Аннотация: Если в браке не все плохо - это нормальный брак? Или все-таки должны быть любовь и счастье? Когда такие вопросы возникают у других - мы всегда легко на них отвечаем. То ли дело, когда решать приходится о себе.
Мы познакомились с ней еще в институте, в самом престижном ВУЗе самого непрестижного регионального центра — небольшого городка К*. Она была самой красивой девушкой в нашем потоке, хотя не могу сказать, что я хоть сколько-нибудь интересовался ею. За годы учебы судьба всего несколько раз сводила нас вместе, на общих встречах в больших компаниях.
Лишь однажды мы остались наедине. Помню, тогда я возвращался с очередных бесшабашных ночных посиделок и увидел, как она выходит из подъезда и направляется к своей машине, потрепанной «восьмерке». Я видел, что она чем-то расстроена, но из юношеского задора все равно окликнул ее. Помню, как она вздрогнула и удивленно посмотрела на меня. Она сказала, что устала и едет домой, и я предложил себя в качестве водителя. В дороге мы почти не говорили, она крутила свои красивые черные локоны на палец и бессмысленно глядела на дорогу. Потом всяческое движение прекратилось, я даже подумал, что она заснула. Но неожиданно молчание было прервано странной фразой:
— Боже, неужели это никогда не кончится?
Я не стал спрашивать, о чем она говорит. Вопрос не был обращен ко мне, очевидно, она уже и забыла, что кто-то есть рядом. Мы доехали до ее дома и попрощались, как случайные знакомые.
Вскоре после этого случая я уехал в Питер. Мне было тесно в К* и хотелось испытать себя и использовать обширные возможности, которые предоставляет жизнь. Вопреки известной пословице, я решил заработать все деньги, и с энергией неудержимой молодости принялся покорять вершину за вершиной. Я завертелся в водовороте новых знакомств, встреч и свиданий и никогда не вспоминал о прошлой провинциальной жизни.
У меня не осталось в К* ни родственников, ни крепких друзей. Я вернулся туда лишь через пять лет, по рабочей необходимости. Инвестиционная компания, в которой я тогда работал, интересовалась вложениями в местный рынок, и моя командировка требовала наладить контакт с потенциальными партнерами. В офисе одного известного в регионе застройщика я и встретил свою старую знакомую. Она не сразу меня узнала, но мы легко разговорились. Более от скуки, чем из интереса, я предложил ей встретиться после работы. Она неожиданно радостно согласилась.
Вечером я прождал лишних сорок минут, прежде чем увидел, как ее подержанный Volkswagen Golf подъезжает на парковку. Белая по документам, в действительности машина была скорее коричневой — моя знакомая постоянно куда-то спешила, старалась везде успеть и потому слишком многое откладывала. Видимо, автомойка имела наименьший приоритет в списке ее дел.
Как и многие женщины, она гораздо больше внимания уделяла своему наряду, чем машине. В этом есть что-то непоследовательное и естественно женское. Она успела сменить деловой костюм на синее платье, с рукавами и без декольте, достаточно строгое, но изящное. Впоследствии мне казалось, что я никогда не видел ее дважды в одной и той же одежде. Для меня было загадкой, как она ухитрялась иметь такой большой гардероб, и я знал, что возможности провинциальной жизни не позволяли ей покупать дорогие вещи. Тем не менее, каждый ее наряд смотрелся качественно, и очень ей шел.
Мы непринужденно болтали, как хорошие знакомые. Я принялся расспрашивать о ее жизни. Мне не хотелось говорить о себе, я знал, что на это уйдет слишком много времени, да и она ничего не поймет. Она жила стремительно и так же стремительно старалась вникнуть в любую проблему и разобраться в ней. Как и многих таких людей, ее это обычно приводило к поверхностным выводам, конечно, не всегда ошибочным. Я видел в ней образец энергичной решительности. Из рассказа я понял, что действительность несколько более противоречива.
Вскоре после института она вышла замуж за парня, с которым снимала одну квартиру, ничем особо не примечательного, но, очевидно, неплохого человека. Произошло это буднично, без особых чувств и надежд. Как будто пришло время и потребовалось сделать логичный шаг. (О чем думают люди в таких ситуациях?) Через два года у них родилась дочь, чудесная девчушка Анфиса, которую оба родителя горячо и трепетно любили. Похоже, любовь к дочери была единственным искренним чувством в этих формальных отношениях. Впрочем, их семья могла считаться вполне обычной, в меру благополучной. И все же я видел, что моя знакомая несчастна, и не очень-то скрывает. И ищет и не может найти, как все исправить. Эта история не потрясла меня и не удивила, хотя мне было неприятно, что такие замечательные женщины ничуть не реже других терпят неудачи в романтических отношениях.
Она заторопилась домой, как всегда, в суете стремясь успеть больше, чем возможно. Я удивился, когда она решила вписать меня в свои планы и предложила увидеться на следующий день. Как будто она нуждалась во мне, а скорее, просто ей нужен был внимательный и малознакомый слушатель, кому бы она могла поведать о своих тревогах. Русские люди не доверяют психотерапевтам, они предпочитают открывать душу первому встречному.
За те две недели мы встретились еще несколько раз. Я легко умею сопереживать людям, а чужие проблемы помогают отвлечься от собственных, поэтому эти встречи нравились мне. К тому же, они помогали скоротать бесконечные часы вечернего досуга. Наконец, какому мужчине не будет приятно внимание такой красивой и трагической женщины, пусть и замужней и без намека на близость?
Мы обошли все приличные кафешки в городе. По часу или по два мы говорили обо всем, что приходило в голову, но чаще о ее жизни и муже. С каждым разом она все больше тянулась ко мне. Я испытывал жалость к этой заплутавшей девушке, но в потом осознал, что есть и другое, более личное чувство. Это было ощущение душевной близости, которому странно сопутствовало неявное половое влечение. Мне часто хотелось ее обнять, не отпускать, защитить ото всех проблем. Конечно, это было бы неуместно, я никогда не терял голову и осознавал, что в ее положении такие отношения губительны. Поэтому открыто я сохранял выражение спокойной уверенности и дружеского участия.
Я вспоминаю, как мы прощались перед моим отъездом. Тогда она по-настоящему раскрылась передо мной, и я горячо принял ее стремление. Я помню каждое мгновение той встречи, ни до этого, ни после мы не были так близки, как в те минуты. Я закрываю глаза, и передо мной оживают интимные картины того вечера.
Я сижу в машине на месте пассажира. За рулем она, уверенная, сильная и красивая, но одновременно и потерянная, в сомнениях. Она думает о своей жизни, о дочери и о муже, которого не любит. Я долго и пространно говорю о доверии и о чувствах, показывая два возможных пути. Я стремлюсь не склонять ее к чему-то конкретному, но понимаю, что против собственной воли все равно намекаю на необходимый развод. Она и сама знает, чего хочет больше, но никак не может настроиться на важное и тяжелое решение. Она упоминает об этих мыслях постоянно, и я хочу, чтобы ситуация наконец разрешилась.
Мы прощаемся в машине. Я крепко обнимаю ее. Мне хочется ее поцеловать, и я целую в щеку, потом в лоб, потом опять в щеку, уже чуть ближе к губам. Она тоже целует меня. Мне хорошо и не хочется уходить. Я так люблю ее красивое лицо, ее светлые и умные глаза. Она открыто смотрит на меня и произносит:
— Поцелуй меня в губы.
Ни секунды не сомневаясь, я легко целую ее в губы и снова смотрю на нее.
— Но это же ничего не значит? Просто дружеский поцелуй.
— Конечно, ничего, — соглашаюсь я, хотя догадываюсь, что поцелуй длился на мгновение дольше, чтобы быть просто дружеским.
Мы опять обнимаемся и тепло прощаемся. Выйдя из машины, я еще машу ей рукой.
***
Мы договаривались постоянно созваниваться, но быстро нарушили свои обещания. Живя в другом городе, я увлекся новыми проектами, она снова погрузилась в бытовую рутину. В следующий раз мы встретились только через три года, когда я снова приехал в К* и вспомнил о старой своей знакомой. Не сразу, но она нашла для меня время, посреди рабочего дня, на обеденном перерыве. Не понимая до конца почему, я волновался перед этой встречей, но все прошло гораздо более сдержанно, чем я себе придумал.
Я ждал ее в по-домашнему уютной кофейне с безвкусным названием «Утро». Она, как всегда, опоздала. Я похвалил ее внешний вид, хотя она не проявила к комплименту никакого интереса. Впрочем, она улыбнулась и была рада меня видеть. Странную эту улыбку сопровождали как и раньше красивые, но невероятно усталые, даже измученные глаза.
Я с нетерпением бросился к ней с вопросами. После долгой разлуки я не мог вполне контролировать, что говорю. Хотелось узнать обо всех ее делах, а вместо этого я постоянно говорил и говорил о себе. Я быстро понял, что наша былая душевная близость потеряна безвозвратно.
В ее жизни все осталось по-прежнему. Явное уже решение о разводе так и не было принято. Естественно, нашелся миллион причин, чтобы оставить все, как есть. Главными были даже не ребенок и не совместная ипотека, а страх и ощущение потерянности, непонимание собственной жизни. С мужем они общались с каждым годом все меньше, а ссорились все чаще. Он старался задерживаться на работе, потому разговаривали они не каждый день. Никто из них в действительности не пытался сохранить брак, и ни один не решался сделать шаг для разрыва. Почти ничего их не связывало, незаметно они разделили бюджеты и фактически стали уже посторонними людьми, живущими под одной крышей, у которых, по недоразумению, растет общий ребенок. Разве может ребенок быть плодом недоразумения? Девочка эта не понимает, что мама с папой ведут себя неправильно, она любит их обоих и, наверняка, в будущем повторит все ошибки своих родителей. Я подумал о том, сколько еще семей вот так безнадежно проживает молодость, как все они обещают с нового года начать новую жизнь, и с каждым годом все больше убеждаются в бессмысленности попыток, и смиряются с прискорбным своим положением. Они разочарованы в жизни и стыдятся собственной беспомощности. Все, что им остается, — с фатализмом пассажиров наблюдать, как уходит их время.
Жизнь такая простая штука и жестокая, кто это сказал? О чем он думал в тот момент? Может, и сам был вот так смиренно несчастен и беспомощен. Действительно, моей спутнице все кажется простым, но неразрешимым. Я решил не давать ей никаких советов. Я только спрашивал, чего она хочет и что боится потерять. Мне было очевидно, что терять ей практически нечего, и любое ее действие не сможет сделать ситуацию еще хуже. Тем не менее, я не говорил об этом, а хотел, чтобы она сама поняла, поверила, что не поздно все изменить.
Она спросила о моих делах. Я воодушевленно рассказал про свои планы, и о том, как замыслил и осуществил очередной переезд, на этот раз на юг страны, как живу и работаю там удаленно. Ее восхитило, как это я могу так легко претворять в жизнь подобные вещи. Я надеялся, что ей не хватало вот такого живого примера, чтобы самой решиться на важные поступки. Мне было приятно ее восхищение, хотя я не считал, что делаю что-то особенное. Я подумал, как многие из моих планов так и остались мечтами, и как много во мне сомнения относительно будущей жизни. Но я не собирался говорить об этом своей спутнице.
Она вспомнила, что ей пора забирать дочь из школы. Ей всегда нужно куда-то бежать! Мысленно я удивился, что ее дочь уже ходит в школу, а родители все тянут и тянут эту бесконечную ситуацию. Я проводил ее до машины, на этот раз это новенькая Audi. С каждой новой встречей ее машины становятся все красивее и дороже. Она уважает и отлично поддерживает внешнюю сторону жизни. Очевидно, незнакомый человек посмотрит на эту красивую женщину, в последней ее молодости, посмотрит даже на нее вместе с мужем, в этой машине, и решит, что вот она — счастливая семья. Может быть, он даже улыбнется, и обязательно проводит их долгим взглядом, а потом отправится по обычным своим делам.