Аннотация: Арахнид Пау, шкодливые басты, эльфы и небесная канцелярия.
Серым бедолагам от одного паучьего вида поплохело. Как стаю положили, расписывать не стану. Чего там интересного? Так! Даже толком и размяться не успели!
Крестовик в парня и к пострадавшему. Хотя! Какие страдания?! Даже тяпнуть не успели. Бледный, разве что, дак, то от страху. Пригляделись, а это городской лекарь!
Пау:- Ба! Какая встреча! Чего вы здесь?
Тот рассказал, но не сразу, как с заиканием справился, так и поведал:- Пришёл ко мне третьего дня сынок барона местного, якобы, прощаться и совета спросить. Он в школу магии едет, на врачевателя учиться. Отец решил, что свой знахарь в роду не помешает. Вояк много, а лекарь не всегда под рукой. Дрался барчук уже не плохо, теперь ещё и лечить научится. В случае чего, клерика можно и не дождаться, а тут всё в своей голове. Надёжней так-то. Баронет всё об учёбе выспрашивал. На что внимание обратить? Как рецепты проще заучивать? Что зубрить, а что можно и записать? Травок каких прикупить в дорогу? Вдруг, не всё на месте найти можно? И попросил яду паучьего.
Я удивился:- Такого добра в любой алхимической лавке навалом!
Барчук:- Не скажите. С обычными, врать не стану, может, оно и так, но огромные только у нас водятся. Да и то, появились недавно. В других местах, насколько я знаю, о таком чуде слухом не слыхивали. Хотелось бы этой диковенки, особенно если вы не сочтёте за труд посвятить меня в свои исследования. Обязательно должны быть отличия.
Я, дурень, и рад стараться! Целую лекцию прочёл!
Он:- Вот видите! С обычными пауками- небо и земля! Просто - отдельная группа, а столько отличий. Где я ещё такое чудо найду? Можно бы охотника того попросить, да время поджимает. Да и где искать его не ясно. Наверняка на месте не сидит. Вы же моего батюшку знаете, ему лишь бы отличиться, блеснуть любой ценой. Да оно бы и ладно! Только нам же гениально и без затрат.
Я:- Вы это к чему сейчас?
Он с сарказмом в голосе:- Ещё не догадались? Всё очень просто- я должен стать звездой или, на худой конец, лучшим. Я всеми руками за! Он на этот раз даже благоразумием блеснул- репетиторов нанял! Только уроков оплатил по минимуму. Профессура, известное дело, в нашу глушь не поедет. А мне- хоть в петлю! Сожрет же попреками! Как ему, дубинноголовому, объяснить, что пара занятий погоды не сделают? Ему, ведь, вынь да положь! Уж если какая блажь в голову стукнула- не отступится. Так и сказал:" Не станешь гордостью всей академии- ты мне не сын!" Это он сгоряча, конечно, но ляпнул же уже! Тем более, прилюдно, теперь дороги обратно нет. Одна надежда на вас. За такой ингредиент учить меня станут куда охотнее и значительно дольше папенькиных трёх- четырёх часов.
Я прикинул:" Хозяин наш всегда редкостным самодуром был, а под старость сбрендил окончательно! Опять же- золото! Увесистый мешочек- солидный аргумент." Я и продал.
А на зоре отец этого прохиндея возьми да помри! Кухарка из замка закупаться на похороны приезжала, да с торговками местными болтаючи, чуть ли не на весь рынок орала. Сами знает, тетки у нас голосистые.
Я в то время морковки прикупить шёл, слышу галдят:- Чёрен весь! Жилы стянуло! Вены повылазили! Так сквозь кожу и светятся! Лицо синее! Зелье яму сынок вчерася от знахаришки местного привозил. От больных ног, значится! Хозяин-то дородным был. Тучен! Оно и понятно- барин же! Исть изволил много и всего чего душа просит. Кого ему стеснятся? Вот ноженьки- то и не справлялися! Болели. Барчук на скляночку енту и грешит, потому, как псу дворовому дали- издох! Сынок- то рвёт и мечет! Обещат лекаришьку того живьём закопать! И всё по папеньке рыдат! Смотреть, как он, соколик, словно в тисках бьётся, силов нету! Страсть, как жалостливо!"
- Ясное же дело- не жилец я теперь! Вскочил на конька своего и в лес. Трусоват он был. Шарахнулся от очередного шороха, ногой за корягу зацепился и грохнулся. Я смотрю- перелом. Прирезал, что б не мучился, а то зверьё найдёт и живьём...- вздохнул Рун:- Сам пешком отправился, а тут волки!
Помялся и с опаской добавил:- И вы...
Пау, словно и не заметив его страха :- Погоня была?
Он, смущенно:- Не знаю, я же...
Оборотень перебил:- Быстро на Пепла и в глубь леса! По следам они вряд ли что поймут. Дохлые волки. Лошадь, причём, не подкованная. Мои гигантские отпечатки опять же. Попробуй- разбери, что тут было и чем закончилось?
Пепел:- Я бы, лично, плюнул на погоню. Ну, его! От греха подальше! Жизнь- то у каждого одна. Да и дождик моросит. Пару часов и смоет.
Лекарь вздрогнул, покосившись на говорящего битюга.
Пау в сердцах:- Вы как ребёнок! Видели же, как он волчью стаю?! Понятное дело- не простой конь! Нашли время пугаться! На спину и дёру!
Умотали поглубже в бурелом, спрятали знахаря на пушистой сосне и пошли охотиться. Не добыча- слёзы! Пяток зайчишек. Умяли по одному на рыло и вернулись за беженцем.
Пока он с дерева сползал, думали, точно грохнется и убьётся. Но слез таки! Весь в смоле, налипшей коре и иглах! Всучили ему добытые тушки и посадили на Пепла. Практически водрузили! Тело затекло и подчинялось плохенько. Первый раз- то он птичкой на коня взлетел, видать, от ужаса, а сейчас отпустило, размяк. Пришлось подсаживать. На старое место вернулись затемно. Оборотню ночь- дом родной! Видят не хуже дня.
Пау, закончив свежевать волков, бережно прилаживая шкуры себе за спину:- Новых следов нет, толи не искали, толи искали не здесь. Айда домой! Жрать хочется!
Домой так домой. За не полный час не то, что до берега, но и до самой избушки добрались.
Пепел, переплыв на остров, ссадил клерика и отряхнулся совсем по- собачьи, шумно, всем телом:- Это хорошо, что шкуры сняли. Вроде, обычная охота. Освежёванные тушки понятнее, чем шесть не тронутых звериных трупов.
Лекарь, входя за ним в дом:- Господа, я в лесных делах не сведущ, но, разве, зверьё их не съест?
Оборотень, заходя следом и прикрывая дверь:- Есть не кому. Поизвели мы хищников. Эти были пришлые. Мясо с ядом, опять же. Они такое чуют.
И занялся зайцами. Что тут скажешь? Пришлось покашеварить. Наши-то сырое с превеликим удовольствием, а лекарь- человек. Правда, пока варилось, первого червячка заморили пирогами. Это из-за коня, очень уж он хлеб любил, а нашему герою стряпня в радость. Было ещё вино. Очень кстати! Рун после второй кружки расслабился, перестав озираться и ёжиться. Да и разведённый огонь в печи делал своё дело. Тепло заполняло дом, делая его обжитым, уютным . В котле побулькивала каша. Аромат добротной еды и смолистых дров убаюкивал.
Через часок Пау выставил на стол два котелка. В обоих каша с зайчатиной.
На удивлённый взгляд доктора ответил:- Один вам, другой Пеплу. Я пирогами наелся. Возьму ещё парочку, но уже так, за компанию.
И слегка рыкнул на друга:- Не лезь в горячее! Нюх потеряешь!
Тот хихикнул:- Слушаюсь, батюшка! -и уже серьёзно клерику:- Он прав. Я ещё многое не знаю.
Как поели, Пау, моя посуду, спросил:- Не пойму я, чего вы так тряслись? Хотели бы убить, в дом бы не тащили. Можно было и просто не вмешиваться. Волки бы своё дело сделали. Мы их и позже пришибить могли.
Пепел, вздохнув: -Или совсем не трогать. Переборщил я с ними, позарился! Уж больно лёгкая добыча, не удержался.
- Лёгкая?- изумился лекарь.
Конь, мечтательно:- Угу! Прикинешься хроменькой потеряшкой, поноешь жалобно, они, дурни, сами так и прут!
Тряхнул гривой и тяжко вздохнул:- Теперь, правда, поумнели.
Пау весело:- Очень! От любого конского ржания сразу в бега! На счёт вас, Рун. Вот что думаю: пересидите у нас зиму, а по- весне до эльфийского мыса. Река тут одна. Плот имеется. Как в море вынесет, кричите громче. Живность тамошняя с виду грозная, но ручная вся, как есть. С младенчества с людьми. Все говорящие. Услышат- спасут, а нет, так течение само часов через пять к берегу прибьёт. Там так всегда. Я Эшу письмо напишу. Приживётесь. Место доброе.
Лекарь в изумлении:- Эшу?! Письмо?! А кто он вам сер Эш, Великий Бог Земли?
Наш герой:- Дедушка.
Подумал и добавил:- Правда, приёмный.
И рассказал клерику всю свою историю.
Тот впечатлился:- Подумать только! Новое племя! Так чего же тянуть?! Набрать паучков прямо сейчас. Растут же не быстро. Если вы позволите, я с вами. Какой там мыс?! Цель жизни найдена! Кто я был? Мелкий лекаришка в крошечном городке, а могу стать помощником создателя новой расы! Стоять у колыбели новой цивилизации! Что может быть прекраснее?!
Стало их трое.
Однажды вечером, когда друзья аппетитно хрумкали оленье рагу, Пау выдал:- В город нам надо.
Пепел:- На кой?
Друг:- А без муки как? Хлеба не будет. Крупа опять же, масло. Эх! Несушек бы нам! За каждым яйцом зимой не набегаешься, а тесту без него ни как! Тебе, опять же, корму закупить. Мясо мясом, а от обычной своей еды нос воротить не стоит. Мало ли как оно на теле скажется? Ты знаешь? Нет?! Вот и я нет! Подсказать не кому. Ты единственный такой. Будет противно- не ешь. Сену всегда место найдётся. Постели мягче будут. Клетка нужна опять же.
Жеребец, искренне веселясь:- Наказания ввести удумал? Так чего сразу под замок? Может, сперва, на цепь? Цепи нет? Мы- народ с фантазией, возьмем у Руна пояс и станем на нём сидеть. На пол положим и сядем.
Пау:- А как паучата подрастут, ты их ловить станешь? Дикое стадо недооборотней. Боязно. Разбегутся же в разные стороны, ещё и нападут, чего доброго.
Рун явно озаботился проблемой:- Это решётка очень мелкая нужна. Кузнец- то справится ли? Вопросы, опять же, на кой такое чудо?
Герой наш:- А мы сами скажем, что б ерунды не надумали. Приплывали к нам с мыса учёные. Заказали муравьёв набрать. Зачем? Да кто их знает?! Нам без надобности. Платят и ладно. Работа простая. Это не рысь изловить или медведя живьём доставить. Что там у этих на уме- не наше дело. Теперь о тебе, Пепел. Кони твоей породы- мирные увальни. Будь добр, веди себя паинькой.
Жеребец:- Ой! Не надо из меня тигру лютую делать! Тебе староста что сказал? Как овечка. Смирнее коровы. Вот какой я лапочка!
И глянув на насупившегося парня, добавил:- Да понял я! Понял! Ещё и телегу надо. У нас кроме недоуздка ничего нет.
Дальше, до глубокой ночи объясняли Пау как запрячь коня, используя подручные средства вместо упряжи. Заснули за полночь, а утром в город. Без лекаря, само собой. Пропал без вести и ладно! С собой тащить- судьбу искушать.
Пепел:- Значит, первым делом в кузнецу меня подковывать. Лошадь без подков - подозрительно.
Оборотень:- Да помню я. Помню. Завязать разговор, а там уже и про клетку.
Жеребец:- Угу.
Кузнец залюбовался:- Ай, какой красавец! У меня кобылка имеется. Как по- весне в пору войдёт, подружить бы их. За жеребчика, коли у них сладится, не обижу. Всё оставшееся время за даром перековывать буду. Хороший жеребец!
Пау кивнул. А вот с клеткой не вышло. Кузнец поскрёб заскорузлой пятернёй в затылке и отправил к ювелиру, пообещав проволоку "сладить за плату малую":- Ты ж охотник!- басил он:- Мне бы рога, копыта надо. Шкур бы кабаньих. А телегу не ищи. У меня как раз под твоего битюга имеется. Славный конь! Я отродясь таких мощных копыт не видел. Всё удивлялся, пока ковал. Кости- силища!
Ели сбежали от этого коваля. Рассчитались, за сеном и к дому.
На обратной дороге Пау шутливо спросил:- Ну, как?
- Ты о чём?- не понял тяжеловоз.
- Да я про невесту. Уважишь мужика?
Пепел неожиданно ответил серьёзно:- Я её мельком в загоне видел. Симпатичная кобылка, даже очень. Можно и навестить.
Оборотень наш разумно промолчал. Нравится и отлично! Для чего кузнецу заказанный хлам, он тоже думать не стал, просто привёз пару возов этого добра, да и сгрузил хозяину. Расстались со взаимным уважением. Он их лично, от работы оторвавшись, к ювелиру отвёл. Стали об оплате договариваться, а тот мнётся как красна девка на выдане.
Пау смотрел, смотрел да и спросил прямо в лоб:- Мастер, что не так? Видно же, гложет вас что-то, говорите прямо, не стесняйтесь.
Ювелир, маленький, худощавый мужчина средних лет, лицо миловидное, на русых вихрах первые, ещё ели заметные залысинки. Весь такой живчик, больше на попрыгунчика похож, чем на солидного золотых дел мастера.
"И как он работу свою делает? Там же сидеть часами надо, а его словно кто щекочет, пару минут спокойно постоять не может. Крутится да топчется на одном месте."- изумлялся наш герой.
Оказалось, всё на много проще. По - молодости, когда ещё сам себе товар выбирать ездил, золотишко там с серебром, самоцветы разные, застрял он в метель. Всего- то в паре часов от города! Распрощался с караваном и домой! Совсем недалече. Городок уже на горизонте маячил. Погода вполне себе. Лёгкая такая позёмка, конечно, была. Так ведь оно и не лето. Только к дому, а тут как завьюжит! В пяти минутах света белого не видно! В буран морозов не бывает, но ледяные порывы до печени достают. Накружился он тогда со своим тяжеловозом! Руку протяни- ни зги! Стена белая кругом, хоть глаз коли! Ветрище лютует! Встали они с конём и стали ждать. Часов через шесть стало по легче, хоть дороги и нет, но городок видно.
Жеребец, молодой крепыш вороной масти, дом учуял. Пахнуло, видать, городским духом. Дымком из трубы, печёным хлебом. Уж не ведомо как, но он уверенно тронулся с места и резво пошёл, тараня сугробы. К жилью рвался. Не подвёл! Прямо к городской стене и вышли. Там и до двора рукой подать. Ввалились на подворье оба в изморози и противных снежных катышках. У коня так вся шкура колтуном, не смотря на попону. Мастер сам лично любимчика своего досуха обтёр, накормил от пуза и только тогда в избу пошёл. Ему бы к лекарю! Но дело молодое- работы много. Ну, и что, что в ребре кольнет, спину заломит, в колене нет- нет, да стрельнет? В баньку сходил, на печи ночку отлежался и за заказы! Оно и в ранние годы хворь не просто наведывалась, можно сказать, жить переселилась, а под старость совсем житья не стало! Скрутило так, что иной раз ни встать, ни сесть! Целители всех мастей руками разводят:" Запущенный случай! Ни чего поделать нельзя. "
Тут ему одна бабулька- знахарка и подскажи:" Ты, милок, спесь-то скинь, про барство забудь. На шкурах спи, ими же кутайся. Очень ломота овец да собак не жалует. Отступает перед ними." Он тулупчик свой видавший виды отыскал, на кресло постелил, поясницу и ноги им укутал. Не сразу, но и правда легче! Вытянул драный старичок хворобу из тела! Сам-то рвань рванью, а избавил! Вот и надумал он спальню всю да кабинет мехами застелить. Проще всего овечьи, козьи да собачьи. Только дух от них сильный. Не солидно! Вот, если бы парень ему в этом деле помог! Он бы цену скинул и пушнину в стоимость засчитал. Проволоку- то от кузнеца всё равно дня три ждать придётся, кабы не больше!
Пау:- Набить набью- не вопрос! Да и запас имеется. Только выделка- дело долгое. Этак я и за всю зиму не управлюсь. Волчьих и сейчас тюка три, медвежьих много. Барсук, куница, росомаха опять же. Бобровые имеются.
Тот чуть в ладоши не за хлопал:- Несите, молодой человек! Всё, как есть! У меня деверь по этой части мастерские имеет. Он и сделает.
Договор этот обоим в радость. Пришлось, правда, туда- сюда побегать, но оно того стоило. Почти за всё мехом сочлись.
"Почти"- это он ещё и должен остался.
Пау:- Оленьи, кабаньи надо ли?
Тот :- Очень! Я ими мебель перетяну или стены обошью. А много ли?
Охотник, не спешно прикинув в уме:- Так воз. Не меньше.
Ювелир:- За всё пять золотом.
Герой наш:- Тогда два. Рога, клыки, копыта докину. Пепельницы там из них, подставки, ножки для мебели, ручки какие. Вам виднее. Заячьи, десяток кротовых и мелочь всякую туда же. Это я про шкурки.
Ювелир:- Мелочь?
Оборотень:- Ну, да! Пара лисиц, выдры с десяток, белки...Чего оно у меня пылиться будет? Ещё моль пожрёт, а вы с деверем их к месту приспособите. Вдруг сгодится.
Разошлись полюбовно. Мастер лучился от счастья. Наш пушной хлам сбыл. Выделывать лень, выкинуть- рука не поднимается.
Клетка вышла знатная! Высоченная, просторная! Чудик этот по незнанию решил, что они в неё муравейник целиком сыпать будут. Весёлый человек! Одно слово- горожанин!
Пепел морду хмурил, от избы в город бегая, но за ведро мочёных яблок и квашенную с брусникой капусту в каждый приезд, готов был на многое.
Торговки дивились:- Эк ты, хлопче, животину балуешь! Кажный раз как брата родного потчуешь. Не жирно ему будет?
На что Пау отвечал степенно, с достоинством:- Я - охотник. Конь ентот меня в лесу ни разу не бросил. Волков, медведей не забоялся. Шкуры, опять же, ихные, хошь и фырчал, но на себе пер. Раз паука огромного видали. Токма он и спас. Я-то не сообразил, хотел по берегу, а ентот, умница, до воды и вплавь. Я ужо дома понял- догнал бы нас по земле шестилапый, а в плавь, вадать, не силён. Оно и верно. Как ты не вымахай, а грести-то не чем.
Бабьё:- Как не чем? А ноги-то где?
Оборотень:- Да каки там ноги! То-то и оно, что палки палками. Он же паук, хошь и огромный. А дрын енто не весло какое, той же лапой загребать всяко сподручнее. Так что он, родимый, в тот раз спас! Как есть от беды унёс!
- Ах, ить! Страсти какие! - заохали бабы.
-Вот!- продолжал он важно: - А как зима! Цены ему нет! По грудь в снегу, а прёт! Не взбрыкивает. Второго такого не найти. Я его жеребёнком с эльфийского мысу взял. За работу.
Те, чуть ли не хором:- А дорого ли дал?
Он:- Всё лето пахал на них, как проклятый! Ни сна, ни продыху! Мало того, что со стройки не вылазил, так ещё то бабочек им особых живьём добудь, то зверя какого отлови да целёхоньким доставь. Животину сложно, но можно, а ,вот, чем мотыльков ентих кормить в дороге? А им живых подавай!
Тётки:- Да кому букашки надоть? Для какого такого делу? Ты спрошал?
Он:- Упаси Великие! Они ж там все чародеи на науке помешанные! В лягуху обернут и опыты начнут ставить! С них, пожалуй, и не такое станется! Наше дело маленькое- платят и ладно!
Торговки :- И то верно! Бережёного Бог бережёт!
Закупились кадушками с яблоками, да капустой.
Бабёнки:- Куды столько?
Он:- Для делу! Как буран в чаще застанет, я домой дороги не найду. А он чует. Только как заставить? Скажу ему на ухо:" Иди к избе! Вкусного дам!" Так он вперёд вьюги бежит! Придём, я ему ведро капусты али яблок. Тут всё честно. Раз обманешь- больше не поверит."
Так вот и болтали. Слово за слово! Насилу от этих балаболок отвязались. Вы не подумайте чего дурного, мол, парни наши совсем ополоумели! Нужного не купили. Одно баловство! Ни чего подобного! Сколько раз они груз в город возили? То кузнецу, то ювелиру. То-то! Домой-то не пустыми возвращались. Это уже так! Для радости.
Вошли в лес.
Пау:- Фу! Умотали меня тётки эти! Как только языки у них не отвалятся?!
Пепел весело:- Ну, ты и мастер! По- простому лопотал знатно! А уж как меня расписал! Я чуть не прослезился! Паучков- то своих где искать будешь?
Тот отмахнулся:- Я же сам паук, знаю, где они зиму коротают. Найду! Мне ювелир тут банку подарил. Крышка на ней ещё мельче, чем клетка. Хотя, куда уже?
Конь хитро сощурился:- А ему чего наплел?
Друг весело:- Для бабочек.
Жеребец- Ну! Ну! Бабочки, так бабочки!
До дому шли довольные. Шутили, смеялись.
К ночи Пау в лес собрался.
Жеребец:- Ты чего это? И без меня!
Он:- Я за пауками. Мне что день, что ночь- всё едино. А ты уж жуй свою капусту. Вижу же- нравится! Так ты её смачно нахрумкиваешь- отрывать жалко!
Может, оно и верно. Какой из коня сборщик пауков? А защита скорее Руну нужна, чем Пау. Найти-то нашёл, только от осинки не родятся апельсинки. Паук пауку рознь. Он-то сам, хоть и прилетел на паутинке, а крестовиком был. Обычно, они таким не балуются- тяжелы для полётов. Это ему тогда по- малолетству сбрендило. А в лесу кого найдёшь? Косиножки полудохлые. Лапки длинные, тонюсенькие. Тельце маленькое. Да кто бы подсказал тогда? Принёс, стал выхаживать. Часть не проснулась, но большинство ни чего- выжило! Так и стали зиму коротать. Рыбалка, охота. Поставят коню пирамидки, что с мыса остались, чтоб не скучал. Он- смотреть, они- за удочки! А как стемнеет, жеребец с пауком на охоту, а лекарь на чистые пирамидки свое знания записывать. Дело не хитрое. Угол у неё верхний поверни, на сдвинутый край поставь и вещай себе для потомков! А, если, сдвинуть да основанием о стол, к примеру, легонечко стукнуть, то начнет показывать. Всё как живое. И картинки и голос. Учись, сколько влезет!
С птицей решилось само собой. Не утерпел битюг! Как ударили морозы, наведался на хуторок.
Пау, сметая иней с лошадиной шкуры:- Всего четыре двора, говоришь. Вроде, больше было?
-Пустуют.- отвечал жеребец, пофыркивая:- Половину уже на дрова растащили. Там же все родственники. Живут пьянее пьяного. Нормальный люд давно уже съехал. Благо, город рядом. Там на рабочие руки всегда спрос. А эти воруют, орут по ночам. Уговоров не слушают. Староста того же поля ягода. Не убивать же? Вот и опустела деревенька.
Лекарь, не веря своим ушам:- И староста?
Битюг, становясь поближе к печки:- Мне не веришь, Пау спроси. Он его видел. Одно слово- пропойцы. Скотины и той не осталось, ни пса, ни кошки. Птиц немножко. Да и то! Смотреть жалко. Конем на все дворы уже тогда был я один. Жребий бросят, кому выпадет, тот общее поле и пашет. Идёт такой забулдыга с похмелюги дикого зверя злее. Остальные- то пьют. Вот он матерится да меня лупит. Зло вымещает. Сколько раз рёбра ломали, и не упомню. Его- то поутру другой не везунчик сменит, а я в селе один. В урожай и сенокос та же история. Напьются и дубасят. Развлекались так. Даже не подковали, изверги!
Пау:- Нам бы ночью туда наведаться. Запасов набрать, птицу прихватить, если лисы с хорьками проворней нас не окажутся. Самогон разлить да деревню сжечь.
Рун аж на лавке подскочил:- Какой ночью?! Сейчас бежать надо! Там же дети! - и осёкся:- Или ты и их?
Пепел презрительно фыркнул:- Дети? Да малышни там лет десять, как не было! Мрут младенчики. Они же их не кормят! Нажрутся и забывают. Сам рассуди, какое молоко с браги? Дитё на таком выживет? Скажи мне, лекарь? Нет там ни какой ребятни.
Темнело быстро. Зима же. Клерик, как ни отговаривали, отправился с друзьями. Чего попёрся, спрашивается? Впотьмах слепошарее крота, а туда же! Да и Боги с ним! Но обратно же поклажу тащить. Саней нет, только телега. Можно во дворах поискать, только скорее русалка в пустыне отыщется, чем там что- нибудь путнее. Обратно коня нагрузят, знахаря куда? Он же пёхом башку свернёт или ноги переломает! Убеждали, объясняли! Бесполезно!
- Ладно.- сдался оборотень:- Обратно тогда на мне.
В дороге он ещё пару раз сапог посеять умудрился. Купили обновку в зиму, да с размером промахнулись. Нашли, конечно! Нюх- то на что? Только вся в снегу потеря! Чего доброго, простынет ещё!
На третий раз Пау не выдержал:- Давай ко мне. На заднюю часть обопрёшься, на голову ноги поставишь. Спина широкая. Не свалишься.
Жеребец:- А хитин?
Друг не понял:- И чего?
Конь пояснил:- Тебе- ни чего, а он весь зад изранит. Ты сам себя не рассматривал. Там щетина в пол- ладони вымахала. От того ни мешки, ни наездника тебе уже не возить. Заматерел. Ты же крестовик, а не лесной паучок. Да тут и ходу- то всего ничего осталось. Как доберёмся, пусть портянки потолще сделает из тряпья какого, а сейчас руками придерживает или пальцы на ногах растопырит.
С горем пополам, но добрались таки. Помните первый визит? Запустение и всё такое, так вот, сейчас- реальная разруха. Словно здесь войско прошло. Целых домов нет. В жилых окна битые подушками заткнуты, досками заколочены. Крыши все залатаны чем попало. Заплаты вкривь и вкось. Крыльца ни одного целого, ставней просто нет.
Рун:- Да! Какие уж тут дети?!
Нашли не много. Сена ветхий стожок, зерна и круп с мешок. Всё, кроме сена, ссыпали вперемешку. Себе такое варить боязно. Грязюка кругом. Курам взяли. Отловили тощих птиц штук шесть. Всё! Ни инструмента нормального, ни перины путней. Шаром покати! Собрали трупы с улицы в одну избу, разлили самогон да брагу. Чего доброго, а этого зелья телеги на две хватило бы точно. Тряпьё в кучу, подожгли и домой. Рун портянки делать не стал, побрезговал. Оно и правильно. Последний бродяга милее пахнет, чем эти лохмотья.
До самого леса знахарь хмуро молчал и, наконец, не выдержал:- Как они зимовать- то собирались?!
Пепел:- Известно дело как! Разбоем. Путников грабить да жрать. Народ в город ремеслу обучаться или на заработки часто ходит. К себе заманивали. Идёт путник, а на обочине дедок с вязанкой. Обычное дело, притомился, сел на хворост, отдыхает. Кто старичка бояться станет? А он:" Мил человек, куды путь держишь?" Тот ответит. Чего не поболтать, новостей не поспрашивать? А этот одуванчик седенький:- " Так, ить, метель же скоро! Наши-то от того в твоё местечко, куды ты путь держишь, и не поехали. Примета верная. В ночь в пургу боязно. Волки шалят опять же! Так-то отпугнёшь, а за снегом попробуй разгляди? Да и здоровью вред. Зипун зипуном, а продувает насвозь. Коли прихворнёшь- совсем беда! В дорогу-то все по- делу. Не за соплями едут! Я-то, старый дурень, уж сто раз пожалел, что попёрся. Надо было мужиков послать. Хотя, надобности в том особой нету. Решил стариной тряхнуть, прогуляться. Ну, ходил бы себе по деревне! Нет же! Понесла меня нелёгкая! Я это вот к чему. Давай- ка ты завтра с нами, тоды мы ещё один воз соберём. Возница один из нашенских прихворнул. С конём-то управишьси? Коли да, то айда в деревню. К детю путь держим, к младенчику. Конягу того со скарбом в подарок. Внученька моя разродилася. Славный, говорят, мальчуган. Крепенький малец! Ты поешь, отоспишси, в баньке попаришси, а утром на облучок да за возжи. Ноги- то свои, не казённые. Не жалко? Пехом да зимой, оно, ой, как не близко. А так, тебе- благо, нам- помощь."
Кто откажется? А там навалятся всем скопом и того. Людоеды. Я сам ни раз слышал. На морозе- то ждать зябко, вот они меня запрягут в сани и на обочину. В сене да тулупе караулить куда как теплее. Я же по началу конём видным был. Так же вот хозяина моего заманили банькой да ночлегом. Тогда ещё и скотина была и избы справные.
Замолчал. Шумно вздохнул и продолжил:- Чего это мы на холоде?! Дома поговорим.
Добрались без приключений. Куры только какие-то странные. Битые что ли? Чуть шелохнёшься, они врассыпную! А как отъелись да освоились- ну, чистые собачата! Хвостиком за всеми ходят, на руки норовят забраться. Это лекарь разбаловал. Всё наглаживал пеструшек. Народ спать завалится, те под бок или коню на спину.
Однажды Пау, пытаясь тряпкой согнать со стола вконец обнаглевшего петуха, сказал:- Вот уйдём мы к лету, убить рука не поднимется. Как они тогда? С собой взять? Так они совсем обнаглели! Попробуй в клетку посади? Такой ор поднимут! Весь лес на уши поставят! Да и пес бы с ним! Но примчатся же любители курятины! Придется убивать и убивать. Этак за нами дорога из трупов тянуться будет. Надо и их моей кровью, глядишь, заматереют. Да и петух маньяк какой- то! Каждые четыре часа орёт как резаный! Глядишь, мозгов прибавится- заткнётся со своим "кукареку".
Жеребец:- Путних вояк из них не выйдет, но тревогу поднять смогут. Опять же, любую лису или хорька удивят.
Скажу сразу, ошибался. В этом поколении и правда нет, а вот следующее размерами индюка перещеголяли, были цепного пса злее. Когтями и клювом так орудовало, любой мясник обзавидуется! Правда, с речью не задалось. А так, очаровательнейшие монстрики, я вам скажу! Даже волки предпочитали их не замечать. Один- не страшно, а если все да на морду, прямо к носу и в глаза?
Но вернёмся к нашим.
Клерик Пеплу:- А ты что дальше думаешь? С нами или как?
Тот:- До места провожу и освоиться помогу. Брёвна возить, охранять. Как вы обживётесь, я вдоль реки к мысу двинусь. Коню в табуне любо. Только по- весне к кузнецовой кобылке загляну. Хороша , плутовка!
Пау, почёсывая за ухом:- Зачем же пёхом-то? Плот отстроим, ляжешь на него, мертвым прикинешься и плыви себе до самого моря!
Он, весело фыркнув:- И то верно! Но кузнецову красотку всё- таки навещу.
Навестил. Жеребёнок получился- чудо! Сам молочно- белый, хвост и чулочки пепельные. А шкодливый- сил нет! Забрался как- то в огород и давай угощаться! Кузнец его дрыном, а он хозяина матом! Тот его в охапку и к лекарю. У того как раз эльф с мыса гостил.
Глянул и говорит:- А чего вы хотели? Отец-то явно оборотень.
Зубы посмотрел:- У! Да мы ещё и ядовитые! Скоро кроме травы мяса запросит. Желаете продать?
Кузнец и продал. Малыш ему напоследок такое загнул! У видавшего виды эльфа уши зарделись.
А через пару лет в гости забежал.
Просто зашёл в кузню и говорит:- Привет! У меня на спине торба, в ней золото. Мамку побереги.
Кузнец:- Как оно там, на мысе?
Он:- Замечательно! Ни пашу, ни бороню. Я по военной части. Ты деньги бери и айда на мне на рынок. Знаю я тебя! Матушка-то наверняка опять с пузом! Тяжести ей таскать ни к чему, а я и не замечу. Ну, чё стоишь, как не родной? Запрягай и потопали.
На базаре мастер не знал, что и думать! Этот шельмец уже здесь побывал. Комплиментов тёткам наговорил, с мужиками о делах пообщался. Время-то весеннее, самая пора жеребят заводить. Ему предложили, он не отказался. Задержался ещё на пару деньков в этом милом месте. Народ- то губу раскатал. Всем красавца- коня хотелось. Ох! И намаялись они с этим потомством!
Спору нет! Статью вышли все на загляденье! Мощные, холёные. Парода в каждом шаге! Но говорящие!
Ты его седлать, а он тебе:- Что, пьянь кабацкая, вчера нажрался восмертинушку! Валялся во дворе свинья свиньёй! Песни пяненький орал! Соседи хихикали. Позорище!
Мужику, хоть сквозь землю провались! Только жёны и довольны. С таким конём шпиона не надо! Можно мужа смело со двора отпускать Хоть в трактир, хоть на ярмарку. Всё донесёт, всё перескажет!
Но это когда ещё будет? Печь хрустит поленьями. Мясо на углях млеет. Благодать! Это я про наших. Что там у кузнеца и его кобылы, мне без надобности. Хотя, думаю, не хуже. Так же тепло и уютно. А в бывшей рыбачьей избушки гармония! Выжившая паучья мелкота всё ещё обитает в баночке на свежих яйцах, мясе, рыбе да кровушке пращура. Банка вполне себе открытая лежит на боку в клетке. Рун понаставил туда горшков с цветами, веточек понатащил, черепки какие-то под воду и снедь расставил. Всё кудахтал, как бы детки лапки не поранили! Обошлось. Растут ребятки! Наелись и шебуршатся по своим делам. Петух, крылатым чудищем распластавшись на подушке, сопит и в ус не дует. Солнце почти в зените, он и ни звука! Сладенько так подхрапывает. Подрос, что твой страус. Куда как крупнее индюка будет. С пяток несушек, значительно массивнее своего кавалера, с соломенного тюка лениво наблюдают за лекарем, собирающим яйца. Одно в стряпню, одно деткам, одно клерику в яичницу, остальные в кашу Пеплу и тем же курам. Яйца всегда собирал Рун. Сейчас управится, всё поделит и к своим красавицам кормить их только что не с ложечки да приговаривать: " А у кого это такие пёрышки замечательные? Коготки острые лапки сильные? Кто у нас красотулечка? Кому ушко поцеловать? Давай шейку почешем, спиночку погладим! Да ты моё золото!" И так пару часов к ряду ко взаимному удовольствию. Лежишь себе в тепле у печки. Хорошо! Жеребец дрыхнет, ухом подёргивает. Сейчас Пау чуток понежится, а там за стряпню, в лес на охоту или на озеро. Мирные деньки, размеренные!
На улице ни мороз- морозяка! Впился в этот мир, как бездомный пес в баранью лытку, зло, голодно. Хрустко затрещали стволы деревьев. Серебристый куржак вздыбился на ветках колким инеем, ощетинился игольчато- пушистой белизной. Сугробы холодной звёздной россыпью. Солнышко льдистое, нестерпимо ярокое, студёное. Куда ни глянь- глазу больно. На узорчатых окнах наледь в палец толщиной. Всё, что могло спать, уснуло, остальное попряталось. Ни слышно, ни видно. Сами на улицу только по нужде, да за дровами, благо, пару возков ещё летом прикупили. Сподобились. Ну, и Пепла потеплу расковать успели, правда, не без скандала.
В уговоренный час пришли к кузнецу- ковалю, а он ни тяти ни мамы! Пьян во смертинушку! Ладно бы только это! Как узнал за чем пожаловали, разорался ни на шутку!
- Ты- говорит:- Парень, совсем в лесу своём сбрендил! Конь без подков, что дитя малое без обувки. Да ещё в зиму!
- Пойми же ты, дурья башка!- в сотый раз объяснял ему оборотень:- Нам же в тайгу! Копыта те же ногти, растут постоянно. Мастера пару раз в месяц вынь да положь! Где я тебе кузню в лесу найду?!
Но пьяному уговоры что козлу серенады.
- А неча по чащёбе шастать! Я те во чё скажу. Поскользнётси, ногу сломает. Хоронить будешь!- упрямствовал тот.
Пау, сверепея:- Да с чего ты взял-то, что мы на лёд попрём? Это у вас в городе санями накатано, людьми натоптано, а в чащобе сугроб по брюхо! Захочешь- не грохнишься!
А тому хоть кол на голове теши!
- Не желая!
И понеслось по кругу.
Пепел терпел, терпел и рявкнул! Так доходчиво в Древних, душу, мать пояснил, что мастер враз проникся, быстренько расковал жеребца и , не прощаясь, в дом упылил. С той поры ни то что пить бросил- смотреть на неё, проклятую, не мог. Запаха не выносил. Молодец, конечно! Только нашим-то с того что? Живут себе поживают. Мороз пережидают.
Избушка махонькая, толком помыться негде. А жеребчик нашь- мясоед. Обычные лошадки сенцо да овес трескают, редко когда пшеничка с морковкой перепадёт или хозяин яблочком побалует, и то пахнут. Наш молодчик мясо жрет, рыбкой закусывает, яичком запивает. Прочая снедь так, для разнообразия.
Коней, опять же, моют. А этого негде, от того и дух такой, хоть топор вешай! Вылитый медведь по весне из загаженной берлоги вылез. Прощу любить и жаловать! Вонь страшная! Ему и самому не очень. Вот и удумал до молодого ельничка прошвырнуться, жирок растрясти. Зачем ельник? Так на колком лапнике поваляться в мороз самое то! Игольчатые ветки и колючая наледь Не хуже скребка со щёткой! Основную грязь снять, а ежели что и останется, то отмыть будет проще. Не так хлопотно.