А случилось это как раз на бабы Дунины именины. Собрались у нас во дворе за столом все бабушкины подружки.
Только наполнили стаканы и дед начал заготовленную заранее поздравительную речь, как с шумом распахнулась калитка, и во двор ввалился, хихикая, старик Ветров.
Размахивая руками, он хотел что-то сообщить честной компании, но поперхнулся смехом и закашлялся.
Бабушка подбежала к Полукарпычу и стала стучать его по спине.
- Ты чё это Семён? Сядь, угомонись, а то вон аж зашёлси,- сказала баба Паша.- Так ить и помереть не долго.
Всегда аккуратная баба Нюра была растрёпана. Лицо её пылало, губы дрожали. Видно было, что раздосадована она была не на шутку.
- Господи!- ахнули старушки.- Нюра! Чё с тобой приключилося? Чё вы с Полукарпычем не поделили?
- Семён! Ты-то чё ржёшь, как конь? Говори толком, чё стряслось?- Тётя усадила бабу Нюру за стол и стала успокаивать.
Полукарпыч попытался опять что-то рассказать деду и снова залился смехом, размахивая руками и кашляя.
Все недоуменно молчали.
Наконец Полукарпыч отсмеялся, вытер слёзы и, опасливо поглядывая на бабу Нюру, сказал:
-Анюта, Анюта! Я ведь пошутил, не думал я тебя дурачить-то.
-О! Да ты никак вспомнил, как меня звать! А то Комариха да Комариха! Как по хребтине-то палкой огрёб, так враз даж девичье имя вспомнил.
Баба Нюра смахнула обидну слезу и спросила Таню:
-Где девонька умыться у вас и волосы прибрать, а то по деревне стыд идтить распустёхой.
-Да вон рукомойник,- сказала бабушка, - поди, умойси, а идтить-то погоди, побудь с нами. Чаю попьём, покалякаем. Куды спешить-то? Сегодня Авдотья, у Дуни именины.
- И ты, Полукарпыч,- повернулась она к деду Семёну,- тож, перестань ржать, садись да сказывай путём, чё там у вас произошло - случилося? Чё ты опять натворил-то?
Дед Семён сконфуженно молчал.
-Али можа ты, Нюра,- обратилась к Комарихе бабушка,- скажешь, за чё ты шумела на Семёна?
- Да!- отмахнулась баба Нюра.- Сама я виноватая. Знала ведь, чё он известный враль да подковырщик. Ан нет - поверила. И, поди ж ты, чему?!
Тут она повернулась к нам со Славкой.
-Если бы не робята, то можа и не поверила бы. А тут на тебе! Всё одно к одному сошлось!
Она помолчала и продолжила:
- А было это третьего дни. Я тем утром раненько пошла в сопку на огород, подкопать картохи молодой. Я на сопке-то скороспелку сажала. Ну, выбираю которы кусты получше, вожусь на огороде и слышу чёй-то бренчит на дороге. Смотрю, это Семён на своём драндулете едет. На том, чё ему Пётр подарил. Едет и орёт во всё горло. Еду, мол, за туманом и за запахом тайги!
-Да не орал я,- обиделся Полукарпыч,- а пел!
Баба Нюра реплику деда Семена, будто не услышала и продолжила:
- Подъехал он, значит, остановилси, и кричит мне:
-Здорова будь Комариха!
-Я,- отвечаю,- здорова и ты не хворай!
-А к чёрту меня кто послал?- спросил, ехидно улыбаясь Полукарпыч.- Кто сказал:
-Иди к чёрту старый хрыч. Неча о здоровье моём печалиться! Сам не загнись, а я как-нибудь не захвораю.
-Да это тебе, небось, послышалось,- сказала, поджав губы, баба Нюра.
-Ладно,- подмигнув нам, согласился Полукарпыч,- будем считать -послышалось.
- Ну вот,- продолжала баба Нюра,- я ему на его ехидство приветливо так ответила и спрашиваю:
А он... Ой, Господи!- баба Нюра перекрестилась,- и кричит мне...И как я, дура, поверила?!
- Чё кричит-то?- нетерпеливо перебила её баба Паша.
-Да еду,- кричит,- на репейну поляну росу сбирать!
Я-то спервоначалу засмеялась.
-Ну, ты,- говорю,- чумовой, не ври! На кой чёрт её сбирать?
- Да нет!- поправил её Полукарпыч.- Ты, Нюра, сразу стала выспрашивать -зачем её сбирать да как. Ну, я тебе по дружбе, как на духу, всё и обсказал...искренно. Тайну свою, можно сказать, открыл - одолжение исделал!
- Тайну он открыл!- взъярилась баба Нюра.- Одолжение исделал! Созравал ты надо мной, вражина, в который раз созравал! А я-то, дура, и поверила! Это должно из-за жары.
- Так прохладно ведь было. Утро раннее,- напомнила бабушка.
- Ну, а дни каки жаркие стоят!- отчеканила баба Нюра.
Баба Дуня ахнула:
- Я чтой-то не пойму. Ты, Семён, в сам деле росу-то сбирал? На кой?
- Да каку росу,- вздохнула баба Нюра.- Он меня в кой раз разыграл обидно. Он чё мне сказа-ал? Это, мол, дело тайное - не для всех, ну а мне он всё раскроет по дружбе.
- Слыхала,- говорит,- чё городские-то поют? Едем, мол, в тайгу за запахом и туманом. Так вот! Это и всамделе - правда. Китайцы научилися этот туман и запах целебный через росу добывать. Знающи люди таперя, росу добывают, городским сдают, а те, за хороши деньги, китайцам продают тайно. Их-то, мол, с Зиной сговорил на это прибыльно дело свояк, чё в городе торгует.
Они, мол, уж каку неделю так-то деньгу зашибают. Он - росу сбирает, а Зина в город ездит и за хороши деньги продаёт росу городским, а те -китайцам.
Они-то, городские,- только заказчики. Самим им росы не набрать, сноровки нет!
А особливо,- говорит,- ценится роса с репьёв да лопухов. Двойная цена!
Так вот он на репейну поляну и едет.
- Вишь,- говорит,- роса-то сегодня кака обильна! Не упустить бы!
-Тут на дороге Славка с Димкой показались,- продолжала баба Нюра.- Полукарпыч-то и заторопилси.
- Ладно, - говорит,- поеду, а то они, небось, тож туда идут.
Ну, и покатил на своём драндулете-то.
Тут вот парни и подходют.
Я их и спроси ласково:
- Вы тож за росой, робята?- Славка головой кивнул, мол, да - за росой. -
Ну, думаю, все, правда, не соврал Полукарпыч!
Славка руками развёл:
-Баб Нюр! Да мы ведь с Димкой, по совету Трофимовны, после зарядки ходим в росе купаться. Лечение такое для укрепления здоровья - росотерапия называется.
Баба Нюра досадливо отмахнулась:
- Ну вот, Семён набрехал с три короба, робята вроде подтвердили - я с дуру и поверила.
И два дни я ни свет, ни заря вставала и, хоронясь ото всех, ходила сбирать росу на репейну поляну. Кажно утро вся мокра, вся в репьях, а росы насбирала чуть.
Ну, думаю, надо к Зине идтить на поклон - пусть научит, как сбирать-то. Можа секрет, какой знат?
Сёдни зашла спросить, а Зина об энтом деле и слыхом не слыхивала! Ничё не знат. А как поняла-то - давай смеяться и говорит:
-Нюра! Да как жа ты моему аспиду поверила? Он ведь над тобой надсмеялся, ирод! Мы, вот те крест, никакой росы отродясь не сбирали! Да и зачем?
Ну, я и ушла, как оплёвана.
Думаю:
-Это, слава богу, чё я сама в город не поехала росу продавать, а к Зине пошла. А то ведь могли б и в дурдом упечь!
Баба Нюра перекрестилась.
-Ну, а дале что ж? Иду, горюю, себя ругаю, а тут на встречь он, ирод. Да весёлый такой, улыбается!
Я его в сердцах-то по хребтине и огрела палкой. Не ерничай, не безобразь!
А он к вам прятаться прибёг, бесстыжие глаза!
-Да не прятаться,- засмеялся дед Семён,- меня Миша ещё вчера пригласил в гости-то. Я и шёл сюда. У Дуни именины ведь. Я и подарочек припас.
Дед Семён вынул из кармана свёрточек и передал с поклоном бабе Дуне. Та смущённо зарумянилась.
- Я, как тебя увидал,- продолжил он, обращаясь к бабе Нюре,- обрадовался. Думал и ты к Дуне поздравить идёшь. А ты меня - палкой!
Ну, да я на тебя не в обиде. Мне-то невдомёк было, чё ты мои рассказки за правду примешь. Я ить побалагурил да и позабыл. Я ить не со зла! Пошутковал по дружбе.
-Ничего себе дружба!- возразила баба Нюра, успокаиваясь.
По голосу было заметно, что она уже не сердится на Полукарпыча.
- Сколь лет ты меня по дружбе так-то дурачишь!
По глазам было видно, что ей и смешно и досадно, что она так опростоволосилась.
-И кто мне скажет девки,- обратилась она к бабе Дуне и бабе Паше,- почему я ему всегда верю? Никому ведь на слово не верю, а ему, поди ж ты... Должно како слово заветно знает!- и она звонко по-девичьи рассмеялась.
Дедушка встал и, обращаясь ко всем, сказал:
- Ну, давайте все за стол, а то самовар стынет. Выпьем за здоровье именинницы, за дружбу нашу, за тайгу, за туманы да целебны росы.