Удивительное пекло для сентябрьского месяца. Я нацепил солнечные очки на нос, но особой разницы не почувствовал. Да и боль стала возвращаться, снова туман застил глаза. Правда, пока не так сильно. А этим сорванцам хоть бы что! Топают и разглядывают всё вокруг, как будто впервые здесь. И вроде как даже играют по ходу дела, но не забывают оглядываться: проверяют, значит, - не убежал ли. Да куда, собственно, я денусь!? Когда они рядом мне становится как-то спокойнее.
- Дядь Ром, опять?
- Не понял... - я попытался разглядеть глаза Бертышки (чудные всё-таки у них имена), но сквозь очки увидел какое-то наваждение в виде звериной морды. Надо бы к окулисту сходить, или к психологу, что ли...
- Голова болит, - не спросил, а заключил мальчик.
- Ну, возможно... А вы, собственно, не хотите мне объяснить, что всё-таки происходит со мной, кто и откуда вы? И почему вы забрались далеко от дома без родителей? - интересно(а почему я решил, что они далеко от дома!?)?
- Пока не хотим, - безапелляционно заявил Бертышка, подойдя почти вплотную ко мне.
- Дядь Ром, наклонись, а? - Берпышка встал рядом с братом и с беспокойством посмотрел на меня.
Я, как и в прошлый раз, присел на корточки и закрыл глаза. Только в этот раз оба мальчика дотронулись до меня. Я этого не видел ,но почувствовал, как с двух сторон к моему лицу протянулись их ладони. И вновь, как и тогда, но уже вдвоём, своими нежно-шершавыми ладошками они стали медленно водить по моему лицу, затем прикоснулись к вискам, и боль стала уходить.
- Теперь долго болеть не будет, - хором заключили мальчишки, - пойдём.
Старый облезлый бетонный забор с ржавыми воротами и ненавистной тугой калиткой возник перед нами внезапно. Мне даже стало не по себе: как же я пропустил его, не заметил?
- Спасибо, дядь Ром, - вновь хором сказали ребята. Они оба подошли ко мне и уткнулись в меня лбами. Я растерялся и непроизвольно положил руки на их мохнатые головы.
- Да не за что, мужики.
И снова мне пришлось в два приёма приоткрыть эту железную дверь, чтобы мальчишки смогли туда пролезть. Я сразу же ощутил беспокойство: вспомнился вчерашний то ли сон, то ли бред. Я попробовал проследить куда же пошли братья, но они как растворились. Меня так и подмывало полезть следом, но вчерашние события (не знаю, как назвать всё происшедшее...) останавливали меня. Пересилив себя, я развернулся и пошёл куда глаза глядят, потому, как домой идти совершенно не хотелось, а куда пойти - ума приложить не мог. Сколько я так шёл - не знаю, из моих размышлений меня выдернул вопрос, заданный сварливым голосом:
- Ну и куды идёшь-то? - на меня смотрели возмущённые глаза старушки - одуванчика, - не видишь что ли, - бизнес у мене здеся.
Я посмотрел вниз и чуть не вскрикнул. На маленькой коробке из-под обуви лежали расфасованные по пакетикам лесные орехи. Меня качнуло в сторону, и, если бы не бабушка-бизнесменша, которая на удивление для своего возраста сильными пальцами схватила меня за руку, я как пить дать упал бы.
- Что, милок, нехорошо? А ты присядь, - засуетилась она, и чуть не насильно усадила меня на раскладную табуретку, - на-ка, попей, болезный, чайку с мятой и чабрецом. Оно полезно, да и жажду утолишь.
- Спасибо, бабушка, - всё, что смог выдавить я из себя. Чай оказался ароматным, не похожим на всё, что я пил, начиная с последней поездки к Байкалу.
Посмотрев вокруг и убедившись, что эти орехи мне не мерещатся, я встал, ещё раз поблагодарил старушку, и почти бегом направился в сторону дома, ощущая на себе пристальный взгляд моей нечаянной знакомой. Спокойствие вернулось ко мне только тогда, когда за моей спиной захлопнулась дверь квартиры. Но даже теперь разные мысли обуревали меня. Раздевшись, я залез под душ и долго стоял под прохладными струями воды, чувствуя, как липкий страх от происходящего и усталость утекают вместе с ними. Как следует растеревшись полотенцем, я собрался было поужинать, но от моих метаний по кухне меня отвлёк телефонный звонок:
- На связи.
- Ромка, чем занят? - голос Витьки не узнать было сложно: он был хриплый и скрипучий, похожий на голос артиста Ливанова. За что мы и прозвали его Холмсом.
- Да вот, только что душ принял, собираюсь ужинать.
-Как всегда закалялся?
- А то... - хмыкнул я.
-Закаляайсяаа, если хочешь менингииит, - как обычно пропел на свой лад Витёк, - подожди, какой ужин, хотя нет, нормально, ужин в одиннадцать утра, - это нормально. Не забудь зубы на ночь почистить.
- Для тебя утро, а для меня давно день, - я замер, - что ты сказал!? Сейчас одиннадцать утра?!!
- Если будешь зависать, что твой комп - будет в столице полдень, - под Кириллова провещал друг.
- Ладно, чего хотел? - я уже решил быстрее от него отвязаться, твёрдо про себя решив - вернусь к воротам.
- Ром, ты можешь сделать мир добрее, - начал, как всегда издалека, мой занудливый друг, - когда совершишь сей благостный поступок, тебе откроется...
- Значит так, Вить. У меня нет времени. Если тебе что-то нужно, через десять минут будь у подъезда.
- Ты же собирался ужинать, - съехидничал тот.
- Будешь подкалывать, вообще слушать не буду.
- Осознал, уяснил, понял, и уже выдвигаюсь к подъезду.
Его ещё сейчас не хватало. Я на скорую руку заставил себя съесть два бутерброда с сыром, запил соком, оделся и выбежал из квартиры. Едва за мной захлопнулась дверь, мне пришло в голову, что хорошо бы было собраться в дорогу. Но ощущение уходящего времени гнало меня. Выскочив на улицу я нос к носу столкнулся с неугомонным Витькой.
- Быстро же ты добрался.
- Да мне собраться - только подпоясаться, - ухмыльнулся друг.
- Пойдём, по дороге расскажешь, чего тебе надо, - мы быстрым шагом направились в сторону загадочных ворот.