Есть где-то, потёртые, пошло раскрашены 
мелом и краской в цвет фрукта увядшего, 
лавки, качели противно скрипящие, 
где мы пузатой смешной  детворой, 
кровь разгоняли так юнно кипящую, 
мелочь тащили у мам, настоящую 
чтоб заменить воду чистую в скважине 
сладкой колючей цветной ерундой. 
 
Мы повзрослели, но происходящее 
не изменилось вокруг, лишь давящее 
небо, плитой серой низко лежащее, 
душит промозглой, сырой теснотой. 
Спрячет от взглядов все шпили у башенок
тело раздутое, влаги вобравшее, 
тучи сердитой, навстречу летящее 
нас обливать ледяною водой. 
 
Длинная, острая, мокрая, дачная 
горечью пахнет трава. Там жужжащие 
твари сидят, затаившись, едящие 
поедом нас насекомой пургой. 
Тлёю слетаются с крон шелестящие 
листья держаться на ветке уставшие, 
за ветром вслед на свободу спешащие, 
чтобы потом угодить в перегной. 
 
За путь совместный двух слов не сказавшие
друг другу, топаем, сильно уставшие, 
по направлению к дому. Навязчивей 
всё гремит гром. Поскорей бы домой... 
Зябко в пальто завернувшись, дрожащие, 
рюкзака брюхо вспоров, подходящую 
связку ключей ищем, встречно гремящую,
корчась под ливня холодной стеной. 

В тёплой квартире, где пахнет кошатиной, 
мокрые вещи стянув обязательно, 
мы завернем свои тушки старательно 
в теплый, пушистый, большой старый плед. 
Книгу возьму - ты к лаптопу потянешься. 
Взглядом уставшим в экран упираешься. 
Проиграв раунд, тихонько ругаешься.
Я напеваю такой вот куплет:
 
"Бывает природа, другая, не спящая 
в духоте мрачной, голодно рычащая, 
что на нас хищно мигая горящими 
толпами глаз, все зовёт за собой. 
На языках иноземных свистящие 
Птицы, стрекозы большие, гудящие, 
пестрые ящерки, змеи шипящие 
ждут нас всей дружной лесною толпой.
К югу, где зной, где коварно манящие 
джунгли и моря пучины бурлящие,
с горько-солёной водою, утащит нас
самый большой на Земле самолёт!
Жаркое, жёлтое, ярко палящее
солнце безжалостно кожи слой стащит с нас, 
и устремив в горизонт взгляд незрячий мы, 
станем дышать ветром южных широт.