љ Цикл: "ЗА ЛИНИЕЙ ФРОНТА"

љ ВРАГ У ВОРОТ

љ Автор: Гришин Пётр Борисович

7 Июля 2002 год

4 Ноября 2002 года. Россия. Москва

Если жаждешь смерти моей - я прощу

Замыслил придать - отомщу

Хочешь войны я готов!

Часть первая - Нормандия

11:43 Монтегрю-стрит 21 сентября 1944.

Похоже, что я так и не дождусь солнца этим летом. Промозглая дождевая мгла уже второю неделю витала над старым Лондоном, делая его похожим на город обетованный бесплотными призраками. Вторую неделю...

Отпуск, столь долгожданный, неожиданный и уже практически закончившийся был безвозвратно испорчен.

От нечего делать и крайнего нежелания мотаться по холоду улиц я целыми днями просиживал в кресле, курил "честерфильд" и перечитывал сваленные в углу старые, ещё довоенные, номера "Ивнинг стандарт". Прочитанными я исправно подкармливал пузатую буржуйку, что стояла рядом с окном и жутко дымила, словно тем самым выказывая своё презрение к моим тщетным попыткам прочистить засорившийся дымоход...

Уже вторую неделю...

Я грустно вздохнул. Отбросив в сторону надоевшую до боли в глазах газету, я потянулся и тут же сморщился от боли. Задетое вражеской пулей плечо ещё ощутимо побаливало, и царящая на улице погода отнюдь не содействовала скорому его выздоровлению.

Прикурив очередную сигарету, я устало прикрыл глаза, вспоминая события недалекого прошлого...

События, благодаря которым жизнь моя уже во второй раз сменяла свой мерный бег, переходя из спокойного русла маленькой речки в изобилующее перекатами жерло горной реки...

12:14 Площадь Британского музея 27 июля 1944.

...Вызов на задание, настоящее боевое задание. Когда не знаешь наверняка, вернешься ты с него или останешься где-то там далеко. Там, откуда не пришлют твоим родственникам уведомление о смерти, там, где тебя некому будет хоронить... Не будет траурной церемонии, возвышенных речей священника, торжественного звучания военного оркестра...

Там - ты останешься гнить безымянным и забытым...

...Вызов... Он, как удар грома...

В то памятное утро я вышел немного прогуляться. Промозглая изморось, подгоняемая порывами холодного ветра к полудню грозилась перерасти в настоящий ливень. Дойдя до Британского музея, что располагался в десяти минутах ходьбы от моего скромного жилища, я остановился, размышляя, куда направиться далее. Неожиданно порыв сильного ветра, едва не скинув с меня клетчатый кепи, пронесся над площадью. Инстинктивно я вздернул руку вверх пытаясь придержать её и тут же почувствовал несильный удар в бок; невзрачный господин в потрёпанном временем котелке и мятой ливрее клерка быстро подойдя ко мне с боку, молча сунул мне спичечный коробок. Глянув мне в глаза, он чуть прикрыл веки, словно подтверждая, что не ошибся, что этот коробок предназначается именно мне и, развернувшись, быстро скрылся в полутьме ближайшей подворотни.

Глянув ему в след, я пожал плечами. Сунув загадочный коробок в карман, я ещё немного погулял, купил у уличного торговца пачку дешевых сигарет и только после этого направился домой. Я знал, что этот невзрачный тип следит за мной, штаб слишком сильно радел о конспирации и допускать промашек был не намерен.

Дойдя практически до самого низа Монтегрю-стрит, я, со скрежетом отворив парадную дверь, скрылся в недрах двухэтажного дома.

Моё жилище располагалось на втором этаже и являло собой маленькую комнатку; кожаный диван, небольшой комод и кресло посередине. Кинув пальто на вбитый прямо в стену гвоздь, я, вытащив из кармана коробок, осторожно приоткрыл его. Внутри находилась аккуратно сложенный лист бумаги. Девственно белый, на перегибе виднелся оттиск королевского двора, такие остались лишь в правительственных кабинетах да у всяких напыщенных военачальников, рассылавших на них письма об отставке или скоропостижной смерти в связи с выполнением воинского долга...

Стараясь не помять, я вытащил бумагу из коробка, развернув её, я прочитал выведенные корявым почерком буквы. " 14-00 Оксфорд-стрит 5К.". Глядя на эту лаконичную надпись, я ощутил, как в душу медленно закрадывается противный холодок; не страх, он давно не преследовал меня, скорее это был холодок предчувствия. Предчувствия чего-то неизбежного, от чего нельзя ни спрятаться, ни отказаться.

Глянув на часы, я чертыхнулся: было без четверти два. Быстро накинув только что снятое пальто, я понёсся по лестнице вниз: те, с кем я должен был встретиться, не любили, когда кто-то вне зависимости от обстоятельств, вынудивших его пренебречь указаниям, не выполнял требований изложенных в послании.

Не став ловить редкое нынче такси, я быстрым шагом направился по указанному адресу. Изрядно сэкономив время, срезая путь по многочисленным дворам и проулкам, я вскоре очутился на Оксфорд-стрит.

Меня уже ждали: чёрный трофейный мерседес, с многочисленными отметинами от пуль на изрядно помятых бортах, стоял у обочины с включённым мотором. Сквозь запотевшее лобовое стекло просматривались два темных силуэта на передних сидениях. Подойдя к машине со стороны водителя, я осторожно нагнулся, достал сигарету, чуть поводил ею из стороны в сторону показывая, что хочу прикурить. Выждав несколько секунд, водитель, приоткрыл стекло на ширину ладони, неторопливо, чуть прищурив глаза, как это обычно делают констебли из Скотланд-Ярда, прошелся взглядом по моему лицу, после чего молча кивнул назад.

Кинув не понадобившуюся сигарету на мостовую, я сел в машину. Едва дождавшись, пока я закрою за собой дверь, водитель, стремительно набирая скорость, погнал машину к окраинам Лондона.

За окном проносились кварталы. Стоявшая вдоль домов бронетехника, солдаты, с нашивкам армии США, британские военные патрули... Словно объезжая их машина постоянно петляя, сворачивала в проулки и снова выскакивая на оживленные улицы.

Выждав пока мы минуем очередной блокпост, сидевший спереди пассажир - рыжеватый молодой парень в клетчатой куртке и c роскошными бакенбардами, неторопливо полуобернувшись, спросил.

- Майор Пол Мэклтон?

- Да...

Словно удовлетворившись моим лаконичным "да",

парень развернулся обратно: оставшаяся часть пути прошла в полном молчании.

Вообще-то если быть честным я никогда не считал себя майором и хоть как-то причастным к военной иерархии. До войны я занимался археологией, с многочисленными экспедициями объездил пол мира: был в Амазонии и Африке, Индии, Мексике и даже в далёкой Австралии.

Перед самой войной, находясь на раскопках в Египте, я случайно познакомился с одним человеком. Тот был похож скорее на богатого фабриканта, чем на военного, и хотя я до сих пор не могу с точностью сказать кто он, но то, что он как-то связан с Британскими вооружёнными силами, или разведкой, не вызывает у меня никаких сомнений.

Тогда он представился как полковник Джеймс Стеффердсон. Мы обменялись рукопожатиями, взяв под локоток, он препроводил меня в ближайшее кафе, где за чашкой препоганейшего местного кофе поведал, что он якобы является тайным советником Британской короны в северно-африканском регионе и что я - доктор Пол Мэклтон могу быть им очень полезен. Если бы я тогда знал, чем обернётся та встреча...

После долгих уговоров, я, скорее, что бы отделаться от порядком надоевшего мне полковника, согласился. Полковник сунул мне несколько листов, ткнул пальцем, показывая, где мне надо поставить свою подпись, и удовлетворённо качнув головой, крепко пожал мне руку, сказав, что Британия ещё будет гордиться мною. После чего исчез...

Прошло несколько лет, началась война. Я уже не ездил в экспедиции, устроившись на работу в редакцию "Таймс" обычным наборщиком. И вот, однажды, возвращаясь домой, я краем глаза заметил, как от самой редакции за мной едет машина. То, что именно за мной, я понял, свернув на всякий случай в узкий проход между домами. Машина, скрипнув тормозами, едва не задев крыльями стены домов, въехала следом. Я уже собирался дать дёру, подумав, что это какие-нибудь грабители, как вдруг меня окрикнули...

- Пол!

Это был он! Тот самый назойливый полковник. Улыбнувшись, он махнул мне рукой, приглашая сесть в машину...

14:37 Предместья Лондона 27 июля 1944.

Выехав из Лондона, мы вскоре свернули на одну из просёлочных дорог, в изобилие ответвлявшихся от шоссе. Машина, пыля и сильно подскакивая на ухабах, понеслась в сторону видневшейся невдалеке деревушки. Проскочив её насквозь, она вскоре свернула в небольшой перелесок и, переехав железнодорожные пути, остановилась возле похожего на склад сооружения.

Следуя сухим указаниям своих попутчиков, я, завернув за угол, пролез сквозь разорванную сетку забора и, пройдя внутренний двор насквозь, тихо постучал в выкрашенную красной краской дверь небольшого кирпичного сарайчика. В ожидание пока мне откроют, я закурил; это было уже седьмое задание, на которое человек, именовавший себя полковником Стеффердсоном, вызывал меня, но я что-то не припоминал, что бы всё было обставлено в такой тайне.

Обычно меня привозили в небольшую контору неподалёку от Скотланд-Ярда, где полковник выдавал мне пакет с указаниями; там же я читал его, если что-то было мне непонятно, задавал вопросы и после краткого инструктажа, сжигал всё выданное мне. На этот раз всё было по другому, и это мне сильно не нравилось.

Сплюнув, я откинул в сторону недокуренную сигарету, подождав ещё с минуту, несколько раз сильно стукнул в дверь кулаком. Это ли возымело действие или меня попросту изучали всё это время, но дверь спустя мгновение приоткрылась. Господин в светло сером костюме, изучающее глянул мне в лицо, сдержанно улыбнулся и, отойдя в сторону, уступая мне дорогу, указал рукой куда-то в глубь помещения.

- Прошу вас, майор!

Помещение было сплошь завалено строительным мусором; вёдра, щетки, плохозакупоренные банки с краской. Господин, видя мою растерянность, быстрой походкой подошёл к сваленным в кучу рабочим спецовкам, нагнувшись, ухватился рукой за небольшую скобу, торчащую прямо из пола, и с силой рванул её на себя. Скоба оказалась ручкой довольно широкого люка.

Спустившись по шаткой лестнице в подвал, господин дёрнул меня за рукав, приглашая следовать за ним. Пройдя между рядов поржавевших от старости бочек, мы подошли к обитой железом двери. Господин отворил её и, подтолкнув меня в спину, закрыл её у меня за спиной.

После полутьмы подвала яркий свет ламп поначалу ослепил меня, в носу защипало: в помещении было сильно накурено, в центре его стояли сдвинутые вместе столы, несколько человек склонившись над ними за мгновение до моего появления, приподняв головы, молча уставились на меня. Все они были в гражданском, и я знал из них лишь одного.

- Майор Пол Мэклтон! - полковник, растянув тонкие

губы в улыбке, поспешил мне на встречу. Мы обменялись рукопожатиями.

- Господа! Вот и второй участник нашей авантюры!

Второй? Я озадаченно подошёл к господам с превеликим интересом разглядывающим мою скромную

персону. Второй?! Но ведь я всегда работал один, это был неизменный пункт нашего договора, отступление от которого имело место быть лишь однажды.

- Пол! - полковник, прервав мои размышления, по

очереди представил незнакомых господ. - Стенли Райдл - бригадный генерал из отдела планирования Соединенных Штатов Америки; Скотт Айбрах - полковник Роял Меллоуз - элитного полка Британской армии и...

Чуть в стороне от господ офицеров стоял невысокий

человек в элегантном бежевом костюме, руки в карманах, шляпа, по последней моде сдвинута чуть на затылок, ничего не выражающий взгляд медленно блуждал по мне. Подойдя к нему, полковник дружественно хлопнул того по плечу.

- ...И Михаил Cавинов- ваш напарник...

Русский! Я удивлённо вздёрнул брови. С каких это

пор английское правительство сотрудничает с Советами.

- Подойдите сюда Пол, - полковник махнул рукой

подзывая меня к столу.

На столе покоилась армейская карта. Вся её поверхность пестрила многочисленными пометками; цифры, буквы, некоторые названия обведены в кружок, стрелки тянущиеся с моря в глубь континента. Полковник, кивнув офицерам, развернулся ко мне.

- Пол, подробные инструкции ты получишь, как и

раньше от меня... сейчас общий инструктаж. Генерал!

Седовласый американец, кашлянул, с чуть заметным

недовольством отложил в сторону обмусоленный окурок сигары. Хотел, было уже начать говорить, но его опередил полковник Айбрах.

- С вашего позволения генерал... я обрисую майору

вкратце то, что вы поведали нам до его прихода.

Американец как-то по-отцовски - снисходительно и

властно глянул на Айбраха. Кивнул.

- ...Итак, майор...как вы, наверное, знаете одной из

важнейших частей в подготовки операции "Оверлорд" была дезинформация противника... Некоторые меры, предпринятые в этом направлении, содействовали успеху операции, некоторые не возымели никакого действия, но в целом, по предварительным оценкам экспертов службы внешней разведки дезинформационная компания - признана успешной (Даже после высадки англо-американских войск в Нормандии, немецкое командование было убеждено, что главный удар союзников будет наноситься в районе Па-де-Кале). - на мгновение замолчав, полковник быстро пробежался глазами по мне, Михаилу, остановившись на генерале, снова взявшемся за свою зловонную сигару, он, поморщившись, продолжил. - ...Одной из мер оставившей равнодушными немцев, была отправка одного лейтенанта финансовой службы, в прошлом актёра, в поездку по Средиземноморью под видом главнокомандующего восьмой английской армии генерала Монтгомери... Как мы не старались, немцы не клюнули на эту уловку, но...

Полковник сделал небольшую паузу, подчеркивая то, что собирался сказать далее.

- Несколько наших разведчиков, курировавших с воздуха ход операции, заметили одну весьма примечательную деталь. Немцы, хоть и не купились, но все же следили, следуя за мнимым Монтгомери по пятам! Четыре субмарины предположительно U-73, вели его несколько сотен миль на перископной глубине, затем неожиданно сменили курс и ушли... Разведчикам, при помощи нескольких противолодочных катеров удалось следовать за ними какое-то время, но видимо немцы заметили это и залегли, - картинно разведя руками, Айбрах продолжил. - Какое-то время мы пытались вычислить их сонарами - но тщетно. Но все же нам хватило полученных сведений, что бы предположить, что они двигались в сторону побережья Алжира.

Я глянул на карту: побережье Алжира сплошь пестрело крестиками и пунктирами, обозначавшими расположение англо-американских войск на южном побережье средиземноморья. Прищурившись, я глянул на полковника.

- Вы хотите, что бы мы, обнаружили эти лодки призраки? Послушайте полковник...

- Майор! - русский, говорил по-английски без видимого акцента, достав из пачки сигарету, он неторопливо прикурил её от зажигалки с выгравленной на окантованной серебром крышке свастикой. - Скажу кратко, плевать нам на эти лодки - они лишь прелюдия в большой пьесе втайне разыгрываемой немцами в средиземноморье! - наклонившись к карте, он ткнул пальцев куда-то в глубь территории Алжира.

- Лодки найдут и без нас! Наша цель здесь... -

я, мельком взглянув на карту, развернувшись к Стеффердсону, выжидательно замер. Я совершенно запутался в потоке разрозненных, не связанных между собой данных предлагаемых мне. Полковник, словно понимая это, немного замявшись, начал издалека.

- Пол... на этот раз мы и сами не до конца уверенны

что за цель предстоит вам найти. Генерал Райдл командовал небезызвестной второй дивизией рейнджеров высадившейся в квадрате Омаха, - я кивнул, не понаслышке зная об этой операции. - Когда удалось сломить оборону противника, рейнджеры сначала закрепились, а затем, поддерживаемые огнем нескольких штурмовых бригад, сумели проникнуть в подземные коммуникации немецких укреплений. Нападение было столь стремительным, что фашисты, не сумев оказать достойный отпор, ретировались; при зачистке помещений в одном из нижних ярусов ренеджерами были найдены несколько сейфов, в спешке так и не уничтоженных фашистами.

Я с интересом оглядел собравшихся в помещении людей.

- И что было в этих сейфах? - полковник, приподняв с

края стола довольно увесистый пакет, перебросил его поближе ко мне.

- Тут подробная информация, можешь изучить её

позднее... Генерал...

- ...Вкратце... - Райдл выпустив клуб кисловатого

дыма, наконец-то притушил свою зловонную сигару. - ... не знаю почему, и по каким причинам эти документы попали в сейфы фортификационных укреплений Нормандского побережья, но в них содержится информация касательная нового направления исследований проводимых учеными рейха... информация о конкретике исследований довольно поверхностна но, предположительно исследования как-то связаны с оккультизмом или чем-то родственным с ним...

Я едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. Оккультизм!

На вид Генерал казался мне здравомыслящим человеком. Достав из скомканной пачки сигарету, я прикурил. Медленно затушив спичку, заметил недовольство на лице полковника. Чуть заметно пожав плечами, как бы извиняясь, за то, что отвлёкся, я снова весь обратился во внимание.

- ...также, там содержались сведения о некоем

особом отделе Аmt.8 недавно образованном при небезызвестном четвертом департаменте СС - RSHА и созданном в рамках этого отдела отряде 47-Т (иначе - 47-Truppen - в иерархии званий СС, Truppen приравнивался к армейскому взводу) их должен был принять и взять под своё командование оберфюрер СС Алекс Клоц, некогда являвшимся одним из руководителей так называемых SS -Totenkopfrerbaende - специальных отрядов СС действующих на территории концентрационных лагерей.. затем, в звании оберштурмбаннфюрера он командовал диверсионной группой " Фантом", недавно снятой с армейских операций и в обстановке крайней секретности направленной для усиления охраны штаб-квартиры генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля...

То, что говорил Генерал, было мне отчасти известно. Однажды я уже сталкивался со спецами из "Фантома", но Алекс Клоц... Нет, ни имя, ни фамилия не говорили мне ровным счетом ничего...

- Предположительно Нормандия являлась тренировочным или, подчеркиваю - перевалочным пунктом для этого 47-Т, также имеются разработки о том, что Алекс Клоц являлся негласным консультантом при подготовке береговых укреплений к вторжению союзников - мы не смогли проверить, и хоть как-то подтвердить эти данные. Из остальных документов удалось выяснить, что немцы имеют несколько лабораторий работающих в области оккультных исследований и... генной инженерии...

Видя мой скептицизм, Генерал глянул мне прямо в глаза.

- И замечу специально для вас майор, добившихся

существенных результатов в этой области! Одна из лабораторий, по-видимому, построенная ещё до войны и являющаяся самой значимой в цепи, располагается в глубине Алжира близ нагорья Ахаггар и субмарины, так удачно ускользнувшие от нас, скорее всего перевозили на своих бортах именно отряд 47-Т, либо материалы для работы лаборатории... Время и их путь указывают с большой долей вероятности на это!

Старательно затушив сигарету, я внимательно глянул

на генерала, затем на полковников и русского, они все казались мне сумасшедшими. На дворе был двадцатый век, а они всё твердят мне про какой-то оккультизм; я, потратил на археологию пятнадцать лет своей жизни, я объездил почти все чудеса света, и, тем не менее, я ни встречал в жизни ничего такого, чего нельзя было бы объяснить при помощи обычной физики. Придвинувшись к карте, я старательно изучил квадрат, в центре которого был нарисован красный кружочек. Подняв голову, я посмотрел на полковника: если они и были сумасшедшими, то я нет. От линии побережья до предполагаемой цели было ни как не менее полутора тысяч километров раскаленных песков.

- Полковник, вы сами-то верите в эту чушь, все

побережье удерживается союзными войсками, субмарины попросту не смогли бы подойти к берегу, не говоря уже о высадки десанта... - я посмотрел ему прямо в глаза. - Вы что и впрямь думаете, они там мертвецов воскрешают или заручаются поддержкой у дьявола? Да и с чего вы взяли, что субмарины перевозили именно этот загадочный 47-Т? Вы подтвердили это?

- Я не обязан... - перебивая с ходу распалившегося Генерала, в разговор вклинился русский.

- ...Они... воскрешают! - русский, чуть

облокотившись на стол, глянул на меня своими ничего не выражающими глазами. Мне стало не по себе, сейчас, сквозь мутную пелену безразличия, в них ярко горел огонек угрозы.

Переведя взгляд на генерала, русский махнул рукой в

мою сторону.

- И это, что, ваш самый лучший специалист?

Генерал, разведя руками, кивнул в сторону полковника: тот, тактично пожав плечами, пробежался пальцами по лежащему рядом со мной пакету.

- Просто майор привык работать, обладая наибольшим

и, - полковник старательно подчеркнул следующее слово. - Проверенным количеством сведений, не так ли Пол?

Я кивнул.

- Ну, что ж... на данный момент понимания мы не

нашли... - полковник подошел ко мне в плотную и голосом, не терпящим возражений сухо произнес. - Берите пакет, майор, и идите в машину, мои парни доставят вас куда надо...

17:23 спец. Авиабаза Британских ВВС 27 июля 1944.

Мы ехали уже более часа, машина неустанно тряслась, налетая на многочисленные кочки, коими изобиловали просёлочные дороги неведомо по каким причинам выбранные водителем. Я, стараясь особо не выдавать своего интереса, тем не менее внимательно, сохраняя на лице безразличное выражение, изредка поглядывал в окно. Местность была мне незнакома. После часа пути, к моей превеликой радости машина наконец-таки вырулила на шоссе; проехав по нему с километр, она упёрлась в массивные ворота. Из полосатой будки КПП к нам вышел сержант, проверив у водителя документы, он, бросив короткий взгляд в мою сторону, поднял руку, разрешая открыть ворота.

Сразу за воротами начинались длинные здания казарм, чуть в стороне от них серой лентой тянулась взлётная полоса аэродрома. Тут и там виднелись укутанные в

маскировочный брезент хищные туши самолётов.

Машина, обогнув по периметру казармы, выехала на взлётную полосу, проехав по ней практически до конца аэродрома, она свернула к небольшому, двухэтажному зданию, увенчанному медленно вращающейся антенной.

Остановившись около него, водитель заглушил мотор.

- Приехали! - сидящий рядом с ним рыжеватый малый

повернувшись ко мне, указал пальцем на дверь здания. - Вон вход, там спросишь лейтенанта Сколза, он проводит тебя.

Едва дождавшись, пока я вылезу, машина, обдав меня клубами дыма и пыли, стремительно понеслась по взлётной полосе обратно к воротам. Проводив её взглядом, я, зажав под мышкой заветную папку, направился к двери.

На ней вместо дверной ручки был приделан небольшой ящичек с единственной кнопкой. Немного постояв в раздумье, но так и не найдя другого способа открыть дверь, я ткнул пальцем в серый металл кнопки. Ничего ни произошло, я ожидал, что внутри зазвонит звонок, но всё было тихо. Я, подумав, что может что-то сломалось или заело, нажал на кнопку ещё пару раз.

Результат последовал неожиданно быстро. Едва не зацепив меня по носу, дверь распахнулась и на меня глянули глаза готового убить человека. Смерив меня ненавидящим взглядом, он заорал.

- Чего тебе, парень?

Ничуть не среагировав на его вопль я глянул на его

нашивки - рядовой!

- Майор Пол Мэклтон... сэр! - последние слово я

выговорил с особой интонацией; рядовой сразу поник, очевидно огорченный, что не может применить на мне всю ту толику власти, что была преданна ему в руки, но, надо отдать должное его умению выкручиваться из щекотливых ситуаций, всё же не забыл отдать мне честь.

- Извините, сэр, что вам угодно, сэр?

- Лейтенанта Сколза...

Отойдя в сторону, рядовой впустил меня внутрь.

- Посидите немного, сэр, сейчас я его позову, - рядо-

вой указал мне на стул, стоящий рядом с небольшим столиком на котором покоился потрёпанный журнал, ручка и пару чистых конвертов, вероятно, это был столик дежурного.

Усевшись, я, подождав, пока рядовой скроется за

одной из дверей, надорвал пакет. Всю дорогу меня раздирало любопытство, но при людях полковника, я как-то не хотел проявлять свою заинтересованность в деле, мне хотелось до конца сохранить свою нейтральную позицию. Подцепив один из листков, я прочитал жирные буквы оглавления. "Секретно". Кто бы мог подумать, что будет как-то иначе. Текст документов был на немецком. Занимаясь археологией я больше задавался целью понимать языки древних культур, но три года на военном поприще заставили меня выучить и этот довольно грубый язык.

"...оказать всякое содействие в подготовки и техники спецотряду СС 47-Т. До особого распоряжения командовать отрядом будет оберфюрер СС Алекс Клоц...". Я перевернул лист, но больше ничего на нём не было. Да не густо. Задумавшись, я перевернул лист обратно. Буква "Т" после порядкового номера отряда, уж больно она мне что-то напоминала. Может "Т" сокращение от "Totenkopf" - Мёртвая голова, уж больно фашисты любили это словечко взять хотя бы третью танковую дивизию СС...

Прерывая мои раздумья, послышался шум открываемой двери, подняв глаза, я увидел высокого человека с нашивками лейтенанта. Убрав листок в конверт, я поднялся.

- Лейтенант Сколз?

- Так точно, а вы майор Пол Мэклтон, полковник

предупредил, что вы прибудете, - лейтенант, скользнув взглядом по моему потрёпанному костюму, чуть задержался на конверте. - Пойдёмте, я покажу вам вашу комнату.

Пройдя по коридору до конца, мы спустились по

лестнице вниз. Миновав небольшой тамбур, мы очутились в еще одном коридоре - гораздо шире и длиннее чем, на верху. Остановившись напротив двустворчатых дверей, лейтенант указал на них рукой.

- Тут столовая, ужин будет в восемь, а это, - он

показал пальцем на крайнюю дверь справа. - Это ваши апартаменты. Располагайтесь, я зайду к вам перед ужином.

Не говоря более ни слова, он развернулся и скрылся на лестнице, оставляя меня в одиночестве. За те несколько лет, что я работал на полковника, я уже приучил себя к такому обращению к своей персоне. Те с кем я работал, были людьми дела не привыкшими к сентиментальностям. Дождавшись пока лейтенант не скроется в тамбуре, я неторопливо направился к указанной им двери.

Слово апартаменты были тут также уместны, как и

анекдоты на похоронах: комната два на два метра, напоминала более тюремную камеру, чем место, где можно было спокойно отдохнуть; железная кровать, заправленная шерстяным одеялом, тумбочка и лампа под потолком. Завалившись на кровать, я философски заключил, что не всё так плохо, пусть это не гостиничные апартаменты, но ужин-то от меня никуда не денется.

Вытащив из конверта ещё пару листов, я бегло пробежался по ним глазами; это были по большей части указания по размещению, техническом оснащении и численном составе этого загадочного 47-Т. Отбросив их в сторону, я, порывшись, вытащил из конверта, скрёплённые скрепкой листы, по-видимому, это были письма или отрывки дневника.

Многочисленные пробелы в нём свидетельствовали, что документ из которого они были извлечены был сильно попорчен. "... доктор Штайдер утверждает, что последний эксперимент Љ 783-S выявили явный прогресс в развитии подвида... они могут двигаться... пока неосознанно, но они явно проявляют признаки агрессии, осталось только закрепить это и направить её в нужное русло..." - далее шёл довольно большой пробел. Я перевернул лист. - " ...доктор Краус не может поддерживать мозговую и сердечную деятельность подвида слишком долго, максимум, что мы добились это две недели, затем наступает смерть или полный выход из под контроля.

12.06.44 подвиды А-4 и А-23 полностью вышли из под нашего контроля, сумели прорвать заградительный барьер и успели убить несколько наших солдат из элитного спец. подразделения "Зевс", так же были убиты три человека из обслуживающего персонала и тяжело ранены ещё четверо включая офицера. Лишь силами 47-Т удалось загнать их обратно за барьер, они использовали огнемёты, это по моему единственное, чего боятся подвиды........

Операция Возрождение находиться ещё в стадии зародыша, но уже видны обнадёживающие результаты...

Отряд 47-Т прибыл и уже работает на объекте........ Клоц привёз всё необходимое оборудование и материалы, и теперь уже только вопрос времени решает судьбу прототипа Гефест ...мы ещё не проводили полевых испытаний, но многочисленные тесты указывают на то, что этот дьявольский механизм действительно работает и может выполнять то, о чём заручался Клоц, при его разработке... "

Далее шёл под номером 12766-Z приказ об открытие новой лаборатории Uber близ Кёльна, цель и задачи её не указывались. Я открыл последний лист, пробелов на нём практически не было, но, так же, как и ничего полезного для меня - какая-то галиматья про оживших мертвецов и древние захоронения тевтонских рыцарей, найденных недавно под фундаментом замка Гойденштрозе. Наморщив лоб, я перебрал в памяти все известные мне замки в Германии, но название этого я слышал впервые.

Вздохнув, я отбросил листки в сторону, положив ноги на спинку кровати, закурил. В этой истории мне было ясно лишь одно - я ничего не понимаю! Докурив сигарету, я прикрыл глаза и незаметно для себя уснул...

19:58 спец. Авиабаза Британских ВВС 27 июля 1944.

Меня разбудил стук в дверь. Это был лейтенант. Глянув на меня, он растянул губы в улыбке. Видимо я являл собой не очень героическое зрелище после так некстати прерванного им сна.

- Который сейчас час?

- Без двух восемь... сегодня на ужин котлеты и свежие

булочки... - лейтенант, как-то безрадостно посмотрел на меня, развернувшись к двери, добавил. - Видно полковник сегодня заявится...

Столовая являла собой помещение чуть более моей опочивальни: пара столов, каждый человек на десять, длинные лавки и вешалка с отломанными крючками. За одним из столов, спиной к нам сидел человек. Бежевый костюм! Это был тот русский. Кивнув лейтенанту, я, пробравшись вдоль лавки, уселся напротив. Русский, старательно прожевывая котлету, вопросительно глянул на меня.

- Приятного аппетита!

- Покорно... - Михаил, отломив вилкой очередной

кусок, снова принялся работать челюстями.

Появился повар, увидев, что его клиентов прибавилось, молча поставил передо мной тарелку с двумя котлетами покоящихся на верхушке пирамиды из гречневой каши.

Покончив с котлетами, Михаил перешел к булочке; откусив от неё кусок, он указал ею в мою сторону.

- Читали? - проглотив не дожеванный кусок котлеты,

я кивнул.

- ...Да... но если по честному это ни как не улучшило

моё понимание вопроса, - русский ещё раз надкусил булочку, но уже с другого конца, видимо разыскивая в ней варенье...

- ...Вы читали отрывок дневника? - я кивнул. - Ничего

странного?

- Странного хоть отбавляй, но я бы назвал это бредом!

- Михаил, перестав жевать, как-то странно глянул на меня, в его взгляде одновременно сквозила враждебность и недоумение; сунув руку во внутренний карман пиджака, он выудил из него несколько фотографий, немного повертев в руках, передал их мне. Краем глаза я успел заметить, что под пиджаком у него находиться "люгер", спрятанный в наплечной кобуре.

На одной из фотографий был изображён голый

мужчина, он стоял, держа руки по швам напротив какого-то аппарата напоминающего капсулу с множеством проводов и трубок ответвляющихся от неё. Далее шла фотография того же мужчины, но уже лежащего на полу с прострелянной головой; на фотографии отчётливо было видно, как из развороченного пулей затылка растекается огромная лужа крови. Я непонимающе глянул на Михаила, но тот лишь поднял палец, призывая смотреть дальше. Дальше шла фотография, где мужчина с наспех намотанной повязкой лежит в капсуле; пара толстых трубок скрываются в его раскрытом рте, ещё несколько подведены к сердцу и животу; подложив фотографию под низ, я глянул на последнюю. Глаза мои должно быть поползли вверх, ибо Михаил довольно громко хмыкнул. На фотографии был всё тот же мужчина, повязка была снята, открывая ужасное ранение, но... мужчина стоял и... улыбался; этого не могло попросту быть, но... он был снова жив!

22:12 спец. Авиабаза Британских ВВС 27 июля 1944.

Около десяти или чуть более того заявился полковник. К тому времени я, впечатлённый фотографиями Михаила, сумел таки осилить все находящиеся в конверте документы. Более половины из них касались предстоящей операции. Я был неприятно удивлён тем, что нам придётся работать даже не вдвоём, а втроём. Третьим был доктор Л. Джексон, он должен был присоединиться к нам в Нормандии, близ местечка под названием Сен-Ло, куда нас доставит самолёт Королевских ВВС.

Я дочитывал последние листы, когда дверь без стука отворилась, пропуская грузную фигуру полковника. На нём была военная форма защитного цвета, но без знаков отличия.

- Вы ужинали Пол? - крайне удивлённый столь

нейтральным вопросом, я машинально кивнул. - Ну, тогда процесс мышления у вас должен работать отменно!

Улыбнувшись своей шутке, он притворил за собой

дверь: подойдя к тумбочке, уселся на неё, закурил сигарету и молча уставился на меня, показывая, что готов меня слушать.

- ...Фотографии Михаила... они настоящие? -

полковник, выпустив клуб дыма, кивнул.

- ...Он сделал их лично...

Я аж привстал с кровати, до самого последнего

момента я надеялся услышать, что это мол дезинформация, утка - дабы навести возможного врага на ложную цель. Но сейчас, видя озабоченное лицо полковника, я понял, что, то, что лежало в конверте, и показал мне Михаил, было чистейшей воды правдой. Правдой, в которую верили все... за исключением меня.

- Но... этого не может быть! Если немцем или кому

либо ещё удастся сотворить такое, он станет... Богом...

- Считайте, что они уже сотворили, - полковник слез с

тумбочки. - Осталось малое... не дать им стать, как вы точно подметили - Богом...

Глянув на часы, он протянул руку, показывая что б я

отдал ему конверт.

- Уверен вы уже ознакомились с ним... Тогда, - он

снова глянул на часы. - В три вылет, в час за вами зайдут...

Сунув пакет под мышку, полковник молча вышел,

оставляя меня, совершенно обескураженного, в одиночестве переваривать всё, то, что здравомыслящий человек, не задумываясь, принял бы за тяжёлый бред душевнобольного.

00:57 спец. Авиабаза Британских ВВС 28 июля 1944.

Я не спал. Дверь тихонько приоткрылась, незнакомый мне военный с нашивками сержанта, увидев, что я не сплю, козырнув, молча махнул мне рукой, показывая, что пора.

Мы вышли, поднялись по лестнице на верх и, пройдя мимо полусонного дежурного, покинули здание.

На улице дул пронзительный ветер, по небу, подсвечиваемому снизу мощными прожекторами наземной обороны, плыли размытые тела дождевых облаков. Я глянул на часы, было две минуты второго, навряд ли вылет состоится сегодня, в такую погоду не то, что б лететь до Омахи, до Лондона, наверное, не дотянешь.

Выйдя на взлётную полосу, мы, миновав ворота с обеих сторон затянутых колючей проволокой, подошли к дверям длинного барака. С двух сторон от двери находились сложенные из бетонных блоков брустверы, откуда на нас мрачно глядели дула тяжёлых пулемётов. Послышался окрик, сержант, придержав меня рукой, вытащил из кармана сложенный лист бумаги. Из-за бруствера вышел лейтенант, молча пробежал глазами по тексту листка, придирчиво оглядел меня, и махнул рукой, показывая, что б мы проходили.

Внутри барак был ярко освещён, оглядевшись я понял, что мы с сержантом были здесь не единственными посетителями; в глубине барака явственно слышались приглушенные голоса. Мы двинулись в ту сторону, обходя многочисленные стеллажи и ящики, стоявшие и валявшиеся в беспорядке на полу.

При нашем приближении голоса умолкли; миновав ещё один длинный стеллаж, мы, наконец, нашли их обладателей - около большого стола заваленного разнообразным оружием, стояли Михаил, одетый уже не в свой щегольской костюм, а в чёрный костюм десантника, полковник и ещё какой-то военный с нашивками капитана. Полковник приветственно поднял руку.

- А... Пол! Присоединяйтесь, тут есть всё

необходимое... если что-то незнакомо, капитан Харрис объяснит, что к чему, - указав рукой на капитана, полковник, что-то шепнул Михаилу, и, не проронив более не слова, быстро пошёл в сторону выхода. Из-за стеллажей бесшумно выскользнули несколько фигур в защитной форме - личная охрана полковника. Я досадно мотнул головой, продолжительные перерывы между заданиями пагубно сказывались на моем внимании. Месяцами ми двумя раньше я заметит этих парней еще от входа...

Ну да ладно, закурив сигарету я оглядел стол;

"люгеры", "кольты", "беретты", несколько снайперских винтовок - от простейшей американки "гаранд" М-1S, до экспериментального, неизвестно как попавшего сюда немецкого комплекса SEF-44S; гранаты объёмного действия, осколочные, противотанковые; огромный выбор холодного оружия; несколько огнемётом и противотанковых комплексов... Протянув руку, я взял пистолет необычной формы, полированная рукоять, казалось сама прилипала к руке, чуть удлинённое дуло, было сплошь усыпано тончайшими прорезями и имело очень малый калибр.

- "Тайфун 27", - капитан, чуть приблизившись ко мне,

попросил передать ему пистолет. - Создан на базе немецкого Р-27 М2, калибр изменён с 7.65 до 5.45; пули со смещённым центром тяжести имеют чуть продолговатую форму, внутри стальной стержень; встроенный глушитель позволяет вести стрельбу практически бесшумно; магазин увеличен до девятнадцати зарядов, огонь как одиночными, так и очередями. Можете попробовать.

Капитан, вытянув руку, несколько раз пальнул в

развешенные вдоль дальней стены мишени; пистолет издал нечто похожее на пх-пх, и на одной из мишеней появились несколько маленьких дырочек. Словно заправский ковбой, крутанув пистолет вокруг указательного пальца, капитан протянул его мне.

- Пол, - я, уже изготовившись стрелять, остановился.

Михаил, дружелюбно улыбаясь, протягивал мне внушительного размера пистолет. - Попробуйте прежде этот.

Я принял оружие; пистолет, несмотря на внушительные размеры, оказался довольно лёгким; сбоку рукояти я увидел надписи на русском од.\ авт., перещёлкнув расположенный над ними рычажок в положение авт., я прицелившись нажал на спусковой крючок. Пистолет чуть завибрировал в руке, я услышал лёгкое, басовитое бу-бу-бу и от выбранной мною мишени стали отлетать огромные куски картона; выпустив всю обойму, пистолет мягко щёлкнул, словно предлагая мне вставить ещё одну. Неподдельно удивлённый я обернулся к Михаилу, тот, все так же дружелюбно улыбаясь, принял у меня это чудо.

- "ТТ - М2", спец модификация по индивидуальному

заказу, специально для заданий такого рода... Этот мой личный... если хотите достану и вам такой же.

Я приложил ладонь к виску, благодаря столь неожиданно благожелательного ко мне Михаила.

После примерно получасовых сборов мы были полностью готовы; я выбрал лёгкий и компактный пистолет-пулемёт "стэн" (по моим личным сведениям недавно модифицированный Шеппардом и Тарпиным специально для операций такого рода и что многое в этом новом "стэне" позаимствовано у немцев - инженеры использовали чертежи экспериментальной штурмовой винтовки "Фольксштурм" FG-45 ) с магазином на тридцать два патрона, складывающимся прикладом и склонным к быстрому перегреву глушителем многокамерного типа, но с этим можно было смериться, учитывая остальные его достоинства; также я взял выбранный мною первым - бесшумный "Тайфун", пару метательных ножей и столько же разрывных гранат. Распихав по карманам рюкзака запасные магазины, я облачился в точно такой же, как у Михаила костюм; несколько раз подпрыгнул, проверяя, что б вся навешанная на меня амуниция держалась, не подведя меня в самый ответственный момент.

Капитан, глянув на часы, поинтересовался, готовы ли мы. Михаил, придирчиво осмотрев меня, махнул рукой, показывая, что всё в порядке; подхватив с пола довольно увесистый рюкзак, он жестом показал, что б я помог ему.

Спустя несколько минут мы, в сопровождении капитана и четверки автоматчиков охраны вышли на улицу. Погода ухудшилась, стал накрапывать промозглый дождик, тучи, казалось, ещё чуть-чуть и будут задевать собой медленно вращающиеся тарелки радаров.

02:23 спец. Авиабаза Британских ВВС 28 июля 1944.

Уже около получаса мы стояли на взлётной полосе под постепенно набирающим силу дождём; я, Михаил, вверенный нам капитан, автоматчики и недавно присоединившийся к нам полковник с охраной. Он то и дело поглядывал на часы, что-то бубнил себе под нос и, достав очередную сигарету, комкал её в руке, пока та не превращалась в смесь табака и мятой бумаги. Полковник явно нервничал.

Я, вытащив из пачки последнюю сигарету, закурил; скомкав пачку, кинул её на полосу. Та, подскакивая, понеслась по ней гонимая пронзительным северным ветром.

Где-то за дальними ангарами послышался гул надрывисто работающего мотора; спустя пару минут на взлётную полосу, фырча и выплёвывая из выхлопных труб огромные клубы дыма, вылез тягач, за ним, тщательно укрытый брезентом, медленно катился остроносый силуэт самолёта. Полковник, перестав, наконец, переводить сигареты, обернулся к нам.

- Вот и наш посыльный, господа!

Тягач остановился, подбежавшие механики стали быстро скидывать брезент, обнажая хищные очертания боевого истребителя "Темпест МК-2". Я непонимающе глянул на полковника.

- Но ведь нас двое, плюс пилот... как мы разместимся

в нём?

- Всё предусмотрено! Пойдёмте! - подхватив рюкзаки,

мы с Михаилом двинулись вслед за ним. Подойдя ближе я и сам понял, что имел ввиду полковник; кабина самолёта была чуть удлинена и сквозь стекло виднелись спинки двух кресел, установленных позади кресла пилота.

- Через десять минут всё будет готово! - высокий

майор в застёгнутой на все пуговице кожаной куртке, взявшийся не весть знает откуда, дёрнул полковника за рукав, показывая в сторону радаров. - Взлетим чуть раньше, ливень усиливается, ещё немного и даже радары не смогут вести нас...

Полковник кивнул, соглашаясь. Майор, козырнув, полез

по приставной лестнице в кабину. Взревев мотором, тягач, обдав нас едкой гарью дизеля, покатил в сторону далёких ангаров.

- Давайте господа! - полковник, пожав поочерёдно

нам руки, кивнул в сторону самолёта. - Удачи!

Подхватив рюкзак, мы вскарабкались по лестнице в кабину; я устроился позади пилота, Михаил сел сзади меня, положив под ноги свой драгоценный рюкзак. Пилот, обернувшись, кинул нам шапочки, что-то рявкнул механикам и захлопнул фонарь кабины. Снаружи натяжным гулом заработали моторы, самолёт вздрогнул, покатил по взлётной полосе, с каждой секундой всё быстрее и быстрее набирая скорость.

Наконец тряска сопровождавшая взлет прекратилась,

на тело перестала давить тяжесть ускорения, я глянул сквозь стекло кабины вниз, но там была лишь серая дождливая мгла, изредка подсвечиваемая призрачным светом далёких прожекторов.

03:57 Нормандия ком. пункт близ Сен-Ло 28 июля 1944.

Самолёт, сотрясаясь и ныряя в многочисленные воздушные ямы, летел в непроглядной дождливой мгле над Ла-Маншем. Сколько я не глядел сквозь стекло, я не мог разглядеть даже двигателей, расположенных в каких-нибудь двух метрах от кабины. Я совершенно не понимал, как пилот ещё не утопил нас в проливе. Изредка он переговаривался со штабом, озабоченно кивал, иногда дергая при этом взад вперед несколько тумблеров над своей головой - по всей вероятности подстраивая частоту передатчика. Я обернулся к Михаилу, знаками задавая вопрос, но тот отмахнулся, показывая, что ничего не понимает, кричать в окружающем нас гуле было бессмысленно.

Примерно через полтора часа полёта, самолёт, накренившись, резко пошёл вниз. Я, вжавшись руками в ремни прижимавшие меня к креслу, бросил быстрый взгляд наружу. Стало чуть светлее, и теперь можно было хоть что-то рассмотреть: мы летели метрах в ста над водой; примерно в километре от нас высилась громада эсминца; чуть в стороне от него стояли несколько транспортных кораблей и пара лёгких эсминцев. Мы были практически на месте. Вскоре под фюзеляжем замелькали разрушенные немецкие укрепления. Я прикрыл глаза, не желая ещё раз смотреть на этот ужас. Самолёт, обогнув их по дуге, направился вдоль побережья на запад - там располагались двадцать девятая пехотная и вторая дивизия рейнджеров. Именно там с нами должен был встретиться третий участник нашей операции...

- Приехали, парни! - двигатели несколько раз громко

фыркнув, окончательно замерли. Я, отстегнув ремни, высунулся из услужливо открытой пилотом кабины. В предрассветной мгле виднелись стоящие рядами палатки, сваленные в кучи ящики с боеприпасами, грузовики, несколько орудий; спрыгнув, я, разминая затёкшие ноги, прошёлся с десяток метров от самолёта. Мы приземлились на изрядно искромсанную бомбами ленту шоссе.

- Перевалочный лагерь рейнджеров... - Михаил,

неслышно подойдя ко мне сзади, прикурил сигарету от своей трофейной зажигалки. - Бывали здесь?

- ...Не здесь... чуть западней, близ Шербура...

- Подготавливали плацдарм для союзников?

- Мы подготавливали немцев к их приходу... (перед

началом операции "Повелитель" объединённые воздушные силы союзников провели массированные бомбардировки немецких береговых укреплений и радарных установок - видимо майор имеет ввиду, что корректировал бомбовые удары с земли, располагаясь непосредственно около намеченных целей) - Михаил ухмыльнулся моей шутке.

- А вот и встречающие! - щелчком отбросив сигарету

далеко в сторону, он двинулся навстречу показавшимся из-за палаток фигурам. Подхвати рюкзак, я двинулся вслед за ним.

Встречавшими, вопреки моим ожиданиям увидеть высокопоставленных чинов, оказались капитан и сержант с нашивками рейнджеров на рукавах; у капитана была перебинтована левая рука, чуть повыше локтя; сержант, прихрамывая, подозрительно рассматривал нас, держа наготове короткоствольный "М-3".

Не дойдя до нас метров пять, капитан выставил вперёд

руку, приказывая нам остановиться. Вытащив из кармана сложенный пополам листок, он быстро пробежал по нему глазами, снова свернув, глянул на нас.

- Полковник Савинов и майор Мэклтон? - мы

поочерёдно кивнули. - Попрошу ваши документы.

Ворча, Михаил достал из кармана красную корочку и протянул её капитану. Я видел, как напряглась рука у сержанта, на всякий случай осторожно придвинул свою руку поближе к покоящемуся в наплечной кобуре пистолету.

- Теперь попрошу ваши! - капитан, вернув Михаилу

документы, требовательно протянул руку к моим; быстро пролистав их, он бросил короткий взгляд, очевидно сверяя мою физиономию с фотокарточкой. Всё оказалось в порядке и вскоре мы, не забыв прихватить из самолёта рюкзак Михаила, топали вслед за капитаном по спящему лагерю.

Подойдя к одной из палаток, капитан откинул её полог.

- Можете пока передохнуть здесь... я радирую на

"Боуг" о вашем прибытие.

- Капитан! - Михаил, подошёл к офицеру практически

вплотную. - Вас проинструктировали, о том, что никто не должен знать о нашем присутствии здесь?

- ...Да, - капитан, смерив Михаила презрительным

взглядом, развернувшись, быстро пошёл прочь.

Я глянул на Михаила: его глаза налились кровью,

уголки губ чуть подрагивали. Вытащив из пачки сигарету я протянул её русскому.

- Предрассудки! Успокойтесь Михаил, Америка

слишком далеко, что бы вникать в творящиеся у вас в стране порядки. Отсюда вся её напыщенность и невежество...

- Не в том дело... - Михаил, шумно затянувшись,

выпустил несколько колец дыма, видимо это его успокаивало. - Американцы, в любом деле поступают, словно играют у себя в казино. Долго вымеряют, прикидывают, ищут выгоду... Вот в войне... Они ведь ждали до последнего. Ждали, кто возьмет вверх... Представьте если бы верх взял Гитлер?

Я пожал плечами, игры в полемику ни когда не

прельщали меня, и дабы перевести тему, я спросил.

- Вы правда полковник? - Михаил хмыкнул.

- А вы, похоже, истинный англичанин - умеете ловко

уйти от ответа вопросом! - русский присев на корточки, достал из кобуры свой модернизированный "ТТ", взведя курок, поставил его на предохранитель. Прицелившись в стену палатки, он чему-то улыбнулся и, крутанув пистолет вокруг указательного пальца, убрал его обратно в кобуру.

- ...Полковник... но бывший. Только ни кому! -

Михаил всё ещё чему-то улыбаясь приложил палец к губам.

Неожиданно меня как будто кто-то дёрнул за язык.

- ...А вы Сталина видели?

- ...Нет...

- А Жукова или Берию?

- ...Я уехал из России девятнадцать лет назад, - я

опешил, получалось, что русский работал не на Советы. Советы никогда не доверили бы эмигранту участвовать в сколько бы нибудь важных для них делах. Да, что там, они попросту расстреляли бы его, обвинив в измене родине, или послали в лагеря, что, как я слышал, было одно и тоже. Но на кого? На кого тогда он работает... Я знал, что он не ответит мне на этот вопрос; впрочем, как и я не ответил бы ему, почему я, бывший археолог работаю в, наверное, самом секретном разведывательно-диверсионном подразделении мира...

17:58 Лондон 17 Августа 1941.

...Я узнал его, это был полковник Стеффердсон, он приветливо махал мне рукой, приглашая сесть в машину - роскошный, сверкающий свежим лаком Хорх. Полковник сидел на заднем сидении вместе с каким-то дородным господином, переднее сидение рядом с водителем было свободно. Подойдя к машине я увидел, что полковник тычет мне пальцем, показывая что б я сел вперёд. Мысли в моей голове перемешались, я не думал о том, зачем, я думал как... как этому странному человеку удалось отыскать меня спустя столько лет в огромном Лондоне.

Проехав несколько кварталов, мы выехали на набережную Темзы, полковник хлопнул водителя - мордатого парня с рыжими усиками и шрамом, тянущимся от переносицы к правому виску. Я непроизвольно напрягся, в глубине души мелькнули самые страшные предположения, но хлопок означал лишь то, что полковник желал чтоб водитель остановил машину.

- Доктор Пол Мэклтон... - голос принадлежал

незнакомому господину. Я обернулся. Тот, разгладив на коленях небольшой листок бумаги, внимательно изучал его. - Родился в девятьсот первом, отец археолог, мать домработница... Потомственно?

Господин глянул на меня взглядом не терпящем возражений. Но я всё же возразил, я был по натуре осторожен, но ни как не трусом.

- ...Не наследственно... это был мой выбор...

- Ну-ну! - господин снова опустил глаза вниз. - С

тридцать пятого почётный член академии археологии... В тридцать шестом работал вместе с доктором Моррисом...

Я похолодел, господин сознательно опустил большую часть моей биографии, пытаясь максимально заострить моё внимание на главном... Но... но он не мог знать, никто не мог знать об этом!

- Итак, Пол, - голос принадлежал уже полковнику. -

Вы действительно работали с доктором Моррисом?

- ...Да, в сентябре тридцать шестого, близ пирамид...

Отпираться было бессмысленно, я видел, что им всё

известно, но я совершенно на понимал откуда, ведь я точно знал, что доктор Моррис мёртв. И я был единственным, кто это знал...

- А вы не знаете, куда он так бесследно исчез?

Я пожал плечами.

- Может догадки, или предположения... Нам будет

очень интересно услышать их от непосредственного участника тех событий, - господин, прикурив сигарету, как-то хитро глянул на меня, словно намекая о том, что ему всё и так известно.

- ... Я не понимаю...

- А вам и не надо понимать! Просто ответьте на

вопрос! - в голосе господина появились железные нотки.

- Но это было так давно... Притом я действительно

ничего не знаю, я ведь давал показания Скотланд-Ярду!

- Они у меня есть!

Ах, вот оно в чём дело! Наконец до меня дошло, кто

этот загадочный господин. В душе у меня окончательно похолодело. Достав сигарету, я, чуть трясущейся рукой полез за спичками.

- Не отпирайтесь Пол, нам всё давно известно! -

полковник услужливо поднёс к кончику моей сигареты дрожащий огонёк зажигалки.

- Где вы спрятали тело? - я вздрогнул. Это было уже

чересчур.

- О чём вы, доктор Моррис исчез! Пропал без вести!

- Хватит! - господин, наклонившись вперёд, злобно

глянул мне в глаза. - Вы вместе с доктором Моррисом похитили бесценные сокровища из гробнице фараона! Именно вы заметили их исчезновение и подняли панику дабы отвести от себя все подозрения. И именно вы убили доктора Морриса, что бы стать единственным обладателем огромного состояния...

Господин гневно потряс у меня перед лицом увесистой папкой, до этого покоящейся на коленях у полковника.

- Тут всё! Расписано и запротоколировано, и уверяю

вас, хватит на то, что бы вздёрнуть вас незамедлительно!

Я судорожно искал выход, но единственное что

приходило мне в голову, было то, что не зря эти господа привезли меня сюда. Им что-то нужно было от меня. Для обычного ареста они могли выбрать и более банальный способ, не предусматривающий довольно милой беседы на берегу Темзы.

- Что вы хотите? - полковник быстро переглянувшись

с господином, громко щёлкнул пальцами.

- Мы не хотим, так как у вас попросту нет выбора... -

полковник чуть скривил лицо. - Хотя, наверное, есть - короткий суд и виселица! Мы не хотим, мы приказываем! Но об этом позже. Вы помните нашу первую встречу?

Я кивнул.

- Вы тогда согласились сотрудничать с нами...

Я снова кивнул, неожиданно понимая, что они уже

тогда знали всё обо мне и моих махинациях на раскопках.

- Настал черёд выполнять обещанное, Пол! -

полковник, приняв из рук господина, папку, раскрыл её, вытащил из неё несколько листов и передал их мне.

Это были: подписка о невыезде из Лондона, протокол

моего признания в убийстве доктора Джеральда Морриса и акт о том, что украденные мною сокровища конфискованы таможенной службой Египта. Лишь последнее было более или менее правдой, сокровища действительно были конфискованы, по известным причинам я не стал интересоваться дальнейшей их судьбой.

- Подпишите! И считайте, что со Скотланд-Ярдом

проблем у вас пока нет! - я озадаченно глянул на господина, тот пояснил. - Это гарант, на случай, если вы откажетесь от сотрудничества с генералом Грехамом. Надеюсь, вы понимаете, что я имею ввиду?

Я кивнул, на самом деле не понимая ничего. Полковник

Стеффердсон, генерал Грехам, тайный советник, наконец подпись под признанием, ведущим меня прямо в петлю. Что хотели от меня эти люди, от меня простого археолога, умеющего лишь сдувать кисточкой пыль с древних, никому не нужных камней.

Приняв из рук господина ручку, я один за другим

подписал листы с моим приговором.

Полковник, а затем господин внимательно осмотрели каждый лист, но всё было точно; господин удовлетворённо поджав губы, убрал их обратно в папку. Водитель, глянув в зеркало заднего вида на полковника, заведя двигатель, тронул машину.

Примерно через полчаса, прошедших в полном молчании, мы подъехали к мрачному зданию Скотланд-Ярда. Я похолодел. Но, господин, пожав на прощание руку полковнику, выскочил из машины. Мы снова двинулись в путь. Неожиданно я почувствовал, как на моё лицо сзади опускается кусок материи. Я дёрнулся. Но полковник, заверив меня, что так надо, быстро обвязал вокруг моего лица повязку, не дающую мне видеть.

Мы ехали довольно долго. Несколько раз машина останавливалась, но после кратких ответов полковника невидимому мне оппоненту, машина снова продолжала движение.

Прошло уже, наверное, часа два, как вдруг машина вновь замерла, и я почувствовал, как чьи-то руки, открыв дверцу машины с моей стороны, требовательно дёрнули меня за рукав, приказывая выходить. Больно ударившись головой о дверной проём, я вылез. Меня подхватили под руку, и повели, словно слепого котёнка, в неведомом направлении. Едва не споткнувшись я ощутил под ногами ступеньки, преодолев пять или шесть пролётов мы, пройдя ещё с десяток метров остановились. Незнакомый голос велел мне снять повязку.

Я находился внутри огромного ангара. Он чем-то напомнил мне стрелковый полигон, на котором я был однажды - может неведомо зачем расставленные вдоль дальней стены манекены навели меня на эту мысль, не знаю, но в чём-то, как я узнал немного погодя, я был прав.

Незнакомый голос принадлежал рослому военному в камуфляже без знаков различия; рядом с ним стоял полковник или генерал, я уже потерялся, даже мысленно не зная, как называть мне этого загадочного человека. Они, сунув руки в карманы, молча взирали на меня, растерянного, испуганного и совершенно непонимающего что происходит. Наконец, человек в камуфляже, повернувшись к полковнику произнёс потрясшую меня фразу.

- Он знает, что там его ждёт смерть? - полковник

кашлянув в кулак, ответил.

- Здесь тоже...

Они снова обратили на меня свой взгляд. Выдержав небольшую паузу, полковник произнес.

- Это инструктор Джейсон, он займётся вашей

подготовкой...

- Подготовкой к чему?

- Вам всё объяснят Пол... у вас остались

родственники? - чуть подумав, я отрицательно мотнул головой.

- Нет, если не считать двоюрную сестру моей матери...

- Это хорошо... но знайте, с этой минуты вы, Пол

Мэклтон мертвы, сгорели на ночном пожаре, - полковник глянул на часы. - Ещё не сгорели, но через два часа обязательно.

Это меня добило. Набрав в лёгкие побольше воздуха я

попытался начать гневную тираду, но полковник лишь отмахнулся рукой, пробормотав что-то невразумительное он вышел, оставляя меня наедине с инструктором Джейсоном...

Молча подойдя к стоящему невдалеке стулу, Джейсон уселся на него, закинув ногу на ногу, кивнул головой на стоящий напротив точно такой же стул. Подойдя к нему, я сел, достал из кармана сигареты, но Джейсон качнул головой, показывая, что закуривать не стоит.

- Тут слишком много взрывчатки вокруг, мистер

Мэклтон, хоть формально вы и мертвы, не стоит доводить свою смерть до столь нежелаемого реализма.

Я убрал пачку обратно в карман.

- Инструктор... - но тот оборвал, готовый сорваться с

моего языка вопрос.

- Не сейчас... сначала я вам кое-что объясню, - на

секунду замолчав, Джейсон продолжил. - Мы все здесь мертвецы и призраки. Кто-то, как вы - мёртв для всего знавшего его мира, кто-то, как я - призрак, без звания и должности... У организации которой мы служим нет ни названия ни хозяев, она не числится ни в едином документе ни одной службы правительства... Она существует лишь для нас, тех кто служит ей, для всех остальных нас нет... Запомните это! Пока вы ещё не полноправный её участник, но, пройдя курс обучения, можете стать им.

Я непроизвольно вздрогнул, при слове - может.

- ...Из вас сделают идеального бойца, убийцу,

диверсанта, разведчика; организация обладает всем необходимым для этого. Если вас волнует мораль и нравственность - то я вас заверяю, мы воюем за мир в самом широком понимании этого слова...

Я чуть не зааплодировал. Как всё было просто и

логично. Пусть у меня и были грехи, серьёзные грехи, но это ещё не давало повода насильственно выдергивать меня из жизни лишая всего, что я имел, взамен обещая служение какой-то непонятной организации взявшей себе девиз вершить правосудие посредством наёмных убийц и диверсантов!

- Но почему вы выбрали меня? Меня, простого

археолога, никогда не державшего в руках оружия? Почему бы вам не пригласить настоящих профессионалов, тех для кого это является профессией: десантников или морских пехотинцев например...

- Вы менее заметны и... непредсказуемы.

Профессионал может легко отыскать такого же профессионала даже в толпе, но вас... вы правильно назвали себя простым археологом - вы им и останетесь...

Меня поселили в небольшую, запираемую снаружи комнатушку; каждое утро поднимали в семь и вели в знакомый до боли в глазах ангар, заменявший тут и стрельбище и ринг и учебный класс. Они готовили из меня универсального солдата, способного выжить в любых условиях. Через пять недель каждодневных тренировок, длившихся иногда до позднего вечера, я в совершенстве владел большинством видов стрелкового оружия всевозможных систем и конструкция, знал приёмы рукопашного боя, мог с десяти метром поразить противника метательным ножом в горло. Тренировки строились по принципу - не смог - заставим; если я не попадал в мишень, мне за каждый промах выдавали ещё одну обойму, потом ещё, и так до бесконечности, пока из десяти выстрелов я не попадал всеми десятью. Так же и с остальным. Хуже всего мне давался рукопашный бой, я был от рождения щуплым и не отличался сколько нибудь большой силой. Но, совершенно не взирая на это инструктор Джеймс выставлял против меня неизменно здоровых противников, и по началу они здорово меня колотили, я ходил весь в синяках и кровоподтёках. Недели через три я без всяких подсказок инструктора неожиданно понял, что против силы можно выставлять хитрость и ловкость; я бил своих противников в пах, по колену, в горло и это вскоре возымело своё действие. Однажды, после того, как на маты с грохотом рухнуло корчившееся от боли тело моего противника, Джеймс даже захлопал в ладоши, определённо я делал успехи.

По окончанию пяти недель я сдал непродолжительный экзамен, заключавшийся в стрельбе по мишеням из трёх видов оружия: модифицированного для дальнего боя "люгера"; новейшего, тридцатидвухзарядного "стэна" с глушителем и чехословацкой снайперской винтовки ZX-29 системы Холека. Я промазал всего два раза. Затем я уложил двух противников впервые за пять недель вооружённых резиновыми дубинками; одного я вырубил практически сразу, ударив его со всей силы в колено и подождав, пока он чуть опустит голову от боли, рубанул ему в основание шеи ребром ладони, малый захрипел и, выронив дубинку, осел на колени, ухватившись обеими руками за горло. Я не стал его добивать. Со вторым оказалось сложнее, он долго кружил вокруг меня, лёгкими ударами пресекая все мои попытки атаковать, при этом он несколько раз ощутимо саданул меня по кисти и пальцам. Стиснув зубы дабы перетерпеть боль, я, расцепив бляху армейского ремня, вытянул его из лямок штанов. Теперь мы были более или менее в равных позициях.

Несколько раз я пытался ударить противника бляхой в лицо, но тот умело увёртывался, всякий раз подставляя под удар дубинку. Тогда я чуть изменил тактику, теперь я бил ремнём, и тут же наносил удар нагой, целя противнику в пах. Это возымело действие, парень занервничал, распыляя своё внимание и мгновение спустя пропустил сильнейший удар бляхой в голову, покачнувшись он выронил из рук дубинку, кровь сильной струёй потекла из рваной раны на его голове. Чуть отойдя назад, я нанёс сильный удар с разворота, метя ногой ему в грудь.

- Стой! - инструктор Джейсон, стоя невдалеке вместе

с незнакомыми мне людьми, поднял руку, останавливая меня от дальнейших действий. - Хватит с него!

Один из стоящих рядом с инструктором людей, щёлкнул пальцами, привлекая моё внимание.

- Вы действительно никогда раньше не занимались ни

чем подобным? - Я отрицательно мотнул головой. - Хорошо! Тогда очень хорошо! Продолжайте инструктор!

И мы продолжили. Теперь тренировки проходили на улице. Там было что-то типа полигона: кучи сломанной бронетехники, траншеи, воронки от снарядов, натянутые сплошь и поперёк витки колючей проволоки. И я ползал, прыгал, перелезал при этом непременно стреляя; или подкравшись, кидался на воображаемого противника с ножом стараясь во что бы то ни стало перерезать ему глотку.

Меня научили водить разнообразную технику: начиная от маленького джипа и заканчивая лёгкой десантной самоходкой...

Я готов был это стерпеть, но... с тех пор, как мы начали тренировки на полигоне, каждый вечер, перед тем как я засыпал, ко мне в комнату заходил человек в белом халате, доставал из своего маленького саквояжа шприц, наполненный буроватой жидкостью, и вкалывал его содержимое мне в вену. Несколько минут я лежал, чувствуя, как жидкость разливается по всему моему организму огненным вихрем, а затем проваливался в забытьё лишённое сновидений. Но всё же я успевал, перед тем, как окончательно отключиться, уловить едва слышимые звуки начинавшие литься из двух подвешенных к потолку громкоговорителей. Вкрадчивый голос... он что-то говорил мне... разъяснял, приказывал. Я не мог разобрать слов, но смысл... Он был мне понятен. Они хотели лишить меня страха, хотели что б я беспрекословно, словно бездушная машина подчинялся их воле.

04:03 Россия 34 км. От Москвы 23 декабря 1941.

...Нас выбросили с парашютами прямо над немецкими позициями, благо было ранее утро и враг не мог заметить серые купола парашютов в тёмном небе. Гул набирающих высоту самолётов ещё не стих в морозной тишине, а мы уже свёртывали свои парашюты, приземлившись близ деревушки со странным названием - Надовражино. Я не знал, что оно обозначает по-русски, но звучало забавно...

Четыре часа назад тяжёлый бомбардировщик Королевских ВВС "Стирлинг" Мk-I доставил нас на засекреченный аэродром Прокшино близ озера Воже, где нас уже ждали три трофейных "Фокке-Вульфа" FW-190. Максимально облегченные, со снятым вооружением и чуть удлинённой кабиной они были под завязку заправлены топливом необходимым, что бы дотянуть до Москвы. Российские офицеры сильно нервничали, постоянно курили, и, практически не общались с нами, наблюдая за нашими сборами стоя чуть в стороне.

Быстро перекинув с бомбардировщика всё необходимое в кабины "Фокков", мы прыгнули следом; пилоты не медля ни секунды, вырулили на взлётную полосу и, набрав обороты, взлетели в тёмное небо. Мы сильно рисковали, существовала большая вероятность того, что не проинформированные о нашей операции русские просто собьют нас средствами ПВО, или мы наткнёмся на одну из их эскадрилий, что также, при

полном отсутствии вооружения на наших самолётах, приведёт к гибели. Единственное, что хоть немного успокаивало это то, что пилотами были русские - они знали все маршруты и всё время держались вблизи линии фронта, иногда забирая чуть восточнее резонно полагая, что тройка одиноко летящих "Фокке-Вульфов" скорее вызовет подозрение у немцев, чем у своих.

Спустя три с половиной часа мы выпрыгнули с парашютами над намеченным на карте квадратом. Впервые в жизни я оказался в самом пекле войны. Со мной было ещё двое: инструктор Джеймс и щуплый парнишка в вязаной шапочке с новейшей снайперской винтовкой SAGR 40МЕ (аналог советской СТВ-40 Ф.В. Токарева) увенчанной толстым глушителем и позволяющей прицельно бить на расстояние до полутора километров.

Мы с Джеймсом были вооружены лёгкими "стэнами" и порядка десяти обоймами к ним. Скинув оттягивающие шею тяжеленные рюкзаки, мы быстро распаковали их: пара немецких шинелей и касок - рядового состав, два МР40 и документы, удостоверяющие наши личности. Но, судя по тому, что ни я, ни Джеймс не владели немецким языком, они навряд ли могли нам понадобиться. Стуча зубами на лютом морозе, мы натянули поверх тонких шерстяных костюмов промёрзшие насквозь шинели, надели каски, и, спрятав под шинели "стэны", перекинули через плечо МР40. Теперь мы практически не отличались от обычных немецких солдат. Сменные магазины к "стену" крепились к надетому под шинелью широкому поясу с многочисленными карманами, туда же были прикреплены пара метательных ножей. Последним штрихом являлись походные ранцы; именно в них находилось то, ради чего мы оказались на передовых позициях врага - там находились взрывные заряды, управляемые по радио. Насколько я знал, двух ранцев хватило бы на то, что бы развалить на части средних размеров жилой дом. Но у нас была другая цель: четырьмя километрами южнее той точки, где мы сейчас находились, проходила железнодорожная ветка. По имеющейся у нас информации, примерно неделю назад фашисты пригнали на станцию Миитовская состав с грузом K-212, являющемся ни чем иным, как новейшей экспериментальной установкой залпового огня "Везувий" для подавления пехоты и артиллерии. Разгрузив, они отправили К-212 на укреплённые склады близ городского кладбища.

Я не знал откуда организация, в чьих рядах я по неволе оказался, обладала столь секретными сведениями; не знал насколько достоверна эта информация и не знал чьи интересы мы представляем участвуя в этой операции - России, Англии или может частного лица преследовавшего свои, одному ему известные цели. При таком раскладе выбор был у меня лишь один, проверить их, рискуя собственной шкурой.

Сверив часы, мы, проваливаясь по колено в снег двинулись на юг. Надо было спешить, успев подойти к объекту пока нас скрывала холодная темнота декабрьского утра. Лютый холод так же работал на нас, сводя возможность появление вражеских патрулей или снайперов практически к нулю.

В седьмом часу, мы, обливаясь потом, наконец, подошли к цели нашей операции. Примерно в ста метрах от нас начиналась граница городского кладбища. Покосившиеся от времени кресты подле потрёпанных временем и непогодой плит высились нестройными рядами за давно не крашенной металлической изгородью. Лица покойников уныло глядели на нас с выцветших фотографий, словно приглашая присоединиться, нас, пока ещё живых, к их молчаливому обществу.

- Не раскисайте парни! - инструктор хлопнул нас со

снайпером по плечам. - Склады находятся с противоположной стороны кладбища. Мы с Полом обойдём его с восточной стороны, ты Дэвид пройдёшь сквозь него. На кладбище возможны патрули, и учти, шум поднимать нельзя - это провал! Минуй их, и занимай позицию. Далее. Увидишь, что мы подходим, дашь одиночный залп перед нами, если я дам добро, начнёшь чистку!

Мы разделились. Снайпер, перепрыгнув через забор, вскоре затерялся между могилами и растущими на кладбище деревьями. Проводив его взглядами, мы двинулись в обход, инструктор шел впереди, я чуть в стороне позади него. Пройдя вдоль кладбищенского забора метров двести, он вдруг рухнул ничком в снег, я не став дожидаться указаний рухнул следом.

- Чёрт! Слишком много патрулей... - Чуть приподняв

голову, Джеймс огляделся. - Придётся двигаться сквозь кладбище!

Мы поползли по снегу. Достигнув забора, Джеймс ещё раз огляделся, и мы перелезли на территорию кладбища.

- Доставай "стэн", эти пукалки нам уже ни к чему, -

инструктор отбросил в сторону МР40 - Держись ближе ко мне, если ложусь, значит, и ты тут же падаешь рядом. Стреляю я! Усёк!

Я кивнул, доставая из-под шинели "стэн". Передёрнув

затворы, мы осторожно двинулись вперёд, обходя засыпанные снегом могилы. Вскоре мы достигли протоптанной патрулями дорожки. Бросив быстрый взгляд по сторонам, мы двинулись дальше.

На наше счастье мы не повстречали ни одного патруля и вскоре вышли к южной окраине кладбища.

Впереди, отделяемые от кладбища снежной полосой метров в двести, высились вражеские укрепления. Времени сделать их более основательными у фашистов не было и они ограничились тремя вышками с расположенными на них прожекторами и примерно шестью - семью огневыми точками: укрытыми за мешками с песком расчётами МG34. Примерно посередине снежной полосы, виднелась утоптанная множеством ног дорожка.

- Окопались, гады... - Джеймс, улёгшись на снег,

глянул на часы. - ... А времени у нас в обрез...

- Инструктор, - я, улёгшись рядом с ним, внимательно

обвёл взглядом кажущиеся неприступными позиции врага. - Мы не сможем высунуться, что бы снайпер заметил нас, пулемётчики в момент изрешетят нас.

Джеймс, глянув на меня, постучал по моей каске рукой.

- Не боись, это собьет их с толку... по крайней мере

на некоторое время, - он снова глянул на часы. - Пошли, у нас осталось не боле получаса, если не успеем - все поляжем тут! Гляди!

Я глянул в ту сторону, куда указывал палец инструктора. Чуть левее нас, примерно метрах в тридцати, находился вход на кладбище - большие металлические ворота; некогда плотно закрытые, сейчас их створки были сорваны с петель сильным взрывом. Не иначе фашисты кинули в них гранатой, не став утруждать себя вознёю с замком.

- Выйдем оттуда... "стэн" перекинь за спину, что бы

фашисты до последнего не видели, кто мы такие... надеюсь, парень не подведёт нас... Ну, давай, с богом!

Я тоже надеялся, что снайпер благополучно добрался

до места, иначе...

Медленно поднявшись, мы побрели к воротам. Подойдя к ним, мы, укрывшись за толстым стволом дуба, отряхнули шинели от снега. Джеймс кивнул мне, я поднял большой палец, показывая, что готов, и, пройдя ворота, мы неторопливо двинулись в сторону смотрящих нам в грудь пулемётам врага...

Я облизнул враз пересохшие губы, мы прошли уже метров тридцать, а снайпер всё ещё не давал о себе знать.

Вдруг, снежная гладь чуть левее Джеймса вздыбилась снежным фонтанчиком. Наконец-то!

- Дай мне закурить... не торопись, доставай медленно!

Следуя указаниям, я неторопливо опустил руку в кар-

ман, вытащив пачку, протянул её инструктору. Тот, вытянув из неё сигарету, отдал пачку мне.

Прикурив, Джеймс, чуть приподняв голову вверх, картинно выпустил дым. В ту же секунду снайпер начал свою страшную работу. Нет, я ничего не услышал, глушитель работал безукоризненно; я понял, что снайпер начал стрелять лишь по одной детали - едва различимые в полутьме головы пулемётчиков, видневшиеся за мешками укреплений, стали пропадать. На всякий случай мы чуть прибавили шагу.

- Семь! - инструктор, щелчком откинул сигарету

далеко в сторону. - Сейчас вычистит вышки и дело за нами...

Мы преодолели уже более половины расстояния, отделявшего нас от сокрытых за укреплениями складов, как вдруг, прожекторы, медленно ощупывавшие землю под собой цепкими лучами света, замерли.

- Молодец парень! Вперёд Пол, скрываться больше

бессмысленно! - мы, расстегивая на ходу сковывавшие движение шинели, понеслись к складу, минуя обезвреженные снайпером укрепления. Перебравшись через одно из них, мы избавили себя от необходимости преодолевать двойную линию колючей проволоки тянущейся вдоль периметра ограниченного укреплениями.

Пока всё было спокойно, подозрительно, неправдоподобно спокойно. Даже мне, впервые участвовавшему в военной операции, было не по себе от гнетущей тишины, царящей вокруг.

Мы были уже буквально в пяти метрах от первого здания, когда тишина взорвалась тяжёлым стрекотом пулемёта; пули, со свистом раздирая морозный воздух, пронеслись в считанных сантиметрах от нас, несколько с глухим стуком, врезались в бревенчатую стену склада.

Забежав за угол, мы остановились, тяжело дыша. Вход на склад был со стороны пулемётного расчёта. Каждая упущенная секунда работала сейчас против нас. Пулемёт продолжал стрекотать, посылая пуля за пулей в укрывшую нас стену. С противным рёвом взревел ревун, оповещавший о тревоге, я вздохнул, не надо было быть гением, что бы догадаться о том, что сейчас делает дежурный офицер - вызывает по телефону подмогу.

Неожиданно пулемёт затих. Джеймс осторожно выглянув из-за угла, тут же нырнул обратно. Глянув куда-то мимо меня он подняв вверх руку показал большой палец. Я глянул туда. Между мешками одного из укреплений виднелось длинное дуло снайперской винтовки, спустя мгновение показался и её владелец. Закинув винтовку за спину он сноровисто развернул оставшийся без хозяев пулемёт в сторону складов. Я вздохнул с облегчением, теперь мы могли рассчитывать на достойное прикрытие. Выскочив из-за угла, мы бросились к дверям ближайшего склада.

Двери оказались запертыми. Я попробовал вышибить их ногой, но Джеймс, оттолкнув меня в сторону, разрядил магазин своего "стэна", метя в область замка. Пули, сло-вно картон, прошили насквозь тонкое железо дверей. Быстро перезарядив автомат, Джеймс крикнул мне, что бы я прикрывал его, с силой ударив в двери ногой, распахнул их настежь. Я веером выпустил практически весь магазин, на случай если внутри кто-то есть. Но внутри царила тишина, нарушаемая лишь тревожным рёвом сирены...

Зайдя внутрь, мы услышали за спиной, тяжёлый рокот МG34, в ответ, словно пародируя его, застрекотали лёгкие МР40, видно немцы, решив выкурить со склада неведомых диверсантов, совершенно не ожидали, что один из пулемётов, откроет огонь по своим. Вскоре всё стихло. Джеймс, скинув со спины рюкзак, вывалил на пол его содержимое; шесть увесистых тротиловых шашек, оплетённых толстыми проводами, тянущимися к чёрной коробке передатчика-детонатора. Щелкнув на четырёх из них тумблеры, он кинул два из них мне.

- Установи поближе к установкам...

Я двинулся к видневшимся в глубине склада

угловатым очертаниям установок. Подойдя ближе я разглядел их: несколько десятков стволов, образовывая собой нечто похожее на квадрат с полукруглыми гранями, крепились к тяжелой станине на которой было множество всевозможных ручек и настроечных колёс. Их было четыре, чуть в стороне, туда, куда направился Джеймс, стояло ещё с полдюжины таких установок. Я огляделся, решая куда лучше заложить взрывчатку, как вдруг мой взгляд наткнулся на стоящие друг на друге ящики, позади установок. Снаружи снова послышалась стрельба. Приоткрыв один из ящиков, я увидел продолговатые тела снарядов, они явно предназначались для установок. Осторожно заложив один из зарядов в самую гущу ящиков, я, подумав, установил второй на одну из установок, стоявшую посередине...

Заложив взрывчатку в двух оставшихся складах, мы что есть силы, понеслись обратно к кладбищу. Джеймс глянув на часы заорал, что надо торопиться. Сзади перекрывая рёв сирен, послышался надрывный вой двигателей. Что-то просвистело в воздухе и тут же земля, тяжело ухнув, ушла у нас из под ног. Едва устояв, я обернулся. Сминая колючую проволоку, с южной стороны, на территорию складов, с грохотом ворвались два средних танка Т-III, позади них виднелись камуфлированные борта нескольких грузовиков. Наша вылазка явно довела фашистов до белого каления. Мы, петляя, разбежались в стороны, давая друг другу хоть маленький, но всё же шанс выжить.

Снайпер, дав на прощание очередь в сторону надвигавшихся танков, перемахнув через мешки с песком, понёсся к спасительному кладбищу. Я улыбнулся собственной шутке - впервые, наверное, человек с радостью оказался бы на кладбище чем в каком-либо другом месте.

Я практически успел добежать до покинутого снайпером укрепления, когда с танков открыли пальбу из пулемётов. С остановившихся подле складов машин, высыпали автоматчики, рассыпавшись веером, они также открыли огонь по нам. Силы были явно не равны, минута, может чуть больше и мы вместе с укрывшимся неподалёку Джеймсом, будем мертвы. Танки неторопливо приближались, безостановочно строча из пулемётов так, что мы даже головы не смели высунуть из-за мешков с песком.

Они явно намеревались раздавить нас гусеницами. Я попробовал выдавить один из мешков, но они были слишком тяжелы. Рокот моторов был уже в каких-нибудь двадцати метрах, как вдруг, земля, вздрогнув, ушла у меня из под ног, несколько мешков, обрушившись сверху, намертво вдавили меня в утрамбованный снег. На мгновение я даже потерял сознание.

Когда очнулся вокруг царила полная тишина, я почувствовал, как чьи-то руки, ухватив меня за шкирку, вытягивают из-под завала. Это был Джеймс. Он что-то кричал, я видел, как открывается его рот, выпуская огромные клубы пара в морозный воздух, но... вокруг царила гробовая тишина. Вытянув наконец меня наружу, Джеймс со всего маху ударил меня по лицу, боли я не почувствовал, но это меня хоть как-то отрезвило. Медленно, словно во сне я перевёл свой взгляд с орущего что-то мне Джеймса, туда, откуда на нас секунду назад двигались танки...

Наверное, я не смогу забыть это да самой гробовой доски, может потому что это был первый раз, когда я увидел столько трупов, мгновение назад бывшими живыми людьми со своими мыслями и желаниями. У каждого из них была семья, были отец и мать, были мечты уходящие за предел этой войны...

На месте складов зияли огромные, полные исковерканных обломков, воронки; везде пламя и дым, непроглядной пеленой застилавший всё в округе. Один из танков стоял перевернутый на боку, весь объятый пламенем, второй ещё двигался, но вскоре и он затих. Дуло его орудия было искривлено под неописуемым углом, огонь медленно лизал топливные баки...

Но самое страшное было чуть дальше, там, где была немецкая пехота: оторванные конечности, обрывки одежды, исковерканное оружие и мятые каски, густо вымазанные парящей на морозе кровью. Свежей кровью. Я чувствовал её запах, смешанный с запахом горелого мяса и гари. Там был ад...

Что происходило дальше, я помню лишь бессвязными обрывками, они словно части какой-то никак не складывающейся головоломки, до сих пор не могут собраться у меня в голове в единое целое. Джеймс куда-то тащил меня, безустанно ругаясь и дёргая меня за рукав, временами передо мной мелькало вымазанное в неизвестно откуда взявшейся зимой грязи, лицо снайпера. Затем в моей памяти шел провал - черная полоса лишённая воспоминаний. Очнулся я на борту какого-то самолёта. Снаружи мерно гудели двигатели... Двигатели! Значит, я мог слышать! Радостно растянув губы в улыбке, я огляделся. Я сидел, пристёгнутый ремнями позади кабины пилота... нет, пилотов было несколько, по-видимому я летел пассажиром на тяжёлом бомбардировщике, судя по форме пилотов - русском. Чуть повернув голову, я увидел спящего подле меня, в точно таком же кресле, Джеймса; напротив дремал, оперевшись о свою винтовку, снайпер. На его голове и ноге виднелись чуть пропитавшие кровью повязки. Я опустил свой взгляд на себя, моя левая рука была от самой кисти до локтя замотана обильно пропитавшимися кровью бинтами; только сейчас я ощутил довольно сильную боль в руке. Она пульсировала, блуждая по всему телу горячей волной. Я прикрыл глаза, пытаясь не думать о ранении, отстраниться, забыть и о нём и о том, что произошло там, откуда сейчас мы летели на этом самолёте...

Но... мне ни дали этого сделать...

05:16 Нормандия командный пункт близ Сен-Ло 28 июля 1944

Вздохнув, я провёл ладонью по лицу, отгоняя от себя призраков прошлого. Да... тот, первый раз был самым тяжёлым для меня, не зря эти ребята так долго вкалывали мне всякую дрянь, они знали, что нормальный человек не вынесет того, для чего меня готовили. Я усмехнулся про себя... Нормальный! Сейчас это слово уже никак ни могло подходить под описание моего состояние, я чувствовал - ещё два, три таких задания и меня можно будет отправлять в дурку.

С сорок первого года у меня набралось уже наверное с пару десятков заданий, которые, даже проверенные в боях десантники называли самоубийством. Может поэтому я всегда работал один...

Я убирал видных деятелей германского правительства, я пускал под откос целые поезда, выкрадывал схемы и планы, угонял новейшую бронетехнику и даже взорвал подводную лодку. Но, в этот раз всё шло кувырком... Я чувствовал это... Всеми своими обостренными чувствами... Не мы ищем этих живых мертвецов - это они зовут нас к себе.

Незаметно для себя я задремал.

Разбудил меня Михаил, постучав ногтём по стеклу наручных часов, он кивнул головой на дверь.

- Пойдёмте майор, рейнджеры привезли доктора Джексона, она ждёт нас в штабе.

Она!? Я чуть не поперхнулся, мало того, что этот доктор был гражданским лицом, так он был ещё и женщиной.

- Михаил...

Тот хлопнул меня по плечу, не давая договорить.

- Я тоже против баб на войне, Пол, но в этот раз нам

никак не обойтись без её помощи.

До штаба нас проводил один из рейнджеров из выставленного подле нашей платки караула. Штаб представлял из себя громадный шатер, по бокам обложенный мешками с песком и прочим хламом, способным защитить от пуль и осколков. Отогнув брезентовый полог, мы с Михаилом зашли внутрь.

Посередине шатра стоял стол, который при нашем появлении быстро накрыли куском брезента, но я всё же успел рассмотреть карту пестрящую многочисленными пометками. Рядом со столом толпились офицеры, один из них, седовласый господин с нашивками полковника приветливо кивнул нам.

- Присаживайтесь, господа. Доктор сейчас придёт, она

радирует командованию о своём прибытие.

Мы уселись на длинную лавку, стоявшую вдоль

правой стены. Полковник, заложа руки за спину, кивком головы велел остальным офицерам выйти.

Дождавшись, пока внутри останемся только мы трое, полковник, усевшись на краешек стола, устремил на нас свой наполненный хитрецой взгляд.

- Извините, майор, мы не работали с вами? Может в

Омахе или Юте, по-моему, я вас уже где-то встречал! - я отрицательно мотнул головой, конечно, этот хитрый старик и мог видеть меня в секторе Юта, но... ему совершенно не обязательно было это знать.

- Не думаю, полковник, я, только, что из Лондона и

последний месяц был занят только тем, что безвылазно торчал на базе в ожидании приказа.

- ...Да... может вы и правы, - я видел, что не убедил

этого седого хитреца, но это были его личные трудности. Хотя мне и самому было интересно узнать, как это он мог видеть меня в секторе Юта, ведь рейнджеры высаживались намного позднее, чем я покинул его, и притом совершенно в другом месте.

Отстав от меня, полковник переключил всё своё

внимание на Михаила, но, с русским его занимали лишь вопросы касаемые преимущества американского виски над водкой. Михаил вяло реагировал на подковыристые вопросы полковника, и тот, вскоре отстал и от него. С ужасом я подумал, что сейчас снова наступит мой черёд, как вдруг, полог приоткрылся, пропуская довольно симпатичную девицу, с белокурыми кучеряшками на голове и нелепо сидящем на её худеньком тельце лётном костюме. Доктор носила довольно большие очки, делающие её похожей на экономку.

- О! Доктор Джексон! Прошу вас! - полковник,

подлетев к ней, словно какой-нибудь пылкий юнец, галантно подхватив под руку, препроводил доктора Джексон на единственный в помещении стул, стоящий подле стола. Михаил чуть слышно хмыкнул, глядя на всю эту кутерьму.

- Господа! Доктор Линда Джексон! - мы чуть

приподняли зады, приветствуя это кучерявое создание, что состроив нам глазки из-под толстых стёкол своих очков, мило улыбнулась нам обнажая ровные белые зубки.

- Полковник! - старик, тут же напрягся, обращаясь

весь во внимание. - Объясните сразу этим господам, что я не стреляю, не езжу на танке и вообще я ярый пацифист! Мне претит насилие!

- Что же тогда заставило посетить вас столь чуждые

вашему сознанию места? - доктор, округлив глаза,

уставилась на Михаила.

- Потому что так надо! И вообще оставьте вот эти

ваши подковырки солдатам...

Я готов был зааплодировать, этой гениальной женской

логике, ничего не объясняя, не приводя ни каких доводов, не ставя никаких высших целей - просто говоря: так надо!

Михаил, поднявшись, достал из нагрудного кармана

сложенный вчетверо листок, не разворачивая, протянул его полковнику. Тот, наморщив лоб, озадаченно глянул на Михаила. Русский пояснил.

- Наше руководство имело ряд договорённостей с

вашим, если вас до сих пор не ознакомили с ними, прошу! - полковник, развернув лист, некоторое время сосредоточенно изучал его, затем, свернув, протянул обратно Михаилу.

- Вы думаете у нас тут целый парк? Мы всего лишь

без дня неделю владеем этой территорией, откуда, откуда по вашему мне взять транспортный самолёт, да ещё и немецкий? Может съездить на немецкие позиции? -Михаил пожал плечами, молча выслушав гневную тираду полковника. - Почему бы вам, не полететь на том же самолёте, на котором вы прибыли сюда?

- Он слишком мал. Я уверен у доктора, есть кое-какое

оборудование и мы с майором везём небольшой рюкзачок, занимающий, тем не менее, довольно много места. Но, - Михаил, словно подводя итог сказанному, сделал небольшую паузу. - Но, даже если у нас и не было этого оборудования, нас трое, полковник! А наш самолет, еле вмещает нас двоих!

- Ну, это ваши трудности, мне велено, только принять

вас, и доставить вам мисс Джексон в целости и сохранности!

- А бумага!?

- Вы правы, это всего лишь бумага, и лично я,

полковник Рональд Бенжеральд не получал никаких указаний, касательно вас. Это вам ясно?

- Ясно! - лицо Михаила стало медленно наливаться

кровью.

У Бенжеральда не привыкшего к резким ответам в свой адрес заходил из стороны в сторону кадык. Сжав кулаки, он собирался что-то ответить, но в этот момент русский резко поднялся. Глаза его как-то странно потемнели, кровь отлила, делая его лицо похожим на лицо покойника, явственно повеяло угрозой, чувствовалось ещё секунда и он испробует на полковнике свой модернизированный "ТТ". Опережая непоправимое, я встал, быстро подошел к Михаилу и, подхватив его под руку, вывел на улицу.

- Остынь! - тот, выдернув руку, в сердцах пнул

подвернувшийся под ногу ящик. Курящие невдалеке офицеры, коих полковник попросил на время удалиться, прекратили травить анекдоты и стали кидать в нашу сторону непонимающие взгляды.

- Теперь ты понимаешь, Пол, почему я их ненавижу, -

я постарался на всякий случай отвести Михаила подальше от группы американских офицеров, прекративших курить и, обернувшись к нам, уже внимательно вслушивавшихся в то, что говорил Михаил. - Они же считают себя лучше, умнее и хитрее других. Они везде чувствуют себя хозяевами, где бы они не находились! Поверь, если Гитлер проиграет, то когда американцев будут спрашивать, кто же сыграл решающую роль в войне и выиграл её, они будут хором отвечать - Мы!

Я сплюнул. О том, что американцы заносчивы и любят

устанавливать везде свои законы я знал. Но сам сталкивался с этим впервые и надо признать был поражён. Ведь даже Советы, со всеми их устоями и принципами, практически всегда шли нам на встречу - оказывая посильную помощь и не препятствуя там, где ни надо. Они понимали, что наша война это в первую очередь их война. Американцы другое. Как правильно сказал один мой знакомый про них - люди с другого континента!

- Эй! Джентльмены! - мы обернулись. Следом за нами

из палатки вышла доктор Джексон. Уперев руки в бока, она взирала на нас, надев на лицо маску крайнего раздражения. - Я, что, проделала несколько тысяч миль, лишь для того, чтобы выслушивать ваши коммунистические лозунги?

Лицо Михаила опять налилось краской. Но, как можно было предположить, теперь это был не гнев, а крайняя степень смущения. Кашлянув, он пробормотал, что-то похожее на - "извините мэм". На что докторша скривив свои накрашенные губки в язвительной гримасе довольно громко фыркнула. Пора было брать инициативу в свои руки. Подойдя к доктору, я улыбнулся. Переведя взгляд на меня, она изобразила на своём личике нечто среднее между презрением и лёгкой снисходительностью. Прогресс!

- Послушайте, мисс, мы тоже проделали немалый путь

и поэтому прошу вас понять раздражительность моего товарища...

- Оставьте! - Линда, сделала неопределённый взмах

рукой. - Лучше скажите, что делать мне? Может уехать обратно на "Боуг" пока вы тут решите все свои проблемы?

- Нет! Так не пойдёт! - Михаил, подойдя к нам, глянул

Линде в глаза. - Во-первых, еще раз простите меня за мою безтакность, а во-вторых - не волнуйтесь доктор, ваш приезд не будет напрасным. Вас не затруднит побыть некоторое время в обществе полковника Бенжеральда?

Доктор, одарив Михаила ненавидящем взглядом,

отвернулась от нас, чуть постояла, как бы раздумывая и более не оборачиваясь, скрылась в штабной палатке.

- Ну что? - я глянул на озабоченное лицо Михаила,

тот, достав сигарету, нервно мял её пальцами.

- Попали мы! - смяв сигарету, он в сердцах откинул её

далеко в сторону. - У нас слишком мало времени, Пол!... Хотя... Его всегда мало...

23:31 Нормандия командный пункт Сен-Ло 28 июля 1944

Оставшуюся часть дня я просидел в выделенной нам палатке в гордом одиночестве. От нечего делать, я, разобрав свой "стэн" тщательно проверил каждую деталь, но всё было в норме и, горько вздохнув, я, собрав, отложил пистолет-пулемёт в сторону. Завалившись на кровать, я попытался уснуть, но, проворочавшись несколько часов, так и не смог заставить себя хоть ненадолго вздремнуть...

Около полуночи появился Михаил, не говоря ни слова, он выволок свой рюкзак на середину палатки, порывшись, извлек из него довольно толстую папку. Я вытянул шею, пытаясь разглядеть, что это. Это оказалась карта. Старательно разгладив края, Михаил разложил её на полу, и принялся изучать её, изредка водя по карте пальцем и шевеля губами. Я попытался спросить его, но Михаил лишь приложил палец к губам, призывая меня помолчать.

Прошло, наверное, минут пять. Наконец русский, отстранившись от карты, глянул в мою сторону.

- Собирайтесь, Пол...

- Что вы задумали?

- Потом... собирайтесь и... сходите за доктором, если

надо, разбудите её, но обязательно приведите её сюда... Мне кажется, американцы ведут какую-то свою игру. Слишком уж они темнят и препятствуют нам...

- Но...

- Пол! Мы теряем время!

Пожав плечами, я, быстро собрал всё своё нехитрое

хозяйство и, глянув на складывавшего карту Михаила, вышел из палатки.

В лагере царила тишина, лишь изредка нарушаемая

грохотом далекой канонады и звуком проносящихся над лагерем самолетов. Дойдя до штабной палатки, я

лишь раз наткнулся на патруль. Рейнджеры, подозрительно оглядев меня с ног до головы, все же не стали меня останавливать. Видимо полковник все же уведомил караул о нашем присутствии.

Подойдя к штабу, я услышал доносившееся из него звуки музыки. Брезент сильно приглушал их, но все же я узнал мелодию, не могу вспомнить названия, но исполнялась она оркестром Дюка Элингтона. Остановившись, я с досады сплюнул. Полковник, а значит, и доктор не спали. Надежда уладить все без скандала стремительно улетучивалась. Еще раз сплюнув я в душе проклял полковника - старик, изголодавшийся по женскому обществу, сейчас, наверное, прикладывает всё своё старание на то, что бы обворожить капризную докторшу. Подойдя к пологу вплотную, я ради приличия кашлянул, и, подождав пару секунд, зашёл внутрь.

Вместо карты, на столе стояло несколько бутылок красного вина, полковник вместе с каким-то незнакомым мне офицером с нашивками капитана сидел напротив развалившейся в откуда-то принесённом кресле докторши. Та, зажав в руке наполненный вином бокал, весело щебетала, растянув рот в обольстительной улыбке. Заметив моё появление, она умолкла, устремив на меня полный недовольства взгляд.

- Вы что-то хотели... э... майор? - судя по дрожащему

голосу, полковник был навеселе. Я чуть сместился вглубь палатки, моля бога за, то, что за доктором пошёл я, а не Михаил.

- Мы бы хотели поговорить с мисс Джексон! Наедине!

- та, услышав такую наглость, молча всплеснула руками, чуть не пролив на себя вино.

Полковник насупив брови, проворчал.

- А вы знаете, майор, который сейчас час?

- Мы на войне полковник, а не на светской вечеринке!

- я постарался прибавить в свой голос побольше металла. - Нам надо поговорить с доктором Джексон! Это срочно!

- Рональд, Джон..., - доктор капризно поджала свои

полные губки.

Капитан стал медленно подниматься, но я, поняв, что

пора брать инициативу в свои руки, остановил его, направив в его сторону "стен", до сели скрывавшийся у меня за спиной. Капитан было потянулся за своим кольтом, но полковник остановил его.

- Вы забываете, где находитесь, майор! Опустите

оружие! - видя подхлестнутый алкоголем настрой капитана, я не стал спешить следовать его указаниям.

- Это вы полковник, по-моему, забываете, что мы

воюем с сильным и опасным врагом, и что это не увеселительная прогулка с девушками под луной! Так, что извольте дать мне спокойно поговорить с доктором Джексон... наедине!

- ... Извольте! ...Но не ждите от нас после этого хоть

какой-нибудь помощи!

- Вы и так её не оказываете...

Разлив по столу вино, докторша в сердцах поставила

свой бокал на стол, встала, и, встряхнув головой, злобно уставилась на меня. Я применительно улыбнулся ей. Глянув на наконец-то переставшего хвататься за пистолет капитана, я подмигнул ему, и, закинув за спину "стэн", молча вышел.

Спустя несколько секунд, к моему превеликому облегчению, из палатки выскользнула хрупкая фигурка докторши. Храня молчание, мы дошли до нашей палатки, я приоткрыл полог, пропуская доктора вперёд.

Михаил, сидя на кровати, настраивал окуляр снайперской винтовки, самой винтовки я нигде не видел, но не сомневался, что она у него была.

- А! Пришли! Я думал, они вас не отпустят!

- А они и не отпустили бы, если бы ваш друг, -

докторша одарила меня полным ненависти взглядом. - Не стал угрожать им своим страшным пистолетом.

- Это автомат...

- По мне пусть это будет хоть лопатой...

- Ладно! - аккуратно убрав в один из многочисленных

карманов рюкзака окуляр, Михаил поднялся с кровати. Достав из кармана сигареты, закурил.

- Мисс Джексон! Ваше командование удосужилось

сообщить вам цель вашей поездки?

- Это у вас командование, я работаю сама по себе!

Михаил отмахнулся рукой, показывая, что ему всё

равно. Затушив сигарету о подошву ботинка, он снова уселся на кровать.

- ...Тогда, многоуважаемая доктор Линда Джексон, я

объясню вам, зачем вы здесь... В своё время вы в паре с небезызвестным Алексом Шандлером работали над проектом "Святой" связанным с новейшими и сверхсекретными исследованиями в области генетики. - Я навострил уши. Я так до сих пор и не смог понять, зачем в сугубо армейской операции нам понадобился гражданский доктор, да ещё вдобавок и женщина. - В начале сорок второго Алекс Шандлер был арестован по обвинению в шпионаже в пользу фашистской Германии. Вы были отстранены от работы над проектом, сам проект заморожен, а вам предложили должность старшего лаборанта в одной из академий Техаса с условием, что вы не будете продолжать работу над проектом, на что вы естественно ответили отказом.

Михаил, чуть переведя дух, продолжил.

- Через год, предположительно в январе сорок

третьего фашисты организовывают лабораторию близ Берлина, связанную, как вы можете предположить, именно с исследованиями в области генетики и старшим проекта назначен не кто иной, как до боли знакомый вам профессор Шандлер, к тому благополучно сбежавший из застенков ЦРУ. Вместе с доктором Клаусом Метенгером они создают проект "Реаниматор", который был бы завершен уже к концу года, если бы не загадочная смерть Метенгера и ещё нескольких ведущих специалистов.

Я похолодел. В марте сорок третьего я был в Берлине. Совершенно невообразимыми путями меня доставили туда наши немецкие коллеги. Хотя... они не любили когда их так называли, точнее, будет назвать их немецкими евреями. Они организовали подпольную организацию, и для меня до сих пор остаётся загадкой, как моё руководство сумело выйти на них, если даже Гестапо и военная разведка не в силах была вычислить их хорошо законспирированные явки. Но не в этом дело. Моё задание заключалось в ликвидации нескольких руководителей штаба СС. Так мне сказали. Но сейчас, услышав произнесённые Михаилом фамилии, я ясно вспомнил те, что было написаны в вводном листе - и первой из них была фамилия Метенгер!

- ... На какое-то время мы потеряли их из вида, но в начале лета сорок третьего фамилия Шандлер снова попалась нам на глаза. Руководство Рейха, видя свои катастрофические поражения на фронте, вновь возобновили широкомасштабные исследования в этой области. Под личным покровительством Гимлера было создано сразу несколько независимых друг от друга лабораторий и смею вас заверить, они продвинулись намного дальше, чем даже вы в своё время! - достав из кармана уже виденные мной фотографии, Михаил передал их доктору Джексон.

- Эти мы нашли на захваченной нами лаборатории в

Норвегии близ Трондхейма, - я глянул на доктора, лицо её переменилось, куда-то исчезли заносчивость и презрение, уступив место тревоги и... интересу. Да, она была профессионалом... я видел это, за годы моей работы с самыми разными людьми я научился различать их по одним лишь глазам. Глаза доктора блестели! - Тут показана лишь малая толика того, что мы там увидели.

Полковник снова замолчал, достав сигарету, он медленно прикурил. Я явственно видел, как дрожат его губы. Выдохнув клуб дыма, он продолжил.

- То, что мы там увидели, до сих пор сниться мне в

кошмарах. Именно там я понял, что фашисты не люди, они хуже самых кровожадных зверей. То, что они творили с ними в этой лаборатории, не поддаётся никакому описанию... Скажу лишь одно - они ищут пути создания универсальных солдат, не чувствующих ни боли, ни жажды, ничего того, что присуще обычному человеку. Они хотят создать монстров, завоюющих для них весь мир! Мы сделали ошибку, мы уничтожили объект, не выяснив всё до конца.

- Там были химикаты?

- Да! - Михаил глянул доктору в глаза. - Смотрите!

Закатав рукав, он обнажил кисть. На ней вздувались громадные, кровоточащие язвы, оплетённые синеватыми дорожками капилляров. Я отвернулся, боясь, что меня сейчас вырвет.

- Я один из немногих, кто выжил. Язвы не доставляют

мне никакого беспокойства, скорее наоборот. Рука, как будто не принадлежит мне, она намного сильней левой и... я совершенно не ощущаю боли..., - достав из-за пояса нож, Михаил вонзил его в руку, спокойно провернул его туда сюда и, глянув на нас, вытащил. Я разинул от удивления рот, ни капли крови не вытекло из страшной раны, проделанной лезвием ножа. - Именно за этим вы нам и нужны, доктор, мы можем уничтожить объект, но мы не знаем, как уничтожить оставшиеся на нём реагенты!

- Полковник! - натянув на свою покалеченную руку

рукав, Михаил глянул в мою сторону. - Если эти исследования связаны с этой... э... генетикой, причём же тогда оккультизм и этот загадочный отряд 47-Т?

Михаил, взъерошил свою шевелюру, собираясь с

мыслями. Я чувствовал, что он и сам до конца не обладает всем необходимым, что б сложить головоломку, предложенную руководством по этому поводу.

- Мало кто знает, но именно Алекс Клоц,

командующий сейчас 47-Т был инициатором создания на территории России концлагерей, он был, как бы это назвать... негласным правителем этих фабрик смерти и страданий. По обрывочным и боюсь недостоверным сведениям, увлекаться оккультизмом он начал ещё задолго до войны, и даже собрал великолепную библиотеку, включившую в себя лучшие труды, когда-либо написанные в этой области за многие столетия существования культа поклонения дьяволу. Именно тогда его стали всерьёз интересовать вопросы дьяволопоклонничества, чёрных ритуалов и прочих вещей противоречивших богу и церкви. Он проводил много опытов, и концлагеря стали идеальным местом для их проведения. Точнее сказать не могу, но 47-Т были созданы лишь после того, как он добился каких-то серьёзных успехов на своём поприще. Сам Гимлер подписывал его прошение... Много раз мы пытались ликвидировать этого страшного человека, но каждый раз ему удавалось ускользнуть... Последний раз он попадал в поле нашего зрения пол года назад... И до недавнего времени мы не ведали, ни где он, ни чем занимается. Лишь после того, как союзники успешно начали операцию "Повелитель" по освобождению территории Нормандии мы снова вышли на его след. Вы майор читали те отрывочные документы, что попали к нам в руки. По приведенным там сведениям полковник Клоц, вместе с вверенным в его подчинение отрядом 47-Т направился в глубь территории Алжира... Именно там располагается крупнейшая лаборатория генетики, именно туда ведёт след неуловимого Шандлера и теперь туда же отправился Клоц... улавливаете?

Я кивнул, хотя, по правде сказать, рассказ Михаила лишь ещё более запутал моё понимание происходящего. Я ещё мог смириться с неведомой мне генетикой и оживлением посредством неё мёртвых, но оккультизм - это было что-то из области фантастики...

- ...Улавливаю... но, какая тогда наша задача? И

почему эту операцию не возьмёт на себя фельдмаршал Александер или штаб-группа Монтгомери, ведь именно они контролируют всю Северную Африку?

- Пока у нас одна задача, добраться до туда! А насчет

почему... командование и вся североафриканская группировка сейчас занята в боях за юг Италии...

Замолчав, Михаил, глянул на часы и устремил свой

взгляд на Линду, та стояла, чуть понурив голову, вся какая-то растерянная и подавленная. В тот момент мне стало даже жаль её. Её, не доктора, а женщину, втянутую в этот страшный водоворот войны...

- Ваши вещи остались у полковника, мисс Джексон? -

та кивнула. Михаил, нахмурившись, чуть слышно ругнулся.

- Вам придется сходить за ними, - я сделал шаг,

намереваясь идти вместе с ней, но Михаил жестом остановил меня. - Доктор, сходит одна, Пол, мне нужно, что б вы были здесь!

Как только Линда вышла из палатки, Михаил, быстро расстегнув карман рюкзака, извлёк из него знакомую мне уже карту.

- Смотрите! - я пододвинулся поближе, глядя, как

палец полковника блуждает по побережью Нормандии. - Мы сейчас здесь, в квадрате "Омаха", тут, - Его палец пополз на восток. - В так называемом районе "Гоулд" располагается пятидесятая пехотная Британских вооруженных сил. Здесь, - Палец ударил по синей глади близ побережья. - Стоит на рейде авианосец "Эдинбург" под командованием адмирала Черберра. Адмирала посвятили в курс дела, и я совершенно не понимаю, зачем нас высадили здесь! Возможно, Штаты и диктуют свои условия в этой операции, но этими своими условиями они реально ставят её под угрозу срыва.

- А, что нам даст адмирал? Максимум на что будет

способна его авиация, это доставить нас на двести - триста километров в глубь материка, и что дальше? Притом вы же не думаете всерьез, что доктор Джексон умеет прыгать с парашютом?

- Это и не потребуется... С борта "Эдинбурга" мы

вылетим обратно в Англию на нашу засекреченную базу в Портсмунде! - я удивлённо глянул на Михаила. Тот пояснил. - Мне кажется, Американцы хотят прибрать к своим рукам всё, что разработали немцы на этих секретных лабораториях и делиться с кем-либо они не намеренны! Я думаю, они передали нам лишь малую часть того, что выгребли из найденных сейфов Клоца.

- Тогда зачем им вообще понадобилось, что-то нам

передавать?

- По-видимому, они проверяли нашу реакцию, хотели

выяснить, что известно нам и мы купились! Я выяснил что они организовали свою тактическую группу и теперь лишь время решает, кто будет первым... Слава богу они не обладают тяжёлой авиацией в данном районе, поэтому вынуждены пока выжидать всеми возможными способами препятствуя нашему продвижению в том же направлении!

Михаил внезапно умолк. На улице послышались

громкие голоса. Я узнал голос Линды, второй принадлежал полковнику, они о чём-то ожесточённо спорили. Перед тем, как полог палатки распахнулся, я заметил, как рука Михаила, что-то быстро достала из рюкзака и спрятала за спину.

- ...Что это значит, полковник? Какого чёрта вы

посылаете доктора за оборудованием?

- Я обязан отчитываться перед вами? По-моему вы не

являетесь моим прямым начальником!

- Но вы сейчас на моей территории!

- Эта как вы её назвали - ваша территория

принадлежит Франции, - Михаил поднялся с кровати, и я с ужасом увидел, что его рука сжимает рукоять пистолета. Но, не собирался же он убивать полковника? Моя спина покрылась холодным потом.

- Может и Франции, но вы не сделаете по ней и шагу

без моего ведома!

Рука Михаила стремительно пошла вверх, пистолет

чуть слышно клацнул затвором, и я увидел, как полковник, ухватившись за горло, с расширившимися от ужаса глазами медленно оседает на пол. Линда в ужасе ухватилась за голову руками, и уже хотела завизжать, но Михаил молниеносным броском, преодолев разделявшее их расстояние, с силой зажал ей рот ладонью.

- Тихо! С полковником всё в порядке, это

сильнодействующие транквилизаторы, очнётся через несколько часов. Вы пришли вдвоем? Ну же! - Михаил с силой встряхнул сотрясающуюся в беззвучной истерике Линду. Та кивнула. - Отлично! Пол, уложите полковника на кровать и прикройте одеялом, что бы казалось, что он спит!

С трудом приподняв грузное тело, я доволок его до кровати. Откинув в сторону одеяло, я водрузил полковника на кровать, тот что-то неразборчиво промычал, но вскоре успокоился.

- Так, вы успокоились? Линда! - та снова кивнула. -

Михаил медленно отпустил руку. - Сидите здесь! Мы с Полом принесём ваши вещи! Поняли меня?

- Да...

Мы вышли на улицу, дойдя до штабной палатки

остановились. Я знаками показал Михаилу, что внутри могут находиться люди. Тот, кивнул мне, и, взяв на изготовку пистолет, молниеносно ворвался внутрь; мгновение спустя я услышал всё то же приглушенное клацание затвора и практически одновременно с ним падение нескольких тел. Выставив перед собой "стэн" я осторожно заглянул внутрь. Михаил, уже убрав пистолет, взваливал на себя внушительных размеров рюкзак, очевидно принадлежащий доктору. Вокруг стола в нелепых позах валялись два офицера: виденный мною ранее капитан и незнакомый малый в расстегнутом кителе с нашивками майора.

- Не светись на пороге, майор! - Михаил, вдруг замер,

словно прислушиваясь к чему-то, скинул, так и не оде-тый им рюкзак, и, бросив мне краткое - " помоги!", ки-нулся к одному из офицеров. Ухватив бездвижные тело, мы быстро перенесли его в дальний угол палатки, туда же перенесли и второе. Оглядевшись, Михаил, подошел к стоящим около входа ящикам, сорвал укрывающий их брезент и кинул его мне.

- Накрой их! - я быстро прикрыл лежащие друг на

друге тела, стараясь, что бы было похоже, будто под брезентом покоятся обыкновенные коробки...

Подхватив рюкзак доктора, мы вышли из палатки. Я глянул на часы, было без четверти два. Над лагерем всё так же царила тишина, лишь где-то в стороне, озаряя небо яркими вспышками, гремела канонада.

Остановившись перед нашей палаткой, Михаил, не став заходить внутрь, велел мне вывести докторшу и забрать наши вещи.

Когда я зашёл, Линда уже более или менее успокоившись, сидела поджав под себя ноги на кровати, полковник всё также бездвижно лежал укрытый одеялом.

- Ваши вещи с наружи, доктор. Выходите, там вас

ждёт Михаил, - не говоря ни слова, она вышла, я, скрипя зубами от натуги, взвалив наши с Михаилом вещи себе на плечи, вышел следом.

- Хорошо! - полковник глянул на часы. - У нас ещё

есть время, что бы убраться отсюда. Пол, отдайте доктору свой рюкзак.

Я передал ей, свой практически пустой рюкзак. В нём

лежали лишь запасные обоймы, пара гранат, да сложенный вчетверо мас-халат.

- Теперь, медленно, не отставая, двигайтесь за мной!

Это касается в первую очередь вас доктор Джексон! Ни звука, ни писка, ни чего, пока я не скажу, что это можно сделать... И никаких вопросов!

Взведя затворы "стэнов" мы двинулись к моему

превеликому удивлению на запад. Пройдя метров двести, мы, следую жестам полковника, присели, укрывшись за одной из многочисленных палаток. Вскоре мимо нас прошёл патруль. Дождавшись пока он скроется из вида, мы продолжили свой путь.

01:57 Нормандия командный пункт близ Сен-Ло 29 июля 1944

Без приключений покинув лагерь, мы вскоре

наткнулись на довольно внушительный автопарк, изредка освещаемый единственным прожектором, укреплённым на невысоком помосте, собранном из стоящих друг на друге ящиков. Прожектор, располагался на противоположной стороне автопарка; с интервалом примерно в одну минуту он на мгновение загорался, быстро пробегал лучом по стоящим борт о борт трехосным "Студебеккерам" и тут же гас. Видимо он питался от дизельного генератора, и американцы, экономя энергию, включали его лишь для собственного успокоения, а не для того, что бы действительно охранять автопарк. Укрывшись за какими-то бочками, от которых сильно разило мазутом, мы, побросали в кучу наши рюкзаки. Михаил, выглянув из-за бочек, указал мне на что-то рукой.

- Вон! - я проследил за пальцем Михаила. В этот

момент прожектор не работал и в редких вспышках канонады я с трудом разглядел, стоящий чуть поодаль от грузовиков джип. - Я забрал ключи! Тот капитан, в штабной палатке был, по-видимому, его адъютантом или помощником, а заодно и водителем!

- А вы уверенны, что это та машина?

- Ну, по крайней мере, других я не вижу. Оставайтесь

здесь, а я попробую увести её...

Оставив нас с доктором караулить рюкзаки, Михаил

скрылся в царящей вокруг темноте. Прошла минута, другая, но... ничего не происходило. И вдруг когда, наверное, прошло уже минут пятнадцать, громким скрежетом нарушая царящую вокруг тишину, затяжно заверещал стартёр. Я вскочил, но... меня снова встретила тишина. В автопарке послышались громкие оклики патрулей, прожектор, вспыхнув, заметался среди грузовиков, выискивая нарушителя. Я стиснул зубы, светящийся луч уже практически достиг того места, где стоял джип, когда стартёр в бесплодных попытках раскрутить мотор, снова огласил окрестности натяжным воем.

В луче прожектора заметались тени вооруженных автоматами рейнджеров. Когда они были уже, наверное, метрах в тридцати от того места, где стоял джип, как вдруг тот, взревев мотором, рванул в нашу сторону. Прожектор на миг осветил его, но тут же потерял, послышались выстрели, несколько пуль со свистом пронеслись у нас за головами. Доктор, громко ойкнув, рухнула на колени, пытаясь укрыться за бочками от пуль.

- Давай, давай скорее! - я быстро кинул наши вещи в

подкативший джип. Подхватив доктора под руку, я с силой толкнул её упирающееся тело в кабину. Вскочив следом, я дал короткую очередь в сторону преследовавших нас рейнджеров. Пули дробно прокатились по бортам грузовиков, на что рейнджеры ответили ураганным огнём из своих М-3 и "Томпсонов", со стороны прожектора послышался тяжелый рокот зенитного пулемёта "Браунинг", это было уже серьезно - попади он в машину, и мы тут же взлетели бы на воздух.

- Не стреляй! - спасаясь от пуль, Михаил выкрутил

руль, разворачивая джип в сторону лагеря. - Прорвёмся сквозь лагерь, они не будут стрелять по нам, боясь попасть в своих!

Ураганом пронёсшись сквозь стремительно

пробуждавшийся лагерь, мы понеслись, подпрыгивая на многочисленных кочках в сторону побережья. Я ежесекундно оборачивался, ожидая погони, но видно у американцев был лишь один джип, а преследовать нас на тяжелом грузовике было бы бесполезной задачей.

У мисс Джексон началась истерика, уткнувшись лицом в заднее сидение, она громко рыдала. Я попытался её успокоить, но, добился лишь того, что получил увесистую оплеуху.

Сплюнув, я перебрался на переднее сидение к

Михаилу. Из рулевой колонки торчал толстый жгут переплетённых между собой проводов, некоторые их них были оборванны и скученны между собой. Я тронул полковника за плечо, привлекая его внимание, но он лишь отмахнулся, продолжая вести машину. Теперь мне стала понятна причина, по которой он так долго заводил джип - ключи всё же были не от него.

Преодолев, должно быть километров двести, к утру мы выехали к военному лагерю. Длинная череда палаток, петляя неровной линией, тянулась между рваными дырами воронок. Кое-где виднелись ещё дымящиеся останки разнообразной бронетехники и орудий. Вырулив машину к ближайшей палатки, Михаил, не став глушить мотор, спрыгнул на землю.

- Сядь пока за руль! Я узнаю, где мы...

Проводив полковника взглядом, я перебрался за руль.

Линда сидела сзади насупившись, всю дорогу она, на все мои попытки заговорить с ней или успокоить, отвечала коротким - "отстаньте!".

Вот так, молча, мы просидели наверное минут

двадцать. Изредка мимо машины проходили группы военных, большей частью британской армии, потрепанные, некоторые в повязках. Я закурил.

Минут через десять наконец появился Михаил, в сопровождении нескольких солдат сержантского состава.

- Вылезайте! Парни помогут нам с вещами.

Я вылез, Линда продолжала сидеть, капризно поджав губки и сложив руки на груди. Солдаты с интересом разглядывали её, словно это была какая-нибудь диковинка.

- Мисс Джексон! - та, фыркнув, всё же соизволила

перевести свой взгляд из пустоты на Михаила. - Дальше мы не поедем, поэтому вам придётся вылезти...

Доктор, ещё раз фыркнула, но всё-таки, не торопясь,

дабы сохранить достоинство, сама открыв дверцу, покинула джип. Улыбнувшись, я обернулся к полковнику.

- Это пятидесятая? - тот отрицательно мотнул

головой.

- Нет, это третий десантный, но это даже к лучшему,

ими командует майор Стивенс, - фамилия была мне знакома, но я не мог припомнить откуда. - Я работал с ним несколько раз, так, что проблем на этот раз быть не должно.

Хотелось бы надеяться. Подождав, пока десантники

распределят между собой наши вещи, мы двинулись вслед за ними в глубь лагеря. Михаил, чуть наклонясь ко мне, тихо проговорил, стараясь, чтоб это не услышали десантники.

- Стивенс сейчас связывается с Черберром, но даже

если ему не удастся, майор обещал доставить нас к побережью, где нас переправят на "Эдинбург" патрульные катера, - Михаил довольно сильно ткнул меня в бок. - Не всё еще потерянно майор!

Потерянно? Я усмехнулся. Если бы он знал, что творилось в моей душе. Война, она словно библейское проклятие, преследовала меня, не давая обрести покой ни во сне, ни наяву Она терзала мою душу, всё чаще доводя меня до безумия. Сколько раз, просыпаясь в холодном поту, я вопрошал - "за что!", глядя вверх, туда, где по моему разумению должен быть бог. Я вопрошал, молил, требовал, но... ответом мне неизменно было молчание. Бог молчал, словно говоря, что так надо, так надо Пол, крепись, ибо ждёт тебя великая слава! А боль твоя, есть искупление грехов твоих...

Я, мотнув головой, сплюнул, отгоняя наваждение, преследовавшее меня неотступно, с того самого дня, как я решился покончить с этим занудой Моррисом.

План похитить что-нибудь из сокровищ, из найденной нами гробницы я вынашивал давно. Долго примерялся, прикидывал; лёжа по ночам, обдумывал каждую деталь. Я не хотел ни с кем делиться, мне казалось, что пора заканчивать с этими никому ненужными идеалами, я потратил на их поиски пол жизни и что имел взамен?

И надо было такому случиться, что именно в ту ночь, когда я решил притворить свой план в жизнь, меня застукали. Доктор Моррис - зануда и паникёр, я редко встречал таких людей, столь трепетно и фанатично относящихся к своему делу. И почему ему не спалось в ту ночь? Только я упаковал два мешка сокровищами, собранными нами за долгие месяцы кропотливого труда, как вдруг появился он. Он долго читал мне нотации, грозился немедленно сдать меня в полицию, говорил, что я позор и шаткое звено, имевшее наглость называть себя археологом...

Мне хватило лишь одного удара; сильного, отточенного, вместившего всю мою боль и обиду удара киркой. Его голова раскололась, словно гнилой орех, окропив древнюю гробницу свежей кровью. Это будет до конца дней преследовать меня в кошмарах. Всю ночь, позабыв о сокровищах, я тащил его обмякшее тело в пустыню. Теперь уже никто, даже я, не сможет указать точное место, где покоятся его останки. Я уничтожил все следы: аккуратно стёр кровь и мозги со стен гробницы, спрятал подальше кирку и... Всё оказалось напрасным. Таможня, паршивая египетская таможня, обнаружила сокровища, запрятанные мною в ящики с дешёвыми сувенирами. Всё было напрасно...

И вот теперь я сполна расплачиваюсь за ошибки прошлого. Спросите меня, что было бы, если всё вернуть? Я часто задавал себе этот вопрос. Наверное, всё было бы точно также. Это судьба и от неё не уйдёшь!

- Пол! - я встряхнул головой, отгоняя навязчивые

воспоминания. - Пол! Это майор Стивенс.

Передо мной стоял рослый малый с взъерошенной копной русых волос. Его толстые губы расплылись в приветливой улыбке. Точно! Я вспомнил его. Навряд ли он помнил меня, но я ни когда не смогу забыть эти толстые губы и похожий на клюв орла нос. Этот парень участвовал в сорок втором в самоубийственном прорыве британской эскадры на Мальту... От торпедного удара U-73 погиб авианосец "Игл", от ударов с воздуха "Форсайт " и "Индомитебл", не прошло и часа как на дно пошел "Каир", спустя сутки мы потеряли "Манчестер"; конвой, ведущий транспорты на Мальту был обескровлен. Я с десантной группой под командованием лейтенанта Стивнса, наверно были единственными, кто добрался до Ла-Валетты - цели нашего рейда. У них было своё задание у меня своё, но я запомнил этого человека...

Сколько времени прошло, и вот сейчас он стоял передо мной и улыбался, всё той же беззаботной улыбкой.

- Пол!

Я крепко пожал руку майору. Тот, чуть скривив

губы, приветливо хлопнул меня по плечу.

- Мы раньше не встречались, майор?

- Думаю нет... - Стивенс, добродушно пожал плечами,

мол, нет, так нет. Мне нравились такие люди - прямые, добродушные и в тоже время храбрые и целеустремлённые, именно такие выигрывают войны и вписывают свои имена в великую книгу под названием жизнь. Дай бог судьба сведёт меня ещё раз с ним, когда закончится эта война и тогда я уже хлопну его по плечу и спрошу не видел ли я его в сорок втором на борту "Лидса"... Но не сейчас...

- Проходите, господа! - Стивенс указал рукой на

стоящую невдалеке палатку, рядом с ней на флагштоке развивался британский флаг, чуть ниже потрёпанный в многочисленных сражениях, флаг третьей десантной.

Пропустив вперёд себя десантников и наконец-то чуть

повеселевшую, но продолжавшую хранить обиженное молчание, доктора Джексон, мы вошли в палатку. Внутри было полно всякой аппаратуры: армейские коротковолновые передатчики, портативные рации, аппарат кодировки и раскодировки сообщений, и даже огромный блок управления радара противовоздушной обороны. Я едва сдержался, что б не присвистнуть от удивления. Практически подле каждого аппарата сидел дежурный офицер, при нашем появлении они дружно повернули в нашу сторону лица, с интересом разглядывая незнакомых людей в чёрной форме лишённой знаков различия вдобавок ещё и обвешанных с ног до головы новейшим оружием и амуницией. Хотя... Осторожно скосив глаза на мисс Джексон, я увидел, как та буквально светится, польщённая всеобщим вниманием. Не удержавшись, я хмыкнул. Михаил, также чуть заметно улыбнулся, глядя на старания докторши. Та, одарив нас презрительным взглядом, поджав губы, уселась на один из многочисленных ящиков из под аппаратуры, аккуратно сложенных подле одной из стен палатки.

- Майор! - я встрепенулся, но оказалось, что

поднявшийся со своего места лейтенант, обращается к Стивенсу. - " Эдинбург" дал добро, но выслать катер пока не может, все задействованы на поиске мин!

Стивенс, чуть помрачнев, козырнул лейтенанту. Чуть слышно, скорее для себя, чем для нас, он пробормотал нечто похожее на - "разберёмся"; и махнув десантникам, сложивших наши вещи в углу, показывая, что те могут быть свободны, обернулся к нам.

- Если хотите, господа, можете дождаться завтрака, но

если вы спешите, можем отправиться прямо сейчас, - Михаил кивнул, показывая, что мы хотели бы отправиться незамедлительно. - Тогда... Джонс!

Один из лейтенантов, сидящих за консолью

радиопередатчика, сняв с кучерявой головы массивные наушники развернулся к Стивенсу.

- Джонс, свяжись с автопарком; пусть вышлют машину

к штабу и... радируй в сто первую противолодочную, что я скоро подъеду, пусть подготовят катер! - лейтенант, козырнув, одел наушники и стал быстро перетыкать коммутационные штырьки на своёй мигающей огоньками консоли.

Стивенс, подмигнув Михаилу, отвёл того в сторону.

Они недолго о чём-то пошептались, изредка кидая едва заметные взгляды в сторону сидящей на ящиках Линды, затем снова подошли ко мне.

- Пойдём майор покурим...

Мы вышли из палатки. Закурили. Стивенс, как-то хитро

глянул на меня и спросил в лоб.

- Помните Мальту?

- Да, майор...

- Так какого чёрта!? - Стивенс со всего маха саданул

меня рукой по плечу. - Какого чёрта я спрашиваю вы молчите, не думаю, что такое возможно забыть!

- Да... - достав сигарету, я закурил. - Такое

невозможно забыть...

- Сэр! - из палатки высунулась кучерявая голова

радиста. - Транспорт сейчас будет!

Стивенс кивнул, сделал глубокую затяжку и снова

хлопнул меня по плечу.

- Ну! Готов слушать ваши оправдания, майор!

Что я мог ему ответить? Что я секретный агент, которому по долгу службы не положено узнавать врагов, друзей, близки, всех тех, кто дорог или наоборот отталкивающе неприятен ему. Что я узнал его, но...

- Извините майор... - я попытался выдавить из себя

нечто правдоподобное, но лишь досадливо опустил глаза. - Наверное что-то с памятью...

До этого хранивший молчание, задумчиво покуривавший Михаил неожиданно пришёл мне на помощь.

- Майора недавно контузило... - Стивенс в искреннем

разочаровании и тревоге наморщил лоб. Как-то внимательно глянул на меня, словно хотел заглянуть ко мне в душу. Я едва поборол желание броситься, и по дружески сильно обнять его - простого, честного и отзывчивого парня, коих так мало осталось на земле нашей.

За моей спиной послышался натяжный вой двигателя, хруст гравия под мощными шинами, нос защекотало от тёрпкого запахи дизельного выхлопа.

- ...Э... ваш транспорт... - обернувшись, я увидел

остановившийся в десятке метров от нас потрёпанный осколками "Студебеккер" .

- Эй! - Стивенс сложив ладони у рта, крикнул,

подзывая проходящий метрах в пятидесяти от нас патруль. - Эй! Давай сюда, парни!

- Не стоит Дейв, мы управимся... - Стивенс лишь

отмахнулся, отметая всякие возражения Михаила.

Подошедший патруль, следуя указаниям майора,

проворно вытащил из связной палатки наши рюкзаки и осторожно, словно в них находился хрусталь, уложил их в кузов грузовика. Я дернулся, собираясь позвать докторшу, но та сама, видимо осведомлённая патрулём, показалась из-за брезентового полога.

- Ну что, парни... - лицо Стивенса озарила широкая

улыбка. - Дай бог, остаться целыми и... свидеться ещё!

Он крепко пожал нам руки, глянул на застывшую в

нерешительности Линду, стремительно подошел к ней и, сделав галантное па рукой, поцеловал её в щёку. Со стороны патруля послышался одобрительный свист. Линда, неожиданно покраснела, толи от смущения, толи от гордости, опустила глаза, зашевелила губами, собираясь, что-то произнести, но Стивенс уже отвернулся от неё, быстрой походкой он шел прочь, на ходу раздавая приказания солдатам.

...Мотор грузовика взревел, машина дернулась и

несколько раз громко заскрежетав шестернями коробки передач, неторопливо поехала, старательно объезжая многочисленные воронки и колдобины. Но, несмотря на все старания водителя, мы едва могли удержаться на узеньких лавках закреплённых вдоль каждого из бортов; мы хватались за них руками, изо всех сил упирались ногами в пол, но без толку - грузовик наезжал на очередную кочку и мы подскакивали, что бы через секунду в самых нелепых позах рухнуть обратно. Михаил матерился, Линда по началу лишь злобно шипя, вскоре присоединилась к полковнику, ни в чём не уступая ему в многословии, лишь я переносил тяготы поездки более или менее спокойно. Стивенс, несмотря на все уговоры полковника, всё же отрядил с нами двух своих солдат. Один ехал с нами в кузове, второй в кабине.

Примерно через пол часа грузовик стал потихоньку сбавлять скорость, старые тормоза противно заскрежетали и, сильно качнувшись вперёд, тяжелая машина встала.

- Приехали, сер! - перехватив рукой автомат, солдат

перепрыгнул через борт, и, громко щелкнув скобами, открыл его.

Повинуясь кивку Михаила, я спрыгнул вниз, принял у

него рюкзаки и, подав руку, помог спуститься докторше. Та выглядела совершенно уставшей, поездка более похожая на скачку на диком носороге, превратила её хрупкое тельце в комок ноющих мышц и хрустящих от усталости костей...

Подхватив свой рюкзак, я нагнулся за рюкзаком Линды, но солдат, ехавший в кабине, окриком велел нам немного подождать, залихватски перебросив за спину автомат, он направился к видневшейся невдалеке полуразрушенной пристани. По всей видимости ранее она использовалась местными рыбаками, вокруг неё в изобилии валялись порванные сети, обломки вёсел и шлюпок; несколько десятков разрушенных взрывами хижин чуть западнее пристани подтвердили моё предположение. У непострадавшей от бомбардировок част пристани, покачивались на волнах два патрульных катера "Фэрмайл" с британскими флагами на фок-мачтах. При приближении солдата, с одного из катеров соскочил человек в бушлате, высоких ботинках и... снайперской винтовкой в руках. Быстро переговорив с нашим провожатым, он махнул нам рукой, показывая, что бы мы подошли. Подхватив рюкзаки, мы, в сопровождении второго солдата (он услужливо помог мне нести рюкзак Линды) подошли к катерам.

- Капитал Уолден! - человек в бушлате козырнул нам,

и мельком скользнув взглядом по Линде, добавил. - Нам надо как можно быстрее убраться отсюда! Скоро прилив, а тут...

Он красноречиво махнул рукой вдоль берега.

- До черта мин, сер! Единственное, что спасает -

винтовка, лупим издалека по ним... Можно, конечно с орудий, но боеприпасы на исходе... пятые сутки уже ходим!

Михаил понимающе кивнул, глянул на часы и, обведя взглядом морскую гладь, глянул на капитана.

- Разве " Эдинбург" не на рейде ?

- Был с утра... сейчас он чуть восточнее... Во-о-о-н! -

проследив за его рукой, я разглядел практически на линии горизонта громаду авианосца. - Часа три-четыре назад пилоты патрулирующие квадрат обнаружили след от двух субмарин... Эти сволочи показались и тут же растворились, словно призраки черт бы их побрал!

- Сонары!

- Да не черта они не помогают, уже каждый сантиметр

прощупали! Ничего! Вот и отвели от греха подальше всю флотилию...

- А какая разница, капитан, что тут, что там, один

хрен пальнут...

Капитан одарил Михаила, чуть горделивым взглядом, словно подчёркивая разницу между нами - сухопутными дилетантами и им - матёрым морским волком.

- ... Там глубина, а тут всего метров двадцать -

пятнадцать, субмарины ползают по дну, а мы даже глубинными не можем вдарить по человечески - сами ко дну пойдём!

- А...

- Так-то... - капитан глянул на часы. - Давайте

господа, грузитесь... пора!

Пожав на прощание руки сопровождавших нас

солдатам, мы взвалили на спины рюкзаки и, пройдя по шаткому мостику, вступили на борт противолодочного катера. Капитан, протиснувшись между нами и стеной рубки, что-то шепнул на ухо Михаилу и скрылся внутри рубки управления. Я, поудобнее перехватил лямки тяжелого рюкзака и, сделав несколько шагов в сторону полковника, поинтересовался, что сказал ему капитан. Тот, вместо ответа, буркнул, что-то неразборчивое и двинулся к корме.

...Катера, разрезая волны острыми носами, практически борт о борт, стремительно неслись к громаде стоящего на рейде авианосца. Мы - я, Михаил и Линда расположились на корме, на широких лавках, подле бомбометательных машин. Налетавший ветер яростно трепал наши волосы.

Вся поездка заняла не более получаса, и вскоре мы уже заходили по плавной дуге к спущенному с авианосца подъемнику. Катер плавно сбавил ход, уткнулся бортом в металлический, огороженный сеткой подъемник и, не став глушить двигатели замер в ожидании.

- Прибыли парни! - капитан, выйдя из рубки, махнул

нам рукой, показывая на подъемник. - Перелезайте быстрее, со штаба сообщили, что летчики снова видели субмарины!

Не став злоупотреблять гостеприимством капитана,

мы подхватили рюкзаки и при помощи матросов перебрались вместе с ними в кабину подъёмника. Линда долго упиралась, не желая перепрыгивать через разделявшую катер и подъемник полоску воды, кричала, что бы её положили трап, но при помощи двух матросов и нас с Михаилов, все же удалось, не без применения силы втолкнуть её в подъемник.

Капитан, стоя на своей рубке, весело гоготнул, махнул нам рукой на прощание и скомандовал отчаливать. Взревев моторами, катер стремительно отчалил, обдал нас фонтаном брызг, несколько раз крякнул на прощание ревуном и, присоединившись ко второму катеру, понесся обратно к берегу, оставляя нас в одиночестве.

Подъемник, дернувшись, медленно пополз вверх.

Линда устало прислонилась к сетке, Михаил закурил, немного помяв пачку, протянул мне...

- Как оно?

Я кивнул, показывая, что всё в порядке. Достал

сигарету, порывшись в кармане, вытащил спички, прикурил. Протянул пачку обратно.

Наверху, на палубе слышался рев самолетных моторов. Подъемник, мягко ткнувшись в отбойник, остановился напротив палубы, несколько матросов облаченных в серые промасленные робы перекинули нам металлический трап. Мы подхватили рюкзаки и, пропустив Линду вперед, сошли на палубу. Один из матросов сложил ладони рупором и, пытаясь перекричать царивший на палубе шум крикнул в сторону стоящих в группе офицеров. С третьей попытки ему удалось это. Один из офицеров, с нашивками капитана третьего ранга, обернулся, обвел нас троих взглядом и быстрым шагом, придерживая на ветру фуражку направился к нам.

- Капитан третьего ранга Мотинмер! А вы, наверное,

полковник Савинов!? - Михаил кивнул. - Пойдемте, Стивенс радировал мне о вас... ваш транспорт готов.

Капитан махнул рукой в сторону стоящих под

брезентовыми чехлами самолетов.

- Я сейчас свяжусь с адмиралом, а вы пока идите туда,

техники сейчас прибудут! - козырнув, капитан все тем же быстрым шагом направился к центральной рубке управления, вздымающейся по правому борту авианосца.

Проводив его взглядом, мы двинулись к указанным нам самолетам.

- Эй... полковник... или вы майор! - мы обернулись,

Линда осталась стоять на месте, в гневе закусила нижнею губу, выражение её лица красноречиво говорило, что сейчас будет скандал. - Сколько мы будем прыгать туда сюда, я вам не раб, что бы беспрекословно таскаться за вами... Я ни куда не полечу отсюда! Ясно!

Михаил насупился, сплюнул сквозь зубы и зло глянул

на раскрасневшуюся от гнева докторшу.

- Не полетишь... насильно запихну, ясно! Помнишь

полковника? Усыплю и кину в кабину, как мешок с отрубями!

- А... - Линда запнулась на полуслове. Тон Михаила не

принимал возражений.

- Чего застыла, живо вперёд!

Докторша все же нашла в себе силы фыркнуть, и

обиженно глядя прямо перед собой, быстро пошла в сторону самолетом. Мы переглянулись с Михаилом и двинулись следом.

При нашем приближении к самолетам быстро подбежала группа механиков в промасленных робах и стала энергично сдергивать чехлы, обнажая хищные очертания палубных "Тайфунов" Мк-1В .

- Но... - скинув рюкзак на палубу, я повернулся к

подошедшему сзади полковнику. - Они же одноместные! Как же они доставят нас?

Михаил лишь пожал плечами.

- Придется потесниться!

- Что значит потесниться?! - лицо докторши снова

налилось кровью, уперев руки в бока, она была похожа на разбушевавшуюся валькирию.

- Значит, придется лететь лежа... позади пилота... в

техническом отделении... Ясно?

Я видел, что еще мгновение и Линда взорвется, но, она, видимо решив, что это будет лишь бесполезной тратой сил, кое-как сумела взять себя в руки, поджала нижнюю губу и зло прошипела.

- Вы еще ответите за это!

- Всегда рад! - Михаил беззаботно улыбнулся ей,

козырнул, залихватски щелкнув каблуками и четко - по- армейски, развернувшись на каблуках, подошел к суетящимся подле самолетом техникам, закурил, о чем-то поинтересовался у них.

- Тридцать пятый, одиннадцатый, восьмой! Отменить

взлёт! - я глянул на борта самолетом подготовляемых техниками к полету, на их бортах значились именно те цифры, что объявили по громкой связи.

Техники замерли. Михаил отбросил в сторону сигарету

и как-то занервничав, вдруг ухватил одного из техников за рукав, притянул к себе и заорал тому в лицо.

- Какого чёрта?

Техник с силой дернулся, пытаясь высвободиться,

Михаил со злобой глянул на него и, промычав что-то нечленораздельное ему в лицо, медленно разжал кулаки.

- Эй, полковник, какого черта вы вытворяете? - я

обернулся. От рубки управления быстрым шагом приближались двое - знакомый нам уже капитан и седовласый джентльмен с нашивками адмирала. Именно он выказал недовольство действиям Михаила.

Подойдя к нам, он вскользь глянул на меня и Линду, коротко козырнув, представился.

- Адмирал Черберр!

- Почему отменили взлет?

- Полковник... не горячись! Или тебя надо

успокаивать словно маленького ребенка?

Несколько секунд помолчав, словно давая Михаилу переварить сказанное, адмирал продолжил.

- Только что радары засекли эскадрилью Ме-109

вылетевших с авиабазы под Гавром, сам

понимаешь... - адмирал снова умолк.

- Обойдем кругом!

- Ты хочешь рисковать, зная какая цена у этой

операции и что ставиться на карту?!

- Вот поэтому и хочу!

- Хотеть будешь в другом месте сынок...

- Я... настаиваю! - в тоне Михаила появились

железные нотки. Адмирал кат-то странно глянул на него, чуть наморщил лоб, и отрешено махнув рукой, сплюнул себе под ноги.

- А... Черт с тобой! Ты всегда был упрямым словно

баран! Эй... Давайте готовьте...

Техники снова засуетились.

- Смотри, когда-нибудь доиграешься кочевник!

Кочевник? Я удивленно наморщил лоб. Интересно, почему адмирал назвал Михаила кочевником? Меня раздирало любопытство, но спрашивать я естественно ничего не стал, оставляя это на потом.

Адмирал чуть постоял молча, потом вдруг стремительно развернулся и, более не обронив ни слова пошел прочь.

Михаил со злым выражением на лице глядел ему в след.

- Старый болван...

- Знаешь его?

- Приходилось пару раз...

Через пол часа самолеты, в ожидании приказа стояли на взлетной полосе. Мы, каждый в своем самолете, лежали позади пилотов в тесном пространстве фюзеляжа, подпираемые со всех сторон острыми краями балок поперечной устойчивости.

Чуть шевельнувшись устраиваясь поудобнее, я с досадой подумал о том, что не сунул свой пистолет в рюкзак. Теперь же его твердая, холодная рукоять с силой давила мне прямо в грудь. Над палубой пронеслась какая-то команда, едва различимая за шумом входящих в рабочий режим двигателей.

Пилот обернулся, сложив ладони рупором, прокричал мне.

- Взлетаем!

Самолет дернулся, двигатель взревел, я почувствовал,

как ускорение наваливается на мои плечи тяжелым грузом, и через мгновение я каким-то шестым чувством почувствовал, что мы уже в воздухе...

11:57спец. авиабаза в Портсмунде 29 июля 1944 года.

Нас уже встречали. Как только самолёты замерли, подрулив практически вплотную к длинному, приземистому зданию с эмблемой британских ВВС на одной из стен, из-за его угла стремительно выскочили несколько машин. В утренней полутьме я не разглядел их марки, но когда они подъехали поближе, я признал в их чуть приплюснутых кузовах трофейные "Мерседесы". С визгом затормозив невдалеке от самолётом, они замерли, не выключая моторов. Дверца одной из машин открылась, выпуская до боли знакомый силуэт - это был полковник собственной персоной. Его лицо, поддернутое сетью глубоких морщин, выражало всё, что он хотел нам сказать; молча подойдя к выпрыгнувшему из кабины Михаилу, он, не пожав протянутой руки, подхватил русского под локоть и, отведя в сторону, в пол голоса стал что-то тому выговаривать. Судя по выражению лица Михаила, говорил полковник отнюдь не лестные вещи.

Я закурил. Доктор стояла позади меня, изредка кашляя. Видимо ночные приключения и морская прогулка пагубно сказывались на ее здоровье.

Я успел докурить, прежде чем, закончив читать нотацию Михаилу, полковник обратил свой взгляд на меня. Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза; я ожидал, что он подзовёт меня, но он лишь досадливо взмахнул рукой и, запахнув плащ, сел обратно в машину. Через мгновение "Мерседесы", взревев моторами, понеслись прочь.

Мы остались одни. Михаил, прикурив сигарету, натянуто улыбнулся, подошел ко мне.

- Старый маразматик! - в этом я не мог с ним не

согласиться. - ...Орёт, что это мы профукали всю операцию...

- А как же американцы?

- Даже слышать не хочет... Видите ли генерал Райдл

заверяет, генерал Райдл удивлён, возмущён и требует объяснений...

Я улыбнулся. Знакомая история, когда всё идёт по маслу мы герои, когда, что-то не так на нас тут же списывают всех собак.

- И что делать? Будем ждать?

- Нет... - Михаил, выпустив несколько колец дыма,

щелчком выкинул сигарету, метя в стену ангара. - Старик хоть и орёт, но всегда имеет своё мнение. Самолёт будет через пол часа, они выделили нам один из Королевских транспортников из 237 бригады - доставит до самого Алжира, но...

- Придётся прыгать с парашютом! - докончил я за

него. Михаил, грустно улыбнувшись, искоса глянул на стоявшую позади меня Линду.

- И почему они не нашли мужика, что у них в штатах

одни бабы? - я лишь пожал плечами на это...

Спустя пол часа, прошедшего для нас в томительном

ожидании и выслушивание очередных глупостей докторши, в небе раздался стремительно приближавшийся гул. Спустя пару минут, на бетон аэродрома, под охраной четырёх остроносых истребителей, опустился похожий на бочонок транспортный самолет Королевских ВВС "Албемарл" МК-4. В отличие от своих собратьев, имевших яркие белые полосы на крыльях и фюзеляже, он был выкрашен в однотонный серый цвет и не имел никаких знаков принадлежности к той или иной державе. Не став выруливать к нам, он остановился в конце взлётной полосы; сбежавшиеся техники тут же облепили его со всех сторон, готовя к предстоящему старту. Не говоря ни слова Михаил, взвалив на плечи рюкзак, двинулся в сторону самолёта. Линда, сверкнув в мою сторону глазами, попыталась приподнять свой рюкзак - это ей удалось, но лишь на несколько секунд, сделав шаг она с тяжёлым вздохом, выпустила лямки.

- Ну, помогите же, или будете стоять как истукан,

глядя, как слабая женщина ломает себе руки...

Порядком устав от её постоянного недовольства всем и всеми, я решил съязвить.

- Ну что вы мисс Джексон... я бы конечно с

удовольствием посмотрел на это, но боюсь, ваши руки ещё нам понадобятся...

Увидев как лицо Линды, медленно приобретает

бардовый оттенок, я, быстро подхватив рюкзак, устремился вслед за полковником.

- Хамло!

Боясь обернуться, я прибавил шагу, в таком состоянии докторша запросто могла отвесить мне пощёчину или даже наградить довольно сильным пинком. С мыслями об этом, я ещё больше ускорился, и тут вдруг до меня дошло, что нам придётся лететь с ней в одном самолёте, я мысленно раскаялся и даже готов был попросить прощение, но... было уже поздно, я слышал, как стучат по бетону подошвы её ботинок, постепенно нагоняя меня...

12:47 борт воздушного транспорта "Албемарл" 29 июля 1944 г.

Мерный гул мощных моторов за бортом усыплял. Уже пол часа, как мы, преодолев воды Ла-Манша, летели над изрытой траншеями и воронками Нормандией. Прикрыв рот ладонью, я зевнул, усталость, накопившаяся за последние дни неуклонно давила на меня, заставляя прикрыть глаза, откинуть голову на спинку сидения и уснуть. Я глянул на часы, в воздухе мы пробудем ещё как минимум три-четыре часа - затем посадка в Бизерте, дозаправка и не секунды не задерживаясь снова на взлёт у меня ещё было время вздремнуть...

- Готовность десять минут! - исковерканный

громкоговорителями голос пилота заставил меня буквально подскочить в кресле. Судорожно ухватившись за рукоять "стэна" я, щуря с просоня глаза, огляделся.

Кресла Линды и Михаила были пусты, сумки

стоявшие раньше подле них также отсутствовали. В недоумении я перевёл свой взгляд на кабину пилота - но там кроме экипажа никого больше не было. Поднявшись с кресла, я с треском размял затекшие кости, подошел к двери в грузовой отсек, открыл её. Грузовой отсек был сплошь заставлен деревянными ящиками и пухлыми брезентовыми тюками; закреплённый мощными цепями у одной из стен мерно покачиваясь взад вперед армейский джип. Пройдясь взглядом по грузовому отсеку, я, наконец, увидел их. Михаил, что-то в пол голоса объяснял Линде, одновременно прилаживая к её спине ранец парашюта.

Судя по резким движениям рук, Михаил спешил. Интересно, почему он не разбудил меня, если бы не пилот объявивший готовность, я так бы и дремал, убаюканный мерным гулом двигателей.

- Полковник! - я крикнул, что есть мочи, мне было

интересно увидеть реакцию Михаила.

- А... - он не вздрогнул, не переменился в лице, даже

не прекратил прилаживать на Линду парашют, но всё же я почувствовал его недовольство, разочарование - но почему, почему он хотел оставить меня? Я, сделав несколько шагов, приблизился к ним. - ...Майор, берите парашют... я не стал вас будить, хотел сначала проинструктировать доктора...

Я кивнул, принимая его оправдание, но лишь внешне,

внутри я лишь скептически ухмыльнулся.

Я сходил за своим рюкзаком оставленным возле

кресла, вернулся в грузовой отсек, и, кинув рюкзак на пол, снял со стены парашютный ранец. Быстро одел его проверил все ли закреплено, подергал кольцо, пошевелил крепёж; убедившись, что все более или менее в порядке я поднял с поля рюкзак и продев в лямки руки, водрузил его себе на грудь.

- Возьмите рюкзак доктора, Майор! Я все не потяну!

- Может, рюкзаки пустим ещё одним парашютом?

- Нет! Не стоит рисковать! Они же неуправляемые и

черт его знает, куда отнесёт их ветер!

- Ладно! - подняв с пола увесистый рюкзак Линды, я

кряхтя, водрузил его поверх своего...

Усиленный громкоговорителями голос пилота произнес.

- Готовность к прыжку минута! Через двадцать секунд

открою запасной люк, готовьтесь господа!

- Давайте, давайте! - Михаил торопливо водрузил на

себя рюкзак и ухватив Линду за руку, потянул её за собой в хвост самолета - там располагался запасной люк, метра полтора на два в поперечнике: иногда он использовался для сброса небольшого груза, иногда для сброса бомб, но чаще всего его использовали для выброски парашютистов.

- Готовсь!

Люк, поскрипывая гидравликой, плавно пошел вверх.

Сквозь образовавшуюся щель с ревом ворвался сильный поток холодного воздуха, вой моторов стал заметно ощутимей, теперь даже нагнувшись вплотную к уху собеседника, невозможно было докричаться до него.

Красная лампа под потолком тревожно заморгала, показывая разгермитизацию салона, несколько раз, перекрывая шум воздушного потока, рявкнул ревун отсчитывая последние мгновения перед сбросом.

- Пошли! - Михаил, скрестив на секунду руки, указал

сначала на меня, затем на зияющий в полу прямоугольник.

Повинуясь жесту полковника, я прыгнул...

23:58 Алжир. Нагорье Ахаггар 29 июля 1944 г.

Нескончаемое падение...

Иногда я задирал голову, стараясь разглядеть там, в

холодной черноте неба купала парашютов полковника и докторши. Но тщетно. Гул самолета практически стих. Я парил в полной темноте, где-то между землёй и небом, изредка натягивая то одну, то другую стропу, стараясь, чтобы налетавшие ежесекундно порывы ветра сильно не сносили меня в сторону.

Не знаю, на какой высоте летел самолет, но спускался я достаточно долго, по моим прикидкам минут шесть - семь. Я даже как-то расслабился, и это чуть не стоило мне дорогого.

Секунду назад внизу была темная пустота, и вдруг я с ужасом увидел стремительно приближавшуюся землю. Кое-как сумев сгруппироваться я почувствовал сильный удар, меня перевернуло и... на несколько секунд я потерял сознание.

Очнулся я от сильной боли. Ноги словно окатили кипятком; откинув в сторону стропы парашюта, я приподнялся, ощупал ступни, щиколотки, колени - везде болело, но, слава богу, перелома не было. Опершись на руки, я попытался встать - не получилось, морщась от боли, я попробовал снова, на этот раз более результативно. Перекинув рюкзак с груди на спину, я огляделся. Со всех сторон меня окружала кромешная тьма, ни единого шороха, ни звука. Где, и в какой стороне приземлились мои спутники - было загадкой. И приземлились ли они вообще...

Единственное решение это следовать по ходу движения самолета. Сориентировавшись по полярной звезде, я медленно, все еще изредка морщась от боли, побрёл на юг...

- ...Майор...Полковник! Пол!

Я чертыхнулся, прибавил шагу, и вскоре, в буквальном

смысле слова, наткнулся на блуждавшую впотьмах докторшу. Парашют, бесформенной тряпкой волочился за ней попятам, мешая идти.

При виде меня, она испуганно завизжала, но я быстро притянув её к себе, зажал ей рот и прошептал на ухо, что это я. Она всхлипнула.

- Целы? Ни чего не ушибли при приземлении?

- ...А...а...а - самообладание покинуло Линду. Она

дернулась, пытаясь высвободиться и в то же время, замахнулась рукой, следуя непреодолимому желанию садануть меня по лицу. Это ей практически удалось, но я сумел таки в последний момент увернуться - удар пришелся мне в область макушки.

- С ума спятили? А?

- Сволочи! Вы еще ответите...

Из-за моей спины послышался хриплый бас.

- Ответим, ответим...

Вздрогнув от неожиданности, я по инерции потянулся

к "стэну", но тут же остановил руку. Это был Михаил.

Он подошел к нам вплотную. Усмехнулся.

- Рюкзак не потерял?

- Нет, - ослабив хватку, я отпустил Линду, и тут же

ретировался, опасаясь ещё одного удара. Но она лишь всхлипнула и медленно осела на землю.

- Да... - со звоном выдернув из ножен нож, полковник

сноровисто обрезал лямки парашюта, не став утруждать себя долгим расстегиванием замков. - Поднимайтесь док, после ваших столь эмоциональных поисков, нам нужно как можно быстрее убраться отсюда...

Вдвоем подхватив Линду под руки, мы подняли её. Она что-то тихо прошипела себе под нос и медленно поплелась за нами...

По моим подсчетам, мы прошли уже, наверное, километров десять. За это время полковник лишь раз останавливался, доставал из рюкзака карту, и, подсветив себе маленьким фонариком, недолго изучал её. После чего мы чуть изменили направление нашего пути, если раньше мы двигались строго на юг, то теперь наш путь лежал на юго-восток.

Отмахав еще несколько километров Михаил остановился, присев на корточки, снова извлёк из бокового кармана рюкзака карту, разложил её прямо на земле и, прикрыв ладонью фонарик стал внимательно водить по ней пальцем, изредка поглядывая на компас и что-то бормоча себе под нос. Я тихонько, стараясь ему не мешать, присел рядом. Линда осталась стоять. Что-то пробормотав себе под нос, Михаил, отстранясь от карты, глянул на компас, закреплённый на его правом запястье. Снова что-то пробормотав, он выключив фонарик, убрал карту в рюкзак.

- Надо сворачивать... мы дали лишку...

- Прошли объект?

- Нет... - Михаил, ещё раз глянув на компас,

подхватил рюкзак и уверенной походкой направился назад, но, чуть смещаясь на восток от того пути, которым мы пришли сюда.

Мы прошли уже наверное километров восемь, когда Михаил снова остановился. Линда обессилено кинула свой (мой) рюкзак на землю, и с недвусмысленным вздохом уселась на него. Я лишь грустно вздохнул, не став пугать её тем, что лежащие в рюкзаке гранаты могут рвануть, или...

Полковник извлек из кармана куртки оптически прицел от винтовки, уже виденный мною раньше, щелкнув крышечкой, открыл объектив и, оглядев сквозь него окружавший наш ландшафт, передал его мне. Озадаченный, тем, что же можно разглядеть сквозь него ночью, я глянул в окуляр. К моему удивлению темнота сменилась матовым, смещённым скорее в черноту, чем в белизну, светом; окружавшие нас со всех сторон холмы, были видны в нём чуть размытыми чёрными пятнами, вверху яркими, белёсыми точками горели звёзды. Михаил, ухватив прицел рукой, сместил его чуть левее, от той точки, куда его направил я. На мгновение всё смазалось, но, чуть моргнув, прицел снова восстановил видимость. Сначала я ничего не увидел, но приглядевшись вдруг понял, что черные пятна, обозначавшие холмы были правильной геометрической формы. Опустив прицел, я повернулся к полковнику.

- Объект?

- Нет... деревня. Заброшенная деревня...

- Зачем нам какая-то деревня? Мы что отдыхать сюда

приехали, а полковник? - Линда, продолжая восседать на моём рюкзаке, развернула к нам своё покрытое толстым слоем пыли личико.

- Ну почему же, можем и отдохнуть, вы же не

откажитесь мисс?

- Я серьезно, - в её голосе появились раздражительные

нотки. - Где этот ваш объект?

Полковник, не став отвечать, лишь неопределённо

пожал плечами. Линда, в очередной раз раздраженно поджав губки, отвернулась.

- Это Арзельбе, так по крайней мере она отмечена на

карте. По нашим данным фашисты использовали всех её жителей, как расходный материал для своих экспериментов, - Михаил протянул руку, забирая у меня прицел. - Тут полно патрулей, так что до рассвета нам надо укрыться в одном из домов... Дальше посмотрим. Мисс Джексон! Мы ждём лишь вас!

Линда рывком вскочила на ноги и одарив полковника

ненавидящим взглядом, подхватила рюкзак, быстрой походкой направилась куда-то в сторону. Мы с улыбками на лице переглянулись.

- Мисс Джексон, нам сюда! - полковник, увлекая меня

за собой, неторопливо направился в сторону деревушки. Линда, тихо выругавшись, пристроилась следом за нами.

Через двадцать минут мы достигли окраины. Я глянул

на часы. Светящиеся стрелки замерли на без четверти три, у нас ещё было сполна времени, что бы успеть укрыться. Взяв на изготовку "стэны" мы двинулись между домов. Впереди полковник, затем Линда я позади.

В деревне царила неестественная тишина, ни лая собак, ни скрипа ставень, ни чего... Лишь тихое шуршание песка под нашими ногами. Улица, скорее всего центральная, петляя между домов вскоре вывела нас к небольшой площади. Полковник остановился, достал фонарик, и снова закрыв его рукой, посветил им себе под ноги. На земле отчётливо виднелись следы шин и рифленых подошв армейских ботинок. Выключив фонарик, Михаил обернулся ко мне.

- Что скажешь, Пол? - я пожал плечами.

- Следы слишком свежие, думаю фашисты частенько

наведываются сюда... - полковник кивнул.

- Значит, это не лучшее место, что бы укрыться, но

другого я не вижу, - он внимательно оглядел окружавшие нас тёмные силуэты домов. - Расположимся вон в том!

- Почему? - Линда подошла к нам вплотную и

требовательно уперев руки в бока, глянула на полковника.

- Потому что я так сказал, мисс!

- Вы слишком самоуверенный болван!

- Что!

- Успокойтесь! - я вклинился между готовыми порвать

друг друга на части товарищами. - Полковник хотел сказать, что этот дом не хуже и не лучше других...

- Я сказал, то, что хотел сказать, Пол! Она меня уже

достала, если нам будет суждено тут подохнуть, то уверяю тебя мы подохнем по её вине!

Линда в сердцах швырнула мой несчастный рюкзак под ноги Михаилу и, набрав в лёгкие побольше воздуха уже собиралась высказать всё, что она о нас думает, как вдруг, полковник, подавшись вперёд с силой зажал ей рот.

- Тише! - я прислушался, в ночной тишине отчётливо

слышался звук приближавшейся машины. - С юга! Километра полтора... Быстро за мной!

Не став дожидаться пока Линда подымет брошенный

рюкзак, полковник, ухватив его за лямку, понёсся в сторону одного из домов. Осторожно, дамы не шуметь, он приоткрыл покосившуюся дверь, и, пропустив нас вперёд себя, оглядевшись, зашёл следом. Линда тут же с грохотом наткнулась на валявшейся на полу кувшин. Тот, с грохотом покатился по полу, с глухим стуком ударившись об одну из стен, разбился...

- Тихо! Тихо вы! Стойте на месте! - достав фонарик,

Михаил на несколько секунд осветил комнату тусклым светом, весь пол был сплошь усыпан переломанной мебелью и осколками глиняных кувшинов. У дальней стены виднелась лестница ведущая на чердак.

- Туда, живо! - не став дожидаться нас, русский

первым бросился к лестнице.

Подбежав, он качнул её, проверяя на прочность. Убедившись, что все в порядке полковник, забравшись

на чердак первым, принял у меня тяжелые рюкзаки и протянул руку, собираясь помочь Линде, но та лишь фыркнула, одарив Михаила презрительным взглядом. Осторожно, проверяя ногами каждую ступеньку, она медленно, но всё же без чьей либо помощи забралась наверх. Закинув за спину "стэн" я, быстро перебирая руками, влез следом. Звук двигателя слышался уже совсем рядом, судя по дребезжания досок у нас под ногами, это был грузовик и он был уже на окраине. Свесившись вниз, Михаил благоразумно втянул лестницу наверх. С легким стуком положив её вдоль стены, он, склонившись над своим рюкзаком, достал из него продолговатый футляр. Раскрыв футляр он стал быстро собирать из аккуратно разложенных в нём частей, нечто напоминающее укороченный вариант снайперской винтовки. Тихо защёлкнув последнюю деталь, Михаил извлёк из кармашка рюкзаки длинный магазин, и ловким ударом руки загнал его в гнездо патронника. Я перебрался на корточках поближе, стараясь разглядеть странное оружие, но Михаил, словно не желая, что б его видели другие, чуть развернулся, загораживая винтовку от меня. С лёгким треском прокрутив какое-то колёсико, он присоединил к винтовки свой необычный прицел, и только после этого развернулся ко мне.

- Видели такую? - я отрицательно мотнул головой. -

"СКАТ" - снайперский комплекс автоматического типа на базе советского карабина СКС-45: тридцать патронов со стальным стержнем, глушитель и прицел типа "ночное око" - русские эмигранты разработали... - немного помолчав, он добавил. - Жаль, что Сталин отказался от стольких мудрейших людей, если бы он не сгноил их в своих лагерях, Гитлер даже и не задумывался бы о завоевании России...

- Полковник! - я чуть толкнул его в плечо. Шум

грузовика стих, оставляя нас в полной тишине.

- Чёрт! - Михаил, осторожно подкравшись к

маленькому окошечку, чуть выставил в него свою винтовку. Поводив её из стороны в сторону, он быстро втянул её внутрь. Усевшись спиной к окну, он махнул нам рукой, показывая, что б мы осторожно двигались к нему. Когда мы приблизились, он притянул меня к себе.

- Не похоже это на обычный патруль, немцы явно

кого-то ищут. Неужели... - он замолчал, но я и так знал, о чём он думает. Американцы! Но... не могли же они продать нас фашистам. Это не укладывалось у меня в голове.

- Даю руку на отсечение - эти парни из спец. отдела

СС "Зевс", ими командует небезызвестный в военных кругах оберштурбанфюрер СС Вольф Крюгер, если они действительно за нами, то они нас найдут! - я кивнул на его винтовку, но Михаил лишь покачал головой. - Максимум двое - трое, потом они нас накроют!

Неожиданно дыхание Михаила участилось, быстро, но практически бесшумно он кинулся к своему рюкзаку, достал какой-то увесистый свёрток, и, разделив его на три равные части, оставил одну себе, остальные передал нам с Линдой.

- Это специальные термоплащи, наденьте их и

застегните наглухо капюшон, чтоб видны были лишь глаза! - я принюхался, от плащей противно пахло какими-то химикатами. Надев его, я застегнул все имеющиеся на нём клёпки и, придвинувшись к Михаилу, тихо поинтересовался, что это такое.

- ...Недавно мы организовали засаду, собираясь

уничтожить подобное спец. подразделение, мы тщательно замаскировались, но, когда до колонны оставалось метров сто, немцы открыли ураганный огонь, притом били они точно по тем местам, где располагались наши бойцы... они используют тепловые детекторы, способные распознавать цели, по излучаемому телом теплу. Плащи не пропускают температуру наружу... не могу объяснить точнее... - полковник замолчал, прислушиваясь к творящемуся на улице. - Думаю у этих, тоже могут оказаться детекторы, надеюсь, что они ещё не засекли нас...

Вскоре снаружи послышались немецкие голоса. Под нами загрохотали ботинки, в проеме люка замелькал яркий луч фонаря. Я положил палец на спусковой крючок, готовый открыть огонь, если фашисты всё таки нас обнаружат. В голове проскочила мысль, что в рюкзаке лежат гранаты, но я тут же позабыл об этом - луч фонаря ярким столбом упёрся в потолок чердака. Снаружи послышался окрик, я не слишком хорошо понимал разговорного немецкого, но видимо старший спрашивал у вошедшего в дом солдата, что там. Михаил, осторожно положил руку на мою кисть, сживавшую рукоять "стэна". Я чуть ослабил хватку. Фонарь, пошарив по потолочным балкам ещё несколько секунд, наконец, убрался. Облегчённо вздохнув, я снял затёкший палец со спускового крючка. Глянул на полковника, затем на Линду; она сидела, не шелохнувшись, обхватив под плащом колени руками, её сотрясала нервная дрожь. Протянув руку, я ободряюще положил её ей на колено...

Голоса постепенно отдалились, и вскоре взревев мотором, грузовик, сотрясая пол у нас под ногами, проехал невдалеке от нашего укрытия - видно немцы, не желая возвращаться пешком, вызвали его по радио. Михаил, скинул с головы капюшон, и, обведя нас взглядом, вытер крупные капли пота со своего лба.

- Пронесло! - я с силой выдохнул воздух, соглашаясь.

- И всё-таки они искали нас, ставлю пять к одному, что нас кто-то сдал! Не могли они просто так, среди ночи послать элитных спецов в пустыню, лишь для простого патрулирования! Не могли, чёрт меня побери! Хотя... почему тогда они не провели зачистку, а довольствовались лишь визуальным контролем?...

Остаток ночи мы провели не снимая термохалатов.

Полковник предполагал, что немцы могут вернуться, но пока всё было спокойно. Как только солнце чуть показалось из-за горизонта, Михаил, отсоединив от винтовки прицел, осторожно осмотрелся.

- Чёрт! Слишком всё тихо, не могли они уйти, не

оставив засады... Они где-то здесь... - он снова приник к окуляру.

Внимательно оглядёв каждый клочок земли вокруг, он выругавшись присоединил прицел обратно к винтовке.

- Дождёмся вечера, и попробуем вылезти... Пока

можно отдохнуть. Вы Линда можете спать, а мы разделим дежурство между собой, - я кивнул.

Спать мне пока не хотелось и я вызвался дежурить

первым. Усевшись около окошка, я изредка поглядывал в него, держа на коленях винтовку Михаила.

...Ровно в три я растолкал полковника. Тот, проведя по лицу ладонью, спросил как дела. Я развёл руками, показывая, что если бы, что случилось, то он давно бы об этом узнал. Михаил, улыбнувшись, принял у меня винтовку, после чего привстав на колено жестом показал, что бы я ложился на его место. Опустив голову на жесткий рюкзак, я, мгновение спустя отрубился, погружаясь в забытьё, лишенное сновидений...

Сначала в моё сознание ворвался шёпот и только потом

я почувствовал, как чья-то рука довольно сильно тормошит меня за плечо. На всякий случай, нащупав рукоять "стэна" я чуть приоткрыл глаза, на меня смотрело какое-то посеревшее лицо Михаила.

- Подъём, майор! - медленно поднявшись, я

пошатнулся - усталость, накопившаяся за много дней всё же давала о себе знать. - Сначала поедим, затем я тебе кое-что покажу...

Чуть заинтригованный я поймал кинутую мне банку с сухим пайком; потянув за кольцо, бесшумно открыл её - внутри находилось что-то неудобоваримое, но... как говориться другого тут не предложат. Вытащив из-за пояса нож, я попробовал - гремучая смесь из слежавшейся гречневой каши и кусочков, толи тушёнки, толи... я даже боялся предположить чего или кого, но было, как ни странно довольно вкусно. Доктор Джексон уже проснулась и сидела чуть в стороне, вся сморщенная, с чувством брезгливого недовольства на не выспавшемся лице, она так же, при помощи ножа, маленькими кусочками поедала сухой поёк. После каждого проглоченного кусочка она хваталась за стоящую подле неё флягу и делала продолжительный глоток. Я усмехнулся: женщине трудно - но скорее, даже совершенно невозможно привыкнуть к нашей армейской пищи.

Михаил первым прикончил свою банку, отставил её в сторону и, вытащив карту, разложил её на полу между нами. Я, запихнув себе в рот кусок побольше, придвинулся. Лившийся из окна тусклый свет заката едва освещал испещрённый многочисленными символами лист.

Михаил, нагнулся к карте, чуть поводил по ней кончиком ножа и остановившись на какоё-то точке, глянул на меня.

- Вот здесь их командный пункт, он расположен на

поверхности и представляет довольно мощные укрепления. По данным разведки, у немцев тут имеются даже несколько танков... Здание объекта - купол, имеющий обычно один вход. Все подходы охраняются расположенными по периметру расчётами MG-42 и миномётными установками... К периметру имеется всего один подход, вся остальная площадь заминирована... - я, отстранившись от карты, глянул полковнику в глаза.

- И как вы намереваетесь там пройти? Даже силами

целой дивизии будет проблемно подойти к такому объекту ближе чем на сотню метров!

- А нам и не надо туда идти! - полковник, вытащил из

кармана ещё один, сложенный пополам листок. - Смотрите, это план объекта в Трондхейме... видите...

На листке был нарисован план объекта в разрезе.

- Купол всего лишь муляж, под ним располагается

бункер с жилыми помещениями, далее... смотрите - вот здесь и здесь, две шахты лифтов... одна ведёт в лаборатории, другой к подстанциям, генераторам, средствам связи и прочим коммуникационным системам...

- ...Но полковник, сначала надо проникнуть в купол...

- Я же сказал! Смотрите вот здесь, чуть в стороне... -

я, приглядевшись, рассмотрел едва различимые в полутьме тонкие линии, тянущиеся от поверхности вглубь, к объекту. - Это шурфы, в них проложена система фильтрации и регенерации воздуха, также вот здесь. - Ноготь полковника, продавливая бумагу, прочертил две линии с разных сторон объекта. - Где-то тут проложены линии систем вентиляции...

Я, наконец, начал что-то понимать.

- ...Вот именно через них мы и проникнем... можно

конечно, попытаться проникнуть сквозь регенерационные системы, но боюсь, датчики быстро определят перепад температуры или давления вызванного нашим передвижением...

- Но ведь шахты наверняка заминированы!

- Не думаю... на поверхности да, но внутри шахт, они

не рискнут установить мины. Представьте, что может натворить ненаправленный взрыв в узком пространстве шахты - пойдёт цепная реакция, притом немцы для вентиляции используют очищенный кислород впрыскиваемый в поступающий с поверхности воздух, так что не исключаю, что после такого взрыва объект попросту перестанет существовать.

Я задумался, в принципе полковник был прав, но что

дальше. Допускаю, что таким путем мы сможем проникнуть на объект, но... во-первых доктор не сможет проникнуть тем же путём, доступным лишь таким профессионалам как мы, во вторых мы не сможем никак проявить себя, наше обнаружение будет означать мгновенную смерть, в третьих, если немцы, как утверждает полковник, используют очищенный кислород, мы не сможем использовать гранаты и мины объемного действия и наконец в четвёртых, у полковника был план другого объекта, и никто не мог утверждать, что на этом всё было точно так же...

Задумчиво глянув на излучавшее уверенность лицо Михаила, я спросил.

- Какой у вас план?

Михаил молча сложил карту, и аккуратно убрал её в

кармашек рюкзака.

- Пока наблюдать... Мисс Джексон, - Линда, только

сейчас осилив свой ужин, молча сидела, изредка прикладываясь к фляге с водой. - Мы с майором сейчас уйдём! - докторша, резко отставив от себя флягу, уже собиралась возразить, но Михаил довольно резко цыкнул на неё, приказывая ей замолчать.

- Мы сейчас уйдём! Вы останетесь здесь! Если что

случиться: приедет вражеский патруль, вы услышите или увидите что-то подозрительное... Вот! - полковник достал из рюкзака маленькую коробочку и передал её Линде. - Это радиомаяк. Просто жмёте на эту кнопку, и у нас с Полом загорается лампочка на приемнике. Попробуйте!

Полковник достал из рюкзака ещё одну коробочку -

она была чуть побольше первой. Линда осторожно нажала кнопочку на своей и в тоже мгновение коробочка в руках Михаила озарилась ярким мерцанием красной лампочки, расположенной на её крышке.

- Если тревога ложная, жмёте подряд два раза! -

Линда быстро нажала два раза и лампочка, моргнув несколько раз зелёным, погасла. - Всё поняли?

Докторша без всякого энтузиазма промямлили - "Да".

Михаил, никак не среагировав на это, продолжил инструктаж.

- Пока нас нет, вы никуда, подчёркиваю - никуда не

уходите, не снимаете плаща и не шумите. Ни в коем

случае не высовывайтесь в окно и люк, особенно если услышите, что-нибудь подозрительное. Вам ясно мисс Джексон?

- ...Ясно!

- Ну, вот и хорошо... Пол! - я кивнул, показывая, что

весь во внимании. - Оставьте свой "стен"... Держите вот это!

Он передал мне свою винтовку. Сам же, порывшись немного в своём рюкзаке, извлёк из него, нечто напоминавшее пистолет, но с длинным и широким дулом, из его рукояти высовывался сильно увеличенный коробчатый магазин обоймы. Я спросил его, что это.

- NA-30R в узком кругу военных спецов - "найл" (naildrawer - гвоздодёр) один из прототипов Холека (известный чехословацкий инженер Я.Холек разработавший в 1947 году пистолеты-пулемёты моделей 23 и 25 послужившими толчком, побудившим по неофициальным данным в 1954 году Узиела Гала создать свой легендарный "Узи"): магазин вмещает тридцать патронов пистолетного типа, увеличенная скорострельность и главное, возможность использовать его в качестве снайперского комплекса - к сожалению лишь на ближних расстояниях и... подствольный гранатомёт - полковник словно подводя черту сказанному с громким щелчком передёрнул затвор своего чудо оружия.

- Если не секрет, полковник, где вы всё это набрали?

- Секрет! - я лишь пожал плечами...

22:24 Алжир. Нагорье Ахаггар 30 июля 1944 г.

Минут через пятнадцать, прихватив с собой несколько гранат и плотно закутавшись в теплонепроницаемые плащи, мы, оставив Линду скучать в одиночестве, осторожно спустились на первый этаж. Подняв руку вверх, призывая меня замереть, Михаил некоторое время прислушивался к окружавшей нас тишине, но, не услышав ничего подозрительного, он вскоре показал, что можно двигаться дальше.

Выйдя из дома, мы, быстро перебежали на центр площади. Присев на колено, Михаил, старательно прикрывая фонарик рукой, быстро осмотрел поверхность земли.

- Туда! - облаченный в перчатку палец русского

уверенно указал в сторону терявшейся между покосившимися домами улочки. - Будем двигаться по следам грузовика, особенно когда приблизимся к объекту, тут могут быть минные поля... Если появиться противник отходим с колеи и залегаем.

- А как же мины?

- У меня есть детектор... Реагирует на металл. Так,

что всё схвачено... ну, с богом!

Мы двинулись друг за другом: автоматы наперевес,

капюшоны опущены. Через каждые десять метров мы останавливались, слушая окружавшую нас тишину, и снова продолжали движение, прижимаясь спинами

к шершавым стенам домов. Но видимо, немцы и впрямь покинули деревню, так и не найдя неведомых нарушителей.

Без приключений достигнув околицы, мы сделали очередную остановку и уже были готовы продолжить движение, как вдруг, Михаил, замерев, припал на одно колено.

- Вот оно! Всё-таки они ждут нас, - я опустился

рядом. От стены дома, примерно в полуметре от нас, над дорогой тянулась тонкая проволока растяжки. Она находилась именно на той высоте, на которой идущий по дороге человек непременно задел её ногой. И как только Михаил разглядел её в окружавшей нас темноте?

- ... Трогать не будем... фашисты обязательно

проверят целостность своих ловушек. Чёрт!

Я понял о чём подумал полковник. Линда! Немцы

обязательно вернутся, если не сегодня, то под утро уж точно и, оставалось только надеяться, что доктор выполнит всё данные её указания. В противном случае... мне не хотелось даже думать об этом.

Перешагнув растяжку, мы двинулись дальше. Дома

закончились, след грузовика, петляя между невысокими холмами, километра через два упёрся в закрытые на замок ворота. По обе стороны от них тянулся забор, примерно трёх метров высотой, сплошь увитый кольцами колючей проволоки. По ту сторону ворот, виднелся мощный блокпост: два MG-42 за бетонными блоками, замерший около небольшой будки бронетранспортёр (PSW-231), и несколько солдат, непринуждённо курящих около него со штурмовыми SEF-19 наперевес - на сколько я знал такими оснащались лишь сверхсекретные спец. подразделения Рейха. Чуть в стороне виднелось возвышение ДОТа с высовывающимися из его амбразур длинными стволами восьмидесяти восьми миллиметровых противотанковых орудий. Мощный прожектор, установленный на высоко вздымавшейся над холмами вышке, медленно ощупывал расположенные вокруг блокпоста холмы. Прищурившись от яркого света, я рассмотрел на вышке ещё двух спецназавцев и крупнокалиберный пулемёт неизвестной мне конструкции, отдаленно напоминающий противопехотный двадцати миллиметровый Flak. Луч прожектора, неторопливо скользя по гребням холмов, дополз, наконец, и до места, служащим нам укрытием. Боясь быть обнаруженным, я торопливо втянул голову за гребень.

- Тут нам не пройти!

- Только дураки идут напролом! - Михаил

назидательно поднял вверх указательный палец. - Настоящие герои всегда идут в обход... Двинемся вдоль периметра, по-видимому это первая черта обороны... Если повезёт, периметр будет "голым" (не подключенным к электрическому току), если нет придётся покопаться... Ну что, готов? - я кивнул.

Стараясь не шуметь, мы спустились с холма, осторожно, вымеряя каждый шаг, двинулись в сторону периметра, следя, что б между нами и лучом прожектора всё время были холмы.

Отойдя от блокпоста метров двести, мы приблизились к забору, по ту сторону виднелась утоптанная многочисленными патрулями дорожка. Михаил, показав мне жестом, что б я присел, осторожно извлёк из кармана продолговатой формы предмет, напоминавший ручку, присоединив к ней провода, он закрепил один из них на колючей проволоке, второй воткнул в землю.

- Чисто!

Я облегчённо вздохнул, хоть одной - маленькой, но

всё же проблемой стало меньше. Михаил, отсоединив провода, убрал прибор, достал штык нож и, соединив крест на крест лезвие с ножнами собирался уже перекусить проволоку, как вдруг до меня донеслись едва различимые голоса. Я прислушался, но всё было тихо. Михаил замерев, также насторожённо всматривался в темноту. Я махнул ему рукой, показывая, что лучше отойти от периметра. Пригибаясь, мы бесшумно отбежали метров на двадцать и залегли, старательно укутавшись в плащи.

Осторожно отщёлкнув крышку окуляра, я глянул сквозь него вдоль периметра, в ту сторону, откуда донеслись голоса. Михаил дотронулся до моей руки, но я лишь качнул головой, показывая, что пока ничего.

Прицел постоянно разфокусировался, натыкаясь на кольца колючей проволоки, я попробовал остановиться, это помогло, серая пелена застилавшая окуляр, мигнув, пропала и... я увидел их!

- Четверо, примерно метров в семидесяти...

- Собаки?

- Нет, солдаты одни, идут цепью... в темноте!

Мы затаились. Голоса медленно приблизились,

миновали нас и вскоре затихли в удалении. Михаил глянул на светящиеся стрелки часов.

- Двинулись майор, у нас по крайней мере пять минут,

что бы преодолеть периметр.

Практически не пригибаясь, мы кинулись к периметру,

снова достав штык-нож, Михаил отточенными движениями осторожно перекусил с десяток колец у самой земли, отложив в сторону нож, он руками раздвинул перекусанную проволоку в стороны. Получилась довольно широкая дыра.

- Лезьте, я подержу, - передав Михаилу винтовку, я

распластавшись на земле быстро, и практически не зацепив плащом колючек, перелез на противоположную сторону. Получив назад винтовку и автомат Михаила, я, удерживая колючие кольца руками, помог пролезть полковнику.

Быстро соединив разрезанные кольца, мы двинулись дальше. За периметром холмы стали встречаться всё реже и реже, полковник, достав из небольшого, рюкзака закреплённого у него за спиной, довольно объёмный предмет, изредка поглядывал на него иногда меняя направление. Как я догадывался, это был упомянутый им ранее миноискатель. Я с содроганием глянул себе под ноги, не понаслышке зная, на что способны немецкие противопехотные мины.

Неожиданно по холмам расположенным метрах в трёхсот впереди нас пробежался отсвет мощного прожектора. Не став ложиться помня, что под ногами находятся мины, мы осторожно присели на корточки.

- Объект?

- Он самый... доберёмся до той гряды, а там

посмотрим повнимательней... - полковник указал рукой на расположенные прямо перед нами холмы: они были намного выше, чем встреченные нами ранее.

Поднявшись, мы двинулись вперёд. Вблизи холмы

оказались даже выше, чем они казались мне издали, они практически отвесно вздымались над нашими головами. Ухватившись за небольшой выступ, я попытался вскарабкаться вверх, но Михаил довольно сильно ухватил меня за плечо, останавливая.

- Погоди майор, эти кудесники могли и здесь натыкать

своих железок! - вытянув руку он провёл своим прибором в нескольких сантиметрах над поверхностью холма - тот промолчал, показывая, что всё чисто...

В молчании я блуждал взглядом по возвышавшейся над нашими головами громадине с тайной надеждой, что полковник достанет из своего заветного рюкзака, что-нибудь, из области альпинистского оборудования, но видимо он не рассчитывал на столь серьёзные препятствия.

Передохнув пару минут мы, ежесекундно рискуя сломать себе шею, осторожно перекладывая руки с уступа на уступ, цепляясь за каждую трещину и камень, принялись карабкаться наверх. Пот крупными каплями катился у меня со лба, костюм, в момент пропитавшись потом, противно лип к спине, мешая сосредоточиться. Несколько раз моя рука предательски соскальзывала с едва выступавших из тела холма камней, но в последний момент я всё же успевал уцепиться; немного успокоившись и, восстановив в раз участившиеся дыхание, я продолжал подъём. Полковник поднимался чуть в стороне от меня. Когда мы, наконец, достигли гребня холма, он, как ни в чём ни бывало, распластавшись на камнях шикнул на меня, требуя что бы я дал ему винтовку.

С гребня холма перед нами открылся вид громадного котлована в радиусе имевшего не менее километра, с трёх сторон его окружали скалы - они образовывали вокруг него нечто напоминающее по форме подкову. Вся площадь внутри этой подковы была сплошь и поперёк испещрена линиями колючей проволоки и противотанковых ежей. В принципе это было большой глупостью расположить объект в котловане, но с другой стороны навряд ли кто смог преодолев минные поля, взобраться по этим отвесным скалам сюда наверх.

Котлован был ярко озарён светом многочисленных прожекторов расположенных на высоких вышках. На каждой вышке располагалось четыре прожектора - по одному с каждой стороны. Примерно в центре котлована виднелось сооружение напоминающее купол цирка, это по-видимому и был наружный ярус объекта, рядом с ним я, разглядел несколько танков. Даже на фоне купола имевшего не менее пятнадцати метров в высоту они казались громадными.

- Шесть "пантер", два "тигра" и один "мардер"

(истребитель танков, оснащенный семидесяти миллиметровой пушкой РАК-40)... не менее двенадцати MG-42, шесть 88-х... Чёрт! - Михаил опустил винтовку, лицо его наполовину скрытое капюшоном плаща имело какое-то растерянно-удручённое выражение. - ...Ну они и окопались... держите майор!

Русский передал мне винтовку.

- Смотри... между линиями колючей проволоки...

видишь? - я отрицательно мотнул головой. - Смотри внимательней, видишь утоптанные дорожки?

Присмотревшись, я понял, о чём говорит мне Михаил;

это нельзя было назвать утоптанными дорожками, скорее аккуратно разровненными садовыми граблями полосы - они имели примерно два метра ширины и метров двадцать длинны.

- Линии сработки! Смотри... вон видишь, за

бетонными блоками! - я кивнул, узнавая расположенные за блоками орудия.

- "Везувий"?

- Нет "Везувий" был первой разработкой такого рода,

это "Скорпион", иначе ASO- 44, сорок две низкоскоростных ракет миномётного типа, но обладающих гораздо большим разрушительным действием. "Скорпион" выпускает их порциями по семь ракет разом, и скажу тебе, лучше не попадать в зону их поражения. Конечно слабее русских "Катюш", но тоже не подарок... Они связаны с этими линиями сработки, стоит наступить на неё и хана... каждый "Скорпион" настроен на свой квадрат... сечёшь?

Я усмехнулся, чем дальше мы продвигались в этом

задании, тем я всё чаще задумывался в здравом ли уме были люди пославшие нас сюда.

- ...Надёюсь вентиляционные шахты не внизу?

- Да черт их разберёт, сказать по честному, я не

ожидал такой плотной обороны. При штурме в Трондхейме нам хватило лишь пятнадцати бойцов из спец. команды изоляции "Вепрь", здесь они бы разделали нас под орех, обладай мы даже в десять раз большими силами чем там...

Достав из кармана небольшую записную книжку,

Михаил раскрыл её и, достав карандаш, стал быстро зарисовывать план немецким укреплений. Закончив, он положил её между нами.

- Что скажешь, майор? - в эту секунду луч одного из

прожекторов бегло скользнул по укрывавшим нас камням. Вжавшись в землю, мы дождались пока, он, немного пошарив, вновь двинется дальше.

- Ну, так что? - я внимательно всмотрелся в каракули

полковника.

На плане были помечены шесть вышек, расположенных по периметру объекта метрах в тридцати от него, с северной - противоположной от нас стороны, располагался блокпост - два пулемётных расчета, укрывшиеся за бетонными блоками и три бронетранспортёра; от блокпоста тянулся узкий коридор являющийся единственным подступом к объекту.

Со всех сторон он простреливался с вышек и двух расчётов Flak - 88. Полковник также обозначил линии сработок и линии внутренних периметров, около самого крупного квадрата обозначавшего объект, он коряво нарисовал танки - у него уместились лишь три, но на самом деле их было в три раза больше.

Если бы мне показали этот план раньше, то я, наверное, сразу бы заказал себе участок на одном из лондонских кладбищ. Пройти сквозь линии сработок, мы может и сможем, проскочить между расчётами тоже, но... искать среди них вентиляционные люки!

- Майор! - я, покачав головой, легонько стукнул по

раскрытой книжке пальцем.

- Надо сворачиваться... Сначала тут надо было

провести массированные бомбардировки и лишь потом пускать нас!

- Это исключено! Посмотрите внимательней, вы же

профессионал, где бы вы расположили шахты?

Снова придвинув записную книжку к себе, я стал ещё раз внимательно изучать план.

- Учтите одно майор, объект большой и шахт должно

быть не менее пятнадцати - двадцати... и где, где они могут располагаться, что бы быть всё время под контролем!?

Неожиданно до меня дошло.

- Дорога! Они расположены в этом коридоре!

- Точно! - полковник нарисовал несколько крестиков

посередине коридора и положил рука на винтовку лежащую подле меня. - Проверь...

Наведя прицел на коридор, я поводил его туда сюда, выискивая цель. ...Да, полковник был прав, вентиляционные люки располагались точно по центру коридора, они были укрыты толстыми прутьями решётки, в обе стороны от них отходили металлические желоба дренажных систем.

Отстранившись от прицела, я глянул на часы, было

пятнадцать минут третьего. Время ещё было, но... я глянул на яркоосвещенный несколькими прожекторами коридор, по нему взад-вперёд прогуливалось сразу несколько патрулей. Полковник, заметив мой взгляд, придвинувшись ко мне вплотную, тихо шепнул мне на ухо.

- Не сегодня, Пол... Или вы хотите рискнуть?

- Не в этой жизни полковник...

- Вот и я о том же!

02:56 Алжир. Нагорье Ахаггар 30 июля 1944 г.

Дорога назад заняла у нас гораздо больше времени: не став рисковать - боясь свернуть себе шею, спускаясь в царящем вокруг полумраке по практически отвесному склону холма, мы ползком, иногда короткими перебежками двинулись в сторону восточного окончания подковы - где холмы плавно ниспадая, сливались с песчаной равнинной.

Без приключений и особых проблем мы, миновав минные заграждения, выбрались сквозь прорезанную в колючей проволоки дыру за внешний периметр. Отойдя от него метров тридцать, мы услышали едва различимые голоса приближающегося патруля. Не став залегать, резонно полагая, что в кромешной тьме царящей вокруг они просто нас не заметят, мы продолжили путь.

Обогнув с востока холмы, мы быстрым шагом двинулись в сторону деревни. Михаил, достав из кармана свой радиоприемник, глянул на него: огонёк не горел ни красным, ни зелёным, значит, у Линды было всё в порядке.

Минут через двадцать мы были уже в деревни; перешагнув растяжку, мы, на всякий случай, крадучись двинулись вдоль домов.

- Чёрт! Она что совсем спятила! - взяв на изготовку

автомат полковник стремглав понёсся к дому, выбранному нами как убежище.

Глянув в ту сторону, я тут же понял причину столь сильного его раздражения - в маленьком окошке на втором этаже горел свет, не ярко, но достаточно, что бы его обнаружили враги, окажись они поблизости. Сняв винтовку с предохранителя, я устремился следом.

В нашем деле не могло быть случайностей, ибо они неизбежно приводили к роковым ошибкам, означавшим лишь одно - смерть. Вот и сейчас, кто его знает, почему в окошке горел свет; из-за беспечности докторши? Или враг, рассчитывая на это, сознательно включил его, и, теперь, затаившись в засаде, терпеливо ждёт, кто же попадётся в его хитроумную ловушку.

Но... всё оказалось прозаичней. Показав мне рукой,

что бы я встал посередине комнаты и был готов открыть огонь по предполагаемому врагу прямо сквозь доски потолка, Михаил, направив на люк, дуло своего автомата, тихонько свистнул. Наверху послышалась тихая возня и... тишина. Полковник, глянув на меня, пошевелил ладонью, показывая, что повидемому всё чисто. Враг не стал бы выдавать себя, скорее он приказал Линде спросить - "кто", или выглянуть в люк, но, возня и потухший сразу после свиста свет, ранее сочившийся из небольших щелей между досками... если там и был враг, то он был слишком хитёр, своей уловкой вынуждая нас рисковать.

Михаил снова свистнул, но в ответ ему снова прозвучала тишина.

- Доктор! Доктор Джексон!

- ...А... да?

- Чёрт! Убил бы! - в сердцах сплюнув, Михаил

повернулся ко мне. На его лице застыло непонимающе-злое выражение. Ещё раз сплюнув он вновь обратился к тёмному проёму люка.

- Мисс Джексон, подайте нам пожалуйста лестницу!

Послышалась возня, удар, тихий шелест передвигаемой по полу лестнице и... с громким треском лестница рухнула вниз, едва не стукнув полковника по голове. Тот, увернувшись, тихо выругался и, закинув за спину автомат, быстро поднялся наверх. Я немного подождал, но на верху всё было тихо, лишь приглушенная ругань полковника да тихие оправдания Линды доносились оттуда. Повесив винтовку на шею, я поднялся следом.

Михаил медленно наступал на Линду, обвиняя во всех смертных грехах, изредка тыкая пальцем в сторону раскрытого рюкзака - его рюкзака.

- Вы! Мало того, что чуть не подписали всех нас, вы

ещё роетесь в чужих вещах! - Доктор что-то залепетала, оправдываясь, но Михаил шикнул на неё, призывая заткнуться. - Что... скажите, что вам было нужно в нём? Тут же полно детонаторов и прочих вещей способных разнести всё вокруг и смею вас заверить - вместе с вами мисс...

- Тише! Полковник, по-моему, что-то приближается...

Я схитрил, на самом деле я лишь пытался разрядить накалившуюся до предела обстановку. Михаил, тщетно прислушивался, стараясь услышать в царящей вокруг тишине, таинственные звуки дошедшие до моих ушей.

- Вам показалось Пол... чёрт знает что твориться...

Положив поверх рюкзака автомат, полковник уселся

рядом, вытащил из бокового кармашка банку мясной каши и, откупорив крышку ножом, принялся есть с постным выражением на лице.

Линда, получив короткую передышку, уселась чуть в стороне, стараясь, что бы её рюкзак стоящей невдалеке от неё находился между ней и Михаилом. Но, вопреки её ожиданиям, полковник, покончив с банкой, чуть слышно рыгнул, совершенно не стесняясь присутствия женщины; убрал нож и, кивнув мне, вытащил из кармана записную книжку.

- Ну-ка, Пол, мне интересно ваше мнение...

Приняв у полковника записную книжку, я ещё раз

пробежался по его каракулям глазами.

- Не знаю полковник, слишком массированная

оборона. Мы можем достигнуть внутреннего периметра, и даже, обладая вашими штучками по обнаружению мин, пройти в глубь его, но... - я ткнул пальцем в линию обозначавшую коридор, ведущий от блокпоста до входа в объект. - Весь коридор простреливается и всё время под наблюдением. День отпадает сразу, ночью мы можем подползти вплотную, но проникнуть сквозь люки внутрь...

Я развёл руками, показывая всю безнадёжность

ситуации.

- А вы пессимист! - полковник, достав пачку сигарет,

закурил. - В нашем деле нужны оптимисты, но... с трезвой головой!

Докурив, он перевернул лист, быстро что-то начеркал

на нём и сунул его мне под нос. Я, пробежавшись по предложенному им плану, покачал головой. Он принял книжку, подумал несколько минут и снова начертил небольшую схемку. Снова качнув головой, я принял у него книжку и карандаш. Подумав, начертил созревший у меня в голове план, но теперь уже полковник качал головой, отвергая мой план предстоящей операции.

Просидев в раздумьях весь день, мы, наконец, разработали план, рисковый, практически невыполнимый, но всё же сулящий в случае хоть малой толики везения, успех... Единственной в чем был его минус - это докторша... Сколько мы ни ломали голову, но при любом раскладе она оставалась в стороне. Единственное, что мы могли, это оставить её на свой страх и риск в укрывавшем нас доме и держать с ней связь по радио, в прочем без всякой надежды, что сигнал сумеет пробиться сквозь толстые перекрытия объекта...

22:31 Алжир. Нагорье Ахаггар 30 июля 1944 г.

Стоило только солнцу скрыться за горизонтом, как мы, закинув довольно увесистые рюкзаки за спину, быстро двинулись к объекту. Обойдя его широкой дугой, мы, вскоре вышли к его западной стороне. Не дойдя метров сто до того места, где заканчивалась гряда холмов, мы, вооружившись сапёрными лопатками, быстро вырыли несколько ямок, метрах в двадцати друг от друга. Осмотрев вырытые мной ямки, полковник достал из своего рюкзака заряды (с радиовзрывателями управляемыми единым часовым механизмом установленном на головном заряде - созданный по типу советских радиофугасов "Беми"), выставил время сработки на одном из них, (один час) и, одарив внимательным взглядом каждый из зарядов, кинул два из них мне. Осторожно опустив их в ямки, я присыпал заряды землёй. Первая стадия операции была завершена, и теперь нам оставалось лишь надеяться на то, что мы успеем преодолеть оставшуюся часть пути до взрывов...

Скинув плащи, мы остались в мас-халатах. Это был рисковый ход с нашей стороны, но другого не оставалось: прокрасться незамеченными по просматриваемой со всех сторон местности в ярко зелёного цвета термохалатах было невозможно, вдобавок они сильно сковывали движения. Аккуратно свернув плащи, мы убрали их в опустевшие рюкзаки; кинув следом лопатки, мы, критически оглядев друг друга, двинулись к видневшимся впереди укреплениям.

С западной стороны, как ни странно было гораздо меньше линий колючей проволоки и мин чем с огороженной холмами южной. Прибор Михаила лишь изредка подмаргивал ему едва заметным в темноте огоньком, показывая наличие мин под ногами. Достигнув первого периметра, мы осторожно перекусили у земли проволоку, и поочерёдно удерживая её, пролезли сквозь периметр внутрь. Михаил тут же проверил прибором наличие мин, но всё было чисто и мы, распластавшись на земле, медленно поползли к следующему периметру. Стоило лучу прожектора приблизиться к нам, как мы тот час замирали, уткнувшись лицами в рыхлый песок; только луч уходил в сторону, мы тут же, экономя драгоценные минуты, начинали двигаться. Полковник с миноискателем впереди, я, чётко придерживаясь оставляемой им дорожки, сзади.

Минут через двадцать, мы, оставив за спиной пятьдесят метров нашпигованной смертоносными минами земли, достигли второго периметра. Прямо перед нами, за частоколом колючей проволоки, едва различимые в полутьме, виднелись линии сработки миномётных орудий.

Михаил вжался в землю, дожидаясь пока луч прожектора пройдёт мимо нас, и, вооружившись кусачками, проделал у самой земли небольшой проход сквозь колючую проволоку. Один за другим мы проникли за периметр. Детектор полковника практически тут же заморгал красным, показывая наличие в земле мин или чего-то металлического. Михаил вытянул руку и поводил прибором вокруг себя, но тщетно; под нами были не мины, а сплошная паутина готовых в любую секунду сработать линий сработки.

- Вот черти! - выругавшись сквозь зубы, полковник

медленно прополз несколько метров вглубь периметра и замер.

Он был едва различим в полутьме, но я видел, как он

снова обводит прибором вокруг себя, выискивая коридор. На свой страх и риск я подполз к нему сзади. Полковник обернулся, недовольно шикнул на меня в пол голоса и снова принялся водить своим прибором над землёй.

Я глянул на часы. До взрывов оставалось не более пятнадцати минут, а мы ещё даже не преодолели линии сработок. Но даже если бы и преодолели, то от огороженного колючей проволокой коридора дороги, нас отделяла совершенно голая, хорошо просматриваемая и освещаемая прожекторами полоса земли метров двадцать шириной...

- Майор! - полковник, обернувшись ко мне, махал

рукой, подзывая меня. Я подполз. - Смотри!

Михаил вытянул руку с зажатым в ней миноискателем,

поводил ей вокруг себя.

- Очерченные квадраты - это для лохов, линии здесь!

- он указал рукой на землю. - По-видимому, они настроены на более концентрированное касание, то есть на то, что человек будет стоять, или идти, фокусируя весь свой вес в одной или двух точках очень маленьких по площади.

- Но... как тут можно ходить, полковник? Вы же не

думаете, что немцы такие идиоты, что не просчитали, то, как будут проникать на базу возможные диверсанты?

- ...Не думаю... - полковник вздохнул. - Но факт на

лицо, майор! Мы находимся прямо на линиях сработки, а миномёты молчат...

Полковник глянул на часы.

- У нас десять минут... так что вперёд...

Держа темп, усиленно работая локтями и коленями,

мы поползли к полосе, отделявшей нас от коридора дороги. Мы замирали лишь, когда лучи прожекторов подходили слишком близко к нам, грозя обнаружением.

До полосы оставалось уже несколько метров, как вдруг

над холмами, со стороны пустыни взвилась в небо сигнальная ракета. Полковник чертыхнулся. Несколько прожекторов, до этого освещавших территорию базы метнулись к холмам и... через мгновение земля отозвалась тяжелым гулом нескольких взрывов.

Противно взвыли сирены. Около бетонных бункеров

забегали тени солдат, натяжно заскрежетав пусковыми двигателями, зарокотали танки.

Полковник на секунду замер, обернулся ко

мне, словно ища поддержки и не найдя её ещё раз чертыхнулся.

- ...чёртовы заряды...

Прожекторы, прочертив по земле светящиеся полосы,

в суматохе обшаривали холмы. Мы вжались в землю, боясь, что нас обнаружат. Несколько танков, лязгая гусеницами сдвинулись с места, выбрасывая в морозный воздух густые клубы выхлопных газов, они двинулись в нашу сторону; оставшиеся, неторопливо вращая башнями, расположились по периметру купола.

Полковник ткнул меня в бок, кивком головы указывая на приближавшиеся к нам танки (одну "пантеру", "тигр" и в расчёте на то, что за холмами могут укрываться танки противника, "мардер"). Колона двигалась с интервалом в несколько десятков метров; так, что водители позади идущих танков видели лишь корму головных машин.

- Смотри, майор... как только пройдёт центральный

ползём!

Я попытался возразить, но полковник лишь шикнул на

меня, показывая красноречивым жестом, что не потерпит возражений. Я стиснул зубы, боря в себе желание высказать Михаилу то, что я о нём думаю. А думал я далеко не приятные вещи. Полковник вёл себя так, словно был моим господином - как сказал, так и будет и всё тут.

Земля завибрировала под нами, когда мимо нас проползла источающая рёв махина головного танка - "пантера". Следующим шел "мардер". Непроизвольно я стал считать, словно спортсмен отсчитывающий секунды перед началом финального матча.

...Раз, два... семь... десять... двадцать... Мимо нас проползла приземистая туша самоходной установки и в то же мгновение полковник стремительно пополз к полосе коридора. Я устремился следом.

...Раз, два... семь... десять... Мы проползли половину отделяющего нас от коридора расстояния.

...Пятнадцать...двадцать...двадцать три... Тигр прополз мимо нас буквально в каком ни будь метре не более. Михаил, вооружившись кусачками, стремительно перекусывал витки колючей проволоки, освобождая нам дорогу.

...Тридцать семь... Скосив глаза в сторону купола, я увидел, как подле него выстраивается шеренга солдат. Я выругался про себя. Эти явно проследуют за танками и ни как не позднее чем через несколько минут. Я видел, как офицер быстро делит солдат на группы. Из-за угла объекта выехал незамеченный нами ранее бронетранспортёр. Подъехав к солдатам он остановился, одна из групп стала быстро размещаться в десантном отделении, ещё одна, закинув за спины автоматы, полезла на броню.

- Майор, мать твою! - перестав глазеть на солдат, я

резко повернулся к полковнику. Тот уже наполовину пролез сквозь заграждение и, полуобернувшись ко мне, отчаянно жестикулировал. - Следи на за ними, если я не успею кинь вот это...

Михаил катнул в мою сторону довольно увесистую

болванку - я узнал в ней очертания гранаты объемного взрыва.

Не став более посвящать меня в свои планы, Михаил

ужом пополз по дренажному желобу к едва видневшемуся в полутьме прямоугольнику вентиляционной решётки. Прожекторы всё ещё шарили по гребням холмов, так что опасаться пока следовало лишь груженный десантом бронетранспортер; всё еще стоящий, но в любой момент могущий начать движение и тогда... лишь бог нам судья!

Для успокоения души я нащупал укреплённый за

спиной "стэн", это мало помогло, время застыло; мои глаза словно приковали к тёмному силуэту бронетранспортёра. Вот он дернулся, объехал группу солдат, набирая скорость, понёсся в нашу сторону, освещая себе путь фарами.

Я обернулся к полковнику, одновременно нащупывая

пальцами чеку гранаты, ещё несколько секунд и нас обнаружат.

- Давай! - Михаил, с трудом вцепившись пальцами в

неподатливый чугун решетки, с покрасневшим от натуги лицом медленно отодвинул её в сторону. - Давай же!

Наверное, никогда я больше не смогу двигаться столь

быстро. Сказать честно, в тот момент я потерял голову от страха. Михаил юркнул в шахту, не глядя на приближавшийся бронетранспортер, я, в мгновение ока преодолев отделявшее меня от неё расстояние юркнул следом.

- Решетка! Задвинь её! - я почувствовал, как снизу, с

усилием надавливая мне на поясницу, протянулись руки полковника, помогая мне сохранить равновесие.

Ухватившись за решетку, я рывком сорвал её с места и

потянул. Та, едва не прищемив мне пальцы, с грохотом встала на место. Через несколько секунд над нами прогрохотал бронетранспортёр. Мы затаили дыхание, но он, не сбавляя хода, пронёсся мимо.

Вентиляционная шахта имела не более метра в поперечнике. Стены её, идеально гладкие, без всяких выступов и скоб, заставляли нас двигаться, согнувшись в три погибели - упёршись ногами в одну стену, а спиной в другую. Ноги, даже облачённые в специально приспособленные для этого армейские ботинки, жутко скользили по оцинкованной поверхности стен. Снизу, обдувая наши спины холодком, дул сильный поток воздуха, донося до нас, незнакомый, чуть горьковатый запах. Судя по тому, что поток шёл снизу, мы попали в выпускной коллектор.

Глянув вниз я увидел, что шахта, достигнув решётчатой перегородки, разветвляется на несколько воздуховодов метрах в десяти под нами. Осторожно спрыгнув на неё, Михаил принялся быстро отвинчивать крепёжные болты, и вскоре проход был открыт.

Дождавшись пока полковник скроется в одном из рукавов я спрыгнул и, встав на четвереньки, пополз вслед за ним.

Рукав свернул сначала налево, потом направо и вскоре уперся в ещё одну решётку. Полковник достал отвёртку и уже приставил её к одному из болтов, как вдруг его рука замерла, он склонил голову, что-то рассматривая на стене воздуховода.

- Посмотрите майор, что это может быть по-вашему?

С трудом протиснувшись между ним и стеной

рукава, я увидел на одной из стенок несколько маленьких отверстий, из них тянулись тоненькие, не толще человеческого волоса, проволочки. Они были натянуты точно на высоте роста человека средней комплекции; переведя взгляд на противоположную стену, я увидел точно такие же отверстия, в которых скрывались загадочные проволочки.

- Хм, очевидно это линия сработки, только вот на что?

- Очевидно на разрыв, но... зная немецких спецов,

предполагаю, что эта штука подымет тревогу лишь от одного прикосновения к ней...

- Но... не разорвав её, мы не сможем пройти дальше...

полковник? - я увидел, как Михаил снова взявшись за отвертку, начинает отворачивать болты, удерживающие решётку.

- Не боись майор, надо же глянуть!

Через некоторое время, полковник, отвернув

последний болт, отставил решётку в сторону. Минуты две он сидел недвижимо, словно пытаясь загипнотизировать коварные проволочки, затем, обернувшись, хитро подмигнул мне.

- Спички есть? - я кивнул. Порывшись в нагрудном

кармане я извлёк из него коробок, встряхнул его, проверяя наличие в нём спичек.

Михаил принял у меня коробок, извлёк из него одну

спичку и поломав её пополам, вытащил из-за пояса нож. Аккуратно заточив концы обломков, он, убрав нож, снова повернулся ко мне.

- Приготовь свой "стэн" Пол... так на всякий

пожарный...

- Э... - но Михаил, не став выслушивать мои

изыскания уже приступил к делу.

Медленно приставив к дырочкам между которыми

была натянута одна из проволочек, обломки спички, он с силой вогнал их острыми концами в отверстия. Проволочка вздрогнула, но зажатые спичками концы на дали распространиться колебаниям дальше.

Мы одновременно выдохнули воздух.

- Сработало! - я легонько хлопнул полковника по

плечу. Тот натянуто улыбнулся.

- Не спеши, майор!

Я уже хотел сказать, что если до сих пор ничего ни

произошло, то и не произойдёт, как вдруг, впереди, метрах в десяти от нас что-то заскрежетало. Михаил, чертыхнувшись, стремительно сорвал с пояса одну из гранат, вырвал чеку и, заорав мне - "берегись", метнул её вперёд. Распластавшись ничком на полу, я укрыл руками голову, но всё же успел заметить, как граната, с дробным звуком скача по рукаву, замера практически точно под медленно опускавшимся с потолка пулемётом. Его дуло злобно уставилось на нас, готовое изрыгнуть смертоносное пламя и... в то самое мгновение, когда ударник уже, наверное, летел к загнанному в патронник патрону, прогремел взрыв. Я ожидал, что меня оглушит, обдаст огнём и перевернёт вверх тормашками ударной волной, но ничего этого не произошло. Раздался лишь приглушённый хлопок, небольшая вспышка и грохот падающего с высоты металла. Дым, гонимый потоком циркулирующего в системе воздуха, практически мгновенно рассеялся, и я увидел дыру метра два в поперечнике, зиявшую в теле рукава. Её рваные края ещё дымились, как и искорёженный взрывом пулемёт, свисавший с потолка на погнутой штанге гидравлического механизма, управлявшего им.

- Попали! - Михаил выхватил вторую гранату. -

Задержи дыхание, это объёмный взрыв!

Вырвав чеку, он метнул её в рваное отверстие

проделанное первым взрывом. Граната, гулко скакнув по металлическому коробу, исчезла в дыре; что было дальше, я помню словно в тумане: вопли внизу, короткая автоматная очередь, с дробным стуком проделавшая дорожку пулевых отверстий невдалеке от нас, ужасный удар, грохот, огонь повсюду... Я, наверное, потерял сознание, так как совершенно не помню, каким образом я очутился на полу незнакомого помещения, среди горящих обломков и трупов. Слышались отрывистые крики команд, стоны, на миг стены помещение озарились вспышкой автоматной очереди.

Полковник с залитым кровью лицом, оскалив зубы, стоял надо мной, я попытался встать, но он, прижав меня к полу ногой, дал длинную очередь из своего автомата.

- Майор! Жив? ...вставай, только...Стой! - снова

надавив мне на грудь ботинком, Михаил, не целясь выпустил остатки магазина - Попали мы с тобой! Вставай... и мчись к генераторам, я прикрою...

Он убрал ногу. Я оперевшись на руку попытался

встать, но тут же, скривившись от боли, рухнул обратно. Повернув голову, я увидел, что мас-халат на левом плече порван обнажая довольно глубокую, кровоточащую царапину.

- Майор, мать твою! - воодушевлённый таким

напутствием, я, превозмогая боль, всё же поднялся и, подхватив протянутый Михаилом выроненный мною "стэн", прихрамывая, понёсся к массивным тушам генераторов, благо их хорошо было видно в мерцающем свете охватившего помещение пожара.

Достигнув их, я, прижавшись к одной из опор,

позволил себе пару глубоких вздохов. Выровняв дыхание, я, обливаясь потом, выглянул из-за опоры, пытаясь хоть немного осмотреться. Помещение было метров пятьдесят длиной и вдвое меньше шириной. Подняв голову, я увидел под потолком смятые взрывом короба воздуховодов, в одном месте секция метров в десять длиной попросту обвалилась, на месте где она была, в самой гуще вывернутых наизнанку кусков железа виднелись искорёженные останки пулемёта. Я ощупал ноющее плечо, по всему выходило, что именно с этой секцией свалились и мы с полковником. Да... можно сказать повезло - до пола было не менее десяти метров.

- Изучил? - Михаил, перезарядив автомат,

пристроился неподалёку от меня. - Хотели незаметно, а получили... - он выразительно взмахнул рукой.

- Но плюсы есть, - стукнув по оплетенному проводами

генератору, ногой, полковник, сорвав две последние гранаты, кинул одну из них мне. - Ты установишь их на этом крыле, я на том, - полковник указал на ряд генераторов, установленных вдоль противоположной стены.

Я сжал гранату в руке, она была несколько больше

обычных осколочных, и имела гладкий, лишённый всяких выступов корпус.

- Объёмный взрыв! - я кивнул, показывая что знаю. -

Майор! Семь секунд! Семь! Задержал дыхание, рванул чеку и беги... Понял, беги!

- А если вдохну?

- Сожжёт все лёгкие... Давай, не дрейфь! Это хоть и

не на долго, но обесточит объект...

Хлопнув по затвору своего автомата, Михаил понёсся к генераторам. Когда он был уже на пол пути к ним, в противоположном конце помещения громко хлопнула дверь, и тут же затрещали спецназовские SEF-19; полковник, не останавливаясь, ответил им из своего скорострельного "найла". На секунду он загнал фашистов обратно за дверь, но этого ему хватило, что бы достичь спасительного укрытия за гудящей громадой генератора.

Спецназовцы снова возобновили стрельбу, но, боясь попасть в генераторы, они лишь дырявили пулями покрытый металлическими панелями пол рядом с укрывшимся Михаилом. Немного высунувшись из-за генератора, я, на секунду замерев, прицеливаясь, срезал короткой очередью сразу двух врагов и тут же втянул голову назад, так как спецназовцы, тут же сориентировавшись, открыли шквальный огонь по мне. Пули, высекая искры, дробно прокатились по корпусу укрывавшего меня генератора. Я чертыхнулся. Видимо мои действия так разозлили врага, что он решил ликвидировать нас, даже путём поломки столь важного для него оборудования. Надо было спешить. Михаил, свистнув, показал мне зажатую в одной руке гранату, другой, растопырив пальцы, он показывал мне пятисекундную готовность. Кивнув, я, набрав в лёгкие побольше воздуха, задержал дыхание, выдернул чеку и, установив гранату в небольшую нишу на корпусе генератора бросился к стене, где между ней и стоящими в ряд генераторами шла огороженная перилами дорожка. Перемахнув через перила, я что есть мочи рванул прочь от начавшей выпускать горючую смесь гранаты.

...Три, четыре, пять, шесть, семь... я почувствовал, как, опережая грохот взрыва, мне в спину ударяет взрывная волна. Выронив "стэн" я покатился по полу, и в следующее мгновение наступила темнота.

Некоторые генераторы ещё гудели, но цепь, соединяющая их между собой, была разрушена. Со стороны уцелевших спецназавцев послышались громкие крики, заглушая их, раздалось несколько автоматных очередей. Я пошарил вокруг себя, выроненного "стэна" нигде не было. Сплюнув, я выдернул из наплечной кобуры "Тайфун", с досадой вспоминая, что у меня всего лишь три обоймы к нему.

- Пол! Пол! - это был полковник, его голос прозвучал

невдалеке от меня, но с противоположной стороны генераторной.

- Полковник! У меня проблемы, я посеял автомат...

- Хренова! Двигай ко мне, я прикрою!

Передёрнув затвор, я прислушался, спецназовцы

прекратили стрелять, в наступившей тишине явственно слышались их голоса. Они приближались! Ступая на цыпочках, я осторожно двинулся к полковнику, готовый тут же завалиться на пол, если стрельба возобновиться. Но спецназовцы почему-то медлили, неожиданно перестав переговариваться, они совершенно притихли, не было слышно ни шагов, ни бряцания амуниции.

- Чёрт, ну мы и вляпались! - ухватив за рукав

полковник притянул меня к себе. - ...Есть два варианта: нас прикончат спецы, или обесточенные охладители нагреются, выпуская на свободу смертоносные химикаты!

- Неужели у них нет резервных?

- Не знаю, майор. Но даже если они есть у нас пока

другая проблема... держи! - Михаил передал мне автомат. - Не подпускай их, держи на расстояние, мне нужно хотя бы две минуты!

Достав отвёртку, чудом сохранившуюся у него в этой кутерьме, полковник, припав на колено, стал отворачивать болты, удерживающие стальные листы на полу. Он отвернул один из болтов, как вдруг увидев неясную тень, я, решив проверить что это, высунулся из-за генератора. В то же мгновение я практически нос к носу столкнулся с одним из спецназавцев. От неожиданности, тот, держа наготове винтовку, вместо того что бы выстрелить, уставился на меня какими-то испуганными глазами и... рухнул навзничь поражённый моей пулей прямо в сердце. Тут же из-за ближайших генераторов ударили сразу несколько SEF-19, я был вынужден ретироваться.

- Подержи их ещё немного, я практически закончил!

Легко сказать, я словно загнанная в ловушку мышь и

носу не смел высунуть из-за спасительной туши генератора. Фашистские спецы действовали как на образцовой тренировке: один стрелял, один перезаряжал, а один наверняка сейчас подкрадывался к нам и большая удача, если у него не окажется гранат.

- Готово! Давай мне автомат и пролезай быстрее, я

прикрою! - отдав Михаилу автомат, я юркнул в тёмный квадрат оставшийся на месте снятого с пола листа.

Внизу царила кромешная темень, ноги без конца

путались в многочисленным проводах ветвящихся тугими жгутами повсюду - видимо это была сеть, питавшая электричеством весь объект. Рядом тихо опустился полковник. Вытянув руки, он аккуратно задвинул за собой лист, затем, придвинувшись ко мне вплотную, тихо прошептал.

- Их там целая рота! - несколько пуль с дробным

скрежетом срикошетили от листов железа над нашими головами. - Чёртово племя!

- Вы знаете, куда нам двигаться, полковник?

- Если бы майор, но здесь нам ловить нечего, с

минуты на минуты они могут включить резервные генераторы и тогда нам крышка...

Пригнувшись дабы не цеплять головами многочисленные балки и жгуты проводов, мы, стараясь не шуметь, двинулись в ту сторону откуда появился отряд спецов. Михаил, достав фонарик, изредка светил им, иногда останавливался, и, с секунду подумав, менял направление. Вскоре мы уткнулись в стену. Посветив вдоль неё, полковник радостно хлопнул меня по плечу.

- Нам фартит Пол, смотрите, - тусклый свет

фонарика, прочертив на бетоне стены белёсую полосу выхватил из темноты тёмный проём короба в котором скрывался толстый жгут силовых кабелей. Короб был достаточно широк, что бы по нему мог пролезть человек.

В этот момент на верху сильно громыхнуло, раздалась беспорядочная стрельба, сопровождавшаяся громкими криками и рёвом - неистовым, нечеловеческим рёвом, преисполненном болью и яростью... затем наступила тишина. Я, не решаясь шептать, просто ткнул полковника в бок, но тот чуть слышно шикнул на меня, призывая к тишине. Кто-то двигался над нашими головами. Кто-то очень большой и тяжёлый, листы жалобно скрипели, принимая на себя его вес. Пройдя несколько раз взад вперёд по генераторной, этот кто-то остановился прямо над нами. Я явственно слышал издаваемое им дыхание. Немного постояв, существо покинуло генераторную. Мы облегчённо вздохнули.

- Что это было?

- Не знаю, может один из разрабатываемых немцами

прототипов, воспользовавшись отсутствием напряжения сумел освободиться... Не знаю майор...

Немного постояв, на случай если существо вздумает

вернуться, мы, осторожно прокравшись к коробу, друг за другом залезли в него.

Проползя по коробу метров двадцать, мы очутились в

небольшом закутке заканчивавшимся решёткой, сквозь её прутья сочился слабый свет и белёсые клубы дыма. Я принюхался, пахло горелой изоляцией и пластмассой. Прильнув к решётке, полковник долго всматривался сквозь её прутья, пытаясь рассмотреть, что за ней происходит.

- Что там?

- Ч-ш-ш, похоже на рубку связи, но никого нет... нет

стой, - полковник с силой сжал мою руку. - Они там все мертвы... мертвы... господи, как они изуродованы!

- Может вернёмся, поднимемся по воздуховоду на

поверхность...

- Да... да... чёрт... - полковник, словно не слыша меня,

Снова прильнул к прутьям. - Нам надо туда!

- А если вернётся тварь, что сотворила с ними это?

- Не вернётся... она сделала своё дело!

Не понимая, о чём он, я, достав пистолет, осторожно

пристроился за спиной полковника. Тот, вновь вооружившись отверткой, быстро вывинчивал винты, удерживающие решётку. Закончив, он, придерживая решётку рукой, осторожно опустил её на пол, перехватил поудобнее рукоять "найла" и вылез наружу. Я, качнув головой, совершенно не разделяя задумку Михаила, вылез следом.

Вокруг нас в беспорядке валялись бездвижные, окровавленные тела, вперемешку с исковерканными кусками аппаратуры. Консоль радиопередатчика медленно занималась языками синеватого пламени, именно его свет мы увидели сквозь прутья решётки.

- Посмотрите, полковник, - я указал Михаилу на

консоль, на ней виднелись глубокие борозды, словно об неё поточил свои когти гигантский кот.

- М-да... - из глубины объёкта, гулким эхом отражаясь

от стен, до нас докатился шум ожесточённой перестрелки. Затем раздался рёв, уже слышимый нами в генераторной, и, спустя мгновение всё стихло. Мне стало не по себе. Леденящий душу страх стал медленно закрадываться в мою душу. Если раньше мне приходилось сталкиваться лишь с людьми - опасными, сильными, хорошо натренированными, но всё же людьми, то теперь я лишь с содроганием мог догадываться, что за враг ждёт меня там в темноте...

- Не стойте столбом, Пол! - Михаил, подобрав одну из

немецких винтовок бесцеремонно сунул её мне в руки. - Эта тварь бродит где-то неподалеку и надо побыстрее решать, что нам делать! У нас нет времени стоять и дрожать, как осиновый лист!

Я кивнул. На самом деле слова полковника, лишь ещё

больше нагнали на меня страха. Я не стыдился этого, в нашем деле не бояться лишь дураки.

- Надо выбираться отсюда, можно попробовать тем

же путём...

- Не выйдет, - полковник, вытащив несколько

магазинов к винтовкам из карманов убитых фашистов, передал их мне. - Объект наверняка оцеплен и группа наружного контроля только и ждёт откуда появятся незваные диверсанты! Так что пока нам придётся торчать здесь!

- А как же тварь? Видели, что она сотворила с

консолью и с десятком хорошо вооружённых солдат... а там в генераторной?

- Ладно... - Михаил устало помассировал лицо рукой.

- Попробуем прорваться... но в одном вы правы, с тварью нам не совладать. Не знаю на что она похожа, но если с ней не справился отряд тренированных не хуже нашего спецов, то думаю наше дело дрянь...

В следующее мгновение мы едва устояли на ногах.

Мощный взрыв, прокатившись гулким эхом по всему объекту, сотряс пол под нашими ногами; разкуроченая тварью дверь, ведущая в рубку связи, покачнулась от ударной волны . Мы переглянулись. Было похоже на то, что фашисты пустили в ход все доступные им средства дабы остановить взбесившуюся тварь.

- Похоже на фауст...

- Надеюсь, - я непонимающе глянул на Михаила, тот

пояснил. - Вполне возможно, что это взорвались баки с токсичными химикатами...

- Но ведь мы живы!

- В Трондхейме мы тоже так думали. Токсины

действуют не сразу, дней через пять, шесть, если доза смертельна то чуть раньше, так, что молитесь на то, что бы это был взрыв фаустпатрона...

Выглянув за дверь, полковник долго прислушивался,

так как разглядеть что-нибудь в кромешной тьме было совершенно невозможно.

- Тварь, где-то под нами, слышите? - я прислушался.

Действительно, снизу доносились гулкие удары, отдалёно похожие на то, как молот ударяет по наковальне. Я содрогнулся, представляя на что должна быть похожа тварь, и каковы её размеры, если при её передвижении чуть подрагивали толстые плиты межярусных перекрытий.

- Полковник! Надо вернуться к генераторной,

попробуем подняться к воздуховодам...

- И что дальше? Майор, мы уже здесь! И у нас есть

конкретное задание!

При этих словах, кровь прилила к моему лицу, придавая ему пунцовый оттенок. С самого начала операции я довольствовался лишь какими-то отрывками и недомолвками; впервые я не обладал полной информацией, не знал целей и словно плохой актёр узнавал всё по ходу пьесы от суфлёра.

- Полковник, раз мы вляпались в такое, может вы

наконец соизволите посвятить меня хотя бы образно в цель нашей экспедиции, и для чего вам понадобилась доктор Джексон? Только не говорите мне про всякую генетику и прочие бредни...

- Хм... сказать по правде вы загнали меня в тупик,

начальство строжайше запретило раскрывать вам хоть какую-то информацию... Не обижайтесь вы для них расходный материал...

- А вы?

- Я... я профессионал! Воюю за деньги, а не за идею, и

вашему руководству выгодно нанимать меня. Мне наплевать на их идеалы, и я сам выбираю своих нанимателей!

- А если немцы предложат вам лучшие условия?

- Тогда война закончиться!

Я на несколько секунд умолк, пораженный

непомерным самомнением этого человека.

- Не буду оспаривать, полковник... Но всё же ответе

на мой вопрос!

Михаил прищурился. В его глазах маленькими злыми

огоньками отражался огонь горящей консоли, в этот момент он был похож на само воплощение зла.

- Конечной цели нет! - я опешил. - При подготовки

операции было разработано несколько ветвей развития событий, и эта. - Полковник сделал ударение на последнем слове. - Тоже была предусмотрена!

- Так какого чёрта мы не уберёмся отсюда?

- Мы должны запечатать объект, сами при этом

оставшись внутри...

- А с тварью вы хотите разобраться при помощи ножа

и своих кулаков?

- Я ещё не решил, майор! - я сплюнул, мне надоело

бодаться с этим упрямым человеком.

- Ладно... и как вы собираетесь... запечатывать?

Михаил натянуто улыбнулся, он понял, что выиграл эту

словесную дуэль.

- Внутрь наружного купола можно проникнуть лишь

через единственную дверь, она хорошо охраняется и в нужный момент становиться практически недоступной для тех, кто попытается пройти сквозь неё, - подмигнув мне, полковник громко щёлкнул кремнием своей зажигалки, прикуривая сигарету. - ... Вот мы и будем теми, кто попытается пройти! Дверь закроется, но мы останемся внутри...

- Да!? - я скептически глянул на курящего

полковника. - А вы не слишком уверенны в своих силах?

- Вы можете предложить, что-то получше?

- Я уже предложил...

- Это не годиться!

- Ладно... - я обречёно махнул рукой. - Тогда может

посвятите меня, как вы намеренны проделать намеченное вами!

- Поднимемся по лестнице наверх, уничтожим всех

врагов и запечатаем дверь... после вернёмся и спокойно разберёмся со всем остальным!

Я мог лишь пожать плечами. Логика полковника была железной, безупречной и... по детски наивной, что несомненно было признаком гениальности. Этот человек не утруждал себя тщательной разработкой плана, проработкой всех его деталей, долгим корпением над схемами и чертежами; он просто, стоя в самом сердце вражеского бастиона, говорил мне - мы подымимся, всех убьём и запечатаем. И я почему-то не сомневался, что будет иначе... Я был уверен, что всё будет так, как сказал он, и ни как иначе!

- Майор! - я, поймав себя на мысле, что впал в

состояние лёгкой прострации, встряхнув головой, глянул на полковника. - Всё в порядке? Готовы?

Я кивнул.

- Тогда вперёд... надо успеть до того, как фашисты

поймут, что к чему...

Выйдя в тёмный коридор, мы двинулись по нему в

выбранном полковником направлении. Пройдя метров пятьдесят, мы упёрлись в запертые ворота грузового лифта. Включив на несколько секунд фонарик, полковник быстро пробежался лучом света вокруг себя.

- Туда! - выключив фонарь, он уверенно двинулся

куда-то в сторону от лифта. Раздался тихий скрип открываемой двери. Чуть ослеплённый светом фонарика, я, буквально на ощупь проследовал за ним.

Пройдя дверной проём я натолкнулся на

остановившего Михаила. Тот чуть слышно шикнул на меня. Отступив назад, я огляделся, мы стояли на небольшой площадке, от которой вниз и вверх уходили металлические, обрешотченные по бокам лестничные пролёты; на стене отчётливо виднелась светящаяся в темноте тускло-зелёным светом полоска фосфора, четко указывавшая направление движения.

Немного постояв, мы двинулись вверх. Лестница чуть слышно заскрипела, принимая на себя наш вес. Полковник остановился, прислушался, но всё было спокойно.

Миновав с десяток пролётов, мы упёрлись в тупик. Михаил снова включил фонарь. В его свете на одной из стен отчётливо прорисовался чёрный квадрат дверного проёма. Проверив автомат, полковник осторожно приоткрыл дверь, высунул голову, огляделся и, махнув мне рукой, выскользнул наружу.

За дверью была точно такая же площадка, как и несколькими этажами ниже. Но... я отчётливо услышал голоса, скорее даже не голоса, а тихое перешептывание. Оно доносилось из-за закрытых дверей лифта. Сквозь многочисленные щели лился свет. Видимо, при выключении генераторов фашисты находились в лифте и сейчас сидели в нём заблокированные. А свет, судя по его неровному свечению, был не что иное, как свет зажигалки. Словно подтверждая мои слова, он несколько раз моргнув, плавно погас.

Не став тревожить застрявших в лифте фашистов, мы, осторожно ступая на цыпочках, двинулись через площадку к видневшемуся на противоположной стене дверному проёму. Когда мы поравнялись с дверью лифта, за ней послышалась довольно громкая возня, раздался скрежет металла; повернув туда голову, я увидел, как между створок просовывается кусок дюймовой трубы. Вновь вспыхнула зажигалка и... раздался громкий оклик, оторвав взгляд от трубы, я увидел одного из немецких солдат запертых в застрявшем лифте. Прильнув к щели, он глядел прямо на меня.

- Сука! - вскинув автомат, полковник короткой очередью отшвырнул фашиста вглубь лифта. Внутри послышались крики, и в следующее мгновение в щель просунулось извергающее пламя дуло SEF-19, мы, растянувшись на полу, быстро ретировались к двери, из которой только что вышли.

Проскользнув в неё, я услышал за спиной громкий скрежет и тут же шепот Михаила.

- Открыли сволочи!

Чуть выглянув, я увидел неясные тени, выскальзывавшие из кабины лифта. С дробным стуком покатилась граната, и через несколько секунд площадка лифта буквально потонула в потоке огня и грохота. Дождавшись пока уши вновь обретут способность слышать, я хотел было рвануть вперёд, но полковник вовремя придержал меня. В следующее мгновение из лифта раздалась длинная очередь. Пули, пронёсшись рядом с нами, выбивая бетонную крошку из стен над нашими головами. Полковник пригнул дуло моего автомата вниз, показывая, что бы я повременил со стрельбой.

Засевший в лифте солдат, дал ещё несколько очередей, чуть выждал, и, дав напоследок короткую очередь, метнулся прочь из быстро занимающейся пламенем кабины лифта.

Мы ждали этого, практически одновременно с Михаилом я, короткой, прицельной очередью срезал его. Вскрикнув, фашист выронил автомат и медленно осел на пол. Похоже, он был последним, потому что никто больше не делал попыток вырваться из уже вовсю пылавшей кабины.

- Двинули, майор! - Михаил, взяв на изготовку

автомат, быстро перебежал площадку отделявшую нас от лестницы. Вбежав в дверной проём, он неожиданно остановившись, развернулся и указал мне рукой на мёртвые тела в беспорядке валявшиеся повсюду. - Надо надеть их форму, это хоть чуть-чуть, но всё же собьёт их с толку...

Я с содроганием глянул на окровавленные тела,

мысль о том, что придётся надевать форму, только, что убитых мною людей, приводила меня в ужас, но выбора не оставалось, полковник был прав. Оглядев трупы, я выбрал одного, солдат был немного выше и полней меня, но на его форме практически не было следов крови - пуля попало ему точно в голову. С трудом раздев его, я надел его форму, прямо поверх моего мас-халат, получилось практически впору. Полковник, дождавшись пока я оденусь, кивнул, показывая, что бы я покараулил, пока он будет переодеваться.

Сноровисто раздев один из трупов, он надел на себя его форму, порывшись в валявшемся неподалёку ранце, извлёк из него пару гранат. Подкинув их на руке, полковник удовлетворённо хмыкнул и, распихав их по карманам, весело улыбнулся.

- Запасливый народ эти немцы! Вроде подземный

объект, кругом полно хрупкой аппаратуры, а они всё равно таскают с собой гранаты!

Перезарядив автоматы, мы двинулись дальше, внешне практически не отличимые от фашистских солдат.

Миновав с десяток лестничных пролётов, мы достигли небольшой площадки, от неё ответвлялось два коридора. Один вёл куда-то вбок, другой, чуть изгибаясь, шел вверх; на одной из его стен с чисто немецкой пунктуальностью всё той же фосфорицирующей краской было написано "Выход". Перезарядив автоматы, мы двинулись по нему и вскоре упёрлись в наглухо запертую дверь, сбоку на стене виднелась кнопка звонка. Ни ручек, ни замков, лишь кнопка звонка. Видимо за дверью находился контрольный пункт, и выйти с объекта было не легче, чем войти в него. С секунду подумав, Михаил сильно надавил на неё пальцем. Ничего не произошло, ни звука звонка, ни какого-либо шума, указывавшего на то, что за дверью находиться кто-то живой. Полковник уже потянулся, что бы ещё раз нажать на кнопку, как вдруг дверь шевельнувшись чуть отползла в сторону. В образовавшуюся щель мы увидели помещение сплошь заваленное ящиками с боеприпасами и оружием. Четверо солдат в камуфляжной форме, направив на нас дула своих автоматов, изучающе глядели на нас, позади них виднелся установленный на треногу MG-42.

- Фамилия, подразделение, личный код и номер

расчёта! - вышедший из-за их спин офицер, направив на нас дуло своего "люгера" требовательно кивнул нам, показывая, что надо отвечать быстрее.

Я практически не знал немецкого, но то, что

спросил офицер, я понял. Единственное, чего я не понял, это то, как нам выбираться из этой ситуации. Дула автоматов смотрели нам прямо в голову, а наше молчание с каждой секундой всё более усугубляло положение.

- Вы что, солдаты, оглохли? - офицер взвёл курок.

- Ганс Мюллер, рота обеспечения, триста сорок пять

бета, номер двадцать! - это было полной галиматьёй, но офицер на миг отвлёкся, переваривая полученную информацию и этого хватила, что бы Михаил, сильно толкнув меня в сторону увёл нас с линии поражения.

Спустя доли секунды зазвучали выстрелы, пули с

грохотом ударялись в дверь, рикошетили от стен коридора, чуть с запозданием басовитым рокотом заговорил MG-42. Полковник, вытащив из кармана подобранную гранату, отщёлкнул чеку и, выдержав небольшую паузу, метнул её за дверь. Через секунду дверь вздрогнула, принимая на себя всю ярость взрывной волны и летящих с бешенной скоростью осколков. Мы выждали несколько мгновений, и, взяв автоматы наперевес, ворвались в помещение.

Контрольный пункт представлял собой круглое помещение на одной из стен которого виднелись узкие, на ширину ладони, амбразуры. Сквозь них лился яркий свет, направленных прямо на контрольный пункт прожекторов.

Слева от двери, в которую мы ворвались, находилась ещё одна дверь, такая же массивная и также запертая. Но в отличие от первой на ней виднелось колесо запирающего механизма... и оно вращалось! Подхватив с пола исковерканный останки штурмовой винтовки я просунул их между дверью и одной из спиц колеса, тем самым застопорив его. Колесо несколько раз дёрнулось и застыло, видимо снаружи поняли всю бесполезность этих попыток, как и то, что за дверью - враг.

Громко выдохнув воздух, тем самым хоть чуть-чуть снимая напряжение, я обернулся к Михаилу. Он стоял посередине помещения, рядом с небольшой, дымящейся воронкой, оставленной взрывом гранаты. Вокруг воронки в беспорядке валялись изуродованные трупы фашистов. Я едва сдержался что бы не блевануть, у некоторых трупов отсутствовали конечности, сквозь порванную одежду виднелась вздувшаяся пузырями ожогов кожа. Кругом были разбросаны кишки и окровавленные куски одежды. С чувством глубокого отвращения носком ботинка я оттолкнул лежащий подле меня кусок человеческого тела. С противным чавканьем он откатился в сторону, оставляя на полу кровавую дорожку. Немецкий командир лежал в самом углу - я едва узнал его, обе ноги у него были оторваны и теперь лежали невдалеке от него, вперемешку с исковерканными останками пулемета.

- Да, дела! - Михаил озадаченно почесал затылок. -

Обложили сволочи...

- Я же говорил вам, надо было двигаться по

вентиляционным шахтам, а теперь мы меж двух огней - с одной стороны тварь и группы ищущих нас спецов с другой все линии наземной обороны того и гляди шмальнут по нам из гранатомета или танка!

- Надо, надо! ...твою мать! - полковник быстро

метнувшись к одной из амбразур, чуть приоткрыл закрывающий её щит. - Ты прав майор, эти ублюдки подогнали "пантеру", давай-ка двигать отсюда! Давай! Давай!

Сверкая пятками, мы понеслись прочь. Миновав

коридор, мы остановились на мгновение на лестничной площадке и, услышав сильнейший взрыв, донёсший до нас жар взрывной волны и клубы копоти, понеслись дальше, вниз по лестнице.

Достигнув площадки лифта, мы, укрываясь от огня

руками, прошли мимо пылающей кабины. Оттуда густыми клубами вырывался дым, жутко пахло горелой изоляцией, несколько трупов лежащих ближе всех к кабине медленно занимались пламенем. Проскочив в дверной проём ведущий на вторую лестницу мы осторожно двинулись по ней вниз. Михаил то и дело останавливался, несколько секунд прислушивался к окружавшей нас тишине и, не услышав ни чего подозрительного, махал мне рукой, показывая, что можно двигаться дальше. Достигнув яруса, с которого мы начали своё восхождение, полковник остановился. Перегнувшись через перила, он глянул вниз, пытаясь рассмотреть что там, но в той кромешной тьме, что окружала нас было невозможно ничего рассмотреть. Повернувшись ко мне полковник включил фонарик и прикрыв его ладонью посветил им на меня.

- Нервное заданице у нас сегодня... - Это был толи

вопрос, толи утверждение; но скорее последние, так как Михаил, не дав мне возможности ответить, продолжил. - Подождите меня здесь майор, я сбегаю поищу еще гранат...

Перекинув за спину автомат, полковник подсвечивая себе дорогу фонариком, быстрым шагом направился к рубке связи. Я задумался. Последние события совершенно вывели меня из колеи. Если день или два назад, я мог с какой-то долей уверенности сказать, для чего и с какой целью мы прилетели в этот богом забытый уголок, то сейчас я терялся в догадках. Полковник ничего мне ни хотел рассказывать; то, что происходило здесь в данный момент, никак ни совпадало с теми данными, что были выданы мне перед заданием и я совершенно ни понимал для чего нам понадобилась бедная докторша, оставленная нами на произвол судьбы в заброшенной деревни, для чего нам понадобилось запечатывать объект, оставаясь наедине с неведомым монстром, для чего...

В коридоре послышались шаги, отвлёкшись от своих раздумий, я положил палец на спусковой крючок. Ослепляя меня, в лицо ударил луч света: это был полковник.

- Нашёл пару гранат...

- И с этим вы предлагаете спуститься вниз?

- Там наверняка должны быть оружейные комнаты,

или что-то вроде того! Вы что боитесь?

- Как сказать... Просто глупо идти на верную смерть,

ведь вы не знаете, где эта машина... может она караулит нас или мы попросту наткнёмся на неё, что тогда?

- Тогда всё! - полковник закурил. - Что вы можете

предложить, кроме бегства по вентиляции?

- Полковник! - неожиданно для себя я задал ему

довольно странный для той ситуации в которой мы оказались вопрос. - Сколько вам заплатили... или пообещали?

Михаил довольно долго молчал, глядя на меня, сквозь

клубы сигаретного дыма.

- Вас это успокоит?

- Нет просто любопытно...

- Сто тысяч... фунтов естественно, - я присвистнул,

столько денег могли заплатить за всё что угодно, только не за простое уничтожение объекта. Пусть оно было трудное, можно даже сказать невыполнимое, но всё равно оно не стоило таких денег!

- Ладно... - я махнул рукой. - Я работаю за даром,

поэтому хотел бы узнать, что мы будем делать дальше?

Михаил снова на некоторое время замолчал, докурил

сигарету и, запустив руку во внутренний карман куртки, вытащил оттуда немного помятый конверт. Посветив на него фонарём, он молча протянул его мне. Раскрыв конверт, я вытащил из него сложенный вчетверо листок, сверху, жирными буквами на нём было написано - " Строго секретно - для личного пользования сотрудником МОСПАО", что такое МОСПАО я не знал поэтому начал читать дальше. - " Выдано сотруднику -код доступа 242-С, строго для личного пользования, после прочтения подлежит немедленному уничтожению. Всё это было до боли знакомо.

...вам надлежит проникнут на объект именуемый в дальнейшем "змеиная нора" (координаты и точные данные о местоположении читайте в приложении).

Цели; уничтожить все охранные структуры, собрать данные по проекту "Гефест", "Возрождение", физически ликвидировать - доктора Шандлера, оберфюрера СС Клоца, оберштурбаннфюрера СС Крюгера. Особое внимание обратить на лаборатории работающие над проектом "Гефест".

Дополнение - если на объекте будет обнаружены следы по ветви "Врата", тут же уничтожьте объект всеми доступными вам средствами.

Выбор помошников, технических средств и вооружения оставляется за вами.

P.S. при срыве или при выходе из под вашего контроля вверенной вам операции, вам надлежит запечатать объект путем полной ликвидации его.

Свернув лист, я вложил его в конверт и отдал обратно полковнику. Написанное в нём практически ничего мне не говорило, документ был максимально скуп, и, как я понял, пояснений к нему не прилагалось... Или не предлагалось мне Михаилом.

- Вы удовлетворенны?

- А вы как считаете?

- Могу вас заверить, то, что здесь написано это всё,

что известно мне... Мне заплатили деньги ни за то, что бы я делал всё строго по установленному кем-то плану, мне дали их за то, что я всегда выполняю то, что не могут другие - при минимуме информации я делаю максимум дела!

Я усмехнулся про себя - мне было интересно, полковник и впрямь считает, что я куплюсь на это?

- А зачем вам понадобился тогда я и докторша? Могли

бы взять с собой какое-нибудь спец. подразделение...

- Спец. подразделение? Они все принадлежат

правительству и работают по его указке! А вы! Вас я выбрал, потому что мне нужна была какая-то база, так

сказать та организация, которая более продвинута в операциях подобного рода. И я предложил это дело той, которой принадлежите вы! А докторша... у меня ведь тоже есть свои интересы в деле, - полковник красноречиво покрутил, перед моим лицом своей изуродованной рукой. - Хотите узнать что-нибудь ещё?

- МОСПАО, что это за организация?

- Международная Организация Стратегического

Планирования Армейских Операций - на них опираются многие правительства, те которых выбрала сама организация. В частности вы работаете на один из её филиалов.

- А ветвь - "Врата", что это за задание, и какие

преследует цели эта ваша организация?

- Вы хотите слишком многого!

Прерывая нашу беседу, снизу прогремел сильный взрыв, раздалось несколько воплей, что-то с грохотом рухнуло и с дробным стуком покатилось по полу. Мы перегнулись через перила, но в ту же секунду отпрянули назад. Несколькими лестничными пролётами ниже, полыхнуло пламя, обдавая нас нестерпимым жаром; я отпрянул к стене, но было поздно, мое тело словно попала под каток, принимая на себя всю силу взрывной волны.

Пребольно ударившись локтём о металлическую решетку лестничного пролёта, я суматошно провёл по лицу рукой. Мне показалось, что оно горит, настолько был сильный жар, долетевший до нас вместе с взрывной волной.

- Термический заряд! Быстро, отползайте и старайтесь

не дышать, сейчас будет продолжение! - Закусив губу от боли, я пополз на коленках в сторону рубки.

Я успел отползти метров на пять, когда последовало

продолжение. Моё лицо обожгло, как мне тогда показалось холодом, нестерпимым, вымораживающим насквозь всю мою плоть холодом, и... оставшуюся часть пути я пролетел по воздуху, настолько сильной была взрывная волна. Ударившись о какую-то конструкцию, я взвыл от боли. Метрах в трёх от меня бездвижно валялся полковник: ноги неестественно вывернуты, на левой руке отсутствовала кисть, через всё лицо шел глубокий, быстро заполняющийся кровью разрез. Превозмогая боль, я подполз к нему, дотронулся пальцем до сонной артерии и чертыхнулся - полковник был мёртв. Это означало, что именно я был тем счастливцем, коему предстояло теперь уже в одиночку расхлёбывать всю эту кашу.

Отползя немного в сторону, я попытался сесть. Оперевшись о руку я с трудом, превозмогая боль, проделал это, всё тело ныло от боли, но к счастью вроде бы ничего не было сломано. Руки ноги были на месте. Неожиданно снизу донесся какой-то шум, скорее даже не шум, а посвистывание или скрежет, я не мог разобрать. Это предало мне силы. Рывком, поднявшись, я наклонился к трупу Михаила, выдернул из его кобуры пистолет, отстегнул с пояса последние две обоймы и растолкал их по карманам. Это было единственное оружие оставшееся в моём распоряжении. Гранаты, найденные Михаилом в рубке я решил не брать, я не хотел больше испытывать крепость своего организма принимающего на себя яростную силу взрыва, многократно усиленного замкнутым пространством узких коридоров и лестничных пролётов.

Передёрнув затвор, я сунул пистолет за пояс. Звуки всё более нарастали, теперь я отчетливо слышал, что это скрежет, пробирающий до мозга костей, скрежет металла о металл. Подойдя к разкуроченной взрывом лестничной площадке, я, прикрываясь от подымающегося снизу жара рукой, глянул вниз. Там был сам ад. Огонь с гулким рёвом алчно пожирал всё вокруг себя, и, в этом аду, с грохотом переламывая трубы, что-то двигалось. Уловив среди языков пламени чуть заметное движение чего-то инородного, не принадлежащему огню, я отпряну. Снизу донёсся рёв и скрежет раздираемого когтями металла, тварь была подо мной и она знала, что я здесь. Неожиданно пришли на ум строчки из дневника, обрывки которого я читал перед заданием - "... они использовали огнемёты, это по моему единственное, чего боятся подвиды......." . Я усмехнулся, видимо немецкие специалисты на славу поработали над этой оплошностью, теперь тварь не боялись ничего. Или твари? Я содрогнувшись, осторожно попятился назад. Шум скребущих когтей усилился, видимо тварь решила во что бы то ни стало добраться до меня. Не став отдавать ей столь драгоценное для меня время, я бросился в рубку.

Консоль уже ярко пылала переливающимся всеми цветами радуги пламенем. Удушливый запах изоляции не давал мне сделать даже небольшого глотка воздуха. Я зажал нос рукавом и бросился к чернеющему на стене проёму короба, сквозь который мы проникли в рубку. Подтянувшись на руках, я словно ускользающая от мангуста змея юркнул в спасительное отверстие. Немного проползя по нему, я остановился. Толи это мне померещилось, толи происходило на самом деле, не знаю, но мне показалось, что позади меня в рубке на миг вспыхнули несколько уцелевших после взрыва ламп. Обернувшись, я увидел, как лампы, чуть помаргивая, медленно загораются. Видимо немцам всё же удалось запустить резервные генераторы.

Послышался тихое шипение, и с потолка хлынули несколько сильных фонтанов воды - заработала система пожаротушения. Консоль несколько раз сильно полыхнула, послышался громкий треск электрических разрядов и повалил густой удушливый дым. Я немного отполз в глубь короба, тут ощущался небольшой поток свежего воздуха, по-видимому, немцы включили все системы, в надежде спасти объект. Это было мне на руку, иначе у меня была бы перспектива выбора - или сгореть или надышаться угарным газом. Сейчас же хотя бы эти два пункта перестали тревожить меня.

Быстро перебирая руками, я пополз по коробу и, перевалившись через толстенный жгут силовых кабелей, очутился в разрушенной генераторной. Позади меня, из короба донёсся страшный, наполненный яростью и болью крик. Я чертыхнулся, твари всё же удалось вскарабкаться по остаткам лестницы, и теперь она разносила рубку в поисках меня.

Вытащив на всякий случай пистолет, я дополз до снятой Михаилом металлической секции пола. Высунув голову, я огляделся. В генераторной практически не осталось целых фонарей, лишь два, над дверью, укрытые под толстым стеклянным куполом и двойной решеткой, медленно мигали красным светом сигнализирующем тревогу.

Кругом валялись изуродованные трупы вперемешку деталями разорванных в клочья генераторов. С потолка, так же как и в рубке, толстыми струями лились потоки воды. Они смешивались с кровью и, просочившись сквозь щели в полу, лились дальше, скапливаясь у меня под ногами в большую бурую лужу.

Подтянувшись на руках, я медленно выполз наружу, огляделся, взял на изготовку пистолет и двинулся в сторону двери. Лампы над ней, словно ободряя меня, стали мигать чуть чаще... или мне это только показалось, не мудрено после таких приключении сделаться умалишенным. Переступив сорванную с петель дверь, я выглянул в коридор.

Лампы в нём были практически целы, влево и вправо он уходил метров на тридцать, затем терялся, исчезая за поворотом. Справа, метрах в десяти от двери в генераторную, виднелся пост охраны. MG-34 уныло уткнувшись дулом в пол, располагался в небольшой нише огороженной бетонным парапетом, металлический стул стрелка был пуст. Не убирая пистолета, я подошёл к пулемёту, отщёлкнув несколько скоб, снял его со станины. Сбоку болтался довольно внушительный кусок пулемётной ленты. Обмотав её вокруг левой руки, я, взяв пулемет наперевес, двинулся дальше.

Дойдя до конца коридора, я уткнулся герметичную дверь, она была чуть приоткрыта. Положив палец на спусковой крючок, я попытался приоткрыть её ногой, но она была так тяжела, что даже не шелохнулась. Подумав, я скинул с руки пулемётную ленту и поставил оружие к стене. Уперевшись в дверь обеими руками я навалился на неё всем своим весом и сантиметр за сантиметром приоткрыл её на пол метра. Аккуратно высунув голову, осмотрелся, но все было тихо. Подхватив пулемёт, я двинулся дальше. За дверью находился огромный зал, сплошь заставленный гудящими установками фильтрации и баллонами с кислородом. Было очень удивительно, что они не взорвались. Я почесал голову, представляя, что бы с нами стало, случись это - в зале стояло не менее двухсот баллонов, в каждом из которых было по сотне литров очищенного кислорода.

В зале никого кроме меня не было. Развернувшись, я вышел из него и двинулся в противоположный конец коридора. Проходя мимо генераторной я вздрогнул, голос, разносимый закреплёнными на потолке громкоговорителями, несколько раз взвизгнув начал, что-то быстро говорить, изредка выкрикивая наборы цифр. Я не понимал немецкого и цифры были единственным, что я мог понять. Не став более обращать на голос внимание, я двинулся дальше и вскоре уперся в такую же, как и с противоположной стороны коридора дверь. Она была заперта. Снова отставив в сторону пулемёт, я с силой крутанул колесо, дождался, пока оно упрётся в стопор, и навалился на дверь всем весом. Та неохотно поддалась.

За дверью начинался ещё один коридор, в нём практически (не считая бьющих с потолка фонтанов воды) не ощущалось творившейся вокруг разрухи. Все лампы были целы, выкрашенные серой краской стены не поцарапаны пулями, нигде не было видно трупов. Коридор полукругом уходил куда-то вдаль, метров через сто окончательно скрываясь от меня за поворотом. По обеим сторонам виднелись герметичные двери, подойдя к одной, я попытался крутануть колесо, но оно, чуть шелохнувшись, не захотело крутиться ни в одном, ни в другом направлении. Видимо дверь была заперта, или заблокирована изнутри, но у меня совершено не было времени выяснять это.

Ухватив поудобнее пулемет, я двинулся по коридору. Пройдя метров двадцать, остановился. Прислушался. Со стороны генераторной послышался едва различимый за шумом бьющих с потолка водяных струй звук. Словно кто-то водил куском железа по трубам - нервирующий, заставляющий морщиться звук. Раздался грохот, на несколько мгновений воцарилась тишина и... я понеся сломя голову по коридору, прочь от генераторной из которой, сотрясая стены несся нечеловеческий рёв и тяжелым гулом отдающие от металлических пластин пола шаги.

Тварь нашла меня!

Подгоняемой этой мыслью я пулей преодолев метров сто, уперся в герметичную дверь, приоткрытую как раз на столько, что бы я сумел протиснуться между ней и косяком. За спиной послышался грохот. Благоразумно не став смотреть, что там вытворяет преследующая меня бестия, я кинулся дальше, и, практически тут же уперся в ещё одну дверь - абсолютно такую же с той лишь разницей, что она была заперта!

Крутанув колесо, я навалился плечом на дверь, и с силой упершись в мокрый от воды пол ногами, с трудом приоткрыл её. Пот градом катился у меня со лба, попадал в глаза, мешая смотреть; надетый под немецкой формой десантный костюм за несколько мгновений промок насквозь. Тяжело дыша, я уже шагом, экономя силы, двинулся дальше...

Через несколько десятков метров коридор повернул, и я уперся в очередную, закрытую дверь. Вздохнув, я крутанул колесо и... за поворотом, там, откуда я только что пришел, раздался скрежещущий звук раздираемого металла, рев, тяжелые удары, снова скрежет и... шаги...

С проклятиями я, тратя последние силы, сумел таки чуть приоткрыть дверь и проскользнуть внутрь. Шаги уже громыхали практически у самой двери, ещё секунда и всё! Отбросив в сторону пулемёт, я навалился всем телом на дверь. Мне казалось, что она весила тонну, ноги скользили, в руках появилась противная дрожь, но, сантиметр за сантиметром я всё же сумел вдавить её в облицованную резиной арку; до упора закрутил колесо герметизации и, отщёлкнув из ниши фиксатор, рванул на себя ручку, блокирующую замок двери. Я едва успел отскочить, спустя мгновение дверь содрогнулась, выгибаясь внутрь от мощного удара; на толстом железе появились складки, петли жалобно скрипнули, но всё же выдержали удар. Я чертыхнулся: тварь, сломав уже несколько дверей, не только не ослабевала, она как будто становилась всё сильнее и сильнее, у меня же сил практически не осталось. Я подобрал брошенный пулемет, и обернулся; передо мной тянулся прямой лентой очередной коридор, метров через двадцать он упираясь в ещё одну дверь. В отличие от других, она была почему-то закрыта. Терзаемый смутными сомнениями я бегом бросился к ней. Позади меня раздался грохот очередного удара, со звоном отлетело несколько железок, пронзительно скрежетала сминаемая когтями дверная обшивка. На мгновение обернувшись, я увидел, что дверь, вся перекосившись держится уже практически на одних направляющих штырях, обе петли были вырваны с мясом, колесо герметизации было смято и неестественно вывернуто. Еще один, два удара и дверь попросту рухнет.

Подбежав к двери, я, что есть силы рванул колесо в сторону и... похолодел, дверь была заблокирована с другой стороны. За спиной прогремел ещё один удар, на секунду воцарила тишина и, не дав эху от удара затеряться в хитросплетении коридоров, дверь с невероятным грохотом обрушилась всем своим немалым весом на пол. Послышался рык. Я медленно, словно в кошмарном сне развернулся...

Она была ужасна, и она смотрела прямо на меня...

Сморщенное, изъеденное глубокими морщинами лицо, грозные клыки, горящие кровавым светом глаза, тело не менее трёх метров роста, толстые бронированные пластины крепящиеся на её теле наподобие доспехов тевтонских рыцарей... В руке тварь сжимала огромный топор. Это был конец.

Истошно завопив, тварь, снеся бронированными плечами остатки двери неторопливо двинулась ко мне; она словно смаковала, растягивала момент расправы над врагом, она знала, что он в ловушке и не спешила...

Передёрнув затвор пулемёта, я полоснул очередью по твари, метя её в лицо, это было единственное незащищённое место на её закованном в броню теле. Несколько пуль клацнули по шлему, несколько срикошетив от бронированного нагрудника, впились в стены коридора, но две или три всё же угодили в цель: на месте одного из глаз зияла дыра, от щеки отлетел довольно большой кусок кожи, обнажая раздробленные пулей зубы. Тварь остановилась и, вскинув голову вверх снова взревела. Не став дожидаться продолжения, я выпустил ещё одну очередь в обнажившееся горло. Рёв перешёл в хрип и несколько раз булькнув тварь окончательно умолкла, медленно опустила голову, недобро глянула на меня уцелевшим глазом и, взмахнув топором вразвалочку засеменила ко мне. Уперевшись спиной в холодный металл двери я выпустил в приближавшуюся тварь остатки пулемётной ленты, затем кинул ненужное больше оружие на пол и, опустив голову, закрыл глаза, не желая видеть, как топор, стремительно разрезая воздух вонзиться мне промеж глаз. Я слышал каждый шаг твари, я считал их - шесть, семь... десять - ей оставалось не более восьми метров, и всё... Я перестал считать и зашептал молитву, я не был набожным, но видно сегодня был именно тот день, когда лишь бог мог решить мою судьбу ...

...Господи, господи, возведи меня на небеса, господи, господи, прости раба своего, господи...

...Неожиданно я остановился, раздался громкий треск, скрежет металла, сдавленный рык твари и грохот падения...

Приоткрыв глаза я увидел тварь в конвульсиях бьющуюся в нескольких метрах от меня; переведя взгляд на дверь, я увидел группу немецких солдат, во главе с высоким седым офицером. Один из солдат, облачённый в серебристый плащ и такого же цвета капюшон сжимал в руках нечто похожее на пулемёт, но с большим наболдажником в виде шара вместо дула и толстым жгутом проводов тянущимся от его странного оружия к небольшому ранцу закреплённому у него за спиной. Остальные, направив на меня дула своих SEF-19, выжидательно глядели на седовласого офицера. Тот, постучав по голенищу своего лакированного сапога хлыстом, что-то произнес по-немецки, видимо обращаясь ко мне. Я попытался пошевелиться, но страх так сковал моё тело, что я не смог пошевелить даже пальцем. Офицер повторил свою просьбу, но уже властным тоном, вытянув вперёд руку, он помахал вверх вниз хлыстом, видимо показывая, что бы я лёг.

Я медленно покачал головой, показывая, что не понимаю...

- Лечь! - я непроизвольно вздрогнул, офицер

говорил по-английски, ломано, но я легко понимал его.

С трудом выйдя из состояния ступора я не чувствуя

боли рухнул на колени, сцепил на затылке руки и в ожидании продолжения, глянул в глаза офицера. Тот чему-то улыбнулся, снова щелкнул хлыстом по голенищу сапога, и, не спуская с меня взгляда, сухо скомандовал солдатам. Те, направив на меня винтовки, осторожно обошли еще подрагивавшее тело твари. Подойдя ко мне, умело заломили руки за спину и, надавив сапогом на позвоночник, заставили меня уткнуться лицом в пол. Спустя мгновение я почувствовал, как на запястьях, сдавливая их, защёлкнулись металлические браслеты наручников.

Меня подняли и, пребольно ткнув в спину дулом винтовки, заставили двигаться. Подойдя вплотную к офицеру, я оглядел его, на его кителе не было ни одного знака различия, лишь стандартный орёл, сжимающий в когтях свастику, да геральдическая бляха офицера СС.

- Что, не ожидал, майор? - я вздрогнул. - Наша

служба оказалась чуть более оперативной чем ваша, не так ли?

Я глянул ему прямо в глаза; в них застыло какое-то

ранее не виданное мной выражение. Выражение ненависти и злости, знания и порока, добра и непомерной жестокости...

- ...Вы Алекс Клоц?

- Хм! - офицер добродушно хмыкнул, но все же я

успел заметить тень промелькнувшую по его холенному лицу . - Вижу этот выскочка и неудачник успел просветить вас насчёт моей персоны! Вы правы, я Клоц, для друзей Алекс, но к вам это не относиться!

Обведя взглядом застывших вокруг меня спецназавцев, Клоц весело заржал над своей шуткой.

- Не так ли парни?!

Но те, то ли блюдя субординацию, то ли еще по каким другим соображениям молчали. Неожиданно меня осенило.

- Вы ведь сами спланировали это нападение! Вы и

русский!

- О! Жаль вы не в моей команде, не думаю, что бы

Михаэль решился раскрыть вам такое.

- Михаэль?!

- Штурмбаннфюрер четвертого отдела СС Михаэль

Шмельдер. Что-то смущает? А! Он явно вам не представился, или... Михаил Савинов, Майкл Квин, Мишель Лора... кем он вам представился?

- Савинов...

- Да, силён... признаю! Кстати где он?

- Убит! - Клоц поджав губы, недовольно уставился на

меня, словно я сообщил ему о смерти его любимой мамочки. - Он работал на вас?

- Хватит! - улыбка в миг слетела с лица Клоца,

отступив на шаг, он наотмашь ударил меня по лицу своим хлыстом.

Скривившись от боли, я все же устоял на ногах.

Не оборачиваясь, Клоц бросил солдатам.

- В карцер его! И пришлите команду зачистки,

пусть уберут эту тварь отсюда!

Подхватив под руки, солдаты не церемонясь

поволокли меня по коридору.

Миновав несколько поворотов, мы уперлись в открытую кабину лифта, зайдя в неё, один из солдат, выпустив мою руку, повернул рычаг, расположенный на небольшой консоли против часовой стрелки. Почувствовав ощущение лёгкости, я понял, что мы движемся вниз. Спустя минуту, двери лифта плавно разошлись в сторону, и предо мной предстал вид всё того же коридора, из которого мы и зашли в кабину (естественно это был другой коридор, просто на объекте всё было так похоже, что иногда казалось, что ходишь по кругу). Снова ухватив меня за руки, солдаты поволокли меня по нему, несколько раз повернули, прошли несколько дверей, каждый раз рапортуя стоящим подле них постам и, наконец, миновав решетчатую дверь с лаконичной надписью "Высокое напряжение!", передали меня в руки могучим молодчикам, облачённым в такую же чёрную, лишенную знаков различия форму, что и у Клоца.

Те с хрустом заломили мне руки и, наградив несколькими увесистыми ударами по почкам, втолкнули меня в одну из дверей, располагавшихся по обе стороны узкого коридора тянущегося от решетчатой двери в глубь объекта.

От сильного толчка я рухнул на пол, дверь за моей спиной с грохотом закрылась, оставляя меня в полной темноте. Я попытался чуть проползти вперёд, но тут же упёрся головой в стену, сдвинулся в бок - тот же результат. Рывком приподнявшись я, облокотившись плечом о стену с трудом придал своему телу сидячее положение. Мысли путались в моей голове, не давая сосредоточиться на главном - что делать? Я не питал иллюзий, мой арест был всего лишь отсрочкой... Отсрочкой того неминуемого, что уже настигло Михаила и теперь витало где-то неподалёку выжидая, присматриваясь и не давая мне думать не о чём кроме того, что ждало меня впереди. Смерть! И более ничего не могло меня ждать. Меня допросят, скорее всего с применением пыток, используя богатый опыт накопленный за долгие столетия воин, возможно я умру не выдержав их, хотя возможен и тот вариант, при котором меня совершенно обессиленного бросят в газовую камеру или сожгут заживо... Я встряхнул головой, успокаивая разгулявшееся воображение. Пока я ещё был жив, и Клоц, неожиданно разоткровенничавшийся вселял в меня некую надежду, что оставался ещё один, более или менее благополучный для меня финал всей этой истории.

...Я лежал окруженный со всех сторон темнотой и тишиной; час, два, может день, я уже потерял счёт времени, теперь оно представлялось мне в виде чего-то бесконечного и отстранённого. Запястья, скованные тугими кольцами наручников, ужасно ныли; лицо, повидемому всё же обоженное взрывом термической бомбы неимоверно жгло - всё время хотелось уткнуть его во что-нибудь мягкое и холодное. Думать о том, что случилось, о предательстве Михаила, о том, что ждало меня впереди, совершенно не хотелось, да и не осталось сил. Незаметно для себя я уснул.

В первое мгновение мне показалось, что я тону. Стремительно тону в холодных водах горной реки. Судорожно глотнув воздуха, я открыл глаза. Провел рукой по мокрым от пота волосам и... неожиданно понял, что нахожусь в своей тесной клетушке не один. Три... нет, четыре пары ног - отполированные до блеска офицерские сапоги, две пары шнурованных ботинок тех, что носят спецназавцы СС и коричневые гражданские ботинки с лакированными мысами и таки меже вставками по бокам. Раздался смех.

- Очнулся...

Был ли это вопрос ко мне или простая констатация

факта я не понял, но, по видимому и тому, кто произнес это, было все равно. Он что-то добавил, уже по-немецки. После чего на меня вылили целое ведро ледяной воды. Меня передёрнуло. Вот, что за река обрушилась на меня во сне!

Убедившись, что я окончательно очнулся, спецназавцы подхватив меня под локти, выволокли из камеры. Прижав лицом к холодному бетону стены, защелкнули на запястьях браслеты наручников, после чего, поволокли меня куда-то в глубь объекта.

Три полутемных коридора... две лестницы, примерно три-четыре яруса на лифте... Зачем я считал?

Ещё один ни чем особо не отличавшийся от других коридор... Я поймал себя на мысли, что потихоньку начинаю бояться. Бояться остаться здесь навсегда, в этом мрачном склепе из стали и бетона.

Здесь нет ни неба, ни звезд на нем... я вздохнул. Один из спецов, что-то сердито буркнул по-немецки, после чего я почувствовал увесистый удар в область поясницы. Стиснув зубы дабы хоть как-то перетерпеть острую, пронизывающее все моё измученное тело боль, я чуть дернулся в сторону... Зачем я это сделал, не могу объяснить даже сейчас - скорее я хотел доказать самому себя, что не сломлен, хотя, признаюсь фашисты тут же охладили мой пыл несколькими сильными ударами теперь уже в область живота. После этого мне лишь оставалось шипеть от боли и бессилия.

- Ну, что майор, будем говорить?

С трудом разлепив слипшиеся от крови веки я,

прищурившись, попытался сфокусировать свой взгляд на двух серых пятнах. Спустя пару минут я всё же смог разглядеть в них силуэты двух людей: один в штацком - Клоц и второй, обладатель тех самых ботинок с лакированными носами - высокий блондин с чисто арийской внешностью.

- По-моему вы перестарались... - ариец со звоном

отщелкнув крышку своей зажигалки, неторопливо прикурил. - Тут нужен более тонкий подход... деловой!

- Уж извини! На фронте не привыкли жевать сопли!

- Здесь не фронт...

Заложив руки за спину, ариец, степенно попыхивая

сигаретой, приблизился.

- Это точно он? Что-то больно смахивает на

зачуханного ботаника...

- Разведка сомневается?

Клоц произнес это с тонким, присущим только истинным англичанам сарказмом. К моему удивлению губы арийца чуть растянулись, превращаясь в тонкую линию. Он понял шутку! Черт... Предатель? Или резидент? На ум неожиданно пришло, что я где-то уже видел этого блондина. Но где?

- Ну что майор... скажи нам что-нибудь, пока я снова не натравил на тебя своих псов! - я, поёжившись, вспомнил, как эти псы целый час, а может и больше, с остервенением избивали меня, изредка останавливаясь дабы окинуть взглядом плоды своих усилий. Я мычал, дергался, харкал кровью, но это лишь раззадоривало их. Я мотался из стороны в сторону, намертво прикованный наручниками к металлическому стулу. Словно кукла. Мотался, пока не потерял сознание.

- Он что язык прикусил? - блондин в несколько шагов

преодолел разделявшее нас расстояние и с неимоверной силой ни как не сочетавшейся с его щуплым телом ухватил меня за волосы. - Ты говорить будешь...

Мне стало не по себе. У блондина были глаза

мертвеца! Белёсые, недвижимые - как у дохлой рыбы. Они смотрели на меня в упор, но я не чувствовал этого.

Сглотнув, я прошептал, с трудом шевеля разбитыми губами.

- Да...

Губы блондина снова растянулись в тонкую линию.

Клоц так же приблизившись, зашел по другую сторону от меня, чуть наклонился.

- Как вы вышли на...э... Михаила?

- Никак... меня назначили вместе с ним на задание.

Клоц и блондин переглянулись.

- Вы раньше работали с ним?

- Нет...

- Забавно, у нас совершенно противоположные

сведения.

- Я работаю один!

- Какой ваш статус в организации?

Черт. Я совершено не понимал куда они всё время

клонят, но задавали они почему-то лишь те вопросы на которые я и сам бы хотел получить ответ.

- Майор.

- Я не об этом. Ваш истинный статус в иерархии

Черных. Кто вы? Исполнитель, Посвященный, Приближенный, может Отверженный? Не стесняйтесь, здесь вам уже нечего бояться!

- Я... не знаю... Меня никогда не посвящали слишком

глубоко... Планы операций, ничего более...

Блондин медленно разжал кулак, выпуская мои волосы.

Клоц тяжело выдохнув, полез за сигаретами.

- Он врет, Алекс! - блондин изо всей силы ткнул мне

указательным пальцем в лоб. - Врет! Тут, тут у него всё написано! Надо было скормить его твари...

- Не торопись... русский говорил, что он... - Клоц

взмахнул рукой, разгоняя клуб сигаретного дыма. - Какой-то особенный, что-то в нем есть что ли...

- Ничего в нем нет! Ничего кроме его жалкой

душонки!

Рыбьи глаз снова уставились на меня.

- Почему русский выбрал тебя?

- Я не знаю... меня вызвали...

- Вам лучше рассказать нам майор, и чем больше тем

лучше! Иначе я ничего вам не смогу гарантировать, ни жизнь, ни даже спокойной ночи.

Я тяжело вздохнул.

- Я действительно ничего не знаю, меня использовали

как простого исполнителя...

- Вот оно! - палец блондина снова ткнул меня в лоб. -

Он серый! Русский выбрал себе подобного и все тут!

- Серые не работают с себе подобными!

- А я говорю, что это так!

Хитро прищурившись, Клоц выпустил несколько колец

дыма в мою сторону.

- Тебе виднее... Только, отдай его мне...

- Зачем он тебе?! Он расходный материал.

- Но ведь он серый...

Блондин по-волчьи осклабился. Было видно с каким

трудом мысли циркулируют в его мозгу.

- Я не понял...

Клоц чуть растянул уголки рта. Видно было, что

тупость его оппонента его забавляла.

- У меня он станет лисицей в монастырском курятнике...

- Лисицей! - блондин как-то по-змеиному выгнул

шею, уставился мне в глаза. Противный холодок щекотнул меня изнутри. Медленно, не в силах оторваться от его глаз, я стал погружаться в них.

С каждым мгновением я погружался все глубже и

глубже, холод стал ощутимее, он уже не щекотал - он обжигал, проникая в кости, в легкие, в мозг. Дыхание стало сбивчивым, словно рыба я стал хватать ртом воздух. Страх захлестнул меня, я рванулся, но стальные браслеты лишь острой болью врезались мне в руки и ноги. Я заорал, да так, что легкие буквально затрещали...

...страх...

... и темнота...

Очнулся я от сильного грохота ударившейся о стену двери. Опершись на руку, я попытался приподняться, как вдруг почувствовал как, кто-то, совершенно не церемонясь ухватил меня рукой за отворот немецкого бушлата и со всей силы встряхнул. Не ударил, не дёрнул, а именно встряхнул. Непроизвольно застонав, я приоткрыл глаза и тут же закрыл, ослеплённым светом мощного фонаря.

- Вставайте майор! - это был Клоц, я узнал его по

голосу. Выдавив из себя нечто напоминающее улыбку, я промямлил.

- Снова поведёте пытать?

- Ну, зачем же так. Насмотрелись антифашистских

фильмов или... у вас личная неприязнь? - в голосе Клоца появились отдающие холодком ноты.

Подогнув под себя ноги, я неуклюже оперевшись о колени всё же сумел подняться. Кто-то ухватил меня за локоть и сильно толкнул в направлении двери.

Пройдя метров десять, я чуть приоткрыл глаза, лампы в коридоре едва светили, видимо резервные генераторы с трудом справлялись с обеспечением всего объекта; немного поморгав, я вскоре привык к свету и полностью открыл глаза. Меня вели тем же коридором, что и в предыдущий раз, но только сейчас, мы, не став поворачивать к лифту, завернули за угол и вышли в длинный, теряющийся где-то в полутьме, коридор.

Отмахав по нему метров сто, солдат, ведший меня с силой толкнул меня к стене, упёрся коленом в позвоночник и... снял с меня наручники. Непонимающе я обернулся к Клоцу, но тот, сняв с привинченного к стене телефона трубку, был занят тем, что что-то быстро говорил в неё по-немецки, изредка ударяя себя хлыстом по голенищу и закусывая увенчанную жиденькими усиками губу. Его оппонент был явно не очень любезен с ним, это было заметно по лицу Клоца, медленно приобретавшего бардовый оттенок. Напоследок крикнув, что-то (думаю не очень лестное) в трубку, Клоц в сердцах бросил её на аппарат. Развернувшись ко мне, он пару секунд буравил меня взглядом, коротко сплюнул и снова потянулся к телефонной трубке. На этот раз он ограничился лишь несколькими произнесёнными спокойным, будничным тоном фразами. Не успел он опустить трубку, как я услышал позади себя громкий скрежет открываемой двери. Повернув голову, я увидел, как, ухнув о стену отбойниками, дверь, напоминающая по виду тяжелый шлюз бомбоубежища, замерла. Солдат вновь ухватил меня за локоть, и больно сжав его своей медвежьей лапой с силой оторвав меня от стены, толкнул в сторону двери.

За дверью располагался пост охраны: четверо, одетых в пятнистую форму спецназавцев, вооруженных SEF-19, ещё двое располагались подле станковых MG-34 и дежурный офицер с нашивками майора. Офицер, приподнявшись при нашем появлении с роскошного кожаного кресла, выбросив вперёд руку, приветствовал Клоца звонким "Зиг хайль". Клоц небрежно ответив ему, прошествовал далее. Вся охрана, включая офицера, вылупилась на меня, да так, что мне стало как-то не по себе - в их взглядах читалась некая радость - радость, какая бывает у хищных зверей при виде новой жертвы...

Миновав пост охраны, мы прошли короткий тамбур. Остановившись, Клоц нажал на кнопку звонка и через несколько секунд, дождавшись, когда дверь, закрывающая проход откроется, мы, пройдя через ещё один тамбур очутились в огромном помещении. Оно было ярко освещено мощными тысячаватными лампами; в центре, огороженный со всех сторон решёткой, на высокой бетонной подушке располагался механизм - медленно вращающийся вокруг своей оси конус, несколько довольно больших шаров крепилось на его вершине и по бокам. Шары переливались, спектр их менялся от ярко белого до тёмно сиреневого. Вокруг конусообразного механизма суетились облачённые в серебристые плащи люди, они что-то подкручивали, настраивали, иногда замирали и, удостоверившись, что всё проделанное ими работает, переходили дальше.

Клоц, полуобернувшись ко мне, процедил сквозь зубы.

- Что, майор... готовы увидеть самое сокровенное, что

есть в арсеналах Рейха?

Нервно взглотнув, я глянул на Клоца. Его действия не укладывались у меня в голове, зачем ему понадобилось раскрывать мне секреты доступные лишь избранным. Или... он был так уверен в моей смерти, что по какой-то своей прихоти решился раскрыть карты врагу... Но зачем?

- Майор! - Клоц ткнул меня в бок кончиком хлыста.

Поморщившись, я спросил.

- Что это?

Клоц снисходительно усмехнулся. Обведя взглядом

помещение, произнес.

- Сердце проекта "Возрождение", его завершающая

стадия и замечу, она будет завершена не без участия вашего, так называемого друга и вашей очаровательной попутчицы.

Я вздрогнул. Линда! Они знали о Линде! Откуда?

Михаил... да, да больше некому. Наконец мне стали понятны мотивы, побудившие его столь настырно добиваться участия докторши в нашей экспедиции. Докторша нужна была Шандлеру, хотя тогда непонятно, зачем Михаил выложил всё это нам, ведь докторша могла догадаться, хотя... Я усмехнулся, у докторши просто не хватило бы мозгов - она была классным специалистом в своём деле, но по жизни... по жизни, как и всякая женщина, она думала не тем местом... Хотя не стоило отметать и мысль о том, что докторша сознательно стремилась к своему учителю, и с Михаилом у них была договоренность...

Закурив, Клоц выпустил в мою сторону облако дыма.

- Пройдёмте, я хочу, что бы вы лучше рассмотрели,

всё, что будет тут происходить! - подхватив под локоток, Клоц повёл меня через всё помещение к видневшимся, чуть поодаль от механизма рядам кожаных кресел. Несколько из них были заняты и, судя по нашивкам и возрасту, явно не последними людьми в иерархии Рейха. Двоих я узнал: первый был не кто иной, как сам рейхсфюрер гестапо Генрих Гимлер, второй - неведомо, что здесь делавший, адмирала флота Карл Денниц. Хотя, его присутствие здесь немного проясняло ситуацию с загадочными субмаринами, столь успешно ушедшими от нашей слежки... Но... Такие большие чины... Что могло заставить их пойти на столь огромный риск? Ведь сейчас они, по сути, находились в глубоком тылы врага, отрезанные от своих войск, без всякой поддержки...

Гимлер, на секунду отвлёкшись от разговора с одним из сидящих подле него генералов, медленно осмотрел меня с ног до головы своими проницательными глазами и, переведя взгляд на Клоца, что-то отрывисто произнёс, чуть шевельнув пальцем в мою сторону. Клоц, весь подобравшись, сухо, по казённому ответил ему. ( Не поняв ни слова из сказанного, я явно ощутил некое пренебрежение сквозившая не в словах, а скорее во взгляде Клоца - он смотрел на Гимлера, ни как на своего босса, он смотрел... властно и... недовольно-непонимающе. Непонимающе с какой стати у него интересуются о его делах, и властно - словно подчеркивая, что не Гимлер, а он - Клоц был здесь всевластным хозяином). Но, видимо лишь я один заметил эту маленькую деталь, Гимлер лишь сдержано кивнул, и снова скользнув по мне взглядом, продолжил прерванный разговор.

Кресла стояли в несколько рядов, примерно по десять

- двенадцать в каждом. Клоц всё также поддерживая меня под локоть, обошел их и наконец-то отпустив меня, указал пальцем на второе кресло с краю последнего ряда.

- Присаживайтесь майор, уверяю, вскоре пред вами

предстанет уникальное зрелище!

Не став ничего спрашивать, я молча уселся на

предложенное мне кресло. Клоц остался стоять, он медленно обвёл помещение взглядом, затем, развернувшись, глянул куда-то вверх. Проследив за его взглядом, я увидел расположенную метрах в пяти над полом рубку управления, она крепилась к потолку при помощи нескольких стальных тросов и была похожа на висящий в воздухе цирковой шар. В рубке царила суета: люди в серебристых халатах копошились над видимой сквозь стекло рубки консолью, иногда поглядывая вниз и переговариваясь. Неожиданно раздался надрывный звук ревуна, под потолком замерцали красным лампы аварийной тревоги, Клоц удовлетворённо хмыкнул, и наконец-то уселся рядом со мной. Достав из кармана пачку сигарет, он вытащил одну, но, видимо передумав, щёлкнул по сигарете ногтём, загоняя её обратно.

- Извините... э... - я знал звание, имя и фамилию этого

человека, а в данной ситуации мне требовалось нечто большее - мне нужно было знать, как он сам себя называет (я совершенно не хотел раскрывать перед ним свои карты, показывая, что тоже кое о чём осведомлён)...

Клоц, как-то странно посмотрел на меня и снова

вытащив сигарету, постучал ею о пачку.

- Называйте меня Советник, так будет удобнее и для

вас и для меня майор...

Советник! Ещё один! Я почувствовал себя идиотом,

словно футбольный болельщик, впервые попавший на матч и пытающийся болеть за одну из команд, совершенно не разбираясь в правилах игры.

Стеффердсон изредка называл себя Советников, скорее даже не называл, а подписывался под своими короткими извещениями, кои я получал перед каждым заданием от его агентов... И вот теперь Клоц, представитель противоборствующей стороны, также назвал себя этим звучным титулом... Советник... На секунду я бросил короткий взгляд в сторону сидящих перед нами офицеров. У меня не выходило из головы то, как, как они сюда попали? Северная Африка уже год, как находиться под полным контролем объединённых войск союзников, воздушное пространство контролируется британскими ВВС и я не думаю, что транспортный самолет, или субмарина сумели проскользнуть сквозь их хорошо отлаженные линии контроля. Да и риск. Тут находились слишком высокие чины, что бы Рейх позволил себе рисковать их жизнями...

- Так что вы хотели?

- Э... просто хотел узнать, зачем вы привели меня

сюда, зачем вы показываете мне всё это?

- Вы же агент... если мне не изменяет память...

полковник Стеффердсон - он ваш начальник? - я кивнул. - Странно...

Клоц выпустил большой клуб дыма, и чуть прищурив

глаза глянул на меня. В них читался интерес и едва заметное разочарование.

- Мне казалось вы человек образованный и умеющий

анализировать... вы ведь бывший археолог, не так ли?

Я снова кивнул, пораженный теми сведениями

которыми обладал этот человек. Видя моё удивление, Клоц пояснил.

- Если вы думаете, что война в любом её проявлении -

будь то мировая или гражданская имеет лишь одну сторону, то смею вас заверить, вы ошибаетесь! Война это сложная, очень сложная ветвь человеческого поведения - непредсказуемого и в то же время хорошо прогнозируемого и управляемого. Война это омоложение человечества! Это грубый, жестокий метод, но что поделать... война это прогресс - пик человеческой мысли! Кто-то воюет за идеалы, кто-то по неволе, кто-то ради обогащения, но есть ещё мы - мы не воюем, мы используем войну, чтобы получить власть, подлинную власть. У нас нет понятия враг: немец ты, англичанин или даже русский. Если ты полезен - ты будешь востребован!

Я ничего не понял из пространных объяснений Клоца,

кроме одного - та организация, которой руководил Стеффердсон, была каким-то образом связанна, если не сказать большего с тем, что происходило здесь. И я Пол Мэклтон самым чудовищным образом оказался втянут в самую гущу этой, как назвал её Клоц войны за власть, я по какому-то непонятному стечению обстоятельств стал тем, кто был полезен им.

- Извините Советник, но ответьте на мой вопрос.

- ...Зачем вы здесь? Просто я хочу, чтобы вы

рассказали, то, что увидите здесь, я хочу, что бы это узнал весь мир! Да, Германия проиграла войну, да... - голос Клоца упал до шепота. - Гитлер оказался несостоятельным лидером, но грядёт новый Рейх и новый поход, и я хочу, чтобы мир знал об этом и о той силе, что обрушиться на него!

Вновь прозвучал сигнал тревоги, лампы под потолком

несколько раз мигнули красным и потухли. Исковерканный громкоговорителями голос произнёс короткую речь, и наступила тишина... Странный механизм засверкал под светом мощных прожекторов вспыхнувших под потолком. Один из облачённых в серебристые плащи людей, откинул брезент со стоящего рядом с механизмом стола. Подавшись вперёд, я увидел, что на столе лежит мёртвоё тело - тело Михаила. Лицо его было белым как мел. К столу подошли ещё несколько человек, и осторожно подхватив тело на руки, медленно понесли его к вращающемуся конусу.

При их приближении конусообразный механизм, перестав вращаться, замер, одна из сверкающих пластин на его корпусе отъехала в сторону, выпуская узкую и длинную платформу, я разглядел на ней зажимы для рук, ног и головы. Люди, нёсшие тело Михаила, аккуратно положили его на платформу и, защёлкнув на его конечностях зажимы, отошли в сторону. Платформа, вздрогнув, уползла обратно, увозя на себе мёртвое тело. Воцарила тишина, нарушаемая лишь гулом силовых кабелей и тихим щелканьем тумблеров в рубке управления.

Прошла минута, другая, я уже повернулся к Клоцу,

собираясь задать ему вопрос, как вдруг зал наполнился мерным, с каждым мгновением всё нарастающим гулом. Я поморщился, гул уходил всё в более и более высокие частоты, словно раскалёнными иголочками давя на барабанные перепонки. Достигнув апогея, гул пропал, уходя в ультразвуковые частоты, недоступные для человеческого восприятия, конус, вздрогнув, стал набирать обороты; вскоре он достиг такой скорости, что мерцающие шары, превратились в несколько ярких, смазанных полос; от верхушки конуса с шипением сорвалось несколько молний и, врезавшись в решётку ограждения заставили людей в серебристых халатах отскочить от неё подальше.

Так продолжалось несколько минут, затем снова раздался гул - теперь он ниспадал с высоких частот постепенно уходя всё в более низкие; сердце моё бешено заколотилось, еле выдерживая этот гул нёсшийся казалось из самой преисподни. Затем воцарила тишина. Конус замер, шары напоследок ярко вспыхнули и погасли, пластина снова отъехала в сторону. Я аж привстал, с расширившимися глазами глядя на выезжающую из конуса платформу, мёртвое тело, скованное по рукам и ногам стальными зажимами шевелилось! Они изгибалось, корчилось, рот раскрывался пуская по бледным щекам бурую пену. Михаил был жив! Несколько человек в серебристых халатах подскочили к нему, и, прижав тело к платформе, что-то вкололи ему в вену. Несколько раз изогнувшись дугой, тело, наконец, замерло.

Пораженный до глубины души я наклонился к Клоцу.

- ...Он жив?

- Как сказать... тело живо, но душа... - Клоц развёл

руками. - Душа его наверное уже в аду!

- ...Зачем? - Клоц непонимающе глянул на меня. -

Зачем вы сотворили с ним это, он же работал на вас и...

Неожиданно до меня дошло то, что если Михаил

работал на фашистов, зачем тогда ему понадобилось разыгрывать весь этот спектакль. Полковник мог просто вырубить нас при помощи своего пистолета и беспрепятственно сдать врагу. Зачем?

Клоц видимо понял к чему я клоню и, не став дожидаться продолжения, ответил мне.

- Шмельдер был слишком неуправляем, себе на уме,

он всегда выбирал окольные пути. Вот и накололся... как и многие кочевники до него...

Я насторожился, уже во второй раз услышав, как Михаила называли кочевником. Сначала адмирал Черберр, а теперь и Клоц - представитель совершенно другой, враждебной, организации...

- Он должен был всего лишь доставить доктора Джексон... Но видимо он имел свои планы на этот счет...

- А зачем ему понадобился я?

- Ну, это спросите у своих начальников... - Клоц

привстав с кресла, что-то крикнул одному из толпившихся у платформы людей, тот кивнул и поочерёдно раскрыл сдерживающие конечности трупа (или не трупа, я не мог с уверенностью сказать, кто сейчас лежал там, на платформе) зажимы. Как только последний из них раскрылся, люди покинули огороженный решеткой квадрат, уступая место облаченным в пятнистые комбинезоны спецназавцам. Те окружили полукругом платформу и замерли, направив на труп свои автоматы.

Я увидел, как несколько офицеров в первом ряду, в том числе Гимлер и Денниц встали со своих кресел и словно загипнотизированные смотрят на бездвижно лежащий труп. Клоц так же поднялся. Я видел, как на его лице чуть подрагивают от напряжения скулы, он явно нервничал; присутствие начальников и значимость момента, накладывало отпечаток, даже на этого по слухам жестокого и волевого человека.

Переведя взгляд на тело, я увидел, как его конечности чуть заметно дёрнулись, ноги согнулись в коленях, обрубок левой руки неуклюже уперся в платформу, пытаясь поднять непослушное тело. После нескольких неудачных попыток, покойник (я даже в мыслях не мог назвать ЭТО - Михаилом) принял сидячее положение. На изуродованном лице открылись глаза поддернутые мутной поволокой, чуть щурясь от яркого света, они глянули на людей: на замерших в ожидании спецназавцев, на людей в серебристых халатах, на подскочивших со своих мест генералов, на Клоца и... на меня. Я явно ощутил, что эта тварь смотрит на меня, она узнала меня, я это чувствовал. Осторожно опустив ноги на пол, мертвец встал - чуть пошатался, но всё-таки сумел удержать равновесие. Спецназавцы попятились, когда он сделал шаг по направлению к ним. Клоц, повелительным тоном велев мне оставаться на своём месте, устремился к решетчатому периметру в котором делал свои неуверенные шаги труп Михаила.

Неожиданно кто-то хлопнул в ладоши, затем ещё и ещё - я глянул на генералов; все, включая Гимлера, громко хлопали в ладоши, приветствуя благополучное завершение показа. Клоц вытянувшись, выкинул вперёд руку - "Зиг Хайль!", несколько генералов вышли вперёд, что бы пожать руку Клоцу, он с улыбкой на лице принял их поздравления и что-то сказав стоящему подле него Гимлеру, указал рукой в сторону рубки управления. Я глянул туда, и в душе у меня похолодело; я увидел Линду, идущую рядом с каким-то высоким, черноволосым человеком с квадратной челюстью и русой копной торчащих во все стороны волос. По- видимому это и был неуловимый доктор Шандлер. Весело улыбаясь он пожал руки генералам, обменялся с Клоцом дружественным похлопыванием по спине и, взяв Линду за руку, что-то громко произнёс - наверное, представляя её немецким боссам.

Они немного поговорили, снова обменялись рукопожатиями и дружной толпой направились на выход. Проводив их взглядом, я глянул сквозь прутья решётки на медленно двигающийся взад вперёд труп. Спецназавцы уже надели на него ножные кандалы, что только усугубило его и так неуверенные движения. Каждый шаг давался с трудом, я видел каких усилий стоило ему сохранять равновесие... Куря сигарету ко мне подошёл Клоц. Улыбнулся. Выдохнул мне в лицо клуб сизоватого дыма и, переведя взгляд на труп, спросил.

- Ну, что... поражены? - я кивнул. Действительно, в

своей жизни (в бытность, когда я ещё был археологом, а не секретным агентом по неволе) я повидал немало чудес, но это - это выходило за рамки моего понимания. Не скажу, что я сильно интересовался новейшими научными открытиями, но что я знал точно, так это то, что она не достигла таких высот, что бы воскрешать мёртвые тела. - Пойдёмте! Ещё не такое увидите!

Снова подхватив под локоть, Клоц повел меня к

выходу. Краем глаза я заметил, как сзади нас пристроились несколько спецназавцев, держа наготове свои SEF-19.

Пройдя дверь, мы прошли метров сто по коридору и практически догнав Гимлера с генералами вошли вслед за ними в помещение ещё больших размеров, чем то, в котором располагался конусообразный механизм оживления.

Помещение было ярко освещено многочисленными лампами и несколькими прожекторами, установленными на довольно высоких помостах; подле них я увидел установленные на треноги крупнокалиберные спарки из экспериментальной серии MAS-76, используемой немцами лишь в самых элитных спецподразделениях.

Помещение было разделено на две неравные половины; та, в которой находились мы, была меньше той, что, была отгорожена от нас толстенными стальными прутьями, тянущимися от пола к потолку. Обведя помещение взглядом, я заметил одну деталь, если на нашей половине было довольно людно: всё те же люди в серебристых халатах, спецназавцы - некоторые с такими же непонятными ружьями, что и при нашей первой (столь памятной для меня) встрече с Клоцем, там

в разрушенной части объекта; то с противоположной стороны не было видно ни одной живой души. Сквозь прутья решётки был виден коридор, разрезающий половину в виде креста на четыре равные части. Стены коридора были прозрачными - выполненные как мне тогда показалось из толстого стекла. Стекла были сплошь исписанные надписями и непонятными мне символами и знаками; подсвечиваемые светом прожекторов они ярко сверкали, слепя глаза...

В каждой из частей, располагалось несколько стоящих в ряд (метрах в десяти друг от друга) контейнеров. Между собой контейнеры были также разделены стеклянными переборками, но если надписи на стенах коридора были написаны белой краской, то на переборках красовались ярко алые - скорее даже кровавого цвета символы. На каждом из контейнеров виднелись аккуратно выведенные белой краской номера - А-12, А-4, А-22, А23, U-348-f... Я напрягся, некоторые номера были мне знакомы, я припомнил отрывки прочитанных мною накануне вылета в Нормандию, документов. А-4, А-23... Проект "Гефест"! Словно прочитав мои мысли, Клоц, подтолкнул меня вслед идущим в сторону небольшой, подвешенной на тросах к потолку рубке, генералам и кивнув в сторону стоящих за решеткой контейнеров, прошептал.

- Это сердце, золотой стержень, наших

исследовательских изысков - проект "Гефест"... Смотрите! - приподняв подбородок, Клоц глянул вверх.

Проследив за его взглядом, я едва не рухнул на пол; такого я никогда еще не видел, и надеюсь никогда больше не увижу. Потолок! Потолок второй половины представлял из себя нечто фантастическое - в самом центре его, вокруг мерцавшей золотом пентаграммы, вращался испещренный надписями на латыни круг (некоторые слова я знал - Mori, Deus, Nihil, Irae, Daemone, Satan... " ...И смерть настигнет Господа стрелою, низвергнуться в небытиё миры, во гневе страшном выпустив на волю, тьму демонов - созданий Сатаны!"), после вращающегося круга шел треугольник, затем квадрат, пентагон, октаэдр - всего двенадцать фигур - на каждой из фигур виднелась надпись, но если на первой она была на латыни, то на остальных на совершенно непонятном даже мне - бывшему археологу, языке! Фигуры вращались с разной скоростью и в разном направлении, они то ускорялись, то совсем замирали. По периметру вращающихся фигур, были видны громадные, медленно вращающиеся шестерни и фрагменты некоего гигантского механизма, вращающего и управляющего всем этим...

Цепи беззвучной чередой скользили по направляющим; шкивы, тяги, колеса, шатуны... На миг они слились в моих глазах в нечто слитное, цельное и... живое, с ужасом я увидел, как этот странный механизм дышит, медленно вдыхает воздух своими механическими легкими и наблюдает... Наблюдает за нами... Властно, по хозяйски...

Я встряхнул головой, и, наваждение, на миг показав мне свою ужасную личину ушло, вновь оставляя перед моим взором вращающиеся, бездушные детали.

Потупив взор, Клоц тихо, практически неслышно, но в тоже время трепетно и благоговейно прошептал.

- Великий Дидалиан (от английского Daedalian -

хитроумный, запутанный как лабиринт) в своем материальном воплощении!

Я хотел переспросить Клоца, уточнить, что он имел

в виду, но тот, оставляя меня в одиночестве, уже направился в сторону рубки управления. Один из сопровождавших нас спецназавцев качнул винтовкой, показывая, что бы я следовал за Советником.

Подойдя к металлической лестнице, Клоц остановился дожидаясь пока я подойду, пропустил меня вперёд и в таком порядке мы поднялись по лестнице в рубку. В отличие от рубки, виденной мною в предыдущей лаборатории, эта, практически не имела стёкол, лишь несколько небольших, узких амбразурах, прорезанных в бронированном корпусе. Вдоль них были расставлены уже не кресла, а обычные металлические стулья.

Вместе с Клоцем мы уселись подле одной из амбразур. Из неё было видно практически всё огороженное решеткой помещение. Достав сигарету, Клоц немного придвинувшись ко мне, задал совершенно неожиданный для меня вопрос.

- Всё ещё хотите воевать на стороне мягкотелых

идеалистов?

- ...Э... - я замялся, не зная, что ответить.

Идеалистов?!... Возможно. Но загвоздка была в то, что

я совершенно не знал, на чьей стороне я воюю - война растеклась для меня в жирную, размазанную линию, переступив которую я навсегда потерял границы отделяющие реальный мир от власти безумия. Я существовал в замкнутом, отрезанном от остального мира мирке; в котором реальность превращалась во что-то эфемерное, вечно изменяющееся под властью случайностей и побочных факторов; понятия морали и чести терялись, уступая место точному расчёту и ударам исподтишка; в этом мирке человеческая жизнь более не казалась чем-то неприкосновенным, смерть становилась неизбежной - она блуждала где-то рядом, выжидая, карауля и в нужный момент набрасываясь на свою обречённую жертву... Ночью, днём ли, во сне или на яву, я все чаще и всё отчетливей ощущал её незримое присутствие...

Встряхнув головой, отгоняя наваждение, я немного помолчал, размышляя...

- ...А вы? Разве вы не идеалисты?

Клоц улыбнулся, но его улыбка более напоминала

оскал хищного зверя.

- Мы то... навряд ли... у нас есть цель - власть.

Абсолютная власть! У идеалистов нет цели, они

воюют за призрачные идеалы! Вы же умный человек и должны понимать это. Посмотрите чего мы достигли и ответьте, кто вправе владеть миром - кучка ничтожных, коррумпированных людишек, просиживающих штаны в своих кабинетах, или мы - рискующие жизнью, но находящиеся в постоянном поиске и замете не бесплодном... Наш поиск изначально предполагал успех!

Я пожал плечами.

- Но и вы Советник достаточно умный человек... Не

думаю, что бы такие как вы предлагали сотрудничество первому встречному, притом находящемуся по ту сторону баррикад...

- Баррикад!? Это всё коммунистические происки...

Посмотрите вокруг, мир деградирует, у него нет более стимулов к развитию, а война это как раз и есть тот самый стимул, что дает толчок к прогрессу и развитию человеческой мысли. Откуда вы думаете все это? - взмахом руки Клоц прочертил в воздухе плавный полукруг - Откуда ваше сверхсовременное оружие, экипировка? Война пожирает слабейших и остаются лишь самые сильные и умные. Естественный отбор!

В этом я был с ним не согласен. По-моему всё было

совершенно наоборот. Именно сильнейшие погибали в первую очередь, а слабые и трусливые отсиживались за их спинами, выжидая, что будет дальше.

- По-моему Советник вы запутались, то, что вы

принимаете за прогресс, есть всего лишь жестокость. Взять к примеру многочисленные концлагеря, это по вашему прогресс, это вы называете естественным отбором?

- Нет, это лишь фундамент! Черта! Граница!

Отделяющая нас - сильных от них - слабых и ничтожных! Можно сказать что концлагеря это необходимость, именно на их базе развилось, то, что вы видите перед собой... И даже они, - Клоц кивнул в сторону сидящих невдалеке от нас Генералов. - Лишь маленькие винтики в том огромном механизме, что создал я!

- Хотите противопоставить себя Богу? - задав этот

вопрос, я едва не прикусил язык. Глаза Клоца налились кровью и нечеловеческой злобой. Злобой, вобравшей в себя всё порочное, жестокое, гнусное, мерзкое и отвратное - всё то, что даровал Сатана рабам своим, присягнувшим ему вопротив голосу Божьему!

Мне стало не по себе. Михаил был прав, называя Клоца дьяволом во плоти. Я явственно ощутил исходящий от этого человека холод, холод какой бывает в стылой могиле, принимающий в свои объятия мертвеца.

Обхватив мою голову рукой, Клоц с силой притянул меня себе и прошипел на ухо.

- Я не хочу никому себя противопоставлять! Я и есть

Бог! Тёмный Бог! И ты никогда не поймёшь всю силу, что подвластна мне! Это, - он обвёл рукой рубку управления. - Лишь ничтожная часть, того, что мы достигли! Это лишь для отвода глаз...

Клоц снова кивнул в сторону Генералов.

- Единственное, чего я не могу пока себе позволить,

это самостоятельное финансирование - а они могут! Пока могут... И они мне нужны... Пока...

Взглотнув, я, немного подумав, спросил.

- А вы не боитесь, того, что они раскроют вашу

двойную игру, ведь Рейх, хоть и порядком потрёпанный, но всё еще представляет грозную силу способную перемолоть любого в своих жерновах.

- Не способен... Лидеры Рейха мнимы, в гордыне

своей приравнивая себя к великим предкам. То, что они назвали великим крестовым походом, на самом деле лишь жалкая пародия... - Клоц замолчал, уставился в пустоту, придаваясь своим размышлениям. Я немного поглядел на него и отвернулся, но он неожиданно продолжил. - Вижу, вы до сих пор не можете понять, зачем я рассказываю вам - совершенно постороннему человеку и вдобавок врагу, всё это... Отвечу - это моя прихоть, ведь я могу убить вас в любой момент, а могу и отпустить; я мог бы оставить гнить в застенках, а вместо этого позвал вас сюда, показываю всё это. Это моя прихоть. Хотите знать, что я сделаю с вами дальше? Вижу, хотите... даже жаждете, ибо вы, как и они слабое дитя жизни... Скорее всего я отпущу вас, и даже приставлю своих людей, что бы они в целости и сохранности доставили вас к своим... Зачем? Затем, что по своей прихоти я хочу, что бы мои противники узнали о том, что проиграли в великом сражении... Советую, майор поинтересоваться у своих начальников на чьей стороне они сражаются, ведь и вы, есть хоть и маленькая, но всё же фигура, двигая которой они вершат саму историю!

Прерывая его монолог, лаборатория огласилась

тревожным рёвом сирен. Клоц нервно комкая сигаретную пачку чуть подрагивающими пальцами, достал из неё сигарету, прикурил и несколько раз быстро затянулся, снимая напряжение.

Тем временем за решеткой началось какое-то действо; несколько контейнеров медленно раскрылись, я увидел, как все генералы прильнули к своим амбразурам в ожидании. Всё тот же исковерканный громкоговорителями голос произнес несколько фраз, видимо давая пояснения к происходящему; голос стих, наступила тишина; в ней явственно было слышно, как вращаются шестерни под потолком - словно мельничные жернова они перемалывали своим звуком саму тишину.

Неожиданно раздался щелчок, затем еще один, что-то скрипнуло, подняв голову вверх, я увидел, как несколько фигур замерли, некоторые слова и символы вспыхнули на них. на несколько секунд лаборатория погрузилась во тьму... и в следующее мгновение раздался рёв. Прожекторы вновь загорелись, но уже в пол силы. Опустив взгляд на контейнеры я увидел, как из одного из них выходит (или выползает ) нечто сплошь закованное в броневые пластины из которых во все стороны тянулись длинные, острые шипы. Существо своими очертаниями напомнило мне скорпиона, но только с более коротким хвостом - служащим ему скорее опорой, чем грозным оружием.

Ещё раз взревев, существо, в жутком оскале обнажило клыки и неожиданно понеслось стремительно набирая скорость к коридору. Спокойно, без видимых усилий (словно их и не существовало вовсе) существо проскочило сквозь разделявшие контейнеры переборки. Генералы и я вместе с ними привстали, с интересом наблюдая, что будет дальше, но... как только существо приблизилось к испещренному светящимися надписями стеклу коридора - стекло...выгнулось навстречу несущейся твари и с неимоверной силой отбросило её назад! Тварь заверещала, лязгнула когтями по стенке контейнера и... на мгновение присев перемахнула не пускавшее её стекло, опустилась на лапы уже в коридоре и стремительно, словно чувствуя присутствие людей, понеслась к разделявшей лабораторию пополам решетке. Через мгновение она врезалась в неё, сантиметров на двадцать вмяла толстенные прутья внутрь, и отскочила. Клоц с руганью поднялся и что-то сказав повернувшемуся к нему Гимлеру стремительно вышел из рубки. Через несколько секунд я увидел его внизу. Он подошёл к одному из спецназавцев, держащему в руках странное оружие и, указав ему на беснующегося за решеткой скорпиона, сложил крестом руки. Я не понял его жеста, означавшего толи убить, толи нейтрализовать тварь.

Солдат в отличие от меня понял его прекрасно, выбросив руку вперёд, он быстро направился со своим странным ружьем к решетке, к нему присоединились ещё несколько бойцов. Вскинув оружие, они просунули его сквозь прутья и одновременно дали залп. В туже секунду тело скорпиона окуталось сетью тоненьких сиреневых молний, он заверещал и с грохотом рухнул, в агонии суча по полу ногами. Спецназавцы несколько секунд наблюдали за тварью, не опуская оружия и убедившись, что скорпион не представляет более опасности, развернулись, собираясь отойти.

Они успели сделать несколько шагов, как вдруг (сначала я подумал, что мне это померещилось) из второго контейнера выпорхнула размытая тень. С шелестом устремилась ввысь и стремительно преодолев отделявшее её от отходивших спецназавцев расстояние, материализовалась в нечто напоминающее уродливую пародию на человека. Один из солдат, шедших с правого края, истошно заорал и, дёрнувшись назад, с неимоверной силой влепился в прутья решётки; ружье с тихим стуком выпало из его трясущихся рук. Тварь, чем-то ухватив его, мёртвой хваткой вцепилась в извивавшееся от боли тело! Оставшиеся спецназавцы вместо того, чтобы помочь своему товарищу, стремительно бросились прочь от решетки. В следующее мгновение лаборатория потонула в грохоте спарок. Разрывные пули MAS-76, в считанные секунды превратили тело человека в кровавые лохмотья, тварь заверещав выпустила его и неохотно отступила под натиском свинцового урагана. Я видел, что пули лишь скользят по её броне не в силах пробить, или сколько бы то ни было повредить её.

Уцелевшие спецназавцы залегли, спасаясь от рикошетивших от прутьев решетки пуль. Но стоило спаркам затихнуть, как солдаты вскочили и в стремительном броске преодолев расстояние до решетки открыли шквальный огонь по застывшей в растерянности твари. Спустя мгновение, она рухнула на пол; от её брони шел легкий дымок, видимо разряды сильно раскалили её. В отличие от первого монстра, долго сучившего ногами в агонии, этот лишь несколько раз вздрогнул и затих. В лаборатории воцарила тишина. Даже генералы, прильнув, словно дети к щелям амбразур сидели не шелохнувшись. Я понимал их, увиденное здесь могло любого повергнуть если не в шок, то в состояние лёгкого аффекта. Ведь такого попросту не могло существовать!

Краем глаза я увидел входящего в рубку вместе с двумя спецназавцами Клоца. Те, повинуюсь его приказу, подошли ко мне, и, дулом автомата велев мне подняться, защёлкнули у меня на руках наручники.

Выведя меня в коридор, спецназавцы вскоре привели меня к уже знакомой мне камере и, сняв наручники, сильным ударом в спину толкнули меня внутрь...

09:22 Алжир. Нагорье Ахаггар 30 июля 1944 г.

Сколько я просидел, окруженный тьмой, в тесном закутке, где, даже прислонившись спиной к одной из стен, я неизменно натыкался ногами в другую, не знаю. Меня ни кормили. Никто не проверял, что со мной. Обо мне словно забыли, оставив наедине с собой и терзающими мой рассудок мыслями.

За долгие годы войны я повидал многое: смерть,

муки, страдания, встречал довольно странные вещи, но здесь я впервые столкнулся с тем, чего не мог объяснить. Оживлять мёртвых - допустим, это я ещё мог как-то объяснить, но виденные мной создания - они явно не могли принадлежать делу рук человека. Они могли быть всем чем угодно. Не могла, не могла наука, даже вобрав в себя все самые передовые знания и собрав лучшие умы, создать такое...

Оставив размышления, я попытался уснуть, но тщетно.

Мне не давал уснуть, тот странный, непонятный и... пугающий механизм, он вертелся у меня перед глазами, складываясь и снова распадаясь на части... Великий Дидалиан... Дидалиан... слово как будто было знакомо мне, но...

...Я точно помню, что несколько раз засыпал и тут же просыпался весь в холодном поту, твари преследовали меня даже во снах, разрывали меня на части, и медленно пожирали, с упоением глядя на мои страдания.

- ...Майор! Эй! - чей-то сапог довольно ощутимо

прошелся по моим рёбрам.

Отвернувшись от яркого света, я приоткрыл глаза.

Лакированные сапоги, кончик хлыста, небрежно постукивающий по голенищу - это был Клоц, позади него я разглядел несколько пар высоких шнурованных ботинок - но не солдатских или офицерских. Они были какие-то странные, слишком изящные и миниатюрные, мне почему-то подумалось, что такие могут носить лишь женщины.

Прикрыв от света глаза ладонью, я поднялся. Клоц немного постояв, разглядывая меня, отошел в сторону. Я вышел. Глянув сквозь пальцы на обладателей столь странных сапог, я понял, что интуиция меня не подвела: это были действительно женщины. Их было четверо. Они были облачены в свободного кроя черные десантные костюмы, длинные волосы были стянуты на затылке в тугой пучок, на груди у каждой из них, под неизменным орлом сжимающим своими когтями свастику значилось 47-Т. SS Helferinnen - (женское вспомогательное отделение входящее в состав так называемое Оберабшнит - наивысшее структурное подразделение СС).

В руках эти воинственный фрау сжимали новейшие, виденные мной лишь однажды, штурмовые винтовки МР-44 "Штурмгевер" системы Шмайсера, с глушителем и длинным, сплюснутым прямоугольником оптического прицела; к широкому ремню крепилось несколько магазинов к ним, и кобура с неизменным в германских спец. подразделениях девяти миллиметровым Р-640 системы "браунинг".

- Ну что майор, надеюсь вы запомнили всё, что

увидели... И то что я вам сказал! Мои солдаты проводят вас до аэродрома, оттуда полетите на самолёте, он выбросит вас где-нибудь над Нормандией... Как видите я даю вам шанс, не подведите меня!

Развернувшись на каблуках, Клоц стремительно пошел

прочь, оставляя меня наедине с этими воинственно настроенными дамами. Одна из них ткнула меня в живот дулом своей винтовки, и кивком головы приказала мне двигаться.

Так мы прошли несколько коридоров, я впереди, девушки, держа наготове винтовки позади меня. Завернув за очередной поворот, мы уперлись в двустворчатые двери лифта. Отстранив меня в сторону, одна из девушек подошла к небольшому ящику селекторной связи, расположенному на стене и отжав кнопку, произнесла скороговоркой несколько фраз. Щелкнув кнопкой, она выслушала короткий ответ и отошла в сторону. В шахте лифта послышался натяжный гул электромоторов, шелест подымающейся кабины; спустя несколько секунд раздался глухой удар, возвещавший о том, что кабина поравнялась с нашим ярусом. Двери плавно разъехались в стороны.

В кабине, держа наготове автоматы, стояло пара спецназавцев в пятнистых комбинезонах. Обменявшись со старшей женского отряда несколькими фразами, они, кивнув, вышли, уступая нам кабину.

Подъем длился довольно долго. Женщины окружили меня полукругом, одна из них, с силой ухватив меня за волосы, отогнула мне голову назад, приставляя к моей спине дуло винтовки. Краем глаза я видел, что даже если мне удалось бы с разворота выбить из её рук, приставленную к моей спине винтовку, то остальные тут же изрешетят меня, не дав мне ни единого шанса. С некой долей сожаления я признался себе, что эти бабы были профессионалами, конечно, я не видел их в бою, но весь их вид - немного рассеянный и небрежный, был лишь ширмой скрывающей настоящие навыки - точные и беспощадные...

С лёгким толчком кабина остановилась. Дождавшись пока откроются двери, мы вышли в коридор. Он был не более двух метров ширины, и, уходя прямой линией в даль, вскоре терялся в полутьме, создаваемой редкими, потускневшими лампами. Окриком приказав мне двигаться впереди, женщины, выждав пока я отойду на несколько метров, двинулись следом.

Пройдя по коридору метров двести, я внезапно ощутил лёгкое дуновение ветра и буквально мгновение спустя громкий окрик. Окрик донесся спереди, поэтому я благоразумно посчитал, что лучше остановиться; глянув вперёд, я с трудом разглядел сокрытый в полутьме пулемётный дот, искусно замаскированный подвешенной к потолку серого цвета сеткой.

Сетка колыхнулась, пропуская рослого детину в пятнистом камуфляже. Небрежно перекинув через плечо автомат, он, достав из кармана фонарик, посветил им мне в лицо. Я отвернулся. Старшая женского отряда, обойдя меня, подошла к солдату и, вытащив из кармана сложенный пополам лист бумаги, сунула его солдату в руки. Тот опустил фонарик, быстро пробежался по листку, негромко хмыкнул и вернул его женщине; развернувшись на каблуках, он, что-то крикнул в темноту. Раздался скрежет открываемой двери и в коридор яркими потоками брызнул солнечный свет...

Меня вывели наружу. Осторожно, одними глазами, не поворачивая головы, я огляделся. По-видимому, это был тот самый блокпост, на который мы наткнулись с Михаилом при первой нашей вылазке. При нашем появлении, бронетранспортёр, стоявший, как и в прошлый раз около караульной будки, выпустив клуб черного дыма, взревел мотором. Один из камуфлированных спецназавцев услужливо приоткрыл бронированную дверь расположенную в корме бронетранспортёра. Но женщины не оценив в должной степени его галантные манеры, оттолкнули его в сторону, и, сильным ударом затолкав меня внутрь, пригибая головы, залезли следом. Спецназавец растянул рот в ехидной улыбке, и послав амазонкам воздушный поцелуй, с силой захлопнул за нами дверь. В следующее мгновение бронетранспортёр рванул с места.

...Ехали молча. Лишь изредка воинственные фрау перебрасывались между собой отрывистыми репликами. Бронетранспортёр сильно потряхивало на многочисленных ухабах, но я сидел ближе к середине, на мягком кресле резервного стрелка и толчки переносил гораздо легче, чем сидящие на в хвосте на жестких сидениях дамы. Даже когда бронетранспортёр наезжал на небольшую кочку, они подскакивали со своих мест, изо всех сил вцеплялись в железные рукояти... и всё равно ударялись головами о низкий потолок. Я исподтишка наблюдал за ними и молча посмеивался над неумолимой силой женской логики. Они явно боялись посадить меня к двери, резонно предположив, что я могу выскочить и сбежать; их женская логика не могла даже предположить, что я, мужчина даже посади они меня к двери, ни разу не задумался бы о том, что бы сбежать. Во-первых потому, что меня тут же пристрелят, во вторых, потому что меня везли туда, откуда я не гарантированно, но всё же имел шанс попасть домой, и в третьих я был голоден, не представлял где я нахожусь у меня не было оружия и кругом было полно врагов...

Так мы и ехали. Я, поудобней подобрав под себя ноги, стал уже клевать носом, как вдруг бронетранспортёр вильнул, и... то, что было в последующие две-три минуты я помню с трудом. По-видимому, был взрыв, тяжелая машина завалилась на бок, вопли, огонь, стрельба... Когда я наконец обрел возможность трезво соображать, то понял, что бронетранспортёр сейчас взорвется. Огонь бушевал в считанных сантиметрах от меня. Сбив пламя с рукава своей куртки я на четвереньках пополз к выходу. Двери были раскрыты, оттуда доносились звуки ожесточённой перестрелки, я осторожно выглянул; женский отряд засел за небольшой грядой начинающейся в нескольких метрах от перевернувшегося бронетранспортёра и вёл шквальный огонь; прямо передо мной валялся окровавленный труп в пятнистом комбинезоне, по-видимому, это был один из членов экипажа. Я обернулся, оставаться внутри было нельзя, огонь вот-вот грозился достигнуть топливных баков и тогда всё - конец. Стремительно выскользнув наружу я словно спасающийся от охотников заяц метнулся за корпус бронетранспортёра; грохнулся на землю и, извиваясь змеёй, пополз к спасительной гряде.

Когда я практически достиг её, раздался взрыв, меня с ног до головы засыпало песком. Сначала я подумал, что наконец-то взорвались топливные баки, но обернувшись увидел, что бронетранспортёр всё ещё пылает и... наступила тишина. Переведя взгляд на гребень за которым укрылся женский отряд я увидел воронку и разорванный пополам труп в чёрной форме. Взрыв гранаты накрыл женский отряд. Чертыхнувшись я пополз дальше, неизвестно кем были нападавшие на нас люди, не факт, что убив фашистов, они не поступят так же со мной.

Ни кем не замеченный я укрылся за грядой. Немного отдышавшись, я чуть высунул из-за гребня голову. Около бронетранспортёра, неторопливо осматривая всё вокруг появились несколько человек. Держа наперевес автоматы, они заглянули внутрь перевернувшейся машины, один из них, по-видимому, их командир, махнул рукой в сторону развороченного взрывом гребня. Один из солдат, быстро побежал туда. Я спрятал голову. Воронка находилась в каких-нибудь двадцати метрах от меня. Вжавшись в песок я приготовился ждать, что будет дальше.

- Сер, все мертвы! - я вздрогнул от неожиданности.

Солдат говорил по английски, но с небольшим акцентом. Американцы! Я вспомнил, как Михаил говорил о том, что американцы играют в свою игру и готовят свой отряд...

Да! Осторожно высунувшись из-за гряды, я сделал

единственное, что спасло бы мою жизнь. Я крикнул.

- Парни, не стреляйте! Я свой! - это было глупо, но

возымело своё действие.

Из-за бронетранспортёра показалось ещё несколько

солдат и все, как один целились в меня из своих короткоствольных "М-3". Тот, кого я принял за командира махнул мне рукой.

- Спускайся... свой! И держи руки на затылке!

Поднявшись, я, сцепив пальцы рук на затылке,

медленно спустился вниз. На солдатах была пятнистая форма песочного цвета, без знаков различия, но с американским флагом на левом рукаве. Командир, оглядев меня с ног до головы, поинтересовался кто я. Я ответил ему, что работаю на британскую разведку, и был схвачен, при попытке пробраться на объект. Один из солдат недоверчиво присвистнул.

- А имя у тебя есть, разведчик?

- Майор Пол Мэклтон, сэр!

- Что! Тот самый Мэклтон...Ах ты Сука! - я едва не

прикусил язык, жалея, что сказал им моё настоящее имя.

Командир неторопливо подошел ко мне и без замаху

нанес мне мощный удар в челюсть.

- Знаешь, что случилось с полковником Бенжеральдом

после вашего столь красивого побега?

Я мотнул головой. Эта американская сволочь

раскрошила мне зуб.

- Так знай! - его кулак ещё раз врезался в мою

челюсть. - Он умер! Не знаю, что вы там ему впрыснули суки, но он умер!

Посмотрев мне прямо в глаза, командир ударил мне

под дых. Я свалился на землю, жадно хватая воздух.

- Джонс, Метью! Охраняйте этого молодца, разберёмся

с ним после!

Не дав мне отдышаться, прикреплённые ко мне солдаты, бесцеремонно ухватив меня за шкирку, поставили на ноги. Один из них наклонившись к моему уху, рявкнул, что есть мочи - "что бы я двигал своими паршивыми ногами и не заставлял нервничать господина капитана". Помня крепкие кулаки капитана, я более не стал испытывать крепость своих костей и быстро перебирая ногами устремился за двинувшимся на юго-запад отрядом.

Отряд, вместе с двумя моими конвоирами насчитывал двенадцать человек; все в пятнистых комбинезонах. Двое несли на плечах крупнокалиберные пулемёты М2НВ системы "Браунинуг", один - наиболее здоровый, трофейный "Панцершрек" (88-мм противотанковое ружье, стреляющее реактивными минами кумулятивного действия; по-видимому, именно из него был уничтожен бронетранспортёр), остальные были вооружены традиционными для американской армии короткоствольными "М-3" и девятизарядными "Кольтами".

...Чем ближе мы подходили к объекту, тем я всё более

и более убеждался в правдивости утверждения о том, что американский солдат везде герой (читай - дурак).

Отряд двигался так, словно находился на учениях где-нибудь в Техасе ли Майями: не принимая попыток укрыться или замаскироваться, они шли напролом.

Лишь когда я, не выдержав, крикнул капитану, что до объекта уже не более мили он остановил отряд, зло глянул на меня, потом с минуту разглядывал окружавшие объект холмы в бинокль, и только после этого жестом руки показал солдатам, что нужно залечь.

Я до сих пор удивляюсь, как нас не ухлопали ещё до того, как мы подошли столь близко к объекту - немцы наверняка слышали взрыв бронетранспортёра и шум перестрелки; почему они не выслали хотя бы патруль, не говоря уже о более серьезном подразделении? Конечно, сейчас у меня есть догадки на этот счёт, но... это всего лишь догадки...

...Капитан, передал одному из сержантов свой автомат, поднялся и, сделав стремительный рывок, подбежал к тому месту, где, в окружении своих конвоиров залег я.

- Давай майор, выкладывай, - тон капитана не вызывал

у меня сомнений, в том, что он снова применит кулаки в случае если мой рассказ не будет достаточно убедительным. А то, что он будет неубедительным, за это я также мог ручаться, в мои планы не входило раскрывать американцам все козыри, что имелись у меня на руках. - Ну!

- ...Объект вон за той грядой... К нему имеется один

подход, с других сторон минные поля... Внутри периметра несколько танков с десяток пулемётных расчётов и минометы... Около сорока солдат - половина из них спецназавцы из отряда "Зевс"...

- Хватит! Как вы туда проникли?

- Мы не проникали, нас засекли, когда мы пытались

пересечь периметр; Михаил убит, докторшу взяли в плен...

- А вас! Куда везли вас? - лицо капитана налилось

кровью, он ухватил меня за грудки и с силой притянул к себе. - Продал девушку, сука!

- ...Не продавал! - я рывком попытался

высвободиться, но тут же почувствовал, как в бок уперлось дуло автомата одного из моих конвоиров.

- ...Сер!

Со стороны залегших солдат послышался окрик. Один

из сержантов, держа в одной руке бинокль, второй показывал капитану, в сторону объекта. Капитал зло глянул на меня, оттолкнул, и быстро пополз в сторону позвавшего его сержанта; доползя до него, он молча выслушал его объяснения и принял бинокль. Но и без бинокля уже было видно пылевое облако, слышан лязг гусениц и рев моторов - немцы не подвели моих ожиданий, чуть выждали, и точно зная, кто их враг, стремительно ринулись в бой.

- ...Три "тигра" и "пантера" ... около двадцати человек

на броне! Готовсь! Джонсон, Метецки, Дилан... двигайтесь за тот холм! Свенсон, Сваровски, Рид... Васкет... и... Риз... перекройте их... вон там! - капитан указал рукой на небольшую низину подле холма, за которым он приказал укрыться первым трём бойцам. - Стенли... идешь вместе Джесом! Джес, начинаешь первым... мы прикрываем, перезаряжаешь и бьёшь снова!

Джесом был как раз тот здоровый парень с

минометной установкой.

- Джонс, Метью! Двигайте к Свенсону и... держите

этого на прицеле, - капитал ткнул в мою сторону указательным пальцем.

Капитан быстро пополз к холму, за которым приказал

укрыться первой тройке, а я подгоняемый своими конвоирами к низине.

И за неё не было видно приближавшихся танков, но, судя по звуку моторов, они разделились, планируя взять нас в кольцо. Я видел, как здоровяк Джес, пригнувшись взобрался на вершину одного из холмов поблизости и, установив треногу, прилаживает к ней противотанковую установку. Рядом с ним суетился Стенли, скинув с плеч металлический ящик, он раскрыл его, вытащил из него одну из ракет и, дождавшись пока Джес закончит установку, аккуратно поднес её к тыльной стороне "Панцершрека" заряжая его.

...Рокот моторов приближался. Неожиданно раздался грохот орудийного залпа и в следующее мгновение рядом с холмом на котором укрылись рейнджеры взметнулся в высь фонтан песка и пламени. Немцы атаковали! Я устремил свой взгляд на застывшего около ракетной установки Джеса, но тот выжидал, подпуская танки поближе, что бы вдарить наверняка.

Со стороны приближавшихся танков раздался ещё один залп, снаряд, видимо пущенный с хода, просвистел довольно высоко над нашими головами; в тоже мгновение раздался стрёкот штурмовых винтовок, вторя ему басовито заговорили башенные MG-42. Один из танков злобно рыча мотором, выполз из-за скрывавшего его холма. "Тигр"! Следом за ним показались человек восемь, десять спецназавцев, рассыпавшись цепью, они двигались укрывшись за танком, изредка постреливая короткими очередями по холмам. Я снова глянул на Джеса, почему он медлил? "Тигр" медленно вращал башней, выискивая нас, до него было не более тридцати метров. Стрелять по спецназавцам не имело смысла, они тут же укроются за бронёй, и, дождавшись пока танк прямой наводкой накроет нас, просто пересчитают трупы...

До "тигра" оставалось уже не более десятка метров, я слышал лязг гусениц так, словно они нависли надо мной. Мы вжались в песок, не смея шелохнуться. Почему Джес медлил? Почему? Танк поравнялся с нами... и замер! Раздался гул поворачивающейся башни, глухой звон загоняемого в орудие снаряда... я зажмурил глаза. В наступившей затем тишине, неожиданно страшно прозвучал тихий окрик на немецком... И взрыв... Меня обдало волной раскалённого воздуха, один из моих конвоиров вскрикнул, когда на него с неба рухнула раскаленная болванка. Стряхнув её с себя, он как-то по детски испуганно свернулся калачиком, обхватил голову руками и запричитал. Его напарник, было сунулся к нему, но в это мгновение над холмами раздался зычный голос капитана.

- Готовсь! После второго залпа огонь! - я осмелился

выглянуть.

"Тигр" бездвижно стоял на том же месте, что и раньше,

башня его была сорвана и исковерканная взрывом валялась метрах в десяти от него. Подле танка широко раскинув руки, лежали несколько окровавленных трупов в пятнистых мас-халатах; трое уцелевших спецназавцев со стонами пытались отползти от быстро занимавшегося огнём танка. С холма укрывшего рейнджеров раздалось несколько выстрелов, и беглецы замерли, двое с простреленными головами, один с нашпигованной пулями спиной... Надо отдать должное, стреляли рейнджеры отменно.

Вдруг что-то меня насторожило, я прислушался. Рокот моторов стих... Лишь треск пылающего танка, да короткие очереди штурмовых винтовок... но танки... они затаились!

Я глянул вверх, на холм. Капитан вооружившись

биноклем осторожно высунулся из-за холма видимо его также весьма смущало то обстоятельство, что танки куда-то пропали. Судя по выражению его лица - озадаченно-недовольному он ничего не обнаружил, махнул рукой замершему у ракетной установки Джесу, тот лишь развёл руками, показывая, что тоже ничего не видит.

И тут, словно сами небеса разверзлись у нас над головами; на гребень холма прямо за спинами укрывшихся на нём рейнджеров с ревом и грохотом влетела "пантера"; на секунду застыла на гребне и рухнула вниз, подминая под себя так ничего и не успевших сделать солдат вместе с капитаном. Вскочив, мы бросились врассыпную, спасаясь от ревущий, поливающей нас из пулемётов махины.

Позади раздался взрыв, земля вздрогнула, уходя у меня из-под ног - орудие "пантеры" наконец-то выстрелило. На моё счастье мимо. Я метнулся в сторону. Тут же по тому месту, где я только что находился, прошла пулемётная очередь. Увидев небольшую низину подле холма, я кинулся туда.

Словно преследуемая соколом мышь я замер. "Пантера" с грохотом пронеслась мимо, замерла и раздирая гусеницами грунт стала разворачиваться, рядом с моим укрытием взметнулись буранчики пуль, башенный пулемётчик заметил меня и теперь старался не дать мне сбежать пока танк разворачивался дабы подмять меня под собой. Я выругался. Единственное, на что мне оставалось надеяться, это то, что Джес наконец сумеет поразить "пантеру" из своей установки... Если, конечно он был ещё жив.

Взревев мотором, танк ринулся ко мне. Раз, два, три... я зажмурил глаза, и... наступила тишина... Гробовая, неестественная, такая, какая бывает лишь перед бурей, страшная и обречённая... Единственное что осталось, это стук сердца. Раз, два, три...

...Тишина медленно превращалась в вечность. С трудом переборов страх сковавший меня по рукам и ногам я приоткрыл глаза.

Марево, пурпурного отлива марева с золотыми крупинками витавшими в нем словно маленькие звездочки, такие, какие бывают лишь в добрых сказочных снах. Но здесь, предо мной они источали зло, потоки злой нечестивой энергии, я чувствовал её каждой частичкой своего тела.

Все вокруг замерло.

Танки застыли бездвижными серыми глыбами. Солдаты - словно статую замерли, устремив свой лишенный жизни взгляд куда-то в бесконечность.

Вокруг царила сама смерть!

...Сантур... ментро менор исма лотр мельдор...

Тихий, похожий на шум осенней листвы на ветру, голос проник в моё сознание. Слова, нашептываемые им, отдалённо напоминали латынь, но...

Они складывались невообразимым образом, иногда по рифме, иногда лишь образно, неким, неведомым мне способам давая понять, что они есть неразрывная часть чего-то целого, монументального, вечного!

Голос шептал всё настойчивей, всё громче. Я чувствовал, что он постепенно овладевает моим сознанием, подчиняет меня своей воле, и... я не делал попыток противиться ему... я чувствовал, что это бессмысленно - он намного, невообразимо намного сильнее меня...

...Мерольд вельм альторо монер...

Что-то приближалось ко мне, разрезая мутную пелену пурпурного марева. Пули! Я готов поклясться под присягой любого суда мира. Я видел их. Я видел, как они приближаются ко мне, разрезая пласты воздуха, оставляя за собой буранчики разряженного пространства. Я двинулся в сторону и они миновали меня.

Чмок... Одна из них все же настигла меня. Чуть пошатнувшись я скосил глаза. На правом плече дымилось сизоватым дымком отверстие чуть больше ногтя.

Я шевельнул рукой. Боли не было... Лишь холод медленно закрадывающийся в мою душу.

...Смертный!

Я вздрогнул. Голос, властный и требовательный обращался ко мне.

...Смертный! Иди ко мне!

Я сделал шаг, ещё один. Медленно, словно бы находясь в воде, обошел застывший танк, стоящих, словно истуканы автоматчиков. Даже сейчас я не могу точно сказать, что двигало мной. Мой разум отключился, я был куклой в руках невидимого кукловода. Я шел назад к объекту.

Вскоре я миновал блокпост и вступил на изборождённую гусеницами дорогу, ведущую к объекту.

Солдаты дежурившие на нём также прибывали в прострации. Ни чем, ни движением головы, ни глаз, они не реагировали на меня.

...Иди, не бойся! Я тут!

Я устремил свой взгляд вперёд, по дороге, к объекту.

Он стоял, окруженный ореолом кроваво-красного цвета, намного выше человеческого роста и какой-то совсем не похожий на человека. Но я узнал его. Это был Клоц.

Подойдя ближе я содрогнулся. Подле него, в воздухе, со свистом разрезая его крыльями, кружили, поражая своей отвратной внешностью твари. Они чем-то напоминали летучих мышей, но были с разветвляющимся надвое хвостом и громадными челюстями.

Не дойдя десяток метров до Клоца, я остановился.

- Пришел... смертный посланник... - несколько тварей

подлетели вплотную ко мне, обдав меня волной тошнотворного зловония. Я едва сдержался, что бы не стошнить прямо на землю. Клоц улыбнулся. - Ещё не догадался, кто я? Ты, служитель чёрных слуг?

Я замер, не зная, что ответить. Почему он называл меня служителем черных слуг? Я вспомнил, что Михаила он как-то называл серым...

- Я...я...

- Замолчи! - я умолк, пораженный сквозившей в

голосе Клоца ненависти и злобы. - Ты и так доставил мне слишком много проблем. И не моли своего лживого бога, чтобы он спас тебя, потому что спас тебя я! Я, посланник самого Дьявола! И это сам Ад!

Клоц расставил руки и неистово захохотал. От его

хохота у меня заложило уши, мне казалось, что ещё немного и я оглохну.

- Сам Ад, великий, могучий и непостижимый вступил

сегодня на землю! Ты видишь?

Я машинально кивнул.

Объект за спиной Клоца стал трансформироваться. Стены медленно оплывали, покрываясь волдырями, и с шипением растекались по земле, словно были сделаны из теста, а не из прочного бетона. Воздух колыхнулся, на миг заслоняя от меня очертания вышек и... более их не было. Подобно миражу они исчезли.

- Ты видел, теперь иди! И расскажи тем, кому ты

служишь о том, что видел и... скажи, что Великий Механизм создан и Владыка в новом своем великолепии уже на пути к ним... Скоро, очень скоро он будет здесь, и ничто уже его не остановит! Ни что!

Клоц снова бесновато захохотал. И... растворился...

То, что происходило дальше - вырвано из моей памяти,

вытащено из неё раскалёнными щипцами.

Я очнулся от острой боли, раскалывающей мою голову на несколько гудящих словно пчелиный улей частей; во рту стоял противный привкус соли и рвоты. С трудом разлепив веки я медленно оторвал лицо от земли.

Был день. Солнце, стоящее в зените нестерпимо жгло. Передо мной расстилалась искрящаяся морская гладь.

Опершись на руки, я попытался подняться, непроизвольно вскрикнул, когда волна жгучей боли пронзила меня и, обливаясь холодным потом рухнул обратно. Нервно глотнул воздух. Немного полежал, набираясь сил, и снова попытался подняться. Теперь я был мудрее, не став опираться на руки, я чуть приподнялся на локтях и перекатился на спину. Снова вскрикнул.

Небо...

Оно переливалось, медленно перетекая от ярко красного к синеватому оттенку.

Я встряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение. Такого попросту не могло быть! Это бред, галлюцинации...

Что-то быстро промелькнуло перед моими глазами. Какая-то размытая тень. Я скосил глаза в сторону куда она скрылась. Тщетно. Позади меня раздался смешок и снова тень. Теперь мне показалось, что она прошла прямо сквозь моё тело, обволакивая его своей холодной чернотой.

Мне стало страшно. Стиснув зубы дабы стерпеть боль пронзающую моё истерзанное тело я пополз прочь. Прочь от этого безумия, что пыталось завладеть моим разумом, свести меня с ума, подчинить.

Я полз. Но они преследовали меня. Я ясно ощущал, как они касаются меня, зовут меня и...

На меня опустился гигантский молот. Меня сплющило, раздавило, размазало по земле. Я не был уже человеком. Вернее во мне не было жизни. Я мог лицезреть, то, что происходило вокруг меня, но... я был уже по ту сторону ворот отделявших мир мертвых от мира живых...

Я чувствовал это...

13:40 Алжир 17 августа 1944 г.

... - Эй... сержант!

Сквозь пелену бреда, я почувствовал, как меня тормошит за плечо чья-то сильная рука.

- Что там? А?!

- Тут какой-то немец... Фу! - рука быстро отдернулась.

- Облевался весь, сволочь!

- Живой хоть?

- Живее всех живых, сержант!

Снова я почувствовал прикосновение руки. Меня

перевернули на спину. С трудом я разлепил налитые свинцом веки.

Сверху на меня взирало несколько человек, в форме и с оружием наперевес. Судя по форме, солдаты были американцами.

Один из них увидя, что я приоткрыл глаза, довольно ощутимо ткнул меня ботинком под рёбра.

- Ну, что очухался, тварь фашистская?

Поморщившись от боли, я непонимающе уставился

на говорившего. Затем, медленно, сантиметр за сантиметром я опустил глаза вниз. Приподнял руку. Прошелся по ней взглядом.

На мне была немецкая форма!

Один из солдат нагнулся ко мне и быстро вытащил что-то у меня из кармана.

- ...Э... Хайнц Мельтзер... э...Роттенфюрер...

- Важная птица!

Раздался дружный хохот.

- Ну... - чья-то нога больно наступила мне на кисть

руки, - вставай мразь эсэсовская! Из-за таких, как ты погиб мой брат!

Нога изо всей силы надавила мне на кисть, едва не

ломая её. Я взвыл от боли. Снова раздался смех, но если до этого он был обычный - добродушный, то теперь он был злым. Солдаты смеялись над моей беспомощностью, они видели во мне не врага, они видели во мне раненного, беспомощного, того, кто раньше был для них - молодых, не разу не нюхавших порох войны, самым страшным ночным кошмаром, ужасом, тем, кто нес для них смерть. И вот он я, лежу у их ног, не страшный, не смертельно опасный, а жалкий!

- ...Вставай! - нога, ещё раз с силой вдавив меня в

землю, наконец поднялась с моей груди.

Издав протяжный стон, я попытался подняться.

Послышались смешки, когда я, неуклюже взмахнув

руками рухнул обратно.

- Что фриц, силёнок мало? Ну-ка Мик, Пол!

Несколько рук, ухватившись за отворот немецкого

кителя, с силой рванули меня вверх.

- Да стой же ты! - один из солдат несильно ткнул меня

в бок. - Стой, кому говорю!

Приняв горизонтальное положение, я, журя глаза от

солнечного света, огляделся. Прямо передо мной, с шумом набегали на песчаный берег морские волны, чуть в стороне, метрах в двадцати, стоял потрепанный "Студебеккер". Подле него медленно расхаживал рослый военный - по всей видимости водитель, он нервно курил, изредка бросая озабоченный взгляды в нашу сторону.

- ...Где я?

- Сержант! Слышали! Он по нашему лопочет!

Тут же в мой бок с силой уперлось дуло автомата.

- Ну-ка! Что по нашему понимаешь?

Я кивнул.

- Откуда ты только взялся тут...

- ...Я... я англичанин...

На миг воцарилась тишина.

- Англичанин?!

Я снова кивнул.

- Да врёт он, сержант!

- Погоди!

- Давай-ка рассказывай!

Я молчал. Сказать им правду я не мог. Соврать? Ложь

тут же раскроется, обернувшись для меня ещё большими неприятностями.

- Я... расскажу лишь вашему начальству...

Сержант, недовольно поморщившись, сплюнул.

- Считай, что я начальство!

- Я не могу!

Дуло автомата уже сильнее уткнулось мне в район

печени.

- А если мы тебя сейчас в расход! Подумай, кто узнает

об этом?

Я подумал.

- Ну?!

- Я расскажу всё лишь вашему начальству! Это очень

важно! Я... я... из английской разведки...

- А я наверное из шимпанзе из Нью-йоркского

зоопарка!

Сержант ещё раз сплюнул. Глянул мне в глаза.

Неохотно убрал дуло автомата. Скомандовал.

- Парни, тащите его в машину, пусть в штабе

разбираются...

Я вздохнул с облегчением. На некоторое время моя

жизнь была в не опасности...

Поездка заняла не более пятнадцати минут. Скрипя тормозами, грузовик остановился. Несколько раз качнулся, заставив сидящих на лавках солдат прильнуть к друг другу, окончательно замер.

- Вылазь!

Повинуясь команде сержанта, я, хватаясь руками за

брезентовые борта, неуклюже двинулся на выход.

Едва не прочертив по земле носом, я спрыгнул на

землю.

Машина остановилась в самом центре большого лагеря. Походные палатки стояли вперемешку с глиняными хибарами местных жителей. Над одной из них, по самые окна заваленной мешками с песком, на флагштоке трепыхал на ветру звездно-полосатый флаг.

Следом за мной спрыгнул сержант и пара рядовых. Сержант с силой хлопнул, по борту грузовика. Тот заскрежетав стартёром, тронулся с места оставляя нас в одиночестве.

Проводив грузовик взглядом, сержант буркнул <Пошли> . Мы двинулись в сторону хибары с развивающимся флагом.

Как только мы приблизились к ней на расстояние которое подразумевало, что мы движемся именно к ней, дверь хибары отворилась являя нам дюжего парня с автоматом наперевес.

- Кого привел, Кампелли?

- Не твоего ума дело, Диккенс! Командир у себя?

Диккенс, чуть опустил автомат, недовольно оглядел,

сначала сержанта, затем меня, после всех остальных.

- У него перерыв!

- Кончай дурить, у нас тут фриц!

- Вот этот что ли?

Сержант кивнул.

Диккенс ещё раз оглядел меня с ног до головы,

перекинул автомат через плечо и скрылся внутри хибары.

Мы застыли в ожидании. Один из солдат закурил вонючую самокрутку. Сержант, чуть нервничая, теребил рукоять автомата.

Минуты через две дверь снова растворилась. Диккенс, старательно изображая на своем конопатом лице недовольство, махнул нам рукой, показывая, что можно заходить.

- Давай, двигай! - сержант больше для проформы, чем

по необходимости двинул меня в спину дулом своего автомата.

Диккенс чуть отошел в сторону пропуская нас с

сержантом, рявкнул на солдат, велев им оставаться наружи. Через мгновение я услышал, как он хлопнул дверью, заходя следом. Мы очутились в пахнущей сыростью полутьме.

- Что встали? Давайте двигайтесь, забыл, что ль, где

начальство обитает? А, Кампелли?

- Пошел ты! - сержант изо всей силы ткнул меня в

район печени автоматом, вымещая тем самым всю свою злобу на досаждавшего ему Диккенса.

Я чуть подался вперед и остановился, в недоумении обернувшись на сержанта, прямо передо мной виднелась изборожденная трещинами стена. Сержант сухо кивнул головой куда-то в сторону. Я глянул туда, с трудом угадывая в полутьме сокрытый маскировочной сеткой проем двери. Конспираторы! Поморщившись, я шагнул к двери, откидывая рукой сетку. За ней моему взору открылось погруженное в такой же полумрак помещение. У дальней стены послышалось чирканье зажигалки, огонь на миг осветил приземистую фигуру, прикоснулся к промасленному фитилю лампы, озаряя комнату её дрожащим светом. Я чуть зажмурился, на мгновение прикрывая глаза. Открыв их я тут же ощутил на себе пристальный взгляд. Приземистая фигура материализовалась в офицера американской армии. Воротник его формы был расстегнут, глаза чуть сомкнуты; всё говорило о том, что наше появление прервало его сон.

- Ну?

- Доставили пленного, сер! - сержант, не забыв отдать

честь, чуть подтолкнул меня вперёд.

- И что? Что ты его мне то притащил, Кампелли? Сдай

его спецам, пусть разбираются!

Сержант, кашлянул, видимо немного смущенный

сложившейся по его вине ситуации.

- Он... говорит, что работает на английскую

разведку...

Офицер неторопливо оглядел меня с ног до головы,

извлек из нагрудного кармана пачку сигарет, прикурил от пламени лампы и, выпустив клуб дыма из уголка рта, со скрипом уселся на стул.

- Хм... так уж и английской?

- Так он сказал...

- Эй! - офицер выпустил в мою сторону несколько

колец дыма. - Как там тебя?

- Майор Пол Мэ... - на секунду я замялся, вспомнив,

что случилось в прошлый раз, когда я назвал американцам свою фамилию.

- Ну?!

- Майор Пол Мэнтгорри, сер!

- Мэнтгорри... И что же делает английская разведка в

Северной Африке... сер...

Я лихорадочно соображал. Боль пульсирующая во всем

теле мешала сосредоточиться, но от моего ответа возможно зависела моя дальнейшая судьба.

- По нашим разведанным в глубине Алжира остались

разрозненные части танковой гвардии Роммеля...

- Чушь, прошел уже практически год после их

разгрома...

- Я своими глазами видел несколько укрепрайонов...

капитан!

Я, наконец смог рассмотреть нашивки на кителе офицера. После моих слов, тот на миг застыл, быстро затушил сигарету о край стола и вытянулся в мою сторону.

- Где?!

- Х... - я хмыкнул, почувствовав, что ситуация

постепенно переходит в мои руки. - И вы вот так готовы поверить первому встречному?

- У вас нет выбора! - капитан, видно также

почувствовав, что упускает из своих рук контроль над ситуацией, вальяжно откинулся на спинку стула. - Или говорите правду, или отправим вас к праотцам, да Диккенс?

За моей спиной послышался приглушенный смешок.

- То, что вы там видели... это ничто! И не надо этим

бравировать! Ну-ка, Диккенс и вы, сержант... обыщите его!

В тоже мгновение я почувствовал холод с силой

приставленного к моей голове дуло пистолета. Сержант обошел меня спереди и силой рванул за отворот немецкой униформы. В тишине воцарившейся в помещении непростительно громко затрещала разрываемая по швам ткань.

- Капитан!

Сержант чуть отстранился в сторону, показывая ему

сокрытую до этого момента десантную форму Королевских войск Британии.

- Проверь...

Сержант кивнул. Запустил пятерню в нагрудный

карман и извлек из него мои документы. Чёрт!

- Пол Мэклтон... сер! ... майор... черт... - сержант

вытер о штанину руку. - Тут все в крови, капитан... ну-ка...

Присев на колено сержант бегло осмотрел меня.

- Он ранен сер. Пулевое! В плечо!

Капитан отсутствующим тоном бросил то ли вопросительное, то ли утверждауще-недовольное.

- Да?

- По-видимому, потерял много крови... В лазарет?

Капитан?

Чуть подумав, капитан кивнул.

- Тащите... Смотрите в оба за ним.

Передав капитану моё удостоверение сержант вместе с

Диккенсом довольно неуклюже подхватили меня под локти. Я было воспротивился, пытаясь идти сам, но они мертвой хваткой вцепились в меня пресекая всякую попытку самостоятельных действий.

Лазарет встретил меня ароматами лекарств, чуть

горьковатым запахом слежавшихся бинтов и крови - вездесущей спутницы армейских лазаретов.

- Кто такой? А? Итак всё переполнено! Куда прете?! -

приподняв взгляд я увидел выходящего из-за наставленных друг на друга ящиков здоровенного детину облаченного в трещащий по всем швам белый медицинский халат.

- Приказ командира, Скотт!

- Недоставало мне фашистов лечить! Какого хрена

командир о себе возомнил?! Пусть сам его лечит!

- Не горячись, док! - меня довольно аккуратно

усадили на край осмотровой кровати. - Он англичанин... Разведчик...

- Так вот пусть англичане его и обследуют! Мало мне

забот, и на тебе! Разведчик! А где мне бинты взять, где инструмент?

- Док! Док! - сержант чуть отойдя от меня, махнул

доктору рукой. Тот уставился на него своими заплывшими глазками. - Я что, похож на агента по снабжению?

Док отрицательно мотнул головой.

- Может на разносчика пиццы? Нет?! - доктор еще раз

интенсивно мотнул головой. Спесь, бушевавшею в нем секунду назад как рукой сняло. - Так чего ты орешь? Давай принимай больного, или тебе приказ командира уже не приказ?!

- А, пошли вы! - доктор безнадежно махнул рукой.

Подойдя ко мне, он приподнял мне подбородок,

заглянул в глаза, сжал кисть и на несколько мгновений замер. После чего громогласно рявкнул.

- Ложись!

Я послушно растянулся на жестком лежаке. Сержант и

нашедший меня Кампелли расположились на ящиках сваленных в беспорядке в углу палатки.

- Эй! - доктор бросил в их стороны гневный взгляд. -

Какого черта?!

- Командир велел приглядывать за ним!

- А я по-твоему не управлюсь? - доктор картинно

расправил свои необъятные плечи.

Сержант лишь неопределенно кивнул головой. Доктор

побагровел, насупился, смачно плюнул себе под ноги и принялся за меня.

Сноровисто разорвав немецкий китель, он приоткрыл

ворот десантного костюма.

- Ни хрена себе! - доктор прямо-таки хрюкнул от

удивления, его глаза, полные удивления и непонимания, глянули прямо на меня. - Не болит?

Я отрицательно мотнул головой. По правде сказать,

если бы сержант не обнаружил, что я ранен, то я наверное и не заметил этого. Доктор неопределенно причмокнув губами, продолжил осмотр.

- Странно... Такого я еще не видел... Наверное

болевой шок. Сержант!

Краем глаза я увидел, как сержант, а за ним и

Кампелли поднимаются с ящиков и направляются в мою сторону. Подойдя ко мне, они словно сговорившись, разом присвистнули. Мне стало не по себе.

- Доктор?!

- Лежи! - док довольно грубо прижал меня к койке

своей неподъемной рукой. - Всего лишь пулевое ранение. Был в перестрелке?

Я кивнул.

- И не чего не помнишь?

Я снова отрицательно мотнул головой.

- Хм... плохи твои дела парень... Три пулевых,

практически в одно и тоже место, нагноение. Может

сдаться лишишься руки.

Я похолодел. Док отстранился, обтер руки о подол

своего халата, коей являл из себя материю некогда белую, а теперь вымазанную бурыми разводами спекшейся крови. Крикнул.

- Морган! Стен!

Сержант сплюнул через плечо, порылся в нагрудном

кармане, и вскоре извлек из него помятую пачку "Лаки Страйк".

- Дай сигарету! - чуть поморщившись от боли, я

требовательно вытянул руку в его сторону. Тот, чуть подумав, с гримасой явного недовольства протянул мне уже прикуренную сигарету. Впервые за долгие часы или дни я затянулся. Неожиданно дым встал поперек горла. Я кашлянул, чем вызвал смешок у Кампелли. Док нахмурился.

- Ты бы лучше не курил здесь! Санитария... -

последние док процедил сквозь зубы, как бы подчеркивая свое презрение к жалкому немецкому перебежчику, коим он по всей вероятности меня считал.

- Док? - в лазарет, широко распахнув брезентовый

полог вошли двое.

- Вот! - док небрежно кивнул им в мою сторону. -

Перебинтуйте... Вколите обезболивающих. Эти вот за ним присмотрят...

- Но все переполнено, только что разместили летчиков

из триста тридцать второй...

- Потеснятся... или, положите-ка его на склад, там уж

не сбежит, а, сержант?

Диккенс, глубокомысленно выпустив струйку дыма в мою сторону, кивнул.

Склад куда меня поместили представлял из себя обыкновенную землянку метров пять в длину и столько же в ширину. Сверку, вместо потолка, покоились два лежащих крест на крест бревна покрытых сверху маскировочной сеткой. Солнечный свет сочившийся сквозь неё, причудливым узором петлял по крышкам наваленных друг на друга ящиков. Судя по надписям на них, лекарства на этом импровизированном складе покоились в непосредственной близости от боеприпасов и запасов продовольствия.

Диккенс, что-то прошептав за моей спиной Кампелли, подтолкнул меня в спину.

- Погоди! - остановившись я обернулся. Один из

санитаров, по-моему Стен, ухватившись рукой за свисавшую с его плеча сумку, скорчил недовольную мину. Диккенс непонимающе уставился на него

исподлобья. - Мы что будем глаза себе ломать? Перевяжем его здесь, а потом ведите, сажайте его куда вам вздумается.

С секунду подумав, Диккенс кивнул, неторопливо выудил из кармана сигаретную пачку, закурил - деланно безразлично, но я видел, как его глаза неотрывно следят за каждым моим движением.

Меня усадили на землю. Один из санитаров - тот, что поцапался с Диккенсом достал из своей сумки бинты, шприц, маленькую бутылочку с мутноватой жидкостью внутри. Немецкий китель снова затрещал, я поморщился, когда санитары, промокнув бинты йодом, стали дезинфицировать мои раны; вколов укол чуть повыше ключицы они, подложив вату туго обмотали мне руку, так, что я с трудом мог ею пошевелить.

- Готов! Забирайте!

Кампелли чуть поддал мне ботинком, приказывая

подниматься.

- Связать бы его... - Диккенс, снова чем-то

недовольный глянул вслед уходящим сержантам. Мимо нас проехал груженый солдатами "Студебеккер" с эмблемой военной полиции на борту. Чуть притормозил, но, видимо признав штабного сержанта, рванул дальше.

- Да... - Кампелли задумчиво порылся в карманах, но

не найдя в них ничего путного уставился на сержанта. - Может выставить пост?

- Сам постоишь!

- Что у меня дел больше нет?!

- Капитан велел...

Зло прищурившись, Кампелли глянул мне куда-то в

область поясницы. Я поежился в предчувствие недоброго.

- Топай... Свалился на мою голову, надо было

оставить тебя, где нашли...

С этим напутствием я преодолев несколько ступенек проник в землянку. Кампелли остался с наружи. Достав сигареты, он закурил, то и дело бросая недовольные взгляды вслед уходящему сержанту.

После укола боль в плече постепенно отступила уступая место легкой эйфории вызванной действием морфия. Голова чуть кружилась, тревожные мысли на время оставили её. Выбрав один из ящиков, я уселся на него. Спать не хотелось, но как только я прислонился спиной на ящики стоящие позади меня, сон молниеносно склонил мою голову вниз.

Сколько я спал - не знаю, но когда я открыл глаза, кругом стояла непроглядная темень. Хотя нет, снаружи, метрах в десяти от землянки догорал костер, высвечивая два темных силуэта сидящих подле него людей. Они беседовали. Я не смог разобрать слов, но, судя по визгливым интонациям, одним из собеседников был Кампелли. Я встал, разминая затекшие конечности. Над головой раздался тяжелый гул транспортных самолетов. На миг небо озарилось всполохами прожекторов, прочертив небо по замысловатой дуге они снова уступили место ночной темноте.

Выходить из землянки я не решился справедливо предположив, что сидящие у костра не разобравшись просто выпустят очередь в мою сторону, подумав, что я собираюсь сбежать.

Стараясь не шуметь, я снова уселся на ящик. До смерти хотелось курить, с тайной надеждой я стал рыскать по карманам, как вдруг со стороны костра послышались приглушенные возгласы. До меня донесся какой-то металлический стук, шипение, снова стук, хрип и тишина...

Я привстал, вытянув шею, попытался рассмотреть, что происходит у костра, но тщетно. Языки пламени столь яркие минуту назад, теперь более походили на умирающие печные уголья. На цыпочках я подкрался практически к самому выходу, ладонью приоткрыл маскировочную сетку, закрывающую вход и тут я услышал это...

Я буду помнить это всю жизнь...

Вкрадчивый шепот, гортанный, неземной страшный. Казалось, он исходил отовсюду, но, прислушавшись внимательнее, я понял, что источник его земля. Шепот шел прямо из неё. Из её недр. Мурашки противно забегали у меня по спине. За моей спиной, в глубине землянки в самой гуще сваленных у стены ящиков, что-то громыхнуло. Я пулей вылетел из землянки, пробежал несколько метров, споткнулся и, пролетев пару метров, рухнул на землю невдалеке от тлеющих угольев.

Откатившись на всякий случай в сторону, я на мгновение замер, прислушиваясь. Тишина и вкрадчивый шепот в ней. Более ничего. Чертыхнувшись про себя, я, на коленях, подполз к тому месту, где так неудачно споткнулся. Пошарив руками, я с ужасом наткнулся на лежащее тело. Оно было еще теплым. Сначала я подумал, что человек спит. В голове мелькнула мысль, что может это я уснул, а кода проснулся, спросонья решил, что что-то случилось, но, приложив палец к сонной артерии, я отмел эту мысль. Пульса не было. Я замер снова прислушиваясь. На всякий случай повертев головой из стороны в сторону я стал быстро ощупывать тело. Голова, грудь - вроде все в порядке, руки, живот, ноги... Я похолодел. Мои ладони коснулись чего-то липкого и вязкого. Я подался назад. У лежащего на земле человека не было ног! Кто-то или что-то оторвало ему ноги! Сердце моё готово было выпрыгнуть, руки сотрясала мелкая дрожь, я чувствовал, что страх скоро возьмет верх над мои разумом . Стараясь окончательно не потерять контроль над собой, я, пересилив себя, снова потянулся к распростертому на земле трупу. Пошарил вокруг него, осторожно ощупал пояс - тщетно, оружия столь необходимого мне сейчас не было. Выругавшись сквозь зубы, я, стараясь не шуметь, передвинулся чуть в сторону. На всякий случай огляделся, хотя, учитывая царящую вокруг темень, разумнее было бы прислушаться. Ничего. Совершенно ничего. Но кто-то же сотворил все это, притом практически у меня на глазах. И этот кто-то был сейчас здесь, рядом, я чувствовал это, сам воздух казалось вибрировал источая зло исходящее от него.

Со стороны догорающих угольев громко стрельнуло, целый сноп искр взметнулся к затянутому облаками небу заставляя меня вздрогнуть. Я осторожно продвинулся еще на несколько метров в сторону. Хотелось встать и бежать прочь сломя голову. Прочь от этого кошмара, но... Я снова споткнулся. Неуклюже повалившись на бок я уткнулся лицом во что-то мягкое и липке. Приторный запах крови едва не вывернул мой желудок наизнанку. Это был второй охранник. Памятуя о моем первой осмотре трупа, я не стал к нему притрагиваться, аккуратно обтер кровь со своего лица рукавом и двинулся дальше.

Преодолев метров десять, я остановился. Со страху я двинулся совершенно в противоположную сторону. По логике нужно было скорее двигаться в сторону лагеря, но... Если меня не убьют по дороге, то, в лагере меня обвинят в смерти этих двоих. Да...

Привстав с коленей, я, ступая на цыпочках, двинулся прочь с каждым шагом двигаясь всё быстрее и быстрее. Отойдя метров на сто, я, не выдержав царящего внутри меня напряжения, бросился бежать. Я бежал не оглядываясь, я знал, что враг где-то здесь, рядом, я знал, что если он захочет убить меня - то он сделает это. Я бежал не от него, я бежал от самого себя, от страха и обреченности, я не хотел умирать так... Я не боялся смерти, но я хотел лежать на родной земле, пусть даже не кому будет вспомнить обо мне, но...

Стоп! Что-то заставило меня остановиться. Жуткий, пронизывающий до костей холод! Он словно тисками сковывал моё тело, не давая возможности двигаться.

Стоп! Дальше нельзя. Там не было опасности. Я чувствовал это, но дальше было нельзя. Словно зверь, подчиняющийся древним инстинктам я повернул назад, туда где ждала меня смерть. Я более не владел собой. Я шел, с каждой секундой все более и более ускоряя свой шаг.

Темнота медленно отступала, уступая место робким лучам рассвета. Я шел, уставившись в одну точку, совершенно не осознавая, что делаю. Сейчас мне трудно вспомнить детали, но я точно помню, как, миновав окончательно потухший костер с двумя изуродованными телами подле него, я вошел в лагерь.

Тишина...

Но что-то было не так, весь мир окружавший меня стал чужим, нелепым и страшным.

Неожиданно со стороны солдатских палаток раздался громкий вопль. Последовавшая за воплем тишина была страшнее его самого. Я остановился, как вкопанный не зная, что мне делать и тут, тут произошло то, что я уже видел, там далеко отсюда, около немецких укреплений в глубине Алжира. Воздух стал густеть, тьма прорезалась розоватым свечением. Разом со всех сторон послышались крики, возгласы, стоны, хрипы. Звуки автоматных очередей, несколько раз земля тяжело ухнула от взрывов гранат и... разом наступила тишина. Я чуть шелохнулся, проверяя могу ли я двигаться, шагнул вперед.

Подойдя вплотную к палаткам я увидел несколько распростертых на земле тел. Чуть в стороне застыли в нелепых позах еще несколько военных. В руках одного из них был автомат, из его дула медленно разрезая пласты воздуха вырывались крутящиеся кусочки смертоносного свинца. Все было в точности, как и в первый раз. Оторопело я смотрел, как пули миновав меня, скрылись в темноте.

Это было похоже на кошмарный сон. Солдат, сжимавший в руках автомат, вдруг дернулся и... развалился на части - ноги его, словно перерезанные острым клинком медленно повалились на землю. Туловище, словно не веря в это, еще несколько мгновений оставалось на визу, а затем с громким чавканьем рухнуло следом. Меня передернуло, тошнота липким комком подкатила к горлу. Сделав шаг назад, я развернулся и двинулся прочь.

Отовсюду неслись крики; раненые, зажимая страшные раны взывали, молили о помощи, но их крики тут же тонули в грохоте автоматных очередей ещё уцелевших в этой мясорубке людей. Запах крови смешался с запахом пороховой гари образуя причудливый аромат - тот, что витает над каждым полем брани, тот что так любят ангелы смерти...

Время на короткие мгновения замирало, давая мне разглядеть все что происходит вокруг меня до мельчайших подробностей, и тут же, словно боясь что я раскрою все таинство происходящего, неслось с бешенной скоростью - бесноватым калейдоскопом красок проносясь мимо меня.

Помню, я остановился. Что-то выдернутое на миг из хоровода смерти и хаоса, привлекло мой взгляд. Труп: оторванная голова, руки и ноги вывернуты под невероятным углом, кишки, парящие в предрассветном холоде - я его уже видел! Я уже проходил здесь и не один раз! Кто-то - тот, что творит все эти зверства, не хочет отпускать меня... Но и не хочет убивать.

Чуть ободренный этим я присел на землю - в этот момент время снова замедлило свой ход и... я наконец разглядел таинственного убийцу. Хотя скорее он сам решил показаться мне, поняв, что я разгадал его хитроумную ловушку.

Внешне он походил на огромного вурдалаке - оборотня из древних писаний. В нем было не менее трех метров росту; пасть с двумя рядами мощных клыков, вздувающееся мускулами тело и когти! Я поежился, когти были не менее двадцати сантиметров в длину и были сплошь покрыты густым слоем крови. Горящие в полутьме глаза глянули прямо на меня. От его взгляда явственно проистекала волна холода. Я поежился не в силах оторваться от этих светящихся угольков и вдруг он пропал. Раз и все, на том месте, где стоял оборотень, осталось лишь небольшое облачко тумана.

Что происходило дальше, я не помню. Я шел, совершенно не разбирая дороги, пока меня не остановил громкий окрик патруля. Я остановился. Меня повалили навзничь, холодное дуло автомат уперлось мне промеж лопаток. Чьи-то руки ловко заломили мне за спину руки. Тогда я подумал, что это конец...

Долгие допросы, сменялись долгими часами в тесной, вонючей яме. Со мной обращались как со свиньей. Кормили раз в три дня. Естественные нужды я справлял прямо под себя, отчего те, кто меня допрашивал, вскоре стали просить, что бы меня отсаживали от них подальше.

10:35 Алжир 26 августа 1944 г.

- Имя! Ваше имя!

- ...Я уже говорил...

- Имя! - сильный удар по голове едва не свалил

меня с металлического ящика, служащего мне табуретом.

- Имя! - препятствовать им у меня более не осталось

сил.

- Пол...

- Полное!

- Пол Мэклтон ...

- Звание, род войск, на кого служите, год рождения!

В изнеможении я закрыл глаза. Сколько можно, меня изо дня в день спрашивали одно и тоже. Полковник - начальник летной части на которую черт дернул меня забрести, чины из военной полиции и разведки, полицейские дознаватели и снова полковник. Сколько можно.

- Расстреляйте меня... - слова вырвались неожиданно,

заставив меня оторопеть.

- Что?! - полковник подался вперед. - Зачем это?

Разве вы военный преступник? Судя по вашим ответам, все это время вы упорно отрицали это! Или вам не нравиться наше к вам отношение?

Я обречено кивнул.

- У-ф, - полковник, откинувшись на спинку

простреленного в нескольких местах трофейного кожаного кресла, сложил руки на лишенном волос затылке.

- Капрал! - дверь тихонько скрипнуло, пропуская

тщедушное тельце адъютанта. - Есть?

Капрал, молодцевато отдав четь, чуть наклонился к

полковнику и быстро зашептал что-то ему на ухо. На лбу полковника медленно проступили складки, его лицо побагровело. В горячке оттолкнув от себя адъютанта он рубанул по столу кулаком.

- Они что там с ума посходили?! Да я его сейчас к

стенке!

Глубоко выдохнув, полковник откинулся на спинку

кресла, и не отрывая от меня своих пытливых, проницательных глаз, медленно извлек из стола пачку сигарет. Вытянув из неё одну, он прикурил и, к моему глубокому удивлению, швырнул пачку мне на колени.

- Кури! - судя по его тону, он не предлагал, а

приказывал. - Дай ему огня, капрал!

Трясущимися руками выудив из пачки сигарету, я

прикурил и чуть наклонясь вперед, дабы хоть как-то успокоить боль в изувеченной дубиной спине, вопрошающе глянул на полковника. Но тот не спешил, неторопливо курил и все так же пристально смотрел на меня.

Несколько минут прошли в тишине. Лишь тиканье часов, стоящих над головой полковника, на широкой полке уставленной книгами и потрепанными планшетами карт, говорили о том, что время не остановилось.

- Так, так... - полковник, словно подводя черту этой

короткой передышки, энергично затушил окурок. -

Полторы недели и все бес продвижения...

Взгляд его изменился - снова став холодным и злым.

- Скажи-ка дружок, почему тобой интересуется

Британская контрразведка? А? И Британское консульство в Алжире? Но погоди, не отвечай! Это я и сам могу выяснить... Ответь только на один вопрос, какого хрена мне сейчас пришла радиограмма от самого Монтгомери с требованием тебя отпустить и, цитирую - оказать всякую помощь и всестороннюю поддержку майору Британской контрразведки Полу Мэклтону. Что ты за птица такая? И как! - полковник привстал со своего кресла, уперся ладонями в крышку стола, и чуть нагнувшись в мою сторону, гневно заорал. - И как, я тебя спрашиваю, он узнал, что ты здесь?

Опасливо притушив окурок о каблук ботинка, я чуть

пожал плечам, чем вызвал новый всплеск ярости у полковника. Со всей дури ударив обоими кулаками по крышке стола он, брызгая слюной заорал, но уже не на меня, а на сморщившегося до размера нашкодивший собачонки адъютанта.

- Радируй в двадцать первую, что мы поняли и

окажем! И... - полковник, внезапно сменив гнев на милость, подозвал капрала к себе, обхватил его голову и стал что-то быстро нашептывать ему. Капрал изредка кивал, все мрачнея и мрачнея. Наконец полковник отпустил его. Тяжело вздохнув, уселся обратно на кресло.

- Так и не расскажешь мне ни чего?

- О чем? - полковник улыбнулся.

- О чем? О том, что делал в Алжире, о том, как на тебе

оказалась немецкая форма, кто тебя ранил, и убил весь личный состав разведывательной роты?

Я как и все эти дни промолчал. Тяжело вздохнув,

полковник кивком головы приказал стоящему за моей спиной сержанту увести меня.

Несмотря на приказ Монтгомери меня, еще в течении недели, долго и усердно допрашивали, с континента даже был вызван какой-то генерал, но все тщетно. Какая-то, неведомая мне сила не давала мне говорить. На меня кричали, били, но я молчал... Сказать честно иной раз, не в силах стерпеть причиняемую мне боль, я хотел рассказать обо всем что знал, но эта сила... Она тут же заставляла меня забыть об увиденном, и я раскрывал рот лишь для того, что бы кричать...

Через неделю они сдались. Не решившись расстрелять меня, они отдали меня в руки Британской контрразведки.

И снова я несся над изрытой воронками Нормандией, но уже в противоположном направлении. Назад. К дому. Два часа назад меня в сопровождении трех вооруженных до зубов спецназавцев погрузили в прилетевший ради меня с тактической авиабазы в Бизерте бомбардировщик Marauder III.В. Борта. Крылья и нос его украшали белые полосы, пространство между которыми летчики закрасили красной краской, на хвостовом оперении красовались аккуратно выведенные серебрянкой звезды - получилось нечто напоминающее гигантский флаг США.

10:35 Англия спец авиабаза близ Тонбриджа 2 сентября 1944

Самолет сделав круг над взлетным полотном, пошел на посадку. Взвизгнули шины, несколько раз тяжело тряхнуло и через несколько минут я почувствовал, что самолет остановился. Двое спецов в камуфляжной форме и сноровисто надели мне на ноги кандалы и подхватив под руки вывели из самолета.

Там меня уже ждала целая делегация. Несколько человек в штацком, пара полковников и человек десять вооруженной автоматами охраны. Не одного знакомого лица.

Обменявшись несколькими стандартными фразами, спецы быстро провели меня через эту толпу, втолкнули в одну из стоящих в ряд машин и усевшись по обе стороны от меня на заднее сидение велели водителю трогаться.

При выезде с аэродрома на голову мне надели черный мешок, так, что оставшуюся часть пути я провел в темноте и абсолютном неведении.

Мы ехали примерно часа полтора, после чего меня выволокли из машины. Немного провели по шероховатому бетону. Скрипнула дверь. Несколько коротких фраз. Снова дверь. Метров десять шероховатого бетона. Лестница. Сильным толчком в спину меня приперли к стене и сняли с головы мешок. Я прищурился. С потолка лился свет электрической лампы. Кто-то за моей спиной поинтересовался свободен ли зал. Ему ответили, что все готово. Спустя мгновение скрипнула дверь.

Рывком меня отдернули от стены. Грубо ткнув в спину дулом автомата, спецы втолкнули меня в раскрытую дверь. Внутри ни кого не было. Довольно просторное помещение освещалось единственной лампочкой, свисавшей с потолка на изогнутом проводе. Прямо под ней располагался металлический стол, пара стульев стояла чуть поодаль от него. Позади меня с грохотом захлопнулась дверь, я обернулся и понял, что остался один...

- ...Сядьте!

Я вздрогнул. Голос, сильно исковерканный

громкоговорителем, но все же имевшей некие черты индивидуальности, присущие лишь конкретному человеку, был мне не знаком.

- ...Сядьте! - в голосе появились едва заметные нотки

угрозы.

Я повиновался. Сделав несколько шагов я развернул к

себе стул, неторопливо уселся на него, положа руки на спинку перед собой.

Наступила небольшая пауза, видимо мой невидимый собеседник переваривал мой поступок.

- Назовите себя!

- Пол Мэклтон, доктор археологических наук...

- Ваше звание?

Раздраженно поморщившись от того, что мне не дали

договорить, я ответил.

- Майор.

- Род войск, название организации, фамилии и звания

непосредственных начальников?

Что я мог ответить? Я мог и сам задать подобный

вопрос.

- Я не знаю...

- Не заставляйте нас применять специальные методы,

майор!

Я пожал плечами.

- Вряд ли они помогут, я действительно этого не знаю!

- Что вы делали в Алжире?

Это был уже довольно щекотливый вопрос.

- ...Участвовал в поисковой операции...

- Её цель?

- Не знаю, мне не успели сообщить... наш самолет был

подбит одним из немецких истребителей, мы рухнули в море... примерно с километр от берега, дальше...э... дальше не помню... - я старательно наморщил лоб, изображая на лице крайнюю озабоченность и желание припомнить детали.

Снова наступила небольшая пауза.

- Наши радары на побережье не засекали в тот день

воздушных боёв.

Я снова пожал плечами.

- Майор вы рискуете!

- Не более, чем тогда, когда меня нашли американцы!

После очередной паузы раздался щелчок, означавший,

что громкоговоритель отключен.

Потянулись тягостные минуты ожидания. Я сидел не меняя позы, всем своим видом показывая, что меня им не удастся сломать. Пока...

Наконец за моей спиной послышался шум открываемой двери, я обернулся, но вместо ожидаемых мною спецов в комнату вошел облаченный в гражданское невысокого роста человек. На его ни чем не примечательном лице топорщились в разные стороны жиденькие усики, копна рыжеватых волос была аккуратно убрана в пробор; он жадно уставился на меня своими рыбьими глазами, остановился, провел пятернё по волосам.

- Майор... вы производите впечатление умного

человека... а ведёте себя, как ребёнок. - Я в деланном недоумении вздернул брови. - Вы думаете нам ничего не известно? Разыгрываете перед нами идиота?!

- А кто вы?

- Британская контрразведка! И по нашим сведениям вы

работаете на врага... Вас видели с небезызвестным Михаэльем Шмельдером, вдобавок американцы обвиняют вас в убийстве полковника Бенжеральда...

- Его убил, как вы его называете Михаэль!

- Ну-ну... Кстати, а как он представился вам?

- Михаил...

Усатый хмыкнул, обошел стол и, придвинув к себе

стул, уселся напротив меня, непринужденно положа ногу на ногу.

- Будете и теперь отпираться?

- Буду...

- ...Хм... что ж... ваше право... ваше!

Усатый порылся в кармане пиджака, извлек из него

помятую пачку "ротманса", закурил. Хитро прищурившись, глянул на меня.

- ...А как вам понравиться, то если я добавлю к уже

имеющимся обвинениям ещё одно? - я похолодел, никто, никто более не мог знать моей тайны, тем более этот. - Египет...

Удар попал точно в цель. Я прикрыл глаза пытаясь

сосредоточиться, но усатый не дал мне этого сделать. Вскочив со стула, он заорал, брызгая слюной мне в лицо.

- Будешь говорить, сука!

- Нет!

Усатый прямо таки осел у меня на глазах, вся его спесь

враз куда-то улетучилась. За моей спиной снова послышался звук открываемой двери.

- Оставьте нас... капитан!

Я едва не вскрикнул от радости, голос принадлежал

Стеффердсону. Усатый недовольно отшвырнул недокуренную сигарету в угол, резко встал и, выразительно глянув в мою сторону, удалился.

Полковник неторопливо подошел ко мне, положил мне на плечо руку, нагнулся и прошептал, дыша мне в ухо табачным перегаром.

- Молодец, майор...

Сняв руку, он занял место усатого. Вытащил из

кармана сигаретную пачку, покрутил её в руках и протянул мне. Едва не смяв её, я дрожащими пальцами извлек из пачки сигарету и, прикурив от услужливо поданной полковником зажигали с наслаждением затянулся. Впервые за несколько долгих, долгих дней.

- ...Хм, - Стеффердсон убрал пачку обратно в карман,

немного помолчал, словно собираясь с мыслями. Снова хмыкнув, продолжил. - Майор, вы довольно долго работаете на нашу организацию... если мне не изменяет память три?

Я кивнул.

- Три года, не многие из рядовых сотрудников могут

похвастаться тем же, учитывая, что на улице война. И... я думаю, вам довольно интересно на кого вы все же в действительности работаете?

Затянувшись сигаретой, я, немного поразмышляв над

целесообразностью такого рода знаний, снова кивнул.

- ...Мы... как бы это точнее сказать и не организация

вовсе... скорее мы... братство... Ведомое единой идеей братство. Оно не имеет ни расовой, ни этнической принадлежности - это братство по духу, по убеждению и... по зову.

Я удивленно вскинул брови.

- Скажу честно, Пол, если бы ты рассказал о

том, что знаешь, видел или даже догадываешься... ты был бы уже мертв.

Немного смущенный такой откровенностью со стороны полковника я, выдержав небольшую паузу, произнес противно задрожавшим голосом.

- Вы проверяли меня?

- В какой-то мере... По большому счёту в проверке,

как таковой ты и не нуждался, так как доказал свою верность, хотя... - Стеффердсон глянул на меня взглядом который наверное смог бы прожечь бетонную стену, если бы на пути к ней не сидел я. Волна страха граничащая с безумием накатила на меня, волосы на голове зашевелились, я чувствовал, как этот взгляд блуждает по лабиринту моего разума - изучает, проверяет, взвешивает... - Хм... странно...

Откинувшись на спинку стула, полковник, достал из

кармана пачку сигарет, неторопливо прикурил, выпустив вверх несколько колец дыма, снова посмотрел на меня, но уже нормальным, человеческим взглядом.

- Скажите честно, майор... у вас никогда не возникало

желания убежать... бросить всё и убежать... скрыться где-нибудь на необитаемом острове, а?

- А вы сами, - я посмотрел полковнику прямо в глаза.

- Вы сами как считаете?

Стеффердсон пожал плечами.

- Вы ведь все равно меня найдете, везде найдете...

- Хм... и только по этому вы ещё с нами?

Теперь пришла уже моя очередь жать плечами.

- Ну, хорошо, - полковник ударил ладонями по

коленям, встал и, обойдя меня полукругом, направился к двери. Подойдя к ней, он надавил рукой на кнопку вызова охраны, дождался пока дверь откроют, сделал шаг, остановился и, полуобернувшись ко мне, бросил на последок.

- Вы меня несколько разочаровали, Пол, но... вы хотя

бы были честны... Большинство людей лишено этого столь немаловажного качества... Большинство...

Полковник сделал ещё несколько шагов скрываясь в

дверном проеме. Тяжелая дверь с гулом захлопнулась, оставляя меня в тишине и одиночестве.

Я вздохнул. По-видимому, я только что упустил свой последний шанс. В мозгу завертелась противная мысль, что надо было соврать, сказать полковнику - "нет, не возникало, я преданный и бескорыстный, я...".

Сплюнув себе под ноги, я поднялся. Прошелся взад вперёд по комнате. Я знал, что за мной наблюдают, и они - те, что наблюдают, знают, что я об этом знаю...

14:31 координационный центр близ Лондона 6 сентября 1944

Вот уже четвёртый день я сидел в маленькой, неимоверно маленькой камере. Над головой тускло светила лампа, опоясанная проржавевшим от времени и влажности отражателем. Стены камеры были обшиты белой материей. Потрогав их, я понял, что под материей скрывается слой ваты. Как в дурдоме...

Большую часть времени я сидел на полу, обхватив руками колени и глядя себе под ноги. Мебели в камере не было. Раз в день мне, сквозь маленькое окошко в двери, давали еду: кашу сваренную неизвестно из чего, ломоть черствого хлеба и жиденький компот. Нужду приходилось справлять прямо в угол, отчего в камере жутко воняло.

Они содержали меня как зверя. Кормили, поили, совершенно не трогали и наблюдали... Но зачем?

Ответ пришел через пару дней.

Меня разбудил сильный удар в голову и свет фонаря бьющий прямо в глаза. Инстинктивно, пытаясь укрыться от неожиданной опасности, я отлетел в угол, ухватился рукой за разбитый в кровь нос и, прикрываясь второй рукой от света, глянул на ночных визитёров. Это были всё те же спецы. Один из них, самый здоровый, по видимому их начальник, замахнувшись короткой дубинкой, изо всех сил врезал мне по колену. Я взвыл от нестерпимой боли, но это, по-видимому, их лишь ещё более раззадорило. Удары посыпались один за другим. Я орал уже не переставая, пока мой голос не перешел в сдавленный хрип. Это их остановило. Наградив напоследок ещё несколькими ударами, спецы выволокли меня, совершенно беспомощного, с ног до головы залитого кровью, в коридор. Со всего маху влепив меня лицом в стену, защелкнули на запястьях наручники.

- Двигай, сволочь! Вздумаешь упасть, больше никогда

не подымишься!

Ещё один удар обрушился мне промеж лопаток. Стиснув зубы, я сдержал крик. Превозмогая

пульсировавшую во всем теле боль, я двинулся прямо по коридору. Спецы, грохоча кованными ботинками, двинулись за мной.

- На лево! - я послушно свернул в показавшееся

вскоре ответвление. - Двигай прямо, потом снова на лево!

Не желая более испытывать крепость своего

организма, я послушно двигался в указанном направлении. Свернув налево, я буквально уперся в массивную металлическую дверь. Командир спецов, оттеснив меня в сторону столь ненавистной мне дубинкой, протиснулся к двери. Надавил кнопку располагавшуюся точно посередине дери и застыл в ожидании.

Над нашими головами, что-то зашуршало - видимо

какие-то приборы слежения и, через несколько секунд, дверь медленно поползла вверх, освобождая нам дорогу внутрь.

Внутри царил полумрак.

Сильным ударом в спину меня втолкнули внутрь и... Видимо меня оглушили, так как очнулся я уже связанный по рукам и ногам, сидящий в металлическом кресле. На своей голове я ощутил нечто напоминающее армейскую каску, но с толстым жгутом проводов отходящих от неё и теряющихся где-то позади меня.

Неожиданно передо мной возникла фигура. В полумраке я не смог разглядеть кто это. Лишь темный силуэт.

- Вы готовы?

Голос был мне незнаком.

- К чему?

- Это не важно...

Человеческая фигура растворилась в полумраке.

Несколько минут ничего не происходило. Лишь

тишина. Страх липкой пеленой стал медленно накатываться на меня, неся с собой чувство безысходности и смерти...

Сначала раздалось мерное гудение. Видимо это включились силовые установки. Шлем на моей голове чуть завибрировал; я почувствовал, как в мой мозг, сначала осторожно, но с каждым мгновением всё настойчивей и настойчивей, проникают раскаленные иглы.

Я заорал. И... вдруг всё прекратилось. Не было ни боли, ни страха, лишь ощущение лёгкой эйфории. Словно бы я находился в состоянии наркотического опьянения.

Голоса. Голоса звучащие отовсюду и в то же время ниоткуда.

Голоса...

Я вслушался в их вкрадчивый шепот.

- Смертный... ш... ш... смертный мы здесь... ш... ш...

Я осмелился спросить. Впрочем, я и не боялся. Мне было всё равно.

- Кто вы?

- Смертный... ш... ш...

Неожиданно я почувствовал, как к голосам прибавился

ещё один. Почему-то мне сразу показалось что он среди них главный. Мне стало жарко. Запахло чем-то горьким, противным. Я кашлянул.

- Вспомни! - я вздрогнул. Я уже слышал где-то этот

преисполненный властью голос. - Вспомни!

- Что?

- Вспомни то, что было видено тобой, смертный!

Алжир!? Волна воспоминаний накатилась на меня. Я

словно бы очутился в стороне, наблюдая и удивляясь. Такого не было, я не видел этого... но это были мои воспоминания.

...Клоц... Генералы сидящие перед нами... Зал с

непонятной машиной. Вращающиеся на потолке фигуры... Скрежет шестерен... Дидалиан! Так его назвал Клоц...

Клоц? Неожиданно я понял, что это не он, как и

Генералы и все остальные, те, кто находился в зале вместе со мной... Напротив меня сидела покрытая густой щетиной тварь. Из-под заросших бровей на меня глянули пылающие огнем глаза. Могучие челюсти щелкнули и тварь... голосом Клоца прорычала.

- Смотри внимательно...

Я устремил свой взор на механизм. Почему-то решеток,

разделявших зал пополам, в этот раз не было, как впрочем и стеклянных камер. С содроганием я вспомнил тех тварей, что появились под воздействием механизма.

- Смотри!

С громким щелчком фигуры на потолке замерли. Зал

заполнился багровым сиянием. На полу, прямо под фигурами на потолке, образовался круг. В нем медленно стал проявляться силуэт. Вот проявились ноги, туловище, руки, голова. Я пригляделся. В руках у появившегося из неоткуда человека покоился внушительного размера молот.

Молот!

Словно подтверждая мою догадку, по залу прокатилось.

- Молот! Молот!

- Заткнитесь, грязные рабы!

Силуэт сделал несколько шагов, пересёк круг. И

материализовался в высокого, поросшего с ног до головы густой коричневатой шерстью человека с головой волка. Неожиданно мне на ум пришло, что в детстве я именно так представлял себе вурдалака из страшилок рассказываемых непослушным детям на ночь.

Молот неторопливо оглядел окружавшее его пространство зала. Зарычал. С громким стуком опустил молот себе под ноги. Опершись на него, он воззрил свой взгляд на Клоца. Тот тут же вскочил, как ошпаренный, подался вперед выгибая спину в поклоне, старательно изображая почтение своему господину.

- Рядом с тобой предатель - Раб Повелевающий

Рабами! Разве ты не чувствуешь присутствие черного... Он же прямо перед твоим носом, презренный!

- ...Он... не предатель... я привёл его Повелитель...

- Зачем?! Черные чужды нам, как и дела их и стремления. Лишь смерь может уравнять их с нами!

- Я знаю Владыка, но он нужен нам...

Сознание моё неожиданно помутилось, перед глазами

опустился белёсый туман. Я снова очутился в окутанном полумраком помещение. Из полумрака появилась знакомая уже фигура. Вкрадчивый, пытливый голос спросил меня.

- Вы серьёзно влипли мой друг!

Голос снова показался мне до боли знакомым. Где? Где

я мог слышать его раньше?

С трудом пошевелив языком я спросил.

- Кто вы?

- Вы не узнали? Ха!

- Скотт Айбрах...

- Ну, наконец-то! Но... не забывайте о субординации,

майор!

- Простите. Но и вы, как бы это выразиться, то же

чуть переходите рамки приличия... - я выразительно дернул прикованными к креслу руками.

- Поверьте, это сделано лишь для вашей собственной

безопасности, - я удивленно вскинул брови.

- Что-то не так?

- Не так, не так... Все даже чересчур не так, как нам

хотелось бы. Сержант!

За моей спиной хлопнула дверь. Послышалась тяжелая

поступь подходящего человека.

- Освободите майора!

Рослый детина с нашивками сержанта на рукавах

сноровисто стал щелкать замками сковывавших меня браслетов.

Вскоре мои руки, ноги и голова обрели столь желанную мной свободу. Кивком головы полковник отослал сержанта прочь.

- Что скажешь, майор?

Я озадаченно глянул на полковника. Видя моё

непонимание, он пояснил.

- Ты сильно влип, парень. Сейчас ты промеж двух,

очень, очень горячих огней. И тут и там обожжешься!

- Я не понимаю, полковник! Может быть вы всё же

соизволите объяснить мне, что здесь черт возьми происходит!

- Сколько гнева...Хотя отчасти вы правы. В силу

сложившихся обстоятельств мы вынуждены коё в чем посвятить вас, но, смею вас заверить не оттого, что мы прониклись к вам любовью и пониманием. Лишь в силу сложившихся обстоятельств и я подчеркиваю это. Оставаясь в неведении, вы будете менее полезным, да к тому же возможно и чрезвычайно опасным для нашей организации, чем ежели мы посвятим вас в суть происходящего, - полковник замолчал, собираясь с мыслями. - Наша организация, как принято сейчас её называть берёт свое начало задолго до того, как на эту землю вступила нога Христа. Община. Братство. Скорее я назвал бы её так. Хотя и это не будет полностью отражать её сути...

Полковник снова замолчал. Воспользовавшись паузой

я стал осторожно массировать затекшие кисти рук.

- Уже многие тысячи лет на земле ведется война!

Полковник так неожиданно начал говорить, что я

вздрогнул.

- Война которая унесла... и ещё унесет многие, очень

многие жизни.

- Полковник... - я попытался задать вопрос, но Айбрах

взмахом руки остановил меня.

- Не протестуйте, раскрыв вам все карты я всё же дам

вам право самому выбрать, что делать дальше... Если вы это имели ввиду.

Я кивнул, удовлетворенный, но совершенно не

убежденный ответом полковника.

- Итак... Война. Война между добром и злом? Я бы так

не сказал. Добра на земле нет! Нет, не было и не будет!

- Но...

- Не будет! Воюющие стороны - зло! И мы! И они!

Если сказать, что я был поражен словами полковника,

то значит ничего не сказать. Я был раздавлен. Хотя толика недоверия все же осталась. В глубине души я надеялся, что сказанное Айбрахом не более чем плод его больного воображения.

- Не верите? Право ваше! Но скажу вам, что вы ещё не

раз убедитесь в моей правоте, если конечно доживёте до этого...

- А как же Христос, церковь, библия? Добродетель,

заповеди. Это всё вымысел? Заблуждение?

- Отчего же. Христос действительно был. Он был

миротворцем, посланный богом, для того что бы стать стеной разделяющей враждующие стороны. Бог надеялся на разум и понимание людей. Но люди - толпа. Безмозглая толпа, управляемая настроением! Они не вняли разуму. И они распяли его! Распяли на потеху толпе.

- Люди... или вы?

В глазах полковника промелькнула едва заметная тень.

- Какая теперь разница. Мы, они... Вы спросили и я

кажется ответил?! Теперь к сути. Наши враги - это Пурпурный Орден, созданный самим Люцифером, мы Черный Орден - наместники слова Господня...

- Хм... и вы думаете я поверю во всё это?

- Мне плевать. Карты выложены и вам предстоит

сделать выбор...

- Или смерть или...

- Смерть! Не заблуждайтесь! И там и там одно и тоже,

но, отказавшись вы найдете её тут же, согласитесь - чуть позже.

- Но если нет веры, как я могу сражаться за вас? Как я

могу принять чью либо сторону?

- Вера не главное, главное найти себя, понять на чьей

ты стороне... Мир сейчас на грани...

Последнее полковник сказал, словно бы находясь в

забытье - прикрыв глаза, невнятно выговаривая слова полусомкнутыми губами.

Я молчал, переваривая сказанное полковником и в то же время давая ему возможность досказать начатое.

- ...Зло наконец вышло на свет божий... Одни врата

уже открыты!

Полковник снова замолк.

- Простите... Врата?

- Да...Великий Дидалиан. Страшное и непомерно

запутанное изобретение некоего Дитриха Броммерга... Многие тысячелетия злу не удавалось прорваться сквозь занавес отделавший наш мир - мир живых от - нижнего - темного, ужасного, лишенного святости мира усопших. Мира, где правит Хаос и Отчуждение. Многие тысячелетия... И неизвестно сколько бы это продолжалось, но практически две тысячи лет назад бог совершил роковую ошибку - он послан на землю своего мессию - Иисуса Христа, - видя недоумения на моем лице, полковник поспешил продолжить. - Да, да Иисуса Христа! В наш мир пришло добро и благодать, а вместе с ней и великое зло - Дьявол, воспользовавшись нарушением равновесия, также послал своего ставленника на землю.

- Иуду?

- Нет, он здесь не причем. Иуда - он... маленькая

частичка этой истории, не более того. Люцифер или если вам так будет удобнее, Дьявол, сделал более тонкий шаг. Его ставленник был не человеком - его ставленник был знанием... Да! Именно знанием - которое он распустил по миру в виде запутанных головоломок. И, к великому сожалению, мы слишком поздно поняли это! Зло посеяло свои плоды. И до сего момента мы не ведали ни где они, ни что из себя представляют. Сказать по правде мы даже не ведали, что они существуют.

- Но ведь вы упомянули некоего Дитриха... а...а.

- Броммерга. Да мы знали о нем, но, - полковник

печально опустил глаза вниз. - Как-то упустили его из виду, не придав его изречениям должного внимания. Около трехсот лет назад в одна тысяча шестьсот семьдесят втором году Броммергом был создан некий трактат, якобы о бренности бытия и обобщенной философии мировоззрения. Труд этот был встречен без особого энтузиазма, хотя и содержал некоторые идеи, развитые и укрепленные впоследствии некоторыми философами. Этот трактат надо заметить был наиболее значимой и осмысленной работой Броммерга на тот момент. Встретив непонимание со стороны современников, он на некоторое время пропал из вида, что бы через пять лет объявиться с новой работой, названной "Дидалиан или тысячелетие скорби " - работа вызвала бурю эмоций, от восторга до откровенного гнева. "Тысячелетие скорби", как написал сам автор, было написано со слов самого Люцифера явившегося ему в образе прекрасного юноши, когда он путешествовал по Германской провинции в поисках вдохновения. Общая суть написанного сводилась к тому, к чему склоняют нас сегодня современные дьяволопоклонники, но, там содержалось и еще одно - чертежи врат, построив которые можно соединить наши миры... Спустя некоторое время книга бесследно исчезла, как и её загадочный автор...

- ... Вы сказали врат? Полковник? Их несколько?

- Их три, первые - это Дидалиан или Лабиринт

Сущего, вторые - Башня Забвения или Временная Спираль...а третьи... мы ещё не знаем что они из себя представляют... Но... одно точно, все три - есть часть одного целого - пройдя по лабиринту к башне вы опускаетесь в неё, что дальше...

Полковник красноречиво развел руками.

- Но, как я понимаю, первые созданы, и уже работают?

- Да! - лицо полковника помрачнело.

Я задумался. Неожиданно меня осенила мысль.

- Но зачем тогда Клоц отпустил меня, зачем он так

стремился, что бы я попал сюда?

- Вы наживка, а Клоц хитрый рыбак!

- Извините?

- Не сейчас, майор! Вы и так узнали слишком многое

для человека, которого Совет приговорил к смерти!

Холодный пот противно заструился по моим лопаткам.

- Какой... совет...

- Наш совет. Совет, на который вы работали все эти

годы! Вы наставили Дьявола на путь, по которому ходим мы, и теперь он знает, где искать нас.

- Но...

Полковник, не дав мне договорить, громко хлопнул

в ладоши. Дверь за моей спиной отворилась, внося в помещение до боли знакомые шаги охраны.

- В третий блок...

Слова полковника, гулко отскакивая в наступившей

тишине от бетонных стен, прозвучали словно приговор. За моей спиной прозвучало короткое "Есть!", сильные руки подхватили меня под мышки, приподняв со стула, скрепили мои кисти стальными кольцами наручников.

15:12 координационный центр близ Лондона 8 сентября 1944

Коридоры, коридоры, двери, снова коридоры.

- Стой!

Сильный удар в область поясницы впечатал меня

лицом в шероховатую поверхность бетонной стены. Краем глаза я заметил, как командир спецов что-то вставил в узкую щель герметичной двери, на что та незамедлительно ответила коротким гудком.

- Риверс! Это капитан Робби Киртрен из сто второго!

У нас посылка для вас!

Где-то над головой раздалось шипение. Вкрадчивый

голос похожий на голос священника отпускающего грехи тихо произнес.

- Заходите...

Скрипя гидравликой дверь отползла в сторону обдав

меня волной холодного воздуха отдающего медицинским эфиром.

К моему удивлению спецы лишь втолкнули меня внутрь и не став снимать с меня наручники быстро, судя по частоте шагов за моей спиной, удалились оставляя меня в одиночестве. Снова зашумела гидравлика. Поток холодного воздуха внезапно стих показывая, что дверь за моей спиной снова закрыта.

Несколько похожих на вечность мгновений я простоял в полной темноте, в одиночестве вслушиваясь в окружавшую меня со всех сторон тишину.

Свет - столь яркий, что на несколько минут я потерял способность видеть. Свет - он вспыхнул так неожиданно, что буквально свалил меня, заставил мои ноги подогнуться в коленях и медленно опуститься на пол. Свет.

- Не сопротивляйся, открой глаза! Здесь тебя не будут

бить или пытать! Но здесь ты должен дать свой окончательный ответ...

Свет был так силен, что у меня покатились слезы

из-под плотно сомкнутых век.

- Открой! - голос звучал властно и требовательно, но

я не мог. Не мог открыть глаза! Я делал попытку, но веки сами собой смыкались, словно чувствуя, что свет может лишить меня зрения. Свет - несущий тьму.

- Я не могу... - я вздрогнул, мой голос стал похож на

голос просящего о пощаде ребенка.

- Открой! Если ты чист, то прозреешь!

- Я не могу быть чистым! Я грешен!

Я снова вздрогнул, непроизвольно я возжелал

раскаяться во всем содеянном мною в прошлом! Но я не хотел, не хотел говорить об этом первому встречному, может те, кто укрылся за этим властным голосом, только и ждут этого. Ждут моего признания. Я понял, что медленно но бесповоротно схожу с ума, они довели меня, им это удалось! Я заржал, не засмеялся, а именно заржал, громко и истерично.

- Хватит!

Голос проник в самое мое сознание. Хлестко и остро,

как удар плетью. Я замолк.

- Мы ждем!

Стиснув зубы, что бы вновь не заржать, я неуклюже

поднялся с колен. Кольца наручников сильно натерли кисти рук, мешали сосредоточиться. Мысли с неимоверной быстротой мелькали перед моим взором, но ни одной стоящей, ни одной хоть мало-мальски стоящий...

- Мы...

Я открыл глаза и заорал от боли. Свет словно тысяча

маленьких, раскаленных игл впился в мои глаза. Он жег их, выжигал дотла, оставляя на моем лице пустые окровавленные дыры глазниц. Я заорал. Но вопль мой потонул в канонаде нечестивого смеха. Он нарастал, с каждой секундой становясь все громче и громче - разрывая мои перепонки он лез ко мне в мозг пытаясь свести меня с ума. Но...

Внезапно все стихло, свет померк оставляя меня в приятной полутьме. Полутьме! Я попытался потрогать руками глаза, но лишь дернулся от боли, совершенно позабыв, что мои кисти все еще скованны наручниками.

Я вижу!

- Это дар тебе! - голос словно прочел мои мысли. - Ты

чист!

- Но! - я попытался возразить, но голос прервал меня.

- Твои преступления, тронули твою душу, но не

смогли загнать её во тьму. Ты остался верен свету, как и тогда, когда появился в этом мире, сойдя с рук Господних!

Сказать по правде, я ничего ни понимал. То что происходило со мной здесь и сейчас, более походило на фантастический рассказ Жуля Верна, чем на то, что могло произойти в действительности. Добро зло, воины Господни! До недавнего времени я был твердо уверен, что работаю на правительство Великобритании, в строжайше засекреченном, но все же реальном департаменте, что зло - это фашизм, добро - это мы, а война - это то, что вывернуло мою судьбу наизнанку, оголило её, сделало уязвимой и слабой.

- Слушай! - голос раздался совсем рядом, я

прищурился пытаясь выискать в окружавшей меня полутьме неведомого собеседника, но тщетно. - Свет сам сделал за тебя выбор, ты чист! Полностью чист!

- Так чист, что примут на небеса?

- Не юродствуй! Я знаю, ты не был рожден солдатом,

но стал им. Стал по неволе, но, оставаясь жив в бесчисленных сражениях, ты сам выбрал себе этот путь. Ты колебался. И мы первые сделали ход, мы поставили на тебя, и ты не подвел, но оступился. Твой разум слаб и Люцифер легко завладел им и использовал тебя, как проводника в нашу обитель. Теперь он знает, где искать нас и то, что ему нужно, но ему не удалось использовать тебя, как оружие!

- Оружие? Что ему нужно? - но невидимый

собеседник, словно не слыша меня, продолжал.

- Он был здесь, и мы снова упустили его! Мы снова

проиграли! Это твоя вина! И ты должен искупить её, как настоящий солдат, служащий общему делу.

Я захотел воспротивиться, мной снова

манипулировали словно куклой, сначала использовали меня, а теперь, когда я стал неугоден, хотят, что бы я искупил, то, что они сами принуждали меня делать многие годы! Хватит!

- Я не хочу!

- И не надо! - я опешил. - Ты сам вскоре поймешь, что

не прав! Сам поймешь, где лежит знание, и как его взять. Мы лишь говорим, но тебе решать, что нужно делать...

Голос стих. Я бросил несколько коротких фраз, но мой

таинственный собеседник более ни чем не проявлял себя. Вздохнув, я уселся на пол. Потянулись часы томительного ожидания.

Постепенно мысли выровнялись, начиная складываться в осмысленные фигуры и образы. Я попытался начать все сначала. Что мне известно? Меня, бывшего археолога, почетного члена Британского археологического общества, завербовала путем шантажа некая организация - руководимая полковником Стеффердсоном. Примечательно, что предварительно она обозначила меня, как вероятную цель, заставило подписать бумаги. Но... видимо это относилось к происходящему косвенно. Подпись - лишь формальность, гарант, того, что они обо мне не забудут, когда... Я улыбнулся. Естественно, когда начнется война! Но почему я? Кругом полно профессиональных солдат, спецназ, почему они выбрали именно меня? "Ты колебался, ты сам выбрал свой путь", что он имел ввиду? Я колебался между добром и злом? Но ведь тогда получается, что я выбрал путь зла? Я понял, что окончательно запутался...

Прошло еще несколько часов. Наверное, я уснул. Ибо когда очнулся, то понял, что лежу на холодном полу, осторожно шевельнув рукой, я с радостью понял, что они свободны от тесных наручников. Решив еще немного полежать, я уставился в потолок. Мысли снова зашевелились, проходя чередом перед моим еще не проснувшимся взором. Добро. Зло. Путь. Добро. Добро. Солдат. Выбор... Стоп! Зло! Я это зло! Я вскочил, но тут же присел, скорчившись от боли. Я зло! Я совершил зло, но я не хотел его совершать! Зло по неволе! Я отошел от добра, хотя и оставался им все это время, а зло приняло меня за своего и перестало ощущать! Лишь Молот сразу почуял меня! Именно поэтому мне удавались все мои операции! Я, наконец понял, что хотел сказать Клоц, когда назвал Михаила "серым". Значит прав был блондин, я тоже был им, но в несколько другой сущности, чем покойный полковник. Тот был перебежчиком, работая то на одних, то на других, но в первую очередь на себя. Используя дарованную власть себе во благо. Я вздохнул. Поняв, наконец, смысл сказанного невидимым собеседником. Михаил был сильнее меня, и сам выбирал, с кем ему быть. Мне же отказали в выборе, принудительно заставив работать на одну из враждующих сторон. Я... я даже не знал есть ли у меня выбор!

Я сжал кулаки. Зло раскусило меня, и даже попыталось использовать меня в своих целях. Добро упустило это, и теперь я был словно бы поделен надвое. Свет и тьма.

В лицо мне пахнуло холодом. Герметичная дверь за

моей спиной поползла в сторону, давая свету ворваться в это царство теней. Сильные руки подхватили меня, стремительно развернули, словно боясь, что я увижу, то, что находиться в помещении. Но я успел заметить... ...лишь голые стены, бетонный пол и местами облупившийся потолок - все эти долгие часы я был в помещении совершенно один.

Мне завязали глаза. Долго вели по веренице коридоров. Десятки дверей и лестниц. Я спотыкался, но меня каждый раз придерживали. И молчали.

Очередная лестница и чавканье под ногами. Мы на улице! Чья-то рука, упершись мне в затылок, пригнула мою голову, другая несильно толкнула в бок. Меня сажали в машину! И правда. Скрежет стартера, скрип просевшей подвески. Рывком мы тронулись с места. Чуть подвигав локтями, я понял, что справа и слева от меня сидят люди.

Мы ехали минут сорок или что-то около того. Машина остановилась. Меня вывели из неё. Куда-то повели. Едва не упав я поднялся по лестнице, прошел чуть вперед, ведомый моими конвоирами. Остановился. Невидимая рука сунула какой-то листок бумаги мне в нагрудный карман. Хлопнула по плечу. От чего я едва не вскрикнул от боли и... я услышал шум стремительно удаляющихся шагов. Через мгновение послышался визг шин и удаляющийся шум мотора.

Трясущимися от волнения руками я осторожно стянул повязку и едва не рухнул на пол. Я стоял посреди собственной квартиры. Едва добравшись до кресла, я обессилено рухнул в него. Несколько минут посидел, откинув голову на спинку, затем все также предательски трясущимися руками полез в карман, нащупав уголок, извлек из него сложенный в несколько частей лист бумаги. Развернув его я увидел всего лишь несколько строк.

"Отдыхайте. Вызовите доктора. Через пятнадцать дней мы с вами свяжемся".

Я улыбнулся. Затем захохотал. Впервые за долгие годы. Я понял. Неожиданно я понял, что свободен. По настоящему свободен. Они сами не зная того дали мне свободу. Свободу пред самим собой!

Скомкав листок, я зашвырнул его в угол, откинулся на спинку и погрузился в забытьё лишенное сновидений.

Я был свободен!

Конец первой части.