Аннотация: Этот перевод является уникальным примером осознанного и целенаправленного бессмысленного труда. Ведь что может быть более не нужным, чем перевод обратно на русский язык русскоязычного автора, переведенного до этого на английский?
дМитрий ГОРШКОВ
Перевод рассказа «Зигмунд в кафе» Виктора Пелевина обратно на русский язык.
ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА
1) Посвящение Сизифу
Символ бессмысленного труда - герой древнегреческой мифологии Сизиф, который был обречен на вечные и безуспешные попытки затащить здоровый валун на вершину горы, вдохновил своим непрекращающимся подвигом не одно поколение людей. Самым ярким примером этого является великая китайская Стена, которая возводилась ценой неимоверных человеческих жертв для защиты границ Поднебесной от набегов кочевых народов. К моменту завершения строительства территория Китая расширилась, и Стена оказалась внутри страны - монументальное сооружение за всю историю своего существования ни разу не использовалось по назначению. Но бессмысленный труд не пропал даром, Стена является единственным творением человеческих рук, которое видно из космоса. Можно привести еще массу примеров бессмысленного труда, ведь каждый человек отдает ему огромную часть своей жизни. Но все это будет неосознанный бессмысленный труд...
Перевод, который вы видите перед собой, является примером осознанного и целенаправленного бессмысленного труда. Что может быть более ненужным, чем перевод на русский язык русскоязычного автора, переведенного до этого на английский? Нет, можно, конечно, перевести этот перевод обратно на английский, но все же.
ДА ЗДРАВСТВУЕТ БЕССМЫСЛЕННЫЙ ТРУД! УРА!
И тем не менее, как и в случае со Стеной, бессмысленный труд не пропал даром, вы же это читаете.
2) Почему Пелевин?
Почему нет?
Виктор Пелевин - центральная и знаковая фигура в культуре последних лет. Вклад Пелевина в русскую литературу переоценить не возможно. В переломный момент истории страны произведения ПВО фактически спасли ее, сохранив читателя. Существующая сейчас прослойка читающей молодежи (от 20 до 40 лет) на 90% состоит из людей, которые в середине девяностых покупали книги Пелевина, выходившие в «Черной серии» издательства «Вагриус». Помимо этого ПВО продемонстрировал, что литература в условиях рынка может быть неплохим способом заработать себе на хлеб с маслом и черной икрой. Многие нынешние молодые авторы стали писать именно под влиянием Пелевина, я, в первую очередь, имею в виду себя.
Так что если кого-то и переводить обратно на русский язык, то только ПЕЛЕВИНА.
3) Пьер Менар
У Хорхе Луиса Борхеса в сборнике «Круги руин» есть рассказ, который называется «Пьер Менар, автор Дон Кихота». Он повествует о человеке, заново написавшем классический роман Мигеля Сервантеса.
«Он хотел сотворить не другого Дон Кихота - это не трудно, а Дон Кихота. Ни к чему добавлять, что он вовсе не ставил своей целью схематически переложить оригинал, не собирался делать и копию. Его достойным восхищения намерением было переложить страницы, совпадающие - слово в слово, строчка в строчку - со страницами Мигеля Сервантеса*».
Перевод рассказа Пелевина обратно на русский язык и труд Пьера Менара представляются события из одного ряда. Я, правда, в качестве перевода, не стал давать оригинальный Пелевинский текст...
4) Испорченный телефон
В этом Бессмысленном (с большой буквы) труде все же присутствовала какая-то доля эксперимента. Интересно было посмотреть, насколько изменится оригинальный текст после двух переводов.
Думаю, Пелевин бы ужаснулся, прочитав это! Ничего не осталось от его языка и стиля, к тому же некоторые факты в рассказе искажены.
Но зато сюжет по большей части сохранен.
При желании вы можете сравнить данный перевод с оригинальным текстом и воочию убедиться во всем сказанном выше.
5) Рассказ
Можно было придать переводу форму литературного произведения, сделать частью какого-нибудь рассказа.
Например, такого:
2010 год. Участники движения «Идущие вместе» уничтожили все русскоязычные и большинство переводных изданий популярных современных авторов. Издательства, работавшие с ними, закрыты. Сайты, посвященные их творчеству, удалены. Сами писатели скрываются за границей. В России существует группа литературных повстанцев, которые, рискуя жизнью, отыскивают последние, чудом уцелевшие, тексты на иностранных языках и переводят их обратно на русский.
Дмитрий посмотрел в окно, потом задернул штору и сел за компьютер. Он открыл файл с английским переводом рассказа «Зигмунд в кафе» ("Sigmund in a cafe") некогда одного из самых популярных русских авторов Виктора Пелевина. У Дмитрия задрожали руки. Скольких трудов стоило достать это файл. Он начал переводить обратно на русский. Дмитрий плохо знал английский, ему постоянно приходилось пользоваться словарями. Но кроме него эту работу не мог сделать никто. Как только с улицы доносился шум мотора, Дмитрий вскакивал и подбегал к окну. Он должен был успеть.
Дмитрий переводил последние строчки рассказа: «-- What a beautiful parrot you have here, -- the whiskered gentleman said to the hostess. -- What else can he say?», когда внизу раздался резкий скрежет тормозов. Он увидел в окно черную машину и людей в разноцветных майках, вбегающих в подъезд. Он метнулся к компьютеру и сал стучать по клавиатуре еще быстрее. Он обязательно должен был успеть.
Раздался звонок в дверь. Дмитрий не открывал. Люди в разноцветных майках стали ломать дверь. Дмитрий уже закончил переводить и вышел в интернет, он должен был послать рассказ надежным людям по электронной почте. Дмитрий вписывал адреса e-mail"ов в специальное окошко. Дверь не выдержала, люди в разноцветных майках ворвались в квартиру. Но одновременно с этим Дмитрий успел нажать на кнопку «Отправить». Письмо ушло. Остальное было уже неважно...
ПЕРЕВОД
Виктор Пелевин
ЗИГМУНД В КАФЕ
Translated from Russian to English by Serge Winitzki (c) 1996
Translated back from English to Russian by дМитрий Горшков (с) 2002
За гладкими каменными лицами этих истуканов нередко скрываются
лабиринты трещин и пустот, в которых селятся разного рода птицы.
Джозеф Лэвендер, «Остров пасхи»
Он не мог припомнить такой холодный зимы в Вене. Он дрожал каждый раз, когда открывалась дверь, и облако холодного воздуха залетало в кафе. Новые посетители не появлялись уже долгое время, и Зигмунд начал впадать в старческую дрему. Но вот дверь снова хлопнула, и он поднял голову, чтобы посмотреть.
Два новых человека вошли в кафе - мужчина с бакенбардами и женщина в высоком шиньоне.
Женщина держала в руках длинный острый зонтик.
Мужчина нес маленькую дамскую сумочку, отделанную темным блестящим мехом, чуть мокрым от растаявшего снега.
Они встали возле вешалки и начали раздеваться: мужчина снял пальто, повесил его на крючок, а потом попытался поместить шляпу на одном из длинных деревянных колышков, торчащих из стены над вешалкой, но промахнулся, шляпа выпала у него из рук и оказалась на полу. Мужчина что-то недовольно пробормотал, поднял шляпу и, наконец, повесил ее на колышек; затем он поспешил помочь своей женщине снять шубу. Освободившись от мехов, она доброжелательно улыбнулась и забрала у него сумочку, но неожиданно лицо ее исказила гримаса недовольства: сумочка была открыта, и снег попал внутрь. Она повесила сумочку на плечо, поставила зонт в угол, взяла за руку своего спутника и пошла с ним в главный зал.
- Ага, - мягко проговорил Зигмунд и покачал головой.
Между стеной и стойкой бара, рядом со столом, к которому направились мужчина с бакенбардами и его женщина, было свободное пространство, где играли дети хозяина заведения: мальчик восьми лет в белом свитере большого размера, с рисунком в виде ромбов, и еще более юная девочка в темном платье и полосатых шерстяных штанах. Их игрушки: деревянные кубики и наполовину спущенный мячик, лежали на полу перед ними.
Дети вели себя необычно тихо. Мальчик возился с деревянными кубиками, на сторонах которых были рисунки. Он конструировал здание странной архитектуры, с отверстием в передней стене. Здание постоянно рушилось, потому что отверстие было слишком широким, и верхний кирпич падал между боковыми стенами. Каждый раз, когда кубики оказывались на полу, мальчик с грустью ковырял в носу грязным пальцем и начинал строительство заново. Девочка сидела прямо на полу напротив брата, глядя на него без особого интереса, и играла с горстью монет - она или раскладывала монетки на полу или собирала их в небольшую кучу и пихала их под себя. Скоро ей надоело это занятие, она бросила монеты на пол, наклонилась на бок, схватила ближайший стул за ножки, подтянула его к себе и стала возить его по полу, толкая полуспущенный мячик ножками стула. Неожиданно она толкнула мяч слишком сильно, он покатился в направлении мальчика, и его хилая конструкция рухнула как раз в тот момент, когда он собирался водрузить на ее вершину последний кубик, на сторонах которого были изображены ветка апельсинового дерева и пожарная вышка. Мальчик поднял голову и погрозил девочке кулаком, в ответ на это она открыла рот и показала язык - она держала его высунутым так долго, что за это время его можно было детально изучить.
- Ага, - проговорил Зигмунд и посмотрел на мужчину с бакенбардами и на его даму.
Им уже подали закуски. Мужчина глотал устриц, умело, открывая раковины маленьким серебряным ножом, и говорил что-то своей спутнице, которая улыбалась, кивала и ела грибы - один за другим брала их вилкой с двумя зубцами и внимательно рассматривала, прежде окунуть в густой желтый соус. Мужчина, постукивая горлышком бутылки о край бокала, налил себе немного белого вина, выпил его и подвинул тарелку с супом поближе к себе.
Официант принес блюдо с длинной жареной рыбой. Женщина посмотрела на рыбу, неожиданно хлопнула себя по лбу и стала что-то рассказывать мужчине. Он посмотрел на нее, затем слушал ее какое-то время, после чего сделал недоверчивое лицо, выпил еще стакан вина и начал аккуратно вставлять сигарету в конусообразный красный мундштук, который он держал между мизинцем и безымянным пальцем.
- Ага! - проговорил Зигмунд и посмотрел в дальний угол кафе, где хозяйка, жена хозяина заведения, стояла вместе с коренастым официантом.
Из-за перегоревшей лампочки там было темнее, чем в других углах заведения. Хозяйка стояла, держась пухлыми руками за бедра; эта поза и фартук с цветным узором делали ее похожей на старинную вазу. Официант уже принес длинную складную лестницу, которая стояла теперь рядом со свободным столиком. Хозяйка проверила насколько устойчива лестница, почесала голову и сказала что-то официанту. Он развернулся и пошел за барную стойку, там наклонился и не был виден некоторое время. Через минуту он возник из-за стойки и показал хозяйке продолговатый светящийся предмет. Она энергично закивала, и официант вернулся к ней с фонарем в руке. Он хотел отдать фонарь хозяйке, но она покачала головой и показала пальцем на пол.
В полу рядом с пустым столиком был большой квадратный люк. Он был практически не заметен, потому что был покрыт таким же паркетном, как и остальной пол. Догадаться о существовании люка можно было только благодаря его тонким отделанным медью краям пересекающим паркетные доски и медному же кольцу торчащему из него.
Официант аккуратно закатал штаны до колен, сел на корточки, схватился за кольцо и одним мощным рывком открыл люк. Хозяйка сморщилась и отошла в сторону. Официант вопросительно на нее посмотрел, но она вновь энергично закивала, и он стал спускаться. Очевидно, что внизу была лестница, потому что официант в закатанных штанах с каждым невидимым шагом погружался все ниже и ниже в темноту черного квадрата. Сначала он придерживал люк сам, но когда спустился еще ниже, хозяйка подошла и стала сама придерживать крышку люка обеими руками, всматриваясь в черную дыру, в которой исчез официант.
Вскоре белый, но теперь слегка испачканный, пиджак официанта вновь появился над уровнем пола. Он вылез, захлопнул люк и решительно двинулся к лестнице, но хозяйка остановила его и повернула спиной к себе. Она тщательно отряхнула его пиджак, взяла фонарь у него из рук, дунула на него и трижды ударила по нему ладонью. Хозяйка подошла к лестнице, поставила ногу на нижнюю ступеньку, подождала, пока официант крепко ухватится за лестницу сбоку, и стала подниматься наверх.
Перегоревшая лампочка находилась внутри узкого абажура, подвешенного на длинном проводе, поэтому хозяйке не пришлось залезать слишком высоко. Она поднялась вверх на пять или шесть ступенек, протянула руки внутрь абажура и попыталась повернуть лампочку, но та была слишком сильно закручена, и абажур начал поворачиваться вместе с ней. Тогда хозяйка взяла новую лампочку в рот, осторожно зажав ее губами, потом протянула вперед освободившуюся руку и стала придерживать ей абажур. Так получалось гораздо легче. Внимание официанта, который крепко держал лестницу и облизывал губы кончиком языка, было сосредоточено на движениях пухлых рук хозяйки. Неожиданно свет вырвался из матового абажура. Официант вздрогнул, моргнул и на секунду ослабил хватку. Половины складной лестницы стали расходиться в разные стороны. Хозяйка взмахнула руками и чуть не упала пол, но официант в последний момент сумел удержать лестницу. С необыкновенной скоростью бледная от испуга хозяйка соскочила с высоты трех или четырех ступенек на паркетный пол и замерла в успокаивающих объятиях своего компаньона.
- Ага! Ага! - вслух произнес Зигмунд и уставился на пару за столиком.
Женщина в шиньоне уже ела десерт: в ее руке была продолговатая трубочка с кремом, она кусала ее с широкого конца. Зигмунд посмотрел на нее, как раз когда она собиралась откусить большой кусок: положила трубочку в рот и нажала зубами, в результате чего густой белый крем полился из тонкого конца. Мужчина с бакенбардами продемонстрировал отличную реакцию, и крем из трубочки упал ему на руку, а не на скатерть. Женщина разразилась смехом. Мужчина поднес испачканную руку ко рту и слизал крем. Это заставило его спутницу рассмеяться еще сильнее. От смеха она выпустила из руки трубочку с кремом и уронила ее в тарелку с остатками рыбы. Слизав крем, мужчина поймал в воздухе руку женщины и чувственно ее поцеловал, в ответ на это она взяла бокал его золотого вина и сделала несколько маленьких глотков. Затем мужчина прикурил еще одну сигарету: он поместил ее в конусообразный красный мундштук, быстро сделал несколько вдохов и стал выпускать изо рта кольца табачного дыма.
Он, несомненно, был мастером этого сложного искусства. Сначала он выпустил большое сине-серое кольцо с волнистыми краями, затем еще одно кольцо меньшего размера, которое пролетело через большое кольцо, не задев его. Он помахал рукой в воздухе, разрушил конструкции из дыма, и выпустил два новых кольца, на этот раз одинакового размера, которые поплыли по воздуху одно над другим, образовывая почти что идеальную восьмерку. Спутница смотрела на мужчину с интересом и машинально тыкала тонкой деревянной палочкой в рыбью голову на тарелке.
Набрав полный рот дыма, мужчина выпустил две тонких длинных струи: одна струя прошла сквозь верхнее кольцо, другая сквозь нижнее, после чего они соединились и превратились в мутное синее облако. Женщина аплодировала.
- Ага! - воскликнул Зигмунд, после чего мужчина повернулся и с любопытством на него посмотрел.
Зигмунд перевел взгляд на детей. Похоже, что один из них принес новые игрушки. Помимо кубиков и спущенного мяча, вокруг них теперь лежали растрепанная кукла и цветные кусочки глины. Мальчик все еще занимался кубиками, но теперь вместо дома он строил длинную низкую стену, на которой через одинаковый интервал стояли оловянные солдатики в высоких красных шапках. Стена имела форму полукруга, в центре которого подставка из четырех кубиков поддерживала спущенный мяч, так чтобы тот не касался пола. Девочка сидела спиной к брату и рассеянно кусала за хвост чучело канарейки.
- Ага! - беспокойно закричал Зигмунд. - Ага! Ага!
Теперь уже не только мужчина посмотрел на него (мужчина и его женщина уже стояли у вешалки и одевались), но также и хозяйка, которая длинной палкой поправляла шторы на окнах. Зигмунд бросил взгляд на хозяйку, потом перевел его на стену, где висели картины - банальный морской пейзаж с луной и маяком и, абсолютно не к месту, большое авангардное полотно, изображавшее вид сверху на два раскрытых рояля, в которых лежали мертвые Бонуэль и Сальвадор Дали оба с неестественно большими ушами.
- Ага! - кричал Зигмунд так громко, как мог.
Теперь люди из всех частей заведения смотрели на него, и не только смотрели: хозяйка пошла в его сторону с длинной палкой в руке, а мужчина с бакенбардами приближался с другой стороны, держа шляпу в руках. Хозяйка, как обычно, была угрюмой, а лицо мужчины изображало искренний трогательный интерес. Лица приближались до тех пор, пока практически полностью не перекрыли обзор. Зигмунду стало не по себе, и он съежился в пушистый комок.
- Какой у вас красивый попугай, - сказал хозяйке мужчина с бакенбардами. - Что еще он умеет говорить?
- Много чего, - ответила хозяйка. - Давай, Зигмунд, скажи нам что нибудь.
Она вытянула руку и просунула кончики пальцев между прутьями.
- Зигмунд - хороший, - кокетливо сказал Зигмунд, отходя, на всякий случай, вглубь клетки. - Зигмунд - умный.
- Он, правда, умный, - сказала хозяйка, - Только вся клетка в дерьме. Ни одного чистого места не осталось.
- Не будьте так строги с бедной птицей. Это все-таки его клетка, а не ваша, - ответил мужчина с бакенбардами, приглаживая волосы. - Ему ведь тоже в ней жить.
Через секунду ему, очевидно, стало неловко оттого, что он разговаривает с вульгарной женой бармена. Он с каменным лицом надел шляпу, повернулся и пошел к двери.
дМитрий Горшков
13.07.2002
Оригинальный текст Виктора Пелевина можно найти в книге: