Аннотация: Обычный город. Обычная жизнь. И любовь здесь не бывает фантастикой. Но что если тот, кто рядом с тобой - плод технического прогресса, а не живой природы?
Новоселье Маша не отмечала. Достаточно было простой радости от того, что больше не надо ездить через пол-города. Квартирка была плохонькая, но всё же своя. Обустроить бы её как следует...
Но времени всегда были крупицы, работа съела девушку с потрохами.
Уж очень большой и серьёзной конторой был "Нефтехим-Норд", логотипы которого можно было увидеть во всех уголках города, равно как и учуять вонь его предприятий.
Но Маша была далека от суровой промышленности, ей уделом стали бумаги и цифры, цифры и бумаги...
И вроде не одна она трудилась в чине бухгалтера, а работе конца и края не было.
Хорошо хоть до дома идти недалеко - заросший парк отделял бетонный кубик "офиса" от сонных жилых кварталов.
В парке словно застыло время и пространство, в нём всегда было тихо и спокойно, так что прогулка после тяжёлого рабочего дня снимала напряжение.
Тут остался поистине нетронутый уголок природы, ведь остальной город словно обозлился на зелень.
Многоэтажки стояли в голых дворах, старые "хрущёвки" утешались обрезанными тополями и чудом уцелевшими берёзами. Разве что клумбы да редкие кустики скрашивали печальный пейзаж.
Впрочем, поздней осенью грусть всё равно подчиняла себе город. И парк облетал, обнажая руины в своих глубинах, зазывая ворон на голые ветви.
И вот по нему в очередной раз шла Маша, но ей было некогда предаваться унынию.
Ведь шла она не одна.
Разве можно было представить, что судьба сведёт её с Андреем?
Он ведь появился в конторе внезапно, как снег на голову. Пришёл и сразу завоевал всеобщее расположение. Вежливый, отзывчивый, всегда трезвый и в чистой рубашке.
А ведь он программист, которых обычно представляют небритыми, грязными и с извечной пивной банкой. Или просто как злых лохматых чертей, которые ругаются на своём тарабарском языке.
Сколько крашеных дур поедали глазами этого парня! Ведь недурен собой, физически развит, так ещё и мастер на все руки и оклад явно немаленький с учётом множества премий.
Но почему-то он выбрал именно Машу. Может потому что она не кичилась собой, а может, потому что почувствовал давящее одиночество внутри неё.
Да и как было не подвезти её до дома в ливень...
А теперь они шли, крепко взявшись за руки, наслаждаясь погодой и приятными разговорами...
Уже не раз они так гуляли. Они обошли уже весь город, видели разные его уголки, мирно сидели в кафешках с мороженым и даже качались на качелях, хотя уже давно не были детьми.
А теперь, как Маша не стеснялась, а пришлось пригласить Андрея в гости. В маленькую квартирку торчащей проводкой и тонкими облезлыми стенами, через которые можно было услышать жизнь всего дома.
- У тебя тут, похоже, Мамай воевал... - сказал парень, осмотревшись.
- Всё некогда...
- Давай завтра в строительный съездим. Обои возьмём. Ты какие хочешь?
- С цветочками
- Можно и с цветочками...
Так всё и вышло. Давненько стремительная серебристая "Лада" не возила столько грузов. Рулоны, банки, инструменты...
В квартире запахло краской и клеем. В четыре руки убогое жилище превращалось в уютную обитель.
Вот и цветы на подоконниках появились, и тараканы ушли насовсем, и старая мебель перестала скрипеть и разваливаться. И даже кот завёлся, Андрей принёс его с улицы, грязного и грустного.
Всё шло на лад. Уже и работа не так тяготила, и Марии казалось что она, наконец, обрела своё счастье. Она стала чаще улыбаться.
Никаких ссор, полное понимание и гармония. А сколько интересных вечеров вместе! Множество общих тем, раскрытие новых горизонтов. Даже компьютер, который казался чем-то неведомым, стал понятен под чутким руководством Андрея.
Маша проснулась в холодном поту. Опять кошмары, уже вторую ночь...
Зелёный циферблат электронных часов показывал четыре нуля.
В ушах стучит кровь, каждый звук отдаётся эхом и кажется, что из темноты кто-нибудь выползет. Внутренний голос кричит и хочется крикнуть по-настоящему. А не получается...
Маша огляделась. Андрюши не было, только скомканное одеяло.
Минута, две, пять...
В горле пересохло, и Маша пошла выпить воды.
По коридору тянуло сквозняком, входная дверь была приоткрыта.
Что за чертовщина? Девушка содрогнулась и почувствовала себя брошенной и никому не нужной.
Крючок, на котором всегда висела Андрюшина куртка, был пуст.
Включённый свет, тёплый кот у ног - ничего не успокаивало Марию. Ей было действительно страшно.
Но всё же она нашла в себе сил одеться и выйти на улицу.
Хотя было совсем неясно, где искать любимого...
Ему ведь и пойти некуда - он интернатовский, а зависать с друзьями он не привык.
По привычке Маша глянула на свой дом и вдруг остолбенела.
На балконе, перед горящими окнами маячил знакомый силуэт...
Или всё-таки показалось? Надо было проверить, и девушка снова нырнула в обшарпанный подъезд, в котором всё ещё витал запах утренней хлорки.
На деревянный борт балкона и вправду опиралась фигура Андрея. Он стоял совершенно неподвижно, как статуя.
- Андрюша... - прошептала Мария. И тут он обернулся.
Страшное, искаженное лицо. А на месте глаз - два жёлтых огня.
Задыхаясь от ужаса, девушка схватила под руку первую попавшуюся доску и со всей силы ударила.
Монстр рухнул в углу и схватился за грудь.
- Маша...Маша... - говорил он дребезжащим, нечеловеческим голосом.
Но девушка уже забежала в квартиру и подпирала дверь увесистой тумбочкой.
Затем силы её покинули, и она свалилась на кровать.
Хмурое осеннее утро всё-таки разбудило девушку.
Дома было тепло и приятно, полосатый котик не спеша умывался на тумбочке. Которая загораживала балкон.
"Что это вчера было?" - недоумевала Мария, заваривая себе чай и закусывая порцией таблеток.
Её до сих пор трясло.
С большой опаской она снова отправлялась на балкон. Андрей всё ещё лежал там, припорошённый первым снегом.
Глаза горели тусклыми фонарями, пальцы на руках были жутко вывернуты.
Маша вскрикнула, когда парень повернул голову и издал невнятный, каркающий звук.
- Я же хороший...хороший. А мне плохо... - сказал он через некоторое время уже более разборчиво.
- Хороший? Ты не Андрей!
- Я Андрей...
- Сгинь, нечисть!
- Не могу. Я сломан. Мне конец. Прости... - Андрей вынул из-за пазухи сплавленный клубок микросхем. В его груди зияла дыра, из которой торчали провода в обмотке...
- Чего? - до Маши стала доходить вся странность ситуации.
Неужели это...робот? Нет, она, конечно, слыхала всякое, но роботы в её представлении это шустрые пылесосы или заводские громадины. Ну, максимум неуклюжие угловатые человечки.
А тут...Да нет, гонит он всё! Маша решительно подошла разоблачать горе-приколиста. потянула его за руку. И тут же отпрянула.
Рука была холодной, она неестественно гнулась.
А в глазницах и вправду лампочки какие-то, хотя ещё вчера там были самые обыкновенные серые глаза.
Отвращение, страх и в то же время любопытство боролись в Маше. Как он смог её обмануть? И как она смогла поверить?
Все эти месяцы она жила с машиной? Но ведь он был тёплый, он был живой, НАСТОЯЩИЙ!
Но вот провода. Согнутые точно у марионетки конечности. В глубине приоткрытого рта динамик...
- Вставай - сказала девушка.
- Помоги... Не бросай...
Тяжёлое тело робота с трудом приняло вертикальное положение. Он неуклюже ковылял за Машей, а из груди вылетали искры, и раздавалось шипение.
И вот Андрей, как вчера, сидит за кухонным столом. Но теперь он не улыбается, не отпускает милые шутки, а молчит, склонив голову.
- Зачем ты здесь? Кто ты на самом деле? - спросила Мария, когда села напротив.
- Изделие-401, совершенная модель. И мне это не нравится. Пойми меня, пожалуйста...
- Так...
- Я с "Прогресса", на испытаниях. Мне было поручено стать частью социума, а в дальнейшем вести разведку. Я должен был уехать вчера. Но я не хочу.
- Почему?
- Потому что есть ты...
- Я?
- Ну а кто же ещё?
Андрей поведал о многом. Он сам не мог поверить в то, что не является человеком.
Много страшных тайн открылось, когда у него случайно выключился блокирующий модуль.
Внутри ненастоящая кровь, мышечная масса и плоть выращены в инкубаторе, внутренние органы и кости напечатаны на 3Д-принтере. Глаза - реалистичная проекция. А весь его мозг - это всего лишь компьютер с нейросетью. И наверняка с ложными воспоминаниями, которые он никогда не переживал.
Но всё скрывалось искусно, всё было оформлено чисто. Лишь иногда он чувствовал странные вибрации из процессора в груди, который сейчас был повреждён.
Увы, у робота даже не было никаких суперспособностей, кроме интеллекта, которым он не злоупотреблял. Не было пушек, не было и невероятной силы. Была человечность...
Тут Маша припомнила множество деталей. Он ни разу не болел и не допускал больших ошибок. Он не ругался и не скандалил. Он существовал по идеальным математическим моделям, прям как его собственные программы.
Но ведь при этом не казался фальшивым.
На лице Андрея читалось отчаяние. Он ведь прекрасно понимал, что теперь его тайна раскрыта окончательно. И обиженная до глубины души Мария с удовольствием сдаст его "Прогрессу", где его разберут или перекодируют. Или всё же не сдаст?
Девушка стояла и думала. В её голове был полный бардак.
- Вы похоронили весь проект, Александр Федорович...
Такие планы сорвались, поддержка от министерства обороны и от ФСБ. Вот вам не стыдно? - говорил мужчина в строгом костюме и с безупречной причёской. Говорил он это сгорбленному, глубоко седому человеку, который пришёл в кабинет в белом халате и шапочке.
- Нет. Это вы погубили замечательную идею. Я просил лишь одного - терпения и уважения. Вы, Клышов, выскочка и подхалим, но никак не порядочный человек. Я же знаю, что это вы подсидели Раецкого, рыли под него год за годом. А ведь он никогда о вас дурно не отзывался.
В общем, я складываю полномочия и ухожу. Всё! - старик хлопнул в ладоши
- У вас обязательства и подписка о неразглашении.
- У меня больше ничего нет. Прощайте.
Выдающийся учёный А.Ф. Нечаев уходил навсегда. Шёл мимо родного института, который строился на его глазах, нёс с собой какой-то чемоданчик с облупленными боками.
Александр Фёдорович отдал "Прогрессу" добрую часть своей жизни, множество эмоций и ценных идей. И даже когда он потерял любимого сына, он вцепился зубами в работу и нашёл выход из бездны.
Больше всего на свете он мечтал повернуть время вспять. Это у него не вышло, но гениальный ум нашёл другую дорогу. Робототехника плюс экспериментальная биология...
И вот его Андрей снова жил, будто он никогда не разбивался на байке за городом, будто его не хоронили в закрытом гробу. Да, это был другой человек, но отец вкладывал в него всё, что только мог. Зияющая пустота в сердце заполнялась...
Раецкий, не только начальник, но и старый приятель, прекрасно понимал чувства Нечаева-старшего.
И именно поэтому не препятствовал разработке, хоть и поставил гриф секретности.
Всё круто изменилось с приходом холодного и расчётливого Клышова. Именно тогда Андрей получил унизительное клеймо "изделия" и по сути лишился отца. Он стал подопытным, несмотря на то, что учёный предлагал изготовить аналогичный образец.
Андрею не стёрли память подчистую, но он стал безродным, ему некуда было идти, кроме съёмной квартиры и теперь он был "на поводке"
Почувствовал он это не сразу, а все отчёты давал по радиосвязи бессознательно.
Александр Фёдорович горевал, но всё же боролся. Он не дал погасить все эмоции своего детища, Он желал его освободить и к счастью ещё имел нужный допуск, как высококлассный специалист.
А когда Нечаев понял, что близится опасность, то пошёл на рискованный шаг. Любовь. Вопреки всем инструкциям, учёный активировал и перевёл это состояние в системную область. И искоренить его не смог бы никакой администратор.
"Он должен любить. Он будет человеком" - именно так думал Нечаев.
За такую дерзкую выходку пришлось отвечать. Уже сотню раз старика вызывали "на ковёр", просили и угрожали, а он скрещивал руки на груди и стоял на своём.
Его идею поганили, его мечте отрубали крылья. А он всё ещё не сдавался.
И никто ничего не мог поделать. Даже Клышов, который получил доступ к консоли и стал долбить приказами в голову Андрея.
Отказ. И это было осознанно и неизбежно. Директор в ярости запустил программу уничтожения, но в тот же самый момент связь пропала. Андрей оборвал канал или погиб, оставляя Клышова в бешенстве, а отца в смятении.
Андрей лежал на диване, накрытый пледом и с едва заметной улыбкой на лице.
Кажется, он скоро умрёт. Но зато, каким умрёт... Свободным.
Ведь это именно Маша нарушила связь. И вот она сидит рядом, не отходит.
Она, как и он не знает что делать. Столько уже всего пережито и так нелепо всё повернулось.
- Знаешь, я ведь всё-таки жил. У меня была семья. Я плохо помню, но была. Не все мои мысли ложь. Я был человеком. Был!
- И остаёшься им.
- Хорошо бы ещё хоть до завтра пробыть здесь, в этом мире. Не хочется тебя бросать одну...
Они держались за руки и не могли найти больше слов.
Скорбное и вместе с тем трогательное мгновение прервал резкий стук в дверь.
На пороге стоял усталый и немолодой дядечка. Седые волосы были растрёпаны, густые усы грустно повисли. В руке чемодан.
- Что вам нужно?
- Я за Андреем. Я знаю, он здесь.
- Вы ошиблись, извините - сказала Мария, подавляя дрожь в голосе.
- Я не ошибся. Его сигнал был здесь. Вы знаете, о чём я говорю.
- Я вам не позволю! - крикнула Маша и дернула дверь на себя.
Нечаев-старший остался у закрытой двери. Он только что видел глаза девушки. Глаза не врали - кроме слёз в них была любовь и ярость.
Старик взял с подоконника жестяную банку из-под кофе и медленно сел на ступеньки. По подъезду потянулся дымок. Александр Фёдорович не курил, но зажигалка у него была. Он аккуратно сжёг "прогрессовское" удостоверение, пропуски и прочую макулатуру, которую носил в карманах.
И никуда не уходил. А Маша видела его в глазок. Он не требовал, не стучался, просто сидел и всё.
- Андрюша, тебя караулят... - сказала Мария
- Пусть войдут. Я хочу сказать им всё, что о них думаю.
- Он один, дед какой-то. Усатый.
- Зови.
И вот появился он, тот, кого так долго пытался вспомнить Андрей.
Надругательство над памятью не смогло стереть образ отца.
Но сознание Андрея угасало, центральный процессор перегорал, предохранители выходили из строя один за другим.
Отец открыл чемоданчик, достал инструменты и стал внимательно слушать и сканировать.
- Критический урон... Энергоснабжение двадцать процентов... - бормотал старик.
Маша закрыла лицо руками и с трудом сдерживала плач.
- Выйди, пожалуйста, сейчас тут будет не очень приятное зрелище - сказал учёный, повернувшись к Марии.
- Что вы хотите сделать?
- Я хочу снова достать его с того света. Процесс явно не для впечатлительных барышень.
Маша кивнула и удалилась на кухню. Из комнаты раздавался звук сверла, чавкающие звуки и слабый стон.
Время тянулось неспешной змеёй и теперь уже Мария тупо смотрела в стену, не зная, что же будет дальше.
Подсознание рисовало душераздирающие картины - Андрея выносят в черном мешке, везут в громыхающем катафалке, опускают гроб в яму под высокими соснами...
А за стенкой подобные картины видел отец парня, причём для него это были настоящие, страшные воспоминания.
И может именно это заставляло его работать со всей отдачей. Нельзя было допустить новой трагедии.
И вот он вышел, измождённый и взмокший, сделавший всё возможное.
- Кажется, получилось. Но не знаю, надолго ли.
- Это ведь я виновата. Я его ранила...
- Нет, у него общая изношенность. Конструкторский просчёт. Я в этом виноват. Я не смог подготовить его к таким перегрузкам.
- К каким?
- К тем, что рождаются от большой любви.
- Но что же делать?
- Если бы я знал...
Тут появился Андрей. Он был бледен, но твёрдо стоял на ногах.
- Поедем, Маруся, кататься... - сказал он
- Куда?
- На берег, рассвет встречать.
- На тебе лица нет, лежать нужно...
- Нет, будет хуже. Я ведь могу совсем потерять себя. И тебя. Я ж чувствую...
Парень набросил куртку, надел любимые шофёрские перчатки и выжидательно встал у двери.
- Вот что, Машенька. Поезжай с ним. Может благодаря тебе всё обойдётся. Ведь ты поддерживаешь в нём жизнь - сказал старик Нечаев.
- А если...
- Не думай о плохом. Думай о хорошем.
Они вышли из подъезда. Горели редкие фонари, в городе стоял тягучий мрак.
Учёный медленно побрёл к остановке, где желтели и белели ряды "маршруток".
А двое влюблённых сели в стремительную серебристую "Ладу" и она понесла их вперёд, сквозь сонные улицы, сквозь холод и слякоть.
Не слишком быстро, но стараясь не опоздать, не потерять мгновения.
В салоне было тепло и светло, а из магнитолы доносилась старая песня: