Мы уже доросли до осознания факта неизбежности неполного понимания того, что именно происходит.

Вячеслав Рыбаков. Всё так сложно.

Калеб выехал в сторону порта с рассветом, чтобы успеть добраться до темноты. Оставаться на ночь в степи было бы весьма изощренным способом самоубийства, особенно для одиночки. Знак твари мог появиться где угодно, на стволе дерева, на придорожном камне, сбоку или за спиной и один человек попросту не успел бы среагировать на него. Невозможно быть постоянно на чеку и иметь угол обзора в 360 градусов одновременно. Твари нападали только ночью, и днём Калеб мог позволить себе расслабиться и даже вздремнуть в седле - умная лошадь сама знала дорогу. В порт его отправил отец, по прогнозам оракулов там ожидалось нападение тварей и не хватало людей для обеспечения безопасности. Чтобы повысить шансы на выживание, люди спали большими группами на полу в помещении без лишней мебели, и только смена дозорных, менявшихся каждый час, несла напряженное дежурство. За несколько секунд до нападения твари в помещении, обычно на стене возникает яркая красная точка - знак твари, сообщающая, что проникновение вот-вот произойдёт, а потом в мир приходило чистое зло, вооруженное смертоносными когтями и клыками, убить которое было весьма непросто. Если дозорные оказывались бдительны и хорошо вооружены, то шансы отбиться без потерь оставались достаточно высокими, в противном случае тварь в считанные секунды разрывала в кровавый фарш всех, до кого успевала дотянуться.

От огнестрела отказались еще в первые годы нашествия, как от малоэффективного. В Академии объясняли, почему тварь проще всего убивать холодным оружием, Но Калеб не очень жаловал физику. Что-то там рассказывали про осцилляцию, якобы тварь попеременно находилась то в нашей реальности, то в своей. И пули со снарядами пролетали через облако когтей и клыков слишком быстро, чтобы успеть причинить серьёзный вред. Надёжно работало только холодное оружие, причём наиболее твёрдые материалы давали наилучший эффект. Поэтому всё вооружение Калеба составляли короткий меч, кинжал и лук со стрелами. Стрелы были особой гордостью, их выточенные из карбида вольфрама наконечники подарил парню отец на успешное окончание Академии. Сегодня такие уже никто делать не мог, как и добывать вольфрам, наиболее яростно твари разрушали все мало-мальски серьёзные производства.

Детских воспоминаний об отце у Калеба практически не осталось, малышей в академию отбирали в пять лет и до совершеннолетия, совпадавшего с выпуском, отца им заменял ректор. Ректор был человеком среднего возраста, одновременно требовательным и добрым, понимая, что мальчишкам необходимо не только мужское воспитание, но и моменты отеческой нежности, а также непререкаемым авторитетом у воспитанников и других преподавателей. И пацаны из кожи вон лезли, чтобы заслужить поощряющую улыбку с лучистыми морщинками вокруг глаз на его строгом лице. Так что родного отца Калеб уважал, но сыновьи чувства в большей степени испытывал к фактически воспитавшему его ректору. Впрочем, Калеб был достаточно деликатен, чтоб никогда упоминать об этом вслух. Навсегда врезался в память воспитанника момент, когда на одном из первых занятий по боевой подготовке ректор с локтя подкинул вверх столбик в десяток монет и сразу же метнулся по площадке размытой тенью, за которой казалось невозможным уследить взглядом. Когда он остановился, оказалось, что все монеты были пойманы ещё в воздухе, не успев упасть на землю. Через несколько лет вы будете уметь так же, сказал ректор. С помощью этого и других упражнений мы, конечно, не сумеем развить скорость вашей реакции до уровня рефлексов твари, но сможем приблизить её к максимальным кондициям для вашего выживания.

Калеб знал, что его отец возглавлял одну из исследовательских групп в ИИРе - Институте Изучения Реальности. Несмотря на разрушение подавляющей части производств и лабораторий, наука, избавленная от таких язв конца ХХ - начала XXI века, как гранты, индекс цитирования, корпоративная круговая порука и, в конце концов, незаинтересованность академической среды ни в чем, кроме сохранения статус-кво, двигалась вперед даже без дорогостоящих инструментов. Однако Калеб и понятия не имел о том, что именно его отец стоял у истоков основания Академии, которую в обязательном порядке заканчивала вся элита, и боевики, и ученые, и которую недавно окончил он сам.

От порта оставалось одно название, утопавшие в песке старые причалы и несколько ржавеющих корабельных остовов. С усилением жары море ушло на добрый десяток километров, да и вряд ли нашлись бы самоубийцы, готовые путешествовать по воде в закрытой коробке, которая в темное время суток в любой момент могла стать братской могилой, если бы там появилась тварь. Точного ответа на вопрос, почему твари не появляются в дневное время так и не появилось. В самом начале учёные выдвинули теорию, что они боятся ультрафиолета, содержащегося в солнечном свете. Но увы, хотя ультрафиолетовые фонари и доставляли тварям некоторый дискомфорт, замедляя их, действенным оружием они так и не стали. Ещё более загадочным являлся вопрос, почему они пришли в мир людей. Тут количество теорий уже измерялось десятками. Неофициально в академии бытовала точка зрения, что твари - наследие последней войны. Войны, когда два народа. ещё не так давно живших в одном государстве и говоривших на похожих языках сцепились насмерть. У каждого из них была своя правда, каждый мог обосновать правильность своих действий, общим оказалось только пришедшее к самым умным понимание, что никак нельзя было доводить до этой войны. Как обычно и бывает, более слабые, проигрывавшие войну, ударились во все тяжкие и устроили террор против мирного населения противника. После очередного масштабного теракта с массовой гибелью детей, терпение более сильной стороны истощилось, и она решила применить решающий аргумент - запретное оружие. Что и положило начало последней войне человечества. Считалось, что ужасная бойня поможет быстрее закончить войну, вот только никто в насквозь рациональном и поклонявшемся науке мире не мог даже предположить, что в столице, на которую падала бомба невиданной разрушительной мощи, в высокой башне из металла и стекла сидел маг вне категорий, не осознававший своей огромной силы. И когда искусственное солнце взошло над его городом, он успел произнести последнее проклятие. А после в мир пришли твари. Они появились одновременно везде и в странах, имевших отношение к войне и в странах участия в ней не принимавших. Довольно быстро, буквально за пару лет, они разрушили цивилизацию и отбросили её на сотни лет назад.

Но причины постигшей планету катастрофы были уже не так интересны. Более актуальными проблемами стало откуда пришли твари, и есть ли надежда, пусть даже в отдалённом будущем, закрыть им дорогу на Землю. На лекциях по космологии менторы утверждали, что Вселенная бесконечна, однако та её часть, которую мы когда-либо сможем наблюдать, ограничена примерно 46.5 миллиардами световых лет в каждом направлении. А дальше может находиться всё, что угодно. И сами законы мироздания в этих удалённых областях могут быть другими. Ведь, если Вселенную кто-то создавал, то ему было бы гораздо проще не выписывать каждый кирпичик её гигантского разнообразия а, по аналогии с Вавилонской библиотекой, описанной Борхесом, заложить сразу все возможные комбинации. И тогда абсолютно всё, что вы можете себе вообразить, а также то, что даже вообразить не можете, обязательно должно быть реализовано где-то достаточно далеко. И бесконечное количество Земель, где катастрофы не случилось также существует, как и бесконечное количество Калебов. А то, что человеческая наука считала невозможным какое-либо взаимодействие с находящимися дальше определенного расстояния областями Вселенной, не обязательно являлось преградой также и для тварей.

Уже будучи в порту, находясь в убежище - огромном пустом цеху, где на полу расположились спящие люди, а вдоль стен, положив руки на оружие, стояли дозорные, Калеб опять задумался, чего категорически не рекомендовалось делать во время дежурства. Будучи уверен в своей силе, а Калеб уже не раз выходил победителем в схватках с тварями, он пренебрег техникой очищения разума, которой его обучали. Калеб погрузился в воспоминания о том, как, перед самым выпуском пришла новость, что учёные в ИИРе окончательно склонились к выводу, что Голографический принцип, выдвинутый в конце ХХ века Герардом Хофтом - единственно верная теория мироздания, информация первична и создаёт иллюзию материального мира, и, по большому счёту мы живём в симуляции, созданной Творцом или самой Природой. Как, не выдержав этого знания, кончали с собой люди, потерявшие смысл жизни. И как среди этих людей оказался ректор - самый добрый и умный человек, которого Калеб когда-то знал...

Ему не хватило буквально несколько мгновений. Калеб с опозданием среагировал на рубиновую точку на стене убежища, предвещавшую появление твари, и схватился за оружие, когда тварь выскочила уже на недопустимо короткую дистанцию. Разрываемый страшными когтями, уже осознавая, что проиграл свой бой, скрежеща зубами от боли, но продолжая яростно тыкать в тварь кинжалом, чтобы увеличить шансы остальных, Калеб успел подумать о том, что даже если мир и является симуляцией, это абсолютно ничего не меняет, и каждый должен исполнять свой долг здесь и сейчас.

Писатель закончил последнюю строчку, сохранил файл и закрыл программу-редактор. Ещё некоторое время он продолжал сидеть перед компьютером, но смотрел уже не на экран, а в темноту окна. Он не мог оценить, насколько хороша рассказанная история, но для самого автора она была почти реальна. И получилась настолько живой и страшной, что последние несколько ночей ему снились кошмары. Писатель ещё думал о том, как ужасно жить в сочинённом им мире, когда вдруг увидел на стене маленькую рубиновую точку, набиравшую яркость с каждой секундой, по крайней мере так казалось усталым глазам. Его фантазии пришли за ним. Было слишком поздно задаваться вопросом как и почему проник в его мир им же описанный ужас. Смерти писатель, много лет мучимый тяжелым недугом, боялся не так сильно, как боли. Он дернул ящик стола, где в подарочной коробке лежал оставшийся от деда наградной пистолет, который писатель после его смерти умудрился не сдать в бардаке середины 90х, выхватил оружие, быстро взвёл его и выстрелил себе в висок.

Резкий хлопок выстрела разорвал тишину вечернего двора. Сидевшие в беседке подростки удивлённо осматривались, пытаясь понять откуда это пришёл звук. Последние десять минут они игрались с лазерной указкой, направляя её луч в окна соседних домов. Но оказалось ли среди этих окон принадлежащее писателю или нет мы уже никогда не узнаем.