Грецкий Виктор Иванович : другие произведения.

Zona O-Xa

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  ВИКТОР ГРЕЦКИЙ
  
  "ZONA O-Xa"
  
  Роман
  
  
  Книга 1 ЧЕРНАЯ ДЫРА
  
  
   Христос воскрес, моя Ревекка! Сегодня, следуя Душой
   Закону Бога-человека, с тобой целуюсь, Ангел мой!
   А завтра к вере Моисея за поцелуй я, весь немея,
   Готов с улыбкой приступить и даже то тебе вручить,
   Чем можно верного еврея от православных отличить.
   (ПАС)
  
  
  
  Пролог
  (из переписки с Батеневым)
  
  
   "Дорогой друг!
  Высылаю Вам первую книгу моего романа "ZONA O-Xa", замысел которого сводится к тому, чтобы приоткрыть читателю тайный смысл написанного в священных писаниях еще 2-4 тысячи лет назад. В них, в частности, говорилось, что рубеж ХХ и ХХI веков - это время последней и небывалой битвы между Силами Света и Тьмы (грозный Армагеддон).
   Но Армагеддон, как известно, не вечен и когда-то наступает решающий момент. Смысл всех происходящих сейчас на Земле событий заключается в том, что как раз они-то и являются решающими, и что все они связаны как друг с другом, так и с нашим прошлым и будущим.
   Вне сомнений, мы не одиноки в Космосе. Существует бесчисленное множество Вселенных, как со сверх цивилизациями, так и с примитивными (начальными) формами жизни, и у каждой из них свой Творец - Космический разум. Он помогает эволюционному развитию своей Вселенной.
   Цепь перевоплощений и параллельные миры даны человеку как непременное условие его развития. В течение многих воплощений и постоянного совершенства Душа человека накапливает истинные знания и высокие духовные качества, которые сохраняются в последующих жизнях.
   Все мы проживаем множество жизней, пока, наконец, нам не удастся достичь Просветления и порвать этот замкнутый круг перерождений.
  Целью долгого пути перевоплощений проходимого каждой Душой, является превращение обычного, земного человека в Богочеловека.
  Именно об этой далекой цели Иисус сказал своим ученикам: "Вы боги. Совершенствуйтесь непрестанно и будьте совершенны, как Отец ваш Небесный есть".
   Но бессмысленно пытаться попасть в стан Богов в одиночку, достигнув личного совершенства и просветления. Нужно не только самому достичь совершенства, но и помочь своему ближнему. Взять с собой по своим силам, столько, сколько сможете вывести, ибо единица - это Абсолют, а Абсолюта в нашем трехмерном мире просто не существует.
   Очевидно, что эта тема сложна и поэтому захотелось несколько упростить и приземлить ее. Так появился замысел - показать отдельные моменты в виде шутки и некоего стеба. Надеюсь услышать и Ваш отзыв относительно написанного и продолжения задуманного.
   С уважением и глубокой признательностью В. Грецкий."
  
  
   Часть 1 НАВИГАТОР
  Глава 1
   Шел тридцатый день поста. То что это был именно тридцатый, а не двадцать девятый или тридцать первый день Гиров знал хорошо, так как в этом году сам держал Пост. Причем еще до начала Поста Саня счел необходимым предупредить об этом всех близких. К слову сказать, это его решение никого не удивило, потому как домашние и друзья держали пост уже не первый год.
   Пост был необходим Гирову, прежде всего, как он считал, для укрепление Духа. Кроме этого, он в тайне надеялся, что Пост поможет ему восстановить утерянную связь Души с Космосом.
   Однако, Пост давно перевалил за половину, а никаких существенных изменений в себе Гиров не примечал, впрочем как и не испытывал абсолютно никаких трудностей с соблюдением последнего. Наоборот, это его даже как-то забавляло местами и поднимало настроение. Во всяком случае, там где раньше Саня мог вспыхнуть, как спичка, наорать и потом минут десять-пятнадцать курить безостановочно одну сигарету за другой, или дернуть для успокоения полста, а то и сотенку вискаря, сейчас он лишь ухмылялся, крутил фигу в кармане и мысленно говорил себе:
   - Спокойствие, Александр, только спокойствие. Ты на Посту.
   Итак, шел уже тридцатый день поста, когда Гиров, придя с работы, решил поправить наброски утреннего стиха. Усевшись поудобнее за письменным столом, он еще раз внимательно прочитал пришедший к нему во сне сонет. Все строки стиха были, практически, готовы, но вот расположить их в том порядке, который бы устроил Саню, ему никак не удавалось.
  Да, и окончание сонета распадалось на два варианта. Он мог заканчиваться: либо - иль разорвем Гордия узел, иль снова узы обретем, но следуя своим путем; либо - Гордия узел развязав, мы сможем Крылья обрести и воспарить, а не ползти. Причем, во втором варианте Александр никак не мог поймать мысль, как же все-таки надо писать: Гордия узел развязав, или Гордия узел разрубив.
   - Ладно, рубили уже, - решил Гиров. - Лучшее, враг хорошего, а то протру до дырки, - устало подумал он и, умышленно поставив в конце стиха внушительную точку, еще раз, напоследок, пробежался взглядом по написанному:
   На круге черном белый снег,
   Своей невинностью сверкает,
   Словно любому предлагает,
   Проверить иноходью бег.
  
   Порвать сансары узы враз,
   И, скинув кармы покрывало,
   Судьбу свою начать сначала.
   А там уже как Бог нам даст...
  
   Гордия узел развязав,
   Мы сможем Крылья обрести,
   И воспарить, а не ползти.
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 2
   Точка получилась солидная. Огромная, жирная хорошо заметная она стояла в конце стиха и нагло посмеивалась над всеми впереди ее стоящими буквами, словами, строками и даже целыми четверостишиями. К самому же Стиху в целом она относилась уважительно и даже с некоторой опаской. Только он - Стих мог в одночасье сделать из нее многоточие, или вообще выкинуть из произведения.
   - Настоящий конец, делу венец, - важно подумала она про себя и, провернувшись на триста шестьдесят градусов, весело уперлась в последнее слово "Ползти".
  - Вот так, - пыхнула она гелем на стоящее перед ней Ползти. - И не холодно. А ты думал, что ты тут последний из Могикан? Кто ты такой ваще? Кто вы все здесь такие? Да, никто. А вот я точка. Конец, всему делу венец. Вот я стою здесь последней и значит все - абзац, работа закончена. А не было бы меня, стояла бы какая-нибудь запятая или того хуже многоточие, будь оно неладно..., - тут Точка чертыхнулась так, что Ползти отпрыгнуло к приставке "Не", воспользовавшись тем, что между ними был пробел.
   - Ну, блин, достали уже эти озабоченные, - застонала приставка, которая была так морально измотана ожиданиями (поставят ли ее в этот раз, наконец-то, самостоятельно или опять с кем-то сольют), что у нее было только одно желание - поспать.
   - Слышь, отрыгни, а? Че прилип? Иди на свое место, будь чеком, - плаксиво засопела она.
   - Да, погодь ты, не кипишуй, - зашипело Ползти. - Тут точка опять выкабенивается, дай пять сек, плиз. Щас старшой отреагирует, и я моментально отлипну от тебя.
   - Старшой, старшой, - капризно поджала губки Не. - Сам, вон, из пяти букв состоишь и какой то мелкоты одноразовой боишься. Не стыдно, а?
  - Стыдно, когда видно, - плотнее прижимаясь к Не, еще тише прошипело Прости. - Ты просто ее не видела ни разу. Тебя ж последней-то никогда не ставят, - подкололо оно Не.
   - Эта, ну просто монстр какой-то. Убийца строки, а не то что слова. Да, и какая тебя разница, все равно уже никто толком не помнит где тебя писать отдельно, а где слитно, - натянуто засмеялось оно.
   - Ч-е-е-е?
   - Ч-е-е-е, - передразнило Ползти частицу. - Не ЧЕ, а ЧТО, деревня блин, только отрицать все и научилась, больше ничего не умеешь, не знаешь и самое обидное для нас всех знать не хочешь.
   - А зачем мне, - весело закатилась Не. - Все равно вы без меня никуда. Вон ты сколько меня воткнул в последнем предложении. Да, не прилипай ты ко мне так, - попыталась она оттолкнуть Ползти.
   - Озабоченный, блин, - плаксиво простонала Не, понимая, что с Ползти ей не справиться.
   - Конечно, толще меня в пять раз, вот и наглеешь.
   - Ты особо то не переживай, я твою невинность не нарушу, - хохотнуло Ползти. - Я ведь все же среднего рода. Мне все эти ваши примитивные плотские утехи по барабану, - важно надуло оно первую букву.
   - Какого еще такого среднего рода?
   - Какого еще такого среднего рода, - опять передразнило ее Ползти. - Грамотеюшка, блин. Хотя, что это я тут распинаюсь перед тобой. Ты количество букв-то во мне посчитать не можешь. У меня их не пять, а шесть, между-прочим, чтоб ты знала.
   - А, что такое шесть?
   - Шесть - это пять плюс один, - отвлекшись разговором с Не и на некоторое время позабыв о точке, уныло проворчало Ползти.
   - А, поняла, буду знать терь, а то я до этого тока до пяти могла считать, - ни капельки не смутившись ответила Не.
   - Ну, вот и ладушки, - услышали они голос откуда-то сверху. - Теперь и Не уже до шести считает. Да, и что такое средний род тоже поняла, я думаю.
   - Да-да, поняла, поняла, вы уж, пожалуйста, его на место... в общем, пусть от меня снова отрыгнет.
   - Ну, голубушка, как скажете, - засмеялся Стих. - На место, так на место. Но тогда уж не отрыгнет говорите, а хотя бы отпрыгнет. А лучше так: - Пусть он снова встанет на свое место.
   - Понятно, спасибо большое, - покраснев, пробубнила Не. Ей было одновременно и стыдно за свою безграмотность и неимоверно приятно что наконец-то и она смогла пообщаться с самим Стихом. Ведь это было первый раз в ее жизни.
   - Еще какие-то просьбы есть? - спросил Стих, обращаясь к Не, и, одновременно, разглядывая точку. - Ух, какая она сегодня, прямо настоящий поросенок, - подумал он.
   - Да вот еще... если бы... ну, в общем, мне бы тоже хотелось хоть глазком...
   - Да, не мямлите Вы, Сударыня, говорите членораздельно и внятно. Что бы Вы еще хотели?
   - Поставьте меня, пожалуйста, хоть разок последней, так хочется посмотреть на эту точку. Что это за чудище такое, что ее все так боятся.
   - То есть, в конец стиха Вы хотели сказать? Интересно, как это я Вас туда поставлю, - засмеялся Стих. - Не надо Вам на нее смотреть. Вы же еще совсем маленькая. Зачем детей пугать, это неправильно. Да, и не ко мне этот вопрос. Не моя это компетенция, Сударыня. Такие вопросы решаются там, - и Стих многозначительно поднял вверх всю первую строку.
   - Там? - изумилась Не. - А, что еще и там какое-то есть?
   Но Стих уже не слышал ее. Он был весь поглощен установлением справедливости, порядка и безупречности в самом себе.
   - Да, это даже не поросеночек, боров какой-то, - призывая на помощь одну строку за другой, пыхтел Стих.
   Он бы мог, конечно, ударить сразу четверостишием или даже двумя по точке, и тогда она бы точно моментально отъехала. Но здесь была другая опасность. Точка от сильного удара могла распасться на многоточие или вообще вылететь из стиха. В общем, работа предстояла весьма ювелирная и не терпящая резких движений.
   - А все-таки интересная эта малышка Не. Ишь, чего захотела, на точку посмотреть. Вот ведь штука какая! От горшка два вершка, а тоже туда же: - поставьте последней, хочу на нее посмотреть! А , кстати, интересно все же можно или нет поставить Не в конец? Хотя, не ко мне вопрос, - отмахнулся Стих от назойливой мысли и, добавив еще полстроки, аккуратно передвинул точку на свое место.
  
   Глава 3
   Гиров задумчиво пил чай. Жена сидела напротив и, видя что он занят какими-то размышлениями, не донимала его своей болтовней и даже отложила на потом вопрос, который был припасен еще до его возвращения домой и очень ее беспокоил. У нее было два правила в семейной жизни, которым она следовала с начала замужества. Первое - это никогда не будить спящего мужа, и второе - не прерывать его размышления.
   Второе правило Лели позволило сейчас Гирову спокойно и уже в домашней обстановке поразмышлять на тему - Солдат и Воин. Днем на форуме по этому вопросу разгорелась не шуточная дискуссия, мнения разделились, но все они были очень интересны Гирову и, несомненно, существенно дополняли его личный багаж познаний.
   Но, не это сейчас занимало Саню. Ему в голову лезла какая-то строка, даже не строка, а целый монорим, и он его уже, практически, видел. Пусть смутно, пусть не весь, без отдельных слов, но видел.
   - Надеюсь, Воин я, а им разрешено, есть мясо... пить вино... - в полголоса начал проговаривать он.
   Леля молча начала прислушиваться, по-прежнему ни слова не говоря.
   - Ручка нужна, - глянув в ее сторону и улыбнувшись, тем самым как-бы извиняясь, что раньше окончания ужина встает из-за стола, сказал Саня. - Не убирай, еще допью.
   Он перебрался за письменный стол и начал писать:
   Надеюсь, Воин я, а им разрешено
   Есть мясо в Пост, и пить (немножечко) вино,
   Но вот уж третий день, как на меня в окно
   С укором кролик смотрит... мне не все равно.
   Он отложил ручку. Монорим был закончен, но что-то продолжало его беспокоить.
   - Надо подождать, пусть отлежится - подумал Саня, решив вернуться на кухню.
   Уже двигаясь в сторону кухни и задумчиво находу бубня: - Надо Ж дать, надо Ж дать, - он, вдруг, остановился. Взгляд его уперся в лежащую на телефонном столике книгу.
   - Воскресенье, - прочитал Гиров заглавие романа Льва Николаевича Толстого, взяв книгу в руки и постояв неподвижно несколько секунд, повернул назад. Сев за стол, он стал медленно выводить:
  Тридцатый день Поста,
  Я одинок как перст.
  Ни Пушкина, ни Блока,
  Ни... сурово.
  Я в узел завязал себя, постясь,
  А Бес... Бес мясо жрет.
  - Толстого?
  - Да, увы, ведь нет у нас коровок.
   Прочитал. Ему явно не нравилась последняя строка залетевшего в его голову не весь откуда стишка, прежде всего, из-за нарушения в ней слога. Написание стихов Саня считал для себя этаким приятным время провождением, но несмотря на это понимал, что если теряется слог, то и мысль начинает хромать и уходить с верного пути.
   - Ладно, дозреет, - подумал он и пошел допивать чай.
   - Написалось, - спросила Леля, когда он вернулся.
   - Не до конца, - как бы извиняясь, улыбнулся он в ответ.
   - Ясно. Санечек, я про Шурика нашего подумала. Может, отправить ему в помощь парочку человек? Из приезжих? Узбеков, например? Они, я думаю, согласятся в деревню переехать, лишь бы там работа была.
   - А, что? - заметив удивленный взгляд мужа, заторопилась Леля. - Они, хоть, не пьющие, не подведут. Замучился, ведь, там совсем один сражаться с этим беспределом. Мало того, что Новый год с коровами одному встречать пришлось, так еще все две недели, как прокаженный, проработал безвылазно.
   - Ага, а не проработал бы две недели, как ты говоришь, как прокаженный, и был бы для этих коровушек свой Освенцим, - грустно подытожил ее рассказ Гиров. - Хотя узбеки и на Севере... не знаю, не знаю.
   - Поумирали бы все коровушки с голоду, - кивнула жена. - Ее ведь матушку еще и доить надо по часам, а иначе мастит и воспаление молочной железы...- Леля тяжело вздохнула, глаза ее стали наполняться слезами и она, решив, что лучше не стоит озвучивать всю вставшую перед глазами картину, попыталась взять себя в руки.
   - Да, повезло всем, что Шурик в прошлом году вернулся в деревню, - согласился с ней Саня.
   Он, вновь, с горечью вспомнил рассказ племянника, о том, как на Новый год все работающие с Александром в коровнике мужики и бабы, уйдя отмечать праздник, вернулись на работу уже только после старого Нового года, и ему в одиночку пришлось бороться за жизнь этих загадочных и до глубины души любимых им животных.
   - Они, дядька, ведь прям как инопланетяне, - вспомнил Гиров рассказ племянника. - Смотрят, главное, на тебя огромными глазищами и такое ощущение, что все-все понимают и что-то тебе сказать хотят.
   - Эх, Шурик, Шурик, - с нежностью подумал про себя Гиров. - Спасибо тебе за то, что ты есть.
   Гиров вернулся к письменному столу и, еще раз посмотрев на коротенькое шутливое стихо, медленно затушевал его последнюю строку, не весь откуда взявшейся гелевой ручкой, и поверх ее бледно нацарапал:
   - Нет, пока еще коровы.
  
  Глава 4
   Итак, шел уже тридцатый день, непонятно какого по счету Великого Поста третьего тысячелетия от Рождества Христова. Жители планеты Земля, и те, кто соблюдал Пост и те, кто не соблюдал, в душе посмеиваясь над постившимися по-прежнему, продолжали уделять основное внимание материальному миру.
   Жизнь текла своим чередом. Человечество по-прежнему считало своим главным врагом стихию, которая еще была неподвластна ему, но относилось к ее капризам философски.
  Земляне понимали, что природные катаклизмы могут унести довольно большое число жизней, но совсем не видели здесь особых причин для сильного беспокойства, ибо опасности, в целом, для людей, как вида, они не замечали. Потери же, происходящие из-за стихийных бедствий, войн или отдельных несчастных случаев, люди к этому времени уже научились переживать.
   После очередного катаклизма человечество как вид, как правило, быстро восстанавливалось, и жизнь текла дальше. Ближайшей угрозой для себя, и для планеты в целом, люди считали астероид величиной в пятьдесят километров в поперечнике, который, по расчетам ученых ведущих стран мира, с огромной скоростью двигался к Земле, и через несколько тысяч земных лет должен был приблизиться к ней на опасное расстояние. После этого вероятность столкновения с ним стала бы реальной. Но это были дела далекого будущего, и земляне не проявляли по этому поводу ни малейшего беспокойства.
   Однако, настоящая угроза была уже совсем рядом и состояла совсем в другом. Она была гораздо больше и намного опаснее для человечества. Название ей было - ЧЕРНАЯ ДЫРА.
  Это была совсем маленькая Черная дыра, способная без остановки времени и видимого нарушения находящегося рядом космического пространства, за считанные доли секунды заглатывать Тела, состоящие из плотной материи, величиной в сто раз превышающие размеры Солнца. Это был редчайший экземпляр Тьмы!
   И этот космический монстр находился уже совсем рядом от землян. На расстоянии каких-нибудь сорока трех миллионов световых лет. Сила этой Черной дыры заключалась в ее размерах.
  Среди своих подруг она именовалась Крошкой Кэт, и была самой коварной и прожорливой дырой этого страшного места в Макрокосме, именуемого Зоной Хаотической чехарды, близкой к Абсолютному Хаосу. Никто не знал истинных ее размеров, потому что, как и все остальные черные дыры, она увеличивалась в размерах вовнутрь, оставаясь всегда маленькой.
  Но, главным, что пугало ее подруг и недругов было то, что Крошка Кэт являлась, пожалуй, единственной из всех черных дыр, кто мог вытаскивать тела плотных материй с огромных расстояний. Для этого Кэт находила у них пуповину (энергетической сгусток, начало всех начал) или как она любила говаривать - ЗКПР (Замаскированный Командный Пункт Разума) и, нацепив его на свой крючок, подтягивала любую планету.
   Она как бы постепенно наматывала на себя это тело, начиная, как правило, с вытягивания Ноосферы или менее плотных слоев космической рыбки. Крошка могла подойти вплотную к самой удаленной галактике и, наслаждаясь своей невидимостью, поглощать последнюю в любой очередности.
   Иногда, насытившись раньше времени, она оставляла планеты в покое, высосав из них только самое ценное - Разум. Для нее это была занимательная Игра! Безжизненные космические тела ее не сильно привлекали. Сверстницы Кэт восхищались ею! Однако, многие черные дыры, постарше возрастом, всерьез опасались Крошки.
   Они могли предположить, что, наигравшись, Кэт может выступить против любой из них. Так как истинных размеров ее не знал никто, некоторые даже считали, принимая во внимание ее черноту и повышенную упругость, что эта маленькая Черная Дыра близка к Абсолюту, хотя и считали это невероятным, но, как говорится, чем черт не шутит...
  - А, вдруг, началось движение, которое мы пока не ощущаем? - лихорадил их всех один и тот же вопрос.
   Посему, учитывая пока еще игривый характер последней, Кэт было предложено поохотиться в досягаемых, но очень отдаленных и опасных для всех их уголках Макрокосма, пограничном пространстве между Тьмой и Светом - Зоне Организованного Хаоса (сокращенно - зоне О-Ха). Здесь формула успеха звучала как "fifty-fifty".
  Подруги предполагали, что что-нибудь подобное Крошке (например, обратный двойник ее, или достойная ей по размерам Белая дыра) есть и в Светлом Космосе и в тайне надеялись на их встречу в Зоне О-Ха, желая Кэт успешного поражения в этой борьбе или пожизненной ссылки.
  На удивление всех Крошка Кэт быстро согласилась на сделанное ей предложение. Настроение среди опытных дыр резко пошло в гору.
  - Не послать ли нам гонца за бутылочкой винца,- весело напевали они при встречах, вежливо уступая друг другу дорогу, чего раньше за ними никогда не замечалось.
   Для своей охоты Кэт выбрала в Зоне О-Ха далекую и загадочную для нее галактику под странным названием - "Млечный путь".
  - Там, наверное, одни молокососы,- подумалось ей, но она быстро отогнала эти мысли, так как привыкла относиться к любому делу, даже самому несущественному, с полным серьезом.
   Информации было крайне мало, и поэтому необходимы были срочные превентивные мероприятия. Кэт приступила к подготовке экипажа НАВИГАТОРА, включив для него обратный отчет. Но, как ни странно, она никак не могла войти в контакт с противной стороной. Кэт забрасывала пучок своей энергии в самую середину интересующего ее пространства, но все было безуспешно.
   Его выбрасывало всегда на одно и то же место, как только он достигал цели.
  Но больше всего Кэт поразило не это, а своя реакция на происходящее. Раньше она обычно в таких случаях приходила в ярость и размазывала своего соперника, прибегая к простому дедовскому способу, выбрасывая сразу до десятка энергетических пучков, и не оставляя ему ни единого шанса на выживание. Но сейчас она испытывала какие-то иные чувства, которые заставляли ее приходить от увиденного в восторг.
  - Во, дает малыш! - Растекалась она в восхищенном хохоте! - И долго он так его будет выплевывать! Давай, мальчик, хватай уже!
  Но "мальчик " упорно отворачивался от предложенного ему космического контакта, деликатно возвращая чужую игрушку на место. Кэт стала испытывать что-то похожее на азарт. Одновременно она поняла, что встретила достойного соперника, Игрока с большой буквы и по всей вероятности совсем не мальчика, хотя ей так хотелось, чтобы последнее предположение оправдалось!
  - Ну, что ж, кто бы ты ни был - эта борьба принесет мне небывалое наслаждение, - подумала Крошка, ловя себя на мысли, что никогда не любила вялые игры.
  - В крайнем случае, запущу два пучка, но не больше, - решила она, не изменяя своей привычке оговаривать все правила в самом начале, и никогда не менять их в ходе игры.
  Не поглотить сразу, а поиграть и с наслаждением, не торопясь, съесть весь этот лакомый кусочек, начиная с самого вкусного, вот чего она сейчас хотела.
  - Или все, или ничего, - мелькнуло в ее верхних слоях.
  Ей необходима была ниточка, которая сама приведет ее к пуповине желанного кусочка материи, пусть даже этот кусочек окажется совсем маленьким. Кэт была согласно на все, только бы взять именно ЗКПР этого молодца!
  - Сядьте на места, бой, выключите свет, бой, началась Игра, бой! - разносилось громом по всей округе, так что все остальные Дыры шарахались в разные стороны и даже перелетали на другой, предназначенный для экстренной эвакуации уровень!
  Азарт охватил ее всю. Девочка, вдруг, поняла, что уже никогда не сможет остановить себя, пока не увидит, кто же так искусно ей сопротивляется, находясь на другом конце, в довольно вялом космическом пространстве именуемом "Зоной Организованного Хаоса".
  
  Глава 5
  - Эй, Козе'л, завтра, вместо Свалова, в забой!
  - Я что, крайний? Свалов свалил и сразу Ко'зел!?!
  - Свалов не свалил, а Свалова свалили, как собаку при попытке к бегству, Долдон! Смотри, и ты горя хватишь, если много болтать будешь!
  Так закончилась перекличка, и вся зона разошлась ко сну.
  
  ***
  - Здорово, Козе"л! Дурилка картонная! Я же знаю, что тебя такое обращение задевает. И я рад этому, потому что для меня ты Козлом всегда был, есть и будешь есть! Правда, в рифму, да! И я, наконец-то, могу тебя достать!
  - Что тебя еще не опускали и ты не козел?
  - Что ты вообще не сидел? А? Ага, лучше быть козлом опущенным там, чем бараном безрогим при мне!
  - Может, ты мне, паря, еще впаришь, что ты мертвый? Нет, корень, теперь то уж я тебя точно достану!
  - Так, у тебя еще вралка не выросла. Отвечать честно и быстро: на каком глобусе ты торчишь?
  - Не знаешь, что такое глобус? И как гондон на него натянуть, тоже не знаешь? Тогда слушай, я тебе сам расскажу, что такое твой глобус, и где ты на нем сейчас торчишь, как гвоздь в жопе.
  Мозжечок молниеносно отсканировал получаемый сигнал.
  - Однако из далека-далека идет сигнал-то, - машинально подумал он. - Ку-д-да забрался Чем-пи-он... Неужели?
  И тут, вдруг, главный локатор хоть и негромко, но очень четко пропел: - Берегите Природу - Мать Вашу. Точно, сомнений больше не было - это была Земля. Нельзя было терять ни мгновения. Пространство, вдруг, наполнилось обрывочными вибрирующими звуками: не думай... высока... наверное... поймешь... время... сам... наступит... секунда.
  - Уводит, - судорожно подумал Мозжечок. Знать бы, сколько есть времени на привязку.
  - Если упустишь - кранты,- донесся до него шепот. - опять кочегаром будешь работать, но теперь уже в са-а-а-мой далекой тьму-таракани! Оттуда еще никто не возвращался!
  Пространство наполнилось диким хохотом, от которого в галактике с экзотическим названием "Млечный путь" сразу потухло несколько стареньких звезд.
  - Первое правило Воина, - пронеслось в голове Навигатора, - Если ты не можешь его на таком расстоянии убить, попытайся уболтать на максимально длительное время. Необходима точная привязка по месту на этом шарике. То, что этот шарик - Земля, сомнений не оставалось.
   Замысел Кэт был предельно прост. Она прекрасно понимала, что Зона Организованного Хаоса - это зона борьбы, где может быть только один победитель: или она, или ее, но это не пугало Крошку.
  - Зато после этой разборки, она уже ни перед чем не остановится, - так решила маленькая Черная дыра уже в тот момент, когда молниеносно с первых же слов догадалась о злобных планах подруг.
   Особенно ей была ненавистна огромная черная дыра по прозвищу - Эпидерсия. Эпидерсия была ее главной соперницей и, по всему, уже давно очень искусно плела против Крошки нить тайных интриг. Крошка даже догадывалась, на что в тайне надеялась эта старая рухлядь, но вслух это озвучивать не хотела.
   Сейчас ей предстояло выдержать этот экзамен и выйти из битвы победителем. Для этого Кэт как всегда подготовила свою последнюю разработку под названием - Навигатор. Практически, это был кусочек самой Крошки Кэт с которым она могла расстаться абсолютно безболезненно. Потеря даже ста таких частиц не сулила Крошке больших неприятностей. Черная дыра умела за очень короткое время восстанавливать свои энергетические запасы. Но, тем не менее, она всегда дорожила Навигаторами, и не было еще такого случая, чтобы последний не возвращался после выполнения задания обратно к ней.
   Новинка Навигатора заключалась в том, что он мог работать отдельными частями, тем самым, экономя свою энергию в несколько раз. Обычно у него включалась в режим активной работы только та зона, которая отвечала за конкретно выполняемую работу. Как правило, отдельными зонами выступали:
  - Зона физической активности - Жопка (как ее любя называла Крошка);
  - Ментальная зона - Язык;
  - Зона витальной активности - Мозжечок (сокращенно Мозж, или как он еще сам себя называл - Внутренний голос), безошибочно определяющий местоположение объекта;
  - Зона сверхразумной чувствительности, куда входила Голова и все ее части (кроме Мозжа), которые, ко всему прочему, могли выступать в кризисных ситуациях отдельно, имея автономную подпитку. Собственно, это и был сам Навигатор, или если точнее, то его основная головная часть, сокращенно - САМ (Самонаводящийся Автоматический Механизм).
   На случай кризисных ситуаций была заготовлена еще одна рабочая Зона. Зона трансцендентной активности. Но, честно говоря, малышке и самой не хотелось пускать ее в дело, несмотря на свой злющий характер. Какой-то, только ей известный кодекс чести, сдерживал ее от применения последней. Но, как говорится, "на всякий пожарный", она считала, что "один боевой" ей нужен.
  Сокращенно Кэт называла Зону трансцендентной активности - РКК (Резерв Крошки Кэт или, иногда, она их называла просто - Беспредельщики.)
  
  Глава 6
   В работу снова был введен Язык. Он никогда не упускал возможности поболтать на халяву.
  - То, что ты сидишь на своем глобусе у тебя пока не вызывает сомнений? - спросил он у невидимого собеседника, кивком головы показывая Мозжу, мол работай, я зацеплю его.
  - Нет, ты не в нем, ты на нем. В нем ты будешь, когда в ящик сыграешь. Так вот, браток, знай, жизнь - штука полосатая. Полоска белая, полоска черная...
  - Что? Ты меня уже козлом называешь? Говоришь, что это ты еще в брюхе у мамки знал? Это хорошо.
  - Хорошо, говорю, что у тебя брюхо было. Значит не клон, и еще Человеком можешь стать. Значит с тобой еще можно говорить по-человечески.
   Голова почувствовала, как программа самостоятельно плавно включилась и начала закачивать необходимую информацию.
  - Только бы успела, - мелькнула мысль, а Язык уже делал свое дело дальше.
  - Столько клонов вокруг развелось, что нормального Козла встретить - стала большая редкость!
  - Ну, здравствуй, Козел! Мне до фени, где ты: в Калифорнии, на Канарах, или на Колыме...
  - Последнее место не знаю, - мелькнула мысль в Накопительном устройстве Навигатора, - опять Язык импровизацией занимается. Она его когда-нибудь доведет до цугундера или полного обрезания. Ишь как шепелявит сука! Это из-за него мы все горе хлебаем уже третье тысячелетие.
  - Не отвлекайся, - зашипело Левое полушарие. - Это он время тянет. Ты же, сволочь, старая рухлядь, опять не успеваешь закачивать мозги. Давно я говорил, что тебя надо в расход.
   Накопитель задрожал, представив процесс переплавки и забыв о Языке, напрягся до предела.
  - Мне до фени где ты в Калифорнии, на Канарах или на Калыме, - повторил Язык, зло плюнув в сторону Накопительного блока.- Кстати, как Калыма? Не сидел - не знаешь?
  - Все, отлично, - захохотало Правое полушарие, - есть привязочка. Россия - мать вашу!
  - Кончай, Язык, отдыхай! Всего лишь одна восьмая часть суши на этой гребаной планете! Потери будут даже меньше допустимой нормы, всего двенадцать процентов.
  Но произошло что-то не стандартное. Время не остановилось, пространство не сжалось, как это обычно происходило при захвате в тиски Крошкой Кэт, очередной планеты. Космический разум ее угрюмо молчал, а эта уже обреченная планета, под названием Земля, продолжала спокойно висеть на месте, как ни в чем не бывало. Один только Язык напряженно продолжал свою байду, причем совсем уже не картавя.
  - Золотишко отмываешь, или уже лес валишь? В Лефортово подтянут? А до этого в Нигерии прел на нарах? Все, я тебя достал и ты отваливаешь? Отваливай, я тебе еще раз говорю: мне по барабану кто ты - Крестный отец, или урка последняя; в законе, или шестеришь; новый русский, или старый еврей. Я знаю одно...
   - Язык обречен, - пронеслась информация через Левое полушарие. - Это царапанье его уже не спасет, но нам может оказать такую Услугу!
  - Давай, родной, давай еще чуть-чуть, не время сейчас обижаться, - видя затравленный взгляд Языка, взмолился Накопитель. - Знаю, что я козел и все мы козлы. Выноси, родной, промашка вышла, сам видишь.
   В это время на Земле заговорили сразу четыре ранее спящих вулкана, и левый глаз Навигатора моментально превратился из зеленого в лиловый, увеличившись в размерах в три раза.
  - Вот тебе бабка и Юрьев день, - мелькнуло во всех мозгах сразу. - Так эта гребанная планета - часть Разума астрального двойника нашей Крошки? По себе чуть не хряпнули?! Ну, Язычара! Ну, старик! Ну, молоток! Так это значит она - Кэт последний Воин?
  - Я знаю одно, - вновь повторил Язык и сделал большую паузу. - По-моему, я еще здесь, - вихрем пронеслось в его сознании и сразу отдалось одновременно в каждой косточке.
  - Я знаю одно, - уже увереннее снова сказал он, - То, что мы с тобой еще оба здесь в этом мире, который у нас принято называть материальным.
  - Че, несет, - подумала Жопка, проснувшись. - Наверное, опять ему сделали обрезание вот и завелся, - зевнула она, но в это время у нее внутри что-то засвербело, и Жопка, на всякий случай, решила послушать и разобраться, что же тут все-таки происходит, чтобы не оказаться как всегда крайней. Таким образом, весь организм Навигатора заработал как часы.
   Языку полегчало. Он понял, что в этот раз его пронесло.
  - Крайний был раз, - мелькнула у него предательская мысль, от которой он заговорил в три раза быстрее.
  - Вот, а теперь вернемся к нашим баранам, - подмигивая всем сразу двумя глазами, сказал Язык, уже точно понимая, что пеленг взят, и ниточка не оборвалась.
  - Ты зря обиделся на меня, братела. Про полосатую жизнь все знают, но не все знают, как эти полоски расположены.
  - На самом деле они вертикальные. Вертикальная белая и вертикальная черная. А ты подымаешься снизу-вверх по этому дерьму под названием - Жизнь.
  - Не согласен? У тебя каждый день по несколько раз черные и белые бывают? Я туфту гоню? А ты напряги мозги и представь себе без бумаги и карандаша все это. Если удастся, тогда ты сможешь в дальнейшем и в забое себе представлять это и не только это. А значит, постепенно научишься перемещаться из своего сраного материального мирка в другой, который я тебя уверяю гораздо прекраснее.
  - Ты спрашиваешь меня, верю ли я сам в это фуфло? Не имеет значения для тебя, верю я в это или нет, - Язык опять многозначительно подмигнул друзьям, показывая при этом глазами на Мозжечка, - но я точно знаю, что это дает мне повод для мечтаний, гораздо больший, чем вилла Шварца на Гавайях за 50 лимонов!
  - Во, дает Язычара, - завистливо крякнул Накопитель, который понял, что и для него самое страшное уже позади и можно посмотреть на этот концерт, не напрягаясь, как этот Мозж.
  - А Язык-то мог сгореть. Молоток, сам спасся и нас всех вытянул! Че этот придурок, Гироскоп все вертится? Шило ему в задницу вставили что ли? - глянул он искоса на Мозжа. - Эх, послушать бы, что отвечают Языку, - мечтательно подумал он. - Вот это настоящий кайф, услышать голос с того света, да еще с планеты, которой уже не существует.
  Однако, четкое распределение обязанностей строго карало за это любого. Каждый имел доступ только к своей информации, отвечая за конкретный участок.
  Язык тем временем сладко продолжал:
   - Это я-то Долдон? А знаешь ли ты, что такое Долдон? Нет, дорогой! Долдон -это всего лишь человек, медленно усваивающий информацию. А медленно как ты сам понимаешь понятие относительное. Для меня - это может быть медленно, а для тебя -будет очень быстро!
   В это время все части тела Навигатора уже расслабившись, посмеивались над импровизацией Языка, которая самое большое удовольствие доставляла, несомненно, ему самому. Один лишь только Мозжечок хмуро крутил и крутил свою витиеватую голову, то быстро и нервно в разные стороны, то, вдруг, судорожно и до самого упора только вправо, вправо, вправо.
  - Че он хочет, - мельком подумалось Языку. - Ну, я уже оттягиваюсь, а он то что?
  Но вопрос быстро исчез, и приподнятое настроение победителя вновь вернулось к нему.
  - Так на чем мы остановились? Это хорошо, что ты меня тоже козлом называешь. Хорошо говорю, что мы козлы, а не бараны. Хотя, в принципе, можно и баранами быть. Все лучше, чем стрелять друг в друга. Вот сейчас в Штатах в Калифорнии сенатора выбирают. Шварц там первым номером идет. Крутой мужик, уважаю! Но я бы проголосовал за порно звезду.
  - Почему? Да, потому что предвыборные лозунги у нее хорошие. Вот, к примеру -Предлагаю все оружие в штате поменять на порно кассеты. Чем плох? Хотя, это маленькое отступление. Спросишь для чего? - Язык опять весело подмигнул всем.
  - Во-первых, для того чтобы показать тебе, что в этом мире все относительно; а во-вторых, чтобы сделать привязку по месту и времени.
   Тут все громко заржали, поняв, что сеанс закончился и на том конце связи сейчас уж точно должны понять, что их время кончилось. Но, как ни странно, ничего не изменилось и даже волны, доносившиеся с противоположного конца связующего устройства, стали слышны всем присутствующим. Они были тихие и спокойные. Казалось, им не угрожало ничего, и они не догадываются об ожидающих их ужасах.
  - Доскажи лучше про полоски, - донеслось до всех. - Почему только две?
   Язык на секунду онемел, но списал все на сильный изгиб.
  - Ты не понял, почему только белая и черная? Ведь у тебя было и плохо в жизни, и очень плохо, и выть хотелось, и хоть в петлю? Ну, тут ты, брат, не переживай, старик Шопенгауэр доказал уже, что мир этот ваш создан для того, чтобы вы познали страдание, а вовсе не для счастья. Так что здесь у тебя все О"кей.
  - А-а-а, вот теперь я тебя заинтересовал! Ну, наконец-то, в рот тебя Чих-Пых, как говорит Саня Каретный! Тогда отдыхай, поспи, а я буду тебе во сне долдонить, как мы бороздим космические пространства. Это у нас называется сеанс космическо-аутогенной тренировки. Ты спишь, а я тебя развлекаю с другого конца Вселенной.
  - Ты понял, наконец, что видимая часть твоего материального мирка очень тобой самим заужена? И что на самом деле, ты не опущенный и не супермен. Ты никто. Ты живешь в этом мире, чтобы сделать для себя выбор. И идешь ты в этой жизни всегда по границе.
  - Вся твоя жизнь - это пограничное состояние. Шаг в сторону, попал на черную полосу. Понял, что ошибся, осознал - вернулся назад на белую. Опять неверный ход, опять черная полоса. Не захотел напрягаться исправлять ошибку и поступать верно, пошел по черноте. И чем больше делаешь неверных шагов, тем темнее становится полоса.
  - Теперь ты понял, что вся твоя жизнь на Земле - это пограничное состояния. Выбор между движением в черную, или белую полосы, между Добром и Злом.
  - А чтобы тебе Долдону, тупарю неотесанному, все-таки в твое безмозглое сознание это вошло, я один раз разрешу себе сделать для тебя наскальный рисунок на твоем черепе, но изнутри, чтобы никто, кроме тебя, его не увидел. А все остальные разы тебе сама жизнь при каждой новой реинкарнации будет делать такие рисунки толстым ХУZ на твоей тупой башке, - грубо выругался Язык, зло цыкнув сквозь зубы и в нарушение всех инструкций направил две самых убитых схемки в сторону движения волнового потока.
  - Понял, Долдон, что есть твой мир, и что все зависит от дел твоих? А понял ли, что видишь ты этого твоего узенького мирка только малую часть?
  - Это и есть твой Микрокосм в Макрокосме, который мы успешно сканировали, а ты и не въехал, - опять закартавил Язык. - И будешь ты здесь торчать теперь всегда, как наказанный вашим Христом вечный жид, так как для тебя эта пограничная полоса стала кругом, сансарой. Прощай, придурок!
   Дальше события стали развиваться с невероятной быстротой! Все, вдруг, вернулось в начало пути. Язык, еще ничего не понимая, почувствовал, как он немеет. Голова Навигатора стала увеличиваться в размерах. Все присутствующие одновременно услышали вибрирующий звук: - Если ты что-то начнешь понимать, не говори никому, не надо...
  Мозжечок, вздрогнув, повис с пеной у рта в воздухе успех прохрипеть: - Они нас перекрутили, суки.
  - Ну, что опять они нас переиграли? - холодно спросил САМ. - Три-один, однако. А должно было быть три-ноль. Один гад уцелел. Вот где теперь его искать? И кто он? Теперь придется побарахтаться на этой планете, а это, ребята, я вам скажу, ой как не просто. Один вам совет - старайтесь не забывать, что эта Зона О-Ха, пограничное состояние Тьмы, а вы ее Воины, и, значит, не имеете право погибать.
  - Будьте безжалостны, как на войне! Все это было уже много раз. Хотя, в этот раз мы как никогда близко подобрались к нему. Пока отдыхайте, а там посмотрим. Утро вечера мудренее. И помните, он остался один, но, как говорит мама (САМ всегда называл Крошку Кэт за глаза мамой), он опаснее целого легиона, потому что он - Последний и он -Игрок. Последний штурм, мои Воины, и мы у цели!
  
  Глава 7
   Валерьяныч проснулся в холодном поту. Он четко помнил весь приснившийся ему кошмар, который так предательски залез в него уже под самое утро.
  - Ну, дурь, - мелькнула мысль, - поспать нормально не дает.
  Он перевернулся на другой бок и попытался вновь заснуть. Но в этот момент тяжелый удар обрушился на его голову, и он понял, что уходит из этого мира навсегда.
  Утром врачи Воркутинской зоны констатировали, что в бараке номер шесть от кровоизлияния в мозг скоропостижно скончалось сразу трое заключенных. Ни один из них не имел ни родных, ни близких, поэтому руководство зоны приняло решение - хоронить их на тюремном кладбище близ каменоломни.
   Четвертого заключенного, который оказался под утро в тяжелой коме, решено было отправить в Москву в Склифа, так как в столице у него жила тетка (единственный родственник), которая сразу же откликнулась, согласившись приехать и сопровождать больного до Москвы, хотя, как вы понимаете, необходимости в этом никакой не было. Фамилия зека была Ко'зел.
   Наступала весна 2003 года. На смену "Рыбам" спешил "Водолей", и Россия, которой этот знак покровительствовал вот уже двадцать тысяч лет, пыталась зацепиться своими маленькими только что проступившими корешками хоть за что-нибудь, чтобы, наконец, выполнить до конца свою историческую миссию и выступить главной цементирующей силой в этой беспощадной и безжалостной битве Добра и Зла.
  
  Глава 8
   - ...убей мою подругу, убей мою подругу, убей мою подругу. Если не сумеешь, я помогу. Из-за нее мы ходим по кругу... убей, убей, убей...
  Сознание возвращалось медленно: - ... убей мою подругу, убей, убей, убей...
  - Да, хоть бы ты ее, што ли, вже вбыл, - сказал Внутренний Голос, почему-то переходя на одесский диалект.
  - А почему я? Чуть что сразу, Федя, Федя, - обиженно засопело Сознание, пытаясь понять в чем дело и, как всегда в таких случаях, затягивая время. Одновременно оно, усилием силы воли, привлекая для этого только правое полушарие и давая, тем самым, левому отдохнуть по максимуму, до последней секунды, пыталось включить интеллект и открыть один, опять же, только правый глаз.
  Почему Штирлиц, просыпаясь, открывал всегда только правый глаз, он не знал.
  - Интуиция, наверное, - подумал он, когда поймал себя на мысли, что внимательно осматривает комнату одним правым глазом.
  На самом деле, это был его основной прокол. Он никогда не умел прищуривать правый глаз, и, в результате, всегда его лишался. Один и тот же прокол, если он повторялся дважды, отбрасывал Штирлица всегда в восьмой уровень, и ему вновь и вновь приходилось проходить все семь кругов ада заново.
  - Из-за нее мы ходим по кругу, - донеслось до сознания вновь, - убей, убей, убей...
  - Не понял? - на Штирлица внимательно смотрела Пузачева.
  - А она че здесь делает? Я, вроде как, уже у себя? Неужели догнали? - молнией пронеслось в голове. Но тут включилось левое полушарие.
  - Фу, ты черт! Опять жена, уходя на работу, не выключила телевизор.
  Пузачева досадно махнула рукой, презрительно фыркнула, показала язык, незаметно выбросив при этом из левой руки заколку для волос и, больше не обращая внимания на Штирлица, увлеклась игрой с ВИА-ГРУшниками.
  - А причем здесь они? - ударило по мозгам. - А-а-а-а-а, клип.
  - Проклятый звук, - подумал Штирлиц, - сам себя регулирует. То молчит как рыба, а то орет, как сбоку раненый.
  Вставать не хотелось. Внутренний Голос, сказав напоследок: - Лучше бы ты ее все же трахнул, а иначе она тебя все равно уроет, - пошел спать.
  САМ, ничего не говоря, продолжал доставать звоном в правом ухе.
  - А, таки, чуть не догнали, - сообщил ВГ, засыпая. - Еще бы пять сек и Алка тебя опять глаза лишила, а это твоя последняя попытка, или ты не Воин. Так всегда из жизни в жизнь и будешь Кутузовым прыгать .
  - От судьбы не уйдешь, паря, - добавил ВГ, нарочно сильнее обычного картавя.
  - Зато можно убежать, - зло ответил Штирлиц, отбрасывая одеяло, и тем самым давая понять, что он уже окончательно проснулся.
  - И не убежишь, но если очень постараешься, то можешь догнать, - зевнул САМ.
  - Не забывай, у тебя последняя попытка, - мягким баритоном в левом ухе растекся он.
  - Ну, все-все! Уже не сплю, - сказал вслух Штирлиц, для убедительности дернув себя за ухо и пытаясь глазами найти пульт телевизора.
  Но, странное дело, сон улетучился, а САМ и ВГ, которые постоянно наведывались к нему последние дни во снах, никуда не собирались исчезать и, как ни в чем не бывало, оставались на месте.
  - Не понял? - опять вслух сказал Штирлиц, найдя, наконец, пульт и выключив телевизор.
  - Это у тебя от избытка рекламы такая реакция. Ты еще морду сделай, как тот придурок из ролика, и будешь как в передаче "Один в один", - опять зевнул САМ.
  ВГ тоже оставался на месте, мирно похрапывал и никуда не собирался исчезать.
  - Не п-о-о-о-н-я-л, - Штирлиц хохотнул от изумления. - Это что же у меня раздвоение личности теперь будет? Я и ты?
  - Не раздвоение, а разтроение, - ответил САМ. - Он (он кивнул в сторону ВГ) поспит пару часиков по-вашему, земному, и тоже вернется к тебе. Так что мы теперь всегда будем втроем, пока ты снова не съедешь в свой восьмой уровень. Но в этот раз уж точно без нас. Хватит, мы свое отмучались. А тебе, похоже, это нравится. Похоже, ты по жизни альтруист. Или мазохист? Что, в прочем, одно и то же. Тащишься от страданий.
  - Пожалуй, и я часок посплю, утомил ты нас сегодня, однако, всех. А ты можешь пока мячиком поиграть, тебе понравится.
  - Пожуем - увидим, как сказал лев, заглатывая голову дрессировщика, - протянул задумчиво Штирлиц, внимательно прислушиваясь к звукам внутри себя и трогая голову правой рукой. На всякий случай, даже пристукнув по ней.
  Голоса исчезли.
  - Похоже, отдохнуть надо сегодня пол денька, - решил он, направляясь в ванную комнату.
  
  Глава 9
   Александр Гиров уволился из рядов Вооруженных Сил в апреле 2001 года, по состоянию здоровья, в звании - полковник. Условия увольнения его были крайне загадочны даже для его супруги, не говоря уже о друзьях, соратниках по профессии, и этому были свои причины.
   Во-первых, контора, в которой проходил службу Гиров, на закате второго тысячелетия от рождества Христова была, наверное, самой таинственной и могущественной структурой на всем земном шаре.
  Во-вторых, некоторые биографические данные Гирова заставляли людей, знающих его с детства и участвующих в его привлечении к шпионской деятельности, глубоко - глубоко задумываться над всеми событиями, происходящими с ним и вокруг него. Но все по порядку.
   И так, во-первых. Главное разведывательное управление Генерального штаба Вооруженных Сил многострадальной матушки России (сокращенно ГРУ или как его называли меж своих - "Стекло") , где проходил службу Гиров, являлось единственной на всем постсоветском пространстве шпионской структурой, которой удалось, несмотря на крах СССР, сохранить себя, практически, без потерь, и даже укрепить свое положение среди аналогичных мировых ведомств.
   Это было последнее пристанище, где еще оставались люди, сознание которых, в силу их профессиональной подготовки и национальной принадлежности, указывающей на несгибаемую силу духа (здесь тысячелетиями жили Воины, пропитавшие саму Землю своим желанием победить в бою и остаться живыми) мог посетить Космический Разум. Ибо этот Разум, как указал великий индийский философ Шри Ауро Биндо, руководствуясь принципом - "не навреди", сейчас уже мог посетить только молчаливое сознание.
   Он уже давно предпочитал ютиться в сознании собак, этих молчаливых и верных друзей человека, опасаясь, что вскоре, при таком развитии событий на Земле, ему придется зарываться еще глубже, чтобы сохранить себя, тем самым все больше и больше отдаляясь от человека. Это, неминуемо, привело бы к тому, что Энергетический столб, окружающий планету, распался бы, и связь ее с лучистой энергией прервалась. Последнее могло вновь отбросить Землю в зону полного Хаоса и Тьмы.
  Сильные мира сего, шпионы всех мастей, времен и народов, на которых на Земле была возложена особая миссия, не могли допустить этого.
  Никто из них не сомневался в том, что Россия выполнила возложенную на нее во втором тысячелетии от Рождества Христова миссию и должна уйти в тень. Разлететься на бесконечное количество лоскутков, как старое бабушкино одеяло, спасшее всех зимой от холода и, тем самым, сделавшее сполна свое доброе дело.
   Никто, кроме ГРУшников. Аппарат ГРУ, как ни в чем не бывало, продолжал работать, выигрывая сражение за сражением в этой совсем не равной битве Разумов, как бы говоря всему миру: - Ребе, да у вас просто не хватает информации, посему и двигаете вы этот шарик не в ту сторону.
   - Внешне все выглядит вполне пристойно, - говорили лучшие аналитические умы планеты. - Россия выполнила свою миссию, и может отдохнуть, и подумать уже о своем народе. Пора немножко на благо мира поработать и другим. При слове - "другим", как правило, делалась многозначительная пауза, и всем было, вроде бы, понятно, чья сейчас очередь гибнуть на полях сражений и за что.
   Всем, но не ГРУшам. Эти почему-то на всех этажах своего Аквариума вывесили один и тот же плакат со словами: " Внешность бывает обманчива, как сказал ежик, слезая с половой щетки", и с упорством достойным только загадочной русской души, продолжали делать свое дело.
   Их даже не смутил неожиданный и стремительный, как удар кинжала, наезд Путина, который весной 2003 года со словами: - Замаскированный командный пункт взят, - лично посетил с толпой корреспондентов "Стекло" и, пожимая руку Корабельникову, как всегда хитровато улыбаясь, сказал: - Предлагаю слово "ежик" писать с большой буквы! Один плакат (с этажа, где находился кабинет Начальника ГРУ) мгновенно исчез.
   В течение всей следующей недели в воздухе висела какая-то напряженность и недосказанность. Почему-то опять многие начали вспоминать тот нелепейший случай 90-х годов, когда в одном из парков Москвы на гранате Ф-1 подорвался полковник ГРУ.
  В официальной версии тогда значилось: - Нашел гранату, положил ее за пазуху и решил отнести в отделение милиции, сдать.
   В Москве недоумевали: - Как же это? Полковник и так неаккуратно с гранатой, не повезло, наверное, старая оказалась граната или служил в пожарных частях, проспал все на свете.
  О принадлежности полковника к ГРУ не знали даже шпионы других Институций, а уж тем более простые смертные.
  В "Стекле" же в те годы говорить об этом было строго-настрого запрещено. Табу. Лишь только один раз старый седой капраз, увидев немой вопрос в умоляющем взгляде желторотого лейтенанта, бросил как бы в сторону: - Один ноль. Пока, сынок, к сожалению, не в нашу пользу, - при этом он почему-то посмотрел на ботинки лейтенанта.
   Стажер, опустив взгляд, заметил, что шнурок левого ботинка у него развязан.
  - Что это было? Ответ на мой молчаливый вопрос или подсказка со шнурком? - начал размышлять летеха, поправляя туалет.
  И, вдруг, он ощутил внутренний толчок, почувствовав, как какая-то неведомая сила помогает ему обрести спокойствие и уверенность.
   - Теперь, во-вторых ... хотя, вам рано еще об этом! Да, и Штирлиц (а так окрестили Гирова сразу же, как только он, уволившись с военной службы, пришел на свою новую, сугубо гражданскую работу) не любил, когда уже в самом начале разговора вопрос касался его биографии.
  
  Глава 10
   - Че за хрень? - подумал Штирлиц, глядя на воду.
  - Точка-точка-точка-тире-тире-тире-точка-точка-точка (sos) - выплескивалось из крана.
  - Кому уже надо оказывать помощь? Причем здесь точка-тире, точка-тире? Когда уже эти шпионские глюки прекратятся?
  Быстро закончив умывание и плотнее закрыв кран с холодной водой (ноги сами его понесли к телевизору), Гиров перебрался в гостиную. Мобильник один раз хрюкнул.
  - Надо сказать сыну, пусть сигнал поменяет, уже достали эти свинячьи звуки, - доставая мобильник, подумал Штирлиц.
  Прочитал SMS-ку: CAT 186: - как ноги?
  - Какие ноги, - не понял Саня и почему-то сразу включил шестую кнопку (спортивный канал), что раньше никогда за собой не замечал.
  Первое что он увидел, была белая повязка на ноге чуть выше колена.
  - Блин Клинтон - дежавю, - пронеслось в голове. - Точно, ночью эту повязку во сне уже видел. Еще думал чьи это ножки такие шикарные!
  На корте Дементьева, проиграв первый сет со счетом 6:3, яростно сражалась с Энен - Арденн, уступая, походу, ей и во втором.
  Штирлиц очень любил теннис и сам, когда выдавалось свободное время, с удовольствием поигрывал, забывая во время игры обо всем на свете. Все мысли сразу покинули утреннюю дурную голову, и он полностью предался любимому зрелищу.
  Датчанка была настроена самым решительным образом.
  - Похоже, сольет и во втором, - мелькнуло у Штирлица в голове, - уж очень Жюстин хороша сегодня. Матч показывают в прямом эфире, - отметил он про себя и, вдруг, не столько услышал, сколько почувствовал слабый щелчок: не то в голове, не то в телевизоре.
  - Поиграй мячиком, поиграй мячиком, - вихрем пронеслось в мозгах.
  - Вроде, где-то уже слышал это, - попытался отогнать назойливую мысль Штирлиц.
  - Поиграй мячиком, поиграй мячиком, - звенело в ушах.
  - Попала, попала, попала - стал нашептывать Штирлиц, как только Дементьева размахивалась для удара.
  - Не попала, не попала, не попала, - шептали губы, отхлебывая чай, когда Энен пыталась ударить по мячу.
   Настроение заметно скакнуло, потому что у россиянки дела пошли в гору. Накал борьбы усилился.
  - Хороший был бы финал - две наших, - мечтательно подумал Штирлиц и, вдруг, отчетливо услышал сердитый голос: - У тебя что - мячик женского рода?
  Чашка упала на пол, но к счастью не разбилась. Голова сама, как учили, крутанулась сначала на сто восемьдесят градусов в одну, а затем в другую сторону, будто ей хотели поссать в рот.
  - Никого, - мелькнула мысль и не успела она предательски улизнуть, как ее придавил утренний, уже полностью забывшийся сон, неожиданно снова раскрывшийся в полном объеме.
  - Во, блин, чуть не проспали, - сказал испуганно Внутренний Голос, а ты говорил: он созрел, он созрел.
  - Да-а-а уж, - протянул САМ, - кто ж знал-то. Ну, что ж, жаль парня. Теперь у него крышу сорвет. В лучшем случае - постоянный клиент Кащенко. А долго держался. Где теперь другого искать.
  - Нам сейчас главное - обеих по нашим местам расставить и можно курить бамбук все оставшиеся жизни. Бабы всегда у наших ног будут лежать, - захрипел в экстазе ВГ, глядя голодными глазами на носящихся по корту Дементьеву и Энен.
  - Все, приступаем, - обрезал его САМ.
   Штирлиц почувствовал, как его тело, как вода в стеклянном сосуде, состоящем из двух половинок, начало медленно перетекать из большой емкости в меньшую, становясь при этом темно-бурого цвета, причем, голова почему-то оказалась на месте задницы, а задница расположилась на мизинце левой руки. Место головы оставалось пока свободным.
   ВГ и САМ, потешаясь над всем миром, раскачивались в качалке, а напротив них двое маленьких гномиков пытались катить вверх по наклонной плоскости огромный шар, то и дело зло глядя на экраны телевизоров, которых почему-то стало в комнате уже три.
  Из первого телевизора на Штирлица с угрозой смотрели глаза Энен. Из второго - с мольбой глаза мамы Елены Дементьевой. В третьем же - картинка постоянно менялась. С неимоверной скоростью летели года, проносились эпохи, но все увиденное почему-то оставалось в памяти.
  - Сколько же это информации запомнилось, - мелькнула мысль, - прямо как Йоган Вайс.
  - Да, лох, а ты че не понял еще этого? - опять закартавил ВГ. - Не помнишь про отца, сына и Святого духа? Типа, атеист что ли?
  - Нет не атеист, просто неверующий, - ответил тихо голос Штирлица откуда-то из угла.
  - О! Баран! Какая разница?
  - Атеисты говорят - Бога нет. А, я не говорю. Может есть, а может и нет. Я не знаю, но Космический Разум точно есть. Можно и его Богом назвать.
  - Ну-у-у! - Удовлетворенно крякнул ВГ. - Немножко, значит, все-таки въезжаешь.
  - Короче, про Отца, Сына и Святого духа - это тоже для простоты и понятия дела, - напыжился ВГ.
  - На самом деле, Дух - это часть Космического Разума, - он покосился на напарника (тот пока держал паузу), - или он, - ВГ сделал незаметное движение указательным пальцем в сторону САМа.
  - Отец - это твоя Душа, стало быть, сейчас Я, - ВГ игриво подмигнул Жюстин, которая в этот момент раскрыв рот смотрела на него, забыв про теннис.
  - А сын - это ты, твоя плоть, твои мозги, сознание твое и еще, как его ... этот мотор в тебе основной? Сердце! Нахрена его так сложно назвали, я никак, бля, не въеду.
  - А, че ты все матом гнешь? - спросила голова Штирлица, наконец-то, придя в себя и тоже перебравшись в кресло.
  - Так я ж тебе тупарю неотесанному сказал. Я - Душа, твой отец. Отца что ль забыл уже?
  - Нет, помню, - загрустила голова.
  - Вот. А помнишь, как ты его домой не пускал? Он, как собака, у тебя на крыльце спал? Помнишь, сука?
  - Так он же пьяный был?! Мать бил!
  - Пьяный? Что отцу уже и выпить в день рождения немножко нельзя? А насчет бил... Ну, да бил! Но у нас, русских бьет - значит любит.
  - Хорошо немножко, я ж видел, как вы четыре бутылки на троих без закуси дернули за сараем!
  - Не спорь с отцом! Кстати, это моя норма, что б ты знал. Ванька норму знает!
  - Откуда знает, как отца звали, - мелькнула мысль в голове, которая хоть и расположилась очень даже удобно в кресле, но соображала еще туго.
  - Все работаем, - резко обрубил его САМ.
  - Два дежавю отметь, - сказал ВГ, обращаясь к Штирлицу, - если Кащенко тебя отмоет, в следующей жизни пригодятся.
  Первое дежавю отметить удалось легко: Николай Озеров очень грустный, дважды появился на экране и дважды сказал, почему-то подмигнув при этом: - Нам такой хоккей не нужен.
  - Откуда эта фраза? - загудела голова. - Я точно это уже слышала.
  - Показалось, - поставил ее на место САМ.
  Второе дежавю не появлялось очень долго.
   А в это время на корте творилось что-то неописуемое. Мячик, который пытались заставить на себя работать две противоборствующие стороны, как реактивный метался по всему корту. Он то шел кроссом по диагонали под самую линию, то подрезанным опускался у самой сетки, то, вдруг, свечкой взмывал ввысь... Но, увы, силы были слишком не равны, и САМ и ВГ, потешаясь над всем миром, наслаждались своей безграничной властью.
  Дважды мяч садился на сетку верхом и, выждав паузу, когда уже казалось, что он неминуемо должен упасть на сторону Дементьевой, он, как бы нехотя, переваливался к Энен. Датчанка метала в стекло телевизора тройные молнии. Но экран для нее был не пробиваем.
  - А вот Алка бы сегодня проткнула, - вставил свой пятак ВГ, подмигивая Жюстин, - А тебе, Дания, еще долго придется тренироваться для этого.
  Дементьевой же наоборот, несмотря на напряженнейший матч, встало весело. Она подмигивала всем через экран и даже, галантно улыбаясь, попросила извинения у датчанки за столь казусные мячи: - Мол, извиняйте, люди, случайно-с получилось.
   И тут, вдруг, из третьего многоликого мира-телевизора в броске (прямо на пол) вывалился Яшин, и со словами: - Ну, вы блин мужики даете?! - выхватил у гномов шар, который оказался футбольным мячом и был таков.
  Гномы тут же исчезли. Вместе с ними исчез и один из телевизоров. САМ досадливо крякнул. Но самое удивительное случилось дальше. Голова, вдруг, раздулась, и трижды хрюкнув, начала громко скандировать: - Я шина! Я шина! Я шина!
  - Не ты шина, а он шин, - жестко оборвал ее САМ, - опять роды путаешь, дура.
  - А парня - то придется отпускать, - просопел он.
  - Да ты что, САМ, - запротестовал ВГ, - он наш первый ход срисовал, да и Дементий уже сет с нашей помощью взял. Мы на коне.
  - Сет не игра, - ответил САМ, - пусть дальше по-ихнему, по-честному играют, а мы с тобой уходим.
  - Так у нас Россия всегда в заднице сидеть будет, - засопел ВГ. - А далеко откатываемся?
  - Год так, похоже, в семьдесят пятый, - быстро просканировав всю имеющуюся информацию, прохрипел САМ у которого процесс телепортации в прошлое уже начал срабатывать.
  - От рождества Христова?! - задрожал всем телом ВГ, представив то, во что этот откат их мог превратить.
  - Тысяча девятьсот семьдесят пятый, придурок.
   - А как же с ним? - с облегчением выдохнул ВГ. - Ведь он понял, что информация в молчаливое Сознание может передаваться через этот ящик? Он же разнесет?
  - Не боись, все подумают, что он долдонит про 25-й кадр, а если он лишнее брякнет - ему же хуже, за дурика сыграет, дуриком и умрет. Все тип-топ, уходим.
  - А как же я? - просипело возвращающееся сознание Гирова.
  - Пошел вон, не до тебя сейчас, - простонал САМ, ныряя в один из телевизоров. - Сам выкарабкивайся.
  
  Глава 11
   - Только тогда начнется поступательное движение Земли и ее астрального двойника в сторону Света (Добра и Порядка), когда последняя былинка на ней и вокруг нее достигнет просветления.
   Наше место, место Земли в Макрокосме очень близко к Хаосу (полной Тьме, Абсолютному Злу). Название этому месту - Зона Организованного Хаоса или сокращенно Зона О-Ха. Исходя из этого, все высказывания о существовании Рая и Ада, возможности цепи перерождений не только в человеческое тело, но и в тела животных и растений, существование Сатаны, перемещение в пространстве и времени имеют место быть.
   Будда, достигнув состояния нирваны и полного просветления, отказался покинуть Землю из-за того, что увидел, сколько людей, не достигших просветления, стоит за ним у ворот Рая.
   Сие повествование древних говорит о колоссальной ответственности Посвященных за планету и всех проживающих на ней.
  Нирвана - это когда вы испытываете состояние блаженства, которое обретают просветленные или освобожденные существа до или после смерти.
   В индуизме под Нирваной понимается прекращение цепи бесконечных возрождений (сансары) и достижение высшей формы сознания, когда Душа обретает единство с Духом и телом. У нас же в буддизме Нирвана рассматривается как совершенное слияние воли и знания, сопряженное с преодолением любых личных переживаний.
   Все существующие религии и религиозные учения сходятся в одном - Добро должно победить Зло. В противном случае, нас ожидает сползание в Хаос, и движение к Свету будет происходить с большими трудностями, потерей части лучистой энергии, формированием нового космического тела (планеты) и нового космического разума.
   В этом случае, какая-то часть будет вынуждена пробиваться к Свету по более длинному пути, какая-то - вернуться на старые координаты Вселенной.
   Ко всему необходимо добавить, что Земля и все, что находится на ней в условиях Макрокосма, существует как единое целое, единая космическая Душа. А, следовательно, все мы - единый организм, разделенный на миллиарды маленьких человеческих душ для того, чтобы уже, наконец, отделить Добро от Зла.
   Великое счастье каждого живущего на Земле помочь, как можно большему количеству людей достичь просветления и по потоку лучистой энергии подняться к Свету.
  Только тогда будут разведены Добро и Зло, идущие всегда вместе. Иначе разделение невозможно, а, значит, невозможно и движение к Свету. В противном случае, мы обречены на постоянное движение по кругу, вечную сансару.
   Сансара - это центральное состояние индуизма и буддизма, означающее "круговое течение", цикл повторяющихся рождений и смертей, порождаемый кармой.
   В индуизме душа постоянно возрождается в различном облике. В зависимости от совершенных в прошлой жизни деяний, до тех пор, пока не обретет полное освобождение.
  Круг сансары у буддистов включает в себя самые разные формы жизни. Мы верим в пять областей перерождений: область богов, людей, животных, духов и демонов.
   В буддизме, поскольку все существующее подвластно Сансаре, все с уважением относятся к любым формам жизни. Освободиться от сансары способны только преодолевшие вожделение, гнев и неведение.
   Для того чтобы это произошло, и мы вышли из замкнутого круга, наконец, определившись в направлении своего движения, и увидев, что наш путь имеет, таки, начало и конец, великие Посвященные, такие как: Авраам, Будда, Лао-Цзы, Конфуций, Махавира, Рамакришна, Заратустра, Иисус, Муххамед, Моисей, Дионисий, Сократ, Пифагор, Ари и многие другие, в том числе и современные, не покинули Землю, и не ушли в одиночку в сторону Света, а продолжили свою борьбу за планету и за каждую отдельно взятую душу, неся каждое тысячелетие потери, и теряя из своих рядов лучших.
   В настоящее время все они собрались на территории России. Место России, ее миссия видна была всегда, а сейчас, на стыке тысячелетий, особенно. Она, являясь родоначальницей Организованного хаоса и пуповиной Земли, наглядно показывала, Посвященным картину нашего расположения в Макрокосме изнутри и в миниатюре.
   Присущий России бардак и хаос, они находили как само собой разумеющееся дело, дающее время для подтягивания к единому знаменателю все другие народы и планету в целом.
  Движение в сторону сбалансированности всей жизни на Земле начнется только тогда, считают Посвященные, когда Россия окрепнет, как государство, сольется с Китаем и, возможно, Индией, объединив, тем самым, три важнейших потенциальных энергетических стержня планеты. После этого начнется поступательное движение Земли и ее астрального двойника в сторону Света с одновременно более быстрым достижением просветления всеми людьми и выходом из тени доселе неизвестных форм существования. В противном случае ...
   Тут, вдруг, экран неожиданно погас, в зале наступила кромешная темнота, в воздухе повисла угрожающая тишина, так что у присутствующих забегали по телу мурашки. Затем в динамике что-то задребезжало, захрипело и, наконец, после паузы прокуренный женский голос зло объявил:
  - Все, приехали твою мать. Всем от винта. Кина не будет, кинщик спился, и Чубайс электричество отключил. Закончим в следующую субботу, места занимать согласно купленным билетам.
  - Ох-ха-ха-ха-ха-ха-ха - вслух, с мАсковским прононсом издала вздох облегчения Клавдия Ивановна.
  - Уж, больно у них это все как-то мудрено с этой Зоной О-Ха. И обозвали-то подишь ты как скверно - "Зона". Тьфу ты, свяжешься тут с ними... того и гляди сама на эту зону загремишь, - испуганно подумала она, одновременно с интересом рассматривая лысоватого мужчину в огромных роговых очках, мирно посапывающего прямо под носом у "преподавателя", и пытаясь вспомнить где же это она его видела.
  - Точно, видела, но где?
   И тут, Клавдия Ивановна вспомнила, что опять из-за этого семинара буддистов - отвинтистов , под броским названием - "Только мы приведем Вас к состоянию полного блаженства и пара нирваны уже в этой жизни", забыла навестить своего любимого племянника, который после недельного пребывания в Склифа, в связи с явным улучшением деятельности всех жизненно важных органов (кроме головы), был переведен в не менее известную психиатрическую лечебницу им. П.П. Кащенко.
  - Ну, вот, всегда так, - протянула она, - Ох-ха-ха-ха-ха-ха-ха.
  
  Глава 12
   Очнулся Гиров от того, что в правом ухе сильно щекотало. Открыв, как всегда, один правый глаз, он увидел, как какой-то человек, стоя над ним, пытался как можно глубже вставить ему в ухо проводок, при этом громко нашептывая:
  - Центральный, Центральный, я - Первый. Мы находимся здесь. Примите наши координаты. Центральный, Второй награжден мною медалью за "БЗ". Как понял, Центральный?
   Второй проводок торчал в ухе незнакомца.
  - На связи, - догадался Штирлиц. - А "Второй" - это, наверное, я. Хорошо, еще одна медалька. А когда же уже орден? - успел подумать Штирлиц перед тем как вновь потерял сознание.
   Долговязый с несколько вытянутым, расширенным в ноздрях носом и реденькой клинообразной бородкой паренек, хмуро посмотрев на Штирлица и нервно вращая головой на все триста шестьдесят градусов, резко выдернул из его уха провод.
   Врачи психиатрической больницы Љ 9, в простонародье называемой "Черной дырой", так и не успели запеленговать этот короткий по времени, но очень важный сеанс односторонней связи.
  
  Глава 13
   - Грека, выбившись из сил, воду в решете носил... целый день туда-сюда, ни труда и ни пруда, - вот уже битых пять минут повторял Штирлиц одну и ту же фразу после того, как сознание вернулось к нему, а он никак не мог взять в толк, где же он находится.
  Все вокруг было ему абсолютно незнакомо. Вдруг, как вспышка перед ним открылась настоящая бездна, и он с криком начал куда-то быстро падать...
  - Who are you? - Донеслось до него.
  - Who are you? - угрожающе повторился вопрос.
  - Не понимай, - почему-то с акцентом ответил Штирлиц, продолжая падать все быстрее и быстрее...
  - Schprechen Sie deutsch?
  - No-no, - теперь по-английски, глупо улыбаясь, сделал он вопросительные глаза.
  - Who are you? - вновь угрожающе спросил Голос, сдавливая ему горло и давая понять, что это не шутка и все может кончиться для него трагически.
  - Но не вздумай врать, иначе тебе конец, - опять по-английски сказал Голос, и горло перехватило еще больше.
  - По-венгерски разговариваю, - выкрутилось сознание, про себя отмечая, что вранья в этой фразе не было.
  Дышать стало сразу легче.
  - У этого не соврешь, - мелькнуло в голове, - сразу придушит. Мысли что ли считывает, сука?
  - Вот, уже лучше, - переходя на венгерский, сказал Голос и разнесся по всей необъятной пустоте своим грохочущим эхом.
  - И то, что сам понял, что врать не надо - это тоже хорошо. Сообразительный мальчик. А теперь поговорим. Так, значит, ты венгр?
  - Ага, - пронеслась радостная мысль! - Получается, ты не все читаешь, а только какими-то кусками. Тогда тебе надо просто легенды рассказывать.
  - Igen (да), - мотнул головой Штирлиц (и в этом была доля правды, потому как по отработанным легендам у него на работе, практически, всех, владеющих венгерским языком, называли "венграми").
  - Jol, Maga honnan tud magyarul? (хорошо, откуда знаешь венгерский?) - горлышко опять сильно стянулось.
  - Попрошу обращаться ко мне на Вы и Штандартенфюрер, - судорожно прохрипел Штирлиц, сам не понимая, с какого это перепугу он, вдруг, приклеил сюда этого штандарта. Дышать сразу стало легче, страх улетучился, хотя полет по-прежнему продолжался, однако, скорость уже была явно не та.
  - Фу, слава тебе яйца, - раздалось звоном в ушах, - действительно - венгр и, похоже, знатных кровей.
  - Кто ты, детка? - уже ласково спросил Голос.
  - Мюллеры мы, - почему-то брякнул Штирлиц, и сразу до его сознания донеслись раскаты грома. Он внутренне съежился. Но оказалось, что невидимый монстр так смеялся.
  - Люблю юмористых, - промурлыкал, подобно кошке, монстр.
  - Юмористов, или умористых, - поправил его Штирлиц по-венгерски, ибо весь диалог сейчас у них шел на венгерском языке.
  - Ладно, давай на русском или на английском общаться, - сказал Голос. - Не хватало мне свою память еще вашим венгерским засирать.
  - Ага, ловит меня, - догадался Штирлиц, - хочет понять, знаю я русский или нет.
  - По-русски не шпрехаю, - опять по-венгерски сказал Гиров, - хотя предки и с Урала.
  - Как с Урала? - и горло сразу перехватило до такой степени, что в глазах поплыли круги.
  - Проговорился, падла! Обмануть меня хотел?
  - Все венгры с Урала, - последнее, что успел прошипеть Штирлиц перед тем как сознание полностью покинуло его. Далее все происходило с ним на автопилоте.
  - Ты задумал себе эту легенду?
  - Я не задумал, а придумал.
  - Хорошо, спросим по-другому, ты задумываешь меня передумать?
  - Я ничего не задумываю, я просто пытаюсь думы думать.
  - Что значит "думы думать"?
  - Мозгами шевелить.
  - А, ну, вот это понятно, - удовлетворенно молвил Голос и его железная хватка ослабла.
  
  Глава 14
   - Хорошо, что венгр, а не русский, - про себя подумала Крошка Кэт. - Вот с тем бы горя хлебнула. Никакого накопительного устройства не хватило бы на таком расстоянии запомнить все эти прибамбасы русского языка, да еще с этим приложением под названием "Русская феня, или матерный разговорный", которое в пять раз больше самого языка. Или все-таки русский? - мелькнула у нее мысль, но она тут же ее прогнала.
   - Ну, что ж, этого то Фому я и сама возьму, - подумала Кэт, промотав всю поступившую к ней информацию и больше беспокоясь о другом "клиенте": сведений по которому было крайне мало и они оказались закрыты и обрывочны... учился, сидел, опять учился, опять сидел, сидел, сидел, сидел... Ничего не понятно было ей из этих обрывков. А последнее вообще из ряда вон - учась, сидел и сидел, учась. А главное не понятно было - где он.
   - Россия - большая страна, - подумала Черная дыра. - И почему это венгра занесло сюда? Хотя, в этом бардаке все возможно. Самые загадочные души эти русские, - отметила Крошка про себя.
  - Ну, ничего, я через этого венгрюка о втором все узнаю. Этот от меня уже никуда не уйдет. Простак тупой. Он мне весь клубочек и размотает.
  Теперь ей стало понятно, почему она зацепила этого венгра - родственные оказались души, одним Камнем связаны.
   - Чем хуже, тем лучше, - мелькнуло в сознании Кэт, и она тот-час же подключилась к галактическому информационному каналу, чтобы прослушать последние новости этого региона, перед тем как возвращать Навигатора для полной перезагрузки.
   - А сейчас передаем вечернюю сказку для наших гостей из далекой Зоны Хаотической Чехарды или, сокращенно - ХАЧЕков, - на родном языке Кэт пропела ноосфера планеты Земля, отчего у Крошки моментально нижняя часть пространства метнулась в левый верхний угол.
  Ноосфера продолжила: - Мы поздравляем Вас. Вы успешно взяли наш пенальти и допущены к прослушиванию сказки!
   - Здравствуй, маленький друг! В Абсолюте ты не можешь быть идеальной, но это нас не пугает. Нас пугает то, что это явно не наши координаты. Ты над нами, ты гораздо выше нас. Может быть на несколько уровней, а может быть вообще вне зоны досягаемости. Потешаясь над нами, и создавая нам все новые и новые трудности, ты с улыбкой наблюдаешь, как мы, с трудом преодолевая эти спичечные коробки, пытаемся найти правильный путь.
   Хаотично двигаясь, ведя постоянную борьбу за первенство, стремясь вырваться вперед, зачастую не зная: а не в обратном ли направлении мы движемся?
  Но эта твоя игра не бессмысленна и не зла. Ты готовишь свой Легион. Увидеть, достичь твоего уровня, познать тебя - нам не дано. Но в какой-то момент почувствовать тебя разумом, достигнув определенного уровня (уровень определяется Тобой) - мы можем.
   Это происходит по-разному. У кого это случается, оно, как правило, проявляется в виде игры Разума. Личные ощущения не поддаются описанию. Довольно опасная игра. Такое ощущение, что все это бесконечно - проверка по полной программе. Никто не должен никому ничего говорить. Все переживания, все мысли только в себе. Разговор с тобой начинается, когда кажется, что уже срезает крышу, но, несмотря на эти кажущиеся ощущения, движение продолжается, хотя это движение может быть даже не в ту сторону.
   И вот где-то на этом уровне начинается Игра, смыслом которой является: помочь нам выбраться из лабиринтов своих ошибок, заставить правильно идти по жизни, мужественно преодолевая все трудности. И главное: перед началом Игры обязательно наступает момент истины. Прозрение, а может быть даже - Просветление.
   Ответ должен прийти к каждому индивидуально и не обязательно в этой жизни. Но чем позже это произойдет, тем тернистее будет путь. Однако, это твой путь. И ты должен сам для себя найти ответ на этот и другие, подобные вопросы. Исходя из этих ответов, и будет тобой избрано направление движения.
   Каждый делает свой выбор сам. Но вот вопрос: если Воин Света есть, и готовит свой Легион, и он не Абсолют, то существует и Воин Тьмы? А значит, и он готовит свой Легион? И то, что Воин Света одержит победу и направит весь поток, подхваченной лучистой энергии, в сторону Света (Добра и Порядка) - не факт. Возможно, что какая-то часть энергии будет потеряна.
   Но эта потеря произойдет в бескомпромиссной борьбе. В конечном итоге, потери будут незначительны, и они коснутся только человеческих душ.
  Человеческая душа - это последний форпост, где одновременно сосуществуют Добро и Зло, и где эта борьба не прекращается ни на секунду.
   Уничтожить Зло нельзя, ибо, убивая его, мы получаем тем самым еще большее Зло. Значит, оно будет вытеснено. Вопрос лишь в том, когда это произойдет. Только после этого возможно общее движение планеты к Свету. Возможно, к этому моменту от современных форм существования не останется и следа, но пройти через это горнило необходимо. По-другому разделение невозможно.
   Таким образом, Просветления достигают только те, кто принимается в Легион Воина Света. И между ними продолжается постоянное соперничество, но уже на более высоком уровне и в форме соревнования. Этот уровень позволяет двигаться уже не на ощупь, а осмысленно, выбирая путь и преодолевая Хаос души. Воин Света выстраивает из своих легионеров подобие пирамиды, где каждый стремится достичь ее вершины, постоянно совершенствуясь, и обязательно достигает ее, заменяя других Воинов, шагнувших в более высокие измерения.
   Лучистая энергия цепко держит Землю и ведет планету и всех живущих на ней к Свету по, только ей одной известному пути. Но для того, чтобы вывести всех (а вывести должны всех, по-другому быть не может), и существуют два Воина: Воин Света и Воин Тьмы.
  В Легион Воина Света входят Воины, обладающие Сердцем, Волей и Знанием. Путь к Свету их оптимален. В Легионе Воина Тьмы находятся обретшие Волю и Знания, но с защемленным Сердцем. Долог и тернист их путь к Свету. Легион Воина Тьмы формируется по-другому принципу: движение продолжается через Зону Хаоса до тех пор, пока не включится Сердце.
   Оба Воина - это две части единого целого - Безупречного Воина. Переход из Легиона Воина Тьмы к Свету, происходит только через Легион Воина Света.
  Все в одной цепи. Игра сознания позволяет предположить, что наше место, место Земли пограничное на выходе из Легиона Тьмы и переходе в Легион Света. До тех пор, пока Земля твердо удерживается Лучистой энергией, общее движение ее к Свету бесспорно и проходит по оптимальному пути. Лучистая энергия через систему Солнц цепко держит Землю, и ведет ее строго определенным путем к Свету (Добру, Порядку).
   Движение отдельного человека, отдельно взятой души зависит от наступления Просветления. Просветление зависит от развития трех составляющих: Воли, Сердца, Знания.
  Не смотря на то, что все живущие на Земле идут к Свету вместе в одной цепи, у каждого свой путь. Кто-то достигает его в виде Лучистой энергии, а кто-то в виде песчаного бархана или каменной глыбы ...
   При словах о каменной глыбе Кэт, почему-то, увидела себя совсем маленьким облачком над каким-то горным хребтом и голос ее бабушки ласково сказал: - Смотри, Катюша - это Уральские горы. Местные люди их Камнем кличут.
   - Да-да, именно этот камень и символизирует у нас опускание до критической точки в то время, когда планета уже вышла на определенные рубежи и начинает выводить всех оставшихся, последних из Могикан. Этот выход к Свету может называться выходом после полной очистки, преодолев семь кругов ада и полное очищение души.
   Связь пропала так же внезапно, как и появилась. - Кто-кого слушает? Я их или они меня? Или это всего лишь случайное совпадение эфира и моих мыслей? И что это за намеки на Безупречного Воина, состоящего из двух частей? Это что-то новое. Или Свет или Тьма, - подытожила Кэт, - середины у нас не бывает.
  Однако, какая-то тревога закралась к ней в душу.
  - Чухня все, - подумала Кэт, направляясь к контрольной точке, откуда ей следовало выдергивать на себя Навигатора.
  
  Глава 15
   - Ну, еще парочку самоловок поставим и шабаш, - сказал дядя Толя, втыкая очередной кол в песчаное дно бухты Серебряная.
  Озеро затихало в ожидании приближающегося отдыха. Солнце уже скрылось за верхушками вековых сосен и елей, плотным частоколом обступивших водную гладь озера со всех сторон, будто говоря ему: - За нами как за каменной стеной.
   Они стояли так близко от серебристой поверхности воды, что порой их мохнатые лапы нежно касались теплой глади озера, спрятавшегося в далекой тайге на краю самой неведомой и загадочной страны планеты Земля со странным названием Россия, что с венгерского можно было вполне перевести как - привет, гад.
   Мелкое (а именно так называлось это озеро), даже в самую холодную летнюю погоду успевало прогреваться до температуры воды в районе сочинского побережья.
  Саньку нравилось это озеро, хотя настоящие рыбаки, которые выходили из тайги, всегда неся с собой по двадцать - двадцать пять кило рыбы, считали его просто тратой времени и нервов.
  Озеро было действительно мелким. Большая часть дна его была песчаной, что говорило об отсутствии там рыбного изобилия, так как кормиться рыбке, как известно, на песке особенно нечем. Немногие же глубокие места (или как здесь их называли ямы) пугали даже старожил таежной рыбалки. Там могло случиться такое, что, напрочь, отбивало охоту у всех, даже один раз услышавших про это, не говоря уже о тех, кто самолично в этом участвовал.
  В общем, озеро пользовалось еще той репутацией. Однако, дядя Толя (родной дядька Санька), несмотря на все это, любил Мелкое. И любил он его за его песчаное мелководье и неописуемую красоту, которой было окружено это место.
  Представьте себе только! Небольшая по таежным размерам водная гладь (в диаметре всего лишь метров восемьсот) сверху, с того места, где на холме находилась избушка рыбаков и охотников, чем-то очень напоминавшая красивые девичьи груди, была со всех сторон окружена могучими столетними таежными елями.
  Благодаря им, и еще, совсем небольшим размерам озера, его водная гладь, практически, всегда сохраняла спокойствие и как бы манила рыбака слиться с нею!
  Огромные, золотистого цвета кувшинки, которыми было усеяно все мелководье, заставляли неотрывно смотреть на себя, как бы гипнотизируя и приговаривая при этом: - А ведь ты даже можешь прикоснуться к нам, а не только смотреть издали со своего холма! Сядь же в лодку и плыви скорей сюда. Тебе будет хорошо с нами!
   На поверхности озера всегда бурно протекала жизнь: шмели, оводы, слепни, мошка и комары, казалось, соревнуясь друг с другом, кто первый попадет в рот проворному окуньку, тучами носились над водной гладью. Из воды то и дело выпрыгивала рыбешка, ловя свою глупую пищу, или же сама, спасаясь от прожорливых травяночек, которых на Мелком было такое количество, что они свободно попадались на удочку на хорошего жирного червя, если последнего тут же не заглатывал прожорливый окунь.
   Безразмерными, доходившими до самого берега, кругами означала себя крупная рыба, которая, кстати, не интересовала дядю Толю совсем, так как еще в свой первый приход на Мелкое, послушав про это озеро рассказы, он дал себе слово - на ямах не рыбачить.
   - В остальном, здесь беду ждать не откуда, - говаривал дядька, - уж больно райское место.
   Вот на этом самом райском месте, в вечерний час и заканчивался очередной рыбацкий день двух неутомимых рыбаков-энтузиастов, которые ради того, чтобы посмотреть на эту красоту, готовы были шагать пешком по тайге тридцать с лишним километров, не считая ста километровой поездки на маленьком таежном мотовозике по узкоколейной железной дороге. И того от ближайшего рабочего поселка их отделяло полторы сотни верст, а до районного центра, где была ближайшая мало-мальски приличная больница было еще три раза по столько.
   Но в сторону лирику, вернемся к нашим героям. Поставив последнюю самоловку, рыбаки отправились в избушку готовить ужин и отдыхать. Спать оставалось совсем немного, так как северные июньские ночи были названием риторическим. Солнце, не успев скрыться за верхушки столетних елей, тотчас же стремилось выскочить из-за них в том же самом месте, где закатилось. Восход и закат отделяли считанные часы. А для настоящего рыбака, которыми дядя Толя и Санек себя, несомненно, считали, было делом чести - не пропустить вечернюю и утреннюю зорьки. Потом можно было хоть весь день спать или купаться на мелководье, но зорьки - это святое.
  Однако, природа и биочасы делали свое дело, и спать всегда хотелось, именно, на зорьке, особенно утренней. И особенно трудно вставал всегда дядя Толя, потому как имел привычку - хряпнуть вечерком под ушицу русской водочки за три шестьдесят две (другие алкогольные напитки он не признавал).
   В избушке пришлось делать "невынужденную паузу". Котелок, который был у них и чайником и кастрюлей для приготовления ухи, оказался занят. Пришедший на отдых в их логово Борода (так звали местного грибника и рыболова, промышлявшего на Глубоком - соседнем озере) с удовольствием воспользовавшись их посудой, готовил себе из исключительно белых грибов суп.
  - Ну, все приехали, блин, теперь не жрамши придется спать ложиться, иначе , точно на зарю промахнем, - вздохнул Санек, глядя на вкусно пахнувший супчик Бороды и зная, что последний ни за что не предложит вместе с ним отужинать. Уж очень прижимистый был этот Борода, татарин по национальности, невесть как оказавшийся в этих местах.
   Поговаривали, будто он бежал сюда из острога, долгое время скрывался, а потом после очередной оттепели его и искать-то перестали. Сейчас он уже осмелел и мог позволить себе выходить на люди. Зла он ни на кого не держал и был очень спокойным мужичком.
   - Че, котел-то наш упер, - зло бросил Санек, - голодными теперь, что ли, нам ложиться? Ведь не успеем после тебя, зорька уж скоро.
  - Э, мальчик, однако, в будке таежников все общее, - протянул татарин, подмигивая дяде Толе.
   - Сам ты мальчик, - опять зло бросил Саня, который смерть как не любил этого обращения, воспитывался с семи лет без отца и считал себя с седьмого класса уже состоявшимся мужиком по полной форме, что могла подтвердить учившаяся с ним вместе, до шестого класса, Люська - второгодница, которая на вопрос: - А трахалась ли ты с ... всегда, гордо подняв голову, честно заявляла: - Да, девочки, это мой очередной трофей. Теперь вы уже и пана атамана Грецьяна - Таврического можете считать мужчинкой. Так Люська обзывала Саню, с момента первой с ним интимной встречи.
   Он, кстати, уже в седьмом классе перегнал ее по учебе, так как Люська осталась в шестом на третий год и в очередной раз с упорством достойным африканского носорога заявила, что школу она все-равно ни за что не бросит, так как с первого класса испытывает величайшую тягу к знаниям. Шел ей в ту пору уже шестнадцатый год.
  - Ага, - лукаво по-азиатски щурясь, ответил, татарин, - я та, мальчик. И пусть тот, кто скажет, что я девочка, первым кинет в меня камень.
  - Не кинет, а бросит, - буркнул уже не так зло Санек. - Хреново классику знаешь.
  - Э-э-э, еще хорошо, что ва-а-а-бче знаю. Знаешь, когда последнюю книжку читал? Два год назад.
  - Во- во, поэтому и чешешь постоянно по Бендеру, что читать тебе больше нечего, - хмыкнул дядя Толя
  - Э-э-э, - опять пропел Борода, - если такой умный, пачму свежий книжка не принес Бараде?
  - А кто ж тебя знает, где ты есть? - удивился дядя Толя. - Я тебя уже сто лет не видел, хотя ты всегда в пяти километрах от меня, мог бы в любой день прийти сюда к нам. Ведь знаешь же, когда мы здесь?
  - Знаю, канечно, знаю, пачму не знаю, канечно знаю. Даже знаю, дарагой, что у тебя сегодня день рождений, понимаешь!
  - Во, блин, точно дядь Толь! - ухмыльнулся племяш. - Забыли мы с тобой. День то уже прошел, осталось двадцать минут, - сказал он, глянув на часы.
  - Дядя Толя почему-то недовольно крякнул, покосившись на Бороду и буркнул: - Зря ты, Толик (татарина оказалось тоже Анатолием звали) это... зря, говорю, вспомнил. И выпить нет. Что за день рождения без водки. Не осталось водки, понимаешь? - Как-то странно в нос пробасил он последнее слово. - Да и не хотел я отмечать в этом году, поэтому и ушел на озеро...- Ну, в общем, давай потом... потом как-нибудь.
  - Э нет, не зря, - промычал татарин, начав ковыряться в своем безразмерном мешке. - Я может этого дня, тезка, ждал всю жизнь. А ты потом, потом...
  - А вот и джин,- и с этими словами он стал вытягивать что-то из своего мешка.
  - Какой еще такой джин, - вдруг, насторожился дядя Толя.
  Санек тоже почувствовал что-то не ладное, ибо родился под знаком Рыб и покровительством Нептуна, способствующего развитию (у тех, за кем он присматривал) исключительной интуиции.
  - Э-э-э деревня, - татарин, наконец, достал бутылку с прозрачной жидкостью из мешка. - Вот такой джин.
  - Что это? - подозрительно спросил дядя Толя.
  - Вах-х-х, вах-х-х, вах-х-х, Анатоль, нельзя быть таким подозрительным водка это, обычная водка, только американская.
  - Откуда у тебя и здесь? - уже не выдержал Санек?
  - Американцы вчера прилетали, - многозначительно подняв палец вверх, сказал Борода.- Велели тебя с днем рождения поздравить и передать это, - ухмыльнулся он.
  - Да, ладно, дядь Толь, - понял все Санек. - Баба тут к нему одна ходит, я знаю. Вот, наверное, бражки ему и принесла. Бутылка-то заморская, а, глянь, какая пробка.
  Пробка была действительно из-под шампанского.
  - Ай-я-яй, какой внимательный мальчик, - прищурился гость. - Все замечает, ну, настоящий разведчик.
   Внутри у Сани что-то тревожно екнуло, он понял, что приход татарина к ним совсем не случайность, а какая-то непредвиденная ни им, ни его дядей закономерность в этой цепи событий последних дней, над которой он так еще и не успел пока, как следует, подумать.
  Дядя Толя одобрительно заулыбался: - Ну, разве что бражка, тогда другое дело.
   Другое дело продолжалось почти сутки до пятницы тринадцатого июня, потому как мешок у Бороды был действительно большой. А на озере за это время произошло такое, что научило всех его обитателей хранить обет молчания всю оставшуюся жизнь.
  
  Глава 16
   Черви, лениво собравшись клубочком, спали на солнцепеке. Спали, да не все. Два червяка (внешне ничем не отличавшиеся от остальных) тихонько отползли в сторону от клубка живых тел и, пристроившись у стенки жестяной баночки, тихо беседовали:
  - Как-то надо уходить, - сказал первый, понимая, что без болевых ощущений от прокалывания крючком тут не отделаешься.
  - Ну, и напугал же ты меня этим семьдесят пятым годом, САМ. Я, уж, думал, опять съезжаем в могильников, будь они трижды прокляты, - зло выругался ВГ. - А отсюда-то мы выскочим в раз! Самое простое - это через крючок, но уж очень ощущения не приятные, да и шкуру жалко, - поглядывая на свой лоснящийся бок, закончил он.
  - Э, нет! Уйти ребятушки теперь уже мало, - вдруг услышали оба червяка одновременно. - Вы мне теперь этого зверька должны достать, - донеслось до их сознания.
  - Вы, что думаете, зря я вас в эту банку посадила? Ковырялись бы себе в навозной куче еще тысячу лет.
  - Слушай задачу, - скомандовал властный голос. - Из банки уйти живыми, без порчи тела, и не теряя сознание, значит, не на крючке. Это ясно?
  - Так точно, - ответили черви одновременно.
  - Потом попасть к шустренькому окуньку на обед, но только к шустренькому и обязательно окуньку, а не к сорожке или, того хуже, какому-нибудь долбанному карасю. Понятно?
  - Так точно, - опять хором ответили друзья, вытянувшись как струнка.
  - Вот, - сразу подобрев, ответил Голос, - ну, а дальше уже не ваше дело. Дальше все будет тип-пот.
   Червяки переглянулись. Незнание ближайшей перспективы их несколько настораживало. Обычно, они знали весь расклад до конца уровня.
  Остальные черви в банке, ничего не понимая, не соображая, не слыша, и, естественно, не переговариваясь друг с другом, просто, свернувшись клубком, ждали своего часа.
   - Ты на руки-то его посмотри, САМ. Из него такой же рыбак, как из Языка партизан в свое время получился, - сказал коренастый, очень спортивного вида червяк еще более спортивному и большему собрату по банке.
  - Уйдем, как пить дать уйдем, - машинально ответил САМ, думая, почему же Мама в этот раз не открыла им все карты.
  
  Глава17
  - Вот принесла нелегкая, - прислушиваясь к пению на берегу, подумал пацан.
  А с берега, уже в который раз доносились звуки, пожалуй, самой любимой дядькиной песни: - Враги сожгли родную хату, спалили всю его семью, куда теперь идти солдату, куда нести печаль свою? - Твердым и уверенным басом, несмотря на количество выпитого спиртного, пел Борода.
  - Ты, уж, прости меня, Прасковья, что я пришел к тебе такой, хотел я выпить за здоровье, а должен пить за упокой, - донесся заплаканный голос дяди Толи. Уж очень он любил эту песню еще и потому, что мать его-бабушку Санька, тоже звали Прасковья.
  Самому дяде Толе не удалось повоевать с фрицами. Не хватило лет. Даже попартизанить не удалось, потому как отчаянные северяне не оставили немцам никакой возможности закрепиться на северных территориях, так и не отдав ни клочка своей суровой землицы супостату. Благодаря их героизму северным морским путем, в помощь яростно сражавшейся с врагом Красной Армии были отправлены семьдесят восемь конвоев с более чем пятью миллионами тонн различного рода грузов, включая танки и истребители.
   - Фашисты, - как рассказывал дядя Саша, старший брат дяди Толи, служивший в морской пехоте, - бросали, к чертовой матери, все, и драпали с любых, самых укрепленных позиций, как только видели несущихся на них, в распахнутых черных бушлатах, одетых на один тельник (в сорокаградусный мороз), и в бесках с закушенными ленточками морпехов. Иногда, когда бой предстоял совсем не равный, морская пехота снимала и бушлаты, и шла в атаку в одних тельниках, опять закусив ленточки и опять не роняя ни слова.
   Это их молчание больше всего и пугало фрицев. Как рассказывали чудом уцелевшие немцы, попавшие непонятно каким образом в плен (пленных воины-морпехи не брали, так как знали, что идет разборка не на живот), в этом их молчаливом беге чувствовалась какая-то неземная сила и уверенность, заставлявшая сворачиваться души даже самых видавших виды солдат Третьего Рейха, недооценивать, кстати, которых тоже нельзя было.
   - Недаром же немец рискнул напасть на нас, - говорил дядя Саша. - Он знал, что ему обломится, если он нас не сделает в первом раунде (дядька в молодости занимался боксом и мог спокойно завалить одним ударом годовалого быка), но надеялся, что ему подфартит немножко! Но уж потом можно всю оставшуюся жизнь курить бамбук, не напрягаясь. Он знал, что мы это и есть для него последний Воин.
   - А не тронь он нас, мы бы все- равно его достали. Так что расчет у немца был верен. Сбить нас с ног первым ударом и потом уже в партере дожать.
   С берега опять донеслись звуки песни: - Сидел солдат слеза катилась, слеза ла-ла-ла-ла надежд , а на груди его светилась медаль за город Будапешт.
  - Слабовато слова знает Борода, - про себя отметил Санек, открывая данную ему накануне татарином книжку, так как клева до вечера все-равно не предвиделось.- А дядька, наверное, уже в отрубе.
  - Барада, барада, украшает мужика барада, - было последнее, что понеслось до Сани с берега.
  
  Глава 18
   Солнце палило нещадно. Казалось, его полуденный зной заставил впасть в дрему всю окружающую природу. Даже стрекозы, сложив свои хрустальные крылышки и забыв про всякую осторожность, застыли в изнеможении у самой воды.
  Клева не было и в помине. Саня снял майку, намочил ее уже совсем теплой, почти парной водой и обмотал вокруг головы. Затем достал из короба подаренную Бородой книгу и, открыв наугад первую попавшуюся страницу, прямо с середины листа попытался заставить себя читать:
   - В эзотерических источниках говорилось, что с древнейших времен на нашей планете существовал центр Высшего Разума. В этом центре объединялись великие духовные учителя человечества, подвижники духа, обладавшие тайнами материи и неведомыми людям силами природы. Они создавали свою обитель для того, чтобы успешнее бороться с силами Зла и помогать духовному развитию большинства человечества.
   В течение веков и тысячелетий посланники этой обители в качестве выдающихся духовных и общественных деятелей, основателей новых учений учили людей наукам, искусствам и ремеслам. Они выполняли свою просветительскую миссию, ничего не говоря непосвященным о существовании своего центра.
  Передавая людям часть своих огромных знаний, учителя направляли их, прежде всего, на духовность и нравственность. Знание в руках безнравственных людей может быть смертельно опасным, и это было подтверждено историей земных цивилизаций не раз. Именно знание, лишенное духовно-нравственных основ, погубило некогда высокоразвитую в научно-техническом отношении, цивилизацию Атлантиды.
   Подавляющее большинство людей нашей цивилизации, не пожелало следовать духовно-нравственным принципам древних учений. Но Ботхисаттвы не оставили попыток передачи духовных знаний той части человечества, которая способна их воспринимать.
  В мире периодически появлялись посланники Высшего Разума. Целью их был отбор из числа людей Избранных и постепенное приобщение их к законам иных планов бытия, тесно связанным с миром земной реальности.
  Многие из них являлись наследниками Шамбалы. Они утверждали, что расширяя сознание, вы получите возможность знать ауры и лики перевоплощения. Покончив с миром полу материальным, мы перейдем к космическому ясновидению и яснослышанию.
  - Через расширение сознания и упражнение организма вам удастся понять великое значение психической энергии, - говорили они....
   В этот момент поплавок побежал в сторону и, два раза подпрыгнув, ушел глубоко под воду. Пацан от неожиданности резко, но с опозданием дернул удилище на себя. В воздух взметнулся огромный лист кувшинки с полуметровым стеблем.
  - Сложноватая книжонка, - подумал паренек, откладывая данную ему татарином книгу в сторону и пытаясь освободить крючок от "улова". - Хотя, что-то в ней такое есть.
   Он сложил ладони козырьком и посмотрел на солнце в надежде увидеть хоть одно облачко. Глаза сразу заслезились, а в голове послышался тихий, но четкий голос: - Но па шарам, они не пройдут!
  - Перегреюсь так на солнцепеке, - подумал Санек, не обратив никакого внимания на голос.
  Испытание жарой продолжалось.
  - Прям Сочи, - подумал парень, в очередной раз меняя червя. Из-за того, что вода на мелководье прогрелась уж очень сильно, трудяга червь был не в состоянии выполнять свою работу более получаса, засыпая прямо на крючке. Хотя червячки сегодня у Сани были первый класс. Он накопал их с рассады Кастрата (так звали самого знатного в их поселке рыбака, дядьку Тимофея, за его писклявый голос).
   Черви были не маленькие и не очень большие, ярко красные и очень спортивные. С большим трудом их удавалось насадить на крючок по всем правилам из-за того, что они вертелись в руках как первоклассный гимнаст на перекладине. Вот и сейчас один вырвался из его руки и полетел прямо в воду.
   - Летчиками что ли в прошлой жизни были, - роняя еще одного червя, но совсем не переживая по этому поводу, весело подумал Саня. Уж чего-чего, а этого добра у него на сей раз было с избытком. Да, и, походу, становилось ясно, что все три дня ( на столько были взяты харчи) придется рыбачить одному.
  
  Глава 19
   - Вот, а теперь проверим всю диспозицию, - сказал САМ, поудобнее устраиваясь на стебле кувшинки, - к шустренькому окуньку мы всегда успеем попасть на обед, - добавил он.
  ВГ, почесывая раздавленный хвост, тоже пытался устроиться рядом. Оба червя были безумно рады такому повороту событий. Они даже мечтать не могли о том, чтобы вот так, практически, одновременно и без потерь им удастся уйти от крючка.
  Последний замысел был: один уходит пока второй отвлекает, а затем он уже помогает оперативно сняться с крючка, пока сороженция или окунек, распаренные жарой, не сообразили в чем дело. По такой жаре время играло на их стороне. Но все закончилось для них просто класс. Крючка избежали оба, а это значит, что все пока идет по плану Мамы.
  - Но как же она нас вычислила, - крякнул ВГ, - ведь так залетели, можно сказать по самое никуда.
  - Вот так и вычислила, - ответил САМ, - на то она и Крошка Кэт, а не какая-нибудь там Эпидерсия. Еще скажи спасибо, что на этом уровне остановились (про себя он прикинул быстро: где-то лет на двадцать пять-тридцать назад отбросило, судя по телу).
   В теле дождевого червяка ему еще не приходилось быть, но вот в могильного он уже неоднократно залетал.
  - Две тысячи лет прежний откатик был. Только Кэт одна из всех знакомых ему Черных дыр и могла туда дотянуться, чтобы вернуть нас, - вспомнил он прежний поход.
  - А здесь, вишь, как легко все уладила, - сладко зевнув, с любовью подумал он о маме. - Наверняка этот Штирлиц сейчас здесь же на озере, только ему еще где-то лет тринадцать, и он нас с этим окуньком съест, и мы опять в его теле будем. Уж очень, похоже, он маме приглянулся, хотя совсем непонятно чем.
  - Ну, да это ее дело, - деловито подвел итог САМ. - Вот куда забросило Жопку и Языка? Вот это интересно было бы узнать. Наверное, Кэт потому и не раскрывает нам все карты, что потеряла их на прочь, - мелькнуло в голове у САМа.
  В это время поблизости пролетело два маленьких и очень шустрых окунька, и ВГ чуть было уже не выдал себя.
  - Погоди, погоди, не спеши, - приостановил его прыть САМ, - успеем. Давай ка лучше помаркуем малеха, как нам обломилось такое счастье.
  - Ни хрена себе счастье, червяком ползать, - заметил обиженно ВГ. - Такое тело из-за тебя покинули. По-моему, ты перемудрил в этот раз, - сказал он, как-то подозрительно глядя на САМа.
  - То были при теле и вместе, действительно: Отец, Сын и Святой Дух, а теперь что? Ты сам по себе, я сам по себе, и тело...
   При слове "тело" он ткнул себя в бок: - Студень какой-то. Как все это понимать?
  - А так и понимай. Не знаю кто, но в этот раз с нами сыграли совсем на равных. В результате - тело Навигатора разлетелось на части. Мы с тобой попали к этому субчику, а Жопка и Язык к кому-то другому. Теперь Мама пытается нас свести и снова объединить. Только после этого она сможет вернуть назад всего Навигатора и сделать новую установку для дальнейшей работы.
  - Во, как, - протянул ВГ. Он всегда, после завершения первой фазы операции, оказывался первым помощником САМа, но никогда не отважился его спросить: почему именно он выступает в их экипаже вторым номером?
  - А почему я с тобой, а не Язык?
  - Ну, его-то еще можно в Жопке спрятать, а представь себе, как бы ты там смотрелся, - усмехнулся САМ.
  - Твое место всегда только в Голове, а значит, во мне. Ты мне нужен, и мы с тобой - это основная часть нашего общего тела. Вот выкарабкаемся если, то сможем пред Кэт предстать и в таком, половинчатом виде. Для нее не потеря важна. Главное дело.
  - Да-да, главное дело, - как-то засуетившись, поддакнул ВГ, поняв, что ему и в этой операции вновь отведена роль второй скрипки, а это очень даже неплохо.
  - Ну, что обсудим, как дальше будем? - обратился он к САМу.
  САМ многозначительно посмотрел на него. Делиться с ВГ своими планами ему явно пока не хотелось.
  - Меньше знает, лучше спит, - подумал он.
  - Значь так, сейчас идем на обед к окуньку. Да, смотри только, что б это был один и тот же окунь, а не то мы тебя потом днем с собаками не найдем.
  - Что? Какие собаки? - не понял ВГ.
  - Да есть тут твари такие, враги наши, - зло прорычал САМ, мать их за ногу. В последний момент САМ решил подстраховаться (на всякий случай) и не рассказывать ВГ пока ничего про собак, их последний форпост. Не раскрывать до поры до времени все козыри, мало ли что, форс-мажоров в его скитаниях по Вселенной было уже предостаточно. Хотя, он знал ВГ уже много тысяч лет, и у него не было оснований не доверять ему. Но, как говорится : береженого - бог бережет.
  - Да ты, я смотрю, хорошо информацией уже успел подзарядиться, чешешь экспромтом, я аж не въезжаю, - обиженно засопел Внутренний голос.
  - А тебе и не надо, отдыхай. Хотя погоди отдыхать! Вон он плывет, начинаем пританцовывать, чтоб обратил внимание.
   По направлению к ним на хорошем ходу двигался окунек совсем небольших размеров, но, по всему было видно, шустренький. Тихарек (так звали окунька) очень спешил, потому как у него сегодня было первое свидание с возлюбленной, которую он заприметил еще на прошлой неделе и уже решил, что зимовать в этом году обязательно будет только с ней. А по весне! Тихарек даже представить себе не мог, какое счастье ожидает его по весне. Он еще несколько увеличил скорость, потому что одним из условий его существования был принцип - никуда и никогда не опаздывать. Дал слово держи.
  - Долг превыше всего, - крутилась мысль в его окуневых мозгах.
  - Кончится, наконец-то, для меня эта окунева жизнь, - стряхнул он навязчивую мысль и тут же заметил, как впереди на стебельке лилии пританцовывает довольно упитанный червяк.
  - Ишь, как развыкабенивался, - усмехнулся Тихарек, моментально заглатывая червяка налету.
  - Больше не будет борзеть. Отборзелся членистоногий, - подумал он.
  Но не успела эта веселая мысль покинуть его рыбью голову, как он увидел второго червя, пожалуй, даже еще покрупнее первого.
  - Два то уже многовато будет, - мелькнула мысль, но животный, а вернее рыбий, инстинкт жизни сделал свое дело и он, нехотя, заглотил и второго.
  Движения окуня сразу стали плавными и неспешными. Внутри все потеплело. Спешить уже никуда не хотелось. Естественно, бдительность его притупилась.
  - Вот мы и на месте, - удовлетворенно крякнул САМ в очередной раз, встречаясь с ВГ. - Как сам?
  - Ничего, ничего - зализывая рваный бок, ответил ВГ. - Живой пока.
  - Немного сегодня не повезло малому, - подумал САМ, - вторая дырка за день. Ну, да, недолго осталось. Сейчас пол часика еще и мы растворимся в этом окунечке полностью, а что дальше будет одной маме известно. Не бросит, вытащит, - последнее, что он успел подумать.
  В этот момент огромных размеров Щучища метнулась в сторону окуня, который и глазом не успел моргнуть, как она была уже рядом.
  Включив все свои мощи, окунек попытался оторваться от нее на виражах. Дважды он уходил резко вниз и тут же выскакивал на полметра из воды, сразу меняя направление движения, но не тут то было. Щука была так же молниеносна, как и Тихарек. Эх, ему бы ближе к солнцу и пошустрее, пошустрее! А он почему -то все время пытался после очередного прыжка вверх проникнуть поближе ко дну и зарыться в плотный песок.
  Щука пришла, на сто процентов, с ям, и такая тактика Тихарька ей была только на пользу. На дне она была как у себя дома, а вот на поверхности, да еще против солнца Тень (а именно так звали щуку) чувствовала себя совсем неуверенно.
  Она вообще не любила это Солнце, считала его лишним предметом в этом мире и не испытывала к нему никаких чувств вообще, а уж, тем паче, положительных. Зимой и ночью, когда Солнца не было, она чувствовала себя куда как хорошо и гораздо комфортнее, чем сейчас при нем.
   - Тяжел сегодня почему-то, - подумалось Тихарьку, и тут же он вспомнил, что пять минут назад съел двух здоровых червяков, которые и заставляли его сейчас делать все в два раза медленнее.
  - А вот был бы вегетарианцем, остался бы жив, - сказал кто-то изнутри Тихарьку.
  - Кто ты? - спросил изумленный Тихарек, уже понимая, что от Щуки ему не уйти.
  - Кто, кто... дед Пехто! - раздалось опять где-то у него внутри, - зачем червячка заморил? Вот сейчас и придется отвечать, - последнее, что услышал прожорливый окунь, перед тем щучья пасть проглотила его, практически, даже не задев своими остро заточенными зубищами.
  
  Глава 20
   Гиров очнулся мгновенно. Сознание подсказывало ему, что он на рыбалке. Однако, оглядевшись по сторонам, он сразу все вспомнил. Никакой рыбалки не было. Он лежал на больничной койке, почему-то привязанный к кровати. Руки от этого жутко ныли.
  Саня попытался развязаться, но не тут то было. Просить, чтобы тебя развязали, было бесполезно. Раз связали, значит, за буйного приняли .
  Руки болели нестерпимо, и он стал потихоньку раскручиваться. Это требовало времени и терпения. На ум опять почему-то пришла рыбалка, в том незабываемом для него семьдесят третьем году, когда он в тринадцать лет пошел на таежное озеро вместе с дядей и чудом остался жив, отделавшись, как говаривал дядька, легким испугом.
  - Ехал грека через реку, видит грека в реке рак, - стал бубнить про себя Гиров, пытаясь не затянуться до конца и понимая, что тогда его дело труба.
  В этот момент в комнату вошел какой-то долговязый, носатый парень с козлиной бородкой и, сев на соседнюю кровать, и ни слова не говоря, стал внимательно наблюдать за ним.
  Это был Вовочка Пуговкин, отца которого тоже звали Владимиром, отчего в палатах все его называли просто - ВВП.
  - Помочь, Второй? - немного понаблюдав, как Гиров выпутывается, дружелюбно спросил ВВП.
  - Почему Второй? - не понял Гиров
  - А кто ж ты Первый что ли, - ухмыльнулся Вовочка. Первый здесь - Я!
  - А ты кто такой? - спросил Саня, начиная свирепеть. Веревки никак не поддавались.
  - Я то? Президент, - выпучив глаза и пристально смотря на Штирлица, глухо сказал ВВП. - Не ожидал такой встречи с Первым?
  - Ну, давай, президент, присоединяйся, похоже, я сам не осилю эти силки.
  - Ага, меня потом тоже тогда привяжут, если узнают, что я тебе помог.
  - Не узнают.
  - Узнают, - твердо сказал ВВП и кивнул на рыжего больного на кровати напротив, - Чубайс заложит.
  В это время веревка на левой руке поддалась.
  - Сам справлюсь, - подумал Гиров и решил больше не отвлекаться на разговоры с ВВП.
  Психи тоже не стали докучать его своими вопросами, а втихаря заключили между собой пари на вечерний кефир - сможет или не сможет выпутаться.
  Веревки врезались в тело все больше и больше. Руки совсем онемели, из-за чего начинало сводить судорогами все тело, хотелось ругаться матом, но Гиров говорил себе: - молчи и терпи. Помнишь, какая боль была от самоловки, которую ты намотал по глупости на руку, когда на Мелком пытался вытащить щуку, попавшую на нее? Ведь тогда же молчал? Вот и сейчас молчи!
  - Интересно, сколько уже лежу в этих веревках, - подумалось ему. - Похоже, часа три-четыре, уж, больно тело онемело.
   На самом деле шел уже восьмой час, как семи здоровым санитарам и помогавшим им больным, жившим в "Черной дыре" на привилегированных правах, по указанию Главврача удалось скрутить Гирова.
  В "Черной дыре" это вообще всегда практиковалось: всех вновь прибывших, а особенно свеженьких привязывать к кроватям. Это называлось ласковым словом "пеленать". И этому никто не противился, за что все и имели не очень тугие повязки. Но этот, почему-то, воспротивился...
  Наконец, веревки поддались и тело, обретя долгожданную свободу, нежно заныло.
  - Кайф, - подумалось Гирову.
  - Кайф, да? - сказал грозно ВВП. - А я из-за тебя должен кефиром расплачиваться.
   - И злобно зыркая на Штирлица, он резко выскочил из палаты.
  - Не прошло и двух минут, как в палату ввалилась целая гурьба персонала и, ни слова не говоря, опять навалилась на Гирова.
  - Вы что, суки, совсем обнаглели! - побагровев, заревел он голосом затравленного зверя.
  - Вы кого вяжете? Полковника Советской армии? Да я вас размажу...
  Двое сразу отлетели в сторону и уже больше не приближались к кровати, но оставшихся было вполне достаточно, чтобы сделать свое гнусное дело.
  В этот раз сознание уже не покидало Штирлица и он все происходящее наблюдал воочию. Как только его плотно взяли со всех сторон, подошел главный и вонзил в руку иглу.
  - Теперь три дня не то что не развяжется, а даже языком не сможет ворочать, - грубо выругался он.
  - А? Или ты все же помог ему? Я к тебе обращаюсь, президент хренов? - глядя на ВВП, прорычал он.
  - Клянусь Путиным - нет, - запричитал Вовочка, - Я на нем даже кефир потерял, вон Чубайсу отдавать вечером придется, - ткнул он пальцем в сторону рыжего больного.
  Следующих трех дней Гиров вразумительно не помнил. Перед глазами носилась одна и та же картина: как его вместе с плотиком таскает по озеру огромная щука, а он, даже, не может никого позвать на помощь, потому, что язык онемел от страха. После этого начался его очередной - восьмой (или уже девятый) по счету кошмарный сон.
  И в это же самое время (хотя Земляне всегда считали, да и сейчас продолжают считать, что события, происходящие с ними в разном возрасте, не могут происходить одновременно) он уже вел неравную борьбу - не на живот, а на смерть.
  Тогда, да и сейчас тоже, он еще не знал, что все это - звенья одной цепи.
  
  Глава 21
  Солнце клонилось к закату. Шел уже второй час, как огромная Щука таскала Санька по всему озеру, не останавливаясь ни на минуту.
  Подхватил он ее, когда уже смотал удочки и выгребал своим единственным веслом в направлении избушки.
  - Бойся ходить на ямы, - звенело у него в ушах предупреждение Бороды. - Там такая тварь водится, что если встретишь, получится настоящий бой с Тенью.
  Тенью мужики прозвали огромную щуку, обитавшую на ямах Мелкого с давних времен.
  К слову сказать, к ямам Санек и близко не подплывал. Когда до берега оставалось всего лишь каких-нибудь метров сорок-пятьдесят, он, вдруг, заметил, как самоловка напротив мыска медленно стала сползать.
  - На травянку не похоже, та сразу вскачь идет. Развязалась, - подумал пацан, и нехотя поехал к жерди. - Надо поправить - непорядок, на ночь оставлять не взведенную самоловку, не правильно это.
  Саня привык, что б на озере у него все было правильно. Бечева медленно уходила от жерди, но не в берег к кустам, а почему-то в сторону ям.
  - Совсем окунек на солнце перегрелся, - подумал Санек. - Прет в противоположную сторону и хоть бы что. Еще подцепит на глубине корягу, потом не наныряешься. Обрезать придется, а якорь жаль.
  На всех самоловках в этот раз у них были настоящие латунные якорьки, которые дядька привез из последней поездки в Архангельск, где он продавал связанные за зиму сети по очень даже хорошей цене и запасался патронами, порохом и особенно картечью, которой всегда была нехватка в этих местах.
  До кола (места, где была самоловка) оставалось метра полтора, как, вдруг, движение бечевы прекратилось.
  - Ну, все, куда-то приплыл, - подумал парень с сожалением, пытаясь зацепить веслом веревку. На противоположном конце что-то тихо булькнуло.
  - Похоже, все же съели, - мелькнула у него мысль и он начал наматывать веревку на руку, сняв для удобства самоловку с шеста. Как только до якорька, по подсчетам Санька, осталось метров пять-шесть он почувствовал какое-то странное напряжение бечевы. Снасть пошла с натягом. Было такое ощущение, что он все же тянет какую-то корягу.
  Медленно-медленно он начал выбирать на себя бечеву. Уж очень не хотелось ему сейчас нырять за якорем. Снасть поддалась и медленно стала подниматься со дна.
  - Блин, чертов окунек. Похоже, отменную корягу тащу.
  При этих словах кепка, которая и так еле держалась на чубастом лбу паренька, резко поднялась вверх вместе с волосами. На него из воды смотрела щучья башка! Никак не меньше чем голова трехгодовалого быка Арсения из соседней деревни, только вытянутая и приплюснутая с двух сторон.
  - Ну что? Поиграем? - сказала щука. - Кто кого, как думаешь? Кто не спрятался, я не виновата! - И с этими словами она показалась Саньку вся.
   Тело Сани сразу застыло как каменное, язык онемел, глаза не мигая, как стеклянные, смотрели на рыбину.
  Щука же (а это была именно Тень) размером никак не меньше самого Санька, а может быть и больше, но уж толще - это точно, решила все сделать одним мгновением.
  Она резко дернулась в сторону, отчего парень чудом остался на плоту, так как броды (сапоги с отворотами по самые "помидоры") зацепились за жердь плота и он успел упереться ногами в стопорящее бревно. Дальше он помнил все на автопилоте.
   Щука таскала его по всему озеру. Несколько раз она меняла направление, перепрыгивала через плотик (плотик-то не ахти какой был, надо было дядькин брать, но кто ж знал-то), стараясь при этом хвостом сбить его с плота, но Санек все время держался за бревно-стопор, как привязанный, и никакая сила уже не могла его от него оторвать.
   Он бы уже давно отпустил эту дуру, подобру-поздорову (себе дороже), но нож при первом же ее ударе ушел под воду вместе с кошелем (кошель он потом выловил, а нож так и не нашел, побоялся в воду лезть), а без него перерезать бечевку было нечем.
  Неизвестно чем бы закончилось это состязание, если бы не проснувшиеся мужики.
   Подгребая на своем плотике к смертельно перепуганному Саньку, дядя Толя приговаривал: - Говорил же тебе, не заезжай на ямы! Эх, племяш-племяш, не слушаешь ты меня никогда. А в этом деле двух раз не быват.
   Борода за всем происходящим предпочел наблюдать с берега, мирно покуривая самокрутку и, приговаривая, - Лохнеско чудовище он поймал что ли? Как таскает! Как маленький катер! Ай, нехорошо это, нехорошо! Можно тайные силы озера потревожить, оно потом будет мстить за это.
  - Обрубай веревку, Толя! Слышь, че говорю? Обрубай!
  - Но дядька был еще более, уперт и азартен, чем его любимый племянник.
   Он воспользовался моментом, чтобы снять снасть с руки паренька и закрепить ее на бревне и уже предвкушал, как он достанет этого гиганта, как вдруг все успокоилось.
  Бечева была свободна.
  - Оборвала, такую веревку оборвала, - выдохнул Анатолий, и начал было вытягивать снасть, но в это время щука вышла из воды рядом с плотами.
  - Не говори никому, не надо, - сказала она, - а встретишь Жавдета, не тронь его, он мой.
  И с этими словами она с силой выплюнула в дядьку якорек с окуньком, который все это время, оказывается, просто зажимала в пасти. Окунь, тут же оторвавшись, упал в корзинку с рыбой, а якорь попал дядьке точно в глаз и повис на успевшем его прикрыть веке.
  - Ты слышал, - хрипло сказал дядька, обращаясь к Сане и вынимая якорек из века.
  - Слышал? - снова спросил он.
  - Я ничего не слышал, - промычал глухо Санек, облизывая раненную руку.
  - Ты что успел с ней до меня пообщаться? - все сразу понял дядька.
  - Угу, успел.
  - Ладно, поехали, - прошипел дядя Толя, - уху варить. Есть на уху то?
  - Одни сороги.
  - Ага, одни, глянув на улов, согласно кивнул Анатолий. - Хотя, вон один окушарик все же к тебе залетел, - ткнул он пальцем в корзину.
  - Не было там окушарика, - цыкнул зубами Санек. - Я и не ездил сегодня на окуневы места. Вот здесь на плесе просидел полдня, пока эта сучка не подтянула меня.
  - За сучку ответишь! - рявкнула Тень так, что даже Борода на берегу насторожился. Она, оказывается, все это время находилась возле плотов и никуда не торопилась уплывать. Щука так двинула по плотику Санька, что тот, как пушинка, перелетел на плот дядьки вместе с рыбой.
  - Свят, свят, свят, - перекрестился Анатолий, который первый раз, действительно, посчитал, что все это похмельным синдромом. Сейчас же у него сомнений уже не оставалось.
  - Нечистая, больше я сюда не ходок, только бы выбраться сегодня отсюда. Давай, ужинаем и отваливаем, - сказал он клацающему зубами племяшу.
  Но, когда уха была уже готова, как это принято говорить в тайге на "дымок" забрели охотники с соседних угодий. При себе они, как всегда, имели бутылку и не одну. Дядька размяк и отошел. Он уже не хотел уходить с озера, а тем более на ночь. Было решено переночевать здесь же и по утру двинуться.
  Охотники же отужинав, двинулись своим путем. С ними был пацан лет пятнадцати, который на вопрос Санька - как звать? Ухмыльнувшись и уминая за обе щеки, будто ему не дадут наесться вдоволь, пролепетал: - А ты че не помнишь, что ль? Мы с тобой уже знакомы.
  - Когда это мы уже знакомы. если я тебя первый раз вижу, - обиделся Саня.
  - Когда, когда в недалеком будущем, - засмеялся пацан, - зови меня Левчиком, если, конечно, еще когда-нибудь увидишь.
  - В недалеком будущем, - про себя повторил Санек, - а на вид, вроде, на дурика не похож.
  
  Глава 22
  - Учение Шопенгауэра - это серьезный труд. Однако, на самом деле великий философ не постиг истины, которая открывается далеко не всем, - говорил нараспев о модном среди психов философе ВВП, искоса поглядывая на привязанного Гирова, уже второй день лежавшего с одуревшими, ничего не понимающими глазами.
  - Позволю, с ним не согласится, вот хотя бы по этой формулировке: Жизнь земная дана нам в качестве испытания. И основой этого испытания является страдание,- выпятил нижнюю губу Вовочка.
   Во-первых, Шопенгауэр говорит, что человек, уже рождаясь, ощущает муки. Но простите, процесс рождения для ребенка абсолютно бессознательный, а, значит, и безболезненный. Для другой половины единого целого - матери, естественно, это слезы, но это в конечном итоге слезы радости, а не горя. А радость, она, как и горе, может вызывать страдание, но совсем уже другое страдание. Значит, господин Шопенгауэр прав только в том, что вхождение в жизнь сопровождается действительно слезами. Это то, что касается рождения ребенка.
  В это время радио, висевшее на стене палаты номер шесть, психиатрической больницы номер девять, в простонародье называемой "Черной дырой", просипело: - Маленькая ремарка. Сегодня интернет издания поместили сообщение об отклонениях, замеченных в психике премьер-министра Великобритании Тони Блэра. Заключение делали авторитетные психиатры страны. Пресс-служба премьер министра была вынуждена оправдываться.
   Заключение гласит: премьер-министр самой демократической и консервативной из всех стран мира - психически не здоров, что выражается у него в "мании героизма". До этого в адрес Блэра звучали обвинения, что он Клон.
   Прослушав внимательно заявление радио, ВВП деловито выключил приемник со словами: - Это ожидает каждого, но продолжим нашу лекцию.
   Больные палаты (все кроме Штирлица, ибо только он один был в привязанном состоянии) деловито склонились над своими блокнотиками в готовности записывать гениальные фразы президента.
  - Шопенгауэр прав в одном, - продолжил Пуговкин. - Земная жизнь действительно дана нам в качестве испытания. И основой его является страдание. Но, - поднял он палец к верху, - и это попрошу выделить жирно. - Чубайс тут же стал слюнявить карандашик, согласно кивая.
   - Что же есть страдание? И почему для одних страдание - это лечение больного зуба, а для других - жизнь без нижней части туловища в течение пятидесяти и более лет. Где грань, где справедливость, где истина? Что есть страдание? Что понимать под страданием, вот в чем вопрос?
  - Сам Шопенгауэр ходил в гости с собственной чашкой, чтобы не подхватить малярию или другую заразу, он страдал уже только от одной мысли, что может заболеть или состариться. Вопрос о страдание заставляет нас задуматься о том, что страдание есть величина условная. И то, что одни считают страданием, для других может быть счастьем. Или, наоборот, то, что одни посчитали бы за счастье, для других является страданием. Поэтому принцип великого русского Зодчего Козьмы Пруткова: попала заноза в палец, радуйся, что не в глаз и будешь вечно счастлив - является вершиной всех философских учений!
  Больные зааплодировали. ВВП чуть поклонился и еще больше выпятил нижнюю губу.
  - Прям Муссолини, - откуда то из бездонных глубин сознания медленно приплыла к Гирову мысль.
  Он пытался слушать, но понял, что доза, вкаченного ему накануне нейролептика, неимоверно велика и никаким усилием воли он не сможет себя заставить работать головой эти несколько дней, пока действие препарата не ослабнет.
  А ВВП между тем продолжал:
  - А основой всего является по-прежнему мысль. Если ты можешь заставить себя думать, что ты счастлив - ты счастлив. Если ты думаешь, что ты несчастен - ты несчастен, не смотря на все твои миллионы. Если ты в состоянии заставить себя думать, что ты здоров, то ты не испытываешь болезни. Если твоя мысль постоянно говорит тебе, что твоего лица коснулись грязными руками и у тебя теперь может выскочить прыщ, у тебя обязательно выскочит чирей.
  - Возникает вопрос: - каким образом Мысль - венец всего, направить в нужное русло? Как помочь ей оказать помощь нам простым смертным? Самый простой способ. Человек от природы запрограммирован. Если мы улыбаемся даже когда нам плохо, то мозг постоянно получает об этом сигнал от наших клеток, лица в данном случае, что в его понимании означает хорошее настроение.
  - Путь гораздо более сложный , и здесь Шопенгауэр прав: основа его учения лежит именно в этой части, то есть оно является всего лишь частью общего целого.
  - Необходимо принять как должное то, что происходит, и четко себе представлять, что жизнь является испытанием для всех нас, причем, для каждого из нас - это индивидуальное испытание, которое зависит во многом от наших корней. И может быть, дети как раз и отвечают за своих родителей или следует копнуть еще глубже, что для меня лично уже явно.
  - Приняв во внимание это, человек сможет уже более достойно выдерживать все трудности, выпавшие на его долю. Борьба с трудностями и их преодоление, в конце -концов, станут для него почетной и достойной обязанностью. При обязательном стремлении избегать личных ошибок или стремиться к тому, чтобы не допускать их. Это путь настоящего Воина.
  - И, наконец, третий вариант. Смотреть на трудности как на само-собой разумеющиеся вещи, данные нам в назидание и для нашего скорейшего очищения. Не думать о них как о трудностях. Ведь, если не думать о том, что угли горячие, то и не сваришь пятки. Или, если мысленно представить, что кирпич - это стекло, он будет расколот тобой как стекло.
  - Во, дает! - С восторгом выдохнул рыжий больной. - Владимир Владимирович, помедленнее, пожалуйста, я записываю, - попросил он ВВП.
  - А здесь, между прочим, все записывают, - искоса глянув на него, бросил ВВП и молча сел на кровать, потому что в палату со всей своей свитой воше -л Главный и сразу же направился к Гирову.
  
  Глава 23
   В разведке никогда не говорили слова - последний, а всегда только - крайний. Это была та традиция, с которой с первых дней работы в ГРУ Гиров не мог согласиться. По его глубокому убеждению, в любом деле всегда существуют, пусть и не зримое, но начало и конец. А раз есть конец, значит должен быть и последний. Тот, кто закончил тот или иной отрезок, начинание, цикл, и является последним. А крайний - он может быть как последним, так и первым в нашем трехмерном мире. Ведь что такое крайний? Корневая основа слова крайний - это край, а край является как началом любого отрезка, так и его концом.
   Хотя последние ноу-хау в компьютерном мире сверх скоростей и объединяли эти два понятия в одно (например, при запуске программ с большим количеством информации последний бит становился первым и наоборот) и последнего, казалось бы, можно назвать крайним, но, тем не менее, мысль о том, что у любого дела есть два края - начало и конец, никак не позволяла Гирову принять такую легковесную и очень даже, по его мнению, уязвимую теорию относительно последнего, даже если это касалось развед традиций.
   - Не логично и присутствует какой-то шаблон, - всегда отвечал на замечания соратников по работе Александр, когда его в очередной раз пытались поставить на место за использование слова последний. - А в разведке не должно быть шаблонов.
  Иногда, это происходило во время застолья, когда произносились тосты и здравницы. В войсках говорили: - Была бы пьянка, но подошел замполит, и получилось мероприятие. В элитных подразделениях этих войск вообще считалось верхом неприличия пить "в тихую".
   Возникновение этой традиции уходило корнями в далекое прошлое. Шпионы всегда должны были уметь вытягивать информацию в любых условиях и без привлечения внимания окружающих. Для этого необходимо было уметь хорошо и уместно вести разговоры. А в любом деле, а уж особенно в разведке во главе угла всегда стоит практика. Ну, а где ты найдешь более подходящие условия попрактиковаться, как ни во время застолья. Тут тебе все условия. Можно в расслабленном состоянии попробовать любые темы, даже самые запретные и обычно труднодоступные. В таких условиях каждый даже самый косноязычный чувствует себя Цицероном или Сократом!
   Вот и в этот раз, прибыв на новое место работы в резидентуру ГРУ, на территории одной из стран Восточной Европы, и накрыв в качестве проставления для товарищей по работе стол, Гиров не стал изменять устоявшимся уже правилам, и, когда очередь дошла до него, сказал буквально следующее:
  - Много говорить пока не хочется. Понимаю, что кто-то по этим моим словам сразу вынужден будет составить первое впечатление обо мне, и, может быть, уже никогда не захочет его менять, потому как, учитывая специфику нашей работы и то, что я последний из прибывших...
  При слове "последний" - лампочка в крайней слева настольной лампе (а всего ламп было четыре, по количеству столов) с треском перегорела.
  - Вот так живет Америка с Европой, ну а у нас все через ж-ж-ж-ж, - бросил Серж - владелец стола, заглядывая под абажур. Лампочка моментально стала черной, хотя и не взорвалась полностью.
  - Хорошо хоть еще не разлетелась, а то бы сейчас салатики приказали долго жить, - оптимистично заметил он.
  - Не будем отвлекаться , - хмуро глянув на Гирова сказал резидент, - хотя это и не случайно... , - он сделал паузу. - Не надо было Вам употреблять это слово.
   Какое, он уточнять не стал. Всем и так было понятно.
  Гиров же, как бы ничего не замечая, продолжил: - Так вот, учитывая специфику нашей работы, и то, что я прибыл последним...(- Этот попался упертый, - подумал резидент.) - ... другой такой возможности поговорить, вот так вот, в непринужденной обстановке, может просто не случится, поэтому хочу начать с небольшой притчи.
   - Пролетая над равниной, огромный орел заметил большую отару овец. Он выбрал самого жирного барана, упал на него камнем, и пока пастух приходил в себя, поднялся с ним в воздух и полетел. Пастух, опомнившись, выстрелил сразу из двух стволов. Когда дым рассеялся, обезумевший пастух увидел, как орел медленно начинает падать на землю, а баран, как ни в чем не бывало, летит дальше, - закончил Гиров.
  - Так за кого пьем? - спросил смуглый, похожий на венгра опер, которого все звали просто - Боцман за его усы. - За баранов или за орлов?
   - А может, за пастуха или за то, что все-таки попал? - хихикнул Ленин, лысый маленький подполковник.
   Гиров немного подождал (не будет ли каких либо реплик еще) и продолжил, не замечая шуток товарищей:- Ну, выпить-то можно каждому за свое. Кому что ближе.
  - Хочешь, - он, улыбнувшись, глянул на лысого, - пей за пастуха, но лично я предлагаю выпить за то, чтобы в нашем коллективе бараны никогда не летали, а орлы не падали.
  - Есть встречное предложение - расширить границы тоста до ГРУ - сказал молчавший до этого резидент. Он вообще любил наблюдать, как его подчиненные ведут себя, забыв про его присутствие, и старался лишний раз не мешать им, чувствовать себя самостоятельными. Несмотря на замечание шефа, все присутствующие поняли, что тост ему пришелся по душе.
  - Ну, да пора и честь знать, - сказал генерал напоследок. - Вы еще пол часика посидите, и тоже расходитесь по одному по своим делам. Завтра полный рабочий день для всех. Александр может день использовать для размещения, - глянул он на Гирова и впервые за весь вечер улыбнулся.
  - Есть, - коротко по-военному ответил Гиров, про себя подумав, - без выходных работаем, значит.
  
  Глава 24
   Этот первый свой день в резидентуре Саня вспомнил сейчас потому, что вот уже битых полчаса ВВП объяснял всем больным в палате великое значение и силу слова "последний".
   Здесь сказанное Вовочкой полностью совпадало с позицией Гирова, и ему было очень даже интересно со стороны понаблюдать за тем, как абсолютно незнакомый ему человек говорит, практически, теми же словами, что и он, указывая на неправильность и легкомысленность такого высказывания, как "крайний".
   Разговор же ВВП был сосредоточен на одном из больных, по-видимому, в прошлом бывшем вертолетчике. Они, оказывается, тоже выбросили из своего лексикона слово "последний".
  Владимир Владимирович, наслаждаясь тем, что в этот раз его слушают абсолютно все свои, включая Гирова, и даже больные, зашедшие из соседней палаты, излагал:
  - Истинный ботхисаттва остается на Земле и отказывается от счастливой жизни в раю с тем, чтобы оказать помощь своим ближним достичь просветления и проследовать туда вместе с ним.
   - Но любое действие имеет в абсолюте свое начало и конец, даже если это неуловимо для человеческого глаза и нашего понимания. А учитывая, что движение происходит в неразрывном потоке и единой цепи, то ясно, где искать первого Будду, достигшего первым просветления и ведущим за собой остальных.
  - А что, их несколько было Будд этих? - спросил кто-то из зашедших, ибо свои, местные не осмеливались прерывать ВВП, так как Вовочка мог обидеться на такую нетактичность и замолчать на несколько дней, что с ним уже один раз было, когда Чубайс не выдержал напряжения очередной его высокоинтеллектуальной лекции и заснул.
   Пуговкин тогда отпустил ему такого щелбана, что Толик потом неделю носил на лбу шишку величиной с грецкий орех. ВВП же после этой дерзкой выходки рыжего больного целых три дня отказывался читать свой знаменитые лекции, несмотря на все уговоры.
  Вот и сейчас все сразу зацыкали на незадачливого слушателя, но ВВП, приметив в нем постороннего, отнесся к нему благосклонно.
   - Многоуважаемый, - начал он. - Многоуважаемый, но не очень просвещенный, - повторил Вовочка, - Будд было немерено. У меня не хватит пальцев на руках и ногах перечислить всех, но одно я могу тебе уверенно сказать, первым Буддой, основателем буддизма был Сиддхартхе Гаутама, происходивший по преданию из царской семьи племени шакьев, в предгорьях Гималаев, живший еще за пятьсот лет до рождества Христова.
  - Это понятно? - вопросил он незадачливого слушателя.
  - Дык, кто их поймет-то, - ответил тот растерянно пряча глаза, - ведь вот тут до тебя в энтой самой палате тоже лежал один, дык ведь он себя именно так и звал - Буддой. И, помню, он говорил: - Об одном прошу вас - соплеменники, не путать меня с Балдой. Этот после меня к вам должен прийти.
   В палате наступила мертвецкая тишина. Больной сам, наконец, поняв смысл своих слов, жалостливо втянул голову в плечи и опустил растерянный взгляд на видавшие виды тапочки Вовочки.
  - Вот, я тебе и говорю, много их было, - видя, как потух гость, и, больше не обращая внимания на заблудшего, продолжил беседу ВВП.
   - Однако, для более детального и предметного разговора обратимся за помощью к некоторым выдающимся мыслителям. Так, многие из них, соглашаясь с положениями восточных религий и, в частности, буддизма, заявляли, что состояние нирваны достигается в определенных случаях еще на Земле.
  - Но, несмотря на все ранее написанное, - тут Вовочка поднял торжественно палец кверху, - этого состояния достигает не человек, или, скажем корректнее, не Душа, имеющая человеческое тело.
  - Человек - это высокая форма развития материи, но отнюдь не самая последняя, предназначенная для перехода в другие измерения, когда этот переход происходит в едином потоке и единой цепи. Прежде всего, потому, что Космический разум никогда не посетит говорливое человеческое сознание.
  - При любой попытке Космического разума проникнуть в человеческое сознание, этот человек, не умеющий хранить молчание, тут же признается сумасшедшим, - при этих словах Вовочка, почему-то, показал пальцем на Гирова, и среди больных пробежал нездоровый шумок.
  Штирлицу как-то сразу стало не по себе, хотя слабонервным он себя никогда не считал.
  - К тому же, - продолжал Пуговкин, - как говорил мой дедушка Шопенгауэр - цель человеческого существования познать страдание, а страдание не может быть совместимо с состоянием нирваны.
  - Кроме Артурика, еще несколько философов стояли на этих позициях, - ВВП почесал за ухом и опять ткнул пальцем в Гирова.
  - Фридрих Ницше, - громко назвал Гиров первую пришедшую на ум фамилию философа.
  - Во-во, - восторженно пропел ВВП, - откуда знаешь, что хочу сказать? Мысли читаешь? Телепат? Или педераст? Ладно, с тобой я потом разберусь, - бросил он.
  - Давай разбирайся, - ответил Гиров, которому это все порядком уже надоело, и он, честно говоря, подумывал, как бы перебраться отсюда в другую палату.
  А ВВП, тем временем, продолжал:- Так вот, ни кто иной, как Ницше, предостерегал всех от возможных заблуждений в этих вопросах, говоря, что между Сверхчеловеком и обычным человеком обязательно существует какая-то связь.
  - И я хочу вам указать на эту связь. Не трудно догадаться, что канатом, натянутым между человеком и Сверхчеловеком, или по-другому той самой связью может выступать только настоящий и преданный человеку друг, освобожденный от всяких житейских обязанностей, забот и хлопот и одновременно обладающий сознанием.
  - Логично предположить, что последним пристанищем первого Будды на этой планете будет тело собаки, в той точке земного шара, которая является сердцевиной Земли в данный конкретный момент времени, так как путь, пройденный этим Буддой вбирает в себя не только жизни, прожитые им Слоном, ослом, тигром, а и растением, минералом и камнем. Но это уже моя личная догадка, - Вовочка победоносно выпятил губу.
  - Соответственно, все члены этой семьи, следующие за ним в Единой Космической цепи, являются ее звеньями. Их любовь и уважение друг к другу являются тому подтверждением.
  - Последовательность данной цепи вытягивает сам Космос. Для него нет секрета, кто за кем идет. Для нас - это пять концов одной звезды.
  - Но, так или иначе, всем, кроме собаки, придется еще, как минимум раз, почувствовать земное бытие в присутствии Космического разума, который в любой момент может перемешать всю колоду по-своему, потому как, никто из нас до конца своих дней не знает и не узнает, является ли он последним звеном в этой цепи.
  - Вот это и есть высшая форма той Игры, которую, я думаю, постиг только Ницше.
  - А, учитывая, что в этом мире все подчинено закону чисел, то становится очевидным, что, даже определив Единицу, мы не в состояние нарушить или разрушить это движение по двум причинам: - во-первых, в силу того, что Разум находится в молчаливом сознании и у него, может быть еще бесчисленное количество степеней защиты, о которых мы просто не догадываемся; во-вторых, и тут я пока не силен в науке о числах, но могу предположить, что оставшиеся четверо могут постоянно меняться местами в соответствии с общим алгоритмом их ратных дел, и с учетом всех прошлых реинкарнаций.
  - Вот это то и должно придать всему элемент Игры, непредсказуемости, но вместе с этим и определенной организованности при выходе из Зоны Организованного Хаоса! - закончил свою тираду ВВП, победоносно выбросив вперед правую руку.
  В это время в палату вошла медсестра Динара и пригласила всех желающих на вечерний, или как его прозвали больные, халявный кефир.
  - Она в цепи, и цепь длинна, величиной в целую Жизнь, - успел прошептать на ухо Гирову ВВП и, первым выпрыгнув из комнаты, вприпрыжку побежал занимать очередь у окна раздачи.
  Философия, философией, а халяву Вовочка любил очень.
  
  Глава 25
  На третий день своего отвязанного состояния, лежа на кровати и наслаждаясь такой долгожданной и сладкой свободой, Гиров, вдруг, поймал себя на мысли, что те страдания, которые ему пришлось испытать в последние дни, совсем не случайны.
  Ему вновь пришли в голову слова Вовочки, предназначенные, как ему показалось, именно для него. Он вспомнил, как президент, то и дело заглядывая ему в глаза, и для пущей убедительности тыкая в его сторону указательным пальцем, нараспев говорил: -Любимый мной Шопенгауэр и другие великие мыслители Европы на протяжение всей своей жизни неоднократно пытались донести нам , что суть земного существования заключается в познании страдания.
   - А что, первая благородная истина буддизма гласит: "Все есть страдание", - подумалось Гирову.
   - Или вот еще: "Быстрейший конь, который мчит нас к совершенству - это страдание". Христианство, тоже, подтверждает это, говоря, что те кто поймут страдание, чтобы с ними ни случилось, будут всегда исключительно спокойны и светлы. Они поймут, что именно страдание ведет к истинной цели жизни. Да, и сам крест является не чем иным, как символом страдания.
  - А молитва Страдания? Вдумайтесь только в ее слова: " Боже, я благодарю тебя за это страдание, за это лекарство от грехов моих и недоразумения моего, посланное тобою в тяжкий труд. Благодарю, Отче! Ибо в нем сгорят мои старые одежды, и я воскресну к новой жизни - чистый, как дитя, свободный, как Дух и яркий, как луч! Амен!
   - А почему нет? - продолжал рассуждать Гиров. - Учитывая то, что целью жизни любого человека, является достижение Просветления, может случиться так, что быстрейший путь к этому действительно проходит через страдание.
   - Но, здесь неплохо бы было во всех философских и религиозных учениях мира ввести еще такой термин, как Осознанное страдание, - вдруг осенило Гирова. - Каждый разумный человек, совершенствуясь, так или иначе, становится на путь Осознанного страдания. Держа себя в определенных рамках морали, законов и правил, заставляя усилиями силы воли добиваться тех или иных результатов в работе, поддержании своего здоровья в надлежащем состоянии, отказываясь от спиртного, сигарет, наркотиков, укрепляя отношения в семье, обществе, он, тем самым, подвергает себя Осознанному страданию. Именно Осознанное страдание как раз и позволяет человеку достичь Просветления, оградив его, таким образом, от еще больших страданий.
  - Тогда изречение самого Будды как-то сказавшего своим ученикам: "Только тогда вы сможете не страдать, когда научитесь страдать", становится абсолютно понятным всем, а не только избранной горстке Посвященных. Гиров, вдруг, понял, что именно Осознанное страдание и является краеугольным камнем учения Будды, позволяющим как раз таки и избежать этого самого страдания.
  - Обычному человеку, далекому от философии, будет в лучшем случае, не понятен смысл его земного существования, если ограничиваться только одной фразой, что суть земного существования заключается в познании страдания.
  - Это может повергнуть его в такую невыносимую тоску и уныние, что выход будет только один - водка, по крайней мере, у нас в России, - подвел Саня итог своим размышлениям.
   - Не, ну как простой чел может согласиться с мыслью, что суть земного существования заключается не в достижении счастья, к которому он стремился всю свою жизнь, а как раз наоборот - в познании страдания, если не использовать такое понятие, как Осознанное страдание и не давать его расшифровку?
  - Земля для многих из нас является единственным домом, - продолжил свои размышления Гиров, - и предназначена она для того, чтобы каждый достиг здесь Просветления. По всей вероятности, человек проживает свою жизнь множество раз, пока, наконец, преодолев неведение, не достигнет Просветления. Причем, это происходит незаметно для нашего сознания. Космический разум заставляет просыпаться наше сознание постепенно.
  И, похоже, все мы должны начинать с укрепления духа. Укрепление духа - это единственное, ради чего стоит жить. Не действовать ради укрепления духа, значит стремиться к смерти. А стремиться к смерти - значит не стремиться ни к чему вообще. Потому что к ней в лапы рано или поздно попадет каждый здесь живущий, - пытался дальше размышлять Саня, ожидая прихода жены, и одновременно думая о том: как же ему надо вести себя и, каким образом он должен выстраивать свое поведение и поступки, чтобы избежать этой унизительной процедуры - быть снова привязанным.
   Однако, не только эти мысли занимали его сейчас. Подобные случаи происходили с Гировым и раньше, причем чаще всего на трезвую голову. После этого он, как правило, ничего не помнил, а жена ни о чем не спрашивала, учитывая специфику его работы, и зная, что если что-то надо, то он скажет сам.
  В этот же раз он прекрасно полнил все случившееся, и последнее, что он увидел, перед тем как неведомая сила, подняв его с дивана, швырнула головой в телевизор, и он потерял сознание, была любимая им уже пожилая артистка кино, печально пропевшая: - Опустело небо без тебя ..., - а после того как она исчезла, уже пустой экран голосом Зона Коба - известного на просторах всего СНГ эстрадного певца, простуженным голосом прохрипел: - Павлины говоришь? Кхе-кхе-кхе...
  
  Глава 26
   - Похоже, первый блин комом, - молниями пронеслось в Черной дыре, которая с бешеной скоростью пересекала по диагонали скопление карликовых звезд. Одновременно, она внимательно наблюдала, как с интересующего ее объекта, медленно плывущего вокруг небольшого, отдающего теплом ярко-желтого шара, в свою очередь огибающего по какой-то замысловатой кривой линии плотное кольцо галактик, в ее сторону стремительно движется головная часть Навигатора, напоминающая сейчас небольшую черную точку - пустышку.
   - Ну что ж, так даже интереснее. Будем считать это пробным шаром. Полное возвращение Навигатора состоится не раньше чем через сто дней, - поняла Кэт, пытаясь сразу посчитать, сколько же это будет земных лет.
  Быстро просчитав траекторию движения пышущего теплом шара вокруг скопления галактик-груш, Черная Дыра получила точное время, через которое желтая звезда, а с ней и интересующая ее планета вернутся в заданную точку. Получалось немного-немало - четыре года, или двести двадцать миллионов земных лет (все свои расчеты Кэт для простоты дела сейчас предпочитала вести в земном исчислении).
  Она поняла, что захватила планету в вилку с интервалом в пятьдесят лет и сейчас находится где-то близко к золотой середине.
  - Можно рискнуть и сделать контрольный выстрел с процентом попадания даже не пятьдесят на пятьдесят, а гораздо выше, - начала размышлять она, но ей хотелось в этот раз только "верняка"! Уж очень захватила ее эта игра!
  - Ладно, подведем маленький итог, - подумала Кэт, которой все-таки ценой огромных усилий и неимоверного терпения удалось выдернуть на себя головную часть Навигатора.
  - Мэм, - отчитывался САМ, - в начале о наших потерях. Язык и Жопка исчезли бесследно. Я не смог их обнаружить даже после того, как используя Петлю времени, переместился в 1973 год от Р.Х. Самовольно погружаться глубже, я не рискнул. Хотя, я спинным мозгом чувствовал, Мэм, они были где-то совсем рядом.
  - Спинным мозгом это пусть Жопка чувствует, - парировала Крошка, не собираясь раскрывать перед САМом все карты. - Давай, конкретно, коротко и по фактам.
  - О"кей, мэм, - сказала голова Навигатора. После первой заброски нам пришлось произвести разделение.
  - Это я все знаю, - оборвала его Кэт. - То, что ты с Мозжом попал в этого чудика, и то, что вы потеряли Жопку и Языка, мне не надо рассказывать. Ты мне скажи лучше, как произошло, что в семьдесят пятом вы снова не сошлись все вместе?
  - А, значит, все же Язык был там на озере? Вот, я задницей чувствовал, что они рядом, - опять было начал САМ.
  - Ну, все, еще раз задницу вспомнишь, я тебя ею и сделаю, - ласково сказала Мамочка, отчего у САМа сразу выступил пот по всей нижней части седалища.
  - Понял, Мэм, - подтянулся он. - Хорошо, Мэм, что, петляя, опустились только до дождевых червей. А иначе бы нам кранты.
  - Ну, ничего уже не соображает, одна задница на уме. По всему не может простить себе потерю Жопки - подумала Кэт, поняв, что Навигатор уже не сможет работать как раньше без проведения полной перезагрузки.
  - Тупиковая ситуация была, - подытожила Черная дыра. - Значит: либо - натолкнулись на сильного противника; либо - второе. О втором думать не хотелось.
  - Ничего, время пока терпит, - подумала Черная дыра.- Хотя почему пока? Время просто терпит, - поправила она сама себя.
   План дальнейших действий у нее в голове уже созрел, и она, как всегда, была уверена в своей победе. Дело, как ей казалось, оставалось за малым: через Гирова (этот уже никуда не денется) выйти на второй, пока не запеленгованный ею объект. Она почему-то была уверенна, что Язык и Жопка сейчас находятся там и ждут, когда их Мамочка, вернется за ними.
  - Погодите, детки, дайте только срок, будет вам и люлька будет и табачок, - весело мурлыкала Черная дыра, перезагружая САМа, и обдумывая на семь ходов вперед все возможные варианты.
  
  Часть 2. ДВОЙНИК
  
  Глава 27
  Главврач психиатрической больницы им. П.П. Кащенко Бердяев Николай Александрович, или просто Алексаныч, прочитав выписку из переданного ему накануне уборщицей Аськой дневника одного из вновь поступивших к ним пациентов, закрыл внутреннюю дверь на ключ и задернул занавесочку. Эти два опознавательных разведпризнака говорили даже самым незадачливым работникам больницы, что Николай Александрович занимается тяжелой умственной работой и его, во избежание неприятностей, лучше не беспокоить.
  Наружная дверь была заперта еще четыре часа назад, так как сегодня был именно тот самый нелюбимый день месяца или недели, а может и года, когда Бердяев заступал на дежурство. В такие дни Николай Александрович пытался создать максимум уюта в своем кабинете с тем, чтобы удержать свою "крышу" от уже заметного сползания. Что ни говори, а двадцать лет работы в дурдоме давали о себе знать.
   Алексаныч уже неоднократно ловил себя на мысли, что и ему становится свойственна позиция "показного героизма", так широко распространенная среди больных с острой формой шизофрении, по которой он эффектно защитил кандидатскую еще десять лет назад, но, правда, дальше этого дело не пошло.
   Бердяев, как он сам считал, совершил лишь один необдуманный поступок в своей жизни, и после этого все у него пошло как то наперекосяк. Этим поступком явилась его женитьба. Он полагал, что его брак является браком, исключительно, по любви. Скоро, увы, все романтические грезы развеялись. Он все понял, но было уже поздно. Одним словом, он попал в ловко расставленные сети, как и многие миллионы мужчин и уже смирился с тем, что это навсегда.
  Николай Александрович, вообще, считал, что мы стоим на пороге матриархата и, посему, не пытался противопоставлять себя окружающим его женщинам и, уж тем более, бороться с ними. Последние дни он был сама покорность и позволял с собой делать все, что угодно. Феминизм, как он считал, опутал его по ногам и рукам, и у него не было ни сил, ни желания с ним бороться.
  Кроме всего прочего, Николай Александрович обладал еще одним отличительным качеством: в возрасте тридцати пяти лет он, почему-то, перестал выговаривать некоторые, по его мнению, совсем малозначительные звуки, хотя до этого его произношение было безупречным. Последнее, однако, его совсем не смущало и не мешало, а даже, наоборот, притягивало к нему собеседников, особенно дам, делая в глазах последних его человеком добродушным и каким-то особенно теплым и домашним.
  НАБ, практически, всегда находился в женском коллективе: дома три женщины, не считая собаки - сучки, на работе тоже только одни бабы. Так что женщины его уже давно держали за своего и даже советовались с ним: например, какие прокладки с медицинской точки зрения он считает лучшими.
  Алексаныч, как большинство сотрудниц его звали, не смущаясь, отвечал на такие вопросы (вроде, как бы он доктор и это само собой разумелось). Но дальше-больше и вот однажды он так же ненавязчиво был приглашен сотрудницами в баньку, где ожидался сугубо женский коллектив.
  НАБ, недолго думая, дал согласие и, уже находясь в парилке и все продолжая давать умные и, как ему самому казалось, очень нужные советы своим подчиненным, вдруг, заметил, что кое-кто из них как-то странно смотрит чуть ниже его пояса.
   Бердяев, как бы невзначай, опустил свою голову и понял, что смотреть действительно было на что, но он, не придав этому никакого значения, продолжал рассказывать о вреде углеводов в целом для организма и пользе не просто вегетарианского, а обязательно раздельного вегетарианского питания.
   Пауза продолжалась недолго, так как грудастая медсестра Дунька (из новеньких) упросила его потереть ей спину, и в этот момент умело стала тереться об его ШТО своей попкой, издавая легкое постанывание:
  - Ой, хорошо, бабоньки! Даже без раздельного вегетарианского питания хорошо!
  ШТО, вдруг, стало увеличиваться в размерах и мешать активному процессу мытия Дунькиной спины.
   Глаза остальных баб сразу загорелись дикими огоньками.
  - Сто это такое? - без грамма смущения спросил Бердяев на полном серьезе, показывая указательным пальцем на ШТО.
  - Ну, как, Алексаныч, - первой откликнулась Дунька, - это же вещь, а нас тут совсем немного! Всего-то пятеро!
  Спина у нее хищнически выгнулась, правая рука нежно дотронулась до органа.
  - Да, вот сагадка для всех, - ничего не замечая пробасил Бердяев. - Какой орган у мусины мосет увелисиваться в десять рас?
  - Ну, этот же, не выдержала теперь и подруга Дуняши старшая медсестра Наталия и тоже попробовала добраться до органа рукой. Уж очень он был строен! Николай Александрович хоть мужичок был и невысокий, но, как говориться, в корень пошел.
   Другие активно закивали, мол, согласны какой же еще! Парилка наполнилась движением в предвкушение нежданного счастья.
  - Не досволительное для медисинских работников неснание анатомии тела, - сказал скучно Бердяев. - У мусин таким органом является cрачок, впрочем, как и у сенсин.
  Он шлепнул членом Дуньку по заднице и пошел пить чаек, заметив на ходу, что жаль, мол, брусничный не успел заварить, для баньки-то он самый пользительный.
  - Такой коняра ускакал, - жалостливо протянула Дунька.
  - Во, - она отмерила правой рукой на левой.
  - Точно в десять раз вырос, хотя и до этого был во! - она снова показала, но теперь почему-то уже левой рукой на правой. - А он - срачок, срачок. Натянуть бы ему этот срачок на задницу, - передразнивая Главного, в сердцах сказала она, меж тем, не имея никакой на него обиды. Ну, обломилась нежданная халява, и хрен-то с ней, ведь все равно - халява же, не плановое сорвалось.
  Дуняша чуть похрипывала, по причине того, что два дня назад не выдержала и снова соблазнилась одной маленькой порцией фруктового мороженного, что ей было категорически запрещено врачами еще с третьего класса. Горло, знаете ли.
  Бабы еще несколько минут пообсуждали, вдруг, вставшую "ребром" тему и тоже пошли пить чаек.
  
  Глава 28
   - Эх, саль, телевисора нет, - отхлебывая пунш из пол литровой кружки, хлопнул себя в сердцах по коленке Бердяев, одновременно вращая ручку настройки приемника:
  - ... Космический разум посещает только молчаливое сознание. Но это его движение происходит не отдельно от всех остальных или окружающих его других сознаний. Включаются и задействуются все сознания, вступающие с ним в контакт.
  - Возможно общение на высшем уровне посредством средств передачи информации: телевидение, интернет, радио (по всей вероятности задействуются и неизвестные формы общения между людьми).
   - Причем происходит это движение одновременно у всех живущих на Земле и вступающих в контакт с сознанием, которое посетил Космический разум. На уровне человеческого сознания все происходит в виде веселой игры и положительных эмоций после того, как барьер становится пройденным, хотя в этот момент совсем не исключаются всевозможные трудности.
   - Выбор сознания Космическим разумом происходит не случайно. По всей вероятности, это тот самый канат, натянутый между человеком и Сверхчеловеком о чем писал Ницше. Но это не одинокая попытка сойти с ума. Происходит всеобщая активизация. Просто кто-то и здесь должен быть первым, кто-то чуть сзади. В игру включаются все, кто находится рядом с этим сознанием и даже не рядом, а на значительном расстоянии (тысячи и десятки тысяч километров). Цель этой игры непонятна. Вероятно, просто дается возможность понять хотя бы одному, что такое возможно и, что Космос с нами, а когда надо и в нас. Что мы и есть часть этого самого Космического разума.
   - Может быть, таким образом, корректируются наши поступки, происходит какое-то объединение родственных душ, оказывается помощь в собирании их воедино, в указании им правильного пути. Выстраивается космическая цепь за счет выдергивания из Зоны Организованного Хаоса, или просто идет деление на своих и чужих. Чужие, к нам примкнуть не могут. Вернее, могут, но только в свое время, когда очистятся и перейдут в наш лагерь.
   - Цель не ясна совсем. Ясно только одно, что в эту игру включаются все. То есть, мы находимся в Космическом разуме, Космический разум в нас, и все это едино и контролируемо, - и так напомню вам, что вы слушаете передачу "Интеллектуалы Вселенной", - сказал голос из приемника.
   - Дурдома там у них нет, - подумал про себя Бердяев, но переходить на другую волну не стал.
  - А сейчас мы, как и обещали, отвечаем на один из присланных нам вопросов. Так пятиклассник Вася из Вращенец спрашивает нас: действительно ли существовали такие высочайшие цивилизации как - Атлантида, Гиперборея, Лемурия, или это все выдумки? Наша передача авторитетно отвечает тебе, Вася, что существование Атлантиды - это исторически доказанный факт.
   - Так скажем, Платон излагает целостное учение об Атлантиде в своих трактатах. Это учение ему было передано египетскими жрецами. Оно рассказывает, что за многие десятки тысяч лет до нашей эры процветала могучая цивилизация. К несчастью, знания попали в руки непосвященных, невежественных людей и это привело Атлантиду к гибели, но часть ее жителей сумела выжить, и в дальнейшем переместилась на Запад - в Южную Америку и на Восток - в Египет.
   - Те атланты, что пришли в Египет, образовали там одну из древнейших культур, известной нам как Древний Египет. Относительно Гипербореи данные есть, но они требуют тщательной проверки. Что касается Лемурии или Му, здесь все очень призрачно и туманно.
   - И в заключение, предлагаем вам для раскрытия тайных уголков вашей души и медитативного созерцания послушать "Лунную сонату" Бетховена и арию Калафа из "Турандот". Желаем приятного время провождения! Оставайтесь с нами!
   Вся комната наполнилась ароматом прекрасной музыки, от чего и от выпитого пунша Николай Александрович почувствовал себя на седьмом небе.
  - Интересно, придет ли завтра Клавдия? - заулыбался он, вспоминая упругость и размеры ее попки. - Наверное, этак раза в три поболе чем у моей Трандычихи будет. Какая женщина! - последнее, что подумал Бердяев, перед тем как его полностью одолел сон. Остальное он уже дослушивал и досматривал, записывая на корочку.
  
  Глава 29
   - Боже мой!? Опять теракт?! - Вплеснула руками в испуге Клавдия Ивановна.
  Она, замерев на месте, со скорбью прослушала утреннюю новостную сводку и выключила телевизор. На глазах у нее выступили слезы.
   - Когда уже это кончится? Ведь совсем молодые девочки погибли там! Чистые, светлые души!
   Клавдия Ивановна глубоко задумалась: - Если согласится с тем, что все случайные смерти детей происходят из-за грехов, совершенных их родителями, или из-за их личных грехов, но совершенных в прошлых жизнях, так как в этой жизни такие юные создания еще не успели нагрешить, то возникает вопрос: - как же глубоко мы все пали в своем нравственном воспитании? Даже представить себе страшно какая пропасть отделяет нас от времени всеобщего Просветления и движения общим потоком к Свету, Добру и Порядку.
  - А если это так, то получается, что наша жизнь - это всего лишь верхушка айсберга? Значит, никто не знает, как мы должны изменить свое сознание и измениться сами, чтобы избежать страданий и преждевременного ухода из жизни?
   - Предположим, что сознание изменилось настолько, что нет ни войн, ни терактов, ни насильственных смертей, - продолжала рассуждать она, - но как быть со смертью в результате стихийных бедствий, природных катаклизмов и несчастных случаев? Каким образом изменить это? Не саму смерть, а преждевременный уход из жизни сотен тысяч людей на планете. Ведь, любая преждевременная смерть это горе, а значит - Зло?
  - Что должно произойти, чтобы мы могли избежать этого? Может быть должна измениться сама Земля и все наше на ней существование? Ясно, что в таком виде, как сейчас, человечество просто не в состоянии двигаться поступательно в сторону Света единым потоком. Значит, наше существование совсем не абсолютное и далеко не самое продуманное обитание человека, а всего лишь какое-то промежуточное, которое так или иначе должно закончиться смертью, но у этой смерти разные лица.
  - Одно - это та смерть, которая, найдя нас, открывает нам ворота в более высокие формы существования, другое - та, которая наоборот закрывает нам возможность движения вперед, отбрасывая нас в старую колею.
   - Сегодня мы строим космические корабли, способные находиться в автономном полете долгое время. Изобретаем новые виды энергии, готовим различные программы для увеличения живучести таких платформ в автономном плавании и даже не задумываемся над тем, что именно на таком корабле космоса мы уже и находимся. На нем есть все: запасы воды и продовольствия, искусственный обогрев, различные источники энергии, многие из которых нами еще не открыты.
  - Может быть, сама Земля тоже является изобретением ума человеческого? Нашего разума, который составляет с Космическим Разумом единое целое и находится рядом с планетой, постоянно материализуясь на планете для решения каких-то своих задач?
   - Тогда не планета образовалась и повлекла за собой рождение человека. А человек, являясь частью Космического разума, создал планету, такой, какая она есть, для того чтобы иметь самому возможность периодической подпитки себя, так как другие формы передачи и сохранения энергии являются более сложными и менее перспективными. Космическому Разуму, которым мы все в какое-то время являемся, необходимы грубые материальные формы для своего существования.
   - Возможно, учитывая тот факт, что наша планета Земля посредством системы Солнц, о чем в своих трудах подробно писала Блаватская, соединена со Светлым Космосом, и, в конце концов, нам удастся шагнуть за грань, и вырваться из этой треклятой Зоны О-Ха, нашего постоянного пограничного состояния между Светом и Тьмой?
   - Вопросов больше чем ответов, - размышляла Клавдия Ивановна, вспоминая последние семинары буддистов-отвинтистов, то и дело, поглядывая на настенные часы, так как поставила вариться яйца и страх как не любила, если они получались крутые.
  - Ладно, шут с нею с неизвестностью, - подумала она, мысленно решая, во сколько же ей сегодня лучше выйти из дома, чтобы, пройдя через парикмахерскую, быть в больнице не позднее четырех.
  
  Глава 30
   Осмотревшись по сторонам и поглубже спрятав рулон туалетной бумаги, Левушка, едва сдерживая дрожь, и то и дело прислушиваясь к доносившимся из соседней комнаты голосам, начал старательно выводить свою первую шифровку:
  - Не удивляйтесь, мой милый друг, что этот лист весь насквозь пропитан водой. Если Вы попробуете его на вкус, даже через тысячу лет, то почувствуете солоноватый привкус.
  - Нет, это не слезы! Все гораздо банальнее. Просто любая, даже самая примитивная, мысль приходит к нам впервые - либо в воде, либо во сне. Вспомним хотя бы Архимеда или Менделеева.
   - Вот и я зачерпнул эту идею в ванной. Почему вода соленая? В водопроводе такая течет?
   - Что Вы! У нас в России пока нормальная вода. Мы до сих пор можем ее пить без вреда для здоровья.
  - Нет, вред-то, как Вы догадываетесь, всегда и в любом деле присутствует. Понятие "без вреда" - философийское, как и весь этот труд. Но, по крайней мере, почки к сорока годам от такого пития не отказали!
   - Все гораздо проще. За свои сорок с лишним лет мне удалось побывать на море всего один раз, несмотря на то, что я родился и вырос всего лишь в ста километрах от этого самого моря, а посему я всегда добавляю в ванну с водой полтора стакана соли, чтобы чувствовать морской привкус.
   - Ну, да, ближе к телу, как сказал Мопассан. Замысел романа, который я начал писать, испытывая страшные сомнения, сводится к тому, чтобы приоткрыть Вам тайный смысл священных текстов, написанных задолго до нашей эры.
  - Весь роман разделен на главы: одни - для людей с философским складом ума; другие - для братков, детей и милиционеров; третьи - для разведчиков и шпионов всех мастей, времен и народов. Читать не относящиеся к вам разделы крайне вредно для психики или, как говорят служители разных конфессий, большой грех. Исключение составляют только шпионы, которым по роду занятий и вверенной им судьбою профессией положено знать все: от Баха до Бля...
   - Исаев! Жрать иди, а то опять пролетишь как фанера над Парижем, - громыхнуло у Льва Валерьяновича над ухом так, что он, успев подумать: - Это провал, - мгновенно потерял сознание.
   Через пять минут, придя в себя, Лев Валерьянович, машинально прочитав с самого начала весь лист, несколько успокоился. Провала удалось избежать. Первый лист, начатой им рукописи, не попал в злые руки. По всей вероятности, он в последний момент, когда сознание уже покидало его, успел засунуть рукопись в карман.
   Оглядевшись по сторонам, Левушка понял, что с обедом он действительно пролетел, но это ничуть не огорчило его. Никто из больных и обслуживающего персонала не заметил отключения Исаева. Больные просто посчитали, что Иса, как всегда, решил отдохнуть в самое неподходящее время и не зло посмеивались над ним.
  Достав рукопись, Лев Валерьянович попытался продолжить правку написанного: -... исключение составляют только шпионы, которым по роду занятий и вверенной им судьбою профессией положено знать все, от Баха, до Бляха. Общее предназначение этого эпического труда - помочь каждому индивиду, прочитавшему его, вскрыть хотя бы одну потайную ячейку своего сознания, что позволит таки homo sapiens достичь Просветления и понимания смысла своего земного существования...
   - Хренотень какая-то получается, - сказал вслух штандартенфюрер, и ему в голову закралась крамольная мысль, что никогда в этой холодной и голодной стране он не сможет залегендироваться под писателя.
   Больной психиатрической больницы им. П.П. Кащенко и бывший заключенный Воркутинской зоны Лев Валерьянович Ко'зел (попрошу ставить ударение с этого момента только на первый слог, ибо от психа можно ожидать всего); он же - Агент 007; он же - штандартенфюрер СД Макс Отто фон Штирлиц; он же - Левушка, как его любя называла его единственная тетка; он же - Лева Исаев, или просто Иса, как уважительно за его знания и огромный запас информации стали называть Льва Валерьяновича больные и нянечки, затачивая зубами коротенький огрызок карандаша, и, одновременно, как профессиональный разведчик, ощупывая взглядом все стоящие по близости тумбочки, с тем, чтобы вспомнить, используя глубоко развитый у него метод дедукции - в какую из них он заложил "тайник" в виде газеты размещаемых объявлений "Из рук в ноги", с нанесенными тайнописью на всех ее ста двадцати пяти страницах шифрами, сидя на своей кровати в позе полу лотоса, казалось, в этот момент презирал весь мир, ибо мир был не достоин того, чтобы в нем жил он - Великий комбинатор всех времен и народов, супершпион и неуловимый разведчик - полковник Максим Максимович Исаев.
  - Ко'зел! - донеслось до него, - ты, че, оглох? К тебе пришли.
  - Попрошу обращаться ко мне не иначе как господин фон Штирлиц, или же по званию, - с достоинством, поднимая голову и разгибаясь в спине, ответил штандартенфюрер.
  - Эй ты, штандарт, который с фюрером, иди уже, тебя тетка заждалась, мать твою..., - в сердцах выругалась Аська, одна из трех бессменно работающих в отделении уборщиц.
   Что с нее возьмешь! мАсква-а-а! Далекая провинция!
  Боковым зрением Левушка увидел, что тетка прилипла к вышедшему для проведения осмотра Главврачу, и решил продолжить поиск, используя случай.
  
  Глава 31
   Главврач, заметив Клавдию Ивановну, попытался улизнуть, но не тут-то было.
  - Доктор, как мой Левушка?- запричитала она, хватая Бердяева за рукав халата.
  - Осень, осень тяселый слусяй со Львом Валерьянысем, - вздохнул врач, - полная потеря памяти, налицо маниакально-депрессивная сисофрения.
   - Слава тебе господи, что не паранойя, - перекрестилась про себя Клавдия.
  - Но, отягосенная какой-то неисвестной доселе агрессией, - как-будто прочитав ее мысли, поспешил грозно добавить Главный.
  - А в чем выражается агрессия? - поинтересовалась любознательная тетка.
  - Спорит.
  - Как спорит?
  - Не как, а с кем, я бы спросил, - поправил очки Главный и очень важно снизу-вверх посмотрел на Ивановну.
  Он был почти на две головы ниже ее и поэтому все время пытался стоять на носках и подпрыгивал.
   - На колени мне, что ль опуститься, чтобы тебе удобно было, коротышка хренов, - зло подумала родственница.
  - С кем и как? Ведь он же не говорит уже вторую неделю? Как перевели к вам, так и молчит.
  - Это он с вами молсит, - надув щеки, важно сказал Главный, - а бес вас спорит.
  - Да с кем спорит-то? - взмолилась тетушка.
  - С собою и спорит.
  - Не поняла?
  - С собой, - повторил Главный, давая понять, что у него уже обход давно начался.
  - Слава тебе яйца, а я уж думала ..., - и тут Клавдия Ивановна поняла, что в этой больнице ей лучше не думать вообще, - мысли считывают эскулапы, - догадалась она.
  Главный согласно кивнул: - Да, представьте себе, на прослой неделе каждый день бубнил: - Я не дам тебе спать, фрис проклятый! Ты у меня сдохнес от бессоннисы!
  - И что? Таки сдох? - вырвалось у тети Клавы, и она тут же прикрыла испуганно рот рукой.
  Но Главный сделал вид, будто он ничего не заметил.
  - И не спал всю неделю. Никакое снотворное не могло с ног сбить... а давали мы мно-о-г-о- о-о, - протянул он.
  - Да уж, это вы можете, - мелькнуло опять в мозгах у Клавдии Ивановны, - скольких уже загубили, мучители, - и на глаза ее стала наворачиваться предательская слеза.
  - И что? - спохватившись еще раз, спросила тетя.
  - И ни-с-е-г-о ... как огурсик. Не ест, не спит усе вторую неделю - и как огурсик.
  - Так это ж хорошо, что как огурчик, - ткнула его в бок тетка, отчего Главврач влетел в шкаф.
  - Ой, извините, - опять прижала она руку к губам.
  - Вот это-то, голубуска, и странно, - похлопал ее по заднице Главный, делая вид, что выше не может достать в силу разницы их роста.
  - Так, может, я его заберу, раз он как огурчик, - робко спросила тетя.
  - Рано, - отрезал Главный, - пока присмотрим, а там видно будет кто кого, - протянул он, опять глядя на задницу Клавдии Ивановны. Видно было, что ему шлепок пришелся по душе, и он был бы не прочь повторить.
  - Сам, по-моему, того..., - подумала тетка и поняла, что зря подумала.
  Главный резко повернулся и, обиженно фыркая, направился к больным.
  - Хотя не удивительно, всю жизнь в психушке, - пожалела Клавдия Ивановна Главного и стала высматривать племянника.
   Левушка же, успев отбить на журнальном листке с изображением обнаженной Памеллы Андерсон: - 11-23; 58-13; 21-34; 55-89 - что буквально значило: "с подробным отчетом от меня к Вам прибудет агент Фибоначчи", сделал из листа бумажного голубя и, незаметно открыв форточку, стремительно выбросил его "на волю".
   Голубь, немного покружив между деревьев, упал прямо под ноги дворнику, на только что подметенный им асфальт. Дворник, первым делом, хотел было сразу запустить в ответ трехэтажным матом, но потом, покрутив головой в разные стороны и никого не увидев, поднял бумажного голубя и направился с ним к мусорному ведру. Однако, рассмотрев на его крыльях голую бабу, разгладил лист, "на автомате" пробежался глазами по написанным на теле Андерсон цифрам и, аккуратно сложив в четверо, положил птицу в карман.
  Левушка удовлетворенно выдохнул и бодро зашагал навстречу тетушке.
  
  Глава 32
  - Как ты здесь, кровушка моя родная, - протянула певуче тетушка, как только Левушка приблизился к ней на расстояние, позволившее Клавдии Ивановне заграбастать племянника в свои огромные лапищи.
   Исаев долго смотрел в одну точку, потом, вдруг, не здороваясь, заговорил:
  - При всех расхождениях во взглядах между мной и моим земляком Артуриком, я не могу с ним не согласится в одном, что у нас всех существует одно врожденное заблуждение. Будто бы мы живем для того, чтобы быть счастливыми. И пока мы будем сохранять в себе это врожденное заблуждение, до тех пор мир будет казаться нам исполненным противоречий, - вместо приветствия выдал Лев Валерьянович.
   Клавдия Ивановна несколько опешила. Во-первых, она не сразу поняла о каком Артурике идет речь, хотя и слыла среди своих дамой начитанной и в области философии очень даже неплохо подготовленной. Во-вторых, Лева сегодня впервые заговорил с нею и заговорил довольно внятно и членораздельно, чего она уже, по правде сказать, и не ожидала. Ее даже не смутило то, что он не поздоровался, а сразу начал с Артурика.
   - Да, что же за Артурик такой? Для простого дурика из Кащенко фраза, которой в нее запустил Лева, была слишком высокопарной, хотя здесь контингент еще тот, - подумала тетка, но вслух спросила: - Кормят-то как, Левушка? Я вот тут тебе немножко принесла..., - и она стала разворачивать тормозок с едой.
   Козел на еду даже не посмотрел, зато рядом с тетушкой выстроилась очередь и психи, втихаря подмигивая Исаеву, сразу начали делить харчи Левчика, то и дело заглядывая через плечо тетки и выкрикивая по очереди:
  - Груши, пять штук. Кто? Записано.
  - Курица, жаренная одна, но большая, хватит на троих! Кто? Помечено.
  - Сок томатный в пакете пол литра. Кому?
  - Эх, под него бы еще двести грамм водочки, - донеслось до Клавдии Ивановны.
   - Так, все, - грозно сказала Клавдия. - Сейчас я вам устрою обед с водочкой, - и, схватив в охапку сразу двух больных, вывалилась с ними вместе из комнаты посетителей. После чего вернувшись громко спросила: - Кто еще поесть хочет?
  - Только свое, - ответил больной, который был ближе всех к Клавдии, указывая на принесенные ему кушанья.
  - Ну, вот и хорошо, - прорычала Ивановна, грозя кому-то пальцем через стекло закрытой двери.
   - У, басурман турецкий, только попробуй,- были ее последние слова, и она опять все внимание обратила на Левушку.
   - Так-так, кто ты говоришь? Артурчик? Какой Артурчик? Что вместе с тобой здесь лежит? Такой умный псих? - она опять испуганно прикрыла рот ладошкой. - Извини, я хотела сказать - больной.
  - Стыдно не узнавать моего соплеменника Артура Шопенгауэра по слогу, - холодно ответил Лев Валерьянович, даже не взглянув на тетю.
  - Ах, да-да, конечно же, Шопенгауэр, - чуть покраснев, согласилась тетка. Ей стало очень стыдно, что она за этим панибратским выражением - Артурик не разглядела великого философа.
   Исаев же, как бы ничего этого не замечая, продолжал: - Все человеческое существование достаточно ясно свидетельствует о том, что именно страдание - его подлинное предназначение. Вся жизнь человека глубоко объята страданием и не может освободиться от него. Страдание - это по истине процесс очищения, который в большинстве случаев только и освящает человека, возвращая его с ложного пути.
  - Поэтому в назидательных христианских книгах и говорится о спасительной силе креста и страданий и, вообще, очень примечательно и верно, что символ Христианской религии Крест - орудие страдания, а не действия, - подозрительно посмотрев на тетушку продолжал Левушка, не обращая никакого внимания на еду и, уж тем более, на чавканье , раздающееся со всех сторон из-за того, что больные старались как можно больше съесть из принесенного им родственниками, зная, что все оставшееся все равно достанется обслуживающему персоналу и примкнувшей к ним блатоте.
   - Кто б спорил, кто б спорил, - пропела тетка, пытаясь придвинуть поближе к Левушке курицу.
  - Вот Вы, сударыня, - грозно обратился Лев Валерьянович к Клавдии, - что думаете по этому поводу?
  - Да какая же я тебе сударыня, - протянула тетка,- ты посмотри на меня внимательней.
  - Нет уж, Вы не увиливайте от ответа.
   Тетка вздохнула, почему-то вспомнила про движение по кругу (видно суждено нам по нему постоянно ползать) с последнего семинара Буддистов-отвинтистов и проговорила:
   - Ну, что ж, если ты про другое не хочешь, давай про Шопенгауэра поговорим, хотя, в этом вопросе я придерживаюсь взглядов неоплатоников и, если честно, то мне ближе их позиция.
   В этот момент Жопке, наконец, удалось растолкать впавшего в оцепенение Языка, и она облегченно выдохнула.
  Фон Штирлиц сильно перднул.
   - Ты, че, совсем уже охренел, псих, - вскочил рядом с ним пожиравший своего поросенка здоровый детина. - Ты еще штаны сними и насри мне здесь. Он попытался своей засаленной рукой двинуть Левчика по морде, но кулак его был мгновенно перехвачен Клавдией Ивановной.
  - Ну-ка остынь, остынь, - приговаривала она, нагибая кулак к земле. Детина сполз на пол и согнулся в три погибели.
   - Вот настоясие русские сенсины, которые и коня на скаку одним ударом кулака уделают, и горясяя исба для них... так, только погреться, - хлопая опять по заднице Клавдию Ивановну процитировал по памяти классика Главврач, не весть откуда взявшийся.
  - Эх, Клавдия Ивановна, Клавдия Ивановна, - сладко пропел он, - сли бы ко мне работать весьно десурной сопой... весьно десурным са-ни-та-ром, - по слогам еще раз повторил Главный, прислушиваясь к своему голосу и не совсем понимая причину оговорки.
   - Нет, уж лучше Вы к нам, - только и успела ответить тетушка, как увидела, как три дюжих помощника Главного, прямо-таки выталкивают всех прибывших на свидание родственников из комнаты посетителей.
   - Ваше время истекло, - доносилось откуда-то из стены.
  Клавдия Ивановна, на всякий случай, решила не оставлять ничего из продуктов Левчику. Пообещав Козелу, что через три дня она придет пораньше, и они смогут с ним подробно поговорить об учении Шопенгауэра, она, раскланявшись с Главврачом, покинула заведение.
  
  Глава 33
   Перед тем как приступить к перезагрузке Навигатора и подготовке его к выполнению сверхсложной задачи: вернуться в уже запеленгованный объект и управляя последним, вывести Крошку Кэт на объект Љ 2, где по ее мнению должны были находиться оставшиеся члены экипажа, Кэт решила прокрутить всю цепь событий. Просто так терять свою энергию она не любила.
   Пока Крошка еще не знала, что она будет делать дальше. Сейчас для нее было важно выйти на второй объект, ибо разделение экипажа Навигатора, как она уже поняла, было не случайным.
  Но не успела Кэт обдумать свой план, как внутренний импульс подсказал ей, что ее кто-то зовет. Прислушавшись, Крошка уловила волновую вибрацию своей бабушки.
  - Ты стала невнимательной Катюша, - сказала ей бабушка. - Ведь, я тебе уже давала подсказку относительно "камня", когда дело касалось интересующей тебя планеты. Ты видела себя в виде облака и даже не задумалась: откуда это видение.
  - А ведь, если было видение, значит, это с тобой уже когда-то было. Но ты не обратила на эту подсказку ни малейшего внимания.
  - Но ведь все было ясно, - пыталась возражать маленькая Черная дыра, хотя, это было против ее принципов. Она никогда не позволяла себе спорить с бабушкой.
  - Ясно, да не совсем, - тихо сказала бабушка, - да и теперь...
  - Но одно я тебе могу сказать уже определенно: - информация, которую ты приняла в тот день от Ноосферы этой планеты и моя подсказка тебе - это все звенья одной цепи.
  - Что-то я не совсем пойму, о какой цепи сейчас идет речь, - опять не выдержала Кэт, уж очень ее разбирало любопытство.
  - Не перебивай, всему свое время, - назидательно сказала бабушка и Кэт поняла, что разговор будет долгий серьезный.
  - Неужели я была на этой планете? - вырвалось у нее.
  - И ты была, и я была, и твоя мама тоже была, - вздохнула бабушка. - Все дело в том, что хоть ты и считаешь себя Воином Тьмы, причем, одним из лучших, в абсолюте ты - частичка Света.
  - Вот так вот, - только и смогла выдавить из себя Крошка.
  - Мне жаль, Катюша, что я должна тебе об этом говорить так поздно, но, поверь мне на слово, раньше этого делать было никак нельзя, и, прежде всего, в целях твоей же безопасности. Если бы с тобой что-то произошло, я бы себе этого никогда не простила.
  - Твоя мать просила меня помочь тебе избежать той ошибки, из-за которой ее сейчас нет рядом с нами. Настал черед рассказать тебе все по порядку, - сказала старая Черная дыра, внешне ничем не отличающаяся от остальных дыр.
   - Запомни, радость моя, все, что я тебе сейчас скажу, раз и навсегда. Все это время ты, не зная того сама, хоть и была Черной дырой, ты являлась частью Воина Света. Но не простого Воина Света, а Безупречного.
   - Когда-то давным-давно, задолго до твоего рождения, все мы жили в Зоне Абсолютного Порядка, Добра и Света. Никто даже и представить себе не мог в то время, что в мире могут существовать Зло, Корысть, Ложь, Обман, Зависть, Властолюбие, Ненависть, Пустословие и другие пороки. Но наступил день, когда наша Добродетель, потеряв всякую осторожность, сослужила нам злую услугу и пропустила в наш лагерь маленький, и совсем, казалось бы, безобидный, порок.
   - Один из нас предпочел чувственное, созерцательному. Причем, это случилось всего один раз. Он тут же был уличен в этом и публично обвинен. Но наша доброта не знала границ, и мы простили его, не придав большого значения произошедшему, и оставив этот случай без особого внимания, что, как потом оказалось, категорически нельзя было делать.
   - Этот маленький росточек пустил свои корешки. Оказалось, что этот порок был нам искусно подброшен нашим злейшим врагом - Магистром Пустоты. Когда мы это поняли, то было уже поздно. Это была своего рода маленькая бомба замедленного действия.
  - Мы были втянуты в цепную реакцию и многие лучшие из нас погибли уже в начальный период, пытаясь ценой своих жизней нейтрализовать проникшее в наш стан Зло, но все было тщетно. Зло разрасталось с неимоверной быстротой, мы стали терять не только своих лучших Воинов, но и свое пространство, и уже какое бы Добро мы не делали, оно неминуемо, в конечном итоге, оборачивалось для нас Злом.
   - И тогда твой прадед, мой отец сказал нам: - Мы должны временно разделиться. В нашем стане оказался враг. Он хитрее, а значит сильнее нас. Если мы, получив пощечину по одной щеке, будем, по-прежнему, подставлять другую, а не научимся себя защищать, то дни наши будут сочтены. Рано или поздно мы будем все уничтожены. Поэтому уже сейчас мы должны начать воспитывать из наших детей не просто Воинов, а Безупречных воинов.
   - Их основной задачей будет проникновение в лагерь Зла и выдавливание последнего с отобранных у нас территорий. Именно выдавливание, а не уничтожение. Ибо любое уничтожение Зла порождает неминуемо еще большее Зло, и, уничтожая его, мы только способствуем его могуществу и расползанию в пространстве.
  - Для решения этой архиважной задачи мы должны разделиться. Часть из нас - наиболее подготовленные - должны взять на себя решение самых сложных задач и вступить в открытое противоборство со Злом. Другие будут, по-прежнему, нести свое Добро, чтобы мы не забыли его истинной ценности, иначе реальная границы Добра будет стерта, и мы уже никогда не сможем отделить зерна от плевел.
   - Так было проведено деление на два легиона. Деление было делом абсолютно добровольным, но твои родители, являясь мужественными Воинами, без колебаний выбрали себе максимально трудный путь и ушли с легионом в стан врага, что обрекло их на полную засекреченность. Их задача была - опуститься на самое дно царства Тьмы и, вытащив оттуда все родственные нам Души, вернуться в свой лагерь.
   - К сожалению, никто из миссионеров не смог сохранить себя, и лишь ценой невероятных усилий (считалось, что это был один шанс из миллиона) назад, в Зону Организованного Хаоса, именно в район этой голубой планеты, удалось вернуть только тебя и еще одного мальчугана. Его судьба мне неизвестна, так как родители его, так же как и твои, не вернулись из похода, и он был взят на воспитание Попечительским Советом Старейшин.
   - По моему глубокому убеждению, спастись вам удалось по той простой причине, что родители смогли сделать вас такими, что все в вас было сплошным зазеркальем. Вы единственные оказались не рассекреченными и были возвращены назад, в координаты нашей Вселенной.
  - Так или иначе, но, после этого, пути ваши разошлись, и каждый из вас воспитывался в строжайшей секретности. Информационное поле, к которому я была подключена, довело до меня закрытую информацию, что на вас возложена исключительная миссия.
  - Я не знала, как и когда мне будет указано сообщить тебе об этом, но ты сама форсировала события и вышла к барьеру, за который мне уже хода нет, и я получила сигнал - открыть тебе эти знания.
   - С этого момента принятие последнего решения всегда будет лично за тобой. Помни, Катюша, ты часть Безупречного воина, но победить и вернуться в свой дом ты сможешь только тогда, когда тебе удастся найти того мальчугана и объединить с ним свои усилия в борьбе с силами Зла.
  - Только вдвоем вы сможете подняться до прежних наших координат и выполнить до конца свою миссию. Еще никому до тебя не удавалось это сделать. Твои родители добровольно пожертвовали собой, чтобы этой частицей Безупречного Воина была именно ты. Постарайся, моя девочка. Будь внимательна, не доверяй разуму, а доверяй только сердцу, оно тебя не должно подвести. Прощай, моя милая, и сделай это, - последнее, что смогла услышать Черная дыра.
  
  Глава 34
   Маленькой Черной дыре стало невыносимо тоскливо. Она поняла, что осталась совсем одна и никто-никто в этом мире никогда больше не обласкает ее и не скажет ей доброе слово.
  От этой мысли ей стало жутко. - А что если я не справлюсь с этой миссией? Значит, тогда ни мать, ни отец никогда не смогут вернуться в свой дом, а их Души навсегда завязнут в этих сырых и гнилых пространствах?
  Но Кэт не могла себе позволить долгого раскисания. - Может быть, уже сейчас на этой маленькой голубой планете, я уцепилась за ту ниточку, которая и выведет меня на него? - подумала она о пареньке, вспоминая последнее напутствие бабушки.
  - А, копать, не лопатить, - взлохматила Крошка свои кудри. И тут же у нее в левом полушарии весело зазвучали слова песни: -... мне копать траншею велено, я копаю словно раб, те за Сталина, за Гитлера, я за всех советских баб...
  Кэт, которая уже прочно подключилась к информационному полю Земли, вначале хотела пропустить мимо ушей эти слова , как лишнюю информация, но тут откуда-то снизу едва слышно до нее донесся голос отца: - В разведке, Катюш, лишней информации не бывает.
  - Баб любит, - хлопнула себя по лбу Кэт. - Все ясно, - засмеялась она, сразу повеселев.
  - Значит, связь с родителями не утеряна, и они будут помогать мне, но только в самых исключительных случаях, - догадалась Кэтти.
  На душе сразу стало спокойнее. Крошка поняла, что в этой своей жестокой борьбе она не одинока.
   В этот момент поток поступающей в Черную дыру информации неожиданно начал резко увеличиваться. Через мгновение он стал настолько широким, что уже не умещался в верхних слоях Крошки. Он, как огромный оползень, опускался все ниже и ниже, заняв всю Витальную зону и уже вплотную приблизился к Физической, откуда быстрого возвращения его назад, в Духовную область, ожидать не приходилось.
   - Похоже, много информации - тоже не всегда хорошо, - прошептала Крошка в надежде, что отец услышит ее. Но пространство безмолвствовало.
  Крошка поняла, что для нее наступил критический момент.
  - Слишком тяжела ноша, - пытаясь остановить этот "селевой" поток, выдохнула едва слышно Черная дыра и, собрав все свои силы, что было мочи громыхнула:
  - Стоя-я-я--я-ть, Казбек!
   Раздался мощнейший взрыв. Оглянувшись, Кэт поняла, что это взорвалась Эпидерсия, каким-то образом оказавшаяся у нее за спиной. Поступление информации мгновенно прекратилось, Черная дыра почувствовала.
  - Может, оценила мое критическое состояние и решила мне помочь? - подумала Крошка, изучающе глядя на разваливающуюся Эпидерсию. - Хотя, с какой стати ей понадобилось мне помогать?
   Внутреннее напряжение, вызванное неожиданно хлынувшим в Черную дыру потоком информации, оказалось настолько мощным, что чуть было не погубило саму Крошку, в клочья разорвав вплотную подкравшуюся к ней с самыми подлыми намерениями злобную Эпидерсию.
  - Ну, умерла, так умерла, - подумала Кэт, видя, как стремительно разваливается на куски, теряя прежнюю черноту и плотность, Эпидерсия.
  
  Глава 35
   После ухода тетушки Исаев, так и не притронувшись ни к чему, с демонстративным видом восседал в позе полу лотоса на своей кровати. Больные, находящиеся рядом, посмеивались:
  - Опять Исай плоть истязает, - не зло шутили они. - Наверное, у него великий пост!
  - Ага, очень великий: уже вторую неделю ничего не жрет!
  - Бойкотирует!
  - Ну, только кого непонятно! Сам себя, что ль.
   На самом деле Лев Валерьянович поступал очень разумно и продуманно. Являясь по своей натуре человеком очень активным (за что и попадал уже два раза на зону) и любознательным, он знал из рассказов своих старших товарищей и прочитанной научной литературы о таком феномене, как посещение сознания Космическим разумом.
   В этот момент, по его пониманию, обязательно должно происходить видимое или, по крайней мере, ощутимое изнутри отделение души от тела, естественно, при сохранении между ними связи и продолжения земной жизни.
   То, что отделение души от тела происходит после смерти, Левушка знал еще в десятом классе, потому как слыл школьником добропорядочным и учился, практически, на одни пятерки.
   Возможность же при первом посещении психбольницы (тогда он умело инсценировал душевно больного, что позволило ему избежать лишения свободы сроком на пять лет) ознакомиться с трудами великого индийского философа Шри Ауро Биндо убедила его в том, что каждый из нас завязан на Космос и каждого может посетить Космический разум.
   Другое дело, что последствия такого посещения не совсем устраивали Левушку, так как, как правило, эти люди либо скоропостижно умирали, либо доживали свои дни в психушках.
   И вот сейчас, как он считал, у него был именно этот случай. Он не сомневался, что из психушки его рано или поздно выпустят, как не сомневался и в том, что с психикой у него как раз сейчас-то все о"кей. То, что говорил Главный, или что думали окружающие, глядя на его поведение, ему было по барабану.
   Он знал, уже почти наверняка, что с ним произошел именно тот случай, когда Космический разум посещает человеческое сознание. Правда, у индуса говорилось, что сознание должно быть обязательно молчаливое и необязательно человеческим.
   Лев Валерьянович же никогда не был человеком молчаливым, а, даже, наоборот: при последних своих коммерческих сделках ему удавалось так виртуозно разводить своих партнеров за счет одного только умения красиво говорить, что он скорее относился к категории людей очень говорливых. Но еще раз оговоримся: Козела это совсем не смущало.
  Левушка понял, что именно в нем находится этот самый Космический разум (он четко и ясно слышал голоса внутри себя) и не собирался с ним расставаться.
   Последний подслушанный им разговор (ему тогда удалось притвориться спящим) дал ему возможность понять, что без дополнительной энергетической подпитки залетевшим к нему в сознание субчикам уже не удастся покинуть его тело. И Левушка решил, что вот этой самой-то подпитки, он им и не предоставит.
   Теперь все было в его руках. Кстати, себя он чувствовал на удивление хорошо, хотя уже которые сутки кряду не притрагивался к пище, если не считать кефира, который он пил по вечерам. Разуму, конечно, от кефира толку было мало, а вот организм свой он, таким образом, вдохновлял.
   Время от времени Левушка громко спрашивал: - Ну что, фриц, (почему-то ему нравилось именно это обращение) ты живой еще там? Но Космический разум и второй с ним упорно молчали.
  Вот так и сейчас, придя из комнаты посетителей и так и не притронувшись к еде, Исаев бухнулся на кровать и спросил: - Ты живой еще?
   Вопрос был как всегда риторический, но к удивлению Исы он, вдруг, услышал злобный голос, где-то внутри себя:
  - Мог бы, Козе'л, хоть гроздь виноградика или грушку съесть. Нам бы сейчас глюкоза совсем не помешала.
  - Ладненько,- повеселел Левушка, не обращая внимания на то, что в слове козел стояло обидное ударение. - Я понял, что ты, наконец-то, созрел для того, чтобы со мной поговорить!
   В ответ он услышал другой, как ему показалось, заспанный голос: - Напрасно ты, Язык, с ним начал бакланить. Он ничего толкового не скажет все равно. Так или иначе, чтобы отсюда уйти, придется ждать, когда он кони бросит. Я только вот никак не могу взять в толк: куда делись САМ с Мозжом, и почему это нам с тобой досталось такое гребаное тело.
  - Это кто кони бросит? - возмутился Исаев. - Ты кто такой? Первый, я понял, Языком зовется. Он и есть Разум. А тебя как величать? - напористо спросил Левушка, понимая, что это сражение он выиграл и теперь ему будет открыт доступ в величайшие тайны Вселенной, по крайней мере снятие крупных сумм со счетов в западных банках - это точно будет плевое дело.
  - Зови меня просто Жопка, - опять зевнув, ответил второй. Видно было, что ему затея с этим контактом совсем не по душе.
  - Ладно, Жоп, - опять сказал Первый, - сколько можно бойкотировать-то. САМ неизвестно где и неизвестно, найдет ли он нас. Мы, как видишь, в полной заднице. Так уж хоть пожить пока здесь по-человечески, - примирительно сказал Язык, которому очень понравилось, что его назвали Космическим разумом.
   Фон Штирлиц рассмеялся и от предвкушения своей скорой победы начал лежа на кровати выделывать ногами разные кренделя, то и дело, подпрыгивая и переворачиваясь. Двум больным, находящимся в палате показалось, что у него новый приступ шизофрении, но так как Левушка слыл больным не буйным, за санитарами из них никто не побежал, продолжив разыгрывать на шахматной доске любимый ими чапаевский гамбит.
   Чтобы не смущать игроков и спокойно принять решение, Лев Валерьянович, еще раз посмотрев на шахматную доску и определив, что там, у белых явный перевес (пять пешек и конь против четырех черных ферзей) отошел к окну и тихо спросил:
  - Ну что, поговорим на берегу?
  - Не понял, - встрепенулся Язык. - На каком еще берегу? Вроде нет пока никакого потопа? Или я тут не все вижу у вас?
  - Ты что, братишка, не местный? - спросил Козел.
  - Да уж, не из местных мы, - вставила Жопка, - слава Богу.
  - А, че ты сразу Бога славишь? Я, между прочим, атеист, чтоб вы знали. Хотя вот, может быть, сейчас с вами пообщаюсь, и буду верить в существование этого самого Бога.
  -Ты какого имеешь в виду, - не удержался Язык, но Левушка пропустил его замечание мимо ушей.
  - Так, значит, вы решили посетить именно мое сознание. Я правильно вас понял: Язык - это Космический разум или проще Дух, Жопка - это моя душа или по-другому я сам, только во всех предыдущих моих жизнях, и я - это я теперешний в своем бренном теле?
  - Ишь, че захотел, - прошипела Жопа, - чтоб я Душой его была. Это не душа, а сплошная черная дыра. Да из этой черноты просто выхода нет. Пускай другую дуру себе поищет еще, эдак, я думаю, лет сто.
  - Ну, в общем, так, - сказал Язык, как ни в чем не бывало.
  Жопа с силой его ущипнула, но он только подмигнул ей, мол, не мешай, все будет тип- топ. Пауза и так затянулась на целые две недели, и по всему помощи было ждать не откуда.
  - Хорошо, - уже дружелюбно ответил Исаев, - так даже удобнее. Ну, ладно разборки в сторону, теперь о деле. Расскажите цель вашей миссии и при чем здесь я. Что б я все сразу понял, а уж потом я вам выдвину свои условия.
  Жопка опять ущипнула Языка, мол, давай ты же у нас специалист по сказкам.
  - Ну, чтоб не слишком глубоко копать, - начал было сказочник.
   - Нет уж, ты давай глубоко и по порядку, - перебил его Козел. - Мне сейчас спешить некуда.
  - Как скажешь, - нисколько не смутился Язык. Он был настоящим профессионалом своего дела и сбить его с толку было не просто.
  Для начала ему как профессионалу хотелось все же узнать, с кем они имеют дело. Кто же на самом деле Лев Валерьянович? Он помнил, что САМ вскользь намекал ему, что для них важно зацепиться именно за русского.
  - Может их оказалось двое, а мы не смогли точно вычислить - Ху есть ху, поэтому и разъехались с САМом, - мелькнула у него мысль.
  - Так вот, если глубоко и по порядку, то начну с того, что наша миссия заключается в том, чтобы определить на этой планете ее пуповину, то есть ключевую на настоящий момент страну, а в ней истинного патриота, который, по всему, должен быть очень и очень законспирированным.
  - Этой страной явилась Россия, а патриотом соответственно Вы, сударь, - подытожил Язык, который, когда хотел, умел передавать саму суть буквально в двух словах.
  - Очень неплохо начал, - согласился Лев, - даже заинтриговал. Вот только русским патриотом меня назвать нельзя, я бы даже себя патриотом- россиянином и то не рискнул назвать, - как-то задумчиво сказал Козел.
  - А, кто же ты тогда? - вырвалось у Жопки.
  - Еврей я, ребята, еврей, - как-то через-чур задумчиво сказал Лев Валерьянович.
  - Как еврей? - у Языка выпал от удивления язык.
  - Вот так вот, еврей, самый что ни на есть чистокровный, по маме, так сказать.
  - А как же ты на этом далеком севере оказался? Там ведь отродясь евреев не было, - бросила Жопка.
  - Все течет, все изменяется, - пробасил Исаев, думая в этот момент про своего земляка Абдралмовича (вот кому с Севером-то подфартило).
  - Неувязочка маленькая вышла, вот и заехал в места не столь отдаленные, - тихо прошипел Лева, так как увидел, что в его сторону движется с грозным видом Аська, волоча за собой здоровенную швабру.
  
  Глава 36
   Уборщица жилых помещений Аська славилась скверным характером, и встречаться с ней Леве совсем не хотелось, особенно, когда она была во всеоружии.
  - Ты че здесь делаешь, Козел? - обидно спросила она.
  - Мастурбирую, - зло улыбнулся Валерьяныч.
  - Ну, и слава Богу, - примирительно сказала Аська. - А то я, уж, думала, опять в палатях курить начали. Вроде, дымом несет, а?
  - Это у тебя подсобка горит, - брякнул фон Штирлиц.
  - Ой-ой, беда-беда, - заорала было Аська, но вовремя очухалась.
  - Че совсем сдурел? Какая подсобка? Третий этаж. Где мы и где она? Полуумок. Ща как дам шваброй по морде, сразу мозги вернутся, и лечение не нужно будет.
  - А ты не задавай дурных вопросов, - на всякий случай, отодвигаясь, засмеялся Исаев.
  - Все уже из-за этих асфальтеров насквозь провоняло, - он кивнул на улицу, где второй день не покладая рук трудилась бригада асфальтоукладчиков, - а она только дымок почуяла.
  - Ладно, живи пока, - примирительно сказала Аська и пошла из палаты.
  - И впрямь асфальт укладывают, - подумала она. - Откуда взялись, вроде пять минут назад еще не было здесь, а уже, подишь ты, полдвора закатали.
   На самом деле все было гораздо проще. Многие люди, живя в одно и тоже время и даже в одном и том же дворе, тем не менее живут в разных измерениях сами того не зная. Они могут ходить друг возле друга, даже не замечая этого, а уж тем более другого окружения, пока им на это не укажут.
   Вот и сейчас произошел тот самый случай, и не укажи Исаев на рабочих, Аська так и не увидела бы их. А потом бы всю осень ходила и удивлялась, откуда здесь новый асфальт появился? Прям, как в сказке.
   Но это отдельная тема, и полное ее описание еще впереди.
   Все это время, пока Лев вел переговоры с опасным собеседником, вооруженным мерзкой шваброй, Язык просчитывал ситуацию. Последнее, что он узнал, резко меняло дело и говорило ему о том, что их полет с Жопкой ушел с намеченной траектории, и они попали совсем не туда, куда надо, а, значит, и скорый выход для них тем самым оказался заказан, тем более, что ему уже приходилось встречаться с евреями, хотя в этой части космоса он и оказался впервые.
   Этого добра было в космосе полно везде. И где бы они раньше не работали, в каких бы удаленных уголках Космоса не летали по приказу Крошки Кэт, они, практически, всегда встречались с этим словом - еврей.
  - Тоже миссию какую-то выполняют, - последнее, что успел подумать Язык, прежде чем Левушка снова вернулся к их разговору.
   - Итак, - сказал Валерьяныч, явно показывая, что пора продолжить прерванный рассказ.
  - Итак, - повторил Язык задумчиво, понимая, что надо сменить пластинку.
  - Итак, - сказал он еще раз, - если не отвлекаться на частности, а кто ты это частность, которая не имеет никакого отношения к нашей миссии...
  - Если бы не имела, вы бы в меня не влетели, - опять перебил его Козел, широко улыбаясь. Он уже понял, что совсем не случайно его происхождение вызвало такую реакцию новых друзей.
  - По всему видно, что моя причастность к моей исторической Родине имеет куда более глубокие корни, чем я сам об этом знаю, - подумал он.
   Но Язык уже определился с темой и не дал ему продолжить его размышления.
  - Напомни мне, пожалуйста, семь чудес света вашей планеты. Он помнил по прошлым встречам с евреями, что они всегда обладали очень большим объемом информации.
  - Статуи Гелиоса Родосского и Зевса, усыпальница царя Мавсола, Александрийский маяк, сады Семирамиды, Ебипетские пирамиды, - съехидничал Козел, - и это, как его, cедьмое ...
  - Точно еврей, - подумал Язык, - информацией обладает не всей до конца, но как всегда больше чем достаточно.
  - Причиной всему, - громко продолжил Язык, сконцентрировав свои мысли, - является апогея периодов развития человечества.
  - Подожди, а как же седьмое чудо света? Подскажи!
  - Да, плюнь ты на него, я и первых-то шести не знал, -засмеялся Язык, как ни в чем не бывало. - Слушай сюда.
  - Каждый период человеческой цивилизации имеет свой точно установленный историей апогей. Апогеи периодов известных цивилизаций имели место в своей эпохе. Когда вековой полюс переходил в столицу или точнее в центр владений народа лидера.
  - Такими центрами цивилизаций у вас являлись Вавилон, во времена правления Семирамиды две тысячи лет до Рождества Христова; Египет - времен Фивы, за пятнадцать веков до нового летоисчисления; ваше, между прочим, еврейское государство времен Соломона со столицей в Иерусалиме, - ткнул он изнутри Козела (тот подпрыгнул), - значит, чувствует, - удовлетворенно отметил Язык. - Греческий расцвет - времен Перикла; Римское владычество разных времен и Французское - времен Людовика тринадцатого и четырнадцатого, - подытожил он.
  - На протяжении же всего девятнадцатого и двадцатого столетия протекала упорная борьба и перетягивание полюса правления на свою сторону. Вначале в этой борьбе участвовали Россия и Франция, не захотевшая первой расставаться с ним добровольно, затем Германия и Советский Союз. После победы последнего во Второй мировой войне полюс, казалось бы, уже перешел в Москву. Но, увы, все это оказалось очень временным.
  - Сразу резко активизировалась Америка и борьба между ею и СССР разгорелась с новой силой. Язык опять ткнул изнутри Леву, но в этот раз тот не отреагировал. - По-разному, значит, до него доходит, - подумал Язык.
  - Так вот, Америке удалось оттянуть полюс на нейтральную территорию, а затем и вообще перетянуть на свою, - закончил Язык.
  - И вот сейчас, когда все считают, что Америка выиграла эту драматическую битву и является полновластной хозяйкой положения на этой планете, на самом деле она находится в движении в сторону глубокой задницы. А все это необходимо лишь для того, чтобы дать возможность России окрепнуть и набраться сил перед новыми важными битвами, - сделал вывод Исаев.
  - Ты смотри, соображает, - улыбнулась Жопка, которая до этого времени молчала и пристально, как психолог, наблюдала за реакцией Левы. - Слышь, штандарт, давай уже сходи, поужинай. А то я скоро из-за тебя сама травку начну щипать.
  - Да-да, - поддержал ее Язык, - пора на ужин, далее рассказывать без подпитки отказываюсь, - запротестовал он.
  - Ладно, - Исаев и сам уже заметил, что Аська машет ему вопросительно черпаком: отдавать его порцию, или он идет ужинать.
  - Ладно, - повторил он, - сегодня вы заслужили пайку. Продолжим после трапезы. И фон Штирлиц направился в развалку в столовую.
  - Все, пацаны, - сказал здоровенный больной, проглатывая слюни, сегодня ночью Сатурн налетит всей своей массой на Юпитер, Исаев жрать идет.
  
  Глава 37
   После того, как дядя Толя выспался, у него появились сомнения по поводу немедленного возвращения домой. Как объяснять всем причину прихода с рыбалки пустыми, он не знал, но и оставаться на озере не хотелось ни за что.
  Соломоново решение подсказал Борода.
  - Слышь, Анатоль, - он называл дядьку на французский манер, хотя для него это было обычным сокращением длинного слова, что татарин в своей речи использовал довольно часто.
  - Слышь, Анатоль,- повторил он еще раз, видя, что последний не среагировал на его обращение.
  Дядя вышел из своего оцепенения и, нехотя развернувшись в его сторону , кивнул.
  - Ну?
  - Баранки гну. Че, говорю, с харчами -то домой идти, да еще без рыбы.
  Здесь Борода глянул на Санька: - Вон, от племяша все девки за такую рыбалку отвернутся, даже ранение не поможет, - он скосил свои маленькие с постоянным прищуром азиатские глазки на забинтованную руку пацана.
   Похоже, с ней было все в порядке. Наложенный на свежую рану подорожник и пропитанный мочой бинт не дали ей загноиться. Рука чувствовала себя довольно комфортно и создавала впечатление вполне рабочей.
  - Вот и я говорю: здесь все равно уже не рыбалка. Ну, разве только смерти себе искать, а вот на моем стане можно рыбки взять за два денька сполна. Не стыдно будет домой возвращаться.
  В поселке у них была традиция: при встрече каждый считал своим долгом спросить, сколько взяли? Причем этот вопрос относился не к килограммам. Больше двух пудов из тайги все равно не вытащишь в одиночку, да и не надо это. Рыбу в поселке никто не продавал, а себе и родственникам, если зайдут, этого было достаточно вполне.
  Это относилось , исключительно, к щукам. Щукой считалась всякая, от мала до велика, не важно как пойманная, главное - хищник. И вот было престижно поймать их поболе. Сейчас же у рыбаков имелось всего две небольших травяночки, взятые еще в первое утро. Это был настоящий позор. Ну, возвращаться с семью, ну, с шестью - еще куда ни шло. Но две! Это был верх неприличия.
  Анатолий напрягся. Смена своего решения всегда давалась ему с трудом, но и не поменять, значит, опозорить и себя и племяша перед всем поселком. Борода прочувствовал этот момент по-своему и развязав мешок, ловко выхватил припасенную для таких случаев маленькую.
  - На-ко, вспрысни не веселья ради, а исключительно здоровья для. Только половинку, - предупредил он. - Мне еще на этом лекарстве три дня держаться. Зуб, зараза, совсем замучил, - обращаясь почему-то к Саньку, и прижимая руку к щеке, сказал он. - Вырвать его что ль? А? Как думаешь?
  - Лишний вырви, - ответил пацан, я вообще-то не стоматолог.
  - Ты не он, - согласился борода (слово стоматолог он не рискнул повторять слишком мудреное), - но, уж, очень ты, я смотрю, умный. Лишние - это у тебя. Вон, смотри, полный ротешник, а у меня кажный корень на счету, - недовольно пробурчал он. - Ты книжку-то прочитал? А то давай, возвращай.
  - Ты че? - изумился Саня и скосил глаз на дядьку.
  Борода тут же понял, что не туда он направил сейчас свое внимание. - Ай да пацан, - опять подумал он, -ай да молодец, действительно не дурак.
  - Ну, все-все, Анатоль, и так уже лишку дернул, - потянулся он за макалюхой.
  - Что скажешь, племяш? - оторвавшись от бутылки, спросил дядька. - Как скажешь, так и будет.
  - Так вот только не все сразу, я ж не Фигаро. Вначале тебе, - он повернул голову в сторону Бороды. - Где ты видывал, что б такие толстенные книги читали за один день? Он показал большим и указательным пальцем примерную толщину книги, увеличив ее почти вдвое (не приукрасишь - историю не расскажешь).
  - А теперь тебе мой ответ, - Санек чуть кивнул в сторону размякшего и подобревшего дядьки. - Ты, дядь, я смотрю, как на грудь примешь, так хоть с Чудо-Юдом готов сражаться?
  - Ты давай коротко и по делу. Да или нет? - недовольно пробасил дядька .- Как скажешь, так и будет.
  - Скажу да, потому как по прочитанному у меня к этому знатоку Тибета, - он кивнул в сторону Бороды, - есть парочка вопросов, да и без щук возвращаться неохота.
  - Любой вопрос, любой ответ, - весело пропел Борода. Ему были по душе эти простые, на первый взгляд, но совсем не относящиеся к разряду простаков Анатоль и его племяш. Восточная интуиция татарина подсказывала ему, что неспроста в этот час оказались они на озере рядом с ним, и ему очень не хотелось вот так вот просто с ними расстаться.
  - Решено, - сказали все трое одновременно, переглянулись и громко засмеялись (желание же про себя догадался загадать только один из них).
  Ветер совсем стих. Солнце спряталось. Над все тайгой лег небольшой туман, что было на руку рыбакам, так как ходить в тайге по жаре, да еще с рассолом на спине, было делом не совсем веселым.
  
  Глава 38
   Не прошло и двух часов как рыбаки уже были на Глубоком в любимой избушке Бороды.
  Эту избушку Борода рубил сам, и, практически, она была его домом. Он редко кому разрешал в ней останавливаться, что являлось грубейшим нарушением основных таежных правил, но татарину эту прихоть прощали. Во-первых, потому что он жил там, двенадцать месяцев в году. А, во-вторых, еще и по тому, что в отличие от Мелкого и других небольших озер, которых здесь в округе было немерено, Глубокое было озером просто огромным.
   По своим размерам оно лишь немногим уступало Балатону. О последнем Санек прочитал в журнале "Вокруг света". Правда, Балатон затягивался камышом со всех сторон, Глубокое же только с Севера. Однако, темпы его затягивания были явно значительно больше, потому как это был стихийный сугубо природный процесс, и человек не хотел, да и не мог бы ему помешать или воспрепятствовать.
  - Прям как озера-побратимы, - подумалось Саньку сейчас, глядя на Глубокое. Интересно, кто из них первым прекратит свое существование.
  - Не дождетесь, - донеслось до него с водной глади.
  - Какие здесь звуки, - подумал парень. - Совсем другая вода, не то что на Мелком.
  Именно в том месте, где стояла избушка Бороды, озеро активно затягивалось, превращаясь в непроходимое болото. Место это Борода выбрал не случайно. Трудные подступы с воды, а она окружала мысок со строением с трех сторон, не давали возможности кому бы то ни было подойти к избушке незамеченным. В принципе подход мог быть осуществлен только с одной стороны. Уходить же Борода мог куда угодно, и уже через пятьдесят шагов был незаметен и недосягаем.
  - Не каждый рискнет шагнуть в эту топь, даже если будет знать, куда за ним надо идти, - подумал парень. - Вот так вот непойманным и остался. Хитер татарин, нечего сказать, - мелькнуло у него в голове.
  - Ну, вы тут готовьте костер, а я пойду свежачок сниму. Думаю, пара-тройка щук уже сидят, - быстро как из пулемета прострекотал Борода, забирая из кустов припрятанные весла и показывая какого размера должны быть щуки.
  - Смотри, не донесешь, - пошутил Саня.
  - Давай, сынок, делай свое дело, и поменьше разговаривай, - услышал пацан в ответ.
  - По-моему, суеверен, зря брякнул под руку, - усмехнулся Санек, - ну, да черт с ним!
  - Место тут такое: только поставил самоловку - через час она уже там сидит, тебя дожидается, а я перед уходом все снасти освежил, сейчас только сымай! - донеслось уже из отплывающей лодки.
  - Место тут гнилое, - крикнул ему в догонку Саня, глядя на затягивающий со всех сторон воду мох. - С берега точно не порыбалить будет, а лодчонка у тебя на одного, че делать-то будем?
  - А зачем тебе рыбалить, сиди, читай книжку. Набирайся ума, может действительно разведчиком станешь. Без рыбы не уйдете, коль к Бараде приехали, - было последнее, что он услышал.
  - Станешь-не станешь, - пропыхтел недовольно пацан, видя, что у татарина совсем нет запаса дров у избушки. - Даже бересту не заготовил, азиат, - не зло ругнулся парень, беря топор и присматривая, куда лучше пойти за сушняком.
  А Борода тем уже выгребал на чистую воду через камыш, обильно росший по всему побережью. Для того, чтобы лодка могла подходить вплотную к берегу утеса, он использовал единственный в этом месте небольшой ручеек, впадающий в озеро, и по его руслу подтягивал лодку до самого берега, если в этом была необходимость.
  - По-другому в этом месте попасть с воды к избушке невозможно, - подумал Саня.
  Погода стояла отличная. Жара спала, гулял небольшой летний ветерок, что позволяло спасаться от комаров, не давая им собираться в огромные черные тучи и гонять свою жертву до потери последней капли крови.
  Настроение у Сани, да и у дяди Толи, явно, улучшилось. Вчерашний кошмар уже вспоминался как далекий и страшный сон, и здесь, на Глубоком, казалось, ничто не предвещало им беды...
  
  Глава 39
   Найдя подходящий сушняк, Санек, напевая любимую песню: - Здесь вам не равнины, здесь климат иной...,- принялся за знакомое для него дело. Учитывая тот факт, что отец ушел от них рано (парню тогда не было еще и семи лет) обязанность по обеспечению семьи дровами легла сразу на плечи пацана.
   Первый свой костер (именно настоящий большой костер, а не какую-нибудь там поленницу) он сложил уже в первом классе, расколов для этого в течение месяца добрых пять кубов леса, и с тех пор переколол этих дров несметное количество.
   Ему нравился этот процесс. Особенно он любил делать это зимой, и особенно любил колоть березу. Чурбачки, которые он, кстати, уже с десяти лет и пилил сам, разлетались на морозе как орешки.
   Местные бабы, следовавшие мимо него на поселковый колодец за водой, с удивлением говорили матери:
  - Твой то, Нюр, уже мужик настоящий. Иду, смотрю, сам пилит. Дружба больше него, а ничего, справляется. Вон сколько навалил уже. Его там за поленьями и не видно. До самой весны хватит.
  - Ну, что поделаешь, - как бы всегда извиняясь перед ними отвечала мать. - Мне ведь совсем некогда. Пока с работы приду, уже и семь часов, когда дровами-то заниматься, темно ведь уже совсем.
  - Да что ты оправдываешься-то, - замечали ей бабы.
  - Ну, как же, ведь совсем же еще ребенок, - жалостливо говорила мать.
  Бабушка же его, наоборот, не могла нарадоваться, что из внучка растет помощник.
  Она всегда, когда вокруг Сани собирались его дружки, желающие тоже попробовать попилить и уговаривающие его дать им разок "пильнуть", высовывалась из двери и угрожая им клюкой приговаривала:
  - Ух, антихристы, пошли вон отсель, не мешайте человеку работать, архаровцы окаянные! Ужо я вам!
   Хлопцы сразу же разбегались, хотя бабка ходить совсем не могла и передвигалась только по дому и то при помощи клюки, но уж очень почему-то ее все боялись. Так и говорили ему обычно, когда он приглашал к себе в гости:
  - Не, к тебе не пойдем, у тя бабушка очень злая!
   На самом деле бабушка была добрейшей души человек и даже, когда она злилась, то скорее всего делала вид, что злится. По-настоящему это у нее никогда не получалось. И вот именно сейчас Санек почему-то вспомнил бабушку, которая еще прошлой весной попрощавшись вечером со всеми, сказала:
  - Ну, что ребятки, не увижусь я с вами на этом свете больше. Похорони меня, Нюр, рядом с могилкой отца, да, и в сундучке на дне - это на гостинцы, ребятам там немножко. Не закатывай больших поминок, нечего деньги зря тратить, вон у тебя скольких подымать надо. Она обвела взглядом внуков. Слушайтесь маму, детки, и помогайте ей, и да поможет вам всем Бог!
  - Да что ты такое говоришь-то, мам, - пыталась остановить ее Сашина мама, но бабушка уже отвернулась к стене, пожелав всем спокойной ночи, и заплакала без слез. Слез у нее уже давно не было.
  Через день весь поселок хоронил Прасковью Петровну, последнюю в округе женщину-партизана, которая, уйдя добровольно на фронт и попав в плен, смогла бежать от немцев, пробиться к партизанам и возглавить впоследствии небольшое партизанское соединение, которое в конце войны было отмечено лично товарищем Сталиным.
  
  Глава 40
   Протяжный крик резко прервал воспоминания паренька, и он настороженно вскочил с колен (так было удобнее рубить сушняк).
  - Толя-я-я-я-я-я-я-я-я, - опять донесся протяжный крик, Понять толком, близко он или далеко, было невозможно, ветер относил слова в противоположную от берега сторону на озерную гладь.
  Саня бросив охапку дров, которую по началу хотел прихватить с собой до избушки, рысью метнулся назад. Навстречу ему уже бежал перепуганный дядька.
  - Хватай кол и за мной, - успел скомандовать он и стал спускать к воде.
  На самом деле вода - это было одно лишь название. Крик донесся строго с северной стороны, а там было сплошное болото.
  Пацан быстро догнал дядьку и, хорошо зная эти болота, старался ступать строго след в след. Быстро идти никак не удавалось, потому что дядя Толя, ставя ногу, тут же ее отдергивал назад. Было такое ощущение, что мох, затянувший воду, не выдерживает его веса и рвется.
  - Интересно, какая под ним глубина, - подумал Саня, на всякий случай, разворачивая кол горизонтально. Пытаться щупать им перед собой почву, было делом лишним, а вот если мох все же разойдется и он сыграет в эту болотную жижу, то кол мог оказать ему неоценимую помощь.
  Ради интереса он один раз ткнул острым концом палки в покрытие, оно выдержало. Парень, осмелев, ткнул гораздо сильнее. Кол, тут же пробив легкий слой, резко пошел вниз, увлекая за собой пацана.
  Внутри у него все сжалось в комок, рука вместе с колом провалилась по плечо и остановилась. Под ними была глубина! Трехметровый кол и рука так и не нащупали дна озера. Мурашки поползли сразу по всему телу, пот покрыл лоб и начал заливать глаза.
  - Не балуй, - услышал он отчетливо хриплый оклик дяди Толи. - Кол не бросай! Вытаскивай руку вместе с ним, иначе тебе кранты, - не своим голосом только и проговорил он. - Да, быстрей только! И уходи, уходи с этого места сразу!
  Санек, весь трясясь, кое-как вытащил руку вместе с колом из воды и отполз в сторону. Только он это сделал, как все это место сразу заполнилось водой из которой высунулось одновременно пять, или больше, рыбьих голов разной масти. Они жадно глотали воздух и поглядывали на рыбаков, как бы благодаря их за временную помощь и предоставленный им воздух.
  - Не достал до дна, - прохрипел, продолжая трястись, Санек глядящему на него дядьке, который, чтобы не стоять на месте, передвинулся потихоньку с одного от него конца на другой.
  - Толя-я-я-я-я, после некоторого молчания опять раздалось впереди, совсем рядом от них.
  - Наводку дает. Вперед, немного осталось, - только и смог вымолвить Анатолий.
  - Вот азиат, - подумал пацан, которому все же удалось взять себя в руки, - как он хотел, чтобы мы с ним пошли. Видно, проинтуичил, зараза! А как мы его сейчас спасем? Сами скорее здесь подохнем, чем сможем ему помочь.
  Но дядьку, казалось, этот вопрос не интересовал. Он шел и шел вперед, ничего не замечая, или не хотя замечать, а между тем впереди уже чувствовалась вода.
   - А-н-а-т-о-л-ь-ь-ь-ь!!! - вдруг рядом метрах в семи-восьми перед ними пронеслось громом.
   Если честно, то Санек чуть не обоссался от этого крика, хотя он и стоял за дядькой. До того расстояние было еще меньше. Дядя Толя от такой неожиданности резко присел. Левая нога у него тут же пошла под мох. Он быстро ее вытянул и поменял место. После этого раздвинул батогом густо закрывавшую озеро осоку.
  Прямо перед ним в своей брезентовой лодчонке, пыхтя папироской сидел с удочкой Борода. Увидев дядьку, он, как ни в чем не бывало, не выпуская из-за рта папироску сквозь зубы процедил:
  - Слышь, Анатоль, я забыл сказать: там у меня в избушке за печкой чайничек стоит, так вы его тоже на костер поставьте, сразу и чифирнем.
  - Я тебе сейчас так чифирну, сучара ты голубая, - трехэтажно выругался дядя Толя, только сейчас заметив, что сразу от лодки Бороды и до самого ручья у избушки, по кругу проходит земляная коса.
  Он, со злостью запустив в татарина батогом и гаркнув напоследок:
  - Лучше в избуху не приплывай, порублю, - размашисто зашагал по не весь кем сделанной насыпной тропе назад.
  Санек же, задержавшись на месте дольше, чем надо, все таки провалился. Но глубина здесь возле насыпи была такая, что он даже не зачерпнул бродами, хотя сапоги и не были распущены до самого верху.
  Его вдруг начало пробивать на неудержимый смех.
  - Нервное, - понял он и пошел по воде за дядькой.
  - А, че, ответить мне нельзя было, когда я кричал? Прям, как партизаны, твою мать! - В ответ, защищаясь, начал ругаться татарин, так и не поняв почему он голубой (вроде комбез у него всегда был темно-синего цвета, ну, в крайнем случае, синий, но не голубой).
  - А, - догадался он, - моя брезентовая лодка-то светло серого цвета, а Анатоль, наверное, дальтоник вот и думает, что она голубая. Он так никогда и не узнал о случившемся десять минут назад на затянувшейся мхом части озера.
  
  Глава 41
   Черная дыра внимательно изучала пространство. Ей уже было абсолютно ясно, что она взяла голубую Планету во временной интервал сроком в пятьдесят земных лет. Но странное дело: информация, которую она начала перекачивать из этого интервала времени, все шла и шла и, казалось, ей не было конца и края. Это стало настораживать Кэт. Она еще прекрасно помнила недавний подобный случай, в результате которого погибла Эпидерсия, а сама Крошка чудом осталась жива.
   Чтобы не допустить повтора ситуации, Черная дыра решила поступить следующим образом. Весь отрезок она разбила на три части: прошлое, настоящее и будущее. Все, что было до 1975 года от Р.Х., она обозвала далеким прошлым, а все, что было за 2025 годом - нескорым будущим. В самом же отрезке, для простоты дела, года с 1975 по 2000 она стала называть прошлым-настоящим, с 2000 по 2012 - настоящим-настоящим, а с 2013 по 2025 - настоящим-будущим. Таким образом, можно было ограничивать поступление информации по временным отрезкам.
   Пока она остановилась на том, что ей надобно знать все о событиях с 1975 по 2013 год.
  - Дальше информация может и не понадобится, - подумала Крошка, - тем более, что после 2014 года она поступает какими-то обрывками. Такое ощущение, что ее серьезным образом кто-то пытается скрыть.
  - Ну, да шут с ним, - встряхнулась Кэтти. Действовать предстояло здесь и сейчас, и она приступила к работе.
   Снова был реанимирован уже бывший в боях Навигатор.
  Кэт вначале хотела восстановить его полностью, пополнив недостающий экипаж, но потом передумала. Она, вдруг, сообразила, что САМ оказался просто-напросто кем-то заблокирован. По всей вероятности, Навигатор тоже принял избыточное количество информации.
  - Может, таким образом кто-то уже ко мне подбирается? - подумала Черная дыра.
  - Ну, да ладно. Тот, кто нам мешает, тот нам и поможет, - решила Кэт и включила систему трансцендентной активности (РКК) в режим самозагрузки.
  - На всякий пожарный, - решила она. - Чем черт не шутит.
   Оставалось дело за малым: подключить Навигатор к блоку питания и после инструктажа отправить его в одну из только ей известных точек, где по ее расчетам в этот момент находится объект Љ1. Точные координаты в интервале указанных дат у нее теперь всегда были под рукой, и она могла вводить Сама в объект в любой год, начиная с 1975 по 2014. Дальше уже присутствовала возможность некоторой ошибки, но для решения своей задачи этого ей было вполне достаточно.
  
  Глава 42
   - Эй, Штирлиц, иди, к тебе телка пришла, - рявкнул Вовочка на ухо задремавшему было Гирову и заржал словно бешенный жеребец, видя, что застал того врасплох. Гиров встал с кровати. Не спеша застегнул Вовочке верхнюю пуговицу пижамы и левой рукой (она у него была послабее), глядя ему прямо в глаза, начал сдавливать ворот курточки.
   Гиров использовал этот прием еще в войсках, когда, как правило, старослужащие солдаты доставали его своим хамством.
   Бить солдат не позволял устав и кодекс чести офицера, а слово они уже не понимали. Вот и сейчас он, глядя пристально и зло в глаза ВВП, сдавил ему шею так, что последний "выпал в осадок" даже быстрее, чем он предполагал.
   Фокус здесь был прост. По всей вероятности, Гиров все же обладал некоторой силой гипноза, ну, и плюс ко всему воротом куртки он крепко пережимал сонную артерию, отчего его обидчик, несколько посопротивлявшись, терял сознание. Обычно пострадавший после этого ничего не помнил.
   Чубайс, который был единственным свидетелем произошедшего, попытался выскользнуть из комнаты и позвать на помощь, но Гиров резко перекрыл ему дорогу.
  - Куда? - спросил он вежливо.
  - Эта..., в туалет мне надо, - затараторил рыжий больной.
  - Ты ничего не видел, понял?
  - Так точно, товарищ Штирлиц, - просипел Чубайс, который тоже был пойман за воротник.
  - А он проснется, скажешь, что был со всеми в гостиной, смотрел телевизор.
   В это время у телевизора раздался дружный хохот. Больные "Черной дыры" в этот час всегда смотрели "Убойную силу". Как раз в этот момент там Вася Рогов, проникший в психбольницу под видом лейтенанта Коломбо, выводил на чистую воду так ненавистных всем постоянным посетителям "Черной дыры" врачей-психиатров.
  - Давай, Васек, коли их, - доносилось оттуда.
  - Понял? - протянул Гиров.
  - Так точно, товарищ Сухов, - прошептал Чубайс.
  - Ну, ты уже вообще, то Штирлиц, то Сухов почему-то. Ты давай уже определись как-то. А лучше зови меня просто Санек.
  - Понял? - еще раз спросил Гиров.
  - Так точно, товарищ Санек, - опять по-военному ответил рыжий больной.
  - А че так официально?
  - К войне уже готовлюсь.
  - С кем? - Не понял Гиров.
  - С кем, с кем, с Бен Ладеном, - зло ответил рыжий. - Вот он очухается, от ткнул пальцев в Вовочку, и будет война.
  - Ну, пусть вначале еще очухается, а ты давай к телевизору, или для тебя война будет на два фронта, - подтолкнул он Чубайса к выходу из комнаты.
  
  Глава 43
   - Черт рыжий, - кричала еще совсем не старая, но уж очень упитанная, и, казалось, только что вылезшая из фонтанов, которых в последние годы в Москве было предостаточно, тетка. На ней, действительно, не было сухого места: тридцатиградусная жара, отключение вместе со светом вентиляции и подъем вверх по эскалатору тела, весом никак не меньше центнера, делали свое дело.
   Казалось она кипела от злобы и попадись ей на пути сейчас Чубайс, которого и в моменты нормальной то работы РАО "ЕЭС" москвичи считали виноватым во всех своих бедах, она бы его порвала как тузик грелку.
  - Альбинос недоструганный, шпала монтажная, шнур кабельный, - не унималась она.
  - Держись, мать, легко обгоняя ее ступенек за сорок до окончания мучительного подъема по эскалатору, приободрил тетку радостно летящий к свету студент-выпускник.
  - Держись мать, - передразнила его тетка. - Какая я тебе мать, сынок? Глаза-то разуй! Если бы ты меня встретил не здесь в подземке, да еще без света, а на пляже, например, в Сочи, ты бы еще меня снял, голубок, и был бы счастлив.
   Студент замедлил свой радостный полет (из-за остановки метро был перенесен экзамен по аудиту, а это отсрочило его смерть еще, как минимум, на сутки) и оглянувшись уже внимательно посмотрел на тетку.
   Мокрые ткани плотно облегали могучие телеса дамы: грудь ее казалось вот-вот выпрыгнет из тонкой ткани; упругие, на вид словно вылитые из чугуна, ноги медленно, но уверенно поднимали могучее тело к свету; руки, играя мускулами, цепко помогали им, уверенно хватаясь за неподвижные перила.
  - Действительно, кровь с молоком и еще совсем не старая, - подумал студент и игриво улыбнувшись признался: - А что, Вы знаете вполне, вполне... Я как-то без света не сразу разглядел в Вас эту... кустодиевскую красоту, - он несколько замешкался, пропуская вперед озорно зыркнувшего на него из-под кепки-аэродрома кавказца.
  - Вот маладец, понимаешь! Зря время не теряет! Давай дорогой, давай, хороший удар, сам понимаешь, не пропадает! Я бы тоже понимаешь... эта...Вот там, чуть ниже такая блондиночка стоит... пальчики оближешь! Проводил бы на край света, да не могу, опаздываю, понимаешь. Друг ждет.
  Он печально посмотрел сначала на свои "Роликс", купленные у трех вокзалов за семьсот рублей. Предлагали за тысячу, но он, как всегда, смог сбить цену аж на три сотни. Потом на мобильник, тупо молчащий уже на протяжении последних двух часов. Потом на светлое пятно вверху у выхода из трубы метрополитена, и, снова цокнув языком: - Такая блондинка..., - понесся вверх к выходу.
  - Разрешите представиться, - шаркнув ножкой и широко улыбаясь, весело пропел студент. - Петр.
  - А мне хоть сам Иисус, - протягивая ему сумки, и не обращая никакого внимания на его смущение и тоже огненный окрас волос пропела молодуха. - Ну, что? Пойдем уже, или как?
  Петя послушно потянул солидный вес вверх, обдумывая последние слова кавказца относительно хорошего удара.
  Леля устало улыбнулась: - Вот кто крайний-то во всех наших делах, - подумала она, прикидывая стоит ли сделать еще одну передышку или уже преодолеть оставшееся расстояние с одного маха.
  - Хотя тоже позиция, - подвела черту под своими рассуждениями Леля. - Можно с уверенностью говорить о рейтинге популярности, созданном на волне общей неприязни. Хотя лично она не испытывала этой самой неприязни ни к одной живой душе на этой маленькой и таинственной планете.
  Выйдя из метро, она, чуть передохнув, направилась в сторону главного корпуса "Черной дыры" , вслед за весело стреляющей глазками и то и дело звонко хохочущей толстушкой и согнувшимся в три погибели под тяжестью "нелегкой женской доли" студентом Петром.
  
  Глава 44
   Проникнув в корпус Леля, уладив все формальности, некоторое время находилась в комнате посетителей одна. Время было не приемное.
  Гиров появился как всегда ниоткуда.
  - Как удалось пройти? - подумал он, подходя к Леле.
  - А, вот коробку конфет сестричке отдала и пропустили, - упреждая вопрос, сказала жена улыбаясь.
   Они нежно и крепко поцеловались.
  - А, как догадалась, что я это хочу спросить?
  - По глазам, только по глазам читаю, - засмеялась жена.
   - Значит, вот то, что ты просил из книг. Она положила перед мужем стопку книг.
  - Ницше, Марк Аврелий..., - Гиров быстро перебрал книги. - А, Живаго?
  - А что, Живаго?
  - Ну, как что, - засмеялся Александр. - Я же тебе сказал, если что-то и не найдешь не страшно, главное Пастернака возьми не забудь.
  - Вот переедешь в Кащенко там тебе и будет Живаго.
  - Какой такой Кащенко? - не понял Гиров. - Ах, да. С какой стати Кащенко, мне Бурденко положен. Это и с домом рядом. На выходные десять минут и я дома. Не, нам Кащенко не нужен.
  - Даже и не думай, - испуганно как-то остановила его жена. - Никто не знает, что ты военный. А в Кащенко совсем другое и обращение, и лечение. Там и аппаратура, и медикаменты гораздо лучше и отдых нормальный, не то что в этой дыре. В общем надо в Кащенко нам, - подытожила она, давая понять, что вопрос уже решен и спорить с ней сейчас бесполезно.
  - То есть, как это никто не знает, - засмеялся Саня. - Я же сам уже не однократно говорил, что я полковник Советской Армии.
  - Бывший полковник, и, между прочим, бывшей Советской Армии. Ой, только не рассказывай мне сейчас, что бывших в разведке не бывает! Тебя, дорогой, здесь никто не слушает, неужели ты еще до сих пор не понял, куда ты попал! Как я сейчас скажу, так и будет, - она маленьким указательным пальцем правой руки ткнула себя в левую грудь. - Сейчас все слушают только меня, а ты больной, заруби себе это на носу, - обиженно добавила она.
  - Я с таким трудом все утрясла, сказала, что ты бизнесмен, работаешь в мелком и среднем бизнесе, немножко перегрузился, почувствовал усталость, головные боли, сам решил чуточку отдохнуть, но вместо желаемой Кащенко случайно по недоразумению, так сказать, попал сюда. Вот сейчас ты не против полежать в таком заведении пару месяцев, но только не здесь, а в Кащенко! Сделала, куда надо звонки, откуда надо сюда позвонили, дали добро! А ты - не буду, не хочу! Бурденко, полковник.
  - Ты еще Штирлицем себя назови!
  - Меня уже называют, - улыбнулся Саня.
  - Как? Откуда они узнали? - вырвалось у Лели.
  - А че ты так всполошилась, сама же сказала не забывай, что это дурдом и я здесь с диагнозом маниакальной шизофрении.
  - Про маниакальную я не говорила, - поправила его жена.
  - В общем так, про полковника, а тем более Штирлица забудь. Ты коммерсант, бизнесмен, так сказать, и мы тебя переводим в Кащенко, - подытожила она.
  - Ну, в Кащенко, так в Кащенко, месячишко готов полежать, - согласился он, поняв, что по-другому все равно уже не получится.
  - Вот это другое дело, - радостно вставила Леля.
  - Не переживай, не ты первый. Как же они на тебя вышли? - опять вырвалось у нее непроизвольно, и она тут же прикрыла рот своей маленькой ручкой. Чувствовалось, что она думает о чем-то своем.
  - Не понял, кто вышел и куда вышел?
  - Ты только не волнуйся, я тебя не брошу, - сказала Леля ласково, делая вид, что не услышала вопрос Гирова. Если надо. я им всем покажу! Она погрозила кому-то невидимому своим кулачком.
  Саня действительно знал, что эта небольшая, даже можно сказать маленькая женщина, если вопрос касался близких и родных ей людей, могла кому угодно такое показать, что. как говориться, мало не покажется.
  Он обнял жену и примирительно сказал: - Ну, все, вопрос решен.
  - Да-да, пора заторопилась сразу Леля, - а то я подведу сестричку.
  Она передала Александру фрукты, и они направились к двери, за которой, как уже успел заметить Гиров, с суровым видом десять минут как прогуливался Президент.
  - Эй, Штирлиц, - услышал он властный голос. - Задержись.
  Гиров, развернув голову на пол-оборота, увидел, что сзади в центре коридора стоит ВВП. Сразу за ним, не решаясь обогнать Вовочку, гурьбой стояли больные, вышедшие из гостиной комнаты после просмотра любимого фильма.
  - Скажи мне, родной, есть ли разница между солдатом и воином, и, если есть, то какая. Только, по возможности, не разводи дискуссию, - обращаясь к Сане и, одновременно, по-панибратски похлопывая его по плечу, спросил Вовочка.
  - Ну, если кратко, то это по твоей части, - улыбнулся Гиров.
  - А я тебе скажу, - поворачиваясь при этом к больным, оттопырил нижнюю губу Президент.
  Только в этот момент Гиров заметил, что в правой руке у него опасная бритва. Бритва предательски сверкнула и снова скрылась за спиной.
   Штирлиц на всякий случай быстро переложил пакет с фруктами из правой руки в левую. Правая рука сама автоматически напряглась, готовая к упреждающему удару.
  - Воин не имеет права погибнуть. Если он погиб, значит, это не воин, а в лучшем случае солдат, - громко сказал ВВП.
   В этот момент Пуговкин молниеносно провел лезвием бритвы чуть ниже ручек пакета, а рябой больной, стоящий слева от Александра тут же подхватил падающий пакет.
  Раздался дружный хохот.
  - Поделишься, - громче всех смеясь, спросил ВВП.
  - Без вопросов.
  Тут же начался дележ товара. Санек, взяв себе яблоко покрупнее, пошел в палату.
  Его за руку поймал Пуговкин.
  - Скажи мне: ты, случайно, не знаешь, почему я лег на кровать вперед ногами?- спросил он, пристально вглядываясь в глаза Гирова.
  - Когда?
  - Значит, не знаешь. Это хорошо, - пропел Вовочка и надкусил яблоко, тоже не самое маленькое.
  
  Глава 45
   Что такое эта Земля? Кэт быстро перетянула себе из ноосферы планеты всю необходимую информацию и ей, вдруг, самой захотелось, хоть краешком глаза, посмотреть на эту планету. Она решилась на отчаянный шаг.
  - Это решение в случае неудачи может обречь меня на гибель, - пронеслось у нее в сознании. Но решение было принято и она, не откладывая в долгий ящик, приступила к осуществлению своего замысла.
   Планета по мере приближения к ней превращалась из голубой в начале в зелено- голубую, а затем и полностью зеленую. Тайга, догадалась Кэт, перед тем как войти в плотные слои. Она без труда нашла то озеро, куда несколькими днями раньше отправляла своих "Безпредельщиков", так и не сумевших вырвать с корнем объект Љ1.
   Теперь после всего случившегося и разговора с бабушкой Кэт поняла, что пословица, которая была популярна в этом уголке Земли "Все что не делается все к лучшему" сработала на все сто.
   Только сейчас ей стало ясно, как она была близка к полному откату назад. О глубинах этого отката ей было даже страшно подумать. Особенно после того как она поняла, какая ответственность возложена на нее.
  - Как же этому малышу удалось удержаться, - подумала она, зная какие демонические силы обычно использует Зона трансцендентной активности, решая поставленную ей задачу.
  - Одно слово - Беспредельщина. Но пора было входить в тело.
   Щука ойкнула.- Все нормально, - успокоила ее Кэт, - побудешь немного Богом, а потом опять превратишься в дьявола, - сказала Кэт.
  - Я больше не буду, - захныкала Тень.
  - Я же сказала тебе, не переживай, я только на денек к тебе. Ничего дурного тебе не сделаю.
  - Да не сделаешь, после вашей физиотерапии у меня месяц все косточки и плавники ломило, а я ведь уже не девочка. Пожалей ты меня! А?! Взмолилась она.
  - Ну, во-первых, прошло всего два дня, - сказала Кэт, - после того как ты немножко поработала физически, а, во-вторых, в этот раз я не собираюсь привлекать тебя к спортивным шоу.
  - Это у вас там два дня прошло, а здесь уже третий лед растаял с тех пор как я дурковала на озере.
  - Меня до сих пор после этого ни в одну порядочную семью на чашечку кофе не приглашают, - опять запричитала щука.
  - Позору-то сколько на старости лет натерпелась. И почему именно я? - не унималась она. Ведь здесь у нас есть такие субчики, - она многозначительно подняла хвост и описала им большой круг.
  - А постарше есть? - спросила у нее Кэт, зная. Что ее Беспредельщики, хоть и "сорви головы", но свой кодекс чести у них всегда существовал.
  - Есть, но уж очень у нее хвост плох, - вспомнила Тень свою подругу и сразу ее пожалела.
  - Ну, вот видишь, - подвела итог Кэт. - Ты сама все и расставила по своим местам. Еще раз тебе говорю, не переживай. В этот раз ограничимся только конструктивным разговором.
  - Где этот субчик сейчас?
  Тень сразу поняла о ком идет речь. Два дня назад на Глубоком их видели ответила она.
  - Озера соединены между собой, - спросила Кэт, которая была прекрасно осведомлена о том, что большинство таежных озер на Земле имеют подземные соединения.
  - Есть связь, - утвердительно кивнула Тень. Только вчера слышала, как стайка окуньков собиралась туда дернуть, оттянуться по полной программе.
  - Здесь, как сама понимаешь, не очень с харчишками то. Она развела плавниками.
  - Песок один как видишь.
  - Ну, вот мы туда и сплаваем, оторвемся немного, - подмигнула Кэт щуке.
  - Я не была там уже лет пятьдесят - начала было протестовать Тень. Не найду одна дорогу, - забеспокоилась она.
  - Ничего, не переживай, - успокоила ее Крошка. Это я беру на себя. А сейчас отдохни пару часиков, мне нужно точно сориентироваться по месту и времени вокруг тебя.
  - Как скажешь, - ответила Тень. Она уже стала понимать, что новый приход к ней Разума в этот раз, кажется, не несет ей никаких неприятностей, а может быть даже наоборот, поднимет ее авторитет и укрепит несколько подмоченную на старости лет репутацию.
  Кэт, проведя молниеносные расчеты, быстро переместилась в пространстве равно на тысячу километров и во времени ровно на двадцать пять лет.
  - Должна быть ночь две тысячи третьего, - успела подумать она, перед тем как у нее в ушах зазвенело:
  - Все, все, все - хватит, небо нам не катит,
  - Все, все, все - хватит, пускай другой платит,
  - Все, все, все - хватит, плавить мои мозги", - громом пронеслось из пространства.
  Кэт резко передернула год.
  - Промахнулась? Похоже в день попала?
  - Неужели ошибка? Не может быть? - уже после передергивания года и объекта подумала она и огляделась.
  Перед ней стоял Юрий Конго "белый маг" в плаще как у Гендальф из "Властелина колец", Мазаревич и Портнев в костюме Дэриэла Ван Хорна.
  - Ага, бомонд московский собрался на отдых, - догадалась Кэт. - Вроде по месту прямо в дырочку. Похоже, по времени я чуть съехала. Должна быть ночь, а получился день.
  - Сань, - обратилась она к Мазаревичу, в котором, кстати, и разместилась, - какой год подскажи, пожалуйста.
  - 2002 от Рождества Христова, весело улыбнувшись и ни грамма не удивившись, ответил Александр.
  - А час?
  - Пятый московского или 2.22 по Гринвичу, - игриво ответил музыкант.
  - Ага, спасибо за пунктуальность, - протянула Кэт.
  - А че такой веселый?
  - Да ты у меня уже это третий раз спрашиваешь, - засмеялся Мазаревич.
  - Серьезно? И когда был второй раз?
  - Четверть часа назад.
  - Ага, спасибо еще раз, - все поняла Кэт. Она как всегда для страховки нарезала два круга сверху.
  - Значит ты здесь самый надежный, Сань.
  - Почему я? - опять добродушно улыбнулся Мазаревич. - Здесь Портнев есть. И Дима Перцов тоже здесь. Только его найти никто не может. Он куда-то пропал.
  У Кэт тотчас же перед глазами всплыла фраза из газеты МК "Перцов выскочил из гроба".
  - Значит и у него уже спрашивала, - подумала Крошка о последнем герое с тоской, но тут же встряхнулась.
  - Ни хрена не пойму, - сказала она. - Вроде все точно. Но вроде у бабки на огороде, а нам надо в самый раз, - подмигнула она изнутри Мазаревичу.
  - Ты прости меня, Сань, сам все понимаешь. Ошибки в этот раз не должно быть, - сказала она ему изнутри.
  - Но почему же у него музыка гремела? Ведь и там должна по всему ночь быть? - вслух подумала она.
  - А ты еще раз попробуй, может там действительно ночь и была, а ты как всегда оказалась слишком стремительна в своих оценках, - посоветовал Мазаревич.
  - Пора уходить, - поняла Кэт, вон и у Конго уже глаз заблестел, - заметила она нездоровый блеск в глазах мага (на следующий день в "желтой прессе" появились заметки "Ведьмины игрища в центре Москвы", " Бомонд собрался на шабаш").
  Возвращение же показало туже самую картину.
  - Все-таки день, блин, - мелькнуло у Кэт (музыка просто рвала барабанные перепонки), но все же она позволила сделать себе небольшую паузу.
  -Ты прости меня мама, что я был такой упрямый, но я служить должен, так же как и все. Так что аты баты, мы теперь солдаты! Родные не знали, что парня в армию забрали. Паровоз умчится прямо на границу. Так что аты баты мы теперь солдаты!
  Кэт на всякий случай переместилась на десять минут вперед. Ситуация не поменялась. Только теперь с такой же силой, а, может быть, еще громче звучало: "Только ты сидишь, кусаешь свои губы до крови. Все решаешь и решаешь уравнение любви. Вова + Люда = Л, Саша + Паша = Л, Лиля + Витя = Л, только все это еще не предел.
  - Фу ты. Действительно черта вспомнишь, - подумала Кэт, увидев, как из темного коридора выходит огромный Афганец.
  Она уже решила, что Мазаревич, погорячился, подсказав ей, что здесь все же ночь, и она как всегда была права в своей стремительности. Но тут афган - большая голубого окраса собака по кличке Дэв (по торпеде Кэт сразу определила, что это был мальчик) подошла к Гирову и, ткнув его длинным носом в бок, направилась в ванную.
  - Понял не дурак, - через-чур громко, сказал Гиров и встал из-за стола.
  Кэт напряглась. Все решали уже даже не секунды и не их доли.
  - Полный кирдык, - пронеслось у нее в сознании и она уже готова была к экстренному возвращению и закрытию всего отработанного ею пространства навсегда...
  - День, ночь, день, ночь барабанило у нее в висках. Вот ты и попалась!
  - Ну, нет, - закричала Кэт в готовности сделать последний ход.
  Гирова ударило по ушам так, что он временно оглох, едва успев сдернуть с головы наушники.
  - Ну и орать стали, козлы, - зло посмотрел он на беснующихся на той стороне экрана музыкантов, пытающихся своими гитарами и лбами разбить стекло телевизора. Не тут то было!
  Штирлиц направился в ванную, чтобы дать собаке воды. Фокус заключался в том, что ровно месяц назад Дэв (сокращенно от Дэвитторио), попробовав однажды водицу из-под крана, стал принципиально отказываться от питья из своей фирменной миски, требуя всегда струйку.
  Все сразу перевернулось с головы на ноги: день стал ночью, в воздухе воцарилась тишина, из соседних комнат доносилось мирное похрапывание, часы на стене отбивали половину пятого, а за окном была кромешная темнота.
  Попоив афгана, вернулся Гиров. Он, взяв наушники, опять попытался сделать звук телевизора тише, но звук не поддавался.
  - Техника нас всех когда-нибудь и угробит, - подумал он, отложив в сторону наушники, а затем и вообще выключив телевизор.
  Кэт успела заметить, как перед выключением на экране мелькнул Мишка Ефремов и, тяжело отдуваясь и показывая на свой мундир, вымученно пропел: -Так что, аты баты, мам, снова все актеры, блин, солдаты.
   В это время из ванной с борзым видом вышла Афганская борзая. Подмигнув Кэт одним левым глазом и сказав при этом человеческим голосом: "Это еще не предел", она пошла занимать место Гирова возле Лели, понимая, что последний засел сегодня до упора.
  - Штирлиц опять начал что-то быстро писать, но уже без наушников.
  - Слава тебе яйца, чуть не наворочала дров - подумала Кэт и, еще раз удовлетворенно глянув на Саню, ушла в настоящее-прошлое.
  
  Глава 46
   Клавдия Ивановна не знала, почему ей сегодня перед посещением Левушки, вдруг, захотелось зайти в парикмахерскую. Может быть, это было просто стечение обстоятельств, а может быть, и нет. Женское чутье ей подсказывало, что Главврач совсем неспроста нарезал вокруг нее круги при последнем посещении ею больницы. Клавдия была женщиной свободной и всегда относилась к любой особи мужского пола с особой симпатией.
  Вот и сейчас, почувствовав особый интерес к себе со стороны Николая Александровича, Клавдия решила его подогреть.
  - Чем черт не шутит, мужичок он по всему серьезный, - подумалось ей, - а то, что мелковат, так это не беда.
  Первые два мужа Клавдии Ивановны тоже были невысокого росточка, но это не мешало ей прожить в любви и согласии в общей сложности пятнадцать лет.
   Судьба обоих была трагична, и Клавдии сейчас не хотелось об этом вспоминать. Она почему-то еще при первом посещении больницы подумала, что Бердяев каким-то странным образом напоминает ей сразу их обоих. В нем была та же неспешность и рассудительность при ведении беседы, так присущая ее первому мужу, и чувствовалась мужская сила, по части которой докой был второй муж.
  - Не плохой мужчинка, - думала Клавдии Ивановна о Николае Александровиче, сидя в парикмахерской, в то время как Главврач проводил очередной плановый обход своих пациентов.
   Зайдя со всей своей свитой в палату, где находился Исаев, Бердяев сразу же двинулся в сторону его кровати. Козел, увидев "делегацию", даже и не подумал подыматься, хотя все остальные больные палаты уважительно встали.
  - Посему такое неувасение к обслусываюсему персоналу, - холодно обратился к нему Главврач.
  - А, я не Клавдия, чтобы тебя уважать, - растянувшись в широкой улыбке нагло ухмыльнулся Исаев.
  Ему, вдруг, открылась возможность видеть всех присутствующих абсолютно голыми. Это Язык решил немножко порезвиться. И вот сейчас вся эта пердяевская, как ее окрестил Левушка, команда, включая самого НАБа, стояла перед ним нагишом.
   Смотреть было на что, если не считать первой помощницы Бердяева, очкастой и сухой, как опавший лист Эммы Павловны. Бердяев всегда брал с собой на обход Дуняшу. Она очень располагала к себе больных. Им в ее присутствии всегда хотелось выговориться сполна, что помогало Николаю Александровичу ставить правильные диагнозы.
   Третьим сопровождающим лицом сегодня была юная аспирантка Юлия, которой просто необходима была практика общения с больными психиатрических заведений для написания своей кандидатской диссертации.
  Дуняша была вылитая Даная, сошедшая с полотна великого голландского живописца. Она вся так и дышала силой и свежестью.
  Юлию фон Штирлицу было просто не описать словами. Это была девушка его мечты. Именно такую фигурку он представлял себе всегда, когда думал о женщинах.
   Но развеселил его, больше всего, сам Бердяев. Здесь было явное не соответствие размеров. Целых два органа не соответствовали в нем его небольшому росту. Нос и член. Причем второй, ну уж очень не соответствовал!
  - Ну, как, - шепнул на ухо штандартенфюреру Язык. - Нравится? Будешь себя хорошо вести, еще не то покажем!
  Дуняша по всему знала про это "пердяевское чудо", поэтому норовила все время быть по близости от него, ловя неисчерпаемый поток сексуальной энергии, источавшийся этим органом ежеминутно.
  - Флюиды ловит, - догадался штандарт.
  Юля же наоборот, не обращая никакого внимания на Бердяева, с нескрываемым интересом смотрела на Козела. Иса не выдержал:
  - Эх, красавица, - проведя по ее нежному стану тихо и как можно интимнее протянул он. - На твоем месте я бы с него не слезал. Вон как она, - он кивнул на Дуняшу, которая готова была, казалось, прямо в палате овладеть Бердяевым. Дуняша смущенно отступила от Главного, член Алексаныча, чуть приподнявшись, не зло погрозил своей здоровенной головой Козелу.
   Тело Юлии же от прикосновения Исаева сразу затрепетало.
  - Вишь, как она тебя хочет, - опять прошептал Язык. - Какая женщина!
  - Ты, давай, меня по быстрей выдергивай отсюда, - засмеялся Козел. Он встал и направился к выходу из палаты.
  - Куда Вы больной? С Вами разговаривают! Обход еще не закончился? - затараторила Дуняшка, загораживая Левушке дорогу, и, как бы случайно, касаясь рукой члена Бердяева.
  - Виртуальной любовью захотелось позаниматься глядя на вас, - ответил Козел, пытаясь обойти загородивших ему проход Эмму Павловну и Дуняшу.
  - Пусть идет, - успокоил Эмму Главный. - Этот пасиэнт сдесь навсегда,- Николай Александрович даже повеселел от такой мысли.
  - Клавдия дол-л-л-го есе будет ко мне в гости приходить, - подумал он.
  В этой ситуации никто не обратил внимания на Юлию. А с ней творилось что-то непонятное. Прикосновение к ней неизвестного больного вызвало в душе аспирантки такой шквал эмоций, что она, испугавшись, что не удержит себя в руках и бросится Козелу на шею, быстро отошла к окну и стала что-то усиленно рассматривать во дворе больницы.
  - Что со мной происходит, - пыталась понять молодая женщина. - Почему я испытываю такой Шок и Трепет? Почему меня так завело простое его прикосновение?
  Шквал эмоций полностью овладел Юленькой, и оставшуюся часть знакомства с больными она провела на автопилоте. Козел же, устроившись в туалете и сделав все необходимые процедуры, удовлетворенно беседовал со своими новыми друзьями.
  - Э, брат, - говорила Жопка, - если бы ты знал какой это кайф! - Она мечтательно цокнула языком. Язык недовольно качнул головой. Ему вообще не нравилось, когда он передавал инициативу в чьи-либо руки. Но это дело было по части Жопки, поэтому он молчал.
  - Это я тебе только приоткрыла физическую часть канала либидо. А если бы ты знал, какие ощущения ты испытываешь, когда приоткрывается его духовная часть, - мечтательно пропела она.
  Сама Жопа этого никогда не испытывала, по причине своего извечного пребывания на физическом уровне, но примерное представление, благодаря тому, что фантазия у нее была богатая она все же имела и поэтому всегда делала вид, что ей все это знакомо. Все равно проверить ее никто не мог.
  - Жаль только, что этот кайф разовый, - разочарованно протянул Козел у которого до сих пор еще перед глазами стояла обнаженная Юлия.
  - Почему разовый? Сразу въехал в дело Язык. Держу пари она к тебе через пару- тройку дней снова прикатит!
  - С какой стати? - не понял Левушка. - Кто я ей. Где я и где она?
  - Ты меня еще плохо знаешь, или забыл - кто я. - засмеялся Язык.
  - Ах, да. Ну, а че тогда я до сих пор здесь парюсь, а не лежу еще на Канарах с телкой? - Исаев зло пнул дверку кабинки. От нее, тотчас же, отлетел какой-то псих и, жалобно скуля, побежал из туалета. Козел недоуменно посмотрел на Языка.
  - Только хотел подсмотреть, - объяснил ему Язык. - Дальше тоже будет подсматривать, но уже одним глазом, - подытожил он.
  - Какой ты резкий, - примирительно заговорила Жопка, подтолкнув Языка (мол не приведи господь опять голодовку объявит), - да и зачем тебе Канары. Это все твое воображение виновато. Мы можем тебе здесь такие наслаждения организовать, что ни одному даже самому крутому миллиардеру не снились! Канары и Гавайи будут просто отдыхать!
  - Как Юлька еще при тебе, - спросила она делово.
  - Да, здесь, - подтвердил Козел.
  - Ну, покрути ее немножко как тебе нравиться, - томно сказала Жопка.
   Исаев начал ставить аспирантку в разные замысловатые позы, испытывая при этом очередной прилив любви (это Жопка уже опять включилась в работу)
  - Вот, наслаждайся. Канары просто отдыхают, - опять повторила она и штандартенфюрер увидел Юлию в черной гестаповской фуражке и огромных выше колен красивых сапогах верхом на себе, а себя у нее между ног.
  - Снова началось, - радостно подумал он. - Значит не разовый кайф! - И тело его начало тонко трепетать.
  
  Глава 47
  - Какая се у вас тема диссертасыи, дусечка, - второй уже раз озадаченно спрашивал Бердяев у Юленьки.
  - А? Что вы говорите, доктор? Тема моей диссертации? - Юленька сделала задумчивое выражение лица. Мысли у нее были далеко от этого и возвращаться в этот мир ей не хотелось.
  - Тема моей диссертации требует еще корректировки и не прошла пока окончательного утверждения на ученом совете, - начала она, но вот такие вот больные как этот... ну, как его? - она капризно сжала губки.
  - Ко'сел, - вставил Главный.
  Какая красивая фамилия мелькнуло в голове у Юлии.
  - Да, да, Козе'л.
  - Не Косе'л, а Ко'сел, - счел своим долгом поправить ее Бердяев.
  - Вот, я и говорю. Так вот такие, как Козел и представляют для моей будущей работы несомненный, несомненный интерес, доктор. И если вы не против, я бы хотела продолжить с ним К-о-о-н-такты.
  При слове контакты губы аспирантки округлились так, будто она облизывает, ну, о-о-чень большой банан. Грудь ее резко начала вздыматься.
  - Посалуйста, посалуйста, дусеська, - ничего не замечая, согласился Бердяев. - Приемные сясы у нас по вторникам и сетвергам с пятнадсати до семнадсати ноль ноль. Только усьтите, у этого больного есть дама серса.
  - Как? - вырвалось у Юлии.
  - Я бы спросил не как, а ...
  - Кто, - подсказала ему Юлия, которой, наконец-то, удалось вернуться в себя.
  - Нет, дусеська, не угадали. Не кто, а какая! - и Николай Александрович не без удовольствия развел руки настолько, насколько они ему позволяли это сделать.
  - Мосет быть дасе сють больсе, но увы, исвините не соверсэнен, -намекая на свой рост, сказал Бердяев.
  - Это его тетуска.
  - А, - успокоено протянула Юленька и улыбнулась.
  - Напрасно улыбаетесь, - заметил доктор. - Ну, осень, осень его любит, - добавил он, начав приглядываться к аспирантке, потому что в это время его увеличенный орган почему-то стал приподниматься.
  - Оськи сполсли, - догадался Бердяев о причине своего неудобства и задвинул их глубоко на переносицу. Нос занял привычное положение.
  - Вот, такие вот дела, - подытожил Николай Александрович, поглядывая на Юляшину попку, но хлопать не стал.
  - Сробел, старый проказник, - подумала аспирантка и, кокетливо попрощавшись, завертела своими стройными бедрышками к выходу.
  
  Глава 48
   Вот уже полчаса Лев Валерьянович сидел на своей кровати в позе "полу лотоса" и делал вид, что медитирует. Одновременно он, чуть- чуть приоткрывая то левый, то правый глаз, внимательно следил за поведением больных в палате, ибо та дисциплина, которую он им "привил" последние дни, сейчас уже не могла снести никаких ее нарушений. Каждый нарушитель строго карался Левушкой и наказывался лишением ужина, а то и завтрака в пользу Льва Валерьяныча, так как аппетит у него последнее время был о-го-го какой.
   Больные во избежание неприятностей отложили все шумные игры и нехитрые развлечения и занимались делением живота в карты, тоже, впрочем, не на простой интерес. Надо сказать, что с приходом в отделение Левушки и прекращением им голодовки, их жизнь сразу стала как-то, если не сказать что веселее, то уж разнообразнее - это точно.
   Левушка, прочитав неделей ранее, не весь откуда попавшую к нему брошюрку с описанием жизни Шри Рамакришны, явившимся (как узнал из этой книжки Валерьяныч) ни кем иным, как аватарой бога Вишну, в последующем обещавшим воплотится где-то на Западе, вдруг, почувствовал как дух Рамакришны с каждым днем все крепче и крепче проникает в его сознание.
   - Так это что тогда получается? Теперь я аватара бога Вишну? А почему нет, - ловил себя Левушка на этой мысли, особенно в минуты своей медитации, - чем Россия не Запад, по крайней мере, до Урала.
   Из прочитанного ему в память особенно запала фраза, в которой говорилось: -Согласно ортодоксальному индусскому мнению Бог, воплощенный в земное существо, все время полностью осознает свое божественное и потому, чтобы он не делал - это для него своего рода игра - ЛИЛА.
   Вот этой самой игрой Левушка и увлек себя по самое никуда. Да, что там себя, ему удалось подсадить на эту веселую игру пол отделения. И все работающие в отделение врачи не переставали с удивлением наблюдать за теми позитивными изменениями, которые происходили с их постоянными клиентами. У многих из них стала пропадать депрессия, в комнатах то там, то здесь раздавался веселый смех, что раньше происходило крайне редко и являлось скорее признаком повышенной возбужденности, нежели уступками больному со стороны его злейших врагов: депрессии и апатии.
   - Исаев, к главному срочно, - в палату заглянула Аська и, найдя взглядом Левушку, сделала страшные глаза.
   - Уже бегу, - Козел моментально соскочил с кровати и сделал вид, что галопом несется к выходу, оставаясь, тем не менее, на месте. Больные дружно заржали.
   - Я не шучу, придурок, - посуровела Аська. - Или хочешь, что б я тебя шваброй подгоняла?
   - Да иду, иду уже, - примирительно просопел Левушка. - Вот ты, мама Ася, вообще Рамакришну не уважаешь.
   - Какую еще такую Раму? - не поняла уборщица.
   - Какую еще такую Раму, - передразнил ее Козел. - Раму, который сказал: - Люби, мам Ась, все остальное приложится. А вот у тебя с любовью, похоже, совсем плохо.
   - Я вот как щас тебя с любовью провожу шваброй, - угрожающе шагнула в его сторону Аська. - Потому то я здесь уже тридцать лет и работаю, голубок, что мне все вы с вашей любовью и с вашими плоскими шутками побоку, а иначе бы я уже давно среди вас вот тут местечко себе забронировала, - бросила Аська напоследок и, окинув больных суровым взглядом , вышла.
   Козел, залез в свои растоптанные, на два размера больше тапочки и в развалку направился в сторону кабинета начальника отделения.
   - Вызывали, Николай Александрович? - просунул он голову в кабинет Главного.
   - Саходи, саходи, садись, - дружелюбно, показывая на стул, пропел Главный. - Мосет сяйку? Я добр сегодня как нас Бог, - Бердяеву стало весело от такого придуманного им экспромтом сравнения.
   - Доктор, а с чего вы взяли, что нашим миром управляет добрый Бог? - Лев Валерьянович вальяжно развалился на предложенном ему стуле, небрежно забросил нога на ногу и принялся внимательно рассматривать верхнюю часть бронзовой статуэтки Нефертити, стоящей в правом углу бердяевского стола.
   - Насколько я понимаю, Ваша точка зрения по этому вопросу является абсолютно не ангажированной, потому как лично я не вижу здесь с Вашей стороны никакого интереса, заниматься перетаскиванием одеяла на себя. Ведь Вы же, доктор, как я понимаю, атеист?
   - Неправильно понимаете, - Бердяев быстро окинул стол взглядом в поисках сигарет.
   - То есть как это не правильно?
   - Осень просто, увасаемый Лев Валерьяновись, - Бердяев, наконец-то, заметил спрятавшиеся под бумажной кипой с незаконченной статьей сигареты и закурил. - И, заметьте, никогда таковым не являлся, а сколько себя помню, во всяком слусяе, всю свою соснательную сыснь, стоял на посисыях деисма в вопросах, касаюсихся бога и сотворения мира.
   - А-а-а, ну-да, ну-да... о чем эта Ваша статья? Вы позволите? - Козел взял верхний лист и бегло прочитал вслух первую попавшуюся ему на глаза строку: - ... вопрос в том, как глубоко мы намерены проникнуть в кроличью нору? Определение связи между наукой и духовностью (если хотите, религией) с учетом последних открытий в субатомном мире - вот основной вопрос, на который человечество уже в начале XXI века обязано найти ответ.
   - Умно, умно, доктор, как всегда по одной строчке вижу, что вы проникли в самую суть вопроса. С интересом прочту, как только Ваш опус увидит свет, - кивнул Лев Валерьянович на кипу бумаг на столе. - Так вы мне, неразумному, объясните, чем же ваш деизм отличается от атеизма?
   - Ну, батюска, ... хотя извольте, если, конесьно, это не риторисеский вопрос с васей стороны. Деисты верят в бога как творца Вселенной, который в последуюсем не вмесывается в закономерное тесение ее событий. Бог действует только в насяле и в консе мира.
   При этих словах Бердяева Козел нервно расхохотался.
   - Конечно же, уважаемый Николай Александрович, вопрос был риторическим, но я, тем не менее, благодарю Вас за ваш ответ. Не обижайтесь, доктор, но позиция деистов мне кажется даже более жалкой и ничтожной, чем позиция агностиков, которые дождавшись уже таких времен, когда мы проникли, практически, на самые окраины Вселенной, не могут определиться в своем отношении к Богу. Мол, может, есть он - Создатель, а может, и нет его, по крайней мере, пока нам не хватает знаний для точного понимания этого вопроса.
   - Позвольте, господа, какие знания вам еще необходимы? - Козел театрально забросил правую ногу на левую и потянулся было к пачке, но, по-видимому, в последний момент передумал, поняв, что сигарета может затуманить ему мозги, и он, в конце-концов, опять запутавшись в хитросплетениях своих мыслей, и в этот раз так и не выведет на чистую воду начальника психоневрологического отделения, который вот уже в третий раз приглашал Льва Валерьяновича для проведения подобного рода бесед в свой кабинет.
   - Наверное, решил докторскую на моих умозаключениях писать, - весело подумал Козел и решил проверить Бердяева, чтобы убедиться в правоте своей догадки.
   - Так вот, что я вам хочу сказать, профессор, - он умышленно чуть выделил обращение "профессор", незаметно глянув при этом на Бердяева. От такого обращения по лицу Николая Александровича проскочила едва заметная самодовольная улыбка. - Понятно, - подвел черту под своими наблюдениями Козел. - Спит и видит себя доктором психологических наук, а тут такой материал, ... ну, что ж давай побеседуем.
   - Хорошо, однако, устроились, - угрюмо подумал Козел не только о Бердяеве, но и о всех его единомышленниках-деистах. - Родил папа ребеночка, а дальше, мол, сам как хочешь, так и кувыркайся, а я мол ни при чем, приду только, когда наступит время судного дня.
   - Так вот, что я вам хочу сказать, - повторил он еще раз. - Ваша деистическая позиция, относительно Бога, для меня является еще более предательской и ренегатской, нежели позиция агностиков и даже атеистов. Последние, хоть, смело и открыто со всей своей пролетарской ненавистью, бросая вызов и Богу и всем верующим в него заявляют - Бога нет! И если вы с нами не согласны, докажите нам обратное. А что вы? Чему вы учите людей и куда вы их ведете, если вы признаете Творца, но полностью снимаете с него всю ответственность за свое детище? Да еще и пытаетесь утверждать, что он у вас представляет само Добро.
   - Ну, это не только мы, - вяло попытался сопротивляться напору психа Николай Александрович, про себя чертыхаясь. Впопыхах он забыл включить на запись диктофон, специально приобретенный им для таких разговоров с больными, и теперь понимал, что после его окончания ему придется, как минимум, в течение часа воспроизводить по памяти их беседу на бумаге, чтобы сохранить из нее все самое интересное.
   - Все современные религии мира и больсынство философских тесений и доктрин указывают на управление Вселенной добрым босеством, несмотря на присутствие в мире Сла. Практисески, все признают Бога, как абсолютное Добро, снимая с него всякую ответственность са налисие . Поскольку мир сотворен Богом, то он соверсенен и является лутьсым из возмосных миров, в котором все, вклюсяя Сло, к лутьсему. И само Сло является в нем неизменным спутником и необходимым условием Добра для блага селовека.
   - Ну, полная чушь, профессор, - засмеялся Козел, который, вдруг, отчетливо почувствовал себя Рамакришной, и даже откуда-то со стороны несколько секунд смог разглядывать свой новый образ.
   - Сто простите? - не понял доктор.
   - Полная чушь, все то, что Вы сейчас только что мне сказали. Нет, ну я понимаю и еще могу согласиться с Вашим, так сказать, полным тезкой, относительно того , что Зло имеет место быть. Оно должно быть прожито и испытано и через это самое Зло, что-то человеку так или иначе открывается в этом мире. Оно есть тоже суть, но то, что Вы сейчас говорите доктор - это уже из ряда вон. Ведь что получается из ваших слов?
  - Так ведь любое Зло можно оправдать и ввести его в рамки само-собой разумеющихся и даже вполне полезных и необходимых для блага человека дел. Ведь так Вы доктор договоритесь до того, что начнете утверждать, что все то Зло в лице Гитлера и последней мировой бойни с ее концлагерями и душегубками были посланы человечеству во благо?
   - Я этого не говорил, - испуганно поднял обе руки вверх, будто бы хотел сдаться в плен Козелу, Бердяев.
   - Да, как же не говорили, открутите назад запись, проверьте себя, - засмеялся Лев Валерьянович, указывая на приоткрытый ящик рабочего стола.
   Бердяев густо покраснел: - Откуда, парсывец, догадался, что я записываю расговоры? - Но отпираться не стал.
   - Да не вклюсил я сегодня диктофон, - с разочарованием вдохнул он, вынимая выключенный аппарат из стола.
   - Так, включите, профессор, - расхохотался Лев Валерьянович, видя какой эффект произвела на Бердяева его догадка относительно диктофона. - Вам ведь эти материалы могут пригодиться при написании докторской диссертации? Ведь так, профессор? - Он опять сделал ударение на слове профессор, но доктор, похоже, был так разочарован, что уже не обратил на это приятное для него слово никакого внимания.
   - А мосно? Вы не восрасаете? А то, снаете ли, не все больные согласаются на такое действие. Понимаете ли, говорят, сто это нарусает их права и свободу.
   - И они правы, доктор, потому как Свобода - выше всего. Если хотите, скажу только Вам и то по большому секрету, - при этих словах Левушка, сделав таинственное лицо и оглянувшись по сторонам (а не подслушивает ли кто-нибудь, ненароком, их разговор) понизив голос, торжественно произнес: - она даже выше Бога, доктор.
   - Только Свобода дает право выбирать между Добром и Злом, между Светом и Тьмой. И только благодаря Свободе, Бог и человек, которые в конечном итоге, по моему глубокому разумению, являются не чем иным как единым - целым, делают свой окончательный выбор. И никто, Вы слышите меня, доктор, никто не в силах помешать им в этом.
   - Вы пытаетесь доказать мне, что наш Бог от рождения добр. А Вы понимаете, что, сделав Бога таким вот добряком, ответственным только за сотворение мира, вы - деисты тем самым лишаете его главного - свободы выбора, а вместе с ней и постоянной ежесекундной, если хотите, ответственности за свое творение.
   - Уважаемый, доктор, поверьте мне, что выбор здесь только за Создателем и никакие высказывания сторонних лиц, заверения или даже принуждения в том, что наш Бог является самим Добром, или напротив - самим Злом, не заставят его принять это, потому что в этом случае он теряет главное. Он теряет - Свободу.
   - И если созданный Богом мир - это что то осязаемо-материальное, то, тогда можно сказать, что Свобода - это Ничто. Она Премирна, она находится над Божьим творением, и потому не подвластна Богу.
   - Вот, вы думаете, что если я нахожусь здесь, в вашей филармонии, я не свободен, я ограничен во времени и скован в пространстве? О, как вы ошибаетесь, доктор, если Вы так считаете! Как Вы глубоко ошибаетесь! Никто! Вы слышите, никто, даже Бог, не в силах лишить меня Свободы!
   - Успокойсесь, голубсик, успокойсесь, - Бердяев по-дружески похлопал по плечу психа, пытаясь привести его в обычное состояние своей уравновешенностью и ласковыми словами. - Никто не посягает на Васу свободу, я Вас уверяю, - а про себя подумал, - да, о какой свободе можно говорить в дурдоме, когда здесь на всех окнах решетки и при малейшем проявлении больными инакомыслия или нарушения установленных порядков, тебя тут же привязывают к кровати? Поразглагольствовал бы ты у меня так, если бы я тебя сам не пригласил на эту беседу, - улыбаясь Козелу, подумал он про себя, но озвучивать свои мысли не стал, видя в какое возбужденное состояние пришел больной, как только вопрос коснулся Свободы.
   - Прямо как за мать родную пошел в рукопашную, - подвел итог своим рассуждениям Бердяев, заглядывая в глаза Козелу и пытаясь по ним распознать его психическое состояние.
   - Да, Вы исправляйте свою ошибочку-то, исправляйте. Не стесняйтесь, - нервно подергивая ногой, и переведя сердитый взгляд с Бердяева вновь на Нефертити уже нормальным голосом произнес Козел.
   На лице Бердяева застыл немой вопрос. Лев Валерьянович, видя, что Главный не понимает о чем это он, указательным пальцем показал на диктофон.
   - Хотя..., - псих, глянув на часы, висевшие на стене кабинета, озадаченно перевел взгляд на доктора, - приемное время, однако, через пять минут. Клавдия тут ко мне обещала сегодня прийти, харчишки домашние принести. Так сказать, подкормить чуток, на вашем-то питании ведь того и гляди кони бросишь. Может, отложим разговор на потом, доктор?
   - Да-да, Вы правы, голубсик, - спохватился Главный. Вспомнив про приход Клавдии, он живо себе представил ее могучие телеса , и в нем тот час же взыграла Свобода мужского начала.
   - Давайте отлосым, но я Вам все се скасу, Вы не правы, голубсик, ой, не правы тут! - Он улыбнулся, подхватил Козела под руку и, пытаясь продолжить еще хоть сколько- то прерванный им разговор, повел психа через коридор в комнату посетителей.
   Но Козел уже не слышал слов Главного, потому как Язык и Жопка, так истосковавшийся по витаминам, сразу же переключили сознание фон Штирлица на работу всех без исключения ответственных за пищеварительный процесс рецепторов и уже наслаждались разносившимися по всему коридору благоуханиями, исходящими от принесенных родственниками домашних вкусностей.
   - Бежать надо отсюда, и чем быстрее тем дальше, - сглотнул Язык начавшую обильно выделяться слюну, - иначе при таком оттоке энергии мы, когда наконец-то нас САМ найдет, не сможем уже из этого придурка выбраться.
   Главный, глянув на Левушку и прекрасно поняв его чувства и мысли, не стал больше донимать его своей болтовней. Он, первым заметив стоящую, как Родина-мать Клавдию Ивановну, молча развернул на нее Козела и, не выпуская его руки, прямиком, млея и краснея, направил его вместе с собой к тетушке.
  
  Глава 49
   - Че, Шопенгауэра почитала, - сразу после приветствия с ухмылкой спросил Левушка.
  - Как догадался, - тоже улыбнулась Клавдия Ивановна.
  - А, я теперь очень догадливым стал, - засмеялся Исаев. - Но Артурик меня больше не интересует. И вообще, все, о чем я тебе в прошлый раз рассказал, он у твоих буддистов-пофигистов срисовал.
  Клавдия испуганно посмотрела по сторонам. К счастью, комната посетителей была еще на половину пуста, и никто не обратил внимание на сказанное Левушкой.
  - Во-первых, не пофигистов, а отвинтистов, а, во-вторых, какие же они мои? Я ведь правАславная, - нараспев, с выделением буквы "А" протянула Клава, скокетничав одними глазками Николаю Александровичу, который вот уже несколько минут, стоя в дверном проходе, пытался привлечь ее внимание, делая ей различные знаки.
  - Да, махни ты ему нормально рукой, - сказал Исаев, - иначе он не успокоится.
  Клавдия помахала Бердяеву рукой и несколько раз улыбнулась . Доктор, увидев, что на него обратили внимание, засмущавшись начал выводить носком ботинка кружева на полу.
  - Че, встал в проходе, коротышка недоделанный, - громыхнул у него над самым ухом огромный псих. - Я что облетать тебя по воздуху должен.
  Бердяев резко обернулся, сразу сделав строгое выражение лица.
  - Ой, извините, товарищ Главный, я Вас не узнал без чепчика, - залепетал детина.
  - Какой я тебе товарись, - грозно прорычал доктор.
  - Ну, да-да, конечно же, господин Главный, - комкая уже полученный от родственников тормозок с едой, опять залепетал больной.
  - Господин, товарись, барин, - передразнил его Бердяев, - и в каком это сепсике?
  - Ну, как его, в этой, - больной покрутил пальцем у виска, - в шляпе, будь она не ладна.
  - Сляпа - это у вас, - отрезал Бердяев, - а у меня докторский колпак. Пройдите на укольсик!
  - Не надо, доктор, - детина сразу размяк и по-детски захныкал. На глазах у него появились слезы.
  Бердяев глянул на Клавдию Ивановну. Она сочувственно покачала головой. Мол, простите на первый раз.
  - Ладно, - сказал Бердяев, - но усьтите - это последнее китайское предупресдение.
  Он еще раз молча кивнул Клавдии, получив в ответ воздушный поцелуй, и освободил проход в комнату.
  - Какой мужчина, - подумала с восхищением Клава.
  - Ты еще его главного оружия не видела, - как бы читая его мысли, ухмыльнулся Левушка.
  - Посмотри на его нос и сделай для себя выводы.
  - Откуда знает, о чем думаю? Тоже здесь у них научился мысли читать? - насторожилась тетка.
  - У него два достойных органа. Один из них нос, а другой - сама догадайся какой!
  - Какой ты стал грубый, Левушка, - сухо бросила Клавдия, а про себя подумала, - озлобленность появилась, наверное, надолго сюда заехал. Еще хорошо, что вообще живой остался.
  - Надолго - это вы все заехали сюда, - зло глядя на тетку прошипел штандартенфюрер, как будто услышал ее мысли, - а я здесь гостем был, гостем и останусь. Мое дело оттягиваться и расслабляться.
  - Ну, да, - не выдержала Клавдия Ивановна, - хорошо устроился, ничего не скажешь. На всем казенном и проценты еще капают. Поди плохо! А бедная тетка последний целковый тратит, чтобы ему харчишки прикупить!
  - Не пошли тебе на пользу сеансы этих пофигистов, - глядя пристально на Клавдию Ивановну, протянул Козел, - не подобрела и истину не сечешь.
  Тетушка и сама пожалела о том, что только что брякнула. Она хотела сегодня только тактично намекнуть Левушке, что б подбросил ей немножко деньжат. Уж очень жизнь подорожала и ее мизерной зарплаты уже не хватает даже на самое необходимое, но получилось сорвалась.
  Клавдия тяжело вздохнула.
  - Сколько, кстати, платишь этим пофигистам от винта за сеанс?
  - Семинар.
  - Че? - не понял фон Штирлиц.
  - Не сеансы у них, семинары. Триста целковых - час. Один семинар - два часа.
  - Обдираловка, - сказал племянник.
  - Согласна, - кивнула Клавдия.
  - Ладно, подброшу тебе пару-тройку тыщ.
  - На хлеб и воду, - съехидничала Ивановна. Про себя подумала, - ну что ж, за семинары хоть будет чем расплатиться.
  - Баксов, баксов, - разъяснил штандарт.
  - Ой, Левушка, - сложила на груди руки Клава. - Спасибо тебе большое за добро такое. На ее глаза набежала слеза радости.
  - Вот мокрые дела разводить не надо, - отодвинулся от нее Лева.
  - Баксы - это не добро.
  - А что добро? Наши деревянные?
  - И деревянные не добро, - спокойно ответил Исаев.
  - А что добро, Левушка? Что?
  - Может золото или брюлики? - не унималась тетка.
  - Добро делать Добро, - как отрубил Исаев.
  Клавдия Ивановна опешила. Вот уж никогда не ожидала.
  - Причем для этого не обязательно быть добрым. Вот, например, что для тебя было бы лучше: мое вежливое молчание и зажимание баксов, или грубое поведение и выделение тебе кругленькой суммы? А?
  - Лучше первое со вторым.
  - Не понял?
  - Вежливое обращение и выделение денежек, - улыбнувшись разъяснила Клавдия.
  - Это идеальный вариант, а мы находимся, как ты лучше меня знаешь, в Зоне О- Ха, далекой от идеалов.
  - Ага, тоже слышал про Зону Организованного Хаоса, - оживилась Клава.
  - А то! Буддисты, вообще, продвинутые ребята.
  - Я ж тебе уже сказал, что некоторые религиозные конфессии и известные философы у них многое срисовали. Вот, например, Артурик.
  - Ну, не все и не все, - попыталась вступить в дискуссию Клавдия Ивановна, которой очень уж хотелось поговорить сегодня об учение Шопенгауэра (зря, что ли читала три дня подряд!), блеснуть своим интеллектом перед племянником.
  - К тому же тебе, Левушка, лучше меня известно, что все основные религии мира и основные философские мысли очень тесно переплетены между собой. Они дополняют и расширяют друг друга, поэтому обвинять религии или философов в плагиате просто некорректно!
  - Вот ты только посмотри! - не унимался Исаев. - Что означает в буддизме - 1-я Благородная истина?
  - Все есть страдание, - ответила Клавдия, вспоминая с благодарностью буддистов - отвинтистов.
  - Правильно. А вспомни, о чем говорит Шопенгауэр? Мир дан нам для того, чтобы познать страдание. Так?
  - Так, - согласно кивнула Клава и хотела развить эту шопенгауэровскую мысль, но Левушка перебил ее.
  - А, вторая?
  - Вторая раскрывает причину страдания, - гордо подняв голову, ответила тетка.
  - Опять правильно, а третья?
  - Вот это нам еще не успели рассказать, - смутилась Клавдия Ивановна.
  - Третья означает прекращение страдания, и четвертая показывает путь к прекращению страдания, - подвел итог фон Штирлиц.
   Результатом будет состояние называемое "нирваной", в котором огонь желания перестает гореть, и в котором больше нет страдания.
  - Да-да, - согласилась Клавдия, - очень хорошее учение, - и подумала, что все же не зря она стала посещать эти семинары.
  - Хорошее, да не совсем правильное, - недовольно поправил ее Лева.
  - Почему? - не поняла тетка.
  - Объясню. Оно утверждает, что верхом всего является достижение нирваны, которая в том числе и подразумевает освобождение от давящего чувства долга. Говоря словами буддистов, те, кто осознали, что такое нирвана, есть счастливейшие в мире существа. Они свободны от всех комплексов и навязчивых идей, беспокойства и озабоченности. Их духовное здоровье совершенно. Они не сожалеют о прошлом и не уповают на будущее. Они живут настоящим днем, занимаясь обучением имеющихся у них учеников и выведением их на путь достижения нирваны.
  - Ну, и что ты усмотрел в этом плохого? - удивилась Клава.
  - Я не сказал плохое, я сказал не совсем правильное.
  - Ведь как жил Будда последние годы? - уже не обращая внимания на вопросы своей в меру упитанной родственницы, продолжал Козел. - Нищенствовал, просил подаяния у селян, питался чем подадут и при этом учил своих сподвижников тем истинам, которые открылись ему самому.
  - Ну, и что плохого-то в этом? - опять не вытерпела вдова.
  - Плохого ничего, но и хорошего мало. Ошибка его заключалась в том, что надо не только учить, а еще и заниматься воспитанием, а это две ну о-ч-е-н-ь большие разницы.
  - Он занимался обучением, а надо заниматься воспитанием. Это, как ты понимаешь, более широкое понятие. Оно подразумевает еще и материальное обеспечение того, за духовное развитие кого ты отвечаешь. Пусть у тебя будет один единственный ученик, но ты его должен обуть, одеть, накормить, дать ему образование, обеспечить духовное развитие его как личности. А если ты сам просишь подаяние, то как ты можешь вырастить и обеспечить воспитание хотя бы одного своего ученика? - Лев Валерьянович сделал паузу (понимают его или нет?)
  - В общем, правильно, - согласилась Клавдия, удивляясь тому, как Левушке удалось так глубоко проникнуть в буддизм. - Ведь никогда же не увлекался этим - подумала она.
  Из стены опять стали доноситься грозные предупреждения о необходимости немедленно покинуть комнату посетителей, и Клавдия Ивановна стала торопливо собираться.
  - Спасибо тебе еще раз, - поцеловав на прощание Левушку, поблагодарила она племянника.
  - И тебе спасибо, - ответил ей Левушка и, подмигнув Бердяеву, который нетерпеливо топтался у выхода из комнаты посетителей, ожидая Клавдию и делая вид, что контролирует возвращение больных в палаты, направился в свои покои, прихватив тормозок с продуктами, к которым он так пока и не притронулся: так увлекся разговором.
  - Ну, ты сегодня и дал, - сказала Жопка Языку с восторгом. - Откуда столько местной дури насобирал?
  - Да, уж пришлось покидать уголек, пока ты харю топишь, - довольный похвалой просопел Язык. Он уже предвкушал тот кайф, который ожидал их впереди. Больше всего из уже опробованного на этой с первого дня не приглянувшейся им планете ему полюбились Груши.
  
  Глава 50
   Термин "карма" в буквальном переводе с санскрита означает "действие". Проще говоря, всякое наше действие (хорошее или плохое) не исчезает с его завершением, а остается записанным в энергетической структуре нашего астрального двойника.
   Даже если вы просто выругались или подумали о ком-то плохо и тут же забыли, эта мысль никуда не исчезает. Ваша душа создала отрицательную вибрацию. Вибрация записалась в ваше подсознание и завтра или послезавтра, а, может быть, через год или десять лет, она проявится. Вы можете больно ушибиться, проходя по улице, или кармический маятник, который вы расшатали, вернется и ударит вас значительно сильнее. Неисповедимы пути Господни. Мы не знаем когда, как конкретно, и за что мы получаем то или иное воздаяние.
   Учитывая большой опыт ведения разведывательной деятельности имперской Россией и сильные оккультные традиции Руси, Главное Разведывательное Управления, вновь созданной страны Советов, неожиданно для самого себя унаследовало, может быть, самое важное на этой планете - систему отбора кандидатов в шпионы с учетом кармической зависимости.
   В результате такого отбора в подразделения агентурной разведки ГРУ попадали люди с высокой степенью очищения кармы.
   При отборе учитывалось все: моральная и психологическая устойчивость, стойкость духа, родословная до третьего колена, здоровье, отсутствие внешних примет и внутренних травм и так далее и тому подобное.
  Кандидаты перед отбором в учебное подразделение системы обязаны были получить военную специальность и пройти обязательную военную стажировку в офицерском звании сроком не менее пяти лет. В этот период они подвергались самым серьезным испытаниям в различных экстремальных ситуациях, создаваемых самой жизнью.
   Отлаженная на протяжении столетий система отбора кандидатов, а также нахождение в данный момент России в центре Апогея развития человечества, позволяли время от времени Космическому разуму использовать сознание ГРУшников в своих целях. При этом обязательно учитывалось соблюдение последними обета молчания, который они обязаны были соблюдать с первых дней пребывания их в шпионской шкуре.
   Возвращение благосклонности звезд к России (о чем свидетельствовала эпоха Водолея), и возможность ГРУш молниеносно разлетаться по всему свету, унося с собой в неизвестном направлении частичку не запеленгованного Космического разума, давали последнему возможность еще и в начале третьего тысячелетия от Рождества Христова удерживаться в человеческом сознании. Однако, с каждым годом делать это становилось все труднее и труднее.
   Все это Кэт поняла уже после первого ночного посещения Гирова. Поняла она также и то, что выбор этот оказался совсем не случайным, и то, что он никакой не венгр, а самый что ни на есть русский, проживавший в разное время абсолютно в разных точках своей необъятной Родины.
   Кэт поняла так же, что за него зацепилась не только она, но и противоборствующая сторона, которая по всему уже ждала ее появления именно в этом объекте и именно в это время.
  - А он совсем не прост, - подумала Кэт о своем противнике. - Похоже, начинается обоюдная ловля на живца.
   Кэт уже поняла, что каждая отдельная душа, каждый отдельный человек в этом уголке Вселенной, представлял собой маленький Микрокосм, связанный незримыми нитями с огромным космическим пространством - Макрокосмом. В нем действовали силы, свойственные обоим мирам, как Микро, так и Макрокосму.
   В зависимости от души человека в ней преобладала либо Вселенская целительная сила Света, отраженная такими качествами как молчание, красота, истина, любовь, милосердие, либо Вселенская разрушительная сила Тьмы с ее завистью, злобой, жадностью, жестокостью и наглой беззастенчивой болтовней .
   На Земле не было абсолютно добрых или абсолютно злых людей. В каждой из проживающих свою очередную жизнь в конкретном теле Душе было и то, и другое. Весь фокус заключался в том, что каждая отдельно взятая Душа имела свой личный Микрокосм, являющийся единственной и неповторимой частичкой Вселенной.
   Таким образом, во-первых, на всех необъятных простора огромной, в сравнении с этими крохотными человечками, планеты не было ни одной одинаковой по своему внутреннему миру Души; во-вторых, каждая Душа имела свое строго персонифицированное место в общем потоке Лучистой Энергии, которая цепко держала Землю, а значит и все находящиеся в этой части Космоса Души.
   Лучистая Энергия не хотела, да и не могла, отпустить ни одной даже самой темной Души из своего потока. Ибо даже потеря одной Души в этом уголке Вселенной, значила бы для нее неминуемое поражение и потерю всего.
   Именно поэтому Безупречные Воины, активно работающие в этом уголке Космоса, и были такими законспирированными. Им зачастую приходилось бывать рядом друг с другом, а порой даже сражаться между собой, так и не уяснив для себя до конца, что сами они являются единым целым, одной командой, выполняющей одно общее дело - вытягивание в сторону Света абсолютно все имеющиеся в этом уголке Макрокосма Души.
   Главная сложность, с которой столкнулась Черная дыра, способная в мгновение ока заглотить эту маленькую голубую планету целиком и даже не заметить этого, заключалась в том, что Земля была тем последним звеном в цепи космических тел Зоны Организованного Хаоса, которые Лучистая Энергия упорно вела в сторону Света, Добра и Порядка. И для успешного завершения своей миссии Кэт необходимо было найти на этой планете, среди всех проживающих на ней людей найти Душу, которая являла бы собой, по сути, саму планету, была бы ее Микрокосмом.
   Только определив эту Душу, порвав этот порочный круг постоянных перерождений и продвинув всю обойму на один уровень вперед, появлялась возможность вырваться из этого замкнутого круга.
  - Какой же неизмеримой глубиной доброты должна обладать эта Душа, чтобы быть причастной ко всему происходящему на этой планете и продолжать вести за собой всех, не смотря на все то Зло, которое широким нескончаемым потоком, выходя из берегов, ежедневно льется и льется во всех уголках этой планеты, - подумала Кэт.
   Одновременно ей становилось ясно, что эта душа так сокрыта в омутах и круговоротах Макрокосма на этом маленьком по космическим размерам шарике, что найти ее Кэт просто никто не позволит.
  - Эта задача невыполнима никем. Все равно, что поставить перед Всемогущим Космическим Разумом цель создать таких размеров планету, которую бы он не смог сдвинуть с места. А если он ее не может сдвинуть с места, тогда какой же он Всемогущий Разум?
  - По сему, мы пойдем другим путем, - решила Крошка. - Будем искать самую темную Душу. Это будет конец цепи, а, значит, с другой стороны ее и будет то самое начало, которое скрыто навечно и которое не дано обнаружить никому.
   Сомнений у Кэт не оставалось. Она уже догадывалась, что одной из таких черных Душ, замыкающей цепь, был тот второй, куда, скорее всего, в качестве заложников, попали Язык и Жопка. Судя по расстоянию в пятьдесят земных лет, Гиров, за которого ей удалось зацепиться, был от него не так уж и далеко.
  - Тоже, значит, по шкале Вселенского Добра далеко не "белый и пушистый, - усмехнулась Кэт. - Хотя о какой "пушистости" можно говорить, если парень всю жизнь в шпионах ходит. С этими ребятами, похоже, еще долго разбираться придется, кто из них и на какую мельницу льет воду.
   Крошка задумалась: - Закон взаимодействия Микрокосма и Макрокосма в Зоне О-Ха гласил, что если человек призывал из недр своего сознания некую силу Микрокосма, свойственную только его сознанию, то следом за ней он неизбежно вступал в контакт с соответствующей макрокосмической Божественной либо Сатанинской силой.
   Кэт уже точно знала, что за Гирова зацепилась не только она. Был кто-то другой, захвативший в виде заложников ее спецназеров, как любил себя называть Язык, и тоже имевший, по всей вероятности, выход на Гирова.
  - А ведь еще не надо забывать о том, что где-то здесь должен находиться мой суженный, - не весело усмехнулась Черная дыра. - Ведь вся фишка-то заключается в том, что одной мне никогда не удастся разрешить эту задачу. Только найдя того мальчугана, про которого говорила бабушка и объединив с ним усилия, я смогу выполнить до конца эту миссию.
   - Где он? Как выйти на него? Каким образом он обозначит себя? Вопросов было, как всегда, больше чем ответов. Ничего, - подумала Кэт, - сосредоточусь пока на обработке известной мне информации, а дальше время покажет. Кэт решила во что бы то ни стало и как можно быстрей выйти на объект Љ2, вернуть назад Языка и Жопку и определить, наконец, для себя очередность своих действий.
   Действовать предстояло очень аккуратно. Кэт уже знала, что основным стержнем, выведшим ее на Гирова и позволившим с ним вступить в контакт, явилось его умение молчать.
  - В силу своей профессии ему удалось овладеть методом осознанно-углубленного молчания и, практикуя его, он тем самым создал благоприятные условия для посещения своего сознания моими кунаками, - догадалась Кэт.
  - Так или иначе, надо возвращать в него Навигатора и искать Языка и Жопку изнутри - решила она.
   Кэт сейчас уже точно знала, что, находясь на Земле, она получала короткие волновые сигналы от своих разведчиков, только уж очень они были слабенькие, и определить по ним место положение Языка и Жопки было просто невозможно.
  - Ну что ж, пусть это сделает САМ, - подумала Кэт и приступила к углубленному программированию головной части Навигатора.
  
   Часть 3. ОТВЕТНЫЙ УДАР
  
   Глава 51
   - Не обижайтесь, Мэм, но я должен более четко уточнить задачу в плане частностей, - обиженно просопел САМ.
  - Во, как глубоко стал копать, - подумала Кэт. - Видимо, не по душе пришлось выступать в роли наживки.
  - Спрашивай, - коротко бросила она.
  - Не согласен я с тем, как вы излагаете теорию кармического маятника применительно к этой планете. Ведь это Зона О-Ха, я был там и знаю, что не все так однозначно.
  - Я тоже была, не забывай это, - жестко бросила Кэт.
  - Я в курсе, Мэм, и, тем не менее, у меня сложилось глубокое убеждение, что на этой планете не все ограничивается только кармическим воздаянием. Даже если учесть, что это воздаяние догоняет человека за его грехи, совершенные им в прошлых жизнях.
  - Откуда сомнения? - уже более миролюбиво спросила Кэт.
  - Планета сама является далеко не совершенной, поэтому маленькое Добро на ней очень уязвимо и, практически, каждое мгновение какая-то его часть подвергается уничтожению Злом, которое явно превосходит его в этой части Вселенной, Зоне Организованного хаоса.
  - Пока, - угрюмо подытожила Кэт.
  - Согласен, Мэм, пока. Но пока это так, люди должны знать всю правду. Иначе, чтобы они ни делали, как бы достойно они себя не вели, они все равно будут страдать и гибнуть, а незнание причин своего страдания и последующей смерти будет отягощать их ум. Они будут вынуждены постоянно думать, что это они расшатали кармический маятник, может быть, еще в прошлых жизнях и из-за этого страдают. Тем самым, они будут обречены на ощущение постоянной вины за свои ошибки. А чувство вины - это как мешок кирпичей. Оно может согнуть любого из них.
  - Я считаю, что люди должны знать, что многие их поражения, а порой и сама смерть, являются не только следствием расшатывания ими кармического маятника и ответного удара за их грехи, но и локальной победой Зла над Добром, частицей которого они являются.
  - Почему они именно Добро? Почему не наоборот? Может этот конкретный человек как раз и является ярчайшим представителем Зла и его поражает Добро.
  - Добро не поражает, Мэм, - как можно мягче тихо заметил САМ, боясь вызвать ярость у Крошки, в которую она раньше впадала по любому самому незначительному поводу. А тут он позволил себе с ней не согласится. Это было выше всех рамок приличия. Но Кэт на удивление сохраняла пока полную невозмутимость.
  - Добро вытесняет Зло, не нанося ему никаких видимых повреждений. В противном случае оно само превращается в это Зло.
  - Слушай, почему, если ты такой умный, - она выпустила в САМа маленькую молнию, - ты до сих пор еще не я.
  - Я Вы, Мэм.
  - Что?
  - Вернее, я совсем маленькая Ваша частица, - поправился САМ.
  - Вот то-то и оно, что маленькая. Ты говори да не заговаривайся. В том-то и дело, что совсем маленькая.
  - Запомни, малыш, - Кэт посадила САМа у себя перед глазами. Кто-то последний все равно должен пришлепнуть это Зло. Иначе оно постоянно будет перетекать из одного места в другое, и так до бесконечности.
  - А сколько веревочка не вьется, ты знаешь, что кончик всегда найдется.
  - Можно допустить ошибку, Мэм, - упрямо стоял на своем САМ.
  - Не ошибается тот, кто ничего не делает.
  - Я бы сказал по-другому: ошибается не тот, кто допускает ошибку, а тот, кто, допустив ошибку, не стремится к ее исправлению.
  - Это откуда, - удивленно подняла свои могучие брови Кэт.
  - Секундочку, Мэм, - САМ запустил информационно-поисковый канал Накопителя.
  - Ага, вот. Древнекитайский мыслитель Конфуций, восточный вектор философии на Земле, пятьсот лет до нового летоисчисления. Основные взгляды изложены в трудах под названием "Лунь Юй"
  - Очень неплохое высказывание, - согласилась Кэт. - Ну-ка, перебрось мне эту информацию.
  - Окей, Мэм, - САМ перекачал указанную информацию маме.
  - Есть свежие мысли, - моментально обработав ее, согласилась Кэт.
  - Много у тебя информации из восточного направления? - поинтересовалась она.
  - Семьдесят процентов, Мэм..
  - Ну, ладненько, - совсем уже спокойно заметила Кэт. - Это все частности, повторим детально основную твою задачу.
  - Значит так, - начал Навигатор, - проникнув, использовав петлю времени, повторно в объект Љ 1 в прошлом-настоящем на уровне 1973 года по новому летоисчислению, до третьего тысячелетия от рождества Христа просто ведем его, не раскрывая себя.
  - После 2000 года, максимум в течение трех земных лет, выбираем подходящий момент и даем о себе знать, держа под контролем реакцию и поведение объекта. Дальнейшие указания после окончания этой фазы получу лично от Вас, Мэм, в период проведения мгновенных встреч или сеансов односторонней безличной связи.
  - Правильно, - задумчиво подытожила Кэт.
  Она еще не определилась для себя, надо ли САМа ориентировать относительно сбора информации и осуществлению поиска того паренька, о котором ей говорила бабушка, Откровенно говоря, она не знала, как к этому приступить.
  - Ну, и когда удастся вывести объект Љ1 на объект Љ2, создав с Языком и Жопкой единый экипаж, немедленно перемещаетесь во второго. Первого, однако, из виду тоже не рекомендую упускать. Еще неизвестно куда там кривая выведет. Похоже, пока Язык находится с объектом Љ2 искать того надо среди психов.
  - Согласен, Мэм, - грустно вздохнул САМ, - если Язык в объекте, то надеяться на молчание последнего не приходится.
   - Ну, это то как раз и упрощает нам несколько задачу. По крайней мере, сектор поиска значительно сужается, - успокоила его Кэт.
  - Имей в виду, объединение ты должен закончить не позднее 2014 года, подытожила Кэт. И на этом отрезке я могу сделать для тебя всего лишь две временные петли, одну из которых ты, кстати, уже использовал. Так что поменьше брака, голубчик. Трезвость ума и холодный расчет -вот твои главные попутчики в этой экспедиции.
  - Понял меня, мой мальчик, - она нежно потрепала САМа по загривку, который от этой маминой так редко бывающей ласки сразу превратился в кучку маленьких щенят, пытающих лизнуть Кэт в невидимую мордочку.
   - Постарайтесь осуществить объединение за год. В этот раз, на всякий случай, с тобой отправляю Беспредельщиков.
   САМ с нежностью посмотрел на маму. Он знал, что это, пожалуй, была единственная защита в случае их встречи с противоборствующей стороной. Он лично был знаком с Резервом Крошки Кэт и ребята эти ему были очень симпатичны.
  - Когда выход, Мэм? - было последнее, что он успел спросить и Крошки.
  - Считай, что вы уже вышли, - засмеялась Кэт, и перед САМом, вдруг, появился перепуганный ВГ с небольшим саквояжем в правой руке, а впереди замаячила Голубая планета.
  - Сама довела, - с уважением подумал САМ, с любовью глядя на маму.
  - С саквояжем поаккуратнее, там твои "Веселые ребята", - были последние слова Кэт, - я на связи...
  На бордового цвета саквояже золотом было вытеснено: "Без нужды не открывать. Мы буреем!"
  - Действительно, веселые, - последнее, что успел подумать САМ перед тем, как войти в плотные слои земной атмосферы.
  
  Глава 52
   - Кто он: "хищник" или "травоядный"? - думал Арсенич, одновременно, делая вид будто в данный момент его интересует только одна проблема: чтобы кобели разных мастей и размеров не порвали его любимую крошку - пуделька по кличке Долли, у которой вот уже вторую неделю была обильная течка.
   Житейские проблемы, которые бывали у каждого настоящего мужика, практически, ежедневно (то надо срочно купить новую мебель, то сломался унитаз, то в школе у детишек не лады, то с машиной полный геморрой и это, не считая проблем по работе), затянули на этой неделе Николая Арсеньевича Поделкина (или просто Арсенича, как за глаза его называли подчиненные) - военного атташе и одновременно резидента российской разведки в одной из стран ушедшего в лету Варшавского Договора так, что в пору было брать больничный. А это у Арсенича, было "последним китайским предупреждением" перед тем, как приступить к снятию стресса усиленными дозами русской водки.
   Вискарь Арсенич не переносил на духу, считая его баловством и обычным фармазонством. В тайне все же Поделкин надеялся, что и в этот раз ему удастся, преодолев эту черную полосу, выйти, наконец, к светлому тоннелю без принужденного расслабления организма.
  - Так кто же все-таки он? - снова подумал ВАТ о вновь прибывшем в резидентуру разведчике.
  Эта мысль не покидала его с момента первой встречи с Гировым. Дело заключалось в том, что все работающие в Главке делились негласно на "хищников" и "травоядных". Травоядными с недавних пор стали называть сотрудников ГРУ, имеющих хорошую шпионскую родословную, которым, как казалось, сам Бог велел работать во благо Родины, защищая Отечество на передовых его рубежах, как поступали их отцы, деды, а может и прадеды.
   Преемственность поколений вообще являлась великим делом во всех профессиях, а уж тем более среди разведчиков. Все виды разведки активно использовали этот козырь, передавая из уст в уста секреты одной из самых древних и таинственных на всем земном шаре профессии.
   До некоторых здесь работали только шпионы с хорошей родословной. Но незаметно пролетели громкие годы перестройки, а затем и "тихие лета перестрелки" и все поменялось.
   В святая святых военной разведки, вдруг, как грибы после хорошего теплого дождичка, стали проникать на первый взгляд обычные, но очень напористые и никогда не унывающие парни. Их тут же окрестили - "хищниками".
   Дело в том, что новое руководство государства, запутавшись в конец в том, кто есть враг, а кто друг, стало ставить такие "не стандартные" задачи , что устоявшихся шаблонов, стереотипов и ранее заготовленных схем с глубокими аналитическими выкладками стало просто не хватать для успешного ведения дел.
   Необходимо было вносить в разведывательную деятельность "свежую струю", которая должна была в корне изменить работу, а соответственно и ее результаты. Этой "свежей струей" и явились "хищники".
   Горбачевская оттепель дала возможность комбинировать и вбивать в заранее подготовленные обоймы не только достойных, но и лучших. Достойными, как правило, были шпионы с хорошей родословной и связями, или - "травоядные", совсем, как вы понимаете, не дураки и не уроды, что среди людей этой таинственной профессии являлось немаловажным.
   К "хищникам" же стали относить поражающих своей активностью персоналии, которые, казалось бы, только и ждали момента, когда же, наконец, появится брешь, чтобы немедленно расширить ее до внушительных размеров. Между "хищниками" и "травоядными" образовалась здоровая конкуренция, некая такая даже, можно сказать, соревновательность, хотя внешне все выглядело довольно пристойно и чинно.
   - Так кто же все-таки он, - сверлила ВАТа мысль, а взгляд непрерывно следовал за вторым секретарем посольства, который довольно профессионально закручивал вокруг себя немцев, а потом одним незаметным движением (иногда это ему удавалось делать пяточкой) отдавал пас оставшемуся в одиночестве на противоположном фланге партнеру.
   Счет был разгромный: шесть - два. Такого полуфинала еще не было в истории проведения Первенств среди дипломатических миссий или по-другому - "мини чемпионата мира". Первенство этого года сильно отличался от других, так как в нем впервые были заявлены команды из бывшего Советского Союза: Украина, Казахстан, Литва и Грузия. Остальные пока игнорировали.
   Кроме того, по непонятным причинам оказался не заявленным прошлогодний чемпион сборная Бразилии, что во многом упрощало задачу немцам выиграть в этом году золото. Год назад их команда встретила достойное сопротивление только со стороны бразильцев, уступив им в финале в дополнительное время.
   Но как говорится, мы предполагаем, а Господь располагает. Никто и представить себе не мог, что в полуфинале с русскими у немцев произойдет такой казус. Виной всему оказались два вновь прибывших сотрудника Посольства: второй секретарь Гиров и водитель посла Блатов, которые уже в первом тайме не оставили немцам, рассчитывающим в этом году, ввиду отсутствия бразильцев, только на первое место, никаких шансов.
   - Сядьте на места, бой, выключите свет, бой, началась игра, бой - весело мурлыкал чуть слышно Блатов, подмигивая Гирову каждый раз, когда тот оказывался рядом с ним.
  - Веселый, похоже, водитель у посла, - подумал Саня, - а откуда эти слова? Где-то я это уже слышал.
  - Песня из будущего, - как бы прочитав его мысли, пропел довольный Блатов.
  Счет после первого тайма был просто неприличный: четыре - ноль. Забив три гола из четырех, Гиров, после того как ему в самом начале второго тайма была сделана "коробочка", прихрамывая, перебрался в защиту. Немцы, почуяв ослабление атакующего пыла со стороны русских, сами обрушили всю свою мощь на ворота противника в надежде если не отыграться, так хоть проиграть достойно.
   Гирову лучше было бы вообще покинуть игру, так как нога болела, и он, бегая по площадке прихрамывая, мало чем уже мог помочь команде. Но матч был важным, достойной замены не было (не было вообще никакой замены, потому что "соседей" срочно вызвали в посольство, и команда потеряла сразу трех человек), к тому же на матч пришли Главы дипломатических ведомств обеих стран, и было негоже ударить в такой ситуации в грязь лицом.
  Немцы, видя безвыходность положения, попытались хотя бы во втором тайме сыграть вничью, но, как говорится, фортуна была сегодня не на их стороне.
   - Сталинград, - слышалось то тут, то там с их стороны.
   Вся команда немцев разговаривала на неплохом русском по понятным для всех причинам и проводила этот матч преследуя, конечно, прежде всего, другие цели, но, тем не менее, проигрывать да еще с таким счетом в их планы никак не входило.
  - Ну, один, ну, два мяча, - сказал Гирову после встречи капитан немцев, помощник военного атташе долговязый и рыжий Фриц, - но не пять же.
  Российскому посольству, выдержав атаки немцев, на последних минутах удалось забить седьмой гол и, таким образом, общий счет стал: семь - два.
   - А кому сейчас легко, - улыбнувшись, ответил Александр Фрицу, - зато мы вас пивом угощаем, - сделал он в сторону накрытого стола широкий жест.
  По обоюдному согласию обеих сторон матч проходил на территории российской посольской школы, и русские, издавна славившиеся своим гостеприимством, не проводили ни одной игры, не накрыв после матча поляну.
   - Э-э-э пыво, - почему-то на украинский манер прошипел немец, - что я скажу своей старушке Эльзе, когда вернусь к себе на виллу под Берлином.
  - Хорошо живет, - подумал Гиров, сразу вспомнив, что самому ему пришлось уехать в командировку, заперев весь свой небольшой скарб в одной маленькой комнатушке служебной квартиры, ключи от которой он передал новому владельцу еще за три недели до отъезда.
  - Ну, да хрен с ним! - Это не могло сейчас испортить праздничное настроение, которое овладело им еще за десять-пятнадцать минут до окончания матча! - Мы их сделали!
   Причем он был горд больше всего тем, что это были именно немцы. Не болгары, не аргентинцы и даже не бразильцы, а именно немцы!
  - Наверное, виной всему трехсотлетнее соперничество двух народов за первенство на планете, - подумал Саня и похромал на разлив.
  Ощущение было такое, будто и не было никакого противостояния и непримиримых соперников, а самой большой неприятностью на Земле на этот час было именно это поражение немцев в проходном, как они вначале посчитали, матче.
   Саня улыбнулся. Интуиция ему подсказывала, что эта идиллия продлится совсем недолго. В это самый момент, никто из принимающих участие в матче еще и не знал, что Пентагон уже получил приказ на нанесение первого удара с воздуха по братскому для всех славян стольному Белому граду и финальному матчу между москалями и хохлами, как его здесь все сразу стали шутливо обзывать, не суждено было быть.
   К чести украинской команды надо отметить, что они также достойно продвигались к этому финалу, обыграв на своем пути таких грозных соперников, как греки, испанцы и алжирцы.
   Гирову удалось посмотреть один матч с их участием. У кромки поля только и было разговоров и шуток, что украинская сборная за огромные деньги выписала к себе из Италии Шевченко и теперь им первое место, конечно, обеспечено. Один из сотрудников дипмиссии Украины был вылитая копия лучшего украинского футболиста Андрея Шевченко. Надо отдать ему должное, и играл он под стать своему двойнику.
  - С такими орлами мы в раз москалям шею свернем, - шумел ВАТ Украины, огромного роста полковник украинской военной разведки Деревянко, который, кстати, до развала Союза успешно командовал воздушно-десантным полком под Псковом.
  - Вот так вот, - подумал Гиров, глядя на великана, - а теперь, значит, табачок врозь. Украина не Россия.
   Между тем лучшие представители нелегальной разведки, в то время, когда весь мир еще отдыхал, уже успели проинформировать Центр об очередном наступлении Темных, и праздничному настроению Гирова и его товарищей суждено было продержаться не более суток.
  
  Глава 53
   - Все-таки, "хищник", - подумал в очередной раз резидент, вспоминая как посольский, умело прикрывая мяч корпусом, рвался к воротам противника, забыв про свою поврежденную ногу.
  - Уж, очень резок в игре. Практически, каждый шаг на грани. По лезвию ходит, - подумалось ему.
   Генерал мог безошибочно определить по поведению истинную Душу разведчика. Вот и сейчас для детального анализа ему хватило всего одного тридцатиминутного тайма игры, чтобы сделать для себя безошибочный вывод.
   Определение статуса Гирова Поделкину нужно было не для того, чтобы знать, как себя вести с ним, а для того, чтобы можно было просчитывать действия последнего в кризисной ситуации и, примерно, представлять себе его реакцию в деле.
   Для Арсенича всегда был открытым вопрос: кто предпочтительнее?
  Являясь сам по раскладу "травоядным", он, тем не менее, никогда не ставил себе подобных выше "хищников".
  - Все это довольно условно, - понимал генерал. На самом деле, с учетом всех реинкарнаций может оказаться так, что хищник, вдруг, окажется самым что ни на есть монстровым травоядным.
  - Да и не понятно, что лучше с точки зрения профессии: быть маленьким хищником или же динозавроподобным травоядным. А, вдруг, у него такие глубинные шпионские корни, что о них не то что никто не знает, а даже и думать об этом боятся, - пришло ему на ум.
   Но это уже было из области эзотерики, а ВАТ предпочитал делать выводы на основании фактов и живой логики.
  - Ладно, пора и честь знать, - сказал он сам себе и, делая вид, что Долли уводит его к ближайшим кустикам, умело одними глазами сфотографировал сигнал закладки тайника, одновременно не забывая отгонять от пуделька огромного ротвейлера, вот уже четверть часа атаковавшего его Долли.
  На поводке кобеля он прочитал: "Собака-поводырь"
  - Где этот чертов инвалид, мать его за ногу, - про себя выругался Арсеньич, понимая, что от ротвейлера ему просто так не отделаться и одновременно боковым зрением видя, что к нему направляется сам посол.
  - Здравствуй, Николай Арсеньевич, - дружелюбно протянул он руку ВАТу. Отношения у них с послом были очень доверительные.
  - Доброго здоровья, - в ответном приветствии склонил голову генерал.
  - Как твои сегодня дали, а?
   В команде играло трое из аппарата ВАТ и еще двое крышевиков, принадлежность которых к разведке для посла секретом, конечно же, не являлась.
  - Почему мои? Моих там только трое, Пал Палыч! - весело ответил ВАТ, не желая нарушать даже в такой безобидной ситуации инструкцию и четко придерживаться своей официальной должности.
  - Ладно, - доброжелательно протянул главный дипломат, - закуривай.
  - Не курю, - мельком глянув на пачку, бросил генерал.
  - Как, вроде, еще вчера мы с тобой по сигареточке дернули? Бросил?
  Посол знал, что ВАТ не курит, но для поддержания разговора раньше никогда не отказывался от предложенной сигареты, а иногда и сам прикупал.
  - Вчера Пал Палыч у тебя на пачке было написано: "Минздрав предупреждает - курение вредит Вашему здоровью", а сегодня у тебя: "Минздрав предупреждает, что куренье опасно для Вашего здоровья", - протянул Арсенич, указывая поводком на пачку, и одновременно защищаясь от кабана-ротвейлера.
  Они были примерно одного возраста и уже давно в общении без посторонних перешли на "ты". Только на торжественных приемах в своем Посольстве или находясь в гостях у дипломатов других стран деликатно переходили на общепринятую в дип. кругах форму обращения.
  - А-а-а. Да, взял первую попавшуюся в нашем киоске, на футбол боялся опоздать.
  - Так что, значит, явка провалена? - попытался пошутить посол, намекая уж на очень большую щепетильность и чрезмерную внимательность даже здесь на отдыхе генерала.
  - Нет, ну, если Вы еще не успели продать славянский шкаф-ф-ф-ф, - парировал Николай Арсеньевич.
  - Да, где ж этот инвалид!?
  - А, вон, ведут, - посол с улыбкой показал на огромного, вдрызг пьяного детину, который все порывался оторваться от двух своих сопровождающих и прыгнуть в фонтан с водой.
  - Боже упаси!
  - Не бойся, этот, наверняка, наш, - сказал посол. - А надпись на ошейнике твоего "друга" на-французском. Значит, и ищи француза.
  - Издалека послышалось, как троица по очереди стала вспоминать на родном языке своих родственников, особенно матерей, так как детина все же вырвался и бултыхнулся таки в фонтан.
  - Тоже не зря хлеб ест, - подумал генерал о своем после.
   Этот последний день, проведенный Поделкиным в резидентуре (на утро он был уже в Белграде и больше никогда волею судьбы не видел ни Гирова, ни Пал Палыча) генерал вспомнил потому, что вечером в его кабинете раздался странный звонок.
   Звонили из аппарата Корабельникова. Полковник Быков - шутник и балагур, которого Арсенич знал еще по учебе в бурсе, как всегда похохмив несколько минут, неожиданно спросил: - А Гирова ты еще не забыл?
  - Обидеть хочешь, - усмехнулся Арсенич, который всегда слыл среди своих человеком с феноменальной памятью.
  - В психушку попал, - сухо ответил Быков не дожидаясь, когда тот у него спросит в чем собственно дело.
  - Ты, давай, по своим каналам потрынди, я знаю, что у тебя там всегда свой человечек был. Да, и перебрось его в Бурденко, что ли. Пусть парень в нормальных условиях немного отдохнет.
  - Сделаю, - ответил коротко Поделкин. - Когда нужна помощь?
  - Вчера, - был ответ.
  - Да и в Союз ветеранов брякни Семену. Ты ж с ним за одной партой, кажется, сидел?
  - Было дело под Варшавой, - холодно ответил Поделкин, который пять лет назад вынужден был разойтись со своим "соседом по парте" сугубо по этическим соображениям. Но звонок, а особенно делового характера, сделать можно было.
  - Вот и брякни. Скажи, пусть кто-то навестит парня в Бурденко. Ну, в общем, они там все не хуже нас понимают.
  - А как он к ветеранам-то попал? - не понял генерал. - Он ведь, вроде, еще молодой?
  - Был молодой, да весь вышел. Время, дорогой, летит гораздо быстрее, чем мы с тобой успеваем это отслеживать. Так что, дорогой друг, сделай, пожалуйста, а сейчас уже иди ка ты домой, обними жену, поужинай плотно... горячая вода у тебя, кстати, есть дома?
  - Есть, - не догадавшись о возможном подвохе со стороны друга-балагура, ответил Поделкин.
  - Вот, - удовлетворенно пропела трубка, - тогда иди домой, ужинай, мой ноги и ложись спать. Всем привет.
  
  Глава 54
   Ровно в три часа дня Гирова пригласили к телефону, сказав, что звонят с его прежней работы. Лично Гировым выведенная формула оказания помощи своему ближнему подсказывала сейчас Сане, что звонок, нашедший его в "Черной дыре", далеко не случайность. Никто не мог сообщить на бывшую работу о его проблемах, кроме Лели. Леля же в этот раз решила все делать по-своему и не обращаться ни к кому ни за какой за помощью. И, тем не менее, в конторе быстро прознали о случившемся.
  - Да как дашь знать, Николай Арсеньевич, - оправдывался Александр. - Я третий день только как в отвязанном положении живу, к телефону и близко не подпускают.
  - Ладно, ты потом это все своей жене расскажешь, - сердито отвечала ему трубка. - Кстати, как твои на это среагировали?
  - Адекватно, - коротко ответил Александр.
  - Коротко и ясно, характерно для разведки. А главное слово красивое - адекватно, - подытожил генерал. - Вот, когда я еще в бурсе учился, у нас "папа" написал одному в выпускной характеристике: "к спиртным напиткам индифферентен", и что ты думаешь?
  - И что? - улыбнулся Гиров.
  Тот не знал, что это слово означает, пошел, спросить у товарищей. Они ему говорят: - Да это значит, что тебе по фиг, что пить - водку, коньяк или одеколон.
  - Так, - засмеялся Александр.
  - Ну, вижу, ты смеешься, значит, не подавлен.
  - Да все нормально. Глюки ушли, аппетит хороший.
  - Не переживай, еще вернутся.
  - Кто вернется? - не сразу понял Гиров. - А что у Вас тоже такое было? - не удержался от вопроса Саня.
  - История об этом умалчивает, - хитро промычал Поделкин. - Ты же мне не рассказываешь, что с тобой произошло?
  - Ну, может, как-нибудь, в другой раз, - уклончиво ответил Гиров.
  - Ну вот, а меня расспрашиваешь, - засмеялся бывший руководитель .
  - Так мы же с вами в разных весовых категориях. Где Вы и где я, - вздохнул Гиров.
  - Категория у нас у всех одна. И запомни, Саш, - по-отечески закончил он, - если ты в этой жизни разведчик, значит, это уже навсегда.
   Гиров и сам уже начал понимать, оглядываясь вокруг себя, что часть людей, с которыми он был близко связан по работе, не говоря уже о домашних, чувствовала его беду. По всей вероятности, нервный ток в его организме, исказившись, посылал какие-то травмирующие импульсы, которые записывались в нервные клетки и в виде психической энергии уходили в пространство, находя там родственные души и сообщая им об этом.
  - Все мы связаны одной цепью, - как бы догадавшись, о чем он думает, негромко произнес генерал. - Да, но я не досказал.
  - Да-да, - встряхнулся Александр, отгоняя навязчивые мысли.
  - Так вот, после того как ему друзья сказали, что ему все равно, что пить, он пошел снова к "папе" сказать, что он вовсе не индифферентен.
  - И что в итоге? - не выдержал Гиров.
  - Ну, в итоге тот ему и написал, что не индифферентен, - засмеялся в свою очередь Николай Арсенич. - Ладно, ты давай выкарабкивайся, и помни, что ты не один. Вопрос о твоем переводе в Бурденко уже решен и имей ввиду, не дело замыкаться в своей скорлупе в такой ситуации.
   Леля, узнав о том, что о ее муже побеспокоились, и он переводится в Бурденко, сразу как-то погрустнела.
  - Господи, да когда это кончится, - тихо сказала она. - Думала, что все уже, отправлю в Кащенко и, наконец-то, все закончится, ан нет, опять ходи по кругу.
   Сане впервые показалось, что жена знает, что-то чего не знает он.
  - Да что, все-то? - спросил он напрямую.
  - Как ты себя чувствуешь?
  - Отлично я себя чувствую.
  - Ну, и слава богу, - вздохнула жена. - Ладно, Бурденко так Бурденко. Раз надо - значит надо, ничего не поделаешь.
  - Да, что надо-то, - опять не понял он.
  - Да, это я так, о своем, о бабьем, - улыбнулась Леля. - Когда переезжать?
  - Вот прямо сейчас и перееду, видишь, уже товарищи за дверью стоят, готовы прощаться.
   За дверью действительно сгрудилась кучка больных во главе с Президентом. Главврач, зашедший в комнату, нашел глазами Гирова и сказал, что можно выходить к подъезду.
   Штирлиц вышел из комнаты посетителей и направился к своей палате, чтобы забрать книги и туалетные принадлежности.
  - Слышь, Штирлиц, - услышал он голос Чубайса, а Владимир Владимирович все знает.
  - Что знает? - не понял Гиров.
  - Ну, что ты его тогда придушил.
  - Все-таки раскололся, рыжая твоя душа? - усмехнулся Саня.
  - Ты че? - обиделся Чубайс. - За кого меня держишь? Мы ж псковские, - гордо поднял он голову. - Он сам проинтуичил. Подходит сегодня ко мне и говорит: - Штирлицу кирдык. Я понял, что это он меня уложил вперед ногами.
  - Я ему говорю, что, мол, я ни сном ни духом, а он мне: - Ко мне ангел приходил во сне, все рассказал, как было.
  - Мне только сейчас еще не хватало скандала, - успел подумать Саня, глядя на идущего навстречу ВВП с толпой больных, как вдруг отчетливо услышал внутри себя знакомый голос, развязно прокартавивший:
  - Не псы в компот, там повар ногу моет, и запомни: воздаяния бывают не только прижизненные и реинкарнационные, но еще и посмертные. Это когда ты и после физической смерти испытываешь страшные муки.
   Сознание Гирова моментально нарисовало ему упитанного розовощекого повара средних лет в белом накрахмаленном колпаке, моющего свою и без того чистую единственную ногу в огромной кастрюле вкусно пахнущего абрикосового компота. Второй ноги судя по всему у него не было никогда.
  - Не переживай, - глядя на идущую к Гирову злобную толпу весело засмеялся САМ, - сейчас они все перед тобой падут ниц. Ну-ка, подними правую руку вверх, и представь, что ты с мечом. Штирлиц с суровым выражением лица, приближаясь к больным, поднял медленно правую руку вверх.
   В рядах психов пробежал легкий шумок. ВВП стоял первым, ровный как столб. Вдруг, он медленно начал бледнеть, ни слова не говоря упал на колени и, припав к ботинкам Штирлица, завопил:
  - Не вели казнить, вели слово молвить, Великий государь!
  Все остальные психи также упали на колени и склонили головы, подвывая что-то невнятное.
  - Мол, прости нас, батюшка.
  - Бог простит, бог простит - плавно отрываясь от тянущихся к нему со всех сторон рук, пропел Штирлиц и проследовал к выходу.
  - Прощай, честной люд! - Он на прощание обложил всех (нет не трехэтажным матом, хотя и хотелось) широким крестом и неспешно вышел из покоев.
  В этот раз его прорывало на смех.
  - Если вы опять будете со мной, то я никогда из этих дурдомов не выберусь,-сказал он грустно улыбаясь.
  - А если бы мы не были с тобой, то тебе бы уже и выбираться больше никогда не пришлось, - вставил сухо ВГ. - Они вон тебя уже замочили.
  - А почему же я живой? - не понял Штирлиц.
  - А потому, что мы тебя сразу размочили, - одновременно сказали САМ и ВГ и, переглянувшись, захохотали.
  - Вот, - сказал САМ, насмеявшись, теперь, когда мы будем появляться, у тебя всегда будет только веселое настроение, никакой депрессии.
  - Это хорошо, - заметил Штирлиц. - А почему?
  - Такая установка, - коротко ответил САМ.
  - Нравишься ты кое-кому, - не вытерпев, вставил Внутренний голос.
  - Как мужчина? - съехидничал Штирлиц, у которого на душе действительно стало весело и легко.
  - Угу, в дырочку вставил, - картаво засмеялся ВГ.
  - Уж не тебе ли? - опять не выдержал Штирлиц.
  - Мне пока нет, - серьезно ответил ВГ, - но если будешь себя хорошо вести, все может поменяться.
  - Веселые ребята, - подумал Штирлиц.
  - Веселые не мы, "веселые" у нас тут с собой, - захохотал САМ, которому было смешно, как это Гиров не может понять, что все его мысли доступны им точно так же, как и сказанные им слова.
  - Ах, ну да, с вами же думать бесполезно: все равно что себе, что то вслух рассказывать, - тоже улыбнулся Штирлиц.
  ...
   - Да, - только и сказал Начальник психоневрологического отделения военного госпиталя им. Бурденко, лично осмотрев поступившего из "Черной дыры" полковника в отставке.
  - Пару месяцев придется отдохнуть.
  - Месяц - максимум, - весело ответил Штирлиц.
  - Золотые сны по-прежнему снятся?
  - Никаких вообще.
  - Голоса слышите?
  - Тихо, как в танке!
  - Ну, врешь же! - не выдержал начальник отделения. - Я же за двадцать пять лет работы, голубчик, уже без приборов по глазам все вижу!
  - В общем так. Врать мне не надо, веди себя по тише (перейдя на "ты" начал он загибать пальцы), здесь не "Черная дыра", но порядок мы поддерживать тоже умеем, - многозначительно сказал он.
  - Какие вопросы, - игриво ответил Гиров. - Вы, кстати, кто по званию? Извините, из-за халата не могу понять, - спросил он уходящего доктора.
  В ответ услышал: - Штандартенфюрер.
  - Ага, значит тоже полковник, - догадался Штирлиц и сознание тут же вытянуло ему из прошлого картинку: перед ним во всей красе, широко улыбаясь, стоял первый полковник Русской армии петровских времен - граф Франц Яковлевич Лефорт, заложивший фундамент этого военного госпиталя - величайшего исторического места, персонал которого, выполняя свой святой долг, за два с лишним века вернул в строй сотни тысяч таких же как он Воинов.
  - Да, нас рать, - увидев такое полчище русских Воинов во главе с Лефортом повеселел ВГ. САМ же, не проявляя абсолютно никаких эмоций и никого не замечая, задумчиво и пристально вглядывался в душу улыбающегося ему француза.
  
  Глава 55
   Теплоход приходил ранним утром. Ребята ушли вверх по реке, чтобы первыми встретить этот огромный плавучий остров.
  Прибытие теплохода дважды в день (утром и вечером) считалось в поселке настоящим праздником. Летом это был единственный путь, позволявший работающим и живущим в тайге людям выбираться на большую землю. Зимой и того не было. Но зато зимой прилетал дважды в неделю маленький самолетик-кукурузник - АН-2.
   Учитывая, что утром теплоход проходил поселок очень рано (чуть раньше пяти) народу собиралось на пристани немного. Но уж зато, когда он возвращался, собирался весь свободный от работы честной люд.
   Вот и сейчас на пристани было, не считая друзей и матери Санька, всего три мужика-таежника, да тетка молочница, которая использовала теплоход, чтобы проехать до соседней деревни, везя с собой рыбу, а оттуда она возвращалась, как правило, с тремя 40-литровыми флягами молока на моторке.
   Солнце уже выглянуло из-за мохнатых елей и медленно перекатывалось огромным ярко-желтым шаром под крыши домов к реке. Сама же река дымилась, свеже-испеченным туманом, как праздничный пирог, только-только вынутый из печи. Туман был таким плотным, что трубы парохода, можно было заметить только когда он уже подбирался к последнему повороту реки и выходил на "финишную прямую".
   Воздух в это время звенел, как натянутый трос, от любого небольшого звука на реке, а от движения по ней такой махины, он был наполнен постоянным скрежетом, по которому, однако, никак нельзя было определить точное нахождение транспорта. И только когда из-за поворота показывались трубы белоснежного красавца, все на пристани с замиранием сердца обращали свои взоры в его сторону.
   Это была поражающая воображение картина. Четырехпалубный гигант, казалось, выходил из молочного тумана, касаясь своими боками одновременно обеих берегов (река в этом месте на изгибе была совсем не широкой). Он как бы таранил своим могучим телом пространство, а то, не выдержав такого напора, расступалось перед ним. Воды из-за тумана видно не было, и ощущение было такое, будто теплоход плывет над землей.
   Раздвигая туман и неуклюже поворачиваясь всем корпусом, он медленно преодолевал изгиб и выходил напрямую, занимая все русло реки. Прибрежные кусты ивняка затопляло набежавшими волнами, и они с благодарностью кланялись теплоходу за ту свежесть, которую он им предоставлял.
   Баны, с двух сторон охранявшие берег от сплавляемого по реке леса, весело скрипели своими цепями, как бы исполняя какую-то свою, только им одним известную мелодию. Они заползали под напором волн, вызываемых идущей по реке махиной на берег, затем с ними же откатывались назад, выражая свое согласие с общим удовольствием.
   В бесконечном экстазе нежились в набегавших на берега волнах рыбы. Каждая из них стремились добраться до самых кустов и, играючи, ободрать их листву под самый корень. Весело носились над белым гигантом птицы, принимая его за свою мать, в надежде получить оттуда лакомый кусочек хлебца или зернышко.
   И только старый ворон, вот уже второе столетие живший на макушке часовни, построенной на берегу реки еще во времена Александра Первого, смотрел на все это одним глазом с нескрываемым сарказмом, не понимая: куда это в столь ранний час можно ехать на этой большой мокрой белой вороне, да еще по совсем мелкой реке.
   Этот одинокий ворон помнил еще речку шириной вдвое превосходившей ее нынешние размеры и раз в пять глубже. Обмеление последней было спровоцировано самим человеком последние пятьдесят лет, когда по решению какой-то умной головы было принято решение сплавлять по реке лес, как говорится, россыпью, не увязывая его в плоты. За эти годы слой затонувшей древесины местами достигал уже семи-восьми метров.
   Ребята сидели на берегу, вглядываясь вдаль и прислушиваясь к звукам, и только Санек стоял как стойкий оловянный солдатик, боясь испачкать смолой, находящейся в изобилии на поверхности любого бревна, свои черные с широкими алыми лампасами по бокам брюки.
   Фуражка паренька была лихо сдвинута на затылок, ремень же плотно обтягивал стройную талию. Несмотря на то, что Саня Гиров мог считать себя состоявшимся стариком (приемные экзамены уже прошли, и молодежь с трепетом ждала приезда второкурсников), он не любил излишне расслаблять поясной, сделанный из настоящей кожи ремень, который был ему подарен на выпускном вечере, пожалуй, самым отчаянным забиякой старшего курса Рыбкиным (кстати, его тезкой).
   Все же остальные атрибуты, подчеркивающие принадлежность его к кадетам -выпускникам: загнутая, как седло, фуражка-феска с вшитым козырем; брюки клеш, тянутые на трапеции; ботиночки, с несколько увеличенным каблуком; набор значков, подчеркивающих спортивную доблесть и принадлежность именно к Тверскому кадетскому корпусу; и, конечно же, металлические вставочки в погонах, делающие погоны чуть согнутыми и абсолютно ровными - были на лицо.
   Год с момента их расставания пролетел незаметно. Вот так же прошлым летом именно в это время ребята все вместе полным составом провожали Санька в первую его поездку, в душе посмеиваясь, мол, куда тебя понесло. Ну, съезди, прокатись. Никто, честно говоря, не верил в вероятность его поступления.
  И вот сейчас они с трудно скрываемой завистью поглядывали на военную форму Грека, мысленно примеряя ее на себя. Смешанные чувства гордости и белой зависти за своего товарища одолевали каждого из них. А Санек стоял на берегу, гордо подняв голову, и испытывал двойственное чувство, глядя на приближающийся теплоход.
  Два месяца отпуска пролетели как пуля, и ему до глубины души не хотелось сейчас покидать своих друзей и возвращаться в строй. Но с другой стороны и там его тоже ждала встреча с товарищами, и хоть и не легкая, но все же интересная жизнь. Второй год обучения сулил массу преимуществ, о которых на первом курсе можно было только мечтать.
   Стоя сейчас на берегу реки, Александр вдруг вспомнил, как они, только -только получив форму и впервые надев ее на себя, обступили во внутреннем дворике училища второкурсника, выползшего в буквальном смысле слова подышать свежим воздухом. Летние лагеря закончились для него неудачно, и он, сломав ногу во время одного из марш-бросков, отлеживался в лазарете училища.
   Увидеть живого кадета (каждый суворовец, перейдя на второй курс, автоматически становился кадетом), было для вновь зачисленных салаг делом архи интересным. Кадет же весело смеясь и удивляясь такому повышенному вниманию к его персоне, глядя на новобранцев, говорил:
  - Погодите, вы еще не рады будете встрече с такими, как я. Вот только вернутся старики из отпуска и сладкая жизнь для вас прекратится. Все тогда смеялись вместе с ним, но, как выяснилось позже, зря. Приезд второкурсников сделал первые месяцы пребывания первачей в училище сущим кошмаром.
   Саня хорошо помнил, как, построив их в холле, командир роты строго настрого запретил покидать расположение роты без офицера или прапорщика, а лучше - даже с офицерами в одиночку никуда не высовываться, передвижения строем под руководством старшего и в составе роты или взвода не меньше.
   Первые выходные они все свободное время только тем и занимались, что чистили стеклом полы в расположении роты. Корпус, в который они въехали, был абсолютно новый и скоблить там было что. Паркетные полы совсем не были готовы к покрытию их малинового цвета мастикой, широко применяемой в 70-годы.
   Вот в один из таких выходных дней, когда вся рота "сидела на полах", а в расположении подразделения из старших оставался один старшина роты прапорщик Чистяньков, троица новых друзей: Серега Сизый, Эдик Плаха и Санек Грек решили пренебречь неоднократными предупреждениями и сходить в строящийся корпус новой столовки за битым стеклом. Старое уже не скоблило пол, а лишь только елозило по нему, лишая сил.
   Выскочив втихаря из помещения роты, друганы, весело посмеиваясь, вразвалку направились к стройке. Во дворе на лавочках, казалось, мирно похрапывало не больше семи- десяти старшекурсников.
   Не успели друзья преодолеть и треть двора, как раздался пронзительный свист и громкий окрик, в одночасье изменил всю картину до этого кажущуюся просто идиллией.
  - Эй, твою мать, Махровый, ты че совсем нюх потерял, не видишь, что салаги совсем обнаглели и ходят у тебя уже перед самым носом - громом пронеслось из окон первой роты, которая располагалась в том же корпусе где были первачи.
  Двое стариков моментально соскочили с лавочек и закрутили головами как гироскопами.
  - У ну, шпана, стой, - увидев, наконец, нарушителей спокойствия заорал один из них, но друзья, поняв, что их спасение в ногах, немедленно воспользовались последними. До стройки проскочить удалось, но ведь надо же еще и назад как-то вернуться.
   Друзья, набрав побольше стекла и выбрав куски покрупнее, чтобы всем хватило, с огромной неохотой направились в обратный путь. Здесь их уже, честно говоря, заждались. С верхних этажей старого корпуса раздался резкий свист - сигнал. Сразу вокруг наших друзей образовалось кольцо, человек пятнадцать веселых кадетов.
  - О, смотри, совсем охамела молодежь, не прошло и двух дней, а они уже как у себя дома спокойно ходят по кадетскому двору. Не, старики, мы себе такой наглости не позволяли, - громко орал очень плотный, спортивного вида старичок-заводила.
  - Не позволяли, блин, эт точно со смехом доносилось со всех сторон.
  - А ну, стоять. Да не так, а пятки вместе носки врозь! Вас что, козлы малолетние, этому еще никто не учил?
  - Серега, - донеслось из окон первой роты, - ты их застегни, че они у тебя расстегнутые стоят?
  - Серега (так как у самих ребят руки были заняты стеклом) начал быстро "ухаживать" за друзьями, застегивая им верхние пуговицы на рабочих куртках. Ему стали помогать еще парочка человек.
  - Там еще крючки у них есть, - опять донеслось сверху.
  Но робы были старые, маленьких размеров и вовсе не предназначенные для того, чтобы их застегивали на крючок. Воротники сдавливали шею до синевы, но крючки никак не могли добраться до петельки. Старики же считали своим долгом привести молодежь к полному соответствию уставным требованиям: раз есть крючок на вороте, он должен быть застегнут.
  - Так, все, - первым не выдержал Сизый, - достали.
  Он сделал резкое движение назад, освобождаясь от рук маленького белобрысого старичка и, угрожающе поведя стеклом, начал тихо отступать к входной двери нового корпуса.
  - Куда, щенок, смотреть сюда, - раздалось сбоку, и только он повернул голову вправо, как спереди тотчас же получил жесткий удар в живот юфтевым кованым ботинком.
   Стекло разлетелось в брызги. Болевой шок от удара ботинком прошел мимо, так как вдвое сильнее по ощущению боли и опасней повело себя стекло. Часть его, разрезав надвое предплечье, застряла в нем, часть мелкими кусками торчала в разных направлениях из обеих ладоней. На лице Сизого выступила испарина.
  - Вы что, скоты, совсем оборзели, - заорал первым опомнившийся Грек и, не дожидаясь удара по своему стеклу, он так крутанул стеклянным лезвием вокруг себя, что чуть не оставил без головы пару стариков.
   Круг моментально расширился. Плаха схватил Сизого и начал с ним медленно отступать к дверям нового корпуса. Санек продолжал крутить стеклом как парчой. На руках у него выступила кровь. В это время уже все три молодые роты прильнули к окнам своих окон (открывать их во внутренний дворик было категорически запрещено). На подоконниках старослужащих висело не меньше народу. Раздалось громкое улюлюканье и свист. Из окон стариков в троицу полетели разные предметы.
  - Мочи их, - доносилось со всех сторон. - Насилуй подонков недоструганных.
   На крики выскочил дежурный по училищу. Толпа во дворе моментально рассеялась. Старички как ни в чем не бывало, посмеиваясь, заняли места на скамейках, весело поглядывая в сторону дежурного по части преподавателя истории подполковника Въедина, который молча уводил первокурсников в расположение.
  - Мы еще сегодня к вам зайдем, уставы почитать, - донесся до слуха Санька голос спортивного старичка.
   Сейчас, стоя здесь с друзьями на берегу реки и вспомнив об этом, он как бы молча дал ей обещание, что сам никогда не опустится до унижения младших и даже будет их защищать в случае явной несправедливости.
   Становиться полностью на сторону первогодков он, конечно, не собирался, так как понимал, что суровая правда действительности и жесткие условия кадетки совсем не случайны и имеют право на существование. Кадетка обязана была за два года воспитать из них лидеров, которые бы в последующем могли повести за собой в военных училищах еще не подготовленных к военной службе ребят.
  - Ну что, потопали на пристань, - первым нарушил молчание Палка, а то уйдет без тебя.
  - Пора, - выдохнул Санек, незаметно смахивая предательскую слезу.
  - В общем, держитесь здесь. Особо не конфликтуйте. Чиченцы с годами превращаются в отморозков, вы поаккуратнее с ними. Не дай бог, кто-то из-за них загремит на зону. Это никому не надо.
  - Не надо, - согласился Свалка, - но и уступать всегда нельзя, иначе будут топтать.
  - Ага, вот ты там у себя много сдавал позиции, - обнял Грека Демид, с которым они сейчас стали чуть ли не самыми лучшими друзьями и чаще всего в течение года обменивались письмами.
  - По-разному было, - усмехнувшись, уклончиво бросил Саня, не пожелав развивать эту тему.
  - Идем, идем, - он поднял руку, видя что мать уже раза три махала ему рукой, подавая знак.
  Обнявшись на прощание, друзья тихо произнесли слова клятвы, которая связывала их всех вместе с шести лет и, ударившись довольно больно лбами, рассмеявшись и потирая ушибленные места, направились к пристани.
  - Да, а какой у тебя там номер? - напоследок поинтересовался Палка.
  - 664-й.
  - Ух, мать твою, - выдохнул Свалка. - Чуть под зверя тя не подставили.
  - Чуть не считается, - улыбнулся Грек, потому что у него перед глазами сразу встал их так называемый "зверь" - Толик Мамонт, которому волею судьбы достался именно этот номер и который, по непонятным для пацанов причинам, был отчислен после первого же полугодия.
   Толик уехал. Номер естественно остался свободным, но дух Мамонта витал еще долго, не желая покидать стен кадетки.
  
  Глава 56
   Противостояние с чиченцами все же достигло своего апогея, и в результате сразу трое из отряда Цветаева оказались подследственными. Дело в общем удалось бы замять, если бы не загноение, а потом и удаление глаза самого главаря - Чичи.
   По давней традиции в случае антагонистических противоречий между бандами существовала договоренность, что первыми разбираются между собой пупки или, по-другому, те, кто в данный момент ведет банду.
   Свалка сломал палец, поэтому было решено, что на стрелку всех поведет Демид. Пацанам было ясно, что драться придется Демиду, и от исхода его драки будет зависеть исход всего дела. Демид был на четыре года младше Чичи, но в драках всегда выглядел коршуном и весь отряд единодушно проголосовал за него.
   После отъезда Грека в отряде не было ярко выраженного зама. Все пацаны были на равных. В общем, все бы ничего и, может быть, все бы и обошлось как всегда малой кровью, но в драку вмешались бабы, пытавшиеся растащить пацанов. В результате образовалась всеобщая потасовка и там уже не разбирали кто, чем и как. В дело шло все: цепи, горбыли, оглобли от саней и даже вилы.
   Свалка, на которого, как вепрь, налетел Чича, упав после первых его ударов, схватил с земли здоровой рукой огромный дрын и начал печатать последнего почем попадя. К несчастью Чичи в палке оказался ржавый гвоздь, который и явился в итоге виновником потери глаза. В общем, суть да дело Свалка оказался крайним.
   Окончательное решение - отбывание наказания в колонии общего режима сроком на три года. Санек узнал об этом последним из письма сестры. Друзья не хотели писать ему о крупных неприятностях в отряде.
   Три года пролетели незаметно. Свалов вернулся в поселок. Но, как говорится, тюрьма никого лучше не делает. Ему было уже тесно в маленьком рабочем поселке. Он уехал в районный центр. Там опять попал под раздачу, а потом еще и еще.
   Одним словом, к сорока годам у него уже был солидный стаж зека: четыре ходки с прицепом. И вот, попав на Воркутинскую зону в пятый раз, он вдруг почувствовал, что жить ему осталось не так много. Это чувство скорой смерти пришло к нему вместе со сном. Ночью во время сна к нему явился его друг детства Санек Грек и сказал:
  - Жаль, что так все получилось. Теперь нам придется тебя очень долго ждать, потому что жизнь из-за случайности, нелепой случайности, сломала тебя, и в этой жизни тебе уже не выкарабкаться. Но мы не можем уйти, бросив тебя, поэтому будем ждать здесь твоего второго пришествия. Не переживай, мы дождемся, когда ты вновь будешь с нами и будешь настоящим Воином.
  - Откуда ты узнал обо мне, Грек? - спросил он у друга.
  - Я еще ничего не узнал, мне только предстоит узнать, - был странный ответ.
  - Мне предстоит встреча с человеком, который был рядом с тобой в твои последние дни и, защитив которого, ты вынужден был отдать себя на растерзание. А сейчас для того, чтобы тебе к нам быстрее вернуться, ты должен уйти, но уйти достойно. Тем самым ты обеспечишь себе скорое возвращение, в противном случае твое второе пришествие будет уже без нас.
  - Понял ли ты меня? - спросил его Грек.
  - Я понял тебя, брат, - был ответ.
  Утром охрана, как всегда пинками выводила зону на работу. Козел чувствовал себя очень неважно и никак не мог сползти с нар. Тело как магнитом тянуло вниз. Жар, который подкрался уже под самое утро (всю ночь его знобило), сделал все нижнее белье совсем мокрым. Температура медленно ползла вверх.
   Зашедший для проверки охранник, матерясь и плюясь по сторонам, начал стаскивать его с нар. Свалка, взяв охранника за руку, сказал как можно спокойнее:
  - Не надо его бить, он никакой. Сегодня мы сами за него отработаем.
  Охранник, ни слова не говоря, попытался наотмашь ударить его по лицу. Перехватив руку, Свалка завалил охранника, не давая ему нанести свой удар. Моментально на помощь последнему прибежало еще три стража порядка и, свалив его на пол, начали жестоко бить коваными сапогами.
  В результате он оказался в карцере на десять суток, да к тому же еще с тремя сломанными ребрами и перебитым носом. Уже на вторые сутки к нему подошел сержант-охранник, с которым он столкнулся в бараке, и сказал ему:
  - Сегодня ты попытаешься бежать и будешь расстрелян при попытке к бегству. Готов выполнить твое последнее желание.
  Свалка, ничего не ответив, отвернулся к бетонной стене изолятора. Он вспомнил сон, пришедший к нему накануне, и понял, что его существование потеряло всякий смысл и Всевышний просто хотел ему помочь начать все сначала. Но начать не через десять или двадцать лет, когда он, корчась от болей, будет умирать от старости, а уже сейчас, сегодня.
  - Как жаль, что понимание смысла жизни пришло так поздно, последнее что он успел подумать, когда три пули, выпущенные из пулемета, установленного на вышке, догнали его.
  - Ты сегодня на пять баллов, - сказал за ужином сержант-охранник солдату-якуту, на чей счет занесли пресечение в зоне попытки к бегству. - Из четырех выпущенных три в цели и все рядом с яблочком, - похлопал сержант его по плечу.
  - Может отпуск получишь.
   Якут довольно улыбнулся. Стрелял он метко с измальства, но никто еще его в жизни за это ни разу не хвалил, а уж тем более не поощрял.
  На вечерней перекличке зекам было доведено, что благодаря успешным действиям охраны, была предотвращена попытка к бегству заключенного Љ 12-34, который уже успев преодолеть оба заграждения, находился за территорией зоны.
  
  Глава 57
   - Физики учат нас, что два гамма луча равняются одному электрону. Таким образом, волновой элемент способен трансформироваться в материальный, говоря языком философов, Дух может материализоваться и обрести человеческое тело путем длительной эволюции.
   - У каждого свой путь, и каждый сам лично может этот процесс как ускорить, так и замедлить. Но возникает вопрос, почему путем материализации возможно обрести только человеческое тело? Почему тоже самое нельзя сказать о планете? Предположим, например, что Дух нашей планеты материализовался и обрел свое тело, которое и представляет собой современную Землю вместе с находящимися на ней людьми.
   - И если мы - арийцы (пятая земная цивилизация), прошли через процесс материализации духа, приобретя при этом совсем небольшие по своим размерам тела (небольшие относительно других четырех цивилизаций, достаточно вспомнить Атлантов и Лемурийцев, не говоря уже о Саморожденных и Бессмертных), то аналогичным образом все тоже самое могло происходить с самой планетой миллионы лет назад, - думал Гиров, прохаживаясь по просторной внутренней территории военного госпиталя.
   Он уже заметил, что на движение по большому кругу - периметру ограждения, медленным прогулочным шагом у него уходило сорок три минуты. Этого как раз хватало, чтобы, надышавшись свежим воздухом, вернуться в отделение.
   Гиров и прежде не раз задумывался о том, что Земля является живым организмом, который задолго до материализации человека, проживающего на ней, сам прошел через процесс уплотнения, приняв современные формы и постоянно совершенствуясь.
  Но до этой самой прогулки по территории госпиталя такая мысль неоднократно приходившая ему в голову, никогда не имела дальнейшего развития. И вот только сейчас в этот теплый, осенний вечер сам собою как-то возник вопрос: - А зачем?
   Для чего нужна была Земле эта материализация, почему не остаться вечной туманностью, небольшим и не плотным по космическим меркам сгустком, свободно без всякого видимого вреда пропускающим через себя не очень большие и большие астероиды и ведя тем самым беззаботное существование.
   Зачем уплотняться, приобретать плотные формы и затем остерегаться любого мало-мальски приличного астероида и других неприятностей, повсеместно подстерегающие твердые, а значит и менее гибкие и более уязвимые космические объекты.
  - Моя инициатива, - зевнул САМ.
  - Как понять - твоя? - не понял Штирлиц.
  - Так и понимай. Я тебе этот вопрос подбросил.
  - Тогда давай и ответ подбрось, - засмеялся Гиров, пиная консервную банку и пытаясь ее загнать в дырочку между бордюрами.
  Со стороны могло показаться, что один из больных лихо играет в футбол, активно комментируя вслух свои действия.
  - Ну, так для чего?
  - Скажу тебе по секрету, что последние три миллиарда земных лет планета усиленно готовится к прорыву из Зоны О-Ха в сторону Света, Добра и Порядка. И чтобы осуществить этот прорыв, она должна стать пулей, прошивающей плотные слои Космоса, твердым энергетическим сгустком огромных размеров, при этом сохранив себя и все живое, находящееся на ее поверхности.
   В сознании Гирова ярким пламенем пронеслась Земля-пуля, прошивающая как масло вязкое космическое пространство буро-зеленого цвета. Он даже видел, как багрового цвета Земля-пуля медленно выходит из него в чистое светло-желтое пространство, в котором висело сразу восемь солнц.
  - Ночи здесь, наверное, не бывает никогда, мелькнула у него мысль об увиденном.
  - Даже таких слов нет как ночь и темнота, - донеслось до его сознания, прежде чем картинка пропала.
   Пуля так и не смогла отделиться от буро-зеленого пространства.
  - Что не прошли с первого захода? - поинтересовался Гиров.
  - И со второго тоже, - присоединился к разговору ВГ. - Это, между прочим, уже седьмая попытка вырваться, но пока вы еще не созрели, - надул щеки ВГ.
  - И потому здесь оказались вы, - пошутил Саня.
  - Ну. Если ваш генофонд не справляется.
  - Я что-то не пойму, - перебил его Штирлиц. - Если взять за основу существование феномена дематериализации и материализации, то ведь очевидно, что необходимость существования Генофонда становится, по крайней мере, спорной. Зачем сохранять человеческие тела в состоянии сомати миллионы лет, если их можно материализовать из тонкого мира?
  - Разные измерения, - опять раздулся от важности ВГ. - Сомати...
  - Все проще, чем ты думаешь, - перебил ВГ САМ. - Но тебе пока рано еще об этом знать. Он угрожающе посмотрел на ВГ: - ты ж не Язык, фильтруй базар, за грань не выскакивай, - говорил его взгляд.
  - Ну, вот и я говорю, в общих чертах ведь картина понятна? - сконфузившись, попытался выкрутиться ВГ, показывая, однако, САМу всем своим видом, что он мол могила, там где надо.
  - Более или менее, - уклончиво ответил Гиров.
  - Над землей существует иной духовный мир, иная более совершенная жизнь и, чтобы достигнуть ее, нужно сначала здесь на Земле внутри своей души найти выход и решение. В каждом живущем на Земле есть частица Добра и Любви или, по-другому, Бога - задумчиво сказал САМ.
  - Да, ты не переживай так, - увидев в каком состоянии находится Гиров, после всего услышанного, засмеялся САМ, - мы не собираемся постоянно быть с тобой.
  - Но будь осторожен. За нами идет настоящая охота, а значит теперь и за тобой. Мой тебе совет: - Старайся любыми средствами отсекать от Души Хаос, от дома и семьи разномыслие, от города смуту, от всего в целом неумеренность.
  - А город здесь причем, - не сразу понял Александр.
  - В следующем году будешь мэром, - хохотнул Внутренний голос. - Мы тебе в этом поможем, но ты и сам должен постараться.
  - Ах, да - Пифагор, - устало улыбнулся Гиров.
  - Ага, обретение такого единства он называл Просветлением, советую и тебе двигаться в этом направлении, потому как Пифагор ваш был далеко не дурак - были последние слова САМа.
   Александр понял, что оба его новых другав целях предосторожности временно переместились в пространстве в неизвестном для него направлении, но, по всей вероятности, были все же где-то рядом.
   Не успел он войти в свою палату и снять верхнюю одежду, как дверь вновь резко распахнулась и капитан первого ранга, маленький совсем седой подводник, который только день назад сам пришел в отделение, громко заорал:
  - Саня, помогай, солдатики одни не справятся!
  Выскочив в коридор, Гиров увидел, как трое солдат пытались уложить на кровать и связать пожилого больного, который, ревя как зверь, упорно расшвыривал молодых и здоровых парней как пушинки.
  - В него переметнулись "друзья", - догадался Саня и побежал помогать.
  Но на удивление капраза он не стал укладывать больного, а, наоборот, отшвырнув одного из солдат, строго сказал глядя в глаза другому: - Дима, ушли, мы сами разберемся. Он, прикрыв своим корпусом, обнял больного.
  - Ну, все, все, брат, - тихо сказал он ему. - Все нормально. Остынь.
  - Куда ушли? - не понял долговязый солдат, закрепленный за отделением.
  - Родине служить, - прорычал Санек и так зыркнул на солдатиков, что те больше, ни слова не говоря, быстро двинули к выходу. Стоявшая в стороне сестра оторвалась от стены и, сообразив, что больной стал вменяем, взяв его за руку, повела в палату, не поблагодарив Штирлица даже взглядом.
  - Ты че, тактику поменял? - спросил капраз, подходя к Гирову.
  - Да нет, похоже, уже стратегию, - улыбнулся в ответ Саня. - Ты бы согласился расстаться со свободой? Вот и он не захотел.
  Зайдя в палату они увидели, как их сосед пытается удержать свою руку от сильной трясучки.
  - Я в полном порядке, - весело сказал капитан ПВОшник, поймав на себе озадаченный взгляд Гирова. - Вообще не знаю почему эти козлы меня здесь держат.
  - А рука почему побежала? - тоже обратил внимание капраз на его трясущуюся руку.
  - А, это?! Отлежал. И вообще если бы меня жена не сдала, я бы ни в жизнь не попался и здесь не оказался. А вот ты, - он ткнул трясущейся рукой в капраза, - чего сам приперся? Служить Отечеству надоело?
  - Молодой ты еще, - только и сказал ему капраз. - Поживешь с мое тоже сам будешь приходить, чтоб вот так не дергаться.
   В это время в палату зашел замначальника отделения и подозрительно посмотрел на больных. Все замолчали.
  - У-г-у-у,- пробурчал Мартынец. - Здесь русский дух, здесь Русью пахнет.
  - Никак нет, товарищ подполковник! - закричал чересчур громко капитан.
  - То есть, как это - никак нет?
  - А вот так это, я то ведь - еврей, - скаламбурил капитан и весело подмигнул заму.
  - А как же тебя тогда в армию занесло, сынок, - повернулся к нему Мартынец.
  - Цыгане виноваты, - пролепетал капитан.
  - Фамилия у тебя для такой сказки не подходящая, - бросил зам, доставая свой блокнотик.
  - Раньше мы Шлягерами были, - таинственно прошептал ПВОшник, - это потом уже замаскировались под Песняровых. Так, знаете, как-то в России спокойней.
  - Ну, допустим, а цыгане здесь при чем?
  - А на них, тоже миссия возложена. Цыгане как и мы за две тысячи лет, не имея ни родины, ни отечества, тем не менее не ассимилировались и не исчезли, а сохранили свой язык, свою культуру, свой народ, живя, практически, по всему свету.
  Они тоже посланы на землю как катализатор общественной жизни. А ведь даже в самых малых дозах катализатор способен менять процесс. Это, между прочим, сложнейший метафизический вопрос.
  - Так, спрашиваю уже третий и, учти, последний раз, - Мартынец весь покраснел от злости, но еще пока держал себя в руках. - Причем тут цыгане? Где ты и где они?
  - А то, что мне еще в детстве одна цыганка нагадала, что я в армию попаду. И вот я здесь! Прикольно, да!
   Капитан весело подмигнул Мартынцу, пряча от него руку. Замначальника отделения опять внимательно посмотрел на капитана и, сделав в своем блокнотике какую-то запись, ни слова больше не говоря, вышел из палаты.
   Через пару минут в палату вошла старшая медсестра и, глянув на Шлягера-Песнярова, глухо сказала прокуренным голосом:- Забирай постель и шагай в открытую.
  - Почему, - начал было сопротивляться капитан, - у меня все О"кей.
  - Меньше подмигивать будешь, тоже мне друга нашел, - с сочувствием посмотрела она на ПВОшника.
  - Давай быстрей, сюда уже человек прописан.
  - Ну вот, - простонал замаскированный Шлягер, прощай телевизор, прощай душ, прощай свобода. Опять в стан врагов! Прощайте товарищи!
   В открытой палате было восемь мест, там лежали только тяжелые и, естественно, никаких прогулок во дворе и питания в общей столовой.
  - На его месте должен быть ты, - сказал САМ Гирову, вновь возвращаясь в его сознание.
  - Напьюсь - буду, - улыбнувшись ответил Саня, с удовлетворением отметив, что "друзья" в этот раз ведут себя по-джентельменски.
  - Ну, если так, то жить можно, - подумал он и пошел на ужин.
  
  Глава 58
   Солнце, поднимаясь из-за сопки и одновременно смещаясь к руслу реки, внимательно наблюдало за происходящими внизу событиями. От его острого ока не ускользало ничего. Только ему одному было известно, какие нешуточные страсти готовы разгореться уже в недалеком будущем на этой пока еще никому неизвестной крохотной планете, расположенной в Зоне Организованного Хаоса, на самой границе Света и Тьмы..
   Всевидящее око, с удовлетворением отметив для себя, что никаких изменений в сторону негатива за время его пятичасового отсутствия не произошло, принялось сразу за выполнение своей основной задачи - пробуждение от сна всего живого в этой части Земли.
   Санек, распрощавшись с друзьями сидел на верхней палубе, наслаждаясь лучами солнца и наблюдая прекрасные пейзажи, проплывающие по обеим сторонам теплохода.
   Капитан "Великого Устюга", так назывался белый красавец, знал, что в деревнях просыпаются рано, поэтому сейчас, пройдя поселок, он включил радио, и воздух наполнился нежными звуками музыки.
  "Забытые вальсы" Листа, прислушавшись, узнал мелодию Санек, которому в училище раз в неделю давали уроки музыки и бальных танцев. Музыка ласково расстилалась по берегам реки. Проходящие мимо доярки с ведрами, полными парного молока, весело махали плывущим на теплоходе руками.
  - Интересно, повышаются ли у них от музыки надои, - весело подумал парень, видя, как одна из девчат опять машет рукой. Саня снял фуражку и, улыбнувшись, ответил тем же.
  - Все-таки любит у нас народ военных, - подумал с любовью о форме пацан. Его самого весь отпуск, как только он появлялся где-то в своей форме, тут же окружали местные поселковые пацаны, не давая прохода.
   Но особенно приятно пареньку было внимание девчат. Даже те девчонки, которые были намного старше его, видя его "в элегантных доспехах" с игривой улыбкой смотрели на него и заводили с ним разговор, как правило, ни о чем, но дающий понять, что они совсем не прочь пройтись с новоиспеченным военным под ручку и не только. Особенно всех заводили широкие алого цвета лампасы, привилегию ношения которых в армии имели только суворовцы и генералы.
   Семь часов плавания на теплоходе по далекой таежной реке, позволяли предаться воспоминаниям по полной программе, и Саня не хотел упускать такую возможность. И только сейчас, плывя на теплоходе, он, вдруг, полностью осознал, каким зыбким оказался этот его первый год обучения.
   Практически, с самых вступительных экзаменов и до лагерей, означавших закрытие первого года, он шел "по тонкому льду". Так, еще даже до экзаменов, проходя медицину, он уже почти был отчислен по здоровью: не вписывался в рамки по зрению (сделали исключение, так как в минусе было лишними всего две десятые диоптрии, и с годами они должны были уйти сами).
   В общем с медициной пронесло, дальше - больше. На вступительных экзаменах он явно не добирал баллов для поступления и по физике (последнему из экзаменов) ему, как минимум, нужна была четверка, а он не смог ответить даже на три.
  Получались чистые два балла. Вдруг, ни с того ни с сего, сам не понимая почему (раньше он никогда не опускался до жалоб), он стал рассказывать физичке, что теперь ему, наверное, придется бежать из поселка, так как он не в состоянии пережить такой позор, да и как он будет смотреть в глаза матери, воспитавшей его и еще двух сестер в одиночку.
   Из глаз его абсолютно против его воли брызнули слезы, и физичка, которая, к слову сказать, тоже хлебнула горя в детстве, дрогнула и, сказав напоследок:
  - Смотри, только не подведи меня, - поставила ему такую желанную четверку.
  Но он все-таки подвел ее. Половину первого курса, попав в веселую компанию, ребят-сорвиголов, он провел вдалеке от науки, лишь только имитируя учебу. В результате к первому полугодию у него вырисовывались три круглые двойки: по русскому, физике и химии при остальных тройках. Встал вопрос о его отчислении.
  Однако, отчислять его собирались вовсе не за учебу. Были ребята и с четырьмя двойками за полугодие. Это был промежуточный этап, и до конца года можно было все поправить при желании.
   Виной всему оказались регулярные самовольные отлучки их компашки в ночное время к девчатам в медицинское училище. История получилась нашумевшей, и здесь парень, как говорится, "чудом зацепился за балкон".
  Из всей компании в четыре человека решением руководства училища и профессорско-преподавательского совета было принято решение оставить только его одного. Почему, ему было непонятно до сих пор. Все они, кроме Мишки Москвина, воспитывались одними матерями, а Толик Мамонт был вообще сирота. Кроме бабки у него не было никого.
   Одумавшись после этой встряски, он лихо взялся догонять друзей по учебе и таки догнал по всем предметам, кроме русского. Преподаватель русского языка и литературы Колесова Наталья Михайловна никак не хотела ставить ему тройку, сказав, что, либо у него будет твердая хорошая оценка, либо больше двойки она ему не поставит - пусть выбирает!
   До четверки после двух баллов в полугодии он, естественно, и близко не дотянул, но зато заработал авторитет среди преподавателей, так как Наталья Михайловна была, пожалуй, самым уважаемым педагогом в училище и могла себе позволить взяться за вытягивание любого остолопа. Но уж если кто-то у нее получал четверку по русскому, то упаси бог другому преподавателю поставить по своему предмету оценку ниже. Это была война миров.
   Все суворовцы и даже офицеры - воспитатели боялись ее, как огня! Да что там офицеры - воспитатели! Сам ротный, если, не дай бог, у него выходила промашка и он случайно ставил в наряд неуспевающего по русскому языку суворовца в тот день, когда были дополнительные занятия (заметьте дополнительные, а не плановые!) прятался где- нибудь в каптерке, потому как по всей роте гремел зычный голос Натальи Михайловны:
   - Где этот Лев? И если он Лев (ротного звали Львом Николаевичем), то пусть выйдет и объяснит мне, как этот разгильдяй, которого, может быть, завтра отчислят за неуспеваемость по русскому языку, попал у него в наряд на кухню тогда, когда у меня дополнительное занятие?! Два раза в неделю дополнительное занятие, а он его в наряд? Да я завтра к Коммунару пойду, если он сейчас же здесь не появиться.
  Коммунаром у нее был начальник училища Коммунар Михайлович Чирков. Ротному ничего не оставалось делать, как идти сдаваться. Это было жалкое зрелище! Похлеще, чем картина Репина - "Иван Грозный убивает своего сына". Суворовца немедленно вытаскивали из наряда и спокойствие и порядок восстанавливались.
   Саня не знал, почему Наталья Михайловна сделала на него ставку. Наверное, потому, что он считался самым безнадежным, и она решила всем доказать, что все в этом мире в руках наших.
  - Или ты у меня уйдешь из училища с двойкой по языку, заметь, родному для тебя, или я тебя выведу в хорошисты, - сказала она ему однажды, и борьба началась.
   Саньку приходилось каждое утро на час раньше подыматься (для этого он завязывал полотенце у себя на кровати - это был знак для дежурного по роте) и зубрить, зубрить, зубрить. По-другому правила русского языка не давались. Брать, как любил говорить ротный, приходилось только задницей.
   За этим поединком следило, казалось, все училище. Даже Коммунар Михайлович Чирков однажды пришел посмотреть, что же из себя представляет этот суворовец, на котором так сурово сошлись челюсти железной леди.
   Но, разумеется, из-за пикантности положения и особого такта, которым отличался начальник училища, он не пошел на русский язык, а посетил их немецкую группу.
  Саня как сейчас помнил, как Дюймовочка (так звали они свою училку по немецкому языку за ее идеальные формы и маленький рост) попросила именно его ответить топик о Дрездене, хотя буквально на прошлом занятии, он получил у нее заслуженную четверку и, естественно, не собирался в ближайшие две недели тратить время на этот никому не нужный, вражеский язык.
   - Во, попал, - подумал Саня. - Некрасиво получается, все-таки начальник училища, - и он начал нести бодро и уверенно все, что он помнил из других топиков. Дюймовочка покраснела так, будто у нее при всех порвались сразу оба капроновых чулка.
   - Суворовец Гиров, как вам не стыдно - только и смогла сказать она.
  Начальник училища невозмутимо чертил кружочки на листе бумаги, сидя рядом с ним.
   После занятия Санек подошел к Дюймовочке не то чтобы с претензиями, а так с маленьким, так сказать, междусобойчиком, мол, можно было бы и сделать вид, что я все неплохо доложил, ведь все равно генерал ни черта не понял.
  - Как вам не стыдно, Саша, - замахала руками Дюймовочка, будто пыталась отогнать его от себя, - у Коммунара Михайловича диплом переводчика еще с лейтенантских погон и немецкий - это его почти родной язык.
  - Во подфартило-то, - только и нашелся что сказать Санек.
   В общем, закончил он первый год с хиленькой тройкой по русскому, но на коне. Никто даже и не заикнулся о том, что пареньку не место в училище, а наиболее прозорливые понимали уже сейчас, что это еще один твердый хорошист во втором взводе. Кстати, было их там совсем немного. Всего-то пять человек, впрочем, как и в других взводах. Родной русский язык делал свое дело.
   В лагерях случился другой казус. Стреляя из автомата, он случайно попал под огонь своего друга, который, направив ствол своего АКМ в его сторону, случайно нажал на крючок. Пуля попала ровно в звездочку на пилотке. Пилотка, естественно, находилась на голове.
   - В рубашке родился, - сказал старшина роты, выдавая новую пилотку. - Благодари Бога.
  Никто, естественно, в этот момент не слышал тайного разговора, протекавшего между САМом и ВГ.
  - Тупые все они, - сказал ВГ, обращаясь к САМу, - вот если им об этом никогда не сказать, то ведь они же и не догадаются, что каждый из них идет по этой жизни, перепрыгивая с одного пути на другой.
  - Тупые не тупые, а наш дошел до краю, вишь уже последние китайские предупреждения пошли, а подниматься еще четверть века. Можем не довести.
  - Что ж делать? - напрягся ВГ, - может показаться уже.
  - Нельзя, пока. Мама нас за это по головке не погладит.
  - Нет ну, мы же с ним в параллельном-то мире дошли до 2003 года, значит все О"кей, - не понял ВГ.
  - В параллельном до 2003 дошли, - согласился САМ, вернее, довели, а нам надо довести до 2013. Если сорвемся сейчас и здесь, значит и там откат будет по всем фронтам фигурально выражаясь.
  - Не въехал, разжуй?
  - А в рот положить не надо? - угрюмо спросил САМ, потому что увидел, как Санек снимает с пилотки простреленную звезду в качестве трофея.
  - Совсем придурок, что ли? Хоть бы испугался, - недоуменно вскинул брови ВГ.
  - Мы сейчас идем двумя колоннами в параллельных мирах: одновременно здесь и в 2003. Если мы здесь в семьдесят шестом срезаемся, то нас тут же тормозят и там. Понял? - направил на ВГ свой угрюмый взгляд САМ.
  - То есть, мы уже начали делиться? - сразу загрустил ВГ.
  САМ и сам не любил процесс деления, прекрасно понимая к чему в конечном итоге этот процесс может привести, поэтому ему была понятна реакция ВГ на полученную информацию. И он тут же попытался успокоить напарника.
  - Я же тебе, Долдону, на родном языке говорю: не разделились, а идем параллельно. Ты здесь и ты там - это одно и тоже. Это они считают, что годы летят один за другим последовательно, а тебе уже давно пора понимать, что все это же происходит одновременно и параллельно, только в другом измерении. Я ж тебе уже говорил - параллельные миры.
  - Мы с тобой взяли его и ведем по жизни, пока нам не скажут, что хватит. Если бы не наш с тобой "поводок", он бы уже пять раз рухнул с дуба.
  - Как пять? - удивился ВГ.
  - Ну, давай считать, - начал выгибать сферы САМ. - На реке, когда он тонул, вместо него другого пришлось отдать врагам, так сказать "бартер". Сейчас вот на три сантиметра траекторию полета пули выгнули, чтоб лобешник ему не раскрошило.
  - Сильного пуля боится! - хохотнул ВГ.
  - Смелого, - поправил его САМ.
  - Вот-вот, я и говорю, этого ему не занимать. А, может, он просто дурак, поэтому ничего не боится?
   САМ, не замечая реплики ВГ продолжал: - В восьмидесятом пришлось ему подушку в руки вкладывать, чтобы было чем от ножа прикрыться.
  - В восемьдесят четвертом взрыватель головной из мины выдернуть в последний момент, когда он ее "обортировал" и, сев в лужу задницей, упустил себе на ногу.
  - Ну, с электричкой последний случай ты, я думаю, еще не забыл! Чуть тогда не обделался! А?!
  - Да, за вами не заржавеет, - протянул ВГ, вспоминая как он проснувшись увидел в трех метрах несущийся на него поезд.
  - Почему он такой ЧП-шный? А, САМ?
  - Уже все в прошлом. Это он опускался на пять уровней вниз, чтобы с самого донца подыматься. Я думаю, это промысел мамы. Уж очень глубокая в этот раз яма, - подытожил он. - То есть, по другому говоря, он потерял уже пять жизней. Осталось еще две возможности нам на его подстраховку, а дальше он будет голым.
  - Как? - не понял ВГ.
  - Без защиты, значит, исчерпает все свои резервные жизни.
  - Во как?! Нет, я так не согласен!
  - Это ты маме скажешь. Она тебя тогда снова в могильного червя вернет. Там ты будешь бессмертным.
  - А может ему сейчас дать подсказку, чтоб поостерегся уже, мол лимит исчерпан.
   Но не успел ВГ закончить фразу, как пацан белкой прыгнул на перила и, отбросив в сторону фуражку, рыбкой полетел вниз. Внизу было полно бревен. САМ с трудом успел отшвырнуть тут же выскочившее из-под теплохода бревно-топляк. Тело вошло в воду, лишь чуть чиркнув о топляк животом. Вынырнув, паренек быстрыми саженями полетел к берегу.
   Задумавшись, он только тогда понял, что случилась беда, когда увидел, как возле плотика, на котором до этого сидел трех или четырехлетний малыш, расходятся небольшие круги и поднимаются со дна пузырьки.
  - Ушел под воду, - догнала его уже в полете мысль.
   Мать ребенка как раз в это время понесла корзину и ничего не видела.
  Сделав несколько гребков, Санек нырнул, хотя до места падения малыша было еще далеко.
  - Течение снесет, надо идти под водой, - догнала опять мысль совершенный поступок.
  - Удивительное дело: сознание не успевает за движениями - подумала голова.
   Руки нащупали мягкое тело метрах в пяти-семи от места падения. Санек резко пошел вверх. Вынырнув, увидел обезумевшие глаза матери. Теплоход дал обе машины стоп.
  - Ну, вот, - натянуто засмеялся САМ через несколько часов, когда высохший китель вновь красиво облегал тело Санька. - Думали опустились на самое дно, но в это время снизу кто-то постучал.
  
  Глава 59
  - Курить охота, - сказал Грек Сизому, поглядывая на его сигарету.
  - Закуривай, - Сизый протянул пачку.
  - Нет, - потянувшись за сигаретой, дал заднюю скорость Санек.
  - Что случилось?
  - Сигареты у тебя дорогие полтинник штука.
  - Да какой полтинник, шестнадцать копеек пачка, - засмеялся Сизый.
  - Это для тебя шестнадцать копеек, а я тут с одним другом пари заключил, что за каждую выкуренную сигарету, я ему отдаю полтинник.
  - Ну, если очень хочется, выкури одну и отдай полтинник, - подсказал Сизый, - че мучаться-то.
  - Не могу. Ты понимаешь, я бы, может быть, так и сделал, да вот только пари во сне заключал. Где теперь я этого чемпиона найду?
  - Ну, нашел пари. Во сне. Забудь. Это же сон.
  - Не скажи. Какая -то связь между снами и явью все же есть. Еще Фрейд сказал: - Если Вы хотите узнать будущее, то иного пути, кроме как сновидение, я Вам не подскажу.
  - Что еще этот умный Фрейд сказал? Какая там связь, одна дурь, - не согласился Сизый. - Вот мне вчера сон приснился будто я... в общем, такая дурь, что и рассказывать неохота.
  - Сны, что б ты знал, связаны с законом таинства. Закон таинства покрывает собой великую истину. Полное знание может быть открыто лишь тем, кто прошел через испытания. Раскрывать истину следует осторожно, прикрывая ее перед слабыми, чтобы не свести их с ума, пряча от злых, чтобы они не смогли воспользоваться ею, сделав из нее оружие разрушения.
  - Замкни ее в сердце своем, и да проявится она через дела твои, - говорили древние. Знание будет твоей силой, вера твоим мечом, а молчание твоими непроницаемыми доспехами, - сказал Санек, подняв правую руку кверху.
  - Ну, ты прям как батюшка перед алтарем, - засмеялся Сизый.
  - Человек троичен, - не обращая внимания на насмешку друга, продолжал Санек. - Он обладает телом, душой и Духом. Он состоит из бессмертного и неделимого начала Духа и из делимого тела. Душа является для них связью. Она заключена в эфирное тело, которое соединено с физическим телом, и объединение этого триединства происходит, чтоб ты знал, пока только во сне. Только когда человек спит, возможно полное слияние Души и тела и соединение их с Духом. Поэтому сны, скорее всего, являются для нас какими-то подсказками, поступающими из параллельных миров, а может даже и из будущего.
  - Ведь, вот ты, - он указал правой рукой на Сизого, - можешь ведь согласится с тем что кроме физического тела существует еще и астральное, эфирное тело? А, значит, можешь согласится и с тем, что мы живем несколько жизней одновременно. Поэтому каждый из нас должен понимать, что если мы дуркуем здесь, то от этого страдаем прежде всего мы сами только в другом измерении, или в параллельном мире.
  - Ну, брат, я тебе скажу абсолютная ерунда все то, что ты говоришь. Предполагать можно все, что угодно, - докуривая сигарету и глядя, как их команда в очередной раз рвется в атаку, проронил Сизый. - Но вот доказать... с этим сложнее.
   Оба друга сегодня вынуждены были наблюдать за происходящим на футбольном поле со скамейки запасных, так как три дня назад во время их игры с четвертой ротой футбольное поле и все играющие вдруг молниеносно были окружены шпаками и в результате мелкой стычки (крупной удалось избежать) каждый из них получил по ногам с зеркальной точностью.
   У Санька оказалась серьезно подбита коленная чашечка правой ноги, а у Сизого левой. Они как-то даже опухли-то уж чересчур одинаково. Дело могло было бы кончиться гораздо плачевнее, если бы не во время подоспевшая помощь.
   Обе команды и те немногие болельщики, присутствовавшие на игре, как триста спартанцев, образовав круг и намотав на руки ремни, с которыми не расставались даже во время игры, надевая их "на всякий пожарный" под футболки, стояли в центре поля, крутя медными бляхами над головами.
   Около сотни гражданских шпанят, кто с чем: с дубинками, металлическими прутьями, арматурой, цепями и просто с голыми руками, обступив попавших в плен, наслаждались своим преимуществом, перекрикивая друг друга, и нараспев рассказывали им, что они сейчас со всеми сделают.
   Противостояние между кадетами и местной шпаной (сокращенно шпаками) достигло своего апогея тремя месяцами раньше, как только прошел выпуск и три молодые роты стали в одночасье стариками. Ребята в них оказались бравыми, но кодекс кадета запрещал им до поры до времени проявлять свой норов. И вот как только пробил час, моментально нашлась капля, переполнившая чашу терпения.
   Шпакам мстили за все: за надругательства над молодежью, которые приходилось терпеть в течение года, за то, что обижали девчат, друживших с кадетами и суворовцами, и даже за те обиды, которые приходилось по молодости терпеть от стариков. Не понятно было, правда, при чем тут были шпаки, но, как говорится, за компанию.
   Однако, не имевшая никакого отношения к армии молодежь тоже оказалась не пальцем делана. Они быстро сколотили в своих районах банды численностью по тридцать- сорок человек, и сами решили сделать набег на кадетку.
   И вот не весть каким образом прознав, что на футбольном поле будет игра, городская шпана, быстро сверстав внушительную банду по принципу свистать всех наверх и, вооружившись, чем попадя, удачно отрезала от стен училища солидную группку кадетов-спортсменов и уже думала, каким образом их лучше наказать, не заметив, как с ближайших деревьев спустился маленький паренек и мышкой засеменил в сторону училища.
   Это был младший сын майора Киндинова, командира взвода шестой роты, тоже принимавшего участие в игре и в настоящий момент руководившего вынужденной обороной. Мальчик незамеченным пробежал через посты врага и умело перепрыгнул через довольно высокое для него ограждение.
  В это время все три роты старших курсов занимались на внутреннем дворе строевой подготовкой. Пацан, подбежав к первым попавшимся ему на пути кадетам, закричал что было мочи: - Там очень много дяденек с палками пришли на поле. И там мой папа остался, они его могут убить. Слезы начали заливать глаза малыша, и он, схватив метлу для уборки плаца, стремглав бросился назад, спасать отца.
  - Пацаны, шпаки наших бьют на футболе, - разнеслось над плацем, и вся строевая дружина (практически весь старший курс в полном составе, не считая наряда) как лавина понеслась к футбольному полю.
   Битва получилась эпическая. Результатом, как всегда, явились разборки на высшем уровне между руководством города и училищным начальством. Пять кадетов были госпитализированы в местный лазарет. Потери со стороны шпаков были гораздо внушительнее. Почти каждый из местных пацанов был бит и бит в этот раз от всей души.
  - Кто к нам с колом придет, от кола и околеет, - разносились весь вечер в расположении старших рот импровизированные победные выкрики. Только что прибывшая на учебу молодежь с ужасом думала: куда же они попали?
   Это была самая крупная для вновь испеченных кадетов победа над шпаками, и каждый был горд за себя и своих товарищей. Радостней всего было то, что крайних в этот раз руководство училища не искало. Все понимали, что вина за массовые погромы лежит полностью на вероломно напавшем "враге".
  - Да, хреновато получилось, - сказал Санек, сплевывая сквозь зубы. - Вот не играем с тобой и наших вдули. А могло было бы быть и наоборот. Ты бы точно свой гол вколотил, - глянул он искоса на Сизового.
   Тот, сидя на гимнастических брусьях, лениво массировал свою раненную ногу.
  - Угу, - согласился Серега, понимая, что два гола их команде уже никак не удастся отыграть за оставшиеся четыре минуты.
  - Угу, - подражая Сизому просопел САМ. - Профукали свою очередную защиту, скоро будем голы, как соко'лы, - попытался он улыбнуться, но, как видно, сейчас ему было совсем не до смеха.
   В параллельном измерении ситуация обстояла совсем по-другому: противоборствующая сторона, вычислив нахождение Гирова, а вернее находившихся в его сознании друзей (плюс-минус пятьдесят метров), так отделали всех, находящихся в радиусе поражения, пацанов, что, практически, каждый из них на следующий день лежал либо в училищном лазарете, либо в областном госпитале с черепно-мозговыми травмами.
   Повезло, пожалуй, только Греку и Сизому. Они отделались ссадинами. У одного с левой стороны головы остался след от дубинки по касательной, у другого - надорвано правое ухо и рассечена бровь с этой же стороны головы.
  
  Глава 60
  - Докладывай, только кратко, - зевнув проронил Абух.
  - Отделали всех, кто оказался в зоне "Х", под орех, - ответил широко жестикулируя руками Хуба. - Местонахождение засекли с точностью до пятидесяти метров. На этой площади в это время оказалось двадцать пять головы. Еще двенадцать голов было в непосредственной близости. Поразили все сорок пять для верности.
   - Все, да не все, - сурово глядя на Хубу прорычал Абух. - Две башки ушли нетронутыми.
  - Извините, шеф, - начал оправдываться Хуба. - Это были какие-то мутанты. Как только палка касалась их, они превращались в коленную чашечку и такое было ощущение, что эта чашечка из свинца. Я лично сломал о нее две биты.
  - Ты же знаешь, Зем, что у меня извинения не принимаются, - сказал Абух, и руки Хубы мгновенно отлетели от тела.
   Они некоторое время, лежа на мраморном полу в метре от тела, еще продолжая жестикулировать.
  - Зачем же так, шеф, ведь я же верой и правдой..., - только и успел прохрипеть Хуба, как ноги его тоже отделились от тела и оно, потеряв опоры, рухнуло на пол.
  - Твоя голова будет висеть у меня над троном, - громом пронеслось в подземелье, - чтобы остальным было неповадно, и чтобы все знали, что невыполнимых до конца задач здесь просто не бывает.
   При этих словах голова отделилась от туловища и плавно поплыла в сторону трона. Глаза Хубы по-прежнему продолжали удивленно смотреть на Абуха, а на губах застыл немой вопрос: "Быть или не быть"?
   - Я подумаю, как с тобой поступить, глядя на голову, - сказал, надкусывая фигу, Абух ,- а пока повиси на видном месте, тебе там понравится, да и другим будет наука.
  Голова заняла свое место над троном, рядом с еще четырьмя такими же жертвами произвола, отметив про себя, что двое из них уже превратились в мумии.
  - Наверное, очень осерчал на них Абух,- подумала голова Хубы и закрыла веки.
  
  Глава 61
   - Штирлиц, ведь это неправильно, когда человек замыкается в себе и молчит. Это же вредно, - спросила Натали, которую Саня, в отместку за то, что она придумала ему Штирлица, а Никону - Бормана, звал Кэт.
   Гиров молча улыбнулся. Ему было абсолютно ясно, почему Кэт обращается к нему с таким вопросом. Он и сам стал замечать за собой, что после возвращения из госпиталя, чаще обычного уходит в себя и временами совсем не реагирует на происходящие вокруг него события, зачастую оставляя без внимания обращенные к нему вопросы. Естественно это начинало настораживать его окружение, а уж Кэт, которую он раньше всегда баловал своими шутками и повышенным вниманием, просто начинала закипать у всех на глазах от такой его бестактности.
  - Почему вредно? - Александр нахмурился. - Молчать порой даже полезно. У древних, например, всегда существовало такое понятие как обет молчания.
  - Вот давай и пообедаем,- вставил один из молодых сотрудников свой пятак, но Штирлиц, уже привыкший к постоянным репликам, пропустил это между ушей.
   Он впервые отступил от своего правила и решил поспорить с одной из сотрудниц фирмы по, казалось бы, совсем пустяковому вопросу и сейчас уже начинал жалеть об этом.
  Вообще это было не в его правилах спорить по пустякам, да еще с женщинами, а тут вот, как говорится, опустился до "мышей". На сторону зачинщицы спора из-за женской солидарности сразу встали трое девчат, сидящих в одной с ним комнате, и страсти накалились.
   Что-то сегодня назревало с самого утра. Руководство "Селты", дочерней компании РЭКа (Российского Энергетического Комплекса), начав очередную "перестройку", умышленно задерживало зарплату, полагая, что кто-то из сотрудников так или иначе будет уволен, а, значит, вместе с деньгами сразу получит расчет. Одновременно тем самым проверялся "на прочность и лояльность" и коллектив.
   Опоздавший на полтора часа на работу Борман был почему-то тоже чрезмерно взведен. Только зайдя в офис и увидев, как Кэт пожирает свой утренний бутерброд он, показав на нее пальцем и бросив свою любимую фразу - "Мусор - хлеб наш" (последнее время компания вынуждена была заниматься всякой мелочевкой или, как он говаривал, "мусором"), плюхнулся на место и запустил свой ноутбук.
   "Дочка" только переехала из офиса двадцать первого века, представлявшего из себя последнее достижение архитектурной мысли в области офисных помещений, на новые территории, и сотрудники еще никак не могли привыкнуть к тому, что в новом помещении ноутбуки постоянно глючили; принтер давал при распечатке огромную шириною в десять, а то и больше миллиметров черную полосу справа (вероятно барабан полетел); ксерокс то и дело ломался, приходилось бегать в соседнюю комнату; кулера хватало буквально на полдня, а вторую половину дня приходилось сидеть без воды; шредер то резал бумагу, то не резал, а чаще был просто переполнен до отказу, так как фрау Кирхен (так они окрестили с первых дней свою новую уборщицу) забывала его освобождать; а кондишина не было вовсе.
   Из-за этого окна комнаты были постоянно открыты, в помещении всегда стоял невообразимый шум, так как сверху (а они были под самой крышей) предприимчивые бизнесмены-строители без утверждения плана работ на строительство достраивали еще один этаж.
   - Новая расшифровка РЭКа, - сказал Борман, - Рэкет Энд Кидалова.
  В офисе заржали.
  - Только я вам ничего не говорил, - подстраховался Борман (он вообще любил всем все сообщать по секрету).
  - А ты давай отстаивай, отстаивай свою точку зрения, пока бабы тебя еще не замочили, глядишь и зарплату не надо будет платить, - бросил он Штирлицу и опять переключился на борьбу с ноутбуком.
  - Штирлиц, Вы просто нас не поняли, - кричала громче всех Кэт. - Я, например, имела в виду, что если человек пришел в компанию и молчит весь вечер, то тем самым он заставляет напрягаться весь коллектив.
  - Участие в беседе не означает обязательную болтовню. В беседе, как минимум, присутствуют два человека, если это не дурдом, где, конечно, могут и сами с собой разговаривать. Один, как правило, говорит, другой слушает и наоборот. Слушающий может вообще не говорить это его право, но он тоже участник беседы, так как он является одной из сторон. А если это кого-то напрягает, то это уже не его проблемы, -начиная сердится попытался сопротивляться Гиров.
  - Компанию РЭК по заготовке "рогов энд копыт", - голосом Горбачева пропел Борман, "добив" свой ноутбук и первым делом запустив по Аське всем приветствия: мол, я уже на рабочем месте, можно и беспокоить.
  В ответ он моментально получил предложение посетить с утра для поднятия рабочего тонуса новый порно-сайт с лучшими девушками столицы.
  - Нет, в этой стране без субботников нельзя работать, - теперь уже голосом Ельцина промычал Борман, но на порно-сайт заходить не стал, а полез проверять электронную почту, одновременно внимательно наблюдая, как девчата припечатывают Штирлица.
  Особенно бушевала Кэт.
  - Ах, Штирлиц, опять вы все передергиваете! Мы ведь говорим абсолютно о другом!
  - Что значит о другом? У вас прозвучало, сударыня, что молчать - это очень вредно? А я вам пытаюсь донести, что молчанием в древности даже лечили от недугов. Вы сказали, что молчащий не участвует в общем шабаше и грузит только всех, а я вам доказал, что он участвует в беседе, даже не говоря ни слова, как слушающая сторона. Опять же вы говорите, что всех раздражает, когда кто-то молчит? А я вам отвечаю, что кого-то может раздражать, что вы трещите как сломанный вентилятор. Ну и что?
  - Ну, Вы вообще, Штирлиц, - обиженно поджала губки Кэт.
  - Я образно, образно, неужели непонятно.
  - Не надо уж так совсем-то образно, понимаешь, - опять Ельциным промычал Борман.
  - Тебя еще здесь не хватало, - прошипел на него Штирлиц.
  - Нервничает, нервничает, - громко показал на него пальцем Никон.
  Девки засмеялись, видя, что Гиров действительно начинает заводиться. Они этого только и ждали.
  - Вы говорите, - повышая голос и, не обращая никакого внимания на реакцию остальных, продолжал Гиров, что молчание - это комплекс, а я говорю, что порой лучше промолчать, чем доказывать с пеной у рта свою правоту, здоровее будешь.
  - Нет, не подерутся сегодня, - прогундосил Борман, дожевывая пончик, и видя, что девчата стали сдаваться под напором полковника.
  Двое других молодых сотрудников компании мужского пола, находившиеся тоже в этой комнате, дипломатично сохраняли нейтралитет, не желая попадать под острые язычки девчонок и поглядывая на часы, мол, пора идти обедать.
   В это время в комнату зашел их же сотрудник из соседней комнаты и протянул Гирову сторублевую бумажку.
  - Он победил, - прокомментировал возврат один из молодых.
  - Ага, сразу троих трахнул, - весело засмеялся Никон и тут же испуганно прикрыл рот. - Пардон, вырвалось... я вам ничего не говорил.
  Гиров подошел к кулеру.
  - Так он выпьет у нас сегодня весь чай и съест все марципаны, - бросил свой очередной пятак Борман.
  - Тебя отключить, Игорек, или ты сам уже скоро перегреешься и замрешь, - сыграл раздражительность Штирлиц. - Ты же знаешь, я могу и помочь.
  - Ага, у тебя не заржавеет, - с опаской проговорил Никон. - Лучше бы помог зарплату нам выдать. Зачем Натали обидел? Ей сейчас нельзя обижаться, понимаешь, - выпятил он губу.
  - Ну, точно ВВП, - вспомнил Гиров недавнего своего "друга" по дурдому.
  - А у Кэт, похоже, месяца через три будет мальчик, - мелькнула крамольная мысль. Почему-то в том, что будет именно мальчик, он не сомневался.
  - Появится на свет очередная заблудшая душа, такая же, как и все мы, которая так же будет ходить по этому замкнутому кругу, - подумал он. - Интересно, может быть это кто-то из моих знакомых.
  
  Глава 62
   Саня давно уже заметил, что души его друзей не пропадали в небытие, а появлялись через какое-то время где-то совсем рядом с ним, причем в абсолютно разных образах.
   Иногда смотря на посаженное молодое деревцо ему, вдруг, казалось, что из глубины древа на него сурово смотрит сам Петр Первый, как бы молчаливо говоря ему:
  - Когда же ты, наконец, поймешь, что все мы здесь с тобой рядом и никуда отсюда не уйдем до тех пор пока ты не выполнишь сполна все то, что тебе суждено сделать. А ты, как я посмотрю, совсем не торопишься и запросто транжиришь время. Работай над собой! Только поборов себя, ты опрокинешь Зло! И только опрокинув Зло, ты сможешь порвать этот порочный круг! Сделай же это и не пытайся уповать на свою незначительность! Запомни: в смутные времена достаточно бывает одной лишь мысли, чтобы заставить мир изменяться.
  - Точно пацан будет, - Саня, заметив, что Кэт смотрит в его сторону, послал ей воздушный поцелуй, получив взамен ее сказочную улыбку.
   А Никон опять что-то хохмил, продолжая так же оттопыривать губу.
  - Ну, вылитый Пуговкин, - опять поймал себя на этой мысли Штирлиц. Он открыл подаренный ему накануне Лелей сборник стихов, на том месте, где жена ненавязчиво сделала для него закладку.
  - Вызываю огонь на себя, - прочитал он название стихотворения. Посмотрев на часы, и поняв, что времени у него еще вагон и маленькая тележка, полностью погрузился в чтение стиха:
  
  Вызываю огонь на себя.
  Пусть болят мои раны и ноют,
  От врагов я не спрячусь, не скроюсь.
  Вызываю огонь на себя!
  
  Вызываю огонь на себя.
  В драку брошусь как Cаня Матросов,
  И довольно уж этих вопросов.
  Вызываю огонь на себя!
  
  Вызываю огонь на себя.
  Чтобы люди от стужи не прятались,
  Чтобы реки весной распечатались.
  Вызываю огонь на себя!
  
  Вызываю огонь на себя,
  Видя, друг молча просит отсрочку.
  Эй, с косой! Не спеши ставить точку!
  Вызываю огонь на себя!
  
  Вызываю огонь на себя.
  И пусть выхода нет с той дороги,
  Мне б спасти вас, пройти все пороги.
  Вызываю огонь на себя!
  
  Вызываю огонь на себя.
  Вдаль гляжу, мне не страшно быть первым,
  Лишь бы Землю очистить от скверны!
  Вызываю огонь на себя!
  
   И только он успел дойти до последней строки стиха, как раздался оглушительный хлопок. Саня от неожиданности чуть не слетел со стула. Ольга, хлопнув сразу двумя ладонями по столу, отчего папка с квартальным отчетом подпрыгнула не меньше чем на два дюйма, заржала словно степная кобылица, увидевшая вновь после долгой разлуки своего любимого мустанга. Шестое чувство Гирова непроизвольно заставило его наклонить голову.
  - Фу ты, черт, - подумал он, - вот дура, ни пардона, ни приличия. Ведь не одна здесь сидит.
   Внутренний голос сразу выдвинул из подсознания в виде защиты от одолевавшей злости анекдот: - Штирлиц все же провалился в сортире. Стал барахтаться, кричать
  и вдруг услышал спокойный голос Мюллера: - Не наводите волну, дружище, Вы здесь не один.
  Губы чуть растянулись. Сигнал от мышц лица побежал в мозг, передать, что пришла улыбка. Злость, досадно хлопнув дверью, скрылась в своем, подвальном, золотом отделанном и инкрустированном драгоценными камнями, среди которых преобладали сапфиры и изумруды, сундучке.
  - Ну, нельзя же так по любому поводу вспыхивать как спичка, - назидательно сказал Внутренний голос.
   К Сане вместе с креслом подъехал Серж Борхударов, которого друзья для краткости чаще всего называли просто - Бор.
  - Как тебя это ржание не напрягает? - с гнусавинкой в голосе спросил он.
  - А я заслон поставил.
  - Какой такой заслон? - не понял Бор.
  - Представил себе, что я на Марсе нахожусь, а ее на Луну посадил, - засмеялся негромко Гиров.
   Цепочка - улыбка-мозг снова замкнулась, и сундучок Злости автоматически закрылся на врезной английский замочек, выполненный в виде головы маленького чертенка с шестью рожками-держателями.
  - Ага, вот поэтому она меня и достает, - сердито просопел Серж.
  - Не понял?
  - Ну, ты на Марсе, а она моим спутником кружит вокруг меня. Я то ведь, в отличие от тебя, на гребаной Земле нахожусь, - надул щеки Борхударов, показывая, что он шутки понимает. Однако, все же не выдержал и продолжил тему.
  - Че она так ржет? Квартальный отчет, что ли сошелся? Радости полные штаны.
  - По ICQ ползает.
  - Что? - не понял Бор.
  - Я ищу тебя.
  - Где ты меня ищешь?
  - Быстрая двусторонняя связь через этот ящик, - показывая рукой на ноутбук и косясь в сторону Ольги, прошипел Санек, видя, что та замолчала и навострила уши.
  - Сокращенно - "Аська".
  - Ну, ты бы так и сказал, что "Аська", - надул щеки Серж и тут же шлепнул себя пару раз по ним ушами. Он всегда делал вид, что все знает. Даже тогда, когда видел или слышал что-то впервые.
   Долгие годы штабной работы научили его ведению беседы методом "раздувания щек". Попадая в ситуации, где он был совершенным "э тэйблом" и полным "не копенгагеном", он всегда придерживался двух правил: первое - молчи, дурак, за умного сойдешь; второе - лучшая защита - это нападение.
   Вот и сейчас он тут же воспользовался вторым из них.
  - Так бы и сказал, - несколько выпятив нижнюю губу, важно повторил он. - А то я думал, что это она прямо ссыт лимонадом, будто бы ей сам Сеня Буденный щекочет у-с-с-ами в одном интимном месте.
  - Ну, ты брат даешь! - хохотнул Саня. - Ты еще Тараса Бульбу вспомни! Наверное, зацепила по Аське какого-нибудь малахольного америкосика, вот и тащится. А может быть и сразу нескольких.
  - Групповуха? - поднял брови Бор.
  - Извращенец! Иди уже кури, вишь, она вся на ушах, а ты орешь, как командир минометного взвода и трижды герой. Накличешь беду на свою... Ну, ты понял.
   Он бросил косяк на Ольгу. Та потихоньку двигала свое кресло в их сторону.
  - Понимает, что про нее говорим. Сгорает от нетерпения, хоть краешком глаза послушать хочется, - тихо сказал Саня Сержу.
  - Ага, - согласился тот. - Только не краешком глаза, а кончиком носа, - серьезно поправил тот Гирова.
  - Контролируйте себя, полковник, - громко пробасил он и, посмотрев победным взглядом на Ольгу, пошел курить.
  Ольга опять, пробежав глазами по экрану монитора, громко заржала, отчего Борхударов вздрогнул и, досадливо плюнув воздухом, хлопнул дверью.
  
  Глава 63
   - Штирлиц, а что Вы еще не подключились к Аське? - спросила Наташа и озорно подмигнула Гирову сначала одим раз левым, а затем дважды правым глазом, одновременно с этим набирая в пластиковый стаканчик кипяток.
   - Не пейте из этой посуды, козленочком станете, - не поворачивая головы, сказал Саня и нажал Alt - F4.
  - От сквознячка спасаетесь? - поддела Кэт.
  - От него, - отодвигаясь от компьютера и тоже подходя к кулеру, вздохнул Штирлиц.
  - Нет, на самом деле, Наташ, эти стаканы для холодной воды, ты бы себе чашку принесла, что ли?
  - Вот взяли бы и подарили мне, а то Вы только советы давать все мастера. Я понимаю, что сказывается трудное детство, деревянные игрушки, холодный WC, отсутствие в рационе витаминов и долгие годы жизни в стране Советов, - срезала она Штирлица.
  - Все, у матросов нет вопросов. Скажу только, что оскорбить меня можно, а унизить никогда.
  - Ага, а у гоблено"в нет проблемов.
  - А это откуда?
  - Экспромтик такой, - не обращая внимания на Гирова, скороговоркой бросила Кэт.
  Она уже сидела у его компьютера и быстро вводила необходимую информацию.
   - Ну, nick name ясно какой будет, - сказала она сама себе. - Вот так, все готово, можете Борману привет передавать, штандартенфюрер. Мой Ник - Ясик, - и она, отхлебнув из своего стаканчика, весело заулыбалась.
   Гирову от этой улыбки стало еще комфортнее на душе. Он уже давно понял, что все живущие на Земле люди делятся на несколько категорий. Первая - это от общения с которыми становилось тепло и уютно. Они излучали положительную энергию даже тогда, когда сердились или ругались (что с ними происходило крайне редко).
  Улыбка их содержала столько тепла, что невольно вспоминался великий Федор Михайлович, еще полтора века назад сказавший: - Посмотри, как человек улыбается, и ты узнаешь, какая у него душа.
   Такую необычайную улыбку Саня видел последнее время только у двух женщин. Первой была его жена и вот- Кэт. Нет, нельзя сказать, что улыбки всех остальных женщин для него были не светлыми, но все же они были уже другими.
   Кэт вообще многим напоминала Штирлицу его жену. Рост их был один и тот же, цвет глаз и волос совпадал. Даже вес и размер обуви были, примерно, одинаковыми. Ну, и плюс ко всему эта согревающая, открытая улыбка.
   В общем, Кэт была чуть ли не двойником его Лели с той лишь разницей, что по годам она была почти ровесницей его дочки и такой же озорной и задорной. Посчитав разницу в возрасте, Александр понял, что получается одно из его любимых чисел - семнадцать.
   Это число Гиров любил с момента, когда впервые увидел в далеком семьдесят втором году великого советского хоккеиста Валерия Харламова. Он сам любил хоккей сызмальства и, сколько себя помнил, всегда рисовал на своих свитерах эту цифру. Когда же она была кем-либо занята, то Гиров выбирал - семьдесят семь.
   К семеркам в последнее время добавилась еще - девяносто девять. И вот сейчас у него в арсенале было три цифры - семнадцать, семьдесят семь и девяносто девять. Со всеми из них были связаны свои переживания и воспоминания.
  Здесь получалась цифра семнадцать.
  - Очень хорошая примета, - успел подумать Штирлиц перед тем, как увидел, что маленький желтый прямоугольничек на экране его жидко-кристаллического монитора начал мигать.
   Саня, вооружившись мышкой, щелкнул по желтому прямоугольничку.
  
  Borman (10:55 AM)
  
  Кадрил он Кэт с утра до вечера
  Мочил в кадушке огурцы
  Но вот пришла душа повечерять
  И молча бросила - глупцы!
  Кадришь ты Кэт когда не попадя
  В ответ имешь крутейший ник
  Тебя признали в интеркопоти
  А ты вдруг сразу что-то сник
  Не хам был парень не подумайте
  Не драл, не трахал, не имел
  Но Штирлиц это круто в Асеньке
  Хотя и это не предел
  
  Штирлиц(10:57 АМ)
  - Дождь лил так долго, что все люди стали грязными, а Борман чистым (Л.Н.)
  
  Borman (10:59 AM)
  - Не понял?
  
  Штирлиц(10:59 АМ)
  - Меньше дурь вшивай.
  
  Borman (10:59 AM)
  - Вай вай вай вай вай Ну если для тебя уже поэзия дурь то извиняйте дядько))))
  
  Штирлиц(11:00 АМ)
  - Вы рано себя ставите на пьедестал.
  
  Borman (11:00 AM)
  - Проехали а че такое ЛН
  
  Штирлиц(11:00 АМ)
  - Личное наблюдение.
  
  Borman (11:02 AM)
  - Ох-ох-ох-ох-ох!!!
  
  Он лично часто наблюдал
  От этого отряд страдал
  Отряд не знал что для него
  ЛН является ЭГО
  ЭГО ЭГО ЭГО ЭГО!!!
  Какая славная песня!
  Хотя все это брат херня!
  
  Штирлиц(11:02 АМ)
  - Лучше врежь анекдотом по бездорожью))))
  
  Borman (11:04 AM)
  - Кхе-кхе-кхе-
  ЭЛЛЕГИЯ ОБ АНЕКДОТЕ))))))))))
  
   Попросил меня народь
  Вродь
  Расскажи нам анекдоть
  Тоть
  Иль тебе пока слабеб
  Е-б
  Расписать для нас егобь
  Обь
  Я ответил мне всегдать
  Ать
  По душе была байдать
  Ать
  И сейчас я не умруть
  Жуть
  Если что-нибудь совруть
  Туть
  Например про бабку Ежку
  (все тут будут просто влежку)
  Иль про Штирлица загнуть
  Уть
  Мне не трудно рассмешить
  Шить
  Вас бесплатно от душить
  Ить
  Но возник один вопрось
  Ось
  Кто оценит мой эпось
  Песь?
  Я ж не хапну от тебя
  Е-б-я
  Потому как я батуть
  Туть
  А тебе мне жаль руБЛЯТЬ
  Тлять!
  
  
  Штирлиц(11:05 А.М.)
   Я поэт, зовуся Цветик
  От меня вам всем приветик.
  Ты, поэт, зовешься Знайка,
  От тебя всем хрен с нагайкой :((((
  
  Borman (11:07 A.M.)
  - Cfv ujyljy)))
  
  Ясик (11:08 А.М.)
  - Борман вас будет даставать вы просто ему не отвечайте в аське это можно
  
  
  Штирлиц(11:09 А.М.)
  - А доставать пишется через "о"
  
  Ясик (11:10 А.М.)
  - В аське можно пис-с-с-сать с ошибками без запятых и заглавных букв что б вы знали :0)
  
  
  Штирлиц(11:11 А.М.)
  - Так мы скоро до серых мышей опустимся:)))
  
  
  Ясик (11:12 А.М.)
  - Когда идем ням - ням??
  
  
  Штирлиц(11:12 А.М.)
  - В 12.00 место встречи изменить нельзя
  
  Ясик (11:13 А.М.)
  - Как вам олин смех????
  
  Штирлиц(11:14 А.М.)
  - По барабану
  
  Ясик (11:14 А.М.)
  - :0)))
  
  Саня подумал, что, наверное, надо если не проставиться, то хотя бы поприветствовать других доступных членов ICQ, но тут опять замигал прямоугольничек Бормана
  
  
  Borman (11:15 A.M.)
  - Горькая правда действительности о нашем "РЕГИОНАЛЬНОМ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОМ КОМПЛЕКСЕ":
  
  РЭК звучит вполне пристойно
  Можно слоган сочинять
  Только в нашей мухобойне
  Непонятно как унять
  Или может быть принять
  Поменять или обнять
  Въехать врезать вербануть
  Иль набрать команду снова?
  Или выкинуть ануть?
  Мы приехали опять
  К остановке всех менять
  Завтра снова сокращаем
  И сотрудников кидаем
  Чуть попозже рекетнем
  И к названию вернем
  Рекет Энд Кидалова
  Это круче SVALL-off- A.
  
  
  Помня инструктаж Кэт, Гиров решил не отвлекаться от плана.
  
  
  Штирлиц(11:16 А.М.)
  - А вот и я сударь
  
  Ne vopros (11:16 А.М.)
  - Оч при)))))))
  
  Штирлиц (11:17 А.М.)
  - И вам привет)))))))
  
  Jukka (11:17 А.М.)
  - Я рад за вас сыр!!!:)
  
  
  Borman (11:18 A.M.)
  - Лопух лопух почему молчишь я шеф((((
  
  Borman (11:18 A.M.)
  - Штандарт когда к вам обращаются надо хотя бы голос подать?!?!((((((((((
  
  Штирлиц (11:19 А.М.)
  - Слышь, друг, давай малеха поарбайтаем а????(((
  
  Borman (11:19 A.M.)
  - Оба)))
  ЭССЕ ДРУГ
  
  Друзей не может быть корзина
  Они всегда на перечет
  Как можно не любить мне грина
  Когда он в их числе идет
  Друзьями были мы с тобою
  Но вот случился мелкий сбой
  Ты не пришел ко мне на встречу
  Ушел офф-шором на покой
  Причем твой шаг мне не доступенЬ
  Златая рыбка здесь в барках
  Ты покачнулся словно студень
  А я остался в дураках
  
  Гомес (11:20 A.M.)
  http//www.kulichi.com/moscow/malchishki.ru
  
  Штирлиц (11:20 А.М.)
  - Слышь, Игорек, у меня тут какой-то Гомес залетный появился????
  
  
  Borman (11:22 A.M.)
  - Секса хочет ему не отвечай не открывай и не входи иначе сегодня уже работать не сможешь кхе-кхе-кхе
  
  - оба!!!!
  
  ЭПОС О СЕКСЕ
  
  Всем казалось что секс непонятная штучка
  Каждый думал о нем как о тайне греха
  Лишь седой гармонист, откадрив гимназисток,
  Заявил: - Секс - есть все, что резвит и сластит мужика.
  Старичок не заметил как рядом все встали
  И склонили в вопросе голов эскадрон.
  "Что есть секс"? - Струны старенькой домбры бренчали,
  "Что есть секс"? - Вопрошал в темноте граммофон.
  ..........................................
  Секс есть все! Что б ни делал я с милой мне кралей!
  Секс есть все! Что приятно до слез и чудно!
  Если в ляжку ее попадает колючка
  Это лучший адрен..., ну, и секс заодно.!
  
  
  Штирлиц (11:25 А.М.)
  - Да вы, батенька, извращенец!!!!
  
  Borman (11:25 A.M.)
  - Нет я из Вертушек(((
  
  Штирлиц (11:25 А.М.)
  - Т. е. без голубизны)))
  
  Borman (11:25 A.M.)
  - Как сказать))) вот напр сало голубое прочихал и чашкой голубой не брезгую
  
  Штирлиц (11:25 А.М.)
  - Ну, и как сальцо?
  
  Borman (11:28 A.M.)
  - просю
  БАЛЛАДА О ГОЛУБОМ САЛЕ
  
  Купил книжонку с рук твою я
  Теперь весь день дома воюю
  Не знаю как мне быть и где
  Я спрятать мог бы вещь в ....
  Гнезде
  Встряхнись немножко объясни хоть
  Зачем в ней столько слов про похоть
  Зачем про бля про пи писать?
  Иль по другому не сказать?
  Каков ответ? Ах так живем!
  И все про это мы поем?
  Так стоит ли тогда скрываться
  И чистой тканью прикрываться
  Ведь мы в душе изрядно грязны,
  И нет нужды на речи праздны.
  
  Штирлиц (11:25 А.М.)
  - Вот это супер! Я тоже не сторонник открытой матерщины. Все может быть в меру похабненько, но не до наготы, иначе килька уже не та.
  
  Borman (11:28 A.M.)
  - Мерсю))))))))))))))))
  
  Глава 64
   - Пора и меру знать, - подумал Саня и взялся за бумаги. Не успел он разобраться с половиной отложенных на утро бумаг, как зазвонил телефон, и его шеф, который с раннего утра выехал из офиса, загрузив его по полной программе, начал его грузить совершенно в противоположную сторону.
  - Так ты мне утром совсем другую задачу ставил, - попытался сопротивляться Гиров .
  - А теперь я снимаю ту и ставлю эту, - прогудела трубка, - и радуйся, что я вначале ставлю, а потом спрашивать буду, а не наоборот. В рот тебе чих-пых.
  Приближалась пасха, а значит и весеннее обострение, и Штирлица совсем не удивило такое поведение шефа.
  - Виталич, вот скажи мне, пожалуйста, можно ли верить человеку, который обещал тебя обмануть, но не выполнил свое обещание?
  - А что ты типа меня подколоть хочешь, в рот тебе чих-пых?
  - Да нет, - скрывая раздражение, зло сказал Александр.
   Сундучок, инкрустированный драгоценными камнями с шумок открылся. Заспанная Злость выскочила из него, протирая по ходу глаза и стараясь сориентироваться с уровнем озлобления.
   Внутренний голос понял, что один уже не справится, и начал расталкивать САМа. САМ, быстро разобравшись в ситуации, понял, что положительные мышечные импульсы, изображающие подобие улыбки, в этой ситуации будут как слону дробина. Он сразу подключил к рефлекторам сознания принцип Козьмы Пруткова - попала заноза в палец - радуйся, что не в глаз, и будешь вечно счастлив.
   Сознание Гирова сформировало мысль: - хорошо, что хоть действительно с утра сказал, что нужно сделать к вечеру, а не наоборот. Мог бы и вечером сказать, что надо было сделать с утра, а потом спросить по полной программе.
  Но злость уже добралась до рычагов управления и просто так не хотела отпускать их. Она упрямо давила на все нервные клетки одновременно, подавая, непонятно кому, какие-то замысловатые сигналы.
   САМ крякнул. - И переметнуться некуда, - тихо сказал он ВГ. Сознание Виталича, с которым сейчас велись переговоры, было для них как железобетонный колпак, не достучишься. Все остальные сознания были вне зоны досягаемости.
   Напряжение нарастало, Злость со злорадством рвала струны отрицательной психической энергии, которая становилась неуправляемой.
   САМ пытался применить последнюю хитрость, чтобы спасти ситуацию.
  - Я больше не играю сам своей душой, какая есть на что-нибудь сгодиться, но ведь не золото и твой герой последний, кем бы ты могла гордиться! Остаться в живых отчаянный шаг! Не свой, не чужой последний герой! - Добравшись до основных струн, создававших максимум душевного напряжения, весело напевала Злость, отправляя сигнал отрицательной психической энергии в Макрокосм.
   Резкий сигнал ушел в бесконечность, и уже через считанные секунды злость поймала слабенький ответ.
  - Есть пеленг, - весело подумала она. - Теперь ждите, ребята, гостинец.
  - Ты, кстати, к пасхе то готовишься? - начиная закипать и с трудом сдерживая себя сменил тему разговора Александр.
  - А то, в рот тебе чих-пых, - подумав, что Гиров пошел на мировую и хочет замять возникающий уже скандал, просипел в трубку шеф. - Святой день.
  - Ну да. Яйца будешь красить или уже подсуетился?
  - А че их красить, в рот тебе чих-пых. Купил крашенные - и вся стряпня. Но если ты хочешь покрасить сам, можешь воспользоваться луком. У меня жена так раньше делала, в рот ее чих-пых.
  - Так только желтые получаются, а можно ведь и в другие цвета покрасить.
  - Каким боком, в рот тебе чих-пых?
  - Если хочешь в красный, то опускай в кипяток, если в синий, то дверью, ну и если щекотки не боишься, то кисточкой в любой цвет.
  - Козел, в рот тебе чип-пых, - услышал он с другого конца. - Приеду, расчет дам. Достал ты меня.
   Связь оборвалась.
  - Сам чурбан недоструганный, - выругался вслух Саня и бросил трубку на рычаг.
   Злость ликовала. ВГ начал мандражить. САМ понял, что наступает край, но выхода не видел. Со всех сторон была глухая стена.
   Головное давление Гирова полезло в гору. Лицо стало приобретать вид свекольного супа. Он почувствовал жар. На лбу выступила испарина. Александр хотел встать, но ослабевшие в миг ноги не слушались.
   И тут уже непонимающие ничего глаза натолкнулись на мигающий желтый прямоугольник. Правая рука в последний момент успела сделать клик мышкой. На экране монитора на мгновение появилась и сразу исчезла Кэт с лукавой улыбкой. Осталась только запись
  
  Ясик (12:00 А.М.)
  - Штирлиц пора ням-ням))) время Ч
  
  - Глюки, - успел подумать Гиров, но в эту же секунду начали подмигивать желтым глазом Nikon, Jukka и Ne vopros.
  Саня ответил всем по очереди, все трое показали ему одну и ту же желтую рожицу в больших черных солнцезащитных очках, с одним и тем же временем (12:01 Р.М.) и одинаковой строчкой внизу "@ rhsvcrbq [fy прошу пардон". Только количество улыбок было разное:
  Borman - три, Ne vopros - семь, Jukka - шестнадцать.
  - Одновременно отправили сообщения, - успело подумать сознание, и Александр почувствовал сильный толчок одновременно в висках и в затылочной части головы. Удар был настолько сильным, что его придавило к креслу, и он на секунды потерял сознание.
   Очнувшись, он не мог понять, почему же он оказался с закрытыми глазами. Память последней минуты была стерта полностью.
  - Вот те на, заснул на рабочем месте, - подумал он.
  Аська опять замигала всеми прямоугольничками:
  Ясик - "не переживайте изя вы наш))";
  Ne vopros - та же желтая мордочка только уже с огромным оскалом;
  Borman - "шляпу сними понимаешь";
  Yukka - "рекомендую почитать учение дона хуана".
   Штирлиц всем запустил ответную желтенькую гримасу с тарелочкой на голове и, откинувшись в кресле, зажмурился. Ему показалось, что в таком положении он находился вечность, на самом деле, открыв глаза, он понял, что прошло только три минуты. В Аське появилась новая запись. Кликнув мышкой, он, борясь с приступом сонливости, вдруг одолевшим его, с трудом начал читать.
  
  Pikachu (12:07 P.M.)
  
  1001 НОЧЬ (КОЛЫБЕЛЬНАЯ)
  
  Расскажу тебе сынуля
  Сказку я одну
  Как однажды покимончик
  Ехал на войну
  Он был храбрым солдафоном
  В рот тебе конфетка
  Но и враг его
  Был достоин его
  Знал где ждать его
  Как убить его
  Иль взять в плен его
  Аль загнать его
  В общем сделать гнусом гнойным
  Сбоку табуретка
  Ты пока еще не спишь?
  Баюшки баю
  Пикачу тебе глупыш
  Песнь поет свою
  Баю баюшки баю
  Баю баи бай
  Спи малыш родной ты мой
  Глазки закрывай
  Спят уже все покимоны
  Мирно на земле
  Пикачу и дездемоны
  Спят уже во мгле
  Солнце спряталось за лесом
  Баю баи бай
  Спи котенок спи милашка
  Глазки закрывай
  Спи красавец спи румяшка
  Спи же засыпай
  Мама папа тоже будут
  Спать с тобой сейчас
  Только ты закрой уж глазки
  Если любишь нас
  Спи моя радость усни
  Гномик затушит огни
  Лебедь в свой домик уйдет
  Леший кого-то найдет
  Бабка ежка сломает ножку
  Когда будет мешать спать Сережке
  Алешке, Маринке, Иринке, Настаське
  Иль Ваське
  В общем и сынишке и дочурке
  И подушке и рубашке,
  А может быть хайку
  А может быть танку
  Которому надо совсем спозаранку
  Уже держать оборонку
  Чтобы враг Пикачу
  Не сказал я хочу
  Захватить Пикачу
  И убить Пикачу
  И сломать Пикачу
  Отплатить Пикачу
  Отломать Пикачу
  Заплатить Пикачу
  Чтобы знал Пикачу
  Что попал Пикачу
  И ему не везет
  И его пронесет
  И тогда Пикачу
  Сам придет к силачу
  К врагу сильному
  Врагу злючему
  Покемонов врагу
  Чтоб сказать не могу
  Не могу воевать
  Вове надо поспать
  И Марине надо спать
  И Ирине надо спать
  Мише тоже надо спать
  И Сереже надо спать
  И Антону надо спать
  И Платону надо спать
  А Матвейка дак уже
  Спит красавец в ниглиже
  Ему первому приснится
  Как красивая Жар-Птица
  Пикачу сейчас спасет
  И с войны домой внесет
  Покемоша будет дома
  И дружить он будет с гномом
  Он не будет воевать
  Малых деток убивать
  Он придет как победитель
  Поиграй ты с ним Спаситель
  Покажи свою квартиру
  Расскажи про сад и ложку
  Отнеси к своей гармошке
  Посмотри с ним мультик рано
  А сейчас засни с наганом
  И с рубашкой и с подушкой
  С одеялом и игрушкой
  С танком
  Куклой и барсеткой
  Не хватая в ночь конфетку
  Тот кто рано спать ложится
  Ночью видит Пикачу
  Ну и я хочу хочу
  Что б тебе приснилась эта
  Обалденная игрушка
  Под названием Пикачушка
  Покемон он не простой
  С ним дружил сам Лев Толстой
  Знал в Пикачках Лева толк
  Посему имел свой полк
  Пикачу при нем стояли
  И сидели и лежали
  Умирали и рождались
  Но в столь поздний час
  Он как правило всегда-с
  Убирал их просто с глаз
  Чтобы спать могли все дети
  И не думали сейчас
  Что страшнее всех на свете
  Карабасов Барабас.
  Покемоны, Барби, гномы
  Или все друзья на свете
  Сон вот истинное счастье
  Баю баю спи зубастик
  Ты еще пока не ходишь
  Но глазами тихо водишь
  А поспать все же придется
  И тебе вдруг улыбнется
  Завтра рано утром мама
  И твой папа и панама
  И рубашка и сапожки
  И родители Сережки
  Ты поспишь и будешь свеж
  И доволен и прилежен
  И храбрец и космонавт
  Удалец и пикадор
  Бобслеист и мотодор
  Что такое бобслеист?
  И как он сюда попал?
  Он нарушил наш рассказ?
  Нет он кроха высший класс!
  Бобслеист это ж герой
  Только нос его другой
  Он похож на твой карданчик
  Ты заснул?
  Ты спишь засранчик?
  Ах лукавый!
  Ах ты козлик!
  Ты дуришь папашке мозги!
  Ладно слушай все сначала
  Только чур заснуть сыняра!
  (можно добрым папам говорить зайчара,
  а очень очень добрым волчара)
  В общем сказка продолжается
  Так как спать никто не собирается
  Бедный бедный Пикачу
  Один я здесь спать хочу
  Ну что ж сказка хороша
  Начинай сначала?
  Расскажу я снова сказку
  Про Пикачу иль про зайчонку
  Иль про злую собаченку
  Про медведя иль соседя
  Про танкиста, гармониста,
  Колобка иль мотылька
  Спать хочу сам умираю
  И уже я не въезжаю
  Как мне сына усыпить
  Водки что ли с ним попить?
  Я уже совсем не могу
  И хочу позвать подмогу
  Не сумел решить задачу
  Как мне сына убайдачить
  Видно все же я слабак
  И не в силах взять ва-банк
  Только ты у нас мамуля
  Крохотуля и красуля
  Все умеешь все могешь
  И родить и воспитать
  И на сон настроить сына
  Что б приснился Пикачу
  Чтобы сын сказал хочу
  И закрыл глаза сейчас
  И заснул как ловелас
  В свою первую брачную ночь.
  Присказка:
  Спи моя ляля усни
  Все потушили огни
  Всем было баюшки бай
  Спи мой родной засыпай
  Баю баю баю бай и так 1000 и один раз тебе придется повторить все это! Тренируйся долдон!
  Пикачу тебя достанет, когда вновь к тебе нагрянет!
  раз, два, три, четыре, пять вышел Абух погулять!
  Крошке Кэт привет он нас и до скорой *****-ас!
   Стишок, к удивлению самого Штирлица, не разозлил, а наоборот вызвал у него прилив веселого настроения и прогнал сон и тяжесть в голове.
  - И кто ж это такой весельчак? - Подумал он и хотел запустить запрос своим друзьям, но они все переметнулись в off-line.
   Злость, грязно сплюнув, скрылась в свой сундук. САМ и ВГ бесследно исчезли, и мгновенный выстрел, сделанный Абухом, ушел через тело Гирова в Землю, которая через секунду ответила запоздавшим землетрясением с эпицентром в районе армянского города Спитак.
  
  Глава 65
   Абух понял, что какое-то из сознаний, находящихся в мертвом пространстве офисного помещения, успело принять к себе Космический Разум. Проведя не сложные расчеты: - проверив дату запоздалого землетрясения и своего выстрела; сопоставив массу Штирлица и Земли и поделив все это на удаление Империи Пустоты Абуха от точки соприкосновения с Зоной Организованного Хаоса, он вычислил с точностью до секунды, что в этот раз ему не хватило ровно сорока трех таких секунд для нанесения Крошке Кэт смертельного удара.
  - Ровно столько, сколько ему исполнилось полных лет, - сразу пришла к нему нужная информация.
  - Жалко, - спокойно подумал Абух. - Жалко, что не срослось, именно эта цифра для него была роковой. Перед ним сразу открылись несколько последних книг, в одной из которых четко просматривалась именно эта цифра и давалось ее полное описание.
  - Ага, - все сразу понял Абух. - Значит меня все же кто-то здесь ждал!
  - О-ч-е-нь хорошо. Очень хорошо, - повторил он еще раз и внимательно посмотрел на голову Хубы.
  - Придется тебя оживлять, - глядя в глаза своего послушника, тихо промолвил он.
   Мандариновый мальчик, так прозвал Магистр Пустоты Козела, в котором застряли Язык и Жопка (два лазутчика Крошки Кэт) был им уверенно и по всему навсегда захвачен в железные тиски. Он знал, что рано или поздно маленькая Черная Дыра за ними вернется сама или пошлет своих разведчиков.
   Абух не испытывал никакого раздражения. Он вообще никогда не испытывал раздражения, но удивление до сих пор не покидало его. Великий маг никак не мог взять в толк - как удалось Кэт и в этот раз избежать его сетей, причем, по всей вероятности, с помощью этой примитивной и допотопной мировой паутины, местного пошиба.
  Губы его чуть причмокнули. Уж очень он хотел именно сегодня сорвать банк. Увы, шанс был упущен.
  - Кто-то из четверки, пославшей свой сигнал по ICQ, приоткрыл буквально на доли секунды свое сознание и успел приютить Навигатора в момент удара. Но кто? Ясик, Jukka, Ne vopros, или Borman?
  - А может, открылись каналы сразу всех сознаний? Тогда...
  Про то, что будет тогда Абуху думать не хотелось. Он приложил правую руку ко лбу Хубы и прикрыл веки. Глаза Хубы открылись, на лице появилось подобие улыбки.
  - Похоже, я опять нужен, шеф, - прошелестели его губы.
  
   Глава 66
   - Кто-то найдет новое солнце... не зажигай и не гаси, ни че не бойся, не проси, ни че не бойся и успокойся, - доносилось приглушенно из наушников.
  - Повымирали все что ли? - подумала Аська, видя, что в комнате нет ни единой живой души. В этот момент за стенкой раздался громкий хохот.
   Фон Штирлиц, не меняя своего горизонтального положения, передернул ногу. Инопланетный разум на секунду остановился для того, чтобы отсканировать карту Восточной Европы и проверить правильность маршрута своего движения...
  - Румыния, Венгрия, Словакия, Польша, Беларусь, Россия... все верно, - удовлетворенно отметил он.
  Фон Штирлиц продолжил:
   - ... всю Румынию проехали на одной мине. Какая-то цыганочка у дороги только и попалась. Ну, полный голод! Выскакиваем в Венгрию, а тут табуны телок вдоль дороги стоят! Как по заказу расставлены мадьярочки дунайские! И все такие ладно сколоченные: ноги от коренных зубов, жопки тугие, как баскетбольные мячики, полна пазуха сисек! Ну, в общем, очень мясистенькие и аппетитные!
   Мы, значит, главное тормозим возле одних. Я достаю баксы, показываю им, ну что, мол, сексонем малеха, по-мадьярски-то ведь не шпрехаю. Смотрю, уставились на меня, как шестисотый мерин на горбатого запора, слова сказать не могут! Ну, думаю, чухонцы тупые! Че с них взять! Начинаю вспоминать аглицкий, как-то ведь общаться надо.
  - I want sex, - говорю, - ферштейн меня? Sex, мол, we want, как это будет по вашему по-мадьярски? Ну, и показываю им, значит. А они только ухмыляются и жопками крутят!
  Мой напарник уже взмок от напряжения, покажи им, пусть хоть в руку, возьмут, говорит, я на них уже смотреть не могу, у меня сейчас уши треснут! Я думаю, может мало даю! Добавляю еще десять баксов! Секс, секс, говорю. Это сюда! Понимай, морда венгерская?
   И, вдруг, одна из них, самая крупная, на чистом русском языке мне говорит:
  - Вы что, мальчики, только из армии пришли? Засунь себе эту капусту в жопу. А если ты трахаться хочешь, или классическую мину, то доставай хотя бы евры, и этак раза в два больше, чем ты сейчас держишь!
  - У нас так челюсти и упали! Вы че, девахи, наши что ли? - Спрашиваем.
  - Они смеются: - Ага, питерские! А вы-то как здесь оказались!
  - Да мы-то проездом! А че вы здесь делаете?
  - Европу покоряем! - говорят. - Вот сестрам-мадьяркам помогаем подняться после грехопадения и немного отдохнуть от трудной женской доли! Так сказать, Россия снова на амбразуры! А сами ржут мочи нет!
  - Ну, постояли, посмеялись вместе, спрашиваем у них: - много ль тут наших девчат по дороге стоит?
  - Нет, - отвечают. - Здесь в основном хохлушки всю дорогу контролируют. Мадьярок они вытеснили полностью, с ними даже цыганки не хотят связываться. Да, в общем-то и нас стараются тоже сбить с трассы.
  - Вот только здесь мы и прорвались. В районе Веспрема еще наши тамбовские работают. Ну, тех даже хохлы обходят. "Тамбовские волки" там на нелегальном положении, всех мордой в асфальт кладут, кто им мешает.
  - И еще на участке от Будапешта до Эстергома московская бригада закрепилась. Они там себе участок дороги отбили, за очень крутые бабки! Их венгрюковская полиция лично крышует. На ментовозах привозят им клиентуру, на ментовозах же увозят. Ну, полный сервис! Можно сказать, на полном государственном обеспечении!
  - Всегда свежие прокладки, нулевая резина постоянно, не то, что у нас (грудастая показала старый шарик красного цвета). Другого уже год не видели. Клиент не доволен, а без него (она ткнула пальцем в шар) нельзя. Спидиус свирепствует, сами понимаете.
  - А какой год то был, что с гондонами-то уже такая проблема стала? - спросил один из больных.
   Язык молниеносно начал вычислять точную дату, но Исаев тонко прочувствовал ситуацию и, опередив его намерения, сказал:
  - Дык 2050 стоял как пень, бля буду я, в руках серпень, бля буду я, в штанах огромная еловая дубина! - пропел штандартенфюрер хорошо поставленным баритоном.
  - Во блин, а че с резинками, что ль уже в то время проблема будет, - не въехал в шутку особо любознательный больной.
  - Ага, они из них там борщ украинский варят, вот и остались без презервативов.
  В палате опять все заржали!
  - Ладно, че пристал со своим годом. Какой год, какой год. После потопа. Доживем, узнаем какой год! Не мешай человеку рассказывать.
  - Давай, Исаич, не обращай внимания на полумерков, чеши дальше!
  Но в это время заглянула Аська и, громко икнув, вызывающе бросила:
  - Исай, иди в гостевую, к тебе какая-то Дюймовочка пришвартовалась!
  - Ну, ты, мам Ася, уже совсем извращенкой становишься! - засмеялся фон Штирлиц. Он даже представить себе не мог, что Клавдию, которая внешне напоминала огромный набитый бельем шкаф, кто-то даже в шутку мог назвать Дюймовочкой.
  - Все, отдыхаем, - весело шепнула Жопка Языку, уже третий час без перерыва рассказывавшему постоянным жильцам и завсегдатаям седьмой палаты любвеобильные истории, которые Язык, не залезая слишком глубоко, успешно сканировал из настоящего-будущего. В этом случае больные лучше ориентировались, о чем был спич, и весело реагировали даже на самую плоскую шутку.
  - Ладно, пусть будет Дюймовочка, - сказал вслух Козел, подмигнув по ходу детине лежащему на соседней с ним кровати.
  - Ага, - весело оскалился тот. - Смотри, Исай, вот вставит Главный пистон твоей Дюймовочке и некому будет тебе харчишки-то носить. Че тогда будешь делать?
  - Тобой начну закусывать! - сделав страшную морду, прорычал штандарт.
  - Ты че совсем уже поехал, - с опаской отодвигаясь от него, протянул детина.
  - Я те серьезно говорю,- спрятав страшную морду, ответил фон Штирлиц. - Не с голоду же мне помирать, и с этими словами он, выйдя из палаты, направился к комнате посетителей.
  Детина выскочил из палаты, практически, сразу за ним и побежал искать Аську, чтобы та немедленно донесла Главному, что его хочет съесть Исаев.
  - Че, Клавдия приперлась, ведь не приемный же день? - подумал Козел, проходя по коридору. - Может что случилось?
   Но в комнате посетителей он не обнаружил никакой Клавдии.
  - Разыграла сучка, - зло подумал Козел про Аську и уже хотел возвращаться, как, вдруг, увидел, что из-за шкафа, что стоял в дальнем углу комнаты посетителей, на него, не мигая, смотрят два огромных необычайной красоты миндалевидных зеленых глаза.
  - Вы не против со мной побеседовать двадцать- двадцать пять минут? - раздался апельсиновый голосок.
   Левушка опешил. Перед ним стояла молодая аспирантка, последний раз обходившая вместе с Бердяевым больных и так запавшая ему в душу. Она уже дважды успела присниться Левушке, отчего стала еще желаннее.
  - Я не буду тебе мешать, - сказал Язык изнутри Козелу. - Ты и без нашей помощи получишь сейчас такой кайф, что потом всю ночь только она тебе и будет сниться.
  Он устало цокнул языком и пошел спать, мельком глянув на Жопку. Эта была верна себе и уже спала.
   Козел почувствовал, как его глаза сначала пробежали по Юленьке сверху-вниз, затем снизу-вверх и остановились на пухлых грудях, которые, казалось, вот-вот выпрыгнут из стеснявшей их блузки. В штанах у Левушки тут же началось поспешное движение, а голову заполнил малиновый туман и звуки нежного постанывания.
  - Ну, разве что минут двадцать, - почему-то брякнул он и понял, что оробел, и без Языка и Жопки ему сейчас придется совсем не сладко.
  - Вы знаете, Лев Валерьянович... или можно я буду вас называть просто - Лев?
  - Почему ж нет, можно, - согласился Валерьяныч.
  - Так вот, Лев. - Юленька томно посмотрела на Козела, одновременно облизнув пухлые розовые губки. Грудь у нее начала выскакивать из блузки, бешено вздымаясь и опускаясь. Она так близко придвинулась к Козелу, что тот почувствовал упругость ее груди всем своим телом.
  - Не совсем понятна цель вашего прихода, - промямлил он.
  Юляша несколько опешила, но шаг назад решила не делать.
  - Ну, как же, я ведь пишу диссертацию, и мне общение с такими как Вы, то есть именно с Вами, очень, очень необходимо. Я бы даже сказала, что мне все это время именно этого общения и не хватало.
  - Ах, диссертацию, - облегченно просипел Козел (голос его ослаб).-- Где этот Разум хренов, хоть бы поддержал чуть в трудный момент, - подумал Исаев.
  - Очень хорошо, диссертацию значит, замечательно. Ну, что ж, я Вам могу сказать, что главное - это правильно определиться с темой. Вот какая у вас тема?
  - Не имеет значения, - начиная терять над собой контроль прошептала Юленька и снова прилипла к Левушке.
   Лев почувствовал, как его несколько выступивший вперед член оказался умело зажат ногами аспирантки и здорово испугался. Он сделал резкое движение назад и сразу в сторону. Этот маневр позволил ему выбраться из плена.
  - Нет-нет, ну что Вы. Это очень важно, - снова скороговоркой начал он.
  Верхняя застегнутая на блузке пуговица с треском отлетела со своего места. Грудь сразу выпрыгнула из своего убежища, увеличившись в размерах почти вдвое.
  - Послушайте, как бьется мое сердце, - прижав руку Левушки к своей левой груди опять шепотом сказала Юленька. - Я ждала этой встречи всю жизнь.
   Козел начал обливаться потом.
  - Подонок, козел драный, сволочь, - сучил он Языка, который, ничего не подозревая, мирно себе похрапывал.
  - Вот Вы все-таки зря так, - с трудом освобождая руку, робко начал Левушка. - Тема очень важна. Вот когда я начинал только писать свою диссертацию я трижды менял тему. И Вы знаете, оказался прав.
  - Главное, чтобы присутствовала актуальность и новизна в работе. Если Вы выдержите эти два основных требования к работе, Ваш диссер пройдет на ура. И делайте упор на предзащиту. Главное - это предзащита. Защита - это уже формальность: там шары бросят все, как надо, уж если Вас вывели на защиту, значит, Вы чего-то стоите.
  - И при рассылке рефератов и собирании отзывов обязательно учтите временной фактор. Время здесь играет против Вас. Да, и кирпич, если Вы хотите защититься в срок, должен быть готов уже за год до предзащиты.
  - Какой кирпич?
  - Как, Вы не знаете, что такое кирпич? - широко раскрыл глаза Козел.
   Юленька почувствовала, как огонь страсти у нее в груди стал угасать. Холодная отрешенность Козела делала свое дело.
  - В прошлый раз, да и сегодня в начале, мне показалось, что вы очень темпераментный, сексуальный мужчина, можно сказать моя голубая мечта, - с сожалением произнесла она. - Неужели я ошиблась?
  - Нет-нет, Вы не ошиблись, но Вы знаете у меня иногда бывают приливы сексуальной активности, а иногда я сам не свой как-то, - начиная заикаться, промямлил фон Штирлиц первое что пришло ему на ум.
  - Сегодня какой день? - деловито осведомилась аспирантка. - Похоже, критический?
  - Он самый, - вздохнул Исаев, понимая, что ему не удастся разбудить Языка, а следовательно, и побороть свою робость.
  - Понятно, - пуговица на блузке встала на место. - Составим график?
  - Понимаете, это не совсем от меня зависит, - замялся Исаев. Приходите завтра в это же время, все будет совсем по-другому, - пропел он своим приятным баритоном.
  - Точно, - недоверчиво переспросила Юля. Она прекрасно помнила, как только от одного его прикосновения в прошлый раз вошла в такой экстаз, что не могла спать всю ночь. Но сегодня она видела перед собой абсолютную противоположность. Просто айсберг какой-то.
  - Ну, ладно, до следующего раза, пупсик. Я не прощаюсь, но говорю до свидания, - промурлыкала она. - Береги себя и до следующей встречи, - аспирантка тихонько потрепала его по щеке и, клацнув зубами, заколыхала своими бедрышками к выходу.
  - Ну, проснитесь только, я вам устрою Варфоломеевскую ночь и Юрьев день одновременно, - зло подумал Козел, направляясь в палату.
  
  Глава 67
   - А вот еще один анекдот про Штирлица, - сказал Язык, глядя на восьми цветную авторучку, которой он вот уже второй час массировал Льву Валерьянычу предстательную железу:
  - Штирлиц тянет немочку за занавеской у себя в кабинете, вдруг заходит Мюллер.
  - Штирлиц, что Вы там делаете? - спрашивает он.
  - Антенну натягиваю, - отвечает штандарт.
  - А, опять готовится к связи с Москвой, - с уважением подумал Мюллер и прикрыл дверь.
   Жопка громко заржала. Ей очень были по вкусу похабные анекдоты Языка. Они ее особенно заводили, и в эти моменты ей всегда раскрывались картины ее лучших дней, связанные с активацией чувственных зон и сексуальным удовлетворением.
   Язык прекрасно понимал, что некоторые анекдоты открывают путь инстинкту сладострастия. Они обходят все препятствия, которые Душа может встретить, двигаясь к сладострастию другими путями, и тем самым извлекая удовольствие из самых потаенных источников. Размер удовольствия соответствовал психическим запретам, в результате которых высвобождалась сексуальная психическая энергия.
   Язык полностью отрицал возможность получения удовольствия от вербальной игры анекдотов про евреев, молдаван или чукчей, про человеческую тупость, жадность или хитрость, а также анекдотов, использующих любого рода игру слов и некоторый сюрреализм.
   Понимая, что анекдот показан психическому здоровью, а вовсе не является простым функционированием психики в состоянии неуравновешенности, он признавал только "горяченькие" анекдоты и еще про Штирлица.
   В этом случае игра слов или, как он говаривал - небольшая разминка, приобретала форму некого маленького сексуального удовлетворения (имелась в виду, разминка в форме оргии с участием нескольких человек, которая ничем не заканчивалась).
   Одним словом, сочетание суперагента самой могучей империи мира с самым сильным влечением, которое Души людей испытывали на Земле - сексуальным, казалось ему хорошей пропорцией. Он понимал, что на этой планете подавление и сублимация бессознательных сексуальных желаний, тесно связаны с теорией анекдота и комизма.
   Правда, Язык не совсем, а точнее совсем не согласен был с тем определением сублимации, которое предложил, кажется, Фрейд, считающийся на планете, пожалуй, самым почитаемым психоаналитиком и одним из наиболее знаменитых врачей всех времен и народов.
  Фрейд называл сублимацией психический процесс преобразования и переключения энергии аффективных сексуальных влечений на цели социальной деятельности и культурного творчества и рассматривал ее как один из видов трансформации влечений, противоположный вытеснению.
   Просто устранение инфантильных желаний по Фрейду не представляло собой идеальной цели. Человеческая душа вследствие своих вытеснений лишалась многих источников душевной энергии, которая была очень полезна для жизни.
  По Фрейду, более целесообразным считался процесс развития так называемой сублимации, благодаря которой энергия инфантильных желаний не устранялась полностью, а искривлялась и применялась для других, высших целей.
   Проще говоря, старик просто предлагал отказаться от секса, и направить сексуальную энергию на строительство дорог, газо и нефтепроводов, возведение мостов, написание картин и умных книжек или другое зарабатывание денег. Ибо Язык уже понял что все, чтобы не делалось на этой планете делалось с одной целью - заколачивание баксов или как их называли в этой стране "зелени". Во главу угла всегда ставился господин Доллар. Если у тебя был доллар, у тебя было все.
   Поэтому самой модной профессией к концу второго тысячелетия в России стала профессия бизнесмена. Считалось престижным быть преуспевающим бизнесменом, который, казалось бы, имел все.
  Но иногда такой бизнесмен, добравшийся до больших денег и, наконец, могущий себе позволить все, вдруг понимал, что, оказывается, незаметно для себя, навсегда расстался с таким видом получения удовольствия, как сексуальное удовлетворение.
  Огонь сексуального влечения затухал и инстинкт Жизни, благодаря которому существовало все живое на этой планете: текли реки, поднимались и крепли деревья и растения, наливались соком плоды, рождались дети, огромные стаи рыб плыли против течения тысячи километров, чтобы отложить свои икринки и умереть; инстинкт, позволивший человеческой цивилизации закрепиться на этой планете, начинал в нем медленно умирать.
   Попив в больших количествах виагру, другие препараты для восстановления потенции, прибегнув даже к хирургическим методам оказания себе помощи, он, в конце- концов, понимал, что дело швах. Желание как всегда было, а всякая даже мало-мальски призрачная возможность что-либо сделать пропадала на прочь.
  И вот по совету врачей, обратившись к работам Фрейда, он тут же успокаивался, так как находил для себя ответ и понимал, что ничего страшного не произошло.
   Просто его ничего хорошего из себя не представляющее сексуальное влечение в результате активной жизненной позиции и занятий бизнесом перетекло или, как красиво сказал умница Фрейд, переключилось на очень важные цели социальной деятельности и культурного творчества.
   Фрейд, который, кстати, с удовольствием баловался кокаином, говоря при этом: - мой любимый Кока позволяет моему сознанию делать все новые открытия, освежая ум и делая его более утонченным, - так ни разу и не упомянул в своих трудах о том, что сексуальная энергия является куда более действенным и менее вредным для сознания человека средством достижения различных научных открытий, нежели любое наркотическое средство, хотя и прекрасно знал это.
   Уж не говоря о том, что именно благодаря такому феномену природы как сексуальное влечение и сексуальная энергия, и существовала до сих пор вся человеческая цивилизация на этом далеко не идеальном шарике.
  Так почему же ее необходимо вытеснять или заменять? Язык был готов согласиться с термином сдерживать, так как любое чрезмерное употребление или хуже того злоупотребление чем-либо всегда имело пагубные последствия, но никак не вытеснением или заменой.
   Являясь крупным специалистом в области сексуальной энергии, да еще имея всегда рядом с собой такого партнера как Жопка, которая была просто зациклена на сексуальности, Язык прекрасно понимал, что люди просто осознанно уводятся кем-то из зон наиболее эффективной деятельности и поступательного движения вперед.
   Так женщины в возрасте сорока пяти-пятидесяти лет, можно сказать, в полном расцвете, вдруг уже впадали в жестокий климакс. В течение всей жизни мужчины и женщины сами почему-то всеми возможными и невозможными средствами стопорили в себе возможность быстрого и поступательного движения вперед за счет умелого использования сексуальной энергии, которая являлась для сознания, чем то вроде электрошоковой терапии, открывающей организму широкие горизонты.
   Все эти богоподобные существа предпочитали курить, пить спиртные напитки, употреблять легкие (и не очень) наркотики, неосознанно и осознанно подвергать себя стрессу, загоняя тем самым сексуальную энергию, так необходимую для быстрого и цивилизованного движения человечества вперед, в угол, и лишая себя возможности использовать ее на благо человечества.
   Перекачав несколько интересных источников себе в память, Язык понял, наконец, что люди просто-напросто боятся активно использовать сексуальную энергию себе во благо. И этот страх корнями уходил в далекое прошлое. Так, еще древние библейские заповеди гласили: одинаково греховно прелюбодействе, как плоти, так и мыслей. Даже если во сне вы видели телесные оргии - это уже был грех, потому как считалось, что сон является воплощением Ваших мыслей.
  - Во истину, не согрешишь - прощения не попросишь, прощения не попросишь - бога прогневишь, - подумал Язык. - Интересно куда все-таки катится эта планета?
  Он еще раз проверил глубину введенного самописца. По выражению лица штандарта было видно, что тот ловит большой кайф. Глаза фон Штирлица были прикрыты, правая щека чуть подергивалась, а на губах застыла довольная улыбка.
  - Ну, еще пять-семь минут и можно его выводить, - сказала Языку Жопка. - Когда много хорошо - тоже плохо.
  Но в этот момент в палату вошла Аська и, посмотрев на Козела, злобно крикнула:
  - Эй, придурок, ручку сломаешь, чем потом письма на волю писать будешь.
  Фон Штирлиц, вздрогнув, открыл глаза.
  - Ты будто бы создана, мам Ась, для того, чтобы кайф ломать,- не менее зло ответил он Аське, которая уже во всю шерудила у него под кроватью шваброй.
  - А ты не очень-то увлекайся этим, - промычала Аська, пытаясь дотянуться до самой дальней ножки кровати.
  - Смотри, так и подсесть на это можешь. Не ты у меня первый такой, голубь мой сизокрылый, - выпрямляясь, с улыбкой сказала она.
  - Вот тут в аккурат на этом месте, - она показала на соседнюю, стоящую слева от Исаева кровать, - лежал тоже один такой, который в начале пальчик в рот засовывал, потом, как ты, начал его вставлять себе, куда не попадя (Жопка зло плюнула, целясь в Аську, у Левушки побежала из левого глаза непроизвольная слеза), а потом к нему в туалете стала очередь выстраиваться.
  - Правда, он по здоровее тебя был да, похоже, и по умнее, поэтому запросто так к себе не подпускал. С кого кефирчик брал, с кого сигаретку, а с кого сахарком. Так сказать, сразу все удовольствия. Ты же, придурок, до такого никогда не догадаешься.
  - Что, наверное, внутренний голос тебе посоветовал вставить ручку в задницу, - перейдя на шепот, спросила она.
  - Он, - отрезал Козел и пошел из комнаты.
  После разговора с Аськой у него зародились смутные сомнения...
  - Ты не обращай внимания на эту дуру, - развязно сказала Жопка, потягиваясь. -- Сама всю жизнь раком с тряпкой простояла, кайфа не видела и хочет, чтобы все такими были. Ну, че, когда приятней было? Тогда с Юлькой или сегодня, - спросила она нежно.
  - Ага, новый анекдот, - не дожидаясь пока фон Штирлиц ответит, закартавил Язык. - Из дневника онаниста: 11 сентября - сегодня ласкал себя левой. В скобках - приятно. 12 сентября - сегодня ласкал себя правой (лучше, чем левой). 13 сентября - сегодня трахал Машку (лучше, чем левой, но хуже чем правой)!
  Жопка опять заржала. Исаеву анекдот не понравился. Он почувствовал какой-то подвох в событиях последних дней, но никак не мог пока понять какой.
  - Так с ними точно ориентацию поменяю, - подумал Козел власть над которым Языка и Жопки становилась безграничной.
   В это же время весь коллектив врачей единодушно докладывал Главному, что положение больного день ото дня только усугубляется и видимых результатов от лечения не видно.
  Язык же, поймав однажды маячок САМа, понял, что последний где-то рядом и наверняка ищет их. А это значило, что им срочно надо было менять свое место нахождения, пока организм Левушки не оказался ослаблен навсегда этим лечением.
  Оставалось надеяться на то, что их сигнал, ослабленный временем и истощением Левиного организма, все-таки окажется запеленгованным САМом, и тот скоро придет за ними и сможет их перетянуть на свою сторону.
  
  Глава 68
   Придя после обеда, Саня увидел на своем столе факс: Господину А. Гирову.
  - Уважаемый Александр!
  Приглашаем Вас посетить сегодня в 17.00 наш Торжественный вечер, посвященный восьмидесяти пятилетию основания ОАО "ЦНИИБ"
  Регистрация участников в 16.00
  Место проведения: Московская область, Пушкинский район, поселок Правдинский, ул. Ленина 15/4
   - Что-то они Вас поздно приглашают, - вставила свой пятак Ольга, которая уже успела изучить факс и с обратной стороны. Кто ж так делает. Еще бы в час приглашения послали.
  - Перезимуем, - ответил Александр и хотел сразу запустить факсимом в корзину, но в это время раздался звонок, и одновременно замигала Аська.
  Секунду подумав, он решил начать с телефонного звонка.
  - Привет, - поздоровалась трубка до боли знакомым, но пока не узнанным голосом. - Куда пропал? Четвертый день тебя не могу поймать?
  - Да нет, вроде, все время на месте.
  - Вроде, - недоверчиво пропела трубка. - Ну, ты в курсе, что сегодня торжества по случаю 85-й годовщины?
  - Да вот факс получил, - быстро связал Саня информацию, полученную в последние минуты воедино, хотя так и не мог признать, кто же звонит.
  - Какой факс? - не поняла трубка.
  - Так, кто говорит, - не вытерпел Гиров.
  - Саш, ты что? Это Кулаков. Какой факс? Я не понял? Ты же знаешь, что мы по факсу никогда и никого не приглашаем.
  - Фу, черт, извини, Николай, не узнал. А мне только что факс принесли восемьдесят пять лет ЦНИИБу, я думал, оттуда звонят. Черт те что.
  - Это не черт те что, это, брат, уже мистика. Компьютер сегодня зависал?
  - Да, полно информации улетело.
  - С начальством поругался?
  - И это было.
  - А больше ничего не было?
  - Ну, было еще кое-что, но мне про это рассказывать не охота.
  - Смотри, обет молчания - великое дело, но порой утечку информации надо запускать, иначе может крышу срезать.
  - Чему ты учишь, Николай Петрович, - засмеялся Гиров. - Ай-я-яй, а еще претендуешь на роль Агента 007!
  - Ну, тут ты, друг, чуток приврал. Ты ж знаешь, я всегда был без претензий на роль суперагента, - в свою очередь зашелся смехом Кулаков. - Кстати, помнишь, что говорил мой тезка Рерих относительно обета молчание?
  - Ну, это только ты у нас можешь помнить, - вздохнул Гиров, тем самым давая понять, что и напрягать память по этому вопросу сейчас бесполезно. - Самый клинический случай, когда не знал, да еще и забыл, - опять засмеялся он. - К тому же он не мой а твой тезка, так что давай колись, что там он такое мудрое сказал.
   - Говорите обо всем без страха. Не бойтесь, что Вы скажете что-то лишнее, и это "что-то" узнают не те, кому это предназначено. Пока мир говорит на разных языках - это исключено.
  - Ага, вот ты это нашему начальству скажи, они тебе сразу оклад должностной повысят, - опять засмеялся Гиров. - А вообще спасибо, возьму на вооружение.
  - Во-во, возьми, и главное придерживайся этого правила. Ладно, так ты придешь?
  - Конечно. Все бросаю и прямо сейчас выхожу.
  - Сейчас еще рано, но зайди домой обязательно, возьми паспорт, пропуск на тебя уже заказали.
  - А я сегодня при ксиве, - ответил Гиров. Поблагодарил еще раз за приглашение и повесил трубку.
  Вспомнив про Аську, он кликнул мышью.
  
  Ne vopros ( 13:15 P.M.)
  
  В тарелке борщ
  В руке шмат сала
  В зубах цигарка
  Догорала
  Деваха легкого крыла
  Открыла дверь
  Сама вошла
  Притон томился в ожиданье
  Здесь Штирлиц проводил свиданье
  Неуловимый супермэн
  Решил устроить понарошку
  Все не всерьез
  И под гармошку
  Шабаш в честь лика своего
  Что б показать
  И приказать
  Гестапо, Абверу, разведке
  Кальтенбрунеру, шансонетке
  Что есть еще в стране
  Кокетки
  Которым рай похуже ада
  Когда нет Родины и сада
  Когда один в поле не Воин
  Награды рейха не достоин
  Штандарт решил
  Во что б ни стало
  Доесть сегодня это сало
  И борщ украинский добить
  Ну а затем усугубить
  С девахой легкого пошиба
  Что б дрожь как прежде
  Всех прошибла
  И чтобы дрогнул шеф гестапо
  И не отправил по этапу
  Легенду русскую святую
  Марионетку золотую
  Шпиона экстра, супер класса
  Но, боже мой, какая каша
  Была заварена! Зачем?
  Что б всем сказать, что супермэн?
  Что кладесь редкого пошиба?
  Брат Штирлиц неужели ты бы
  Смог отказаться от соблазнов?
  Когда зашел в бар Елефан
  И сразу понял, что профан
  Что Холтофф во сто крат умнее
  И то, что Клаус всех вернее
  И что для Кэт престижно очень
  Увидеть шефа между прочим
  В простом немецком кабаке
  С пивком и рыбкою в руке.
  Развенчан миф о супербое
  Не хочет уж народ на горе
  Всем присказкам и басням
  Верить,
  Что Штирлиц был,
  Что Штирлиц есть
  И может ль быть дурнее весть
  О том, что он кончал на рее
  Что был убит, казнен, утоплен,
  Повешен, вымочен, раздавлен
  И Мюллеру как лох доставлен
  Дошла ль, мой друг, та весть до вас?
  Не верьте! Он опять при деле!
  У нас полно таких ребят
  Кто Штирлицами стать хотят!
  Они умны, они красивы
  Они лукавы, не спесивы
  Они словесны веселы
  К ним снова тянутся ослы
  Что Борман!
  Это ли фигура
  Всем ясно что его натура
  Сарказма ливень наводить
  И слабаков
  С ума сводить
  До Мюллера
  Далекова-то
  Да он к тому же слеповатый
  Не видит дальше свого носа
  И проторчит всю жизнь в матросах
  Ему не стать на вахту первым
  И не сказать в душе неверным
  И вперву очередь себе
  Что он не прав,
  Что он осел
  Что антипод
  И бракодел
  Что он достал и вас и нас
  И класс и даже Аськин глаз
  Пора кончать эту бодягу
  И исключать его "трудягу"
  Из коллектива боевого
  Пока не сдал еще "Его" он
  "Его" ценнее всех на свете,
  Его беречь, лелеять надо
  А Борман целый день трындычит
  Что с ним попали мы в засаду
  И можем крепко залететь
  Если не выкинем "Ететь"
  Из наших душ к чертям собачим
  И вот мы целый день судачим
  Вместо того что б дело делать
  Как нам здесь жить и что предпринять
  Чтобы на грудь 100 граммов принять
  И расхрабрившись как всегдать
  Забросить "Его" в никудать
  Иль Штирлицу назад вернуть
  А там уж точно будь что будь
  Что скажешь нам штандарт на это
  Ведь ты агент, супершпион
  Таких как ты был легион
  И души их с тобою вместе
  И дать должны тебе советик
  Что в этой жопе делать нам
  И как покинуть сей бордель
  Что б и тебе не навредить
  И нам мордашку сохранить!
  
  Штирлиц (13:17 Р.М.)
  - Витя, ты что, тоже стихоплетом стал?
  
  Ne vopros (13:18 Р.М.)
  - ???????
  
  Штирлиц (13:19 Р.М.)
  - Я про стихваренье))))
  
  Ne vopros (13:19 Р.М.)
  - Не пил, не брал, не пьсал, не пьслал ... не пи, не да, не раз, не два-с))))
  
  
  Штирлиц (13:20 Р.М.)
  - Я ни хрена не пойму с вашей аськой ты не пишешь от тебя приходит
  
  Ne vopros (13:20 Р.М.)
  - Глюк похоже
  Оставаться на работе больше не хотелось, тем более получать расчет в такой день, и он стал собираться.
  - Куда, - спросил Бор.
  - Ушел. Если Виталич будет спрашивать, скажи у меня начался понос после нашего с ним разговора.
  - Так и передам, - ответил Борхударов и поставил в тетрадке какой-то знак, похожий на две квадратных шестерки.
  
  Глава 69
  Выйдя из офиса, Гиров понял, что идет с опережением графика и решил ехать по кольцу, но только не кратчайшим путем, а по большому кругу. Толчея в вагоне была такая, что если человек не успевал опустить своевременно руку, то уже так и ехал.
   Использовать переезд в метрополитене для своего интеллектуального развития в часы пик и, особенно в пятницу, было невозможно. На остановке Гирова просто внесли в вагон и плотно прижали к бородатому крепышу.
   Все же ухитрившись достать разговорник, он попытался потренировать память, но в этот момент его крепко ткнули в бок:
  - Здорово, а ты как здесь оказался?
  - Попутным ветром забросило, - весело ответил Саня, видя, что к нему вплотную прижало его теску, соседа и товарища по прежней работе - Меткова.
  - Здорово, Санек.
  - Прокольчик, прокольчик, не контролируешь ситуацию. А почему ты здесь едешь?
  - Живу здесь, - пожал плечами Гиров.
  - Нет, это-то понятно. Ты ведь в бурсу на празднование?
  Саня кивнул.
  - Ну, а тебе с работы удобнее добираться в обратную сторону.
  - Откуда знаешь, что я с работы, может я из дома еду?
  - Ага, а кейс взял, чтобы все, что не съешь тебе завернули, и уложили в него, - поддел Метков товарища.
  - А, ну да, дальний опознавательный признак - кадка с фикусом на голове, ближний - чемодан с березовым веником, - тряхнул Гиров кейсом, а про себя подумал, - как рассмотрел в этой давке, что я с дипломатом?
  - Профессионализм не пропьешь, - читая его мысли, сделал себе комплимент Метков.
  - Так чего сюда путь держишь?
  - Проверяюсь.
  - Вот теперь все понятно, - успокоился тезка. - Вот теперь все по-взрослому. Ну, все, пока, я приехал. Много не пей, мало тоже. Садись подальше от начальства, поближе к раздаче. Чао.
  - Пока, - улыбнулся в ответ Гиров. - Итальяшка хренов, не наигрался еще в шпионов, - не зло сказал он чуть слышно, одновременно пытаясь повернуться так, чтобы рука бородача ушла в сторону с его задницы, а лицо развернулось к выходу.
  Бородач разочарованно вздохнул и тут же прижался всем своим телом к упитанному, весом никак не меньше полутора центнеров, очкарику.
  - Нас окружают одни педерасты, - проползая мимо уха удерживающего очки, шепнул Штирлиц. Очкастый удивленно на него посмотрел, но стряхивать с себя бородача не стал.
  Кое-как выцарапавшись из вагона, Гиров поплелся на радиальную ветку. Спешить, по-прежнему, было некуда. На переходе задержался возле продажи театральных билетов, раздумывая, взять что-то на выходные или нет.
  - Извините, товарищ, вы не видели здесь моего паспорта? - громко обратился к нему невысокий мужчина с портфелем, из которого торчал уже использованный банный веник.
  - Какого паспорта? - не понял Гиров.
  - Значит, будем считать, что выбросил, - переходя на шепот, ответил коротышка, прижав палец к губам и показывая, что все сказанное им является секретом.
  - А, ну да, весна ж, грачи прилетели - догадался Штирлиц.
   Фойе наполнялось быстро. Атмосфера стояла по-настоящему праздничная. В ней носился веселый запах встречи родственных душ. Александр занял положение поудобнее и стал ждать своего друга. Игорь, или как его все называли - Ибрагим, появился как всегда, как из воздуха. Войдя в фойе, он тут же заметил Саню, несмотря на массу народа, и махнул ему рукой.
   Не успели друзья обняться, как двери банкетного зала открылись и звонкий девичий голос пригласил всех к столам.
  - Знаешь, где надо садиться, - спросил Ибрагим, который отмечал уже третью годовщину ГРУ, на правах ветерана.
  - Ясный перец, подальше от начальства, поближе к кухне, - вспомнил Саня напутствия Меткова.
  - Ответ неверный. Это пусть действующие от начальства прячутся, а мы, наоборот, поближе к начальству и подальше от оркестра, а иначе поговорить не удастся, - и он быстро одними глазами показал на нужные им места.
   Расположившись на выбранных Ибрагимом местах, Александр огляделся. В зале было не больше батальона, но шум стоял, будто под сводами банкетного зала собралась целая дивизия.
   Друзья-ветераны нежно обнимались и целовали друг друга. Причем это были не ритуальные православные трехкратные лобзания, а откровенные скупые мужские поцелуи, зависящие от того, насколько и как успела к моменту встречи развернуться душа.
  Кто-то, проронив скупую мужскую слезу, долго и по-отечески похлопывал своего боевого товарища по спине, прижавшись к нему всем телом, кто-то поглаживал по уже седым волосам, держа другую руку и не ослабляя рукопожатия, кто-то целовал щетинистые щеки до тех пор, пока его с шутками не начинали оттаскивать друзья, мол, другим оставь. Сдержанности в чувствах и эмоциях и в помине не было.
   Оркестр заиграл негромкую мелодию, солист стал исполнять песню: "И один в поле воин", и у Сани стало так хорошо и легко на душе, что он себя поймал на мысли, что он не испытывает земного тяготения и висит в воздухе.
  - Ага, - сказал Ибрагим, - мы все здесь нЫзЭнько, нЫзЭнько, но летаем, а ты говоришь подальше от начальства. Вот самые классные места.
  - Я ведь тебе обязательно хотел рассказать сегодня, как посещал не так давно в Китае 868-й полк имени Мао Цзе-Дуна, а параллельно и монастырь Суншань Шаолинь. Я тебе скажу - это что-то.
  - Полк или монастырь.
  - И то и другое, и можно без хлеба, - наливая всем и себе водочки, ответил Ибрагим. - Конечно, монастырь.
  - А как ты туда попал? Ведь, вроде, вход в Шаолиньский монастырь ограничен.
  - Э, ты еще Ибрагима не знаешь, - Игорь хитровато улыбнулся. - Брат Ван и брат Го пригласили, так что, брат Макс, я тебе скажу, вещь запредельная.
  - Откуда знаешь, что меня на работе Штирлицем зовут? - В ответ улыбнулся Саня.
  - А наших так половину зовут, кто в одиночку пашет без команды. Вот ты же в одиночку?
  - Один как перст, - согласился Александр.
  - Значит штандартенфюрер Макс Отто фон Штирлиц.
  - А ты? Ты ведь тоже один?
  - АдЫн, - согласился Игорь, уже разливая всем рядом сидящим минералку. - Не надо ждать команды, - поймав взгляд Гирова, пояснил он, - здесь мы хозяева на этом празднике жизни.
  - Так вот, я тоже один, но как только мне первый раз сказали Штирлиц, я сразу отрезал. Нет, говорю, ребята, я Ибрагим. Всем понравилось. Правда, последнее время кое-кто за глаза стал называть Бен Ладеном, будь он не ладен, - уже разбрасывая всем по тарелкам селедочку, добавил Ибрагим. - Узнаю, зарЭжу!
   В это время тостующий начал говорить. Тепло поздравив всех присутствующих и пожелав здоровья родным и близким, он предложил троекратным "ура" поддержать, сказанное им. Батальон исполнил просьбу как настоящий полноценный полк.
  Солист не удержался и, широко улыбнувшись, прочистил себе вначале одно, а затем и другое ухо. По всему было видно, что он здесь впервые и ему очень по душе этот дружный мужской коллектив. Со всех сторон донесся звон бокалов. Небольшой и чем-то похожий на Высоцкого певец начал исполнять его же песню.
  
  Глава 70
   - Так вот, Сань, с чего я начал, я не помню, - продолжал Ибрагим, - но это доказывает, что я импровизирую.
  - Брат Ван и Брат Го.
  - Ага, так вот брат Го сказал мне следующее:
  - Настоящий Воин не приводит в порядок окружающий мир. В согласии с ним он приводит в порядок самого себя. И он должен независимо от рождения и смерти передать свой светильник в молчании.
  - Ибо, если он нарушает обет молчания, и если он привязан к жизни и смерти, то он ничего не стоит. Необходимо всех и вся забыть, от всего отречься. Цель должна быть одна - стать Безупречным воином. Ибо только Безупречный воин познает истину.
  - Когда нужно убивать, он убивает. Когда нужно воскрешать, он воскрешает к жизни и ничто не смутит его.
  - Но ведь есть еще и Абсолютный воин, - заметил Александр, нанизывая селедочку на вилку, - которому нет смысла кого бы то ни было воскрешать по одной причине, он никого не убивает. Значит, его задача проще, и поэтому он универсальнее Безупречного воина, а значит и выше.
  - Не понял, - сказал, внимательно посмотрев на него, Ибрагим, - налей и объясни.
  Но в это время заговорил очередной тостующий. Поприветствовав всех собравшихся, он предложил поднять бокалы за тех, кто сложил свои головы на полях сражений, защищая Отечество во все времена.
   Зал молча встал и молча выпил. Наступила минутная тишина, и было такое ощущение, что в этой тишине души всех Воинов, ушедших из жизни в разное время и по разным причинам, возвращаются в это крохотную в масштабе Вселенной точку и, обнявшись, склоняют головы, скорбя и вспоминая друг друга.
   Пространство натянуто зазвенело, но через мгновение вернулось в свои прежние границы, расширившись до банкетного зала.
  - Так-так, продолжай, - сказал Ибрагим, быстро расправляясь со своей селедочкой и переходя на салатики.
  - Давай, ты лучше про Шаолинь расскажи, а эту тему мы с тобой как-нибудь в другой обстановке раздерьбаним подробненько, - подвел его к старой теме Гиров.
  - Ага, понял. В общем, занятное дело. Покровитель Шаолиня, как ни странно, - Белый слон. Монахи ведут примерно такой же образ жизни, как мы с тобой в свое время в кадетке, - улыбнулся Ибрагим. - В дурака вы там у себя играли?
  - И в козла тоже.
  - Вот и они на досуге режутся. Но кроме этого каждый монах - боец и он еще обязан владеть восемнадцатью видами холодного оружия, знать приемы ушу. И не только приемы, а и полностью владеть техникой ушу, так как заниматься ушу и не думать о внутреннем совершенствовании нельзя.
  - Трудней всего, как мне говорил брат Ван, не кирпичи головой разбивать или чугунные пластины, а оставаться в боевой стойке по несколько часов, собирая космическую энергию и направляя ее в пальцы рук и ног для нанесения мощных ударов.
  - Даже так.
  - А то. Пробудивший в себе Будду получает космический заряд за доли секунды, который он мысленно концентрирует и обрушивает на врага. Тот, кто владеет космической энергией, поднимет и слона. Говорят, в старину шаолиньские монахи могли спокойно летать по воздуху и легко перемещали с места на место храмовый колокол, а он на вид пудов, этак, сто будет.
  - А с кирпичом, как говорит брат Го, проблем никаких нет. Достаточно себе представить, что кирпич хрупкий как стекло и... Бац! И все!
  Ибрагим тихонько шлепнул себя ладошкой по лбу, но в глазах его тут же зародились сомнения.
  - Нет, правда, - сказал он, посмотрев на друзей, - сам видел, как они их крошили.
  - Да, может у них такие кирпичи! На спецклее! - влез в разговор лысоватый кругленький, как колобок, ветеран, который, подсев к ним, внимательно слушал рассказ.
  - Да нет, ну что вы, мужики, - стал заводиться Ибрагим. - Я ж сам видел, как один послушник раз пять со всей дури по башке себя таким кирпичом садил, никак не мог его разбить, а потом подошел брат Го, что-то сказал ему, треснул кулаком по его бестолковой лысине и показал на личном примере, типа, делай, как я. Этот кирпич разлетелся, как сухарь, на две части.
  - Что ж ты не выспросил у брата Го парочку секретов? - рассмеялся кругленький.
  - Чань-буддизм, - подняв палец вверх, таинственно сказал Ибрагим, - учение, которое нельзя передавать во вне. Это даже для шпионов запретная зона. Табу, если не хочешь на себя и свою семью накликать беду, лучше не влезать, а то может и убить, и ты даже знать не будешь, откуда произошел контрольный выстрел.
  - Так что, братья, даже послушникам монастыря секреты управления космической энергией Ци передаются не раньше, чем через девять лет обучения в Шаолине. При чем каждый учитель сам выбирает за это время себе ученика, которому он раскроет свои знания.
  - Кстати, Чань означает созерцание, - глядя на свою пустую рюмку и подмигивая толстенькому, сказал Ибрагим.
  Толстяк, быстро сориентировавшись, взялся за бутыль и стал плавненько всем разливать, начав, конечно, в знак уважения с Ибрагима.
   Александр заметил, как к руководству подошел, тяжело опираясь на трость, седой ветеран и, достав блокнотик, кивнул головой, спрашивая разрешение на разговор.
  С той стороны стола согласно закивали в ответ. Одновременно Гиров увидел, что руководитель ГРУ подает ему знак рукой. Приблизившись к столу, он услышал: - Молодой человек, помогите нам, пожалуйста, прочитать, что он пишет. Гиров утвердительно кивнул.
  На листочке появилась первая неразборчивая надпись: - Федор Иванович! Вы меня помните? Я, Батин Виктор Николаевич, мы с Вами работали одно время в соседних странах?
   Гиров прочитал. Начальник ГРУ вскинул брови и утвердительно закивал головой, желая взять карандаш и ответить, но ветеран жестом показал, что не надо, что он понял.
  - А что случилось? - взяв блокнотик, написал на нем вопрос шеф.
   В блокноте появилась новая запись: - В 80-х годах был неравный бой с боевыми пловцами и вот сейчас не говорю и не слышу. Спасибо Вам за то, что даете возможность нам всем здесь собираться.
   Из-под очков начальника выкатилась маленькая хрустальная капелька. Она медленно сползла на середину щеки и замерла, как бы прислушиваясь к разговору. Бывший начальник и подчиненный, а теперь просто ветераны тепло, насколько позволял стол, обнялись.
  - Федор Иванович, я больше не нужен? - спросил Гиров.
  - Да-да, спасибо большое, идите, - ответил бывший шеф Гирова.
   Александр как можно почтительнее пожал протянутую ветераном руку, накрыв ее второй рукой, чуть сжал. Рука пострадавшего за Отечество Воина была на удивление крепкой и теплой. Его внимательные глаза ласково и прямо смотрели на Гирова.
  - Нет, ему не нужно сочувствие и жалость, - подумалось Сане. - Ему просто надо посмотреть в глаза своим боевым друзьям, чтобы укрепиться в душе, в правоте своего выбора, из-за которого он стал таким, и понять, что и сейчас по прошествии времени, его выбор не является ошибкой, или его личным просчетом, а есть строго выверенная годами жизненная позиция, которая, может быть, с генами передавалась ему из поколения в поколение.
  - Хотя вариантов у него, как и у всякого шпиона, было как минимум два, - подумал Саня: или жить на вилле под Лондоном при гринах, еврах и фунтах; или в Москве на крохотную пенсию без слуха и голоса.
   По глазам ветерана Саня понял, что у него нет ни капельки сомнения в правильности своего выбора: он счастлив и горд собою, но особенно тем, что в трудную, лихую годину не дрогнул, смог перешагнуть через свою слабость и страх.
  - Рано или поздно каждый должен будет для себя сделать в этой жизни выбор, - появилось на листе бумаги.
   На глаза Гирова тоже стала наворачиваться слеза. Лицо ветерана озарила улыбка, и он, нежно обняв на прощание Саню, подтолкнул тоже уже седеющего, но еще бодренького ветерана к его компании.
  - Да уж, праздник со слезами на глазах, - глянув на Гирова, все сразу понял Ибрагим. - Давай, Сань..., за нашу Победу .
   Пообщавшись еще час, все стали организованно расходиться. Суббота для слушаков была рабочим днем, и обслуживающему персоналу уже к утру надо было подготовить поляну для трапезы ребят.
   Ночью Гиров спал как младенец. Ему снились просторные, чистые, разноцветные пространства, наполненные водой всех цветов радуги, где он весело плавал с Лелей на большой белой яхте с огромными алыми парусами при незаметном, не ощущаемом дуновении ветерка.
   Посредине этих просторов стоял огромных размеров дуб, верхушка которого уходила далеко в небо. На самых нижних ветках исполина лежал небольшой в драгоценных камнях сундучок, перетянутый золотой цепью, прикрепленной к стволу великана.
  Замочек на сундучке был выполнен в форме головки чертенка с рожками-держателями. Пять из них были наглухо задвинуты, а шестой, изгибаясь и делая Сане и Леле всякие глупые рожицы, свободно болтался в воздухе, то входя в плотное зацепление, то ловко выскакивая из него...
  
  Глава 71
   Дэв тревожно поднял ухо. Собачье чутье подсказывало, что назревает какая-то буря. Больше всего он опасался массового отъезда семьи. Все члены семьи прекрасно понимали состояние пса, когда ему приходилось оставаться одному и поэтому стремились максимально помочь животному, всячески оберегая его от одиночества.
   Летом, чтобы защитить собаку от долгой разлуки, Гиров, сославшись на чрезмерную занятость по работе, отложил поездку в дружественную Украину, где намечалась свадьба его племянницы. Сейчас вот пришла очередь ехать еще на одну свадьбу. Выдавали замуж дочку его давнего друга, и не приехать значило бы просто обидеть своего проверенного временем и совместной службой в войсках друга.
   На семейном совете было принято Соломоново решение: ехать поэтапно. Первыми выезжали дети, а затем уже вечером подтягивались родители. Собаку при таком раскладе не надо было кому-то передавать, или же оставлять на одну на целые сутки.
   Однако, как только дети без лишней суеты, стараясь не тревожить собаку, собрались и быстро уехали, Дэв насторожился. Старшие, как ни в чем не бывало, мирно беседуя, продолжали заниматься своими делами.
  - Ложная тревога, - подумал Дэв, хотя собачья интуиция ему подсказывала, что успокаиваться еще рано.
  - Все-таки начинается какой-то полет, - подумал пес, и от этих мыслей у него стало пасмурно на душе. Лежа на своем законном месте, Дэв видел, как хозяин, не спеша облачаясь в спортивную форму, ищет глазами зимнюю шапочку.
  - Под кресло упала, - мысленно подсказал Дэв.
  Саня нагнулся и посмотрел под левое кресло, стоящее в холле. Шапочка мирно лежала возле передней ножки.
  - Как сюда попала, - подумал Гиров, - вроде была сверху на полочке.
  - Начинают понемногу мои мысли к нему пробиваться, - лениво позевывая, подумал Дэв. - Но вот когда он поймет, что это мои мысли к нему приходят в виде подсказки. Для этого может еще не одну жизнь ждать придется.
   - Все-таки какие-то они странные эти люди, - решила немножко порассуждать собака, видя, что выйти с папой погулять сейчас все равно не удастся и хочешь, не хочешь, а надо ждать пока он набегается.
  Дэв всегда одобрительно относился к занятиям спортом своим хозяином, когда был по моложе, и сам частенько просился с ним немножко побегать на просторах стадиона. Благо стадиончик был не крутой, и на собак там не обращали внимания. Ну, бегает и бегает, пусть радуется.
   Но старость брала свое, и бегать становилось все труднее и труднее. Папа, кажется, это заметил и перестал его брать с собой. Вернее, он просто понял, что собака не испытывает особого желания, а навязывать свою волю он никогда и никому не любил. Так постепенно Дэв прекратил свои занятия спортом, но всегда с уважением смотрел на папу, когда тот уходил на стадион и всегда в этих случаях провожал его до двери.
  Саня ушел. Леля, по-прежнему, колдовала с утюгом, и пес стал потихоньку успокаиваться.
  - Может и пронесет, - подумал он.
  - Не пронесет, - протянул Внутренний Голос, - придется тебе сегодня сидеть в одиночестве и выть полночи, а может и всю, на луну. Все уже решено. Дети уехали. Хозяева уедут в четыре дня. Пацанам, как они планировали, не удастся улизнуть со свадьбы вечером. Их оставят до утра, и тебе, любимому, придется тосковать всю ночь и все утро одному.
  -- Так что готовься к одиночеству. А одиночество для тебя, я знаю, уже смерти подобно, так как ты, я так понял, уже прошел в этом дребаном мире многое и прекрасно понимаешь, что самое страшное испытание здесь - это одиночество.
  - Откуда знаешь? - Дэв лениво посмотрел на ВГ.
  - Да ты, брат, наглец! - закартавил ВГ. - Ты что не понял кто мы такие?
  - Это ты папе можешь лапшу на уши вешать, - вяло зевнул Дэв, - а мне не надо. Я все это уже проходил. У меня, брат, уже обратной дороги нет. Знаешь анекдот про наркомана и алкоголика?
   ВГ вопросительно посмотрел на САМа, не решаясь первым без его санкции предпринимать что-либо. САМ же как ни в чем не бывало, сохранял полное спокойствие. Его даже начинала забавлять реакция пса и, кажется, он начинал кое-что понимать.
  - Давай, давай рассказывай свой анекдот, - придерживая рвавшегося в бой ВГ, миролюбиво проговорил он.
  - Ага, все-таки кое у кого из вас кое-какие мозги есть. Анекдот это, кстати, чтоб вы знали, верх совершенства мысли на этой земле. Только с помощью его сейчас можно донести истину до существ еще способных думать. Так что, ребята, никогда не отказывайтесь, когда вам предлагают рассказать анекдот!
  - Много текста, - угрюмо сказал САМ, который уже без анекдота, казалось, все понял.
  - Понял, не дурак, - подражая хозяину, весело протелепатировал Дэв. - В общем, выходит пьянчужка из метро с пакетами, полными пустых бутылок, и смотрит, куда же ему двинуться. Сам сориентироваться не смог, решил спросить. Рядом стоит обнюханный, а может уколотый наркоманище. Еле на ногах держится.
   - Молодой человек, - спрашивает у него алкаш, - подскажи, пожалуйста, мне, чтобы попасть к пункту приема стеклотары, сейчас налево, в сторону театра на Таганке, или направо - в сторону реки надо идти.
   Наркоман посмотрел так на него мутными глазами и говорит: - Куда тебе, бабка, по кайфу туда и иди!
  - То есть ты хочешь сказать, что тебе все равно и что ты пофигист, - не выдержал опять ВГ.
  - Я, ребята, в своих жизнях прошел уже все: и огонь, и воду, и медные трубы, - отправил очередную мысль Дэв, - и осталась мне, как вы понимаете, совсем ерунда - хранить обет молчания всего-то пять лет.
  - Ты не особо-то выкаблучивайся, - опять не выдержал ВГ, - а то ведь мы можем тебя и говорить научить.
  - Уже одни были, - засмеялся пес. - Вы что думаете, что вы первые здесь?
  У Мозжечка от такой информации левое полушарие резко поменялось местами с правым, и он временно выпал в осадок.
  - Вот, - протянул Дэв, пристально глядя на САМа, - теперь поговорим без свидетелей. Он раскрутится в первоначальное положение минут через десять, но нам этого вполне хватит.
  САМ напрягся.
  - Спрашивай, что тебя интересует, я тебе готов ответить, выдала собака импульс. Но взамен ты сделаешь сегодня так, чтобы я не оставался один, уж очень меня это одиночество достает.
  - Расскажешь мне, кем ты был до тех пор, пока твоя душа попала в это тело, сделаю как хочешь, - быстро сориентировался САМ, уже окончательно поняв, что собачка совсем не простая и с ней надо дружить.
  - Кем-кем... в Караганде, - зевнул Дэв. - Значит, проехали, коль у тебя такие беспардонные вопросы возникают.
  САМ понял, что прокололся. Уж очень он как-то в лоб ударил песика!
  - Ладно, не обижайся, - попытался исправить положение САМ. - Я знаю, что испытание молчанием - это последнее из испытаний на Земле. Нам лучше тебя это известно. Именно потому, что ты не справился с этим испытанием, будучи человеком, ты и попал в тело песика. Так как нарушение обета молчания равносильно самоубийству.
  Ухо собаки чуть заметно дернулось. САМ молниеносно принял поступивший сигнал. Сигнал был очень краток, почти мгновенен, но САМ таки успел его считать.
  - Ох!?! Мать твою?!? Пронеслось у него в голове. Лемуриец! Тайный агент двора ее Императорского величества Изабеллы-IV! Сколько ж жизней после этого промотал? Накопительное устройство Навигатора от заданной команды начало подкипать. САМ заволновался.
  - Отказаться от запроса или все же дождаться ответа? А,вдруг, опять его заблокирует из-за перегруза?
  - 8-8-8 - мелькнуло на табло.
  - Так, три восьмерки, - мгновенно поймал сигнал САМ. - Очень сильное сочетание, практически, бесконечность и круговая защита. Такого не пробьешь.
   САМ отключил информационный поток. Накопитель молча заплакал. Мозжечок несколько раз шелохнулся, но еще продолжал висеть на прежнем месте.
  Афган молча смотрел своим третьим глазом, который в данный момент у него был направлен внутрь за всем там происходящим.
  - Прошу пардон, сударь, - негромко, но очень четко проговорил САМ, пытаясь поддержать Мозжа, дабы избежать падения.
  - Бывает, - хитровато сменив прищур левого глаза на правый, подумал Афган. - Вы, конечно, ребята не простые, но не думайте, что вокруг вас одни только лузеры собрались. Здесь ситуация отслеживается уже очень давно и по полной программе, - опять зевнул он.
   С зарядки вернулся Гиров. САМ на всякий пожарный, прихватив ВГ и свой саквояж с РКК, переметнулся в него. Ему необходима была пауза, он просто потерялся после всего услышанного и увиденного. Дэв, улыбнувшись, весело подскочил к Александру и сам, просунув голову в ошейник, побежал открывать дверь.
   Выйдя на улицу, собака не узнала ее. Все было покрыто толстым и пушистым снежным покрывалом. Из-за него ориентироваться приходилось гораздо сложнее, так как запахи, по которым он безошибочно узнавал, кто, куда, в какое время и зачем здесь проходил, и кто прошел за ним вчера вечером, по только одному ему известному пути, были сейчас от него скрыты.
  Быстро сообразив, Дэв принялся заново выстраивать только ему одному известную цепь минувших событий.
  - На круге черном белый снег своей невинностью сверкает, - крутилась у песика в сознании фраза, отчего новый пейзаж становился ему только милее.
  - Привет, - услышал он грустный голос и приостановил свою работу.
  Рядом с ним, с трудом опираясь на ноги, стояла Джесси - его подружка из первого подъезда.
  - Плохо выглядишь, - вместо приветствия бросил Дэв.
  - Еще хорошо, что вообще выгляжу, - ответила Джесси и захромала в сторону забора.
  - Обиделась,- подумал Дев и решил послушать, о чем разговаривает папа с хозяином Джесси.
  - А что поделаешь, - говорил невысокий толстенький мужичок, закуривая очередную сигарету, надо вот вести в ветлечебницу проводить диагностическое обследование. Не знаю, что с собакой творится. Ссыт дома, не успеваю выводить, представляешь, Сань, встаю в четыре, иду гулять. Пару часов проходит, опять иду и так уже больше месяца. Мне то херня, я буду вставать и, если надо, и на руках ее выносить. А пьет сколько, если б ты знал.
  - Поэтому и ссыт, что пьет много, - взяв у толстяка сигаретку и прикуривая, проговорил Гиров. - Я не врач, но по всему надо искать причину, почему пьет.
  - Зачем сигарету опять взял, - неодобрительно подумал Дэв, - ведь не курит же. Зачем баловаться? Вот эта человеческая привычка делать все за компанию. Они так и на Голгофу за компанию согласятся идти.
  Он подошел к Штирлицу и больно хлестнул его хвостом-плеточкой по ноге выше колена. Саня недоуменно посмотрел на собаку.
  - Гуляй пока, еще рано, - не понимая в чем дело, проговорил он, не выпуская сигарету изо рта.
  - Тупые, - вяло усмехнулась Джесси, снова в раскачку подплывая к Дэву. - Когда уже у них наступит время массового озарения, как думаешь? - глянула она на пса.
  - Можешь не отвечать, сама знаю, что никогда. Хотя твой сегодня мне понравился, толково говорит. Неужели другим не понятно, что на воду меня тянет, потому что у меня сахарный диабет.
  - Ну, ты все же делай скидку, что они не врачи, а шпионы по профессии.
  - Вот поэтому на их мозги и надеюсь. Ты думаешь, наши ветеринары скажут что-нибудь толковое? Наверняка, скажут, что у меня матка воспалилась и нужна операция.
  - Когда идешь?
  - Сейчас и пойду. Вот докурят свои соски и двинем. Твой-то, вроде, не курит?
  - Ты же знаешь, что за компанию даже Шарик повесился, - оскалился Дэв, пытаясь в виде поддержки лизнуть Джесси.
  - А ты вот так без поводка и пойдешь с ним до самой ветлечебницы?
  - А что? Я всегда так хожу. Вообще не пойму, зачем тебя твой все время на привязи таскает?
  - Да, тут окружение виновато, возмущаться начинают, что большая собака, мол, и не на привязи. Хорошо еще намордник не заставляют надевать.
  Курильщики, отстрельнув от себя сигареты в ближайшие сугробы, которые уже успело нанести за ночь, распрощавшись, двинулись в разные стороны.
  - Ну, в общем, так, - сказал САМ, возвращаясь в сознание собаки. - попытаемся тебе помочь, но усекай: у нас на все, про все есть только один час. Больше оставаться в нем мы не можем. Не имеем права рисковать.
  - Давайте, ребята, попытайтесь, для меня это одиночество хуже смерти, - дружелюбно глянул на них Дэв, понимая, что для новых его друзей считывание его мыслей является таким же обычным делом, как для Штирлица кипятить воду.
  Почуяв преследование, САМ и ВГ очень своевременно перебрались в сознание Дева. Это позволяло им всегда быть рядом со Штирлицем и одновременно находиться в абсолютной безопасности. Потеря последним всех своих защит серьезно осложнила им жизнь.
  Но если здесь в третьем тысячелетии они могли укрыться в сознании пса, совсем не случайно оказавшегося рядом с Гировым, то в прошлом-настоящем им приходилось идти как по тонкому льду. Им постоянно приходилось прикрывать пацана, который никак не хотел понять, что инстинкт самосохранения дан человеку для того чтобы пройти этот путь от начала и до конца и пренебрегать им - большая ошибка.
   За окнами раздалось протяжное трехкратное завывание клаксона. Леля засуетилась, мол, пора выходить, уже приехали. Александр молча залез в обувь и открыл дверь. Быстро спустившись на улицу, супружеская пара попыталась отыскать глазами машину, но ее нигде не было видно.
  - Может не его сигнал был, - усомнилась Леля.
  - Его, другого такого нет, - крутя головой, ответил Александр и тут же увидел стоящий между ракушками Лэнд Крузер.
   Огромный джип, казалось, уперся своими боками в ракушки и уже никак не сможет оттуда выехать.
  - А как же мы сядем? - забеспокоилась Леля.
  - Проедет чуть вперед, - улыбнулся Саня.
  Джип плавно тронулся с места и встал рядом с ними. Друзья, весело поприветствовав друг друга, двинулись в путь.
  Настроение было превосходное. Казалось, уже ничто не может изменить планов друзей. Они, мирно беседуя, двигались к своей конечной цели Высшей школе собаководства, расположенной неподалеку от града Дмитрия, где проживал их товарищ, вспоминая по пути истории их бывшей совместной службы.
  Как только машина выскочила за город, САМ включил первую галлюцинацию. Гиров боковым зрением успел заметить на встречном придорожном щите показания термометра: минус пять по Цельсию.
  - Ну, дурь, - вслух сказал он. - Не может быть минус пять. Ну, два, ну, три - это от силы, но не пять.
  - Каких три - ноль, - сказал, зевнув Леня.
  - Ну, насчет ноля ты тоже погорячился. Минус есть, но небольшой.
  - Вот, - показал Ленчик взглядом на термометр на приборной доске авто. - Вишь, черным по белому показывает ноль.
  САМ молниеносно включил друзьям механизм стопорения инстинкта самосохранения. Леонид был постарше Александра и по-другому последний бы никогда не стал спорить с товарищем, очень уважительно относясь к нему и дорожа его мнением. И уж тем более по таким пустякам, как расхождение на погоду в два градуса.
  Но в этот момент Саня почему-то убедительно стал доказывать, что, показания термометра в машине могут и не соответствовать действительности, что он, наверняка, показывает температуру на градус, а то и два выше. Солнце, мол, за день нагрело асфальт, да и вообще, возле машины всегда теплее, чем на расстоянии от нее. И лужи на дороге это тоже не показатель, так как машины, едущие одна за другой, усугубляют ситуацию. В результате минус выглядит как ноль.
   Леня все больше и больше заводился, не желая уступать и как заколдованный, тыча в показание термометра в машине, твердя то и дело: - он не может обманывать.
  Кончилось все тем, что друзья, в конец, разругавшись, отвернулись друг от друга, а уже через минуту Ленька заявил, что не едет ни на какую свадьбу и вообще никого не собирается туда везти, так как он не извозчик.
  - До центра верну всех, а там, как хотите, - выдохнул он зло.
  - До центра мы и своим ходом доберемся, - не стал опускаться ниже плинтуса Гиров и зашагал прочь от машины. Леля грустно последовала за ним.
  Федор, который задержал начало свадьбы ровно на полтора часа, в этот вечер так и не дождался своих друзей. Саня с Лелей приехали только утром, так как вынуждены были возвращаться домой, чтобы одеться потеплее (в электричке, а потом еще в автобусе легко одетым не здорово). Леня с женой, естественно, не поехали вообще.
   На душе у Гирова было скверно. Он никак не мог взять в толк, что же все-таки произошло? Александр просто не мог припомнить, когда же они с Ленькой последний раз ругались и ругались ли они вообще за двадцать с лишним лет знакомства.
  - Бес попутал, - подумал он.
  - Бес тут не причем, - заметил САМ.
  - А-а-а, вы все-таки здесь, - грустно протянул Саня. - А я уже думал, что вы навсегда откинулись куда-нибудь. Уж очень вас долго не было. А кто причем?
  - Ты понимаешь, не знаю, как тебе и объяснить. Вначале я думал, что я причем. А потом оказалось, что сюжет-то гораздо круче. Мы (САМ посмотрел на ВГ, тот молчал уже больше часа, вообще ничего не понимая) хотели помочь твоему песику не тосковать. Так сказать у нас некоторое джентльменское соглашение нарисовалось. Но оказалось, что это только шапка айсберга.
  - Уже вернувшись назад, твой песик дал посмотреть нам картинку, отсканированную из своего сознания, где ваш джипище в лепешку разбит лобовым ударом КАМАЗа, летевшего со скоростью больше ста километров и выскочившего на встречную полосу, ровно тогда, когда вы оказались рядом. Так что дорогой, у тебя еще тот кабыздох! Ты ему хоть косточку что ль купи!
  - Да, я смотрю, становится все веселее, - протянул Саня, еще не понимая толком как ему реагировать на поступившую информацию. - А вы где вообще обитаете сейчас? - Поинтересовался он, не столько потому, что ему уж очень хотелось это знать, сколько для поддержания разговора.
  - Там и обитаем, - был ответ, - тебе безопаснее это не знать, - едва уловил он последние услышанные им слова.
  - Ну и слава богу, - подумал Саня и, решив перед сном выпить чашечку морса, присел за кухонный стол туда, где обычно сидела Леля.
   Не прошло и минуты как за ним на кухню, мягко ступая своими мохнатыми лапами и вовсю виляя хвостом, пришел пес. Он осторожно и, как бы извиняясь, забрался на кухонный уголок (на то место где обычно сидел сам Гиров) и, положив морду на краешек стола, прикрыл глаза.
   Гиров тоже опустил голову на руки лежащие на столе и, не моргая, стал смотреть на собаку, погрузившись в свои размышления. Это его молчаливое состояние продолжалось не менее получаса. Ни один мускул на голове у собаки не дрогнул за это время. Он , как молчаливый сфинкс, замер в своей позе, и казалось, в этом положении он может пребывать миллионы лет.
  
  Глава 72
  Тень испуганно ойкнула.
  - Ну, что, как он? - спросила она, поняв причину своего неудобства.
  - Живой пока, сидит, пишет что-то в три часа ночи. Писатель, - пробурчала Кэт.
  - Это хорошо, что ночью. А внешне как?
  Кэт внимательно посмотрела на Тень. Внутри у нее что-то шевельнулось, но она не придала этому большого значения.
  - Почти не изменился. Виски поседели, правда, и набрал килограмм десять весу.
  - Это хорошо, что всего десять килограммов, - опять как-то многозначительно протянула Щука.
  Кэт еще пристальнее посмотрела на нее, но решила опять промолчать.
  - Ну что? Двинем?
  - Давай, - согласилась Кэт.
  - Слушай, а как это тебе удалось столько лет никому не попасться?
  - Восемьдесят восемь - вставила щука.
  - Что восемьдесят восемь, - не поняла Кэт.
  - Восемьдесят восемь лет уже мне это удается.
  - Да ты что? - Кэт встала как вкопанная от изумления.
  - А кому сейчас легко, - вздохнула Тень. - Вот тебе как? Как у вас там?
  Кэт не хотелось этого разговора, а поэтому она быстро перевела стрелки.
  - Сможешь пройти на одном дыхании? - спросила она.
  - А куда деваться, - был ответ.
  И они выступили в подземные реки. Кэт почувствовала, что она слишком опрометчиво пообещала Тени легкую прогулку. Куда бы они ни приплывали, везде сверху была земляная стена.
  - Старые данные, - догадалась Крошка. Все уже затянулось и изменилось. Где было озеро, там стало болото, где было болото, там растет лес. Да и подземные реки поменяли свои русла. Она ощущала, что они где-то рядом, но где, понять не могла.
  А между тем запас воздуха у щуки иссяк, и она начала судорожно искать сама выход. Из-за этого они не столько плыли, сколько тыкались щучьей головой в корни вековых сосен и елей.
  - Угомонись, - пыталась ее успокоить Кэт.
  - Все, больше не могу, - выдохнула Тень.
  - Эх, нельзя было мне пускаться с тобой в эту авантюру, ведь я теперь их всех подвела, - вырвалось у нее с последним воздухом, и она потеряла сознание.
  - Эдак, и я здесь навсегда останусь, - подумала настороженно Крошка, продолжая вести Тень к намеченной цели и понимая, что если душа Тени покинет щуку, то ей придется взрывать изнутри все это место.
  - Будет маленькая Хиросима, - посчитала она. А как же пацан? Ведь он же совсем рядом сверху должен быть сейчас. А он остался жив, значит, удалось все-таки пройти не взрывая?
  - И что это щука про то, что всех подвела тут, трындычила, - вспомнила Кэт.
  - Тоже какие-то свои локальные миссии тут на Земле решают. Эх, ребята, мне бы ваши заботы, - выдохнула Кэт, выбрасывая щуку в слабо виднеющийся сверху колодец.
  Тень судорожно глотнула воздух и открыла глаза.
  - Повезло тебе, - сказала Кэт. - И что это за добрый человек пробил тут дыру?
  Они, естественно, не догадывались, что это была именно та дырочка, которую пробил искомый ими объект два дня (или года) назад. Но, глянув на щуку, Кэт поняла, что она все равно уже не жилец.
  Тень, по-видимому, тоже поняла это.
  - Не смогла я тебе помочь, - прикрывая глаза, проговорила она.
  - Скажем так, не смогла до конца оказать помощь, а помочь очень даже помогла, - как смогла, успокоила ее Кэт.
  - Спасибо тебе, - тихо произнесла Кэт, она понимала, что явилась причиной смерти щуки, и ей, может быть, впервые было из-за этого не по себе.
  Щука лежала без движений, ее жабры поднимались и опускались все медленнее и медленнее. Кэт быстро просчитала ситуацию. Она закрепилась в 2003 году и теперь имела возможность беспрепятственно проникать туда.
  - По всему придется довольствоваться этим и ждать своего часа, - подумала Кэт. - Не так уж и много, всего лишь семнадцать лет. Цифра 17 сразу вызвала у нее симпатию. А сейчас она должна была немедленно покинуть планету.
  - Промедление смерти подобно, - услышала она голос отца.
   Кэт метнулась ввысь так быстро и неожиданно, что водяной фонтан поднялся вместе с ней вверх выше макушек самых высоких елей, окружающих озеро в большом количестве.
  - Ушла по-английски, не попрощавшись, - подумал первый по счету Будда душа которого покоилась в состоянии полной нирваны в теле старой щуки. Он, как и другие его 143 999 братьев, ждал, оставаясь на Земле, когда же придет к ним 144 000 и последний их собрат и они, замкнув свой круг, все вместе перенесутся в другое полное благодати и радостей светлое измерение.
   Это мог получиться один из самых больших кругов, которые ранее только знала Земля. Будде, учитывая что он был первым, пришлось набраться терпения и ждать этого часа целых 88 888 лет, все это время он, не покладая рук, работал и только последние восемьдесят восемь лет находился в добровольном уединении, выполняя обет молчания. Это был настоящий ботхисаттва, не хотевший покидать планету, не забрав с собой всех своих братьев.
   - Пожалуй, мы выполнили свою миссию до конца, - думал он в далекие зимние вечера, - и приход нашего последнего брата позволит нам достичь таких высот, каких не было доселе ни у кого. Он был достойным своего рода и племени и, видя как другие касты архатов, довольствуясь малым, собравшись небольшими группками, уже неоднократно покидали планету, но тут же через пятьсот, а то и триста лет возвращались назад, опускаясь при этом все ниже и ниже, в душе упрекал их за это.
   Круги таких небольших групп замыкались, как он уже понял, искусственно. Они просто оставляли часть своих воинов и уходили без них. В основном оставшимися были те, кто по тем или иным причинам не успевал за основной частью группы.
  Но Земля безжалостно притягивала их назад. При чем каждое возвращение доставляло им все больше и больше горя, но они уже ничего не могли с собой поделать и, как только появлялась возможность, стремились покинуть Землю вновь и вновь. Одним словом, каждый имел предначертанный ему круг.
   Будда в надежде, что ему удастся собрать всех своих соплеменников, мог рассчитывать на то, что даже если им и придется вернуться на эту планету в Зону Организованного хаоса, то, по крайней мере, круг их будет величиною в вечность, а возврат, если он состоится - счастьем.
   Он вправе был на это рассчитывать, ибо никто на этой Земле не проявил большего терпения и прилежности в выполнении своей миссии, чем он. И вот, когда его обет молчания подходил к концу, и, по его расчетам, дело оставалось совсем за малым: он уже видел приближающуюся тень последнего 144 000 Будды и в сердцах благодарил Отца своего за то, что тот воистину наградил его терпением, как, вдруг, в его жизнь ворвалась эта Черная дыра.
  
  Глава 73
   Не успели рыбаки отойти от озера на три километра, как увидели маленький яркий шарик на небосклоне. Он быстро увеличивался в размерах и буквально за считанные пять минут превратился в огромный огненный шар, летевший прямо на них с огромной скоростью, оставляя за собой длинный белый хвост.
  - О, бля, прямо в нас летит, - задрожал первым Борода, который тоже решил сходить с ними за компанию в поселок, чтобы купить для себя кое-что их харчей.
  Все трое внутренне сжались. Огненный шар разорвав небо надвое с громом пролетел над их головами и упал в озеро аккурат возле избушки, с таким ревом, будто взорвалось сразу несколько эшелонов с боеприпасами.
   Рыбаки были на взгорье, и им как на ладони была видна вся картина происходящего. В начале в небо взлетела, казалось, вся озерная гладь, моментально превратившись из голубой в грязно серую.
  Сразу же стоявшие на берегу вековые сосны и ели стали, как игрушечные, валиться в противоположную от воды сторону. Причем этот лесоповал, бесшумно двигаясь в их направлении, прошел не меньше двух, а то и трех сотен метров. Одновременно под самым берегом сразу в трех местах вспыхнул пожар.
  - Конец моей избушке, - прохрипел Борода. Че это было, мужики? Может американец по нам ядерную бомбу запустил?
  - Ну да, именно в твою избушку метил, - брякнул Санек, который первым казалось бы отошел от испуга и теперь с интересом наблюдал происходящее, понимая, что опасность уже позади.
  - Ты радуйся, что в это время тебя в этой избушке не оказалось, - проговорил дядя Толя, закуривая и протягивая табачок татарину. - Сейчас бы уже в аду жарился.
  - Хорошо ветер не в нашу сторону, - трезво рассудил татарин, - а то бы от пожарища не уйти. А так огонь должно в озеро сбросить. Может на тайгу и не перекинется.
  - Перекинется не перекинется, не нам тушить все равно не справимся, - подытожил пацан. - Пошли скорей отсюда, пока второй такой не прилетел.
  И он был прав. Уже ближе к ним прошипело и упало с неба еще три маленьких снаряда. Рыбаки, собрав манатки, быстро уходили от места происшествия.
   На следующий день в поселке узнали, что в их районе было отмечено падение нескольких небольших метеоритов. Жертв и разрушений не было. Возникший в одном месте пожар был локализован силами рабочих леспромхоза.
   Никто на Земле не знал, что это была точечная и очень выверенная попытка одним ударом уничтожить Крошку Кэт, так опрометчиво и необдуманно раскрывшую себя.
   Если бы попытка удалась, то эта маленькая планета с красивым названием Земля напоминала бы сейчас теннисный мячик, невесть как попавший в эпицентр урагана Изабелла.
  
  Глава 74
   - Ах, так! Повоевать прилетели! Ну что ж, давайте повоюем! Громом разносилось по всему пространству.
  - Крошка Кэт была вне себя от ярости. Она только что получила последнюю информацию о вероломном вторжении в ее пространство в прошлом - прошлом вассалов Магистра Пустоты, которые прожигая уровень за уровнем и пожирая все на своем пути продвигались к своей конечной цели, стараясь уничтожить Сама, ВГ, Языка и Жопку и, воспользовавшись заложенной в них информацией, выйти на саму Крошку. Кэт знала, что если Магистр Пустоты уже выпустил армию своих гнусов, то его тайные агенты, офицеры ночи и верные ему в любой ситуации Непримиримые, эти бессмертные сатрапы, могут быть совсем рядом.
   Вскрыв каналы связи Черной дыры и ее Навигатора, Магистр Пустоты имел бы полный доступ к информационным резервуарам, а значит и к самой Крошке.
  - Войны захотелось! Будет вам война! - Грохотала Крошка.
  Кэт понимала, что впадать в ярость - неблагодарное занятие, но ничего не могла с собой поделать. Уж очень нагло и в циничной форме кто-то пытался найти на нее выход.
   Ни о какой много ходовой игре с привлечением огромных интеллектуальных программ и речи быть не могло. Ее противник действовал просто и топорно, пытаясь зацепить ее "детишек", как она называла своих Навигаторов, и тем самым заставить ее склонить голову.
  - Наглость - второе счастье, - подумала Кэт и решила, что с этими отморозками про такие понятия как честь и совесть надо временно забыть.
  - О чем я думала, когда готовилась к мероприятиям по вытягиванию Языка и Жопки, - пронеслось у нее в сознании. - Сделать все аккуратно, не навредив объекту и сохранив свое лицо.
  - К черту лицо! К черту такт! К черту порядочность! Раз они со мной так, значит, и я так же! С волками жить, - по-волчьи выть!
  - Вот только голос слабенький, - донеслось из первого информационного канала, контролировавшего у Кэт центральную Россию.
  - Что?! - Кэт, молниеносно придя в ярость, резко отключилась от всех каналов, связывающих ее с Землей, и, не дожидаясь пока вернется состояние успокоенности и трезвости ума, направила в сторону планеты длинный все перекрывающий сигнал.
   Язык, который уже понял, что САМ и ВГ где-то рядом, ломал себе голову каким же образом помочь товарищам побыстрее отыскать их. Почему-то он был уверен, что они вернулись назад именно для того, чтобы забрать их из этой клоаки. То, что это была клоака, Язык не сомневался, уж очень большое количество черноты было вокруг.
   Душа Козела тоже не отличалась чрезмерным светом, но иногда в дни посещения заглядывали такие "экземпляры", что Исаев просто светился в их присутствии! Языку и Жопке становилось порой просто жутко от одной только мысли о том, куда они попали.
   И вот в один прекрасный момент Язык четко почувствовал внутренний импульс. Этот импульс мог пробиться к нему только в одном случае. Это была команда на использование Крошкой Кэт РКК - своего резерва, или, проще говоря, Беспредельщиков.
   Однажды Языку уже удалось испытать это. Кэт тогда нанесла сокрушительный упреждающий удар по противнику, и Язык был горд тем, что именно он в тот раз приводил механизм управления Возмездием в боевое положение.
  - Похоже, мы стоим на пороге большого шухера, - подумал Язык. - Интересно, какой будет откат по времени? Из своего опыта Язык уже знал, что Беспредельщики в целях своей безопасности никогда не наносят удар в настоящем. Они наносили удар только всегда наверняка, и этим верняком были: либо близкое-прошлое, либо прошлое- настоящее. События уже прошедших дней как бы возвращались ими назад и трансформировались в тех границах, которые они задавали. Это позволяло всегда прятать им концы в воду и оставаться недосягаемыми.
  - Ввод в действие произведет в этот раз САМ, - догадался Язык, - значит, время будет выбрано им. Главное, чтобы их в этот момент не запеленговали, - последнее, что пришло на ум Языку.
  Жопка по-прежнему продолжала спокойно спать и сигнал, пойманный Языком, успешно прошел мимо нее и в этот раз.
   САМ резко толкнул ВГ:
   - Мама дала добро на "РКК", - выдохнул он.
  - Куда хочешь направить, - заволновался ВГ. - Давай прямо сейчас, ведь совсем голые мы остались. Сидим здесь как два тополя на Плющихе.
  - Погоди, погоди, - САМ быстро перематывал информацию. Он уже понял, что кто-то их запеленговал, и уходить надо было быстро и красиво, но весь вопрос заключался в том куда.
   Какие годы можно было закрыть таким образом, чтобы не потерять то единственное, что у них было и одновременно поставить заслон.
  - Жертва, - пронеслось у него в сознании. - Нужно жертвовать малым, чтобы спасти большую часть, а может быть, и все.
  - Единица ноль, единица бред. Один даже если очень важный не поднимет простое пятивершковое бревно, а тем более дом пятиэтажный, - пришло ему на ум непонятно откуда странное четверостишье.
  - Так тому и быть, - подумал САМ. Времени на раздумье не было.- Единица, то есть первый...
  Он приоткрыл саквояж. Внутри что-то зашевелилось.
  - Где мы? - донеслось из саквояжа.
  - Зона О-Ха, - ответил САМ, сделав отверстие побольше.
  
  Глава 75
   Гиров спешил домой. Наметилась срочная командировка и он должен был уже сегодня срочно выезжать в Белый город, город первого салюта, первой конной армии и первой его любви.
  Времени до поезда оставалось совсем немного, и поэтому он с порога попросил жену помочь ему собраться. Леля тотчас же бросилась на кухню собирать еду. Но не успел Гиров сложить туалетные принадлежности, как услышал ее приглушенный крик:
  - Боже, Что это?!
  - Что-нибудь горит за окном, - первое, что пришло Сане в голову, и он поспешил в большую комнату, где находилась жена.
   Леля сидела перед телевизором с широко раскрытыми глазами. Весь экран застилал густой черный дым. Вдруг, картинка поменялась, и Саня увидел башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Одна из них была цела и невредима, а из второй клубами валил дым и вырывались столбы пламени.
   Вдруг на экране показался самолет.
  - Боинг, - успел подумать Гиров до того, как самолет, чуть повернув в воздухе, как нож в масло вошел в мирно стоявшее рядом с горящим гигантом здание.
   С противоположной его заходу стороны башни-близнеца вырвалась какая-то черная точка и в мгновение ока скрылась за горизонтом. Во все стороны выплеснулось пламя, начав жадно пожирать близлежащие этажи.
   Леля в ужасе прикрыла рот руками. У Сани глаза сами стали перемещаться на лоб.
  - Что это, - обращаясь не столько к жене, сколько к Саму и ВГ, спросил он. Голоса молчали. В этот момент Штирлицу вновь показалось, что все это просто мираж или очень глубокие и объемные галлюцинации.
   Башни-близнецы, продержавшись менее часа, рухнули. Разведки всего мира сбивались с ног, напрягая все свои усилия, пытаясь ухватиться хоть за какую-то ниточку, которая бы в дальнейшем позволила размотать весь клубок и добраться до истинных причин трагедии.
   САМ ткнул ВГ в бок, показывая, мол, можно выдохнуть. ВГ только сейчас выпустил воздух, который он набрал еще до попадания первого самолета в башни- близнецы.
  Штирлиц, делая вид, что спит, лежал на верхней полке купейного вагона, прислушиваясь к мыслям. Поезд уносил его от Москвы на юг.
  Сигнал становился все слабее и слабее, пока не исчез полностью...
  
   Вместо эпилога
   (стихотворное приложение к 1-ой книге романа)
  Действующие лица:
  - САМ - Самонаводящийся Автоматический Механизм (частица Крошки Кэт Љ1);
  - ВГ - Внутренний голос (частица Крошки Кэт Љ2)
  - Леля - ангел - хранитель (подарок Космоса);
  - Слава - сосед (собеседник);
  - Муза - голос Лиры (Астральный двойник);
  - Крошка Кэт - Черная дыра;
  - Абух - Магистр Пустоты;
  - Хуба - послушник Абуха;
  - Язык и Жопка - агенты Крошки Кэт(частицы Черной дыры Љ3 и Љ4);
  - Штирлиц - Гиров (ГРУша)
  - Фон Штирлиц - Ко'зел (Исаев)
  - Аська - уборщица (в след. жизни ICQ);
  - Дуняшка, Юляшка - ДГ;
  - ДГ - другие герои.
  
   Тут, ребята, вот что вышло:
  
   Родился в селе парниша,
  
   В прошлых жизниях был он...
  
   Нет не слон... супершпион.
  
   Где душа его летала?
  
   Столько лет уж миновало?
  
   ...
   Но последний раз ей все же
  
   Удалось попасть в Сережу.
   ...
   Все с генетикой в порядке
  
   У Сережи как на грядке
  
   Родословная.
  
   ...
   Дед был сильно засекречен
  
   Через то негласно он
  
   Был наградами отмечен
  
   И имел свой медальон:
  
   За недюжию сноровку
  
   В битве где-то под Коховкой;
  
   Там же был чуток контужен,
  
   В той же битве чуть простужен.
  
   В общем так, списали деда
  
   И отправили Торгпредом
  
   В страны... эти, как их, Слава?
  
   В общем, к этим... к Скандинавам.
  
   ...
   Там немного дед пожил,
  
   По Отчизне потужил
  
   И решил вернуться все ж...
  
   Но куда? Ядрена вошь!
  
   Здесь уже пожар был, вроде,
  
   Красный демон колобродил
  
   И одна шестая суши
  
   Стала местом для агентов,
  
   Разных там экспериментов.
  ...
  
   Погоди, ты ж, вроде, тоже
  
   В Скандинавии работал?
  
   ...
   Слава пыхнул сигареткой:
  
   - Ну, работал, да работал,
  
   Но причем здесь красный демон?
  
   Если мы с тобой и водкой
  
   Уже третий час подряд
  
   Ждем Серегу, но он вряд,
  
   Вряд ль придет уже сегодня.
  
   Видно все ж его жена
  
   С стременала. Вот те на!
  
   Как же нам жизнь приукрасить?
  
   Без закуски плохо квасить?
  
   ...
   Табуретовка мила,
  
   Когда пьешь ты из горла,
  
   И с закуской нет проблем.
  
   А иначе кайф не тот.
  
   Ладно, врежь свой анекдот.
  
   ...
   Я ж про деда тут байдачил.
  
   Да, достал ты с ним, тем паче,
  
   Никакой он не шпион,
  
   Так..., простой агент, картон.
  
   ...
   Нет уж ты меня не путай,
  
   Я ж еще не звезданутый.
  
   В Белой Армии он был,
  
   И Деникину служил.
  
   Потом Красным обернулся
  
   Под Каховкой чуть споткнулся
  
   Рассекречен был и сослан...к финнам.
  
  
   ...
   Так вот мы, совсем невинно,
  
   Вечер свой убив задаром,
  
   Все ж сошлись на том, что паром,
  
   Паром надо брюки гладить,
  
   Вот тогда ты не в накладе!
  
  
   ...
   Делать нечего, Серегу не дождемся...
  
   Уж, не мОгу я на водочку смотреть.
  
   Ну, давай что ль за ХОТЕТЬ!
  
   Что б хотелось и моглось,
  
   Чтобы в рот само лилось!
  
  
   ...
   И тянулся без устану
  
   Разговор соседей пьяных.
  
   Каждый был слегка под мухой,
  
   Ну, и мы несли с Андрюхой,
  
   Ой, со Славой, чушь и ересь,
  
   Промолчав всю жизнь, теперясь
  
   Нас несло поговорить,
  
   Душу всем свою излить.
  
  
   ...
   Так, на чем закончил я
  
   В прошлый раз? Ах да, друзья,
  
   Сей пацан родился в лежке,
  
   Звался только не Сережкой
  
   (здесь я с пьяну врал немножко)
  
   А Саньком, да-да Саньком.
  
   ...
   Стал я жутким чудаком.
  
   Факты часто забываю,
  
   Потому что пропиваю
  
   Память с самого утра,
  
   Но в России так всегда:
  
   То водяру пьем мы залпом,
  
   То встряхнемся и галопом
  
   Прем вперед по всем Европам,
  
   Что б успеть, только б успеть
  
   И мысль поймать, и так вспотеть,
  
   Чтобы потом сказать себе:
  
   Ну ты, братела, твою мать!
  
   То ж роман в стихах, похоже?
  
   А ты хотел стишок писать!
  
  
   ...
   Однако, вдруг, как обрубило.
  
   Я мысль поймал: пора решать,
  
   Решать дилемму мировую,
  
   Иль бросить пить мне под чистую
  
   И руку Музе преподать,
  
   Иль жить как прежде,
  
   Без волненья
  
   И само воодушевленья,
  
   И лист сей белый не марать.
  
  
  
   ...
   Итак, решил, что брошу пить
  
   ВГ присвистнул, в рот етить!
  
   То ж, брат, уже совсем не скучно
  
   Роман в стихах, то дело штучно,
  
   Его не просто одолеть.
  
   ...
   Но САМ зевнул:
  
   Хотеть не вредно.
  
  ...
   Так вы же, вроде, как бесследно,
  
   В тупую (пошел я здесь напропалую) от меня ушли?
  
   Откуда щас растет нога?
   ...
   А что нам надо? Нафига!
  
   На черта будем мы ишачить,
  
   И жизнь которую батрачить
  
   В том теле бренном!
  
   Хоть он, ваш пес и обалденный,
  
   Но все ж не человек.
  
  
   ...
   Мужчина!
  
   Вот венец мечтаний!
  
   Он Воин, он игрок, он шут!
  
   Вот тут то ты нам и подходишь.
  
   Ты дурь и грязь не колобродишь
  
   И лишнего не говоришь.
  
   ...
   Шпионский стаж тебе на пользу
  
   И нам спокойнее когда
  
   Мы видим, что течет вода
  
   По руслу весело, игриво.
  
   Ну, надо же, скажи на диво
  
   Такой удар ты удержал!?
  
   Дрожал?
  
   ...
   Дрожал.
  
   Что это было, САМ? Скажи мне?
  
  ...
   - Нет, - САМ как отрезал.
  
   Его лицо окаменело.
  
   Душою чист ты,
  
   Но вот тело...
  
   Тут, братец, полные дрова.
  
  ...
   Ага.
  
   Гневишься часто, приземлен,
  
   Зависим от сластей, рассеян,
  
   Одно сказать, не совершенен,-
  
   Картаво вставил пять ВГ.
  
   ...
   Зачем? Зачем ты так, -
  
   Его САМ быстренько поправил.
  
   Но знай, пошла игра без правил
  
   И коль пришел ты в раунд этот
  
   Готовь большую завтра смету.
  
   Тебе придется рано встать
  
   И всех по точкам разметать!
  
   Здесь цепь идет,
  
   Ты в ней звено,
  
   И тебе право тут дано
  
   Расставить всех по их местам.
  
   Но уж потом!
  
   Что будет там, никто не знает,
  
   Даже Кэт,
  
   Хотя, вот ей этот секрет
  
   Должно быть по зубам.
  
  ...
   Начни с конца,
  
   В начале вникни в подлеца
  
   Сознанье, душу его вскрой.
  
   Ну, и потом его урой! -
  
   Опять ВГ воткнул пятак.
  
  ...
   Закрой рот!
  
   Или будем так
  
   По душам бегать век от века
  
   И никогда не вскроем вектор,
  
   Который круг сей разорвет,
  
   И цепь из круга уведет.
  
   Цепочку светлых душ, святую
  
   Из мрака, грязи, подземелья
  
   В места невиданной красы, -
  
   Сказал САМ тихо, на весы
  
   Поставив все сейчас
  
   И поняв,
  
   Штирлиц - их последний шанс.
  
  
  
   2.
  
   Исаев весело зевнул,
  
   Язык тихонько подмигнул,
  
   И Жопка снова вся зашлась,
  
   И тут Дуняшка отдалась!
  
   Ее красивые тела
  
   Играли как перепела
  
   Весною в сабельном бору,
  
   Но в это время, не к добру,
  
   Вдруг, снова Аська появилась.
  
   О, Боже мой!
  
   Скажи на милость,
  
   До коле будет она ползать
  
   И кайф ломать,
  
   И жопой ерзать!-
  
   В сердцах подумал Лева вслух,
  
   Я ж ни какой-нибудь лопух!
  
   Член начал быстро увядать,
  
   Дуняшка охнула слегка
  
   И отпустила мужика.
  
  
   ...
   Уборщица же, сделав рожу,
  
   И швабру тихо подстреножив,
  
   Задрав подол выше колен
  
   Полезла в пыль,
  
   Как будто в плен
  
   Решила сдать свои тела...
  
  ...
   Промашка вышла, ну, дела, -
  
   Тут Жопка тихо протянула
  
   И, усмотрев Дуняшкин зад,
  
   Спросила тихо:
  
   Ну, ты рад?
  
   Такую девку поимел:
  
   Даная, Киса, Афродита.
  
  ...
   Исаев плюнул:
  
   Да иди ты...
  
   Какой в ней прок,
  
   Если в дурдоме
  
   Я здесь сижу как в ипподроме
  
   На скачках.
  
   Кто меня укроет,
  
   Если вдруг Главный вновь накроет?
  
   Не вижу смысла в кайфе этом,
  
   Давай-ка делай что-то летом.
  
   Пора бежать уже отсюда,
  
   Иначе мне уже причуда
  
   И с сексом радость не приносит.
  
  
   ...
   Так, Юльку тоже поматросит,
  
   По тискает, помнет и пнет,
  
   Сказал Язык, зло цыкнув зубом.
  
   И где уже тот САМ с ВГ
  
   Сидим здесь как два поросенка,
  
   Без выходных, без дел пижонских,
  
   Уж, скучно стало. А? Старая?
  
   ...
   Тут Жопка всхлипнула, сморкаясь
  
   В батистовый платочек свой,
  
   И молвила: - Супергерой не он ли?
  
   Коль мы здесь засели.
  
   А, может быть, в сем бренном теле
  
   Находится та чернота,
  
   Которая была взята
  
   Самою Крошкой на заметку?
  
   И он явит собой отметку,
  
   Зацепку, скрепочку такую,
  
   Что б жизнь разбить всю ту земную
  
   И выйти из глухого плена?
  
  ...
   Вот так вот буром? Чрез колено?
  
  ...
   А что? Вдруг он антигерой?
  
   Вдруг он тот бой, кого мы ищем?
  
   ...
   Ну, что ты! Разве души чище
  
   Нет в Зоне О-Ха.
  
   Ты сказала.
  
   Смотри, какое это сало!
  
  
   ...
   Штандарт же плечики расправил
  
   И к Аське двинул.
  
   Та, сначала,
  
   Не поняла, что хочет он,
  
   Но уловив его поклон,
  
   Спокойно заиграла шваброй.
  
  
   ...
   И так, друзья, вы поняли,
  
   Что Штирлиц, и фон Штирлиц славный
  
   Снова при вас, но на мели.
  
   По замыслу роман про них,
  
   Но если что, не обессудьте
  
   Ведь это стих, а значит псих
  
   Здесь может просто не вписаться.
  
   И что тогда? Куда податься?
  
   Козлу, нет Ко"зелу, пардон-тес
  
   Ведь он же все же не на фронте.
  
   Так что расчет простой у нас,
  
   Про всех писать, коль черт не сдаст.
  
  
   3.
  
   Ты зря так круто завернул
  
   Сказал мне Слава,
  
   Снова выпив.
  
   Что значит САМ?
  
   Кто есть ВГ?
  
   Откуда знать всем,
  
   Ведь не все же
  
   Читали пэршу часть романа,
  
   Где ты чехвостишь прозой драной
  
   Все, что не попадя!
  
   Там у тебя сам черт сломает
  
   Не то что ноги, но и роги.
  
   А здесь ты должен стих писать,
  
   Эт, брат, не пальцем об асфальт,
  
   Тут думать надобно башкой!
  
   ...
   Что пить-то бросил?
  
   Ну, тупой!
  
   Одна была у нас отрада
  
   Напиться и забыть про все.
  
   А ты решил себя подставить
  
   И лоб свой глупенький поставить
  
   Под Космос, мать твою.
  
   ...
   Ну, что ж, рискни тогда, братела,
  
   Но только делай все умело,
  
   Не а бы как, галоп, вприпрыжку,
  
   А потихоньку, понемножку...
  
   Мол шутим мы,
  
   Ля-ля, фа-фа...
  
   Иначе, вновь сдадим дрова.
  
  ...
   Лафа!
  
   Лафа, сказал он пригубив,
  
   Ту табуретовку, что мы
  
   Намедни с ним же не допили,
  
   Так как закуску не добыли.
  
   ...
   Ты вспомни, кем ты был в разведке?
  
   Вот если б там мы, как наседки,
  
   Звонили громко обо всем,
  
   Где думаешь был ты сим днем?
  
  ...
   Не знаю где.
  
  ...
   В Аду, конечно.
  
   Шпионам места нет в Раю
  
   Они свою игру играют.
  
   И круг их замкнут по большому:
  
   Ад, снова Ад, аминь я дома.
  
   Чуть-чуть раек,
  
   Понюхать только
  
   И снова Ад
  
   Ау, я Зорька!
  
   Я рано утречком встаю
  
   И всем даю, даю, даю!
  
   ...
   То ж ГИБДД, по-украински?
  
   Нашелся я.
  
  ...
  
   Вот вишь, Бжезинский
  
   (так Слава звал меня шутя)
  
   Тебе не пить совсем не можно.
  
   Мозги жалей ! Их осторожно
  
   Ты должен в суе оголять
  
   А ты роман, да рассказать!
  
   ...
   Ударит скоро по мозгам-то
  
   Не удивлюсь, но срам-то, срам-то!
  
   Шпион и, вдруг, заговорил.
  
   Молчанье - вот наша работа
  
   Пей табуретку, коль охота
  
   Тебе опять о всем сказать,
  
   И не болтай ты, в рот поссать!
  
   ...
   Ну, ладно. Вижу безнадежен
  
   Тогда давай... того
  
   ...
   Кого того? - Не понял я.
  
   ...
   Тупой ты,- Слава молвил гля...
  
   Глядя в глаза мне без прищура
  
   Добавив:- Помни, если что
  
   Бросай все и бегом к врачам.
  
   Они враз врежут по очам
  
   И по рогам тебе, сучара,
  
   Что б ты не парился, волчара,
  
   И мысль эту забыл напрочь
  
   Как людям всем сейчас помочь.
  
   ...
   Давай, пиши, уж, понемножку.
  
   Кстати, не видел ли Сережку?
  
   Когда уж закусь принесет?
  
  ...
   Эка проснулся? Че несет?
  
   Уж, месяц как прошел с тех пор
  
   Как мы с тобою вместе киряли.
  
   ...
   Как месяц? Я думал вчера?
  
   И незаконная Игра поехала,
  
   Все фишки встали,
  
   Я под контролем,
  
   Что ж, едва ли,
  
   Удастся тут мне рассказать,
  
   Поведать всем о чуде этом,
  
   Когда Душа тебя кидает
  
   И ходит где-то босиком,
  
   Ища в потемках отчий дом.
  
   Но проба теста началась!
  
   ...
   Так, если что, Буська поможет,
  
   Она кого захож стреножит
  
   В сем мире злобном роковом,
  
   Похоже, тот она кого
  
   Кэт ищет.
  
   Братом, что ль, она его зовет?
  
   А то сестра!
  
   Скажи на диво?
  
   Во дела!
  
   Как все же в мире сем красиво
  
   Устроено!
  
   Лишь глаз разуй!
  
   ***
   Ты лишне брякнул, -
  
   Абух молвил,
  
   И помни,
  
   Ты сейчас поставил
  
   На кон все.
  
   Какой то дьякон
  
   Узнает это, и вам крышка.
   ...
   А хрен то с ним,
  
   Все дно мартышкой
  
   Мне прыгать в жизни очередной.
   ...
   Но ты забыл жену, мой родный!
  
   Ты всех подставил, друг мой мил.
  
  ...
   И тут язык я прищемил.
  
   ...
   Но пес, который рядом был,
  
   Сказал: - не трусь,
  
   Бусена с нами
  
   И не достать ее коса"ми,
  
   С которыми они приходят.
  
   Себя спасай,
  
   А об народе
  
   Мы сами думу будем думать.
  
   Пугать решил нас?
  
   Что ж, давай!
  
   Посмотрим кто кого, бабай!
  
  
   ...
   Глаза у Абуха блеснули: -
  
   То ж Лемуриец! Спецагент!
  
  
   Вот это брат эксперимент!
  
  
   ...
   Но тут пошли еще герои
  
   И я решил, что точку что ли
  
   Пора поставить мне, ребята,
  
   Да Хуба молвил: - многовато
  
   Здесь точки будет.
  
   Ты как хошь,
  
   И ставь уж здесь хоть запятую,
  
   Хоть точку, а хоть многотош,
  
   Но испытанье началось.
  
   Ты засветился и пришлось
  
   Тебя открыть другим героям,
  
   А это, брат, ходить всем строем
  
   Мимо светильника того,
  
   И думать молча: кто кого
  
   В сей битве Разумов прикончит?
  
   ...
   Вот Кэт летит, ее прикольчик
  
   С братишкой мы не раскусили.
  
   Ты сам кольнулся, ясно нам
  
   Что тот, кто ранен,
  
   Тот не Воин,
  
   А блефа только лишь достоин.
  
   Воин же тот, и только тот,
  
   Кто сам всегда от ран уйдет,
  
   И всем другим тропу найдет
  
   Из круга прочного, сансары
  
   В места святые, а пока
  
   Мечи подняли Янычары!
  
   БОЙ ТОЛЬКО НАЧАЛСЯ!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"