|
Известие о том, что бомбардировщики не будут применяться, всех в штабе огорчило, кроме индуса, который лучше всех понимал, что происходит на самом деле.
Американец же, услышав о возможности применения систем залпового огня, приободрился.
-- Какие установки систем залпового огня у вас на вооружении? - спросил он командира пакистанского батальона. Хотя мог бы и не спрашивать, ведь таких установок американцы Зия-уль-Хаку не продавали, а альтернативные поставки таких систем мог предложить только Советский Союз.
-- Советская система - "Град"! - ответил комбат, подтверждая догадки американского инструктора.
-- Это очень эффективное оружие! - сказал американец и продолжил - Первое применение этих установок было в конфликте СССР и Китая 16 лет назад. Когда советские войска сделали залп по фронту 10 километров и на глубину 7 километров, то находящаяся там, в состоянии полной боеготовности, китайская дивизия перестала существовать, как организованная военная сила. Были тысячи убитых, но были и тысячи потерявших рассудок бойцов. Министр обороны Китая отдал приказ отвести все дивизии от границ Советского Союза на расстояние, не позволяющее СССР применять такое оружие - на 20 километров от границы. Наращивание китайских сил на границе Советского Союза прекратилось. Начались переговоры, на которые до этого китайцы не соглашались. Вот что значит один залп такого оружия.
Американец не стал рассказывать о другом случае применения системы "Град" в военном конфликте. Он умолчал о применении арабами против израильской армии установок "Град".
Это случилось 12 лет назад во время войны, которую потом назвали "войной судного дня". Сосредоточившаяся моторизованная группировка израильской армии была подвергнута обстрелу из установок "Град" - она также перестала существовать, как организованная военная сила. Несколько сот убитых, сотни сгоревших боевых машин, а из полутора тысяч доставленных в госпиталь только половина имела ранения, остальные получили психические травмы различной степени тяжести. На место этой воинской части пришлось выдвигать другую часть, ибо оставшиеся в живых уже не могли вести организованный бой. Умолчал американец о том, что не только на жёлтолицых азиатов эта система воздействуют не только физически, но и психологически. Причём воздействует с огромной поражающей силой.
Все с большим интересом выслушали американца. При этом, пожалуй, единственным, кто сомневался в психологическом воздействии на этих бойцов столь грозного оружия, был индус, который по воле судьбы был начальником штаба пакистанского батальона.
"Только закостенелый материалист или нигилист может надеяться сломить носителей Мирового Духа таким оружием", - так думал индус, но остальным такое - не приходило в голову.
По приказу, батарея из трёх установок, выдвинулась на позиции. Началась подготовка к стрельбе. Подносили снаряды и заряжали установки, осуществляли топопривязку, выставляли заданные углы стрельбы.
И вот, наконец, все три установки кончили заряжать. В каждой по сорок реактивных снарядов. Командир батареи представил себе сейчас то, что возникнет на месте дружного приземления всех ста двадцати снарядов, которые несли в себе боеголовки трёх типов - зажигательные, фугасные и осколочные. Море огня, свистящие стаи осколков, рваные куски бетона и комья земли, разлетающиеся в разные стороны. С такого расстояния плотность огня, осколков, ударных волн будет такой, что всё живое там погибнет. Обороняющиеся просто перестанут существовать как живые организмы. И этот кошмарный бой завершится. Итак, он подаёт команду, завершающую бой, -
-- Батарея, огонь!
Со свистом и воем, озаряя всё вокруг пламенем, вырывающимся из хвостов, реактивные снаряды понеслись к цели. Но что это? Навстречу им полетела одна ракета, судя по огненному следу противотанковая; оставив характерный короткий огненный след, полетела граната из гранатомёта; разрезая воздух, и прочерчивая огненный пунктир - из ДШК вылетела очередь; и всё это понеслось к батарее, только что, сделавшей залп.
И вот почти одновременно и сто двадцать снарядов и встречные - ракета, граната и пулемётная очередь достигают своих целей.
Командир батареи действительно правильно представлял и море огня и стаи осколков и куски бетона с комьями земли, летящие в разные стороны, всё это действительно возникло там, куда прилетели сто двадцать реактивных снарядов. Но он совершенно не представлял, что будет в том месте, откуда они вылетели. Но то, что не нарисовало его воображение, то увидели глаза - в первую машину попала ракета и она взорвалась, разметав вокруг направляющие для ракет; направляющие падали на позиции сипаев его батальона; во вторую машину попала граната, машина загорелась, стали раздаваться взрывы, но разлёта направляющих не наблюдалось; третью машину пронзила очередь крупнокалиберного пулемёта, пули пронзали металл, пронзили кабину, пронзили бензобак - машина тоже начала гореть. Несколько человек его батареи сразу упали замертво, а много других стали издавать вопли. Некоторые горели, некоторые катались по земле, хватаясь за различные участки тела.
Батарея была уничтожена.
Но это - ни шло, ни в какое сравнение с тем, что творилось на плацдарме обороны. Там бушевал огненный шторм.
Не обладая той дисциплиной и выучкой, которая была у пакистанских сипаев, моджахеды повскакивали, чтобы лучше разглядеть смерть лютого врага.
Но то, что произошло, выходило за рамки представления как командиров пакистанской армии, так и командиров моджахедов. Из адского огненного пекла начали стрелять, выходили горящие фигуры воинов и стреляли. Многие вскочившие моджахеды получили нежданное свидание с пулями. Некоторые падали замертво, некоторые с криками и стоном падали на землю и продолжали на ней корчиться и стонать.
Командир батареи, дрожащим голосом, по рации передал -
-- Батарея сделала залп, все снаряды попали в цель. Ответными действиями противника батарея уничтожена. Противник продолжает бой с пехотой.
Но это, последнее, не соответствовало действительности. Никто из сипаев и моджахедов не думал продолжать бой. Все просто старались срастись с землёй, никакой приказ командира не мог заставить их вступить в бой с тем, что находится там, в море огня. Все уже потеряли ощущение реальности или реальность изменилась до неузнаваемости. Как бы там ни было, но тягаться с посланцами демонов или богов никто не хотел.
Наблюдавший всё это в бинокль начальник штаба второго батальона произнёс коротко -
-- Итог вполне понятный, если знать, что противник - махаратха.
Наблюдавший всё это командир американских инструкторов, тоже сказал коротко -
-- Этого нужно было ожидать в бою с терминаторами.
Командир американских инструкторов - Билл, был образованным, и увлекающимся военной историей, офицером. Он вспомнил, что массированный удар из ракетного оружия впервые в истории применили англичане. В 1807 году, из-за боязни захвата военного флота Дании Наполеоном, англичане подвергли ракетному обстрелу Копенгаген. За три дня обстрела, употребив около 20 000 ракет Конгрива, англичанам удалось практически деморализовать столицу и правительство Дании; и Дания подписала капитуляцию - сдав весь свой флот "на хранение" Англии. Но тот факт, что многочисленные бомбардировки Севастополя с использованием более миллиона снарядов, гораздо большей мощности не смогли сломить дух защитников Севастополя, который оборонялся около года, раньше никакому осмыслению и трактовке Биллом не подвергался. И вот сейчас, наблюдая неудачное применения системы залпового огня, Билл невольно вспомнил все эти эпизоды военной истории. Наверное, у русских иногда проявляется непонятный и не встречающийся у других народов, боевой транс, что и делает их похожими на - терминаторов. Так размышлял Билл, а обстановка вокруг всё ухудшалась.
В конце концов, взрывы и огонь сделали своё дело, начали рваться боеприпасы на складе. Сначала рвались ящики с патронами, потом начали рваться и разлетаться в разные стороны мины и снаряды. Они разлетались на сотни метров и даже более чем на километр. Пожар разгорался. И вот раздался чудовищный взрыв - это взорвались одновременно тысячи ракет из-за огромной температуры воцарившейся внутри склада. Тысячи других ракет стали разлетаться в разные стороны. Пламя, охватившее склады, всё разрасталось. Горячий воздух уносился ввысь, и в центре возникала зона пониженного давления. Туда устремлялся воздух из окрестных мест. Кислород сразу пожирался пламенем и, несмотря на всё время прибывающие потоки воздуха, в центре пожара был недостаток кислорода. Сипаи и моджахеды учащённо дышали, но в голове мутилось, им казалось - они задыхаются. Излучение от огня пожара было таким, что они старались закрыть все открытые участки кожи. Потоки воздуха, нагреваясь, закручивались и вот все видят огромный огненный смерч, уносящийся в небо. Огненный смерч втягивал пыль и мелкие частицы, всё это вместе с пламенем неслось вверх, а выше уже за пределами огненного столба огромное чёрное пылевое облако разрасталось в разные стороны. Оно разрасталось и клубилось, а из него летели на землю красные раскалённые частицы. На окрестности стал выпадать раскалённый дождь и пепел.
***
Казалось, с восставшими, наконец покончено. Такой, дорогой ценой, взрывом складов, потерей запасов оружия и боеприпасов, которые концентрировались здесь многие месяцы американскими союзниками моджахедов, всё же уничтожены эти восставшие и не сломленные бойцы. Сипаи и моджахеды, смотря на это бушующее моря огня и осознавая, что там живых уже быть, не может, не могли уже радоваться - они были психологически выжаты до предела и опустошены.
Бурхануддин Раббани сокрушался о потерянном вооружении, сокрушался о потере такой учебной базы, сокрушался о потерях сотен бойцов.
Несколько часов спустя, когда огненный смерч, высосав всё что смог, утихомирился, но пожар ещё продолжался, Билл сказал Бурхануддину -
-- Нужно осмотреть позиции восставших!
-- Зачем? Ведь видно же - что всё кончено! - ответил Раббани.
-- Так положено! Перед докладом нужно убедиться в достоверности того, о чём докладываешь! Надо убедиться, что противник уничтожен полностью, надо увидеть и посчитать трупы противников! - сказал Билл.
Попытка уговорить командиров пакистанской армии, послать сипаев на прочесывание участка местности, который до последнего времени контролировался восставшимися, не принесла успеха. Ответ был простой и доходчивый -
-- Ваша база - вот и разбирайтесь на её месте сами!
Вскоре перед Раббани стоял Махмуд, с перевязанной рукой, но довольный тем, что удалось уцелеть в этом бою. Когда же он получил задачу - силами своих бойцов прочесать местность, где находились восставшие, то его настроение резко ухудшилось и это ухудшение вполне чётко читалось по его лицу.
И вот моджахеды, группами по три-четыре человека, начали с разных сторон осматривать местность, на которой совсем недавно бушевало море огня.
Наконец одна из групп наткнулась на обгоревший труп солдата. Первое, что бросилось в глаза - на одной ноге была оторвана ступня. Чуть выше места отрыва ступни ногу перетягивал жгут, который не давал крови вытечь из истерзанного тела. И в таком состоянии он, вероятно, продолжал бой. Руки его крепко сжимали автомат. Один из моджахедов, в котором злость пересилила все остальные чувства, - подошёл и пнул: израненное и обгоревшее тело. Далее всё произошло будто в фильме ужасов. Обгоревший труп открыл глаза, вскинул автомат и одним выстрелом застрелил, потревожившего его покой. Потом он очередью прошёлся по сподвижникам этого озлобившегося неприятеля.
Всё это было той каплей мистического ужаса, которая переполнила потрепанные души моджахедов. Все моджахеды, которые прочёсывали местность, бросились бежать. Эти воины в военной амуниции и с оружием неслись со скоростью, пожалуй, большей, чем олимпийский чемпион по бегу, бегущий налегке - в трусах и майке.
Раббани так и не сумел послать их снова на прочёсывание местности. С ними можно будет разговаривать после лечения, а до тех пор на адекватную реакцию от этих бойцов мог рассчитывать лишь слепой, который не видел лиц этих людей вернувшихся с места боя.
То, что мёртвые стали оживать - вмиг стало известно всем сипаям и моджахедам. Идти туда к ожившим мертвецам не желал никто.
Попытка Билла поднять бойцов - закончилась трагически для самого Билла. Он был убит очередью из зоны руин и пожаров.
Беспечность Билла объяснялась его глубоким убеждением, что трупы стрелять не могут.
Активность Бурхануддина Раббани была пресечена прилетевшей на его командные крики гранатой. Будущего президента Афганистана спасло лишь то, что его телохранитель заметил выстрел из гранатомёта и закрыл босса своим телом.
Всё стихло. На поле боя наступило затишье. С одной стороны находились неизвестно в каком состоянии советские воины, с другой стороны тихо лежали сипаи и моджахеды в состоянии полнейшего разгрома. Состояние советских воинов никто проверять не рвался. Бурхануддин Раббани, успокоился, находясь в уютной комнате в глубине толстостенного здания.
Сколько бы такая, миротворческая идиллия продолжалась бы, сказать трудно. Но прервал её зуммер, вызывающий к телефонному аппарату кого-нибудь, из не утративших способность здраво рассуждать. Это пробился по каналу связи, к увлечённым боем и его последствиями, командир 11 армейского корпуса пакистанской армии.
Здравомыслящим оказался индус - начальник штаба второго батальона пакистанской армии.
Он доложил, что склады с вооружением взлетели на воздух, а после утвердительного ответа на вопрос цел ли Раббани, он по приказу комкора пригласил Раббани к аппарату.
-- Бурхануддин, какова обстановка? - спросил командир корпуса.
-- Склады взлетели на воздух! - тоскливо произнёс Раббани.
-- Я это знаю! Что с восставшими?
-- Они были в зоне поражения ракет! Билл, американский инструктор, попросил прочесать местность и посчитать трупы. Я отдал такой приказ моджахедам. Но трупы начали отстреливаться. Моджахеды бежали. Билл хотел остановить их. Его застрелили. Меня чуть не убило гранатой. Слава Аллаху, меня закрыл собой - мой телохранитель! - голос Бурхануддина дрожал и самопроизвольно менял тональность.
Командир корпуса положил трубку. К чему слушать продолжение бреда о стреляющих трупах. "Видимо после разрыва гранаты он ещё не пришёл в себя. Позвоню через полчаса", - подумал командир 11 армейского корпуса.
Через полчаса генерал действительно позвонил. Но его уже не интересовали подробности, ему важно было - что бы восстановился порядок мирной жизни, а убитые были похоронены, тем более советские воины, о существовании которых должно знать поменьше людей, а знающие должны помалкивать. Раббани уже более осмысленно слушал генерала.
-- Вы, Бурхануддин, должны всё же навести порядок на вверенной вам территории. Не забывайте, что ваше пребывание здесь зависит от доброй воли президента Зия-уль-Хака, а он будет очень недоволен хаосом и беспорядком на вверенной вам территории. Так что потрудитесь, прежде всего, найти всех убитых и похоронить их. Особенно это касается восставших. Никто не должен знать о них, вспоминать о них.
-- Всё будет сделано в кратчайшие сроки, генерал! - заверил комкора Раббани, думая, прежде всего, о политических последствиях и совершенно не думая о том, как же ему удастся выполнить распоряжение.
Только тогда, когда Махмуд, выслушав приказ Раббани, смертельно побледнел, у Бурхануддина проснулась смутная тревога, но он отмахнулся от сумбурных мыслей.
Но от тревожно-сумбурных мыслей не мог отмахнуться Махмуд. Его разбушевавшееся воображения рисовало невероятные картины с участием оживших мертвецов. Помимо автомата он решил взять с собой гранаты, которые лихорадочно рассовал по карманам. Он отобрал 16 наиболее вменяемых бойцов и разделил их на четыре группы. Каждой группе приказал брать с собой гранаты, что было с усердием исполнено.
Перед выходом он сказал своим бойцам, что бы они, обнаружив труп, забрасывали его гранатами и приближались бы к нему только тогда, когда у него будут оторваны руки. Махмуд в эту минуту не думал, что граната не топор мясника и аккуратно отделить руку от туловища не сможет, а обязательно разорвёт тело на много частей.
И вот четыре четвёрки моджахедов осторожно двигаются по пепелищу.
Наконец, одна из четвёрок наткнулась на обгоревший труп. Они выбрали укрытия для каждого и стали бросать гранаты. Каждый бросил по одной гранате. Четыре взрыва прогремели в тишине. Обгоревшее тело воина было разорвано на множество частей, а с этими четырьмя бойцами ничего не произошло. Дальше и они, и их соратники стали двигаться смелее и быстрее.
Раббани вздрогнул от взрывов и воскликнул -
-- Что же это такое!
-- Это ваши герои сражаются с мёртвыми! - ответил ему, оказавшийся рядом, командир пакистанского батальона.
Взрывы продолжали повторяться. После нескольких минут тишины, раздавалась серия из четырёх-пяти взрывов - это сводили счёты с очередным убитым, измученные моджахеды.
Раббани догадался считать серии взрывов. Когда он насчитал двенадцать серий - взрывы больше не возобновлялись.
Наконец, явился Махмуд и доложил о выполнении приказа. Когда он говорил, голос его дрожал, лицо было бледным, руки тряслись. На победителя он не был похож.
Раббани размышлял - если бы на их совместную с пакистанской армией трёхтысячную группировку с танками и вертолётами напал отряд численностью в триста человек и после двенадцатичасового боя убив пятьсот солдат противника, взорвав склады, оставив на поле боя двенадцать своих бойцов, ушёл - то кто бы был победителем?
Так что Бурхануддину Раббани теперь надо рапортовать о победе, которая и победой то не является.
Раббани подошёл к начальнику штаба пакистанского батальона, Мирзе Абдулла-хану, и попросил его соединить с командиром 11 армейского корпуса. Но Абдулла-хан не стал ничего делать для Раббани, а прямо и с нескрываемым негодованием заявил, -
-- Ваши моджахеды не выполнили приказ! Они не похоронили убитых, они глумились над телами убитых! Если вы не вмешаетесь и не распорядитесь собрать останки и захоронить их, то в моём рапорте командиру корпуса и заодно генералу Зия-уль-Хаку будут весьма красочно описаны подвиги ваших подчинённых и ваше блистательное руководство!
-- Вы забываетесь, вы нарушаете субординацию! - взорвался негодованием Раббани.
-- Вы для меня не начальник, а иностранец, которому понятие о чести воина, похоже, не ведомо. Я сделаю так, как подсказывает мне долг воина, не смотря ни на какие последствия - разжалование, увольнение из армии! - резко сказал Мирза Абдулла-хан.
|
|
![[]](/img/g/gubskij_wladimir_iwanowich/as-vjbpb-1/ngc1232_vlt.jpg)