Аннотация: Все персонажи вымышленные и какие-либо совпадения с реальными событиями являются чисто случайными (чесслово!).
Палата номер Шесть
пьеса
Все персонажи вымышленные и какие-либо совпадения с реальными событиями являются чисто случайными (чесслово!).
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Больные:
Наташа Кок - представляет себя доброй сказочницей, любит стряпать на кухне.
Елена Летняя - может неожиданно с понедельника представить себя осенью. Постоянно представляет себя поэтессой, писателем.
Броский - представляет, что он поэт.
Светэлана - представляет себя поэтессой.
Радая (кличка Курица) - представляет себя поэтессой, писателем
Граф - представляет себя гением, пародистом, писателем. Диагноз - мания величия.
Мармеладка - представляет себя певицей, поэтессой, писателем.
Внутренний Голос - диагноз - мания преследования. Поэт, писатель в изгнании (настоящее имя не установлено, пол определён с помощю анализа ДНК, иначе не давалась. Молодая женщина)
Студент Демченко (кличка Проходимец) - представляет себя критиком-беспредельщиком.
Медперсонал:
Мошейников - главный врач сумасшедшего дома, очень уважаемый человек.
Действие происходит в наши дни, в маленькой больничной палате сумасшедшего дома. Все больные тихо помешанные, неизлечимые. Находятся в одной палате по признаку - синдром литературного помешательства.
Обстановка обычная для сумасшедшего дома, ну, вы знаете.
Больные находятся в постоянной зависимости от своей болезни. Ведут в основном ночной образ жизни.
Главврач Мошейников из профессиональных соображений не препятствует этому, дабы не ухудшить состояние нездоровых людей. Ведёт постоянное наблюдение за подопечными.
Иногда происходят выключения света, и тогда больные, не видя друг друга, начинают нервничать и переживать. Мошейников из жалости к ним способствует скорейшему устранению электрических неполадок.
Итак, больные, проснувшись после обычного вседневного сна, в девять часов вечера начинают свою всенощную программу общения между собой. В палате номер шесть горит свет, все только просыпаются.
Броский (накрывшись одеялом с головой): ана, ана, ана, ана...
Светэлана: Броский, что ты делаешь?
Броский (резко сняв одеяло с головы и засмущавшись): да вот это...как его...не могу подобрать, понимаешь, рифму к слову "ана".
Наташа Кок (открыв глаза и потянувшись): к слову "ана"? А на какую букву ударение?
Броский (пренебрежительно, посмотрев на Наташу): на "н", конечно. Блин, литераторы... Вот бог послал!
Радая (переворачиваясь от стенки и протирая глаза): да это элементарно, Ватсон. Берёте слово "ана" с ударением на первом "а" и переставляете его на "н".
Броский (потирая затылок): точно! (ускорив речь) . Я и сам знаю. Я его ещё вчера подобрал, просто проверял, насколько вы далеки от меня. Оказалось, всего на сутки.
Студент Демченко: а вот и не правильно! Я вас здесь всех раздолбаю, поэты недоучки!
Елена Летняя (усаживаясь под одеялом на кровать): критик вы наш, проходимистый. И почему же это не правильно, интересно мне знать?
Студент Демченко: А потому, что здесь нет никакого Ватсона! Съели?
Все задумались, и минут на пять в палате воцарилось молчание.
Внутренний Голос (спавшая, до сих пор и неожиданно проснувшаяся, вскаивая с кровати, и говоря громким шёпотом): Что? Что случилось? Меня кто-то ищет?
Граф (молча наблюдавший за происходящим и вдруг оживившись при виде не совсем одетой женщины, жадно пожирая её глазами): Ну, что вы, Голос! Никому вы не нужны... кроме меня и медперсонала.
Внутренний Голос успокоилась и молча залезла под одеяло. Тоже задумалась.
(минуты через две гробового молчания)
Броский (громко так, что все вздрогнули): Господа! Послушайте какое я сложил замечательное произведение! (влезая на тумбочку возле койки)
Ана, ана, ана...
Ана, ана, ана...
Светэлана (восторженно): Броский, ты - гений! Я поняла твой тонкий намёк на окончание моего имени. Это мне? (глаза её загорелись).
Граф (ревниво): Действительно, замечательное стихотворение! (посмотрев на Светэлану) Хотя, гений здесь я! (достал из тумбочки тетрадь и начал в неё что-то писать).
И сейчас вы все в этом убедитесь!
Внутренний Голос : Какие чудные стихи! Они напоминают мне подполье в Амстердаме. И как вам удаётся так ёмко выражать свои (и мои) мысли! Броский, вы чудо!
Броский (потУпился, засмущался и, раскланиваясь во все стороны, слез с тумбочки) : Действительно! Окончание очень подходит. Конечно же, тебе, о Светэлана!
Мармеладка (до сих пор следившая влюблённым взглядом то за Светэланой, то за Еленой Летней, то за Внутренним Голосом): Броский! Ничего более достойного из стихов я ещё не слышала в своей жизни. Ты действительно Гений!
Броский самодовольно начал ковыряться в носу, видимо, придумывая ещё один шедевр.
Студент Демченко : Ну вы ваще, блин! Броский, ты что, в школе совсем не учился? Что, даже на "поведение" не ходил? Ритм где? Вот бездарь! Как таких только земля носит?
У нас в Гондурасе таких расстреливают сразу же... публично... через повешивание.
Граф (дописывая что-то в тетради и заразительно смеясь): Господа, господа! Послушайте, какую гениальную пародию я написал на нашего, не спорю, талантливого Броского (став во весь рост на кровать и читая сквозь смех).
Ана, ана, ана...
Ана, ана, ана... на
Все, кроме Броского и Студента Демченко, заходятся смехом.
Светэлана (вытирая слёзы, и проталкивая слова сквозь порывы истерического смеха): Граф, ты гений! Это последнее "на"... я понимаю. Спасибо, милый Граф.
Граф садится на кровать и не менее гордо начинает ковыряться в носу. Броский в это время извлекает что-то из своего носа и убрав гордость с лица, смотрит поочерёдно, то на Графа, то на извлечённое из носа. Задумывается.
Дружный смех в палате постепенно затихает. Все женщины по очереди хвалят Графа за гениальность, приблизительно одинаковыми фразами. Типа:
"Это гениально! Восхитительно! Сколько тонкого юмора! Какой же вы, Граф, гениальный!".
Студент Демченко: Граф, ты что, придурок? Ты, блин, не знаешь, что пародия должна сохранять размер стиха? Ты последний козёл! Петух гамбургский! Я бы тебя удушил сейчас, да Мошейникова жалко.
Броский одобрительно кивает головой, с задумчивым видом пробуя на зуб извлечённое из носа.
Наташа Кок: Господа! Хватит ссориться! У меня печенье поспело. Айда ко мне в гостевую.
Все мгновенно оживляются. Наташа залазит к себе под кровать. И к ней с похотливым выражением лица и нетерпением лезут Броский и Граф. Остальные молча наблюдают.
Минут пять из под Наташиной кровати доносятся хихикания и хруст поедаемого печенья (передача родных).
Светэлана (очень громким писклявым голосом): Господа! Айда ко мне в душегубку! Я вас горячим чаем угощу! По полной программе.
Все оживляются с новой, удвоенной силой и очень быстро набиваются под кровать к Светэлане. Влезли все, даже Студент. Опаздал только Граф. Но голову свою всунул и остальным телом находясь не под кроватью, вступил в общее восторженное общение.
Чая, конечно не было.
Пошушукавшись часа два под кроватью, все постепенно перешли на свои койки. И начали обсуждать последние произведения Броского и Графа.
В разгар дискуссии о высоком неожиданно погас свет. И в палату вошёл главврач Мошейников держа в руках горящую свечу.
Мошейников (ласковым голосом): Уважаемые писатели, поэты и прочие гении. Не переживайте и не нервничайие. Свет сейчас восстановят.
Броский (грубо): А кто, чёрт возьми, восстановит моё произведение! Я в темноте его полностью забуду!
Граф (грубо): Вообще оборзели! Я тоже забуду своё! А написанному я не верю!
Все начинают кричать и возмущаться.
Мошейников (ласковым голосом): Не переживайте, писаки. Мы всё постараемся восстановить.
Уходит, оставив свечу на тумбочке.
Пятнадцать минут возмущений и криков при горящей свече в палате номер шесть.
Свет загорается.
Все кричат:
- Ура! Да здравствует Мошейников! Да здравствует палата номер Шесть! Слава всем нам, великим писателям, поэтам и критикам. У нас почти всё восстановилось в памяти! Ура! Ура!
Все счастливы. Целуют друг друга. Обнимают. Водят хороводы. Поют гимны.