- Шеф, скажите, - вкрадчиво начал я, - и чем же я так провинился перед вами?
- Провинился?
Мсье Леблан, директор нашей фирмы, неторопливо снял с крючковатого носа маленькие очки в золоченой оправе, старательно вытер их белоснежным платком (который так и остался белоснежным), вернул очки на место и пристально посмотрел на меня.
Вариант:
Мсье Леблан, директор нашей фирмы, неторопливо снял с крючковатого носа маленькие очки в золоченой оправе. Старательно вытерев их белоснежным платком, он пристально посмотрел на меня, так и не вернув очки на место. При этом взгляд его отнюдь не походил на взгляд близорукого.
- Почему же "провинился", мальчик мой?
Мсье Леблан любил играть по отношению к сотрудникам роль заботливого папочки. При этом многих подчиненных директор отнюдь не превосходил возрастом, и со стороны смешно выглядело, когда Леблан, которому стукнуло пятьдесят четыре, общался, например, с семидесятитрехлетним бодрым старичком Мишелем Дюбуа, или консьержкой мадам Сонье, недавно отметившей восемьдесят шестой день рождения, но упорно отказывавшейся покидать свой пост.
- Наоборот, Серж, ты - один из лучших, ты достоин большего, чем рядовой экзорцист, и, будь уверен, в списке претендентов на премию по итогам года ты будешь стоять на первом месте.
- Но почему тогда вы заставляете меня работать в рождественские праздники?
Мсье Леблан поставил на стол острые локти, сцепил пальцы, водрузил на них подбородок и с хитрым прищуром сказал:
- Потому что я хочу дать тебе шанс, мальчик мой. Задание, которое, если ты с ним справишься, может стать легендой. После которого о тебе заговорят. И тебя ждет повышение, Серж, в перспективе - до начальника отдела. Ну как?
Директор довольно улыбался. Можно было бы использовать старое, навязшее в зубах сравнение с котом, вылизавшим дочиста банку сметаны, но для пушистого домашнего любимца мой начальник был слишком худ.
- А что будет, если я не справлюсь?
- Ничего, мальчик мой, - ухмыльнулся директор.
- Совсем ничего? - осторожно поинтересовался я.
- Совсем, - подтвердил мсье Леблан. - Совершенно ничего не будет - ни премии, мальчик мой, ни повышения. Забудешь ты об этом ой как надолго. Ну как? Согласен?
Мне осталось только спросить:
- Что за задание?
И когда директор мне ответил, я решил, что мсье Леблан рехнулся.
Но он посмотрел на меня своими добренькими глазками и ласково поинтересовался:
-Наверное, мальчик мой, ты думаешь, что я сошел с ума, если принял такой заказ?
Я помотал головой.
- Да ладно, знаю, что думаешь. Но эксперты утверждают, что это возможно. Так что - действуй, Серж. Все в твоих руках.
И я поднялся из уютного мягкого кресла и покинул директорский кабинет.
- Я в тебя верю, мальчик мой, - услышал я, закрывая за собой дверь
Да, мсье Леблан задал задачку! Я сходил в экспертный отдел, выслушал от наших яйцеголовых пространные речи, сплошь состоящие из головоломных терминов. Редкие человеческие слова, проскакивающие (скорее всего, по ошибке) в рассуждениях умников, были, в основном, такие: "мы предполагаем", "хотелось бы надеяться", "по нашим ожиданиям". В общем, ничего они точно не знали, но на мысль меня натолкнули. И я пошел в библиотеку, сидел там допоздна, потом набрал книг на дом - сколько смог унести.
Дома я первым делом позволил ссыпаться на пол стопке книг, которую держал снизу обеими руками и прижимал для надежности подбородком, разделся и позвонил маме. Я с ней давно не живу, но каждый год в отпуск обязательно езжу в гости.
- Здравствуй, мама, - сказал я, услышав в трубке родной голос.
- Привет, сынок. Как дела? Не женился еще? Не собираешься?
Ох уж эти мамы. Как будто на свете нет других серьезных дел.
- Нет, мама, как-то не получается. Когда-нибудь - обязательно, а пока что не выходит.
- Внуков хочу, - безапелляционно заявила мама. - Ты не знаешь, что это такое: дети есть, а внуков нет. Ты заставляешь меня страдать, сынок. Не стыдно?
- Стыдно.
- Эх... Не чувствуется искренности в голосе, Серж.
Вот такая у меня мама: любит ставить себе цели и достигать их. Вынь ей и положь жену и внуков.
Мы еще поболтали о том, о сем, я рассказал ей о задании, полученном от мсье Леблана, мама поохала и поахала, но в конце сказала:
- Ты справишься. Я в тебя верю, сынок.
На этом мы и попрощались.
Наступило первое декабря, и вокруг веселился Париж, готовясь к встрече Рождества. Мало кто сейчас помнит, что все эти елки и Санта Клаусы появились у нас не так давно: их занесли американцы, высадившиеся в Нормандии в сорок четвертом. До сих пор во многих домах елку не увидишь - по старинке висит где-нибудь веточка омелы. Вот и над дверью того особнячка, к которому я подъехал сейчас на своем стареньком автомобильчике, пристроился целый венок. Здесь явно помнят традиции. Наверняка, двадцать пятого декабря здесь будет ревейон, устроенный точь-в-точь как положено, как его устраивали предки хозяев особняка и сто, и пятьсот лет назад. Будет рождественское полено, и, думаю, не только в виде привычного рулета, поставленного на стол. В этом доме, голову даю на отсечение, будет настоящее полено, его польют горячим маслом и вином и сожгут в настоящем камине. Не может быть, чтобы здесь не нашлось камина. Подозреваю, что он тут еще и не один.
Вот с такими мыслями я выбрался из машины, с удовольствием примял начищенными туфлями тонкий слой снега, выпавшего сегодня ночью. Теперь, когда тротуары и крыши побелели, я готов признать то, что творится вокруг, зимой. Иначе можно считать декабрь последним месяцем осени.
Я взялся за ручку дверного молотка и несколько раз постучал.
Дверь распахнулась почти мгновенно. Миловидная горничная улыбнулась мне и спросила:
- Мсье Делю?
- Да, - улыбнулся я в ответ - Можно просто Серж.
- Нельзя, - покачала она головой. - Есть правила, знаете ли.
- Тогда давайте я приглашу вас в ресторан. Или там вы тоже станете соблюдать правила?
- Может быть, и нет, - она снова улыбнулась и задорно сверкнула черными глазами. - Но, мсье Делю, вы не забыли, что пришли не ко мне, а к мадам Дезар? Она ждет вас в библиотеке.
- А вы меня проводите, милая...? - я сделал паузу в конце фразы, ожидая, чтобы девушка назвала себя.
- Меня зовут Жанна, - она помедлила чуть-чуть и добавила, - Серж. Давайте свое пальто и пойдемте вот сюда. Направо, и дальше по коридору.
Библиотека была небольшой, однако книги, заполнявшие полки, дышали стариной. Я не специалист, но по одному взгляду на темные корешки с золотым и серебряным тиснением было ясно: эти тома в большинстве своем были изданы в те времена, когда книги делались основательно, не чета нынешним покетбукам, разваливавшимся по мере прочтения. Пыль с полок была стерта, в некоторых книгах торчали закладки, так что создавалось впечатление, что библиотекой действительно пользуются по назначению
А еще здесь был камин, невысокий, с изящной решеткой. В нем лежали настоящие дрова и, наверное, когда они горели, то исходящий от них жар совсем не походил на искусственное тепло замаскированных под камины электрических обогревателей.
За рассматриванием книжных полок и камина я чуть не забыл про ожидавшую меня мадам Дезар. Но она напомнила о своем присутствии тихим покашливанием.
- Прошу меня простить, мадам, - поклонился я.
- Присаживайтесь, мсье Делю, - мадам Дезар указала на кресло.
Кресло тоже было примечательным - глубокое, с бархатной обивкой, покоилось оно на ножках, выполненных в виде львиных лап.
- Обсудим дела, мадам. Думаю, вы понимаете, насколько серьезный заказ вы сделали, потому что без внесения аванса мсье Леблан с вами и разговаривать бы не стал.
- Конечно, понимаю, - ответила мадам Дезар, миниатюрная женщина лет тридцати пяти. Я прочитал досье, готовясь к визиту: ее муж, пожилой небедный хозяин сети магазинов, торговавших косметикой, год назад умер, оставив вдове кругленькую сумму и успешный бизнес. Еще она воспитывала сына, из-за которого, собственно, я и находился здесь. - Что вы предлагаете, мсье Серж? Мне отрекомендовали вас как выдающегося специалиста в своей области, я готова положиться на ваш опыт.
- Ну, - улыбнулся я, - возможно, мсье Леблан немного преувеличивал, когда описывал мои подвиги. Тем не менее, я кое-что придумал.
И я принялся посвящать мадам Дезар в тонкости своего плана.
Она порывалась спорить, и мне пришлось нелегко - эта дама явно держала подчиненных в ежовых рукавицах и твердою рукой правила своей маленькой косметической империей. Но мне удалось выдержать этот бой, выдержать - и выиграть. Хозяйка особняка безоговорочно приняла мои условия.
- Я в вас верю, мсье Делю, - сказала она, прощаясь.
Вечером мы с Жанной, как и договаривались, отправились в ресторан. Есть у меня любимое заведение, маленькое, чистенькое, с демократичными ценами и приятным обслуживанием. В полумгле небольшого зала таинственно мерцали тонкие свечи, роняя капли стеарина в бронзовые канделябры, негромко играла медленная музыка, на крохотной эстраде кружились в танце две пары. Выяснив, что Жанна вообще не пьет вина, я ограничился кофе, мы медленно смаковали чудесный напиток, перебрасываясь ничего не значащими фразами.
- Скажите, Серж, - вдруг спросила девушка, - вы ведь правда собираетесь справиться с этим делом?
- А вы сомневаетесь? - недоуменно спросил я.
Наматывая на палец локон длинных черных волос, она прошептала:
- Но это же ... Это так сложно, разве нет? Никто раньше не брался за такое?
- Кто-то должен быть первым, - сказал я и подмигнул Жанне. - Почему бы не я?
Как-то само собой получилось, что после ужина мы поехали ко мне.
Утром, торопливо собравшись на работу, Жанна чмокнула меня в щеку и, нежно обвив руками мою шею, прошептала на ухо:
- У тебя все получится, дорогой. Я в тебя верю.
До шестого декабря оставалось всего несколько дней.
Я приехал к мадам Дезар через несколько часов после расставания с Жанной. При новой встрече девушка вновь вела себя, как будто мы не были с ней знакомы, но я чувствовал, что она едва сдерживает желание броситься ко мне с поцелуями. Отдав ей пальто, я прошел в детскую, чтобы познакомиться с Полем.
- Здравствуй, Поль, - приветствовал я мальчика.
- Здравствуйте, мсье Делю, - ответил он, кивнув русой головой.
Он смотрел на меня с неподдельным интересом. Еще бы! Наверное, весь вчерашний вечер, пока мы с Жанной наслаждались обществом другу друга, мать рассказывала ему про меня, расписывая в красках мои достижения.
- А это правда, что вы - лучший экзорцист в мире?
- Конечно, правда, - ответил я со всей серьезностью, на которую был способен.
- И вы прогоните от меня Пер Фуэтара?
- Несомненно, Поль. Раз уж я взялся за эту работу, то я его к тебе и близко не подпущу.
- Я так не хочу, чтобы он меня наказал розгами, - доверительно сообщил мне Поль. - Мама всегда говорила, что бить детей - варварство, и даже волшебные существа не имеют на это права.
- Я согласен с твоей мамой. Не хочу знать, что ты натворил такого, что Пер Фуэтар решил явиться к тебе лично - он ведь выбирает одного ребенка на всю Францию - но нет ничего хорошего в том, чтобы наказывать детей розгами.
- А правда... - начал было новый вопрос Поль.
- Правда, правда, - рассмеялся я. - Собирайся, Поль, поедем со мной, посмотришь, как проводят экзорцизм.
Радости мальчика не было предела. Он слушал меня так, как, наверное, никогда не слушал своих родителей, делал все, что я ему велел, кивал с серьезным видом, соглашался со мной и ловил жадно каждое мое слово.
- А сначала мама хотела отправить меня в Германию, к папиным родственникам, - задумчиво сказал он, сидя на заднем сиденье моей машины и глядя в окно. - Она сказала, что вы ей запретили.
- Так и было, - откликнулся я, внимательно следя за тем, что творится на дороге.
- А почему?
- Просто, Поль, когда Пер Фуэтар приходит к тебе домой, то в первую очередь он приходит именно к тебе. Понимаешь? Неважно, где ты, как ты стараешься спрятаться от него. Играет роль только то, что он идет к тебе, куда бы ты от него не скрылся. Ну уехал бы ты в Германию? Тогда к тебе явился бы не Пер Фуэтар, а его родственник Кнехт Рупрехт. Поверь мне, никакой разницы.
- Опять розги? - понимающе спросил мальчик.
- В самую точку, - ответил я.- Кстати, мы приехали.
Задание, на которое явились мы с Полем, было несложным (но зачем ему было знать об этом, как и о том, что нас страховала, оставаясь до поры до времени в укрытиях, целая бригада экзорцистов?). Мы прошли в квартиру, в которой проживала пожилая семейная пара, страдавшая от проделок беспокойного полтергейста, жившего в кухонном шкафу, а последнее время порывавшегося переселиться в холодильник.
Хозяйка ахала, хозяин хватался за голову, а я прошел на кухню и занялся своей работой. Поль восхищенно следил за мной.
Работа экзорциста очень проста. В этой борьбе между человеком и изгоняемым сверхъестественным существом есть только одно оружие - вера. Мы верим в них и даем им силу. А они верят в нас и тем самым тоже делают нас сильнее.
Потому что и нам, и им трудно не верить в то, что реально существует.
Чем больше людей верит в какое-либо существо, тем сложнее с ним справиться. Иначе, подозреваю, христиане давно расправились бы с Дьяволом - нашли бы умелого экзорциста и отправили его в Преисподнюю. Но чтобы лишить хозяина Ада силы, нужно, чтобы как можно больше людей перестало в него верить, а для церкви это неприемлемо.
Между прочим, когда в пятьдесят первом году католики-фундаменталисты сожгли чучело Пер Ноэля перед Дижонским собором, они надеялись тем самым ослабить веру в людей в этот, по их мнению, языческий символ. Но Пер Ноэля так просто не проймешь, слишком многие в него верят, несмотря ни на что.
Полтергейст на кухне был хлипким противником. Пообщавшись с ним, я быстро убедил его покинуть дом и переселиться в специальный питомник для духов, который находился в подвалах нашей фирмы. Кто-то скажет, что это сродни жизни в тюрьме, но лучше уж так, чем быть навеки уничтоженным. Наши специалисты (и я в том числе) не раз убеждали буйных духов в том, что они - ничтожества, лишенных даже капли силы - и они попросту умирали, когда мы разрушали их тела. Да-да, с помощью мечей, пистолетов, осиновых кольев и так далее. Как говорится, святым словом и пистолетом с серебряными пулями можно добиться больше, чем одним только святым словом.
Победой над кухонным полтергейстом я буквально очаровал Поля.
Когда вечером шестого декабря Поль укладывался спать, он негромко сказал мне:
- Я верю в вас, мсье Делю.
Было тихо.
За окном светила серебряная луна, качали черными ветвями дремлющие деревья, неторопливо падали хлопья снега. Поль тихо сопел в своей кроватке, укрывшись одеялом с головой. Меня тоже клонило в сон, но я из всех сил сопротивлялся этому, сидя в кресле в углу.
С едва слышным шорохом посреди комнаты возник силуэт, затем - другой. Силуэты задрожали, налились осязаемостью. Это были двое мужчин, одетых в одинаковые красные пальто, первый взгляд на их лица наводил на мысль о близнецах, хотя один постоянно улыбался, а рот другого был упрямо сжат, глаза одного лучились добротой, при том, что во взоре другого читалось вечное недовольство. Один в руках держал красный мешок, другой сжимал пучок розог.
- Вот он, - хрипло сказал тот, что с розгами. - Сейчас я сделаю свое дело, а потом - так уж и быть - дари подарки.
- Только поторопись, - сказал первый, - время идет, а мне сегодня еще многое надо успеть.
- Договорились, - сказал человек с розгами и шагнул в кровати. - Эй, парень, просыпайся.
Поль заворочался, высунул голову из-под одеяла, протирая ладошками сонные глаза.
Пора было вмешаться. Я покинул свое кресло в углу и сказал:
- Эй, там! Полегче!
Головы новоприбывших повернулись в мою сторону.
- А ты вообще кто? - спросил человек с хриплым голосом и розгами. - Ты понимаешь, во что вмешиваешься?
- Вполне понимаю, - спокойно ответил я. - Ты - Пер Фуэтар, это - Пер Ноэль, и прежде, чем он подарит мальчику подарки, ты хочешь выпороть этого мальчика розгами за то, что он плохо вел себя в течение года. Ну а я собираюсь не дать этому произойти.
Пер Ноэль хлопнул в ладоши, и под потолок взмыл сияющий шар, заливший комнату серебристым сиянием.
- Любопытно будет посмотреть, - улыбнулся он, - как это у тебя получится.
- Глупец, - проскрежетал зубами Пер Фуэтар, - такого быть не может.
- Ну почему же? Скажи мне, чем так провинился Поль?
- Сейчас осмотрим, - рука Пер Фуэтара скользнула в карман пальто, извлекла оттуда очки и нацепила их на нос. Другой рукой любитель пороть мальчиков вынул из внутреннего кармана какую-то бумагу.
- Так, так, - бормотал он. - Где оно... А, вот оно. Он виноват в том, что таскал за косу девочку, с которой сидел на одной парте, побил мальчика с соседней улицы и дважды воровал с кухни пирожные.
- Неправда! - осмелился подать голос Поль. - Для себя я один раз пирожные таскал! Второй раз я взял для Нелли... Ну, которую я за косу дергал! А то она так расплакалась...
- И что, вот из-за этих мелочей вы и пришли? - недоуменно спросил я. - А что, другие мальчики не дергают девочек за косички? И не дерутся?
- Такой год выдался, - пояснил Пер Фуэтар. - Все ведут себя тише воды, ниже травы, а ваш Поль - вот, отличился
И Пер Фуэтар шагнул вперед, поднимая руку с розгой.
- Видишь ли, незнакомец, - сказал он, - все они в детстве такие миленькие, все их жалеют, а потом как вырастут - так чего-нибудь натворят. Гитлер, кстати, тоже сначала в солдатики играл. Так что лучше наказать один раз как следует - а потом горя не знать. Что вам не нравится? Я ведь, в сущности - добрый.
- Добрый-то добрый, пробормотал я, - но только доброта твоя какая-то... В кавычках.
И я шагнул навстречу Пер Фуэтару и со всей силы ударил его кулаком в глаз.
Пер Фуэтар отреагировал мгновенно.
Его кулак метнулся к моему лицу и отбросил меня к противоположной стене.
Ох, как больно... Проклятье, голова кружится... Можно ли одним ударом кулака устроить человеку сотрясение мозга? Кажется, да...
Главное, чтобы Поль не понял, как мне плохо. Он должен в меня верить, иначе ничего не выйдет.
Встать, кому говорю!
Цепляясь рукой за стенку, я встал и на подгибающихся ногах направился к Пер Фуэтару.
Но тот не обращал на меня внимания, удивленно ощупывая лицо. Под глазом наливался лиловый синяк.
- Как же так? - потрясенно шептал Пер Фуэтар. - Так ведь нельзя! А если он мне сейчас, скажем, зуб выбьет?
Поль с горящими глазами наблюдал за этой сценой, и я чувствовал, как его вера вливается в меня, помогая стоять прямо и не шататься. Ну, почти не шататься.
Я двинулся к противнику, намереваясь еще раз от всей души врезать ему. Легко бить детей, которые не могут дать сдачи, да? А вот попробуй со мной, за которым - вера мамы, Жанны, мадам Дезар, мсье Леблана, а самое главное - затаившего дыханье маленького Поля. Я не собираюсь уничтожать тебя, нет, вряд ли мне хватит сил даже загнать тебя в наш подвальный питомник. Но вот потянуть время - это другое дело. Пер Фуэтар приходит в одну ночь в году к одному мальчику. Если я продержусь до утра - все, я победил.
Нашему поединку не суждено было продолжиться. Между нами встал Пер Ноэль, примирительно подняв руки.
- Мир, - воскликнул он. - Мир! Зачем омрачать мальчику праздник? Пер Фуэтар, похоже, и на тебя нашлась управа.
- А ты и рад, - буркнул Пер Фуэтар, не прекращая ощупывать лицо. - Дайте зеркало, что ли.
Новый хлопок ладоней Пер Ноэля превратил оконное стекло в зеркало.
- А в следующем году ты опять со мной драться станешь? - угрюмо спросил Пер Фуэтар, разглядывая синяк.
- Если заплатят, - честно признался я. - Но, вообще-то, еще раз повторю: бить детей - нехорошо.
- Умник. Посмотрю на тебя, когда свои заведутся.
- Дети не заводятся, - парировал я. - Заводятся тараканы.
- Пер Фуэтар, время, - Пер Ноэль нетерпеливо постукивал по полу носком ботинка.
- Может, ты без меня пойдешь? А мы тут с господином...
- Делю.
- С господином Делю еще побеседуем, - Пер Фуэтар хищно ухмыльнулся, - о методах воспитания детей.
- Пошли, говорю, - Пер Ноэль с улыбкой потянул его за рукав. - Хватит из себя чудовище строить.
- Слушай, - спросил меня Пер Фуэтар, - а я к тебе в детстве не приходил? С розгами?
- Приходил, - кивнул я. - Было дело.
- То-то ты такой храбрый стал. Точно, это тебе моя наука помогла. Ну ладно, умник. Радуйся, победил. Счастливо.
- До свиданья, - помахал рукой Пер Ноэль и погасил свет.
Ночные гости исчезли.
- Как вы его, мсье Делю! - восхищенно воскликнул Поль. - Раз - и в глаз!
- Давай спать, Поль, - ответил я.
Мне, признаться, было не так радостно, как ему. Голова чертовски болела, омрачая триумф.
Утром, выслушав благодарности мадам Дезар и договорившись с Жанной насчет очередного ужина, я явился на службу, чтобы сделать устный отчет и выпросить у мсье Леблана больничный. Вся фирма, видимо, уже была в курсе того, что случилось: за моей спиной шушукались, провожали завистливыми взглядами.
Когда я вошел в кабинет директора, там уже поджидали журналисты. Увидев их, взявших на изготовку камеры, диктофоны, просто блокноты и ручки, я спросил слабым голосом:
- А это зачем?
- Нужно, мальчик мой, нужно, - довольно ухмылялся мсье Леблан. - Пусть в тебя поверит как можно больше людей. Тебе это еще пригодится.
Смутная догадка принялась терзать мой разум.
- Вы мне дадите новое задание? - осторожно спросил я директора.
- Ну, не сразу, мальчик мой, - мсье Леблан довольно потирал руки. - Сначала - отдыхать, получать премию и тратить ее, готовиться принимать должность начальника отдела. А там - да, есть у меня заказ. Узнаешь - закачаешься! Такие перспективы!