как прежде, товарищами в счастье;
|
|
And in the world's heart laughed the joy of life.
|
И радость жизни смеялась в сердце мира.
|
|
All now was still, the soil shone dry and pure.
|
Все было тихо сейчас, сухая и чистая блестела почва.
|
|
Through it all she moved not, plunged not in the vain waves.
|
Через все это она не двигалась, не погружалась в суетные волны.
|
|
Out of the vastness of the silent self
|
Из обширности безмолвного я
|
|
Life's clamour fled; her spirit was mute and free.
|
Исчез шум Жизни; ее дух был нем и свободен.
|
|
|
|
|
|
|
|
Then journeying forward through the self's wide hush
|
Затем, продвигаясь вперед через бескрайнюю тишину собственного я,
|
|
She came into a brilliant ordered Space.
|
Она вошла в какое-то упорядоченное, блистающее Пространство.
|
|
There Life dwelt parked in an armed tranquillity;
|
Там Жизнь пребывала в вооруженной неподвижности;
|
|
A chain was on her strong insurgent heart.
|
Цепь была наброшена на ее неиствое, бунтарское сердце.
|
|
Tamed to the modesty of a measured pace,
|
Приученная к скромности отмеренного шага,
|
|
She kept no more her vehement stride and rush;
|
Она не сохраняла более свой неистовый бег и напор;
|
|
She had lost the careless majesty of her muse
|
Она утратила беззаботное великолепие своих созерцаний
|
|
And the ample grandeur of her regal force;
|
И щедрое величие своей царственной силы;
|
|
Curbed were her mighty pomps, her splendid waste,
|
Обузданы были ее роскошное расточительство, ее могучая роскошь,
|
|
Sobered the revels of her bacchant play,
|
Утихли буйства ее вакхической игры,
|
|
Cut down were her squanderings in desire's bazaar,
|
Отброшены были ее расточители на рынках желания,
|
|
Coerced her despot will, her fancy's dance,
|
Обузданы были ее деспотическая воля и танец ее фантазии,
|
|
A cold stolidity bound the riot of sense.
|
Разгул чувства связало холодное бесстрастие.
|
|
A royalty without freedom was her lot;
|
Царствование, лишенное свободы, стало ее уделом;
|
|
The sovereign throned obeyed her ministers:
|
Королева, сидящая на троне, подчинялась своим министрам:
|
|
Her servants mind and sense governed her house:
|
Cлуги - ум и чувство повелевали Ее домом,
|
|
Her spirit's bounds they cast in rigid lines
|
Они очерчивали границы ее духа жесткими линиями
|
|
And guarding with a phalanx of armoured rules
|
И охраняя фалангой твердых правил
|
|
The reason's balanced reign, kept order and peace.
|
Сохраняли мир и порядок, уравновешенное царствование рассудка.
|
|
Her will lived closed in adamant walls of law,
|
Ее воля жила, заключенная в стены непреклонного закона,
|
|
Coerced was her force by chains that feigned to adorn,
|
Ее сила была скована цепями, что выдавали себя за украшенье,
|
|
Imagination was prisoned in a fort,
|
Воображение, ее любимец своенравный и распутный,
|
|
Her wanton and licentious favourite;
|
В крепостную было заключено тюрьму;
|
|
Reality's poise and reason's symmetry
|
Равновесие реальности и симметрия рассудка
|
|
Were set in its place sentinelled by marshalled facts,
|
Были вместо него поставлены под охрану упорядоченных фактов,
|
|
They gave to the soul for throne a bench of Law,
|
Они навязывали душе скамью Закона вместо трона,
|
|
For kingdom a small world of rule and line:
|
И вместо царства маленький мир правил и границ:
|
|
The ages' wisdom, shrivelled to scholiast lines,
|
Мудрость эпох, сжатая до схоластических строчек,
|
|
Shrank patterned into a copy-book device.
|
Съежилась, превратившись в тетрадочную схему.
|
|
The Spirit's almighty freedom was not here:
|
Всемогущей свободы Духа здесь не было:
|
|
A schoolman mind had captured life's large space,
|
Схоластический ум захватил обширные пространства жизни,
|
|
But chose to live in bare and paltry rooms
|
Но предпочел жить в убогих, голых комнатах,
|
|
Parked off from the too vast dangerous universe,
|
Отгороженных от слишком просторной, опасной вселенной,
|
|
Fearing to lose its soul in the infinite.
|
Страшась в бесконечности потерять свою душу.
|
|
Even the Idea's ample sweep was cut
|
Даже широкое пространство Идеи был врезано
|
|
Into a system, chained to fixed pillars of thought
|
В систему, прикованную к устойчивым столпам мысли
|
|
Or rivetted to Matter's solid ground:
|
Или пригвожденную к твердой почве Материи:
|
|
Or else the soul was lost in its own heights:
|
Или же душа была потеряна в своих собственных высотах:
|
|
Obeying the Ideal's high-browed law
|
Подчиняясь высоколобому закону Идеала
|
|
Thought based a throne on unsubstantial air
|
Мысль устанавливала трон на нереальном воздухе,
|
|
Disdaining earth's flat triviality:
|
Пренебрегая плоской банальностью земли:
|
|
It barred reality out to live in its dreams.
|
Она изгоняла реальность из своих грез.
|
|
Or all stepped into a systemed universe:
|
Либо все укладывалось в какую-то систематизированную вселенную:
|
|
Life's empire was a managed continent,
|
Империя жизни была управляемым континентом;
|
|
Its thoughts an army ranked and disciplined;
|
Ее мысли - построенной и дисциплинированной армией;
|
|
Uniformed they kept the logic of their fixed place
|
Одетые в униформу, они сохраняли логику своего устойчивого места
|
|
At the bidding of the trained centurion mind.
|
По приказу вымуштрованного центуриона-ума.
|
|
Or each stepped into its station like a star
|
Либо каждая мысль заступала на свой пост, как звезда,
|
|
Or marched through fixed and constellated heavens
|
Или маршировала через устойчивые, расчерченные созвездиями, небеса,
|
|
Or kept its feudal rank among its peers
|
Или среди равных себе сохраняла свой феодальный ранг
|
|
In the sky's unchanging cosmic hierarchy.
|
В неизменной, космической иерархии неба.
|
|
Or like a high-bred maiden with chaste eyes
|
Либо, как высокорожденная дева с целомудренным взглядом,
|
|
Forbidden to walk unveiled the public ways,
|
Которой запрещено гулять открыто на людях,
|
|
She must in close secluded chambers move,
|
В изолированных, закрытых покоях она должна была двигаться,
|
|
Her feeling in cloisters live or gardened paths.
|
В монастыре иль на садовых тропинках вынуждено жить ее чувство.
|
|
Life was consigned to a safe level path,
|
Жизни было поручено придерживаться безопасного уровня,
|
|
It dared not tempt the great and difficult heights
|
Она не дерзала искушать великие и трудные высоты
|
|
Or climb to be neighbour to a lonely star
|
Или восходить, чтобы стать соседкой одинокой звезды,
|
|
Or skirt the danger of the precipice
|
Или идти по опасному краю обрыва,
|
|
Or tempt the foam-curled breakers' perilous laugh,
|
Или возбуждать опасный смех вздымающих пену разрушителей,
|
|
Adventure's lyrist, danger's amateur,
|
Певца авантюры, любителя опасности,
|
|
Or into her chamber call some flaming god,
|
Или призывать в свои покои какого-то пылающего бога,
|
|
Or leave the world's bounds and where no limits are
|
Или оставить позади границы мира и там, где нет границ
|
|
Meet with the heart's passion the Adorable 497
|
Принять в свои объятия всей страстью сердца своего Возлюбленного
|
|
Or set the world ablaze with the inner Fire.
|
Или мир поджечь внутренним Огнем.
|
|
A chastened epithet in the prose of life,
|
Обуздывающее слово в прозе жизни,
|
|
She must fill with colour just her sanctioned space,
|
Она должна заполнить цветом ей только разрешенное пространство,
|
|
Not break out of the cabin of the idea
|
Не вырываться из убогой хижины идеи,
|
|
Nor trespass into rhythms too high or vast.
|
Не нарушая в ритмах слишком высокие или широкие границы.
|
|
Even when it soared into ideal air,
|
Даже когда она парила в идеальном воздухе,
|
|
Thought's flight lost not itself in heaven's blue:
|
Полет мысли не терялся в синеве небес:
|
|
It drew upon the skies a patterned flower
|
Он рисовал на небесах сделанный по образцу цветок
|
|
Of disciplined beauty and harmonic light.
|
Дисциплинированной красоты и гармоничного света.
|
|
A temperate vigilant spirit governed life:
|
Бдительный умеренный дух управлял жизнью:
|
|
Its acts were tools of the considering thought,
|
Его действия были орудием расчетливой мысли,
|
|
Too cold to take fire and set the world ablaze,
|
Слишком холодной, чтобы зажечь огонь и объять мир пламенем,
|
|
Or the careful reason's diplomatic moves
|
Либо дипломатичными шагами осторожного рассудка,
|
|
Testing the means to a prefigured end,
|
Оценивающего средства для достижения заранее предполагаемого результата
|
|
Or at the highest pitch some calm Will's plan
|
Или на самом высоком уровне планом какой-то спокойной Воли,
|
|
Or a strategy of some High Command within
|
Или стратегией какого-то Высокого Повеления внутри,
|
|
To conquer the secret treasures of the gods
|
Чтобы завоевать тайные сокровища богов
|
|
Or win for a masked king some glorious world,
|
Или покорить для маскирующегося царя какой-то великолепный мир,
|
|
Not a reflex of the spontaneous self,
|
А не отражение спонтанного я,
|
|
An index of the being and its moods,
|
Указателем существа и его настроений,
|
|
A winging of conscious spirit, a sacrament
|
Крылатым полетом сознательного духа, таинством
|
|
Of life's communion with the still Supreme
|
Общения жизни с безмолвным Высочайшим
|
|
Or its pure movement on the Eternal's road.
|
Или его чистым движением по дороге Вечного.
|
|
Or else for the body of some high Idea
|
Или же для тела какой-то высокой Идеи
|
|
A house was built with too close-fitting bricks;
|
Дом был построен из слишком плотно пригнанных кирпичей;
|
|
Action and thought cemented made a wall
|
Действие и мысль, сцементированные, сотворили стену
|
|
Of small ideals limiting the soul.
|
Маленьких идеалов, ограничивающих душу.
|
|
Even meditation mused on a narrow seat;
|
Даже медитация созерцала, сидя на узком сидении;
|
|
And worship turned to an exclusive God,
|
И поклонение совершалось какому-то исключительному Богу,
|
|
To the Universal in a chapel prayed
|
Творцу Вселенскому в молилось церкви,
|
|
Whose doors were shut against the universe;
|
Двери которой были закрыты для вселенной:
|
|
Or kneeled to the bodiless Impersonal
|
Или преклоняло колени перед бестелесным Имперсональным
|
|
A mind shut to the cry and fire of love:
|
Ум, глухой к крику и огню любви:
|
|
A rational religion dried the heart.
|
Рациональная религия иссушала сердце.
|
|
It planned a smooth life's acts with ethics' rule
|
Она этическими правилами планировала действия спокойной жизни
|
|
Or offered a cold and flameless sacrifice.
|
Или предлагала холодную, лишенную пламени жертву.
|
|
The sacred Book lay on its sanctified desk
|
Священная Книга лежала на ее освященном аналое,
|
|
Wrapped in interpretation's silken strings:
|
Обернутая в шелковые тесемки интерпретации:
|
|
A credo sealed up its spiritual sense.
|
Кредо скрывало ее духовный смысл.
|
|
|
|
|
|
|
|
Here was a quiet country of fixed mind,
|
Здесь была спокойная страна устойчивого ума,
|
|
Here life no more was all nor passion's voice;
|
Здесь ни жизни больше не было, ни голоса страсти;
|
|
The cry of sense had sunk into a hush.
|
Крик чувства погрузился в тишину.
|
|
Soul was not there nor spirit but mind alone;
|
Ни души здесь не было, ни духа, один лишь только ум;
|
|
Mind claimed to be the spirit and the soul.
|
Ум претендовал на то, чтобы быть душою и духом.
|
|
The spirit saw itself as form of mind,
|
Дух себя воспринимал лишь как форму ума,
|
|
Lost itself in the glory of the thought,
|
Потеряв себя в великолепьи мысли,
|
|
A light that made invisible the sun.
|
В свете, что незримым делал солнце.
|
|
Into a firm and settled space she came
|
В неизменное, устойчивое пространство она вошла,
|
|
Where all was still and all things kept their place.
|
Где было все спокойно, каждая вещь хранилась на своем месте.
|
|
Each found what it had sought and knew its aim.
|
Каждая нашла то, что искала, и знала свою цель.
|
|
All had a final last stability.
|
Все несло в себе последнюю, завершенную стабильность.
|
|
There one stood forth who bore authority
|
Там кто-то стоял впереди, несущий властность
|
|
On an important brow and held a rod;
|
На важном челе и держал посох;
|
|
Command was incarnate in his gesture and tone;
|
Его жест и тон были воплощением приказа;
|
|
Tradition's petrified wisdom carved his speech,
|
Окаменелая мудрость традиции высекла его речь,
|
|
His sentences savoured the oracle.
|
Его фразы несли в себе привкус пророчества.
|
|
"Traveller or pilgrim of the inner world,
|
"Путешественник иль пилигрим внутреннего мира,
|
|
Fortunate art thou to reach our brilliant air
|
Счастлив ты, ибо ты достиг нашего сияющего воздуха,
|
|
Flaming with thought's supreme finality.
|
Пылающего верховной завершенностью мысли.
|
|
O aspirant to the perfect way of life,
|
О претендент на совершенный путь жизни,
|
|
Here find it; rest from search and live at peace.
|
Здесь нашел ты его; отдохни от поиска и живи в покое.
|
|
Ours is the home of cosmic certainty.
|
Дом космической несомненности - нам принадлежит.
|
|
Here is the truth, God's harmony is here.
|
Здесь пребывает истина. Бога гармония - здесь лежит.
|
|
Register thy name in the book of the elite,
|
Внеси свое имя в книгу элиты,
|
|
Admitted by the sanction of the few,
|
Допущенная санкцией, что имеют немногие,
|
|
Adopt thy station of knowledge, thy post in mind,
|
Займи свой место знания, свой пост в уме,
|
|
Thy ticket of order draw in Life's bureau
|
Получи свой ордер в бюро Жизни,
|
|
And praise thy fate that made thee one of ours.
|
И гордись своей судьбой, что тебя сделала одной из нас.
|
|
All here, docketed and tied, the mind can know,
|
Все здесь, снабженное ярлыком и привязанное, ум может знать
|
|
All schemed by law that God permits to life.
|
Все, чему Бог разрешает существовать упорядочено законом.
|
|
This is the end and there is no beyond.
|
Это - конец и нет запредельного.
|
|
Here is the safety of the ultimate wall,
|
Здесь - безопасность последней стены,
|
|
Here is the clarity of the sword of Light,
|
Здесь - ясность меча Света,
|
|
Here is the victory of a single Truth,
|
Здесь - победа единственной Истины,
|
|
Here burns the diamond of flawless bliss.
|
Здесь пылает бриллиант безупречного блаженства.
|
|
A favourite of Heaven and Nature live."
|
Живи любимицей Природы и Небес".
|
|
But to the too satisfied and confident sage
|
Но слишком самодовольному и самоуверенному мудрецу
|
|
Savitri replied casting into his world
|
Так ответила Савитри, бросив в его мир,
|
|
Sight's deep release, the heart's questioning inner voice:
|
Взгляд глубокого освобождения, вопрошающий внутренний голос сердца:
|
|
For here the heart spoke not, only clear daylight
|
Ибо в этом мире сердце молчало, лишь чистый ясный свет
|
|
Of intellect reigned here, limiting, cold, precise.
|
Интеллекта царил здесь, ограниченный, холодный и точный.
|
|
"Happy are they who in this chaos of things,
|
"Счастливы те, кто в этом хаосе вещей,
|
|
This coming and going of the feet of Time,
|
В этом появлении и исчезновении бегущих ног Времени
|
|
Can find the single Truth, the eternal Law:
|
Могут обнаружить единственную Истину и вечный Закон:
|
|
Untouched they live by hope and doubt and fear.
|
Они живут, не затрагиваемые надеждами, сомнением и страхом.
|
|
Happy are men anchored on fixed belief
|
Счастливы обретшие устойчивую веру
|
|
In this uncertain and ambiguous world,
|
В этом непредсказуемом и зыбком, мире,
|
|
Or who have planted in the heart's rich soil
|
Счастливы те, кто в плодородную почву сердца бросил
|
|
One small grain of spiritual certitude.
|
Одно маленькое зерно духовной несомненности.
|
|
Happiest who stand on faith as on a rock.
|
Счастливы те, кто утвердился на вере, как на камне.
|
|
But I must pass leaving the ended search,
|
Но я должна идти дальше, оставляя этот закончившийся поиск,
|
|
Truth's rounded outcome firm, immutable
|
Этот неизменный, твердый результат округленной Истины
|
|
And this harmonic building of world-fact,
|
Это гармоничное здание мирового факта,
|
|
This ordered knowledge of apparent things.
|
Это упорядоченное знание видимых вещей.
|
|
Here I can stay not, for I seek my soul."
|
Ибо я ищу свою душу и здесь я не могу остаться".
|
|
None answered in that bright contented world,
|
Но никто ей не ответил в этом светлом, самодовольном мире.
|
|
Or only turned on their accustomed way
|
Или просто все обратились на свои привычные пути,
|
|
Astonished to hear questioning in that air
|
Удивляясь, слыша вопрошающего в этом воздухе,
|
|
Or thoughts that could still turn to the Beyond.
|
Слыша мысли, что могут быть еще обращены к Запредельному.
|
|
But some murmured, passers-by from kindred spheres:
|
Но бормотали какие-то прохожие из близких сфер:
|
|
Each by his credo judged the thought she spoke.
|
Каждый по своим убеждениям судил ту мысль, что высказала Савитри.
|
|
"Who then is this who knows not that the soul
|
"Кто не знает, что душа -
|
|
Is a least gland or a secretion's fault
|
Это маленькая железа или ошибка секреции,
|
|
Disquieting the sane government of the mind,
|
Беспокоящая здравое правление ума,
|
|
Disordering the function of the brain,
|
Дезорганизующая работу мозга,
|
|
Or a yearning lodged in Nature's mortal house
|
Или какая-то острая тоска, ютящаяся в смертном доме Природы,
|
|
Or dream whispered in man's cave of hollow thought
|
Или греза, шепчущая в пещере пустой мысли человека,
|
|
Who would prolong his brief unhappy term
|
Что хотел бы продлить свой несчастный, краткий век
|
|
Or cling to living in a sea of death?"
|
Или уцепится в океане смерти за что-нибудь живое ".
|
|
But others, "Nay, it is her spirit she seeks.
|
А другие думали: "Нет, это она ищет свой дух.
|
|
A splendid shadow of the name of God,
|
Тень великолепную имени Бога,
|
|
A formless lustre from the Ideal's realm,
|
Свет бесформенный из царства Идеала,
|
|
The Spirit is the Holy Ghost of Mind;
|
Дух - это Дух Святой Ума;
|
|
But none has touched its limbs or seen its face.
|
Но никто не видел его лика и никогда не касался его членов.
|
|
Each soul is the great Father's crucified Son,
|
Каждая душа - это распятый Сын великого Отца,
|
|
Mind is that soul's one parent, its conscious cause,
|
Ум - единственный родитель этой души, ее сознательный источник,
|
|
The ground on which trembles a brief passing light,
|
Земля, на которой дрожит краткий преходящий свет,
|
|
Mind, sole creator of the apparent world.
|
Ум - единственный создатель видимого мира.
|
|
All that is here is part of our own self;
|
Все, что есть здесь, - это часть нашего собственного я;
|
|
Our minds have made the world in which we live."
|
Наши умы тот мир, в котором мы живем все, сотворили".
|
|
Another with mystic and unsatisfied eyes
|
Другой, с мистическими, неудовлетворенными глазами,
|
|
Who loved his slain belief and mourned its death,
|
Что любил свою убитую веру и оплакивал ее смерть, так думал:
|
|
"Is there one left who seeks for a Beyond?
|
"Разве здесь остался кто-то еще, кто ищет Запредельное?
|
|
Can still the path be found, opened the gate?"
|
Могут ли быть врата открыты и найден путь?"
|
|
|
|
|
|
|
|
So she fared on across her silent self.
|
Так она двигалась через свое безмолвное я.
|
|
To a road she came thronged with an ardent crowd
|
На дорогу она пришла, заполненную возбужденною толпою,
|
|
Who sped brilliant, fire-footed, sunlight-eyed,
|
Что спешила, сияющая, огненногая, солнечноокая,
|
|
Pressing to reach the world's mysterious wall,
|
Торопясь достичь мистической стены мира
|
|
And pass through masked doorways into outer mind
|
И пройти через завуалированные двери во внешнем уме,
|
|
Where the Light comes not nor the mystic voice,
|
Куда Свет не приходит и не доносится мистический голос,
|
|
Messengers from our subliminal greatnesses,
|
Посланцы из наших сублиминальных величий,
|
|
Guests from the cavern of the secret soul.
|
Гости из тайной пещеры души.
|
|
Into dim spiritual somnolence they break
|
Они врываются в смутную духовную дремоту
|
|
Or shed wide wonder on our waking self,
|
Или изливают широкое чудо на наше бодрствующее я,
|
|
Ideas that haunt us with their radiant tread,
|
Идеи, что преследуют нас своею лучезарной поступью,
|
|
Dreams that are hints of unborn Reality,
|
Мечты, что намекают на нерожденную Реальность,
|
|
Strange goddesses with deep-pooled magical eyes,
|
Удивительные богини, с глубокими озерами волшебных глаз,
|
|
Strong wind-haired gods carrying the harps of hope,
|
Ветроволосые могучие боги, несущие арфы надежды,
|
|
Great moon-hued visions gliding through gold air,
|
Великие, луннобликие видения, скользящие сквозь золотой воздух,
|
|
Aspiration's sun-dream head and star-carved limbs,
|
Стремление ума солнечных грез и звездных членов,
|
|
Emotions making common hearts sublime.
|
Эмоции, что делают высокими обычные сердца.
|
|
And Savitri mingling in that glorious crowd,
|
И Савитри, смешавшись с этой великолепною толпой,
|
|
Yearning to the spiritual light they bore,
|
Устремляясь к духовному свету, что они несли,
|
|
Longed once to hasten like them to save God's world;
|
Желала страстно так же как они поспешить и однажды спасти мир Бога;
|
|
But she reined back the high passion in her heart;
|
Но она сдерживала в своем сердце высокую страсть:
|
|
She knew that first she must discover her soul.
|
Она знала, что сначала ей нужно было обнаружить свою душу.
|
|
Only who save themselves can others save.
|
Только те, кто спас себя, могут других спасти.
|
|
In contrary sense she faced life's riddling truth:
|
С противоположным чувством она встречала загадочную истину жизни:
|
|
They carrying the light to suffering men
|
Они, неся свет страдающим людям,
|
|
Hurried with eager feet to the outer world;
|
Спешили энергичными ногами во внешний мир;
|
|
Her eyes were turned towards the eternal source.
|
Ее же глаза были повернуты к вечному источнику.
|
|
Outstretching her hands to stay the throng she cried:
|
Она, простерев руки, чтобы остановить толпу, крикнула:
|
|
"O happy company of luminous gods,
|
"О счастливое племя сияющих богов,
|
|
Reveal, who know, the road that I must tread,-
|
Откройте, кто знает, дорогу, по которой я должна идти, -
|
|
For surely that bright quarter is your home,-
|
Ибо, несомненно, то светлое место - ваш дом, -
|
|
To find the birthplace of the occult Fire
|
Чтобы найти место рождения оккультного Пламени
|
|
And the deep mansion of my secret soul."
|
И сокровенную обитель моей тайной души".
|
|
One answered pointing to a silence dim
|
Один ответствовала, указуя в безмолвную неясность
|
|
On a remote extremity of sleep
|
На отдаленной грани сна,
|
|
In some far background of the inner world.
|
На каком-то далеком заднем фоне внутреннего мира.
|
|
"O Savitri, from thy hidden soul we come.
|
"О Савитри, из твоей скрытой души приходим мы.
|
|
We are the messengers, the occult gods
|
Мы - посланцы, оккультные боги,
|
|
Who help men's drab and heavy ignorant lives
|
Что помогают тяжелой, серой невежественной жизни человека
|
|
To wake to beauty and the wonder of things
|
Пробудиться к красоте и чуду,
|
|
Touching them with glory and divinity;
|
Касаясь их великолепием и божественностью;
|
|
In evil we light the deathless flame of good
|
Во зле мы возжигаем бессмертное пламя добра
|
|
And hold the torch of knowledge on ignorant roads;
|
И на дорогах неведения поднимаем факел знания;
|
|
We are thy will and all men's will towards Light.
|
Мы есть твое стремление и стремленье к Свету всех людей.
|
|
O human copy and disguise of God
|
О человеческая копия и маска Бога,
|
|
Who seekst the deity thou keepest hid
|
Ты ищешь божество, которое скрываешь,
|
|
And livest by the Truth thou hast not known,
|
И живешь Истиной, которую не знаешь,
|
|
Follow the world's winding highway to its source.
|
Иди по этой широкой, извилистой дороге мира к ее истоку.
|
|
There in the silence few have ever reached,
|
Там, в безмолвии, которого мало кто смог достичь,
|
|
Thou shalt see the Fire burning on the bare stone
|
Ты увидишь Огонь, пылающий на голом камне,
|
|
And the deep cavern of thy secret soul."
|
И глубокую пещеру тайной твоей души".
|
|
Then Savitri following the great winding road
|
Затем Савитри, следуя этой великой извилистой дорогой,
|
|
Came where it dwindled into a narrow path
|
Дошла до места, где та утончалась и превращалась в узкую тропу,
|
|
Trod only by rare wounded pilgrim feet.
|
Протоптанной лишь израненными ногами редких паломников.
|
|
A few bright forms emerged from unknown depths
|
Из неведомых глубин появились несколько светлых фигур
|
|
And looked at her with calm immortal eyes.
|
И смотрели на нее спокойными бессмертными глазами.
|
|
There was no sound to break the brooding hush;
|
Ни один звук не нарушал созерцающую тишину;
|
|
One felt the silent nearness of the soul.
|
Ощущалась безмолвная близость души.
|