Прошло немного лет. Отгремели взрывы перестройки, и всеобщего развала. Из института я ушел, чтобы начать свой, собственный научно-внедренческий бизнес. Вначале, всё было хорошо. У меня были прежние, заказчики и исполнители. Но, потом, как-то незаметно, экономическая ситуация начала ухудшаться и докатилась...Впрочем, начнем с нуля. Какую точку отсчета принять за нуль? Когда вас приглашают на какую-то встречу, то сразу возникают вопросы: что, где, когда и кто? Первые три вопроса весьма важные, но главным для меня является последний вопрос, а именно, кто там будет. В зависимости от этого я иду с удовольствием, довольно нехотя, либо вообще не иду. Стараюсь как-то увильнуть от оказанной чести. Так и здесь. Начнем с самого важного.
Профессор Брауде не дождался перестройки и ушел на пенсию. Он, конечно, мог бы ещё поработать, никто его не гнал, но видно возраст берет своё. На его место назначили преемника, его ученика. Человека молодого, энергичного, партийного. А как же иначе? Иначе и быть не могло. Чернобелый, далеко не академик Берг, поэтому он в кадровых вопросах особенно бдительный и очень боится, как бы его в чем-нибудь не обвинили... Мне кажется, что при выдвижении кого-либо, он руководствовался старой мудростью: повышая одного, приобретаешь одного неблагодарного, но много завистников. Здесь же была безвыходная ситуация и обещаниями не отделаешься.
Итак, молодого, спортивного, энергичного... Хочется ещё что-нибудь добавить, эдакого позитивного, как никак, а место всё-таки заметное. Но чего нет, того нет. Да, была у него одна замечательная черта, он не вмешивался в мою работу, за что я был ему очень благодарен.
Звали его Митя. Был он не плохим инженером. Затем поступил в аспирантуру. Здесь же, в нашем НИИ. И руководитель у него был весьма и весьма солидный. Казалось бы, тебе и карты в руки, забудь на время свою гитару, дерзай, твори... Но, чего нет, того нет. Шли годы, аспирантура закончена, но результата, я имею в виду положительный результат, не получилось. Ладно, бывает. Не всем же, в конце концов, остепеняться. Меня не очень беспокоило, кто надо мной поставлен, Чернобелый или Черносерый. Но так продолжалось не долго. Начались перебои в финансировании. Раньше, работы Брауде, всегда были обеспечены сполна. Теперь же, каждый день начинался примерно, так:
- Ну, что, Гуглин, удалось вам добыть денег для лаборатории?
- Да что ты, Митя, кто сейчас даст лишние деньги. Для своих работ с трудом нахожу.
- Так уж с трудом? - добавляет он. - Плохо стараетесь.
Иногда я, начинал приветственный диалог:
- Так что, Митя, ты ещё не вышел из своей партячейки?
- И не думаю, - отвечал он.
- Смотри, голубчик, как бы тебе не стало мучительно больно за бесцельно уплаченные взносы. - Продолжал я.
Что-то в этих несущественных репликах напоминало мне разговор с моим колхозным бригадиром в одесском институте. Может быть, обратное чередование ты и вы, или созвучие имён. Впрочем, нет, этот мой начальник был намного лучше и умней. Да и человеческие качества у него были более приемлемы. Когда, я хочу убедить себя, в чем-либо, я начинаю придумывать какую-нибудь теорию. Например, такую. У каждого человека родителей - 2, бабушек, дедушек - 4, прабабушек, прадедушек - 8 и так далее, 16, 32, 64, 128, ..., обычная двоичная система. Если продолжать, и отсчитать много поколений, то число моих предков, как-то сравняется с численностью населения. Значит все мы родственники.
Не верите? Есть небольшая натяжка? Ну, тогда продолжайте двигаться в обратную сторону по оси времени и вы обязательно, по мере уменьшения числа населения, придете к Адаму и Еве. Чем не основа для мирного сосуществования и дружбы народов. Но,... Вот тут-то и начинаются всякие соображения и теории, которые могут завести очень далеко, причем в различные стороны. А поскольку у меня нет желания одновременно двигаться в противоположных направлениях, то целесообразно просто прекратить дальнейшие рассуждения. И всё.
Ещё одна характерная особенность черно-белых начальников, это делать недостойные вещи чужими руками. Как-то звонит мне бригадир монтажников из производственных мастерских и говорит:
- Знаете, тут у меня возникла сложность. Нужно отметить трех человек, принимавших участие в изготовлении макета вашего устройства. Для получения медалей ВДНХ. Не можете ли сформулировать, что мы делали?
- Естественно, могу. Но почему эта бумага обходит меня стороной? - Всё объяснялось очень просто. Моё устройство на выставке ВДНХ завоевало Золотую медаль. О том, сколько труда и здоровья ушло на получение такого результата, я даже не говорю. Но такое устройство не делает автор в одиночку. Его делает, как я уже говорил, большой коллектив, включая кроме инженеров и техников, монтажников и других производственников. Поэтому к одной Золотой медали прибавляли две серебряных, три бронзовых и грамоты. В таких институтах, как наш, что не говори, это небольшое, но событие. Поэтому здесь включилась "наша родная коммунистическая партия", короче партбюро.
Сначала был подготовлен список тех, кто принимал действительное участие в разработке. Потом в него начали включать более достойных, потом, более нужных, более подходящих, высокопоставленных, проверенных. Если учесть, что список дополнялся всё время сверху, то становится понятным, что в какой-то момент времени главным исполнителям не остается места. Вот такой соцреализм. Почему-то всегда в таких ситуациях Чернобелого нет.
- Где шеф? - уехал в командировку. Симпозиум в Париже, коллоквиум в Мадриде, семинар в Дели, конференция в Токио, совещание в Мелитополе, отдых на Гаваях... - А без него, сами понимаете...
- Райкому не нравится состав участников. Догадайтесь, почему. - Сказал Митя.
- Я догадываюсь, но мне это очень не нравится. Передайте вашему райкому, что я ставлю ему неуд по поведению. - В то время я работал преподавателем в институте радиоэлектроники, по совместительству, и увлекался идеей оценок различных мероприятий и поступков, как это делается, например, в вузах США.
- Ну, что ты волнуешься, Илья, - сказал мне парторг Леня. Он когда-то у нас работал, а потом пошел в рост, но по партийной линии. Чтобы быть ближе к народу, он всех называл по имени. И мы его тоже, также. Как говорится, народ и партия едины, но ходят в разны магазины.
- Неужели тебе мало того, что ты имеешь? Книги написал, авторские свидетельства получил. У тебя ведь уже есть такие медали. Дай и другим отличиться. У ребят ведь ничего нет!
- Ты что, считаешь, что у меня вся грудь в орденах? До вашего бывшего вождя мне ещё далеко. - Имелся в виду, конечно, наш дорогой Леонид Ильич Брежнев. Бывших апостолов разрешалось ругать, поносить, пинать, и всё это было уже не большой вольностью. Как бы взмахами кулаков после драчки.
Именно тогда и появилась мысль, взяться за игровые автоматы. А почему нет? Опыт есть. Начал я заниматься этой тематикой давно, после авиационного тренажера. Даже доклад сделал на ежегодной Поповской сессии. И назывался он не просто: "О структурной однородности телевизионных тренажеров и игровых автоматов". Чуть не растерзали меня вопросами. Такой был интерес к этому в то время. После этого были работы в других фирмах, в которых я принимал участие или оказывал посильную помощь. И в "Союзаттракционе", куда я с удовольствием привозил своего сына поиграть на отведенных для этой цели выставочных образцах, я был своим человеком. Следует сказать, что отношение детей к игровым автоматам, также как и к другим играм, является хорошим индикатором их значимости и ответом на многочисленные, затеваемые властями, диспуты типа: "Нужны ли советскому человеку игровые автоматы"? Да, нужны. Но нужны ли они мне? Ответить на этот вопрос было значительно трудней.
Лет десять, пятнадцать тому назад у меня не было сомнений. Но сейчас, когда появились довольно удачные зарубежные разработки, создать что-то новое, оригинальное, которое было бы лучше, дешевле и главное, легко выполнимое в наших условиях, совсем не просто. Но были и другие соображения. Сокращение госзаказов привело к простоям производства. Назревало сокращение штатов, увольнения рабочих и служащих и все связанные с этим последствия. Всё это я не мог не учитывать, когда решился, наконец, и позвонил Иванову, заместителю директора по производству. Тут, нужно сказать, что сам Иванов был не большим учёным, вернее, совсем им не был, но у него проявился определённый талант организатора, который и вывел его на позицию второго человека в институте. И это его качество признавали все, поскольку видели в нем руководителя сразу нескольких заводов.
- Приезжайте прямо сейчас, если у вас есть время. Дело серьезное, чего откладывать...
- Значит так. Попробуем обобщить наш разговор, - продолжал Иванов. Начнем с конца. "Союзаттракцион" может купить столько автоматов, сколько мы сможем сделать. Рынок, как говорится, с неограниченными возможностями. Потом, почему-то добавил: "Поле чудес, в стране дураков".
- Вы это к чему, - поинтересовался я.
- Это я к тому, - ответил он, - что в институте никто ещё не предложил ничего путного для выпуска товаров народного потребления. - Потом, как бы продолжая начатый разговор, спросил:
- А как к этому отнесется Чернобелый? Он что, в командировке? Думаю, ему это не понравится.
- Конечно, не понравится. - Ответил я. - Иное даже представить тяжело. Но если ждать его согласия, то не стоит и браться.
- Итак, остались пустяки. Вы разрабатываете автомат. Мы обеспечим вас конструкторами и производством. Всякие художники, дизайнеры, компьютерщики, это ерунда. Дадим задание отделу вычислительной техники, пусть ломают голову...
К сожалению, голову ломать пришлось мне. Притом, одновременно со всеми. И с художниками, и с компьютерщиками и с дизайнерами. Но больше всего со своим начальством.
- Как ты посмел, в мое отсутствие, поднять всех на ноги. В мое отсутствие! Даже замминистра! - Гремел Чернобелый. Он только приехал из Индии и выглядел как индийский йог, загорелый, подтянутый.
- Кто дал тебе такое право, организовать большую работу, новое подразделение. Умудрился стать начальником. В мое отсутствие! Только за один этот компьютер можно "схлопотать строгача".
- Да, достать компьютер в то время было не просто. По фондам полагалось только два компьютера на весь институт. И это на целый год. А мне удалось один из них выбить себе. Пришлось, правда, замминистра подключить. Как никак мы с ним одну аспирантуру кончали.
- Я знаю, что замминистра твой друг. В мое отсутствие! Это что, приложение к твоей последней книге, как её... да, "Телевизионные игровые автоматы и тренажеры"? Я правильно назвал? Конъюнктура, ничего не скажешь. Товары народного потребления... Их и без нас могут делать...- продолжал бессвязную речь начальник. Значит, осталось не долго ждать. Но он всё никак не мог остановиться.
- Разве Иванов тебе союзник? - Бушевал шеф, но уже несколько другим тоном. - Тебе докторскую нужно защищать. Вот о чем нужно думать. Сто двадцать публикаций, четыре книги, полсотни изобретений, я не ошибся? А сколько внедрений? - Долго ещё продолжалась эта буря. Мне даже показалось, что перешла она уже во вторую стадию или фазу обещаний. При этом я попытался не упустить момент и как-то оправдать свои действия, даже хотел пошутить, что только в его отсутствие и можно сделать что-то хорошее, даже докторскую, сбегать в МЭИС и защитить, но всё напрасно. Он был не на шутку возбужден, и мне ничего не оставалось, как, втянув голову в плечи, ждать, когда наступит штиль.
- ...и это уже не в первый раз. Чуть не влипли в постановление правительства с космическими дисплеями? А твоя затея с раком. Брауде сам, ни за что, не взялся бы за это. Чем дело кончилось? Вот рижане скоро Государственную премию получат, а мы что?
Он ещё долго бушевал, вспоминая различную самодеятельность своих подчиненных, повторяя время от времени фразу: "В мое отсутствие!", от которой, уже начало побаливать в ушах. Потом вздохнул, взял себя в руки и, очевидно, вспомнив любимую поговорку диктатора Нерона: "О, какой великий артист погибает во мне!" остановился, принял соответствующую позу, но увидел, что никто это не оценит, наконец-то сник.
- Ладно, - продолжал он, но уже совсем другим тоном. Видно было, что он принял какое-то решение. - Что сделано, того не вернешь. Эту работу нужно либо сделать хорошо, либо отказаться пока не поздно. Поэтому думай над тем, как эту тему закрыть. Вот в этом я тебе помогу.
- А если всё-таки попробовать? Ведь уже много сделано, - попытался я вклиниться.
- Тогда я сделаю это другим путем. На этот раз я приму участие!
* * *
Всё остальное произошло не очень быстро, но служило хорошей иллюстрацией принципа, что любая инициатива наказуема. Естественно, в случае неравенства сил.
- Вы хотите, чтобы я ушел из института? - Спросил я Чернобелого во время нашей последней встречи.
- Нет, что ты. Ведь нас так много связывает? К тому же, куда ты уйдешь в такое тяжелое время?
- Легкого времени у меня никогда не было. Вот поэтому я ухожу, и уже подал заявление в кадры.