Мы вдвоём сидели на широких качелях, слегка покачиваясь, попивали горячий чай и смотрели на небо. Я обнимал девушку за плечи, она, подобрав колени к груди, прижималась ко мне и прятала нос краешком пледа, которым мы укутались. Мне-то было всё равно - что с пледом, что без него, - но для неё это было важным символом обычной жизни. А сейчас я хотел напоминать ей о том, что простое бытие закончилось, как можно меньше. Она сидела, подобрав ноги и обхватив мой торс рукой.
Вокруг витали мягкие ароматы цветочных запахов Ночной Красавицы, не обжигающие, как ароматы прочих растений, а слегка обволакивающие. Девочка рядом со мной их почти не чувствовала, но со временем ощущала всё яснее.
- Когда я ещё был ребёнком... - Начал я, но не смог договорить.
- Небось, ещё в каменном веке, - протянула она и хихикнула.
Я рассмеялся и щёлкнул её по носу.
- Почти. - Поправил её волосы, чтобы не лезли в глаза. - Тогда ещё ночью ничто не освещало мир, кроме Луны и звёзд. В те времена ночное небо было очень красивым, и можно было увидеть Млечный Путь.
- Что увидеть? - Озадаченно переспросила, искоса взглянув на меня.
- Млечный Путь, - задумчиво повторил я, повернув к ней голову. На девичьем лице отражалось непонимание. - Ты не знаешь, что это, - констатировал и получил отрицательное покачивание в ответ. - Ну, - я обнял её крепче и погладил по руке, - это галактика, в которой находится наша планета и все сопутствующие звёзды, видимые невооружённым взглядом. Скопление звёзд, иначе говоря.
- Почти поняла, - с улыбкой произнесла она, вытащила из-под пледа руку и протянула к небу, перебирая пальцами и любуясь белыми точками сквозь них. Повисла недолгая пауза, после которой она, будто констатируя, спросила: - Так вы мне отец?..
Всё это время мы устанавливали только некие дружеские отношения, и о нашей семейной линии она решилась заговорить лишь сейчас. Меня всё устраивало, но, в конце концов, рано или поздно это должно было произойти.
- Знаешь, - я поставил свою кружку на столик с моей стороны от качелей и перевёл взгляд на кусты Ночной Красавицы, - я не могу рассказать тебе всего, но постараюсь поведать как можно больше. - Её взгляд приобрёл оттенок внимательного прислушивания к моим словам, но с ночного неба так и не опустился. Её ручка вернулась под плед, и я, тщательно подбирая слова, продолжил: - Ты невольно стала результатом неординарной связи в итоге любовных привязанностей. Но свою роль сыграли и различия наших с твоей матерью народов, из-за чего ты...
Мой взгляд неосознанно застыл на одной точке, и мысли мгновенно потонули в потоке сомнений. Я её прародитель, она - моя кровь. Дурная, смешанная, "грязная", но всё-таки моя! Что бы ни говорили сородичи, что бы ни говорила Наталья, что бы ни говорили Боги, эта девочка - моё биологическое продолжение, моё дитя. Смогу ли я отдать её, когда придёт время?..
- Я? - Напомнила она о себе негромко, уже разглядывая моё лицо.
Я повернул голову к ней, мягко улыбнулся и погладил по щеке.
- Моя дочь, - ответил, поцеловал в лоб и прижал к себе, проведя по её каштановым волосам ладонью. - Моя уникальная дочь.
Она покорно положила голову на моё плечо и неловко почесала нос.
- Как-то нелогично вы закончили своё высказывание, - тихо заметила, - как будто вы не это хотели сказать.
- Ну, конечно, - усмехнулся я, - конечно, я хотел сказать именно это. Не заморачивайся.
Мы снова обратили взгляды к небу, и я подумал, что было бы неплохо привязать её к себе именно сейчас. Я достал из кармана брюк багровый драгоценный камень на серебряной тонкой цепочке и поднял так, чтобы подвеска находилась на уровне глаз девочки.
- Что это? - Спросила, разглядывая кулон, но не решаясь его коснуться.
- Это пироп , - я с улыбкой наблюдал за её реакцией. - И я хочу, чтобы ты носила его всё время, не снимая.
На плоском серебряном диске посередине была выделена небольшая окружность, внутри которой маленькими капельками всё пространство занимал сам бордовый камень.
- Красивый, - заворожённо рассматривая, протянула зеленоглазая, - это какой-то оберег?
- Можно сказать и так, - я кивнул и надел его ей на шею, тут же закутывая девочку обратно в плед.
- Внутри как будто кровь накапали, - заметила, со всех сторон его теперь ощупывая, а затем подняла на меня сияющие глаза и пролепетала, снова прижимаясь: - Спасибо.
Пара минут спокойствия, и зеленоглазая снова напомнила о себе:
- А как долго вы с моей матерью были вместе? - Она даже подняла голову, чтобы заглянуть мне в глаза.
- Неугомонный ребёнок, - рассмеялся я, заботливо заправив выбившуюся прядку волос ей за ухо. - Я не помню, - уклончиво ответил.
- А почему она ушла?
- Кто знает, - пожал плечами.
- И зачем было меня красть, если можно было прийти и попросить хотя бы видеться?
Её интерес мне нравился, её любопытство обещало ей великие открытия. Единственное, мне не нравилось, что она пытается дознаться до того, что знать ей пока не положено.
- Ну, сама посуди, - хмыкнул я, - она сбежала от меня, наверняка, не просто так. Заявись я к ней с такой просьбой, уверен, живым бы не ушёл, да и до тебя навряд ли когда добрался бы.
- Вы правы, - вздохнула она, опустила на мгновение взгляд, но в следующую минуту подняла снова, требуя новых ответов: - А как вы познакомились?
- Не помню, - снова повторил и ухмыльнулся, почувствовав подходящий момент, - но точно помню, что не хотел называть тебя так, как назвала Наталья.
Забавно, но пока Хьюго не сказал мне, я даже не помнил эту женщину, бывшую для меня всего лишь одной из миллиона.
- А как вы хотели меня назвать? - Заинтересовалась, не скрывая озорного огонька в зрачках.
Я выдержал драматическую интригующую паузу и спокойно сказал:
- Азалия.
- А почему так? - Не унималась она.
- Это красивый, благородный цветок, в легендах обозначающий спасение.