Участковый педиатр центральной районной больницы - врач особого сорта. Уникально-универсальный специа-лист не просто широкого профиля, а безграничного профи-ля. Это в больших городских клиниках существует, кстати, очень правильное понятие - "узкий специалист", деятель-ность которого концентрируется на определённой системе организма или даже на одном единственном органе. Ни одна, даже самая коварная и скрытная хворь, не имеет малейшего шанса быть не раскрытой и излеченой, попа-дись больной в сеть к таким "узким" умницам, как: кардиолог, пульмонолог, гастроэнтеролог, нефролог, офтальмолог, невропатолог, аллерголог, дерматолог, отоларинголог, эндокринолог и логопед вместе с хирур-гом, ортопедом и гинекологом. А возникнут у специа-листов трудности, так умные тёти - врачи-лаборанты с университетским образованием, развернут анализ крови: от банального количества эритроцитов, до тончайших фракций интерлейкинов.
Узкие специалисты и выглядят даже особенно: строго, с шиком. Белые рубашки, галстуки, импортные туфли на кожаной подошве.
67
Индивидуально подобранные, накрахмаленные халаты. Разговаривают между собой вежливо, на - "Вы", всё заумными терминами посыпают, больше по латыни, а где и англицкий ввернут. Солидно, академично, правильно. А тут же, блин, как на фронте. Говоря языком военных: "Участковый врач, это - солдат из штрафного батальона на передовой, в вечно жестокой, зачастую - рукопашной схватке с хворобами."
Все эти нытлявые сентенции мелькали в моей голове, покуда я, ожидая служебную машину, стоял на крыльце и тупо созерцал огромную лужу в больничном дворе. Мутная вода рябилась и пузырилась от крупных, холод-ных капель осеннего дождя и сырого ветра.
Вот, показался из-за угла больницы дежурный авто-мобиль. Покачиваясь на хронически неровной дороге, УАЗ-ик приветливо закивал своими наивными, круглыми глазами-фарами. Я начал готовиться к посадке.
Подготовка состояла из следующих этапов: первым делом распахивалась куртка, после чего, нижние края, - пока ещё белого халата, - поднимались равномерно на верх по окружности тела, образуя подобие двухслойного чехла. При этом надо было слегка вибрировать бёдрами и пле-чами, иначе халат собирался гармошкой. Затем, поднятые полы халата, зажимались подбородком и куртка быстрень-ко запахивалась. Следующая процедура сложностью не отличалась и заключалась в обычном переобувании.
Как балерина, перед выходом на сцену - обувает элегант-ные балетные туфельки, скалолаз - когтистые ботинки,
68
а чукча - снегоступы, так и участковый педиатр районной поликлиники, перед выездом на участок в осеннее время, натягивает на ноги шерстяные вязаные носки с резино-выми сапогами.
В этот день нам повезло, - больничная дежурная машина была вверена в наше распоряжение на пол дня. Означало это, что многих детей мы обслужим на дому, и родителям не придётся в неприветливую погоду закутывать и тащить своего больного дитя на контрольный осмотр в поли-клинику. Посетим и взвесим, на прихваченных весах, недавно рождённых младенцев, а некоторых ещё и привьём от полиомиелита.
В радиус, мной обслуживаемого участка, входил очень необычный поезд, который никогда не двигался и даже ни разу не стоял на рельсах. Название ему было - "СМП" - строительно-монтажный поезд, и представлял он из себя - барачный посёлок из трёх десятков однотипных, деревянных домиков. Жили и работали там "химики", не те учёные - химики, которые корпят день и ночь в своих, наполненными массой витиеватых пробирок, колб и змеевиков, - лабораториях, а советские граждане, проштрафившиеся тем или иным образом. Попадались и матёрые, досрочно освобождённые на полу-волю зэки. Жизнь продолжалась и в деревянных с кривыми стенами бараках. Рождались дети, росли, хворали. И наша задача была - им помочь.
Начинались наши визиты по строгому правилу, базирую-
щемуся на принципе действия центробежной силы.
69
Мы начинали посещение детишек с центральных адре-сов, и, раскручиваясь по спирали, всё дальше и дальше отдалялись от центра, - достигая далёкую периферию. Это было не только рационально по времени, но и очень практично с точки зрения динамики и степени увядания нашего внешнего вида.
А лоск теряли мы действительно быстро. Частая высадка и посадка с высокого вездехода, выпуск и вновь обя-зательная заправка халата под куртку, сигание через огромные лужи, липкая чёрная земля на сапогах... Влажная, турецких бань - теплота, на половину вросших в землю, - глиняных мазанок, сменялась снова и снова холодным, порывистым ветром кривой зауральской улоч-ки. Через пару часов такой работы мы с Надеждой Андреевной походили на двух канареек после бури.
Когда-то белый, накрахмаленный халат, уныло свисал ниже колен, - видавшим виды, серым халатом дервиша. Начинало першить в горле и неприятно знобить всё тело от частой смены температур и вечной, наверное уже - профессиональной, хронической инфекции. Ведь малень-ким пациентам этикет не ведом и кашляют они - болезные тебе прямо в лицо. После осмотра десятка больных, инфицирование врача гарантировано. Вот, и получается, что: "Педиатр не только - "болеет" за своих пациентов, но и болеет со своими пациентами".
После пяти часов мотания по городу наши силы были на исходе, но оставалась ещё одна необслуженная пациентка, - дочка "химика". И курс был взят - на СМП.
70
Под "non stop" - болтовню водителя Кости, незаметно закончился асфальт. Мы с Надеждой Андреевной сразу же предприняли все меры предосторожности для надёжной фиксации тела. Потому что начало трясти так сильно, что неопытных, беспечных пассажиров могло, на скрытом в шоколадной жиже углублении, просто-напросто катапуль-тировать.
А Константин газ не сбрасывал, нет, не сбрасывал Костя газ. Только включал блокировку, да автомобильный радиоприёмник делал погромче... Вот и держались мы, немеющими руками, за поручни. Упирались ногами в днище вездехода и напрягали брюшной пресс, чтобы печень с селезёнкой не оторвались от связочек-лямочек.
Когда мы добрались до поселения, дождь начал стихать и землю застлала лёгкая дымка. Было тихо. Только осенний ветер, цепляясь за голые ветви деревьев, недовольно шипел. Одна-единственная поселковая улица представляла собой полутораметровую, укатанную земельную насыпь. И деревянные домики виделись нам из машины - краями своих рубероидных крыш.
Перед нужным нам домом оказалась не безобидная дежурная лужа, а глубокая канава, пересечь которую в обычных резиновых сапогах было немыслимым. Подойти с тыла или с фланга так же не представлялось возможным. Непролазный бурьян и замшелый лес, окружив, блокировали неказистый домик. Видя наши благие наме-рения, судьба смилостивилась и, в прямом смысле, - пошла нам навстречу.
71
Дверь барака со скрипом отворилась, и, бороздя водоём в высоких болотных сапогах, к нам зашагал крепкий мужчина. На руках он бережно держал своё маленькое, "химическое" сокровище, укутанное в рабочую фуфайку. Перенимая ребёнка, я успел прочитать на натруженных папиных руках, на левой: "Север", на правой: "Федя".
Фуфаечный куль я занёс в кабину и осторожно поло-жили на тёплую крышку мотора. Сразу же запахло мазу-том и недорогим табаком - от робы, и нежно-молочным - от её содержимого: трёхмесячной Натальи Фёдоровны.
Не распахивая на малышке одежды, боясь застудить, я осторожно подсовывал стетоскоп под распашонку, прослушивая спинку и грудку. С напускной важностью, дабы угодить родителю, детально обследовал девочку. Папа-химик, наблюдая за театральным осмотром через лобовое стекло, счастливо улыбался, поблёскивая жёлтой латунью.
Несмотря на сильную усталость и озноб, возникало странное, патриотически-гражданское чувство. Чувство - твоей нужности, пусть не во всём этом огромном мире, но в деревянно-барачном, "химическом поезде" - точно.