Городинский Изар Исаакович : другие произведения.

Немецкая поэзия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  
  
  
  
  
  
  
  
   НЕМЕЦКАЯ ПОЭЗИЯ
  
   Переводы И. Городинского
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Иозеф Эйхендорф
  
  
   Йозеф фон Эйхендорф
   Йозеф Карл Бенедикт фон Эйхендорф
   ; 10 марта 1788,-- 26 ноября 1857,
   (Википедия)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Сумрак - словно крылья ночи,
   Жмутся рощи, страх приходит,
   Сном гнетущим тучи бродят,
   Сумрак-пепел, что ты прочишь?
  
   Если сердцем лань приметил,
   Ей одной пастись не надо.
   Рог трубит, охотник рядом
   Звуки мечутся по лесу.
  
   Если есть и друг любимый,
   В этот час ему не верь ты.
   Взглядом предан, ликом -- светлый,
   Нож готов вонзить он в спину.
  
   Всё, что клонит вниз усталость,
   Завтра снова даст побеги.
   Ночь всё может взять навеки,
   Берегись, забудь про жалость!
  
   * * *
   В лесу
  
   Долиною свадьба промчалась вскачь
   Под звонкие птичьи трели.
   Там рыцари мчались, трубил трубач,
   Вот это было веселье!
  
   Один только миг, вновь стихло кругом
   Земля в ночном облаченьи.
   И шепчется лес о чём-то своём,
   И сердце забилось в смятеньи.
  
   * **
   Музыкант
  
   Я брожу по белу свету,
   Выпал мне такой удел.
   Жить иначе в жизни этой
   Я бы просто не сумел.
  
   Сколько дивных песен знаю
   Пусть босой, на холоду,
   Струны всё перебираю,
   Где-то я покой найду.
  
   Может быть иной девице
   Даже глянусь я разок.
   Если б мог на что сгодиться,
   Не ходил бы без сапог
  
   Дать тебе в господней власти
   Суженого, двор и дом.
   Коль со мной ты ищешь счастья,
   Песен, знай, не будет в нём.
  
   * * *
   Цыганка
  
   Тишь леса я слушаю, лишь звезда
   И отсветы огнища бледнеют.
   Пусть первый лай раздастся, тогда
   Приди мой милый скорее.
  
   Вот, вот на землю падёт заря,
   В перелеске вижу вдруг кошку.
   И тут по шкурке выстрелил я
   Запрыгала, дал оплошку.
  
   Жаль мне. Со шкуркой что б ты добыл?
   Нужен простой мне избранник.
   Лысый с бородкой под венгра чтоб был
   И приветливый сердцем и странник.
  
   * * *
   Студент
  
   Коль погода веселится,
   Птичий гомон по кустам.
   Если хлещет дождь по листьям,
   Распеваю песни сам.
  
   Не смутит мой взор нимало
   Молний блеск предгрозовой.
   Что бы в странствиях ни ждало,
   Сберегу души покой.
  
   Мне богатство было б в тягость,
   Нивой знаний лёг мой путь.
   Весь в раздумьях я, но в радость
   Влагу терпкую хлебнуть.
  
   Коль зубрёжка не в усладу,
   Только ляжет лунный свет,
   Выйду спеть я серенаду
   Той, что в мире лучше нет.
  
   * *
   Солдат
  
   Мой конь хоть и невзрачен,
   Но зато смышлён.
   И со мной в темень скачет
   Быстро к замку он.
  
   С виду замок не очень,
   Но ко мне за порог,
   В сад девчонка каждой ночью
   Бежит со всех ног.
  
   Быть может не очень
   Красотою сильна,
   Но мне, между прочим,
   Всех прекрасней она.
  
   Ни в чём не неволю,
   Но молвит: "Чем не жена!"
   Умчусь вмиг на волю,
   Вновь в замке одна.
  
   * * *
   Отшельник
  
   Земли покой ночной простор!
   Неторопливо сходишь с гор,
   Спят ветры у порога.
   Устал от странствий мореход,
   Он песнь вечернюю поёт
   И восхваляет бога.
  
   Как облака - за годом год,
   Уже меня никто не ждёт,
   Ушла молва земная,
   И вдруг, как чудо входишь ты,
   И шепчет лее из темноты,
   Где я да тишь ночная.
  
   Земли покой, ночной простор!
   В заботах дня устал мой взор,
   И сумерки всё ближе.
   Сними груз радостей и бед,
   Пока зари извечной свет
   Умолкший лес пронижет.
  
   * * *
   Солдат
  
   Смелым будь, когда нужна добыча.
   Чьи-то шаги сзади нас во тьме слышу.
   Мигом в седло и вперёд.
   И поцелуем, дикарка, согрей.
   Скорей,
   Смерть ведь быстро управу найдёт
  
   * * *
   Прощание моряка
  
   Прощай, меня не любишь ты
   Не в том, как видно, чине.
   И слаще нет тебе мечты,
   Чтоб сгинул я в пучине.
   Бредут над морем облака,
   Поёт русалка снова.
   Не для тебя моя рука,
   Ищи себе другого.
  
   Прощай же мушкетёрский сброд,
   Конь-леший спозаранок,
   Встав на дыбы, помчит вперёд,
   Там, над обрывом замок.
   И молний блеск, и змей-дракон,
   И нежити орава.
   Акулья пасть и чаек стон, -
   Побоище на славу.
  
   Медвежьей шкурою давно
   Вы греете, знать, кости.
   Но глянет бог-отец в окно,
   Потоп нашлёт от злости.
   Фельдфебель, мушкетёр, солдат
   Пойдут ко дну без звука.
   Мы - в рай причалим без преград,
   Фортуна в том порукой.
  
   * * *
   Рыцарь удачи
  
   Коль фортуне я не гож,
   Пусть ее дурит.
   Запою: "Меня не трож!"
   Мигом стану ей хорош,
   Рядышком сидит.
  
   Но я тоже не такой:
   "Глянь, ещё одна!"
   И сажусь я к ней спиной,
   Пью то с этой, то с другой,
  
   Пусть сидит дурна.
   Вскоре ластится опять:
   "Ещё много ль их?"
   "Три кувшина пива, знать,
   Я вполне могу принять
   Без трудов больших!"
  
   Усмехнулась: "Ах, какой,
   Ну и шельма ты!
   Ну-ка чокнусь я с тобой,
   Пиво пей, дружок, со мной,
   Кельнер, где цветы!
  
   Я плачу, кричит, быстрей!
   Ладно, гнев - в карман,
   Руку подаю я ей,
   Все, мы только из дверей,
   Кланяются нам
  
   * * *
   Кавалерист страшило
  
   За даму тост поднимем.
   Знаю, флюгер - вот её флаг.
   Фортуна её имя,
   А отчий дом бивак.
  
   Коль снова в путь решится,
   Надену я мундир,
   Ведь без кавалеристов
   Устроен глупо мир.
  
   Не свищут больше пули,
   Что сталось со страной?
   Блюстители турнули
   Все радости долой.
  
   Фортуна огорчилась,
   Льет слезы - жемчуга.
   "Таких, как мой страшило,
   Не будет никогда!"
  
   Мне руку предлагает.
   Молва трубит в свой рог.
   И в храм бесчестья, знаю,
   Взойдем мы на порог.
  
   * * *
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Прекрасная чужбина
  
   Деревья трепещут смятенно,
   Увидели словно вдруг,
   Там, где в воду смотрятся, стены,
   Боги свершают свой круг.
  
   Под листьями мирт прекрасных
Здесь сумрак пышной красы.
   О чём, как в грёзах неясных
   О, ночь, колдуешь мне ты?
  
   И смотрят все звёзды влюблено,
   Не меркнет их свет вдали.
   И шепчет даль упоённо
   О неведомой мне любви.
  
   * * *
   В замке
  
   Там вверху ушел от жизни,
   Спит на страже рыцарь старый
   Хлещут в непогоду ливни
   И шумят у стен дубравы.
  
   Бородой оброс, власами,
   Грудь, усы окаменели.
   Так сидит уже веками
   Наверху он в тихой келье.
  
   Всё кругом покоем дышит,
   Жизнь спустилась вниз далёко
   Здесь одни лесные птицы
   Песнь поют в глазницах окон.
  
   Свадьба на реке ликует,
   В волнах Рейна солнце ярче.
   Музыканты в трубы дуют,
   Лишь одна невеста плачет.
  
   * * *
   На чужбине
  
   Повсюду в чаще леса
   Шумит поток ручья,
   Внимая шуму леса,
   Сам не пойму где я.
  
   Здесь пусто, одиноко
   Лишь трели соловья
   О чём-то о далёком,
   Что позабыть нельзя
  
   Свет лунным снегопадом
   Кружит, в нём вижу я
   В долине замок рядом
   Но он не для меня
  
   Вдруг ждёт любовь былая
   В краю, где роз полно
   Но ведаю и знаю,
   Что нет её давно.
  
   * * *
  
  
  
  
   Тоска
  
   Пусть мне порой поётся,
   Как в мире сладких грёз
   Но сердце распахнётся
   Лишь после тайных слёз.
  
   И птичий гомон снова,
   Вновь на дворе весна,
   Томленье и оковы
   О них поёт она.
  
   Сердца все привечает,
   Всё радостью кипит.
   Никто не замечает,
   Что в песне боль звучит
  
   * * *
   Жизнь певца
  
   Слагать стихи так славно,
   Поэтом быть - забавно.
   В лихое наше время
   В мундир влезть страшно очень,
   Науки грызть нет мочи,
  
   Милей всего мне стремя,
   И добрый меч - не бремя.
   И лютня пусть со мною,
   Студента сердце - к бою.
  
   Скакун лихой и быстрый,
   Жизнь бьёт копытом искры.
   Вперёд, кто сердцем честен,
   Где жизнь, там льётся песня.
  
   * * *
   Воспоминание
  
   Твои, как откровенье,
   В душе храню черты.
   И каждое мгновенье
   В глаза мне смотришь ты.
  
   Старинной тихой песни
   Звучит в душе мотив.
   Взлетает в поднебесье
   И вдаль к тебе летит.
  
   * * *
   Злоключение
  
   Шел как-то ночью нивой я,
   Навстречу мне парнишка.
   Из лука целил он в меня,
   Видать струхнул плутишка.
   Я кинулся быстрей к нему,
   И гнев во мне проснулся,
   Но вмиг спустил он тетиву,
   Я носом в землю ткнулся.
   И фыркнул он в лицо тут мне
   От эдакой удачи.
   Проказник был сам Купидон,
   Ему не дашь ведь сдачи.
  
   * * *
   Тишина
  
   Душа привольем согрета,
   Ведает это ли кто?
   Пусть она лишь узнает об этом,
   А кроме нее никто.
  
   Есть снежных молчанье полей,
   Есть звёзд бесконечность,
   Но не так безмолвны они,
   Как мыслей безгласных бег
  
   Мне стать бы только птицей
   Лететь над синью морской,
   Всё выше, выше и выше,
   Где даль небес над волной.
  
   * * *
  
   Отчаявшийся
   любовник
   Что может дать наука:
   Мундир - иглой не трож,
   От лютни мне ни звука,
   И милке я не гож.
  
   Мне на лугу зелёном
   Да встретить деву грёз.
   Чтоб был бы я драконом
   И в синь её унёс.
  
   Без лишних разговоров
   Копьё в руках держать.
   Проклятых филистеров
   На край земли загнать.
  
   И, чтоб в дали заветной
   Безоблачных высот,
   Забыть про мир суетный
   И не иметь забот.
  
   * * *
   Счастье любви
  
   Отдал я милой сердце навечно
   Очи" её сверкают, как свечи.
   Взглядом окинет живым поля
   Ах, как искрится весельем земля
  
   Словно средь леса ночью в теснинах
   Вдруг распахнулись солнцем долины
   Сияют реки, чаща цветёт
   Так и в сердце моём всё поёт.
  
   Словно на море смотришь с вершины
   Реешь, как сокол, в просторах синих.
   В дымке земля, к ней взываешь все вновь
   Так бесконечна моя любовь
  
   * * *
   Ночь
  
   Ночь, как моря синь и цвет,
   Радость, боль, любви ненастье
   Друг за другом ходят вслед,
   Словно волны, в одночасье.
  
   Как кораблик вдаль летит
   Облачко из ожиданий,
   Тихо парус шелестит
   Из раздумий, иль мечтаний.
  
   Я уста замкну и стон
   Больше к звёздам не взовьётся.
   Нежному дыханью волн
   Только сердце отзовётся.
  
   * * *
   Серенада
  
   Облачко бежит сторонкой,
   Месяц льёт на крыши свет.
   Там на улицах девчонке
   Песнь свою поёт студент.
  
   И фонтан, как прежде, ропщет
   В одинокой тишине.
   И холмится круто роща,
   Как в прекрасной старине.
  
   Здесь и я в младые годы,
   Жарким летом по ночам,
   Струны арфы дерзко трогал,
   Милой песни сочинял.
  
   Но бегут, проходят годы,
   И любви пришёл конец.
   Что с того, что ждут невзгоды,
   Веселись и пой юнец.
  
   * * *
   Весенняя ночь
  
   В небесах я слышу пенье,
   Перелётных птиц полёт.
   Это входит день весенний,
   Всё внизу уже цветёт.
  
   То ли радость, то ли слёзы,
   Словно вижу я во сне, -
   Дней минувших снова грёзы
   В лунном свете льются мне.
  
   И луна поёт и звёзды,
   Шепчут рощи и земля.
   Соловьиных трелей гроздья:
   "Ждёт тебя, она твоя!"
  
   * * *
   Безмолвная любовь
  
   Над лесами и нивой
   Льётся яркий свет.
   А сердце любимой
   Кому даст ответ?
   Раздумья, как волны,
   И ночью безмолвной
   Преграды им нет.
  
   Откроет ли тайну -
   Кто шлёт ей одной,
   Лишь полночь, мечтанья
   Под шорох лесной?
   Быстрым облачком, словно,
   Прекрасна безмолвной
   Красою ночной.
  
   * * *
   Волшебство ночи
  
   Ты услышь ручьев журчанье
   Там, где камни и цветы.
   Где озёр лесных молчанье,
   Где застыли изваянья
   Величавой красоты.
   Нежной поступью по скалам
   Ночь спускается устало,
   С нею песни старины.
   И долина засверкала,
   Будто явью стали сны.
  
   Есть цветы, что зачинает
   Лунный свет, едва падёт.
   Чуть бутоны открывают,
   К юной жизни расцветают
   Прелесть рук и алый рот.
   Соловьиных песен звуки,
   Всё вокруг в любовной муке,
   В сердце ранит всех она.
   Дни прекрасны, но разлуки
   Не избегнуть никогда.
  
   * * *
   Поляк
  
   Домой без шубы прибыл я
   Моя, - давай шпынять.
   Скажи, где шуба-то твоя
   А, впрочем, наплевать.
  
   Напротив, - водочка с пивком,
   Хозяин и кларнет.
   Поспорили мы вчетвером
   Чьей лучше в мире нет!
  
   Пил я из туфельки твоей,
   Оставил шубу там.
   Клок бороды ещё своей,
   Пошли они к чертям!
  
   * * *
  
   Виноградарь
  
   Шел дождь в ночь, не стихая,
   Ещё во мгле земля,
   И благостно вздыхая,
   Повсюду спят поля.
   И в ветре, что струится
   По синеве росы,
   Светило сонно лучится,
   Как женщина дивной красы.
  
   И под тумана сводом
   Наш дом увидел я,
   Где лозы сплелись над входом
   И манят дали тебя.
   Блаженствуя, вдруг засветились
   Леса, реки, волна.
   Ты - утро моё и светило,
   Моё сонное счастье - жена.
  
   * * *
   На чужбине
  
   Над отчизной молний пурпурный свет,
   И тучи идут сюда.
   Но ведь близких уже давно в жизни нет
   Там я забыт навсегда.
  
   Но скоро, скоро и мой черёд,
   Успокоюсь в тиши и я.
   И лес одинокий мне споет
   И здесь все забудут меня.
  
   * * *
   Солдат
  
   И вечер вдруг грянет,
   И тверди не рад.
   В закате в вдруг встанет,
   Вспыхнет сказочный град.
  
   В алых башнях чудесно
   Звучит хорал.
   Штурмом небесный
   Берём портал.
  
   * * *
   Возвращение
  
   Зачем ночь-ворожея
   Своё колдуешь мне!
   На страже звёзды алеют
   В бездонной тишине. •
   К заблудшему, свершая
   Извечный круг средь тьмы,
   Придут, всех утешая, -
   Христа восславим мы!
  
   Уж скоро шелест ранний
   В деревьях ветру вслед.
   Они полны мечтаний,
   Сквозь дымку льётся свет.
   И жаворонок взлетает
   Пока луга немы.
   На путь нас наставляет -
   Христа восславим мы!
  
   * * *
   Лунная ночь
  
   Уста небес украдкой
   Коснулись уст земли,
   И в поцелуе сладком
   Виденья расцвели.
  
   И ветер среди ночи
   По нивам шел волной,
   Шептались тихо рощи
   Прозрачной темнотой.
  
   Душа взмахнёт крылами,
   Взовьётся надо мной,
   И полетит долами,
   Как будто бы домой.
  
   * * *
   Лесная дева
   Я - огонь костра, что светит
   У кольца зелёных скал.
   Мой любимый - с моря ветер
   Танцевать меня зазвал.
   Вьётся он, меня волнуя,
   То взгордясь,
   То смирясь,
   Изгибаю стан ликуя.
   Стой вдали, не то сожгу я!
  
   Где дикарь-ручей бурливый
   У высоких пальм шумит,
   И охотник терпеливо
   За косулями следит,
   Средь руин промчусь косулей
   Через горы,
   Где в снегу
   Тихий свет вершин повсюду,
   Не гонись, твоей не буду!
  
   Птахой я машу крылами
   Над морскою синевой.
   Здесь вверху над облаками
   Не достичь меня стрелой.
   Луг долиною речною,
   Одинокий лес,
   Даль небес,
   Всё исчезло под волною.
   Заплутала, что со мною!
  
   * * *
   Ночной разговор
  
   Уж скоро ночь, падёт роса
   Куда мчит конь тебя краса
   Скачи за мной, здесь лес кругом
   Невестой ты войдешь в мой дом.
  
   Везде коварство, ложь и лесть,
   Болит душа, обид не счесть счесть.
   Как эхо - горн, зовут меня,
   Беги, не знаешь ты кто я.
  
   В убранстве конь, прекрасна ты,
   И юностью полны черты
   Узнал тебя, бог силы дай
   Ведь ты - колдунья Лореляй!
  
   Ну что ж, так знай, что есть утес
   Где смотрит в Рейн мой замок грёз
   Закат горит, роса падёт,
   Твой конь домой путь не найдёт.
  
   * * *
   Морская тишь
  
   С корабля, в бездне прилива
   Мой открывает взгляд
   Предгорья и всходы нивы,
   И позабытый сад.
  
   Отчизна - где дно морское,
   Как часто в призрачном сне,
   В .радужной мгле подомною
   Ночью светлой казалась мне.
  
   Башня с зубцами, да крыши
   Сторож не шлёт мне ответ,
   Лишь колокол замка слышу.
   Звон льётся сквозь лунный свет.
  
   Там на дне и лес и стремнины
   Смятенных звуков полны.
   И волны внимают глубинам,
   И видятся морю сны.
  
   Там страж глубин дон Диего
   Тайны моря хранит.
   Кажется долгобородый,
   Склонившись над арфой, спит.
  
   Корабли огибают скалы,
   Только их он совсем не ждёт,
   Сторожит риф и кораллы,
   В грёзах к себе зовёт.
  
   * * *
   Ушел моряк бывалый
   За море - океан.
   Ветшает замок старый,
   В саду растёт бурьян.
  
   Но лунными ночами
   Порой встаёт она.
   Искрится жемчугами,
   Как ночь волос волна.
  
   Ей ветры что-то шепчут,
   Сидит на мшистой стене.
   Струятся слёзы иль жемчуг,
   Не различить их мне.
  
   * * *
   РАЙНЕР МАРИЯ РИЛЬКЕ
  
  
  


   4 December 1875(1875-12-04)
   29 December 1926
   (Википедия)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Живу, когда над явью брезжит сон.
   Когда детей клонит ко сну усталость
   Когда за трапезой вечерней старость,
   Горит очаг и дом их освещен.
  
   Живу, когда над явью брезжит сон.
   Там, где колоколов вечерних звуки,
   Журавль колодца и девичьи руки,
   И дрожь сердец, лишь угасает звон.
  
   И липой я навеки покорён;
   Её безмолвно прожитые годы
   Вдруг тысячью ветвей дают вновь всходы
   В тот миг, когда над явью брезжит сон.
  
   * * *
   Мне страшен слов человечьих венец.
   В них чётко слышно всё обо всём:
   собака - вот это, а это - дом
   а здесь начало, а там конец.
  
   И смысл их страшен, игра и спесь,
   знают, что было и что нас ждет
   и тайн уже ничто не несёт,
   их добро и сады, сам бог - всё здесь.
  
   Не смейте, твержу, оставайтесь вдали
   Я слышу: поют вещи земли.
   Коснётесь лишь и немо кругом.
   Смерть вещам вы несёте во всём.
  
   * * *
  
   Осень
  
   Слетает лист и падает другой...
   Как сад в дали небесной отцветает
   Падение для них жест отрицанья.
  
   И в одиночество в ночном сиянии
   Летит из звёзд тяжёлый шар земной.
  
   Все падают. Не минет и тебя.
   Смотри, и тот, и нет здесь исключенья
   И всё же есть Один, он все паденья
   в ладонях нежно держит у себя.
  
   * * *
  
   Читающий
  
   Я книгу взял. С полудня, что дождём
   В окно шептал о чём-то о своём.
   Но я уже не слышал ветра зов
   Под грузом слов.
   В её листы смотрел я словно в лица,
   В потёмки дум и сумерки забот.
   Над книгою минут копился счёт. --
   Но яркий свет вдруг проблеснул зарницей
   Нет больше робких слов и в разворот
   Закат, закат... стоит на всех страницах.
   Ещё не поднял глаз, уже распался
   Строй длинных строчек и слова без цели
   Неслись туда, куда они хотели...
   Открылось мне, когда сады созрели,
   Над ними лишь бескрайний небосвод
   И солнце вновь должно придти к купели
   Теперь же лета ночь стоит кругом,
   Собравшихся вновь вместе очень мало,
   Бредут тропами люди одичало,
   Разносится, как некое начало,
   Немногое, чем мы ещё живём.
  
   Теперь, лишь взгляд от книги отнимаю.
   Ничто не странно мне, всё велико,
   И там, и здесь одно переживаю,
   Всё там и здесь безбрежно, далеко.
   Чем больше в это я себя вплетаю,
   Вещам в душе дорогу открывая
   К глубину просторов постигая,
   Всё ширится земля, она кругом.
   И даль небес почти как даль земная
   И первая звезда, как крайний дом
   И первая звезда, как крайний дом.
  
   * * *
  
   Заключение
   Всё может смерть.
   Юдоль земная
   лишь смерти глас.
   В расцвете жизни себя считаем,
   а смерть, дерзая, рыдает в нас.
  
   * * *
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Ужель часы в-дали туманной
   не бьют нам робкий шаг годин?
   И луч последний, луч обманный
   пред лунным ликом ночи странной
   неслышно гаснет средь долин.
  
   Теперь к вещам снисходит строго
   всепонимания настрой.
   Друг друга ищут у порога,
   чтоб примириться, ждёт дорога,
   уходят в вечности покой.
  
   * * *
  
   Из града мраморного гнал
   меня прочь смутный страх.
   Кто Родины нигде не знал,
   тот с ней всегда в мечтах.
  
   Что цель моя? И что мой путь?
   В блужданиях мой дом.
   Но страх оставит мою грудь,
   в Твоих руках смогу вздохнуть
   струною под смычком.
  
   * * *
  
   Вот рождество - тишайший день в году.
   В нём всех сердец смятенное биенье,
   как бой часов в вечернее мгновенье:
   вот рождество - тишайший день в году"
  
   В нём распахнутое детские глаза,
   под взглядом их весь мир, как бы взрослее,
   и женщины становятся нежнее,
   и распахнутся детские глаза.
  
   Так выйди же, просторе ждут тебя
   Коль хочешь видеть рождество нетленным
   ты, городу внимавший сокровенно,
   так выйди же, просторы ждут тебя*
  
   Там над тобой мерцают небеса,
   седые рощи в далях - их отроги,
   Берут начало от тебя дороги,
   и над тобой мерцают небеса.
  
   В мерцании небес стоит звезда,
   сиянием редчайшим расцветая
   И дали близятся, как волны наплывая,
   в мерцании небес стоит звезда.
  
   * * *
  
   Встреча
  
   Так вот в каких мгновениях наш путь,
   к каким мгновеньям мы идём годами:
   вдруг видим внемлющего рядом с нами,
   и все слова вдруг полнит суть.
  
   Движенье рук внезапно, словно взлёт,
   как взмах огромных крыл нас поднимает
   и словно бы друг к другу приближает.
   Теснит ещё дыхание полёт,
   а к нам идёт желанное молчанье,
   как ночь, бескрайняя от звёзд, идёт.
   И двое постигают мирозданье
   в саду, где время прекратило счёт.
  
   Одно лишь слово - вновь дороге длиться
   и одиночество ещё сильней.
   И улыбнутся, и забудут лица,
   И всё ж себя изведали полней.
  
   * * *
  
   Фрагмент
  
   Вселенная, как вечное свиданье
   со всем, что изначально мой удел.
   Где в звуках арф я слышу рук дерзанье
   И их предел.
  
   И несказанности покров одел
   Черты вещей.
  
   * * *
  
  
  
  
  
  
   В ночи свисает с лестниц блёклый дом
   к своим колодцам, в старости бессонным
   И камни-рты, так странны и безмолвны
   впадают все куда-то в ночь потом.
  
   А люди спят, изведав дня утрату,
   в своих жилищах, что так пахнут днями
   и тихо выползает слизняками
   тень черных гирь из мрачных циферблатов.
  
   Зарос путь к слуху, замерло движенье
   в нём будто годы не струились звуки
   И слово не разбудит отраженье
   в вещей застывшем, неподвижном слухе.
  
   Нет, не вода, покорно день ко дню
   стремится на глухой призыв сосуда
   и мимо бьёт; найдётся ли откуда
   кувшин воде, текущей ни к кому.
  
   Как горы недра рвут, так рвёт она
   материю сплетённую корнями.
   Стираются пластов тех имена
   откуда жаждой нерождённых рождена,
   тьма ртов навстречу тянется губами.
  
   * * *
  
   Когда нас любит жизнь, - в тот час
   так одиноки мы и слепы,
   стихия разлучает нас|
   Но суть одна, что так нелепы
   и одиноки мы подчас.
  
   * * *
  
  
  
  
  
  
  
   Судьба женщины
  
   И как король в пылу охоты рвёт
   из рук любую чашу, чтоб напиться.
   А тот" кто эту чашу подберёт
   её хранит и прячет, и гордится,
  
   так в жажде рок поднимет иногда
   к губам своим иную, чтоб испить.
   После чего она уж навсегда,
   страшась судьбу ничтожную разбить,
  
   себя в витрину страха отодвинет.
   Где драгоценности лежат порой,
   иль вещи с ложно-драгоценной меткой.
  
   Там, словно взятая взаймы, застынет
   И станет просто старой и слепой,
   не будучи ни дорогой, ни редкой.
  
   * * *
  
   Карусель
  
   Бегут след в след лошадки всех мастей,
   И тень кружит и кружится навес.
   И дрогнул, растворился и исчез,
   Как марево, простор родных полей,
  
   Лишь кое кто в коляски не впряжен,
   но гордо косят в сторону друг друга,
   и с ними красный лев бежит по кругу,
   а изредка мелькает белый слон.
  
   Олень средь них, как по лесу бежит,
   но только на него седло надето,
   и голубая девочка сидит.
  
   Верхом на льве гарцует мальчик белый,
   его ручонкой жаркой держит он;
   лев скалится, облизывая пену,
  
   А изредка мелькает белый слон.
  
   Так на лошадках пролетают мимо.
   И девочки, пусть выросли, неважно,
   всё смотрят посреди прыжков отважно
   по сторонам и вверх неутолимо.
  
   А изредка мелькает белый слон.
   И всё спешит, боясь, что опоздает,
   всё вертится вокруг, а цели нет.
   Зеленый, красный, черный - пролетает
   и маленький нечёткий силуэт.
  
   Но иногда улыбка расцветает
   блаженная, бледнеет, пропадает.
   Игры слепой и не живой отсвет.
  
   * * *
  
   Пантера
  
   От непрерывного мельканья прутьев
   такой пустой" такой усталый взгляд
   И словно только прутья на распутье,
   вселенной нет - есть тысяч прутьев ряд.
  
   Бег лап упругих в этой доле
   по кругу наименьшему кружит
   Он словно танец силы вокруг воли,
   что в центре оглушенная стоит.
  
   И лишь порой, как занавес, движенье
   зрачков. Бесшумно вход открыт.
   Войдёт, проникнет образ в мышц оцепененье,
   достигнет сердца и умрёт.
  
   * * *
  
   Межой средь двух веков мой путь идёт.
   Пахнуло ветром книги бытия.
   Писали в ней и бог, и ты, и я.
   Рука чужая лист перевернёт.
  
   И чудится, - в нетронутой странице
   Ещё не брошен жребий мой.
  
   Готовы силы тайные сразиться.
   И сумеречно рвутся в бой*
  
   * * *
  
  
  
   Люблю я бытия часы сомнений,
   в них чувства, погружаясь, исчезают"
   и словно в старых письмах оживают
   дней предстоящих прожитые тени,
   сказаний след старинных и свершений.
   И в жизнь другую, где навечно остаюсь,
   я начинаю верить с новой силой.
   Порой я деревом кажусь,
   Оно шумит и зреет над могилой
   во исполнение мечты, что отрок милый
   /теплом корней обвитый изначально/,
   оставил в песнопениях печальных.
   ет. не вольны создать наши желанья
   тебя,. рассвет. пославшую в наш мир.
   В палитре древней мы для созерцанья
   берём лишь те лучи и сочетанья,
   которыми святой тебя укрыл.
  
   Изображенья строим. Словно стены
   и тысячи оград вокруг стоят.
   Тебя руками укрываем все мы,
   как только сердце видит без преград..
  
   * * *
  
  
  
  
   Ты, бог сосед, уж если я порой
   к тебе стучусь упорно ночью длинной,
   дыхание твое тому причиной.
   раз слышу, значит пуст дом твой.
  
   И если бедствуешь, нет никого, кто б мог
   воды подать, заметив рук движенье.
   Дай знак любой. Жду всякого знаменья.
   Я рядом, бог.
  
   Нас разделила узкою стеной
   случайность, но ведь быть могло
   призыв сорвался б с губ твой или мой.
   Всё б полегло
   бесшумно, и она
  
   Что из икон твоих возведена.
  
   Ты заслонён, стоят изображенья.
   И если вдруг во мне возникнет свет,
   чтоб освятить души моей ответ,
   бессмысленно блеснут лишь обрамленья.
   Где чувств моих короткие мгновенья,
   там ни тебя, ни родины им нет.
  
   * * *
  
   И жизнь моя не тех часов отроги,
   где я мечусь в глазах твоих.
   Я - дерево, за ним мои пороги,
   Я лишь одно из уст моих столь многих
   то, что смолкает ранее других.
  
   Я - между двух тонов отдохновенье.
   В них не созвучно ни одно мгновенье.
   Там смерти тон брать верх спешит.
  
   Но в интервале мрачном
   Их примиренье ждёт.
   И песнь прекрасная звучит.
  
   * * *
  
   Владыки смертны. Но на трон
   нет сыновей с их кровью в жилах.
   Они детьми лежат в могилах, а дочки,
   властвовать не в силах,
   злу немощь отдали корон.
  
   Их в деньги чернь дробит. Их плавят
   все те, кто ныне миром правят,
   огню, машинам отдают,
   что злобно воле вслед идут,
   но бесполезен этот труд.
  
   Металл тоскует. Для металла
   удел машин, монетный двор,
   Как жизнь без смысла и без крова.
   Из касс, фабричного развала
   в распахнутые недра гор
   назад он возвратится снова.
   Они замкнутся вслед за ним.
  
   * * *
  
   В деревне той стоит последний дом,
   стоит один, как крайний дом земли.
  
   Дороги, что к деревне привели,
   в ночь медленна уходят за окном.
  
   Но деревенька только переход,
   что в страхе и предчувствиях идёт
   от дали в даль дорогой, не тропой.
  
   Тех, кто ушел, путь долгих странствий ждет
   И многих смерть в пути возьмёт с собой.
  
   * * *
  
   Позволь быть стражем над долами
   и шепоту земли внимать.
   Дай мне с открытыми глазами
   в твоих морях себя познать.
   Реки .течение шагами
   сквозь споры между берегами
   в звучанье тьмы сопровождать.
  
   Пошли в безлюдные владенья, где
   всюду ветров буйных след,
   монастыри, как облаченья,
   скрывают жизнь нежитых лет.
   Приду к паломникам бродячим,
   меня от их одежд и плачей
   уже ничем не отвратить,
   чтоб вслед за стариком незрячим
   тропой неведомой ходить.
  
   * * *
  
   И мнится-мне, один сквозь гор громаду
   иду в прожилках жестких, как руда;
   так глубоко, конца не вижу взглядом
   и дали нет, всё близко здесь, всё рядом
   застыло камнем навсегда.
  
   И: в горе я не в силах дать отраду -
   во тьме глухой я мал, как никогда;
   но, если есть ты: пусть падёт стена,
   и власть твою приму я, как награду,
   пусть светится в тебе моя звезда.
  
   * * *
  
   Дом бедняка, ларец у алтаря,
   Приходит вечность трапезой к порогу,
   а вечером назад неслышно, строго
   идёт по круга дальнего дорогам,
   душе земные отзвуки даря.
  
   Дом бедняка, ларец у алтаря.
  
   Дом бедняка, как детская рука.
   От взрослых ей ничто не в утешенье
   Лишь жук хорош, клешни, как украшенье
   Голыш у ног, ручья преподношенье,
   Песок звенящий, раковины пенье.
   Она - всему весы. Прикосновенье
   даров нежнейших - и уже движенье,
   и мерно чаш качается лука
   .
   Дом бедняка, как детская рука.
  
   И словно шар земной дом бедняка.
   Растущего кристалла лишь частица.
   В полёте светом, сумраком таится,
   Дыханьем хлева нищего дымится.
   Но на закате - он всему теплица,
   Все звёзды от него идут в века.
  
   * * *
  
   Эпитафия
  
   Он отвергал смиренно
   свобод житейских свет.
   Всегда в своём, нетленном
   в мгновения одет.
  
   Страстей не знал горячих
   ни в благости, ни в зле.
   Шел среди нас мечтатель
   и в тягость был земле.
  
   * * *
  
  
  
  
  
  
  
  
   Сумерки
  
   Дрожащий низкий комариный зуд,
   как звук струны ведёт из леса в лес.
   Невнятно облака угрозы шлют
   в просторов побледневший плёс.
   И почернел листвы навес
   и время спит.
   И вечер, словно бы исчез,
   Он в даль спешит.
  
   * * *
  
  
  
   Закат мой -- книга. И блистает
   парча обложек огневых;
   застёжек золото вскрывает
   неспешно холод рук моих.
  
   Страницу первую читая,
   в душе доверием пленен.
   Но медленней идёт вторая,
   а третья видится, как сон.
  
   * * *
  
   Что будет, бог, когда покину свет?
   Я - твой сосуд /и вот сосуда нет/.
   Я - твой нектар /нектара больше нет/.
   Я - ремесло твоё, ты мной одет,
   Со мной исчезнет суть твоя.
  
   Не станет дома, где тебя
   Слова душевные встречали.
   И на ногах, что так устали,
   Сандалий нет, которыми был я.
  
   Твой необъятный плащ спадёт.
   Твой взгляд, Что я своей щекой
   Укрыл, как шалью пуховой
   ,Вернется встретиться со мной.
   Но на закате он покой
   Лишь в ложе каменном найдёт.
  
   Мой бог, что станется с тобой
  
   * * *
  
   Одиночество
  
   Одиночество словно дождь.
   Приходит с моря вечерам навстречу,
   и от долин далёких бесконечных
   стремится к небу, где оно всегда.
   И с неба лишь летит на города.
  
   В тот сумрак-оборотень, в те мгновенья,
   когда к рассвету улицы взывают
   когда тела, не обретя забвенья,
   разочарованно друг друга отстраняют.
   Когда от ненависти изнывают,
   но спать в одну постель должны ложиться
  
   Рекой одиночество струится.
  
   * * *
  
   Младенцем, мрак отбросив прочь,
   в том верил я судьбе
   сквозь страх любой, любую ночь
   мой взгляд придёт к тебе.
   Пока мой разум может счесть
   и ширь, и глубь, и даль,
   я знаю есть ты, есть и есть
   сквозь времени вуаль.
   А ныне я, как будто сплав
   сын, отрок, муж... вся суть.
   Я ощутил: велик и прав
   извечный в круге путь.
  
   Я благодарен силе той,
   что всё нежнее правит мной
   /так много стен меж нами;
   и будней простоту постиг,
   так, словно к Деве я приник
   греховными руками.
  
   * * *
  
  
  
  
  
  
   Ты видел бури мощь и взрыв,
   и не был удивлён;
   бегут деревья, их порыв
   в аллеях воплощён.
   И понял ты, они бегут,
   а ты к нему спешишь,
   твои мечты его поют,
   когда в окно глядишь.
  
   Недвижен летних строй недель,
   кипит в деревьях кровь;
   всё жаждет кануть в
   колыбель к нему, кто строит вновь.
   Ты думал, что Творца познал;
   плод стоило лишь взять,
   как снова он загадкой стал,
   ты ж гостем стал опять.
  
   Стояло лето, как твой дом,
   в нём все ты мог найти
   теперь же в сердце ты своём
   просторы обрети.
   Так одиночество придёт,
   день станет пуст и чист.
   Из мыслей ветер заберёт
   мир, как увядший лист.
  
   И в голых ветвях без листвы
   свет неба твоего;
   землею стань, закатом ты,
   вселенной для него.
   Смиренным будь, как этот плод,
   созревший для судьбы,
   чтоб тот, кто весть тебе пришлёт,
   взяв, мог понять кто ты.
  
   * * *
  
   Прогулка
  
   Минуя холм, что в первое мгновенье
   весь в солнце был, мой взгляд ушел вперёд:
   Вот так издалека иное ощущенье
   непостижимого и нас вберёт.
  
   Становимся, того не сознавая,
   тем, что мы есть, пусть за порогом тьмы.
   Витает знак, нам знаком отвечают...
   Но чувствуем лишь ветер встречный мы.
  
   * * *
  
   Странно время подгонять беспечно!
   Задержать бы, вот мечты венец.
   Кто не устрашится: где же вечность,
   в чём же суть земного, наконец?
  
   День под вечер шаг свой замедляет,
   даль какая поглотит его:
   был росток, стал ствол, ствол оседает
   сам собой - нет больше ничего.
  
   Горы спят под звёздным покрывалом,
   времени и в них мерцает бег.
   Опустилась в сердце одичалом
   вечность бесприютно на ночлег
  
   * * *
  
  
  
   ГЕОРГ ГЕЙМ
  
  

  
   Георг Гейм (нем. Georg Heym; 1887- 1912
   немецкий поэт, писатель, драматург, ключевая
   фигура раннего экспрессионизма. (Википедия)
   Поля смерти
  
   Траву сминает грузный шаг косца.
   И жарок след, и тает зелень в нём.
   Шуршит, сверкает острие резца,
   Опустошая строй стеблей огнём.
  
   В паденьи превратится в пепел злак.
   Лишь вздох, как стон, оставит за собой.
   Летит трава, слетает алый мак,
   В покое мёртвом - поле за спиной.
  
   Косец не ждёт. Вперёд за махом мах.
   Злак будто жаждой смерти опьянён.
   Так, день, сникая, пожинает прах.
   Пусть скошен злак, не станет хлебом он.
  
   Что за косец! Как созидает ряд!
   Хоть мягок грунт, широкий шаг не сбит.
   Косу заносит, не достанет взгляд,
   И с посвистом траву кругом разит.
  
   Бьёт руку дрожь, он молод и могуч.
   Весь покраснел, широкий лоб в огне.
   Затылок пригревает солнца луч,
   Белеют пятна пота на спине.
   Повиты алым мокрые виски
   Из льна повязка собирает пот.
   Висят, сверкают капли-пояски
   И падают, чуть сталью он тряхнёт.
  
   На миг вдруг встанет посреди игры.
   До блеска отобьёт косу рука,
   На ляжках - мышц; вздымаются бугры,
   Как бычьи туши в лавке мясника.
  
   * * *
  
   И нет тебя ...
  
   И нет тебя, пусты мои ладони,
   Лишь тень в морозном сером дне витает,
   Я одинок в немой толпе домов.
   Глаза лишь опущу, улыбка вновь встречает,
   Звучит издалека горсть слов,
   Но что сокрыто в них никто не знает.
   Но как всегда, в мгновениях вечерних
  
   Я слушаю шаги, но только нет их.
   Бесшумно дева-ночь обходит дом,
   И не вздохнуть, и серо всё кругом.
   Но лютню вижу я на чёрном фоне,
   Что пела прежде из твоих ладоней,
   /И никнут звуки в дождь, и тьма их полнит/,
   Она хранит тебя в себе и помнит.
  
   * * *
  
   И нет уже дождя....
  
   И нет уже дождя. Деревья смотрят в дали
   И прячутся за собственные тени.
   И неприметно звёзды засияли.
  
   Мгла белая окутала низины.
   Там, словно косы, заплелись дороги.
   Друг друга ждут, где сумерек пороги.
  
   А люди вдоль прудов стоят по краю,
   Внизу на дне дрожат их отраженья,
   И головами так смешно качают.
  
   * * *
  
   Из мёртвой осени..,.
  
   Из мертвой осени и сплюснутых далей
   Чайка к мостам по утру возвратилась,
   Где чернь и поток бьют в тусклой пучине.
  
   А ветер обнажает желтый берег,
   И воздух полон пляской листьев старых,
   Судьбы безрадостной их кружат вихри.
  
   Пустые дни колеблются и тают,
   А взору в окнах чердаков открылась
   Лишь неба серость вечная до края.
  
   * * *
  
   И вечер пал...
  
   И вечер пал. Там, где простерся луг,
   стает туман, цепляясь за кусты,
   И косарь в поздний час сечет траву,
   Как оборотень в дымке темноты.
  
   Тончайший свист ты слышишь над собой,
   Порхают три летяги вдоль ствола.
   Здесь твой покой. Но светит сквозь листву
   Луна, что на небесный свод взошла.
  
   * * *
  
   Мельницы.
  
   Нимало мельниц трудно живут года.
   В колёса льёт сверху рекой вода,
   И стоит скрип осей в запрудах всегда.
  
   А мельники рядом сидят без слов
   Личинками белыми у жерновов,
   С утра до ночи ждут облаков.
  
   Но строй тополей стоит недвижим
   Под солнцем осенним и слепым.
   Врезан в небо, сливается с ним.
  
   * * *
  
   Вечер
  
   По улицам горным,
   Темным, кривым
   Идет человек
   И уходит вглубь ночи,
   Лесом проходит
   В кровавых лучах.
   А вечер на улице мертв,
   И бледнеют дома,
   И окна пусты.
   но река под горой
   мчит в красный закат
   тяжкой чернью.
  
   * * *
   Цветы замерзают
   у окон...
  
   Цветы подсолнухи у окон
   Морозом тронуты, зачахшие.
   Сидят старухи в комнате, потупясь,
   И смотрят пред собою в зимолетье.
  
   А улицы под вечер так печальны,
   И так же тьмой полна печаль безумца.
   И кто-то фонари зажечь выходит,
   Вдоль стен идет огромными шагами.
  
   Больные в эту пору здоровеют
   И отстраняют друг от друга лица.
   Растениям, в подушках, уподобясь,
   Они на пламя огоньков взирают.
  
   * * *
  
   Это весна.
  
   Весна. Её прозрачная рука
   Вдруг распустила злато твоих кос,
   Чтоб к солнцу повернуть ты их смогла,
   Где марта ветр и неба синий плёс.
  
   По буковым лесам весна идёт,
   И лук тугой натянут, как струна.
   Стрелу из серебра в тебя пошлёт,
   И в сердце задрожит твоём она.
  
   * * *
  
   Воскресенье
  
   Под небосклоном брюхатым, что жмет
   Грузом своим умершие пашни полей,
   Ползет по свалке цепочка людей,
   По высоким горам неспешно вперед.
  
   Спины толсты, шляпы смяты, ошметки, старье,
   И с ними живот необъятный юлит,
   А позади покинутый дымом стоит
   Лес труб, что пялят на них глазье.
  
  
   А на размытой дороге следы от тьмы башмаков,
   Топчут в лужах, как цапли, свой смех и гнилье облаков,
   Чтобы сгинуть в далях глухих краев.
  
   Тут и там наподобие тонких штрихов
   Бродят, блуждая, в мире пустом.
   Только дыры среди облаков, как норы кругом.
  
   * * *
   Белеют села в нивах
   безмятежно...
  
   Белеют села в нивах безмятежно,
   Бредут стада меж ними. Среди трав
   Стоит пастух и смотрит на состав,
   Что с лязгом мчит по колее железной.
  
   А в зелень бора волны тихо бьют.
   Запахло солью, бурей, кораблями.
   И соколы парят над облаками,
   И в алых башнях гнезда вьют.
  
   * * *
  
   В полусне.
  
   Шуршит темнотища, как балахон,
   Деревья гнёт к земле небосклон.
  
   В сердце ночи келья твоя.
   В черную мглу закопаться спеши,
   Словно в соты. Сгинь, не дыши,
   Вон из своей постели.
  
   Мост пройти кто-то желает,
   Копытом чиркает круг.
   Бледнеют, страшась, звёзды вмиг.
  
   А диск луны, как старик,
   Ходит, скривясь, вокруг,
   Горб из плеч выпирает.
  
   * * *
  
   Канатоходцы.
  
   Канат натянут, и они ступают,
   Покачиваясь, чуть согнув колени.
   Им помогают руки и над всеми
   Они одни лишь в пустоте порхают.
  
   Теснятся тысячи голов под крышей,
   Раскрыли глотки и глаза таращат.
   И скрип канатов, словно вверх их тащит.
   И каплет тишина чуть слышно.
  
   Без устали скользят танцоры быстро,
   Как птицы белые, что странников дурачат,
   По кронам прыгая, среди ветвей безлистых.
  
   Без плоти тело гнется небывало.
   Зонт словно змей бумажно-шелковистый.
   А на скамейках бьют в ладоши вяло.
  
   * * *
  
   Нищий.
  
   Под сенью храма, на ступенях входа
   Согнулся он с клюкой своей и чашей.
   И полночь возвещает над приходом
   Пасть колокола древнего на башне.
  
   Он ноги выставил, задрав лохмотья,
   Чтоб их согрел холодный лунный зной.
   Белеют страшные кривые кости,
   Как кулаки под изморозной мглой.
  
   А облака по чёрной синеве,
   Во тьме глухой к незримой цели мчат.
   И зябко безволосой голове,
   И тяжко капли первые стучат.
  
   * * *
  
   В мглу желтую оделся
   лунный диск..,
  
   В мглу желтую оделся лунный диск,.
   И странствует он, желтый князь теней,
   И скорбен путь, и сам необъясним,
   Он, как сорняк, что вспух на стебле вдруг.
   Зверье в лесу с него не сводит глаз.
   Слепые ловят все его лучи,
   По небу шаря белыми очами.
  
   Он каждый час проходит пядь пути,
   Он, как паук, что паутину вьет.
   И спящих гонит из постелей прочь.
   Цветок и куст, и спящий, и ольха
   Прикованы навеки к теням.
  
   * * *
  
  
   В ночи
  
   А ночь как чья-то рука
   Незрима, невелика.
   И луна так мала,
   Прочит ливень она.
   Влагой покрыты листья.
  
   И все время к земле дым никнет,
   И сползает вниз с кровель.
   Городов сияние, блики
   Чуть полощутся в небе,
   Гибнут и меркнут.
   Там, над водою,
   В далях незримых
   Есть мосты, пароходы,
   Фонари светят желто
   И не шепчутся в ливнях.
  
   Все тишиной объято.
   Лишь деревьев голые сучья
   Насквозь протыкают тучи.
   Среди стен, на ветру подвывая,
   Плющ горько стенает.
  
   * * *
  
   Тень ресниц твоих
   длинных,
   Посв, Хильдегард К.
  
   Тень ресниц твоих длинных,
   Глаз твоих неяркие глуби,
   Дай мне кинуться в них,
   Дай мне коснуться дна
  
   В шахту входит горняк,
   И свет его тусклой лампы
   В рудном пласте дрожит,
   Гонит по стенам тень.
  
   Видишь, спешу я к тебе
   Узнать тебя и забыть всё.
   Пусть наверху гремит
   Боль и рассвет, и жизнь.
  
   И растёт на ветру,
   Захмелевший в хлебном духу,
   Тёрн-гигант средь полей,
   Лезет кривой в лазурь.
  
   Руку мне дай,
   Срастёмся друг с другом навеки,
   И возьмёт ветер
   Нас, одиноких птиц.
  
   Летом услышим
   Орган отзвучавшего грома.
   В свете осеннем мы
   Умоемся синью дня.
  
   Будем порой стоять
   У чёрной глади болотца.
   Тишь постигая душой,
   В поисках нашей любви.
  
   Либо мы выйдем в простор
   Из тени лесов золотистых,
   Вечер бескрайний
   Багрянцем тронет твой лоб.
  
   В вечной печали
   Любви божественной тайна.
   Кубок наполнен сном,
   Выпей до дна.
  
   Путь твой кончается здесь,
   Где море в желтых разводьях.
   Тихо гладит прибой
   Осенней бухты брег.
  
   Там наверху
   Цветы увядают без влаги,
   В скалах покой мы найдём,
   Слушая ветра песнь.
  
   Тополь высокий
   Раскинул ветви под небом.
   Падает тёмный лист,
   Спит на затылке твоём.
  
   * * *
   Приносит вечер ветры ...
  
   Приносит вечер ветры и мороз
   Из русских, скрытых далями, степей.
   Клонится лес - рисунок из ветвей,
   И тучи-паруса идут норд-ост.
  
   Быть может тьма накрыла серый день?
   А листья, - словно пыль в лесу нагом?
   Звериный рык. И стынет топь кругом, -
   Бездонной глуби мрак и пены чернь.
  
   И словно пламя мчалось по лесам,
   Так больно жалят ветви от невзгод.
   Они подобны старческим рукам
  
   Во тьме ночной. По топким берегам
   Блуждает бледный луч в дали болот
   И упырей малюет тут и там.
  
   * * *
  
   Кладбище.
  
   Уже исчезли многие могилы.
   С землей сравнялись, заросли, забылись.
   Венки засохли и кресты свалились.
  
   Прочесть едва ли можно только имя,
   Ведь лет уже с тех пор прошло не мало.
   И голоса их всеми позабыты,
   Их больше нет. И словно не бывало.
  
   Но есть внизу подземный город-вечер,
   Пустынны улицы, даль башнями закрыта.
   И сумерки по небу гонит ветер.
  
   * * *
   Город страданий
  
   Среди пустынь я - необъятный град.
   Простор морей усопших предо мной.
   И неизменно в переулках брань,
   Да старцев споры. Вечной темнотой
  
   Словно звериной шкурой я прикрыт.
   Лишь башни алой над округой свет.
   Огонь бушует и кровавый блик
   Над чёрною главой, как пенный след.
  
   Здесь гидры бич взлетает, как кулак.
   Во мраке обнаженных стук мечей.
   От мертвых забивается в углы
   Народ кретинов, спущенных с цепей.
  
   Скелетов толпы голод мне швырял.
   Отверзтый зев колодцев был сухим.
   И каждый в корчах влагу призывал,
   Хрипя. Но капли не сочились к ним.
  
   Заразой желтой всё травлю вокруг.
   Колонны трупов у моих ворот.
   Как муравьи, что гробик волокут,
   А крохи-музыканты трубят вразброд
  
  
   И возводились пышно алтари,
   Чтоб буйным полыхнуть в ночи огнём.
   И мрак скрывал убийц. Ложилась кровь
   На камни лестниц ржавистым плащом
  
   Пал пепел на главу моих сынов,
   Одежд линялых клочья встали мглой.
   И в страхе, словно дети, по ночам
   Живот огромный облепляют мой.
  
   Я изнурён от боли и страстей.
   Огонь пурпурный льнёт к моим плечам.
   Противлюсь я, крик издаю порой,
   Могилы простираю к небесам.
  
   . * * *
   Есть в сердце у тебя страданий пик.
   В бездонной глуби глаз его отсвет
   Пурпурно-мрачный вижу день ко дню.
  
   Ты сердце умертви, одень в броню.
   Мне радостно терзать его пласты,
   Чтоб только видеть, как страдаешь ты.
  
   Откроется мне сладость поцелуев,
   Когда заплачешь на моей груди
   И с губ твоих губами соль вберу я.
  
   Но дай сейчас напитком усладиться.
   В заветной тьме сердец он всё сильней,
   Сочась, звенит, как вязкая капель
   В незримых кубках, - золотых темницах.
  
   Мы, - странники, бредущие в лесу.
   В глухом лесу, не счесть на сколько дней.
   Но полнят наших душ просторы
   И вечность, и сияние морей.
  
   * * *
  
   Вся в мёртвых городах лежит равнина,
   С зубцов свисает плющ крестам подобно.
   Порой взывает колокол утробно,
   И стены лижет мутная стремнина.
  
   В блуждающих вечерних светотенях
   Печальные процессии кругами.
   Как чёрная на голых стенах цветень
   С увядшими, засохшими цветами.
  
   Они стоят снаружи в смертных далях,
   Дрожащей у огромных склепов грудой.
   Последний раз луч солнечный проглянет,
   На лица ляжет огненной полудой.
  
   * * *
   Бездонный день, как синь морских широт,
   В пурпурной дымке гаснущих лучей,
   В седых лесах, как белокрылый флот,
   Всплывает ночь армадой кораблей.
  
   Гул колесницы бога. И с плеча
   В пожаре облаков он накрест бьёт,
   И оглашает вечер свист бича,
   И цвета крови лоб его сверкнёт.
  
   В деревьях зеленеет всё сильней,
   Как диво всходит город лунных стран.
   Но в чёрном небе выплески огней,
   Встаёт на башнях огненный султан.
  
   * * *
   Молитва
  
   Всевластный бог, на бурдюках войны сидящий.
   Ты, толстощёкий, что таишь дыханье битв.
   Смерть выпусти утру навстречу ураганом,
   И голод, зиму, дождь, огонь, пошли, господь, нам.
  
   Чтоб снова горн войны звучал в стране,
   И трупами наполнились поля,
   Пусть будет, словно в язвах, этот год.
   Дай нам огонь, господь.
   И ниспошли пору невзгод.
  
   * * *
  
  
   В ночи угасли звёзды,
   В ночи ушли зарницы,
   В ночи исчезли дали.
   Мелькающие лица
   Лишь в темноте повсюду.
  
   Здесь каты, словно звери.
   На цыпочках, поскоком
   Зашмыгивают в двери
   И жмутся по пролётам
   Разносят слухи люду.
  
   А люди , как лесины,
   Торчат средь зимней стужи.
   В их снах неумолимо
   Встаёт внезапно ужас
   С застылыми руками.
  
   Луны слепой убранство,
   Вкривь, вкось дома, заборы.
   А ночь в пустом пространстве
   Сараем без подпорок.
   Лишь стены с облаками.
  
   * * *
   Карусель
  
   Где только что сливались воедино
   Шум каруселей, свет и кутерьма,
   Где блёстки пара поглощала тьма
   И чёртовы колёса гнули спину,
  
   Шатры стояли, балаганы следом,
   Под хрипы зазывал вопил народ,
   Вкруг площади берёзы в хоровод
   Собрались, словно вылитые снегом,
  
   Там вдруг застыли все и замолчали,
   Поплыла в ночь багровая луна,
   И стали все берёзы, как одна,
   Подобны статуям в старинном зале.
  
   * * *
   Стоит в канале чёрная вода,
   Одета в разноцветную листву.
   И берегов, что прятались в цвету
   Вновь проступила голая гряда.
  
   Деревья - словно опустевший дом,
   Плоды созрели, в стены входит страх
   Сухие листья кружат в небесах,
   Оглаженные осени крылом.
   * * *
   Вечер
  
   В закат пурпурный канул тихий день.
   Поток белеет в необъятной глади.
   Плывет ладья. Под парусом, как тень,
   Огромный кормчий за штурвалом сзади.
  
   На островах - осенние леса.
   Краснеют кроны в воздухе прозрачном.
   И шелестом кифары - голоса
   Лесов звучат меж скал в ущельях мрачных
  
   Пролилась на востоке тьма ночная,
   Как синее вино разбитой урны.
   Стоит вдали в плащ завернувшись черный,
   Ночь великанша на седых котурнах
   Обезьяна
  
   Фургон и спящих сторожит она
   На камне у шоссе и смотрит, вдаль.
   А в глубине смятения волна,
   Ночь узницы и смертная печаль.
  
   Отыскивая щель в ней всё скребётся.
   От страха озирается вокруг,
   И сверху тусклый свет к округе льётся,
   Под бег часов, ото звёзд, что стали в круг.
  
   Скользит, мышам летучим подобая,
   Среди Плеяд неведомый народ.
   И путь свой изначально совершая,
   Глухой тропой Медведица идёт.
  
   Дивится зверь. Луна, задев бугор,
   В картузе желтом выплывает вновь.
   Склоняется к земле усталый взор,
   И медленно кружит по венам кровь.
  
   * * *
  
   Обезьяна
  
   Ей на верблюде место отвели,
   Сидит в попонке красной на досочке,
   Но по приказу мигом у земли
   Волочит, ногу с тоненькой цепочкой.
  
   И прыгает, показывая трюки,
   Дудит в свирель, бьёт в бубен посильней
   Обходит круг, протягивая руки,
   И клянчит мзду, сгибаясь, как лакей
  
   За сединой, - в глазах огней игра,
   Взгляд холоден, морщин на лбу не счесть
   Так, словно родилась вчера,
   Чтобы из тьмы веков доставить весть.
  
   * * *
  
  
  
   Заключённые
  
   Тяжел их шаг и стиснут двор в кольцо
   Блуждающий в пустом пространстве взгляд,
   Что дерево увидеть был бы рад,
   Швыряют снова стены им в лицо.
  
   Как шестерни, что движут жернова,
   Вращается шагов их чёрный след.
   А голый двор, где ни травинки нет,
   Сверкает, как монаха голова.
  
   А куртки капли мелкие долбят,
   И глаз не оторвать им от стены,
   Где окна, что за прутьями видны,
   Как в ульях соты чёрные сидят.
  
   Так гонят стричь овец в сарай без слов.
   В свой хлев прут спины серые толпой.
   Снаружи оставляют за собой
   Лишь грохот деревянных башмаков.
  
   * * *
   Заключённые
  
   Средь голых нив из арестантов взвод
   Коротким шагом держит путь назад.
   Могила-склеп огромная их ждёт,
   Что бойней в сумрак вперила свой взгляд.
  
   Рвет буря день. Вперёд без цели мчат
   Валы листвы к неведомой ночи.
   Мундиры замыкают строй. Бренчат
   На поясах большущие ключи.
  
   Ворота распахнёт огромный дом
   И снова их закроет. В ржавый цвет
   День красит запад. В небе голубом
   Дрожащая звезда льёт зимний цвет.
  
   Два дерева, скривлённых полутьмой,
   К дороге прилепились ближе всех.
   Как чёрный рог, изогнутый, больной,
   Что встал на лбу и тянется наверх.
  
   * * *
  
   Вечер ранней весной
  
   Опять привозят рыбаки улов.
   Во все глаза, теснясь по два и по три
   Солдатики в казарме в окна смотрят
   И дразнят юбки, не жалея слов.
  
   Судачат женщины под стук крючков.
   А на панели вновь ребячьи вопли:
   "Летят, летят" и разом все примолкли,
   И долго слышен журавлиный зов.
  
   Тележку двое по дороге тащат.
   И крайний дом к ним обращает лик,
   И дверь для гроба открывает настежь.
  
   И словно холод в улицу проник,
   Но не на долго. Стук крючков всё чаще
   И вновь разносится ребячий крик.
  
   * * *
  
   Ночь
  
   К земле- прижался неба серый свет,
   Заблудший желтый луч блеснул на миг
   И вновь потух. В тоскливый берег ввяз
   Домов старинных хмурый чёрный цвет.
   И профиль крыш. И дождь шумит
   По лицам улиц, тупиков кривых.
   В ночи вдруг голос где-то. Вновь затих.
   И только дождь шумит, шумит, шумит.
  
   Порой по над водой, где влага бьёт
   Блик ламп, путь странник держит через тьму.
   Картуз надвинув, в бурю он идёт.
   И тускло светят где-то огоньки
   Средь окон тёмных. И поток лишь вечен,
   Что под мостом уходит в темноту.
  
   * * *
  
   Зима
  
   Утробно воя, буря в трубах злится,
   И цвет ночей кроваво ал и тёмен.
   Жилища ежатся, пусты их лица.
  
   И мы живём как будто в круге сжатом,
   И в норах наших свет и мрак чуть дышат,
   И время, словно тянем мы канатом.
  
   День втиснулся под низенькие крыши,
   В больших печах кряхтит осипло пламя.
   У окон мы, где лёд лёг тонким слоем,
   Глаза в безлюдье улиц косо пялим.
  
   * * *
  
   Слепые
  
   Где идут слепые
   Стонут деревья от страха,
   И кричит, и прячется всякая птаха.
   Нет не стыдятся они
   В длинных своих власяницах,
   Стук посохов длинных дорогой дробится
   Их время стоит,
   И слов у них нет,
   И ищут лицами мёртвых рассвет,
   Чтоб с ветром вдохнуть
   И солнце и свет.
  
   * * *
  
   Арестанты
  
   За прялкой каждый в камере здесь жмётся,
   Меж стен бесплотной тенью стать стараясь,
   И час за часом время сучит, маясь.
  
   И смотрит, как паук, на нить упорно,
   И вдруг закрутит головою в страхе,
   Когда в замке гремят ключом огромным.
  
   И снова руки сучат нить всё пуще,
   И каждый год на год она длиннее,
   И седина становится всё гуще,
   И нет конца, и пряжа не скудеет.
  
   Их жизнь пуста и келье их подобна,
   Без сути нечто, каменная ниша.
   Порой лишь хор им погребальный слышен,
   И смертный звон, что двор тюремный полнит.
  
   И высохшие шеи кверху тянут,
   Как гуси, словно страх им в души влез.
   И видят, как в решётках тускло вянет
   Наклеенный на прутья клок небес.
  
   * * *
   Осенняя тетралогия
  
   Маленькие города
  
   В далях бескрайних, в угодьях синих
   Городок на полях просто малыш.
   Черепки игрушечных, красных крыш,
   И наперстком башня средь них торчит.
   Но меж деревьев в лесах осенних
   Солнце, как капля крови висит.
  
   Скоро уже зима. И под сенью
   Дней без света придет запустенье.
   Ткнутся сиротки-проулки в горькую тьму.
  
   День короткий и сонный плетется,
   Редко, кто храбрый найдется
   Взять да пройти перекресток.
   После чего, бледная,
   Улицы пялят круче
   Глаза в облака и тучи.
  
   Рассвет завидя,
   Собьются в кучи,
   В комнатах низких сидя.
   А на столах мерцают свечи
   И чад курится.
  
   Их трубки длинны,
   А лица их тощи,
   Они словно мощи,
   Ко дню поминовенья.
  
   Но в вечер иной
   Путник звонит у дверей
   Под мокрым снегом.
   И весь до ушей
   В черном он.
   И умолкает звон.
   Но зашаркают вскоре
   В старом доме шаги за стеной
   И приходит старик слуга,
   Выставляет Фонарь костяной.
  
  
   2. Осеннее утро
  
   Нет ни души в округе
   До кромки лесов вдали.
   Чернью поля легли.
   Стоят забытые плуги
   И пустота земли.
  
   А вдоль шоссе ветер,
   Чуть рассветет,
   Трясет деревья,
   Взлетают ввысь и парят
   По ветру вороны
   Над проводами
   Столбов телеграфных,
   Что провисая
   Плачут и стонут.
   Нет ни конца, ни края
   Дорогам, идущим в дали,
   Чтоб в ущельях, долинах
   Неутолимо
   Где-то искать свою цель,
   И задохнуться в муке
   В стерне, где сходит их след,
   Где ветряки-одиночки
   Протягивают руки
   В сумеречный рассвет.
  
   Вдоль дороги
   Березы построились в ряд.
   Как плакальщицы,
   Длинные ветви
   Склонив печально,
   В слезах и молчаньи,
   Как над безвестным
   Кладбищем стоят.
   Там, где скелеты в земле,
   Ворочаясь спят.
  
   Но на сером, печальном фоне,
   Низко опущенном небосклоне,
   Как стража встала, взирая
   В дали, где туч армада,
   Копья свои сжимая,
   Цистерн навечно громада.
  
  
   3. Ночь
  
   Дождь шуршит во тьме,
   Грустный, осенний,
   Падает вниз на серые пашни.
   Два деревца едва видны.
   Все потерялось в далях,
   Где-то в ночи безбрежной.
   Встают и грозятся
   Кварталы домов
   И ввысь стремятся,
   Б черную глубь облаков.
   Словно в полог, чтобы укрыть
   Тайну древнюю и схоронить.
  
   Грохочет поезд низом по рельсам,
   Дым рвется з клочья вдоль низких заборов,
   Хлещет дождь на улиц смятенье,
   Что, застыв, лежат без движенья
   Под огнем фонарей
   В пробегающих тучах,
   Как под желтым глазом ночей.
   Влюбленные, стоя
   Возле порога,
   Смолкли вдруг,
   И застывшие руки
   На прощанье подали,
   И смотреть вновь стали
   В темнотищу вокруг.
  
   А люд убогий
   Вползает в дыры
   На четвереньках.
   В подвалах пламя
   Трещит и пылает.
   И краснеют лица старья
   От гульбы языков огня.
   И сидят вокруг,
   Расправив плечи
   И шире став,
   Шуруют клюками
   В топке печи
   И кормят пламя,
   Поленья взяв.
  
   Сзади домов за забором
   Псы иногда подвывают
   Вяло и тихо скулят,
   Видно во сне.
   и порою ночами
   Горестный плач не смолкает,
   Так стенает дитя,
   Что забыто во тьме
  
   Сверху падает свет
   Из конуры, что под кровлей.
   Там, где скользит дождем
   И касается крыш плащом
   Ночь, убегая в день.
  
   И тревожит сон,
   А в него больной погружен,
   На трухе сырой
   Он прижался к стене.
   Но свеча горит,
   А в каморке ветер гудит,
   И дрожит гаснущий свет,
   И его уже нет.
  
   А где-то в этот миг,
   Завернувшись в полог до пят,
   Смерть у ложа бдит,
   Древний бездонный лик,
   Сгустком черным стоит,
   Колеблясь во мраке ждет.
   А убитый в крови,
   Голова лишь видна,
   Странный и бледный ком.
   Крадется вверху луна.,
   Широкий и скошенный рот,
   И лишь осень кругом.
  
   4
   Осени лет,
   И туман плывет,
   И туман растет,
   Где-то на лес сойдет.
   /Средь сушняка, беды лесной
   Словно натянут саван тугой/.
  
   А мир совсем рядом -
   Покинутый дом.
   Он словно остров,
   Лишь море кругом.
  
   В долинах пустынно,
   Везде приметна печаль,
   Лишь вороны стремятся в даль
   Изредка в высях,
   Крича надрывно,
  
   Как грешные души
   Во тьме сплошной.
   Миг и нет их
   Только туман стеной.
   В поле порой
   Голодные ветви
   Куст протянет, как тень,
   В стылый и серый мир,
   Что ада немая сень.
  
   Как бесконечный сон
   Холод и смерть кругом.
   Изредка в далях
   Лишь силуэт,
   Скрюченный монстр,
   Межой пройдет потом.
  
   * * *
  
   Moрг
  
   Служители неслышны и усердны,
   Здесь черепа прикрыла простыня,
   Мы, мертвые идем в поход последний
   Сквозь ветры и пустыни, и моря.
  
   Мы высимся на голых катафалках
   Под ветошью с лоскутьем в перехлест.
   И валится на нас цемент, что в балках,
   Откуда тянет длани к нам Христос.
  
   Закончился наш век. Ушел он прочь.
   Смотрите, мы мертвы. Нас больше нет.
   В белесые глаза нам смотрит ночь,
   И никогда не видеть нам рассвет.
  
   А тем, кто гномов сникшей чередой
   Рыдает над костями мертвецов:
   Воздвиглись мы над вами гор грядой
   Средь черной смерти-тьмы, как сонм богов.
  
   Спешат в насмешку свечи вкруг воткнуть,
   Нас из трясины рано извлекли.
   Еще хрипим. Но в синих пятнах грудь,
   Над ней вспорхнула птица-смерть в ночи.
  
   Мы, короли - нас режут из стволов,
   Из вихрей ветра в царстве птиц порой.
   А тот, кто жмется в гуще тростников,
   Глазастый зверь и мягкий, и большой.
  
   Отбросы осени, плоды, что гноем
   Текут и заполняют водосток.
   Мы те, в чьих лысинах в июльском зное
   Едва ползет белесый паучок.
  
   Мы без имен, бедны, вам неизвестны,
   Мы одиноко мрем по погребам.
   Зачем зовете нас к себе в миг смертный,
   Свиданье наше чем мешает вам?
  
   Смотрите, тот, раскрыв запавший рот,
   Как божество, лежит в углу своем,
   Другой, смеясь над, вами, словно ждет,
   Он - пеликан с белесым языком.
  
   Он будет жрать вас. Десять дней в волнах
   У рыб был гостем. Провонял до тла.
   Еще ползет улитка в волосах,
   Сгибает усики, смеясь, она
  
   Звук колокольчика. Ушли они,
   И черной тьмы рука вползает к нам.
   В просторном доме мы лежим одни,
   Здесь черная стена и несть числа гробам.
  
   Остаток жизни и безмолвья тишь
   Здесь в черном воздухе разнесены.
   И ветер смерти из дверей летит,
   дыханьем склепа легкие полны.
  
   Он дышит, когда дождь вдали стучит,
   И мерный шорох капель слышим мы.
   Порой внимаем буре, что в ночи
   Печально звонко воет среди тьмы.
  
   И пламенеет голубой венец
   Гниения на наших лицах здесь,
   И крыса - мест сырых жилец.
   Сюда! Тебе найдется, что поесть.
  
   И мы идем в поход, как великаны,
   И каждый лязгает, как Голиаф.
   И мыши-слуги сзади неустанны,
   И черви, тропы в мясо протоптав.
  
   Мы, икариды с белыми крылами,
   Взлетевшие однажды в бури синь.
   Высоких башен пению внимали,
   Когда назад в чернь смерти мы неслись.
  
   В затерянной стране на небосводе,
   В дали морской, когда волна встает,
   Мы в огнище закатном реем гордо,
   Где мачты с парусами буря гнет.
  
  
   Что ждет еще Господь? Наш полон дом,
   Базар умерших, камеры, навес,
   Взят караван-сарай костьми в полон,
   Они гремят на всю пустыню здесь.
  
   Так где же он? Есть саваны у нас
   И тапочки. Еще не голодны.
   Где господин, тот, чья над нами власть,
   За знаменем его в путь двинем мы.
  
   Когда взовет к нам голос грозно?
   К какому утру пустимся в полет?
   Иль в одиночестве стоять покорно
   Где в пустоте небес насмешка ждет?
  
   Иль ждет покой в тени забытых башен?
   Иль в волны Леты превратимся ы;
   Иль буря нас, как галок, пхнет на паши
   Вскачь на зарницах огненной зимы?.
  
   Птицами станем? Иль мы цветами будем?
   В гордой просини иль в реве морской волны?
   Иль будем жить в земных незримых глубях
   В обличии кротов средь мертвой тишины.
   Придется ли жить нам в тенях рассветных,
   Иль в деревьях цвести и в плодах дремать?
   Иль голубой стрекозой в цветах разноцветных
   В водах озерных, в полдень уснувших дрожать
   Словом ли станем, тем, что никто не услышит
   Или под вечер вспорхнувшим дымком?
   Или рыданьем, что радость внезапно приглушит
   Или сияньем в ночи? Может быть сном?
  
   Или - никто не придет к нам?
   И будем мы медленно жить,
   Под насмешки луны,
   Что над тучами в высях мчит,
   Превратимся в ничто.
   И ребенок когда-то
   Нас, великанов сможет
   В шарик сжать в кулачке.
  
   * * *
  
  
  
   ИОАХИМ РИНГЕЛЬНАТЦ
  
   0x08 graphic
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Joachim Ringelnatz
   (* 7. August 1883
   † 17. November 1934 ;.
  
   Портовый кабачок
  
   В кабачке "Морская Свинка"
   Брат с сестрой сидят в обнимку
   Пей, пляши!
  
   Только брат он на минутку,
   А девчонка проститутка
   Цвета охры с Огненной земли.
  
   В кабачке "Морская свинка"
   Кружки, стулья от души,
   Чохом в стенку вбей, круши!
  
   В каждом кабачке в избытке
   Шумно пенится в напитке
   Горе-счастье моряка.
   Кто в кабак, а кто далече,
   Все живут от встречи к встрече
   Загрустят, заглянут вновь наверняка.
  
   Чья-то тень глядит в окошко с восхищеньем.
   Знать того, кто сразу
   Иль ни разу
   Испытал здесь радость. приключенья.
  
   * * *
  
   Крокодил
  
   Жил-был ленивый крокодил,
   Два месяца не ел, не пил.
   Потом задрых на восемь лет,
   Поди дознайся сдох иль нет.
  
   * * *
  
  
   Бумеранг
  
   Бумеранг однажды жил ,
   Чуть длинней чем надо был.
   Пролетел всего чуть-чуть,
   А назад не повернуть.
   Публика часами бдит.
   Может статься прилет
  
   * * *
   Гиппопотам и слон.
  
   Я за покой что хошь отдам,
   Сказал гиппопотам.
   И сел на мягонькое он.
   И точно так же сделал слон.
  
  
   Мужик на марке
  
   Принцесса марку послюнила
   И к конверту прилепила.
   И мужик на марке сразу
   Втюрился в нее, в заразу.
  
   Захотел ее лизнуть,
   А его - в мешок и в путь.
   Все это давно не ново,
   В этой жизни все - хреново.
  
   * * *
  
   Муравьи
  
   Два муравья в Гамбурге жили,
   Сходить в Австралию решили.
   Близ Алтоны на дороге
   Их огорчили болью ноги.
   И покумекав на привале,
   Заморские презрели дали.
  
   * * *
   Гортань
  
   Гортань, страдая мигренью,
   ревела сродни гиене
   и надорвалась.
   Но коль никто не прибежал
   и крик ее не услыхал,
   взяла да оклемалась.
  
   * * *
   Без Родины
  
   Я ей-ей
   не помер чуть-чуть.
   Был в гостях у друзей:
   В чулане - жуть,
   шевельнулась,
   встряхнулась, где-то там под окном,
   в ящике рядом с клозетом при том
   без ножек спинка,
   тихо, молчком
   морская свинка.
  
   Страх то какой
   смотрит с тоской,
   в сторону вверх и с горя
   к верху нос,
   ну - постой
   и мне вопрос:
   - А где здесь море?
  
   * * *
   Песнь про морскую
   корову
  
   Она двенадцать весит тонн,
   На дне морском кимарит.
   Угу!-- Уа!
   Глупа, как я и ты, при том
   узлов пятнадцать шпарит.
   Угу!-- Уа!
  
  
   Порой всплывет и фыркнет в синь,
   еще хвостом покрутит.
   Угу!-- Уа!
   И море, взгляд куда ни кинь,
   враз пеной взбаламутит.
   Угу!-- Уа!
  
  
   Хвативши солнца сверх сполна,
   запахла вдруг самшитом.
   Угу!-- Уа!
   Умеет под водой она,
   доить себя копытом!
   Угу!-- Уа!
  
   * * *
  
  
   Пузыри под водой
  
   Дети, загадка! Не кричать!
   Марка тому, кто смекнет! Как пускать
   под водой пузыри на потеху.
   Каждый попробует, хоть умри,
   И, если из ванной взлетят пузыри,
   Вот будет смеху.
  
   Логика
  
   Склянки в ночь пять раз пробили,
   у Норденрея среди скал
   из бороденки суахили
   какой-то волос проплывал.
  
   Мой мозг вопросы утомили,
   в нестройный выстроившись ряд,
   что ищет волос суахили
   вблизи пролива Каттегат?
  
   * * *
   Пакость
  
   Жил был в одном укромном месте
   кусманчик мыла честь по чести
   в судке фарфоровом без гущи
   и с каждым днем старел все пуще.
   Дух мускусный он испускал,
   любви людской желал и ждал.
   И вдруг - не хорошо, не плохо -
   бедняк попал в суп из гороха.
   И человек, какая пакость,
   ткнул вилкой в мыло сикось накось.
   Нюхнул, - паук! Раскипятился,
   А с мылом обморок случился.
  
   * * *
  
   Лясы точит
  
   Лясы точит мелкий ручей.
   Свинки - прыг, над ним все смелей.
   Камень торчит средь маленьких волн.
   Вроде молчит
   И слезу точит.
   - Грустно, коль ты "не в струе". -
   думает он.
  
   * * *
   Перевес
  
   Почтовые весы молчаливо
   после бури стояли на дне морском,
   где кит разглядывал их боязливо
   и, обнюхав лениво,
   счел, что хворы при том.
  
   Отбросив прочь и страх, и подозренья,
   лег на весы без промедленья.
   Узрев, когда на низ скосился,
   что стрелка - за сто, - удивился.
  
   * * *
   Разница
  
   Желтый лимон жил-был на свете,
   лежал близ гаубицы в кювете.
   Размышляя о том, о сем,
   вообразил себя ядром
   Пушкарь, стрелявший первый раз,
   приметил разницу тотчас.
  
   Заметим песенке в придачу,
   что снизу - сверху видится иначе.
  
   * * *
  
  
   Парк
  
   Маленькая лань рядом с деревцом
   Тихо спала сладким сном.
   То был предполуночный час.
   Домой шел, помню впрямь
   пробило пять как раз,
   но все еще грезила лань.
   И я подкрался, почти не дыша,
   навстречу ветру до деревца.
   Легонько шлепнул лань
   и сразу "скис".
   Это был гипс.
  
   * * *
  
   Мыльный пузырь
  
   Сбежав на улицу однажды,
   Мыльный пузырь парил вальяжно.
  
   Возьми меня, - сказал паук,
   Над водостоком прыгнув вдруг.
  
   Паук - пылинка, что с ним вздорить,
   И полетел пузырь над морем.
  
   Откуда ни возьмись комарик
   Проткнул насквозь воздушный шарик.
  
   И сверзились они в волну,
   Паук озяб и утонул.
  
   * * *
  
  
   Табакерка
  
   Табакерку сработал однажды
   Фридрих Великий Отважный.
   Из ореха при том "на все сто",
   чем она похвалялась чуть что.
  
   Но тут жучок появился,
   унюхал орех, удивился.
   Табакерка взялась болтать
   про Фридриха, жизнь и знать.
  
   Назвала старого Фрица щедрым,
   Отчего жучок стал очень нервным.
   И проворчал, взявшись ее раздирать,
   - А мне на Фридриха наплевать.
  
   * * *
  
   Считалка
  
   Бюлов, Нолле, Витте, Смит.
   На трубе блоха сидит.
   Слезть не может, но молчит
  
   Кони, какаду, привет.
   Роза есть и розы нет.
   Свинка раз и свинка дваз.
   Тот, кто здесь, не кажет глаз.
  
   Унтер, гравий, шум, чудак.
   Взрыв, дерьмо, жратва, дурак.
   Секс, слониха, Азия.
   Ноги рыб - фантазия.
  
   Рвач, крыльцо, хомяк, арап.
   Два свиненка, кошкин храп.
   Мой дедок ни бе, ни ме.
   Ночь проспал и стал вполне..
  
   * * *
  
  
   Зерно
  
   Зерно, что на спинке лежало,
   Дрозд думал склевать, как бывало.
  
   Но пожалел, видать, зерно,
   что было вознаграждено!
  
   Земля окутала зерно,
   день ото дня росло оно.
  
   И встало древо во весь рост,
   и свил гнездо из пуха дрозд.
  
   И в том гнезде теперь сидит,
   во всю щебечет и свистит.
  
   * * *
  
  
   Стишки для детей
  
   У маленькой лжи и крошки
   очень маленькие ножки.
  
   Алфавит зубри упорно,
   сверяй по книге телефонной.
  
   В белого аиста кривые ножки
   детишки камни мечут с дорожки.
   А он не будет приносить крошек.
  
   Испанцы живут на краю земли
   Для тех, кто от них живет вдали.
  
   Пасхальный заяц хитро
   порой приносит не то:
   болтунью и не стыдно ничуть,
   но стонет и плачет - жуть.
  
   * * *
   Перо
  
   Перо летало над песком,
   а бегемот дремал ничком.
  
   - Устрою я ему побудку, -
   перо всегда любило шутку.
  
   На толстяка присело нежно,
   и гладило его прилежно.
  
   Смеялся бегемот в охотку,
   разинув пасть и во всю глотку.
  
   * * *
  
  
  
   Глобус
  
   Спросил единожды невинно
   у стенки мудрой и предлинной
   однажды глобус ,полный дум:
   - а где находится наш ум?
   Сказала стенка, - Вот те здрасьте,
   У вас конечно в задней части!
   С тех пор, вертясь неоднократно,
   сперва туда, затем обратно,
   как петушок на вертеле,
   подобно всем нам на земле,
   все время сам тому не рад
   свой ищет зад, свой ищет зад.
  
   * * *
  
   Три звезды
  
   Ты только глянь! Мура!
   А звезд то три, откуда?
   Ведь было в небе две вчера.
   Узнать бы мне не худо
   Что там за даль, что там за чудо.
   Порядок навести пора.
  
   * * *
   Пылинка смеется
  
   Пылинка невеличка
   порхала в доме птичкой,
   где мальчик (для нее великан)
   столичный разглядывал план.
  
   Смеясь, - А Берлин не колосс! -
   порхнула в мальчишеский нос.
   И вновь вернулась лихо
   в мир с великанским чихом.
  
   * * *
  
  
   Воздастся
  
   Воздастся, коль слегка сердечным быть,
   Смотреть на все попроще и тем паче
   уж не геройство вовсе тех простить,
   кто думает и чувствует иначе.
  
   Страдания больной души понять,
   отринуть иль принять вполне возможно,
   как на ботинке узел развязать,
   не торопясь, с любовью, осторожно.
  
   * * *
  
   Соловей
  
   Втолкнули соловья в темницу,
   но в прутьях петь не стала птица.
   Грозили, льстили, щекотали,
   в подвале запертом держали.
   Туда не пробивался свет,
   лишь одиночество и тишь.
   Не убоясь судьбы своей,
   не пел он
   нет....
   Угас малыш,
   как соловей.
  
   * * *
  
  
   Все вокруг
  
   Чудеса во всем, дружок,
   Жизнь во всем при этом,
   В теткиной подвязке для чулок,
   И также рядом где-то.
   Тьма, хоть взад глянь, хоть вперед.
   Детки вмиг стареют,
   Ахнуть не успеют,
   Что-то быстренько уйдет,
   Вечность нас повсюду ждет.
  
   Коль в улитку ты чихнешь,
   спрячется в обиде.
   Коль в коньяк ее мокнешь,
   чертиков увидит.
  
   * * *
  
   Пустяковье
  
  
   Предисловие
  
   Пустяков всегда немало
   В мире пустяков бывало.
  
   Самых разных вереницы, -
   Полистай, дружок, страницы.
  
   * * *
  
  
   Маленький мальчик
  
   Был ростом мал со злющей рожей,
   Язык показывал прохожим.
  
   Уроки пропускал свободно,
   Мог обхитрить кого угодно.
  
   Но умерли отец и мать,
   Пришлось нужду ему познать.
  
   Бедняк, невежа и профан
   Теперь шарманку крутит сам.
  
   * * *
  
   Мыльный пузырь
  
   Сбежав на улицу однажды,
   Мыльный пузырь парил вальяжно.
  
   Возьми меня, - сказал паук,
   Над водостоком прыгнув вдруг.
  
   Паук - пылинка, что с ним вздорить,
   И полетел пузырь над морем.
  
   Откуда ни возьмись комарик
   Проткнул насквозь воздушный шарик.
  
   И сверзились они в волну,
   Паук озяб и утонул.
  
  
   * * *
   Камень
  
   Малютка камень расхрабрился,
   С горы высокой вниз скатился.
  
   Когда сквозь снег малыш пробился,
   Нежданно в глыбу превратился.
  
   И заявил он с гордой миной:
   - Теперь я снежной стал лавиной.
  
   Затем снес лихо целый дом
   И с корнем семь дубов при нем.
  
   Потом он в море сиганул
   И там малютка утонул.
  
   * * *
  
   Простая девочка
  
   Одно только девочка знала:
   Узоры гладью вышивала.
  
   Звала ее Кристиной мама,
   Красивая выросла дама.
  
   Охотно, прилежно училась,
   Вдруг принц из дальних стран явился.
  
   Сказал, что души в ней не чает,
   И позвал в свой замок в Китае.
  
   Теперь сидят они ловко
   На троне из желтого шелка.
  
   * * *
  
   Драгоценный камень
  
   Добрейший король Магароне
   Камень хранил в короне.
  
   Хорош был камень, слова нет,
   Как солнце излучал он свет.
  
   Но злой король властитель польский
   Пришел за дивным камнем с войском.
  
   Минуток пять беседа длилась,
   Злой с добрым не договорились
  
   Бой не на жизнь, а на смерть был,
   Король добрейший победил.
  
   И на радостях победы
   Подарил он камень бедным.
  
   * * *
   Перо
  
   Перо летало над песком,
   а бегемот дремал ничком.
  
   - Устрою я ему побудку, -
   перо всегда любило шутку.
  
   На толстяка присело нежно,
   и гладило его прилежно.
  
   Смеялся бегемот в охотку,
   разинув пасть и во всю глотку.
  
   * * *
   Зерно
  
   Зерно, что на спинке лежало,
   Дрозд думал склевать, как бывало.
  
   Но пожалел, видать, зерно,
   что было вознаграждено!
  
   Земля окутала зерно,
   день ото дня росло оно.
  
   И встало древо во весь рост,
   и свил гнездо из пуха дрозд.
  
   И в том гнезде теперь сидит,
   во всю щебечет и свистит.
  
   * * *
  
   Игла
  
   Иголку раз портной нашел,
   Игла портному шлеп укол.
  
   Портной отпрянул от иглы,
   - Куда , со счастьем я на ты.
  
   Король портного пожалел,
   Порфиру сшить себе велел.
  
   Портной иглу немедля взял,
   На завтра он богатым стал.
  
   Вот так всего за ночь игла
   Бедняге счастье принесла.
  
   * * *
   Искра
  
   Жила однажды искра крошка,
   Умела всем подставит ножку.
  
   Из топки - прыг, чтоб пошутить
   И в бочку с порохом вскочить.
  
   И порох с грохотом бабах!
   Пожарный рядом, шланг в руках.
  
   Водой залил с трудом большим
   Огонь и искру вместе с ним.
  
   * * *
  
   Яйцо
  
   Яйцо кукушки с дуба - бух
   И на две половинки - ух!
  
   Сидел в яичке крокодил,
   Стоял апрель, день первый был.
  
   * * *
   Блоха
  
   Куснула Мюллера в бочок
   Блоха - единственный дружок.
  
   - Почту за честь, - сказал он тихо
   И щелкнул ножницами лихо.
  
   Разрезал ровно на две части,
   Поколебавшись лишь отчасти.
  
   Была одна блоха при нем,
   А стало две таким путем.
  
   Одна из них сказала смело:
   - Разрезать блоху - не дело.
  
   Капля
  
   Упала капля хулиганка
   С небес невежда и поганка.
  
   И на нос зайчику словчила,
   На травке дрыхнул дурачина.
  
   Прикинул заяц: - Значит я
   Уже застрелен из ружья.
  
   - Кошмар, неужто мне каюк.
   И высоко подпрыгнул вдруг.
  
   Охотник на тропе стоял
   И сразу зайцу в нос попал.
  
   * * *
   Пуговка
  
   На шапке пуговка у Фрица
   Шутить любила озорница.
  
   Хотела видеть все вокруг
   И соскочила с шапки вдруг.
  
   На кирпиче, что рядом был,
   Уснула, выбившись из сил.
  
   Змея поблизости гуляла
   И, так как в ней жука признала,
  
   Любимым лакомством при том,
   Ее сожрала целиком.
  
   * * *
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Эва Штриттматер
   Ценности
  
   Все ценности жизни даром
   Ссужены нам из тьмы:
   Вода, любовь и воздух.
   Но почему же мы
   Так дорого все в жизни ценим,
   Если главное даром дано?
   Не от ранней ли сердца лени.
   Верно в детстве лишь нам суждено
   Воздух вдыхать, как ценность,
   От души воду радостно пить,
   И очень обыкновенно,
   Нехотя полюбить.
   Еще реже, чем в прошлом, грудью
   Мы время в себя вдохнем.
   Торопимся жить, по сути
   Вино, а не воду пьем.
   Долг из любви и бремя
   Сумели мы слепить.
  
   А жизнь сводит счеты с теми,
   Кто хочет легко прожить.
  
   * * *
  
   Туман
  
   С листьев сходят клочья тумана.
   В полновесные капли груз тяжкий слит!
   Спешит в луговины мгла спозаранок,
   А в перелеске в листве дрожит
   Смятенье капель в листьях безмолвных.
   Недужный лист отринется лишь
   И вниз летит в безветрии полном
   К земле. И кругом неоглядная тишь.
  
   И, как наяву, пред тобой виденья:
   И мгновений всходы, и жизни уход,
   И свершений всех превращенья...
   И сердце твоё внезапно замрет...
  
   Печаль пронзила, душа холодеет:
   Ужели все преходяще вокруг?
   Так мало лета, любовь скудеет,
   Так много дано, так узок круг.
  
   Туман приходит серый и плотный.
   Нет больше красок - запахи тьмы.
   Настало время и ждем безотчетно
   Грядущего чуда иль вестника мы.
  
   * * *
   Древо воспоминаний
  
   В сердце встало однажды былое.
   Оно прошло и не будет снова.
   А сверху забвенья бром слой за слоем,
   Как будто на свалке. Не властно слово
   В мире, не знающем слов,
   В царстве молчаний.
   Ветер внезапный из дальних краев
   Кружится в сучьях воспоминаний,
   Когда-то покрытых зеленой листвой,
   А нынче - лишь будней пылью седой.
   Голубка, взлетая, воркует и ждет.
   (Чужой язык). Быть может зовет.
   Напомнить мне хочет. Не знаю зачем,
   Что-то, где-то, когда-то ушло насовсем.
  
   * * *
   Синева
  
   Пропахла осень дымом на рассвете,
   Седеет от росы трава,
   Как в ноябре и хмарь, и ветер.
   А выше только синева
   Синь древней вечности извечной.
   И синева зовёт: лети,
   И мы должны создать навечно
   День чистой, чистой синевы,
   Зеленой, не седой травы.
  
   * * *
   Взгляд с горы
  
   Мне, только мне принадлежат
   Горы рядышком с домом.
   Сами по себе они смешат:
   Просто Кавказ для гномов.
  
   И все же люблю вершину свою.
   Когда наверх влезаю,
   Задравши голову стою
   И дали озираю,
  
   Напиток мой уже готов.
   Всего семь литров сини,
   Укрытых пеной облаков.
   А подо мной в долине
  
   Осинок-странниц толчея
   И вётлы вдоль обочин.
   Как высоко стою здесь я
   Над ямой и над прочим.
  
   \У ног моих лежит весь мир!
   (Иль дворик, что когда-то
   Вселенной скромно мне служил,
   Болото и утята).
  
   * * *
   Одиночество
  
   Мне так хотелось тишины,
   Шла в лес, мечту тая.
   И одиночество паук
   Опутало меня
  
   * * *
   Шагал
  
   Тот, кто хочет- может все,
   Перед ним и мир склонится.
   Если любит всей душой,
   Пролетит сквозь Витебск птицей.
   Масти белой иноходца
   Нарисует и в полёт
   В зелень неба он взовьётся,
   Небо настежь распахнёт
   Снимет музыку оттуда,
   Ту, что скрипка утаила.
   Зазвучит она повсюду,
   Зелень с красным.
   Чья в ней сила?
   Тут и рыбы залетают,
   Годы побегут легко.
   Стрелки время потеряют,
   И до смерти далеко.
  
   * * *
   Я
  
   Я ещё не в дороге,
   Дел полно у меня.
   Я должна отработать
   То, первое я.
   Ещё раздумья редко
   Бегут из дома прочь.
   Как в старину крестьянка,
   Я в переднике день и ночь.
   И слово неприхотливо.
   Слово моё - простак.
   В заботы оно обуто,
   Как в деревянный башмак.
   Живу, как матери жили.
   Подёнщина - мои урок,
   (Они ведь не знали книги,
   Лишь спицы, да ткацкий станок).
   Меня заставляли, впрочем,
   Эстетику изучать.
   Смешно: что в жизни не нужно
   Так легко потерять.
   Обжиты рощи и реки,
   Дом на корнях на ветру,
   Но хочется человеку
   Потрогать мечту.
  
   * * *
   Скоро зима
  
   Я песню тку из света,
   Я тишину пою.
   Сверчка, что замер где-то,
   Беру в строфу свою.
   Стрекоз, и гладь залива,
   Рябинок перелив,
   Источник говорливый
   И хлебный запах нив.
   Деревьев плач и раны,
   Вороний чёрный грай,
   Лебяжий лёт органный.
   Всё, что и края в край
   Даль распахнёт и в будни
   Вдруг явит небосклон.
   И падает, и будит
   В глухой ночи наш сон.
   Я песню тку из света,
   И тишина со мной.
   Иду зиме навстречу,
   Чтоб вместе быть с землёй.
  
  
   Отдельные
   стихотворения
   Стихотворения
   из сказок
   Стихотворения
   из повестей
  
   Теодор Крамер
  
   Хвала хлебной водке
  
   Знать в кружке хлебной водки сласть,
   Какая б ни была напасть:
   Тоска иль злоба разберет,
   Она меня не подведет.
  
   Ее хлебнешь и пустякам
   Уж не прибрать меня к рукам.
   Я ощущаю час-другой
   Громаду жизни всей душой.
  
   Средь бела дня весь мир гуртом
   Стал мой; и тут же кулаком
   Винище, что во мне пока,
   Бьет в лоб и валит, как быка.
  
   В поту холодном я почил,
   Глаза продрав, лежу без сил.
   И только, чуть глотнув тебя,
   Я мигом прихожу в себя.
  
   Тебе хвала! И зря твердят,
   Что мне дорога прямо в ад.
   В душе моей, в ночи и днем
   скребет и жжет, горит огнем.
   * * *
  
  
  
   Николаус Ленау
  
   Как кони тучи, мнится мне,
   Спешат в табун смешаться.
   И в рокот грома в вышине,
   В угодьях неба мчаться.
   Табунщик - буря полон сил
   Знай песню распевает,
   И, чтоб табун резвее был,
   В бич молнии свивает.
   И кони вскачь бегут вперед,
   И дробь копыт за ними,
   И в тяжких каплях конский пот Д
   Дождем летит в долины.
  
   * * *
   Готфрид Келлер
  
   Страданья жениха
  
   Деревню обошел слушок,
   мол Гретхен в жены прочу.
   А ей, ну словно невдомек,
   Смеется и.хохочет.
   Верзила Ганс, что всех длинней
   Не зря на танцах пляшет с ней.
   Такая вот потеха,
   Тут не до смеха.
  
   На пасху год пойдет второй,
   Ждать больше не годится.
   Я бант купил ей дорогой,
   К переднику девице.
   И под пасхальный звон как раз,
   Лишь вдарило девятый раз,
   Вручил преподношенье.
   Для размышленья.
   А если, думал я себе,
   Накачиваясь пивом,
   Со мной да в банте по гульбе
   Станцует всем на диво,
   Другим ее уж не видать.
   А нет, так и бока намять
   Смогу кому угодно,
   Свободно.
  
   Я разоделся в пух и прах,
   Живем ведь раз на свете.
   Пошел в отцовских сапогах
   И в новеньком жилете.
   К ней заявился под окно,
   А птичка в кабаке давно.
   Ей с Гансом развлеченье,
   Мне - размышленье.
  
   Я распалился, словно трут,
   Пожар вот-вот займется."
   А Ганс возьми и выйди тут,
   Мой бант на шляпе вьется.
   Схватился с ним я весь в огне,
   Что говорить - он врезал мне.
   И не было успеха.
   Тут не до смеха.
  
  
  
   Назавтра, уж на стреме я,
   Маячу вновь у дома.
   И вдруг из сада до меня
   Донесся смех знакомый
   Невесту мигом углядел,
   А Ганс с ней рядышком сидел
   Так было ей угодно,
   Свободно.
  
   Смириться с этим я не мог,
   Слова застряли в глотке.
   Пришел наутро на порог
   И выложил красотке:
   "Ты, Грета, больше не крути,
   Иль будет нам не по пути.
   Раз мне твой Ганс помеха Т
   Тут не до смеха."
  
   Расхохоталась, прочь идет,
   А я гляжу ей в спину.
   Коль бес его не заберет,
   Ей, ей убью скотину.
   Иль чего доброго в пруду
   Сам с камнем смерть себе найду
   Такое положенье,
   Для размышленья.
  
   * * *
   Эдуард Мерике
  
   "Lebe wohl" Не знаешь ты,
   Как от слов мне этих больно.
   Не дрожат твои черты,
   И душа твоя довольна.
  
   "Lebe wohl"Ах, день и ночь
   Я твердил слова прощанья.
   Не прогнать тоску мне прочь,
   Сердце рвется от отчаянья.
  
   * * *
   Герман Гессе
  
   Из сказки "Лулу"
  
   Мне помнится песнь былая
   Серебряный мотив
   Звучит, не затихая, -
   Так скрипки вздох, слетая,
   волшебно к отчизне манит.
  
   Устав, склонило солнце лик
   И смотрит тускло в гладь морей.
   И я устал, и в этот миг
   Бреду в тени аллей
  
   И я устал, и в этот миг
   Смущенно юность стороной
   Стоит, склонив прекрасный лик,
   Не хочет впредь идти со мной.
  
   * * *
  
   Серебряный источник! речушка под листвой,
   Тайком спеши по склону к часовенке лесной!
   Где мох покрал ступени, мадонна там лежит,
   И пусть твой голос нежный ей тихо прожурчит:
   Беду мою лихую, тебе что рассказал,
   Что от грехов и песен мой рот багряным стал,
   И ты отдай ей лилию, цветок невинный мой,
   Вдруг снизойдет и сжалится над грешною душой!
   Быть может улыбнется и тронет лепесток,
   И сладким ароматом распустятся цветок?
   Настой любви и солнца певцу греховно люб,
   Коснется поцелуй святой багряных губ.
  
   * * *
   Хочу склониться низко
   Перед тобой" моя любовь.
   Звучат пусть в песнях скрипки
   Алые розы и кровь.
  
   Хочу пред тобой склониться,
   Как пред принцессой вновь,
   И розами украсить,
   Алыми, словно кровь"
   Хочу к тебе с мольбою
   Припасть, словно к святой,
   С отвергнутой любовью,
   С душевной чистотой.
  
   * * *
   Принцессу звать Элизабет,
   Как солнца луч, что был и нет,
   О, если б имя мне такое,
   Что никло бы пред красотою,
   Пред чудом, пред Элизабет,
   Чтоб был в нем роз душистых след,
   След нежных листьев в каплях рос,
   След белых роз, след бледных роз,
   II блеск вечерних позолот,
   Чтоб был принцессы гордый рот,
   Чтоб был принцессы чистый лоб •
   Пусть пело бы в счастьи, в муках пусть,
   И радость в нем была б и грусть"
  
  
   * * *
   Мария Луиза Кашниц
  
   Из книги "Старый сад"
  
   Песня земли
  
   Берут начало все дороги
   Во мне, чтоб вновь вернуться вспять,
   Вам надо отдохнуть с дороги,
   На берегу реки поспать.
  
   Зерно покой в земле находит
   И из него росток встает.
   В нем кровь моя кипит и бродит,
   И мощно шлет его вперед.
  
   Свое узилище покинув,
   Он жаждет солнечного дня.
   Им движет звук неуловимый,
   Так бьется сердце у меня.
  
   Колосья веют, вызревают,
   И вновь зерном росток рожден.
   Леса растут и умирают,
   Здесь мой приказ для всех закон.
  
   Тем, кто под солнцем обитают,
   Жизнь горячит блаженством кровь,
   А те, кто путь свой завершают,
   В мое вернутся лоно вновь.
  
   * * *
   О рыбах, идущих на нерест
  
   Где встали к небу в дни былые
   В снегу и льдах вершины гор,
   Проснулись там они впервые,
   В холодной тьме глухих озер.
  
   Куда и как в ручьях и реках,
   Какой дорогой им проплыть,
   Волшебный дар далеких предков
   Им было не дано забыть.
  
   Тоска их властно разбудила
   И увлекла из мира снов
   В морские дали и глубины,
   Как прежде дедов и отцов.
  
   Жизнь начинается однажды
   Среди долин в тени лесной,
   Но обрести свободу жаждет
   И на свободе облик свой.
  
   * * *
   Песня песчинки
  
   Бил ветер в побережье,
   Шумел морской прибой,
   И к ветру обратилась
   Песчиночка с мольбой.
  
   Смотри: средь белых лилий
   И зелени лесной
   Бежит вода извечно,
   Меняя облик свой.
  
   Я мертвая, невзрачная,
   Но на закате мне
   По небесам промчаться бы
   В багровой вышине.
  
   Когда вернусь назад я,
   Хотела б стать другой,
   Прекрасней белой лиии,
   И рощицы родной.
  
   Красивее, чем волны
   И золото плодов,
   Склоняться будут люди
   Передо мной без слов.
  
   Песчинку нес чрез море
   Вихрь на крыле своем
   И уронил над бездной
   Ракушке прямо в дом.
  
   Ракушки знают тайны,
   Что скрыты от людей,
   Поют они извечно
   Старинную песнь морей,
  
   Одела в семь вуалей
   Песчиночку она.
   Они сверкнули радугой
   В тени морского дна.
  
  
   Багрянцем туч небесных
   И золотой пыльцой,
   Лимонницей летящей
   И майскою листвой.
  
   Крылом лазурным птицы,
   Стремниною стальной
   И пурпуром бездонным,
   Что сну дает покой.
  
   Луна, мерцая, светилась
   И пела песнь волна.
   И в ракушке родилась
   Жемчужина тогда
  
   Она прекрасней лилии
   И золота плодов,
   И люди пред песчинкою
   Склоняются без слов.
  
   * * *
  
   Песня отца волн
  
   Под звездным покровом, в печали ночной
   К отцу вы идете из дали морской.
   Быстрей, поспешите, приблизьтесь к скале
   И что совершили поведайте мне.
  
  
   Песни волн
  
   На берег скалистый могучий прибой
   Шлет денно и нощно волну за волной.
   И крошим, и точим мы древний гранит,
   И рушатся cкалы, и камень летит.
  
   Бывает корабль налетит на утес,
   Мы душим пловцов, что нам случай принес.
   Их жилы дрожат, нам жалеть не дано,
   Мы тащим тела их и души на дно,
  
   За морем сияние льется с небес,
   Танцуют лучи и зовут нас к себе.
   Летим к вам, о тучи, и вас мы найдем,
   И станем другими, все снова начнем.
   Там лес и поля, и блестят озерца,
   О, как далеко вы, владенья отца,
   Над нами глумился жестокий мороз.
   Мы льдинками стали, пушистой семьей,
   К земле опускались одна за другой.
   И пологом белым укрыта земля,
   И мы защитили посевы, поля.
  
   Мы таяли с дрожью с приходом тепла,
   Земля нас вбирала и жадно пила.
   Потом вырывались из алчной земли,
   Чтоб жаждущих губы источник нашли.
   Смиряли мы голод, на пламя мы шли,
   Живительной кровью по кругу текли.
  
   Туманные дали, неведомый рок
   Зовут нас вернуться к началу дорог.
   Долго по кругу к истокам идти,
   примет нас море в объятья свои.
   Там ждет нас отец на высокой скале,
   Ему наша песня о вечном бытье.
  
   Песня отца волн
  
  
   Пусть ветер поет и пусть слышат кругом,
   Мы были началом, мы будем концом.
   И кровь закипает, и тучи летят,
   Потоки к бездонным глубинам спешат.
   Мы дамбы ломаем, хлеб поим водой,
   И жизнью бываем, и смертью порой.
   Ломать, защищать, поглощать, созидать,
   Так было, так есть и так будет опять
  
   * * *
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Из книги " Поэты Немецкого
   Литературного Кабаре"
  
  
  
  
   Эрих Мюзам
  
   Обличенье
  
   Европа изменила вид,
   Прочь пудру и помаду
   И нет со стервой сладу,
   И вонь стоит.
   Долой плиссе, жилеты
   Шьет из штыков корсеты
   Культуру и мораль - изгнать,
   И ждет кому бы дать.
   Прикрой улику срамоты
   Европа, ты шалава,
   Безвкусица, отрава.
   Так сдохни, ты
  
   * * *
  
  
   Завещание
  
   В конце пути в могилку
   Прошу меня зарыть.
   И одарить слезинкой,
   Приветом и тартинкой,
   Плитой меня прикрыть.
   Шампанским окропить.
  
   Год протечет мгновенно.
   Всех, могущих ходить,
   собратьев непременно,
   заказан день отменный,
   прошу ко мне прибыть.
   Винишко всем разлить,
  
  
   И помянуть, и пить.
   Пообещайте смело
   Мой выполнить заказ.
   Не трудное ведь дело,
   чтоб жило мое тело,
   поднять вам кубки враз.
   Будь, Мюзам! Будь не раз
  
   * * *
  
  
  
  
  
  
   Гимн вегетарианцев
  
   Едим мы салат, да едим мы салат
   И зелень, и овощи все подряд.
   И фрукты в диете мы тоже чтим,
   Что не растет, мы как зло заклеймим.
   Едим мы салат, да едим мы салат
   И зелень, и фрукты все подряд.
  
   Лежим весь день, да под солнцем весь день,
   Пусть тело смуглеет, лежать нам не лень.
   Плюхнуться в пруд порой не беда,
   Полезна здоровью и коже вода.
   Загораем весь день, да под солнцем весь день,
   Чтобы тело смуглело, лежать нам не лень
  
   Мы мясо не жрем, да мы мясо не жрем,
   И яйца не жрем, молока не пьем.
   За целомудренность, все мы горой
   Скотину, свинину жрет дурной.
   Мы мясо не жрем, да мы мясо не жрем,
   Яйца тоже, а молоко не пьем.
  
   Мы водку не пьем, да не пьем и спирт,
   От спирта душа погибает, горит.
   А соки мы пьем из овощей,
   Поэтому в мире мы всех умней.
   Мы водку не пьем, да не пьем спирт,
   От спирта душа погибает, горит.
  
   Табак не смолим, да табак не смолим,
   Лишь сброд глотает проклятый дым.
   Мы в кресло засунем филейную часть,
   Не станем себе приключений искать.
   Табак не смолим, да табак не смолим,
   Лишь сброд глотает проклятый дым.
  
   Едим мы салат, да едим мы салат
   И зелень, и овощи все подряд.
   А если посмеет кто нас матом крыть,
   Он может по роже горшком получить.
   Едим мы салат, да едим мы салат
   И зелень и фрукты все подряд.
  
   * * *
   Карл Фалентин
   Была такая вся рыцарская рать
   Здесь жили рыцари давно,
   Было их полным полно,
   В достатке жили, честь блюли,
   Бей врагов и не скули.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
  
   Винца могли, и то чуть-чуть,
   Из бочонка прихлебнуть,
   Чтобы после под столом
   Потравить о том, о сем.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
  
   Песню, девку, снедь и шнапс
   Рыцарь поиметь горазд.
   Если девка ни к чему,
   Значит семьдесят ему.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Раньше рыцарь на войне
   Был в доспехах, как в броне.
   Их поэтому не мало
   Молнией поубивало.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
  
   Каждый рыцарь как-никак
   Шил себе из жести фрак.
   Фрак износится в конец,
   Медник нужен, а не швец.
  
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
  
  
   С риском гонит рыцарь вскачь,
   Конь подкован и горяч.
   Не попросит: "Рыцарь слазь",
   Просто сбросит мордой в грязь.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   А случится вдруг простыть,
   Нет лекарств катар лечить.
   Льет из носа по усам.
   Но справлялся рыцарь сам.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
  
   Только рыцарь за порог,
   уж любовник у ворот.
   А супругу наплевать,
   Схватит девку - и в кровать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
  
   Да была в те времена
   Их житуха не дурна.
   Они бы еще лучше жили,
   Когда б налоги не платили.
  
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   И ворчали между прочим
   Наши рыцари не очень.
   Раз в достатке каждый жил,
   Никто на власти не грешил.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
  
   Рыцарь долг свой исполнял,
   Свято веру защищал.
   Жить ему под звон мечей
   Было знать всего милей.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
  
   Рыцари все чистоплотны,
   Жить в дерьме им не вольготно.
   Разве что нажравшись всласть,
   Могут и в штаны накласть.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
  
   Рать баварская пришла
   Брать Берлин, да вот беда,
   Драпать рыцарям пришлось,
   Знать бы, что там не сошлось.
  
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
  
   Если целый день скакать,
   Можно задницу надрать.
   От опрелостей скажу
   Не было им терпежу.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
  
   Ну, а если рыцарь нищий,
   Даже вшей на нем не сыщешь.
   Голодает обормот,
   Потому что он банкрот.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
  
   Было рыцарей навалом,
   Нынче ж вовсе их не стало.
   Но летают в подземельях
   Тени их и в наше время.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
   Такая. Такая.
   Вся рыцарская рать.
  
   * * *
  
  
  
   ОГЛАВЛЕНИЕ
  
   И. Эйхендорф 2
   Сумрак - словно крылья 3
   В лесу 4
   Музыкант 5
   Цыганка 6
   Студент 7
   Солдат 8
   Отшельник 9
   Солдат 10
   Прощанье моряка 11
   Рыцарь удачи 12
   Кавалерист страшило 13
   Прекрасная чужбина 14
   В замке 15
   На чужбине 16
   Тоска 17
   Жизнь певца 18
   Воспоминания 19
   Злоключение 20
   Тишина 21
   Отч. Любовник 22
   Счастье любви 23
   Ночь 24
   Серенада 25
   Весенняя ночь 26
   Безмолвная любовь 27
   Волшебство ночи 28
   Поляк 29
   Виноградарь 30
   На чужбине 31
   Солдат 32
   Возвращение 33
   Лунная ночь 34
   Лесная дева 35
   Ночной разговор 37
   Морская тишь 38
   Ушел моряк бывалый 39
  
   Р.М. Рильке 40
   Живу, когда над явью 41
   Мне страшен снов 42
   Осень 43
   Читающий 44
   Заключение 46
   Ужель часы 47
   Из града мраморного 48
   Вот Рождество 49
   Встреча 50
   Фрагмент 51
   В ночи 52
   Когда нас любит жизнь 53
   Судьба женщины 54
   Карусель 55
   Пантера 57
   Межой средь двух 58
   Люблю я бытия 59
   Ты, бог сосед 60
   И жизнь моя 61
   Владыки смертны 62
   В деревне той 63
   Позволь быть 64
   И мнится мне 65
   Дом бедняка 66
   Эпитафия 67
   Сумерки 68
   Закат мой 69
   Что будет, бог 70
   Одиночество 71
   Младенцем мрак 72
   Ты видел бури мощь 73
   Прогулка 75
   Странно время 76
  
   Г. Гейм 77
   Поля смерти 78
   И нет тебя 80
   И нет уже дождя 81
   Из мертвой осени 82
   И ветер пал 83
   Мельницы 84
   Вечер 85
   Цветы замерзают 86
   Это весна 87
   Воскресенье 88
   Белеют села 89
   В полусне 90
   Канатоходцы 91
   Нищий 92
   В мглу желтую 93
   В ночи 94
   Тень ресниц 95
   Приносит вечер 98
   Кладбище 99
   Город страданий 100
   Есть сердце у тебя 102
   Бездонный день 104
   Молитва 105
   В ночи угасли звезды 106
   Карусель, 107
   Вечер 108
   Стоит в канале черн... 108
   Обезьяна 109
   Обезьяна 110
   Заключенные 111
   Заключенные 112
   Вечер ранней весной 113
   Ночь 114
   Зима 115
   Слепые 116
   Арестанты 117
   Осенняя тетралогия 118
   Морг 124
  
   И. Рингельнатц.............131
   Портовый кабачок 132
   Крокодил 133
   Бумеранг 134
   Гиппопотам и слон 135
   Мужик на марке 136
   Муравьи 137
   Гортань 138
   Без Родины 139
   Песнь про мор. корову 140
   Пузыри под водой 141
   Логика 142
   Пакость 143
   Лясы точит 144
   Перевес 145
   Разница 146
   Парк 147
   Мыльный пузырь 148
   Табакерка 149
   Считалка 150
   Зерно 151
   Стишки для детей 152
   Перо 153
   Глобус 154
   Три звезды 155
   Пылинка смеется 156
   Воздастся 157
   Соловей 158
   Все вокруг 159
  
   Пустяковье 160
   Маленький мальчик 161
   Мыльный пузырь 162
   Камень 163
   Простая девочка 164
   Драгоц. Камень 165
   Перо 166
   Зерно 167
   Игла 168
   Искра 169
   Яйцо 170
   Блоха 171
   Капля 172
   Пуговка 173
  
   Э. Штриттматер
   Ценности 174
   Туман 175
   Древо воспоминаний 176
   Синева 177
   Взгляд с горы 178
   Одиночество 179
   Шагал 180
   Я 181
   Скоро зима 182
  
  
   Отдельные стихотворения
   Стихотворения из сказок
   Стихотворения из повестей
  
   Т. Крамер
   Хвала хлебной водке 184
   Н.Ленау
   Как кони тучи 185
   Г.Келлер
   Страдания жениха 186
   Э.Мерике
   Lebe Wohl 189
   Г.Гессе
   Из сказки "Лулу" 190
   М.Кашнитц
   Из книги Старый Сад 194
  
  
   Из книги "Поэты Немецкого
   Литературного Кабаре
  
   Эрих Мюзам
   Обличенье 204
   Завещание 205
   Гимн
   вегетарианцев 206
  
   Карл Фалентин
   Была такая вся
   рыцарская рать 207
  
  
  
  
  
  
  
   20
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"