В день же годовщины ухода Бориса Григорьевича, все решили перед тем, как пойти в ресторан на поминальный обед, встретиться на кладбище.
И первыми туда приехал Иван Семеныч с Сашенькой, а за ними появилась в изящной коляске Глафира. Дамы обменились приветствиями и отметили про себя, что они обе не в черных нарядах, хотя одеты скромно. Скоро прибыл Егор Дмитрич Глумов и сразу подошел к ним и, естественно, к Великатову, который держал свою невесту под руку.
Все пошли к памятникам братьям Борису и Вадиму, которые были практически одинаковыми в виде двух стволов деревьев с обрезанными ветвями, склоненных друг у другу. В этом постарались родственники со стороны мужа их сестры.
У Паратова же монумент был на удивление скромным, хотя и высоким, притом сразу было видно, что он привезен из столицы. Похоже, тесть его тратиться на непутевого зятя так и не захотел
У Кручининой же был очень красивый памятник, который украшал каменный занавес. Сашенька положила к его изголовью букет цветов, который она привезла с собой
Потом Негина и Великатов пошли к церкви, и Александра раскрыла зонтик, чтобы незаметно для жениха посмотреть на Глумова, который уже был там и выглядел очень эффектно - широкоплечий и элегантный. Как интересно он ведет себя с Глафирой, когда они находятся наедине? И, уж, наверное, у них все не так, как у нее с Иваном Семенычем.
А вот и прибывший запыхавшийся Григорий Львович с корзиной цветов! Он, кивнул всем, но не остановился поговорить, а сразу отправился с ним к месту упокоения Кручининой.
Последним приехал Михаил Борисович, поздоровался и как-то равнодушно посмотрел на свою бывшую жену, которая тоже не проявила к нему никакого интереса. Это также отметила Негина, и опять-таки подумала, что, а какой в любви Лыняев? Ведь насколько ей было известно, он за последнее время очень изменился, и, скорее всего, став свободным, пережил не один роман. Притом, когда он подошел к Сашеньке поздороваться и посмотрел на нее как-то неожиданно ласково, она неожиданно почувствовала сладкий укол в сердце. Ой, что это она? У нее ведь свадьба через несколько дней, не стоит ей на холостяков засматриваться! Скромнее надо быть, скромнее!
Нет, лучше всех этих мужчин не видеть. И, наверное, это жара на меня так действует!
Как странно, что такие мысли приходят в голову именно здесь. Но, как же я хочу любви. Любви хочу!
Но потом все встретились около церкви и вошли внутрь.
Народу там было много, потому что день был праздничным.
Неожиданно на входе Великатов тихо вскрикнул.
Александра Николаевна, которая была рядом с ним, и Глумов, шедший сзади, переглянулись. Что это с ним?
А потом была долгая служба, и Иван Семеныч неистово молился и явно как будто был не в себе.
Сашенька же стояла рядом с ним и просила о земной любви. Видеть рядом с собой привлекательных мужчин, и быть для них невидимой? Увы, но она вообще не хотела с этим мириться! И разве это грех?
Любви хочу, любви... Страстной, горячей, сумасшедшей...
Затем все отправились в ресторан и сели за стол.
Никто ничего не мог сказать, поэтому слово взял Глумов.
- Друзья! Я надеюсь, что мы все-таки друзья. Прошел год с того дня, как от нас ушел Борис Григорьевич. И теперь мы можем точно сказать, что нам, увы, неизвестны люди, с которыми мы были или сейчас знакомы, мы их совсем не знаем. Если бы...
В этот момент Александра почему-то вдруг на него посмотрела, и ей показалось, что он обращается именно к ней. Они встретились взглядами, и ее начала бить мелкая дрожь. Не может такого быть! Неужели он...
И тут Лыняев закричал.
- Иван Семеныч, что с вами? Иван, ты весь дрожишь!
Тот хотел что-то ему ответить, но, увы, не мог произнести ни звука. Он стал сползать со стула и почему-то инстинктивно схватил со стола вилку и упал с ней на пол.
А потом вокруг появилось много людей, и местный лекарь вынес вердикт, что это был несчастный случай, и у Великатова просто стало плохо с сердцем от такой жары.
На Александру Николаевну же было жалко смотреть. Потому что вся ее жизнь в одно мгновение разлетелась в прах!