Аннотация: В одном романе у Льюиса мелькал полушутливый намёк на то, что зеркала придумал дьявол. Как-то мне пришло на ум, что концепцию "ЕСЛИ БЫ", выражаемую по-английски одним сочным "IF", также мог бы придумать вышеупомянутый персонаж...
В одном фантастическом романе у христианского писателя Льюиса, по-моему, мелькал своего рода полушутливый намёк на то, что зеркала придумал дьявол.
Взгляд на себя со стороны - любование собою со стороны - выставление себя актёром собственных подмосток и планирование личных действий не из соображений практической пользы, но из соображений их внешней эффектности.
Логичная по-своему идея.
Во время недавней прогулки - уже не ночной, но ещё утренней, - мне пришло на ум, что концепцию "ЕСЛИ БЫ", выражаемую по-английски одним сочным "IF", также вполне мог придумать вышеупомянутый мифологический персонаж.
Это вполне укладывается в ту картину идеологической войны между Небесами и Преисподней, что нам вольно или невольно пытается изобразить христианство.
Почему?
Объяснять долго, но я попробую.
Начнём с того, что христианская картина мира, монополярной Вселенной, скорее всего ограниченной в пространстве и уж точно конечной во времени, в человеческом восприятии выглядит как бы условно противопоставленной современным научным и фантастическим - а также древним гностическим и восточным - концепциям множественных вселенных и неисчислимых параллельных измерений. Универсум, подчиняющийся единому Закону или Логосу, извините за специфический сленг, как бы условно противопоставлен Мультиверсуму, каковым в свою очередь правит лишь Хаос.
Грубое противопоставление?
Разумеется, грубое.
С одной стороны, чтобы существовать и сосуществовать реально, гипотетические множественные вселенные также должны в свою очередь повиноваться некоему закону или комплекту законов. С другой стороны, здесь мы говорим не столько о реальном Универсуме или Мультиверсуме, сколько об их восприятии общественным сознанием.
Вы ведь не раз замечали, как глаза любителя науки или фантастики, рассуждающего о множественных вселенных, закатываются в почти религиозном экстазе?
"Там, в бесчисленной совокупности миров, существует всё вообразимое и даже невообразимое, - говорят нам. - Любое ЕСЛИ БЫ, каждое IF реализуется там".
А ведь это, строго говоря, аморальная идея.
Аморальная в том смысле, что постулирует наличие в Беспредельной Множественности Миров беспредельного количества страданий. Любая вообразимая ситуация имеет воплощение в Мультиверсуме - значит ли это, что вечные незаслуженные муки тоже существуют и происходят где-то, коль скоро я вполне в состоянии их себе вообразить?
Идея эта противоречит не только религиозным концепциям "высшей справедливости", но и рационально-гуманистическим надеждам на конечное обуздание природы Разумом в интересах этических норм.
Что же получается?
Бесконечный и вечный Мультиверсум, бесчисленное множество цивилизаций - и ни одна из них не может развиться до такой степени, чтобы положить конец вопиющему беспределу в виде существования "неправильных" миров?
Непорядок.
Но при этом нельзя не заметить, что концепция Великого Необозримого Беспредела чем-то греет нас, ту нашу частицу, которой свойственен авантюризм, ту нашу свободолюбивую часть, которая особенно активна в юности и которую я некогда был склонен соотносить с сущностью человека per se. Обогрев этот столь велик, что мысль о неизбежной необходимости чем-то ограничить многообразие Мультиверсума - например, постановить на Двадцатом Метагалактическом Съезде Высших Сверхцивилизаций запрет существования миров, являющихся точной копией описанных у Даниила Андреева измерений вечного страдания, - воспринимается почти как оскорбление.
Может, это и есть то самое чувство, что побуждает порою того или иного этнолога - доброго в быту человека - при написании эссе о той или иной кровожадной дикарской культуре с изуверскими обычаями приписать в конце: "Как жаль, что эта самобытная культура будет вскоре раскатана катком европейской цивилизации"?
В нас есть что-то, что стремится к разнообразию и свободе.
Подчас вопреки этике.
Мультиверсум как концепция является своего рода воплощением и фетишем этого глубинного стремления.
Универсум - как отдельно взятая существующая в единственном числе Вселенная с одним-единственным центральным осевым Законом - является воплощением и фетишем несколько иных стремлений.
К стабильности?
Безопасности?
Миру?
В юности я немало полемизировал мысленно и буквенно с той точкой зрения, которую определял как позицию Порядка, Статиса или Золотой Клетки. "Отлично, - признавал я, - допустим, за нашей позицией, позицией безумных максималистичных либерал-анархистов и смутьянов, стоит слепой инстинкт свободы, кипение животных страстей и клокотание порывов. Ну а что стоит за человеческим стремлением к порядку? Инстинкт самосохранения, то есть страх, говоря простым языком? Боязнь боли, смерти и непредсказуемости? Тоже не слишком высокий мотив".
Ныне меня уже никак нельзя причислить к рьяным отстаивателям свободолюбивых устремлений - с каждым прожитым годом, как известно, рубашка всё плотнее прилипает к телу.
Впрочем, я и теперь...
...ловлю себя на необычном чувстве, напоминающем слабую вспышку затаённого ехидного торжества...
...прочтя в некоем религиозном труде о значимости опыта "лишений и страданий" для становления на религиозный путь.
Qed?
Но сие не столь существенно.
Концепция Универсума, христианского или какого-либо ещё, как нами было замечено выше, противостоит концепции Мультиверсума. Причём дело тут не только в том, что Библия не говорит ничего о многомировой интерпретации Эверетта-Уилера или об инфляционной космологии Линде, - о нет, суть куда глубже. Само многообразие существующих концепций, будь то концепции научные или фэнтезийные, словно бы оппонирует простой строгой чёрно-белой религиозной концепции мира.
В "Баймере" Юрия Никитина это противоречие было выражено прямо-таки с удручающей простотой. Цитируя приблизительно, по памяти, ход мыслей персонажа: "Эти церковники хотят заставить меня поверить в какого-то своего бога? Да я сам, запустив редактор ролевых компьютерных игр, создавая новый уровень для какого-нибудь фэнтезийного Эверквеста, могу придумать хоть с десяток богов ничуть не хуже".
И, как мною было замечено при чтении упомянутого несколькими абзацами выше религиозного труда, данный конфликт между концепциями - строгим чёрно-белым Универсумом и мишурно-радужным Мультиверсумом - вполне осознаётся Церковью.
Ещё преподобный Максим, один из духовных авторитетов Церкви былых времён, рассуждал об опасности порождения человеческим сознанием logos phantastikos - иллюзорных смыслов, уводящих человеческую душу от изначального и как бы единственно верного понимания мира, заповеданного людям Творцом.
С иной стороны, порождение любого logos phantastikos начинается с творческого применения английского союза "IF".
"Если".
Что было бы, если бы мир был другим?
Что было бы, если бы Творец хотел создать не такую Вселенную, какая она есть, а какую-нибудь другую?
Что было бы, будь сам Творец другим?
Тот, кто умеет оперировать союзом "if", никуда не уйдёт от подобных неудобных вопросов - вопросов, просто не предусматривающих ответа в христианской или любой аналогичной картине мироздания. Хотя могут ли такие вопросы вообще хоть в какой-то картине мироздания иметь ответ?
Почему мир таков, каков он есть?
Почему Творец таков, каков он есть?
Ведь применение категории "IF" в моём уме даёт мне возможность представить безграничный диапазон различных миров и Творцов?
"Представить", разумеется, условно.
Реально-то мы не в состоянии детально представить во всей своей величественной сложности даже отдельно взятую галактику. Что уж там говорить о сущностях, превосходящих её, как она нас?
Этим коварство союза "if" не исчерпывается.
Тот, кто привык оперировать им везде и всегда, способен не просто представить себе безграничный диапазон миров и Творцов - пусть представить условно - но и попытаться выбрать из этого воображаемого диапазона варианты, превосходящие внешней привлекательностью тот вариант, частью какового он себя ощущает. Например, в духе Оригена представить себе мир апокатастасиса - абсолютного всеобщего спасения и тотального райского блаженства в конце времён - после чего заметить для себя, что мир этот представляется ему гораздо приятней и милосердней, чем предлагаемый к рассмотрению официальной ортодоксией.
Тут недалеко и до...
...чуть ли не самого страшного преступления в христианской картине мира.
До того, чтобы...
...судить Творца.
Впрочем, этим уже занимался один из ветхозаветных персонажей, поныне почитаемый как праведник.
Иов.
Значит ли это, что концепция "Подозреваешь за Творцом неэтичное поведение, скажи об этом ему или его агентам" вовсе не так порочна с христианской точки зрения, как представляется на основе поверхностно усвоенных мною из разной околорелигиозной литературы впечатлений?