Аннотация: Предел есть у каждого , а когда он наступит - зависит от нас ...
Капли дождя, барабанившие по стальному козырьку, доводили его до бешенства своей монотонной обреченностью. В голове роились мрачные обрывки мыслей о том, что обрыдло всё и вся, и эта сука куда-то пропала и больше не звонит... Трахается поди с кем-то... Скрипнув зубами, он пошел в ванную - после бессонной ночи нужно было приводить себя в порядок. Начальство не любило помятых физиономий, хотя само неоднократно являлось на построение с великолепным букетом перегара и двухдневной щетиной.
Еще вчера вечером небо казалось чище и настроение грозило выбить высшую планку стандарта. А потом как-то всё изменилось, не резко, но неожиданно, впрочем как и бывает всегда. Сначала звонок со службы с требованием выезда на место убийства - так как, видите ли, не хватает людей и все заняты на других участках... Черт бы побрал эти внутренние органы... Шел он туда в надежде откосить от армии, проработав какое-то время "на земле", но иллюзии на сей счет закончились сразу после подписания контракта на 5 лет и разговора в отделе кадров с ментом-раздолбаем... Отработав положенное на пару с криминалистом и составив план-схему места преступления, он поехал домой. В прихожей его встречала назойливая телефонная трель. Звонила эта сука - сказала, что задержится у подруги до утра и бросила трубку. Причем голос подруги, раздававшийся за кадром, давал понять о её сильной простуде и явно кавказских корнях. В холодильнике было девственно чисто. Сделав пару бутербродов из чего-то отдаленно напоминающего колбасу, видавшую лучшие времена, он прошел в комнату, включил телевизор и пустыми глазами уставился в экран: кровь из кадра разве что не плескала прямо в лицо. Показали одного из их отдела, вещавшего о захвате, тщательно продуманной операции и еще что-то, что проскакивало сквозь голову не останавливаясь и не оставляя следов. В тяжелой дреме он вспомнил, что не заехал после осмотра в отдел и не сдал штатный ПМ. Зачем он его вообще носил с собой, он не понимал и сам, вероятно для ощущения большей уверенности в себе, которую давало оружие и которой всегда не хватало ему в прежнее время... Занять себя ровным счетом было не чем. Решив позвонить подруге, у которой остановилась на ночлег эта сука, он дважды передумывал и, набрав номер, вешал трубку с ощущением смутной тревоги. В итоге состоялся неприятный разговор с подругой, у которой, как выяснилось, никто не ночует и вообще она эту сучку не видела уже месяц, когда появится - пусть позвонит. Он медленно повесил трубку. Никакой ревности не было, не было адреналина, стучащего где-то в районе желудка и желания во что бы то ни стало найти и выяснить. Была только чудовищная опустошенность и желание чего-нибудь выпить. На кухне на черный день была отложена бутылка какой-то сивухи асетинского разлива. Давясь, он выпил её и снова сел перед экраном, по которому уже летали белые мухи. Посмотрев на часы, он увидел, что времени набежало уже четыре часа ночи. Вот почему, значит, подруга была так агрессивно настроена... Он вышел в коридор, снял кобуру с крючка рядом с формой, вернулся в комнату, разобрал ПМ и стал с методичностью чистить-собирать-разбирать-чистить... Спустя какое-то время он обратил внимание на уже с четверть часа доносящиеся откуда-то из района входной двери звуки, на которые до этого он не обращал внимания. Прислушавшись, он понял, что всё уже затихло. Открыв дверь на предмет осмотра, он обнаружил кучу дерьма, лежащую на коврике. Кое-что отлетело и на саму дверь, даже каким-то непостижимым образом достав почти до глазка. На лестнице и в лифте никого не было. Судя по всему, это была бабка, проживавшая этажом выше и невзлюбившая его после того, как однажды её зять-алкоголик устроил погром в квартире посреди ночи - разумеется, он поднялся к ним, навешал оплеух зятю, а старухе пригрозил выселением к чертовой матери, если еще раз такое повторится. Он закрыл дверь и вернулся в комнату. Сел в кресло. В таком виде его и застал мутно-серый рассвет.
Побрившись и одев форменную одежду, он вышел на улицу. На остановку перед его подъездом. Народа скопилось уже прилично, а автобус всё еще не шел. Так прошло еще полчаса. Видимо это и стало последней каплей. Он начал стрелять. Стрелять по матерям с грудными детьми, по старухам, пережившим пару войн, по таким же сукам, как та, которая не позвонила и не пришла. Стрелял, пока не кончилась обойма... Проезжавший мимо наряд ОВО скрутил его, затолкал в машину и куда-то увез. Когда его высаживали около отдела, он бросился на лейтенанта в надежде добраться до его оружия, и был на месте убит двумя выстрелами в правое легкое и живот.
На похороны пришла только его мать, днем раньше поседевшая как лунь, и пара бывших однокурсников. А эта сука так и не пришла.