Москва. Одинцовский район. Молоденово. Коттедж советника Погожина. 29 марта 2010 года.
Человек пел. Он тихо бормотал "вихри враждебные веют над нами, темные силы нас злобно гнетут". Из этого следовало, что он пребывает в прескверном настроении, и что у него что-то не ладится. Это подтверждалось опрокинутой хрустальной вазой и картиной какого-то недорогого современного художника, в которую была запущена пепельница с окурками. Пепельница была тоже хрустальной, картина была прорванной, а осколки предмета быта, запущенного в предмет искусства валялись тут же на полу.
Домработница, Нина Павловна Косырина, знавшая своего хозяина как свои пять пальцев, предпочитала в комнату пока что не заходить. Пусть его... Попустит, тогда можно будет приняться за уборку. Он ведь в гневе бешенным бывает. Может морду начистить кому-то из приближенных запросто, правда, отходчив, но некоторые после таких разборок из фирмы уходят и больше не появляются. Некоторые продолжают работать, он ведь точно отходчивый.
Чем занимается хозяин, Нина Павловна не интересовалась. Немолодая пятидесятитрехлетняя женщина предпочитала не прислушиваться к разговорам, которые ее напрямую не касались. Арсений Ростиславович Погодин ценил ее за такие качества как скромность, ненавязчивость, умение быть незаметной и невиданную порядочность. В первый год он изредка устраивал домработнице проверки, провокации, неожиданные капризы, которыми проверялась ее выдержка. Все тесты Нина Павловна прошла на отлично. И зарплата ее была не в пример выше самой знаменитой домработницы Москвы, да, да, той самой, которая вела дом у самой Примадонны.
А хозяин продолжал петь, он сидел в кабинете, напротив балкона в своем любимом кресле, что было еще хуже - его костюм, если он свалился в кресло в самом дорогом костюме, следовательно, плохие новости застали его врасплох, а это означало, что где-то около стены должен лежать разбитое устройство, которое простые обыватели именуют мобильником. Вот он затянул про роковой бой, про поднимем гордо и смело, и чем дольше тянулась песня, тем больше портилось настроение Нины Павловны. Она не помнила еще ни одного случая, чтобы ее хозяин допел эту песню до конца. Матушка! Вот же оно... За лучший мир уже пошло... так ведь и до последней строчки доберется!
Невольно Нина Павловна перекрестилась, на ее широком, простодушном лице было написано самое что ни на есть искреннее изумление, смешанное с легким испугом. Она уже абсолютно точно не могла даже предположить, чем закончится сегодняшний день для нее, уж точно могут под горячую руку и уволить. Было такое, три раза увольняли, но через час возвращали на место с извинениями и денежной компенсацией. А вот сегодня... кто его знает...
Господин Погодин знал, что домработница за ним наблюдает, это было еще одно ее незаменимое свойство: быть именно там, где она всего нужнее.
- Нина Павловна, зайдите.
Его голос был необычным: не звонким и энергичным, похожим на разряд молнии, так Арсений Ростиславович говорил обычно, даже если сильно злился, нет, сегодня его голос был сухим, тощим, похожим на свернувшийся в трубочку пожухлый осенний листочек. Нина Павловна зашла в комнату хозяина с опасением, такого еще на ее памяти не было.
- Убирать не надо. Приготовьте мне чашку кофе со сливками. Меня ни для кого нет. Я сам вызову.
Нина Павловна бесшумно растворилась, еще через две-три минуты объявилась вместе с приготовленным кофе, и так же бесшумно исчезла вновь. У Погожина была одна существенная причина находиться в таком препаршивейшем расположении духа: он ненавидел топорную работу, а еще больше ненавидел, когда так топорно работали его люди. Миша, который уже три года руководил его службой безопасности, всегда казался Арсению Ростиславовичу человеком сообразительным, толковым, но его "косяки" в последнем деле шли действительно косяками, один за другим. Назрела пора принимать решение о кадровых перестановках, а принимать такие кардинальные решения Погожин не любил, но что ему оставалось делать? Зачем надо было убивать этого... телевизионщика, глупо как-то, слишком глупо, он не может позволить себе так подставляться, слишком много стоит на кону.
Арсений Ростиславович Погожин был одним из многочисленных советников президента, в свое время он быстро шел вверх по служебной лестнице всемогущего Газпрома. Он курировал научные разработки, связанные с газовой сфере, был успешен, обладал отличными организаторскими способностями, сумел создать довольно крепкую группу ученых, довольных газпромовскими зарплатами. Но когда Арсению Ростиславовичу предложили пост в совете директоров, от поста отказался, вышел в отставку и занялся собственными исследованиями. Сейчас, кроме исследовательского центра и двух научно-производственных фирм, господин Погожин владел охранным агентством, двумя заводами по производству косметических средств, несколькими посредническими и адвокатскими конторами, приносившими постоянный стабильный доход. Но основной доход Погожина был связан с его тайной деятельностью: он принадлежал к четверке координаторов группы влияния в системе, которую он сам называл просто Организацией. Конкуренты называли его Организацию Стервятниками, Погожин этому не возражал, ему такое название даже несколько льстило. Построенная по принципам глубокой эшелонированной конспирации и децентрализации, Организация все-таки имела несколько тайных центров управления: две четверки координаторов, которые знали немного больше, чем члены остальных четверок. Именно координаторы держали в своих руках нити главных интриг, руководили деятельностью активных групп, координировали деятельность групп особого назначения. В Организации его знали как Русского. Такой псевдоним Арсения Ростиславовича вполне устраивал, он был горд тем, что он русский, был горд тем, что занимал в Организации один из ключевых постов, а особенно гордился тем, что всего в жизни достиг только благодаря своему характеру и своим способностям. У него не было влиятельных родственников, которые продвинули бы его на теплое место, но в советские времена человек со способностями мог достичь какого-то серьезного уровня, если принимал, конечно же, правила социальной игры. Погожин правила не просто принял, а стал активно ими пользоваться. Его продвигали, и отнюдь не по профсоюзной линии, путь комсомольского активиста и партийного работника обогатил жизненный опыт Арсения Ростиславовича и помог ему завести такие полезные связи. Особенно когда когорта молодых комсомольских работников выросла и стала играть на политическом небосклоне свою, немаловажную роль.
К созданию Организации Погожин никакого отношения не имел. Его завербовали тогда, когда Организация еще только строилась, но привлек к ее деятельности один из отцов-основателей Организации, несомненно, тут главную роль сыграли научные изыскания Погожина: он был хорошо известен не только в деловых, но и научных кругах, обладал отменным кругозором и прекрасным нюхом на перспективные разработки. Он первым организовал канал, по которому перспективные научные разработки из России уходили на Запад. И при этом он испытывал чувство гордости - не от того, что организовал утечку мозгов, а из-за того, что русские мозги так высоко ценятся на Диком Западе.
В свои шестьдесят шесть он выглядел сорокалетним мужчиной, но виной этому были не инъекции ботекса, а отменная наследственность.
Надо сказать, что в последнее время настроение Погожина портилось намного чаще, чем раньше. Если раньше на их растущую Организацию обращали мало внимания, то сейчас их деятельность стала привлекать к себе внимание не только различных спецслужб (этого они боялись меньше всего), но и конкурирующих групп влияния. Были и тревожные признаки: по их данным на работу их группы стала обращать внимание могущественная масонская организация Ястребов (это лишь одно из возможных названий). Эта организация была самой мощной и всемогущей группой влияния, потому что контролировала главное - финансовую систему современного мира. С того самого времени, как в организацию вошли Морганы, Рокфеллеры, другие настоящие "сильные мира сего", положение Ястребов сразу же изменилось. Финансовые проекты, устройство запутанной международной денежной системы, внутренние финансовые потоки, в которых не было и тени на прозрачность, что позволяло путем банальных и небанальных спекуляций наживать огромную сверхприбыль, невиданную в масштабах современного капиталистического общества - это было главной сферой интересов Ястребов. Их самым большим успехом стало установление контроля над Федеральной резервной системой Соединенных штатов Америки. Второй сферой их влияния и получения сверхприбыли было производство оружия. На производстве вооружений можно было здорово нагреть руки, каждый знал, что обычный молоток, которым пилот истребителя должен был разбить окно самолета, обходился Пентагону в несколько сот долларов при его рыночной цене в пару-тройку баксов. Но, чтобы оружие производилось в таком же громадном количестве, его необходимо периодически расходовать. Поиск врага, эскалация локальных конфликтов, принятие решения о вторжении в ту или иную страну и даже преувеличение террористической угрозы - все это не обошлось без активного участия Ястребов. Плюс крайне затратная энергетика. В свое время Морганы делали ставку на генераторы постоянного тока - малоэффективные, делающие электричество предметом роскоши, не иначе. О промышленном использовании такого тока в масштабах, соизмеримых с современными, дело не шло. Изобретение Никола Тесла генератора переменного тока буквально взорвало энергетику - появилось возможность производства достаточно дешевой электроэнергии. Но где тогда прибыль? А она была в передающих энергию линиях. Производства меди и алюминия, строительство и поддержание линий электропередач в целости и сохранности стали тем главным козырем, при помощи которого Морганы и им подобные получали невиданную прибыль. Та тенденция сохранилась до последнего времени. Себестоимость производства электроэнергии на атомных станциях Украины не превышает две-три копейки за киловатт, к потребителю такая электроэнергия доходит за совсем другие деньги. Шести-восьми , и даже двадцати- кратная прибыль никого не пугает. Не даром Морганы лично сделали все, чтобы изобретения того же Теслы, касающиеся беспроводной передачи электрического тока на любые мыслимые расстояния исчезли, канули в Лету.
Могущество Ястребов пока что было могуществом безграничным. Они организовали несколько масонских лож, каждая из которых занималась своим, строго очерченным направлением деятельности, кроме этого, огромное количество легальных неправительственных организаций, которые выполняли ту же роль: прикрывали их работу, отвлекали общественное мнение, скрывали всю правду про существующее в мире положение дел.
И если Ястребы действительно обратили снимание на Организацию, то петь про вихри враждебные Арсению Погожину оставалось недолго.
Глава двадцать шестая
Вынужденная замена
Москва. Одинцовский район. Молоденово. Коттедж советника Погожина. 29 марта 2010 года.
Этого человека Нина Павловна не знала - он еще ни разу не приходил к ее хозяину, но уверенная манера, с которой держался незнакомец и то, как перед ним расступилась охрана, говорили о том, что человек этот здесь не случаен.
Он был маленького роста, полноват, но энергичен и быстр. На его гладко выбритом черепе можно было послания писать чернилами, но если бы какому-то безумцу пришла в голову такая мысль - голова его продержалась бы на шее недолго. Роман Газарян был чемпионом Советской армии в классической борьбе (в своей весовой категории), после спорта подался в охранный бизнес, потому как давно заметил, что с хорошим борцом более тяжелой весовой категории помогают справиться свинцовые пилюли. Кроме охранного бизнеса он занимался еще и другими, не совсем законными, делами, вообще считался специалистом широко профиля, его часто нанимали для выполнения заказов, про которые говорить не принято. Роман умел не только выполнять подобные заказы, но еще и умел держать язык за зубами. Это и его природная осторожность позволяли Роману оставаться живым и все еще в бизнесе. За время своей новой карьеры выработал умение понимать поручителя с полуслова или вообще без слов, почти никогда не ошибался, а если и ошибался, то всегда быстро успевал ошибку исправить. Поэтому все еще держался в своем бизнесе, и поэтому привлек внимание Арсения Ростиславовича Погожина, когда он начал подумывать о том, что его шефу службы безопасности может понадобиться замена.
Роман аккуратно постучал в дверь кабинета, Погожин, который уже успел прикончить чашечку спасительного кофе, встрепенулся, поднял глаза вверх и громко отчетливо произнес:
- Прошу вас подождать. Сейчас выйду.
Роман отошел от двери так, чтобы оказаться к двери вполоборота - и в комнату нос не сунуть, и к хозяину спиной не поворачиваться, у него был богатый опыт общения с людьми подобного ранга. Но он не подозревал, что требовательность нового хозяина намного выше, чем у самого серьезного из его заказчиков. Роман и его команда еще никогда не работали на постоянной основе на кого-то, в основном он соглашался на разовые заказы. Погожин это учитывал, поэтому оставил основу охраны из самых преданных телохранителей. Остальные показали себя не лучшим образом и должны были уйти. Одной из главных черт Погожина была его рациональность, он понимал, что радикальные перестановки в службе охраны не могут не остаться незамеченным, могут кого-то подтолкнуть к действиям, вызванным излишним любопытством. С новой командой, которую Погожин вынужден был взять на работу, Арсений Ростиславович решил строить осторожно, в зависимости от того, как тот будет себя вести. Сейчас, после того, как сильнее всего скомпрометировавшие себя сотрудники были отправлены в отставку, а Роман Газарян показал себя во время этой операции хладнокровным и исполнительным подчиненным, Погожин стал думать о том, чтобы ввести Газаряна в курс дел немного больше.
Арсений Ростиславович вышел из кабинета обычным энергичным шагом. От человека, который в глубокой задумчивости мычал что-то про враждебные вихри, не осталось и следа. Он был худощав, высок, носил исключительно изысканные костюмы от дорогих мастеров, единственным изъяном был слишком широкий узел на галстуке, который давно вышел в Европе из моды. Однако господин Погожин позволял себе подобное отступление от стиля хотя бы потому, что именно такого отступления от него ждали его партнеры, считавшие его человеком полезным, но немного устаревшим и излишне прямолинейным. Арсений не возражал против такого мнения и даже периодически подпитывал его резкими высказываниями и грубыми выходками. Вот и сейчас его костюм был безупречен, прическа - выше всяких похвал (раз в два-три месяца господин Погожин брил голову, в остальное время его черная шевелюра была аккуратно уложена в строгую спортивную прическу).
- Роман!
В ответ Газарян сдержанно с достоинством кивнул головой и пожал протянутую руку нового хозяина.
- У вас все готово?
- Все сделано на уровне, как вы и просили. Подробности?
- Зачем мне ваши подробности. Позаботьтесь о том, чтобы официальная часть тоже прошла достойно. Сдержанно, но достойно.
- Все будет сделано.
- Пройдемте, Роман, я приглашаю вас в сад. Поговорим, заодно подышим свежим воздухом.
- Прошу вас...
Роман аккуратно посторонился, пропуская Арсения Ростиславовича вперед, тот спокойно пошел по лестнице вниз, а еще через две-три минуты они оказались в саду - месте, которое вызывало у господина Погожина только самые приятные эмоции.
Сад Арсения Ростиславовича Погожина был предметом его гордости. Это был классический французский парк, с аккуратным геометрическим орнаментом дорожек, вычурными экзотическими деревьями и кустарниками, которым умелая рука английского специалиста придала самую фантастическую форму. Законы симметрии и зеркального отображения картинки полностью властвовали в этом небольшом парке, даже два фонтанчика были симметричным зеркальным отображением друг друга. Скульптуры были современными, но стилизованными под античность, стилизация была дорогой. Но в таком деле, как парк у дома Погожин не считал необходимости считаться с деньгами. В тоже время ему не претило то, что антик был современным, а французский парк проектировал английский дизайнер. Он был человеком самодостаточным и немного более самоуверенным, чем это бывало нужно, пока что самоуверенность не переходила в наглость и делу не мешала. Но уже в поведении Арсения Погожина все чаще проскальзывали моменты, намекающие на его непогрешимость, тем более болезненными и отрезвляющими были для него локальные неудачи последнего времени.
- Роман, я хочу объяснить вам некоторые аспекты вашей работы, которые не мог объяснить, пока вы не приняли моего предложения.
Эту часть речи нового хозяина Роман выслушал абсолютно спокойно, хотя некоторые подозрения в его душе все-таки зашевелились. А вот продолжение речи Арсения Ростиславовича Погожина заставила нового шефа охраны призадуматься.
- С этой минуты вы работаете не только на меня, но и на Организацию. У нее нет названия. Просто Организация - с большой буквы, если вы меня понимаете. Личная преданность мне - залог того, что вы будете продвигаться вверх по структуре Организации, а это, поверьте мне, открывает перед вами совсем другие перспективы: и финансовые, и в плане ваших амбиций. Вы ведь человек, который любит деньги и власть. Я прав?
Газарян сумрачно кивнул в ответ. Такой разворот разговора ему не понравился вполне определенно. Хотелось сказать, что мы так не договаривались, но было уже поздно. Шесть трупов, которые сейчас ребята Газаряна по-тихому отправляли в топку крематория, чтобы окончательно выгорели все следы, повязали этих двух таких непохожих людей прочной ниточкой совместного кровавого деяния. Роман стал подумывать, не будет ли лучше с этого локомотива спрыгнуть, но решил до поры до времени не дергаться - кто знает, что за люди, этот Погожин и вся его Организация. Если люди серьезные - то дергаться нечего, если отморозки - надо уходить громко, так, чтобы не сунулись. Но во второй вариант - что будет возможность с этого дела спрыгнуть, Газарян не верил, он чуял, какого полета птица этот Арсений Погожин, а таких птиц лучше не сердить - заклюют. Но Роман Газарян был человеком без фантазии, поэтому он даже догадаться не мог, какого полета птицей оказался его новый босс.
- Так вот, Роман, вы будете иметь все, что только можете иметь за деньги. За хорошие деньги. Вот мы и на месте.
Они оказались почти в центре северной части парка, там между четырьмя постаментами, на которых стояли статуи шаловливых амурчиков были насыпаны искусственные насыпи, что-то вроде альпийских горок, усаженных густо цветами и увитых декоративным плющом. Арсений повернулся немного влево, нажал на брелок, на котором были ключи, дерн легко отъехал, открыв Роману довольно узкую бронированную дверь. "Ничего себе сюрпризики!" - с невольным уважением подумал Роман. Он уж точно знал, сколько могут стоить такие невинные укрытия. Человек, который мог себе позволить такое убежище мог позволить себе еще очень-очень много, и не только избавиться от группы людей, которые плохо выполнили свою работу. Погожин вошел первым, чем еще больше заслужил уважение Романа, тот понял, что за боссом стоят такие силы, что он не боится ему доверять. И это отсутствие страха говорило Роману намного больше, чем любое сотрясание звуков, именуемое в народе речью, но еще больший сюрприз ожидал Романа внутри помещения, которое оказалось ничем иным, как комфортабельной тюрьмой.
Здесь было все, что должно быть в нормальной современной тюрьме: стол, кровать, стул, вода, умывальник, вместо решетки - бронестекло, санузел с маленькой душевой кабиной тоже присутствовал. Здесь было самое главное, что есть в каждой тюрьме: полное ограничение свободы человека.
В тюрьме был постоялец, кто он - Роман не имел никакого представления, но вопросов задавать не стал, если хозяин не рассказывает, следовательно, не хочет, или не считает необходимым. Расскажет тогда, когда посчитает нужным, его ведь сюда не на экскурсию привели, следовательно, не стоит суетиться. Человек был в серой робе, выглядел не то чтобы подавленным, а бесконечно уставшим и каким-то бесцветным, его лицо заросло бородой, сделав его отчасти похожим на Саддама Хусейна, когда того нашли американские солдаты. По лицу из-за землистого оттенка кожи нельзя было сказать о национальной принадлежности заключенного, единственное, что мог сказать Роман, что этот человек не был африканцем. Газарян отметил четыре камеры наблюдения, систему вентиляции, противопожарную систему. "Интересно, как сюда попадает еда?" - почему-то возник вопрос, он видел, что изможденным от голода человека в сером назвать было нельзя, тот был достаточно неплох физически, а вот психологически вряд ли: об этом говорили ощущения отчаяния и боли, которые читались в его глазах.
- Как вы понимаете, Роман, у меня есть свои тайны. Много тайн. И эти тайны должны хорошо охраняться. Кто этот человек вас должно интересовать меньше всего. Вы должны знать схему охраны, возможности усиления и как реагировать на непредвиденные ситуации. Это понятно?
- Так точно. - Роман ответил по-военному, сам не зная почему.
- Прекрасно. Я привел вас сюда, Роман для того, чтобы объяснить, почему вы вынуждены были убрать вашего предшественника. Он работал на меня пять лет, и у меня не было к нему никаких претензий. Дважды он спасал мне жизнь, он был для меня больше, чем просто охранник или шеф безопасности, он был моим другом. Но его последние ошибки поставили под угрозу Организацию, а это уже неприемлемо.
- Что же он сделал, Арсений Ростиславович? - не выдержал нагнетая таинственности Роман.
- Точнее, чего он не сделал, намного точнее. Он не нашел человека, всего одного человека. Не профессионала. В этом городе я не могу найти одного единственного человека. Бред!
В голосе Погожина прорезались нотки крайнего раздражения.
- И его поиски станут моей задачей номер один?
- Вы хорошо соображаете, Роман. Мне это положительно нравится, на этом накопителе вся информация про нужный мне объект. Информации много, мне нужны ваши соображения и предложения. На все про все у вас шесть часов, больше дать не могу. И от остальных обязанностей эта задача вас не освобождает. Тем не менее, в эти шесть часов вы можете сосредоточиться на разработке мероприятий по поиску этого... Ясно?
Роман кивнул головой, после чего произнес:
- Сделаю все, что в моих силах, Арсений Ростиславович.
- Все - это крайне мало. Убивать нельзя. Мы не обнаружили его тайник, а меня интересует не он, понимаете, это тип не должен сидеть в камере, он должен исчезнуть. Но сначала он должен отдать документы, важные документы. Поэтому просто найдите мне его и точка!
Глава двадцать седьмая
Скользкий тип
Москва. Одинцовский район. Молоденово. Коттедж советника Погожина. 29марта 2010 года.
Человеку, которого надо было найти, фантастически везло. Роман не мог придраться к действиям своего несчастливого предшественника, он делал все, что должен был и даже более того, но этот скользкий тип из этой проклятой Украины постоянно выскальзывал из его рук.
"Что они там все салом намазаны?" - задал себе грустный вопрос Роман. Он знал такой феномен, когда непрофессионал обходит профессионалов только в силу того, что мыслит нетривиально и уходит от погони из-за того, что преследователи не могут предугадать его следующий ход. Но рано или поздно непрофессионал делает ошибку, которая оказывается для него последней, например, садится в первое попавшееся такси.
И все-таки...
Они вышли на его квартиру. Тайник не был обнаружен. Это логично. Скорее всего, тайник находится в более укромном месте, чем место постоянного проживания. Самое простое - банковская ячейка. Интересно, пытались поработать с банками? Пытались, он был клиентом трех банков, но нигде не снимал ячейку. Молодец, уважаю, парень соображает. Или просто жадный - не хотел тратиться на аренду сейфа в банке.
Сказать, что Роману не понравился разговор со своим новым шефом - этого было мало, но Роман хорошо понимал, кто есть кто и понимал, что его берут на работу вместе со всей его бригадой. И берут не только для чистых дел и охраны, это ему дали понять сразу, в принципе, Газарян не принадлежал к числу людей брезгливых, да и убить кого-нибудь для него не было особой проблемой, проблемой было то, что он всю жизнь старался не залетать слишком высоко, а вот она, неладная, занесло.
В действительности Роману действительно не повезло: его команда оказалась чуть ли не единственной в Москве командой профессионалов, над которыми не висела какая-то солидная крыша. У Романа были только временные хозяева да посредники, он умело лавировал между интересами различных группировок, сильно не высовывался и старался не показывать все, на что способен. Погожину нужна была срочная замена, он почти наугад ткнул пальцем в небо - и попал в Газаряна. Роман был свободен. Он согласился на выгодное предложение, потому что работу ему предложили строго на ограниченное время - год, но теперь Роман понимал, что он вляпался, и надолго.
Чтобы понять, что надо сделать, чтобы найти объект, как его там? Павел Полянский. Хорошо... надо, в первую очередь, проанализировать, что было сделано за это время. Пройтись по следам, рассмотреть, где были ошибки и что сделать, чтобы ошибки не повторились.
--
Визит на квартиру. Очень даже хорошо, что его нанесли. Обыск - тщательный. Оставлена засада. Плюс средства технического контроля. Думаю, к себе на квартиру он уже не рискнет возвращаться. Достаточно будет средств технического контроля, людей можно снять. Так и сделали. Когда? Во время взрыва в метро. Объявили аврал. Аврал в нашем деле - дело последнее. Хорошо. Технику оставить. Это верное решение.
--
Друзья, знакомые. Любовница. Установлено наблюдение. Ничего подозрительного. Место работы. Надо бы проверить скрытые камеры, может быть, он у не на работе появлялся. В ее квартире установили технику. Это по делу. К рабочим камерам надо было подключиться. Интересно, почему не сделали? Или у этого заведения крыша серьезная, не хотели договариваться, чтобы не светить тему? Скорее всего, угадал, но надо было договориться. Или втихаря подключиться, самое то. А за женщиной активное наблюдение или активная прослушка. Что сделано? Ничего? Странно. Ах, вот оно что, они расстались. Посчитали, что он на контакт с ней не выйдет. Ладно. Возьмем на заметку - прослушку, на всякий случай, установить. Его надо было обложить как можно плотнее. Интересно, у него что, людей не хватало? Не верю. Всегда можно привлечь кого-то по найму на разовую работу. Что-то не то.
--
Список друзей. Установлено наблюдение. Установлено наблюдение. Нанесли визит. Исход - летальный. И к этому. Почему? Ага. Оказал сопротивление с ходу. Бросился. Скорее всего, что-то почувствовал. Или что-то знал. Оставлена засада. Это было в день аврала. Засада снята. Люди брошены в метро. Когда вернулись для установки техсредств, обнаружили, что в квартире кто-то был. Вещи. Вот оно что послужило последней каплей! Значит, они были в каком-то шаге от того, чтобы его поймать. Везение? Или просто сглупил? Так... Непонятно. Ага. Оставили техсредства. Правильно, второй раз его в эту квартиру калачом не заманишь. Наблюдение, наблюдение, прослушка. Хорошо.
--
Список контактов. Проверено. Проверено. Проверено. На контроле. Прослушка. Прослушка. Прослушка. Что же, тут, в основном, старается обходиться техникой. Интересная картина получается. Ах, вот оно что... Какая интересная личность. Фигура. После визита моего предшественника ему стало очень плохо. Скорее всего, уже не поправиться. А ведь фигура крупная, серьезная. Пусть на пенсии, но человек такого ранга... Что заставило пойти на риск? Так. Визит накануне. Кажется, понял. Визит к Растопшину стал тем сигналом, после которого прозвучала команда "Фас!". И если бы фас получился, а документы оказались у шефа, то кто знает, трогали бы эту шишку вообще. А так - правильная мера профилактики. Чтобы Полянском некуда было податься. Так, что Растопшин показал? Сказал, что документ у Полянского, и что документ подлинный. Он тут как эксперт еще выступил. Просил помощи и консультаций. По словам старика, в помощи Полянскому было отказано. Да, в таком случае понятно, почему его убрали. Выбор - яд, о котором старик и не подозревал. Действие - полторы суток. Не обнаруживается в организме ни до ни после смерти. Клиника сосудистого поражения. Конечно, это не телевизионщика убирать - тут нужна аккуратность. Особая деликатность, что ли. Телевизионщика грубо сработали. Можно было тоже как-то аккуратнее. Потом был бы висяк, громкий, но висяк. Вот еще... пришлось посылать повторно специалиста для установки техсредств. Первая установка оказалась нерезультативной. Неужели старик что-то заподозрил? Или обычный заводской брак? И такое иногда бывает. Особенно, когда приходится разбрасываться спецсредствами направо и налево.
--
Блокирующая схема. Автостанции, железнодорожные вокзалы, аэропорты. Мало. Я бы еще блокировал выезды из столицы. При помощи тех же гаишников. За хорошие деньги с его связями, думаю, это не проблема. Почему не сделал? Не хотел лишней огласки? Ну, не знаю. Ладно, легкая стандартная схема. Конечно, людей пришлось задействовать... Но на то они и люди, чтобы их использовать по назначению.
--
Активная схема. Метро. Так. Район проживания. Замечен. Ушел. В метро замечен дважды. Последний раз - взрыв. Метро - внутри станций и наружка. Первый раз замечен при пересадки со станции на станцию. От одиночного преследования ушел. Достаточно хорошо ориентируется внутри помещений станций. Так. Второй раз замечен при входе в метро мобильной группой. И снова выскользнул.
Действительно, они там, на Украине, что салом себя смазывают? Постоянно проскакивает мимо ловушек. Надо продумать схему. Продумать. Нужен какой-то нестандартный ход. Настолько нестандартный, чтобы сработал, чтобы точно найти. Найти и обезвредить. Ах да, доставить живьем. Если бы не этот приказ - он был бы трупом уже давно. При первом же обнаружении. А так придется и мне повозиться. И думать долго не дадут. Роман пожалел, что бросил курить еще в молодости, когда активно занялся спортом. Сейчас ему хотелось закурить неимоверно. Он одернул себя, сбросил излишнее напряжение усилием воли, заставил сосредоточиться. Как никто другой он понимал, что его предшественник сделал несколько ошибок, не таких уж и серьезных, если бы не странное стечение обстоятельств, то и ошибками это могло не оказаться. Так, досадные промахи или недоразумения. Любой другой был бы жив и прекрасно себя чувствовал, любой другой, точнее, у любого другого хозяина. Да, именно так. У любого другого хозяина хватило бы терпения подождать, пока все предпринятые меры дадут, все-таки, результат.
Тут такое дело... - внезапно подумалось Роману. - А у босса две симметричных скульптурно-насыпных композиций в саду. Так что, вполне возможно, камер в тюрьме тоже две? А что? От такого человека возможно ожидать многого. Очень многого. Он ведь и охрану не всю поменял. Оставил самых верных и надежных людей, а убрал только группу исполнителей, неудачных исполнителей, во главе с их шефом. И я никакой не шеф безопасности, хотя меня так и величают - я всего лишь командир группы исполнителей, расходный материал в тех играх, которые ведет этот босс.
И что мне делать? Куда бедному армянину податься?
Глава двадцать восьмая
Далекие связи господина Погожина
Москва. Одинцовский район. Молоденово. Коттедж советника Погожина. 29 марта 2010 года.
Новому шефу службы безопасности Погожин не доверял, да и не собирался доверять. Ему нужен был исполнитель достаточно хорошего уровня. Насколько был хорош Роман Газарян, Арсений Ростиславович пока что не знал: по информации, которой он владел, Газарян по прозвищу Апельсин был человеком сообразительным, хотя и туговатым: думал долго, брался за дело основательно, работал не быстро, но всегда достаточно надежно. Говорили, что он умеет подстраховаться, продумывает все детали дела и допускает мало непоправимых погрешностей. Это-то Погожину нужно было сейчас больше всего, он понимал, что упустил то время, когда беглец находился в полной растерянности и мог сделать ошибку только от того, что не полностью "въехал" в ситуацию. Был момент, когда убегающий от преследователей устает и делает ошибку от усталости: так и произошло в тот момент, когда Полянский сунулся на квартиру своего друга Михаила Корбута. Он туда сунулся, а наши ребята оттуда ушли, только-только ушли. Обидно, черт подери, до чего же обидно!
Но настроение Арсения Погожина была испорчено не столько необходимостью замены бывшего шефа безопасности, который оказался не самым лучшим исполнителем, а серьезными подозрениями насчет того, что его бывший шеф безопасности стал двойным агентом. К сожалению, у Арсения Ростиславовича не получилось поговорить с этой крысой по душам, тот почувствовал, что происходит что-то неладное и попытался оказать сопротивление. Он был хорошим бойцом: убил двоих, прежде чем достали его, хотя был приказ взять живым, когда стало ясно, что живым он не дастся, Погожин сам отдал приказ стрелять на поражение. Может быть, это избавило человека от необходимости пустить себе пулю в лоб, кто знает? Но лучше было бы допросить. У Погожина руки чесались, так хотелось прищемить хвосты той братии, которая рискнула к нему слишком близко подобраться. И все-таки кто? Это была задача, которую официальный "шеф службы безопасности" не выполнял. Это была задача, которую он не решался поручить даже своему ближайшему помощнику - слишком тонкую работу необходимо провести. Но, в тоже время, выбор невелик. Или он, или Макс. И все-таки Макс. При том, что Макс не настолько сообразителен, он очень осторожен и ничего не делает, предварительно не обдумав каждый шаг. Каждый шаг. Может быть, привлечь для решения проблемы силы Организации? Но этот выход казался господину Погожину не настолько обоснованным. А в Организации не слишком ценили людей, которые не могли справиться с проблемами собственными силами. Вот и последние события в Северной группе Организации показали, что эта группа нуждается в срочной чистке. Не настолько срочной, чтобы заняться ею немедленно, но... Тут как бы чисткой меня не занялись...
Размышления Арсения Ростиславовича Погожина прервало сообщение, полученное по защищенному каналу. Что же, это сообщение он ждал давно, это было то, что оказалось одной из всей череды неприятностей: операцию по устрашению и устранению одного из основных активных противников Организации сорвал никому не известный частный детектив, у которого, к тому же, имелись русские или украинские корни. Что это был за человек, Погожин не знал, он считал, что во время операции по противодействию Организации этот человек погиб, оказалось, что нет. Это было второй неприятностью из этой же серии, один из курируемых Погожиным членов Организации, кстати, женщина, предложил устранить этот фактор немедленно. Это было слишком опрометчиво. Радикально, но неосторожно, Погожина интересовало главное: кто стоит за этим господином Сергеем Сергеевым? Он дал задание выяснить это еще тогда, когда считал Сергеева мертвым, тем более его интересовал этот вопрос тогда, когда Сергеев оказался живым. И не только живым, а еще и провалившим тщательно спланированную Организацией операцию, которую, казалось, провалить невозможно.
Погожин открыл файл. Сравнил данные с теми, что получил из источников тут, в Москве. Получалось не совсем то, что он хотел. Ответ был коротким: Искать дальше, глубже и быстрее. Любая неизвестная опасность вызывала у Арсения Погожина лишнее раздражение. А он и так был человеком вспыльчивым, не смотря на то, что на людях себя вел настолько вежливо, что его многие считали скупым на эмоции человеком. Но в своем доме, в своей крепости он позволял себе то, что не мог позволить на людях.
Пока что получалось, что Сергеев работал на свой страх и риск, а его сотрудничество с конкурирующей организацией было лишь эпизодом, получалось, что это был наемник, дорогой, точнее, очень дорогой наемник.
Но так ли это?
Если Сергеев - наемник, то его можно нанять, причем так, что он даже не будет осознавать, кто и как его нанимает, вот только цена вопроса? Он ведь даже агентство прикупил, настолько хорошо ему оплатили последнюю операцию. Но агентство тоже можно купить - все зависит от одного вопроса: стоит кто-то за ним, или не стоит? По всей видимости, ответ можно дать со временем, только со временем.
А пока стоит взять его под более плотный контроль. И его жену тоже. Кстати, дети... а это может стать ахиллесовой пятой господина Сергеева. Провести разработку.
Погожин сформулировал свои мысли в виде коротких, но емких приказов, которые сразу же отправил по защищенным каналам исполнителям.
И тут заговорил черный телефон.
Это был особый сотовый аппарат, созданный в шведской лаборатории и защищенный от всех, существующих на сегодня, систем и способов прослушивания. Телефон был несколько громоздким, но обладал мощной передающей системой и мог поддерживать разговор в практически любой точке земного шара. Кроме того, никто не мог засечь ни номер самого телефона, ни номер любого из абонентов, ни его местоположение. Но именно этот аппарат предназначался для связи с очень ограниченной группой лиц, тех, кто и руководил Организацией, и в чей узкий круг Русский, он же Арсений Ростиславович Погожин, попал два с половиной года назад.
- Слушаю...
В трубке раздался скрипучий голос Далекого, английский, на котором они общались, был неродным языком как Русского, так и Далекого, который по своему внешнему виду напоминал северянина-китайца или корейца. Далекий входил в ядро Организации, так называемый Малый Круг. Он курировал Русского и нескольких других руководителей Организации самого высокого уровня.
- Многих лет жизни, здоровья и процветания, Руссо-сан.
Когда Далекий так цветасто начинал обращение - ничего хорошего ждать не приходилось.
- Я весь во внимании.
- Мы прогнозируем, что активная стадия противодействия планам Организации в ближайшее время достигнет максимума. Наши аналитики считают несколько ближайших недель критическим периодом, после которого станет ясно, имеет ли Организация право на существование. Вы понимаете это?
- Я отправлял вам доклад, в котором...
- Я знаком с вашим докладом. Это частности. Я говорю о тенденциях.
Впервые за последние несколько лет в словах Далекого прозвучало серьезное раздражение. Это послужило Погожину аналогом ледяного душа.
- Я весь во внимании.
- Вы нашли чертежи?
- Ищем. Думаю, это вопрос времени.
- А если изобретение попадет к конкурентам? Вы не думаете, что это возможно?
- Я не думаю, что объект имеет серьезный выход на конкурентов. Это все совпадение множества факторов. Но совпадение крайне для нас неприятное.
- Я не верю в совпадение такого множества факторов.
- Тогда вы не верите в Чернобыль.
- Прошу объясните...
- Катастрофа в Чернобыле тоже стала результатом совпадения такого количества факторов, которые не должны были быть.
- Глупости. Там был единственный фактор, который сработал - человеческий.
- Извините.
- Изобретение Кашинского должно оказаться у нас. Прокол в этом деле недопустим. Надеюсь, мне не надо объяснять вам, как это важно для Организации?
- Я понял это.
- Великолепно. Теперь по поводу вашего подопечного.
- Друид выключен. Он в состоянии контролируемого безумия.
- Контролируемого?
- Абсолютно. Профессор Хвостов дает стопроцентную гарантию.
- И гарантию восстановления тоже?
- Привести в порядок можно за месяц. Полностью восстановить - за три.
- Вы доверяете профессору?
- У нас нет повода сомневаться в его талантах.
- То есть, ситуация под контролем?
- Под контролем. Мы не можем применить к нему меры другого, кроме ментального, воздействия. Пока надеемся получить добровольное согласие на сотрудничество после этого испытания.
- И?
- Надо подождать еще неделю-две.
- Это плохо. Начните выводить из болезненного состояния. Я пришлю вам своего специалиста. Надеюсь, у него получится провести переговоры о сотрудничестве более эффективно. Отбой.
А вот такое окончание разговора окончательно испортило Погожину настроение. Ему снова захотелось запеть про враждебные вихри, но почему-то слова никак не лезли в горло.
Глава двадцать девятая
Роман и его команда
Москва. Одинцовский район. Молоденово. Коттедж советника Погожина. 31 марта 2010 года.
Арсений Ростиславович Погожин ждал его точно в оговоренное время. Роман Газарян отличался спортивной пунктуальностью, а потому вошел в кабинет своего нового босса даже без секундной задержки.
- Прошу вас, Роман, что вы надумали?
- Мой предшественник все делал правильно. Достаточно правильно. Есть несколько погрешностей в его работе, но абсолютно некритических.
- Так...
Погожину было приятно, что его новый шеф ничего плохого о предшественнике не говорил, это свидетельствовало о его уверенности и честности. Такой человек не будет создавать себе авторитет за счет того, чтобы выискивать блох на чужой собаке.
- Главный критический момент, с моей точки зрения, это взрыв в метро. Я не пойму, почему понадобилось снимать всех людей и бросать их на поиск в зону метро, разве что спешка. И дефицит исполнителей. Впрочем, считаю, что это были просто нервы. Иногда можно неточно оценить обстановку. И только лишь потому, что нервное напряжение слишком сильное, сильнее, чем можешь вынести.
- Насчет дефицита исполнителей... Я не ограничивал его в привлечении любого необходимого количества людей. Он стремился обойтись только своей командой. И это было логично, учитывая определенную скрытость поисков.
- Простите, Арсений Ростиславович, я хочу быть с вами откровенным, но скажите мне, именно эта ошибка послужила причиной... э-э-э-э, скажем так, отставки, моего предшественника?
- Конечно же, нет. Такие промахи случаются у любого человека по ходу работы. Досадный промах, но не критический. У меня были намного более веские причины для этого действия.
- Спасибо, я был уверен в этом. Так вот, считаю, что наш объект все еще в Москве, или прячется поближе к городу. Почему? Он поступает нелогично. Причем, как мне кажется, намеренно ломает алгоритм действия, выбирая самые неправильные поступки. В Москве проще спрятаться. Это факт. Я думаю, у него достаточно денег на какой-то промежуток времени, а, если не высовываться, то... можно продержаться достаточно долго.
- Почему вы так думаете?
- Какая его цель? Уйти из города. Он понимает, что основные выходы из города будут заблокированы. Поэтому логичным будет переждать. Пока мы думали, что он будет пережидать, схорониться, он активно передвигался по столице. Думаю, у него было мало средств. Сейчас, весьма вероятно, он может себе позволить на какое-то время залечь на дно. Он будет выжидать, а потом уйдет из города, когда будет уверен, что его перестали ждать.
- Так. Предположим.
- Поэтому предлагаю основные мероприятия как активный поиск продолжать, кроме того, перекрыть более плотно выходы из столицы. Важный аспект - телефоны на Украине. Номера его родственников, друзей, рабочие телефоны, особенно рабочие. Нам важно перехватывать все сообщения и звонки на эти номера.
- Это все?
- Нет. Это все пассивные методы поиска, а активные сводятся к методу "пальцем в небо". Я же сторонник более агрессивного ведения поисковых операций.
- То есть?
- Есть такой человечек, Артур. Он крышует попрошаек. У него самая большая сеть в городе. Эти люди незаметны, но сами замечают многое. Если привлечь его людей к поиску - это может дать хороший результат. Цена вопроса вполне приемлема.
- А надежность? Не захочет ли он оставить у себя информацию, например, или того же человека, в надежде потом продать его дороже?
- Артур берет деньги авансом. Стопроцентным. И всегда выполняет работу. Почти всегда. Кроме того, у меня есть свои возможности его контролировать.
- Хорошо. Я даю вам карт-бланш, делайте все возможное. И невозможное тоже.
- Артур Ростиславович, я хочу, чтобы вы точно понимали - время штурма окончательно упущено. Мы переходим к плановой осаде и плановым мероприятиям, которые рассчитаны на выматывание объекта, мы должны взять его настойчивостью и измором.
- Каковы критерии прекращения поисков?
- Пока не будут получены достоверные данные про то, что объект исчез за пределы России.
- Или же пока документы не будут известны другим людям.
- Вы сможете это определить?
- У меня есть такие возможности. Но... если это произойдет, то... ничего хорошего не будет. Я достаточно точно выражаюсь?
- Абсолютно.
- Я не задерживаю вас.
Разговором с Газаряном Погожин остался доволен. Он понимал, что Роман подходит к делу профессионально, с умом, выдумкой. Старается, и это хорошо. Арсений Погожин любил, когда подчиненные роют землю в прямом и переносном смысле этой фразы. Так получилось, что он лично курировал три аналогичных дела. Полтора года назад его Организация напала на след одного изобретателя из подмосковных Химок. Работы этого человека были в очень неожиданной плоскости, могли перевернуть представление человека о некоторых устоях современной физики, но не это было главным: он работал над некоторыми частными выводами из своей еще не полностью сформированной теории. И эти выводы давали доступ к перспективны разработкам принципиально новых систем вооружения. Как только в Организации поняли это, Погожин организовал автомобильную катастрофу. А участник этой катастрофы, химкинский изобретатель Аркадий Николаевич Деревянко, оказался в распоряжении Погожина. Вот только изобретатель Деревянко оказался человеком несгибаемой воли и на некую мифическую Организацию работать отказался наотрез. Это было неприятностью. Погожину намного чаще удавалось покупать нужных специалистов, хотя бы потому, что он мог предложить адекватную цену за предполагаемую работу. Было странным, что этот немолодой и не слишком обделенный здоровьем, не избалованный ни славой, ни деньгами, ни женским вниманием человек так уверенно держится за мысль, что его изобретения должны принадлежать человечеству в целом и его родному государству в частности. Ко всему, у изобретателя не было семьи и детей, к тому же, Деревянко оказался еще и сиротой. Примерно через полгода безуспешных соблазнений наступило время пыток - психологических, построенных с помощью самых лучших специалистов психоанализа, а еще через месяц перешли к пыткам физическим. Но здоровье подопытного изобретателя быстро пошатнулось. Пришлось отказаться от грубых методов воздействия. И тогда Погожину подвернулся профессор Хвостов. Его умение комбинировать самые различные лекарства позволяло держать любого человека в том состоянии, которое было наиболее для него болезненным. Уже месяц Деревянко находился в состоянии химического безумия, еще через неделю программа пытки должна была поменяться. При этом Арсений Ростиславович не понимал, почему клиента его боссы не хотят пустить в расход: нет человека, нет и проблем, почему считают необходимым заставить работать на себя всего несколько человек, заставить не смотря ни на что. Они тратят на это большие средства, время, но готовы тратить еще больше. Почему? Погожин прекрасно понимал, что в ответе на это "Почему" кроется ключ к самому высокому руководству Организации, что если бы он знал этот ответ, он уже был там, в Малом Круге. И именно это бесило Арсения Погожина больше всего.
Второй заключенный оказался в сфере внимания господина Погожина благодаря его деятельности в качестве советника президента. Примерно три месяца назад он получил проект прибора, который требовал серьезного финансирования для своей разработки. Документ был написан сумбурным языком, путано, со сложной терминологией, его отправили к Погожину скорее для того, чтобы он подивился вычурному стилю, которым был написан данный документ. Но чем больше Арсений Ростиславович разбирался в принципах, которые лежали в основе создания прибора, тем больше понимал, что перед ним находится гениальная разработка. И этого гения необходимо было брать под свое покровительство. При этом оказалось, что написать отказ было проще простого. Достаточно было поднять документы Томского психоневрологического диспансера, в котором Николай Петрович Замятин числился хроническим пациентом с шизофренией и манией изобретательства. Каким чудом этот проект попал в комиссию при Кремле, оставалось полной загадкой.
К сожалению, Замятин оказался еще более сложным случаем, чем Деревянко. Он не хотел идти ни на какой контакт и требовал официального признания своих изобретений на государственном уровне. Управлять им при помощи наркотических препаратов, как-то воздействовать на его мозг было сложно. Он прошел несколько курсов инсулиношоковой терапии, и его сознание было подвергнуто такому мощному химическому воздействию, что профессор Хвостов сразу же отказался от каких-нибудь манипуляций с этим объектом. Здоровье же Замятина было настолько хлипким (после нескольких лет, проведенных в психушке), что любые методы физического воздействия исключались полностью. Коля Замятин окончил школу с золотой медалью, за короткое время получил три высших образования. И, от такой перегрузки мозга знаниями, несомненно, стал человеком психически неуравновешенным, возможно, даже больным. Было интересно, что его первые изобретения были даже логичны, но только поверхностно логичны, в них уже читался бредовый компонент при полном отсутствии критики со стороны автора. После нескольких скандалов в патентном отделе за Замятина взялись психиатры. Первые две попытки оказались совершенно неудачными. Он продолжал выдавать "на гора" один сумасшедший проект за другим. После четвертого курса терапии произошел качественный скачок. Из-под пера Замятина вышли только три проекта, отличавшиеся внутренней логикой и каким-то неожиданным прозрением гения. Профессор Хвостов анализировал его работы и отметил, что такой эффект могло дать как раз лечение. Гением Замятин был и раньше. Просто он говорил с нами на своем собственном языке и не старался сделать его понятным нам, обычным людям. Он действительно был психически ненормален, как всякий гений, совершающий прорыв в науке. Но в отличии от гениальных ученых компонент болезни превалировал над компонентом логики, Николаю не было интересно, как его терминологию поймут окружающие. Лечение где-то сделало его не таким гениальным, убило какие-то принципы работы его мозга, но сделало его язык пусть более бедным, но и более понятным.
Погожин официально похоронил изобретение Замятина. Исчезновение тихого сумасшедшего в Томске никто не заметил, кроме сотрудников исполкома, получивших в свое распоряжение еще одну квартиру с мутным прошлым.
Самым простым казалось дело по изобретению Егора Кашинского. Сельский учитель физики был изобретателем-самоучкой. Многие называли его Русский Тесла. И из-за широты его интересов, и из-за особого стиля изобретений, где отсутствовали длительные теоретические расчеты, а основная информация была выложена в виде чертежей и схем, и из-за того, что почти все его изобретения закрывались, из-за отсутствия признания обществом его заслуг. Егор Степанович Кашинский умер в девяносто третьем году, на семьдесят пятом году жизни. Было известно, что его изобретения далеко не все были запатентованы, несколько наиболее перспективных разработок Кашинский спрятал сам, так как считал, что человечество не созрело для их использования. Он вообще в последние годы жизни испытывал чувство разочарованности в возможностях человечества и умер настоящим пессимистом, не верующим ни во что. Соответствующие государственные структуры опечатали архивы изобретателя, но никаких новых изобретений не нашли. Был сделан вывод, что последние десять лет своей жизни старый учитель провел в праздности и ничего стоящего не создал.
Как человек, курирующий перспективные научные разработки, Погожин создал свою структуру в Москве, занимающуюся скупкой различных изобретений. Тогда он встретил Романа Алекперова, этот человек показался Погожину оптимальным исполнителем, способным курировать такое важное направление, как перехват патентной информации. В действительности, структура, созданная Погожиным, при Алекперове приобрела законченные черты, хотя считалось, что эту сферу поделили три клана, но все ниточки сходились, в конце концов именно к Погожину. И это было главной заслугой Алекперова. В последнее время тот все больше увлекался проектами на стороне, они с Погожиным ссорились, но заменить такого ценного человека пока что было не кем. Арсений Ростиславович никому не доверял так, как Роману. В сеть этой структуры попался некто Сургачев, племянник того самого Егора Кашинского. Он предложил несколько работ дяди, не известных ранее. Но за одну работу он запросил пять тысяч долларов. У него купили предложенные работы по двойной цене, и назначили время встречи, для того, чтобы выкупить последнюю работу. По глупому стечению обстоятельств, один из людей Погожина чуть-чуть опоздал, а второй вышел перекусить, не дождавшись Сургачева, который почти час маялся внизу, не решаясь зайти и реализовать изобретение. Когда же жадность пересилила осторожность, изобретение Кашинского попало в руки случайного человека. Это никто не мог предугадать. Пытались выйти на Сургачева, но тот как в воду канул. А когда его нашли и выяснили, кому попало изобретение, Арсений Погожин приказал установить за Павлом Полянским наблюдение, боялся, что он работает на кого-то серьезного. Сигналом "фас" стал визит Полянского к бывшему начальнику Роспатента. Стало ясно, что изобретение у него и что он ищет способы его реализовать. Но каким-то чудом Полянский пока что уходил из расставленных на него сетей. Последняя надежда была на изобретательность Романа Газаряна.
Глава тридцатая
Что такое удача
Москва. Одинцовский район. Молоденово. Коттедж советника Погожина. 31 марта 2010 года.
Роман Газарян был человеком деятельным и достаточно рассудительным, было время, когда его спортивная закалка и уверенность в своих силах, помноженная на организаторские способности, помогли группе спортсменов не затеряться в бандитские девяностые годы. Но времена менялись, те, кто не чувствовали изменений, постепенно сходили со сцены, их списывали в тираж, когда они отказывались вписываться в новые правила. Откровенный бандитизм стал не в моде. Малиновые пиджаки сменились дорогими костюмами от кутюр. И новые нувориши хотели видеть возле себя тех же бандитов, но с отбеленным интерфейсом. Охрана в дорогих костюмах, с лицензиями на ношение оружие, профессиональная подготовка и выучка, тем более, что в бывших спецназовцах и профессиональных военных недостатка не было.
Но группа Газаряна сумела и тут остаться на плаву. Он вовремя взял "на работу" нужных специалистов, сумел перестроить работу своей команды, создал вполне легальное охранное предприятие, пусть небольшое, но все же легальное. Два года назад он изменил имидж еще раз, прошел специальные курсы, выслушал нудные лекции по правилам современного этикета, и все ради того, чтобы иметь возможность работать и среди достаточно высокопоставленных лиц. Его небольшое охранное предприятие почти что никого не охраняло. Но через него Газаряну было удобно отмывать деньги, которые он получал от нелегальной деятельности своей группы, которая не брезговала никакими заказами.
Погожин повязал его кровью. Убийство трех сотрудников бывшего шефа безопасности и ликвидация шести трупов было делом группы Газаряна. Делом вполне обычным. Они и работали по стандартной схеме, ничего не изобретая.
Но новое задание потребовало от Романа и его помощников напрячь мозги.
Кроме Романа мозговой центр или штаб группы составляли еще два человека: его родственник, четвероюродный брат, Амаяк Газарян, капитан-десантник в отставке, и некий Исмаил Гурзуфов. Дагестанец, закончивший с отличием МГУ, не был похож на бандита вообще. Исмаил-хан, как прозвали его в группе, был человеком целеустремленным, напичканным знаниями в самых неожиданных областях. Но, самое главное, он обладал поистине криминальным складом ума. Это был человек, который планировал все операции группы Газаряна. Все стандартные схемы были его заслугой. Он включался в работу и тогда, когда необходимо было принять какое-то нестандартное решение. Идея обратиться в поисках Полянского к ребятам Артура была идеей самого Исмаила. Он вытащил эту идею из какой-то книги, где герой использовал в качестве источников информации в поисках человека, кажется, цыган. Но Исмаил-хан считал использовать нищих попрошаек более удобным, да и с Артуром иметь дело было намного проще, чем с любым из цыганских баронов.
Это именно Гурзуфов посоветовал в свое время Газаряну избавиться от Ашота Назаряна, слишком уж одиозной фигурой, привлекающей слишком много внимания, тот оказался. И Исмаил-хан оказался во многом прав.
В свое время менять пришлось многое. Но сейчас Газарян понимал, что выходит на самый пик карьеры. И дальше - либо удержится на пике, либо рухнет отвесно вниз. И падение будет смертельным.
- Что-то новое надумали?
Амаяк в ответ пожал плечами. Думать - это не по его части, по его части быстро организовать все нужные мероприятия, Амаяк умел очень быстро и доходчиво объясняться с людьми. Про таких говорили "харизматические личности".
- Можно было бы прошерстить малины, - подал голос Исмаил-хан, - вот только толку от этого будет мало. Скорее всего он зависнет где-то в столице, но не на малине, это не его круг, исключено. Друзья, знакомые и друзья знакомых так же отпадают, если он не дурак. А он не дурак, раз так долго продержался. Остается тогда несколько вариантов, например: снять квартиру по объявлению. Надо пройтись по тем, кто сдает квартиры почасово и не только.
- Согласен. Какой еще вариант?
- Если ему удастся завести какое-то знакомство, например, женщину, или алканавта. Запас спиртного чтобы только не кончался. В принципе, не столь уж маловероятно, но в таком случае мы его не достанем, если сам не высунется из норы.
Высокий дородный, с резкими чертами лица и почти черными глазами, Исмаил Гурзуфов стал раскатывать сигарету. В этой компании только он один курил. Газаряны вели спортивный образ жизни, к сигаретам не притрагивались.
- Тебе чай? - Амаяк обратился к брату, Роман кивнул в ответ, - А тебе?
- Мне сок, апельсиновый. - ответил Гурзуфов. Он пил только вино и только молодое, однолетнее, которое ему в Москву доставляли родственники раз в году.
- Амаяк, ты слышал? Надо поработать с риэлторами, особенно "черными" и "серыми".
- Да, брат, понял, я думаю, кому это поручить.
- Тут надо самых толковых. - Роман понимал, что Амаяк и так это понимает, но, по привычке, от ценного указания отказаться не мог.
- Да... И самых быстрых. Объем работы немаленький. У нас есть фото клиента?
Появившаяся как по мановению волшебной палочки, девушка принесла на подносе чайничек, две чашки, сахарницу и высокий стакан сока. Амаяк принял поднос, подошел к Роману. Исмаил сам подошел взять сок. Он был примерно на голову выше каждого из Газарянов и казался самым главным человеком. Часто именно к нему обращались незнакомые, уверенные, что говорят с главным. Это Романа веселило, а однажды помогло избежать серьезных неприятностей. Тем не менее, Исмаил-хан свое место знал и на первые роли не высовывался. Работа начальника штаба в группе Газаряна его вполне устраивала. Но Амаяк был сегодня не спокоен. Он пил чай крупными глотками, не замечая, что тот обжигает горло.
- Сурен и Миша, они самые подходящие, дать им парочку ребят в помощь и пусть шерстят риэлтеров. - внезапно выдал на-гора Амаяк.
- Согласен. - подтвердил решение Газаряна-младшего Исмаил Гурзуфов.
- Рома, знаешь, что-то мне кажется, мы не туда влезли... слишком круто нас в оборот взяли с первого же дня. - Это выступление брата было для Романа полной неожиданностью. Но реагировать надо было быстро. Роман сообразил, что такой человек, как его босс не оставит своего сотрудника без особого внимания.
- Так, братик. Нам дают хорошие деньги. Нам надо их отрабатывать. Такие шансы выпадают раз в жизни. Возражений не потерплю.
И Роман развернулся к Амаяку боком, подчеркивая, что разговор закончен. На самом деле он легко наступил на носок обуви брата. Этот сигнал означал, что надо помалкивать.
- Я соглашусь с Амаяком - круто взяли в оборот, но больше соглашусь с Романом - это наш шанс. Если мы выйдем на принципиально новый уровень, мы станем силой. А силой можно стать только при ком-то. А новый босс у нас, однозначно, сила! Так что работать и не дергаться. Такое мое мнение.
Такие определенные высказывания не были в духе Исмаил-хана. Роман посмотрел Гурзуфову в глаза. Тот немного прищурил левый глаз. Ну что же, понял игру Романа, поддержал, молодец. Ах, Амаяк, Амаяк, кто тебя за язык тянет? И какого?
Роман кивнул головой, показывая, что полностью со своим советником согласен.
- Ладно, что-то чай быстро остыл. Пойду я к нашим хакерам, пусть начнут собирать информацию по риэлторам. Кто сегодня у нас в офисе сидит?
- Куча сидит. Правда, он на колесах сидит. - Амаяк быстро пришел в себя от неожиданного отпора.
- Это ничего, Куча он и на колесах спец номер один.
Через час Роман заходил в офис. Там кроме дежурной охраны и бессменного бухгалтера сидел дежурный администратор - Алик Кучмарев, по прозвищу Куча. Рыжий рыхлый лохматый, с прыщами на лице и теле, он был развалюхой физически, постоянно мучаемый неизвестного происхождения болями, от которых спасался болеутоляющими. Но в отношении всего, что касалось компьютера, компьютерных сетей и Интернета ему равных не было. Во всяком случае, в команде Газаряна, несомненно.
- Привет, Куча! У меня для тебя есть срочная работенка. Как у тебя дела? Что новенького в Интернете нарыл? Как мужики друг друга в попу имеют?
Куча гомосексуалистом не был, он вообще был девственником в свои двадцать девять лет. Но любил смотреть всякое порево, причем мужское больше, чем какое-либо другое. Его часто подкалывали этим, но Куча "клал большую кучу" на все подколки и продолжал оставаться таким, каким он был - мудаковатым, наглым, хамоватым компьютерщиком, которого терпели только за профессиональные качества.
- Да нет, босс, смотрел, как в одном клубе зажигают... Вот, смотрите, парочка играет на раздевание... Вот... видите?
Роман все видел. И чем больше он всматривался в запись, сделанную из зала мобильным телефоном, тем больше понимал, что такое неожиданная удача.