При столкновении взглядов и даже тел нежить оказалась "житью", то есть, существом материальным, даже, с большой натяжкой, принадлежащим к роду человеческому. Только было это существо избыточно материальным по части запаха, смердевшим, хуже бомжа на вокзале. И это двуногое, распространяющее ужасающую вонь застарелой мочи, тухлятины и ещё чего-то более мерзкого и тошнотворного, в дымину пьяное, пошатываясь, нависло прямо надо мной.
- Ещё раз прошу прощения. Но Вы не подскажете...
- Молчать. - Неприятно холодный металл скользнул по шее под подбородок, меня же развернуло и плотно прижало к этому непотребному типу.
Кончик ножа, царапнув кожу, вонзился прямо в подключичную ямку...
Скрипнуло. Лязгнуло. Неожиданно в стене появилась щель. Дверь! Выход! Кто-то вошёл в коридор, выругался. Сплюнул. И двинулся вглубь. Туда, откуда появился вонючка.
- Тихо...
Въехала. Базара нет. А он как поймёт, что я не собираюсь вопить и лягаться? Что буду себя вести, до поры, до времени, как самый прилежный ботаник на контрольной по начертательной геометрии. Не уточняя, что до тех пор, пока не разберусь в ситуации, и не подвернётся удобный случай для освобождения.
Осторожно подёргав захватчика за противный липкий край непотребного балахона и, ощутив на щеке горячее прерывистое дыхание, покивала головой, надеясь, что он поймёт меня правильно. Что я готова к конструктивному сотрудничеству.
- Эй, слышишь меня. - Прошептала я, сражаясь с рвотными позывами из-за его восхитительного амбре, - Я молчу, я буду нема, как могила, вот увидишь. Только что мне делать дальше?
Царапнув кожу, нож ушёл куда-то вбок, к сонной артерии.
- Иди.
- Ага. А куда?
- Выход. - И он обвис на мне всей тяжестью немытого тела. И только естественная брезгливость помешала мне опуститься под его тяжестью вниз и размазаться по полу. Или окаменевшей блевотине померевших здесь от истощения и бесчеловечного содержания мамонтов!
- Иду. - Согласилась я, опять подёргав похитителя за его тряпьё.
И мы нетвёрдой походкой, не попадая в ногу и не печатая шаг, пошатались к выходу. То есть, туда, где светилась тонюсенькая щёлочка неплотно прикрытой двери. Незнакомец обвисал на мне, шатаясь и цепляясь за стену локтем. Я всеми силами пыталась сохранить вертикальное положение, не сесть на шпагат, и не поделиться с окружающим пространством содержимым бунтующего желудка.
Где-то в недрах этой подземки послышался невнятный шум, приглушенные крики, топот.
И мы, так сказать, изо всех коллективных сил рванули к выходу. Эти несчастные метра полтора мы резво форсировали менее чем за десять минут!
Перевалившись через высоченный порожек, мы оказались почти на свободе. Оставалось только преодолеть несколько высоких щербатых ступенек вверх, чтобы оказаться во дворе. На всякий случай, я задвинула за нами щеколду. Не хотелось получать ускорение хорошим пинком под зад. Или чтобы уволокли обратно в смердящее подземелье.
- И что? - Поинтересовалась я. - Ты взял меня в заложники. А дальше, что делать?
- Молчи. - Похититель подпирал плечом и головой стену, пытаясь удержаться на ногах, отдышаться и привыкнуть к дневному свету.
Из-за угла вылетела группа синебрюхих в кепках, вооружённых какими-то допотопными ружьями наперевес. Таким оружием даже в качестве дубинки я бы не рискнула пользоваться. Сразу разломится на две неравные части. Но штыки были угрожающие. Трёхгранные и, кажется, с кровотоком. Ща, мои спасители и меня заодно пришпилят к стенке, как бабочку коллекционер в свой "гербарий".
- У меня здесь лошадка есть. Можно свистнуть? - Поинтересовалась я, стараясь не испугать захватчика, поскольку лезвие ножа опять впилось мне под горло. И было в подозрительных ржавых потёках. Бурая от грязи костлявая рука с вздувшимися венами, сжимавшая нож, тоже была заляпана кровью. И обтрепавшийся манжет был окровавлен. - Чтобы верхом ноги уносить, понял?
Появилась ещё небольшая группа. Это вылетели второэтажники, и их возглавлял пинкертон с унылым подручным. А раз так, то я обязательно украдусь! Даже если придётся грохотать по камням и булыжникам, вцепившись в конский хвост. Я же теперь от допросов свободная буду! И ларсонша утрётся корсетами и панталонами, запеленается в оборках и удавится на бантиках! Иййо-хо-хо! А с похитителем Серый договорится. Он мастер переговоры вести. Даже с вязанкой сухого тростника о мировом пожаре сделку заключит.
Опять дёрнув похитителя за рукав, обляпавшись кровью, я взвыла сиреной: "Ko mne, Skotina! Ryadom". По моему велению, по моему хотению, встань передо мной, как лист перед травой! Жеребец влетел во двор, покрыл его несколькими прыжками и затанцевал, косясь и злобно взбрыкивая.
Спасать меня раздумали. Меня решили прихлопнуть, как муху. Синебрюхие поганцы разворачивали какую-то карликовую страхолюдную пушку. Мама миа! Блин горелый, все хотят меня убить!
Не обращая внимания на нож, я рванула жеребца за гриву к себе, одновременно шарахнув коленом в бок, чтобы тот припал на колени. Как мы оказались верхом, я не поняла. Только мой похититель сидел задом наперёд, а я уткнулась мордой своего лица ему в грудь. Мощным рывком Орька взлетел на свои четыре копыта и, задрав хвост, рванул намётом вперёд, не разбирая дороги, распугивая встречных кур, собак и всполошившихся зевак. Я орала, понукая максимально ускориться Орьку, а сзади вопили, ржали и палили от избытка чувств и захлестнувших эмоций.
Вскоре мы уже неслись по буеракам, свалками, посевам и пашне, пролесками... Ворвались в лес и помчались, рассекая кусты и петляя промеж стволов, расшвыривая комья земли.
- Куда? - Максимально отшатнувшись назад, проорала я. В корзинке нервно взлаял Джинджер. - Ау, слышишь меня, нам куда теперь?
Молчит. Плевать. Сейчас главное подальше в лес, чтоб больше дров. Дрова в хозяйстве всегда нужны. Костерок под кое-кем разложить или головушку чью-нибудь приласкать. На месте разберёмся по ходу дела.
- Слезай.
Ничего себе заявление. Никогда в жизни! Он что, совсем уже охренел? Значит, баба с возу, волкам слаще?
- И не подумаю! Чего ради? Мы куда направляемся?
Вместо того чтобы разъяснить мне линию движения и эгоистичного поведения, он неубедительно хмыкнул и попытался спуститься сам. Головкой вниз. Пришлось силой воспрепятствовать столь экстремальному спуску.
Вернув его сильным рывком на себя в относительно вертикальное положение, я пришла к неутешительному выводу. Во-первых, это я его умыкнула из ненавистной управы, нахально воспользовавшись подходящим "подарком" судьбы. И, во-вторых, мне теперь предстоит срочно решить, что делать дальше с этим моим приобретением. Самым простым решением было бы стряхнуть в ближайший терновый куст, и вывесить объявление: "Отдам в хорошие руки за пристойное вознаграждение". Но кому такое неаппетитное существо может понадобиться? Даже с хорошей приплатой, которой я не имею. Да и жар у него, похоже. А если это оспа, или даже чума? Да нет. Не похоже, вроде. А если это тиф, тот самый сыпной тиф. Ой. Надо будет не забыть, всё репеллентом обработать. На всякий случай. Чтобы блох и вшей не нахвататься.
- Эй, ты меня слышишь? Ты в курсе, что у тебя высокая температура? Ты уверен, что не подхватил заразу в подвале?
Ни ответа, ни привета.
Пришлось подъехать к ближайшему дереву, завалившемуся на поросль молодых дубков, выкинуть из корзинки пса, с превеликими сложностями перевернуть незадачливого похитителя, усесться перед ним и спутаться поводком, соединив наши талии. Надо бы было связать ему ноги под конским брюхом, но я не была уверена, что Орька от такого самоуправства с моей стороны придёт в восторг.
Впрочем, моё нововведение было понято правильно, даже одобрено, поскольку он немедленно пропихнул левую руку под поводок у меня на животе и вцепился в свой правый локоть.
- Удержишься?
- Да. - Он жарко выдохнул свой ответ в моё правое ухо, поскольку уткнулся подбородком мне в плечо.
Похоже, что он попытался управлять Ориком, поскольку тот внезапно затанцевал, и попытался тяпнуть меня за колено.
- Fu. Svoi, nel"zya. - Пресекла я хулиганские выпады жеребца. Тот пляску прекратил, но всё ещё нервно вздрагивал шкурой на шее и топорщил гриву.
- Извините, он только моё управление воспринимает. Если Вы не против, то я бы порекомендовала Вам прижать ноги к моим. И брать в шенкеля меня.
Кажется, что он понял, что от него требуется, и толкнул слева. Ага. Ясно. И мы двинулись примерно на северо-запад, вдоль неведомой речушки, прямо по зарослям тростника и рогоза.
Орька жирно чмокал по мокрой грязи копытами, Джинджер, вымазавшись по уши в тине и ряске, неодобрительно прыгал по высоким зарослям травы, гоняя крупных ярких стрекоз и поднимая на крыло безвестных уток.
Представляю, что сейчас делается в управе! Как этот немазаный пинкертон кипятком писает, и что верещит гадючка Ларсон, в один момент утратившая жертву портновских усилий. Ха-ха-ха!
"Какой чудесный день. Какой чудесный я!" Если только мой "чудесный пень"-похититель не помрёт по дороге к его цели. Но, куда его мне девать? И где достать врача в этих местах столь отдалённых от благ цивилизации? Впрочем, он бежал из мест не столь отдалённых и углублённых, поэтому должен быть в противоречии с местными властями и здешним законом и на нелегальном положении из-за моего вмешательства. Обращаться к местным лекарям я не могу, поскольку нас немедленно вверят в руки правосудия. Чем это кончится для меня, я не совсем представляла, а для него это только начнётся госпиталем, закончится, естественно, виселицей.
Отцепив от чересседельника термос, я налила в крышку уже прохладный чай и протянула назад. Не взял, только болтался мешком с песком за спиной. Пришлось перевернуться мне и влить ему чай сквозь стиснутые зубы.
Он, немного покачавшись туда-сюда, нырнул головой вперёд, и его стошнило каким-то неаппетитным месивом, напополам с кровью и желчью. Ничего себе, какая реакция. Я осторожно понюхала жидкость, сделала глоток. Нормальный чай, только что из пакетиков и едва тёплый. Выплеснув остатки, я опять наполнила импровизированный стаканчик и сунула ему под нос. Он вцепился зубами в край и осушил стакан парой глотков.
Убедившись, что ему удалось удержать воду внутри, я вернулась в исходное положение и послала Орьку вперёд.
Не прошло и полгода, как мы подъехали к какому-то горному массиву, заросшему невысокими сосёнками и чахлыми берёзками. Узкая каменистая тропинка, петляя между валунами, уводила куда-то вверх. Мы двинулись сквозь расселины, ущелья с небом где-то высоко над головой и камнями с травкой, кустиками и цветочками под конскими копытами. Подъёмы и спуски сквозь арочные проходы и проезды. Красноватобурый или золотисто-охристый камень. Сизый лишайник. Изумрудная зелень. А сверху ослепительная бирюза бесконечно высокого неба. Мы немного поплутали внутри скального массива и оказались в весьма и весьма уютном гроте с выходом на каменный карниз, с которого можно было обозревать местность, по которой мы сюда добирались.
Высоко же мы забрались. Без парашюта не спуститься. Пещерка была кем-то до нас уже обжита, у стены валялась приличная связка дров, на "полу", у квадратного углубления со следами кострищ, была установлена тренога с закопченным котелком, валялась стопочка шкур. К сожалению, выделка шкур оставляла желать лучшего. Впрочем, ими можно было занавешивать выход на карниз. Это тоже было предусмотрено. Имелись вбитые крюки. А в шкурах - отверстия, через которые была пропущена узкая полоска сыромятной кожи. Ещё я обнаружила высокую плетёную корзинку с заготовками факелов. И даже прислонённый к стене аналог раскладушки! Распяленная в деревянном каркасе мохнатая шкура похожая на медвежью.
Поставив импровизированную кровать рядом с кострищем и, застелив шкуру подстилкой из корзинки Джинджера, я скинула туда похитителя, вытряхнула из дорожной аптечки весь мой хилый дорожный фармацевтический запас. Удалось обнаружить блистер "Упсарина", всякие ампулы с немудрёными средствами, запас импортных шприцев, гигиенические салфетки. Наплевав на правила гигиены, я набрала в шприц ампулу анальгина с димедролом и загнала этот коктейль ему через тряпьё в бицепс правой руки. Затем, растворив в минералке сразу пять таблеток аспирина, невежливо впихнула крышку термоса ему между плотно сжатых зубов и, придерживая за голову, влила в рот. Дав передохнуть ему минут пять, я раздавила в тампоне ампулу нашатыря и ткнула под нос невменяемому похитителю. Тот резко прянул в сторону, предпочитая оставаться в состоянии блаженной нирваны. Пришлось проявить должную настойчивость, и через несколько минут он уже был готов почти адекватно воспринимать информацию.
- Эй, ты меня слушаешь? Не возражаешь, если я сейчас сгоняю обратно в город, мне нужно кое-что прихватить из стратегических запасов. Понял?
Тот молчал, тяжело дыша и прислонившись к стене головой и левым плечом. Похоже, что у него и с правой рукой были какие-то проблемы, поскольку он тихонечко её баюкал другой рукой. Присев перед ним на корточках, я продолжила свой допрос с пристрастием.
- Если ты меня слышишь, дай знать. Кивни, хоть.
Он кивнул. Как-то странно. Сначала немного откинул голову назад, потом кивнул.
- Прекрасно. Очень рада. Хороший мальчик. Я сейчас удалюсь на пару часов, а ты будешь себя здесь хорошо вести. Рядом я поставлю бутылку с водой, если захочешь пить. И с тобой останется Джинджер. Мало ли что. Как охрана он неплохо работает. Да и в компании тебе повеселее. Согласен?
Опять кивок в его стиле.
Не прошло и полгода, как я была у тайника.
Соединив одним поводком сумки-холодильники с медициной и продовольствием, а пару чемоданов дорожного барахла - другим, я перекинула снаряжение через Орькину надёжную хребтину. Сама же я впряглась в рюкзак со Стасиковым арсеналом.
Опять прикопала остатки. Потом ещё наведаюсь пару раз.
На обратном пути я завернула в городишко, навестив чёрную вдовушкуЛарсон, бессовестно присвоила немного кухонной утвари, парочку куриных ощипанных трупиков, с дюжину яиц, кипу постельного белья и собственную сумку. В конце концов, за мой постой было щедро заплачено, так что, я просто забрала остатки платы. Натурою.
До нового жилья я добралась ещё быстрей.
- Привет! Это я. Не заскучал, надеюсь? - Поприветствовала я похитителя, давая знать, что вернулась я, а не кто-то страшный и противный по его неаппетитный дух.
Ответом мне было глухое молчание. И никого не было. Ни его, ни Джинджера.
- Эй, ты куда подевался? - Молчание. - Эй, в чём дело? Ты где? Ау!
Мне стало не по себе. Плюхнувшись у лежбища на колени, я ни под ним, ни за ним никого не обнаружила. Неужели он вылез на карниз и спикировал вниз тупой головой об острые камешки? Вылетев туда, я некоторое время валялась на пузе на самом краю, пытаясь разглядеть труп в тусклом и непродолжительном мерцании сброшенного вниз факела. Тоже напрасно!
- Ты где? Ау! - Завопила я во всю мощь голосовых связок. Чёрт подери. Он же совершенно беспомощен. Как новорождённый котёнок. Хоть плачь! - Jinjer! Ko mne!
Пёс вылетел откуда-то из темноты, хакнул приветственно, и рванул обратно. Я, естественно, за ним. Поскольку Джиник тормознул у неопрятной кучки в тёмном уголке ещё одной пещерки, то он явно привёл меня к беглецу. Не свалился. Журчало и плескалось. Посветив вокруг фонариком, я обнаружила, что по стене этой пещерки струился каскад водопадиков, исчезающий в какой-то расселине. Самая настоящая душевая и канализация.
Подскочив к обретённой пропаже, я посветила фонариком. У негодяя, явно не все дома были! Понятно, что он нуждался в хорошей головомойке, но не столь радикальным способом. От избытка ума, он прислонился к стене, попав под естественный душ. Это совсем без мозгов надо быть, чтобы с температурой устраивать ледяное купание. И он... он ... не дышал.
Пришлось броситься перед ним на колени и легонько потрясти за плечо. Тот и не подумал шевельнуться. А по его щеке медленно ползло то самое неприличное насекомое... Он, что, не дождавшись меня, взял и помер? Опять протянув руку, я почему-то подёргала его за нос, оказавшийся холодным и жёстким.
- Ты жив или нет? Черти тебя раздери! - Мой пронзительный вопль был способен поднять на ноги и мертвеца.
Подействовало. Он слегка встрепенулся.
Жив... Да... Да я... Я его сейчас прибью за всё хорошее.
- Негодяй! Мерзавец! Скотина последняя! Что ты себе позволяешь, совсем жить надоело? Совсем мозги растерял. Меня в могилу хочешь загнать? Что же тогда сразу не пристрелил, чем так издеваться над бедной женщиной? Подожди, я сейчас вернусь. Только посмей без меня помереть, я тебя сразу же за это убью. - С этими словами я бросилась назад, чтобы соорудить ему более достойную постель.
Попутно я разгрузила жеребчика. И уже с ним отправилась за этим полумёртвым издевателем, чтобы вернуть того на место, выяснить, чем он болен, и оказать достойную медицинскую помощь. И покормить, естественно.
Потом начну приводить это местечко в жилое помещение.
Совместными усилиями я водрузила беглого похитителя на выделенное тому место, и опустилась рядом на край постели.
Мы сидели и не в унисон пыхтели, искоса поглядывая друг на друга. Джинджер, развалившись в ногах, тоже пыхтел, вывалив язык и обиженно поглядывая на нового знакомого.
- Ты зачем решил утопиться? - Поинтересовалась я, чтобы познакомиться с моим похитителем поближе, и выяснить, что с ним стряслось, и что мне следует с ним делать. - Не стыдно? Тебе, кажется, давно не три года. И даже не двадцать три. Солидный мужчина в расцвете лет, хоть и неупитанный. Вполне должен давать отчёт своим действиям. Или я ошибаюсь?
Ни ответа, ни привета от него я не дождалась. Он сидел, привалившись лбом и плечом к стене, и молчал. Даже почти не дышал. Я прикрыла его шерстяным пледом на прокладке. Но его по-прежнему трясло. Что же с ним мне теперь делать? Наверно, лучшим бы выходом было сначала долбануть по башке, а потом сбросить в водопад и сказать, что так всё и было.
Интересно, а он - нормальный? Может, в той подземке был филиал местного бедлама, а он там находился на излечении. Может, он самый нормальный сумасшедший, а под психа решил закосить из садистских побуждений?
- Что с тобой? Ну, что молчишь, словечка сказать не можешь? Язык проглотил? Тьфу, на тебя тысячу раз! Придурок ненормальный! Не надоело в молчанку играть? Совсем совесть потерял, да?
Ответом мне было опять молчание. Он даже ухом не повёл и глазом не моргнул.
Решив, что его можно пока оставить в покое, пришлось заняться неотложными делами по приведению моего нового жилища в жилое состояние.
Выход на карниз я завесила предназначенными для этого шкурами. Разожгла костёр. И бросила рядом с огнём спальный мешок. Одну курицу я запихнула вариться, вторую, предварительно обезножив, отдала сырьём Джинджеру на ужин. А на дрова я поставила кипятиться воду в кофейнике.
Подвесила на крючки несколько фонарей, и сразу же стало мило и уютно.
Обнаружив, что в соседней пещерке был, так сказать, запасной ход, который вёл куда-то "на природу", я полностью освободила Орьку от всей амуниции и отправила его на подножный корм. Потом озабочусь овсом или ячменём.
- Ну, ты ещё жив? - Поинтересовалась я у мучителя. Точно, добить его надо, чтобы не мучился. - Ты когда ел в последний раз? Что тебе приготовить? Можно подождать куриного бульона, а можно сейчас сварить пару яиц всмятку. Или хочешь в мешочек?
Вероятно, с большим успехом я могла бы вопрошать эти пресловутые яйца в мешочек или свой спальник. Самое обидное, что он был в относительном сознании и даже слегка среагировал на мою попытку пощупать ему пылающий лоб.
- Да, в конце концов, не надоело тебе придуриваться? - Дополнительно укутав шерстяным пледом, а мокрый колтун на голове обмотав махровым полотенцем, не удержавшись, я заорала. - Ты можешь или нет, хоть одно слово сказать? Думаешь, мне делать нечего, как тут перед тобой выплясывать, да? Сколько ещё можно душу из тебя вытрясать? Хоть словечко как человек, можешь сказать, или нет?