Аннотация: Часть 5. Это, и моя Родина! Альтернативная история. Попаданство в другое тело.
Аннотация:
Говорят мы сами кузнецы своего счастья.
Герой этого романа полностью подтверждает это изречение, хотя иной раз у него появляется и другая мысль: - А зачем все это мне? Зачем мне эти изменения в жизни? Стоит ли стремиться к успеху? Надо ли тянуть за собой других? Жизнь-то одна, и разменивать ее на повседневную суету пытаясь изменить и подстроить под себя обстоятельства совсем не обязательно. Чего проще: - построить дом, найти себе подругу, родить детей, посадить, в конце концов, дерево, и все. Будет тебе почет и уважение. Ты же никого не обидел, никого не послал далеко-далеко, ты всем улыбался, дом твой полная чаша. Чего не хватает?
Но наш герой не из того теста слеплен. Ему-то как раз и не хватает всего того, что мы называем полноценной жизнью. Тем более что кто-то дал возможность начать жизнь с чистого листа, пусть даже и в параллельном мире. А это ко многому обязывает.
"СОВ. СЕКРЕТНО"
Дело Љ 003. " Альтернативный СССР".
Часть 5. ЭТО, И МОЯ РОДИНА!
Лучше быть мягким снаружи и твердым внутри, чем твердым снаружи и мягким внутри.
(Лао-Цзы)
Истинное назначение человека жить, а не существовать.
(Джек Лондон)
Глава первая. Где-то в Казахстане.
УАЗ - 469 машина неплохая, но явно не предназначена для гонок по пересеченной местности, особенно когда кто-то с недобрыми мыслями пытается тебя догнать. Это не ралли и даже не трифи-рейд, хорошо еще, что обе машины, которые пытаются настичь Уазик всего лишь Нивы, и они тоже не гоночные болиды. Но и здесь, в этой гонке много значит от победы, выиграет тот, кто сможет преодолеть это бездорожье. Сложность гонки и опасность в любую минуту угодить в яму или рытвину весьма велика. Зрителей нет, есть только загонщики и жертва. Именно поэтому водитель УАЗа не обращает внимания на опасность степного бездорожья, другая, более серьезная опасность гонится по пятам.
В машине кроме водителя, вцепившись в сиденье, сидят две девочки и женщина, а рядом с водителем подросток. Все они с ужасом наблюдают пролетающую мимо них засушливую безжизненную степь, ожидая в любую минуту аварии. Девочки повизгивают и пытаются спрятать свои лица в материнских руках, которыми она судорожно обнимает своих дочурок.
Водитель мокрый от напряжения не может даже смахнуть пот, заливающий его глаза, но он продолжает гнать машину вперед, лишь периодически бросая взгляд на зеркало заднего вида. Из-за пылевого шлейфа он не может видеть сами машины, едущие сзади, а вот облако пыли от них ему хорошо видно. Постоянно прерываясь из-за гонки он пытается продолжать разговор с юношей:
- Сынок, Георгий! Слушай внимательно. У нас кончается бензин. Сейчас я начну вилять из стороны в сторону.... поднимется пыль..., ты по моей команде открываешь дверь и на ходу выпрыгиваешь наружу. Не перебивай..., слушай - он не видит, что юноша и не думает перебивать, он просто знает строптивый характер своего наследника - ты должен выжить. Мать, передай ему сумку с документами и деньгами. Не знаю точно, кто эти люди, но они точно знают, что я с деньгами уехал из поселка. Ты понимаешь, чем это грозит всем нам. Есть надежда что не найдя здесь денег то и нас не тронут. Поэтому прыгай и не бойся ничего. Ты спасешь себя и возможно нас.
- Отец, а не проще ли просто отдать им деньги, если действительно они им нужны?
- Нет, не проще. Я не уверен, что именно деньги первопричина нападения на нас. Вполне возможно, что это мои недруги и им важно достать меня, а деньги им достанутся как бонус.
Как только я резко отверну в сторону..., прыгай, пыль тебя скроет, и ты должен замереть..., не двигаться и не высовываться. Запомни..., чтобы с нами не произошло, ты ничего не предпринимаешь. Жди, когда они уедут, а потом.... Там уж увидишь сам, что тебе делать.
- Давай, готовься. Сейчас я поверну, и ты сразу выпрыгивай. Все, прыгай. С богом! Живи, сын!
Поворот, слегка сбросивший скорость машины, легко заметили преследователи. Пыль, ранее скрывающая машину, по инерции пошла вперед, и Уазик стал хорошо виден. Что там, в пылевом облаке осталось, преследователи не увидели, да и не было необходимости разглядывать, они тоже моментально сменили курс и обе машины ринулись наперерез Уазику, тем самым сокращая расстояние и выигрывая время. Отъехав километра два, преследуемая машина резко остановилась. Вышедшие мужчина, и женщина немного прошли по направлению к подъезжающим машинам и остановились в ожидании.
- Ну что сучонок, вот мы и встретились. - Стоящий впереди вышедшей из обеих Нив группы вооруженных разномастным оружием людей человек слегка напоминал раскормленного на убой кабана. Заплывшиеся жиром глазки смотрели так же злобно и многообещающе. В них была только злоба и желание уничтожить своего врага, сравнять его с землей, смешать с пылью этой большой и молчаливой степи.
- А я-то думал, кто это так настойчиво за мной гонится. А это оказывается мой старый "дружок". Да уж, вот кого я не ожидал увидеть так это тебя Салих. Ты же вроде на нарах должен был быть, срок насколько я помню тебе дали солидный?
- Я же тебе говорил, что не пройдет и полгода, как мы встретимся, и я с тебя все спрошу сполна. Думаешь, затолкал меня в тюрягу и все. Кончился Салих. Нет, сволочь, я в отличие от тебя живу на своей земле, среди своих сородичей и у меня тут пол страны родни и близких мне людей. А ты пришел сюда как завоеватель, без разрешения, ты живешь тут только потому, что мы тебе позволили.
- Да слышал я уже все это от тебя, можешь не повторяться. Ты, как я считаю, неправ. Среди казахов живут тысячи людей другой национальности, и никто из них не считает, что они живут на чужой земле, тем более, такой как я. Хоть ты и говорил, что я пришлый, чужой вам человек, но все знали, что Казахстан и моя Родина, ибо я родился и вырос здесь. Меня, как ты знаешь, назначили твоим заместителем, и я никак не виноват, что тебя как проворовавшегося директора сняли с поста и посадили в тюрьму. Ну, разве чуть-чуть, как свидетель, так ведь в ходе следствия немало появилось желающих тебя спровадить в места не столь отдаленные. И что теперь, выходит все они твои враги? Ты не там стал искать себе врага в случившемся. В первую очередь враг тебе ты сам. А уж о том, что я, немец по национальности, и мои родители приехали в Казахстан по принуждению, знаешь наверняка. Ты же сам писал на меня доносы, что я потомок врага народа, ты же кричал по всему совхозу, что я немец и веры мне нет. Да что мне тебе говорить, ты и сам все прекрасно знаешь. Я даже уверен, что не это тебя сподвигло меня на дороге ждать. Ты же уверен, что со мной большие деньги и ценности, вот это тебя и толкнуло на подвиги. Так вот, знай. Нет у меня с собой ни денег, ни драгоценностей. Я отправил все, что у меня было с сыном еще загодя. Так что облом для вашей шайки.
- Мираб, иди, пошарь в машине. - Толстяк явно занервничал.
Он, получив данные о том, что новый директор после распада леспромхоза продал свой дом, и якобы взяв кассу с деньгами хозяйства, пытается скрыться, и затеял эту засаду. Надеясь поживиться, а заодно и посчитаться со своим, как он считал основным виновником снятия его с поста директора леспромхоза, а затем и привлечения к уголовной ответственности за сокрытие доходов хозяйства, и присвоении больших денежных средств. Он был в курсе, по всей видимости, и в том, что виза на выезд в Германию у семьи Грумберга уже на руках и ничто уже их не держит в этой гниющей с самого верха бывшей великой державы - СССР. Он отлично понимал, что никто не станет искать уехавшего в Германию бывшего директора, тем более что таких "немцев" было много. Все они ринулись искать счастья в бывшем своем Фатерланде.
- Если бы это была твоя Родина, как ты тут пытаешься доказать, то не бросился бы бежать как шакал при первой трудности. Беги, трус, беги, но вначале ты мне за все заплатишь.
Мужчину перебил визг девочек, которых посланный проверить машину Мираб, выкидывал за шкирку из кабины. Отец, было, бросился на защиту своих дочек, но сбитый ударом приклада подскочившего к нему еще одного бандита упал, обливаясь кровью из разбитой головы. Удар был сильным и точно угодил в висок. Жизнь моментально покинула тело. Еще не верившая в беду женщина бросилась помогать своему мужу, и, поняв, что только что потеряла свою опору, мужа и отца своих детей, потеряла сознание и упала лицом в кровавую рану.
- Ты чо сделал сука, - завопил Салих - тебя кто просил его убивать? Ты что натворил? Это мой враг, я сам решаю, как его наказать. А ты, придурок, влез не в свое дело. Тебе что, захотелось занять его место? Так знай, теперь ты мой должник.
- Так я же хотел....
- Пидор ты, хотел он. Твоя хотелка тут ничего не решает.
Он тяжело дышал, его пухлое лицо покрытое потом покраснело. Переполненный злобой на неудачный исход дела стал искать выход, срываясь на своих подельников. Он орал на них и никто не пытался перечить. Салих в гневе мог натворить много бед, и все это знали.
Так ничего и не нашедший в машине, Мираб, держась на расстоянии, от греха подальше, доложил, что в машине только личные вещи, никаких денег нет.
- Придурки, грузите в машину баб, и едем домой, там поспрашиваем с них, куда дели деньги.
- А что с этим делать? - Молодой казах ткнул носком сапога в тело убитого.
- Пусть вороны его сожрут. Падаль он и ему прямая дорога в ад. Все! Садимся и поехали. Махмуд сядешь за руль Уазика.
- Так ведь в баке ни капли бензина, он видимо и встал поэтому.
- О, Аллах. С кем мне приходится дело иметь. Ты же водитель, или я, по-твоему, должен заливать бензин? Может, ты не знаешь, как это надо делать? Посмотри в багажнике, наверняка там запасная канистра стоит.
Затолкав в кабину женщину и девочек, и залив бензин в горловину бензобака караван из трех машин двинулся обратно, по уже проложенной ранее колее, еще больше углубив ее. Долго она еще будет напоминать о произошедшем, и возможно могла бы точно указать, где следует искать убийц бывшего директора совхоза, пытавшегося убежать от судьбы. Только никого не станет волновать судьба уехавшей семьи немца, пусть и родившегося здесь, но так и не ставшего своим в многонациональной семье народов Казахстана. Нет человека, нет и проблем.
***
Старик, лежавший на диване попытавшись достать со столика кружку с водой не смог справиться с ней и она, загремев, упала на пол. Ему специально поставила соседка по площадке алюминиевую кружку, она уже была свидетелем, когда кружка выскальзывала из рук ослабевшего человека, и падала на пол, разбиваясь на мелкие кусочки. Поэтому она и стала ставить, когда уходила домой кружку из алюминия. Но и это помогало уже плохо. Нет сил, держать в руках, хоть кружку, хоть печенье, которое лежало рядом на тумбочке, старый и больной человек не способный даже сходить нормально в туалет, он не мог самостоятельно уже и попить.
Этот старик я, Грумберг Питер Генрихович.
На дворе 2015 год и мне сегодня исполнилось ровно семьдесят лет. Соседка, поздравив с днем рождения и покормив кашей, ушла к себе, домой, оставив как всегда немного воды и печенье на тумбочке вплотную придвинутой к дивану.
- Охо-хо, Питер, Питер, вот и прошла вся жизнь, как будто один день прошел. Незаметно и старость настала, ослабел ты друг. А ведь совсем недавно каких-то тридцать лет назад мы тут собрались всей семьей по поводу получения мной этой вот квартирки. Как мы все радовались этой двухкомнатной квартире. Я тогда был очень горд, как же, ведь мне ее дали как передовику леспромхоза. На его деньги был этот дом построен, и я один из немногих получил в четырехэтажном доме квартиру. Как перед глазами сейчас вижу брата с его женой. В последний раз, как оказалось, собирались все вместе, потом только с братом виделся. Его уйгурочка была очень красива в тот день. А брат так и не рассказал, каким образом ему только-только окончившему институт удалось заполучить красавицу Зейнаб в жены. У них же с этим делом очень строго было. Студентка была. Может поэтому и получился у них этот союз. Давно это было, я-то уже женат был, мы тогда всей семьей к нему на свадьбу приезжали, и сыну нашему тогда было.... Я задумался. Действительно, а сколько же ему тогда исполнилось? Два или три года, запамятовал уже. Вот хорошо запомнил, когда мне праздновали сорокалетие, то сыну было восемнадцать. Ну да, точно восемнадцать, осенью ушел служить в армию, а через восемь месяцев привезли гроб, да и то открывать не разрешили. Жена надолго тогда замолчала. Может поэтому она одна из первых в нашем роду заговорила об отъезде в Германию и уехала. Не стала ждать никого, собралась и уехала. Мы вообще-то еще раньше собирались все вместе уезжать, и я с женой, и брат с семьей. Жаль, что не получилось, может я бы сейчас не лежал здесь в одиночестве. Хотя как сказать. Тогда, в 91-м, я так и не дождался брата с его семьей, канули где-то. Говорил ведь ему, не вези с собой деньги, вышли по почте мне, так нет же, не послушался. Вот и результат. Пропали тогда и визы и билеты. Жена все-таки уехала через несколько лет. И я вот сейчас один одинешенек. Хорошо еще, что соседка ухаживает, не брезгует. Не бескорыстно конечно, дарственную я ей отписал на квартиру и машину. Пускай люди попользуются, за тридцать лет почти родными стали, а у них дети подросли, угол свой им не помешает.
Да-а-а, все потом, после смерти сына, пошло кувырком, и я зря тогда ушел в лесники, жена не поехала со мной и жил я там, на кордоне один, как сыч какой-то. Только и пользы что стал знатоком леса и гор местных. Как же, егерь самого директора, с которым на брудершафт пили не один раз. Пропил он тогда все, и лес, что на корню стали продавать китайцам, тоже. Ну а что ты хочешь? Хозяин, блин. Что хочу то и ворочу. Безнаказанность и довела его до могилы. Убили его, а толку то. Другой пришел, он уже на самом деле хозяином был, скупил тут все на корню, вроде как беречь должен был, свое же, не чужое, но нет, все то же делал, что и его предшественник. Первый хоть высаживать молодняк на вырубках заставлял, а второй не заморачивался этим, да и вообще я его ни разу не видел. Егерьство мое, никому не нужным стало. Ну и сократили меня, как ненужную штатную единицу. Да и стар стал. По лесу и горам бродить уже не мог. Стрелять да, стрелять я был всегда горазд. Тот, первый мой хозяин, после удачной охоты мне всегда свое ружье дарил. Вон в сейфе, так и лежат. Восемь ружей. Кстати надо подсказать соседке про ружья, чтобы дешево не продавала, они все очень дорогие вещички. Я даже и не знаю точно, какая цена сейчас у них. Пусть ее сын по интернету посмотрит, наверняка, продав их, машину сможет купить.
Воспоминания не отпускали, а я и не пытался их отбросить, мне было приятно вновь и вновь возвращаться в прошлое, меня тянуло туда, в мою молодость, в мое трудное детство, в мое неудачное семейное счастье. Я вслух бормотал что-то не совсем связное, пытаясь сам себе доказать, что прожил жизнь, как и все, ни плохо, ни хорошо, и что, таких как я миллионы. Живем, коптим небо, и думаем, что так и должно быть.
Разговаривать сам с собой я пристрастился, будучи лесником, да и не мудрено это было, сам на сам ведь жил тогда. Лес все-таки меня спасал от тоски, не стал я запойным алкашом. Вроде бы должно было быть наоборот. Многих именно одиночество толкало в объятия бутылки, а вот меня нет, наоборот, останавливало все то, что меня окружало. И лес, и природа, и забота о хозяйстве. Все что выращивал, собирал в тайге, выкачивал из ульев, а если удавалось кого-то подстрелить то и мясо диких животных, тоже все передавал жене, она тогда смогла кооперативный магазин открыть, так и назвала "Лесные дары". Я особо не интересовался и даже не спрашивал, куда она деньги девала. Мне много не надо было, одежду да патроны. Видно складывала на черный день. По всему он у нее наступил, когда она в Германии дом себе купила. На фотографии видел, неплохой домишко, в два этажа. Все звала меня к себе, но меня что-то не пускало, что-то непонятное, я бы сказал даже мистическое, постоянно сдерживало эту возможность уехать. Да и могилы родителей.... Кто бы стал за ними приглядывать? Или господь для меня что-то все-таки припас хорошее. А что? Все может быть. Во всяком случае, мое сердце хоть и не вещун, но всякий раз сжималось от мысли, что я покину свою Родину. Да, это моя Родина, хоть я и немец по происхождению, но волею судьбы родился здесь, и, по всей видимости, помру здесь же. Если честно, то я не доволен тем как жил. И если бы представилась возможность прожить свою жизнь еще раз, то многое, наверное, было бы по-другому. Не стал бы прятаться как улитка в свою скорлупку, и не молчал бы, когда хозяин разворовывал народное достояние. Лес он ведь на этой земле природой выращен, хозяин ему тот, кто живет на этой земле. Не согласен я, что хозяином становится тот, у кого кошелек тугой. Еще неизвестно к тому же откуда у него столько денег. Наворовал или заработал? Да и все равно, пусть и заработал, но лес, так же как и водоемы, должны принадлежать государству, а не кому-то там одному. Зря говорят сегодня, что государство не рачительный хозяин природных богатств. Я хорошо помню, сколько лесников работало в лесничестве раньше и сколько сейчас. Они конечно не показатель отношения к природным богатствам страны, но как пример подходит. Хотя..., я же понимаю, что от людей мало что зависит. Что там думают на верху..., и главное чем? Политика всегда для меня была темным лесом. По идее, я должен ненавидеть Советскую власть, и в целом СССР. Сгинул и туда ему дорога, так некоторые люди считали. Отец мой был обижен, это точно. Никак не хотел забывать, как с ними поступили в войну. Как каких-то предателей согнали с места и выкинули куда подальше. Естественно обидно, очень обидно. И я тоже держал эту обиду в душе. Но вот когда рухнул СССР, как-то не по себе стало, обидно стало теперь уже за державу. Столько жизней ушло за ее становление, а она раз и все. Нет ее, как и не было. Покатилось все тогда..., как состав без тепловоза под горку. Да и у меня последующая жизнь как-то пошла не так, как раньше мечталось. Можно сказать, что я повторил судьбу своей Родины. Очень похоже, почти точно такие же ситуации: - то яма, то канава, то горы, то ухабы. Жаль, конечно, что не дает нам господь возможность прожить жизнь еще раз. Хотя бы тем людям, кто этого желает....
Время текло буднично и тихо, мысли так и продолжали перескакивать с одного на другое, путаясь в датах и именах, события накладывались друг на друга, и было все это понятно только мне. Под монотонное свое бормотание я и не заметил, как уснул, а может и не уснул. Просто мои воспоминания они как тот же сон. Ни к чему не обязывающие, ни кому не мешающие, и ничего не решающие. Идут себе и идут картинки моей прошлой жизни, как и всегда, когда я вспоминал прошедшую жизнь. Несколько удивило только, когда мне показалось, что я перешел в другое состояние, и даже в другое тело. Такого еще не было. Я даже подумал, что неуютно мне в этом теле находится, я уже привык, что немощен и слаб, а тут вдруг как будто кто-то внутри меня толкнул мое сердце, и оно заработало как у молодого, ритмично и сильно. Я такого давно не испытывал. У меня подобное происходило только в двух случаях - это когда я поднимался в крутую гору и когда занимался любовью с женщиной. Точно так и билось, и тогда казалось, вот-вот выскочит, и сейчас. Может оно просто напоследок решило вспомнить молодость и забилось в предчувствии своей остановки.
Я, испугавшись, что уже все, что я умираю, решил в последний раз посмотреть дневной свет, ведь там, куда сейчас уйду, его уже для меня не будет. Открыв глаза, я тут же от испуга вновь их закрыл. Немного полежал, пытаясь успокоиться, и вновь открыл. Да! Мне не показалось! То, что мне привиделось вначале, так и оставалось перед моим взором. Голубое, бездонное, светлое до умопомрачения небо. И солнечные блики на кучевых облаках, и ..., я принюхался, запах полыни. Так не бывает, во всяком случае, никто не описывал подобное. Но никто и не знает точно, как оно бывает после смерти. Я же умер? Или не умер? Я поспешил поднять свои руки.... Черт, черт, ох мать моя, прости меня господи, вспомнил всуе не того. Но вот руки.... Явно не мои, старческие и мосластые, это больше похоже на..., ну да, точно, такие руки у меня были, когда мне было лет так пятнадцать. И как все это понять? Стараясь не двигаться, скосил глаза влево, вправо.... Ровная без конца и края степь, кое-где просматриваются кустики полыни и шары "перекати-поле", явно прошлогодние, рядом с ними уже и зеленые есть, слегка только взошедшие и торопливо подставившие лепестки яркому солнцу. То, что я лежу не на своем диване, а в чистом поле меня напугало, но и обрадовало в какой-то степени. Пусть и поле, пусть не райские кущи, а ровная степь, зато и не ад. Хотя понять, куда попал после смерти, а я уже не сомневался в ней, я не мог. Не мог по простой причине. Это со мной случилось впервые. Мне простительно не знать, как оно бывает в подобных случаях. И что самое удивительное я не чувствую своей старости, никаких болей в теле не ощущается. Нет. Погоди-ка. Боль как раз я ощущаю. Голова.... Я попытался своей, СВОЕЙ, рукой прощупать место, где пульсировала боль. Потрогав, убедился, что у меня большая кровоточащая шишка на затылке.
Странно.... Откуда эта рана? И вообще.... Все это наводит на мысль, что я каким-то образом забрался в чужое тело. То есть я не я и голова тут явно не моя, но вот сознание точно мое. То есть я себя осознаю собой, но только в другом теле. Я попытался приподняться и осмотреться. Действительно, тело не мое. Тело подростка. Я начал судорожно себя ощупывать, пытаясь понять в каком состоянии то, что мне досталось. Если голова разбита, значит, могут и другие повреждения иметь место быть. Постепенно постигая необычность произошедшего чуда, а это по-другому и не назовешь, я становился все более практичным. Если уж господь откликнулся на мое к нему обращение и даровал мне другую жизнь, то почему я в таком плачевном положении нахожусь? Непонятно где, непонятно как, а самое главное - не понятно, в каком состоянии. Или мне, как и в прошлой моей жизни придется все самому делать? И о здоровье своего нового тела позаботится, тоже должен я? Неискренне возмущаясь, тем не менее, продолжал под свои скачущие мысли осмотр тела. Вроде бы больших повреждений нет, немного побаливает задница и порваны штаны от спортивного костюма. Один ботинок на ноге, второго пока не вижу, ага вон он. Я поднимаюсь, немного меня пошатывает, но я стараюсь устоять на ногах и двигаюсь в сторону второго башмака. С трудом нагибаюсь, боль в тазобедренном суставе пробивает меня, и я понимаю, что надо более тщательно осмотреть тело. Подняв ботинок, замечаю недалеко то ли сумку, то ли рюкзак и бреду уже к нему.
Решив посмотреть, что в нем лежит, присаживаюсь на землю. Не затрудняясь особо, просто переворачиваю горловиной вниз и вытряхиваю содержимое рядом с собой. Ага, кто-то видимо побеспокоился о моей тут жизни. Сразу бросились в глаза несколько пачек денежных купюр. Пачки денег аккуратно перетянуты резинкой. Под ними лежит пистолет. И не какой-то там доисторический "Вальтер", а самый что ни на есть настоящий "Макаров". Тут же лежат два запасных магазина с набитыми под завязку 9-мм патронами, и нераспечатанная пачка с теми же "маслятами". Небольшой термос - я потряс его - однако полный. Промасленный бумажный сверток - я его тут же развернул - бутерброды, пять штук, с колбасой, по всей видимости, домашней, чесночный запах перебивал все остальные запахи - я по-быстрому завернул все это опять в пропитанную жиром или маслом бумагу и отложил в сторону. Небольшой несессер с небольшим количеством каких-то лекарств. Я тут же выхватил из сумочки пузырек с зеленкой, оторвал от рулона кусок бинта и, намочив зеленой жидкостью, стал осторожно промокать свою рану на затылке. Кровь так и продолжала понемногу сочиться, и это позволило мне сделать вывод, что я, вернее тело молодого человека, по всей видимости, валяется здесь совсем немного по времени. Положив тампон на рану, я стал пытаться сам себя перевязать. Кое-как мне удалось это сделать. Оглядев кучу добра, я отметил, что больше ничего интересного в этой спортивного вида сумке вроде, как и нет, но потом заметил небольшие два боковых кармана внутри сумки, один из них пристегнут булавкой и оттопыривается. Как оказалось это были аккуратно уложенные в полиэтиленовый пакет перетянутый резинкой, документы. У меня почему-то задрожали пальцы, когда взял в руки один из паспортов. С большим волнением я раскрыл красные корочки с гербом СССР и стал вчитываться в слова:
ПАСПОРТ
гражданина
Союза Советских Социалистических Республик
Г Р У М Б Е Р Г
А Р Н О Л Ь Д
Г Е Н Р И Х О В И Ч
Я читал вновь и вновь, и никак не мог понять. Это что? Разве может такое быть? Это же паспорт моего родного брата пропавшего в 1991 году. Я стал лихорадочно перебирать другие документы. Паспорт на имя Грумберг Зейнаб, свидетельства о рождении Грумберг Эммы и Розы, они двойняшки и им было тогда по тринадцать лет, а вот свидетельство мальчика, Георга. Две трудовые книжки, водительское удостоверение и еще какие-то документы, конкретно указывающие, что я нахожусь на месте гибели семьи брата. Выходит, что я сейчас в теле своего племянника. Значит, кто-то там наверху хочет, чтобы я увидел все это своими собственными глазами, а может даже чтобы я отомстил за них. Непонятно.... Непонятно и загадочно.
Также непонятно кто убил брата? И как узнать, кто это сделал? И зачем? С целью ограбления? Однако деньги лежат нетронутые, а тут достаточно внушительная сумма, есть даже одна пачка с долларовыми купюрами, и четыре пачки советских денег. Все казначейские дензнаки достоинством в двадцать пять рублей. Значит десять тысяч рублей и..., доллары разного достоинства - потом посчитаю. Все одно, для тех времен, а именно 90-х прошлого столетия, это достаточная сумма чтобы убить человека. Но они целы. Выходит, не нашли? Какой-то ребус. Моя голова под наплывом новостей и раны на затылке грозила второй раз отключиться. Необходим какой-то небольшой отдых. Тогда поступим так..., слегка изменим ситуацию и сделаем это следующим образом. Я все пока оставляю тут на месте и делаю осмотр местности. Отвлекусь и может быть пойму по следам, что тут произошло. Опыт не пропьешь, голова-то хоть и не моя, но мысли, а значит и навыки явно мои. Сохранились и знания, заложенные учебой, и опыт прожитой жизни. Точно еще пока не знаю так ли это, но ведь мыслю и понимаю все отлично. И недавнее старческое слабоумие куда-то подевалось. Это же надо так! И кто же все это со мной проделал? Не может же оказаться это всего лишь спонтанным скачком, перенесшим меня из моего старого, немощного тела, в тело моего племянника. Причем из 2015 года в 1991 год. Фантастика! Или нет? Я немного хоть, но в курсе подобных перемещений. И книги читал и фильмы видел. А что еще делать на пенсии? Но все это я воспринимал, как и положено знающему человеку, а не дегенерату, обычной развлекаловкой. Не больше. Время и скуку убить. И что теперь? Я должен во все это поверить?
Эти мысли не покидали меня пока я тихо шел по кругу, потом по второму и третьему все дальше и дальше удаляясь от оставленных вещей. Следы машины я увидел сразу и понял, что именно с нее выпрыгнул парнишка, в теле которого я сейчас нахожусь. И судя по всему неудачно. Смерть наступила от удара головой о твердый предмет. Ну да, вот и камень. Так всегда бывает, когда бы захотел в степи найти что-то типа камня, то фиг найдешь, а вот тут как будто кто-то специально подсунул его. Почти весь в земле и только небольшой острый выступ, он и явился причиной раны на голове, а ушиб бедра и разорванная штанина это как следствие удара о землю. Неудачно, очень неудачно приземлился мой племянник. Видимо поторопился, да и брат не смог затормозить и приостановиться, тоже торопился или просто боялся, что заметят, как сын выпрыгнул из машины.
Разговаривая по старой привычке сам с собой, я шел по колее оставленной машиной брата. Примерно километра через два я его увидел. Труп лежал на спине, и вся голова была в крови. То, что это труп, я понял сразу по стае мух, уже успевших тут появится. Я всегда удивлялся этому феномену, откуда брались эти насекомые в месте, где и человек появляется от случая к случаю, или они чуют каким-то образом. Это я от волнения про этих тварей подумал. Я не зарыдал и не кинулся на грудь своего единственного брата, я просто стоял и смотрел. Смерть брата в то время так и осталась нераскрытой, трупа ни его, ни жены, ни детей, так и не нашли. Все это мной не один раз обдумано и прочувствовано, и я неоднократно винил себя что так и не похоронил близких мне людей как положено. А вот сейчас я нашел место смерти и брата, и племянника. Вернее мне дали возможность увидеть все это самому. Вот он, передо мной лежит. Мертвый. Уже не вернуть его, но это не главное. Сейчас важно другое. Здесь нет ни его жены, ни его дочек. Значит, мне нужно найти их, но..., вначале все-таки похоронить брата. Вопрос..., каким образом я смогу это сделать, не имея ничего похожего на лопату? Руками копать? Эту целину и трактором с плугом не просто вспахать, а уж руками.... Ну ладно придумаю что-нибудь. Мне бы сейчас узнать, что и как тут произошло, и для этого в первую очередь произведем осмотр тела. Судя по слегка только засохшей крови, и закостенелости трупа, смерть наступила где-то часов пять-шесть назад. Может и меньше, так как птицы стервятники еще не появились, а они не хуже мух определяют, где можно поживиться. Смерть наступила от удара чем-то тяжелым в височную часть головы. С одной стороны это хорошо. Не известно еще, что бы ему пришлось тут пережить. Денег-то, судя по тому, что они у меня, они не нашли. Раз забрали с собой женщин, то будут требовать с них рассказать, куда делись деньги, может и издеваться начнут. А так как никого из семьи брата мне тогда так и не удалось найти, то значит и они будут в скором времени мертвы. Мне просто необходимо попытаться их спасти.
Осматривая после осмотра трупа местность, я определил, что вот тут, недалеко от места убийства стояли люди, множество следов на земле конкретно указывали на это. Судя по отпечаткам, человек пять или шесть. А седьмой стоял впереди, очень тяжелый человек, след от его обуви вдавлен больше чем у других. Машина чуть дальше, и со стороны противоположной месту, где были люди. Тут вот есть след, да и запах еще сохранился от пролитого бензина. По всей видимости, кто-то очень торопливо пытался заправить машину. Не исключено что это был брат. А когда понял, что не успевает, то пошел вместе с женой навстречу бандитам. Ладно, буду считать, что я понял, как тут все произошло. Теперь осталось определить, куда они поехали отсюда.
По площади примятой травы и грунта можно уверенно сказать, что тут были еще две машины, я обнаружил и место, где они стояли, метрах в двухстах от машины брата. Вот здесь машины разворачивались, следы здесь были более четкими от шин. По ним я могу точно определить, куда поехали преступники. Хорошо видны вершины углов следов протекторов шины, и они обращены в сторону противоположную движению, да и грунт все еще уплотнен, не распался от времени, и он слегка разбросан по сторонам, а это тоже указывает направление движения колеса. Трава, хоть ее еще почти и нет, примята в сторону движения. Исходя из всего этого, направление выбрано в сторону виднеющихся вдалеке возвышенностей. Вообще-то тут и не нужен великий следопыт. Понять, что все три машины уехали в этом направлении, не так уж и трудно. Колея под тяжестью трех машин четко просматривалась, и можно двигаться по этому следу особо не беспокоясь, что она затеряется в этом глухом месте. Вот только одно мне не понятно, почему брат свернул с дороги и поехал по степи? А вообще-то что тут не понятного? Встретили его бандиты, как обычные "гоп-стопники из-за угла", и он свернул, пытаясь уйти от них. Видимо ожидал что-то подобное или просто на всякий случай решил объехать препятствие из двух стоящих на дороге машин.
Так, все, заканчиваю осмотр, время поджимает. Попробую похоронить брата. Я подошел к нему, лежавшему на земле, которую он считал своей, так же как и страну, которая стала его Родиной. Как и я, и тысячи других волею судьбы заброшенных в эту республику считали. Нам другое даже в голову не приходило, мы все в этом не сомневались. Кому-то она так и осталась матерью, а кому-то мачехой. Хотя судя по мне, уезжать отсюда не следовало, надо было оставаться и строить свое счастье вместе со всеми живущими здесь людьми. Испугались.... А чего? Слаще на чужбине не стало никому. Даже тем, кто с деньгами большими отсюда скрылся. Все одно их тянуло сюда. Пусть они приезжая в гости и говорили, что счастливы там, вдали от этих мест, но...., тоска в глазах, и сожаление в словах нет-нет, да и проглядывали. Ладно, чего уж тут говорить. Я тоже собирался уезжать, а некоторые были не против покинуть страну, даже тогда когда она выправилась и стала вполне себе самодостаточным государством. Так устроен человек. Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. Так было, и будет всегда.
Я решил проверить карманы, надеясь обнаружить хоть что-то, что указывало бы на след убийц. Меня удивило, что брата даже не стали обыскивать. Убили и бросили. Торопились что ли? Непонятно. Горка мелочи вытащенных вещей была совсем небольшой. Платок, раскладной ножик, ключи от чего-то, коробок спичек.
- Странно, брат у меня вроде как некурящий. - Я открыл коробок - о, черт, да тут, похоже, брюлики. Во брат, дает прикурить. Подготовился основательно к переезду. И откуда у него они? Раз, два, три - шесть штук средних камушков, вполне себе неплохо, причем обработанных, и огранка чувствуется не самодельная, вполне себе современная. Я чуть-чуть в этом разбираюсь. Жена тоже увлекалась такими украшениями, легче, как она считала с подобным багажом границу пересекать. У нее, так же как и у брата их-то и было всего ничего, но как она считала, это выгоднее чем везти с собой советские деньги, которые могли на границе просто отобрать. Я намекнул тогда, что если задекларировать, то можно хоть сколько провезти. Жена на меня посмотрела как на придурка и ничего не сказала в ответ, только пальчиком своим покрутила у виска.
Я спрятал коробок у себя в кармане. В общем, это и все, больше в карманах ничего не было. Раскрыв нож, я увидел, что лезвие небольшое, им поцарапать человека, конечно, можно, но не убить. Я даже не стал размышлять, почему брат не пытался хоть как-то защищаться. Хотя оружие вроде было и неплохое. Тоже непонятно. Можно конечно предположить вариант такого легкомыслия, ведь если он пистолет не стал вытаскивать, значит, тому были причины. Может, думал, что в ответ преследователи начнут стрелять и смогут попасть в кого-то из его семьи? Надеялся, что оставят их в живых? Зря надеялся. Нужно было стрелять. Не обязательно кого-то убивать, просто попугать, глядишь, и отстали бы тогда. Вот в этом весь мой брат. Мягкий и добрый, вроде наоборот должно быть, как-никак руководитель, жесткость ему просто необходима, как без этого руководителю обходится. Я нет, я не такой. Вот и получается он жесткий снаружи, а мягкий внутри, я же мягкий внешне, но твердый внутри. Разные мы, хоть и братья.
Ладони мои моментально стали кровоточить, стоило только немного повозиться с землей. Ножичек я старался не повредить, без него я бы не только на метр не смог углубиться в эту слежавшуюся под гнетом веков землю, не смог бы и десяти сантиметровый слой снять. Пришлось порвать на бинты нижнюю рубашку с тела брата, замотав руки и получив, таким образом, что-то наподобие рукавиц, я рыхлил слежавшийся грунт лезвием перочинного ножа, а руками выкидывал разрыхленный грунт. С великим трудом и сбитыми до крови ладонями рук смог выкопать метровой глубины яму. По часам, что я снял с запястья брата, я определил, что провозился чуть больше трех часов. Точно выставить часы я естественно не мог, смог только понять когда они остановились. Поэтому после того как завел механизм выставил приблизительно, ориентируясь на солнце, время. Определить, где конкретно я нахожусь, попытался уже после того как положил тело брата в выкопанную мной могилу и закопал, пообещав и ему и себе, что если смогу, то обязательно перенесу тело на кладбище и поставлю ему памятник.
Логическим методом, в большей степени основываясь на догадках, я попытался определить место, где в настоящий момент нахожусь. Мы с ним договаривались, что он приедет к нам в Усть-Каман, и уже со здешнего аэропорта начнем выдвигаться к нашему конечному пункту, да и машину его легче продать в городе, чем в его Лепсинске. Выехал он из дома ранним утром, возможно, проехал Учарал. Значит, озеро Алаколь должно было оставаться где-то правее и южнее. Вполне может быть, что уже озеро Сасыколь где-то рядом и железная дорога где-то неподалеку должна быть. Здесь я не вижу дорог поблизости, но есть направления. И если знаешь, куда идти, то можно идти прямо, никуда не сворачивая. Мне же необходимо будет идти по следам колеи оставленной колесами трех машин. Это считай уже дорога, но таких тут может быть несколько. То, что бандиты двинулись в сторону дороги общего назначения более чем вероятно. Степь здесь не совсем степь, это не северные районы Казахстана, где даже горизонт точно не определить, настолько ровная и обширная территория расстилается перед глазами. А сейчас передо мной равнина с небольшими холмами и это свойственно Алакольской котловине. Видимо он не успел доехать до поворота, свернул в сторону села Андреевка и попытался таким образом спасти семью. Почему тогда не вернулся в Учарал? Видимо что-то помешало, или понадеялся, что по бездорожью на его машине будет проще оторваться? Тем более что тут-то он все дороги и тропинки должен знать. Не все, однако, здесь однозначно.... Мое местоположение на данный момент где-то между этим селом и Учаралом. Значит, дорога где-то севернее должна быть. Я не один раз проезжал по ней, дорог много, но центральная одна. С Алма - Аты до города Усть-Каменогорска, она и в 90-е годы была неплохой. Следы от машин так и пошли, на север и если не свернут, то вскоре выйдут на трассу, и я потеряю след. Дорога скроет следы. И, тем не менее, мне все одно надо идти именно в этом направлении. Пока по следам, а дальше поглядим, загадывать не буду.
Уже час после того как похоронив брата и собрав вещи иду по следу. Все так же передо мной степь и только небольшие холмы нарушают ее однообразие. Степное время - вязкое и тягучее. Оно не идет, не течет - а сочится, падая крупными каплями. Здесь абсолютно ничто не имеет значения, и в этом медленном времени всегда кажется, что ты живешь уже тысячу лет, и тебе еще только предстоит прожить основной твой жизненный путь отпущенный Создателем. Все что я сейчас вижу, и полной грудью этим наслаждаюсь, все это только лишний раз напоминает мне мою неожиданно кем подаренную возможность вновь окунуться в эти дурманящие запахи полыни и степных цветов раскинувшегося перед глазами необозримого степного простора. Залитый солнечным светом и свежим ветром этот простор звенит от многочисленных песен невидимых жаворонков, высоко зависших, где-то в небесной синеве. Пологие щебнистые склоны небольших возвышенностей, словно зеленым ковром покрыты зарослями "морковника" и ее зонтики колышутся под порывистыми вздохами весеннего ветерка.
От всего этого и от осознания подаренного мне столь необычного подарка судьбы мне хотелось бесшабашно закричать в эту синеву: - Все хорошо! Все просто отлично!
И хоть мне в моей голове кто-то упорно нашептывал, что в чудеса можно верить только в раннем детстве, а не в моем возрасте, тем не менее, я верил, что это не сон. Я не новичок в этой жизни и я хорошо знал, что за черной белая всегда приходит полоса, как собственно и в настоящий момент происходит. Только что я умер и это, несомненно, черная полоса, но я вновь живой, пусть и в другом обличии - это уже белая полоса, после чего я нахожу останки моего брата и тело племянника, куда поместили мое сознание - это в какой-то степени черная полоса. Значит, впереди белая полоса ждет. Нужно только не останавливаться, нужно двигаться и не обращать внимания на усталость. А она, зараза такая, опутывает все мое (не мое) тело. Заставляет замедлять темп продвижения к поставленной цели.
Проехавший мимо на "шишиге" водитель предложил мне подвезти, но я не рискнул этим воспользоваться, боясь потерять единственную зацепку, а именно следы трех машин, след которых упорно стремился к большой дороге. Водитель, молодой казах, удивленно посмотрел на меня, но добросовестно ответил на вопросы. Я от него узнал, что до трассы остается всего ничего, каких-то семь километров, и как я предполагал впереди перекресток дороги всесоюзного значения Алма-Ата - Усть-Каменогорск. Почему машины бандитов поехали в этом направлении, пока что для меня загадка. Я лишь боялся, что вновь, как и в той жизни, потеряю след и не смогу помочь хотя бы женщинам моего брата. Поэтому, не обращая внимания на столь очевидные сигналы уставшего тела, продолжал упорно шагать по колее от трех машин.
Солнце уже начало скрываться за горизонт, когда я, наконец, вышел на трассу. И здесь я смог убедиться, что был прав в своих прогнозах. Увидеть продолжение следов на дороге было невозможно. Единственное что мне удалось понять так это то, что машины повернули в сторону Алма-Аты. Теперь бы не помешала попутка, но как это и бывает зачастую, когда тебе что-то надо то фиг получишь, так и сейчас - пока что не намечалась, даже намеков нет на машину. Присев на обочине я решил перекусить, ибо желудок уже давно требовал хоть что-то из съедобного. Получив свое, довольно заурчал, а я торопливо и с удовольствием поглощал бутерброды с чаем, налитым в крышку термоса, помогая ему в его естественном желании. Непередаваемое я вам скажу ощущение. Жизнь, что подарил кто-то мне, уж и не знаю, чем я заслужил ее, торопилась получить максимум от возможного в настоящий момент. И я ее понимал, мне предстоит еще раз ее прожить и не стоит мне лишать ее хоть каких-то возможностей почувствовать насколько это прекрасное чувство - просто жить, понимая, что ты действительно живешь, что ты все можешь и что все у тебя впереди. Я даже захлебнулся, отпивая из крышки термоса чай, так как только сейчас ясно понял насколько это хорошо и даже превосходно чувствовать в себе силы и осознавать, что ты жив, здоров и можешь делать все что захочешь.
Напала какая-то слабость и мне слегка поплохело. Я, не раздумывая особо, распластался на земле. Сразу откуда-то пришло понимание, что я перестарался сегодня. Я совсем забыл, что нахожусь в теле мальчишки, ну пусть даже уже юноши, но все одно это тело не мужчины способного переносить физические нагрузки. Столько всего произошло за день, что только при мысли об этом стало не по себе, и я подумал, что мне как-то соизмерять необходимо свои физические возможности, присутствующие в теле молодого и мозги старого человека. Тут необходимо нащупать золотую серединку. Почему-то вспомнились книги про попаданцев со схожими моментами. Все, ну или почти все, попав в тело другого человека, старались начать свое проживание в теле другого с его физического усовершенствования, даже если ранее и не занимались ничем подобным. Мне, как ни странно, тоже захотелось именно с этого начать. Может подобное происходит оттого что, попав из старого немощного тела в молодое и почувствовав его возможности все это начинает, как бы само по себе проявляться, или эйфория от подобных возможностей наступает. Не понятно. Но что-то такое присутствует. Понимание, во всяком случае, необходимости укрепить свое тело, придать ему рельефную красоту и накачать мышцы мне тоже пришло в голову. А может поставленная самому себе задача найти тех, кто уничтожил моих родственников, и примерно наказать их, как-то тоже напоминала о необходимости физического совершенства. А его у меня в нынешнем теле нет, и пока что не предвидится. Вот и появилась мысль, о пользе подзаняться чем-то таким, что даст мне возможность чувствовать себя вполне уверенным в случаях, когда моей жизни будут угрожать. Вплоть до применения огнестрельного оружия. Отлично зная, что подобные действия в стране Советов не приветствовались и всегда когда кто-то применил хоть что-то что напоминает оружие, находятся люди, которые тебе прямо говорят - ты не прав. И это бывает даже тогда, когда ты защищаешь свою или близких тебе людей, жизнь. Я почему-то всегда был уверен, что подобная боязнь наличия в руках людей оружия, причем любого, происходила как бы наследственно. Не по крови наследственно, а по социальному положению. Всякий правитель, достигший вершин, боится, что его примутся уничтожать и именно из оружия. Отсюда вывод - нет оружия - нет и желания пальнуть в неугодного вершителя судеб. По мне так именно такой страх и разжигает желание некоторых сумасшедших испробовать такой способ удовлетворения своих наклонностей.
Я это все понимал, и, тем не менее, желание применить оружие, а у меня оно есть, от этого понимания оно не исчезло, наоборот мне уже прямо сейчас хотелось достать из сумки и подготовить его к подобному применению. Я и достал. Внимательно осмотрел, вынул магазин, передернул затвор, нажал на крючок.... Проверил наличие патронов в магазине, затем вновь вставил его в рукоятку до щелчка, передернул затвор, переключил рычажок предохранителя.... Все знакомо, не один раз приходилось делать подобное. Стрелял и из Макара и из ТТ, и даже из Вальтера приходилось. На кордон приезжали "охотники" не столько поохотится, сколько просто пострелять. Оружие было разнообразное. Напьются, и давай пулять, а мне приходилось потом все это безобразие убирать. А если было желание, то и пострелять, пользуясь моментом.
В армии я так и не служил, и брат мой тоже миновал такое "счастье", как-то или кто-то посчитал, что и без нас обойдутся. Ну а нам особо и не хотелось. Правда, это было в то время несколько странным для мужчин. Если не служил, значит или враг народа или больной, на крайняк просто студент получивший отсрочку. И первое, и второе влияло на повседневную жизнь. Особенно при устройстве на работу. Хорошо еще, что в СССР безработицы почти не было, наоборот, если не работал, то тебе моментально припишут тунеядство, и могли даже привлечь за это к ответственности. Нам с братом повезло, оба сумели поступить и закончить лесфак в Алма-Атинском Сельскохозяйственном институте, что для немцев в то время было редкостью, наверное, учли все-таки, что отец был коммунистом. Закончили мы с ним естественно в разное время и оба с головой окунулись в лесное дело. Пришлось пройти неплохую школу выживаемости в этой отрасли. По началу, коренного населения в хозяйствах леспромхоза было мало, зато потом почти полностью перешли все эти хозяйства в руки казахов. Лесных угодий, в, казалось бы, пустынных областях республики, было немало, весь восток был в лесах, а мы жившие в то время в городе Лениногорске, вообще считай, в тайге жили, так что выбор факультета был не случайным.
Когда встал вопрос о переезде в Германию то и я, и брат, были в замешательстве, что мы будем делать, каким способом зарабатывать себе на пропитание, лесных массивов практически там нет, но потом, уточнив у знающих людей, узнали, что можно будет устроиться на мебельную фабрику. Как знающих что такое дерево специалистов там нас примут с распростертыми руками. Не на руководящие конечно должности, но кто его знает, может, со временем организуем что-то свое. Так рассуждали мы с братом и вполне возможно, что так оно все и было бы, если не вот это убийство. И в результате все пошло не так как нам хотелось, вся моя жизнь свернула не по той колее.
Вот и сейчас .... Где мне эту колею искать? На дороге, да еще и в темное время.... Так что, прикинув палец к носу, решил просто устроить себе небольшой отдых и попытаться уснуть. От дороги далеко я не стал отходить, нашел небольшую ямку и, свернувшись клубком уснул.
Я даже не ожидал, что усну так быстро, видимо усталость организма сказалась и я несмотря на неприглядные условия, все-таки проспал почти до рассвета. Под утро меня достал холод, в степи это, считай, как правило, днем жарко, ночью холодно. Но зато вовремя смог увидеть, что в том направлении, которое мне нужно едет какая-то машина. Остановится или нет? Вопрос тоже весьма и весьма спорный. А вдруг я водителю покажусь странным и даже опасным? Решив, что пусть водитель меня как можно раньше увидит в свете фар я вышел на середину дороги и с поднятой рукой стал ожидать машину. Как потом я узнал у водителя, меня подобрал он только потому, что знал о перекрестке и знал, что здесь периодически можно увидеть голосующих пассажиров. Правда не в такую рань, но, тем не менее, он не удивился, и не испугался и подобрал меня. Вскоре мы уже стали хорошими знакомыми. В дороге всегда знакомишься быстро, и зачастую это знакомство бывает обоюдовыгодным. Вот и я узнал, что он в Алма-Ате проживает и возвращается из Аягуза от родственников, гостил там целых три дня. Он мне тут же презентовал пол-литровую бутылку с кумысом, который попробовав прямо из бутылки, я весь и выпил. Кроме всего прочего он поделился своими соображениями насчет сегодняшних реалий, что мне было весьма кстати. В той жизни я в это время жил на своем кордоне и что в мире происходит, меня волновало как бы, между прочим. Поэтому я жадно выслушивал все нелестные комментарии и в отношении Горбачева и в отношении Нуркадилова, председателя Алма-Атинского горисполкома и то, что тот своим любимчикам всячески помогает в делах кооперативных, а вот ему нет. Оказывается водитель не много не мало, а зам председателя кооператива по переработке сельхозпродуктов. И ездил он в Аягуз не только к родственникам, но и по делам. Они кроме выпуска консервов плодовоовощного направления решили заняться и мясными консервами. Вот он и ездил договариваться насчет поставок скотины на мясокомбинат с последующей переработкой в мясные консервы. Я бы, наверное, смог много чего от него узнать по поводу сегодняшних кооперативов. Но, к сожалению, мне пришлось прервать мое образование в этой интересной теме, так как мы по правой стороне дороги на очередном подъеме на возвышенность увидели три юрты, а прямо на дороге объявление на ломанном русском языке "Камыс". Но не это заставило меня попросить водителя остановится, я успел увидеть, что за юртами стоит автомобиль Уаз-469-й, и мне пришло в голову что это и есть машина брата. Рустам, подумав, что я захотел еще кумыса, предложил мне свой, но я, сославшись на то, что увидел машину своих друзей, поблагодарил его, и отпустил водителя жигулей. Пока решался этот вопрос, мы успели отъехать от места расположения этих юрт, чему я, честно говоря, был рад. Неизвестно было, точно ли это и есть машина брата, требовалось узнать, причем, не привлекая внимания хозяев. По лощине, что уходила в сторону возвышенностей, росли небольшие деревья, но вокруг юрт ничего из растительности не было. Чтобы остаться пока незамеченным я обогнул по кругу стоянку и залег в небольших зарослях тальника. Судя по появившемуся возле юрты мужчины, я сделал это вовремя. По всей видимости, хозяин только-только встал. Он немного отошел от юрт, справил малую нужду, подошел к висевшему на вкопанном столбике умывальнику сполоснул руки, поплескал водой на лицо и затем зашел обратно в юрту. Видимо он принялся там поднимать домочадцев, так как вскоре вышла закутанная в платок женщина, тоже отошла недалеко и справила свою нужду. Стоянка по всему видно была временной, туалета стационарного что-то я не заметил. Женщина принялась разжигать буржуйку, поставила на плиту чайник, расстелила прямо на земле покрывало и стала раскладывать принадлежности к утреннему чаепитию. В это время повылазили из другой юрты два казаха, один из них пошел к машине стоящей невдалеке от юрт. Пока никого больше я не увидел, сориентироваться и понять, чья машина стоит тут, мне было затруднительно. Я на месте преступления видел следы от трех машин, и людей там было много. Здесь же только один Уазик и понять тот это или не тот просто взглянув со стороны, было невозможно.
Взять и подойти к юртам что ли? - Я стал размышлять, как мне это сделать, что сказать и как объяснить, откуда я тут нарисовался? Пока размышлял, тот, что ушел к машине, порывшись в ней, что-то достал из нее и, вернувшись к импровизированному столу, выложил, по всей видимости, какие-то продукты. Мне трудно было на что-то решиться. И выйти, уже не выйдешь, и лежать в ожидании неизвестно чего тоже вроде как не с руки. Прошло минут сорок, прежде чем, насытившись, люди стали расходится, громко что-то обсуждая. Разговор шел на казахском, и я ничего не понимал, да и слышно было плохо. Я за всю свою жизнь так и не научился этому языку, трудным для русскоязычного человека он казался, да и честно говоря, ни к чему мне это было. Усть-Каманцы, да и те, кто жил в его окрестностях, почти все разговаривали на русском языке, надобности особой знать еще и казахский язык не было. Даже позже когда государственным языком стал казахский в тех местах разговорным языком так и оставался русский язык. Хотя и ввели делопроизводство на казахском языке, и русскоязычное население почти все разъехалось, кто, куда из этих краев, все одно многие так и продолжали разговаривать на великом и могучем. Хозяин и еще один из его подручных занялись флягами, в одной из них была вода, и они этой водой споласкивали остальные фляги, третий стал их загружать в Уазик. Я понял, что кто-то из них сейчас поедет за водой, а может и за кумысом. То, что его делали не здесь, было даже мне понятно. Ни лошадей, ни баранов я поблизости не наблюдал, воды кроме как во фляге я тоже не видел. Значит, где-то недалеко есть основная база или кошара. Никого похожего на девочек моего брата я не увидел, и мне естественно пришло на ум что я ошибаюсь и теряю попусту время.
Я было, уже собрался отползать назад, в сторону балки, но вовремя заметил, что оттуда едут машины. Две Нивы ехали впритык друг к другу по дну заросшей кустарником и небольшими деревцами балки. Я замер. Мне уже не казалось, что я ошибся. Подъехав к юртам машины остановились. Вышедший толстый мужчина был моментально встречен хозяином, который чуть ли не с поклонами встречал вновь прибывшего казаха и я понял, что этот вот "дядя" и есть хозяин всего этого табора. А когда вышли и остальные приехавшие, да еще и с оружием, я понял, что интуиция меня не подвела. Осталось только узнать где мои родственники, и живы ли они вообще.
Я и не заметил даже, как в моей руке оказался пистолет, желание выстрелить в этого важно сидящего на подстеленном ради него коврике возле накрытого достархана толкало меня на необдуманный поступок. Я рассудком старика понимал, что это глупость и закончится все лишь моей смертью. Я не отомщу, таким образом, и не спасу женщин брата. Чтобы отвлечься от безумного желания стал шепотом себя уговаривать и доказывать, что случай отомстить представится, мне же необходимо в первую очередь понять, живы или нет мои родственницы. На ум откуда-то из глубины моего мозга неожиданно пришло вот это:
Не ты ль людишек местных хан?
Хан грозный и жестокий?
И этот достархан, накрытый на траве,
И голос твой крикливый,
И щеки, что трясутся при еде -
Все это вызывает гнев во мне!
И слово "МЕСТЬ" бурлит в душе
Желанье брата повторяя.
А может я уже жырау, осталось только домбру заиметь и исполнить этот кюй. Глядишь, так и заработаю славу кюйши.* Что-то я в себе подобных талантов раньше не замечал, может все это и не мое, а моего племянника, тело которого я так беспардонно занял.
Тем временем и этот завтрак на скорую руку приготовленный безмолвной женщиной закончен. "Хан" традиционно провел руками по лицу, что-то пробормотал неразборчиво и, с видимым усилием поднялся, тут же скомандовав своим джигитам - "по машинам". Обе Нивы куда-то укатили вместе со всей кодлой, а Уазик с одним из оставшихся помощников хозяина поехал в ту же сторону, откуда недавно прибыли обе Нивы. Остались хозяин юрты и женщина. Медлить больше смысла не было. Спрятав пистолет за пояс сзади я, не спеша, сделав вид нечаянно забредшего к юртам прохожего, приблизился и поинтересовался, есть ли у них на продажу кумыс. Оба, и мужчина, и женщина, уставились на меня вопрошающим взором. Видно оттуда, откуда шел я, к ним еще никто не подходил с просьбой продать кумыс. Сделав вид, что его это не касается, пожилой казах предложил пройти к единственной скамейке возле одной из юрт и подождать немного, суетливо при этом, объясняя, что кумыс еще не подвезли. Плохо говоривший на русском языке, тем не менее, смог донести до меня, что они здесь с женой просто как бы продают напитки, а делают их на ферме.
Я попытался, как мне казалось, незаметно выспросить у него, где находится ферма.
- Я еду в Алма- Ату, достопочтенный, и боюсь, не успею попить кумыс, наверное, далеко ваша ферма находится?
- Нет, нет, не далеко. Вон там - он махнул рукой в направлении, куда укатил Уазик. - Там у нас скотный двор и там же делают напитки. Вода там у нас очень хорош, родниковая, очень хорош камыс.
- Так может мне пройти самому туда, если действительно хороший кумыс, то я куплю себе и в дорогу. Найдется у вас посуда?
- Пешком далеко, ты лучше подожди, скоро машина приедет, привезут сюда. А посуду я найду, бутылки мы специально держим, многие кто попробуют наши напитки просят, чтобы мы налили им в дорогу, так что мы запас сделали, посуду приготовили.
Понимая, что мне надо на что-то сподобиться, я все одно не мог решиться на то чтобы этих людей как-то нейтрализовать. Мне было не по себе от одной только мысли, что мне придется им угрожать оружием, заставляя подставлять руки, чтобы я смог их связать. Но другого выхода я не видел. Плюнуть на них и просто идти навстречу автомобилю? Неизвестно что из этого выйдет. Может и у этого аксакала ружье есть.... Пойду, а он мне в спину " Хальт! Хенде хох!". Нет, брат, давай решайся и не надо смущаться. Ты же недавно хотел всех тут перестрелять.
*( жырау - певец-импровизатор; кюй - мелодия, сочинение казахского акына; кюйши - казахский национальный музыкант)
Чтобы хоть как-то накрутить себя поспешил задать вопрос:
- Скажите уважаемый, а не встречали ли вы тут случайно вчера женщину с двумя девочками двойняшками? Я их вчера потерял из виду, а теперь вот ищу.
- Какие девочки? Тут многие проезжают, всех не запомнишь. - Торопливо стал говорить мой собеседник, и мне показалось, что его глаза загорелись желанием стукнуть меня чем-нибудь тяжелым. Он даже стал оглядываться как бы в поисках чего-то подобного. Тяжелого и увесистого. Но под рукой ничего не было и он, сделав вид, что что-то ищет, стал понемногу выдвигаться к одной из юрт. Я иду за ним, он ускоряется, я тоже, он уже почти побежал, я за ним. Почти вместе, он чуть впереди я за ним вбегаем в юрту. Он бросается к стенке, где висят ружье и плетка. Я, направив пистолет в его сторону, требую остановиться и прошу его не делать глупости.
Тот как будто и не слышит, наверное, мое почти детское звучание угрозы до него не доходит. Он еще не знает какие "детки" вскоре появятся на улицах городов и как они себя преподнесут обывателям городских жилых районов. Выходит я первый такой. Успеваю его опередить и прежде чем он смог воспользоваться оружием наношу ему удар рукояткой пистолета зажатой в моей руке под основание затылка его головы. Сработало. Он молча заваливается вперед. Ищу взглядом что-то из подручных материалов, чтобы его связать, за неимением времени хватаю висевшую на стене юрты плетку и, заведя его руки за спину, связываю их ремнем камчи. Обычно ремень камчи недлинный, но вот у этой он оказался вполне приемлемым. Связанного мужчину пытаюсь перевернуть на спину, чтобы затолкать ему в рот тряпку, но не успеваю. Тот, сгруппировавшись, обеими ногами отпихивает меня в сторону и тут же пытается вскочить с пола. Видимо мой удар все-таки недостаточно сильным был, или я просто не попал по нужному месту. Опыта в подобных делах ни у меня, ни у моего племянника, по всей видимости, не было. У меня точно не было. Зато моя нога сработала на пять. Прилетевший моему противнику удар ногой в грудь вновь опрокидывает его на пол, разгоряченный я ударяю его в живот, чем вызываю у того рвоту. Весь завтрак оказался на кошме, что лежала на полу юрты. Заметив невдалеке, что-то из одежды я подбираю ее, рву на куски, и судорожно пытаюсь затолкать ему в рот кусок ткани. Естественно тот сопротивляется, пытается отвернуть лицо и мне приходится сжать ему горло, надавив одновременно коленом на живот. Захлебываясь в крике, мужчина все-таки принимает ком из тряпок и только мычит. Лицо перекосилось в злобной гримасе, глаза чуть не выкатываясь из орбит, безмолвно кричат о предстоящем возмездии. Оторвав еще кусок от тряпки я, попробовав на прочность, связал моему противнику и ноги. Подергав и эту, и первую вязки, и убедившись, что связан он достаточно крепко, пошел за женщиной. Та стояла недалеко от юрты, но как ни странно, она ни кричала, ни предпринимала других действий, она явно ждала меня. Я не решился что-то сделать против нее. Она же смотрела на меня, и в ее взгляде я прочитал жалость, и как ни странно одобрение.
Эта женщина и девочки твои родственники? - Видимо она слышала мой вопрос к мужу. Я не стал уточнять кто и что. Мы говорили и думали об одном и том же. Я молча мотнул головой, соглашаясь, что да, это мои родственники.
- Их привезли вчера, сразу же отвезли на баз, там, в кошаре есть комната для пленников. Они там. Скоро подъедет мой сын. Не убивай его. Он в отличие от мужа непричастен к похищениям. Да и муж поддался на угрозы Салиха, а он страшный человек, ему ничего не стоит убить человека. Они поехали на то место, где вчера захватили женщин. Девочки сказали, что деньги у тебя в сумке и что ты сумел спрятаться. Вот они и поехали еще раз посмотреть и найти тебя. Он убьёт тебя, ты мальчишка и против его банды ты ничего сделать не сможешь. Уезжай, если не хочешь умереть. Я уговорю мужа, и он ничего не скажет про тебя Салиху.
Она замолчала, ожидая видимо, что я стану делать, затем, не дождавшись ответа продолжила: - Женщина, что привезли сюда, по всей видимости, уйгурка? Я тоже уйгурка и я ненавижу Салиха, но сделать ничего не могу. У него здесь вся милиция в друзьях, все они куплены, и никто против него не пойдет. Уезжай я постараюсь помочь твоим родственницам.
- Спасибо вам за поддержку, честно говоря, я не ожидал, что в такой глуши встречу человека с высокими моральными качествами и прекрасно говорящим на русском языке. Но я не могу воспользоваться вашим советом, я должен спасти моих сестер и мать. Если не я то кто? Кому нужны какая-то немчура? Поэтому я рискну, вам придется мне или помочь или....
- И что мне нужно сделать, чтобы ты не сотворил еще одну глупость?
- Мы дождемся вашего сына, и вы попробуйте его уговорить, не делать, как вы только что сказали, глупость.
- У вас мало времени, Салих не найдя тебя на месте вновь кинется выяснять, что и как, у твоей матери. И если вы не успеете, то я вам не завидую. Эта его банда и они промышляют воровством скота, перегоняют его сюда, здесь есть и скотобойня. Мясо потом продают оптом в Алма-Ате и Усть-Каменогорске. Там в кошаре есть и рабы. Да, да, не удивляйся. Ему его друзья из милиционеров поставляют всяких бродяжек, и он их заставляет за еду работать на него. Поэтому если вы не скроетесь, то тоже станете его рабами.
- Откуда такой бандит здесь у вас? И что, никому дела нет, что тут такое творится?
- А что толку то? Нашлись вроде люди, нашли к чему прикопаться, и вроде как посадили его в тюрьму. Где-то под Петропавловском и сейчас сидит Каримов. Я это услышала нечаянно, когда они тут той делали после удачно проведенного дела. Он смог подкупить лагерное начальство и нашелся человек, который сидит вместо него. А он тут вот, хозяйничает. Все побережье Алакольское под ним. В банде и его два старших сына, наследники так сказать. Учит их как нужно воровать.
Слушая женщину, я понимал, что даже при наличии оружия у меня я тут ничего не смогу сделать. Захватить такую группу и заставить их сложить оружие это считай еще та фантастика, только в книгах и в фильмах можно встретить такого героя. Я не такой..., был. И вообще..., все, что сейчас происходит, было для меня настолько неожиданным и невероятным.... Тот человек, что жил под именем Питера умер, я в этом не сомневался. Он жил своей тихой и незаметной жизнью, что-то делать из рук вон выходящее ему и в голову не приходило, он был обычным статистическим, законопослушным гражданином. Можно сказать даже слегка запуганным, произошедшей с его родителями несправедливостью, которая и его делала неполноценным человеком в социалистическом обществе. Но вот то, что он ощущал в себе на сегодня, было другим человеком. Меня как будто подменили.
А вообще-то что это я говорю? Ведь действительно подменили. Вернее из двух человек кто-то, зачем-то слепил одного. Я со своим послезнанием, и мой племянник, вернее его молодое тело. И как мне прикажете назвать то, что получилось? А главное, это то, что тот человек, который получился, не был даже близко по духу рядом с бывшими людьми. Этот человек, не отдавая себе отчет, делал то, что считал правильным и нужным в данной ситуации. И этот человек Я, тот который не пугается ответственности за уже содеянное, наоборот, я планировал действия, явно идущие в разрез с существующими законами. Я чувствовал, как во мне взыграли скрытые веками эволюции инстинкты. Они не были надуманными, я не Дон Кихот и не рыцарь Айвенго и мне даже в детстве после прочтения этих книг не приходило в голову желание повторить подвиги этих героев. Сейчас же я готов был не только повторить что-то подобное. Я чувствовал азарт. Азарт хищника гнал меня в логово врага, я стал агрессивным и опасным. Нет, не брутальность видимая всем, играла во мне, а именно холодная, расчетливая, беспощадная сила и это меня страшно будоражило. Мне пришлось себя сдерживать и я поблагодарил того Питера которым я был раньше за его рассудочность и умение скомпоновать свои мысли во что-то стоящее и толковое. Мне стало по барабану, что скажут люди, я уже не буду сносить молча оскорбления в свой адрес, и пускай меня хоть казнят, потом, но я теперь буду жить по своим правилам. Мой закон для меня решающий и он станет диктовать, как мне жить. Это не минутное и не спонтанное решение, теперь это моя сущность.
Мне что-то еще говорила женщина, но я ее уже не слушал, тем более я увидел вдалеке, что возвращается на Уазике ее сын, я принял решение и ничто мне уже не помешает.
- Возвращается ваш сын. Мне как, и его связать или вы его уговорите? - Демонстративно достал пистолет до этого убранного за резинку спортивных брюк, что были на мне, при этом непроизвольно мелькнула мысль что надо что-то типа ремня заиметь, а то тяжесть "макарки" того и гляди стащит с меня шаровары. Такая мысль меня даже как-то успокоила, и я уже не стал лихорадочно передергивать затвор, чтобы доказать этой женщине что я, несмотря на мою молодость, умею пользоваться этим оружием. И она меня очень хорошо поняла.
- Давайте я его уговорю, он меня послушается.
Я вновь мотнул своей головой, соглашаясь с ней. Она все также с прямой спиной и закутанным платком лицом направилась к подъехавшему автомобилю. Я, конечно, рисковал, доверившись женщине, но решил довериться своей интуиции, она меня и раньше не подводила, а здесь в этой ситуации просто не было другого выхода. Стрелять в женщину я не стану, да и в сына тоже. Нет, если он сейчас вытащит что-то из оружия и станет в меня стрелять, то мне придется отвечать. Но не думаю..., вон она, возвращается вместе с сыном.
Я заторопился, зная, что вот-вот появятся машины с бандитами, я по идее должен был уже скачками выдвигаться туда, где находятся мои близкие, а я все еще тут толкусь, выслушиваю, какой плохой оказывается этот самый Салих. Да я и так его готов растерзать. Он мой враг и пока не уничтожу его, я не успокоюсь.
- Мальчик, я поговорила с сыном, он не против того чтобы вы сбежали отсюда. Пошли, выгрузим фляги, и ты можешь ехать на ферму. Тут одна дорога и ты не заблудишься, но имей в виду, там остались два охранника, они, правда, без оружия, но все равно тебе их надо опасаться. Парни служили в армии, не понаслышке знают оружие, да и сами по себе крепкие ребята. Помочь тебе мы с сыном не сможем. Нам здесь жить и я не хочу, чтобы наш род прервался из-за моей жалости к вашей семье. Тебе придется нас связать, так же как и мужа.
Мне пришлось потратить на все это минут тридцать, я даже для пущей достоверности, с разрешения парня, засветил ему фонарь под глазом. Спросил, есть ли другая дорога с фермы. Специально спросил, пусть скажут тем, кто кинется нас преследовать, а я в этом не сомневался, также как и в том, что с охранниками я справлюсь, и если они не дураки, то сразу поймут, что против лома нет приема. А я решил уходить не дорогой, а степью. Может, конечно, получиться второй раз бесполезная гонка, с печальным концом, но мне казалось, что я найду выход.
Ферма на меня впечатления не произвела. Единственное, что было более-менее капитальным в этом ансамбле так это дом для обслуживающего персонала и туалет. Он для подобного места был просто шикарным. Во всяком случае, с виду был таким. Сложенное из кирпича строение, покрытое железом, покрашенным в ярко красный цвет, он смотрелся как сказочный домик и если бы не нарисованные крупным планом буквы "М" "Ж" то я бы ни в коей мере не подумал что это всего лишь туалет. Дом поражал тем, что стоял в стороне, без забора, без веранды, без какого либо растения возле дома в виде хоть какого-то кустика. Но зато перед ним стояли шикарные железные ворота и калитка. И дом, совершенно голый, но зато на высоком фундаменте, что предполагало наличие внушительного подвала. Понаблюдав еще несколько минут и, не заметив никакого шевеления ни в доме, ни в кошаре, понял что ничего, таким образом, не высижу. Взяв в руки пистолет, я бегом выдвинулся к дому. Меня страшно колотило, рука сжимающая пистолет ходила ходуном, я дышал, как будто пробежал стометровку на скорость. Стараясь не нашуметь, поднялся по высокому крыльцу, прислушался и услышал какие-то звуки, идущие из дома, и мне они не понравились. Я осторожно потянул ручку двери на себя, звуки стали слышны более четко, они мне напомнили похлопывание рук по голому телу при массаже. Никто не реагировал на открытую дверь, и я, решившись, вбежал в комнату. То, что увидел, было для меня вроде бы и понятным, но в данной ситуации почему-то неприятным и даже неприличным. На столе была разложена голая женщина, она не доставала до пола ногами, но ее согнутая поза буквой "Г" вполне удовлетворяла желанию пристроившегося сзади голого парня, увлеченно двигающего своим тазом. Такой способ секса естественно был строго интимным, и я бы может даже бы извинился за вторжение, если бы не понял, что тут происходит банальное групповое изнасилование женщины. Второй парень, тоже голый, стоял по другую сторону стола и держал женщину за руки, внимательно наблюдая за действиями своего напарника. Мое вторжение произвело на обоих ошеломляющее впечатление. И как я понял, не потому что нарушил их интим, а потому что в моей руке был пистолет и направлен был вполне недвусмысленно на них.
- Парень ты че, ты зачем это? Убери пистолет, не шути. - Тот, что стоял сзади женщины так и застыл в той позе, в какой я его застал и задавал столь глупые вопросы просто потому, что был в прострации. Второй "адам" сделал явную оплошность, надеясь не понятно на что, видимо на свою ловкость, он кинулся к вороху одежды, лежавшей на стуле. Не знаю, что он хотел сделать, вполне может быть, что просто одеться, но мне некогда было разбираться. Я выстрелил в него непроизвольно и попал точно в голову. Она лопнула как арбуз, когда тот падает с высоты на пол. Мне именно это пришло в голову, именно это, а не то, что я только что убил человека. Не ранил, а убил. Тут сомнений быть не может. Я убивал и раньше, и не один раз, но зверей. И это было для меня вполне нормальным действием, я не страдал излишней жалостью, так было исстари заведено. Есть зверь, есть охотник, который с самого начала появления неандертальцев добывал, таким образом, себе еду. Я, убивая животных, делал то же самое. Но вот человека мне не приходилось убивать.
От вида только что убитого напарника второй насильник заверещал тонким пронзительным голосом, я его не понимал, так как он кричал на своем языке, и, не останавливаясь ни на секунду кричать, бросился на меня.
- Лучше бы ты "банзай" кричал - проговорил я после выстрела. Тело молодого парня конвульсивно дернулось несколько раз и застыло в нелепой позе. Лежа на полу, на спине, и выставив свой застывший в эрегированном положении член вверх, с небольшой дыркой от пули в груди, оно производило впечатление позирующего в этой непристойной и даже слегка театральной позе перед объективом фотографа человека. Я не обращая больше внимание на этих ублюдков, бросился к женщине, которая стала медленно под тяжестью обмякшего тела сползать на пол и в конечном итоге могла, опрокинувшись, удариться головой. Подхватив ее тело, я осторожно положил его на ковер, она была в бессознательном состоянии. Я стал осматривать помещение в поисках воды и одежды. Найдя все требуемое, принялся ее приводить в порядок. Чтобы не смущать ее в дальнейшем, я лихорадочно принялся ее одевать. Мой опыт обращения с женщинами позволял неплохо их раздевать, но вот как одевать я представлял смутно. Но справился, пришлось ее тормошить и это ее "включило". Открыв глаза, она уставилась на меня, явно не узнавая и этот ее молчаливый вопрос, стоящий в ее глазах заставил меня бормотать всякую глупость. Тем не менее, мой голос, или ласковая успокаивающая интонация ее удовлетворила и она, отстранив мои руки, принялась приводить себя в порядок. Я уже узнал мою невестку, или мать Георгия, в теле которого я нахожусь. Она же по-прежнему меня не узнавала. Но инстинктивно чувствуя во мне защитника, старалась прижаться ко мне, совсем как испуганная собачка прижимается к хозяину в поисках защиты от ее недругов. Меня встревожило и то, что она не узнает своего сына и, то что, осматривая помещение, никак не отреагировала на убитых мной голых мужчин, она как будто что-то искала и никак не могла найти. Все так же молча вновь обратила на меня свой взгляд с молчаливой просьбой помочь ей что-то или кого-то найти. Я уже боялся что она под гнетом всего что с ней произошло за последние сутки могла слегка повредиться в рассудке и понимая, что одну ее не оставить, настойчиво повел к выходу. Тут, оставив все-таки одну возле дома, побежал за машиной. Усадив женщину в кабину, я проехал по направлению к кошаре.
По словам женщины, хозяйки юрт возле дороги, я помнил, что именно в этом невзрачном сарае и находятся пленники. Заскочив внутрь, я принялся в полумраке искать дверь в это помещение. Расхлябанная, на ременных петлях, с большими щелями, она не производила впечатления двери, за которой находятся арестанты, или если следовать словам все той же женщины рабы Салиха. Только замок висящий на петлях указывал на то, что это и есть искомое мной помещение. Разглядеть в щель кто находится в темном закутке я не смог и принялся сбивать подвернувшейся под руку лопатой вначале железки петель, а потом, догадавшись, стал перерубать ременные петли. Перерезанные лезвием лопаты эти нехитрые приспособления вскоре были вместе с дверью отброшены в сторону, и я осторожно проник в темное помещение. В углу на ворохе соломы я увидел испуганно смотрящих на меня двух девчонок, рядом с ними накрытый какой-то рваной дерюжкой лежал кто-то еще. Время меня подгоняло, мне несподручно было уговаривать и успокаивать девочек, я им просто сказал, стараясь быть убедительным, что их в машине ждет мама. Они с криком узнавания бросились ко мне.
- Братец, Герка. Как хорошо, что это ты, а не эти страшные люди. Какой ты молодец, что пришел за нами. Ты наказал этих людей? Они убили нашего папу, они и маму избивали и мучили. Нам пришлось рассказать, что деньги вместе с тобой остались в поле. Они иначе хотели убить и маму. Такое могло продолжаться очень долго и я, побоявшись этого, насильно стал выпроваживать из помещения плачущих, захлебывающихся желанием рассказать все, что с ними тут произошло девочек, слегка подталкивая их в спину.
- Гера, нам обязательно надо забрать отсюда Малику. - Требовательно сказала мне одна из сестренок. - Ее тоже мучали эти сволочи. Но она может ходить, сейчас она просто притворяется что больная. Мы ее заберем? Вторая девочка, даже не уговаривая меня, подбежала к лежавшей без движения девушке, я понял, что это вполне себе взрослая девушка, причем казашка или дунганка, более точно в темноте что-то разобрать невозможно, да и какая разница в ее незавидном положении. Я лишь спросил девушку:
- Ты с нами поедешь? - На молчаливый кивок головы я посоветовал ей не терять время на сборы и идти за нами.
Встревоженные видом матери сестренки только успев сесть рядом с ней, стали ее тормошить и донимать вопросами, я поспешил их притормозить.
- Мама очень пострадала от этих нелюдей, не надо ее донимать, возьмите лучше вот этот термос и напоите ее водой, да и сами попейте.
Они с большим энтузиазмом взялись обихаживать свою маму, радуясь уже тому, что она живая и вместе с ними. То, что рядом нет отца, они как-то тактично обошли, слезы у них уже высохли, но было видно по лицу, что они последние сутки плакали, не прерываясь, это было очень заметно по распухшим носам и красным глазам.
- Ты здешние дороги знаешь? - Обратился я к сидевшей рядом со мной Малике. - Заводя машину, я прикидывал, как же мне поступить дальше. Ехать в сторону юрт я не мог. Можно нарваться на банду, ехать по степи тоже не выход, следы здесь будут четко видны, и быть на открытом пространстве в пределах видимости я себе позволить не мог.
- Я не отсюда родом, также как и вы, здесь не по своей воле нахожусь. Но я по разговору поняла, что отсюда есть дорога, выходящая на другую дорогу и не та по которой обычно они ездят, это другая, она должна быть за кошарой, и ведет к озеру, или пруду. Короче там есть водоем, там есть скотобойня и есть что-то типа склада. Там же пасутся стадо овец и табун лошадей.
- Значит, там могут быть и охранники, а нам надо, чтобы никто не видел, куда мы поедем. - Засомневался я, слушая девушку.
- Пастухи, насколько я поняла, там те же рабы, можно, наверное, с ними договориться и они нас не выдадут.
- Вряд ли. Прижмут и все что захотят, узнают.
- Да это так. Эти подонки способны на все, я это поняла по себе. - Она тут же заплакала.
А я не стал ее успокаивать, и выспрашивать, что же тут с ней делали, надо будет ей, сама расскажет. И так было ясно, судя по тому, что сделали с моей матерью. Тем более что все мои мысли были направлены только на одно. Как быть дальше, где можно переждать лихо? Происходи подобное где-то в наших краях я бы и не задумывался, там каждая расщелина заросшая лесом могла послужить укрытием, а здесь все как на ладони. Не скрыться и не спрятаться.
Последнее предположение меня как-то зацепило. Может потому, что я как раз объезжая круг "почета" вокруг кошары и дома увидел с обратной стороны дома входные двери в подвал. Это были гаражные двери и пологий спуск, прорытый в грунте к этому входу в подвальное помещение, только подтверждали мою догадку, что это не что иное, как гараж. Настойчивая мысль спрятаться - сподвигло меня, на это, казалось бы, безрассудное решение. Спрятаться! Кому из них придет в голову предположить, что я спрятался здесь же, они, наверняка увидев, что я тут натворил, кинуться меня догонять, и именно по той дороге, которая ведет к озеру. Ну а я, дождавшись, когда они укатят, выеду из подвального гаража и поеду по дороге к юртам. Там обозначу свое выдвижение к Алма-Ате, а затем, объехав по степи этот участок, поеду в Усть-Каман. Там нас ждет дядя, то есть я там жду. С билетами на самолет.
План, придуманный мной, не отходя от кассы как говорится, был мне понятен и как я считал, он был прост и в тоже время гениален.
Я еще раз себя похвалил, когда все именно так и произошло. Единственное, что нам пришлось испуганно пережить - это когда кто-то из бандитов подошел к дверям, но потом, услышав, как весело журчит ручеек по железу дверей, я понял, что это не страшно. Человеку надо же обдуть хозяйское добро и шикарный туалет по всему как раз способствовал этому недоумку принять решение нагадить своему хозяину. Хоть так, но на тебе негодный, получай. Ну и хорошо, значит, мы тут сидим не зря, никто и не догадается. И в самом деле, вскоре все, ну или все, я пока не знал так ли это, невидно же, оставили они тут кого или всей бандой рванули за мной в надежде, что уж сейчас они точно нагонят машину, выехали.
Подождав еще некоторое время, я решил, что пора и честь знать. Сидеть тут, в гараже ни к чему, можем в конечном итоге и в ловушку сами себя загнать. Осторожно приоткрыв двери гаража, я прошел вокруг дома, поднялся по лестнице и попытался открыть дверь в дом, но не вышло. Оказалась закрыта на ключ.
Ну и прекрасно, значит, нет никого в доме. Бегом бросился к нашему укрытию, распахнул ворота и вскоре мы уже ехали в сторону юрт. Не останавливаясь, наоборот, увеличив скорость, миновали юрты, и я, выехав на трассу, повернул в сторону Алма-Аты. Скрывшись из виду, съехали с дороги и повернули в степь. Мы, почти по той же, оставленной бандитами в поисках меня бедного дороге, стали удаляться в степь по бездорожью, постепенно поворачивая в сторону озера Алаколь. Я по старой памяти знал, что мы сможем, миновав озеро по его северной стороне и село Рыбачье выехать на дорогу и проехав через Урджар оказаться вскоре в городе Аягуз. Меня тревожили мысли, что эту машину бандиты знают уже достаточно хорошо, и номера, и цвет и марку. Позвонить своим людям в милицейской форме они вполне могут, и тем ничего не стоит перекрыть дорогу, выставив пост ГАИ, тем более что эти "блюстители порядка на дорогах" пасутся там постоянно и так. Мне это хорошо было известно, меня это и беспокоило. Ведь я в настоящий момент мало того что не имею документы на машину, так еще и не дорос до получения водительских прав. Если только ринуться проехать через Зайсан? Но это в два раза дальше и дольше. А вдруг машина сломается? Тут-то машин почти нет, а по той дороге вообще в настоящий период их днем с огнем не найти. Для рыбалки и отдыха время явно не подходящее, холодно еще и слякотно. Так что это тоже не вариант.
Моя "мстя" может напугать Салиха, и он сделает все возможное, чтобы нас отловить. Он, конечно, может удивиться такому исходу своего похода за зипунами. Он считает, что это ему позволено мстить, а тут какой-то пацан пытается это сделать, тем более немчура, у которых и раньше не проявлялись такие наклонности как мстительность за содеянное в их сторону. Я что-то не слышал никогда случаев открытого противостояния всех тех, кого выслали в свое время с Волги. А таких было много. И никто ни разу ни в кого не выстрелил. Может наша нация более сознательная и такой способ для моего народа неприемлем? Вероятно, так оно и есть, ну нет у нас, у немцев такого понятия как месть. Из поколения в поколение передается "любовь" к законам и порядку. Раз наказывают целый народ, значит, он действительно виноват. Кому интересно, что мой отец был коммунистом и антифашистом? Лес рубят, щепки летят? Но как больно сознавать, что ты всего лишь на всего эта щепка и есть.
Мстить - означает осуществить правосудие самому. В моем стремлении отомстить нет желания отстоять честь рода. У меня всего лишь есть желание вернуть преступникам в полной мере содеянное этими бандитами. Они убили моего брата и посягнули на жизнь моих членов семьи. И Салиху, как мне кажется, было не столь уж важно что не нашли деньги, он явно за что-то мстил моему брату. Где-то их дороги пересеклись, и явно между ними был какой-то инцидент. Я уловил это когда мои девочки, которые продолжали меня просвещать по всему негативу, что произошел с ними, очень подробно пересказали что говорил брат во время его убийства. Слово месть не прозвучало, но оно присутствовало. Значит это не я первым начал, и как результат уже три трупа, пока два один и в мою пользу. Они понесли наказание за изнасилование женщин, запросто могли, в конце концов, то же самое сделать и с девочками. Их не остановило бы то, что им всего лишь по тринадцать лет, тем более что у тюркоязычных народностей такой возраст девушек самое то. Изюминка сладкая.
Я на мгновение посмотрел в их сторону. Обычные девчонки, похожих на них - море. Симпатичные мордашки, и даже грудки уже нарисовались. Некоторым "мужчинам" именно такие нравятся. Так что, можно считать, я их спас от большой беды.
Уже поэтому я не должен комплексовать и сомневаться прав я или нет. Конечно, у меня есть страх перед законом. Убийство в СССР преследуется. И не редкость, когда потерпевший, применив оружие для защиты себя или своих близких, а тем более своего имущества оказывался на скамье подсудимых. И все это только потому, что не выбрал вполне себе безобидное оружие. Даже дрын, оказавшийся под рукой, может оказаться в глазах судьи слишком увесистым. А в настоящее время, когда вот-вот все развалится в стране Советов, мечтать о законности вообще гиблое дело. Сплошь и рядом беззаконие, и попрание так чтимого раньше, уголовного кодекса.
Нет! Я нисколько не сожалел о сделанном мной поступке. Пусть я и не правомочен творить суд над преступниками, пускай это будет считаться самосудом, но я сделал то, что должен был сделать. Я даже нисколько не испытываю желания покаяться, моя совесть чиста перед собой и господом. Его заповедь "не убий" еще не говорит о том, что я не прав. И пусть этот грех останется на мне, я его отмолю благими делами. И даже больше, если увижу творившееся у меня на глазах подобное преступное действо, не задумываясь, вступлюсь и сделаю все возможное, чтобы его предотвратить. Я очень хорошо знаю, что в ближайшие десять лет на этой территории будет считаться законом доллар, или, что еще хуже, семейственность и родство по жусам. Враг мой не успокоится, это понятно, и мне нужно скрыться с его глаз. Вот только как это сделать?
Глава вторая. Дорога в никуда.
Пришлось нам пробираться по сопкам, что окружали Учарал с юга, заезжать в город я не рискнул хотя и надо было бы. В канистре, что лежала в багажнике, бензина не было, один из двух бензобаков машины уже был почти пустым, оставшиеся 39 литров, что имеются в другом бензобаке, нам хватит в лучшем случае до Урджара. Если мой брат мог ехать по степи со скоростью восемьдесят километров в час, то мне, ни разу не сидевшим за рулем Уазика это сделать было очень и очень трудно. Будучи лесником, я имел машину газ - 69, мне тогда посодействовал мой начальник, выделили, хотя и не положено было, а потом пересел на жигули, и вот сейчас я с трудом справлялся с этим "козлом". Автомобиль прыгал как сайгак, ноги с непривычки теряли педали, руки были в постоянном напряжении. Боязнь перевернуться меня останавливала от резких поворотов, которые я вынужден делать из-за убитой дороги, да и трудно назвать это дорогами, так..., направления, обозначенные проехавшими несколькими машинами по степи, не больше. Так что десять литров на сто километров положенных по техпаспорту не соответствовали действительности, если литров пятнадцать будет уходить, и то уже хорошо. Так что осталось примерно на 200-250 километров. Я по этой дороге насколько помню всего один раз ездил, хотя про ее существование знал, мы с братом как-то раз останавливались в Рыбачьем, хотели, как белые люди отдохнуть в здешнем дом отдыхе, но что-то не срослось тогда, и мы отдыхали, а вернее рыбачили так сказать дикарями. В общем-то, не разочаровались, вполне нормально недельку позагорали на берегу озера, покупались вволю. Тогда с нами никого больше из родных не было. Вдвоем наслаждались тишиной и покоем. Классно тогда отдохнули, вода и пляж в этих местах хорошие.
Дорога как я уже сказал убитая до невозможности, может, с одной стороны это для нас было и плюсом, так как нас никто не догонял, а навстречу попался только один трактор с тележкой. По всей видимости, тракторист был навеселе, его "Белорус" с его большими задними колесами мотало по дороге из стороны в сторону со страшной силой. Можно было бы сказать, что он объезжает колдобины, но в том то и дело что он именно на них и попадал всякий раз, когда они ему встречались. Мне пришлось съехать с дороги, чтобы уберечь свою машину от его трактора.
Он, увидев нашу машину, решил "поговорить" и остановился, не заглушая свою тарахтелку, рядом.
- Навоз нужен? - Был первый вопрос от тракториста. - Мигом привезу. - Пожилой мужик в засаленной клетчатой рубашке и маленькой кепке на голове, которая чудом не спадала с его лохматой шевелюры, выражался лаконично и четко. Сдабривая слова, как видно для связки слов матерными словами, он и дальше был намерен разговоры разговаривать, но я спешил, и мне некогда было вести с ним столь "интеллигентную" беседу. Я попытался узнать есть ли в поселке Рыбачьем заправка. Ничего вразумительного естественно я не услышал и поэтому отправился дальше. Но он, лихо, развернувшись на узкой дороге, поехал за нами. Не доезжая поселка, мне пришлось остановиться, прямо на дороге была насыпана куча гравия, по всей видимости, чтобы засыпать большую лужу. То, что ее надо объезжать было понятно по следам оставленными другими бедолагами. Решительно свернув на одну из этих боковых дорог, пытаясь объехать препятствие, я тут же угодил в яму. Причем настолько основательно, что наш хваленый внедорожник никак не мог преодолеть эту вымоину и от моих попыток выехать только еще больше зарывался в грязь, причем всеми колесами сразу. Мне стало интересно, а не специально ли следующий за нами тракторист на своем тракторе соорудил преграду на дороге? Своего рода бизнес у него тут нарисовался. Машины пытаются объехать, и садятся по самое не хочу, а он тут как тут, и предлагает свои услуги.
И действительно, он не стал даже ждать, когда мы сами попросим его вытащить машину, подъехав поближе, он ни слова не говоря принялся отсоединять сцепку тележки от трактора и только после этого подошел к нам.
- Ну что ребятки, едрит твою налево, будем цепляться? Или гробить машину к едреной фене станете? Я не дорого беру, или бутылка водки, или деньги.
Так как водки у нас не было, то я предложил пять рублей. Зная, что бутылка водки после сухого закона слегка подорожала, я и предложил пять рублей. Он согласился, и вскоре мы выползли из ямы. Я решил еще раз поговорить с товарищем насчет наличия бензозаправки и заодно насчет перекусить для нас. Война войной, но кушать хочется. Я-то хоть перекусил бутербродами, а мои пассажирки вряд ли что-то могли перехватить.
- Бензина нет на заправке, можешь туда и не соваться, также и в продуктовом магазине ничего не найдешь, даже хлеба нет. Водка тут с самого начала закона, что придумал Мишка Меченый, не появлялась, и сейчас нет. Поэтому самый популярный в нашем краю способ рассчитаться с нами, с трактористами, за работу это бутылка самогона. Но вот приезжие, летом, привозят и водку, но тоже мало.
Все это время, пока он посвящал нас в житейские дела поселка, весь его рассказ сопровождался матерными словами. Останавливать его смысла не было, поэтому я его отвел от нашей машины подальше, чтобы не смущать наших девочек.
- Ну а столовая здесь есть?
- Конечно, есть, но, насколько мне известно, она еще не работает, тут начинают работать все эти заведения в летний период, сейчас кормить некого.
- А сколько населения здесь на сегодня? Неужели все дома питаются? А работяги, вот вы, например, где обедаете?
- Ну, ты пацан, и вопросы задаешь? Дома конечно, а где же еще, ну или с собой беру, если куда-то далеко уезжаю. Населения у нас где-то около двух тысяч, и, как правило, все дома едят. Если хотите, то можете у меня остановиться. Мы с женой сдаем на лето две комнаты и питание наше. Недорого кстати берем. Вот и сейчас у меня живет брат с женой, приехали погостить. Они живут в Усть-Камане, приехали на своей машине. Только-только купил, тоже УАЗ, но буханка, кажется, он говорил, что 22В6-я, своим ходом приехали, испытывают, как по нашим дорогам себя покажет. Хорошо когда своя машина есть, я тоже скоро куплю, деньги уже накопил. А что? Может, продашь мне свой козлик, или ты еще малой, чтобы распоряжаться машиной? Небось, у мамки документы на машину, а ты как водитель. Я прав?
В моей голове явно что-то щелкнуло, своего рода импульсивный толчок. Выход из тупиковой ситуации нарисовался вмиг, и как мне показалось, в этом проглядывает для нас большой плюс. Но надо все обдумать, тут главное не торопиться.
- Как вас зовут? - Общение с трактористом по всему обещало быть продолжительным, и мне надо было познакомиться и даже может быть расположить его к себе и к нашим проблемам. Хотя вот как раз о проблемах ему лучше не знать. Что-то придумать надо, чтобы и правдоподобно было и не очень закручено.
- Васькой меня тут все зовут. Ну, а тебе, как молодому, я буду Василий Иванович.
- Не Чапаев по фамилии случайно?
- Хе-хе, не ты первый так шутишь. Нет, не Чапаев, Васильев я.
- Тоже интересно, созвучно.
- А то, батя мой так решил, и я его поддержал, сын у меня Васильев Василий Васильевич. Понял! Не хухры мухры, едрит твою мочалку, мы семья известная. Брательник, что сейчас гостит, сына так и не заделал еще пока, девочка у него, а вот у меня два сына. Старшему, наверное, также как и тебе. Сколько кстати тебе лет, на восемнадцать вроде как не тянешь?
- Да, вы правы, пятнадцать мне, вот в июле будет шестнадцать. Несчастье у нас случилось. Отца потеряли месяц назад, денег нет, а жить на что-то надо. Вот мы с мамой и решили поехать в Усть-Каменогорск на машине и попытаться там продать машину. Документы у нас есть на машину, но вот беда, мама немного не в себе, даже не знаю, как теперь быть. Наверное, возвращаться домой придется. Без матери я продать машину не смогу. Я бы вам продал, но боюсь, что с документами не получится. Вернее документы на машину все есть, а вот с оформлением купли продажи не получится. Но деньги нужны, жить на что-то надо, и маму в больницу положить видимо придется, что-то заговариваться после смерти папы стала, никого не узнает. Боюсь я за нее. Так и так придется в город ехать, у нас даже фельдшера нет в деревне. Поедем в Аягуз, там, в госпитале у вояк, говорят, неплохие доктора есть, там и машину попытаюсь продать. В Учарал заезжать не стал, менты на дороге стоят, отберут нафиг машину.
- Хреново дело у тебя сынок. Прямо скажем, очень ты в неудобное положение попал. А сколько бы ты хотел за свою машину?
- Ну, я даже не знаю, машина в хорошем состоянии, отец за ней как за второй женой ухаживал. Это сейчас она немного грязная, а так, и двигатель, и ходовка, все в исправности.
Я не стал говорить, что именно в этот вот период интересовался, сколько можно выручить от продажи машины брата, ведь мы с ним как раз собирались ее продавать. Где-то примерно от семи тысяч рублей до восемнадцати. Разброс цен был большим, но практически подобных машин в продаже почти не было, и сельчане покупали в основном Ниву, естественно это позволить себе могли не все, поэтому чаще всего в сельской местности можно было увидеть мотоциклы. Я это знал, как и то что, приобретя УАЗ - 469 Василий становился на уровень выше всех своих односельчан. И вероятней всего кое-кого из надзорных органов заинтересует такой момент. Приедут и спросят, у кого купил, где взял деньги, и если не дай бог что-то не так, то можно и распрощаться с покупкой. Конфискуют, и к маме не ходи. Поэтому я не очень надеялся, что он купит у меня машину, но надежда была. Мне эта машина явно мешает в настоящий момент.
- Давай вот что сделаем, едем сейчас ко мне. Жена вас обедом накормит, а мы с брательником поговорим. Может что-то дельное присоветует, ну а если не он то его жинка. Она как раз медик, посмотрит, что с твоей матерью, может, подскажет, как тебе с ней поступить. А брат мне подскажет, стоит, покупать твой козлик или нет. Он цены знает, сам недавно купил машину. Но тут как говорится хозяин барин, сам решай.
- Большое вам спасибо. Я и не ожидал, что нам так повезет, и мы встретим такого отзывчивого человека. Очень вам признателен. Я конечно согласен со всеми вашими предложениями.
- Ну, а как иначе? Земля то круглая. Сегодня я тебе помогу, завтра ты мне поможешь. Без этого нельзя, не по-людски будет. Так что давай, за мной езжай, я тут не далеко живу.
Садясь вновь за руль, я посмотрел назад, я боялся, что мои преследователи могли нас по следам найти, так же как и я их вчера. Мысленно поблагодарив бога за столь удачное стечение обстоятельств, я обратился к своим девочкам и к неожиданной попутчице, Малике. Рассказал всем о предложенном варианте передохнуть и пообедать у Василия Ивановича, заодно рассказав и придуманную мной историю нашего нахождения здесь. Спросил у Малики, что она думает по этому поводу. Мне казалось, что ей с нами не по пути, но и другого варианта как ей быть и что предпринять я не видел. Я ей так и сказал. Она не задумываясь, ответила.
- Ты Гера прав. Мне естественно хочется как можно быстрее попасть в Алма-Ату, ведь я уехала из города только на выходные, а получилось, что я пропустила занятия в институте почти две недели. Я же студентка зооветеринарного института, на втором курсе учусь. Могут и отчислить за не посещаемость. Поэтому мне и надо в город вернуться. Но в то же время боюсь там появляться. Ведь я сама по своей воле поехала сюда. Глупая. Я-то думала, что уже все, я же почти жена, раз меня пригласил к его родителям съездить мой парень. А он, как оказалось, меня сюда привез, чтобы потешиться надо мной, он меня тут подложил под всю его банду. Сволочь! И она вновь залилась слезами.
- Мне непонятно, ведь согласно традициям вашего народа это парень с отцом должен ехать к твоим родителям и сватать тебя. Там калым обговаривается и свадьба, ну и все остальное, я плохо разбираюсь во всем этом, мал еще, но как-то так происходит. А тут ты сама поехала, действительно несколько глупо выходит.
Девушка на мои слова лишь еще сильнее заплакала. Решив, что мне пока не удастся все узнать, как оно на самом деле происходило я лишь еще раз попросил и моих сестренок, и Малику, придерживаться того варианта, что я предложил и постараться не ляпнуть лишнее. А про банду вообще ни слова никому.
Мы в это время подъехали к дому Василия. Оставив свою технику на улице, мой же Уазик он решил загнать во двор. Тут уже стояла машина, "буханка" брата как я понял, но места оставалось достаточно, чтобы разместить еще три таких машины как моя. Показав по моей просьбе расположение туалета, он отправился отдавать распоряжения своим домочадцам, а мы занялись приведением себя в порядок.
Вышел во двор хозяин уже вместе с мужчиной, который и был, по всей видимости, его братом. Несмотря на то, что я выглядел всего на всего в их глазах пацаном, тем не менее, брат вежливо поздоровался со мной и представился:
- Борис, нет, не надо никаких отчеств - он видимо заметил мою попытку спросить, как его по отчеству величать, - ты хоть и молодой, но как я посмотрю в семье главный, да и выглядишь неплохо для юноши.
Я непроизвольно еще раз как бы посмотрел на себя со стороны. Разглядывая до этого в зеркало машины свое нынешнее лицо, я видел всего лишь часть себя, и честно говоря, оно мне не особо понравилось. Нет, парень был вполне симпатичным, и лицо его, вернее теперь уже мое, смуглолицее, с прямым носом, слегка пухлыми губами и коричневыми глазами было бы вполне себе ничего, но вот угри.... Ну тут уж ничего не попишешь, переходный возраст. В общем, на отца мало похож, больше, наверное, на мать, даже волосы на голове были черные, видимо кровь матери переборола кровь отца. Русским меня уж точно не назовут, но и казахом тоже вряд ли кто назовет. Короче "советский человек" и таких в нашем СССР достаточно много. Даже с негритянской внешностью можно встретить человека, который судя по документам, является чуть ли не коренным русским. Время такое было, и честно говоря, меня это больше устраивало, чем последующие попытки обособиться и кричать что он чистокровный русак или казах, причем обязательно или из князьев, или из чингизидов. Вероятно, также время сказалось, только оно мне в этом плане уже не нравилось. Нет во мне ничего такого, что было свойственно немцам в годы войны. Ни в коей мере я не националист, и во мне не течет голубая кровь. Кричать что я потомок какого-то там рыцаря или барона я не стану. Я это я и только от меня зависит, кого во мне будет видеть другой человек. Как поставлю себя в обществе, так и пойдет. Главное не стать таким же подонком, типа тех, которых мне пришлось увидеть, стоило только перебраться в другое тело. А тело, кстати, было худым и длинным. Я на голову возвышался над братом Василия, а его самого и на все две головы. То, что у мужиков рост был вполне себе средний, где-то примерно метр семьдесят, я, даже не спрашивая их, понял сам. И то, что я выше, видимо и заставляло братьев обращаться ко мне по-взрослому. Вот только одежда что была на мне, явно не соответствовала нормальному восприятию меня как делового человека. Порванные треники, полуразвалившиеся ботинки, и курточка типа "Адидас" создавали впечатление, будто я вышел из дома, в туалет сходить. К сожалению, вся наша рухлядь где-то осела у бандитов, в багажнике кроме пустой канистры ничего больше не было, я уже успел убедиться. Только моя сумка с документами и деньгами была со мной, я не решался ее оставить даже здесь. Я как следует не знаком с моими доброжелательно настроенными хозяевами и чем они тут занимаются, я не знал. Зато очень неплохо знал, что именно в этих краях будет организована ОПГ "Рыбачинские" и слава этих "братков" достигнет ушей казахстанцев, она будет их третировать еще долгие пятнадцать лет. Вполне возможно, что те Каримовы, что встретились мне на моем пути как раз и есть те персонажи, которые по моим будущим знаниям станут организаторами этой группировки.
Откуда мне это известно? Да очень просто, когда моя жена уезжала на постоянное место жительства по программе переселенцев на историческую Родину и решила ехать на автобусе до Алма-Аты, то именно эти, так называемые "быки" или "торпеды", остановили автобус и попросили всех сдать драгоценности и деньги. Как она мне потом описывала это событие в письме, ей повезло, что она все деньги вопреки моему совету задекларировать их, перевела все в камушки, их было немного, и спрятать она их смогла, так что не только эти бандиты, но и таможенники не нашли. Она их спрятала в кусок сала копченого. Бандиты побрезговали копаться в свинине, а таможенники просто пропустили это, не обратив внимания на подгоревшие места, дырки, которые моя ненаглядная аккуратно запаяла на огне, были почти незаметны. Тогда еще не так строго было с проверкой вещей, и продукты провозить не запрещалось. Так вот, эти бандиты вполне по-джентельменски не обшаривали интимные места у женщин, а вот мужчин заставили штаны спустить, не побрезговали, внимательно осматривали раздвинутые ноги и как ни странно у троих мужиков нашли деньги в пакетах, привязанных к ляжкам. Они нисколько не скрывали, кто они такие и даже с гордостью за свою принадлежность к ОПГ говорили, что тут их территория, и никто беспошлинно через "Рыбачинских" проезжать эти места не имеет права.
Я, зная местные правила и законы в недалеком будущем, решил, что мне светиться с деньгами не следует. Наоборот надо показать, что у нас все очень и очень плохо. Поэтому когда Борис внимательно осмотрел машину и начал ее хаять я особо и не сопротивлялся, я решил что так и буду себя показывать лохом, ничего не понимающим в машинах. Я точно знал, что брат ее выменял в воинской части, кстати, там он и пистолет, по всей видимости, смог заиметь. Прапорщик же ему поменял машину на продукты. Вернее на мед, а им в то время славился городок Лепсинск.
Он мне уверенно стал внушать, что это гражданская модель, что проржавело все дно и углы в кузове, что тент сгнил, и еще кучу всяких косяков нашел за машиной. Но я видел, что он врет. Даже по ржавчине, есть, конечно, куда от нее деться если даже на заводе, где ее выпускали, к покраске относились спустя рукава, то уж после ее эксплуатации найти ржавчину труда не составляло, но не настолько уж критичная как он тут мне впаривал. Немного ее и было, брат перед поездкой наверняка подварил кое-где и подкрасил. Так что вполне нормально выглядел кузов. Тент-то вот как раз был то, что надо, прорезиненный. Смотрелся, конечно, не презентабельно, но зато не промокал как брезентовый. Я не стал ему все это говорить, я постарался отвлечь его и замаслить, я перешел на его машину и стал ее расхваливать. Он, поддавшись на мою уловку, стал мне рассказывать, что это машина УАЗ-452, и он ее купил, аж за восемнадцать тысяч, пришлось еще вкладываться в ее ремонт. Зато он резину поставил более широкую, сварил сам багажник на всю длину кузова, кенгурятник поставил, и как оказывается, его тоже сам сварил, из труб. Я ему в такт его рассказа подыграл:
- Да, хороша машинка. Такую не купишь просто так на рынке, только по блату и можно достать или через вояк. Деловой ты Борис человек, сразу видно.
- Даче там, я в городе достаточно известный человек, все ко мне обращаются, когда нужно машину подшаманить. Так что обращайся, когда нужда будет. Поможем чем сможем.
- Ты понимаешь Боря, нам надо как-то попасть в город. Я точно не знаю, в какой лучше. Сам же видишь, с матушкой у нас не все в порядке. Поэтому и трудности могут возникнуть при оформлении купли-продажи машины. Но и ехать вот так вот без документов мне не с руки. Я это понимаю, поэтому мы не стали заезжать в город Учарал, хотя документы на машину батя именно там оформлял. Так что даже и не знаю, как мне быть. Да и в город доехать на чем-то надо.
- Тут проще. Вопрос решаемый. Мы с женой завтра так и так намеревались ехать домой, теща там с дочой, наверное, затрахалась. Так что с нами и поедете, на бензин скинешься и порядок. Вот с машиной.... - Он интригующе замолчал. То, что цену машине фактическую он хорошо себе представлял, я уже понял, но ему хотелось как можно больше снизить ее. Я его не торопил, пусть озвучит. А он продолжал упражняться в словоблудии.
- Оформление опять же, тут без бабок не обойтись. Ты по малолетству даже не соприкасался с этим делом. А мне приходится частенько этим заниматься. - Он опять замолчал, давая мне, возможность самому домыслить, что стоит за этим его утверждением, чем и почему он занимается при оформлении документов на машину. Я тоже знал про таких деловаров, при отсутствии в те года машин, кража и последующая разборка на запчасти процветала повсеместно. Вполне возможно у него и деньги от такого бизнеса. Накопить такую сумму работая слесарем невозможно. Я еще мог понять его брата, тот мог скопить сумму, определенную, работая на своем тракторе. Пусть даже пока еще и не его лично этот трактор, но кто не знал тогда, что трактористы на селе всегда могут иметь лишнюю копейку при желании. А судя по его левому "бизнесу" на дороге он мужик смекалистый и не удивительно, что смог накопить энную сумму. Я особо не стал выяснять, откуда деньги. Главное, как мне казалось, дело выгорало, и я освобожусь от улики в виде моей машины. Как там Василий потом разрулит вопрос с Каримовым это уже не ко мне, а то, что бандиты вскоре найдут этот УАЗ, я не сомневался. Меня уже в стране не будет, пусть шлют письма с претензиями в Германию.
Наконец Борис разродился и назвал сумму. Явно заниженную. Назвал две тысячи пятьсот рублей.
- Но мой отец покупал машину за пятнадцать тысяч - возмутился я такому наглому предложению. - Меньше чем за десять я не отдам.
Борис вновь стал перечислять выдуманные им недостатки, опять вспомнил про оформление. Потом прикинув, что и в самом деле чересчур увлекся, предложил четыре тысячи и добавил.
- Все равно у Васьки больше денег нет, так что решай. Но скажу одно, если ты и доедешь до города и даже сможешь каким-то образом найти покупателя, то еще не факт что тебе дадут больше. Просто ты этот вопрос решишь тут, и тебе не надо будет столько нервов трепать и себе и матери. Так что думай.
Я сделал вид, что усиленно думаю, потом тяжело вздохнул и согласился.
Василий на радостях что заимел такую крутую тачку, не стал даже с меня брать деньги за постой и еду, даже когда я попросил его продать хоть что-то из одежды, что подойдет мне из гардероба его сына, он мне их просто подарил. Сын был выше своего отца, но все одно мне был не ровня, и когда отец принес брюки его, то они мне оказались по щиколотку, и смотрелся я в них не очень хорошо. Тогда он, глядя на мои прохудившиеся ботинки принес еще и сапоги. Немного большие для моей ноги они оказались, но зато когда я начистил кирзачи сапожным кремом, за которым пришлось сгонять в магазин, то были вполне ничего. В магазине я смог прикупить и девочкам кое-что из вещей, две толстовки и два платка на головы изменили их до неузнаваемости. Да и я, купив кроме всего прочего фуражку, тоже внешне смотрелся уже как вполне себе потомственный крестьянин.
Утром, поблагодарив за все хорошее хозяев, мы вместе с Борисом и его женой отправились в Усть-Каменогорск. Именно в этом городе она пообещала квалифицированный осмотр моей матери. Я согласился, тем более что и сам туда намыливался. Я лишь еще раз похвалил себя, когда проезжая Аягуз мы увидели наряд милиции вооруженных автоматами и останавливающих подозрительные машины с номерами, как я заметил, похожими на наш номер, теперь уже не нашей машины.
***
Я не стал напрягать Бориса, и его предложение остановится у него хоть и воспринял с благодарностью, но поспешил отказаться. Мне крайне важно было как можно быстрее дойти до дома, где должен ждать с билетами Питер, я хорошо помнил, что бронировал билеты на самолет через знакомую в аэроагенстве. Достать билеты на самолет у нас в то время всегда было очень трудно, люди занимали очередь в агентство чуть ли не с вечера, а летом так вообще списки составляли, и добровольцы из числа желающих купить билет следили за этой очередью. Знакомая моей жены как раз и работала кассиром там. Она и помогла забронировать билеты, даже отсутствие документов на членов семьи брата не помешало, решили мы тогда этот вопрос просто, по телефону созвонились и переписали все данные. Все это удовольствие было естественно с переплатой. Дружба дружбой, а табачок врозь. Это правило при подобных операциях все соблюдали неукоснительно. Блат, знакомство, связи, торговля с черного хода и из-под прилавка процветали во всем СССР, не только в нашем городе. При Горбачеве жизнь дорожала очень стремительно. Талоны на водку, а затем и на продукты, нехватка простых носимых вещей, не говоря уж об импортных шмотках, все это способствовало желанию немцев, евреев, да и не только их, и русские, и казахи вклинивались под всякими предлогами в эту очередь по выезду на ПМЖ за границу. Так что и в нашем городе хватало таких желающих. Билеты приходилось покупать заранее хоть это и не разрешалось делать. Бардак уже вовсю шел по стране, во всех сферах жизнедеятельности, не только при приобретении билетов. Это еще так себе, мелочь. Я хоть и жил отшельником, но приезжая периодически домой в Усть-Каман, видел и слышал про всю эту вакханалию, происходящую по всей стране. Желание сбежать от всего этого не появилось у меня из ничего. И брат мой, даже работая директором леспромхоза, что для немца в то время было из ряда вон выходящим явлением, задался этой целью тоже не спонтанно. Ему уже тогда палки в колеса вставляли, желающих сесть на хлебное место было очень много. А родственники бывшего директора напрямую угрожали расправой. Так что он сделал вывод правильный, и уехать из неуютной среды проживания возникло не на пустом месте. Многие даже не задумывались что, уезжая, они навсегда прощались со своей Родиной. Все думали, что там за границей им будет легче, и даже если им самим ничего не светит, то детям уж точно будет хорошо. Тут конечно сыграло еще и то, что после железного занавеса появившаяся возможность свободно уехать куда-то за границу толкало людей на подобные шаги.
Я не поспешил воспользоваться гостеприимством Бориса, но не отказался, чтобы он подвез нас как можно ближе к моему дому, тем более что нам было почти по пути.
Родной дом.... Где бы я не находился я всегда помнил о нем. Он был свидетелем моего счастья и он же стал свидетелем моего прозябания. Он был для меня несмотря ни на что всегда теплым и уютным убежищем от всего, что окружало меня в то время. Он же стал и тюрьмой, своего рода одиночной камерой, которую только изредка посещали соседи. Друзей не осталось, да и было их у меня мало. Кто-то уехал, кто-то умер, кому-то просто недосуг было встречаться со стариком, никому не нужным и неинтересным. Поэтому и сейчас приближаясь к дому, я испытывал двоякое чувство. Дом, как я понимал, это место где человек счастлив, а я не был счастлив в этой квартире, в этом доме и, тем не менее, меня тянуло сюда. Причем со страшной силой, я и не заметил, как ускорил шаги, и моим попутчикам пришлось мне напомнить, что Зейнаб не может идти столь шустро. Я если честно очень боялся своего появления в доме, встреча с самим собой меня волновала нешуточно. Как себя вести, что говорить? Рассказать что я это он, только в другом обличии? Такого даже в фантастических книгах, которые успел прочитать в той жизни, я не встречал. С большим волнением я нажал хорошо знакомую мне кнопку звонка и еще с большим волнением всматривался в родные мне глаза моей жены. Да, это была она. С ее улыбкой, которая всегда была на ее лице независимо от того с кем вела беседу. У нее была улыбка, в ответ которой невозможно было не улыбнуться. Вот и сейчас на ее лице сияла эта улыбка: не тупая безликая улыбочка вежливости, а настоящая, привлекающая улыбка, вызывающая ответную доброжелательную реакцию. Так улыбаются дети или люди уверенные, что в каждом можно найти друга, ну или просто хорошего человека. И она, как ни странно постоянно их находила. В отличие от меня, буки и порой грубоватого мужика про которого, только взглянув на него, сразу скажешь, что человек только-только вышел из леса.
- Вам кого молодой человек? - Вопрос хозяйки квартиры меня вывел из ностальгических воспоминаний, вернув к действительности. Я оглянулся на своих попутчиц, я не мог не знать, что моя жена достаточно неплохо знала семью брата, в особенности его жену, Зейнаб. Правда в основном по фотографиям но, тем не менее, и вопрос ее меня несколько насторожил.
- Вы нас не узнаете? - Надежда еще не угасла, должна она узнать. Вот сейчас, она, как и всегда когда узнавала кого-то из старых знакомых, всплеснет руками, рассмеется и зачастит в восклицаниях и словах узнавания стоящих перед ней людей.
Она, сосредоточенно и поочередно заглядывая каждому в глаза, отрицательно помотала головой и ответила:
- Извините, но я вас никого не знаю. Вы что-то путаете, по всей видимости, или я что-то не знаю? Сейчас позову мужа, может он знает вас.
Она оглянулась, видимо хотела окликнуть, но не успела, к нам вышел....
НЕТ! ЭТО БЫЛ НЕ Я!
Передо мной стоял, выглядывая из-за спины моей жены.... Или это уже не моя жена? Ничего не понимаю. Мужчина видимо тоже не знал нас, он спросил ЕЕ:
- Дорогая, ты с кем тут разговариваешь? Кто это? И чего они хотят?
- Серж, они утверждают, что я обязана их знать. Но я не знаю никого из них, поэтому хотела позвать тебя в надежде, что ты все разъяснишь нам тут.
- Ну и отлично. Закрывай двери нечего тут болтать непонятно с кем. Эти люди явно из деревни, посмотри, как они одеты, так что перепутать дома для них ничего не стоит. Все товарищи. Выяснили, ну и пошли вон, не мешайте нам, вы по всему ошиблись квартирой, или адрес у вас не тот. Короче, всего вам хорошего.
И он, отстранив рукой свою жену, попытался закрыть дверь. Я от всего происходящего был в большом ступоре и если бы не Малика, то так бы и ушел от двери со своей глупой улыбкой на лице. Она же придержав за ручку входную дверь, попыталась выяснить то, что мне уже стало понятно. Мне понятно, но не Малике.
- Адрес мы не перепутали, вы лучше скажите: вам никто билетов на нас не оставлял? На самолет билеты должны быть здесь. Нам так сказали.
- Девушка не знаю, кто и что вам говорил, но я точно знаю, никто никаких билетов здесь не оставлял. Вы ошиблись квартирой.
Малике, да и нам тоже ничего не оставалось делать, как ретироваться. Спускались по лестнице мы очень медленно. Я оттого что все так же находился в прострации, так как не мог взять в толк что происходит, а мои девочки, потому что я шел медленно. Пытаясь осмыслить произошедшее, я с ужасом понимал, что там, за дверью в мою квартиру, находится самый близкий мне человек в этом мире, другого просто нет. И то, что она, моя жена, не знает никого из семьи брата, я еще как-то мог понять, но вот, что у нее другой мужчина и она его называет своим мужем.... Вот это было для меня шоком.
Я снова и снова задавал себе вопросы и никак не мог найти на них ответа.
- Как так случилось? Почему моя жена с другим мужем? И почему в моей квартире не я, а кто-то другой? А потом сразу же возникли и другие вопросы:
- Что мне делать дальше? Как мне быть с моими попутчицами? Нет, не просто попутчицами, а с моими, я имею в виду Георгия, самыми близкими людьми. Мама Георгия, Эмма и Роза - сестры Георгия, да и Малика как-то стала за эти дни почти сестрой. Как быть с ними? Я же не смогу их бросить. Они-то тут ни при чем. И уж точно остались живыми только из-за моего вмешательства. Значит что получается? Если бы я не вмешался, то не было бы никого в живых. И даже не так. Если бы кто-то не помог мне занять место в теле моего племянника, то я не смог бы и спасти этих девочек и женщин. Значит, вмешавшись в ход истории моей семьи, я тем самым изменил действительность. Так, так, я что-то подобное читал или слышал про такое вот наличие параллельных миров.
Но никогда бы даже представить..., даже в мыслях такого никогда не было, что подобное случится со мной.
Честно говоря, я не мог сосредоточиться, и попытаться разобраться в том, что сейчас произошло. Все как-то вмиг навалилось и все чересчур серьезно и настолько абсурдно, что так и хочется проснуться. Я ущипнул себя за мягкое место и, почувствовав боль, убедился, что это не сон. Все так и есть: Я, по сути, мертвый, нахожусь в теле покойного мальчишки, брат убит, его жена морально травмирована, причем очень серьезно, моя жена оказывается не моя жена, а чья-то. Вообще, что происходит? Где я, наконец, нахожусь? Неужели в загробном мире? По идее мы все мертвы, даже Малика, ведь наверняка ее "друг" не выпустит живой свидетельницу его преступления. Выходит это другой мир и здесь другие правила и законы?
Не похоже!
Все люди, что нам встретились за это короткое время вполне себе живые люди, им нечего делать в загробном мире. И что же получается? Выходит это мой мир, но только....
Что только? Что только?
Как бы не кипел я в своих измышлениях, как бы не старался что-то умное придумать, но ничего кроме параллельного мира на ум мне в этот раз так и не пришло.
Выйдя из подъезда дома, я по стариковской привычке, на автомате, направился к скамейкам вокруг небольшого столика, где обычно по вечерам мы сражались в "козла". Днем здесь иногда можно было увидеть увлеченно смолящих папиросы юнцов, но сегодня тут никого не было. Мы воспользовались этим и присели. Весь мой женский "батальон" уставился на меня, а Малика не удержавшись, поинтересовалась:
- Гера, ты ничего не перепутал? Ты же говорил, что здесь ваши родственники живут и у них должны быть билеты на самолет? И что? Это не они?
Девочки ее поддержали:
- Нам папа никогда не говорил, что у нас есть родственники здесь, он про бабушку нам рассказывал, но она уже умерла, да и жили они в Алма-Ате, а про дедушку он ничего не говорил. Может мама что-то знала, но она болеет. Ты братик наверно что-то перепутал.
Я ухватил из щебетания девочек один момент. Бабушка жила в Алма-Ате! Не в Лениногорске, а в Алма-Ате. Вот еще одна нестыковка нарисовалась. А что если и она в этом загробном мире еще жива? Это же по всему получается и моя мама. Или нет? Может здесь так и есть, и я в этом мире отсутствую напрочь? Нет, опять не так. Путаница какая-то.
- Девоньки мои, давайте пока посидим тихо и без вопросов. Я сейчас подумаю и решу, что нам делать дальше. Ты Малика сходи в магазин, купи нам что-нибудь поесть и попить. Вот тебе деньги, а магазин чуть дальше по улице, мы проходили его.
- Помню, помню. Можно я и девочек с собой возьму?
Согласно кивнув головой, я полностью перешел на свои причудливые мысли, пытаясь дойти до сути и понять, наконец, что же со мной произошло.
- Значит так, в том мире, где я жил, и моя жена была моей женой, меня не стало, также нет там и моих брата с невесткой, нет там и Георгия с сестрами. Они убиты, но они там жили. То есть на момент моей смерти семьи Грумбергов там не стало. Но я там жил и вся моя семья там жила. Предположим что это мир номер один. Здесь, в мире номер два я нахожусь в теле племянника и выходит, что мы с ним оба живы. Здесь живы Зейнаб и ее дети. Даже мама..., ну, допустим, мама Арнольда, меня здесь нет, она в этом мире была еще недавно жива и жила в другом городе, вполне возможно, что и сегодня жива. Вот блин, почему я девчонок не расспросил, куда они ехали. Может они, и хотели попасть в Алма-Ату, раз здесь их никто не ждал. Вот недоумок. Но кто же знал. Я даже не подумал про такое, да и с какого перепугу я мог знать, что меня перекинули в другой мир, параллельный или загробный.
Постой, постой. Не могли девочки в той жизни не знать про меня, своего дядю, и уж про бабушку они бы точно все знали. Значит, они тоже перебрались с моей помощью в другой мир. И уже живут его реалиями в отличие от меня. Для них этот мир единственный и другого мира они не знают. Это я завис между мирами. Даже вполне может быть, что мы все в третьем мире находимся, который отпочковался от основного и пошел своей дорогой.
Это как в спортивной игре.... Как там она называется? Ага, спортивное ориентирование. Всем известно, что в ней имеются точки "А" и точка "Б". Необходимо переместится, как можно быстрее из одной точки в другую, по пути оставляя метки пройденного участка в определенном месте. Примерно так. Никому нет дела, как ты пройдешь и какую дорогу выберешь. Главное оставить метки и как можно быстрее оказаться в конечной точке. Вот так и мы. Отпочковались от основной линии жизни и идем своим путем. Что ждет нас в конце? Неизвестно. Но я знаю, чем и как закончится основной путь для всех нас. Плюсом можно считать, что хоть и в незначительной степени, но я знаю дорогу, по которой нам предстоит пройти. И это может нам сильно помочь, чтобы не сковырнуться в овраг. Я имею в виду все те беды, что ждут людей проживавших в СССР, в этот, знакомый мне по прошлой жизни, период.
Сегодня 1991 год, я умру в 2015 году, вернее не так, я, находясь в теле племянника, проживу гораздо дольше, но вот примерно знать, что будет происходить в стране, я буду всего 24 года. Хотя и это срок немаленький. Но это при условии, что эта новая жизненная линия сразу не пойдет по другому пути. Тогда мои знания будущего ничего не значат. Мне, так же как и в той жизни придется жить, как и всем другим. Ведь никто не знает, что их ждет после развала СССР. Но! У меня все-таки есть эти знания, да и опыт, полученный в той, уже пройденной мной жизненной дороге. Так что еще поглядим, кто тут мертвый. Мы еще покажем....
Что покажем, я так и не придумал, чувствуя, что могу, в своих измышлениях забрести черт знает куда, я усилием воли заставил себя переключиться на решение насущных вопросов.
- То, что я в настоящий момент и не я мне уже понятно, изменить ничего не изменишь. Ну, допустим, я нахожусь в другом мире, и живу в другом теле, но я жив, и мои мысли это не мысли пациента психушки, вполне себе нормальные. Немного испуганные, но кто на моем месте не испугался бы. Это же, как там Василий говорил, не хухры мухры, любой будет не в себе. Ладно, замнем для ясности. И так, что мы на сегодня имеем?
Я, вынужден говорить и думать, как Георгий, и это означает, что я, со своей семьей нахожусь во здравии в этом городе, и где как оказалось никто нас не ждет. Моя мать немного не в себе. Кстати она себя, как мне кажется, сегодня чувствует гораздо лучше, вон даже прическу поправляет, и смотрит вполне осмысленно, я бы сказал, даже заигрывает со мной, как девушка с понравившимся незнакомым парнем, взгляды у нее на меня как на объект своей страсти, не меньше. Только этого еще мне не хватало.
Зейнаб, как будто почувствовала, что я про нее думаю. Она поднялась со скамейки и тихо стала подходить ко мне. Я затаился в ожидании, что мне еще предстоит испытать в этом мире.
- Орел мой, Арни, ты что-то ко мне не приходишь по ночам. Ты меня разлюбил? Это же я, твоя Зайка. - Она попыталась сесть ко мне на колени, ее руки, обняв мою голову, прижали к своей груди. - Иди к своей Зайке, возьми меня.
Я не сдержался и заплакал. Мягко отстранил ее руки и пересадил ее рядом с собой на скамейке.
- Мама, это не папа, это я, твой сын. Ты меня не узнаешь?
Она грустно посмотрела на меня, и ответила, как мне показалось вполне осознанно:
- А я думала, что ты это мой Арни. Ты очень на него похож, когда мы с ним поженились, он был таким же красивым и серьезным.
Я осторожно ей намекнул, что похож то я больше на нее, отец был белолицым, местами даже с рыжими веснушками, и светлыми волосами.