Аннотация: Цикл рассказов "Нечисть" Правдивая сказка о странной одноногой старухе которая живет одна, все знает, никого не любит и умеет летать. Часть вторая.
Цикл рассказов "Нечисть"
Сказка о Клавдии Федоровне, самолетах и немцах.
Часть вторая: "Голубое небо"
Если бы Клавдию Федоровну Кашину кто-нибудь спросил:
- Клавдия, а что Вы любите больше всего?
- Небо, - не задумываясь ответила бы она, а потом приплела бы чего-нибудь полит корректного про Родину.
А вот если бы спросили:
- Клавдия, а где Вы живете?
Вот тут-то ее бы смогли ввести в ступор не хуже чем много лет назад пресловутая учительница литературы. Плакать конечно же по этому поводу Клавдия не стала, но этот вопрос ее бы сильно озадачил.
За ней все еще числилась одна кровать в трехместной малюсенькой комнатке в общежитии при летном училище, еще были привычные номера знакомых до боли гостиниц при аэропортах, но все это как-то не вязалось с тем понятием которое люди обычно вкладывают в слово "дом". Еще у Клавдии был родной брат, он ухал после армии на юг страны, там и обосновался. Когда их мама умерла, то брат перевез отца к себе. Еще у брата Петра была черно-кудрая, пучеглазая жена Марина, а к ней прилагалось множество армянской родни. А еще у Клавдии было двое племянников. Которых она редко видела и потому кажется тоже почти любила.
Как бы ни звучала это фраза в несвойственном для Клавдии романтично сентиментальном духе, но - небо было ее домом. Много, много лет.
За иллюминатором стоял восемьдесят пятый год. И в серых кабинетах с мышиподобными молодыми людьми приходилось общаться, чeть ли не каждый день.
После этих разговоров Клавдии всегда хотелось принять горячий душ. Горячей воды в гостинице не было, но хоть электрический чайник послушно урча грел воду. Когда Клавдия завернувшись в полосатое казенное полотенце, наконец, выбралась из ванной, соседка уже куда-то ушла. До вылета оставалось еще часа три - уйма времени.
Одевшись Клавдия замотала волосы в полотенца и высунулась в окно.
Был жаркий, душный день. Солнце медленно тянулась к зениту. Было лень распаковывать сумку и искать новомодный импортный фен. И Клавдия выбравшись на общий гостиничный балкон сушила волосы под горячими солнечными лучами. Смотрела в низ на неподвижные раскидистые кроны деревьев и такие малюсенькие фигурки редких прохожих.
В ее суматошной жизни, иногда случались такие странные моменты, когда никуда не нужно было идти и ничего не нужно было делать. Всегда было так странно и непривычно.
Солнышко припекало. Вернувшись в номер Клавдия потопталась у тумбочки размышляя стоит ли заварить чай. Ни чего не решив легла на кровать и неожиданно для себя заснула.
Приснился Клавдии зеленый луг. На горизонте кромка леса, а посередке кривой холм. На полом склоне какие-то темные высокие камни, а из под холма родник бьет. Вода прозрачная ледяная, искрится на солнышке. Клавдия пошла вокруг холма, очень интересно стало, что за ним. И вдруг хлюп под ногой, а там в высокой траве другой родник, водя темная мутная, все вокруг камышами заросло.
Подняла Клавдия голову и видит над родником бабушка сидит. В летнем платье своем старом, но почему-то в пуховом платке. Сидит на травке. Лукошко на коленях. Что в лукошке не видно полотенцем прикрыто.
Бабушка на Клавдию смотрит и тихо, так как в детстве, говорит:
- Правду в лукошко не положишь.
- Что там у тебя? - спрашивает Клавдия. А самой так жутко вдруг становится.
И сама не хочет к бабушке подойти, что бы лукошко заглянуть, и ноги от страха вдруг отнемаются.
А бабушка смеется: - Смотри, красавица моя, я фрица поймала!
И откидывает полотенце, а в лукошке голова мальчика отрезанная, язык высунут и глаза закатились, а волосы светлые, длинные, как льняные.
Клавдия давай бежать обратно, к прозрачному роднику, а за спиной бабушкин смех:
- А я фрица поймала! А я фрица поймала!
Добежала Клавдия до родника. Куда дальше? Смех бабушкин все за спиной ближе.
Кинулась она на верх к камням. Добежала до них стала в центре и смотрит по сторонам. Ни бабушки, ни кого вокруг.
И вдруг из-за камня девочка выходит года четыре не больше. Босая, рыжая, в майке длинной со львенком из мультика. Удивленно так сморит.
- Ты зачем пришла? - спрашивает девочка, - Нет тут никого пока.
И вдруг из-за спины голос бабушки:
- Далеко от меня забралась!
Клавдия оглядывается а бабушка за камнями стоит и корзинку в руках держит, но ближе подойти не может.
- Раз сюда забралась, то тебе решать, - сказала бабушка, размахнулась и корзинкой в Клавдию запустила.
Клавдия закричала и руки вперед закрываясь выставила. И проснулась.
Подскочив на кровати. Она долго тяжело дышала. В номере пусто, окно открыто, день на дворе.
Клавдия потянулась к тумбочке за часиками. До вылета чуть больше часа, бегом собираться надо.
Но Клавдия еще минут пять просидела кутаясь в покрывало, трясясь от озноба посереди жаркого летнего дня.
С горем по полам собравшись, она все-таки успела в аэропорт вовремя. Знакомые лица, привычные слова. Все это успокоило и захватило Клавдию.
Ниночка вторая стюардесса на этот рейс щебетала, что чуть не купила какую-то умопомрачительную кофточку, но потом выяснилась, что она Ниночке совсем-совсем не идет и носить ее не с чем.
Обычно Клавдию раздражали болтливые молоденькие стюардессы, как Ниночка. Но сейчас ее голос лился как музыка все сильней успокаивал. Она постепенно отвлеклась. Надо было все проверить, все уточнить. Порядок перед взлетом превыше всего.
- Задействуйте Клавдия Федоровна, так мы сегодня снова вместе летим, - появился борт механик Гриша, худощавый паренек.
- Здравствуйте, Гриша, Вы опаздываете, - скривилась Клавдия.
Разговоры о том, что Гриша в нее без памяти влюблен и страшно мучается, сильно ее раздражали. Клавдии было уже не мало лет, а Гриша летает только второй год и все эти глупости, передаваемые, из уст в уста от одной ее напарницы к другой, Клавдии порядком надоели.
- Простите, Клавдия Федоровна, но я все равно ужасно рад, что мы...
- У тебя просто нет сердца, - со вздохом констатировала Ниночка.
Дальше полет как говориться проходил "нормально". В тот день во Франкфурт летело много усталых в штатском. Их серые лица порядком набили оскомину. Но они вели себя всегда на борту тихо, вежливо и сдержанно. Немцев было мало - несколько семейных пар. Почти у хвоста сидели несколько веснушчатых белоголовых подростков, в сопровождении очень пожилой дамы. Мальчики, насколько поняла Клавдия, все были скрипачами летели с какого-то фестиваля классической музыки.
Но немецкие подростки, Клавдия это знала по опыту, вели себя еще тише, чем серые в штатском.
Это должен был быть спокойный полет. Ночь во Франкфурте завтра домой. Можно провести приятный вечер. Если Гриша опять не будет повсюду за ней таскаться и ныть.
Раздумывая о предстоящем вечере Клавдия на минуту засмотрелось в иллюминатор. Вдруг ей показалось, что она видит морщинистое лицо бабушке. Клавдия аж подпрыгнула, но облака за окном уже поменяли форму. Белоснежные, чистые, беспристрастные, просто парили над землей, в своей вечной торжественной тишине.
- Что с тобой, - испуганно спросила Ниночка.
- Что-то мне не хорошо, - призналась Клавдия.
- Это все из-за жары, ты присядь, - Ниночка откинула, маленькое сидение, - С утра на улице такое пекло было, а когда в аэропорт возвращалась, думала умру в автобусе, еще народу понабилось, и...
- Да сейчас, сейчас, - Ниночка повернулась к ящику с водой, - сейчас попьешь, станет лучше, скоро прилетим. Все будет хорошо.
Из школьного курса литературы Клавдия точно знала "Люди не летают как птицы", и еще всей той частью своего естества, которая досталась ей от бабушки, Клавдия знала - Хорошо уже не будет. Никогда.