Я заметил ее в толпе раньше, чем она заметила меня. Она была странная, непохожая на других женщин. Но эта была не та непохожесть, что заставляет мужчину выделить женщину из череды прохожих, и, сгорая от желания и предвкушения, отправиться за ней, назвав своей единственной. Нет, Урсула Хромая Ворона отличалась от других не красотой или грацией, хотя и уродливой ее назвать было нельзя.
Ее выдавали глаза. Они были и безумными и умными одновременно. И отсутствующими и проникающими в самую суть. И сама она то двигалась будто бы во сне, ничего не замечая вокруг, со взглядом таким пустым, что казалось, дух покинул еще живое тело, а то вдруг преображалась, и ничто не могло ускользнуть от ее всевидящего ока.
Мне было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что кто-то из Высших открыл ей часть знания, которое, и здесь я сходился во мнении со всеми Советниками Отца, не было нужно людям.
И ей оказалось достаточно одного взгляда, чтобы узнать меня. Именно узнать, ибо объявленная ведьмой, чудом избежавшая костра, она пришла в Дейкерен ко мне.
К моменту нашей встречи на площади она уже успела разузнать обо мне все, что только можно. Распорядок жизни, привычки, знала в лицо всех моих людей и даже умудрилась поговорить с Ивсом Шраудером. Он рассказал ей обо мне все, что знал. А знал он достаточно. Впоследствии Ивс, рыцарь и старый воин, преданный мне и своему хозяину до мозга костей, со слезами на глазах абсолютно искренне отрицал, что вообще знает о ком идет речь. Урсула стерла из его памяти всякое воспоминание о себе. Понимая это, я проявил несвойственные мне мудрость и милость и отпустил Шраудера с миром, чем несказанно изумил Мелвенрайта.
Именно от Ивса она узнала, что я иногда хожу по городу без охраны, лишь с фаворитом, а иногда и вовсе один. Порой у меня действительно возникало непонятно откуда бравшееся желание оказаться простым горожанином и пройтись по площади, по воскресеньям наполненной запахами жизни, шумом толпы, звуком цокающих о мостовую подков и криком рыночных торговцев.
В тот раз я был с Николасом и Аланом, но она, уже так долго просидевшая в засаде, решила не обратить на это внимания, боясь в очередной раз надолго упустить меня из виду. Улучив момент, когда я остановился и Ник, вставший по левую руку от меня, отвернулся, она подошла и внезапно взяла меня за руку. В этот момент Ник повернул голову и увидел прямо перед собой босую женщину в длинной грязной ниспадающей одежде с растрепанными черными волосами, схватившую за руку его хозяина. Он ударил ее, отбросив к какому-то прилавку, где она навзничь упала на мостовую. В тот же миг он сам, не издав ни звука, схватился за сердце и упал. Сзади я услышал лязг металла, когда Алан достал из ножен меч. Затем он сделал три больших шага, приставил его к горлу лежавшей на земле женщины и взглянул на меня.
Я отдал бы приказ убить ее, если бы она просто подошла ко мне. Если бы просто оказалась рядом. Но она взяла меня за руку.
Если два человека обладают какой-то одной тайной, или знанием, или их объединяет что-то еще, неведомое другим, одному из них очень трудно оттолкнуть второго, даже если он не хочет этого второго знать.
Силы ее были ничтожны по сравнению с моими и она, осознавая это, сделала ставку на змеиную тактику, улучив момент и ужалив меня, предварительно загипнотизировав, чтобы я не смог отразить ее выпад.
Она взяла меня за руку, парализовав мою волю. Теперь она лежала на земле, ее волосы спутались и разметались по грязи, но ее это не тревожило. Также и холод стального лезвия на пульсирующей вене не занимал ее внимания. Безумный и проникающий взгляд ее был направлен на меня и только я был интересен ей. Несколько секунд мы смотрели друг на друга в окружении притихших торговцев и зевак, ставших свидетелями этой сцены.
"Пусти меня к себе, Чернокнижник." - Звучало у меня в мозгу. Я стал сопротивляться этому сигналу, выраженному в форме далеко не просьбы, а приказа. Однако теперь было уже слишком поздно. Я проиграл эту молчаливую битву с самого начала, и мы оба знали это.
Я дал знак Алану отпустить ее и приказал ему помочь ей встать. Уверенный в том, что Урсула убила Ника, я подошел и провел рукой по его груди. В этот момент он открыл глаза. Тогда я со вздохом облегчения шлепнул его по щеке и пошел сквозь толпу по направлению к Террас-Лейн.
Когда Гертруда увидела мою гостью, входящую в двери вслед за мной, она выронила из рук кувшин с водой, который звонко разбился о каменный пол. Урсула же подошла, как ни в чем ни бывало встала в лужу воды своими босыми ногами и замерла, уставившись в пространство остекленевшим взглядом.
Трудно жить, постоянно осознавая себя в этом мире, когда ты знаешь больше, чем твоя голова в состоянии вместить. Когда ты знаешь, каким было начало и каким будет твой конец. Трудно быть маленьким тряпичным актером в этом придуманном не тобой спектакле, смиренно начинающим, продолжающим и заканчивающим свой день унизительной мольбой о милости, обращенной к непостижимому и неведомому Режиссеру, но во сто крат труднее каждое утро выходить на сцену, если тебе однажды было дано истинное зрение и ты увидел нити, берущие начало в твоем теле и уходящие в непроницаемую тьму у тебя над головой. Жизнь теряет смысл, мир теряет краски и цинизм вытесняет все другие чувства и мысли, когда ты не просто предполагаешь, что ты игрушка, а точно знаешь, что это так (именно это было причиной разногласий между мной и Отцом, причиной моего упрямства и это легло в основу моего неповиновения). В какой-то степени мне было жаль эту женщину, теперь стоящую посреди залы с поникшими плечами, однако нужно было сказать, что она не только смогла выдержать груз непосильной ноши, но и использовала данную ей силу и знание. Более того, несмотря на явные признаки потери контроля над собой, которые я в другом случае классифицировал бы как сумасшествие, у нее был четкий план действий. И я был частью этого плана.
Она все еще стояла в воде посреди обломков кувшина, когда Алан снял с меня плащ и мы поднялись по лестнице. Ник остановился рядом с Урсулой и посмотрел на меня.
"Оставь ее. Она очнется и сама придет ко мне"
Ту ночь, не в силах противостоять чарам, я провел с Урсулой.
- Почему тебе не обидно, когда они кричат тебе вслед "Хромая Ворона"? - спросил я ее в глухой ночи, когда мы лежали в моей спальне.
- Потому что это правда - она усмехнулась. - Люди глупы и слепы, мой лорд, но порой они бывают метки и остроумны в своих суждениях. Ну посмотри. - Она села на постели, встряхнула гривой своих волос, взъерошила их и сгорбила спину. Действительно, не требовалось большого воображения, чтобы увидеть в ней ту самую нахохлившуюся ворону. При этом глаза ее посверкивали также умно и напряженно, как у этой замечательной птицы.
- А почему ты хромаешь?
- Ты же знаешь... - Она взяла мою руку и принялась целовать ладонь и запястье.
- Я все знаю, но предпочитаю, чтобы люди говорили со мной.
Она улыбнулась и наклонила голову в знак согласия.
- Десять лет назад, когда я впервые услышала Голос... - Она замолчала, задумавшись - Я уже больше не могла жить в семье. Я прозрела, мой лорд... И вдруг увидела своего мужа таким, каким он был на самом деле, грубым, грязным, невежественным кузнецом, который не знал ничего кроме своего ремесла и смотрел на небо только когда у него чесалась шея...
Я тихо засмеялся и снова подумал о владельце злосчастного Голоса, которому, видимо, больше не с кем было поговорить кроме этой несчастной крестьянки, которой он походя сломал жизнь. Лишь много позже я узнал, кто был тем Голосом и что ничего никогда не бывает просто так.
- ... и я увидела, что у моих детей точно такое же будущее и в жизни своей они не познают ничего, кроме нужды и непосильной работы. Однако при этом я знала, что это есть их судьба и я бессильна что-либо изменить. И тогда я сменила имя, ибо я больше не была той слепой овцой, что раньше, и ушла жить в лес. Мне не было ни страшно, ни одиноко, ибо я познала причины страха и легко поборола его, а Голос не давал мне остаться одной, у него были ответы на все мои вопросы, и чем больше я узнавала, тем больше жалости и презрения я испытывала к людям и тем меньше мне хотелось жить среди них.
На этой фразе я испытующе взглянул на Урсулу, затаив дыхание, ибо теперь она точь в точь повторила мои собственные мысли.
Однако она не обратила на это внимания и продолжила.
- Девять лет я жила в лесу, пока мой муж в очередной раз не попытался меня поймать... Он и до этого нападал на мой след несколько раз, но мне удавалось уйти. Теперь же он был не один и они охотились на меня, будто бы на дикого зверя. Я хорошо выучила лес, и, как обычно, ушла бы вверх по ручью, сбив со следа собак, но они оказались хитрее, чем я думала. Не пройдя и десяти ярдов по воде, я запуталась в расставленной сети. В одной из сетей, ибо наверняка весь ручей был опутан ими... Они знали, что я побегу к ручью, куда же еще. - Она помолчала и усмехнулась - примитивно, но действенно. Они притащили меня в деревню, заперли в сарае. В щель я видела, как все от мала до велика собирали дрова и ветки и тащили их к центру деревни. Они веселились при этом, лорд Чернокнижник. - Урсула подняла брови и взглянула на меня, я пожал плечами, показывая, что мне это неудивительно. - Они, конечно же, приставили к двери сарая охрану. Это-то их и подвело. У меня не было бы шансов избежать костра, если бы они просто покрепче заперли дверь. Это ведь только ты можешь проходить сквозь запертые двери.
Она встала, заменила несколько погасших свечей на новые, вытащив их из ящика стола, будто бы у себя дома.
- Откуда ты знаешь?
- Предполагаю. Просто предполагаю, мой лорд, что сила твоя велика. Однако не безгранична - тихо, себе под нос добавила она. - И хочешь знать, почему я пришла к такому выводу? Очень просто. Потому что ты живешь на земле. Хоть и в одной из главных ролей, но все равно участвуешь в спектакле. А это значит - она обернулась ко мне с усмешкой в глазах - что не всегда только ты дергаешь за ниточки, но и тебя тоже...
Разобравшись со свечами, она снова невозмутимо забралась в постель.
В один миг она облекла в словесную оболочку то, что мой весьма неглупый отец чувствовал инстинктивно, но так никогда и не смог сформулировать. Неплохо для темной безграмотной крестьянки. Тот Голос времени даром не терял.
- Продолжай дальше свою историю - приказал я.
- Да, - кивнула она - охрана. И я прекрасно понимаю их. Быть так близко к пойманной ведьме и не развлечься? Их было четверо. Двое из них зашли ко мне. Как раз это-то и было мне нужно. Один был пьян и держал в руках лук. Они стали глумиться надо мной и вдруг тот, который был пьян, приладил стрелу к тетиве и выстрелил в меня. Это произошло случайно, ибо они были приставлены лишь охранять и не имели права причинять мне вреда. Стрела попала мне в ногу и я не смогла сдержать крика. Тот, что был трезв, толкнул своего приятеля и они стали выяснять отношения. Те двое, что были снаружи, вбежали в сарай, чтобы узнать, что происходит. Я поняла, что мой план бегства висит на волоске, ибо на мой крик вполне могут прибежать и другие. Нужно было действовать. Их было всего четверо, мой лорд. Мне не составило труда убедить их отпустить меня. Это так... занятно, когда ты можешь убедить людей, что лучше будет, если они сделают по-твоему. Только что они сгорали ненавистью к тебе, и тут же открывают двери и выпускают тебя на волю... Согласись, лорд Чернокнижник? Вот и человек по имени Ивс Шраудер был очень любезен со мной... - Она улыбнулась и провела рукой по моей груди.
- Это называется гипноз, Урсула.
- Неважно, как это называется. Стрелу я, конечно вытащила, но вот с тех пор хромаю. Но физические недостатки не помешали Хромой Вороне дойти до великого и ужасного главы Дейкерена, к которому у нее есть дело. - Она поднялась и села, глядя прямо на меня - и глава Дейкерена выслушает ее, потому что она ему нужна... - Голос ее стал тихим и вкрадчивым, она стала покачиваться из стороны в сторону то закрывая, то открывая глаза. Рука ее то и дело легонько касалась моего плеча.
- На меня это не подействует, Хромая Ворона. - Я засмеялся и отбросил ее руку.
Она кивнула.
- Я предполагала это и теперь просто попробовала. А вдруг? - И она тоже засмеялась. Меня погубило то, что тут я почему-то решил, что она оставила попытки воздействовать на меня, хотя на самом деле она лишь бросила пробный камень и отвлекла мое внимание этим показным покачиванием. Я стал слушать ее дальше, уверенный в том, что она побеждена. - И тем не менее. Джулиус, - она впервые так дерзко назвала меня по имени, и, не дав мне возразить или осадить ее, продолжила - ты силен и могущественен. Но тебе не хватает хорошего советчика. Я могла бы помогать тебе. Знаю, знаю, ты любишь беспрекословное подчинение. Прекрасно. - Она встала с кровати и опустилась на колени на пол, склонив голову. Когда она подняла ее, передо мной была уже будто бы другая женщина. Преображение было во взгляде, в осанке, даже в чертах лица. Она вдруг стала удивительно привлекательной, сильной, таинственной и манящей. И в то же время смиренной и покорной. Я поднес руку к лицу и протер глаза. Она улыбнулась.
- Я буду только твоей, я буду у твоих ног, я буду приводить тебе пленников... - Та же едва уловимая призрачная улыбка на устах - Я буду твоей самой умной, самой любимой, самой прекрасной, такой, какой ты захочешь меня увидеть. И... Знаю, знаю, мой лорд, я, я вложу в твою руку плеть, когда ты захочешь сделать мне больно. - Тут голос ее стал бархатным - я не пророню ни звука, ибо это будет твоя воля и я приму ее с благодарностью.
Это было уже слишком. Заставив себя оторвать взгляд от ее лица, я откинулся на подушки. Об этом она не могла узнать от Шраудера, ибо он не был в числе избранных и, соответственно, не мог знать, как я обращаюсь со своими приближенными.
- А после я поднимусь и снова встану по твою правую руку, одинаково принимая твою милость и немилость, я буду твоей тенью и твоим советником. Вместе мы будем несокрушимой силой и без труда сбросим Франциска... Я буду для тебя всем и ничем, белым и черным, ночью и днем. Я буду Урсулой Хромой Вороной или тем, кем ты захочешь меня увидеть... Ты станешь повелителем этой страны, затем и соседних стран... А я каждое утро буду опускаться на колени и приветствовать тебя, мой хозяин, Повелитель подлунного мира...
Только что я лежал на подушках, глядя в потолок, и вдруг понял, что снова безотрывно смотрю на нее, поймав себя на мысли, что не помню, как поднялся.
Урсула заговорила снова, но тут, перекрывая ее слова, в голове моей раздался свист на самой высокой ноте, которую только шейрер мог взять, а рожденный не в Двухгранном измерении принять.
"ДЖУЛИУС!!! ОЧНИСЬ!!!" Далее последовал поток любимых бранных слов Френка, перемежаемых информацией о том, что он звал меня уже четыре раза и я никак не отреагировал, потом сигнал снова перешел в свист, который постепенно стих.
Я мотнул головой и посмотрел на Урсулу, но уже другим взглядом. А она, казалось, не заметила перемены во мне и продолжала говорить, все также улыбаясь.
Я, конечно, очнулся. Но что дальше? Если она настолько сильна, что смогла затуманить мой разум так, что я не услышал своего спутника, то мне теперь будет непросто от нее отделаться. А я был абсолютно уверен в том, что хотел именно избавиться от нее, и как можно скорее. Идея мирового господства не прельщала меня ни с какой стороны. Я был достаточно слаб, потакая себе в жажде власти, но и достаточно силен, чтобы ограничить эту власть одной провинцией, и достаточно умен, чтобы осознавать размеры своего греха и не умножать его, расширяя границы своих владений.
"Ну и что я теперь должен делать?" - Мысленно воскликнул я, обращаясь к Френку.
"Придумай что-нибудь, Джули, не будь таким тюфяком. Дай ей какое-нибудь задание, лишь при условии выполнения которого ты возьмешь ее к себе на службу. При этом задание должно быть невыполнимым."
"А что, это мысль!" - Просиял я.
- Довольно! - Я сделал знак рукой, веля Урсуле подняться. Она села на кровать, а я изобразил хищный блеск в глазах и поманил ее ближе к себе.
- Твоя речь впечатлила меня, Урсула. Никто и никогда - я сделал многозначительную паузу - не говорил мне ничего подобного. А если бы и сказал, то смерть была бы моим ответом на его дерзкие слова. Кому угодно, но только не тебе. - Я взял ее за подбородок. - Ибо ты смела, красива и умна. Как раз то, что мне нужно. И я уже не могу думать ни о ком другом, как о тебе. - При этих моих словах Урсула просто не смогла скрыть своего удовлетворения - И я возьму тебя к себе на службу. - Тут я протянул руку и она поцеловала ее с таким чувством и почтением, что я снова едва не поддался ее чарам. - Но есть одно небольшое задание, которое я хотел бы поручить тебе, прежде чем ты сможешь назвать меня хозяином. Ты же понимаешь, слова - это одно, но тот же наш король вовсе не глупец, и просто так не даст себя свергнуть. Ты должна доказать, что умна и сильна так, как говоришь.
Она понимающе кивнула.
- Я хочу, чтобы ты принесла мне сердце шейрера.
За моей спиной раздался такой звук, будто бы Френк чем-то подавился, затем по задрожавшим, как от дуновения сквозняка, свечам я понял, что он сорвался и упал оттуда, где сидел.
"Есть еще стрелы в колчане!" - хвастливо послал я ему.
"С глаз моих, глупый Высший! - Френк явно был не в себе, ибо сигнал содержал жуткие помехи - У шейреров! Нет! Сердец!"
"Ну не знал я, не знал. И потом, так даже лучше. Ты же сказал - невыполнимое. Теперь очень даже в масть."
"В чью?!" - Не понял меня мой разъяренный друг.
- Теперь же. - Добавил я, приосанившись, властно взглянув на Урсулу.
Она поднялась и молча оделась. Затем она точно также молча опустилась на одно колено и снова поцеловала мою руку.
- Будет исполнено, мой лорд. Лишь скажи мне, кто такой шейрер?
- Спроси у своего Голоса. - Ответил я, с большим трудом скрыв сарказм, ибо этому чертовскому Голосу я был обязан не только тем, что подвергся гипнозу, но и тем, что потерял невинность, ибо у меня не было никакого желания связываться с женщинами до тех пор, пока Урсула по прозвищу Хромая Ворона не взяла меня за руку на рыночной площади.