Грарк Алекс : другие произведения.

У каждого своя песня

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Есть женщины - совершенство. Обычно - это наши жёны...

  
   "Все, - подумала Ася, - не могу больше, нужно отдохнуть!"
   Майское солнце припекало. Потоки автомашин создавали несмолкаемый шум. На фронтоне здания, виднеющегося со стороны Старого Арбата, рядом с гигантскими цифрами "1992" развивался новый российский флаг. Она оглянулась в поисках какой-нибудь лавочки, но ничего похожего не увидела. Здесь, на Калининском проспекте, есть несколько кафе. Зайду туда, решила она. Сумка была тяжелой, Ася готовилась к отъезду основательно, ведь не часто командировка в столицу выпадает. На этот раз заболел и не смог поехать Андрей Николаевич, и, поскольку Ася была у него в любимицах, он предложил командировку ей. Странно все это выглядит. Иначе, как Александрой Ивановной начальник отдела Асю не называл, более легкую работу не предлагал - нагружал всех одинаково. Однако с месяц назад пригласил пообедать в ресторан в город, от чего пришлось отказаться, потому что Миша - очень ранимый человек и таких отношений не поймет. Андрей Николаевич был очень расстроен и во второй половине дня отпросился у главного экономиста домой. И Асе было его по-человечески жалко. Ну, влюбился ведь! Почему не пожалеть? Конечно, всех не пожалеешь, их очень много. С самого юного возраста ей приходилось испытывать на себе взгляды парней, мужчин. От некоторых она такие взгляды принимала с радостью, некоторыми была недовольна. Асе всегда нравились красивые статные брюнеты, она им благоволила. И даже немного жалела после замужества, что поспешила. Хотя Мишу нельзя назвать неинтересным, но как это всегда бывает, именно после свадьбы Асе стали попадаться такие поклонники, от которых было глаз не отвести.
   Вот и в Москве идешь, а некоторые оборачиваются, другие, которые понахальнее, заговорить пытаются. А ведь видят же, что кольцо на правой руке, значит, замужем! Вот опять один уставился...
   Ася резко повернулась и по подземному переходу вышла на другую сторону Калининского проспекта у Дома Книги. Выстояла небольшую очередь перед кафе, сдала сумку и заняла место у окошка. Сидевший напротив седеющий мужчина оторвался на секунду от еды, мельком взглянул на нее и, поперхнувшись, закашлялся. Вынул белоснежный носовой платок, вытер губы и зачем-то руки. На Асю он больше внимания не обращал, а продолжал есть. Черты лица показались Асе знакомыми. У нее возникло четкое впечатление, что этого человека она где-то совсем недавно встречала. А, может быть, видела по телевизору. Что же, в Москве такое может быть. Космонавт какой-нибудь или артист. Сейчас и тех и других стало много, поди всех запомни! Ася заглянула в меню и стала ждать официанта.
  
   Седой ждал ее у нижних ступенек спуска от кафе, смущенно, даже как-то робко улыбнулся и, протянув руку, сказал:
   - Вы меня должны знать, фамилия моя Воронцов, звать Генрихом Николаевичем. И у меня к вам имеется очень важный разговор.
   У всех у вас важный разговор, подумала Ася, хотя знакомство с Воронцовым само по себе было приятным, не каждому удается поговорить со знаменитым кинорежиссером, его картины и за рубежом имели некоторый успех. То-то лицо показалось знакомым. Она протянула свою руку и представилась:
   - Василькова Александра Ивановна! Но я ведь из другого города и мне к вечеру нужно успеть на поезд. Если вы сильно настаиваете, то минут пять у меня еще есть!
   Немного нескладная Асина речь выдавала ее волнение, заинтересованность, но в глубине души она хорошо понимала, что только ее внешность была причиной знакомства, скорее всего начнутся обычные ухаживания - они здесь в Москве думают, что любую с периферии окрутить в два счета могут, - а времени действительно было в обрез, даже просто поговорить некогда!
   Воронцов оглянулся по сторонам, поискал глазами, видимо, не нашел, снова улыбнулся. Он вообще улыбался часто, так как знал, что его лицо с улыбкой смотрелось лучше.
   - Здесь даже присесть негде, да и народу вокруг много, могут помешать. Давайте сядем в машину?
   Не став ждать согласия, Воронцов взял у Аси из рук покупки и пошел за угол здания. Ася бросилась за ним, они сели в черную "Волгу", причем Ася постеснялась сесть на переднее сидение, хотя ей этого очень хотелось. Воронцов включил двигатель и резво помчался по Калининскому проспекту.
   - Вам с какого вокзала? - отрывисто спросил он.
   - С Павелецкого.
   Он кивнул и молчал до самого вокзала. Ася тоже не знала, что сказать. Её вроде бы как похищали, но пока по-хорошему везли на нужный вокзал.
   У Павелецкого вокзала Воронцов проехал за стоянку такси, заглушил мотор и повернулся всем корпусом к своей пассажирке. Глаза его блестели, будто ему в голову пришла очень удачная мысль.
   - Сейчас вы, Александра Ивановна, берете свои вещи, если они на вокзале в камере хранения, сдаете билет, и я устраиваю вас на ночь к своей сестре. Утром вы должны быть у меня на "Мосфильме" на съемочной площадке!
   - Это еще зачем? - возмутилась Ася.
   - Так надо! - отчеканил Воронцов. - Раз говорю, значит надо!
   Ася открыла дверь, сгребла свою сумку с покупками с сидения и сказала категорически:
   - Вот ещё! Кто вы такой, чтобы командовать? Никуда я с вами не поеду, даже не думайте. Будто мне дома делать нечего!
   Она раскрыла дверь полностью и хотела уже выйти, но Воронцов вдруг попросил как-то по-особенному:
   - Подождите минуту! Что вам собственно неясно? Нужны вы мне, понимаете?
   Что-то в его голосе дрогнуло и глаза у него в этот момент были такие просящие, даже умоляющие, что Ася на миг задержалась.
   - Я уже полгода, - продолжил режиссер, - ищу подходящего человека на роль, вся работа остановилась из-за этого...
   - А я-то здесь причем? Я даже на сцене ни разу не была, я - вечный зритель! А тут кино...
   Воронцов перебил ее нетерпеливо:
   - Я верю, что вы справитесь с ролью! Я, наверное, во сне вас видел, короче придумал образ...
   - Ах, образ... Но ведь у меня своя работа, командировка вот уже закончилась. Да и вообще, муж у меня ревнивый.
   - С работой договоримся, это я беру на себя. Что касается мужа... Здесь я понимаю так: если умный человек, то поймет, а с глупым и жить нечего!
   Вокруг машины появились любопытные. Один, наиболее смелый, даже приблизился и спросил:
   - Девушка, вам помочь?
   Ася оглянулась на него, а затем снова влезла в "Волгу" и напустилась на режиссера:
   - И как вы можете так о моем муже говорить, вы же его не знаете?
   Она задумалась. В это время Воронцов что-то с жаром доказывал ей, но что именно - она не понимала. Она прислушивалась к своим ощущениям, перебирая в уме несколько лет своей сознательной жизни, когда человек уже делает поступки и отвечает за них, когда он уже отвечает за близких ему людей и когда наступает момент, когда он этих людей отбросить в прошлое не может! Режиссер, наконец, замолчал и внимательно следил за выражением лица восхитительной женщины, сидящей рядом, именно о такой он грезил в мечтах. Всю свою выпущенную ранее продукцию, он считал бредом, она только позволяла ему жить довольно сносно, а всемирной славы не принесла, да и не могла принести. А теперь подготовленный совместно с Петром Розумовским сценарий, частично уже реализованный на съемочной площадке, мог сделать его - Воронцова Генри Николаевича - номинантом на один из престижных призов западных кинофестивалей. Россию сейчас не баловали наградами за художественные фильмы, средства были не те для шикарных съемок. В задуманном проекте Разумовский и Воронцов надеялись на подбор хорошего состава актёров, для постановки фильма это имело исключительную роль. Здесь нужно было показать среди прочих несколько свежих запоминающихся лиц, которые заполонят затем обложки глянцевых журналов. И на первом месте - главная героиня, лицо которой впоследствии долгое время будет эталоном красоты и чувственности. Зрители это любят!
   - Так что? - вновь требовательно спросил он. Женщина могла не решиться и плюнуть на его проблемы. Не мог же он толковать ей сейчас о престижных наградах, о том, что могло ее ждать в случае успеха. Это мог быть длинный разговор, на который времени просто не оставалось...
   Александра Ивановна вдруг посмотрела на него вопросительными глазами и полужалобно сказала:
   - Генри Николаевич, если вы меня обманете, то я утоплюсь! - и, не обращая внимание на его заломленные в ужасе руки, она продолжила. - Но решение принято, к тому же поезд давно ушел, сейчас едем к вашей сестре и оттуда попробуем со всеми обо всем договориться!
   Воронцов даже удивиться не успел, реакция его обогнала, он включил первую передачу, вытолкался из массы машин, собравшихся на здешнем асфальтовом пятачке, и рванул по газам! Он так спешил уладить оставшиеся щекотливые дела с чужой работой, с чужой жизнью, что не нашел даже секунды, чтобы взглянуть на соседку. Он и так знал, что ему удалось оттяпать для своей судьбы лакомый кусочек...
  
   Квартира, в которой они очутились после полутора часов езды по запруженным московским улицам, была очень высокой и светлой - в одном из старых сталинских домов. Пожилая женщина, встретившая Асю и Воронцова, почему-то обоих поцеловала в щёки и Ася не поняла, то ли так здесь заведено, то ли Воронцов часто устраивал в этой квартире случайные свидания. "Но я не такая, я не поддамся!" - сразу подумала Ася и вся напряглась. Воронцов заметил это и громко рассмеялся, затем познакомил женщин. Светлана Воронцова оказалась очень приятным в общении человеком, с ней Асе стало спокойней. Этому была причина: Света в первую очередь неожиданно прикрикнула на младшего брата:
   - Еще одну девушку без работы оставил? Дождешься ты когда-нибудь!
   - Почему без работы? Сейчас все решим, - ответил с довольной ухмылкой Генри Николаевич и поспешил к телефону. Ася уже выписала ему необходимые номера, фамилии, имена. Она тоже присела рядом, чтобы знать, как все будет получаться.
   Вначале режиссер созвонился с генеральным директором Селегожского завода пластмассовых изделий и быстро изложил ситуацию.
   - Да-да! - ответил он в трубку. - Как раз я и имею в виду вашу сотрудницу из планово-экономического отдела... Да, Василькова. Да ясно, что красавица! Про другую не было бы разговора... Как так? Да она просто оформит за свой счет три месяца, попросите секретаря заявление за нее написать. Берем ее, так сказать, на свое содержание, получит зарплату здесь! Ей будет достаточно, не беспокойтесь! Что будете иметь с этого лично вы? Так Моисей Борисович, вы будете гордиться, что ваша сотрудница играла в этом выдающемся фильме! Обещаю, что я лично ее вам привезу сразу после съемок и организуем на месте небольшой сабантуй! К тому же, представьте, вдруг она прирожденная актриса, так тоже бывает! Чувствую, что уговорил! За мной для вас хороший презент, Моисей Борисович! Доброго вам здоровья... Что вы говорите, что? Здесь иногда телефон барахлит... Фильм выйдет прекрасный, не беспокойтесь!
   Воронцов, весь красный от напряжения, откинулся на спинку кресла и с облегчением вздохнул:
   - Один вопрос решен очень даже положительно, Александра Ивановна! Теперь - дело за вашим Михаилом... Мне с ним говорить как-то не совсем удобно - муж все-таки, так что берите бразды правления в свои красивые руки. Я же пока пойду умоюсь в конце сегодняшнего удачного для меня дня, а то вдруг Светлана Николаевна нас чем-нибудь попотчует. Вы-то здесь ночевать останетесь, а мне еще на другой конец города ехать!
   Так вот и наступила та решительная минута в жизни Аси, когда она должна была сказать мужу какие-то верные слова, чтобы он все понял и обижаться на нее не мог. В конце концов, она определенно верила, что после съемок сразу вернется домой! В прошлом году Миша два с половиной месяца был в командировке в Китае и ничего не случилось. Хотя, правду говоря, Ася все имеющиеся дома глянцевые журналы с изображением китаянок просмотрела за эти месяцы. Все боялась, что Михаил на какую-нибудь позарится и останется там воспитывать маленьких китайчонков! Сама она пока не считала возможным рожать - слишком молода и нормальных детей вырастить не хватит опыта. Так уж получилось, что родителей ни у Аси, ни у Михаила к этому времени в живых уже не было, а рассчитывать на детское дошкольное учреждение Ася не решалась: придет время и обзаведется детьми! Успеет! И сейчас этот вопрос отсутствия детей у семьи Васильковых как бы с одной стороны облегчал Асину задачу, а с другой стороны - сильно усложнял, так как муж сейчас не сразу поверит в ее внезапно пробудившиеся актерские таланты и наверняка подумает, что жена встретила интересного молодого человека, с которым решила провести остаток своей жизни... Но теперь делать все равно было нечего и Ася набрала домашний телефон. Ответа долго не было и она уже хотела позвонить попозже, но как раз в эту секунду телефон ожил и голос Михаила, такой близкий и родной, тихо спросил:
   - Ася? Я только что с вокзала, тебя там нет! Что случилось, родная?
   - Миша! Я тебе все объясню позже, у меня совсем мало времени подробно объяснить сейчас! Но ты должен мне поверить - задержка связана с не совсем обычным обстоятельством, с работой, которой я никогда не занималась, но которую одни знакомые люди просили меня выполнить! С Моисеем Борисовичем мы все уладили, он отпустил меня на три месяца, а ты тоже меня должен на столько же отпустить, обещаю не баловаться! Поживешь один; если будет возможность, то я тебя попрошу приехать меня навестить, но не сразу. Нужно начать новую работу, втянуться в нее, только затем поговорим о короткой встрече... - у Аси кончились слова убеждения, но самое главное заключалось в том, что все эти слова вряд ли его могли убедить! А если бы она еще сказала, что начнет помогать режиссеру Воронцову фильм снимать, то муж вообще подумает, что его Ася в столице немного тронулась умом!
   Какое-то время в телефоне стояла пауза: ни Ася не знала, что она могла бы добавить, ни Михаил не мог придумать подходящего ответа. "Он - муж, любящий муж! - думала Ася. - Он обязан мне поверить и простить". А за что простить? Легкого ответа здесь не было.
   Наконец Михаил, с трудом подбирая слова, ответил:
   - Я же без тебя умру! Мне все будет не в радость! - и вновь замолчал. А сердце у Аси билось так отчаянно, что она посмотрела на Воронцова, как бы призывая его в свидетели, что ничего не получается, ей одна дорога - домой! Режиссер властно отобрал трубку телефона и добавил своим решительным голосом:
   - Михаил Дмитриевич! Добрый вечер! Вам ничего не нужно бояться! Обещаю, что очень скоро Александра Ивановна будет дома!
   Трубка телефона на этот раз была настолько близко к Асе, что она все слышала.
   - Вообще-то я ничего не боюсь, но вы кто такой будете? - уточнил Михаил.
   - Из "Мосфильма" я буду, Воронцов. Вряд ли вам известно мое имя...
   - Нет, почему же! - ответил Михаил сразу. - Генри Воронцов - один из посредственностей нашего отечественного кинорынка, не снял ни одного удачного фильма..., - он опять немного помолчал. - Передай моей любимой жене, чтобы через неделю позвонила. А тебя предупреждаю, что, если с Асей случится что-то плохое, то я лично тебя уничтожу! - послышался громкий щелчок прервавшейся связи. Воронцов мотал головой, как раненый. Ася молчала, она поняла, что к таким разговорам Воронцов вряд ли привык.
  
   Утром после завтрака Светлана заставила Асю одеть свое самое лучшее платье из тех, что она привезла в Москву, помогла привести в порядок прическу, а затем сама отвезла в один из павильонов "Мосфильма", где уже собрались участники съемок, предупрежденные Воронцовым. Всем не терпелось посмотреть, что за чудо отыскал режиссер, прервавший до этого работу над фильмом на довольно длительный срок.
   Светлана шла чуть впереди Аси и тихо втолковывала ее:
   - Главное, что тебе поначалу понадобится - это умение ладить с людьми. Они же тебя не знают, а у каждого свой норов, могут и обидеть. Может показаться, что специально пытаются от тебя отделаться. Здесь, конечно, без помощи Генри не обойдется, он все видит и в обиду точно не даст. Ты действительно выглядишь шикарно, думаю, что эти губошлепы не долго будут дуться!
   Когда они добрались до съемочной группы, там уже кипела подготовительная работа. И тем не менее, новенькая сразу остановила все движение вокруг, народ подтянулся поближе и сразу один молодой парень подал ей руку:
   Я - Эдик! У нас с вами будет несколько общих сцен. Вы и вправду прехорошенькая, Генри Николаевич не соврал. Рад знакомству!
   Воронцов представил всем Александру Ивановну, предупредил, что попробует ее в основных сценах начатого фильма.
   - Я имел вчера долгую беседу с Александрой и надеюсь, что все у нее получится. И еще прошу, чтобы не только Эдуард вежливо отнесся к новому в труппе человеку.
   Остальные люди в павильоне быстро перемолвились с Асей несколькими словами для первого знакомства, с пониманием они отнеслись и к Светлане Николаевне. К удивлению Аси недовольных лиц она не заметила. Ей дали текст для подготовки, она отошла подальше за декарации и присела на краешек стула. Светлана тоже подошла и удивленно сказала:
   - Вот уж не ожидала такой встречи, ты сразу стала любимицей, с чем тебя и поздравляю! К концу дня мне придется тебя забрать. Поедем и найдем тебе съемную квартирку, затем ты от моего общества полностью избавишься.
   - Почему? - удивилась Ася. - Мне у вас понравилось. Да ведь и живете одна, скучно, наверное. К тому же мне поможете в новом деле, подскажете в чем-нибудь. Можно все-таки у вас пожить в эти трудные для меня дни? В долгу не останусь, и в быту я вам тоже не буду в тягость, все умею...
   - Что ты, девочка! Мне от тебя ничего не нужно. Если пожелаешь, то можешь и у меня пожить. Хотя Генри этот вариант почему-то не устраивает.
   - Устроит его этот вариант! - решительно сказала Ася, строго посмотрев в сторону режиссера, работающего с актерами.
  
   Первые дни работы показали, что Ася быстро привыкает к сцене, хорошо помнит свои реплики, прекрасно ладит и с женским персоналом и с мужским. К удовольствию Генри Николаевича никто из мужской половины коллектива не клеился к красивой женщине, было похоже, что она прекрасно держала дистанцию. Правда, уставала она в первые дни очень сильно. Светлана, приезжавшая за ней на стареньких "Жигулях", иногда выговаривала брату:
   - Дорогой! Вы заездили девочку! Она же не выдержит! Дома почти сразу спать ложится...
   Воронцов только рукой отмахивался, не обращал внимание на претензии Светланы, он был очень рад, что дело на съемочной площадке пошло споро и они сильно продвинулись вперед. Более половины материала было снято задолго до появления Аси, а с ее приходом дело ускорилось, похоже, Василькова, сама того не подозревая, положительно влияла на актеров. Воронцов совсем не ожидал, что на съемках у Аси будет все так замечательно получаться. Несколько раз заглядывал в павильон Разумовский, ему тоже понравился выбор Воронцова. Сидя в сторонке, при снятии очередного эпизода с участием Аси Петр Дмитриевич неоднократно поднимал вверх большой палец правой руки. Асе Разумовский тоже понравился, он был весь какой-то необычный, много шутил и рассказывал истории из прошедшей жизни, так и сыпал фамилиями метров киноиндустрии развалившегося Советского Союза.
   - Помню, как-то подходит Кеша Смоктуновский, - начинал он в перерыве съёмок, - а было это после шумного успеха фильма Рязанова "Берегись автомобиля", говорит: "Что-то вид твой, Петя, мне сегодня не нравится, наверное, случилось дома что?". А у меня действительно была тогда полоса неприятностей - полуторагодовалая моя дочурка Виктория простыла и не шла на поправку, не смотря на старания лечащего врача, трупом лежала в кроватке, Женечка - супруженица - настолько была этим шокирована, что тоже слегла. Мне, хоть плач, на работу надо, а в квартире только тещу оставлял - Клавдию Серафимовну, хлопотать с больными. Конечно, переживал, в лице изменился. А Иннокентий сразу почувствовал, редкой душевности человек. Вечерком пришел ко мне домой с коньяком, конфетами и двумя букетами цветов. И это - в январе! Вы, Александра Ивановна, не поверите, но, вопреки моим опасениям, вечер прошел непринужденно, Женечка, увидев Кешу, присоединилась к нам с матерью. С того дня жена быстро поправилась, да и Вике наконец помогли прописанные лекарства.
  
   Через две недели после начала съемок в группе появилась очень перекрашенная наглая молодая девица и двое парней с гитарами.
   - В фильме есть сцена в ресторане, где героиня пробует себя как исполнитель лирической песни, - сообщил Асе Воронцов. - Песня - новая, сочинил начинающий композитор, видишь парня в джинсовке? Сейчас эту сцену солистка его группы изобразит. В кадре тебе останется только губами шевелить.
   Ася промолчала, прослушала песню, затем попросила запись куплетов.
   - Зачем тебе? - спросил режиссер.
   - Как зачем? Я не хуже накрашенной спою!
   Солистка была неподалеку и услышала, у нее сразу по-смешному отвалилась челюсть от удивления, она в смятении крикнула:
   - Моей ноги здесь не будет больше! - после чего быстро умчалась, ни с кем не попрощавшись.
   Начинающий композитор - звали его Рафаэль Каладзе - подошел к Асе и сказал укоризненно:
   - Это моя девушка! Зачем обижаешь?
   - Сама попробую! - пристально глядя на небритого Рафаэля, твердо сказала Ася. - Играйте!
   Тот пожал плечами, а Воронцов нехотя кивнул головой:
   - Давай попробуем, раз просит! Все равно Нино ушла...
   После окончания песни все присутствующие какое-то время выдержали паузу. Воронцов спросил Асю:
   - Ты что, когда-то всерьез пением занималась?
   - Было немного! Получилось?
   - Еще как! Что думаешь, Рафаэль?
   Каладзе смотрел на Асю недоверчиво. Потом спросил:
   - Ко мне пойдешь? Вместо Нино?
   - Зачем к тебе? - всполошился Воронцов. - Мне фильм снимать, не дури!
  
   Вечером он приехал к сестре и стал упрекать Асю:
   - Неужели тебе непонятно, что для грузина ты всего лишь пешка?
   - Ладно вам, Генри Николаевич! - ответила Ася. - Я же согласие не дала. Конечно, ваш фильм - на первом месте!
   Воронцов немного остыл, они втроем выпили полбутылки армянского коньяка, а когда уходил, Генри Николаевич предупредил Светлану, чтобы поглядывала за Асей:
   - Похоже, что у нее еще мусор в голове!
   - Не беспокойся, - ответила мудрая сестра, - Ася - умная девушка и изменить делу, думаю, не сможет!
   Уже ближе к полуночи, когда женщины легли спать, раздался телефонный звонок, и Светлана заспешила в коридор. Оттуда она принесла телефонный аппарат со словами:
   - Тебя! Красивый мужской голос с иностранным акцентом...
   - Да! - раздосадованная прерванным начинающимся сном, Ася хотела отругать звонившего Каладзе, а это был он, но сдержалась. - Что случилось?
   - Ничего хорошего, Александра, у меня не случилось, просто ты теперь засела в моей голове и я ни есть, ни спать не могу! Еще раз прошу - подумай! Нино конкретно ушла, солистки у меня нет. Искать никого не буду, тебя буду ждать! - и он дал отбой.
   - Сумасшедший! - вздохнула Ася, натягивая повыше одеяло.
   - Рафаэль? - спросила Светлана. - Он в Москве появился полгода назад, создал на собственные деньги музыкальную группу - пока без названия - и пытается пробиться на большое телевидение. Генри мне как-то говорил, что человек он опасный, за ним дела какие-то темные тянутся, вроде бы связь с ворами в законе. В столице сейчас предостаточно кавказцев из этой среды...
   Но Ася уже не слушала, она тихо спала и во сне видела красивого Рафаэля Каладзе в громадном концертном зале. На сей раз он был побрит, облачен в черный фрак, держал электрогитару, а рядом стояла Александра Ивановна Василькова с микрофоном в руках и пела сегодняшнюю песню о вечной любви. Полностью забитый людьми зал неиствовал.
  
   С Эдуардом Носковым у Аси сложились очень хорошие приятельские отношения, в самые трудные моменты съемок Эдик своевременно подсказывал, как себя вести в той или иной сцене. Порой даже Генри Николаевич в отсутствии Аси делал замечания Носкову:
   - Эдуард! Не всегда можно надеяться только на себя, оставь мне возможность до конца руководить съемочным процессом! Вчера вы сделали сцену в музее совсем не по моему, придется переснять, да и сегодня не все вышло у Александры, видимо, из-за твоей подсказки.
   Обычно, посмеиваясь, Носков на следующий день пересказывал Асе эти разговоры:
   - Николаич от тебя в восторге! Как говорится, процесс пошел... Но только вот ревнует он напрасно, знает же, что у меня другие пристрастия.
   - Какие такие другие пристрастия? - удивилась Ася. - Ты о чем?
   - Замнем для ясности! - ответил Эдуард, подмигнув.
  
   Через несколько дней после записи первой песни, Каладзе появился вновь на съемочной площадке и при всех протянул Воронцову несколько листов бумаги. Затем, словно по волшебству, у него в руках появилась большая яркокрасная роза, которую он тотчас протянул стоявшей здесь же Асе со словами:
   - Лучшей исполнительнице моих песен!
   Выглядел Рафаэль слегка замкнутым, но со всеми поздоровался довольно радушно.
   - Что это? - спросил Воронцов, разглядывая какой-то текст.
   - Вторая песня! - со сдерживаемым удовлетворением произнес Каладзе. - Она лучше первой, а потом - на мой взгляд - слова подобраны таким образом, что самый раз их обе показать в фильме. Если вы, Генри Николаевич, одобряете, то завтра мои ребята подготовятся к записи.
   При этом Каладзе пристально посмотрел на Асю, которая сегодня пока не принимала участие в съёмках и отошла с цветком в сторонку, беседуя с Эдуардом.
   - Слова словами, но нужно поговорить с Разумовским. Все детали мы с ним решаем сообща, хотя послушать музыкальное сопровождение я, в принципе, не против. Нино приведешь?
   - Нет! Это только для Александры слова, только ей под силу выразить тему.
   - Почему?
   - Потом поймешь, Генри Николаевич! Потом! - Рафаэль в шутливой манере откланялся и быстро исчез.
   Воронцов еще раз задумчиво пробежал глазами текст песни и подозвал Асю:
   - Каладзе-то по твою душу приходил, - передавая один из листков Асе, сказал Воронцов, - похоже, что парень в тебя влюбился с первого взгляда.
   Ася взглянула коротенько на бумагу:
   - Не переживайте, Генри Николаевич! Не он первый, не он последний! Если бы я отвечала взаимностью всем парням, увлеченным мною, то потеряла бы интерес к семейной жизни... А вам эти стихи ничего не напоминают?
   - Вроде бы нет. А что?
   - Люди пишут и прозу и стихи ежедневно, и чаще - находясь в творческом вдохновении. Но если прозу легче с чем-то сравнить, то в стихах уже давно можно заблудиться. И рифмы попадаются те же, что раньше мы встречали, и длина строк. Многие поэты повторяются, автоматически вспоминая услышанное ранее, или прочитанное в раннем возрасте у классиков. И выдают за свое. Это я и почувствовала после того, как просмотрела текст. Где-то я видела похожие строки... Кажется, у Эдуарда Асадова.
  
   Каладзе привез Асю в молодежный клуб "Ласточка", встретив ее у выхода с "Мосфильма" уже вечером. Они прошли по каким-то переходам и попали в небольшой зал, заполненный музыкальными инструментами. За импровизированным столом из свежеструганных досок сидели три парня и пили баночное пиво, на столе кроме пива лежало несколько начатых соленых рыбин.
   - Опаздываешь, Рафаэль! - воскликнул один из них и Ася узнала гитариста Николая Вилкова, который уже появлялся на первой встрече группы со съемочной командой.
   - Смотри, кого я привел! - в голосе Каладзе слышалось удовлетворение.
   - Это вместо Нино? - спросил второй парень, одетый в спортивную майку с эмблемой "Спартака".
   - Я же обещал! С Нино покончено, с нами будет петь Александра!
   - Понятно, - кивнул "спартаковец", - хороший выбор женской красоты! Надеюсь, и голос публике понравится.
   - Ее голос понравится любой публике! - заявил третий из любителей пива и добавил: - Извините, я слышал вас в записи у Рафаэля, но не ожидал увидеть здесь такую красотку!
   Про свою внешность Ася не любила слушать, так как считала, что люди все красивые, но только по своему: у кого-то ноги стройные, у кого-то фигура прекрасная, а кто-то лицом вышел. Но это не дает никому право оговаривать внешне страшненьких и восхвалять избыточно красивых, такое обычно приводит к зависти, к ухудшению взаимных отношений между людьми, к ссорам, мелочным скандалам. Поэтому ей пришлось довольно резко ответить:
   - Прошу не называть меня так! Ненавижу это слово. Рафаэль, может быть, займемся делом? У меня всего час времени, сам знаешь, что меня ждет Светлана Николаевна.
   - Да-да! - заспешил Каладзе. - Давайте начнем. Я меня ночью проклюнулись несколько четверостиший и, кажется, их можно наложить на нашу музыкальную тему, которую мы подготовили к фильму "Россия в огне". Николаеву отказали в средствах, на которые он рассчитывал, и проект закрыли.
   Вилков шумно обрадовался:
   - Что ни есть в жизни плохого - все к лучшему! Заметьте, Александра Ивановна, изречение изобретено лично мной! Мне так Николаев не нравился... Оказалось - не напрасно, он еще кому-то не приглянулся. Вась-Вась! - обратился он к парню в майке. - Бери инструмент!
   Через несколько минут работа закипела. На съемочной площадке все было совсем иначе, и внезапно Асю охватил азарт при работе с мелодией, со стихами, с рождением новой песни.
   Домой она попала уже к полуночи, Каладзе подвёз Асю к самому подъезду и при расставании в машине попытался легко обнять ее. Ася резко увернулась и вышла, не оглядываясь, к дому. В сердце у нее было смятение: она с первого раза смогла вместе с полузнакомыми людьми записать новую песню. Она вспомнила совсем недавний сон и немного расстроилась. Ведь выходило так, что ей придется сколько-то поработать с группой Каладзе, нельзя было оставлять безнадзорными свои выстраданные песни. Они были сочинены под ее голос, под ее внешность, под ее чувства, они были только ее!
  
   Рафаэль Каладзе был недоволен собой. Уже трижды у него не получалось уговорить Асю влиться в его ансамбль "Не забывай!". Название они с ребятами придумали сообща совсем недавно, были подготовлены и прокручены на первом канале два ролика, где неплохо смотрелась новоиспеченная актриса, причем использовался съемочный материал Воронцова. За это Каладзе пообещал режиссеру бесплатно написать еще одну песню для продолжения фильма. А вообще-то съемки заканчивались, работа у Аси подходила к концу и Рафаэль боялся, что она сбежит в свою деревню, плюнув на него и ансамбль "Не забывай!". Но он ведь поклялся своему коллективу, что найдет солистку не хуже взбалмошной и легко ранимой Нино, которая после инцидента на съемках сразу уехала на родину, в теплую Грузию.
   Если не получится с Васильковой, думал Каладзе, то дела у группы будут неважнецкие. С телевидения уже неоднократно звонили и просили полные записи клипов песен с новой солисткой.
   - Что ты тянешь, Рафаэль? - спрашивал редактор музыкальных программ Иванцов. - Телезрители забросали нас письмами и звонками. Вопросы одни и те же, два варианта: кто снимался в клипе и как фамилия девушки? А мы ничего сами не знаем? Ты, кажется, сейчас с Воронцовым работаешь, музыку для фильма пишешь? Может, у него спросить?
   - Подожди пару недель, кацо, - постарался отделаться шуткой Каладзе, - и тайна будет раскрыта!
  
   Утром, перед тем, как собраться на работу, Ася дозвонилась мужу. Михаил не тревожил ее звонками, видимо, решил ждать, когда одумается. Сегодня Ася решила поговорить хоть о чем-то, чтобы только услышать его голос, ощутить волнение, какое в первые после знакомства дни она испытывала при встречах. Но разговор состоялся совсем короткий, Михаил не был склонен долго говорить, чувствовалось его огорчение. Сославшись на необходимость бежать на работу, он положил трубку.
   "Ясно, что он считает меня предательницей, - огорчилась Ася. - А что бы ты хотела? Как поступила бы, о чем бы думала, если ситуация была бы обратной, если бы в артисты ненароком подался Михаил? Да я бы точно с ума сошла... Может быть пора домой? Пожалуй, это перебор - такая отдаленность от мужа: и по расстоянию и по профессии...".
   Однако Ася чувствовала, как ее затягивает всеобщее внимание, собственный интерес к живому выступлению на эстраде. Она посидела немного за столом на кухне, выпила кофе и собралась на последний сбор Воронцовской группы. У Светланы Николаевны с вечера была повышенная температура, она наглоталась таблеток и теперь крепко спала. Ася тихонечко щелкнула замком, выходя из квартиры.
   Разошлись они поздно, Каладзе, который был в числе приглашенных, взялся отвезти Асю домой. По дороге, не опасаясь постов ГАИ, он гнал "Опель" на сумасшедшей скорости, долго хмурился и молчал, потом тихо заявил:
   - Сегодня поедем ко мне!
   Василькову тянуло к молодому талантливому парню, но не настолько, чтобы лечь с ним в койку, но сегодня вечером, уставшая от последних суматошных дней, огорченная утренним разговором с мужем, чувствуя легкий хмель в голове, Ася промолчала.
  
   Приехав утром к Воронцовой, Ася быстро собрала вещи.
   - Уезжаю домой! - сказала она недоумевающей Светлане.
   - А как же продолжение? Второй фильм?
   - Гори оно все огнем! - устало пробормотала Ася, не решаясь поднять глаза на приютившую ее женщину. - Я и так много ошибок в жизни наделала... - и здесь она заплакала, слезы потоком хлынули по лицу без косметики, которой Ася почти не пользовалась.
   Светлана Николаевна чисто по-матерински обняла ее и тихо шепнула в ухо:
   - Не горюй, все наладится, вот увидишь!
   Она спустилась с ней к вызванному такси, женщины тепло попрощались. От всяких щекотливых вопросов о ночном отсутствии Аси Светлана воздержалась.
   Через два квартала машину остановил сержант ГАИ, он вежливо козырнул открывшему окно водителю такси и заявил ему:
   - Высадите, пожалуйста, даму, ее ждут в "Опеле" в двадцати метрах отсюда.
   Водитель растерянно оглянулся на покрасневшую пассажирку, вышел и открыл перед ней дверь, помог вытащить вещи из багажника. Сержант еще раз ему козырнул, сунул в руку какие-то деньги, взял багаж и повел слегка упирающуюся Асю вперед.
   - Подождите здесь, - попросила Василькова сержанта и, раскрыв переднюю дверь иномарки, влезла на переднее сидение.
   - Это что? Похищение? - с вызовом спросила она Рафаэля. - Я не хочу в твою группу! Оставь меня в покое... - она опять почти плакала.
   Каладзе мягко сказал:
   - Несколько выступлений в поездках по стране, в Европе и мы с тобой расстанемся. Зачем Михаилу знать про случившееся?
   Он вышел из машины, открыл заднюю дверь и позволил сержанту поместить вещи на заднее сидение. Благодарственно кивнув ему, вернулся в машину, взглянул на молчавшую Асю и потихоньку тронул с места.
   Она на Рафаэля не смотрела, кляла себя за минутную слабость прошедшей ночью и раздумывала о путях избавления от случившегося с ней позора. Лучшее в таких случаях - наложить на себя руки. Но это будет не по-христиански... Ася повернулась к Каладзе и с жаром заявила:
   - Максимум две недели! Затем я еду к себе домой. О сегодняшней ночи забудь, это была самая большая в моей жизни ошибка!
   - Милая! - несколько развязно сказал Рафаэль. - Твое тело я теперь никогда не забуду, это ты зря! Теперь без него мне нельзя!
   - Перебьешься! При разъездах останавливаться будем в разных номерах! - зло бросила Ася и долго молчала.
  
  
   Аэропорт в Ля Бурже сегодня был многолюднее, чем в тот день, когда группа прилетела в Париж на гастроли. С билетом проблемы не было, он сразу нашелся, как только Ася отдала паспорт. Посадка ожидалась только через два часа и в нетерпении ее немного потрясывало, как при ознобе. А тут еще не очень далеко за окном на летном поле разыгралась неожиданная драма с террористическим оттенком: два молодых парня - смуглые, похожие на арабов - открыли огонь по догоняющим их полицейским. Охрана аэропорта пользовалась юрким автобусом, снабженным, видимо, пуленепробиваемыми стеклами, поэтому им удалось легко догнать нарушителей спокойствия, у которых к тому же быстро закончились заряды. Им надели наручники и затолкали в автобус, который умчался к невысоким постройкам на западной стороне летного поля. И сразу - видимо получил разрешение после закончившегося инцидента - зашел на посадку огромный "Боинг".
   Ася выпила две чашки кофе внизу и поднялась в огромный зал ожидания. Французского языка она не знала, а хотелось с кем-нибудь поговорить, поделиться печальными мыслями, посоветоваться. Она шла, понурая, по проходу и мужчины, как один, провожали её восхищенными взглядами. Но теперь это Асю совсем не радовало, она с удовольствием сейчас очутилась бы в своем доме, и чтобы рядом был лучший мужчина в мире - Миша Васильков. С теми мыслями Ася и взошла по трапу в салон самолета. Соседом слева у нее оказался новый русский, весь в перстнях на татуированных пальцах. И говорил-то он своеобразно, очень похоже на пародийное выступление со сцены. Вначале сосед пытался привлечь внимание Аси внушительным портмоне, где он перебирал стодолларовые купюры, но поняв, что ее это совсем не интересует, и сам интерес к ней потерял, занявшись потреблением значительных количеств спиртосодержащих напитков. Третье - крайнее к проходу - сидение было пустым и, насмотревшись на ярко светящийся в темноте Париж, Ася улучила момент и перебралась на него. Ей даже удалось полчаса подремать, затем она проснулась, почувствовав пристальный взгляд хорошо набравшегося владельца перстней и татуировок. Еле ворочая языком, он вежливо попросил разрешения побеспокоить даму в связи с желанием выйти освежиться. Ася быстро вскочила, боясь, что он, проходя мимо, свалится на нее, но к удивлению всех наблюдавших эту сцену пассажиров новый русский довольно твердо прошагал по проходу и больше Асе на глаза не попадался до самого прибытия в Шереметьево.
   На такси Ася добралась до Павелецкого вокзала и взяла билет до родного Селегожа. В столице она никому не была нужна, если только модельному агенству. Но ни подиум, ни артистическая деятельность Асю не прельщали и раньше, а теперь она к ним чувствовала явное отвращение. Сначала - после разочарования, постигшего ее в Париже, - она думала только о материнском доме. Как-то он там стоит с заколоченными дверями после смерти матери? Пожалуй, у неё хватило бы мужества вскрыть с помощью соседей дом и начать в нем новую жизнь. Уже в Москве Ася передумала, Михаил не заслужил этого, ей обязательно нужно было его увидеть и убедиться, что он перестал ее ждать. Это было бы честнее: посмотреть в его преданные голубые глаза и попытаться попросить прощения. Пусть попытка будет неудачной, но ей все равно станет легче.
   Асе села в поезд только в два часа ночи. На перроне было много народа и лил непрерывный осенний дождь, но температура воздуха держалась близкой к восемнадцати градусов. Ася первый раз видела такую теплую осень в конце сентября. Отправление ожидалось только через полчаса и многие пассажиры под зонтиками продолжали прощаться снаружи вагона, провожающих, как всегда было много. Ей стало тоскливо, возвращаться в родной небольшой городок с некоторых пор представлялось совсем невозможным, работать в планово-экономическом отделе рядом с толстым Андреем Николаевичем не хотелось, у нее уже определились в жизни другие ценности. Но сейчас ей больше всего на свете хотелось увидеть мужа и попытаться утонуть в его глазах, забыть неприятные мгновения последних месяцев.
  
   Ася, размахивая набитой сумкой, шла босиком по лужам проселочной дороги и пыталась не разрыдаться. В этих местах она не была почти уже полгода. Она даже не задумывалась, как примут ее родные, как примет ее родной муж. Она просто шла и не о чем не думала, слезы тихо бежали по мокрому от дождя лицу, а справа пристроилась худая собачонка, которая то забегала вперед Аси, то отставала на пару метров.
   "Даже собаки меня здешние помнят, - коротко подумала Ася, - а кроме, как собакам, никому не нужна...".
   Показались за пригорком первые пригородные дома Селегожа: вначале - трубы, затем полностью. Из-за отсутствия асфальтовой дороги деревня, расположенная рядом с городом, резко сократилась населением, но еще жила, да и то связано это счастливое обстоятельство было с наличием большого проточного пруда - мечтой рыбаков, и не очень отдаленной церквушкой соседнего села, откуда вела хорошая насыпная дорога прямиком в город.
   Ася поднялась к крайнему дому и у нее сильно забилось сердце, потому что у калитки второго дома в это раннее утро непонятно почему стоял ее Михаил. Даже издали было видно, что он по-своему хорошо приодет, но с ближайшей яблони на него тек сильный ручей от дождя и вся одежда перекосилась, стала похожа неизвестно на что. Он двинулся к ней вначале быстро, а затем остановился, очевидно, не понимал, имеет ли смысл спешить? Однако Ася, не сбавляя шага, приблизилась к своему богом данному ей мужу и уткнулась к нему куда-то в мокрую грудь и только сейчас приглушенные рыдания вырвались у нее из уст. Михаил, как когда-то, неумело ласкал ее обеими руками, причем воды наливал ей в кофточку под плащем все больше и больше. Говорить они не могли, слова не получались, выходило только мокрое обнимание на холодном ветру и в проливной дождь. Наконец, Ася, всхлипывая, спросила:
   - А чего же ты в такую рань-то встал?
   Михаил долго молчал, у него тоже слезы текли, затем сознался:
   - Последние три дня так вставал! Мне священник сказал: "Бог троицу любит! Молись и взойдет на тебя благодать! На третий день с утра придет твоя любезная". Получается, что не ошибся...
   Они пошли в дом, причем собачонка бежала впереди и проводила их до самого порога, отчего Михаил только хмыкнул:
   - Не поверишь, а эта тварь тебя тоже, наверное, ждала, всегда со мной последние дни, несмотря на погоду, поутру выходила. Помнит тебя, когда еще щенком была и ты ее за ушками ласкала...
   Свой огромный дом Ася не сразу узнала. Михаил переделал все комнаты, постарался с евроремонтом. Везде горел свет и его было так много, что Ася почему-то вновь разревелась. Михаил стоял рядом и с обоих стекали остатки дождевой воды, образуя огромные лужи посередине основного зала, где когда-то давно-давно у них была просто необыкновенная любовь!
   Ася обошла зал мимо блестящей заграничной мебели, мокрая села на особняком стоявшую кушетку и, не поднимая глаз, тихо спросила:
   - Ты меня теперь, наверное, никогда не простишь? - и потянулась опять длинная пауза, как при встречи у дома, после Ася медленно начала поднимать глаза.
   Михаил ждал, когда их глаза встретятся, а затем совершенно буднично сообщил:
   - Могла бы не спрашивать! Любил и буду любить, пока живой буду! А не искал тебя, так как знал, что вернешься. О всех твоих приключениях знал, сердцем чувствовал. Но также знал, что дом ты свой не забудешь... Со священником отцом Федотом в соседней церкви познакомился, о тебе все рассказал и он ждать благословил. Вот и дождался, наконец! Раздевайся, давай помогу, потом будем тебя поутру кормить, как раньше.
   Ася сидела и потихоньку успокаивалась. Михаил помог снять верхнюю одежду и отвел ее в большую ванную комнату, где и оставил. На вешалке висела вперемешку новая и старая Асина легкая комнатная одежда. Она прижалась к своей любимой розовой сорочке, и сердце рвалось на куски - до потери сознания... Ася включила холодную воду, затем - горячую, медленно разделась и погрузилась в свою давнишнюю ванну. Она тоже была огромная, Михаил ее любимую ванну менять не стал.
   Муж ее не торопил, и она сама не торопилась, смывая с себя накопившуюся омерзительную чужую грязь. Нужно было почувствовать себя, как и раньше - давным - давно - абсолютно чистой и влюбленной в себя, в окружающий тебя родительский мир, в свои вещи, в теплоту своего мужчины.
   Когда Ася вышла из ванной комнаты, обернувшись в понравившийся ей купленный Михаилом простенький халатик, муж ждал около кухонной комнаты. Он коротко сказал, оглядев жену:
   - Как и раньше: глаз не оторвать! Завтрак тебя ждет, королева, торопись!
   - А ты не будешь? - удивилась Ася.
   - Прости, но сегодня одно на другое наложилось, мне обязательно нужно добраться с утра в контору. Вчера я обещал прибыть пораньше. Но вернусь скоро, не соскучишься, я здесь кое-что поменял, будет тебе что порассматривать! Ты же у себя дома, так что не переживай! Телевизор включи, я попозже позвоню... - и он быстро ушел.
   - Ты боишься меня, любимый! - вполголоса сказала Ася кухонному столу, потому что больше сказать было некому. - Поэтому и быстро убегаешь! Но всем сердцем надеюсь, что ты вновь будешь мой...
   После легкого завтрака Ася легла посередине роскошной двойной постели, приобретенной уже без нее, слегка укрылась простыней и провалилась в глубокий сон. Во сне неожиданно нахлынули самые неприятные для нее воспоминания, как раз те, от которых она хотела навсегда избавиться, полностью забыть тех людей, которые заставили испытывать муки стыда перед мужем. Она даже жалела, что ей помогли открыть внезапные возможности ее голоса, хотя пение ей давалось легко и от этого слегка кружилась голова. Вот здесь-то ей сразу надо было уехать на родину, к тому же денег на карточках к тому времени у нее было предостаточно. Пошли самые нехорошие воспоминания про начало личных отношений с Рафаэлем, оказавшимся в итоге простым сводником. Ася вскочила с постели и взглянула на электрические прикроватные часы. Спать после приснившегося реального кошмара было просто невозможно, и Ася начала убивать время, изучая те изменения, что произошли дома без нее.
   И ждать мужа или хотя бы его звонка. Весь внешний мир перестал для нее существовать!..
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"