Наёмник

помятый панцырь опять

сдавит усталую грудь

из ножен потёртых

в дряхлую руку скользнёт

вновь меча рукоять

и дрогнет рука,

поправляя конскую сбрую-

и, замерев на мгновенье,

сердце забьётся опять:

я не трус, но кто думал,

что в мои сорок пять

мне придется вновь

грудью за родину встать...

а с закатом, когда

по лагерю пустит герцог вино

зайдёт разговор

с такими как я

о битвах былых,

о старых друзьях,

о ранах, победах,

о тех, кто не с нами.

и у костра что тлеет

под взглядом пристальным звёзд

все эти байки услышит

безусый юнец

из крестьянских детей

глаза голубые,

взгляд полон мечтаний-

он мог бы стать сыном

любого из нас...

но разгонит зарю

боевых горнов звон

и толпа на толпу

двинет вдруг

и столкнувшись в овраге

кровавой рекой потечёт,

то, что было когда-то людьми,

задыхаясь от жара сраженья.

и в битвы горячке я вновь молодой -

там, где возраст подводит - опыт мне в помощь

но враг мой достоен, и я на земле,

и меч чужойнад моей головой занесён...

когда зелёный юнец мне крикнет:

- спасайся старик!!!,

и долю мою примет

совсем как свою.

а на закате, когда

войска разойдутся

по свойм лагерям

уставший, израненый

к костру своему подойду,

неся на плечах тяжкий груз:

не тело меня к земле пригибает,

а память:

глаза голубые,

взгляд, полный мечний:

юнец, он мог бы быть сыном

любого из нас...