Аннотация: Роман История новоиспечённого инженера Главы: ХХХI. В больнице ХХХII. Горькая пилюля ХХХIII. Друг Нонны ХХХIV. Праздники любви
88 История простого советского инженера Глава 31
Надежда Грушинина
ХХХI
В больнице
Вернувшись в воскресенье вечером в общежитие, Трупихин не вступал ни в какие сношения с обитателями, это выглядело странным; лишь загадочно матерился в адрес неизвестно кого. Знакомая Дотошникова Галя слышала, как он хвастался кому-то по телефону, что ему пообещали комнату в общежитии.
Ахмед в общежитии не появлялся, никто из знакомых не знал, куда он бесследно исчез.
В понедельник утром Дотошников пошёл в гараж искать Ахмеда.
Подошёл следователь, он тоже пытался найти заместителя начальника гаража, но Дотошников ничем не мог ему помочь, он не знал, почему Ахмед не вышел на работу. Знал только, что живёт он где-то на частной квартире, каждый вечер околачивался в общежитии, но с четверга его там тоже никто не видел.
К гаражу приближался Трупихин, в руках у него была потрёпанная грязная старая сшитая из мешковины сумка с рваными лямками. Сам он тоже был грязный и неопрятный.
Как контраст его внешности, из сумки виднелся новый чистый пакет с батоном дорогой копчёной колбасы, коробкой шоколадных конфет. Трупихин достал из кармана грязную газету, прикрыл ею выглядывающий из сумки пакет с деликатесами. Порывшись в сумке, достал снизу подгнившие яблоки, положил их поверх газеты. Наличие дорогостоящего пакета выдавали только ароматные запахи, пробивающиеся сквозь исходившее от сумки зловоние.
- Вы Трупихин? - спросил следователь.
- Ну, я, - явно струсил слесарь.
- Что вы делали в пятницу вечером?
- Ахмед попросил меня отвезти на свалку доски, я поехал, машина загорелась, я выбросил ведро, побежал в общежитие за водой, принёс воду, потушил машину, - как плохо заученный урок, сбиваясь, отвечал Трупихин, - мне работать надо.
Он намеревался уйти от ответов.
- У вас есть машина?
- У меня нет машины. Машину мне дал Ахмед, - Трупихин отвечал запинаясь, с нервозностью, порождённой внутренним беспокойством.
- Как он её вам дал? Она стояла в гараже?
- Я не знаю, чья это машина. Она стояла в проулке, недалеко от частного дома, в котором Ахмед снимал комнату.
- По какому адресу Ахмед снимал комнату?
- Я не знаю, я у него ни разу не был. Он попросил меня отвезти доски, дал ключи от машины. Где стояла машина, я могу показать, Ахмед говорил, что он живет неподалеку. Где, я не интересовался. Это мне не нужно. Ахмед мой начальник, а не друг. Он попросил, я сделал. Я не виноват, что машина загорелась, я не знаю от чего она загорелась. Я её потушил, поехал на свалку, как он просил. Машина дорогой сломалась. Я её оставил и уехал в село. Когда вернулся в город, пошел на неё посмотреть, а её не оказалось на месте. Я думал, Ахмед её починил и уехал на ней. Из-за этого опоздал на работу, - сбивчиво рассказывал Трупихин.
Вокруг собирались любопытные и молча слушали.
- Что у вас в сумке?
- Мне говорили, какая-то девушка в больнице. Это я продукты для неё купил. На свои деньги. Моей семье жить негде, дали бы мне комнату в общежитии. У меня двое детей. Квартиру снимать дорого. А здесь ещё эта девушка влезла в горящее ведро. Я не виноват, она сама туда влезла. Я сам пострадал.
- Значит всё-таки Вы. Я выпишу вам пропуск, придёте ко мне в кабинет и подробно обо всём расскажете, - следователь, приподняв одну ногу, прислонив её к дереву, воспользовался ею, как столиком. Положив на неё портфель, достал папку с бланками, выписал Трупихину повестку.
- Я вас жду. Не опаздывайте, - вручив повестку Трупихину, следователь спросил у собравшихся зевак:
- Могу я видеть Ахмеда?
- Я начальник гаража, - выступил вперёд пожилой мужчина, - Ахмед уволился в пятницу. Сказал, что у него дома заболела жена и срочно попала в больницу. С двумя детьми некому сидеть. Я подписал его заявление по собственному желанию без отработки две недели, всё равно работник из него был незадачливый. Я давно просил его уволиться по собственному желанию, даже грозился уволить его по статье за нарушения дисциплины.
- Мне нужно проверить документацию на все ваши машины.
Начальник гаража с сожалением пожал плечами:
- Пожалуйста, только с разрешения главного инженера. Он мне прикажет, я вам всё покажу, - в его интонациях преобладала вкрадчивость.
- Вы можете охарактеризовать Трупихина?
Начальник чувствовал себя в чем-то виновным, он боялся брать на себя ответственность, не посоветовавшись с более умными в этом плане людьми. Поэтому он растерялся; прошло несколько минут, прежде чем он сообразил, как выйти из затруднения:
- Да, могу. Я напишу характеристику, отдел кадров её заверит.
- По существу дела можете что-то сказать?
- Я за своих подчинённых вне работы не отвечаю. У меня в гараже полный порядок. Нарушителей дисциплины сразу выявляем и наказываем, - как на собрании отчитывался начальник, гневно глядя на Буянщикова.
- Пойдёмте, я вас провожу до заводоуправления, - начальник гаража увлёк за собой следователя, по пути рассказывая ему, как он уважает закон.
- Ты знаешь, что из-за тебя пострадала девушка? - Дотошников схватил Трупихина за грудки.
- Это не я! - испугался Трупихин, - я не виноват, она сама. Я к ней сейчас в больницу поеду. Начальник меня отпустил.
- Будем делать обезболивающий укол? - спросил доктор, делая Инне перевязку, - многие любят этот этап лечения из-за обезболивающих уколов. Хотя эти уколы могут причинить вред здоровью. Это наркотическое средство.
- Не нужно делать укол, я буду терпеть боль, - безжизненно ответила пострадавшая, - не думайте, что я наркоманка.
Инне казалось, что ей рано думать о болезни и смерти. Но ночью терзания от боли достигли высшего предела. Страшные мысли одна за другой проносились в её голове. Она видела то, чего на самом деле не существует. Ей мерещился в темноте Кузьма, кидающий в неё ведро с горящим бензином.
Мечась головой по подушке, вцепившись руками в спинку кровати, девушка шептала в бреду:
"Уходи чудовище. Пусть моя смерть вечным клеймом вопьётся в его совесть. Принадлежать ему. Никогда, ни за что. Он убийца".
Надрывный сухой кашель послышался на соседней кровати. Инна вздрогнула и сразу очнулась от кощунственных видений. Она лежала с закрытыми глазами, но в них все-таки проникал струившийся от яркой лампочки, висевшей прямо над самой её головой на длинном шнуре, свет. Никуда не деться от этих лучей, нельзя даже повернуться. Издеваясь, свет, проникая даже сквозь закрытые веки, резал ей глаза, казалось, языки пламени снова пожирают её.
Видения снова возникли перед ней в хаотическом беспорядке. Вот она бросается в незнакомую реку.
"Ты плавать хотела, так плавай!" - Звучит его властный голос.
Вот мужик, которого она как-то вечером заметила около затрапезной машины, приобретает его лицо и со зловещим смехом кидает ей вслед горящую смерть.
В эти мгновения ей казалось, что всё случившееся случилось не с ней; оцепенение от боли не давали ей трезво осознать происшедшее.
Пять лет учёбы в институте казались ей раем. Перед ней пронеслись разнообразные, мелькающие с невероятной быстротой картины её счастливой жизни.
Подразнив её, обманчивые воспоминания бесследно исчезали, оставляя её в сильном душевном смятении. Прошлое казалось миражом.
- Утку будем ставить? -долетел до неё откуда-то издалека голос нянечки.
- Утку дать? Ты что, не слышишь? - казалось, нянечка кричала на весь коридор.
Глаза больной, ослепленные ярким светом, с трудом открылись:
- Какую утку? - встрепенулась она.
- Значит, ещё не нужно, - нянечка ушла, вернув Инну в действительность.
Инна попыталась встать и не смогла. Жгучая боль пронизывала все ткани её тела, но какая-то сила внутри неё не считала себя побежденной.
Превозмогая нечеловеческую боль, опираясь на спинки кроватей, упорная полу ползла в туалет, волоча за собой одеревеневшие и неимоверно распухшие ноги, она вспоминала Маресьева.
Пот крупными каплями струился с её лба. О, если бы можно было поползти на коленях. Какое это счастье-иметь здоровое тело!
На обратном пути, не найдя опоры, Инна упала, подставив руки. Подтягиваясь, отдыхая после каждого метра пути, она двигалась к кровати. Добросердечные ходячие больные помогли забраться на койку.
К восьми часам утра понедельника стало многолюдно от прибывшего на работу медперсонала. Скрипели старые деревянные полы, раздавались бодрые приветствия, мелькали белые халаты.
- Вы новенькая? А почему вы лежите в коридоре?
- Положить тяжело больную в коридор!
- Так ведь мест нет.
- Нужно было кого-нибудь из выздоравливающих положить в коридор, а тяжелобольную в палату. Давали ей утку?
- Она отказалась.
- Лежит девчонка вместе с мужчинами, на виду у всех в коридоре. Постеснялась. Немедленно переведите её в палату.
Инна лежала в палате. Нянечка объяснила ей, как пользоваться уткой:
- Ни в коем случае не вставай, тебе нельзя вставать, пока доктор не разрешит.
В палату вошла Баракеева, села на стул:
- Это тебе, - она поставила на тумбочку торт, - мы по очереди к тебе будем ходить. Сегодня все просились, но Иван Николаевич отпустил только меня. Завтра ещё кто-нибудь придёт. После работы наши дамы ходить не привыкли, у всех свои дела. Я тебе торт принесла.
- Зачем? Здесь кормят, - меланхолически возразила Инна.
- Не беспокойся ты так, его на общие деньги купили. Что ещё тебе принести?
- Не нужно ничего.
- Звонил Игорь, у него есть вопросы, я их записала.
Измученная вынужденным умственным бездействием, инженер обрадовалась этой пище для ума. Она взяла ручку, протянутую Баракеевой и написала все ответы на вопросы Игоря. Накануне глубоко уязвлённая Инной в своей гордости, Баракеева чувствовала, что без Инны ей не удержаться на своей должности. Она задавала многообразные вопросы по работе, пытаясь вникнуть в написанные ответы.
- Игорь всё поймёт, прочитав написанное.
- Ладно, - сказала Баракеева, не довольная тем, что она до конца не вникла в суть дела, - если будет что-нибудь неясно, я ещё приду.
- Приходите, - мысли о работе отвлекали потерпевшую от мрачных дум.
В палату зашёл, неаккуратно одетый, какой-то весь жалкий худой мужчина, остановился у её кровати:
- Я тебе передачу принёс.
Кто он такой? Инна где-то его видела, наверное, в общежитии или на заводе:
- Вы не ошиблись? - спросила она.
- Это я бросил ведро с бензином, у меня машина загорелась, я её тушил, а ты в это ведро сама наступила. Ты плохо видишь? - громко отчитывался он.
Инне казалось, что кто-то, спрятавшись за приоткрытой дверью, наблюдает за ними.
- Ты видела, кто был в машине, кто бросил в тебя ведро с бензином? - оглядываясь на дверь, спрашивал водитель.
- Нет, - Инна отнюдь не стремилась видеть близко своего палача, но этот водитель не казался ей злодеем.
- Куда это высыпать, - он намеревался высыпать из грязной сумки облепленные землёй и остатками подгнивших листьев яблоки, прямо на её тумбочку.
- Не нужно мне ничего, - категорично отказалась Инна.
- Я бы мог тебе ещё принести продукты, мне их передали, - отстраняя от тумбочки сумку, он снова глянул на дверь.
Инна почему-то заволновалась. Казалось, кто-то, сделав ему знак, закрыл дверь.
- Кто передал? - тревожно спросила она.
- Они сами придут, - съёжившись от страха, пролепетал водитель и начал жаловаться, как трудно ему живётся. Девушка чувствовала к нему только отвращение и жалость.
- Возьмите на тумбочке торт.
Он взял торт, принесённый Баракеевой, и ушёл с жалким видом.
Одна за другой противоположные мысли овладевали Инной. Она не видела, кто стоял за дверью и, вообще, имел ли он отношение к навестившему её водителю.
Но этот неизвестный призрак за дверью запечатлелся в ней. Что-то влекло её к нему, и вместе с тем тревожило. Размышляя, она незаметно дошла до такой чёрной путаницы, в которой все исчезло, кроме нестерпимой боли.
No Copyright: Надежда Грушинина, 2014 только для чтения
Свидетельство о публикации ?214122101270
89 История простого советского инженера Глава 32
Надежда Грушинина
ХХХII
Горькая пилюля
Вечером после работы Дотошников зашёл к Трупихину. В воздухе витал вкусный аромат дефицитных продуктов. На столе стоял начатый торт. Трупихин, сидя на своей кровати, доставал из сумки, находящейся под кроватью продукты и жадно их уничтожал.
Увидев входящего Дотошникова, он быстро спрятал надкусанный батон копчёной колбасы прямо под подушку.
- Сходил к Инне? - спросил его Дотошников, садясь на свободную кровать, так как единственная табуретка была завалена ворохом грязной, пропахшей бензином, одежды.
- Да, я все продукты ей отдал, - Трупихин был сильно напуган внезапным вторжением Дотошникова, хотя вовсе нет необходимости его бояться.
- Всё ты врёшь - сказал Дотошников, - на какие же деньги ты продукты Инне покупал? Ты только вчера просил у меня денег в займы.
- Мне женщина из завкома передала продукты, Инна от них отказалась, - невнятно оправдался Трупихин.
- Торт сам купил? - продолжал допрашивать его Дотошников.
- Торт Инна мне отдала. Всё равно его выбрасывать. Она не любит сладкое.
"Вот врёт" - подумал Дотошников.
Дотошников погрузился в бездну собственных размышлений:
Некто думает о том, что следователь опросит Инну, потерпевшая расскажет, что видела в переулке старую машину. Когда прошла мимо, в неё полетело ведро с бензином. Машина поехала следом за ней. Ожог сзади, горящий предмет угодил в заднюю часть бедра. Это доказывает, что она не могла сама себя обжечь. Станет об этом известно участковому, начнут копать, всех допрашивать, чья машина, кто был за рулём. Найдутся свидетели, подозревающее его.
Преступника затаскают по допросам. Хотя улик против него нет, и у него прекрасное алиби, но начнут ходить порочащие его слухи.
Все видели на месте происшествия Трупихина. А вот, чтобы он признался, что был за рулём этой злополучной машины, ему нужно дать такое, о чём он даже не смеет мечтать. Трупихин живёт в трёхместной комнате в общежитии. Его жена с двумя маленькими детьми живёт в селе у родителей.
Трупихин скажет всё что угодно, если ему дать отдельную комнату в общежитии, детский сад для старшего ребёнка и ясли для младшего.
Нужно Трупихину оказать материальную помощь. Он должен сходить к Инне в больницу и сказать, что он пострадавший, его машина загорелась, а она некстати подвернулась, загоревшись сама, она тем самым причинила ему лишние хлопоты. Пусть там поплачет, расскажет ей, что у него семья, двое детей.
Она его пожалеет и не будет писать заявления, если, конечно, сама выживет. Если даже выживет, она навсегда уедет из этого города, родственников у неё здесь нет, помочь ей, инвалидке, некому.
Через знакомую женщину, быстрее всего, Крысову, некто объясняет Трупихину, как себя вести. Заставляет его сказать всем, что он был за рулём машины.
Было это примерно так.
К Трупихину подошла Крысова:
- Все видели, как ты тушил машину. Все знают, что ты отремонтировал кузов этой машины. Не отвертишься. Но я хочу тебе помочь. Хочешь комнату в общежитии?
Пойдёшь к Инне и скажешь, что ты случайно кинул ведро с бензином, когда тушил машину. Тебе ничего не будет. Тебя Ахмед заставил съездить на дачу.
- К кому на дачу? Ахмед живёт на квартире.
- Скажешь, что Ахмед заставил тебя отвезти на свалку мусор. Машина, скажешь, стояла на улице, где живёт Ахмед. Это машина Ахмеда.
- Ахмед обещал эту машину отдать мне.
- Никому об этом не говори. Забудь, что эта машина была на территории завода и ты её чинил.
- А если Ахмед скажет, что я вру?
- Ахмед уволился с работы и уехал куда-то в неизвестном направлении на своей машине. Он не вернётся. Скажешь, он тебя заставил, как начальник.
- Кому сказать?
- Всем рассказывай, кто будет спрашивать. Инне расскажешь. Она придурковатая, хотя и инженер, зрение у неё плохое, сама полезла в огонь. Скажи, что ты из-за неё пострадал. Ты тушил машину, ведро было пустое, от чего загорелась машина, ты не знаешь. Машина загорелась, ты стал её тушить. Вокруг было много народа. Необходимо оградить прохожих от опасности. Чтобы народ не пострадал, ты бросил ведро в сторону, Инна сама наткнулась на него. Понял?
- Понял, а когда общежитие дадите?
- Скоро. Материальную помощь тебе уже выделили, так как ты повредил свою одежду, спасая заводскую собственность.
- Какую собственность? Вы же сказали, что эта машина Ахмеда.
- Туша эту машину Ахмеда, ты мог бы бросить это ведро в окно общежития, тогда сгорело бы общежитие. Ты мог бы бросить ведро в группу людей, пострадало бы много народа, - доходчиво внушала ему Крысова, - подпиши заявление на материальную помощь. Я сама правильно его составила, тебе осталось только подписать. Деньги получишь в кассе.
Трупихин, услышав слово "деньги", не читая, моментально подписал заявление, которое Крысова тут же забрала.
- А если меня за это в тюрьму посадят? - недоверчиво спросил он.
- Тюрьма тебе не грозит, уже доказано, что это был несчастный случай. Это вышло случайно. Инна сама наступила в ведро с горящим бензином. Машина эта Ахмеда. Где он её взял, ты не знаешь. Ты мог бы поранить большее число людей. Ты выбрал меньшее число пострадавших, бросив ведро в ту сторону где была только она одна, ты её даже не заметил. Ты вёл себя, как герой. За это тебе выделят отдельную комнату в общежитии. Но только смотри, если ты кому-нибудь скажешь, не так, как я тебя учила, нам сразу об этом станет известно. Тогда тебя накажут.
Трупихин почувствовал себя героем. Такая неприступная важная особа сама его упрашивала. Он в доску готов был разбиться, чтобы угодить начальству.
Крысова дала ему пакет с продуктами, чтобы он отнёс их Инне в больницу. Трупихин продукты оставил себе, набрал на чьей-то заросшей даче с земли подгнивших яблок, обычно такие обрезали и варили из них варенье. Эти яблоки он повёз в больницу.
Трупихин молча сидел, погружённый в своё тупоумие. Внезапно он начал оправдываться:
- Я не виноват, я просто крайний. Ты не знаешь Крысову. Говорят, у неё связи в самых верхах. Говорят, дома она хранит брильянты, она самая богатая женщина на заводе. Инне ничем не поможешь, а мне она обещала дать комнату в общежитии, ясли для мелкого и детский садик для старшей дочки.
Жена давно мечтает переехать в город и жить как нормальные люди семьёй, - его глаза засветились радостью.
Возвращаясь от Трупихина, Дотошников говорил, как бы обращаясь к самому себе:
- Да, все это вполне вяжется одно с другим. Что же под этим кроется, что это значит? Ничего загадочного в этом нет.
Это ничуть не похоже на случайность.
Дверь кабинета Петрова приоткрылась. Осторожной лисиной походкой вошла Крысова.
- Я пришла поговорить с вами по одному важному для вас вопросу. Вы догадываетесь?
- Предполагаю, - спокойно ответил Кузьма.
- Я не люблю вмешиваться в чужие личные дела, но речь идёт не только о вашей репутации, но и о репутации всего завода. Мне нелегко начать этот разговор. Ходят слухи, что вы замешаны в несчастном случае, с этой, как её? Из отдела Баранова. Слухи достигли даже горкома партии. Вас могут разобрать на партсобрании. Холостой руководитель всегда вызывает массу кривотолков. Ваша будущая карьера поставлена под угрозу.
- В машине был Трупихин. Он это не отрицает, - невозмутимо констатировал карьерист.
Крысова перешла на "ты". Она разговаривала с Петровым, как с мальчишкой.
- Ты выпиваешь с подчинёнными, даёшь повод для сплетен. Ты понимаешь, что будет, если узнают, что ты влюблён в Инну? Сейчас преступление совершил твой подчинённый, ты отвечаешь только за халатность. Почему в гараже находилась списанная машина? Ахмед уже сбежал на свою родину, а может и дальше. Улик, касающихся тебя, нет.
Пока. Но ты ставишь под угрозу не только себя, но и весь завод. Даже если тебя не было на месте происшествия, ты всё равно обязан отвечать по всей строгости, как должностное лицо. Почему списанная машина не была утилизирована?
Начнутся проверки, нас начнёт лихорадить, люди потеряют веру, что скажут в министерстве? Подумай. Ходят слухи, что распоряжение ему дали вы. Вы несёте ответственность за то, что списанная машина не была утилизирована. Я тревожусь за вас, хочу помочь.
- Списанной машины не было в гараже, все документы оформлены как положено, - он почти не выдавал своего волнения, - похождения работников завода вне работы, меня не касаются, вы беспокоитесь из-за пустяков.
- Да, дело закроют, обвинят во всём Инну, она близорука, шла без очков, и сама наткнулась на горящее ведро.
Не будь посмешищем в глазах народа, ты уже достаточно всех позабавил. Сторожа видели, как ты вывозил на дачу доски на этой машине.
- Доски списанные, это смешно, - Петров был внешне спокоен, лишь судорожно сжатый кулак выдавал его волнение.
- Да, наивные нищее сторожа поверили, что ты вёз списанные доски на дачу. Они даже вообразить себе не могут, как это смешно, что ты можешь, с твоей властью, позволить себе завести целый "КАМАЗ" стройматериалов, не с завода, а прямо с железной дороги.
В этом они признались только мне. Они побоятся дать свидетельские показания. Им это ни к чему.
С Трупихиным гораздо сложнее. Он глуп. Его видели на месте происшествия, он сам не отрицает, что, увидев из окна горящую машину, схватил ведро, набрал воды и побежал тушить машину. Сказал во всеуслышание, что он сам был за рулём.
Я сама ему объяснила, что нужно говорить. За руль злополучной машины сесть приказал Ахмед. Ахмед виновен в том, что машину вовремя не утилизировали. Но я опасаюсь, что в кабинете у следователя Трупихин может наговорить лишнего. Ему достаточно одного только испуга, чтобы бояться блюстителей законов. В этом случае, тебе придётся отвечать, не только как должностному лицу.
Но неприятностей можно избежать. Женись и веди жизнь достойную руководителя. Пользуйся покровительством сильных, привилегиями в снабжении товарами и продуктами, столами заказов, отдельным и более качественным медицинским обслуживанием. Спец поликлиники, санатории будут к твоим услугам. Подбирай себе кадры по принципу личного знакомства и семейственности.
Кузьма сидел плотно сжав губы и молчал, как горькую пилюлю, проглатывал всё, что говорила Крысова. Он должен слушаться эту отвратительную женщину, только она может помочь ему не провалиться в бездну нищеты и бесчестия. Он совершенно не желал входить в соприкосновение с милицией или судьями.
Крысова снова перешла на Вы:
- Даже будучи оправданным, чтобы оградиться от этих слухов, в которых будут упоминать ваше имя, нужно решиться завести новое знакомство. У известного человека на дне рождения будет одна интересная особа, дочь вашего хорошего знакомого, влиятельного в городе человека. Она засиделась в старых девах, из-за вас. Все знают, что она давно вас любит. Женившись на ней, вы, Кузьма Петрович, решите все свои проблемы. Лучшей партии себе вы не найдёте.
Благоразумный брак помогает мужчинам делать карьеру. Это видно на многих примерах. Хочется, чтобы вы женились как можно удачнее. Я хочу вам в этом помочь. Вы не принадлежите себе, вы принадлежите всему нашему коллективу. Разбирательства с вашим участием могут бросить тень на наш завод.
Подумайте о репутации предприятия, если вам наплевать на свою собственную репутацию и на своё будущее.
С возможностями отца этой дамы вы многого можете достичь и помочь нам, вашему коллективу. Не говоря о том, что перестанут ходить слухи о вашей симпатии к этой девчонке.
- Не верю, что про мою симпатию вы сказали серьёзно.
- Если бы вы были знакомы с этой девчонкой лично, можно было бы заподозрить какой-либо интерес. Я тоже не верю, что умный человек способен на такой глупый поступок, но слухи об этом ходят, говорят, она за вашими деньгами охотилась, больше таким девицам ничего не нужно.
Своей женитьбой на женщине из приличного общества вы положите конец этим слухам.
Крысова вышла из кабинета так же незаметно, как и вошла.
Петров сжал голову руками. Телефонный звонок привёл его в себя. Он не изменил обычный уклад жизни.
No Copyright: Надежда Грушинина, 2014 только для чтения
Свидетельство о публикации ?214122500862
94 ИПСИ Глава 33
Надежда Грушинина
ХХХIII
Друг Нонны
Когтистая лапа мучителя двигала к ней пылающее пламенем ведро - орудие пытки.
Ноги и поясницу сковывала неподвижная, пронзительная боль, обостряющаяся при каждом шевелении тела.
Инна металась в бреду головой и руками. Бесплотный палач обретал формы, превращаясь в Петрова. Горел огонь, было жарко. Это сгорала её любовь к нему, превращаясь в ненависть.
Наконец она очнулась от кошмарного сна. В палате было сумрачно, светильники на ночь выключали.
Лишь сквозь неплотно закрытую дверь пробивалась узкая полоса света. Коридор освещался всю ночь.
В просторной проветренной палате ничто не мешало крепкому сну, но пострадавшая не могла уснуть.
Её взгляд снова и снова упирался в прислонённые к кровати костыли, которые накануне вечером принесла ей Нонна.
- Спасибо, Нонна, - поблагодарила её Инна.
- Мы за тебя переживаем, что тебе ещё принести?
- Ничего не нужно, здесь всё есть. Кормят хорошо.
- Выздоравливай быстрее, погуляешь на моей свадьбе, мы подали заявление в ЗАГС. Я выхожу замуж за своего парня, ты его видела. - посетительница радостно улыбнулась.
- Поздравляю, - искренне сказала больная. Она не стала расспрашивать, за кого соседка по комнате выходит замуж, так как была уверена, что она выходит замуж за Колю. Инна была рада их счастью, от избытка чувств, у неё даже навернулись на глаза слёзы.
- Спасибо, поблагодарила её Нонна и почувствовала неудобство от того, что Инна так несчастлива, а из неё через край бьёт счастье.
- Да, хороший Коля парень, - не зная, чем утешить Инну, торопясь уйти, сказала Нонна, - пока. Мы к тебе ещё зайдём.
Уходя, она приветливо помахала рукой.
Зачем бедняга распределилась в этот город? Голова устала лежать на подушке. Уступая темноте, Инна закрыла глаза, но буря нещадных чувств, терзающих её, не унималась ни на минуту. К ним примешивалась физическая боль от ожога. Боль душевная и боль физическая как бы соревновались между собой в метании губительных импульсов. Вся истерзанная, бедолага всю ночь не находила покоя.
Первые лучи солнца начали пробиваться сквозь шторы, они слегка рассеяли тяжёлые думы Инны, она забылась крепким, восстанавливающим силы, сном.
Лучик света играл на её лице, щекоча ресницы. Больная проснулась.
Комнату озаряли яркие лучи солнца. Девушка лежала, не открывая глаз и слушала неторопливые ленивые разговоры своих соседок по палате.
- Скоро завтрак привезут.
- Сегодня хорошая раздатчица дежурит, вежливая. Всегда всем завтраки разносит.
- Ты не беспокойся, я ходячая, сама всем возьму завтраки. Главное, тарелки приготовьте.
- Мои чистые, дочка вчера приходила, вымыла все тарелки.
- Раздатчица сама обязана разносить еду тяжелобольным, а после собирать грязную посуду.
- У меня свои тарелки.
- Не беспокойтесь, бабуся вы так, я ходячая, всем возьму завтраки. Бедная раздатчица итак устаёт. Это мы лежим, отдыхаем. Слышите? Уже на кухню за завтраком поехала.
По коридору раздавался грохот. Это раздатчица, держась руками за дужку, быстро двигала впереди себя низкую металлическую тележку на четырёх колёсиках с пустыми кастрюлями.
Гружёная тележка неслышно подъехала к палате. Раздатчица распахнула двери:
- Девочки, кушать.
Больные засуетились, зашуршали простынями, занимая удобное положение для приёма пищи.