Аннотация: Религиозная теория сочетается с практикой, если поддерживает и развивает церковное обеспечение, если ей несут "дары".
Вопрос: - Может ли сложиться новая идеология на основах какой-либо общности?
Ответ: - Да. Если есть общность, она будет поддержана идеологией, чтобы ее сохранить. Характер общины, ее цели и определяют идеологию.
Вопрос: - Есть ли столь крайняя нужда, чтобы возникала идеология? Нельзя ли без нее обойтись?
Ответ: - При отсутствии государственной, она становится явлением частного порядка. А если возникает необходимость в Общине, желающей отстраниться от государства, от насаждаемых ценностей Нового порядка, тут же возникает необходимость в собственной частной идеологии. Явления взаимосвязаны и не представляют из себя нечто новое, хотя и могут таковыми казаться. Община - это форма выживания в условиях, когда среда обитания становится неблагоприятной, и чем более она неблагоприятна, тем сильнее становится внутриобщинная идеология. Враждебность окружения ее только усиливает.
Но такую общину обязательно назовут сектой. И начнут с ней бороться проверенными временем методами. Об этом отдельно.
- - - - - - - -
Итак... Секта? Да, бросьте! Сектантство заложено во всех исключениях из правил. Спартанцы - герои? Да. Но невозможно отрицать, что сутью это фашистская секта - она выстроила свою "религию" по известному принципу исключительности (избранности). Е-ство? Секта на собственных опорах, оправданиях и планах. Элитарная клановая, партийно-экономическая, сбившаяся в эстрадные группировки, определяющая течение всей "культурной и информационной жизни", организующая, судящая все телевизионные (да и прочие) конкурсы без исключения. (Сутью это уже мафия, но иного толка, не оставляющая дело случаю - у каждой лестницы, ведущей вверх, поставлен "фильтрующий".) Казаки Запорожской Сечи? Секта, не сомневайтесь. Первые римляне? Секта! А с "запорожцами" они что близнецы. (Сравните вам известное по "Жизнеописаниям" Плутарха.)
Что способно более всего способно цементировать и удерживать? Секта! От "церкви" ее отличает лишь количество средств, которыми она владеет и четкий, строгий устав. Но когда все это размывается приобретениями (человеческими и имущественными), секта становится церковью и рыхлеет.
Государство и правящая религия борются с сектами на основании, что не терпят конкуренции. Они сами, когда-то секты, захватившие власть и неимоверно разросшиеся. Они - самопровозглашенные, победившие и утвердившиеся модели управления, сохраняющие инерцию в пределах определенного исторического отрезка. Всё не вписавшееся, выходящее за рамки - отклонения. Опасные сложившемуся положению дел или не опасные (но все равно раздражающие).
Явления отклонений локализируются в сектах, и этим можно признать их пользу. Собиратели не вписавшегося в стандарт человеческого материала; такие, как тюрьмы, колонии, спецпоселения, психлечебницы и т.п. - это государственные копилки, и они работают рекламой от обратного. Монастыри - копилки церковные, и служат тем же целям - изымать "отклонения", склоняя неудовлетворенную или гипер-активную часть верующих к религиозному мазохизму, к самоизоляции - рекомендуя им "пострадать за веру", доказать ее таким вот способом. Кто избегнул - создают веру с собственным уклоном, и в благоприятных случаях обрастают последователями.
Пустот не предоставлено, но кому-то удается вклиниться, заявлять о себе. Примеры? Истинное вне времени, а истины не ко двору. Можно ли от них отмахнуться, от истин, скажем так... "староязычества"? Простите, но с каких это пор они устарели? Сколько времени продержалась монополия христианства? Что было до нее? Сколько удалось сохранить до наших дней? Или может вы считаете, что до христианства (как и под ним) не существовало истин, объясняющих мир иначе? Православие что, не впитало в себя нашего природного язычества? Скольким оно воспользовалось, а переиначив, применило как свое? Ведь и до него (христианства) на земле жили люди и веровали. А может считаете, что язычестве не было собственных "религиозных переворотов"? Не стоит представлять нас дикарями (недотепами?), прозябающими до очередной монополии на бога, внезапно ставшего модным (из числа ли стоящих в кругу или "свеженького" внесенного переселенцами). Выгоды обслуживающего персонала (вспомним Никона), выгоды государственного управления, возможность диктата (вождизм), пути наследования (не в счет стоимости личных качеств) - явление вечное. Бог (религия, идеология) - это и дубина, и рычаг, и руль.
Религии "развивают" с оглядкой на кассиров, а тех на спонсоров. БП рождает Веру, а окончание БП рождает аппарат по обслуживанию веры... Религиозная теория сочетается с практикой, если поддерживает и развивает церковное обеспечение, если ей несут "дары".
Отличие церкви от секты лишь в том - сколько находится ее балансе - на какую сумму всего сосчитано; имущества во владении (коим она вольна распоряжаться), сколько душ (которыми опять же вертит, как хочет), сколько реальных дел (которые отметились в истории пограничными столбами). Такие ценности, как земли, культовые здания, административный аппарат - возможность дотягиваться, руководить самыми отдаленными уголками, опять же древностью собственного устава и устоявшимися традициями...
Рассматривая по-маленькому, все это можно приобрести, слепить, подогнать. Так и происходит, то что церкви теряют, секты наращивают. Иные, войдя в согласие, объединяются, чтобы быть проданными как Церкви, оптом ли, в розницу, но так, как продаются корпорации, целиком или кусочками - новыми сектами, и опять будут проданы, и еще не один раз в угоду каких-то теневых целей. Их рядовые доноры-пайщики этого даже не заметят.
Личная принадлежность церкви - это в первую очередь партийная принадлежность, богу здесь отводится вторые роли. Принадлежность секте, расколу - это партийность втройне, и какой бы не была партия, во главе ее, подсидев всех, станет бухгалтер. Именно он, определяющий куда ее вести, объединяться, дробиться, источиться ли до нуля, распухнуть ли - он, согласующий это с такими же бухгалтерами ради выгоды управленцев. Партийность пастырей расходится с партийностью рядовых членов.
Расчленить целое, продать и снова скупить уже задешево - "по следам их узнаете вы их". Любое новое зарождающееся движение, религиозное ли, экологическое ли (как всякая гигиена души), будет на всякий случай опошлено, замазано, расколото, а во главе раскола окажется сын Израиля. Разве не было тому примеров? Подобно тому, как один иудей, внедрившийся в мир Ислама и принявший имя Эбн Альсоди Собай, озадачив схолистикой (в чем, как все правоверные иудеи был весьма силен), воспользовавшись "прорехами" в учении, взявшись толковать что-то по-своему, создал особую ветвь, а по сути развалил молодое, но уже могучее древо Ислама надвое: на шиитов и суннитов, остановив его продвижение по миру и вынудив заняться собственными разборками. Был ли это ученый раввин, который по заданию своего кагала перешел в ислам именно с этой целью, или сказалась порода, уже неважно, но для шиитов, часть которых не так уж давно подстелилась под американцев и казнила Саддама Хусейна, совершив по сути измену Родине и Вере, он непогрешим. Исламу еще предстоит дробиться, это уже происходит - его очередь расколов по партийной принадлежности.
Православный раскол возник отнюдь не естественным путем. Его организовали, поддерживали, углубляли. Имена известны, а подозрения основательны. Создать его мог только ненавистник православия. Уж слишком оно набирало силу. Впрочем, пытайтесь сами исследовать православный раскол, но теперь уже с позиций знаний о мусульманском расколе.
Раскол, осуществленный князем Владимиром, несет тот же след.
Было время, и по нашу сторону границы (до памятного указа) уживались гласно, соблюдали собственные обряды и обычаи, избежали "крепости" (крепостного права), выкупали родноверцев, которым не так повезло, в незапамятные времена вырвали из рабства всех. Были "беЗпоповцами" (именно так - "без" и по сей день, не признав "беса" и в этом праве), ибо не желали иметь соглядая властей. Платили двойной налог - "за веру" (староверие). Впитывали в себя все "толки", всех желающих веровать "собственным умом" или "заветом предков", не делая в том разницы. То есть, прикрываясь Христом, как щитом, были по большей части теми самыми язычниками, которых искали и не могли найти этнографы, являя всем гостям парадное - "старообрядие" и пряча истинное "староверие". Повод не раскрываться был железный: "вы не мы", понимая это как "вы - немы". Немцы вы, да робиничи! Нет вам права голоса в нашем деле!
Этим попробуйте представить, осознать уже иное, противоположное, на первый глаз невозможное - "староязычество". А что, если есть и другая "невидимая" жизнь, в которой не заполняют бумаг, где слово - закон, наказное становится правилом, где нет кредитных карт, банковских счетов, где едва ли коснешься телефона, а месяцами о нем можешь и не вспомнить, где отношения между людьми живыми именно так - напрямую, "по-старинке" - глаза в глаза, а с государством сокращены до степени, что "оное тебя не видит"?
Да, живут по Воли именно так, да - приходится прилагать дополнительные усилия к тому, чтобы "колесо вращалось", чтобы сделанное тобой продолжало жить - работать. "Жить по Воли" - это сектантство?
Не язычники христианству недоброжелатели. Древо у нас общее, пусть кривовато, но все еще живо, корни целы, пусть наши глубже спрятаны, но они есть. Мы все православные. Вы - православные христиане, мы - православные язычники.
Отметьте, что как только выживанию требуются усилия всех членов общества, закрепляется "естественный природный коммунизм". Не рай, но справедливость. Но вера, что именно так и должно быть - а иначе сдохнешь - держится, пока окружающая среда крайне экстремальна. Враждебное окружение создавало секты. Для собственной защиты они выбирали разное. Не все жертвовали собой, не все сознавались в "язычестве".
Еврейскому народу удалось сохранить себя в тысячелетиях благодаря "враждебному окружению". А когда оно было недостаточно враждебно, поддерживался миф о враждебности, подогревалась память "библейских примеров".
Секту цементирует окружение врагов. Для спартанцев - илоты, для казаков - татары и латиняне. Южное пограничье предоставляло одни условия, западное - другие.
В 1716 году царь Петр повелел переписать всех раскольников, "окромя пограничных". Из опасения побега - так у него указано. Речь шла о северо-западном пограничье. Где "секты" православия крепли в схватках, которые не закрепила история, поскольку для нее они были слишком мелки.
Кстати, Петр повелел раскольникам нашить на спины платья четырехугольники из красного сукна с желтыми козырями. И как отмечают свидетели того времени, оные повиновались и появлялись в таком на торгах без всякого стыда. Почему - как вы думаете? Страдали за веру? Нет - гордились. Каждая такая нашивка - прокламация, она вызов власти. Работает от обратного, заставляет людей задаваться вопросами. А "старообрядцы" с готовностью на эти вопросы отвечали. Что, к примеру, негоже обмахиваться щепотью, ибо - раздвинь пальцы и получится кукиш, знак отрицания. (Языческий, кстати, знак-символ.)
В 1724 году "раскольники" царским указом объявляются "бесчестными". (Что это налагало - об этом отдельно). Единовременно указано: "носить им медные знаки, а женам опашни и шапки с рогами старинные". Так что, желтые звезды, которые были обязаны носить евреи во времена немецкого фашизма, не историческая новинка. Для власти это естественно - наглядно выделять "сектанство". Этим оно осуществляет контроль и указывает - чьи права можно ущемлять.
Сегодня этому служит "информационное клеймение" - достаточно объявить какую-то общину сектой, и это служит знаком и кличем к преследованию. Местные власти поставят вопрос на контроль и будут изыскивать способы "привлечения к ответственности" ее узловых фигур. Избегну осуждений то или другой стороны. Иногда это выглядит правомочно, но не забудем, что право голоса предоставлено лишь обвиняющему, где сила власти, информационное обеспечение, бесстыдное журналистское манипулирование "ценностями" - сопутствующее каждому процессу. На первый взгляд, сектанты все, кто способен видеть несовершенство системы, не соглашаться с нею. "Пусть-говорильня" разрешена. С точки зрения власти, сектанты те, кто позволил себе наглость жить вне системы. Лишь такие формы способны рождать и поддерживать идеи, системе опасные.
ПРИМЕЧАНИЕ:
Автор - сектант. Он председатель секты, ее юридический консультант и бухгалтер. Количественный состав - один человек, он сам. Это позволяет заводить дружбы с сектантами "собственных толков в голове".
Мнение можно изменить, даже отказаться от прежнего, но идеи отстаиваются, им не изменяют. Идеи следует отлаживать на сравнениях с другими идеями, можно сводить идеи и даже "женить их", ожидая, что за плод они принесут. Противопоставлять их следует лишь "по идейным представлениям", для контраста и для закалки. Как, к примеру, "социализм" с "капитализмом", общинную хозяйственную форму с единоличной или рабовладельческой хозяйственной формой, "город" (условное понятие) с "деревней" (безусловное). И так далее...