Мы едем в Москву. Ура! Все-таки в провинции живут счастливые люди, потому что они могут мечтать о нашей столице, а вот о чем мечтать москвичам, если они уже там живут? Интересный вопрос! Но думать об этом мне некогда, потому что нам, сестрам Артемьевым, поздним декабрьским вечером 2006 года пришло время грузиться в Экспресс 'Столичный' с бело-красно-синей полосой на боку, который стоит сейчас на самом дальнем пути железнодорожного вокзала города Казани, и до него еще идти и идти.
Главное здание вокзала, кстати, у нас очень старинное, очень красивое, и притом совсем недавно отремонтированное. А, если вы еще не знаете, то я вам сообщаю, что наш вокзал построен в те далекие времена, когда Казань была центром Казанской губернии, и поэтому здание фасада до сих пор украшают гербы всех городов, входящих тогда в эту губернию. В последнее время на крыльцо вокзала уселись еще два каменных белых барса. Эти животные сейчас в Казани очень популярны, потому что Ак барс, то есть белый барс - это герб Татарстана. У нас даже в центре города есть барс, сделанный из цветов, и летом около него очень любят фотографироваться туристы. Так, я отвлеклась, а нам пора на поезд.
Это все пронеслось у меня перед глазами, когда я, Наталья Артемьева, начала писать эту книжку, потому что мои сестры считают, что я лучше их опишу наши дорожные впечатления. Но их, то есть моих впечатлений, в тот вечер пока еще не было. А было очень темно, валил густой снег, и нам приходилось с сумками карабкаться на высоченный переходной мост и стараться не смотреть вниз. К тому же в Москву ехало очень много народу, и все мы шли плотным строем. Как бы тут не поскользнуться! Но вот, наконец, вся эта толпа спустилась вниз к поезду, и мы нашли свой вагон. Кстати, что интересно, возле каждого вагона стоял проводник мужчина, весь из себя такой внушительный представитель дорожной гвардии. Что ж, это радовало, значит, ехать будет спокойнее.
Но вот мы и в вагоне. У нас два верхних места и одно нижнее. Чур, я на нижнем! Мои сестры Даша и Маша на меня, конечно, косо посмотрели, но нижнее место уступили. Хорошо все-таки числиться младшей сестрой! Хотя, если по-честному, то какие могут быть 'старшие-младшие', когда мы все близнецы. Но у нас уж так повелось. Даша - старшая, Маша - средняя, а я, следовательно, младшая, чем я, как вы поняли, частенько пользуюсь. А пока я обо всем этом размышляла, наш поезд тронулся. До свидания, Казань! Здравствуй, Москва!
А ехали мы туда, потому что хотели найти Николая Юрьева, автора книги 'Код России' и с ним посоветоваться. Хотя вам все это известно из первой части нашей истории, но не грех и напомнить. Так вот, в прошлом году в редакцию нашей с сестрами казанской газеты 'Клуб хороших дел' пришла одна древняя старушка Елизавета Павловна Чернобелова и рассказала, что в Казани где-то спрятан, как она его называла, Великий Фонд, которым может распоряжаться только Великий Совет во благо России. И средства там просто очень огромные! Как мы этот фонд искали и нашли, вы уже знаете, но дальше встал вопрос, что с ним делать? Люди, которые поддерживали нас в поисках, Олег Игоревич, Артур Станиславович и Тимур, тут ничем помочь не смогли, и мы зашли в тупик. Думали, думали, но так ничего не придумали.
И тут нам в руки случайно попалась книга 'Код России'. И наша Даша ничего лучше не смогла предложить, как только ехать искать ее автора. Вот такие дела! Хотя может быть, этот писатель совсем и не живет в Москве, но с чего-то надо начинать, потому что издательство, в котором напечатана его книга, точно там находится. Плюс мы еще элементарно соскучились по столице нашей Родины, и поэтому решили совместить приятное с полезным. И вот теперь поезд мчал нас в Москву.
А пока я все это вспоминала, в нашем вагоне появилась проводница, из чего я сделала вывод, что они работают парами - мужчина и женщина. Неплохо, кстати, придумано, такие своеобразные вагонные хозяин и хозяйка. Так вот проводница забрала у нас билеты и собрала деньги за постельное белье. Мы же, как только закончили распихивать наши толстые зимние куртки по вешалкам, решили подкрепиться. И Дарья достала из сумки и положила на столик бутерброды, которыми она, как самая из нас хозяйственная, запаслась в дорогу. Значит, скоро будет нас кормить, да и пора уже! Время позднее, пора спать ложиться. А поезд все мчался и мчался вдаль, а я посмотрела в окно, за которым бушевала метель.
Мы еще ехали по городу, и дорога шла вдоль реки Казанки. За окном проплыл украшенный огнями Кремль. А где-то вдали за речкой над парком 'Шурале', как бы провожая нас, вспыхнул разноцветный салют и осветил застывшее Колесо обозрения. Потом мимо окон потянулись засыпанные снегом дачные поселки с редкими огоньками лампочек на столбах, потом пошли пригородные районы, где в окнах домов тоже кое-где горел свет. Наверное, люди в это время смотрели телевизор, где сейчас как раз заканчивалось ледовые танцы, столь всем полюбившиеся, потому что даже сейчас в поезде было слышно, как несколько человек спорили, кто покинет соревнования на этот раз. А мы в это время уже проехали мост над Волгой, и наш поезд обступил темный лес с огромными заснеженными елями. А колеса все стучали и стучали...
Но тут опять пришла проводница, принесла нам фирменное постельное белье, запечатанное в пластиковые пакеты, и предложила тем, кто хочет чаю, следовать за ней. Мы, конечно, захотели, и Мария сразу поднялась и отправилась в конец вагона. Но разве она одна принесет сразу три стакана? Пришлось и мне тоже встать и плестись за ней. Кстати, нам дали к чаю в фирменных пакетиках сахарный песок, а не рафинад, как было раньше, когда я последний раз путешествовала поездом. Вот что значит, время неминуемо движется вперед! И еще нам даже предложили мыло и бумажные полотенца, чего раньше тоже не было. Одним словом, прогресс не остановить! Ну а мы тем временем донесли до своего столика стаканы с чаем, поужинали и улеглись каждая на свое место. Свет в вагоне убавили. Сестры мои скоро заснули, а я все смотрела и смотрела в окно. Наконец, под перестук колес сон сморил и меня.
Вдруг меня разбудил какой-то непонятный шум. Я открыла глаза и поняла, что поезд остановился. Было темно. Я выглянула в окно и увидела внизу закутанную старушку с коробкой, в которой стояли разные хрустальные сувениры. В руке она держала стеклянный колокольчик и призывно им помахивала. Я отрицательно покачала головой, и бабушка быстро перебежала к соседнему окошку. Тут показались еще люди с такими же коробками. Где это мы? Я попыталась рассмотреть на часах, который час. Оказывается, время, уже перевалило за полночь, и наступил новый день. Снег идти перестал, да и на платформе его почти не было. Я вернулась под одеяло. Можно было еще подремать. Как хорошо! Наконец, раздался гудок, и поезд продолжил свой путь. Мирно стучали колеса. Мы едем-едем в Москву. Я опять подняла голову и посмотрела в окно. На бегущей мимо платформе мелькнуло называние станции - 'Черусти'. Интересно, что это слово означает? Завтра надо будет обязательно спросить об этом сестер. Наверное, что-то очень экзотическое. И с таким вопросом в голове я опять заснула.
Разбудила меня Дарья. Они с Марией уже были одеты, умыты и причесаны, а на столе стояли три стакана с чаем.
- Ну, матушка, и горазда ты спать!
Я протерла глаза.
- Где это мы?
- Как где? Все! Приехали! Вставай! Скоро Москва, пора постельное белье сдавать.
- Сейчас.
Я быстро вскочила и уже через десять минут была готова к приему пищи. Дарья, естественно, выдала положенные мне йогурт и булочку и придвинула стакан с чаем.
- Ешь и пей!
А я посмотрела в окно. День полностью вступил в свои права, но солнышка совсем не было видно. Мимо тянулись какие-то полянки с редкими невысокими тоненькими деревцами, которые выглядели очень трогательно. Снега нигде не было видно.
- Маша, здесь что, зимы нет?
- Значит, нет.
- Как интересно! У нас в Казани метель метет, а у них тут поздняя осень? А расстояния-то всего ничего!
- Ты лучше скажи, что мы приехали сюда в меховых куртках, а тут, того гляди, дождик пойдет!
Я усмехнулась. Говорила им, что надо прогноз погоды в Интернете хотя бы на десять дней вперед посмотреть, но мне все твердили - снег будет, его не может не быть, ведь на дворе середина декабря. Вот теперь и получили, что получили.
- Ладно, не переживайте, все как-нибудь образуется.
Хотя переживать нам было некогда, потому что мы уже подъезжали к нашей столице, и поезд, в котором мы ехали, обгонял пригородные электрички, одну за другой. Мимо мелькали платформы. Вперемешку шли городские кварталы и какие-то бесконечные заборы, переезды. Но вот что меня очень радовало, так это то, что кое-где виднелись небольшие ухоженные церквушки. А это значит, жизнь в России шла своим чередом, и история нашей страны пересекалась с нами настоящими. А вот уже и Казанский вокзал. А это значит, мы приехали.
Багажа у нас было немного, поэтому высадка произошла без осложнений. Хорошо еще, что здесь не надо было, как в Казани, лезть на мост. Это радовало. Мы просто вошли в крытую часть железнодорожных путей, а дальше начался сам вокзал. Вокруг нас было огромное количество людей, которые как-то сами разделялись на людские потоки и куда-то исчезали. Темп жизни здесь был явно совсем другой, чем в нашем городе. Мы спустились в метро. А вот и наш поезд. Нам надо было ехать на станцию Первомайскую. Там одними московскими знакомыми на время нашего здесь присутствия была приготовлена квартира.
Мы с удивлением отметили, что в вагоне было много людей вообще без головных уборов. И это, представьте себе, в декабре! Мне почему-то подумалось, что, наверное, здесь в Москве столько энергии концентрируется и людской, и всякой другой, что снег просто не выдерживает и тает. Но в окнах уже промелькнул Измайловский парк, а это значит, наша станция следующая. Вот мы и приехали! На выходе из метро стояли люди и раздавали листовки с разной рекламой. И ни один, или два, а с десяток. Все-таки в Казани точно активность поменьше. Кое-где, конечно, встречаются и у нас такие раздатчики, но их единицы. Хотя, что сравнивать! Москва есть Москва!
Мы же двинулись в сторону парка, потому что нужный нам дом находится рядом с ним. Поднялись на лифте, а вот и нужная квартира. Дверь нам открыла улыбчивая пожилая женщина.
- А я вас жду, жду, должна ключи вам передать. Я ваша соседка, моя дверь рядом. Я всегда дома, или я, или мой муж. Будете уезжать, вы мне ключи и занесете. Кровати я чистым бельем застелила, остальные комплекты белья в шкафу. Холодильник продуктами заполнила. Отдыхайте с дороги! Я пошла.
И не успели мы даже ответить, как старушка нас покинула, а мы стали оглядываться. Мария тихонько толкнула одну из дверей выходящих в коридор, за ней оказалась кухня.
- Чур! Я ставлю чайник.
- Ставь. А мы осмотримся.
Следующая дверь оказалось входом в жилую комнату. Там находились три кровати, шкаф, телевизор, компьютер, телефон.
- А что? Очень даже ничего. Жить можно. И в какую сумму нам это удовольствие обойдется.
Дарья махнула рукой.
- Не переживайте, за все уже заплачено. Я еще в Казани обо всем побеспокоилась. Можем здесь спокойно жить какое-то время.
- Ты думаешь, мы быстро управимся?
- Поживем-увидим. Будем задумываться о проблемах по мере их поступления. А пока садимся за стол. Слышите, чайник кипит?
На кухне я сразу же поспешила открыть холодильник.
- Море полуфабрикатов. Ладно, это на вечер, а сейчас, я думаю, мы быстро сделаем по парочке бутербродов и отправимся гулять по городу.
- Прямо сейчас?
- Конечно. Не будем зря тратить время!
- Тогда вперед!
- Вперед!
Вот так и началось наше посещение Москвы. И, конечно, мы сразу поехали на Красную площадь, потому что если ты приехал в столицу, то не побывать здесь невозможно. Это сердце нашей Родины. Конечно, не мы первые придумали такое сравнение, но что делать, если это действительно так. Красная площадь - это такое место, которое любой житель нашей страны прекрасно себе представляет, потому что видит его с самого детства в школьных учебниках и по телевизору. И, приезжая в Москву и оказавшись здесь, каждый сразу чувствует себя, как дома.
И еще, знаете, на Красной площади, как нигде в городе мне запомнилось огромное количество улыбающихся лиц. Тон, этому, конечно, задавали туристы, которые без конца фотографировались. Их здесь поражало все, и поэтому остальные прогуливающиеся люди не могли не заражаться бьющими от них эмоциями.
В тот день на площади во всю шла подготовка к новогодним праздникам и напротив Мавзолея уже стояла большая елка. А рядом с ГУМом как раз в это же время сооружали огромный каток. Зрелище впечатляло. Особенно завораживающе он выглядел из-за близости Кремлевской стены. Потому что стоящие там памятники как бы автоматически превращались в ряд зрителей и старательно начинали вытягивать шеи, чтобы увидеть, что там на катке будет происходить. Хотя с другой стороны это даже было очень символично - наши выдающиеся личности будут наблюдать за выступлениями наших замечательных спортсменов. Здорово!
Мы, конечно, не смогли не зайти в Храм Василия Блаженного. Хотя там шла реставрация, посетители шли непрекращающимся потоком. Еще бы! Там присутствовал такой дух истории! Мы поднялись наверх по узенькой круговой лестнице, по которой не то что пройти, а протиснуться одному человеку было сложно, и сразу как бы оказались в другом времени! Тем более, что нас, жителей Казани, этот собор не мог не волновать, потому что был построен вскоре после взятия Казани, и с именем Ивана Грозного связано немало страниц казанской истории. Тут же были расположены сувенирные киоски, в одном из которых мы купили себе милые брелочки - матрешки. Еще тут очень умиляло то, что по всему храму сидели дамы-смотрители, и около каждой стоял обогреватель. Конечно, что им еще оставалось делать? На улице зима, а тут помещения никак не отапливаются.
Мы с сестрами немного побродили по запутанным темным переходам и даже, представьте себе, чуть-чуть заблудились. Но самое интересное, это то, что все эти переходы были расписаны разнообразными цветами. Говорят, что ни один из них не повторяет другой, а ведь их на стенах было изображено не один, не два, а целые сотни. Вот буйная фантазия была у художников, ничего не скажешь! Потом из узких окон мы посмотрели на Кремль и Красную площадь, и вдруг, случайно задрав голову вверх, были просто поражены, что наш взгляд поднялся до самого верха куполов, не встречая никаких препятствий в виде перекрытий. Вот это да! Поразительно, как раньше умели строить! Одним словом, старина! Не хочешь, а удивишься! Но пора было покидать этот музей-храм.
Выйдя на площадь, мы подошли к расположенному рядом памятнику и прочитали надпись - 'Гражданину Минину и князю Пожарскому. Благодарная Россия'. Вот она наша история! Рядом с нами! Можно сказать, в прямом и переносном смысле, потому что мы вдруг увидели, что по Красной площади бродят люди в старинных костюмах и зазывают посетить Исторический музей. Нам так это понравилось, что мы решили, что обязательно туда сходим, но не сегодня, так как сейчас наш путь лежал в восстановленную Церковь Казанской иконы Божьей Матери. Мы же все-таки из Казани, и нам никак нельзя пройти мимо. Храм внутри оказался очень уютный, хотя и небольшой по размерам. Мы долго рассматривали его убранство, а потом, конечно, поставили свечки. Хорошо здесь! На входе какая-то древняя старушка рассказывала, что часто приезжает сюда и только благодаря этому живет долго. И как-то сразу в это поверилось, потому что просто не могло быть иначе. Но приходится выходить, потому что впереди нас ждет еще один храм, в который мы тоже не можем не зайти. Это часовня Иверской иконы Божией матери. Он очень-очень маленький, и в нем толпится народ, а значит, люди верят, что икона, которая находится в нем, помогает в жизни.
Около Исторического музея у подножия памятника Жукова мы не могли не остановиться и не посмотреть на большие экраны. На них бежали кадры хроники, посвященные Битве под Москвой в 1941 году. Как быстро летит время! Уже 65 лет прошло с той холодной зимы, когда фашистская армия была остановлена около стен нашей столицы. Говорят, что и тогда помогла Казанская икона Божьей Матери. С ней на самолете облетели вокруг Москвы, и сразу ударили такие суровые морозы, что враг дрогнул. Неизвестно, правда это или нет, но мы с сестрами свято верим, что такое вполне могло быть.
Дальше мы отправились в Александровский сад, расположенный вдоль Кремлевской стены. Но вдруг нам так захотелось посидеть на скамейке и что-нибудь пожевать! Мария быстро сообразила, где тут рядом продают слойки, и принесла нам сразу по две штуки с разнообразной начинкой. А вот и долгожданная скамейка! Наконец, можно расслабиться и отдохнуть! Под деревьями вольно бегали дети и собаки. Мне вдруг подумалось, что эти детки никогда не узнают, какая не так давно по утрам здесь стояла длинная-предлинная вереница из нескольких десятков тысяч людей в мавзолей, и чтобы занять в ней очередь, надо было вставать чуть ли не затемно. И целый день стоять, стоять, стоять! И еле - еле продвигаться к такой долгожданной цели! Но все это уже история. А сейчас здесь расположились как бы другая очередь - из сказочных персонажей. И она, по-моему, более уместна под такими чудесными кремлевскими стенами. Но Дарья не дала нам и тут расслабиться.
- Ну, девушки, и что мы теперь будем делать? Так и будем все время по Москве бродить?
Я чуть не поперхнулась от удивления.
- Нет, мы иногда будем заниматься и делом. Просто мы сегодня первый день здесь и так приятно после долгого отсутствия побродить по знакомым, но почти забытым московским улочкам. Но с другой стороны, ты, конечно, права и надо что-то делать.
Мария согласно кивнула головой и произнесла
- И для начала мы, сидя здесь на скамеечке, позвоним в издательство и узнаем, как нам встретиться с писателем Николаем Юрьевым. Номер телефона я предусмотрительно списала с его книжки в свою записную.
- Молодец! Тогда чего же мы ждем?
- Ничего. И, следовательно, я звоню.
- Звони!
Мария набрала номер, а мы с Дарьей стали слушать ее разговор, правда, без особого интереса. Все было как обычно.
- Здравствуйте! Вы мне не подскажете, как связаться с таким автором, как Николай Юрьев. Ах, извините, а вы мне не продиктуете номер телефона. Большое спасибо!
- Ну что?
- Дали другой номер.
- Значит, звони по другому.
- Звоню.
Но тут после набора номера и вежливого вопроса про того же автора, Мария изменилась в лице. Мы с удивлением на нее уставились. Что интересно такое ужасное ей смогли сообщить по телефону?
- Ну что? Не пугай людей! Что тебе сказали?
- Мне сказали, что он умер и уже похоронен.
- Что? Кто умер? Николай Юрьев? Не может такого быть!
- Говорят, что может. Он похоронен на Ваганьковском кладбище недалеко от входа. Слева. Сказали, что наше право - сходить туда и проверить.
- Кошмар! Только мы решили с ним встретиться, а его раз! - и нет. Девушки, это очень подозрительно!
Еще бы! Мне даже стало страшно. Я уж думала, что все эти ужасы остались в Казани, так нет! - и здесь тоже самое! Называется, приехали отдохнуть!
- И что мы теперь будем делать?
- Как что? Туда и пойдем!
- Куда? На кладбище?
- На кладбище! На днях пойдем и проверим!
- Хорошо, что хоть не сейчас!
- Сейчас мы пойдем в другое место?
- В другое? И, если не секрет, куда?
- В Храм Христа Спасителя. Он отсюда совсем недалеко находится. Пешочком прогуляемся.
- И то хорошо! Настроение поднимем.
- А вы заметили, что среди сувениров, которые продавались в Храме Василия Блаженного, больше всего тех, которые связаны с этими двумя храмами, с ним и Храмом Христа Спасителя.
- Естественно! Это же самые известные сооружения здесь!
-Тогда почему же мы сидим? Вперед!
- А, слушайте, так интересно наблюдать, уже декабрь, а снега нигде нет! Везде зеленая трава!
- Не грусти, будет тебе еще зима, в России ведь живем!
- Да я и не грущу! Пошли!
- Нет, мне даже никак не верится! Мы в декабре в Москве и без шапок. Удивительно!
- Лучше скажите мне спасибо, что хоть головные платки я себе в сумку положила, а то, как бы мы по храмам ходили.
- Молодец, Даша! Ты у нас самая практичная!
- Вот то-то!
- И самая хозяйственная!
- Правильно!
- Тогда давай еще по одной слоеной булочке съедим? Мне очень понравилось. А, Даша?
Сестра засмеялась.
- Уговорили. Наедимся сразу на всю оставшуюся жизнь!
- А помнится, когда-то в Москве на каждом шагу пончики такие кругленькие продавали!
- Зато сейчас везде вот эти вкусные булочки.
- А мне вот тех пончиков хочется!
- Значит, будем искать и обязательно найдем. Не волнуйся!
И так за разговорами и за поеданием слоек мы добрались до Храма Христа Спасителя. И были поражены! Какой же он огромный и величественный! Конечно, мы видели его на фотографиях, но вот так по-настоящему и вблизи, впервые! Какой он красивый! Помнится, давным-давно, когда еще на этом месте был бассейн, люди только задумывались, что не мешало бы этот храм восстановить. Кто-то, уже не помню кто, предложил воссоздать только контуры храма. Но как хорошо, что его не послушали! Конечно, это тоже было бы впечатляющее зрелище, но мы, те, кто никогда не видел, какой этот храм был до взрыва, никогда бы не смогли до конца понять, что мы утратили. Это, во-первых, а во-вторых, сам факт его восстановления - это и есть настоящее чудо, а ведь чудес так мало в нашей жизни! И, в-третьих, конечно, этот храм просто должен быть в Москве так же непреложно, как солнце на небе. Так должно быть!
На входе мы прошли через металлическую рамку, и сумки наши тоже отдельно проверили. Все правильно! У нас в Казани тоже в самые важные храмы и мечети только так можно пройти! Красоту надо охранять! И вот мы уже внутри. Если тут задрать голову и начать смотреть вверх, то можно просто упасть, если тебя не поддержат. И везде иконы, иконы! Море икон! И каждый может найти здесь именно ту, которая ему ближе и родней! По периметру храма на стенах расположены огромные каменные плиты с описанием всех событий войны 1812 года, и фамилии погибших! Вот уж точно, никто не забыт, ничто не забыто. Я села в коридоре на скамейку и стала читать надписи на стенах. И как будто прямо перенеслась в то время, у меня даже мурашки по коже побежали! Ведь это наша настоящая история! Потрясающе!
Но пока я тут сидела, мои сестры выяснили, что под храмом находится еще один храм, и он действующий. Мы по винтовой лестнице сразу спустились вниз. И этот храм меня просто сразил тем, что он как бы совсем обычный. И в нем совершенно ничего не выдает, что над ним находится еще один огромный храм. Как будто он находится в обычном уголке России, хотя расположен глубоко под землей. Так что его существование - это тоже чудо, потому что раньше до взрыва этого второго храма не было. А вот сейчас он есть! Это я все узнала из книжек-путеводителей, купленных Дашей и Машей тут же рядом в киоске. Села на скамейку и почитала. И еще меня поразила в храме одна икона, которая сохранилась с тех давних-предавних времен. Если ее хотя бы один раз увидишь, то уже никогда не забудешь. В книжке про нее так и написано - сохранилась чудом! Прямо так черным по белому и написано - чудом! Но и на самом деле она какая-то не земная, а небесная. Хотите - верьте, хотите - нет.
Но вот, наконец, мы покинули и этот волшебный храм. Куда теперь?
И тут Мария протянула.
-А вы не забыли, что нам надо еще посетить Третьяковскую галерею?
Я замахала руками.
- Только не сегодня.
- Тогда завтра с утра.
- А кладбище?
- А кладбище, значит, послезавтра. Потому что Третьяковка, я надеюсь, никаких особых сюрпризов особых нам не преподнесет, а вот про кладбище ничего неизвестно. Куда нас поиски могилки Николая Юрьева выведут, кто знает?
И мы поехали к себе на станцию Первомайскую. Поужинали и легли спать. Но Мария все никак не могла успокоиться.
- Девушки! Мне даже не верится, вчера вроде были в Казани, а сегодня уже спим в Москве. И, знаете, я сейчас поняла, почему здесь по этой улице ходит столько хозяев с собаками. И, главное, не с одной, с то и с двумя, тремя.
Дарья с интересом приподнялась на подушке.
- И почему?
- Потому что они все идут в Измайловский парк гулять, здесь же два шага до него.
Мы захохотали.
- Ой, молодец! Какая ты умная! Потрясающе!
- Я знаю.
- Я рада. А теперь спи! Всё.
Утром меня разбудил шум машин, мчащихся по улице, на которой стоял наш дом. Я тихо выбралась из-под одеяла и прокралась на кухню. Было еще совсем темно, а машины ехали и ехали нескончаемым потоком. Я включила чайник, и тут на пороге появилась Дарья.
- Ты почему, девушка, не спишь?
- Выспалась. А ты почему?
- Не спится. У меня в голове все не укладывается, как это он раз и умер?
- Кто умер?
- Николай Юрьев.
- Старенький, наверное, был, вот и умер.
- Но как жаль! Я так на него надеялась!
- Почему?
- Проблема у нас уж очень необычная. Понимаешь, она выходит за рамки времени и пространства. Очень протяженная проблема! На целую страну и на многие века. И получается что, для того чтобы ее решить, наших с вами малых сил не хватит. Поэтому желательно было бы применить нестандартное решение.
- Ох, Дарья, математик в тебе будет жить вечно.
- Нет, ты сама подумай, нам надо найти членов Великого совета для управления огромным Великим фондом. А мы кто - всего лишь три слабые женщины!
- Не такие мы уж и слабые! А если сейчас еще и позавтракаем, то вообще горы сможем свернуть.
И в это время на кухне показалась Мария и тоже присоединилась к нашему разговору.
- В этом я с Натальей полностью согласна. Мы женщины сильные. И еще, я думаю, нам надо разобраться с его смертью!
- С чьей еще смертью?
- Как с чьей? Николая Юрьева. Надо с ней разобраться.
Ужас! Мои сестры точно личности оригинальные! Но нам только этого еще и не хватало. Ладно, в своем городе мы по кладбищу бегали, и я со страху я чуть не поседела! Так еще и здесь покоя не дадут. Не хочу! Но тут Даша как бы ответила на мои мысли.
- Перестаньте! Везде уж вам всякие кошмары мерещатся. Сходим завтра на кладбище, посмотрим его год рождения, может, ему девяносто девять лет было, а потом будем делать выводы. А сейчас давайте завтракать!
И то легче! Может быть, он был глубокий старик, тогда и волноваться особо не стоит. И мы начали готовиться к выходу в город, как любила говорить наша бабушка. А потом поехали в Третьяковскую галерею, но оказалось, что она еще закрыта, потому что слишком рано. Тогда мы решили прогуляться по окрестностям, и дошли до Болотной площади, где находится не только памятник Репину, но не менее известное творение Михаила Шемякина - 'Дети - жертвы пороков взрослых'. Зрелище, скажем так, не для слабонервных. Потому что, во-первых, было раннее утро, и народу, если не считать нескольких дворников вдалеке, вокруг совсем не было. Во-вторых, было пасмурно и все вокруг при полном отсутствии снега казалось серым и тусклым. И, в-третьих, вокруг этого памятника стояли скелеты деревьев без листьев, что только усиливало общее гнетущее впечатление. Хотя, может быть, все так и задумывалось. Поэтому мы быстро-быстро вернулись обратно к Третьяковке и были, наконец, вознаграждены тем, что она уже открылась.
И не знаю как сестры, но лично я, была, конечно, сражена. Я здесь, хоть мне и стыдно в этом признаться, раньше никогда не была. Несмотря на то, что в Москву мы с сестрами в прошлые годы ездили часто, но все как-то откладывали поход сюда. И вот, наконец, это свершилось! И Третьяковская галерея оправдала все мои ожидания и даже превзошла их.
'Богатыри' Васнецова оказались совсем не такой хмурой картиной, как я ее привыкла видеть на картинках и всяких там календарях. Представьте себе, на ней яркие краски! Зеленая трава! Белые ромашки! Елочки и сосенки! Плюс еще богатыри одеты в одежду, у которой яркие цвета - синий, зеленый, красный, желтый! И какие глаза у лошадей, особенно у центральной! Абсолютно живые глаза. И это факт!
Теперь о 'Троице' Рублева. Это тоже очень здорово! Оказывается, она вся была покрыта золотой краской, конечно, позолота местами облетела, но когда стоишь рядом с ней, то понимаешь, что картина светится. Оторваться невозможно! А что мы видим на ее репродукциях? Светло-коричневый облупившийся фон, который все настроение гасит. Еще в тот момент, когда мы к ней подошли, то вдруг увидели, что за окном хлопьями повалил снег. Это было настоящее чудо! Потому что больше мы снега в Москве так и не увидели за всю поездку. А тогда мы переводили взгляд с 'Троицы' на снег за окном, и у меня по спине бежали мурашки!
Одним словом, две эти картины, из-за которых мы и ехали в Москву, нас не разочаровали. Но опять-таки лично мне понравилась еще одна. Это 'Явление Христа народу' Иванова. Рассказываю, как я ее увидела. Бродила я по залам, устала, а скамеек нет, и тут я вошла в большой зал и увидела у стенки целый ряд стульев. Села отдыхать, и вдруг смотрю прямо передо мной через один зал на стене эта картина. Огромная! Пять на семь метров! Как целый мир! Я, естественно, побежала к ней. Меня прямо понесло! И перед ней как в зрительном зале стояли бархатные скамейки, на которые я села и стала смотреть. Сюда постоянно подводили экскурсии, и что-нибудь об этой картине рассказывали. Но и без этого, от нее нельзя было оторвать взгляд. Она столько мыслей в голове вызывала! Каждый человек там выписан абсолютно, и он всем своим видом выражает отношение к происходящему. А происходящее это - не простое событие, а Явление самого Христа. Рядом с этим залом выставлены эскизы к этой картине, потому что художник почти всех изображенных на ней людей писал по несколько раз. И вообще он над этой картиной работал двадцать лет! Потрясающе!
Конечно, рассказывать можно бесконечно долго, в Третьяковке еще много и другого столь же замечательного. Но здесь я вспомню только еще одну картину, которая мне запомнилась больше других - это 'Неизвестная' Крамского. Конечно, шедевров в Третьяковке много, что и говорить. Можно сказать, что там все предметы искусства - шедевры, но эту картину Крамского хочется отметить особо. По-моему, это наша русская Джоконда. Да и сидит она в той же позе, что и модель Леонардо да Винчи, и пейзаж у нее также с двух сторон, только наш русский - город зимой. И еще Джоконда меня всегда поражала тем, что она на портрете то, как бы улыбается, то, как бы нет. А наша 'Неизвестная' тоже как бы на глазах меняет свое выражение. То вдруг она смотрит на тебя спокойно, демонстрируя свою красоту, то вдруг замечаешь, что у этой дамы глаза полны слез, и она сейчас заплачет. Как в песнях поется или 'Гуляй, душа. Ах, до чего ж девчоночка хороша!', или 'Душа болит, а сердце плачет'. И этим она вся какая-то очень русская!
Словом, рассказывать о Третьяковской галерее можно бесконечно, но все когда-нибудь кончается. Поэтому ближе к вечеру мы вышли из нее, посмотрели на памятник Третьякову, опять быстро перекусили слойками, и отправились дальше бродить по Москве. А где лучше всего бродить, как не на бульварах? Вот именно! Поэтому мы купили себе проездные билеты на метро, и отправились навещать знакомые памятники. Первым делом мы, конечно, поехали к памятнику Высоцкому на Страстном бульваре. Быть в Москве и не побывать здесь, наверное, даже грешно. Потом подошли мы к памятнику Рахманинову, который находится тут же рядом. Великий композитор изображен удобно сидящим на стуле и смотрящим куда-то поверх тебя в вечность. Я подумала, что особенно это, наверное, впечатляет, когда вокруг лежит снег, и все вокруг бело и чернеют только стволы деревьев. Как будто черные и белые клавиши рояля играют небесную музыку. А Рахманинов своим взглядом как бы говорит, что я, мол, уже все, что должен был, сделал, теперь ваш черед. Мощный памятник, одним словом!
Потом мы отправились на Чистопрудный бульвар, где тоже находятся два памятника - высоко над всеми стоящий Александр Грибоедов, а немного дальше в соответствующем ландшафте сидящий казахский поэт Абай. Кстати, находясь тут, мне вдруг почудилось, что сюда в центр Москвы залетел вольный ветер бескрайних южных степей. Мне даже вспомнились следующее строчки:
В русской душе много от Азии.
Просторы влекут, за кем-то погони...
Загадочны эти степные фантазии.
Мы ж европейцы! Какие кони?
Как-то все это странным образом пересекается! Грибоедов, Тегеран, Азия, Казахстан, Абай... Одним словом, Россия - великая и загадочная страна!
На бульварах мне вообще очень нравится. Тут спокойно. В Казани, например, таких мест практически нет, чтобы с двух сторон мчались машины, а между ними текла спокойная жизнь - росли деревья, стояли детские площадки и местные художники продавали свои картины. По-моему, это чисто московское явление, придающее городу ни с чем не сравнимое очарование.
А пока мы с сестрами посовещались и решили, раз код России - число 'три', то надо сегодня посетить еще один какой-нибудь бульвар, и наш выбор пал на Гоголевский. Мы сразу же поехали туда, посидели на скамейках, опять-таки съели по слойке и конечно, посмотрели картины, которые были развешены на металлических стендах. Там, естественно, была изображена русская природа, которая хороша во все времена года и наши цветы, фрукты... Все такое родное, знакомое. И еще, конечно, там были зарисовки московских улочек, церквей и храмов. Во всех этих картинах отражалась наша родная земля, а это отражение любви как бы и составляло общую картину Москвы.
Кстати, памятник, установленный Гоголю, не знаю, как другим, но лично мне очень напомнил памятник Грибоедову, к которому мы подходили раньше. Или наоборот, памятник Грибоедову напомнил памятник Гоголю, если вспомнить даты их создания. А точнее то отношение, которое к ним воспитывали в нашей стране, потому что считалось, что критика дореволюционной России представлена в их произведениях в полной мере. Чацкий! Фамусов! Хлестаков! Чичиков! Сколько о них было написано школьных сочинений, невозможно даже сосчитать! Какие им давались разнообразные характеристики! Но мне все-таки кажется, что неплохо было бы перечитывать этих авторов не только в детстве, но и в более зрелом возрасте, когда уже все видится по-другому и есть какой-то жизненный опыт. Всем бы пошло на пользу. Кстати, я заметила, что между Храмом Христа Спасителя и памятником Гоголю, стоит еще памятник Фридриху Энгельсу. Странно, а может быть, наоборот, очень символично для нашей страны, потому что все в ней намешано-перемешано! Сколько всего у нас в стране изменилось, а он, как и памятник Карлу Марксу, рядом с Большим театром, как стоял себе, так и стоит. Наверное, так и должно быть. Ведь это наша история, и никуда от нее не деться! Но день уже заканчивался, поэтому мы опять зашли в Храм Христа Спасителя, а потом вернулись к себе на Первомайскую, где поужинали и завалились спать. Как я устала. Весь день на ногах, это что-то!
Теперь писать буду я, Мария, пришел мой черед. На следующий день на улице было очень некомфортно. Хотя снега и не было, но дул пронизывающий ветер, и наши зимние курточки были в самый раз. Мы натянули капюшоны на голову и быстренько добежали до станции метро, благо она находилась от нашего дома всего в какой-то паре сотен метров. А направлялись мы в этот раз на станцию, которая носила громкое название 1905 года. Судя по тому, что прямо рядом с выходом из метро продавали букетики и веночки, до Ваганьковского кладбища было рукой подать. Так оно и оказалось! Напротив его входа из киоска, увешанного фотографиями Высоцкого, громко звучал голос великого барда. Мы, конечно, подошли к его могиле, расположенной справа от входа. Как всегда там лежали живые цветы, но по сравнению с тем, что здесь было несколько лет назад, их количество, к сожалению, сократилось. Наверное, наступили другие времена, но лично для нас с сестрами Владимир Высоцкий - был, есть и остается самый большой поэт современности.
Нам же нужно было идти в противоположную сторону - налево. Мы оставили позади себя памятник репрессированным людям, памятник героям 1812 года и, лавируя, углубились в проход среди могилок. Наталья сразу же захныкала.
- Тут разве найдешь!
А Дарья на нее прикрикнула.
- Ты не ной, а лучше смотри по сторонам.
- Я смотрю и вижу - вон какая-то бабушка памятник чистит. Давайте подойдем к ней и спросим!
- И что мы, интересно, спросим?
- Как что? Где тут недавно кого-то похоронили? Или где тут новая могилка? Или где конкретно похоронен Николай Юрьев? Там уже догадаемся, что спросить! Пошли!
Старушка в это время тоже нас увидела, и подошла к ограде. Мы же, пробираясь между могилками бочком-бочком, смогли как-то к ней приблизиться. Вблизи эта женщина показалось мне не такой уж и старой, возраст ее был где-то в районе пятидесяти лет. Даже можно сказать, что это была дама средних лет, высокого роста и с довольно-таки умными глазами, спрятанными за очками в красивой оправе. Мы с ней вежливо поздоровались.
- Извините, вы нам не поможете?
- Смотря в чем.
- Мы ищем могилу человека, который совсем недавно умер. Нам сказали, что он похоронен где-то здесь.
- Милые мои, это вряд ли! Насколько я знаю, тут никаких новых могилок нет.
- Неужели мы ошиблись? Значит, надо уточнить еще раз.
- Подождите, а чью могилку-то вы ищете?
- Писателя одного Николая Юрьева.
- Писателя? Как интересно! Но фамилия эта мне очень даже знакомая! Так вот же он!
- Кто?
- Не кто, а что. Памятник его. Вот смотрите! Аккурат рядом с моей оградкой его оградка.
- Как это?
- Так вот сами читайте! Николай Юрьев. Родился в 1959 году, умер в 1995. Только тут не написано, что он писатель.
- Нет, это не тот Юрьев. Наш знакомый жил совсем недавно, потому что несколько месяцев назад вышла его книжка. Это точно не он. Это, наверное, какой-то другой Николай Юрьев.
- Может и другой. Идите сюда и сами посмотрите.
Мы протиснулись к ограде памятника, на который она нам указала. Перед нами стоял черный мраморный обелиск с изображенным на нем лицом молодого парня. Меня вообще эти лица на мраморе всегда пугают. Кажется, что смотрят они на тебя прямиком с того света. Хотя, конечно, все эти изображения и делаются с фотографий живых людей, но получаются они почему-то очень жуткими. Не знаю уж, отчего так выходит. Но вернемся к нашему памятнику. То есть, конечно, не к нашему, а к памятнику Николаю Юрьеву.
Так как снега в этом декабре нигде не было, то мы с интересом рассматривали все, что было за оградой. И там оказалось даже не один, а целых три памятника, и, судя по записям, тут была похоронена целая семья - отец, мать и сын. Николай Юрьев, которого мы так искали, являлся, если посмотреть на даты, сыном, а не отцом. Ну и что нам это давало? А ничего! Это был явно не наш Николай Юрьев. Что же нам делать дальше?
- Давайте опять звонить в Издательство, там, скорее всего, что-то перепутали.
Наташка пожала плечами.
- Звони, если хочешь.
И я стала набирать номер, а Дарья обратилась к нашей даме.
- А вы с этой, семьей, случайно не были знакомы? Или с людьми, которые сюда приходят убираться? Могилки, я смотрю, ухоженные, значит, их не забывают, кто-то здесь часто бывает.
- Да нет как-то! Мы не пересекаемся. Хотя кто-то мне что-то говорил, но кто и что, я уже не помню.
В это время я дозвонилась до издательства и там мне поведали, что да, они в курсе, что Николая Юрьева давно уже нет на этом свете. Но его рукопись им принесли всего лишь в прошлом году. И она им так понравилась, что ее сразу взяли в работу. И если мы хотим, то нам могут дать координаты того человека, который их принес. Я сказала, что мы подумаем, и все это рассказала сестрам. После чего мы посовещались и пришли к выводу, что, так как нам нужен сам Николай Юрьев, то связываться с каким-то другим человеком не имеет никакого смыслом. А в это время мы продолжали поддерживать разговор все с той же дамой, и она вдруг что-то вспомнила.
- Постойте-постойте. Что-то я точно об этой семье слышала. Кажется, говорили, что мать с сыном в один день убили.
Дарья указала рукой на памятники
- Между прочим, это и по датам видно.
- А еще, говорят, что сын-то при жизни артистом был и очень даже известным, а вот такая трагическая судьба ему выпала.
- Да, жаль! Но это уж кому как на роду написано!
Тут дама всплеснула руками.
- Подождите! Я, наверное, все-таки смогу вам помочь. Давайте я позвоню своим знакомым, поспрашиваю. Кажется, я теперь вспоминаю, кто мне про них рассказывал. А пока давайте познакомимся поближе. Зовут меня Мира Игнатьевна. А вас как?
-А нас Маша, Даша, и Наташа Артемьевы. Мы сестры.
- Вижу-вижу, очень уж вы похожи. А откуда вы?
- Из Казани.
- Знаем-знаем! Казанская икона Божьей матери. Значит, вы оттуда? Очень приятно!
- Оттуда.
- Тогда разрешите пригласить вас сегодня со мной отобедать! Будем считать, что вы мои гости!
- Спасибо.
- Вы первый раз в Москве?
- Нет, не в первый, но несколько лет здесь не были.
- Понятно. И где бы вы хотели сейчас посидеть?
Мы с сестрами переглянулись. Что-то совсем непонятно, нужно нам это или нет? Но решение приняла, как всегда, Дарья.
- Если можно, то на Арбате. Мы как раз туда сегодня после кладбища собирались.
- Вот и прекрасно. Тогда я сейчас быстренько здесь все закончу, и мы с вами встретимся около здешнего входа. Я к вам сама подъеду. Запомните, у меня 'Жигули' четырнадцатой модели. Ждите!
- Хорошо.
После этого мы с сестрами начали пробираться к выходу. У входа все так же звучали песни Высоцкого. Великий все-таки он был человек! Сколько времени прошло, а его песни не забываются. Так слушая их, мы стояли на краю тротуара и вяло переговаривались.
- Что делать-то будем?
- Пусть все идет, как идет. Куда-нибудь да вынесет.
- Надо было хотя бы пройтись по кладбищу-то. Тут много хороших людей похоронено. Сергей Есенин, например.
- Олег Даль, между прочим, тоже.
- Здесь вообще много стоящих людей похоронено.
- В следующий раз, девушки, в следующий раз.
- Нет, вы только подумайте, фамилии-то какие - Высоцкий, Даль... Очень символичные!
- Точно. Для великих людей такие фамилии!
- Никогда бы такое не придумала. Какие вы у меня умные!
В это время около нас лихо притормозила машина какого-то неопределенного серо-сине-зеленого цвета, и из нее выглянула Мира Игнатьевна.
- Садитесь!
И мы сели. Надо сказать, наша дама управляла автомобилем очень лихо. Мы с сестрами, тоже, конечно, умеем водить машину, потому что у нас уже несколько лет есть 'девятка'. Как называется ее цвет, я сейчас не помню - не то 'тростник', не то 'бамбук'. Но по сравнению с нами, Мира Игнатьевна была асом и лихачом. Хотя эту лихость в Москве негде было особо демонстрировать, потому что на большинстве дорогах были пробки, которые очень мешали дорожному движению. И пока мы медленно так продвигались, Мира Игнатьевна успела сделать заказ по телефону и обсудить меню.
Наконец, мы прибыли к месту нашего назначения на Арбат. Шумное место! Правда, сегодня на нем присутствовало много людей в костюмах Дедов Морозов, которые раздавали рекламные листовки. Не зря же все-таки на календаре декабрь! Хотя снега не было, но все равно Новый год неминуемо приближался. А пока я успела заметить огромный грузинский ресторан. Он был весь такой пестрый, весь такой с террасами-переходами, что хотя мы в Грузии никогда с сестрами не были, но, увидев его, я эту страну сразу же представила. И почему-то в этот же момент внутри меня послышалась грузинская мелодия, которую как бы наигрывала скульптурная группа музыкантов у входа в ресторан. Нет, сразу видно, талантливый человек строил это здание! Очень уж оно запоминающееся. Но тут Мира Игнатьевна указала нам кафе, в которое она нас пригласила. Мы поднялись по ступенькам и вошли внутрь.
Нас сразу же провели в отдельный зал. Стол был накрыт, и мы сразу поняли, что Мира Игнатьевна выбрала для нас настоящие русские кушанья. Наверное, она полагает, что у себя в Казани, мы такое едим редко. Тут были и щи со сметаной, и гречневая каша с каким-то особо приготовленным мясом и, конечно, разнообразные пироги. Все выглядело очень аппетитно, а пахло так вообще умопомрачающе! Тем более, если учесть, что мы с утра ничего не ели, а на свежем воздухе нагулялись, то сами понимаете, какой аппетит у нас появился. Конечно, мы сначала немного стеснялись, но потом разговор все-таки завязался. И Мира Игнатьевна вытянула из нас кое-какую интересующую ее информацию. Например, то, что у нас в Казани своя газета и Николая Юрьева мы разыскиваем потому, что нам очень понравилась его книга 'Код России', на что Мира Игнатьевна сразу же пообещала поискать ее в книжных магазинах и обязательно прочитать. Еще она нам сказала, что руководит небольшой фирмой по разыгрыванию разнообразных представлений, и была бы совсем не против, чтобы приехать с этими представлениями следующим летом к нам в Казань. Мы, конечно, пообещали ей всякую посильную помощь, и к обоюдному удовольствию расстались, обменявшись телефонами и договорившись, что завтра встретимся здесь в это же время, и она нам расскажет все то, что сможет узнать о Николае Юрьеве.
А потом мы отправились бродить по Арбату. Кстати, говорят, что это название произошло от татарского слова 'арба' - 'телега'. Вполне возможно! Мне почему-то сразу представилась такая картинка, стоят телеги, нагруженные товарами, много-много телег, а вокруг ходят толпы народу. Вот вам получается и Арбат! А что, такое вполне могло быть. А пока мы шли-шли по Арбату и пришли к блестящей позолотой и высоко сидящей Принцессе Турандот около театра Вахтангова. Мне она почему-то напомнила помещенную в клетку Жар-птицу из русских сказок, а не экзотическую принцессу. Но все равно, все это было очень необычно и красиво, даже, несмотря на то, что на улице было пасмурно, и уже наступал вечер. Конечно, мы еще успели подойти и молча постоять около памятников нашим знаменитым поэтам Пушкину и Окуджаве. Как уж без этого! Мне вдруг почему-то подумалось, что до чего же им, наверное, надоело здесь стоять и смотреть, как мимо идут и идут люди. Усесться бы за стол, чтобы никто не мешал, и писать, писать и писать! Так ведь нет, приходится здесь торчать и изображать из себя какой-то образ!
Вот так размышляя и переговариваясь, мы прошли весь старый Арбат и перешли на Новый. Сестры, конечно, потащили меня в книжный магазин и, естественно, мы вышли оттуда с нагруженными книгами сумками. Гулять с таким грузом было уже невозможно, поэтому мы спустились в метро и вернулись в свою квартиру на улице Первомайской.
Теперь пишу я Даша, наступила моя очередь. Утром мы, как ни стыдно в этом признаться, никуда не выходили, а сидели и, не отрываясь, читали купленные вчера книги. Но в обед мы все-таки взяли себя в руки и отправились в кафе, в котором были вчера с Мирой Игнатьевной. Нас сразу проводили в тот же зал, но там пока еще никого не было. Поэтому мы решили хорошенько оглядеться, а то вчера все так быстро произошло, что на осмотр кафе времени не осталось. Так вот этот небольшой зал оказался оформлен совершенно в русском стиле. Матрешки большие по углам и маленькие на полках, березки на стенах, лавки, на которых мы сидели, не могли не наводить на мысль о том, что вся обстановка предназначена для иноземных туристов, а не для обычных россиян. В центре зала стоял накрытый стол, а вокруг него четыре резных стула. Все было украшено диковинными яркими цветами, и даже посуда на столе тоже стояла вся расписная. Мы с сестрами ждали, но время шло, а никого не было. Вообще-то мы, конечно, ждали, что Мира Игнатьевна приведет на встречу кого-нибудь, кто нам сможет больше рассказать о Николае Юрьеве, но стол был явно накрыт только для четырех людей. И тут в комнате появился элегантный мужчина средних лет в темном костюме. Мы с удивлением на него уставились. Это еще кто? Хотя внешне он мне явно кого-то напоминал.
- Добрый день! Не узнаете? Это я, Мира Игнатьевна.
Сестры мои прямо остолбенели, поэтому инициативу мне сразу пришлось брать в свои руки.
- Это вы?
- Я.
- А почему в таком странном виде? Что случилось? За вами кто-то следит?
- Почему следит? И почему в странном? Я в своем настоящем виде, потому что я и есть Николай Юрьевич Юрьев. Собственной персоной!
- Вы?
- Да.
- Вы мужчина?
- Да. И разве я не похож на него?
- Ой! Ну, конечно, похожи. Мы должны были сами догадаться. Вы же такой высокий ростом! Но тогда все совершенно непонятно. Как такое могло случиться?
- Все через мгновение расскажу. А пока, не забывайте, сейчас время обеда. Все оперативно садимся за стол.
Мы сели, и сразу в зал один за другим стали входить молодые люди в русских костюмах с подносами. Они поставили перед нами глубокие тарелки с вкусно пахнущей ухой и мелкие тарелочки с каким-то по-особому испеченным ржаным хлебом. Потом они установили в середину стола расписной поднос с миской зажаристых блинов, а вокруг нее разные для них начинки. И затем все это великолепие на подносе они закрыли прозрачным колпаком, чтобы подольше не остыло. Выполнив это, лишние люди из нашего помещения удалились, и на прощание наш хозяин попросил, чтобы нас больше не беспокоили. А мы так все и продолжали сидеть с вытянутыми лицами. Надо же! Была Мира Игнатьевна, а стал сам писатель Николай Юрьев. Кошмар! Из такого шокового состояния он нас и вывел.
- Угощайтесь! Это настоящая русская еда! Качество гарантирую!
- Спасибо! Но нельзя ли подробнее рассказать о вашем таком таинственном превращении?
- Конечно, я все объясню. Но вы ешьте-ешьте!
И нам ничего не оставалось, как взяться за ложки.
- Понимаете, тогда в тот роковой день 1995 года на нас с мамой напали. Из-за моих дел, да что тут говорить! Время было такое. Бизнес шел бок о бок с криминалом. Да и что вспоминать! Но когда я тогда в коридоре очнулся, то маме моей уже нельзя было помочь, и я понял, что и мне тоже не жить, если я не исчезну. Тогда я позвонил старому другу отца, и он помог сделать так, что для всех меня не стало. А на свете появилась некая дама Мира Игнатьевна. И вот уже с тех пор прошло больше десяти лет.