- Я предупреждал вас, Светлейшая, что не имел дело с подобными ему, - оправдывался высокий старик. У него были тонкие, вечно поджатые губы и крючковатый нос. Мне он никогда не нравился. - Лишь посвящённым Лерьи дозволено лечить королевских советников. У них есть и необходимые знание, и благословение богини. Вам следовало послать за одним из них, а не обращаться ко мне.
- Вы прекрасно знаете, мастер, что в столице не осталось высших жрецов Лерьи. Они все на совете в Элернии, и с этим ничего не поделать. Мой кейрен умирает, мастер Треро, но у меня пока есть власть. Если вы подведёте меня...
- Я благодарен вам, Светлейшая, за помощь с женихом моей непутёвой дочери. Он был горяч и глуп, - сухо проговорил целитель. - И я гораздо осторожнее и умнее его. Но дело в том, что лекарство от Огненной лихорадки не действует на больного. Организм милорда просто не принимает его.
Я была юна и не слишком хорошо разбиралась в людях, но понимала - целитель предельно честен с Ялиной. Самое печальное, что королева знала об этом.
- Что же мне делать, Шай? - печально спросила она у меня, когда мастер Треро ушёл и мы сидели у постели кейрена. Он всё ещё не приходил в сознание. - Если Рен умрёт, всё закончится.
- Та женщина, Илория, что она сделала? - тихо спросила я. Меня давно уже мучил этот вопрос. - Она сказала, что кейрен заболел по её вине. И обещание... Какое обещание она дала вам?
- Я всего лишь попросила её составить Рену компанию на праздник. Мне казалось несправедливым, что он всё время один. Илорию посоветовал мне Рионд, - королева грустно улыбнулась. - Вряд ли я смогу и дальше рассчитывать на его любовь. Он не из тех, кто снисходит до женщин ниже себя по положению.
- Что вы сделаете с госпожой Илорией?
- Накажу. Она пошла против меня, и за это поплатится. Пока у меня ещё есть власть, я должна рассчитаться со всеми.
Меня огорчала холодная ярость, горящая в глазах Ялины. От неё всего полшага до безумия, а я не желала подобной судьбы королеве. Мне хотелось спасти её от незавидной судьбы, но я не знала, как. Осознание собственного бессилия причиняло боль.
Оставалось лишь надеяться на милость добрых богов.
Чуть позже я присутствовала на встрече королевы и куртизанки. Мне поручили следить за маленьким мальчиком со смуглой кожей и большими глазами, обрамлёнными длинными пушистыми ресницами. Он был страшно напуган, но не плакал. Я не пыталась его успокоить - судя по всему, его родители в чём-то провинились перед королевой. Даже больше, матерью мальчика могла быть сама Илория или её близкая родственница. Хороший правитель должен уметь находить подход к каждому из своих подданных. Страх не хуже и не лучше прочих ключей власти.
Ялина выбрала для встречи пользующиеся дурной славой покои короля Лиорга. Он продержался на троне слишком мало, чтобы получить прозвище в народе. Однажды утром слуги зашли в его спальню и обнаружили только аккуратно заправленную постель. Тем же вечером его кейрен наложила на себя руки.
Однако вряд ли Ялина думала о произошедшей века назад истории, когда выбирала место встречи. Здесь было меньше любопытных глаз, только и всего.
Повсюду здесь лежала пыль, а в воздухе витали ароматы старинных благовоний. С потолка свисали гирлянды истлевших цветов, с вплетёнными в них заклинаниями от демонов и злых духов. Но вот только если бы нечто, похитившее Лиорга, вдруг очнулось от векового сна и решило бы вновь поохотится, никакие бумажки с парой-тройкой священных символов, начертанных ленивым служкой, нас бы не спасли.
Королева сидела на высоко резном стуле, погружённая в свои мысли. Она казалась невозмутимой, но я догадывалась, что внутри у неё происходила напряжённая борьба. Кейрен, её верный помощник и советчик, был на грани жизни и смерти. Ялина приняла решение, но не знала, достойно ли оно правительницы Саэваль.
- Мне страшно, - прошептал мальчик. Я с презрением посмотрела на него. Мужчина в любом возрасте должен показывать бесстрашие, так меня всегда учили. Трусы не заслуживают ни жизни, ни достойной смерти.
- Терпи, - грубо бросила я ему. - Не такой уж ты и маленький, чтобы хныкать.
- Та женщина тёмная, - упрямо продолжил он. - Её шею будто обвил чёрный змей.
- Замолчи! - зашипела я на ребёнка. - Не смей наговаривать на Светлейшую. Она твоя и моя королева. Всё её помыслы лишь о благополучии Саэваль.
- Та женщина тёмная. Но ты... ты ещё темнее.
- Что? - возмутилась я. Моему негодованию не было предела. Мальчишка говорил ужасные вещи. Да, я изменилась с тех пор, как попала во дворец, но только ради прошлых и будущих Веро. Да как он смеет назвать меня тёмной? - Ну-ка повтори!
- Ты тёмная, - спокойно, но не поднимая взгляда на меня, повторил мальчик. - На твоём плече сидит демон... похожий всегда следует и за моим отцом.
- Так ты сын колдуна! - со зловещем удовлетворением произнесла я. - Мне стоило сразу догадаться. Только нечестивый по крови может наговаривать на Светлейшую. Но если начнёшь замаливать грехи родителей прямо сейчас, к старости добрые боги простят тебя.
Я хотела высказать всё, что думаю о богопротивной природе колдовства, но появление Илорнии помешало мне. Куртизанка сдержала слово и пришла в назначенное время.
Её лицо скрывал глубокий капюшон, но я сразу поняла, что пришла именно она, а не служанка. Женщину выдали руки. Белые, ухоженные, унизанные перстнями - абсолютно не подходящие женщине из низкого сословия или Достойных, но не достаточно изящной формы для потомственной аристократки.
- Ты всё-таки пришла, Илория, - мягко произнесла королева. - Я так рада.
Куртизанка откинула капюшон, и я увидела, что последние часы дались ей нелегко. Печать усталости и отчаяния лежала на красивом лице. Без макияжа, с выбившимися прядями из-под чёрного платка, она казалась воплощением материнской скорби. Выходит, мальчик и вправду приходился ей сыном.
- Боги любят меня, дорогая, - улыбаясь, проговорила королева. - А вот тебя - нет. Знаешь, отравление кейрена - тяжкое преступление. Не знаю, как жрецы поступают с подобными преступниками, но по мне смерть слишком мягкое для них наказание. Жизнь королевского советника принадлежит не ему, а стране. Его убийца прежде всего предаёт Саэваль. И что мне теперь делать с тобой, Илория?
- Делай что хочешь, королева. Тебе всё равно недолго осталось властвовать.
Ялину передёрнуло. Я знала, она боялась смерти кейрена. Слишком много у неё появилось врагов за недолгое время правления. Каждый из них готовился расправиться с ней при малейшей возможности. С последним вздохом кейрена Светлейшая потеряет не только королевскую власть, но и божественное покровительство. Её жизнь не будет стоить и ломаного гроша.
- Строишь из себя мученицу, девка? - зло процедила Ялина. - Забываешь, с кем имеешь дело?
- Мне всё равно, что ты сделаешь со мной. Я пришла только из-за того, что ты похитила моего сына.
- Верно.
- Отпусти его. Я выполнила свою часть сделки.
Ялина рассмеялась. Но не весело, а жутко.
- Разве я обещала отпустить мальчишку? Ты удивляешь меня, Илорния. Сначала отравляешь беззащитного кейрена, а теперь требуешь от меня соблюдения несуществующих условий. У меня отняли самое дорогое, моего советника. Думаю, я вправе потребовать равноценную жертву. Твой ребёнок вполне подойдёт.
- Ты не посмеешь! Его отец...
- Его отцу плевать на него с самого рождения. Уж кому как тебе, моя дорогая, этого не знать.
Илория упала на колени перед Ялиной.
- Прошу, сохрани ему жизнь! Мальчик не виноват...
- "Дети наследуют грехи родителей", - процитировала книгу доброго бога Литэя королева. - Кто я, чтобы идти против божественной воли? Ты должна была дважды подумать, прежде чем решиться подсыпать яд в вино кейрена. Теперь ничего поделать нельзя.
Мне не нравился мальчик. Он говорил странные вещи, плакал и в его жилах текла нечестивая кровь. Я не желала ему смерти, но закон Саэваль суров, когда речь идёт о государственной измене.
- Ты очень хочешь сохранить жизнь сына, Илория? - мягко спросила королева, отбросив недавнюю жесткость. - Твой мальчик очень мил. Мне жаль убивать его. Знаешь, мы можем договориться.
- Договориться? - неверяще переспросила отчаявшаяся женщина. - Но разве я могу тебе верить?
- Можешь. Я тоже когда-то была матерью и понимаю твои чувства.
У Светлейшей был ребёнок? Я не верила своим ушам. Она мало рассказывала о своей жизни до коронации, и лишь упоминала об осуждаемом местным жрецом романе, и не более. Да и мне не хотелось вникать в подробности. Королевой Саэваль Ялина стала в тот миг, когда кейрен избрал её. Всё прочее не имело значения.
- Скажи мне, Илория, каким ядом ты отравила моего драгоценного советника, и я поклянусь, что и пальцем не трону твоего малыша. Хорошенько подумай. Всего одно слово - и малыш будет спасён.
- А что... что станет со мной? - с трудом выговорила женщина.
- Я отдам тебя на суд добрых богов. Можешь молить их о снисхождении.
- Жрецы вынесут мне смертный приговор.
- Вероятно, так и будет, - королева подошла к гобелену со сражающимися единорогами и откинула его в сторону, а затем открыла маленьким ключом дверцы до сих пор скрытого от посторонних глаз стенного шкафа. Я из любопытства заглянула внутрь и обомлела от ужаса. Скелет в остатках истлевших королевских одеждах сжимал в костяных пальцах череп, увенчанный золотой короной. В его ногах плашмя лежал меч с эмблемой Энрина, бога-покровителя семьи, но также Повелителя проклятий и Мастера наказаний. Наши боги не столь добры, когда имеют дело с грешниками.
- При жизни его звали Лиорг, - мрачно произнесла Ялина. - Он правил Саэваль всего несколько недель, но успел совершить непростительный для короля поступок - надругался над собственным кейреном. На следующий день его судьба была решена. Жреческий суд суров, но справедлив. И ты всё равно предстанешь перед ним, дорогая.
Илория Белорукая устало опустилась на покрытый толстым слоем пыли пол.
- Поклянись мне, - глухо сказала она. - Поклянись мне, королева, что причинишь зла моему сыну. Мальчик моя величайшая драгоценность, он всё, что осталось у меня от Него.
- Я дам клятву Одерика. Она устроит тебя, куртизанка?
Когда Одерик нарушил данную клятву, его на месте поразила молния. Кейрен как-то привёл этот случай как пример вездесущности добрых богов. Лучше несколько раз подумать, прежде чем призывать их в свидетели обещания.
- Эта девочка и мой сын... Ну конечно. Для клятвы Одерика нужно два ребёнка-свидетеля. Два чистых сердца... Я вижу, ты с самого начала знала, что мне придётся согласиться на твои условия.
- Конечно, дорогая, - царственно улыбнулась Ялина. - Я же всё-таки Светлейшая королева Саэваль.
Я держала холодную руку кейрена в своей и плакала. Перед глазами стояло измождённое бледное лицо мамы, сгоревшей от неизлечимой болезни на моих глазах. Наставник был ещё жив, но мне казалось, что я уже чувствую дыхание смерти рядом с ним.
- Его лоб горит, как огонь, а руки ледяные, - возбуждённо говорила королева старшему целителю, мастеру Треро. - Что это значит? Сколько ему осталось?
- Может день, а может и два, - отвечал старик. - Я не берусь сказать точно.
- Как же так? Я ведь сказала вам, у него не Огненная лихорадка, а отравление. Разве дворцовые целители не должны быть специалистами в подобных вещах?
- Поймите, Светлейшая, он кейрен. Его организм незначительно, но отличается от организма обычного человека. Если я дам ему противоядие - а его ещё надо приготовить - неизвестно, как оно подействует на него. Мне грозит церковный суд в случае неудачи, разве вы не понимаете?
- Мой приказ ничего для вас не значит? - грозно произнесла королева. - Вы приносили мне присягу, мастер Треро. Неужели те слова верности ничего не стоят?
- Послушайте, Светлейшая, - еле сдерживая гнев, сказал целитель. - Я видел на своём веку уже трёх ваших предшественников. И всем я приносил присягу, а потом верой и правдой служил в меру своих скромных сил. Однако у меня есть обязательства, которые стоят превыше всех прочих. Это клятвы Лерье Безупречной. Первую из них я дал ещё в детстве, когда меня отдали в обучение целителю Найтару, а вторую, как только получил пояс полноправного целителя и обручился с дочерью наставника. Я поклялся богине никогда не причинять вред больному.
- Мой советник умирает. Вы причините непоправимый вред, если не дадите ему противоядие.
- Сколько раз вам повторять! Сначала я должен хотя бы приготовить лекарство. Кейрена отравили вытяжкой из ягод кустарника, произрастающего только на Острове. Чтобы сварить противоядие, я должен собрать необходимые ингредиенты, а они все произрастают там же. Мне придётся напрячь все каналы, чтобы их доставили хотя бы к вечеру.
- А когда противоядие будет готово, вы дадите его моему советнику? - нетерпеливо проговорила Ялина. Раздражение в её голосе мешалось с надеждой.
- Этого я не могу сказать.
- Если вы так боитесь наказания богини, я сама могу дать лекарство больному. И вы останетесь чисты, мастер, и мой кейрен будет спасён.
- Вы не понимаете. Как я тогда продолжу лечить? Моя совесть станет нечиста.
- Мастер!
- Лучше бы вам, Светлейшая, послать за жрецами Лерьи. Уж они-то совершенно точно знают, как лечить кейрена.
- Я уже послала, - устало и зло произнесла королева. - Но они ещё далеко. Кейрен не доживёт до их приходе, разве не понимаете?!
- А может его смерти хотят добрые боги, - ядовито проговорил целитель. - Как вам такое предположение, Светлейшая?
Ялина изменилась в лице, но только на мгновение.
- Занимайтесь лучше целительством, мастер. Лечение вам удаётся лучше толкования божественной воли.
Я отстранённо слушала их диалог. Моё будущее умирало на роскошном ложе вместе с кейреном. Моё будущее... и нечто иное, чему я как ни искала, не могла найти имени.
- Не бойся, Шай, - королева обняла меня за плечи, утешая. Но утешение требовалась больше ей, чем мне. - Всё будет хорошо. Рен выживет. Он хоть и кейрен, но мужчина.
- Он так неровно дышит... И ещё ни разу не пришёл в сознание. Моя мама тоже ни разу не очнулась во время болезни. Я ничего не успела ей сказать.
- Всё будет хорошо, малышка, - прошептала королева. - Всё будет хорошо.
Моё сердце соглашалось с ней, но разум упрямо твердил - надежды нет.
Если только...
Если только не произойдёт чудо.
- ...прошу, уйдите, мессир!
- Нет уж, Светлейшая, это вам придётся уйти. Вы не смогли уберечь кейрена, а значит, потеряли расположение добрых богов, и прежде всего - доброго бога Литэя. Я, к сожалению многих - и вас в том числе, дорогая - до сих пор являюсь глашатаем его воли. У меня есть право взять власть в руки при чрезвычайных обстоятельствах, и они наступили.
- Да кто вас вообще пустил в Наши личные покои? Мы не давали разрешения!
- Меня и моих людей провёл один молодой целитель. Кажется, его зовут Лурн. Вероятно, вы чем-то сильно огорчили его, Светлейшая, раз он сам пришёл ко мне и с величайшей охотой поведал о происшествии во дворце. Если кейрен выживёт - а я в этом сильно сомневаюсь - вам придётся хорошенько поработать над лояльностью дворцовых служащих. Впрочем, первое правило хорошего правителя вы и так должны знать - не допускай беспричинной жестокости и не наживёшь лишних врагов.
Плотно сомкнув веки, я притворялась спящей, хотя давно проснулась. Меня разбудили знакомые до боли голоса: Ялина спорила с Лорганом, страшным жрецом Литэя.
- Это отравление. Мастер Треро уже готовит противоядия.
- Отравление? - жрец издал короткий саркастический смешок. - Я крупный знаток ядов, Светлейшая.
Я вспомнила его жуткое лицо и внутренне содрогнулась. Когда-то яд чуть не убил Лоргана. Жрецу удалось выжить - не иначе, оттого что по его жилам течёт отрава сильнее - но лицо осталось навсегда изуродованным.
- Отравитель уже пойман, я надеюсь? - продолжил жрец. - Уж с этим-то вы справились, дорогая?
- Да. Мы поймали и допросили её.
- Отравитель женщина? - удивленно переспросил Лорган и усмехнулся. - Ну да, ну да. Логично. Кейрен молодой мужчина, праздник, опять же... Найти женщину было бы логично. Кто она, кстати?
Ялина чуть помедлила, а затем с неохотой призналась:
- Илория Белорукая.
- Ого! Красивая женщина, нечего сказать. И у неё также есть мотив досадить вам - полагаю, мне не нужно называть его имя.
- Вы переходите границы приличия, мессир, - судя по голосу, королева еле сдерживала гнев.
- Ах Светлейшая, вы прямо как невинная девушка. Я же о вашем благополучии пекусь. "Думай прежде всего головой, а не сердцем" - позвольте напомнить одно из важнейших королевских правил? В последнее время вы пренебрегали им почём зря.
- А ещё раз повторю: вы переходите границы, мессир.
- Хватит возмущаться, дорогая. Я люблю вас, как благочестивый отец любит непутёвую дочь, да и на пригретую вами сиротку с не по годам острым язычком у меня имеются планы. Добрый бог видит, мне стоит проявлять твёрдость чаще, но отеческая любовь слепа, и вам сходят с рук многие глупости. К моему безграничному огорчению, одна из них привела к нынешней печальной ситуации.
- Вы пришли учить Нас жизни, Святейший Лорган?
- Я пришёл помочь вам, о моя неразумная и дерзкая духовная дочь. Сделаем так: Илорию передадим дознавателям священного суда - не кривите лицо, вам это не идёт, а за жрецами Лерьи я уже послал. У меня свои рычаги давления на них, так что к утру они прибудут в Хаэль Мирен. Кейрен должен пережить ночь. Делайте что хотите, но лучше истово молитесь - сейчас ваша судьба только в руках добрых богов.
Я не видела, но прекрасно слышала, как жрец прошёл по комнате к креслу, в котором сон застиг меня. Сердце сжалось в кулак и бешено застучало, как только цепкий взор Лоргана упал на меня. Я слишком остро ощутила его - этот холодный, циничный взгляд.
- Надо же, малышка Шайнора Веро. Никуда не отходит от учителя. Мило, очень мило.
- Что вам нужно от ребёнка, мессир? Девочка устала. И да, она действительно беспокоится о моём советнике. Прошу, не будите её.
- Будь Шайнора обычной невинной крошкой, я бы согласился с вами, дорогая. Но юная Веро совсем не похожа на своих легкомысленных сверстниц. Родись она мальчиком, да в благородной семьей... К сожалению или к счастью, но у девочек в Саэваль не так уж много путей в жизни.
Жрец наклонился и прошептал мне прямо в ухо:
- Учись притворяться лучше, Шайнора. И если кейрен переживёт эту ночь, обязательно спроси его про Императора-Дракона. Помни - я слежу за тобой.
Я не смела даже вздохнуть. Страшный человек с лёгкостью разгадал мой жалкий обман, и что хуже, почти заявил права на меня.
- Я надеюсь на вашу разумность, Светлейшая, - холодно сказал Лорган. - До встречи.
Если кейрен продержится до прихода жрецов Лерьи, всё будет спасено.
Похоже, добрые боги всё-таки любят нас.
- Шай, он ушёл.
Я открыла глаза и виновато посмотрела на Ялину. Королева выглядела усталой и опустошённой.
- Я ненавижу себя, - тихо сказала она, глядя куда-то мимо меня. - Ненавижу за слабость и трусость. Мне действительно необходима помощь Лоргана, и... я была рада, когда он её предложил.
- Вы всё сделали правильно, Светлейшая.
- Я знаю... Но почему же у меня так мерзко на душе?
Королева Саэваль, красивая женщина с сильным характером, заплакала, как простая крестьянка. А я, девочка-сиротка Шайнора Веро, единственный близкий ей человек во дворце, ничем не могла её утешить - ни словом, ни поступком. И хоть добрые боги не считают бессилие нечестивым, на всём Аэрисе не нашлось бы грешника с более тяжким грузом на душе.