Крылатое Нечто вело лодку через заполненную густым туманом пропасть. Длинный шест погружался в сероватую и слегка светящуюся дымку, находя там опору, и висящая в воздухе лодка медленно, как бы нехотя, продвигалась к тому, что казалось пока что только смутно различимой высокой скалой посреди пропасти. Кроме управляющего существа, в лодке был один пассажир- с первого взгляда видно, что человек, не слишком юный , но и не убеленный еще сединами опыта. К нему- то и был адресован вопрос.
--
Это твоя работа - спрашивать? Я думал, ты просто, как бы это сказать... лодочник.
Крылатое Нечто потупило взгляд. Казалось, само напоминание о прямых обязанностях повергало его в уныние. Шест погрузился в туман еще раза два или три прежде, чем лодочник ответил.
--
Да, я всего лишь лодочник. Неприметная роль и ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что я горжусь ею. В жизни своей ты вряд ли видел кого- нибудь еще из моего народа...
--
Да ладно, я не хотел обидеть тебя, - пассажир устроился поудобнее в лодке и, посмотрев на едва виднеющуюся сквозь облака луну, продолжил - Я и сам не знаю, можно ли ответить на такой вопрос. Все хотят эту вещь, многие отправлялись сюда, чтобы добыть ее.
--
Это не ответ... Хозяйка любит задавать такой вопрос, так что подумай.
Крылатое Нечто замолчало и понуро продолжало орудовать шестом. Туман в пропасти тускло светился - это было лишь рассеянное напоминание о том, что там, на глубине, которую никто никогда не мерил, текла Белая Кровь земли - яркая, как полуночная звезда и раскаленная, как кузнечная печь. По мере того, как лодка прокладывала свой путь через туман, то, что в самом начале казалось бесформенной скалой, приобрело очертания. Из сумрачного облака вырастало каменное основание, служащее основанием древней округлой башне. Кладка стен была настолько старой, что невозможным казалось определить, где кончается монолит, созданный природой, и начинается другой - созданный мастерством и магией древности.
Иор - Экх—Башня Тумана, Каранв-ерат - иор—Башня Древнего Колдуна - у этого места имелось множество названий на разных языках мира. Ни одно предание не сохранило память о ее строителях - просто с незапамятных времен народ близлежащих земель знал, что она есть, знал или догадывался о ее силе, недоступной многим смертным. Легенды сохранили имя первого хозяина—Алгерок, но чаще упоминался он просто как "мастер" или "Тиг". Жили еще в памяти некоторых народов воспоминания о тех временах, когда Хозяин Иор-Экх был самым желанным гостем при дворе всех людских правителей...
Мастер давно покинул этот мир - тогда же, когда и Великим было запрещено вмешиваться в дела свободных народов. А башня стояла, окруженная серым туманом, призрачными тенями и столь же мрачными, но от этого еще более заманчивыми преданиями. И отнюдь не в первый раз к Иор-Экх направлялась лодка, неся через бездонную пропасть незваного, но вряд ли неожиданного гостя.
-Так, приятель, я тебе что-нибудь должен? - пассажир потянулся к висевшему на шее мешочку с монетами по мере того, как все ближе и ближе становился скальный уступ, явно служивший пристанью.
--
Оставь свое золото. Мне оно не нужно: здесь не очень-то много мест, где можно потратить деньги.
Лодка причалила к подножию скальной громады и Нечто помогло человеку выбраться.
--
Если хочешь совет, то... впрочем, тебе уже поздно что-либо советовать. Иди, я подожду здесь.
С этими словами Крылатое Нечто взобралось на выщербленный камень у края утеса и потеряло всякий интерес к пассажиру. Тот огляделся вокруг: сейчас он находился у самой кромки тумана, а над ним насколько видел глаз возвышался могучий скальный фундамент Иор-Экх. Башня нависала прямо над путником и чтобы увидеть самое нижнее, освещенное бледным светом окно, пришлось до боли в шее запрокинуть голову. Узкая извилистая лестница с выщербленными и неоднородными ступеньками, вырубленными в скале, круто поднималась от "причала" и бесконечно уходила все выше и выше, опоясывая высокий, неровной цилиндрической формы природный постамент Иор-Экх. Таким образом, путник шел не час и не два и уже сбился, считая, сколько он сделал кругов по спирали, прежде чем вышел к более или менее ровной площадке у ворот и, с трудом подняв тяжелое медное кольцо, трижды постучался.
Массивная, обитая железом дверь отворилась мягко и бесшумно. На пороге стояло маленькое - не более чем в половину человеческого роста - сгорбленное существо, завернутое в непонятного темного оттенка плащ с опущенным на лицо капюшоном.
--
Кто пришел? - голос Привратника не был подозрительным, раздраженным или зловещим - в нем вообще не слышалось никакой интонации. Казалось, это было всего лишь чересчур шумное дыхание.
Путник поклонился и произнес положенные в данной ситуации слова приветствия:
--
Мир этому дому, и да прибудет в нем радость и изобилие. Я, Одемар, сын Меннара из земли Ай-Нор, приветствую Вас. Долгий путь прошел я по краям странным и диковинным дабы видеть Вашу госпожу и говорить с ней, да приумножатся годы ее в счастье и благополучии.
Привратник издал шумный вздох, так похожий на звуки его речи и отвечал в той же манере.
- Заходи, почтенный гость, госпожа этого дома будет говорить с тобой, дабы тяжкий путь твой коронован был приютом в тепле. Но твоя вежливость не заменит мудрости - последнюю фразу привратник произнес почти про себя, закрывая дверь и указывая путь синюшной костлявой рукой.
Вверх по лестнице - на этот раз более удобной, со светильниками в нишах, с богатой резьбой перил. Изнутри башня имела гораздо менее зловещий вид, чем снаружи, ее наверное можно было бы назвать даже привлекательной, если бы в узкие окна с тяжелыми узорными решетками и витражами заглядывало солнце; но Одемар сомневался, способны ли даже полуденные лучи светила пробить пелену тумана Иор-Экх.
Он вошел в обширный зал с двумя рядами колонн. Там копошились еще несколько существ, подобных Привратнику, которые тут же поспешили скрыться в одном из боковых ходов. В зале горело несколько светильников, но и они, казалось, лишь обозначали границы мрака, сгустившегося за пределами их синеватого свечения. В нише у дальней стены, в широком кресле одинокого гостя ждала хозяйка Башни.
--
Я знаю, зачем ты сюда пришел, Одемар, сын Меннара. Знаешь ли ты?
Он не видел ее лица под накинутым на голову покрывалом. Она сидела, подобрав ноги, опираясь одной рукой на низкий резной подлокотник в форме головы грифа, вся закутанная во что-то вроде плаща или накидки со слабо различимым серебристым узором.
--
Приветствую Вас из далекой земли Ай-Нор, госпожа. Для меня большая честь видеть ту, о которой ходит столько легенд. Я не принес никаких даров, поскольку наслышан, что Вы их не принимаете, так что вашему покорному слуге остается лишь...
--
Покорному слуге? Не разбрасывайся такими словами, сын мертвого короля. - Само звучание вежливых слов вряд ли было ей приятно, - ты пришел забрать Его, я права?
--
Вы проницательны, госпожа - Одемар еще раз поклонился.
Она поднялась со своего кресла и вышла в круг света одной из стенных ламп. Но даже теперь, когда она была от него на расстоянии нескольких шагов, Одемар не мог видеть ее лица, скрытого чем-то вроде шитого серебром темно-синего покрывала.
--
что же, Одемар, сын Меннара, садись, поговорим.
Один из безликих сгорбленных слуг тут же поставил светильник на низкий столик из зеленого камня. Госпожа указала Одемару на маленький стул возле столика, сама села напротив него.
--
Итак, я слушаю тебя, гость мой. Рассказывай, зачем Оно тебе.
--
Для начала позвольте узнать, как мне обращаться к вам, хозяйка Серой Башни. В моей стране Вы известны под множеством имен.
--
И половина из этих "имен" заканчивается на "каранви"- "ведьма". Те, кто живет в этом замке называют меня "госпожа"- или Тигис, как угодно тебе. Мое настоящее имя не будет упомянуто здесь - по крайней мере, пока у Иор-Экх не появится новый хозяин.
--
Зачем же башне новый хозяин, когда у нее есть прекрасная Госпожа?
Из- под темного покрывала донесся то ли вздох, то ли бесшумный смех.
--
Твои уста напоены медом, только вот одни глупые пчелы и мухи летят на сладкое. Ты уходишь от моего вопроса. Я не собираюсь тратить на тебя много времени- оно здесь течет слишком медленно. Зачем ты сюда пришел, Одемар?
--
О, Госпожа, ваш отец известен в легендах как мудрейший из когда-либо живших. Мое королевство сейчас переживает не лучшие времена, бароны затевают усобицы и престол в Ай-Норе, который мне предстоит унаследовать, пользуется все меньшим авторитетом.
--
И ты думаешь, что сможешь стать настоящим королем- чародеем, всего лишь завладев Сердцем Колдуна? Мой мальчик, если ты глуп - это одно дело, но если ты еще и наивен- то погибло твое королевство, и ничто его не спасет.
Слова Тигис падали как свинцовые горошины на медный поднос.
--
Но Книги Древности говорят, что Оно наделяет своего владельца... носителя, я хотел сказать, мудростью, Силой и Знанием.
--
Которые мой отец собирал по крупицам в те времена, когда еще ... впрочем, не сейчас об этом. Он всегда говорил, что не каждому можно доверить Знание. Оно должно найти благодатную почву, чтобы давать плоды, или хотя бы просто жить. Если наделить Знанием глупца- оно просто сгниет, смешавшись с тем хламом, которым он набит, как пугало соломой. Впрочем, я думаю, что переубеждать тебя бесполезно - что же, пойдем, ты Его увидишь.
Они встали и прошли по низкому сводчатому коридору в небольшую комнату, в центре которой стоял круглый саркофаг, украшенный резными фигурами циклопов и гарпий. Госпожа протянула руку самой крупной фигуре - одноглазому чудищу, и приложила перстень на своей руке к глазу-скважине. Крышка мгновенно исчезла и из темной глубины саркофага медленно выплыл шар, сплетенный из крохотных белых разрядов молнии. В центре шара, окруженное синеватой дымкой, билось Сердце. Абсолютно черное, выкованное в незапамятные времена из бесценного адамаса. Именно о нем говорилось в бесчисленных легендах и Книгах Древности. Сердце Древнего Мастера, Черное Сердце- то, что осталось в этом мире, когда Алгерок все же отправился в Долину Предтеч, передав ключи от Иор-Экх своей дочери.
Одемар смотрел на него не отрываясь. Мечта его жизни, взлелеянная с детства, - вот она, бьется, заключенная в шар из крохотных молний. Но Тигис не дала ему долго любоваться Сердцем, и без слов поманила за собой, опять в залу, где на низком столике уже появилась колода карт.
--
Правила тебе известны, ставка тоже, - она тасовала колоду и карты в ее руках казались живыми, - Выигрываешь- получаешь Сердце.
Одемар не мог оторвать взгляда от ее рук, от этих длинных тонких пальцев, которые, вероятно, неплохо обращаются с восьмиструнной лютней, от бледной, но свежей кожи, от многочисленных перстней, самый невзрачный из которых стоил целой сокровищницы.
Попутно он вспоминал правила игры. Пятьдесят карт, семь мастей. А еще есть Экор - Огненные Весы, единственный козырь, всемогущий и беспощадный. Говорили, что иногда он не успевал вступить в игру, так как правила предусматривали участие лишь части карт. Когда прошел третий размен и они взяли по последней карте из колоды, сердце Одемара бешено забилось - о лучшей финальной комбинации нельзя было и мечтать. С гордостью он выложил на зеленый камень стола трех Сотников и четырех Владык. Госпожа стала выкладывать свои карты - два Грифона, Сотник, три Короны. Последняя карта упала на стол. Тяжело, как гранитная плита, упал на карты Одемара Экор. Четыре Владыки и три Сотника вспыхнули синим пламенем, в мгновение не оставив даже пепла. На столе лежала только одна карта с изображением человека, стоящего на одной чаше весов, окруженных огнем.
--
Ты проиграл.
Что же, наверное, время здесь действительно течет очень медленно. Она стояла над ним, откинув с лица покрывало. Одемар лежал на полу, не в силах пошевелить рукой или ногой. Но говорить он еще мог.
-Госпожа...
Тигис села на пол рядом с ним. На него смотрели пронзающие плоть желтые колдовские глаза на узком, лишенном всяческой краски лице. Она не была ужасна - нет, во многих землях ее сочли бы красавицей. Но от взгляда этой красавицы хотелось спрятаться, пожалев о том дне, когда впервые услышал легенду о Черном Сердце. Поздно бежать.
- Ты наверное хочешь спросить меня о многом. Спросить, а может ли вообще выиграть кто-то, кроме меня? Правила существуют для меня - а тебе до этого какое дело? Когда сам играешь не по правилам, зачем удивляться? Зачем искать Черное Сердце, когда твое и так черно - но не благодаря драгоценному адамасу, а из-за простого человеческого желания- "все и сразу". Не согласен? Сам посуди. Есть правила, по которым живут люди, и согласно им, мудрость собирается по крупицам, а Сила взращивается годами тяжелой науки. Насколько я знаю, ты весьма часто заходил в дворцовую библиотеку - только отнюдь не ради книг... а насчет Силы - не твой ли отец извел и сжег на кострах почти всю школу Белого Гедеона? Не обессудь. Ты видел Лодочника? Там, откуда он пришел, мечтает оказаться любой из смертных. Но ему мало было прислуживать Великим - теперь он прислуживает мне. Он рад бы уйти отсюда, не привозить ко мне в рабство новых и новых охотников за собственным тщеславием. Но это его работа, и все что ему остается - оплакивать тех, кто навеки сгинет в этих стенах.
Ее голос был мягким и ласкающим, усыпляющим своей красотой. Тигис нежно провела пальцами по лицу Одемара, его шее и легким движением, почти не прилагая усилий, разорвала тунику на его груди. Затуманенным взором видел он, как сияет ее перстень, выводя из его груди шар из маленьких разрядов молнии. Не было боли - просто в центре этого шара билось его собственное сердце.
Крылатое Нечто направило лодку к другому берегу. Оно хотело бы никогда не видеть этой башни, никогда не приходить... не прилетать сюда. Да, когда-то оно могло летать, теперь же большие кожистые крылья были всего лишь неуклюжим украшением. Оно прекрасно знало, что произошло с путником там, за вековыми серыми стенами в море тумана. Точнее, оно знало, чего там не произошло. Не произошло чуда, на которое оно, несмотря ни на что, продолжало надеяться, перевозя через пропасть каждого нового путешественника. Черное Сердце не покинуло резной саркофаг, продолжая биться за мрачными стенами Иор-Экх, а очередной охотник за счастьем, облачившись в черную хламиду и закрыв лицо капюшоном пошел в бесконечное служение Госпоже, навечно подчиненный ей. Сколько еще сердец остались в Иор-Экх? Это знает только Тигис.
А тот, кто раньше звался Одемаром, шел лабиринтами древних коридоров, кляня судьбу еле слышным голосом, похожим просто на очень шумное дыхание.