Аннотация: Господа! Ну, хоть кто-нибудь, оставьте маленький комментарий! Если это полная туфта, так и напишите! Тишина хуже всего!
Глава шестая
Весенний Праздник
Солнце скрылось за белым одиноким облаком, и на несколько минут Волин накрыла прохладная тень. С моря потянул легкий бриз, и прохожие с упоением глотали свежий воздух.
Праздник уже начался, и вся набережная вместе с центральной площадью превратились в настоящий муравейник. Такое скопление народа Дана Пчела видела не часто. Она привыкла к одиночеству, редко выбиралась в город и жила своей тихой незаметной жизнью. Однако сейчас Дана всей душой почувствовала, что праздничное настроение, охватившее всех вокруг, каким-то странным образом передалось и ей.
Набережная от начала и до конца была увешана бесчисленными шарами, игрушками и цветами. Над шумной улицей витал какой-то светло-серый ореол праздничного великолепия, накрывший все своим необозримым куполом. Вдоль улиц выстроились столы, устланные разноцветными накидками, на которых красовались румяные пирожки, воздушные пирожные, конфеты, пастила, шоколад и много-много еще чего. На других столах, не менее просторных и красивых, громоздились всякие поделки и сувениры, которые заготовлялись мастерами не один месяц до праздника.
Средоточием дня, конечно, был Морской Вас. Его изображения красовалось повсюду. В позолоченном венце с зелеными проблесками, наряженный в лазурные морские одеяния, с большими страшными трезубцами, он выглядел одинаково и в начале набережной, и на центральной площади, и у здания префектуры, и даже на маленьких картинках, которые русалки раздавали радостным прохожим.
В этот день русалки были повсюду. Они нарядились в самые нарядные одежды и выделялись среди толпы своей необычной морской красотой.
Дана брела в бесконечном людском потоке, не успевая разглядывать импровизированные представления, разыгрывающиеся на каждом шагу.
Повсюду гремела музыка. Мелодии, заглушая слова прохожих и обращения глашатаев, текли как ручей вдоль набережной, сменяясь через каждые десять шагов.
Наконец, Дана достигла середины набережной с двумя рядами свежевыкрашенных только что построенных стен, с протянутыми над ними яркими накидками от солнца. Под ними столпилась толпа зевак, и Дане пришлось применить всю свою ловкость, чтобы протолкаться немного вперед.
Представление было поистине грандиозным и красочным. Морской Вас уже появился. Он пританцовывал на круглом возвышении в окружении множества русалок и громко выкрикивал какие-то слова на непонятном для большинства зрителей морском диалекте. Над сценой взмывали в небо праздничные огни, люди подхватывали песню, и она уносилась вдаль по набережной.
Дана наблюдала за танцем русалок, которые были все одного роста, как на подбор. Их было не меньше сотни, а танец был каким-то таинственным и легким. Впрочем, танцевать морские жители всегда умели.
Вдруг промелькнувшее лицо одной из русалок показалось Дане очень знакомым. Как дуновение ветра пролетело это мгновение, наполнившее грудь Даны непонятным трепетом. Потом лицо исчезло, и Дана долго искала русалку с длинным рыжим хвостом.
Она разволновалась и решила протиснуться к танцовщицам со стороны берега, там было не так много людей.
Пробираясь сквозь толпу, Дане показалось, что люди вокруг нее сами освобождают ей путь, словно невидимая рука расчищает ей дорогу.
Она оказалась у самого помоста там, где на земле сидело с десяток подростков. Среди них Дана оставалась незаметной для окружающих, но по выражению ее лица не трудно было догадаться, что она сильно взволнована и кого-то все время ищет. Ее глаза горели, как два ярких факела в ночи, но, к счастью, никто не обращал на нее никакого внимания, все были заняты представлением.
Видение вскоре повторилось. Одна из русалок обернулась, стряхнула с лица густые волосы, и Дана вновь увидела знакомое лицо. Только теперь у нее не осталось и тени сомнений. У русалки было лицо Бреславы Росы, матери Даны. Спутать она не могла.
Это настолько ошеломило Дану, что посторонний шум пропал, испарился, а все представление как будто замерло. Дану сковала тишина. Она не сводила глаз с русалки, пока та не исчезла в кругу хоровода своих подружек.
Русалка как сквозь землю провалилась. Дана нервно вертела головой, разыскивая длинные рыжие волосы, но все было тщетно.
Через некоторое время, как и предполагалось, вся праздничная армада во главе с Морским Васом двинулась по набережной в сторону Кожевенной улицы. Та начиналась через десяток домов и убегала, петляя по городу, в самый центр, на Рубиновую площадь, где располагалась Городская Управа.
Остальная толпа неровными потоками потекла вслед за русалками. Суматоха все увеличивалась, но Дану это нисколько не беспокоило, вокруг нее никого кроме русалок сейчас не существовало.
Она искала длинные рыжие волосы, которые не спутала бы ни с какими другими.
Вот еще один оборот головы, и... вновь лицо Бреславы. Только на этот раз губы сошлись в улыбке, которую Дана хорошо знала.
- Мама! - громко крикнула Дана и бросилась в гущу толпы.
На крик обернулось всего несколько человек, но среди такого шума он не казался уж чем-то особенным.
- Мама! - крикнула Дана еще раз, заметив, что русалки быстро удаляются, а ей никак не удается к ним приблизиться.
Она рвалась вперед, усердно работая локтями.
К счастью перед высоким розовым домом, балконы которого были заполнены до отказа зеваками, праздничная процессия остановилась, в разноцветный поток вливались новые люди, шедшие с городских бульваров. Дети гурьбой вклинивались в праздничные ряды и мешали движению.
Благодаря замешательству, Дана ворвалась в круг русалок и сразу же почувствовала соленый тошнотворный запах.
Она заглядывала в лица, надеясь найти мать. Хватала русалок за плечи, готовая вот-вот расплакаться. Кто-то пытался ухватить ее за руку, кто-то толкал в спину, кто-то наступал на ноги. Но это ее уже нисколько не смущало. Она не чувствовала боли.
- Кого ты ищешь? - окликнул ее старый болотник, перестав играть на свирели.
Дана не расслышала его вопроса, да и не собиралась отвечать, глаза ее были устремлены только вперед. Она сделала шаг в сторону, но болотник крепко схватил ее за руку.
- Остановись, милашка, - сказал он и расплылся в широкой улыбке. - Не тревожь русалок, они заняты очень важным делом, разве ты не заметила, идет праздник.
Дана одернула руку и грозно посмотрела на болотника. Но в его добром взгляде она не увидела ничего опасного и устрашающего. Он напомнил ей старые игрушки, которыми она играла в далеком детстве.
- Я ищу одну русалку, - объяснила Дана.
Ее слова прозвучали слишком грубо, отчего болотник надулся и в одно мгновение спрятал улыбку.
- Зачем? - спросил он.
- Ее лицо показалось мне очень знакомым, - ответила Дана.
- Ты водишь дружбу с русалками? Часто наведываешься в города Бармы?
- Нет, просто я увидела знакомое лицо, оно точь-в-точь, как у моей матери.
На лице болотника появилось удивление.
- Как тебя зовут?
- Дана Пчела.
- А меня Шушика. Я в некотором роде отвечаю за безопасность русалок.
- А это зачем? - Дана показала на свирель.
- Удачное сочетание приятного с полезным, - весело ответил Шушика. - В молодости у меня был исключительно музыкальный слух, но тогда я был занят совсем другими делами. А теперь, когда дела кончились, мой слух куда-то подевался.
Шушика элегантно отвел Дану в сторону и напрямую спросил:
- Давай, девочка, расскажи, что тебя так расстроило? Я ведь все вижу.
И Дана, нисколько не смущаясь, все ему рассказала.
- Да, - протяжно сказал Шушика, - сдается мне, что ты не отстанешь, пока не найдешь русалку с лицом твоей матери. А если тебе все это просто показалось?
- Не могло мне показаться, - заверила его Дана. - Я действительно видела маму, уж поверьте мне.
Шушика задумался, посматривая на русалок, которые тем временем во всю развлекали народ. Они кружились вокруг Морского Васы, а рядом резвились дети и взрослые.
- Вот, что я тебе скажу, милая, - сказал Шушика после недолгого размышления, отразившегося на его лице парочкой морщин на подбородке. - Выстроить русалок всех в ряд тебе не удастся, а стало быть, шанс найти одну единственную очень невелик. Посоветую-ка я тебе обратиться к Зеленой Маре. Она старейшина всех здешних русалок. Уж если она не сможет тебе помочь, то тогда и никто не сможет.
- А где ее найти? - спросила Дана.
- Сейчас она на старой барже "Синеока" в самом конце набережной, напротив башни с часами. Наверно спит. Но ты отправляйся к ней не прямо сейчас, а ближе к вечеру. Скажешь, что от меня. Надеюсь, она тебе все объяснит.
Шушика как-то загадочно посмотрел на Дану. Его правый глаз ехидно моргнул, а правый почти закрылся.
- А теперь не мешай, - произнес он уже сердито, - праздник продолжается.
Он побежал вприпрыжку к русалкам, раздвигая прохожих широкими ладонями.
Дана смотрела ему вслед и не знала, что делать дальше. До вечера было еще далеко, а глазеть на праздничное представление ей почему-то совсем расхотелось. Морской Вас ей совсем не понравились. Он выглядел грязным и некрасивым.
Она вздохнула и направилась в сторону главных городских ворот, на площадь, где все улицы прибрежной части города сливались в одну точку. Праздничная процессия там уже побывала, и поэтому основная масса народа откочевала в другие места.
Дана присела на скамейку, стоявшую в тихом саду неподалеку от городских ворот, откуда набережная просматривалась почти вся, за исключением средней части. Здесь не было слышно городского шума, и за последний час Дана, наконец, почувствовала себя по-настоящему уютно.
Сидя в тени под ветвистой акацией, она наслаждалась пением птиц. Лишь далекий гул напоминал ей о празднике.
Она закрыла глаза и поэтому не видела, как у входа в сад появился человек. Он шел бесшумно, словно парил над землей или умел передвигаться как мышь. Но когда до скамьи оставалось совсем немного, Дана, повинуясь какому-то внутреннему чувству, открыла глаза и увидела его.
Одет он был в какой-то странный коричневый балахон, доходивший почти до ступней. На голове у него небрежно болталась огромная черная шляпа, тень от которой закрывала почти все лицо. Увидев, что его обнаружили, незнакомец прибавил шагу.
Вокруг, как назло, никого не было. Дана испугалась и хотела крикнуть, но не смогла. Ноги сделались ватными, тело окаменело то ли от страха, то ли от неожиданности. Какое-то мгновение оставалась надежда, что незнакомец ищет вовсе не ее, а кого-то другого и направляется дальше, в глубь сада. Но незнакомец, несомненно, направлялся именно к ней.
Дана вышла из оцепенения, вскочила и сделала несколько быстрых шагов в сторону ворот. Незнакомец перешел на бег. Теперь она могла различить лицо, красное от гнева, и злые глаза, как у одинокого вепря. Оскал незнакомца обнажил два ряда белых зубов, или скорее клыков, настолько они поразили воображение Даны. Но она не стала медлить и бросилась прочь.
Сначала по пустынной дорожке, потом за ворота по узкой улице. Там можно было смешаться с толпой, если незнакомец не отстанет.
Что ему надо, подумала она и оглянулась.
Человек в коричневом балахоне приближался. Дана услышала его голос, похожий на рычание волка. У нее не осталось никаких сомнений, незнакомцу была нужна именно она. Но зачем?
В этом саду Дана знала каждый закуток, каждую тропинку, поэтому могла маневрировать и выбирать верный путь, чтобы запутать преследователя. Но, несмотря на это незнакомец быстро приближался. Его плащ развевался на ветру, и казалось вот-вот поглотит Дану.
Скоро садовая дорожка закончилась, и Дана выбежала на каменную мостовую узкой улочки, которая вела к набережной. Вдалеке она увидела первых прохожих. Сначала они показались ей такими же одинокими, как и она, но далекая праздничная музыка и гул толпы вселили в нее уверенность. Еще совсем немного, и она окажется в окружении людей, а значит в безопасности.
Человек в черной шляпе понял, что промедли он еще немного, и девчонка окажется в безопасном месте. Он ускорил шаг, вытянул руки и приготовился к прыжку. Дана почувствовала его горячее дыхание за своей спиной. Еще секунда и ...
Она не успела одернуть плечо, чтобы не попасть ему в руки. Ей помогли. Со стороны набережной, из-за угла, прямо на них выскочила гурьба мальчишек и девчонок. Их было не меньше сотни. Огромной ватагой, сметая все на своем пути, они неслись прямо на Дану и ее преследователя. Куда они направлялись, Дане было все равно. Самое главное, что они стали ее спасителями.
Дана успела увернуться, прижалась к стене и оглянулась, чтобы посмотреть на незнакомца. И громко засмеялась.
Ее преследователь был в полной растерянности. Выругавшись, он принялся расталкивать подростков, расчищая себе путь, но в какой-то момент не устоял на ногах и рухнул на мостовую. Дети с хохотом продолжали бежать вверх по улице, не удостоив нечаянную жертву вниманием. Словно муравьи они бежали прямо по распластавшемуся телу незнакомца, наступали на живот, на руки, на лицо.
Дана получила шанс и, что было сил, рванула к набережной. И пока незнакомец вставал, она была уже далеко. Он потерял ее. Девушка смешалась с толпой, и найти ее среди людского леса стало невозможно.
Отдышавшись и немного придя в себя, Дана осмотрелась. Испуг прошел, и она, наконец, услышала шум толпы.
Праздник набирал обороты. Сумерки медленно опускались на город. Факельщики зажигали огни. В таком большом городе, как Волин, по праву считавшемся столицей всего южного побережья, на праздники фонарного масла не жалели. На всех улицах зажигались фонарные столбы, образуя одну большую радугу. Прохожие, закинув головы, с открытым ртом взирали на бесконечные салюты, выписывающие в небе над заливом неимоверные узоры.
Дана еще несколько раз испуганно оборачивалась и смотрела по сторонам, пытаясь удостовериться, что незнакомец сбился со следа. К счастью, коричневый плащ и черная шляпа больше не появлялись.
- Странный сегодня день, - буркнула она себе под нос, раздумывая куда отправиться.
- Что вы сказали, милая госпожа? - раздалось рядом.
Дана вздрогнула от неожиданности и обернулась на голос. Перед ней стоял мужчина средних лет с красными от хмеля глазами. В руках он держал недопитую бутылку дешевого вина и мерно раскачивался в такт ветра, задувавшего с моря.
Дана ничего ему не ответила. Она развернулась и направилась в сторону порта. Но мужчина преградил ей дорогу.
- Такая красивая барышня и одна. Неужели тебе не нужен сопровождающий?
Он выговаривал слова с каким-то напыщенным лукавством, которое было не знакомо Дане. Она не привыкла к подобному обращению, но прекрасно знала, что нужно этому человеку.
Непонятно почему, но Дана испугалась его гораздо больше, чем незнакомца, который пытался ее догнать всего несколько минут назад. В душе она уже в который раз пожалела, что отправилась сегодня в город.
- Мне никто не нужен, - твердо ответила Дана, стараясь сохранять спокойствие.
Не дав мужчине опомниться, она оттолкнула его в сторону и зашагала прочь. Гуляка не стал ее преследовать, а только покачал головой и помахал ей вслед полупустой бутылкой.
- Мне непременно нужно куда-нибудь зайти, - сказала себе Дана и повернула в сторону магазинов, расположенных в конце набережной.
Она зашла в первую попавшуюся лавку, где торговали одеждой, и стала делать вид, что разглядывает платья, которых здесь было видимо невидимо. За прилавком стояла толстая женщина с добродушным лицом и о чем-то громко разговаривала с одним из покупателей. Дана решила, что здесь стоит задержаться. Тепло и уют подействовали на нее успокаивающе.
Примерно через пол часа, так и не выбрав платье, чего Дана собственно и не собиралась делать, но освободившись от нервного напряжения, она вышла на улицу и направилась к порту. Там, по словам Шушики, должна была стоять баржа с Зеленой Марой.
Площадь вокруг набережной и прилегающие улицы по-прежнему были полны народа. В такой толпе Дана вряд ли могла столкнуться с незнакомцем, но подозрительные компании она старалась обходить стороной, поскольку к этому часу все уже были навеселе.
Преодолев несколько причалов, Дана увидела то, что искала. Баржа блеснула из-за деревьев серебристым узором на борту. Остальные ее части окутала темнота, и Дане поначалу показалось, что от баржи отломился большой кусок.
Вглядываясь в темноту, она пыталась заметить кого-нибудь на палубе, но там как будто было безлюдно.
Дана набралась смелости и решила идти до конца. Поднимаясь по деревянным сходням, она заметила, что на боку, том самом, что отливал серебром, мелкими буквами было написано: "Синеока". Эти слово неизвестно отчего заставило ее на мгновение замереть и еще раз подумать о том, стоит ли ей искать Зеленую Мару. По рассказам родителей Дана хорошо знала, что предводительница русалок не может быть тихой и спокойной, как многие остальные. Ведь за ее спиной, пропахшей морскими глубинами, были страшные приключения.
Но Дана превозмогла себя. Ей не терпелось кое-что выяснить. Раз уж день выдался каким-то необычным, подумала она, то следует пройти его до конца и попытаться найти ответы на все вопросы.
Она глубоко вздохнула и ступила на палубу, которая тут же скрипнула, выдавая незваную посетительницу.
Дана прошла до самой кормы и нигде не заметила ни люка, ни двери. Но когда она хотела повернуть назад, снизу раздался металлический скрежет, чья-то рука схватила ее за ногу и потащила за собой в трюм, пропахший рыбой и морской капустой.
Крышка люка с грохотом захлопнулась, и Дана оказалась в темноте.
Таинственная рука оставила ее в покое, но не надолго. В углу вспыхнула свеча, и рука вновь схватила Дану, но на этот раз за плечо. Пока Дана Пчела морщилась от яркой вспышки и боли, грубый женский голос спросил:
- Что ты здесь делаешь, юная воровка?
Дана повернулась на голос и увидела хозяйку баржи. Русалка была очень высокого роста, голова ее упиралась в потолок. Зеленые волосы, свисавшие почти до колен, закрывали лицо и шею. При свете свечи они переливались бирюзовыми отблесками. Тело ее было обтянуто тонкой просвечивающей тканью, и русалка казалась обнаженной. От нее исходил резкий приторный запах морских пряностей, от которого у Даны на глазах выступили слезы и запершило в горле.
- Я не воровка, я ищу Зеленую Мару, - прошептала Дана. - Шушика сказал, что она может мне помочь.
Женщина внимательно осмотрела девушку.
- Ну, я Мара. Чего тебе?
Дана удивилась силе, которой обладала Зеленя Мара. Плечо ныло от боли.
- Сегодня на празднике среди русалок я увидела свою маму, - объяснила Дана. - Она несколько раз смотрела на меня. Я бросилась за ней, но не нашла, и Шушика предложил сходить к вам. Дело в том, что моя мама погибла два года назад в море.
Дана рассказала ей о гибели матери, от волнения сбиваясь и путаясь в словах, но Зеленая Мара, на удивление, очень внимательно слушала и даже не предложила присесть.
Когда Дана замолчала, Мара долго еще стояла в каком-то странном оцепенении. Дана даже поначалу показалось, что она действительно что-то знает. Но Зеленая Мара смотрела не на Дану, она смотрела сквозь нее, в пустоту, словно наблюдала за каким-то невидимым существом.
- Сядь, - грубым голосом сказала Мара и подтолкнула Дану к стене, где стоял облезлый стул на трех ножках.
Подождав, пока Дана сядет, Мара опустилась напротив нее на голый пол, и взгляды их встретились.
- Мои русалки живут спокойной жизнью, - сказала она. - Если бы у кого-то из них изменилось лицо, я узнала бы об этом первой.
- Но я не обманываю, - чуть не плача проговорила Дана. - Я видела лицо своей матери также ясно, как сейчас вижу вас.
- Такое бывает иногда. Мы все живем в непристойном мире, который делает из нас сумасшедших. Нам кажется, что мы нормальны, но на самом деле мы давно больны и не хотим в этом сознаться.
- О, Боже, - почти простонала Дана, - я здорова. Если вы не можете мне помочь, тогда я лучше пойду.
Но Мара не отпустила ее. Она изменилась в лице, на зеленоватых щеках выступил неестественный румянец.
- Ты сказала Боже? В кого ты веришь? - спросила она с удивлением.
- Это не имеет значения, - ответила Дана и опять попыталась встать, но не смогла. Какая-то сила удерживала ее на стуле.
- Еще как имеет. Ты веришь во Всеведа! Как я сразу не догадалась. Впервые за долгие годы вижу человека, верующего во Всеведа.
Мара придвинулась ближе к Дане и с новой силой заглянула в ее глаза.
Плохо это было или хорошо, Дана не поняла. Но Мара как будто смягчилась и стала вести себя более дружелюбно.
- Вы жители поверхности не знаете то, что знаем мы, жители морских глубин, - сказала Мара. - Мир висит на волоске. Скоро все полетит в тартарары. Так и знай.
- Ко мне это не имеет никакого отношения? - сказала Дана.
- В твоем мире все имеет смысл. Не смущайся этого. По какой бы дорожке ты не пошла, тебя всюду будет ждать он.
- Кто он? - спросила Дана.
Только сейчас она почувствовала запах дешевой настойки, исходивший от Мары. Это все ставило на свои места.
- Вы просто пьяны!
- И что с того? Разве от этого мир становится другим, или один смысл уходит и ему на смену приходит другой? Я вижу в твоих глазах недоумение и страх. Недоумение уже началось, а вот страх у тебя впереди, он еще не вышел наружу.
Дана поежилась от слов русалки.
- Ты потеряла мать, - продолжала Мара. - Но она вновь к тебе пришла. Ты искала ее среди моих русалок, но она исчезла. Тебе печально и одиноко, ты ждешь надежды и готово сделать для этого все возможное.
Дана решила не прерывать собеседницу, глаза которой стали похожи на два туманных сгустка, а вся она покрылась мелкой изморозью, как будто в трюме стоял холод.
- Я чувствую в тебе необыкновенную силу. Ты единственная, кто не похож на окружающих. Ты веришь во Всеведа, и почти ни с кем не говоришь. Твоя мать верила в тебя и ...
Мара остановилась и встряхнулась, выходя из глубокого оцепенения, но пелена с глаз никак не спадала. Дана вновь попыталась встать, но опять не смогла.
- Покажи мне ее, - сказала Мара и протянула руку.
Дана не сопротивлялась и словно под чьим-то давлением сняла с шеи кулон, открыла его и протянула Маре.
Старуха долго смотрела на молодую красивую женщину.
- Она прекрасна, - прошептала Мара. - У нее волшебный взгляд, и в тоже время очень печальный.
Мара была права. У Бреславы был очень странный взгляд, выдержать который мог разве что отец.
- Ты ищешь ее не там, - сказала Мара. - Хотя такая женщина, как твоя мать, наверняка, была бы дружна с русалками.
- Мама была картографом, - вставила Дана. - Она вечно пропадала в море. И с русалками она дружила.
- Не ищи ее! - вдруг резко крикнула Мара и бросила кулон со всей силы прямо Дане в лицо. - Это погубит тебя!
- Но почему? - Дана была в ярости. - Моя мама жива?
- Нет, - ответила Мара. - Она мертва. Говорю тебе, не ищи ее. Готовься к переменам. Они скоро придут. Тебе не скрыться от них, даже если ты и готова им противостоять...
Дана не понимала русалку. Речь Мары все больше становилась бессвязной. Она глотала окончания слов, не делала пауз, говорила скороговоркой, и наверно окончательно перестала контролировать себя. На ее синих дрожащих губах выступила пена.
В конце концов, Мара качнулась и плашмя упала на пол, сильно ударившись головой. Дана вскочила со стула и хотела ей помочь. Но Мара интуитивно одернула ее руку и сказала:
- Уходи. Мне плохо от тебя. В тебе смерть. В тебе страх.
Она повторяла эти слова и все больше впадала в беспамятство. Дана попятилась назад и стала искать люк, чтобы выбраться наружу. Свеча почти догорела, и Дана заторопилась, оставаться здесь в кромешной темноте с помешанной и пьяной старухой было выше ее сил.
- Уходи! - кричала Мара.
Дана, наконец, увидела люк, к которому вела деревянная лестница. Подниматься по ней было тяжело, но Дана старалась, как могла. Она не хотела, чтобы на шум сбежался народ, а Мара кричала все громче.
Когда Дана выбралась наружу, свежий вечерний воздух показался ей самой большой радостью на свете. На крик к барже уже приближались две фигуры. В темноте невозможно было определить, кто именно, но, наверняка, это были люди Мары, а связываться с ними Дане совсем не хотелось. Она была наслышана о жестокости и коварстве обитателей Бармы.
Дана сняла туфли и босиком бросилась к носовой части баржи, где в беспорядке валялись какие-то коробки. Там можно было остаться незамеченной. Но самое главное, Дана заметила перекинутый через борт канат, по которому можно было спокойно спуститься на берег. Она так и сделала. Пока две тени поднимались по трапу, она уже была на земле. Правда при этом исцарапала до крови обе руки.
Дане нестерпимо захотелось поскорей вернуться домой, где ее ждал отец, и где ей ничто не угрожало.
А Весенний Праздник тем временем не утихал. Его эпицентр перемещался по набережной, с одного конца в другой, иногда поднимаясь на прилегающие улицы. Дана пробиралась сквозь веселую толпу, стараясь ни на кого не смотреть. За один вечер и столько неприятностей и странностей. Этого было более чем достаточно.
К счастью путь до лодки не занял много времени и прошел вполне спокойно, если не считать большой толчеи у пристани. Дана, пытаясь оставаться спокойной, отвязала лодку и направила ее в сторону маяка. Только в море она почувствовала себя спокойно. Ветер был попутный, и лодку быстро несло по волнам.
Отец встретил ее на берегу. Он смотрел на побережье, разглядывая салют, взмывающий в небо. Увидев Дану, он обрадовался и помог Дане выбраться на берег.
- Как тебе Весенний Праздник? - спросил он.
- Ничего особенного, - ответила Дана, скрывая еще оставшееся напряжение. - Все как обычно.
- Да, похоже они весело проводят время, - сказал Борил. - По крайней мере, им будет, о чем поговорить. Ты отправляешься спать?
- Да, папа. Только немного перекушу. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи. Если я тебе понадоблюсь, я в оранжерее.
- Ты очень много времени проводишь с цветами, - заметила Дана.
- Ты же знаешь, я без них не могу. Они помогают мне сохранить уважение к самому себе. С ними я не скован по рукам и ногам будничными заботами. Они - свидетельство моей свободы.
Дана чмокнула его в щеку, и он поплелся вверх по тропинке.
Дана любила свой дом с первого взгляда, когда впервые увидела его семь лет назад. Он был весь белый, за исключением ярко-красной черепицы на крыше. Небольшие окна придавали ему строгий вид, но стоило зайти внутрь, как это впечатление тут же исчезало. Внутри было четыре небольших меблированных комнаты. Они располагались отдельно друг от друга, и связывал их только небольшой коридор, где помещалось зеркальное полотно от пола до потолка. Одна комната предназначалась для столовой, здесь стояла старинная дубовая мебель, оставленная прежним хозяином вполне в исправном виде. Вторая комната находилась рядом со столовой, здесь отец расположил в беспорядке весь хлам, который накопился за долгие годы кочевой жизни. Иногда Дана наводила здесь порядок, но через какое-то время вещи вновь обнаруживались в самых неподходящих местах, словно у них вырастали ноги. В третьей комнате жила Дана. Это была самая светлая комната с видом на море. По утрам Дана смотрела за восходом солнца и радовалась началу каждого дня. В самой дальней комнате жил Борил. Дана редко туда заходила, только когда в дом приходила Рута, служанка. Она приводила в доме порядок, и Дана иногда ей помогала. В комнате отца всегда пахло цветами, хотя их никогда здесь не было.
Дана прошла в столовую и сделала себе салат из крабового мяса и морской капусты, отрезала тонкий ломтик хлеба и смазала его медом. Поужинав, она прошла в свою комнату и села перед окном. Рядом она поставила кружку с цветочным чаем и стала рассматривать портрет матери.
Дана знала наизусть каждую черту лица Бреславы, но сейчас в ее облике как будто что-то изменилось.
- Мама, я не знаю, что происходит, - прошептала Дана, склонившись над портретом. - Сегодняшний день был для меня неожиданным. Со мной случилось что-то очень странное, я не знаю, как со всем этим поступить. Завтра утром я обо всем расскажу папе.
Она захлопнула кулон и спрятала его на груди.
Вдруг она почувствовала какое-то жужжание. Оно исходило из мешочка с бобами. Дана вновь сняла медальон и высыпала на стол Нора и Дора.
Они тут же запрыгали в разные стороны, потом друг к другу, потом опять в разные стороны, и так без конца. Такого танца в их исполнении Дана еще не видела.
- Что случилось? - спросила она, рассмеявшись.
Поведение бобов действительно вернуло ей привычное добродушное и веселое состояние. Она забыла о сегодняшнем дне, о незнакомце, о Зеленой Маре. Что-то светлое появилось в ее груди.
Дана вышла из дома и спустилась к скамейке, которая стояла на небольшом уступе возле самой кромки воды. Отсюда был прекрасный вид на море.
Небо блестело звездами, отражаясь в воде. Это был настоящий фейерверк, не тот, что шумел в городе и от которого глохли уши и содрогалось сердце. От этого хотелось петь и сочинять стихи.
Дана посмотрела вдаль, туда, где небо и вода соприкасались незримым образом.
- Мне кажется, ты жива, мама, - сказала она, подогнув одно колено и обняв его двумя руками. - Я обязательно найду тебя, чего бы мне это ни стоило.