-- 
    Мне без тебя нет места на земле. 
К тебе иду, как будто на причастье. 
Пусть будет хлеб душистый на столе 
И мирный город... Это ли не счастье?


-- 
    Обиды и те небольшие. 
Без видимых ссор и вражды 
Мне близкими стали чужие, 
А близкие стали чужды. 
Постылую клетку ломая, 
В горячке свершенья дрожу. 
Я в пряные сумерки мая 
Бродить по Москве ухожу. 
В уплату такого ухода - 
Тоской опаленные дни... 
Великому слову Свобода 
Понятие Счастье сродни. 


-- 
    В автобусе обледенелом 
Замерзнуть не стоит труда 
. Без дела, а, может, за делом 
Поеду, не знаю куда. 
Считают: блажу или маюсь. 
Залезу - маршрут не спрошу. 
То носом к стеклу прижимаюсь, 
То новый глазок продышу. 
Какая мне разница, право, 
Где долгий закончится путь. 
Налево, а, может, направо 
Автобус захочет свернуть. 


-- 
    Фонари вплели цветные нити 
В кружево мельчайшего дождя. 
Город отдыхает от событий, 
Люди отдыхают от себя. 
В сумерках слова и души чище. 
В отблесках неоновых реклам 
Истину негаданно отыщешь, 
Говоря о жизни по-душам. 
На ладонь слезу дождя поймаешь, 
Прокричишь мгновению: "Постой!? 
И зачем-то счастья пожелаешь 
Девушке с прозрачною фатой. 

--
    Меня по городу кружит. 
Хватает ветер плащ за полы. 
И лезут в голову глаголы, 
Душа к которым не лежит. 
Меня по городу несет. 
Гирлянды ламп висят, как бусы. 
От тяги разводить турусы 
И дождь колючий не спасет.


-- 
    Награда или кара - 
Ползти едва живой 
По кромке тротуара 
Наедине с Москвой? 
Сама с собой в раздоре. 
Сломаюсь? Устою? 
Под снегопадом горе 
Веревочкой завью.


-- 
    Моя Москва. Моя товарка. 
Опять Июль стучится в дверь. 
Безбожно душно, пыльно, жарко. 
Но на ночных аллеях парка 
Другие шепчутся теперь. 

-- 
    Исходится, излазится 
Весь центр за пядью пядь. 
Большая несуразица 
Наметилась опять. 
От возраста сутулится 
Домишко-инвалид. 
Квартирой стала улица, 
Спасеньем от обид. 
К стене деревце лепится: 
Свидетель чьих-то дней. 
Все боли, все нелепицы 
Мне издали видней.


-- 
    Опять прогулки по Москве 
От Маяковской до Арбата. 
И тополиный пух, как вата, 
На свежевымытой траве. 
В ведерках малышей, в прическах 
И на ресницах - всюду пух. 
Ворчанье продавщиц - старух - 
Во всех попавшихся киосках. 
Под цокот каблучков легко 
Романсы томные мурлыкать, 
На солнце щуриться, хихикать, 
Подпрыгивая высоко.


--
    Тверской в период полнолунья... 
- "Разверзлась бездна звезд полна.. 
Я, хохотушка и плясунья, 
Гляжу в немой провал окна. 
На втором этаже 
Спят, наверно, уже? 
Сегодня я себе не рада, 
Но горьким привкусом утрат 
Не омрачайся ночь, не надо! 
Допой же арию, мой брат! 
Гравий желчно хрустит: 
"Он, поверь, не грустит!? 


-- 
    Тверского летняя дремота. 
Иду, бегу, лечу, парю... 
Я с нерасчетливостью мота 
Тебе Свой Город подарю. 
Свои бульвары и сады, 
Дома, фонтаны, переулки, 
/Что так таинственны и гулки./ 
Арбат и Чистые пруды. 


-- 
    Давай пройдем по Старому Арбату. 
Дождь близится. Зависли тучи низко. 
А в доме трехэтажном пианистка 
Разучивает "Лунную сонату?. 
А сколько же ей лет? - От силы 
восемь. 
Так пальчики припухлые неловки. 
Но девочка упрямо хмурит бровки 
И вновь играет, услаждая Осень. 


-- 
    Бредем по лужам не спеша. 
Идти домой? Была охота! 
Бредем, насвистывая что-то, 
Промозглой сыростью дыша. 
Ах, как привычно, как старо: 
Арбат и вздохи о погоде. 
Уже рисуют в переходе 
И скоро спустятся в метро. 
От снега ветви провисают. 
Среди поблекших фонарей 
Команды юных бунтарей 
Снежками в Гоголя бросают.


-- 
    Вновь зонт цветет над головой, 
Асфальт пронзительно зеркален, 
А ветер дерзок и нахален, 
И пахнет прелою листвой. 
Фонтаны бьют из-под колес, 
Опять забрызганы подолы, 
Деревья сиротливо голы 
, Спешит к подъезду хмурый пес. 
У старых зданий жалкий вид, 
Скрипят, подрагивая мелко. 
По носикам кариатид 
Стекает струйками побелка. 


-- 
    В метро торопливо спусаюсь, 
Влетаю в вагон, как снаряд, 
И взглядом о взгляд спотыкаюсь 
И взглядом цепляюсь за взгляд 
Скажите проезжий - прохожий, 
Попутчик почти что на час, 
/Вы так на кого-то похожи.../ 
Я где-нибудь видели Вас? 



--
    Бетонный свод над головой. 
Мелькают лица, лица, лица... 
Сажусь в вагон на кольцевой, - 
На кольцевой спокойней спится. 
Как наши дни напряжены! 
Проснулся - ночь не за горами... 
Мы по утрам раздражены 
И нетерпимы вечерами.

--
    Когда от безалаберных прогулок 
Мне хочется немного отдохнуть, 
Стараюсь в неприметный переулок, 
Как в дремлющее прошлое нырнуть. 
Здесь всех гостей встречают без опаски. 
Здесь тайны век за веком сладко спят. 
Истории, похожие на сказки, 
Нашепчут, налепечут, наскрипят 
Особнячки, деревья в три обхвата. 
Прислушайтесь, пока еще жива 
История Ордынки и Арбата. 
Покуда не пустили на дрова 
Свидетелей размеренной Москвы. 
Прислушайтесь! Неужто глухи Вы? 


-- 
    Царит орган Доминиканский 
То торжествуя, то кляня... 
Ах, милый город, гордый, панский, 
Прими паломницей меня! 
Мощь музыкального укора Растет. 
Мурашки по спине... 
Под стены древнего собора 
Пойду грустить о старине. 

- 
    Мне другого не надо 
Я друзей не меняю. 
Сон Нескучного сада 
Берегу, охраняю. 
Скоро грянут морозы. 
Люд попрячется праздный. 
В ветках старой березы 
Шар запутался красный. 
Шарик майский когда-то 
Улетел от дурехи, 
Принимавшей за злато 
Меди жалкие крохи. 

- 
    Не зови. Отъезд отложен. 
Я no-горло занята, 
Тут еще язык обложен. 
Грипп, наверно. Маета... 
Не зови... Моя работа, 
Распорядок, лампа, стол. 
Все менять?! Была охота... 
Жаль в тот вечер не зашел.