Аннотация: Здесь будет выкладываться альтисторический роман. И автор никуда не спешит.
БЕРЕГ ЖИЗНИ, БЕРЕГ СМЕРТИ
ГЛАВА ПЕРВАЯ. На берегу Ахерона
Зима в Краснодарском крае может стать испытанием на прочность. Для Андрея Михайловича Вязникова эта зима стала испытанием вдвойне. Две недели праздников - это такой вал пациентов, что хоть вообще не уходи домой. Коллеги по работе тоже праздновали и при этом явно перегибали палку, тоже простужались, и дети их ...
А значит, глаза всех останавливались на непьющем и пока не простудившемся докторе, у которого в доме не семеро по лавкам, а всего лишь один кот, и в глазах читалось: 'Мы на тебя рассчитываем!' Да и вслух такое говорилось, в том числе заведующим отделением и главным врачом. Андрей Михайлович входил в положение всех, для кого мог это сделать без нарушений действующего законодательства, пока однажды в пятницу не ощутил, что ему очень сильно не по себе. Он весь месяц это ощущал, а сегодня так, что аж не в силах держать голову прямо. Руки, лежащие на столе, отчего -то дрожали крупной дрожью, не мелкой, как положено человеку 53 лет от роду, а совсем крупной. Если бы он писал сейчас про себя карту больного, то надо было так: тремор рук крупноразмашистый, но признаков интенционного не имеющий, поскольку сохраняется в покое. При попытке пощупать лоб, не жар ли приключился, выходило, что нет, не приключился, есть лишь холодный пот на лице и нету сил удержать руку возле лба, она падает обратно на стол и совершено не хочет сдвинуться и пощупать пульс. Нарастает слабость во всем теле.
Когда-то его племянник в школе вел дневник наблюдения за кошкой. Им на природоведении это для чего-то задали, вот Виталик и сочинял: 'Вижу Мурку. Мурка волнуется. Конец наблюдений'. Все это пахнет падением давления. Сейчас отключится голова и, здравствуй, обморок, коллапс или кома. Отчего это все - времени анализировать уже нет. Конец наблюдений.
Правда, сознание мерцало, но полностью не отключалось. Оттого Андрей Михайлович слышал, как причитает Нина Васильевна, как в дело вступил реаниматор Кирилл Федорович-его бас пробился даже сквозь туман в сознании. А вот тело уже не чувствовалось. Оттого он не понимал, лежит ли носом в недописанной карточке, или уже переложен на кушетку, а может, и уже в Кирилловых владениях подвергается разным мероприятиям - сложно было сказать. Также не чувствовалось, что его лечат, применяя весь арсенал того, что для оживления придумано... Хотя, конечно, если бы они зашли после смены, то можно было и не стараться. Или все это шутки отключенного мозга-тухнет медленно, но надежно?
А вот и этому пример, ибо в ушах звенит песня. Хоровая, мужские басы:
'Прокличет с небес господен глас:
'Ино еси, собака, крымской царь!
То ли тобе царство не сведомо?
А еще есть на Москве Семьдесят апостолов
опришенно Трех святителей,
еще есть на Москве православной царь!'
Побежал еси, собака, крымской царь,
не путем еси, не дорогою,
не по знамени, не по черному!'
[1.]
Это он уже серьезно поплыл, потому как слушает очень старую песню, хотя и широко известную по комедийному фильму. Только там звучала ее первая часть, а не эта. Что именно за фильм - не стоит тратить последние минуты на копание в именах и названиях.
Но все равно Андрею Михайловичу думалось, что так лучше, чем вышло прошлогоднему Александру, которого в минувшем августе нашли на Гнилых Ставках. Лежал в больнице пять дней и помер, придя в сознание буквально на минуту перед смертью. Смог сказать, что он Саша, говорил еще что-то, но губы и язык шептали уже совершенно непонятно.
А так его никто не знает, документов в карманах нет, о себе ничего не сказал, кроме последних слов, ставших последними в жизни. Есть тень надежды, что когда-то кто-то признается, что убил его, потому как помер Саша от избиения, причем убивали его активно и долго, переломав большую часть ребер. Вот и есть та самая тень, что это все было не случайно, а с целью, а, значит, кто-то здесь его знал.
На работе будет чуть легче с опознанием и отсутствием криминала. Жил-был старый доктор, иногда жаловался на сердце, вот и оно его прихватило. Следователь полиции огнестрельных ран не найдет, потому и дела не будет. Главному врачу Галине Сергеевне будет, правда, немного стресса, но не лишат же ее кресла за то, что ее старенький подчиненный на работе отдал концы? Наверное, нет. Ведь случилось все в обычной обстановке, и главный врач доктора ни публично, ни келейно не ругала на все корки, чтобы провести логическую связь между критикой подчиненного и его уходом за черту?
Нет. Андрей Михайлович был человеком старательным и опытным, оттого его главные врачи регулярно просили поработать еще, потому как персонала не хватает, вот хоть до конца лета, когда обещали из Краснодара прислать юную девицу после интернатуры, и он, вздохнув, соглашался. Временно или постоянно.
Так что это январское утро не принесло ничего необычного, если взглянуть на это с вершин Олимпа- был человек, и нет. Тихо и мирно ушел. Но, опять же, с Олимпийских снегов глядя: не он один даже в родном Краснодарском крае, а на всем земном шарике счет ушедшим вообще пойдет на десятки тысяч.
Такими мыслями себя успокаивал дух Андрея Михайловича, готовясь отойти в то, что в переводных романах называется 'пустошь за концом тропы' и смиряясь с произошедшим. И раньше он иногда об этом думал, потому как профессия обязывала- смотреть и слушать не только пенсионера Вротмненоги, но и себя, и оценивать риски и перспективы.
Но он зря рассчитывал, что через несколько минут сознание его угаснет окончательно, а потом он пойдет 'путем всея земли'. На него были чуть иные планы.
Отчего? Ну вот когда-нибудь станете богом и взглянете на мир с Олимпа, так и познаете, отчего понадобился Андрей Михайлович, а не менеджер по персоналу Андрей Михайлов, который сегодня опаздывал на работу и очень неудачно перебегал улицу Красную в областном центре. Поэтому олимпийский взгляд оценил его как обалдуя, на серьезные дела не пригодного, и позволил водителю 'Авео' выкрутить руль подальше от Андрюшиного организма. А с Андреем Михайловичем занялся кое-чем другим.
Кто или что правит миром? Миром правят люди, а людьми - тенденции. А тенденции отражаются кино, литературой и настроением людей. Даже темы разговора они выбирают в зависимости от тех же тенденций. Вспомните конец восьмидесятых - как часто люди сворачивали на тему разоблачений партноменклатуры и ее привилегий даже на дне рождения у родственников?
Как часто в девяностые года звучали слова, что все пропало? Теперь сравните с современностью. Потом вспомните темы фантастических книг, которые ныне встречаются чаще, чем нефантастические. Как и когда шел вал книг о постапокалиптических приключениях группы чудом уцелевших на пепелище бывшего мира? И куда ушел этот пласт? Нет, он, конечно, полностью не смылся, еще сияют некоторые опусы ветеранов темы. Но уже давно не то, что было прежде.
А чем это все сменилось? Тем, что называется Альтернативная история. То бишь история, которая пошла как-то не так, нежели мы привыкли знать. Не то провалился из будущего Потрясатель Вселенной, в своем времени по недоразумению работающий продавцом пылесосов, не то свои дрожжи накопились и забродили во всю силу, так что прощай, границы, ибо не удержат, прощай, небеса - аж до них взойдет квашня!
И в этом есть какая-то сермяжная правда. Любой из нас, слегка подумав, может сказать, что были в его жизни несколько моментов, когда он выбирал и его выбирали, и от этого выбора зависело его будущее. Ведь не все с детсадовского возраста начинают понимать, кем они дальше будут, и не все в первом классе выбирают себе будущую жену.
Некоторые еще и потом испытывают муки выбора: в какой пойти вуз и кого из девиц выбрать для более тесного знакомства, плавно переходящего в законный брак на всю жизнь. Поэтому и большие человеческие коллективы тоже должны проходить такие же точки выбора: направо пойдешь - по башке получишь, налево пойдешь- тоже самое случится, а стоять на месте будешь - тумаки придут к тебе, а не ты к ним. Поскольку в некоторых странах регулярно случаются выборы- это лишний повод подумать, что раз в четыре-пять лет они выбирают свою судьбу.
Но вот откуда звучит сигнал на смену тенденции? Сверху или снизу? Или небожители чутко слушают, о чем все чаще говорят на Агоре и в Керамике, и, исходя из этого, начинают и сами участвовать? Кто чаще всего говорит с богами? Тихие помешанные и поэты. Возможно, это одни и те же лица, но на разных стадиях. На одних: как Пиндар 'умевший отмерять стихи, не понятные никому, но подлежащие неукоснительному восторгу...', на других - как Василий Блаженный: видят, что на иконе под слоями живописи таится лик дьявола и швыряют камни в икону, ввергая почитателей в когнитивный диссонанс.
Вот такой проводник божественных образов сочиняет пеан, а второй рассказывает, что богородица не велит молиться за царя-детоубийцу. И идея начинает овладевать массами, которым есть то, что сказать по поводу личности нынешнего наварха и фискальной политики Бориса Годунова. Семя засеяно, дальше будут всходы. Иногда-как после посева зубов дракона.
А каково здесь желание небожителей? Отчего они начинают беспокоить почтенного Пиндара или почтенного Василия? Должно быть, у них есть свои желания, споры, заклады и прочее. Вот замыслит Аполлон Гиперборейский кое-что изменить в истории...А отчего он замыслит это? Ну, сколько эпитетов -то у этого бога? Вплоть до 'Мышиного' и 'Дверного', а также много чисто географических. Вот и вспомнил сребролукий бог, что некогда обещал жителям деревни Паррасии помощь и спасение в будущем. Вот и Аполлон -врачеватель, утишающий чуму и лечащий глаза, захотел это сделать. Для первого случая исхитил от порога царства Персефоны старого доктора. А потом начал искать, где же есть жители Паррасии, которых можно спасти и сохранить.
В чистом виде они не находились, но их дальние потомки отыскались, и не во тьме веков, а относительно недавно. Жили они и жили в окрестностях Дельф, в эпоху переселения народов оказались на берегу Понта Эвксинского [2.] и стали с тех пор зваться понтийскими греками. С почитанием Аполлона в османской и послеосманской Турции было слегка сложно, но у многих как бы мусульман в подвалах домов были скрытые молельни, в которых они поклонялись не Аллаху, а кому-то другому. По- научному говоря, криптохристиане, а, может, и криптоаполлониане. Днем он зовется Юсуф, соблюдает внешние признаки навязанного ему ислама, а, когда всевидящее око чуть от него отвернется, так и уже нет.
Впрочем, бывали среди них и не крипто, а обычные христиане. Жили они, жили, и даже не совсем бедно, но пришел на землю двадцатый век от Рождества Христова, и понтийских греков ждала та же судьба, что и армян в Турции. Только греками занялись чуть позже, и их не спасло даже то, что сменился режим в Турции. В итоге большинство понтийских греков было уничтожено, спаслись те, кто как-то успел выехать в Россию или Грузию (тогда еще самостоятельную). Переехавшие в Россию поселились во многих местах, в том числе и в Новороссийске, где образовали целый район, именуемый Трапезунд. На новом месте жилось нелегко, а их желание образования независимого от Турции Понтийского государства вообще не приветствовалось, но их никто не убивал и не отуречивал. Часть из них потом выехали в Грецию, но часть осталась в Новороссийске и иных местах.
Так что потомки выходцев из Паррасии остались жить на Восьмой Предкладбищенской улице, которую потом переименовали в улицу Фриновского, а затем снова переименовали в улицу Леваневского, вместе вели нехитрые мальчишечьи игры, гордились летными подвигами Владимира Коккинаки, который тоже был из греческой семьи...
Если надо-Коккинаки
долетит до Нагасаки
И покажет всем Араки
Где и как зимуют раки. [3]
Поскольку Владимир Константинович специализировался на дальних перелетах, то песенка была кстати. Многие мальчишки хотели в 30е годы стать летчиками, но не у всех получалось, даже когда грянула война, и летные кадры потребовались куда больше, чем раньше. Но в пехоте нужда была большей, поэтому шесть потомков жителей Паррасии попали в Двенадцатую стрелковую бригаду. Ближе к зиме их часть переместилась к станице Фонталовской, и среди бойцов стали ходить слухи о том, что в скором времени они будут освобождать Крым. В пользу этой идеи работали нечастые, но таки бывшие тренировки по посадке и высадке на суда. Командиры и политсостав на заданные прямо вопросы о десанте подобные разговорчики пресекали. Пользуясь близостью бригады к Новороссийску, две мамы прорвались к деткам, привезли гостинцев, а также приветы от тех мам, что не смогли приехать.
В конце декабря их второй батальон вышел в море для участия в десанте. Судьба пока хранила жителей Трапезунда. Отряд кораблей, на которых они шли, по непонятной причине сначала провел ночь на якоре в виду крымского берега, а потом вернулся. Немного не повезло той роте, что шла на тральщике 'Кизилташ', где были убитые и раненые при налете авиации. Их же рота имела только двух заболевших, а других потерь не было. В первый день нового года они снова отплыли в десант.
но на следующий день корабли встретили в Арабатском заливе сплошной лед и тоже вернулись. На Крымскую землю они попали после пешего перехода по льду пролива. В январе сорок второго года Керченский пролив то замерзал, то очищался ото льда, поэтому подкрепления пересекали его то на борту судов, то пешком по льду.
Так что нужный человек есть, поле деятельности для него - тоже, осталось совместить героя и поле боя. Тут, надо признаться честно, у самого Аполлона сил не хватило бы, поэтому пришлось задействовать своих родичей из олимпийского пантеона, а также обращаться к неолимпийцам. Подробности процесса навсегда останутся тайной для публики, но, разумеется, сил на это требовалось поменьше, чем переместить, скажем, Харьковскую область из нашего времени в 1940 год, и сильно поменьше. Хотя есть свой график, когда перемещения людей туда-сюда облегчаются, но... Извините, это автор проболтался. Вернемся к рассказу.
А к Андрею Михайловичу сознание вернулось когда-то позже, и он сам не понял, когда именно и где. Было темно и сыро, неподалеку плескалась вода, шелестело что-то, словно листья тополя под несильным ветром. Постепенно сквозь плеск воды и шепот листьев стали прорезаться звуки человеческой речи. Но доктор никак не мог понять, что ими говорится в этой тьме. Так, отдельные слова будили старые воспоминания о мединституте и изучении медицинских терминов, но на морг категорически не было похоже. В разговоре можно было понять лишь то, что один из говорящих говорил много и с экспрессией, а второй редко, помалу и с ленцой. Ну прямо как контрабандисты из аптеки, ждущие своего 'Черт побьери!' Может, даже они так и выглядели, но тьма была непроницаемой. Устав в попытках разобрать диалог, Андрей Михайлович попытался понять, что с ним. Увы, тело его не слушалось. Совсем. Словно он не имел тела. То есть, если бы его связали, заковали в наручники или целиком в гипс упаковали, то ощущалось бы, что он пытается пошевелить рукой-ногой, а ей что-то мешает. А тут - как будто он отдает приказ хвосту, которого у него не было и нет: пошевелиться!
Все это наводило на скорбные мысли вроде полного паралича. Андрей Михайлович по привычке начал высчитывать, на каком уровне у него произошел инсульт или перерыв спинного мозга, но почти сразу решил, что это совершенно излишне, если не сказать резче. Поэтому продолжил вслушиваться в перебранку обоих голосов. Отдельные слова продолжали быть знакомыми, но они не складывались в какую-то картину. Да и слушать разговор на языке, который плохо знаешь - совершенно не годится. Пока ты вспоминаешь, что это за знакомое второе по счету слово - разговор уходит вперед.
Андрей Михайлович попытался подвигать мимической мускулатурой и не преуспел в этом. Попытался что-нибудь сам сказать-то же самое. Словно от него осталось только сознание, а больше ничего нет. С точки зрения медицины - это невозможно. Но в реальном ли он мире? Или каком-то магическом, если не побояться этого слова?
Нет, даже если исключить Толкиеновские миры и всяких там чеберяйчиков -то, скажем, он сейчас лежит на берегу Стикса или Леты, слушает плеск ее воды, шелест белокорых тополей и перебранку Харона с Цербером по поводу того, кому из них ловить вон ту заблудшую душу - это ведь тоже какой-то волшебный мир, а именно Аид?
А если не Аид, то какой-то другой Мир -За-Чертой? И какой именно?
Ладно, хоть думать ему не запретили, так что можно провести остаток времени, разгадывая загадку - если это Аид, то почему именно он, а не Валгалла?
Ибо сколь Андрей Михайлович не вспоминал, то никаких родственников-греков у него не было. Разве что в таком историческом тумане, что ему это недоступно. Ладно, предположим, что он потомок грека, переехавшего в Россию при Екатерине Второй и с тех пор даже забывшего, что такое когда-то было. Ну, не думать же про то, что между вместилищами для покойников существует программа обмена, и тип, умерший в 13.50 21 января получает шанс попасть в японский ад? А если он упорно не согласен, то может обменять этот шанс на древнеегипетское царство мертвых? Поскольку про древнеегипетское посмертие наш герой знал только то, что было в фильме 'Мумия', то есть, возможно, и полную чушь, он решил обратить свое внимание на именно греческий вариант загробной жизни.
Да, пара спорщиков продолжала лаяться по поводу чего-то, но все равно их речь не была понятна.
Насколько Андрей Михайлович помнил прочитанное в детстве, греческое посмертие делилось на несколько областей. Самое лучшее -это Острова Блаженных, где души жили в каких-то привилегированных условиях. Был еще Тартар, куда были заключены разные восставшие против богов и старые боги. Вроде бы там мук не было, а их в сей мрачной бездне держали как в тюрьме, чтобы не мешали, но более точных знаний у Андрея Михайловича не осталось.
Был еще самый большой участок, куда угодили большинство умерших. Они просто веками ходили в пустом месте, мукам, кроме как пребывания в скуке, не подвергались. Правда, существовали всякие муки вроде Танталовых и Сизифовых, но в какой области царства Аида они принимали кару- не вспоминалось.
Таким образом, должна прослеживаться некая, хоть и более слабая, чем в христианстве градация. Отдельные, особо хорошие покойники- на острова Блаженных, режим содержания - самый хороший.
Отдельные, особо выдающиеся, преступники - в Тартар, на веки вечные, а основная масса тех, 'кто ни тепл, и ни холоден'- в подземелье теней. Были никакие-получили никакое. Ладно. А куда пойдет сам размышляющий об этом? Путем анализа и синтеза герой решил, что во всеобщую тьму, в форум вечный и никем не модерируемый - ходи из угла в угол и трепись.
Для особенных злодейств всю жизнь не хватало энергии, поэтому Тартара и вечного подъема камня, наверное, не будет. На острова Блаженных-не за что. Разве что за дружбу в средней школе с мальчиком по фамилии Георгиади. Это и все заслуги перед греческим народом, Грецией Древней и современной, а также богами-олимпийцами.
Почему-то кажется, что они недостаточно велики. Ах да, к моменту выпуска из школы был популярен греческий танец 'Бузуки', и Андрей Михайлович его танцевал на выпускном и, кажется, еще потом на дискотеке. Нет, в институте были другие танцы и другие мелодии. Про сыр 'фета' и коньяк 'Метакса' -можно не упоминать, тем более, что совсем не понравилось.
Но ладно, ведь, чтобы получить путевку именно в нужное место, нужно предстать перед судьями мертвых, быть разобранным по косточкам и получить от них приговор.
Звали их Минос, Эак и Радамант. Минос-это покойный критский царь, Радамант - его братец. А вот кем был Эак - Андрей Михайлович не помнил. Но вроде не врачом. Так что вряд ли из профессиональной солидарности они его пристроят на луга, где царит вечная весна.
Худо. Немногим лучше, чем сам повод попадания сюда.
Но что это? Внезапно Андрею Михайловичу стало немного понятно, о чем ругаются эти двое.
Хотя, конечно, не до конца. Ну вот, как если бы человек учил в школе иностранный язык и хорошо учил, а потом попытался заговорить с его носителем, да еще и с любителем простонародных выражений, если не сказать, что сленга.
--Молчи, пятнистый [4]! Кто здесь для этого приставлен - я или ты?
Это тот, который говорил мало и с ленцой.
--Так эта тень с твоей лодки бежала! С твоей, грязный старикашка! На мой берег она не ступила! Виноват именно ты, так я и скажу Неодолимому [5]!
Это тот, второй, что ярится и буквально захлебывается словами. И говорит отрывисто, как будто лает человеческим голосом.
--Хочешь, побьемся об заклад, что Темный [6], когда придет на этот порог, обратит на тебя свое негодование?!
--Какой заклад? Что ты можешь предложить мне - свой грязный хитон? Или свой коричневый плащ? Или свои старые кости, чтобы я сломал об них зубы?
--Не скули, пятнистый, зубов у тебя все равно больше, чем у меня ног, останется, чем пожевать!
--Не называй меня пятнистым!
Дальше 'пятнистый' так стал захлебываться своими ругательствами, что понимать его стало решительно невозможно.
А медленно говорящий все дразнил его, не переставая называть 'пятнистым' и напоминая о каких -то случаях, смысл которых до Андрея Михайловича не доходил, но он догадывался, что за пятнистым были какие -то прегрешения, которыми сейчас его уязвляют, а тот только захлебывается от злости, но ничего убойного в ответ сказать не может. И, чем больше он злится, тем хуже у него получается спорить.
Время текло (вернее, так думалось Андрею Михайловичу по старой привычке).
И вот вокруг явственно стало тише - спорщики заткнулись, да и тополь стал шелестеть слабее, только волна плескала в берег с прежней силой.
--И кто ее упустил?
Голом был мощный, куда громче обоих спорящих, и такой, как Андрей Михайлович слышал в молодости, у военных в немалых чинах -подобным голосом командуют воинским частям, и части по команде идут, куда прикажут. А еще в нездешней литературе для их носителей придумано определение: 'человек длинной воли'.
Оба спорщика наперебой стали пояснять, что 'нет, это не я', причем уже отличить их друг от друга стало непросто - подтянулись к некоему среднему уровню.
'Обладатель длинной воли' долго их не слушал, а через минуту рыкнул:
--Тихо! Растрещались, как Аргиопа[7], узнавшая, что сын ее ослеп!
Парочка сразу же снова умолкла.
--Аскалаф! Аскалаф! [8.] Ты где бродишь, сыч эдакий? Помоги этим бездарным, а потом займешься тем, что под тополем!
Ответом ему был пищащий птичий крик.
-- Да это племянничек пристал, отдай да отдай. Все, занимайся, чем сказано! А ты, щеночек, пойди-ка сюда...
И снова Андрей Михайлович терзался муками узнавания. Все это было так, как если бы пытаешься вспомнить слово или фамилию, вот-вот вспомнишь. Но оно снова ускользает. И такое противное ощущение, словно грызешь вишневую косточку во рту и никак не можешь от нее избавиться, хоть и надоело донельзя!
Миновало или не миновало еще сколько-то времени. И доктор ощутил, что он взмывает в воздух. Очень невысоко, метров на десяток и летит, тоже с небольшой скоростью. чуть больше, чем у 'Жигулей'. Это было как-то незнакомо и не сказать, чтобы неприятно. Немного напоминало молодость, как он прыгал с парашютом, и как поток воздуха нес его над землей прямо перед приземлением.
От ощущения полета дух захватывало, только потом случилось неудачное приземление, когда он подвернул ногу. Тогда юный Андрей ругался и говорил, что имел он в виду этот спорт и больше он ни разу не прыгнет, разве что когда-то в ВВС призовут! И сдержал слово - ни разу снова не попытался. Может, это было и к лучшему, может, и нет. Потом появились всякие парапланы, дельтапланы, мотодельтапланы, кайты и прочее. Но это было на экране телевизора и компьютера, поэтому и воспринималось просто как картинка, не касающаяся лично его.
А вот теперь и пришлось снова взлететь. Правда, был еще опыт полета на разных самолетах от Ан-2 до Ту-154, но это все уже было совершенно не то. Там нравился только полет на небольшой высоте, когда видна земля и то, что на ней. А на том же Ту-134 ты быстро уходил в облака и следовал куда-то, и два часа полета впереди были двумя часами облаков под крылом. Правда, был один такой рейс, когда Ан-24 летел над Азовским морем, и оно все было внизу и ясно виднелся каждый изгиб берега, каждая коса... Глядел на ожившую карту под собой и радовался зрелищу. Андрей Михайлович попытался глянуть сейчас, что видно под ним и впереди, и не преуспел. Бархатная темнота, как ночь на юге и все. Он куда-то следует и не очень быстро, и это все, что пока можно сказать.
Андрей Михайлович снова подумал, что значит то, что у него остался один слух, и размышления эти ему не понравились. Кроме того, полет в темноте-это все напоминало измышления господина Муди [9] по поводу того, что бывает после смерти. Неужели Реймонд Муди был прав, а он лично ошибался, считая это типовыми галлюцинациями, и даже, может, индуцированными галлюцинациями?
--На стыке мира живых и мира мертвых, близ священного Омфала и пепла дракона, где выходящее из недр Геи ощущается целомудренной жрицей как неживое, влияющее на живых, говорю тебе, Андрей, что желаю твоего участия в судьбе людей, требующих моей помощи в землях Таврии [10] и Киммерии [11], а также Меотии [12]!
Ты должен спасти их от неминуемой гибели в водах Боспора Киммерийского [13], а семьи их от горя и ужаса потери детей! Тебе будет дарована нужная помощь и знание, и моя награда будет также достойна твоего дела. В том свидетелями мне будут темные воды реки Стикс [14], от которых ты был так близко.
Если ты считаешь для себя недостойным спасать этих шестерых, то скажи об этом, и ты снова вернешься туда, откуда прибыл, и обол ляжет под твой язык. [15]
Я жду твоего ответа.
А как ответить вопрошающему, если ни язык не шевелится, ни губы, ни все остальное?
Андрей Михайлович попытался напрячься и опять ничего не вышло. Не передавалось желание ответить на исполнительный аппарат. А экстрасенсом или телекинетиком он не был. Попытался глянуть и хоть взглядом ответить- ничегошеньки и никак!
Звучавший голос, предлагавший ему спасти шестерых, выразился как-то непонятно и удалился.
И тут произошло непонятное: какая-то вегетативная буря. То есть Андрей Михайлович только что лежал, как труп в пустыне, почти ничего не чувствовал, только слышал, да еще и понимал, что он взлетает и двигается, но при этом пребывая в некоем параличе, не могущий ничего сделать, ибо не чувствовал свое тело и не владел им, а сейчас внезапно ощутил, что оно все дрожит, обливается потом, сердце аж выскочить из груди хочет, да и почки добавляют и добавляют жидкости в пузырь! Что это? Чудеса какие-то! Может, это так оживает тело после паралича? Странно, но никто из больных о чем-то подобном никогда не рассказывал. Максимум то, что, когда шевельнешь ранее парализованной рукою и она послушается, так ощущали мурашки, пробегающие по коже ее.
А сердце давало дрозда: наверное, уже сто двадцать ударов. Как бы еще оно не зашкалило, как говорят в народе. Но странное на этом не заканчивается: он все это ощущает отдельно от себя, словно его мозг не часть организма, а какой-то датчик, что показывает возросшее давление, но не у себя, а в ...ну хоть в кастрюле -скороварке!
Датчик передает сигнал, что в подведомственной среде непорядок, своим скромным аналитическим потенциалом чувствует, что дело плохо, вот это и все.
И тут Андрею Михайловичу пришла одна крамольная мысль, отчего к кипению своей или чужой крови прибавилось и кипение мозгов. Не ждет ли его попадание в чужое тело?! Его это в смысле его сознание, душу или другое эдакое нематериальное?! И, пожалуй, на это похоже. Его 'Я' ощущается себя где-то там, где ругаются странные персонажи и шелестит тополь, то есть явно не у себя дома. В станице, где он сейчас живет или жил, тополей полно, но по случаю зимы шелестеть листовой они никак не могут. То есть он либо в другом времени или другом месте, когда или в котором тополя при листьях.
Далее: ему некто предлагает сделать нечто для спасения шестерых избранных и облегчению жизни их родни, для чего предлагают силы и умения. То есть от него ожидается явно не вытаскивание их из болезни. А из чего? Почему это именно к нему - о причине надо подумать позже. Куда могут вляпаться сразу шестеро не то односельчан, не то родственников? В ДТП, в тюрьму. И, пожалуй, на войну. ДТП -это явно не то. Проще (по его мнению) сделать так, чтобы ребята не выехали в опасный момент, а долго и упорно чинились, пока ужасные обстоятельства не минут. Если не различать тюрьму и войну, то для помощи шестерым надо, чтобы он имел туда доступ и имел там власть. Сесть в тюрьму и быть призванным - на это сил много не надо, само произойдет при благоприятной астрологической картине, но, чтобы иметь власть там, то нужно действительно подготовиться. Поскольку Андрей Михайлович был давно равноудален от обоих министерств, что ими управляют, то сейчас надо стать там персоной определенной важности. То есть либо вернуться в молодость, когда он хотел служить, быть взятым в ряды и сделать карьеру на службе там, или, что условно проще- попасть своей душой в тело носителя власти в МВД или МО. Проще-это в смысле восприятия действий, а не в смысле самих деяний, там все может оказаться не так легко.
Тогда все становится понятнее. Итак, он потерял сознание на работе, потом попал куда-то, и там его переправили уже в другое место, затем ему предложили совершить подвиг, для чего обещали или много хорошего, либо вернуть обратно в мерзость бытия.
При этом он лежит, как пушкинский пророк, трупом в пустыне, только слышит, о месте своем не догадывается, и телом не владеет. Ну прямо какая-то прекома.
И правда, если его сознание или душу из тела вынули, и пока ее носят по этапам душевной эвакуации, ничего другого ожидать невозможно. Телом он не владеет, потому что тела нет, оттого двигать нечем. Из чувств ему оставлен только слух, чтобы выслушал предложение. Потом можно будет и руку вернуть, чтобы подписал некое обязательство. Может, даже кровью. Или язык временно предоставят, чтобы сказал 'да' или 'нет'. И вот теперь его дух или мозг вставляют в чужое тело, которое от того трепещет, кипит и пенится, а его мозг или душа - нет. И не дивно, если сравнить его душу с некими имплантом, что он не дергается, а организм -то будет беспокоиться хоть из-за пересаженного органа, хоть из-за искусственного образования, будь то новый сустав или прибор-водитель ритма! И даже потом иммунологически попытается отторгнуть, отчего чужие сердца долго не живут в теле реципиента. Это своя кожа, пересаженная с заднего места на голову, может нормально прижиться. И пришитый отрезанный палец когда-то заработает. Ну, при ряде условий, но это уже ненужные детали.
Все вроде укладывается в такой сценарий без логических несоответствий, но не сошел ли он с ума, а потому и ощущает себя в месте плеска воды и шелестения тополей? Потом его хотят задействовать на спасении шестерых (хоть не мира и не Средиземья, что хоть немного радует). Ну, если в кабинете его одолел инсульт, то сценарий сумасшествия совсем не дивен.
Инфаркт - уже нет. Но хорошо или плохо ли размышление о том, что он сейчас попадет в чужое тело и пойдет спасать кого-то и куда-то? Дурные и сумасшедшие мысли - это еще не так страшно, страшны дурные и сумасшедшие поступки. Даже умный человек не застрахован от дурацких мыслей. Лишь бы он их не стал реализовывать. А в случае сложного и непонятного - а как прикажете реагировать на то, что не укладывается в рамки обыденной жизни? Когда вокруг тебя живут обычные люди, то видеть в них зомби или каких-то пришельцев- это явно плохо и пахнет краевой больницей на улице Красной. [16] Но, когда перед тобой реально появляется зомби, который заедает кого-то другого, то у тебя выбор прост - тебя самого заедят или ты разнесешь башку этой твари. А после можно и подумать, кто именно сдвинулся: ты сам или тот, кто управляет вселенной?
И коль уж сходить с ума и далее, то надо подумать о предложении: сомуститель что за географию упоминал? Так, Босфор Киммерийский, Таврия, Киммерия, Меотия.
Меотия - это часть нынешнего Краснодарского края (Андрей Михайлович не ведал, где она кончалось - на будущем Краснодаре или дотягивалось до будущего Майкопа), Таврия-это Крым. Киммерия - тут знания дали слабину, но это явно то, что севернее Крыма, но не он знает, до каких пределов. Боспор Киммерийский - это Керченский пролив. Греческие названия наводят на одну неприятную мысль, но намек на возможную гибель шестерых в водах Керченского пролива сводят историю и географию к одной дате и одному событию.
Только бы не в Мехлиса!
А, собственно, почему нет? Почему Андрей Михайлович (тут он как бы взглянул на себя со стороны) так захотел отпереться от этой роли, совсем не будучи против спасения этих шестерых? Тем более альтернатива выглядела совсем невкусной, мягко говоря. Разумеется, если он не бредит, но пусть даже и бредит? Ну лежит себя старый человек хоть на месте катастрофы, хоть в реанимации и воображает себя не на койке, а на берегах Боспора Киммерийского и, исходя из своих болезненных переживаний, пытается плевать в его воды- что в том дикого? В белых горячках еще не такое воображают.
Вернувшись к Мехлису - почему он был против? Литература и журналистика, иттить их обоих за ногу, особенно последнюю. Вот принято (согласно написанному сонмом пишущих, от литературных мэтров до паршивцев из желтых газет), что был Лев Захарович душегубцем и кровопийцей, оттого его разум на автомате так отреагировал. А на самом деле? Вот повелось и повелось, что он под Керчь прибыл, всех на уши поставил, наступать велел, а обороняться - нет, оттого и случилась та коллизия. Хотя это не единственная катастрофа 1941-1942 годов, и о многих вообще никто не вспоминает.
Но, если даже не вдаваться в подробности, кто где и как: злобный представитель Ставки, яко дракон рыкающий, явился в Керчь и три месяца там пребывал, запугав до чрезвычайности целый фронт, отчего запуганные фронт и три армии не сподобились ни прорвать немецкую оборону, ни удержать свою. Пусть командующий фронтом Козлов, его начальник штаба (Андрей Михайлович не помнил, кто именно) были запуганы до полного непротивления московским гостем и только претворяли его волю в частные директивы, то остается еще и Москва. Штаб фронта регулярно отправлял в Москву свои планы, отчеты о происходящем, получал оттуда предписания и докладывал об их исполнении.
Кстати, группировка войск, которая как бы была направлена только на наступательные действия, а не годилась для оборонительных - карты в Москву с ее начертанием и расположением, где кто и зачем, должны были отправляться? Должны. Начальник Генштаба (или Шапошников, или Василевский) должен был сам эти карты видеть и об обстановке докладывать Сталину. Если эта группировка была так отвратна, нарушала все мыслимые правила и действующие уставы, то она должна была царапать глаза Генштабу, начиная с офицеров-операторов и заканчивая начальником Генштаба? Коль она так оскверняет чувство прекрасного у товарищей в Москве, то они должны были требовать, чтобы безобразие прекратилось.
Если же это признано возможным Москвою, значит, Мехлис куда менее виноват. И часть вины переходит на Генштаб и Ставку ВГК. Или же на Крымском фронте нагло игнорировали распоряжения из столицы, что делает вполне правильным назначенные лечебные клизмы всем тамошним начальникам, кроме убитого при бомбежке командующего 51 армией Львова.
Теперь об отсутствии нужной глубины обороны. Пусть зловредный Мехлис потребовал поставить все армии в одну линию и все резервы заставил держать поблизости от передовой. Товарищи с Крымского фронта, страха ради иудейска, все это выполнили, хотя умом понимали, что это неправильно, но жаловаться наверх побоялись. Ширина Ак-Монайского перешейка соответствовала довоенным уставным требованиям на две стрелковых дивизии. Ну, пусть тогдашние дивизии слабее довоенных расчетных, оттого на шесть дивизий 1942 года. Остальные десяток дивизий нужно как-то устроить, пока они не прорвали немецкую оборону и не пошли вперед. То есть, чтобы пехота жила не в палатках и не на голой земле, артиллеристы стояли не просто в ряд между двумя солеными водоемами, а госпитали и тылы были хоть как-то обустроены. Населенные пункты на полуострове есть, но после потери Феодосии -это не такой большой город Керчь в самом дальнем 'углу' и множество мелких деревень и несколько станций. То есть изрядная часть войск должна размещаться в чистом поле, ибо лесов на полуострове нет, горы есть, но далеко не гигантские. Вот и второй эшелон любой их трех армий должен либо продолжать первый в глубину, либо образовывать второй рубеж размещения. Или обороны. По-другому не получится. То есть, если второй эшелон фронта стоит в четырех или шести километрах от передовой в чистом поле или по древнему валу, то место их размещения может быть, а точнее должно быть линией обороны. Они же не в Куйбышевской области, где можно не требовать организовывать круговую оборону от внезапного воздушного и морского десанта. Враг-вот он, рядом. Поэтому если 63 дивизия проспала десант себе во фланг, это ее командира нисколько не извиняет, что он не предполагал такого. Он не в Тбилиси гарнизоном командует.
То есть, если оборона на позициях второго эшелона организована так, что ее рвут походя, прорываются к другому морскому берегу, отрезая котлы, это говорит о том, что командиры и политработники не организовали личный состав на создание прочной обороны. То есть в первую очередь виноваты они. А Мехлис -во вторую, что он не приехал, не увидел и не совершил над виноватыми обряд публичного принесения в жертву. Так незаметно, 'кровавого Мехлиса' обвинили в недостаточной кровавости, хе-хе.
Ну и другой момент. Если ширина перешейка, на котором обороняется фронт 11-17км (как везде пишется, не уточняя, сколько именно), то это облегчает не только жесткую оборону, но и переброску с неугрожаемого участка подкрепления к месту прорыва немцев. Пусть днем переброску пехотной колонны обязательно задавит немецкая авиация, но ночью она не летает. Поэтому тот же полк за ночь успеет дошагать до места прорыва, вырыть хоть ячеечную оборону и даже успеть чуток поспать перед атакой противника.
Разумеется, если он не будет путаться, всю ночь ходить туда-сюда, так, что на месте окажется перед самым рассветом, в голом поле.
Но это опять же не к Льву Захаровичу, а к многим командирам многими рангами ниже. Но они не удостоились слов, справедливо характеризующих их вообще или на тот момент (если они позже стали получше).
И что делать с другими известиями, когда несколько пациентов Андрея Михайловича, в молодости служивших в 72 кавалерийской дивизии, воевавшей в этой операции, говорили о Мехлисе в превосходных тонах, как человеке, который заботился о своих бойцах и даже меж собой называли 'Крымский фронт имени товарища Мехлиса'? Слов ярких для характеристики того бардака, что там происходил, они не жалели, но слова эти не относились ни к Мехлису, ни к их командиру дивизии Василию Книге.
А нет ли здесь какого-то пропагандистского момента? Вот был такой феодал как Влад Цепеш, благодаря разным памфлетам, что издавались в средневековой Германии, прославленный как чудовище, упивающееся человеческой кровью, и так с тех пор и повелось. Кому ни скажешь про него- вспомнятся разные романы и фильмы о его вампиризме, естественно, не имеющие отношения к реальности.
А что реально сделал нехорошего Цепеш? Он как-то путал политические планы соседней Венгрии, с которой у него были сложные отношения: то его княжество было с Будой в союзе, то расплевывалось, и Цепеш сидел в венгерской тюрьме. С германцами его взаимоотношения пересекались еще меньше. У него были какие-то конфликты с немцами, живущими в трансильванском городе Брашов - скорее, экономического характера.
Насчет казней- да, он казнил своих мятежных бояр, ибо история Молдовы и Валахии пестрит заговорами знати и свержениями господарей в результате их. Кстати, с отцом Цепеша так и случилось. Еще он казнил разных преступников, что для пятнадцатого века совершенная обыденность. Казнил он и попавших в плен турок. Впрочем, кому какое дело было в Европе и далекой Германии до нехристей, сколько их и как приняли смерть? Никому.
То есть Цепеш не так охотно, как хотелось бы венгерскому королю, венграм поддавался и бюргеров города Брашова как-то хозяйственно утеснял. Всего-навсего. При этом он успешно бил турок, что получалось далеко не у всякого тогдашнего правителя. Эпические разгромы турками их противников под Варной, Никополем и на Косовом поле(втором) были еще свежи в памяти. И вот из-за столь скромных оснований злая ложь ходит по его пятам.
То самое можно сказать и о Иване Четвертом. Вот приняты в местном приличном обществе злобные слова о покойном и все тут. И поди докажи российской интеллигенции, что был он вполне обычным монархом для тогдашнего времени, по уровню злодейств не превышал Генриха Восьмого Английского или Карла Девятого Французского, но совершенно не по-европейски каялся в своих казнях. Что содомитом его называли немецкие же памфлеты, а позднейшие историки и 'историки' пережевывали огрызки слухов из московских кабаков и подводили под них интеллектуальный базис - и ничего?
Так может, и Мехлис - это жертва такого же черного пиара генералов, которых он пугал и вынуждал не заниматься приятным отдыхом, а делать порученное дело?
Все так. Но отчего-то не хотелось Андрею Михайловичу в Льва Захаровича. Установка по Узнадзе, хе-хе. [17]
Кстати, вегетативная буря постепенно уменьшалась. Место пересадки начинало смиряться с имплантом - дескать, куда же от этого инородного тела денешься...А, значит, можно уже не так трепыхаться. Андрей Михайлович оторвался от мыслей об Мехлисе и попробовал поразмыслить о своем появлении в мире, где листья еще на тополе. По его размышлениям выходило, что пятнистый участник скандала - это тот самый пес Кербер. А ленивый его собеседник - явно Харон, перевозящий души в царство мертвых. Тут впору было снова впасть в состояние стресса. Либо от мыслей, где он был и чей разговор он слышал, либо от осознания глубины помрачения, одолевшего его разум. Но как-то обошлось. Видимо, организм приспосабливался к новой жизни, хотя его ли он?
Явился же туда явно местный владыка, по имени Аид или Гадес. Кого из слуг он позвал, чтобы тот перенес дух Андрея Михайловича - увы, не было понятно. И отдал племяннику владыки преисподней. Вот с этим было не легче. Братьев у Аида имелось много, да и у большинства из них детей тоже не по одному. Один Зевс чего стоит, а также его многочисленное внебрачное потомство от богинь и не-богинь. Кому же из них понадобился старый доктор? Гермесу, Аполлону или какому-то мелкому божеству мелкой же реки?
По идее, не совсем маленькому и незначительному, потому как дядя не отказал племяннику, а все просимое сделал. Не очень надежное соображение, но уж как есть.
ГЛАВА ВТОРАЯ. На берегу Ахтанизовского лимана
Буря в (возможно, что своем) организме практически улеглась. Андрей Михайлович к тому же временно отошел от размышлений о сумасшествии, рассудив, что пока вокруг него творятся необычные деяния, можно подумать о них как о необычном и даже чудесном. В детстве он читал про Уленшпигеля, как тот поймал преступника-убийцу, что маскировал свои злодеяния под нападения волков, а также на месте преступлений оставлял мелкие указания, что это, возможно, волк-оборотень. Вроде там были убийцей сделаны щипцы для печения вафель, в которые при нужде вкручивались железные зубы впечатляющих размеров. Потому, видя страшные раны от них, сложно было подумать, что это вообще человеческих рук дело, а поскольку зубы были не совсем волчьи, так и о том, что здесь поработало чудовище. Когда все вскрылось- да, можно и вернуться к реализму.
Тем более, что мистические и непонятные случаи никуда не делись. Вот, была же история с семейством Дериенко. Тогда наркологическое отделение стояло отдельно от самой больницы (сейчас оно поменьше размером, но уже в основном корпусе). Докторша-нарколог уехала на курсы в краевую столицу, поэтому Андрею Михайловичу вменили в обязанность консультировать страдальцев в нем. Вот, как-то апрельским вечером его позвали туда. Привезла 'скорая' с Одариевских выселок деда Дериенко. Жена его попала в больницу с диабетом, так что дед Антон почувствовал свободу, которую немедленно и реализовал в виде беспробудного пьянства. К этому апрельскому вечеру он уже пить не мог, но развлекался милым занятием - подкидывал венские стулья к потолку так, что они грохались об пол и превращались в груду обломков.
Деду стукнуло 65 лет, но в данный момент он был крепок и мешали ему жить только две болезни- пупочная грыжа и белая горячка. Андрей Михайлович сделал все, что нужно, дед-истребитель мебели после назначенных лекарств мирно уснул. Дело было вечером в пятницу, поэтому наш герой, не видя ничего опасного у Дериенко и всех остальных страдальцев, собрался домой. На часах было 20.10. А завтра утром он придет дальше продолжить вызволение деда из лап зеленого змия. Послушал еще раз роскошный храп Дериенко и пошел домой. А утром, как и положено было, прибыл посмотреть. И его 'обрадовали': помер Дериенко! Ах, его же дивизию!
А когда - ну, в 20.20. Просто остановилось сердце. Еще раз его дивизию! И никаких предпосылок к немедленной отправке на то свет. Андрей Михайлович начал писать необходимые бумаги, как его позвали в приемное. Там сидел мужчина лет сорока, ему незнакомый, но прилично выглядящий и не обладающий 'лицом потатора' (на котором прямо написан алкоголизм его обладателя). Стало быть, не на госпитализацию.
--Что вы хотите?
--Здравствуйте!
Я племянник Антона Владимировича Дериенко, моя фамилия Заступ. Я хочу сказать Антону Владимировичу, что его жена, тетя Софья вчера вечером умерла в больнице. А можно ли будет его отпустить на похороны? Я даже прослежу, чтобы дядя ни капли не выпил!
Андрей Михайлович и брякнул, что увы, дядя его вчера тоже умер. Племяннику стало плохо, но его организм справился, и семейство хоронило не троих, а двоих.
Вскрытие ничего не показало. То есть с тем, что есть, дед Дериенко мог жить и жить -запас здоровья имелся. Никаких серьезных травм, кроме ободранных коленей.
Жил дед и помер, приблизительно в те же минуты, когда в терапии умерла его жена. Ну, там дело было посерьезнее, и смерть пациентки лечащим врачом ожидалась. А тут... Не было никаких оснований отправляться на тот свет. Кроме эдакого нематериалистического: жена позвала и увела с собой.
Возникают разные мысли о том, что они могут не попасть в одно и то же место, но пусть этим занимаются святой Петр и небесная канцелярия, а также святые заступники.
Кстати, а вот, может, потому сам Андрей Михайлович попал в вестибюль Аида, а не на ковер к святому Петру, из-за того, что не был христианином? Ну да, семья атеистическая, да и потом, когда произошел реннесанс христианства, и начальники, и бандиты дружно пошли в церковь, это его не убедило пойти туда же. Так и остался неверующим, но суеверным. Ну вот отчего-то получалось, что стоило черной кошке перебежать ему дорогу, как внезапно происходило что-то неприятное. Черные собаки - никак не влияли. Поэтому есть ли в том сакральный смысл или нет, но лучше, чтобы они не перебегали. Поэтому Андрей Михайлович, видя черного паршивца в опасной близости от пересечения его дороги, охотно давал крюк. Чтобы целее быть. Была еще у него плохая примета, после которой он ждал неприятностей, и они обязательно случались. А на все остальное вроде как мистическое не обращал внимание.
Кстати, о котах. Придется его Мурчику искать нового хозяина или хозяйку. Перспективы возврата старого крайне сомнительные. Утречком Мурчик отправился на прогулку, плотно поев, а вот ужин и теплое место в доме уже придется ему заново организовывать. Может, его Кузины возьмут? Их младшая всегда котиком восхищалась и норовила погладить. Или кто-то из родных приедет и заберет с собой? Лучше всех к нему относилась внучка Рая, только ей, как студентке, могут запретить его в общежитии держать. Или нет? Когда он осенью ездил туда, вроде как пара котов по коридорам шлялась. Должно быть, позволят. Это же не декоративная крыса и не змея, а обычный кот, который по своим делам ходит на улицу. Так что не осквернит священную чистоту общежития. А, может, и поголовье тараканов в нем уменьшит. Только Рае нужно ему показать, что тараканы - это не цыплята соседки Федосеевны, на них защита хозяйки не распространяется. Дальше с ними случится то же самое, что и с крысами, мышами, забредшими в огород жабами из ставка, а также с вольными птицами вроде скворцов и голубей.
Предлагавший все не возвращался, поэтому Андрей Михайлович попытался определить, где же находится он сам. Было довольно тепло, спину кое-где покалывала трава, запах роз был прямо одуряющий. И, наверное, оттого, что на голове его был одет венок, украшенный ими. Но хоть колючки в кожу не впивались, а то мог немного ощутить себя царем иудейским.
Кстати, а что означает венок из роз на мужчине? Если исключить различные любовные и свадебные ритуалы, то вроде бы у римлян венок из роз означал что-то про мужество. Кроме того, это знак тайны и, когда венок надет, то сила роз и обозначаемое ими мужество должно вливаться в голову носящего венок. Все пока в строку - и храбрости надо набраться для участия в сложном и непонятном деле, да и подлечиться тоже не мешало, хоть розой, хоть нет. Тайна тоже не помешает, ибо раз какой-то план есть, то всегда найдутся желающие его испортить.
Солнце грело правую сторону лица, шелестел легкий ветерок, неумолчно стрекотали цикады, но попытка пошевелить руками и ногами ни к чему не привела - они еще не его. Язык тоже не слушался. То есть к слуху добавились обоняние, осязание и частично проприоцепция. [18] Прогресс, конечно, есть, но пока не великий. Если же вспомнить древнегреческие рассказы про львов и кабанов, нагло гулявшим по местам прописки древних греков, становилось как-то беспокойно. В окрестностях его станицы, если даже лежать где-то за околицей, то шанс встретить зверя страшнее ежа невелик. А вот попасть под колеса, причем даже лежа в кустах - значительно выше. Автомобилизация, увы, тренирует только те извилины, что отвечают за сдачу экзамена в ГИБДД. За рулем же водители, неизвестно, чем думают. Только неделю назад видел он студента, который пытался проехать по мосточку через бывший рисовый чек на 'Паджеро', который вдвое шире этого мосточка! И не ночью и в тумане, а белым днем! Семейство Игнатюков, что живет на улице Кольцевой, вынуждено было усилить забор бетонными столбиками и вместо обычного бордюра поставить кое-что помощнее. Дом их стоит на углу и больно часто случается, что машины не вписываются в поворот. Игнатюк - старший, когда лечил прострел, говорил, что по его расчетам, забор и бордюр выдержат таран легковым автомобилем, но каждый раз, когда начинается вывоз зерна в Новороссийск, он с содроганием ждет, когда зерновоз тоже не впишется. Пока Игнатюку везет- в среднем три тарана в год, но ни один из них зерновозом.
Низко-низко над его лицом пролетел шмель. Да, сколько лет у него не было времени вот так просто побыть и послушать музыку цикад, полет шмеля и жужжание еще какого-то жука. Все время что-то находилось, что требовало внимания. Или просто дело в том, что он сейчас ничего не видит? Большая часть информации приходит человеку через зрение, поэтому и, глядя куда-то, отвлекаешься от цикад. Когда-то, в те самые древние греческие времена, хор цикад воспринимался греками как музыка. Эстетические чувства Андрея Михайловича этому возражали, но он нисколько не был против того, что иные люди ощущали все по-другому. Ведь тогда и музыкальные инструменты были попроще, да и явно звучали не так, как похожие современные. Так что доктор для себя сделал предположение, что с инструментами тогда было похуже, но древние голоса получше нынешних. Исключительно потому, что человек с сомнительной красотой и силой голоса, придя на некие Истмийские состязания и запев там козлетоном, вряд ли чего-то удостоился. Чтобы продвигать недостойных, нужна сложная бюрократическая структура, а Андрей Михайлович не допускал ее существования по этой части в древние времена. Это же не судостроение в Афинах! Вот подсудить кому-то из двух, что выступили более-менее одинаково- это, пожалуй, можно, особенно, если ставить оценки 'за артистизм'.
Эк его и одолели размышления не по медицине и не по будущей миссии, а по тому, что он много лет не обсуждал ни с кем! Видимо, копилось, копилось и накопилось. И разговоры с Мурчиком вечерами при просмотре телевизора все не вытянули!
Андрей Михайлович интереса ради попробовал пошевелить пальцами, и они поддались! Пожалуй, всего на пару миллиметров, но и это уже прогресс! Попробовал открыть глаза - увы, этого еще не позволено. Язык тоже не шевелился.
Ладно, надо ждать визита гостя- может, тогда язык будет освобожден, чтобы выразить согласие. Или гость все определит экстрасенсорно, что Андрей Михайлович готов, ибо возврат к тополю и плеску волн вызывает неприятные ассоциации с посмертием? Да и остальное надо бы уже включать, потому как следует выслушать наставление о том, кто эти шесть избранных и где их искать. Впрочем, если его сознание действительно перенесено в чужое тело, то оно должно там как-то прижиться и не сразу, поэтому рука уже шевелится, а вот язык -еще нет. Звучит логично, но вот как на самом деле - кто ведает? Впрочем, есть возможность испытать и прочувствовать.
Еще интересно - чье это тело? Или тело все же его собственное? Тогда есть сильные ограничения: организм был не сильно молодой, а в пятьдесят три служили явно не рядовые бойцы, а минимум старшие офицеры или политработники, то есть не офицеры, а командиры. Ну да, в сорок втором году, чтобы человеку было пятьдесят три, то он должен был родиться в конце восемьсот восьмидесятых. Кстати, как Мехлис, который родился в восемьдесят девятом, вроде бы. А из этой арифметики вытекают несколько следствий- это уже третья большая война, и минимум в двух, считая и Великую Отечественную, его новое 'Я' должно было участвовать. И опять же ранг -минимум старшего комсостава или политического. Рядовым - это можно было попасть в ополчение, если не выглядеть старой развалиной, и то ненадолго. Вот тут таится другая сложность: сам Андрей Михайлович закончил расчеты с военкоматом в звании капитана медицинской службы и без опыта войны. Если его засунуть в тело какого-то военврача второго ранга, то есть надежда, что он справится. Хирург из него неважный, но терапевт или невропатолог достаточно пристойный. И в некоторых других делах кое-что умеет. Приходилось даже вывихи вправлять и роды принимать. Нельзя сказать, что душа к акушерству лежала, но дети иногда рождаются в неподходящих местах и очень быстро. Вот и приходится непрофильным специалистам работать. С ОТМС [19] тоже как-то можно разобраться. Но вот если его ожидает тело какого-то полковника - вот тут туши свет. Какой бы ты ни был умный и сколько бы книг не прочел, а есть в военном деле много чего специфического, чтобы вот так сразу стал полковником и все освоил.
Особенно то, как работает вся система в армии: кто что делает и что должно быть сделано, когда командир части решит наступать послезавтра на рассвете, для выполнения его приказа. К сожалению, во множестве прочитанных им книг героико-фантастического содержания, авторы их все представляли себе на уровне древних времен, когда армия некоего полководца была именно такого размера, чтобы вождь ее мог видеть почти всех и почти до всех докричаться. Сам Андрей Михайлович тоже всего не превзошел, но хотя бы догадывался о сложности военного мира.
А вот окажется тело хотя бы командиром бригады и что он будет с тремя- четырьмя тысячами подчиненных делать? Даже вот просто составит он план наступления правым флангом на хутор Левый (ибо спящий внутри талант это подсказывает), а из штаба армии его одернут: дескать, план показывает незнание азов тактики, так как участок прорыва взят очень узким, а оттого фланкируется немецкой артиллерией.
Андрей же Михайлович его взял из опыта конца войны, когда на это перестали обращать внимание. Но вот его за это вполне могут и с должности снять, и основание прямо железобетонное: не может бригадой командовать человек, не знающий уставы.
Доктор лежал, наслаждался природой, размышлял об отвлеченном, пытался вспомнить, что он читал про тогдашнюю тактику и с удовлетворением ощущал, что начинают чувствоваться ноги, шевелиться они еще не могли, но уже пробегали по коже их мурашки, да и положение ног в пространстве уже Андреем Михайловичем осознавалось. Не просто так - где-то там должны быть, а уже как в прежние времена. А вот язык ощущался как комок во рту.
Так он лежал и развлекал себя, ожидая полного восстановления сил и возможностей, пока на него незаметно не спустился сон. Когда Андрей Михайлович засыпал, у него мелькнула мысль о греческом боге сна, которого изображали с цветком мака, но дальше этого мысль не пошла, ее поборол сон.
Когда-то позже глаза открылись и обнаружили перед собой кочку. В уши ударил вой авиационного мотора, а потом длинная очередь из какого-то автоматического оружия. Совсем неподалеку грохнули несколько несильных взрывов, и Андрей Михайлович вжался лицом в землю, подальше от возможных осколков.
Только поднял голову, а как снова пришлось прятать, потому что снова ударила очередь, а вслед за нею снова завыл мотор.
Андрей Михайлович поднял голову и успел заметить два рыбкообразных силуэта самолетов, уходящих на юго-запад.
Вокруг ничего не горело, хотя запах какой-то горелой химии в воздухе витал. Андрей Николаевич ощутил, что видит, слышит, и тело ему подчинялось. Ощущения, что он ранен, не было, то есть ни теплой струйки по телу и ни слабости от снижающегося давления, ни боли. Хотя что-то на лице было, и что-то оказалось грязью. Когда приземлялся, собрал лицом изрядно глины с поля, так что хоть сажай цветочки на физиономии. А может, и виноград получится пристроить. Силуэтов самолетов видно не было, и Андрей Михайлович встал. И это получилось легко и свободно, словно либо здоровья прибавилось, либо помолодел. Гм, неужели это так и есть?
Он оглядел себя. Взгляд увидел одновременно существенное и несущественное, ибо существенным был изрядный слой грязи на одежде, а несущественным был тот же слой грязи, так как одет Андрей Михайлович в кожаное пальто, оттого грязь эта должна быстро кончится - тряпочка, лужа и немного старания. На сапогах тоже было что смывать. Оказывается, на нем была и фуражка, но она от грязи не пострадала, ибо как-то аккуратно свалилась и лежала рядом. Еще на нем была кобура, полевая сумка, противогазная сумка и фляга. Они тоже от грязи серьезных потерь не понесли.
Так! А кто еще рядом есть? С другой стороны дороги, громко ругаясь в адрес и душу пролетевших немцев, поднимался мужчина в военной форме, по виду-типичный водитель. Машина тоже присутствовала и на первый взгляд, от атаки с воздуха не пострадавшая. Не стоило забывать про дорогу- это было шоссе в старом смысле этого слова, то бишь снабженная кюветами грунтовка. Асфальт- ну откуда ему тут взяться...
--Да успокойся, перестань ругаться и глянь, что с машиной, не попало ли в нее?!
--Никак нет, товарищ полковой комиссар, дырок нет! А вас не задело?
--Только всю грязь с поля собрал! Тряпка у тебя найдется под сидением?
---Щас, щас!
Получив тряпку, Андрей Михайлович пробежал десяток метров до небольшого озерца и быстро привел себя в порядок, регулярно поглядывая на небо. Водитель тоже чередовал приведение себя в относительно чистый вид с обихаживанием автомобиля. Андрей Михайлович с опозданием понял, что про машину он спросил, а про самого шофера-нет, и устыдился своего эгоцентризма, поэтому, подойдя, исправил ошибку.
--Да ничего со мной страшного, руку только ободрал, как заправляться будем, так и бензинчиком протру- дезинфекция будет!
--Покажи-как свое нестрашное...
И правда, ничего страшного и до свадьбы заживет. А то и сильно раньше.
--Можем трогать или ты еще не везде поглядел?
-Да, садитесь, товарищ полковой комиссар, только стекло опустите и сколь можете, за воздухом поглядывайте. Не всегда они (тут последовали восемь слов, определяющих родство немецких пилотов с древесиной и жабами) мажут при атаке!
--Гляжу, глаз не отвожу!
И, так процитировав старую песенку из детства, Андрей Михайлович опустил стекло и попробовал высунуть наружу голову. Увы, это надо было делать без фуражки, но и то с мизерными надеждами на успех.
Мотор машины поворчал-поворчал и завелся. Поехали! А куда они едут? Этого Андрей Михайлович не знал, но догадывался, что явно в сторону Тамани. Впрочем, это могла оказаться какая-нибудь Нижнестеблиевская или Темрюк. Или вообще Скаженная Баба- было тут такое не то село, не то хутор. А, может, и не хутор, но что-то такое на картах имелось.
Но раз его везут, то водитель знает, куда надо. Пейзаж такой он видел по дороге из Анапы на Чушку. Лиманы, камыши, болотца, виноградники и мокрая здешняя весна или зима. Февраль - вроде как еще зима, но вполне может быть плюс пятнадцать и зеленеть травка, а вместо снега -дня три дождя. Или снег, но к обеду растаявший.
В его станице зимой было попрохладнее. Его? Уже его, ибо привык он к ней за четверть века жизни с тех пор, как сел в Краснодаре на автобус и поехал туда, ибо в краевой столице 'не расцвело там счастие мое'. И в другом месте тоже.
Но хватит думать о минувшем, сейчас настоящее и совсем непривычное! Вроде бы, все идет именно как обещали ему: и засунули в новое тело, и послали в нужное тому самому приходившее время - спасать шестерых, про которых еще ничего не сказали!
Да, шестерых, но кто они? Может, позже всплывет. Итак, место нужное, время-вроде бы совпадает, хотя зима 1941-1942 года было сильно морозная, аж пролив замерз, тело у него новое, помоложе, и вроде с хорошим здоровьем. Звание тоже достаточно высокое: полковой комиссар. Минимум военком дивизии, а, возможно, и обитатель довольно немалых штабов и политотделов. То есть возможности есть.
Это тебе не в пляжных шортах с банкой пива в руке попадать в прошлое! Встречался ему подобный роман. Впрочем, авторы их словно соревновались, как сложнее и оригинальнее вставить героя в неудобства, чтобы он все невзгоды, придуманные автором, героически поборол. Бывали и перенесения в эльфов, орков и, кажется, драконов. В полкового комиссара -это лучше, чем в летающую тварь! Андрей Михайлович не помнил, читал ли он книгу про попаданство в какого-то там слизняка с другой планеты, но твердо верил, что кто-то про это напишет! Ну вот не верить в это - все равно, что не верить, что Чабаненков не напьется в ближайшую субботу! Семен Чабаненков жил во втором подъезде их дома, на втором этаже. Соседки снизу уверяли, что когда он примет на душу(населения), то начинает плясать так, что здание вибрирует. Тут они привирали по вековечной женской привычке. И правда: вот расскажут они подругам, что сосед сверху пьет и пьет безбожно- кого можно этим удивить?! Даже если так безбожно пьет муж - тоже кто проникнется ужасом ее жизни? Такого ужаса везде, как камыша в ставке. А вот если поведать, что от буйства пьяного соседа аж домик шатается, так и внимание с сочувствием выдано будет.
В станице был один домик, бывший детский сад, который в свое время так жидко построили, что пришлось стягивать его железными связями, чтобы стены не трескались и не разваливались. В нем 'дикие танцы' могли ощущаться, как дрожь всего здания.
Но оттуда детский садик давно убрали, сейчас в нем какие-то коммерсанты что-то фасуют и пакуют, и пока их не придавило. Насчет же восьмиквартирного дома, где жил сам доктор и Чабаненков - это была бы клевета на честное имя его строителей из районного ПМК или СМУ (Андрей Михайлович не помнил, кто именно из них тогда строил).
'Эмка' тряслась по ухабам, шофер вполголоса ругал дорожников, которые мышей не ловят и даром едят казенный паек, а доктор решил провести некоторую ревизию своих, скажем так, запасов-кто он, куда он, откуда он и что есть в наличии, кроме нескольких предметов снаряжения. В противогазной сумке- только то, что там и полагается иметь. Андрею Михайловичу приходилось слышать, что противогазы за отсутствие прямой нужды миллионами 'терялись' и использовались для разных утилитарных нужд, а сумка превращалась в дополнительный аналог вещмешка. Особенно ввиду того, что с остальными предметами снаряжения было туго, подсумок чаще всего выдавался один, вот и в противогазную сумку попадало то, что не помещается в него. Ну и разное нужное. Скажем, вещмешки тогда выпускались без карманов снаружи, потому, если тебе надо достать оттуда что-то вроде мыла и полотенца, то приходилось развязывать и рыться внутри, отыскивая, куда от толчков при переноске забилось мыло.
А если положишь в сумку, то искать куда проще. Так ему поясняли ветераны войны. Когда Андрей Михайлович стал заниматься иглотерапией, то на лечебном сеансе пациент должен лежать с нержавеющей сталью в нужных местах полчаса или чуть больше. А сеансов может быть и десять, и двадцать. Вот, пока процесс исправления циркуляции энергии Чи двигается, можно и послушать рассказ. Ветерана -кавалериста о том, что было на войне, женщины- мастера из кондитерского цеха -как готовятся разные вкусные изделия. Или что-нибудь о жизни человеческой. Андрею Михайловичу не раз говорили, что он как-то располагает к откровенности, и это впечатление оправдывалось. Конечно, не всегда было время послушать, но старался. Когда внимательно и задавая вопросы, когда вполуха, параллельно заполняя карточку или бланк. Не все запоминалось, но вот теперь может и пригодится.
Да! А вот сейчас его машину могут остановить и проверить документы - а кто он?
Надо глянуть и глянул. Что самое приятное: имя-отчество были такие же, фамилия очень схожей. Не придется теперь учиться чужим! Должность- инструктор политотдела Закавказского фронта. Ого! Вот это ему голос, клявшийся темными водами, так придал веса! Надежно сработано, прямо хоть бери этих шестерых и иди выполняй 'особое задание штаба фронта'. Осталось уточнить, кого именно брать и вести за собой. Не мешало бы еще узнать, какое сейчас число и куда он должен прибыть и за какой надобностью.
Вопросов много, ответов пока нет. Привычное дело. Когда тебе звонят в ординаторскую и просят спуститься в приемный покой, то ты так и идешь, навстречу неизведанному и тоже имея одни вопросы без единого ответа.
Потом находишь их. Иногда очень глубоко, проведя раскопки в теле или голове пациента. Случалось - и полное отсутствие их, когда 'Скорая' или родичи привезут уже скончавшегося. Вроде и спешил, но не успел. А ответы тогда будут у патологоанатома, мог ли Андрей Михайлович что-то сделать, развей он сверхзвуковую скорость и явившись на место действий не через две с половиной минуты, а секунд через пяток и не врезавшись в угол по дороге.
Машина обгоняла идущие на запад обозы и колонны пехоты. Андрей Михайлович вспомнил про то, что в Керченской операции плохо себя показали дивизии, укомплектованные жителями Кавказа, которые не всегда и понимали, что им командует командир, и приглядывался к лицам идущих в колоннах бойцов. Лица восточного вида попадались, но не сплошняком, хотя эта часть явно была укомплектована людьми старшего возраста, молодежи попадалось совсем немного. Андрей Михайлович пригляделся еще и обнаружил, что у идущих бойцов не винтовки со штыками, а карабины, да и станковых пулеметов не видно. Может, это саперы или дорожники? Тогда и немолодые люди в строю понятны.
Или просто недовооруженная дивизия, которой дали, что есть, с расчетом, что потом ее снабдят получше? Так тоже может быть, а как есть? Темна вода во облацех, как выражался отец Иван, когда его камни в почках приводили в больницу.
Тут навстречу им вывернулась другая 'Эмка', разъехаться с которой удалось с трудом -дорога узкая, да и колонна мешала. Его водитель долго выражался в адрес краснодарских недоучек, которых мобилизовали в шоферы, а те и рады, но в правилах путаются, а соображения по молодости нету ни на понюх табаку....
Под ворчание своего Автомедонта {20] Андрей Михайлович отчего-то задремал. Не то его укачало в машине на тряской дороге, не то его тело ночью отчего-то не доспало, а вот теперь добирало упущенное. Может, и собирался дождь. Чем старше становишься, тем будешь чувствительнее к ранее игнорируемым вещам. В институте Андрей Михайлович подрабатывал сторожем и честно не спал на дежурстве, бдительно охраняя доверенное хозяйство. Потом спать ему не хотелось часов до трех дня, так что бороться со сном приходилось разве что на последних семинарах, а лет с сорока стало после обеда хотеться подремать- вне зависимости от того, трудился ли ночью или нет. Андрей Михайлович когда боролся с напастью, когда сдавался без боя, но факт был в том, что организм изменялся. Так вот и тут -он находится в не в своем теле, но тоже не восемнадцатилетнего. И кто знает, как у прежнего владельца было со здоровьем - пока не ощущается чего-то серьезного, но может, когда продрогнет, вылезти, скажем, малярия или болезнь суставов, которая обычно спрятана глубоко.
Так что пока Андрей Михайлович задремал и так ехал навстречу подвигам и приключениям. Он, естественно не знал, что задремал не от того, что минувшей ночью был на погрузке в Новороссийском порту частей 404 дивизии и не потому, что доставшееся ему тело тоже после обеда тянуло ко сну. Ему во сне кое-что сообщали о том, что надо и как надо. Сообщили бы чуток раньше, но немецкие самолеты разорвали связь. Поэтому Аполлону Погибельному пришлось снова подключаться. Это было не столь приятно и не столь дешево в смысле платы иным богам за такую услугу, как хотелось бы, но необходимо. Поэтому бог света снова установил нужный контакт, а в памяти сделал заметку, что кое-кому он это припомнит и мало тем не покажется. Точнее, двоим. Воздушные стрелки пойдут прицепом.
АВТОРСКАЯ ВСТАВКА. ДОКУМЕНТЫ ЯНВАРЯ 1942 ГОДА.
ОПЕРСВОДКА ?297 к 10.00 15.1. 1942 Опергруппа Кавказского фронта. Краснодар, карта 100.000
Кавказский фронт во взаимодействии Черноморским флотом и Азовской флотилией продолжали выполнять задачу по овладению Крымским полуостровом, Приморской армией продолжали оборонять Севастополь.
51 армия.
Ночью на фронте армии редкая ружейно-пулеметная перестрелка.
8.00 15.1 противник из района Киет и Сеит-Асан перешел в наступление против передовых батальонов 224 и 390 СД. До двух рот противника из района Киет наступает направления отм.25.2 и до одной роты из Апак, Джанкой. Из Сеит-Асан наступает пехота противника под прикрытием дыма и бронепоезда. Авиация противника штурмует боевые порядки частей 224 и 390 СД, сбит один истребитель противника. Части 224 и 390 СД отражают атаки противника и готовятся перейти в контр-наступление и овладеть Джанкой, Сеит-Асан, Киет.
Бой продолжается.
44 армия.
Противник течении ночи вел арт.мин. пулеметный огонь из районов курган с отметкой +6.4, Изюмовка, Стар.Крым. Армия занимает прежние рубежи обороны. В течении ночи части армии вели разведку в направлении Нов.Басалак, Шейх-Али, курган с отметкой +6.4, кург. Кара-Оба, Греч.Криничка, Армутлуг.
Разведотряды 157 СД ведут бои за овладение 3 курганами ( 1км. с.з.Карагоз),Изюмовка, кург. Мишень, кург Кара-Оба.
В 8.00 15.01.42 противник перешел в наступление по всему фронту 236 СД. До полка противника наступает на Кулеча-Мечеть и до полка на Капусталяк, Розальевка. Авиация противника бомбит и штурмует боевые порядки наших частей. Идут напряженные бои.
По уточненным данным потери личного состава с 29.12.41 по 10.01 42:
236 СД-
Убитых-385
Раненых- 787
Обмороженных -754
Пропавших без вести-318
Заболевших с эвакуацией в госпиталь-10
Всего- 2254
157 СД
Убитых-220
Раненых- 433
Обмороженных -123
Пропавших без вести-235
Всего- 1011 чел.
63 ГСД
Убитых-106
Раненых- 115
Обмороженных - 49
Пропавших без вести- 22
Заболевших с эвакуацией в госпиталь-63
Всего- 355
251 ГСП
Убитых-59
Раненых- 140
Обмороженных -19
Всего- 218
76 полк связи
Убито 138 человек.
Приморская армия.
Противник в течении ночи активности не проявлял. На отдельных участках вел редкий огонь и проводил смену частей на участке 2 сектора в районе Шули. Части армии удерживали занимаемые позиции и вели разведку противника и проводили частичную перегруппировку.
За истекшие сутки поступило раненых 105, обмороженных 56, больных 52.
47 армия
Армия передислоцировалась из Центральной части Кавказского хребта в новые районы для охраны и обороны Азовского побережья от Приморско-Ахтарской до мыса Железный Рог и Черноморского до реки Псоу.