Аннотация: Приключения парня с велосипедом продолжаются. Ему встречаются разные люди. Некоторые готовы помочь, а другим на него наплевать...
Водитель довез Остапа до славного города Ефремова в Тульской области. На колонне с архитектурными завитушками было обозначено, что Ефремов был основан в 1637 году. Много позже Остап узнал, что родом из этих краев был знаменитый конструктор самолетов Мясищев, а также проживал какое-то время у родного брата русский писатель Иван Бунин. Особых посещений города великими мира сего не приключилось, если не считать застойные советские года, когда с помпой встретили и оставили на ночлег в гостинице "Красивая меча" большого областного начальника, каким был в то время первый секретарь обкома единственной в СССР партии Иван Юнак, возглавлявший Тульскую область почти четверть века.
Автодорога шла мимо города, но Дмитрий свернул с трассы и заехал в рядом расположенное село "Красная заря". И при повороте Остап разглядел, что они находятся на федеральной трассе М-4, вместо М-5. Он очень удивился и стал расспрашивать соседа за баранкой о причинах такой неожиданности. Дмитрий Петрович, умело руля одной рукой, уже открыл зубами бутылку "Балтики - 9" и, смачно прихлебывая пиво, невнятно проговорил:
- Странный ты, однако, какой-то! Видел же, что я нигде не сворачивал, поэтому ответить мне нечего. Как от Москвы я шёл по Каширке, так и сейчас на ней нахожусь... Ну, если не считать, что мы свернули к моему сельскому дому, который ни о каких трассах сроду не слышал и слышать не собирается. Где ты там находился перед посадкой в кабину, в какой тебя выловили области - я не знаю! Не хочешь у меня переночевать - дело твоё, но про трассу М-5 забудь, она отсюда ой-ой как далеко!
Сказать, что Остап при этих словах сильно расстроился, это значит не сказать почти ничего. Он ожидал, что тихой сапой и бесплатно его довезут до родного района. Но тот как раз примыкал к нужной ему трассе. Сейчас же всё кардинально менялось. Не став противоречить Дмитрию, Остап сделал вид, что побыть в деревне до утра и только затем продолжить путь - предел его мечтаний на нынешний день. Понятно, однако, что трасса М-4 его не устраивала, и он задумался об изменении планов.
Следом за Дмитрием он вошёл в светлый сруб, построенный, похоже, совсем недавно. Внутри имелась вода, санузел, небольшая кухонька и румяная молодая деваха, которая подозрительно оглядела Остапа в то время, когда хозяин остался на улице помыть руки и лицо после дальней дороги, приглашающее махнув ему в сторону приотворённой входной двери.
- Ты, парень, как сюда попал? - озабоченно спросила деваха, поправляя ремешок у небрежно накинутого халата.
- Да я с Дмитрием Петровичем, - как можно приветливее ответил Остап, озирая тесные хоромы.
- А что? Димка приехал? - сильно удивилась деваха и довольно подробно представилась: - Зови меня Марусей. Меня Марусей Дима называет, хотя я никакая не Маруся, а Софья. Но ему только Маруси нравятся, поэтому я с ним так и познакомилась в нашем магазине, куда Дима за мороженым заехал с год назад. Мне продавщица Шура про Димку всё рассказала, когда он рядом с дорогой мороженое доедал: "Он у нас не первый раз останавливается, - сообщила она, - и у всех женщин спрашивает: Вы случайно не Маруся? Зачем именно Маруси ему понадобились - ума не приложу...". И когда Димка вернулся за второй порцией, я к нему подошла и так тихонько проворковала: У меня здесь дом родительский рядом, переночевать не хотите? Чего же в дальнюю дорогу-то не отдохнувши? А звать меня просто - Марина Владимировна, в быту - Маруся! Ну так что? - и смотрю на него наивными глазами, а он лицом просветлел и остался ночевать.
Здесь зашел Дмитрий и с любовью глядя на Марусю - Софью сказал:
- Привет, моя душенька! Надеюсь, ты нас покормишь? Это мой попутчик Остап. Он нечаянно на автотрассах заблудился, полицай его ко мне пристроил и велел с него глаз не спускать. Сегодня переночует, а завтра я ему нужную дорогу покажу.
Маруся степенно вышла из дома, а Остап и Дима сели на не новый, но вполне ещё комфортабельный диван, про который хозяин сразу сообщил:
- На этой посудине мы и сделали первого мальчика! Сейчас он в другом доме с родителями Маруси живет, ведь я же - всегда в разъездах. И она меня встречает примерно в одно и то же время в этом доме. Я его из лишних деталей соорудил.
- Из каких лишних? - заинтересовался Остап.
- Так я по заказу сборные домики вожу. Иногда остаются лишние детали. А бывает, что и просто прихвачу пару щитов. А ты что? Хотел бы, чтобы я у её родителей любовью занимался?
- Конечно, нет! - испугался Остап. - Никто не обеднеет от пары щитов...
- Вообще-то, - успокоился Дмитрий, потягиваясь на диване, - у меня это не первое село, где Маруся моя живет. Их уже пятнадцать. А детишек пока настрогал я всего троих, не считая домашних.
- Каких домашних? - опять не понял Остап.
- Ну, дома, под Москвой, у меня квартира - сразу за МКАДом. И семья у меня там. Два пацана и две девочки - жена две двойни родила! Такие славные...
- Что-то мне подсказывает, что жену твою Марусей звать, - предположил Остап.
- Точно! - обрадовался Дмитрий. - И те, что в селах - тоже Маруси. Удобно, никогда имя не спутаешь, ревность исключается.
Здесь пришла с кухни Маруся, которая с "Красной зари", прибрала на столе, принесла, что поесть и что попить. Вместе они выпили по стакану водки и хорошо закусили. Остапу постелили в тесной кухне, а Дмитрий с Марусей остались в зале. Вели себя ночью они тихонечко, так что Остап выспался хорошо.
Около семи часов утра Дмитрий разбудил Остапа, поджарил ему два яйца и налил горячего чая:
- Маруську я будить не стал, она, похоже, вновь беременна. Сам справлюсь, - сообщил он, хотя Остап не понял, а с чем, собственно, Дмитрий собирался справляться.
Он прошёлся по двору, поздоровался с курами и злым петухом, косящим на него красным взглядом, подошёл к машине, подтянулся на руках, чтобы взглянуть на сборные щиты, из которых делают дома. "Да, много, - подумал он, - парочку стащить - никто не заметит!"
Из дома вышел Дмитрий и проводил Остапа до хорошей асфальтовой трассы. Невдалеке виднелась эстакада, по которой они съехали в село.
- Теперь просто, - объяснил Дмитрий, - садишься на свой велосипед и дуешь прямиком в город Ефремов. Здесь километра четыре-пять будет. А там уже спросишь, как до трассы М-5 добраться. Народ сейчас - добрый, всё расскажет и покажет. Извини, если что не так...
Остап сердечно поблагодарил Дмитрия Петровича за доброту и участие в своей судьбе, сел на велосипед и, крикнув: "Передавай привет Марусе!", покатил по дороге. Было солнечно, дорога сначала шла вверх по холму, затем - круто вниз, потом - вновь на подъём. Через полчаса Остап добрался до реки, за которой начинался город. Он был светлым и утопал в зелени, спускаясь с холма к реке. Проехав до площади, откуда начинались все главные улицы старой части Ефремова, Остап остановился у ограды, за которой виднелась церковь, слез с велосипеда и прислонил его к фонарному столбу. Сам же походил рядом, чтобы немного отдохнули ноги. В церкви, видимо, закончилась служба, так как от неё пошёл в сторону ограды народ, больше женщины в чёрных платках.
"Опять покойники...", - расстроился Остап, сел на велик и переехал площадь, пока не было оживлённого автодвижения. Здесь он снова оставил велосипед и пустился в расспросы про дальнейшую свою дорогу. Никто толково про трассу М-5 сказать ему не мог, все почему-то путались, а один ещё не старый, но душевный дедок пошел за картой в свой старинный самодельный драндулет, но не вернулся, наверное, испугался появившейся из-за угла легковушки ДПС с мигалкой. Он притих в своём ущербном авто и долго оттуда не вылезал, а когда гаишники отлучились в магазин за водкой, дедок дал по газам и окутанный дымом драндулет проворно укатил в южном направлении. Огорчённый Остап решил попытать счастья у полицейских, вышедших из магазина с добычей: каждый нёс по две бутылки "Столичной". Услышав вопрос, молодые ещё гаишники радостно засмеялись, а один из них спросил:
- С нами выпьешь? Тогда всё расскажем и про трассу М-5 и про трассу М-6, - и они потянулись в свою машину, не дождавшись ответа. Тогда Остап, не отставая от них, сказал, что согласен, хотя про трассу М-6 ему знать было неинтересно.
- Залезай! - подтолкнул Остапа расщедрившийся парень, распахивая дверцу "семерки". Внутри Остап сразу учуял, насколько оба пропитаны алкоголем и хотел выбраться из машины, но не смог, потому что уже оказался зажатым на заднем сидении между обоими гаишниками. Они сразу начали задавать ему неприятные вопросы: откуда он в Ефремов прибыл, где его документы и не шпион ли он на самом деле? Справленные Пелагеей ксивы не подвели, но они сразу оказались в кармане у старшего из дэпээсников - совсем молоденького лейтенанта, который перешёл за руль и на большой скорости повёл машину в сторону от площади, как оказалось в дальнейшем - за город.
- Слушай, пацан! - стараясь твердо глядеть на Остапа, спросил сосед, - Вчерашний труп на окраине рощи - твоя работа?
- Какой ещё труп? - даже не успел пасть духом Остап.
- Молодой женщины лет этак тридцати...
- Разыгрываете?
- Ты, козёл! - встрял водитель. - Тебя прямо спрашивают - прямо и отвечай! Не увиливай!
- Я ничего про женщину в роще не знаю! - твёрдо сказал Остап, до которого дошло, что в машину он сел напрасно.
Полицейские переглянулись, а водитель проворчал:
- Вась, он не понимает, что не на тех нарвался. Но мы можем языки развязывать, не впервой.
И здесь Остап догадался применить полученные когда-то от сокамерника сведения:
- Мужики! - как можно увереннее заявил он. - У меня в столице родственник в прокуратуре служит. Не советую налегать! Понимаю, что вам помочь в расследовании кому-то нужно, но я здесь совсем не причем.
Водитель уточнил:
- Не будь таким борзым! Крутизну сочиняешь? Кто там у тебя в прокуратуре?
- Дядя родной. Генерал Кутявин Николай Николаевич.
- Сейчас проверим, - неуверенным тоном проговорил водитель и связался с кем-то по рации. - Колян! Пробей по Инету, есть ли такой в московской прокуратуре - генерал Кутявин?
- Без проблем! - отозвался весёлый голос. - Точно, имеется генерал Кутявин Николай Николаевич в Российской генеральной прокуратуре. Тебя с ним связать?
- Не требуется! - оба парня, похоже, испытали некоторый шок. Понятно: не каждый день встречаешься с людьми, имеющими знатную родню в центральной прокуратуре.
- Василий! - после пятиминутного молчания сказал водитель. - Наш гость до сих пор не врубился, что в Ефремове шутки своеобразные...
Сосед Остапа весь подобрался и нервно захихикал, глядя вперёд на дорогу.
- Слушай, Влад! - спросил он. - Может, мы его до М-5 подбросим? А по дороге ещё что-нибудь отхохмим!
Старший группы Влад, неуверенно управляя баранкой, молчал с минуту. Потом вспылил:
- Вечно ты со своими шуточками, Василий! Ты же знаешь, где федеральная трасса М-5, отсюда её точно не видно. Слушай, Остап! - обратился он к пассажиру. - Извини за наши неудачные шутки. И не обращай внимания на водяру, мы её не себе везем, заказали нам на пикник. А чтобы мы пили в рейде - это никогда! Разумеешь?
- Да без проблем, пацаны! - обрадовался Остап перемене настроения у бойцов ГАИ. - Вы меня до велосипеда моего довезите, а там я как-нибудь сам доберусь.
Машина развернулась и вскоре показалась первоначальная площадь. Велосипед сиротливо лежал под фонарным столбом. Вид у него был настолько изношенный, что никто из ефремовцев на него не покусился. Водитель быстро выскочил из машины и распахнул дверь перед Остапом:
- Не обижайтесь, ради бога! Мы здесь все долбанутые и иногда нас несёт неизвестно куда. Очень весёлый народ в Ефремове! - и он протянул Остапу изъятые ранее документы.
- Прощайте! - небрежно сказал Остап, взгромоздился на свой артефакт и тронулся в обратную сторону, то есть в ту, откуда приехал, потому что трасса М-5, как он понял, находилась как раз в той стороне, следовало ехать в сторону Рязани. Какое-то время весёлые ефремовцы его сопровождали, видимо, отсекая от возможных телефонных связей с Российской прокуратурой, а затем, лихо развернувшись, умчались в родной город. Велосипедист ехал по пустынной в это время дня дороге, иногда сворачивая на обочину, уступая припозднившимся автолюбителям, возвращавшимся, скорее всего, с рыбалки или с поисков местных грибов.
Через неполный час Остап проехал "Красную зарю", причём около знакомого дома ни Дмитрия, ни Маруси он не увидел, наружняя дверь была затворена и калитка у забора тоже. Остап продолжал движение по асфальтовому шоссе под эстакадой федеральной трассы М-4 и далее. Ему встретилась церковь на высоком холме, деревня Кытино и широкие пруды за ней, видимо, здесь разводили карпа. Рыбаков видно не было. Вскоре после автобусной остановки дорога ухудшилась, седло велосипеда стало чаще дрожать под хозяином, но Остап упрямо продвигался вперёд, надеясь остановиться в какой-нибудь маленькой деревушке, напросившись на ночлег. Пелагея сунула ему в карман несколько сотен заработанных им денег, на них он и рассчитывал.
Уже начинало смеркаться. Остап увидел, что навстречу по обочине идут две старушки. Так как до ближайшей сзади деревни было уже не менее пяти километров, он остановился и приветливо спросил:
- Куда, родные, путь держите? Не заблудились?
Вопрос старушкам не понравился, они по кривой обошли Остапа, перекрестились в его сторону, а одна даже некрасиво выразилась:
- Сам дурак!
Недоумевая и одновременно отдыхая, Остап долго стоял с велосипедом и глядел вслед бабулькам, уходящим в сторону заходящего солнца.
Добравшись в самые сумерки до большого села Шилово, на окраине которого протекала знаменитая речка "Красивая меча", что и в Ефремове и о которой упомянул Бунин в одном из своих рассказов, Остап так устал, что еле вёл под руль велосипед. Ему уже ничего в жизни не хотелось, только бы лечь на сырую землю и заснуть мёртвым сном. Однако он смог преодолеть это искушение и постучал в один из крайних домов перед самым мостом через реку. Поскольку ответа не последовало, Остап внимательнее посмотрел на забор и калитку и заметил маленькую кнопку для звонка. На звонок, резко прозвучавший внутри и даже прекрасно слышимый снаружи, в доме сразу начался небольшой переполох. Вместо одного засветились сразу все четыре окна и где-то внутри истошно заголосил ребёнок, затем к этому добавилось гавканье неизвестного пса. Собак Остап не очень любил, так как они к нему тоже относились неприязненно и чаще кусали, подкравшись сзади, чем обходили стороной. Он хотел было попытать счастья в соседнем доме, даже уже повернулся к нему лицом, но вид невзрачного старика с двустволкой в руках на пороге, посматривающего на Остапа даже очень недружелюбно, отрезвил нашего героя, и он вынужден был закончить начатое вторжение.
В этот момент на крыльцо вышла крупная женщина неопределённого на первый взгляд возраста с огромной копной тёмных перепутанных волос на голове. Она включила с крыльца фонарь на стоящем у дороги столбе, чтобы рассмотреть посмевшего нарушить её покой.
- Тебе чего надо, служивый? - равнодушно спросила она, сонно зевая и прикрывая рот ладонью.
- Я не служивый! - отрекся от названия Остап. - У меня велосипед сломался, а в такой темноте починить сложно. Очень прошу приютить до утра в любом углу, ничем не побрезгую. А то хоть помирай! Ехать мне ещё далече, но как-нибудь с божьей помощью и добрыми людьми надеюсь выжить...
Вид у уставшего Остапа был, конечно, очень печальный, отказать ему было немыслимо даже самому злобному человеку, а у нас на Руси таких сроду не было. Не басурманы же здесь живут татаро-монгольские?
Женщина нажала какой-то рычажок у входной двери, и калитка перед Остапом растворилась.
- Заходи, - разрешила хозяйка, - только - чур! - вести себя подобающе. Постелю тебе в прихожей, а собаку на улицу выгоню. Там хорошо, не беспокойся.
- Не извольте сомневаться, - обрадовался своему счастью Остап, - буду вести себя ниже травы, тише воды!
- Ещё бы! - проворчала хозяйка и ушла внутрь.
Наш путешественник завёз велосипед за ограду, прислонил его к ней с внутренней стороны и пошёл к умывальнику сполоснуть руки и лицо. Ему сразу стало полегче на душе. К тому же он заметил, что соседский старикан уже спрятал своё древнее оружие и уже без него, но, вооружившись биноклем, рассматривает пришельца, видимо, не доверяя ему. Постояв немного на улице и не дождавшись хозяйки, Остап поднялся на крыльцо и осторожно заглянул внутрь, опасаясь обнаружевшей себя раньше собаки. В прихожей пахло луком и самогоном. Было полусветло от двух противоположно расставленных бра, у стены стоял небольшой столик, покрытый белой скатертью. Собака отсутствовала, возможно, она спала в самой избе. Ребёнок давно угомонился. Как раз в этот момент вышла какая-то другая женщина, при не очень ярком освещении показавшаяся Остапу Анжелиной Джоли: модная тёмная прическа, полные губы, подкрашенные глаза, свежие щеки, голливудские груди, красиво выпирающие из голубого халата.
- Голодный, видать? - спросила Джоли, и Остап понял, что немного ошибся, всё-таки это была та же женщина, что неприветливо встретила его, появившись на крыльце, просто она успела привести себя в порядок. - Чай с бутербродом из колбасы будешь?
- Буду, - пролепетал Остап, ошарашенный таким резким превращением. Женщина подошла к холодильнику, стала что-то доставать, а попутно включила электрический чайник. Через пять минут на столе стоял неплохой ужин для проголодавшего и уставшего путника с большой дороги.
- Меня Маруся зовут, - сказала женщина, отчего Остап вздрогнул, вспомнив Марусь своего недавнего попутчика, - руки помыл?
- Да, на улице, даже с мылом.
- Тогда налегай, а я постелю тебе здесь же в углу - сам просил.
Остап ел и радовался, что есть в русских селениях такие вот добрые люди: не выгонят, приютят, накормят и деньги не попросят. А утром он, отоспавшись, спокойно поедет дальше искать свое село Екатериновку, встретится с родителями, заждавшимися его из заключения. Остап поел и, выключив свет, лёг в уютном уголке на широком матрасе, натянув мягкое душистое одеяло на голову. Намаявшийся за день, он уснул мгновенно.
Почти сразу, как ему показалось, его что-то толкнуло в бок, и он проснулся. Где-то за головой горел лёгкий ночник, а рядом с Остапом лежала обнаженная женщина, та самая Анжелина Джоли, которая так благосклонно к нему отнеслась, впустив в дом и накормив, да ещё положив спать.
- Извините? - растерянно спросил он, не зная, что ещё сказать.
- Да ладно, касатик! Покушал, а теперь надо отрабатывать, - и здешняя Маруся деловито запустила свою руку туда, куда пока Остап не позволял никому. Правда, сон с новой силой одолел его и последующее Остап практически ничего не помнил.
Утром он встал бодрый, посвежевший, вскочил умываться и удивился, что полностью обнажён. То, что в его памяти сохранилось, заставило ужаснуться и быстро порыться в своей постели. Там он обнаружил, что искал, одел и побежал на улицу. Старикан вновь стоял на своей вахте у крыльца соседнего дома, вооруженный на сей раз подзорной трубой.
- Ну что? - крикнул он. - Поимела? Ты бы лучше дул отсюда, пока её хахаль с грузовиком не приехал. Он здесь часто заезжает, возит мимо сборные домики!
После этих слов Остап за три минуты собрался, вывез велосипед через калитку и, не попрощавшись с хозяйкой, которая уже выдвигалась на крыльцо со своей копной перепутанных волос и от которой не осталось ничего похожего на голливудскую звезду, рванул через мост по дороге налево. Слава богу - никто за ним не гнался. "Ах, Дмитрий-Дмитрий! - думал он. - Ты и здесь успел наследить!"
Найдя по дороге магазин в селе Греково, Остап спешился и купил банку апельсинового напитка, выдаваемого производителем за натуральный сок, и пачку печенья. Прямо не отходя от торговой точки, он сжевал одно и выпил другое, наблюдая за смуглыми малышами, которых мамаша оставила подождать её, пока она затарится. По говору семья была чеченская. Остап прислушался ещё, но, конечно, ничего не понял и поехал своей дорогой. Накручивая педали под знойным солнцем, Остап думал о своей конечной цели, куда стремился сразу после побега. В Екатериновке его не станут искать хотя бы потому, что родители имели совсем другую фамилию, и их ни как не связывало общение с ним многие года после того, как ещё мальчишкой Остап тёмным осенним вечером нырнул в не охраняемый проводником вагон. Документов при нём никаких не было и он, как сын полка, доехал на случайных харчах до столицы, где уже началась совсем другая жизнь, окончившаяся слишком печально. Мысли о прошлой ребячьей жизни доставали Остапа, он позже часто жалел, что покинул отчий кров и лишил себя нормального детства и отрочества. Все эти приёмные дома, разбитные попутчики, имеющие уже не один привод за плечами, - всё это в конце концов привело Остапа Говорова к задержанию за мелкую кражу, просто хотелось, как всегда, очень сильно есть, а еды на рынке было навалом и, как всегда казалось, что её никто не охраняет.
Слава богу, что дальше получилось у него более или менее благополучно: полгода в общей камере, общественные работы под надзором полиции и лёгкий побег до конца неопознанного парня, которого и искать-то теперь скорее всего не будут: не убийство же числится за ним с финансовыми махинациями... Как же хотелось приехать домой и поплакаться, как когда-то, родителям о своих неудачах, о бестолковой голове, попросить прощения за то, что опечалил их своим исчезновением. Говорову было всего двадцать один год, наверняка родители рады будут, что у него есть трудовая книжка и неожиданная профессия, кстати, в наше время весьма затребованная.
Ночь он переспал в стогу душистого сена, где нашел старенькую, серую от употребления простыню - любовный уголок неизвестной парочки. Наутро, отряхнувшись от сухой травы, Остап оседлал свою "конягу" и приударил по педалям. Ноги у него давно были натренированы, он даже не представлял, сколько может отпахать вёрст за световой день, но верил, что очень много. Остапу встречались небольшие и крупные населённые пункты, которым, правда было далеко до городов, но зато его дважды покормили деревенские девчата в деревнях, причём одной он так приглянулся, что она расстроилась и долго шла рядом с ним, уговаривая остаться насовсем. Поняв, что уговорить не удастся, девчонка в сердцах поискала большой камень и запустила в прибавившего скорость Остапа. Хорошо, что промахнулась.
Доехав к позднему вечеру до небольшого города Данков, Остап переговорил на автозаправке с одним из водителей и повернул направо, не въезжая в сам город. Много позже он понял, что ошибся, и вновь судьба понесла его мимо цели. Ему пришлось переехать через Дон на трассу в сторону Липецка. Здесь Остап был вынужден затормозить из-за усталости и плохой видимости. Ему пришлось добраться до лесополосы у дороги и соорудить себе походную кровать из того, что бог послал. А послал он довольно много разбросанных досок, кучу старой спецодежды, очень много сухой придорожной травы. Остап всё это быстренько собрал в одно место и улегся почивать. И почивал до тех пор, пока солнышко не разбудило его, выглянув из-за высоких деревьев. Старенькие часы показывали почти десять часов. Пришлось на голодный желудок ехать дальше, и он ещё не догадывался, что направляется в противоположную сторону!
На повороте, обозначенном "Лев Толстой", Остап решил свернуть и уточнить рекогносцировку. Правда, уточнить пока на пустынной дороге было не у кого, и дорога постепенно довела его до маленького городишки. С пригорка отрылся вид на небольшое количество разношерстных домов, и где-то позади них передвигался тепловоз с парой пустых вагонов. На прямой дороге оказался железнодорожный шлагбаум, будки рядом не было, да и закрыт он не был. Остап съехал с основной дороги направо к небольшому частному сектору, надеясь, что найдётся кто-то сердобольный, кто чем-нибудь накормит уставшего путника. Ему попался небольшой продуктовый магазин, перед которым оказалась довольно широкая неухоженная площадь с большим количеством легковых машин. Людей в машинах было немного, некоторые только прибыли и кучками торопились на дорожку, которая вела за магазин и дальше к одноэтажным домикам. Установив велосипед рядом с дикой парковкой, Остап двинулся следом, заинтересовавшись тем, что происходит. Мало того, что машины были с государственными номерами разных областей, в том числе и из московской области, с ленинградской области, да и народ, направляющийся в какую-то точку, был тоже разнокалиберный: были здесь и хромые, и больные по виду дети, и люди с повязками на руках. Это было точно похоже на местечко при большой областной поликлинике. Остап притормозил около одной "Тойоты" с воронежскими номерами и спросил:
- Товарищ! Не подскажешь, что здесь приключилось?
- В каком это смысле? - лениво поинтересовался пожилой то ли узбек, то ли туркмен с узкими глазами.
- Куда они все направляются? - уточнил свой вопрос Остап.
- У них, дорогой, спроси! - разворачивая газету, ответил узкоглазый. - Меня наняли привезти - я привёз! А что им здесь надо - не знаю точно, но лечиться приехали всё-таки. Со мной парень рядом сидел, мамаша его привезла, сказала, что какая-то шаманша или экстрасенша над ним работать будет, шайтана из него выгонять! Хороший парень такой, молчаливый, трезвый, вроде... Чего этой мамаше нужно - не знаю. Догонишь, тебе всё расскажут.
- А к кому они конкретно пошли?
- Да живет здесь Надежда такая, мы её в Воронеже тоже знаем, многим помогла. Лечит, правда, по-своему, но всегда помогает. К ней со всей страны едут! - и туркмен уткнулся в газету, не обращая больше внимания на Остапа.
- Слушай, папаша! - не отставал Остап. - А у тебя не найдется немного пожевать чего-нибудь. Я с прошлой ночи во рту даже крошки не имел.
Узбек, а может быть, туркмен, внимательно вгляделся в Остапа и вытащил из лежащей на переднем сидении сумке пакет, сразу пахнувший колбасой:
- Поешь, дорогой, не жалко, всё равно до дома в такую жару не довезу.
Поблагодарив водителя, Остап, на ходу разворачивая пакет и давясь колбасой, заторопился в проход у магазина. Народу на улочке было не густо, основные, видимо, уже прошли. Остап успел прилично насытиться, пока добрался до светлого побелённого дома, вокруг которого скопился народ. Все тихо разговаривали и ждали своей очереди. Такое в жизни Остапа ещё не встречалось, и он спросил ближайшую женщину, сколько берёт Надежда за лечение. Несколько человек, услышавшие вопрос, зашикали на него:
- Надежда - божий человек и с тех, кто к ней за помощью обращается, ничего не берёт, никаких денег!
Говоров сильно удивился и подумал, а что бы ему бесплатно вылечить? В принципе, Пелагея приложила свою руку к его разуму, он чувствовал, что перешел на новый уровень жизни, но ещё один целитель был бы не хуже! А вдруг он станет крупным писателем или композитором? А то и космонавтом? И он решительно спросил, за кем ему занять очередь.
- Да здесь как таковой очереди нет, - толково объяснила ему первая женщина, к которой он обратился вначале, - сейчас Надежда первую партию выпустит, и мы сможем все зайти.
- Так она на что живёт-то? - поинтересовался Остап. - Если без денег лечит?
- Она - божий человек! И лечит словом божьим! Ведёт себя с нами так, будто деньги её не интересуют. А работа у неё есть, поэтому нужно заранее ей звонить и договариваться о визите, она только в свои выходные и принимает... Работает на железнодорожной станции кем-то, диспетчером, что ли, но мы не знаем точно кем, знаем только, что по сменам работает. Я к ней уже третий раз наведываюсь, она мне и грыжу вылечила, и внучку мою ходить заставила. Но просила наведаться еще раз, чтобы закрепить моё выздоровление. Я ей курочку свежую отварную привезла, может быть, возьмёт, не побрезгует...
Ждать пришлось довольно долго, Остап вспоминал водителя, отдавшего ему свой завтрак, с благодарностью. Наконец потихоньку потянулись люди из благодатного дома. Вид у некоторых был довольно озадаченный. Много попадалось болезненных лиц, которым, по всему, доведется ещё раз посетить целительницу. После того, как кто-то внутри позвал негромко:
- Заходите! - собравшиеся у дома начали втягиваться по ступенькам крыльца и через коридор в основную, не очень просторную комнату, уставленную иконами. Остап присел на деревянную лавочку в заднем ряду вместе с говорившей с ним женщиной. Из другой комнаты вышла довольно моложавая хозяйка, внимательными умными глазами осмотрелась. Почти все сидевшие держали в руках принесенные с собой иконы. Встретившись глазами с Остапом, Надежда, державшая в руке библию и уже начавшая что-то читать, вынув закладку, слегка нахмурилась. К сожалению, о последующем ему рассказала оказавшаяся рядом соседка уже после сеанса, когда они очутились на улице. Начинало смеркаться, основной контингент лечащихся удалялся в сторону магазина, к своим машинам. Женщина поддерживала Остапа и увещевала его:
- Вам не нужно было к Надежде приходить, не нужно было... Она такого не приемлет.
- А что случилось-то? - спросил Остап. - Почему так быстро закончили?
- Если бы быстро! - удивилась женщина. - Посмотри, дружок, уже сумерки, мы в доме провели несколько часов!
- А я где тогда был?
- В отключке и был! Надежда что-то сказала - ты моментально уснул, ко мне прислонившись. Она подошла и шепнула, что Остап Говоров к нам попал случайно, просила помочь тебе отсюда выбраться и на твой велосипед посадить. Ты действительно на велосипеде сюда добрался?
- Факт! - подтвердил Остап. - Но так хотелось посмотреть, как целительница работает...
- Это ей и не понравилось, Надежда Тихоновна у нас - строгого нраву, она лечит, а не представления показывает. Сегодня, правда, было одно! - оживилась попутчица. - Одну молодую девицу Надежда заставила кукарекать.
- Кукарекать? - изумился Остап. - Зачем это?
- Так беса изгоняла... Девчонка до сегодняшнего дня ведь почти мычала, плохо разговаривала, в школу не могла ходить. Вот её родители и привезли. Кажется, из-под Москвы она.
- И что в итоге вышло?
- Нормально вышло! Девочка изменилась совсем, - охотно рассказала женщина, - тихонько так с матерью шла и переговаривалась. Мимо нас с тобой прошли. И личико у нее так интересно изменилось, обычное лицо стало, без этого страшного выражения лица, как оскаленного...
Они вышли к магазину, который уже был закрыт. Машин осталось совсем мало.
- Прощай, Остап! - заторопилась женщина. - Меня Зинаидой звать, я думаю, что мы ещё свидимся! - и она села в ближайшую иномарку, сразу набравшую ход к выезду из поселка.
Остап огляделся и нашёл взглядом свой велосипед. Подошёл к нему и начал обдумывать, куда ему сейчас - в сумерках - податься. Из-за магазина вышли и задержались в тени двое: мужчина и женщина. Остап узнал в женщине Надежду. Она оставила мужчину в тени магазина, подошла и приветливо сказала:
- Ты, Остап, на меня не обижайся, просто не в ту компанию попал!
- Да я и не обижаюсь! - ответил Остап. - Не ожидал просто, что нельзя мне к вам...
- Пелагея всё, что тебе нужно, сделала! - добавила Надежда - И всё у тебя будет замечательно, поверь. У нас на станции как раз электрик нужен, примерно такой, как ты! Трасса-то М-5 далеко сзади тебя осталась, до ней, да и к себе домой, тебе пока не добраться. А здесь тебе удастся закрепиться на новом месте, со временем обзаведёшься семьёй, домом, да и машину прикупишь, не новую, конечно, но до родной Екатериновки сможешь однажды доехать, с отцом и матерью повидаешься... А сейчас переночевать тебе поможет Игорь Константинович, у него - первый дом на нашей улице Пушкина. Игорь, - позвала она, - подойди! Поможешь парню, ему нельзя не помочь, он теперь - наш, толстовский! - Надежда повернулась и пошла в направлении своей улицы, видимо, домой.
Игорь Константинович оказался крупным мужчиной с накаченными мышцами. Он привел Остапа в крайний дом, открыл входную дверь и включил светильник.
Как только стало светать за окном, Остап собрался и потихоньку потянулся к выходу.
- Уходишь уже? - послышался голос из-за занавески с другой половины комнаты.
- Да! - отозвался Остап. - Большое вам спасибо, что приютили. И передайте мою благодарность Надежде Тихоновне! Век её не забуду.
- Святых не забывают! Не переживай, свидимся ещё... - тихо пробормотал мужской голос, похоже, Игорь Константинович вновь начал засыпать.
- Да я и не переживаю, - тихо пробормотал Остап.
Он слегка защёлкнул за собой язычок замка входной двери и очутился на крылечке, где был прислоненный к стене свой в доску велосипед. Только что без автомобильных номеров...
Дорогу Остап хорошо помнил и поехал по ней в обратную сторону, радуясь, что всё так благополучно завершилось. Где-то сзади послышался свисток тепловоза и слегка дрогнула земля, но Остап даже не обернулся. Он ехал по хорошо запомнившемуся пути мимо придорожных берёзок слева, добрался до поворота, повернул в этот раз через переезд и по асфальтовой неширокой дороге покатил в центр Льва Толстова, в сторону старенького вокзала.