Аннотация: Утром мы въехали в Северный Геймтук, и это был наш последний ночлег в дороге...
JULIUS BLACKMAGIC {XXVI. Initiation} "on the dawn"
Mне 24, Лансу 34, апрель
16. Initiation
Наутро я повез своего нового Управляющего на будущее место службы. Под вечер Николас останавливал карету у знакомых гостиничных дворов, у таверн, или просто в частных домах по пути следования, где обычно ночевал Лодео со своими людьми. Мы не раз проезжали этот путь вместе.
Я столько раз видел и приносил смерть. Мне казалось, что я уже так хорошо знаю ее в лицо, что узнаю ее, не удивлюсь и не испугаюсь, если она придет за мной или за кем-то из моего окружения. Она пришла и я не узнал ее, улыбнувшуюся мне холодно и вызывающе незнакомкой из толпы. Она была все также прекрасна, только теперь играла против меня, поэтому и лицо ее было другим. А я-то думал, что властен над ней, что знаю о ней все. Я хотел видеть тело Лодео, я хотел знать, как далеко уже ушла его душа. Хотя, о чем я говорю, они уже, конечно же, похоронили его. Несколько недель в разъездах пронеслись для меня как один час.
Утром мы въехали в Северный Геймтук и это был наш последний ночлег в дороге. К полудню следующего дня мы уже должны были быть в Орио. А там прямая дорога на поселения на рудниках.
Ланс, однажды уехав из родной деревни и осев в столице, больше особенно не ездил по стране. Не привыкший к таким изматывающим переездам, он еле держался на ногах когда мы, наконец, остановились. Едва коснувшись головой подушек, он мгновенно уснул. Я разочарованно вздохнул, убрал иссиня-черные пряди с его лица и оставил в комнате.
Я вышел из дома. Николас разговаривал с кем-то у ворот. Будь это я или Лодео, мы всегда путешествовали инкогнито, поэтому, когда я подошел к Нику, его собеседник лишь слегка поклонился мне.
- Ну что колобродишь? Иди спать. - Я хлопнул его по плечу и вышел за ворота.
Солнце давно село и густой вечерний туман стлался по песчаной дороге и лугу. Я шел босиком по мокрой и ледяной молодой траве. Ночь обещала быть холодной.
- Это хозяин... - Донесся до меня поясняющий голос Николаса. Его собеседник что-то ответил.
Углубляясь в туман, я еще некоторое время слышал их голоса, пока они не стихли. Вдали должен был быть лес. Я заметил его, когда мы подъезжали. Вглядываясь, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в белесой пелене, я вдруг заметил кого-то впереди. Не было понятно, шел он или стоял, просто в футах десяти от меня маячила чья-то темная спина. Я остановился и из чистого любопытства попробовал проникнуть в сознание человека впереди, желая знать, что он делает один в поле в такой час. Меня прошиб холодный пот. Я услышал звук, который не могло издавать человеческое существо - статические помехи, которые я иногда улавливал, когда мы с Френком слушали ночное небо. Мой слух не мог обманывать меня, а значит обманывали человеческие глаза - на самом деле впереди не было ничего м а т е р и а л ь н о г о.
"Френк, пощупай э т о" - Мысленно прошептал я, не сводя глаз с силуэта.
"Сигнал препятствий не встретил" - Доложил мой друг.
Это вполне мог быть Трехгранный Серый. Какого черта ему от меня надо... В этот момент человек обернулся и непостижимым образом тут же оказался лицом к лицу со мной.
- Лодео... - Ахнул я.
Он опустился передо мной на одно колено.
- Прости, я просто задумался, вызывая тебя. Даже не заметил, как ты подошел. - Голос его был тише и глуше обычного, а так - ничего не изменилось.
Я поднял его за плечи и почувствовал и объем и шероховатость ткани
влажного плаща. "Ничего себе сила - уважительно подумал я - умудрился вызвать у меня осязательные галлюцинации. Даже до этого дошло."
Мой бывший Стюард улыбнулся.
- Я просто не знал, как мне лучше поговорить с тобой перед тем, как ты приедешь на рудники, и чтобы... чтобы ты не чувствовал дискомфорта. Ты даже не представляешь, чего мне стоило получить дозволение на разговор с тобой...
- Спасибо, ты очень предупредителен - я помедлил, переваривая
услышанное - Лоди, как это произошло, как ты мог так предать меня?!
- Мое время вышло, хозяин. - Лишь чуть слышно ответил он. - Я... так дерзко осмелился нарушить твой покой...
- Какой может быть покой у Джулиуса Чернокнижника?
- Не важно - он сдержанно улыбнулся - я не имею права просить тебя
помиловать мою жену, поэтому, когда мои дети останутся круглыми сиротами... - он опустил голову и помолчал - я прошу тебя о милости... Пообещай мне.
- Неужели ты думаешь, что я бросил бы на произвол судьбы детей человека, который служил мне верой и правдой? Я позабочусь о твоих дочерях.
- Нет-нет... Пообещай мне прежде.
- Обещаю, Лодео, ну что ты хочешь?
- Я хочу, чтобы ты назначил опекуном девочек Сельма Терца, и чтобы он остался управляющим завода. Я хочу, чтобы он позаботился о моих детях. И чтобы у него на это было не только желание, но и средства. Ведь и моя служба тебе была заботой об их будущем.
- Ничего себе, просьба... А если я захочу сменить его?
- Только если на это будет серьезная причина. Пожалуйста, ты же пообещал.
- Ладно. - Я вздохнул. В конце концов Терц был лояльным, тихим и вобщем симпатичным мне человеком. И какая разница, кто будет управляющим завода. Ульрису все равно, а все решения теперь будет принимать Ланс Дамир.
- Благодарю тебя. - Взгляд Мелвенрайта вдруг стал напряженным. - Я должен идти.
Он склонился в поклоне и исчез даже прежде, чем успел распрямиться.
Странная встреча, странная просьба.
Я вернулся в дом, лег рядом с Лансом и долго не мог уснуть.
Чуть раньше полудня мы въехали на территорию поместья на рудниках. Ночная встреча с моим бывшим управляющим будто высосала меня без остатка. Я чувствовал себя смертельно усталым и разбитым. А надо было еще встретиться с управляющими шахт, представить им их нового начальника, разбираться с Биргитой, выслушивать отчет Кенеена о его временном управлении... И еще эти дети... Дети Мелвенрайта. Старшей шестнадцать, остальным двум еще меньше. Старшую, конечно, можно выдать замуж... Ну почему я этим должен заниматься?! Хотя, отчего я так переживаю? Мелвенрайт, который всегда был дальновиднее меня, уже передал это дело в более надежные руки.
На ходу я велел Дарту собрать управляющих, и с хмурым видом продолжил свой путь наверх - в кабинет Лодео. На то, чтобы собрать всех, уйдет остаток дня и вся ночь. Шахты находились в радиусе где-то тридцати миль от поместья. Самая дальняя - четырнадцатая, я назвал ее шахтой Ники, потому что я прислушался к земле и нашел глубоко залегавшую жилу лишь потому, что у моего слуги расстроился желудок, и нам пришлось заночевать среди полей, была еще и за рекой. Я серьезно подумывал о том, чтобы продать ее, такую далекую и не самую перспективную, королю. Но не теперь, не теперь. Таким образом у меня было достаточно времени, чтобы отдохнуть и прийти в себя.
Ланс неотступно следовал за мной. Несколько слуг, прибиравшихся в большой, просторной комнате, поспешно вышли при виде меня. Я лег на небольшую кушетку у стены. Больше всего мне хотелось спать. Дамир сел подле меня, взял мою руку в свою и принялся поглаживать ее. В дверь постучали.
- Открой.
Ланс повиновался.
На пороге стояла Биргита Мелвенрайт.
- Нет, только не теперь! - выкрикнул я хрипло и сонно.
- Умоляю, милорд, я не займу много твоего времени.
Я обреченно вздохнул и тяжело сел на кушетке. И то верно, чем быстрее, тем лучше.
- Выйди.
Мой любовник недовольно поджал губы и вышел.
- Приветствую тебя, лорд Дениелс.
Биргита сделала глубокий реверанс. Невозмутимая, как железные доспехи в покоях Франциска, она стояла передо мной, и, подняв волевой подбородок, смотрела, не отводя взгляда. И она знала, что я знаю. И я знал, что она знает, что я знаю. И глаза ее были, как всегда, ясны, и морщинки вокруг них добавляли колорита и выразительности. Всю жизнь она управляла своим мужем. Сама и через него влияла на ход событий. Она была и холодна и горяча, и отвратительна и притягательна. Она даже умела обращаться с мечом, и порой на равных дралась с солдатами из отрядов охраны. Она заставила всю элиту Северного Геймтука восхищаться собой и ненавидеть себя. Одна из ее дочерей в возрасте двенадцати лет сумела совладать с внезапно понесшей лошадью. И въехала во двор победительницей, когда никто уже и не чаял увидеть ее живой. Две самых любимых служанки Биргиты на спор справлялись с двумя-тремя мужчинами. Все это имело место быть потому что прежде всего сама Биргита Мелвенрайт виртуозно владела собой. Конечно, Лоди и не выбрал бы другую. Они были не мужем и женой, нет. Тем, кому служат и той, кто служит. Они были на равных. Они были партнерами.
- Садись.
Она пододвинула кресло от стола и опустилась на него с изяществом самой хрупкой и воспитанной придворной дамы. Если бы я только не видел ее с мечом. Эта потрясающая контрастность в ней всегда удивляла и ставила меня в тупик.
- Новый управляющий? - Она кивнула на только что закрывшуюся дверь - Собой хорош, а в остальном тебе должно быть виднее. - Улыбка, еще пара комментариев, еще улыбка.
Как будто это и не она вовсе является причиной всех изменений на рудниках. Как будто и не было никакого убийства, потрясшего практически всю страну. Наконец она замолчала и снова посмотрела мне в глаза.
- А если не было никакой измены, Гита? Если это была просто мнительность стареющей собственницы? Ведь ты понимаешь, какой удар ты нанесла мне, погнавшись за призрачным удовлетворением местью? Я уважаю тебя, даже где-то восхищаюсь, но ты играла ва-банк. И я теперь не могу пропустить своего хода. Хотя я знаю, что твоя игра не была направлена против меня лично. И это очень, очень облегчит твою участь.
Подбородок ее задрожал, а выражение глаз сменилось на исступленно-отчаянное, но не от страха грядущего, а от боли прошедшего. Внезапно больше уже не нужно было играть. И раскрытые карты медленно падали на стол разворачивающимся разорванным веером. Падали из уставших рук, которые, казалось, никогда не устанут держать их. Наверное, первый и последний раз в жизни ей стоило такого труда овладеть собой. Она заговорила лишь после того, как ей это удалось.
- Была измена! Я даже знаю, с кем.
- Могу исполнить твое последнее желание.
- Спасибо, я уже исполнила. Мои люди закопали труп в лесу. Сказать где?
- На черта. - Я пожал плечами. Дурацкое предложение, я должен был догадаться, что соперница уже мертва.
- Теперь когда? - Ее голос снова стал спокойным.
- Чего долго тянуть. Завтра утром.
- Отправишь меня на ночь в тюрьму?
- Нет. Иди куда хочешь. Завтра в семь жду тебя на заднем дворе. И только не надо принимать яд. Смерть твою я сделаю легкой. И достойной. И вообще мне жаль, что так получилось.
- Еще только одно, лорд Дениелс - взгляд ее ясных глаз стал, казалось еще светлее, и выбившиеся из прически локоны, как штрихи к почти оконченному портрету, добавили ей красоты. Сильной и женственной одновременно.
- Девочки не пропадут - предвосхитил я ее просьбу - за них уже попросили.
- Кто?
- Не важно. Опекуном будет назначен Сельм Терц. Не завидую ему. Будет заниматься этими сорвиголовами.
Биргита тихо засмеялась. Этот смех прозвучал настолько естественно, потому что женщине напомнили о ее горячо любимых дочерях - маленьких ее копиях, радости и отраде, и настолько неуместно, потому что жить этой женщине оставалось меньше суток, и она знала об этом, что я снова невольно обратил внимание на контрасты, из которых, так хорошо и слаженно пригнанных друг к другу, состояла ее жизнь.
- И давай отошлем девочек сегодня же в Рейенкерен, пока здесь все.... не успокоится?
- Отослали, прежде чем все это забеспокоилось.
Конечно, как я мог в ней усомниться? У нее всегда все было под контролем. Вобщем все уже сделано. Ждала меня, как последний аккорд.
- Тогда иди. - Я горько вздохнул.
Она встала и вдруг положила мне руку на плечо.
- Не надо, лорд Джулиус. Все должно было случиться так, как случилось. Насильно мил не будешь. Вы с Лоди только мучались, пытаясь притереться друг к другу. А с этим - кивок на дверь - ты будешь счастлив.
Я вскочил, поджав губы, а она устало улыбнулась, и покинула кабинет.
Разумеется, у Лодео в хозяйстве не оказалось секиры. Я должен был это предвидеть и привезти свою. Но у меня было слишком много других дел.
В результате мне пришлось задействовать Николаса, который профессионально владел любым орудием.
- Ну что ты, право, как маленький ребенок, хозяин, я тебя с шестнадцати лет учу всему, что знаю сам, а ты как прикипел к этой дурацкой секире, так больше ничего знать не хочешь... Есть еще сотня других способов... - Стал он меня пилить.
- Заткнись! - У меня не было желания рассуждать о других способах при Биргите.
А она сидела в траве, и, сложив руки на груди, наблюдала за нами.
С жутким, нечеловеческим спокойствием. С выдержкой, которой позавидовал бы мужчина.
Гораздо позже, много лет спустя, перед моим собственным концом, я вспоминал это ее спокойствие, и учился у этой удивительной женщины, в груди которой билось сердце воина.
Николас, еще немного поворчав, достал из ножен свой меч и подошел к широкому пню, который был найден нами на заднем дворе и который я решил использовать как плаху.
Я дал ей знак, и она подошла к нам, остановившись рядом с пнем.
- Почему не ты? - Она указала взглядом на моего слугу.
- Я плохо владею мечом, и боюсь, что не смогу отрубить тебе голову с первого раза. При том, что я пообещал, что смерть твоя будет быстрой.
- Я хочу, чтобы это сделал ты. Я заслужила эту честь и не соглашусь на меньшее.
У меня по спине побежали мурашки. Помедлив, я нерешительно взглянул на Николаса, подумал, что Биргита была права, взвесил все за и против исполнения казни мной и наконец принял единственно правильное решение.
Я велел ей сесть на пень и взял ее за руку. Ее рука даже не дрожала. Хотя я знал, что ей было страшно. Конечно, было. Особенно после того, как она только что сама у себя отняла право умереть без мучений.
- Ты была с Лодео, когда он умирал? - Тихо спросил я.
- Да.
- Каковы были его последние слова?
- В бреду он звал меня, дочерей и тебя.
- В твоей душе нет смятения.
- Я сделала то, что должна была сделать.
Я кивнул.
- Ты готова?
- Да. - Она сделала попытку встать с намерением положить голову на плаху, и тут я сжал ее руку и она упала в траву без единого звука.
- А теперь отруби трупу голову, и оставь его здесь. Чтобы все знали, что от возмездия Чернокнижника не уйти никому. - Бросил я Николасу и ушел.
Это был первый из всего двух случаев в моей жизни, когда я не смог казнить человека. В этот раз я отступил из уважения и восхищения силой и мужеством. Второй раз от меня потребовалось лишить жизни старого, любимого друга. В обоих случаях я отклонился от задуманного не мной и безболезненно убил их лучом, и потом инсценировал казнь.
Очень часто в жизни у нас не бывает выбора. Мы должны играть по Сценарию. Делать и говорить то, что предназначено нам нашей ролью. В смиренном принятии этой роли и заключается мудрость жизни.
Но если на каком-то этапе ты можешь слегка обмануть сюжет и сделать так, как подсказывает сердце, а не Сценарий, сделай это. Такой демарш будет называться красками азарта по мудрости жизни.
Я попал в сильную немилость после того, как обеспечил Биргите "бархатную" смерть вместо кровавой и мучительной. Френк громко кричал о том, что теперь он ни за что не ручается, и пощады мне ждать вообще больше не придется. А то я ее сильно ждал.
Я также получил ноту протеста от Лерены, защитавшего мне отступление от роли как противозаконное использование дара ясновидения. Ну то есть как бы знал чью-то судьбу и откорректировал ее, не имея на это права. Это была, конечно, полная глупость и ему потом пришлось отозвать сей пассаж.
И только Ирвин не изменил своего отношения ко мне. Потому что его любовь была безусловной. Он сказал мне, что любое, произошедшее на Земле действие уже потому не является нарушением Закона, что оно имело место быть. Ибо если бы Дарен не захотел, чтобы оно произошло, то оно бы и не произошло. И тогда я понял, что все сделал правильно.
Однако, несмотря на то, что преступления в моих действиях углядеть не смогли, как ни старались, почувствовав волны очередного скандала вокруг меня, быстро растекшиеся по всему общему информационному полю, мне, как обычно в таких случаях, явился Серый. И в очередной раз предлагал, можно сказать, просил перейти на его сторону. Намекал на то, что у него есть ключ к цепи смертей и рождений. Моих смертей и рождений. Предлагал освободить.
Беззлобно посмеявшись, я выставил брехуна. Я был достаточно мечтателен, желая смерти и вечного покоя, но и достаточно неглуп, чтобы понимать, что этот ключ есть только у Дарена. Все остальное, извините за банальность, происки дьявола.
Несколько дней после всего этого я вводил Ланса в курс дел, возил его по рудникам, знакомил с управляющими шахт, учил общим терминам, разнице между открытым и закрытым способом добычи, и видам руды. Потом приехал Ульрис и с порога принародно полез ко мне целоваться. К этому времени я оставлял Ланса у себя каждую ночь, приучая его к себе, и, согласно договору, перенастраивая его сущность так, чтобы интимные отношения с мужчиной были для него радостью, а не повинностью.
Дамир посмотрел на то, как я милуюсь с горбуном и обиделся.
Настало время объяснить ему, кто такой был Ульрис Яар.