|
Апрель 1985г. Один из провинциальных городов России.
Екатерина спала плохо. С тех пор как получила известие о том, что её сын пропал без вести, её сны были тревожные. Просыпаясь, она часто плакала.
Она часто его видела маленьким. Как она водила его на утренник в детский сад и там он, получив в подарок мишку, был весел и счастлив. Как он прибегал домой с синяками, но довольный, что сумел постоять за себя и защитить соседскую девочку. Как пошел в первый класс. Как он мечтал о далёких планетах и звёздах. Он рассказывал ей о жизни звёзд, которые живут миллиарды лет. Он рассказывал о том, как звёзды рождают планеты, а на них зарождается жизнь. Как жизнь от простых существ устремляется к высшему своему проявлению - разумной жизни. Как, эта разумная, жизнь развивается от первоначальных форм, наполненных дикостью и суевериями, к своим развитым формам, наполненным знаниями и любовью. Как люди, уйдя в звёздные миры, спасут не только себя, но и братьев наших меньших - животных, а с ними и растения. Как мир изменится, если среди живых существ уменьшится взаимная вражда и взаимные истребления. И это принесёт им Человек, забирая материю у неодушевлённых стихий и даря её для процветания Жизни. Огромный мир звёздной материи ждёт освободившееся Человечество. Она слушала своего сына мечтателя, и сердце её наполнялось радостью. Но потом он ушёл. Приходили письма наполненные болью и грустью. Хотя он не писал ей, где он служит, она понимала, как ему тяжело и не могла даже вообразить те испытания, которые изменили его, искрившиеся надеждой на лучшее будущее, взгляды. Собственно взгляды и вера в прекрасное будущее не изменились, а изменилось видение того, что суждено испытать Человечеству на пути к этому будущему. Он и писал так, как будто на пути узрел что-то страшное, роковое, но всё ж преодолимое. Потом письма перестали приходить, а в один страшный день пришло письмо, в котором ей сообщали, что сын пропал без вести. Она долго плакала и целовала его письма.
Но сегодня был ужасный сон - сын сражался с какими-то чудовищами, на него набегали волны огня, а тело пробивали летящие огненные камни-метеориты и наконец взрыв и он лежит умирающий, она бежит к нему, но еще взрыв разрывает его тело на части. Она задыхается от ужаса, но не может кричать. Проснулась она вся в слезах. Ей было - тяжело дышать. Она вышла во двор, набросив на плечи старенькое пальто. На востоке небо уже начало светлеть. И вдруг на юго-востоке она увидала огненным росчерком на небе следы падающих звёзд - метеоритов. Она неоднократно, за свою жизнь, видала такую картину; но именно сейчас эта картина её завораживала, она сама как бы стремилась к этим падающим звёздам, но сердце внутри тревожно билось, а душа наполнялась печалью, тревожно-торжественной печалью.
День для неё начался и продолжался как в тумане. Болело сердце, кружилась голова.
Зашла соседка, увидела её и уговорила лечь в кровать. Сидя рядом, соседка расспрашивала, что с ней происходит. Екатерина рассказала об известии, о снах и об этом страшном сне. И сказала, что видит мир, но он для неё - пустыня.
Соседка посоветовала ей обратиться к ведающей женщине, и она поможет ей обрести нормальное состояние - прежде всего психически. А потом предложила привести Екатерину к такой женщине. Екатерина согласилась.
И вот Екатерина входит в комнату - где сидит седая старушка. У старушки были аккуратно причесанные седые волосы, морщинистое лицо и голубые глаза. В её облике не было ничего тревожно-таинственного.
Старушка предложила Екатерине сесть, взяла за руки, посмотрела в глаза, и сразу после этого предложила лечь.
-- Успокойся дочка, отдохни, закрой глаза и спокойно лежи, придаваясь воспоминаниям о радостных днях, проведенных вместе с сыном.
Екатерина лежала с закрытыми глазами и вспоминала сына. Голос старушки мягкими волнами увлекал её вглубь приятных воспоминаний.
Когда Екатерина вновь открыла глаза, старушка смотрела на неё внимательным, напряженным взглядом.
-- Крепись, дочка! Этой ночью, в далекой земле, твой сын погиб в бою. То что ты видела в ужасном сне - это только часть того тяжкого пути, которым прошел твой сын.
Не ищи его могилы - её нет. Но ты ещё встретишься с ним в своих видениях. Ровно через год, езжай в Троицо-Сергиевую лавру и поставь свечку в память о сыне. И обязательно поговори со священником. Спрашивай его обо всем, что тебе нужно будет узнать, не стесняйся.
***
Апрель 1986г. Москва-Загорск.
Екатерина, приехав в Москву, сразу же отправилась на Ярославский вокзал, где, взяв билет до Загорска (ныне Сергиев Посад), села на электричку.
Электричка тронулась. Вскоре по радиотрансляционной сети электрички стали передавать концерт. Когда Эдуард Хиль стал исполнять "Балладу о красках", Екатерина сначала крепилась, а после слов -
"Оба сына, оба двое, два крыла -
Воевали до победы. Мать ждала.
Не гневила, не кляла она судьбу.
Похоронка обошла ее избу.
Повезло ей, привалило счастье вдруг.
Повезло одной на три села вокруг.
Повезло ей. Повезло ей! Повезло!
Оба сына воротилися в село.
Оба сына, оба двое, плоть и стать.
Золотистых орденов не сосчитать...", -
она разрыдалась. Песня продолжала звучать, а она плакала горькими слезами. Только через четверть часа она успокоилась.
Когда доехали до Загорска, Екатерина с красными от пролитых слёз глазами вышла из вагона. Выйдя из вагона, она, недолго думая, спросила у выходящих пассажиров, как ей попасть в Троицо-Сергиеву лавру. Ей объяснили. И она, пройдя в указанном направлении, через 20 минут оказалась в том месте, откуда открывался прекрасный вид на весь архитектурный ансамбль Лавры.
![[]](/img/g/gubskij_wladimir_iwanowich/as-vjbpb-3/tsl-11.jpg)
Троице-Сергиева Лавра.
Спустившись вниз, перейдя мостик, она вскоре оказалась у открытых ворот в Белой крепостной стене. Над воротами возвышалась небольшая красивая церковь, как, впоследствии, оказалось - привратная церковь Иоанна Предтечи. Зайдя вместе с какой-то группой туристов или паломников, внутрь Лавры, она вскоре нашла книжный магазин, где купила открытки с видами Лавры, буклет-путеводитель и пару книг. Полистав и почитав буклет, она вскоре начала ориентироваться среди различных сооружений, церквей и соборов Лавры.
Вот Троицкий собор, построенный в 15 веке. Совсем небольшой. Чтобы собор казался повыше, строители намеренно исказили пропорции здания. Стены возвели не вертикальные, а немного сходящиеся к верху, что искусно дополняло эффект перспективы и здание казалось более высоким, чем было на самом деле. Но современному человеку, привыкшему к созерцанию многоэтажек, оно все равно казалось маленьким. Белые стены снаружи, позолоченные купола, а внутри фрески (иконы) Андрея Рублева и Данилы Черного (как гласила табличка у входа).
Екатерина вошла в храм. В нем должны быть мощи Сергия Радонежского.
"Да, да! Именно здесь я зажгу и поставлю свечку в память о своем сыне!" - пришла к ней твердая, все укрепляющаяся мысль.
Она купила у входа свечку и прошла дальше в храм. Сумрак храма освещали ясным, теплым огнем установленные паломниками свечи. Было слышно пение, но кто и где поет, Екатерина не видела. Извилистая небольшая очередь, медленно шевелясь, несла людей в угол храма, где стоял саркофаг (рака) с мощами Сергия Радонежского. Очередной паломник, подходя к саркофагу, крестился, становился на колени и прикладывался к этому саркофагу - то ли целовал, то ли просто прислонялся лицом.
Екатерина поставила свечку на тетрапод возле иконы Божьей матери с младенцем и встав в очередь опустилась на колени возле раки Сергия Радонежского и со слезами на глазах поцеловала её.
Когда выходила из собора, то услышала, что здесь ставят свечи за здравие, а за упокой свечи ставят в Успенском соборе.
"Выходит я поставила свечку за здравие своему сыну!" - подумала Екатерина и невольно порадовалась этому. Порадовалась, что жив он для неё и для той неведомой силы, которая подтолкнула её к этому деянию.
Екатерина всё же решила поставить свечку за упокой в Успенском соборе.
Она подошла к нему. Громада собора, не смотря на белый цвет стен, подавляла. Этот собор достраивали при Иване Грозном, который щедро жертвовал на его строительство в знак скорби и раскаивания об убийстве своего сына. Рядом, пристроенная к собору, была видна усыпальница Годуновых. Роковые для России события через незримые рычаги давили на душу, и Екатерина вошла в храм в угнетённом состоянии.
Екатерина подошла со свечкой к тетраподу, на котором стояло множество свечей. Но в глазах её мир стал темнеть и скоро его краски погасли. И она оседая на пол увидела в ярких красках совсем другой мир.
С холма к ней скачет на белой лошади воин в доспехах. Другие воины тоже на белых лошадях скачут к виднеющимся вдали сверкающим вратам.
Воин на белой лошади приближается к Екатерине, его позолоченная (или золотая), кольчуга покрыта на груди серебряными пластинами, на голове сверкает в лучах солнца серебряный шлем. Лица она никак не может разглядеть. Мешает ниспадающая со шлема бармица из золотых колец, которая колыхается при движении всадника и ярко сверкает.
Но вот воин подъехал совсем близко и быстро снял шлем. Она увидела молодое, красивое лицо сына. Сердце матери - учащенно забилось.
-- Сынок! - прошептала она и из глаз по щекам покатились слезы. Она хотела ещё, что-то сказать, но слова словно застряли в горле.
-- Мама, мы уходим! Нам приказано уходить! - сказал он, показывая на скачущих к сверкающим вратам всадников.
-- Постой, сынок! - сдавленным голосом произнесла Екатерина.
-- Не могу! Так надо сейчас! Но я вернусь!
-- Когда?
-- Когда настанет время последней битвы!
Они ещё какое-то время смотрели друг на друга, но раздался какой-то зовущий трубный звук и всадник, медленно развернувшись, поскакал следом за товарищами.
Потом она увидела возле сверкающих врат огромную фигуру, зовущую громовым голосом -
-- Енох!!! Илия!!! Выходите встречать гостей, я опускаю свой пылающий меч обращающийся, я пропускаю их чрез врата!
Двенадцать всадников на белых лошадях в сверкающих доспехах приближались к этим удивительным вратам.
Но по какой равнине двигались всадники! Екатерина только сейчас обратила внимание, что на всем пути всадников справа и слева то и дело виднелись кости и черепа. За деревьями вдоль дороги пробегали какие-то серые существа - не то люди, не то звери.
Из врат вышли два старца в белых одеждах, они стояли и улыбались всадникам.
Всадники один за другим исчезали за вратами. Последним ехал её сын. У врат он обернулся, взмахнул рукой и крикнул -
-- Прощай, мама! - крикнул и через несколько мгновений исчез за вратами.
-- Прощай, сынок! - сорвалось с её губ прежде, чем перехватило дыхание.
Она, молча со слезами на глазах, смотрела как - закрываются врата, и взвинчивается в небо огненный вихрь.
Через несколько мгновений после этого все пространство потряс чудовищный взрыв.
С вершины холма, который покинул её сын перед уходом, в небо взметнулся столб огня и дыма. Падали деревья, разлетались, а потом падали на землю, словно бомбы, камни, слышался душераздирающий рев.
Екатерина в оцепенении все это наблюдала. Когда все это буйство утихомирилось, она увидела, что вершину холма снесло, и там зияет огромная, черная дыра - словно кальдера вулкана.
И тут, из кальдеры, начали появляться человеко-звери. Точнее - сначала появился один, оглядевшись, крикнул -
-- Последний удерживающий - ушел! Все за мной!
И вот тогда - из этой дыры и стала: вылезать, выползать, выпрыгивать всяческая нечисть.
Нечисть разбредалась во все стороны. Только туда, куда ускакали всадники, она не могла двигаться. Если какая либо тварь приближалась к сверкающим вратам, то в тоже мгновенье её рассекал на части огненный вихрь. Пламенный меч обращающийся! - пронзила её мысль.
Ей стало как-то спокойно за сына.
- Женщина! Женщина! - услышала Екатерина. Кто-то её теребил за плечо. Потом на лицо упали капли воды, и она очнулась, открыла глаза. И увидела, что, по-прежнему, находится в Успенском соборе. Около неё хлопотала какая-то женщина. Она вспомнила - почему здесь находится.
Екатерина вспомнила, что говорила ведунья - она увидит в видениях своего сына. И действительно увидела. Но что увиденное ею означает - она не знала, не могла понять. Надо спросить у священника. Ведунья говорила ей - спрашивай, не стесняйся.
Она увидела священника и подошла к нему.
-- Отче, кто такие - Енох и Илия? - спросила она.
-- Это библейские персонажи: Енох - жил до потопа, а Илия - после потопа, - ответил священник, с любопытством посмотрев на неё.
-- И они, значит, нигде не были вместе?
-- По Писанию они встретились и поныне пребывают в раю. Для всего человечества - это Потерянный Рай.
-- Почему же потерянный?
-- Когда Господь выгнал людей из рая, то навсегда закрыл доступ туда для смертных людей. У входа туда он поставил херувима с пламенным мечом обращающимся...
-- Да, да! Там был этот - пламенный меч обращающийся!
-- Где это - там? - озадаченно спросил священник.
-- В этом видении, которое я видела сейчас, лишившись чувств, здесь в храме.
-- И что же ты видела, дщерь? - священнику стало любопытно.
-- Мой сын ехал к сверкающим вратам, а этот, как его - херувим, большой такой, кликнул Еноха и Илию, сказал, что бы встречали гостей и опустил свой - пламенный меч обращающийся.
-- Что ты говоришь! Это невозможно! Как такое тебе могло пригрезиться?!
-- Ну, вот привиделось и ни где-нибудь, а у Вас в храме.
-- Это какое-то искушение!
-- Ну, почему же?!
-- За всю историю человечества туда пропущены были лишь двое - Енох и Илия! После рождества Христова вообще никого! А ты говоришь, твой сын, с товарищами
заехал туда погостить! Да еще херувим меч опустил!?
-- Он сам так и сказал - опускаю свой пламенный меч обращающийся.
-- Да это чудо из чудес, такое возможно перед величайшими святыми, святомученниками! И за что же твой сын удостоился такой чести? Что же за подвиг святомученика совершил твой сын? Я не слышал о таком! Что он совершил?!
-- Я не знаю! Ушел на войну и не вернулся! Пропал без вести! И только вот в видениях я получаю о нем вести.
-- Когда и где еще ты получала вести от него в видениях?
-- Дома в своем городе, отсюда далеко, от Москвы далеко. Год назад. И сказала мне ведающая женщина, что он тогда принял свою смерть, и сказала, что бы через год я здесь в Лавре в храме поставила свечку! Вот я и приехала поставить свечку. И поставила - в Троицком. Говорят - не там. А вот у Вас, в Успенском, не смогла поставить, чувств лишилась.
-- Расскажи подробнее, что ты видела в сегодняшнем видении?
Когда Екатерина дошла в рассказе до слов -
"Последний удерживающий ушел! Все за мной! " - священник воскликнул -
-- Да ты понимаешь, ЧТО ты говоришь, несчастная! Ты что не знаешь о Последнем Удерживающем?
-- А это о чем?
-- Удерживающий - это некая Вселенская сущность удерживающая мир от беспредельного господства Зла! Когда уходит последний удерживающий, то наступает катастрофа - Зло безудержно разливается над Землею, и вовлекает в свой вихрь и людей, и народы.
Удерживающий не может сам уйти, он может быть изъят из мира сего силой Господа.
-- Сын так и сказал, - Приказано уходить!
-- Да что ты заладила, сын, сын... Я понимаю твоё горе. Но это такой Вселенский вопрос, такое событие, что знамения Господни должны быть! А где они?!! Покайся! Раскайся в своих горделивых надеждах!
Екатерина сникла. Родившаяся надежда, что душа сына попала таки в Царство Небесное, куда-то начала исчезать и сердце вновь начало наполнятся тоской, тревогой и отчаянием.
-- Наверное, я что-то не понимаю в этом видении, наверное, заблуждаюсь по незнанию. И дорога к сверкающим вратам была почему-то устлана костями и черепами... Разве может быть дорога в Рай, пусть потерянный, устлана человеческими костями?! Тогда, что это? ...
Видя такое искреннее потрясение женщины, священник смягчил свой тон и стал терпеливо объяснять,-
-- Это как раз объяснимо! Многие, совсем неправедные, хотят туда попасть - идолопоклонники, окультисты, маги и колдуны, ... И вот им то, и приходится отведать пламенного меча обращающегося. Ступай с миром, дщерь!
И они разошлись в разные стороны.
Екатерина, выйдя из Успенского собора, повернула к церкви Святого Духа, а священник повернул к зданию Московской Духовной академии.
Екатерину от всех нахлынувших переживаний качало, земля качалась под ногами. И она в таком состоянии шла по территории Лавры. Но вот внимание её привлекло пение. Оно исходило из церкви Святого Духа. Дверь церкви была открыта. Два раза в году - промелькнуло в её сознании. Она зашла в церковь. В маленьком помещении с фресок покрывающих все стены на неё глядели лики святых или апостолов, но у неё уже не было сил - ни разглядывать фрески, ни слушать слова проповеди. Она увидела в углу скамейку и, подойдя к ней, с некоторым облегчением села. Она сидела, опершись спиною о стену, закрыв глаза. Сердце её медленно и гулко билось в груди. Не было видений, не было и черноты беспамятства. Тревожные мысли уходили, но тяжесть в груди оставалась. Так она сидела, пока не кончилась проповедь, и не смолкло пение. Потом она вместе с другими прихожанами вышла из церкви.
Священник вошел в здание Московской Духовной академии. Священника звали Андрей Пантелеев и был он в Духовной академии преподавателем. Проходя по коридору, он увидел несколько слушателей академии собравшихся в кружок и что-то оживленно обсуждающих. Когда он, приблизился к беседующим, то услыхал - "Деревни горят на многие километры вокруг, радиоактивное облако движется на Киев...".
-- О чём это идет речь? - спросил он у одного из слушателей.
-- Как!!! Вы не знаете?! Взорвался атомный реактор Чернобыльской электростанции! Разные информагентства распространяют различную информацию. Наши - сказали о катастрофе, но подробностей мало. Вот и слушают люди разные радиостанции и обсуждают!...
-- Господи!!! - воскликнул побледневший Андрей, перекрестился и быстрым шагом направился в свой кабинет.
Войдя в кабинет, он повернулся лицом туда, где висела икона "Божьей матери с младенцем" и, опустившись на колени, начал молится.
-- Господи - прости меня грешного, прости - что просил знамения, прости - что не поверил женщине! Неужели мой грех так велик, что необходимы такие знамения?! Неужели грехи народа достигли той меры, когда твое терпение иссякло?! Прости нас всех, не оставляй землю нашу без защитников и без своей защиты! - начал молится Андрей Пантелеев.
Долго молился Андрей. Он был искренен, как никогда. Сегодня с него смыло суетность повседневности, в его сердце действительно просыпалась истинная любовь к Родине, к народу. На глаза навернулись слезы. Но он так и не услышал ответа на свои слова, не увидел видений. Теперь он знал - видения приходят, приходят и ныне, как в древние времена. Но приходят к избранным. Он понял, что недостаточно иметь духовный сан и преподавать в академии, что бы быть избранным. Раньше он понимал это разумом, а сейчас понял сердцем.
В конце молитвы он всё же поблагодарил Бога за то, что был удостоен чести получить весть. Что к нему была послана вестница. Сын её действительно совершил подвиг, какой - этого он не знал, но что сын этой женщины с товарищами прошел муки и совершил подвиг, священник теперь понимал всей душою.
"Надо догнать женщину, надо подробно расспросить, надо..." - с такими мыслями он, выскочив из кабинета, быстрым шагом направился назад к храму. От входа в Успенский собор он видел, как женщина вышла из церкви Святого Духа. Он быстрым шагом последовал за ней. Но вот она через ворота, увенчанные привратной церковью Иоанна Предтечи, вышла за территорию Лавры.
И выскочив, вслед за ней, за ворота - он видит её, идущую вдоль крепостной стены, с платком в одной руке, а другой рукой скользящей по белой стене крепости (Лавры).
Он бросается за ней - но вдруг видит огненное видение и слышит голос -
-- Остановись! Оставь её!
Андрей Пантелеев останавливается.
Женщина, достигнув края угловой башни, оборачивается. Её лицо сияет, волос её слегка тронутый сединой развевается на ветру. Она, молча, смотрит на священника и, сделав шаг, исчезает за углом башни.
И в это время, не сделав ни единого шага вперёд, священник опускается на колени и, протянув к ней руки, кричит -
-- Прости!
Время словно остановилось. Он стоял на коленях не известно сколько. Потом поднялся и, медленным шагом, направился назад, в Лавру.
Голова слегка кружилась, и он шёл чуть-чуть пошатываясь. Вот церковь Святого Духа. Двери открыты. Он зашёл и сел на стоящую в углу скамейку. Закрыл глаза...
Через несколько минут в его сознание вслед за церковным хором стали проникать два звонких голоса; слышалась какая-то небесная музыка: и сначала тихо, потом всё громче стало звучать пение; слышно было два энергично-тревожных голоса. Один звонкий голос принадлежал юноше, второй более высокий - женщине. Перед глазами всплыло лицо недавней знакомой прихожанки, которая просила растолковать её видения. Это был разговор- песня матери и сына -
Я предчувствовал яростный бой;
Твои руки, целуя во сне.
Никогда я не встречусь с тобой,
И отдам вздох последний весне.
................................Мой сынок подожди, подожди!
................................Горе - сушит и сердце сжигает.
................................Слёзы неба упали - дожди,
................................И мой след на земле исчезает.
Постарайся мне всё же простить,
Что не будет счастливою старость.
Как тебя и Отчизну любить -
От врага мне проверка досталась.
................................Я прощаю, прощаю тебя!
................................От любви ведь - иного не будет.
................................Не смогу я прожить для себя;
................................Мое сердце - тебя не забудет.
Мне - немного прожить довелось,
Мне - нелёгкая ноша досталась;
Что мечталось - совсем не сбылось...
Не для мира сего - оказалось.
................................Я рыдаю, рыдаю в ночи!
................................Где могила твоя - я не знаю.
................................Ветер ночью в окно мне стучит,
................................А я детство твоё - вспоминаю.
Мама ты и Отчизна - прости,
Что в минуту лихую ненастья,
Не смогу я прийти и спасти,
Страны нашей пронзённое счастье.
................................Будь спокоен, спокоен сынок!
................................Нет твоей в том вины перед нами.
................................Вон алеет знаменьем Восток,
................................Птицы горя кружат над волнами.
Он видит кальдеру вулкана. Он видит выходящую оттуда нечисть. Видит, как некоторые из них - словно скоморохи пляшут, гремят в бубенцы, кричат, кривляются и смеются. Народ смотрит на них и хохочет. А в это время - другие лазят по избам и выносят оттуда нажитое добро. Идёт грабёж под всенародное веселье. И некому схватить воров, и никому нет дела до грабежа. Нет силы удерживающей.
Но вдруг скачет всадник на белом коне. И нечисть - стала прятаться. Народ же не поймёт, куда делись скоморохи. Вот они были - и вот нет их. И увидали люди вместо скоморохов - несметные рати рогатых, клыкастых, закованных в броню, идущие навстречу всаднику.
... Он очнулся от того, что его кто-то теребил за плечо. Но он в глубине души осознавал, и была ничем не обоснованная уверенность, что дальнейшие события в видении ему намеренно не показали. И пришла ясная мысль - надо самому трудиться над пониманием мира. Без этого труда не получишь и помощи в представлениях о мире. Конечно, найдутся многие, кто тебе будет подсовывать готовые выводы, но эти выводы будут лукаво подтасованы, в них не разберёшься без фундаментальных знаний об истории мира, а слепое следование за теми лукавыми ориентирами, которые ты получил без собственной работы и поиска, приводит к великим несчастьям.
Андрей Пантелеев с этой минуты ступил на тернистую дорогу познания. Эта дорога требовала индивидуальных усилий, поисков, находок и потерь. На этой дороге его ждали и падения и взлёты, это путь - влекущий Индивидуальный Дух на свидание с Вселенским Духом. Он понимал, что надо искать не авторитета, который вложит сгусток готовых штампов для мыслей и при этом воспользуется твоим индивидуальным трансом, нужно искать свой личный канал проникновения в иные времена и в иные миры.
Сейчас об этом говорят, чуть ли не на каждом углу, но объявления на столбах зазывают в сетевые сообщества, сотканные для ловли людей и канализации их творческого порыва в жёлоба догм и отключения их от потоков питающих тело родной Цивилизации.
Андрей Пантелеев стал, наконец, настоящим священником - его Индивидуальный Дух устремился на свидание с Вселенским Духом.
***
Вскоре после получения такой потрясающей вести, Андрей Пантелеев волею судьбы получил ещё один дополнительный толчок.
Андрей ехал на электричке из Москвы в Загорск. И в его вагоне сидел молодой человек с кассетным магнитофоном и слушал песни. И вот зазвучала песня -
Пылает город Кандагар,
живым уйти нельзя.
И все-таки Аллах акбар,
Аллах акбар, друзья.
Мне было тошно в жизни той,
я жить, как все, не мог.
Простился с верною женой:
Аллах акбар, дружок.
И над могилою отца
заплакал, наконец:
твой путь пройду я до конца,
Аллах акбар, отец.
Молодой человек слушал песню, глядя в окно электрички. Но, казалось, он не видит мелькающий за окном пейзаж, а находится там, в пылающем Кандагаре.
Аллах акбар! Горит песок,
и рушится скала,
и очередь наискосок
дорогу перешла.
Аллах Акбар! Грохочет склон,
И перебит дозор.
Веди ж в атаку батальон,
Аллах акбар, майор.
Вы слышите, как мы поем
там, в цинковых гробах?
Ты видишь ли, как мы идем,
мы не свернем, Аллах!
А если кто-нибудь живым
вернется в Кандагар,
его мы, может быть, простим:
ему - Аллах Акбар...
(слушай песню - 'Пылает город Кандагар')
Смысл песни просто ворвался в душу Андрея Пантелеева и всё перевернул там.
Это звучала песня советского солдата и советского офицера. Но символический ряд уводил человека от символов советского строя, от руководящей партии, от идеологического стержня, от всех заклинаний замполитов, парторгов и политруков. Этот смысл отрывался и от канонов православия. Но, в то же время, в песне явно присутствовал Человек - открыто идущий навстречу Богу. И улетали куда-то в сторону различные символы веры - и звезда, и крест, и полумесяц, точнее они сливались и вели людей в бой. Слышались крики атакующих мусульман - Ал-ла!, но и открытость Богу идущих им навстречу выступала страстно и ярко -
Ты, видишь ли, как мы идем,
мы не свернем, Аллах!
Андрею Пантелееву захотелось переписать песню на кассету. Но парень может вот-вот уйти. "Надо завязать с ним разговор" - подумал Андрей.
-- Вы случайно не в Загорск едите? - спросил он у молодого человека.
-- В Загорск! - ответил тот.
-- Очень хорошо! Я тоже туда еду. У меня к вам огромная просьба. Можно ли переписать у вас песню с кассеты?
-- Конечно можно! Давайте кассету, пока доедем - она запишется. Это двухкассетник.
-- У меня нет кассеты.
-- У меня тоже нет пустой кассеты.
-- А если мы в Загорске купим кассету, можно будет переписать? Как у вас со временем?
-- Я свободен, но очень есть хочу!
-- Тогда зайдём в кафе, я угощаю обедом, раз вас задерживаю. Вы согласны?
-- Согласен! А как вас зовут? Меня - Олег!
-- А меня - Андрей!
В Загорске они вместе зашли в магазин, и Андрей купил кассету. Потом они зашли в кафе, сели за столик. Андрей невольно заметил, что Олег выбрал столик в углу. Сел спиной к стене так, чтобы самому иметь хороший обзор всех посетителей и входа в кафе в том числе. Заказали обед. Андрей предложил взять кофе с коньяком. Олег согласился.
Пока ждали выполнения заказа, Олег вставил чистую кассету, перемотал плёнку на исходной кассете в начало и включил магнитофон на перезапись.
-- А вам Олег доводилось бывать в Кандагаре? - спросил Андрей с нескрываемым любопытством.
-- Пришлось побывать. Турист поневоле, так сказать.
|