В день же годовщины ухода Марка, все обитатели поместья в Малиновке отправились утром на сельское кладбище.
Бабушка была похоронена рядом с уже давно ушедшими родственниками, среди которых были и родители Бориса, Веры и Марфеньки. Место же для себя она сама давно приготовила, что было очень на нее похоже. И памятник у нее был по той же причине величественным.
У Марка же он был скромным, но все-таки там же, где лежали его родственники.
Вера Васильевна же решила не надевать черное платье, и даже взяла с собой зонтик, потому что жара и не думала спадать.
Ольга тоже была в светлом платье, а уж Лиза тем более, и она, даже не стесняясь, все время держала под руку Бориса, и никто уже не обращал на это внимание, кроме, похоже, Веры. Могла бы она, конечно, вести себя и поскромнее, все-таки замужняя дама, хотя и муж ее далеко в Петербурге.
Потом Тушин, Штольц и Райский у церкви о чем-то весело беседовали, хотя до этого с печальным выражением лица стояли у могил Марка, Александра Адуева, Агафьи Обломовой и Татьяны Марковны.
Больше всего цветов было, конечно, у бабушки, но и на других могилках тоже лежали букеты, перевязанные черными лентами от Веры, Лизаветы и Ольги.
Верочка же потом все-таки решила остаться одной, впрочем, никто этому и не противился. Она опять подошла к памятнику Волохову.
Ну, почем его больше нет? Почему? И того же Александра Адуева тоже, а ведь с ним я только начала чувствовать, что оживаю, как и он повторил судьбу Марка. Да, мой муж Иван прекрасный человек, только я хочу совсем не этого. Вот тот же Борис... Почему я когда-то ему отказала? Не знаю. Или муж Ольги Андрей Иванович. Смотрю на него, и меня просто в жар бросает. Оленька, конечно, хорошая жена, но она даже не подозревает, какой огонь в нем горит...
Нет, лучше всех этих мужчин не видеть. И, наверное, это жара на меня так действует!
Как странно, что такие мысли приходят в голову именно здесь. Но, как же я хочу любви. Любви хочу!
Но потом все встретились около церкви и вошли внутрь.
Народу там было много, потому что день был праздничным.
Неожиданно на входе Ольга Сергеевна тихо вскрикнула.
Вера, которая была рядом с ней, и Райский, шедший сзади, переглянулись. Что это с ней?
А потом была долгая служба, и Оля неистово молилась и явно как будто была не в себе.
Вера же стояла рядом с ней и просила о земной любви. Видеть рядом с собой привлекательных мужчин, и быть для них невидимой? Увы, но она вообще не хотела с этим мириться! И разве это грех?
Любви хочу, любви... Страстной, горячей, сумасшедшей...
Затем все вернулись в поместье и сели за стол.
Никто ничего не мог сказать, поэтому слово взял Райский.
- Друзья! Я надеюсь, что мы все-таки друзья. Прошел год с того дня, как от нас ушел Марк Волохов. И теперь мы можем точно сказать, что нам, увы, неизвестны люди, с которыми мы были или сейчас знакомы, мы их совсем не знаем. Если бы...
В этот момент Вера почему-то вдруг на него посмотрела, и ей показалось, что он обращается именно к ней. Они встретились взглядами, и ее начала бить мелкая дрожь. Неужели он...
И тут Штольц закричал.
- Оленька, что с тобой? Оля, ты вся дрожишь!
Та хотела что-то ему ответить, но, увы, не могла произнести ни звука. Она стала сползать со стула и почему-то инстинктивно схватила со стола вилку и упала с ней на пол.
А потом вокруг появилось много людей, и местный лекарь вынес вердикт, что это был несчастный случай, и у Ольги Сергеевны просто стало плохо с сердцем от такой жары.
На Штольца же было просто жалко смотреть. Потому что вся его жизнь в одно мгновение разлетелась в прах!