Аннотация: ...спустя некоторое время, это случается со всеми...правда в разной степени переживания...
Фиолетовый дым. Он какой-то загадочный, необыкновенный. Но он смертельный. Не думая об этом, он с каждым разом все глубже и глубже уплывал в этот смертельный, но манящий мир.
По рукам стекала липкая субстанция красного цвета. В левой руке он держал нож. Это холодное лезвие было настолько тупым, что вместе с ним он вырвал из себя половину своего обглоданного сердца.
По щекам скатывались слезы, а в груди все рвалось. Тело, покусанное животным, поселившимся недавно, билось в судорогах. А это животное, истекая кровью, лежало перед ним и еле живыми глазами смотрело на его каменное лицо.
Начиналось все с маленького пушистого и милого малыша, который родился в нем, когда ковер из листьев только начинал покрываться белыми проказниками.
Он берег его. Может он его слишком часто кормил, но с каждым днем он становился все сильнее и сильнее. Да он и не просил ничего. Просто жил в нем.
Шло время.
Он окреп. И теперь мог спокойно поглядывать на мир, чтобы вполне насладится жизнью. Радовался и грустил, когда про него забывали, смеялся и плакал, когда его не понимали.
Изредка, он отпускал его на волю, чтобы тот почувствовал дыхание, свежесть и запах ночи. Именно ночью он его отпускал, чтобы никто не мог заметить или заподозрить неладное.
Иногда он пытался говорить, заявить о себе. Сначала на это никто не обращал внимания, даже сам хозяин, но потом, с каждым разом все сильнее и сильнее он начинал сдавливать грудь, задерживать дыхание, управлять всем телом, речью. Он полностью овладел хозяином. Врос в каждую клеточку. Он был повсюду.
За окном кто-то прокашлялся. Этот звук одернул его. Вернул в то место, где он был. На запачканной занавеске висели капли, по столу были разбросаны бумаги, письма, записки...
По рукам пробегала дрожь. Они до сих пор не могли избавится от этого влияния.
В израненном, ничего не понимавшем мозгу пролетали обрывки фраз, ясно звучащие ноты смеха, ее тепло...
Он не мог справиться с ним. Но как только он усмирял его, все останавливалось. Из его тела начинала уходить, капля за каплей, жизнь. Он начинал задыхаться.
Он был ему необходим.
Этот милый малыш, который превратился в зверя, стал для него всем.
Он смирился и перестал бороться.
В его теле еще не зажили прошлые ранения, а тут вновь поселилось это животное.
Достав остатки неаккуратно пойманного животного и кинув их на окно, он глянул на тельце, в котором еще теплилась жизнь.
- Может не стоило?! Может вернуть все на круги своя. Жить и радоваться, что в тебе, именно в тебе, а не в ком-то другом живет он? Быть зависимым целиком и полностью от него? Зачем? Ведь точно такой же, давным-давно уснул, а может и умер. Нет! Я сделал выбор. Постой! Ведь ты уже делал выбор и этот выбор был противоположностью этому, новому. Как же быть? Я так привык просыпаться и разговаривать с ним. Играть с ним. Но! Если не кормить его, он может превратиться в злого, неудержимого. Именно тем, который сейчас еле дышит, истекая кровью и заливая весь подоконник. Как же быть?
Настал день, когда он больше не мог его сдерживать. И о нем узнали. Точнее о нем знали, но не хотели верить в его существование.
Шли мгновения. И он превращался в озлобленного, голодного зверя. Оскалился и стал поедать все, что попадалось под его острые зубы. Грызть то там, то здесь, не оставляя никаких шансов. Впиваясь, он давал о себе знать, понять, что он теперь сильнее, куда сильнее, чем был.
- А что произошло?! Я сам его сделал таким. Я во всем виноват. Перестал кормить. Всячески удаляя его от нее. Вот он и стал таким. Надо было сначала научиться за ним ухаживать, а уж потом. Как же быть? Ведь я без него перестану дышать. Ведь я уже сейчас с трудом могу сделать вдох.
Он не мог спокойно размышлять, потому что на руках у него лежало то, ради чего он жил, дышал, делал шаги.
- Пусть уж лучше он меня сгрызет, этот Зверь!!! Пусть!!! Так будет легче, мне с ним привычнее, он, это все, что у меня есть, и будет очень глупо убивать его.
Нежно и аккуратно он приподнял тельце, вытер теплые слезы, которые текли из глаз и вернул туда, где ему и место.
Он устал от всего этого. Все, что он делал, он делал по повелению этого животного, теперь уже зверя, сильного и беспощадного. Он решил избавиться от него.
- Я не имею право на это. Жизнь дана ему не для того чтобы умирать. Мы умрем, но вместе.
Некоторое время он пытался почувствовать его. Он точно знал, что он там, но ему теперь было страшно оттого, что он умрет.
- Живи, слышишь, живи. Я - ничто без тебя! Пожалуйста, только живи.
Боль. По всему тело пробежала боль. Он улыбнулся. Ему была знакома эта боль. Сладкая. Нежная. Зверь, собрав оставшиеся силы, впился в замерзшее сердце, всеми силами обнял его. По всему телу разливалась и торжествовала боль.
- Он стал теперь немного слабее, но я отдам все силы, на то, чтобы снова вселить в него искры жизни, ради которых я сам буду жить. Он без меня не сможет, как и я без него. Мы с ним опять, как и прежде, будем рассуждать и тосковать, смеяться и вспоминать.
Жить! Как никто другой!!! Жить!
И пусть он знает, что теперь я не смогу, как прежде, поймать его, схватить за горло и вытащить из груди. Пусть знает, что сильнее меня во сто крат. Он мне нужен.
Он - это мои руки.
Он - это мои глаза.
Он - это мой голос.
Он - это мои шаги.
Он - это мое дыхание.
Нет ничего сильнее его. Настанет время и он разрушит все преграды, найдет ту самую нить и, повинуясь ей, согреет ту, ради которой родился.
И станет маленьким, пушистым зверем, но теперь он будет послушным. Его научат.