Аннотация: Человек Вселенной - так можно охарактеризовать г.г. Любим всеми, даже животными...
Все в округе знали деда Евсеича. Лет ему было уже много, но сколько точно - не знал никто. Знали о Евсеиче лишь, что он всю жизнь твердил о своей скорой смерти. Евсеич так и говорил окружающим его людям, что ему осталось жить немного, и ему совсем не нужны какие-то блага цивилизации, посещение заморских стран, знакомство со знаменитостями, концерты известных певцов и юмористов, совершенно не интересовался он женщинами и считал, что они приносят только вред окружающим. Представить его с оравой собственных детишек было невозможно. Народ считал Евсеича либо больным, либо малость свихнутым. Конечно, ему в глаза никто так не говорил, но по уголкам женщины судачили о нём всякое.
Как бы не старался Евсеич ускорить свою смерть, она к нему не торопилась, а мы - то есть те люди, с которыми постоянно встречался Евсеич, с которыми когда-то работал, с которыми долго жил по соседству - следили за его похождениями и удивлялись, как ему действительно удавалось избегать встречи с потусторонним миром. Ведь Евсеич целыми днями в любую погоду пропадал на реке с удочкой, или пешком колесил по загородным лесам и лесопосадкам в поисках съедобных грибов. Правда, он не чётко мог отличить съедобный гриб от несъедобного, но варил и ел всё подряд. Пенсия у него была достаточная для неприхотливого старика, он её старался истратить полностью к следующей выплате и занимать у него никто никогда не пытался: как и что занимать у человека, живущего рубль в рубль и не старающегося удержать деньги дома.
Евсеич приходил в магазин и закупал достаточно много продуктов, удивляя продавцов, знающих его уже очень давно, обычной не меняющейся фразой:
- Это мне на последние дни.
Продавцы всегда терялись от таких слов и переспрашивали, о каких последних днях он говорит.
- Ну, как же? - в ответ удивлялся Евсеич. - Приходят когда-то крайние для жизни дни, пожил я достаточно, скоро представлюсь.
Изумлённые продавцы женского полу напоминали Евсеичу в другой раз, что он обещал представиться на прошлой неделе. Он смотрел на них странными глазами и кротко интересовался:
- Значит, не оправдал ваших ожиданий?
От этой фразы в магазине становилось тихо, а старик спокойно заканчивал:
- Бог меня пока милует, но так вечно не будет! Сами понимаете...
Нужно напомнить, что о своей скорой кончине Евсеич начал говорить с полсотни лет назад, сейчас уже и людей, кто эти его первые намеки про скорую смерть слышали, в живых не осталось. Сверхстарые бабки с трудом вспоминали, что давным-давно у Евсеича была семья, но жена его бросила из-за какого-то косоглазого Мамеда, привозившего в город кавказские фрукты. Мамед хотя и был косой, но денег у него было немерено, как и кавказского темперамента. С тех пор Евсеич по жизни сильно изменился и не захотел сходиться ни с какой другой женщиной, оставшись бобылём. Да ещё и помирать начал на словах от недели к неделе. Смеяться над ним никто не решался, в основном, его жалели и старались поговорить по душам, успокоить. Но Евсеич к этому относился очень отрицательно, был несловоохотлив, чаще молчал и не вступал в длинные переговоры о своей жизни. Да и о других людях судачить не любил. Считал жизнь людскую чем-то вроде общественного спектакля, где идёт постоянное представление одних перед другими. И обещал всем лёгкой жизни в раю.
Характером он смог сойтись только с небольшим псом серой масти, привёл его домой на второй этаж и ухаживал за ним очень даже прилежно. Он его вычистил, вымыл шампунем, накормил и был очень доволен, когда пёс, выйдя однажды погулять, с удовольствием вернулся обратно, как на постоянное место жительства. Так и встречали их вдвоём последние годы: Евсеич заходил в магазин, а пёс поджидал его с покупками на улице. Когда Евсеич выходил из магазина, пёс обязательно подходил и обнюхивал сумку с покупками. И не было случая, чтобы он не одобрил выбор хозяина. Пёс тихо гавкал одну фразу на своём языке, и они неторопливо отправлялись домой. Заходившие по каким-то делам к Евсеичу, рассказывали, что дома у того был всегда порядок, чистота во всех уголках однокомнатной квартиры. Пёс никогда не проходил дальше коридора и тоже поддерживал порядок на своей территории по мере своих собачьих сил.
В один хмурый осенний день с утра неожиданный собачий лай встревожил жителей подъезда, где проживал Евсеич. Сосед Ивакин постучал к старику, никто не открыл, но пёс не унимался, и тогда Ивакин ломиком отжал дверь и вошёл внутрь. Пёс лаял в своём коридоре, боясь пройти внутрь квартиры. Почувствовал недоброе, Ивакин протиснулся мимо пса и зашёл в зал. На кровати лежал уже посиневший Евсеич и смотрел мёртвыми глазами на сумрачный день, начинающийся за окном. Позже уточнили, что в этот день ему исполнилось бы ровно семьдесят пять лет.
Ивакин вызвал скорую помощь и полицию. На следующий день Евсеича похоронили, причём первым за гробом, впереди всех жителей близлежащих домов, семенил постаревший пёс, имени которому так и не удосужился дать Евсеич. Неожиданно на подушечке, которую тоже за гробом несла одна из соседок, оказались многочисленные награды старика, которыми он был награждён за военные действия, когда служил по молодости в армии. Награды нашлись в квартире в небольшом ящичке, лежавшем на полке серванта. Почему-то рядом с ящичком стояла небольшая выцветшая фотография женщины, в которой старые жители узнали неверную жену Евсеича.