Аннотация: История молодой девушки, ставшей жертвой мерзкого фаворита короля и подавшаяся по воле случая в разбойницы, а затем и в магини. Мой первый опыт написания книги в стиле Фэнтези, да ещё с соавтором выступающей под ником Леди Кристалл.
Глава-1
Моросил мелкий затяжной дождь. Шёл он давно, ещё с прошлого вечера, отчего вся земля в округе превратилась в непролазную топь. Всё бы нечего, да только пронизывающий до самых косточек холодный порывистый северный ветер превращал дорогу любому путнику в сущую муку. Оттого и не было в этот ранний весенний час на широком тракте никого, за исключением медленно плетущегося катафалка, за которым следовали пешком пару десятков человек в траурных одеждах во главе с молодой девушкой шестнадцати лет отроду в традиционном чёрном платье до самых пят. Вся эта скорбная процессия направлялась к лесу, возле которого находилась покосившаяся часовенка с небольшим деревенским погостом.
Возничий, хмурый бородатый дядька, давно взиравший на окружающий мир философским взглядом, подтянув удила, свернул с некогда оживлённого торгового тракта выложенного плоским булыжником на узкую дорожку и направил лошадей к конечной цели своего назначения. Проехав саженей триста, он остановился возле часовни и, меланхолично осмотревшись вокруг, спустился с козел. Обогнув с правой стороны старенький катафалк, возничий с вселенской грустью посмотрел на болезненно бледную молодую девушку, опирающуюся на руку своего дворецкого заботливо прикрывший это нежное создание от дождя большим зонтом и тяжело вздохнув, подозвал восьмерых деревенских увальней. Строго посмотрев на парней, он негромко распорядился занести в часовню два открытых гроба, в которых покоились тела ещё далеко не старой супружеской четы прикрытых полупрозрачным саваном. Конечно, это было не совсем по правилам, но уж больно старым был деревенский священник, разменявший девятый десяток лет, а молодого в эту окраинную глушь в столице всё никак не могли сыскать. Слишком уж приход был беден. Сюда мог пойти только настоящий подвижник веры, а таковых всегда и везде было немного. Оттого все местные жители общей численностью двести пятьдесят душ, не сговариваясь, заботились о своём поводыре, пусть даже это в какой-то мере нарушало писаные законы и не писаные традиции...
Молодые обалдуи, осторожно внесли гробы в зал часовни и, установив их на возвышенности покрытой изъеденными вездесущей молью коврами и с почтением отошли в сторону, предоставив священнику провести полагающийся ритуал. Одобрительно кивнув головой, седой как лунь старик, опираясь на потёртый посох, медленно поднялся и, распалив небольшую лампадку, запел отходную. Пел он сильно и мощно, провожая ушедших из этой жизни людей, да так он хорошо пел, что ни у кого из присутствующих даже не возникло мысли о возможности сложного и извилистого пути возвращения к Творцу всего сущего супружеской четы.
Заупокойное пение завершилось, когда погас тусклый огонёк лампадки, после чего всё те же деревенские парни, испросив разрешение у старца, подхватили гробы и со всем прилежанием погрузили обратно на катафалк тела некогда прославленного рыцаря-баннерета и его возлюбленной супруги леди Мирель. Жизнь этой супружеской четы была далеко не такой безоблачной, как многим могло показаться, по крайней мере, до тех пор, пока они после многолетних странствий и приключений не прикупили небольшой замок с двумя деревеньками и окончательно не осели в этих глухих местах.
Рыцарь-баннерет Зильберт, приходился старшим сыном графа Филиппа Ди Остано очень влиятельного в королевстве Гальварон и должен был рано или поздно унаследовать графский титул своего отца, но судьба или высшие силы уготовили ему совсем иную участь, хотя об этом Зильберт Ди Остано никогда сожалел. Родившись в очень богатой и влиятельной семье, он рос хоть и в немыслимой роскоши, но под присмотром строгих гвардейцев личной гвардии графа Ди Остано. Суровые вояки прошедшие за долгие годы службы огонь и воду с медными трубами чётко выполняли полученные инструкции, делая из своего подопечного настоящего воина-рыцаря умеющего не только умело размахивать тяжёлым мечём на боевом скакуне, но и командовать воинским отрядом. Всё это Зильберту очень нравилось и, он с юношеским пылом и энтузиазмом изучал премудрости военной науки. Отец всячески этому способствовал, регулярно посещая вместе с ним проводимые в разных доменах рыцарские турниры, в том числе и королевские.
Видя, какое однобокое воспитание даёт своему наследнику граф, мать в конечном итоге возмутилась и потребовала от мужа озаботиться ещё и надлежащим светским воспитанием любимого чада. Граф подумал, подумал, да и согласился с приведёнными доводами. Вот именно с этого момента у юноши вообще не осталось свободного времени. С утра он с гвардейцами занимался военным делом, а во второй половине дня за него брались нанятые лучшие преподаватели столичного университета. Его обучали географии, истории, риторике, философии и придворному этикету, а также подобающим танцам. Отдельной от всех остальных дисциплиной проходило познание хозяйственной деятельности графства и, уж в этом вопросе мать уделяла наибольшее рвение, опасаясь чтобы её старший сын, не промотал по глупости всё семейное достояние, накопленное многими поколениями графов Ди Остано. Как ни странно, но и в этом нелёгком деле Зильберт немало преуспел, хотя оно не шибко ему нравилось, чем временами очень нервировал свою матушку.
Всё это длилось ровно до семнадцати лет, пока не настало время представить наследника королю Варлону IV на ежегодном королевском балу, а заодно и подыскать выгодную партию для своего отпрыска. Дело это было крайне непростым. Брак в среде высшей аристократии без всяких исключений предполагает не столько саму женитьбу молодых, а потенциально крепкий стратегический союз и не важно, против кого конкретно он будет направлен, главное, что в случае проблем графство получало дополнительного союзника. Впрочем, тут присутствовала и другая сторона медали. В случае проблем у союзника, графство обязывалось оказывать ему всяческую поддержку, в том числе и военную. В общем, сложное это дело брак по расчёту особенно в среде высшей аристократии, к которому подходить следовало крайне осторожно и избирательно, чтобы не нажить себе на будущее смертельных и очень коварных врагов готовых в любой момент ударить в спину...
За две недели до намеченного королевского бала, выписанный из столицы портной вместе с подмастерьями пошил Зильберту несколько сменных костюмов, в том числе и охотничий, обошедшийся в весьма приличную сумму и только после этого граф вместе со старшим сыном и супругой, направился в Тарано, блистательную столицу королевства Гарварон. Дорога заняла целых десять дней, хотя можно было уложиться и в пять, но граф старался не спешить, всецело наслаждаясь поездкой вместе со своей семьёй. Младшего сына из-за слишком малого возраста и достаточно слабого здоровья он не взял, оставив Жерома на попечение опытных нянек и сенешаля.
Прибыв в столицу, они поселились в шикарном загородном имении принадлежащему графу Ди Остано и буквально сразу приступили к подготовке к балу, желая продемонстрировать высшей аристократии своё богатство и влияние. Помимо этого, граф, с супругой наведываясь к своим старым знакомым и друзьям, зондировали почву, выясняя текущее положение при дворе, а заодно присматриваясь к потенциальным невестам. Таковых оказалось всего лишь трое. Остальные просто не могли похвастаться даже приблизительной знатностью, а посему банально не годились на роль супруги будущего графа Ди Остано. Была ещё одна девушка на выданье сравнимой знатности, только она была дочерью ненавистного врага графа Ди Кастано оттого и не рассматривалась как потенциальная невеста. Вражда эта носила скорее не личный характер, а передавалась из поколения в поколение вот уже на протяжении более сотни лет. Всякий раз, когда в королевстве случались смуты, графы Ди Кастано и Ди Остано становились по разные стороны баррикад, и никто из них не занимал нейтральную позицию. Таковых случаев за сто двадцать девять лет противостояния было ровно шесть и, на сегодняшний день существовал некий паритет. Три раза побеждала партия, за которую выступали Ди Кастано и, три раза побеждала партия, в которую входили графы Ди Остано. Соответственно каждая из сторон терпела поражения трижды при этом, существенно теряя своё влияние в королевстве вместе с частью своих земель, но всякий раз восстанавливала понесённые потери. Это была настоящая боевая ничья, но каждая из сторон в тайне души мечтала о реванше и, ничто не могло переломить давнюю вражду знатных и очень влиятельных вельмож королевства, хотя пытались многие, кроме королей, разумеется. В таком союзе они все без исключения видели потенциальную угрозу своей личной власти и действительно, суммарный финансовый и военный потенциал обоих графств значительно превосходил возможности верховного сюзерена, а это не могло понравиться ни одному королю, даже если он являлся полным ничтожеством.
Графы Ди Остано и Ди Кастано прекрасно понимали политику королей и приближённых советников с министрами, но совершенно ей не противились, невзирая на то, что такой союз будь он заключён, реально мог бы без особых усилий сменить правящую королевскую династию в Гарвароне. Вот только тяжкий груз прошлого и пролитая на многочисленных полях сражений кровь давно и безнадёжно развела графов в разные стороны. Они могли встать под одним флагом только в случае внешней агрессии, да и то на разных флангах единого войска, но не более того. Все это прекрасно знали и всегда учитывали в придворных интригах и политических раскладах как нечто неизменное и незыблемое...
Три дня до предела наплоенные многочисленными визитами и посещениями для четы Ди Остано пролетели незаметно и, вот наступил день ежегодного королевского бала. С самого раннего утра в поместье царила немыслимая суматоха. Слуги и дворовые с конюшими не покладая рук подготавливали графский выезд в сопровождении преданных вассалов и лихих гвардейцев. Ударить в грязь лицом на глазах всей блистательной столицы не хотел никто, оттого всё делалось исключительно на совесть, чтобы не стать посмешищем для праздной публики на всё королевство.
В полдень все приготовления были завершены и, пышная кавалькада покинула поместье и величественно покатилась к мощному королевскому замку, когда-то давно выстроенному на довольно высоком холме. Раньше он был настоящим неприступным фортификационным сооружением, но с тех пор прошло много времени и, замок постепенно перешёл из достаточно обычного символа власти и силы в разряд королевской резиденции, практически полностью утеряв всякое военное значение, но взамен приобретя статус подлинного административного центра королевства Гарварон.
Графская многочисленная кавалькада, соблюдая традицию, пристроилась на своё место согласно статусу в общую колонну, состоящую из таких же кавалькад и, когда этот процесс завершился, королевский распорядитель Великий герцог Гийом Ди Хойзен, приходящийся двоюродным братом королю Варлону IV отдал команду на выдвижение. Первый меч королевства барон Ди Кристо продублировал её и сотня военных горнистов, синхронно приложив к губам медные трубы, заиграли. Колонна тронулась с места и направилась по ровной дороге в город. Здесь их уже давно дожидались взволнованные горожане и, когда вельможная кавалькада вошла в него, люди в единодушном порыве поприветствовали возглавлявшего колонну прославленного герцога Ди Карни с его вассалами. Следом за ним последовали остальные вельможи. Народ приветствовал всех, пока хвост длинной вереницы карет в сопровождении личных гвардейцев не скрылась за воротами королевского замка.
Карета семейной четы Ди Остано остановилась возле широкой гранитной лестницы и граф с супругой и наследником направились в Большой королевский зал приёмов. Пройдя через массивную дверь, чету встретил почётный караул Лейб-гвардии и с полагающимся тщанием сопроводил до следующей открытой двери. Как только граф придерживающий жену под руку, вступил в Большой королевский зал приёмов, затрубили трубачи, оповещая всех о появлении очередной знатной персоны. Как только они умолкли, сенешаль хорошо поставленным голосом возвестил:
-Граф Филипп Ди Остано с супругой несравненной Элизабет и наследником Зильбертом!
Молодой парень, впервые вступивший в Большой королевский зал приёмов, немного растерялся под прицелом множества любопытных глаз, но имея бойкий и непосредственный характер, быстро взял себя в руки, стараясь строго соблюдать установленную придворным этикетом дистанцию. Прожженные придворные интриганы с не менее хитроумными интриганками, внимательно наблюдавшими за наиболее значимыми фигурами королевства, разумеется, заметили первую реакцию наследника и по достоинству оценили, как молодой человек справился с собой. Это только несведущим и далёким от власти людям думается, что это сущая мелочь, а на самом деле это очень важно, как поведёт себя человек в непривычной для него обстановке и чем выше статус этого человека, тем пристальнее окружающие присматриваются к малейшим нюансам поведения и подсознательным реакциям. Вот эти самые нюансы самым тщательным образом анализируются и уже из этого делаются определённые выводы о человеке, в дальнейшем используя их в своих далеко небезобидных политических игрищах.
Зильберту преподавали основы великого искусства плетения интриг. Это делал отец с матерью, да ещё один из университетских преподавателей, но одно дело теория, и совсем другое многолетняя практика, помноженная на талант. Одно без другого может человека, неосмотрительно влезшего в интриги такого уровня и до эшафота довести, бывали прецеденты, куда чаще, чем это многим представляется. Всё это молодой наследник знал со слов своих наставников, только особо не вдумывался в глубокий смысл от того и не спешил использовать на практике свои познания, пусть и поверхностного уровня, хотя следовало бы, ведь любой королевский двор ещё тот серпентарий...
Пройдясь по бордовой ковровой дорожке к королевскому трону, на котором восседал стареющий, но всё такой, же властный король Варлон IV, семейная чета Ди Остано остановились у его подножия. Леди Элизабет первой сделала изящный реверанс, а граф с наследником, выражая глубокое почтение своему сюзерену, с чувством собственного достоинства склонили головы.
-Леди Элизабет, вы как всегда обворожительны, а вы друг мой всё так же крепки и мужественны, как и двадцать лет назад. - С радушной улыбкой проговорил король и, переведя на наследника свой пристальный взгляд, произнёс:
-Граф, я вижу, ваш старший сын возмужал, и готовиться стать надёжной опорой трону.
Зильберт подобравшись, сделал шаг вперёд и вновь склонил голову. Благосклонно кивнув, верховный сюзерен ещё раз вгляделся в молодого парня и поинтересовался:
-Мальчик мой, ты хотел бы принять участие в Большом ежегодном королевском турнире и продемонстрировать свою молодецкую удаль и боевое мастерство?
-Почту за честь Ваше Величество! - Выпалил наследник, с горящими от нетерпения глазами.
-Так тому и быть. Через десять дней начнётся отборочные соревнования, надеюсь, ты стал достойным наследником своего отца и продемонстрируешь лучшие свои качества среди своих сверстников.
-Можете не сомневаться Ваше Величество! - С самодовольным видом посматривая на сына, высказался глава семейства.
-Ну, что же граф, я вижу, Зильберт действительно вырос настоящим рыцарем, а каков он в бою, посмотрим на турнире.
Семейная чета, ещё раз выказав своё почтение верховному сюзерену, удалилась и, пройдя вдоль длинного пиршественного стола, устроилась на своем месте. Минут десять граф, с супругой напряжённо, наблюдали за появлением всё новых и новых знатных вельмож, не позволяя себе, переговариваться друг с другом. Затянувшееся молчание оказалось слишком утомительным для леди Элизабет и она, раскрыв веер, прикрыла рот от наблюдателей, задала своему супругу вопрос:
-Филипп, тебе не показалась странной последняя реплика Его Величества?
-Не думаю, скорей всего Варлон IV желает пополнить личный состав Лейб-гвардии и поэтому хотел бы посмотреть на воинские умения, прежде чем определить Зильберта на службу. - Без всякого выражения, ответил граф, поглаживая левый ус.
-Нечего ему там делать, - сердито прошипела леди Элизабет с искусственной улыбкой на лице, - пусть лучше дома сидит.
-Смирись, сын уже вырос и ему пора послужить на благо короны вдали от родительского присмотра, да ещё и опыта полезного поднабраться, а заодно обзаведётся полезными связями. В будущем ему это очень пригодиться...
-Надеюсь, никакой войны не намечается? - С тревогой в голосе поинтересовалась леди Элизабет, краем глаза наблюдая за супругой графа Ди Кастано с дочерью.
-Насколько я знаю, таких планов Его Величество не вынашивает, разве что соседи с дурной головы вторгнутся, но это слишком сомнительно. - Ответил Филипп и, заметив задумчивый взгляд супруги, спросил:
-Ты что-то заметила?
-Да, так подумалось, у Ди Кастано очень красивая дочь выросла, как её кстати зовут?
-Мирель, кажется, а что?
-Неплохая была бы партия для нашего наследника.
-Только через мой труп. - Категорично заявил граф и демонстративно отвернулся в другую сторону, наигранно уделив внимание придворным дамам, шаловливо присматривающимся к знатным вельможам.
Заметив это, леди Элизабет очень рассердилась, но виду не подала, решив сегодня не разговаривать со своим супругом. Эх, знал бы граф, к каким тяжёлым последствиям приведёт его необдуманный демарш, ни за что бы так не поступил по отношению к своей супруге. Лучше бы он тогда промолчал или перевёл высказывание леди Элизабет в шутку, но случилось то, что случилось и, совершённого было уже никак не исправить, хотя надо честно признать, доля вины супружеской четы Ди Костано в случившемся была не меньшей...
До самого завершения ежегодного Большого королевского бала супруги дулись друг на друга практически потеряв из виду своего наследника, а между тем Зильберт предоставленный самому себе активно знакомился со своими сверстниками, прерываясь только на танцы и делал он это всё чаще и чаще. Особенно Зильберту пришлась по душе смешанная карола. Танцевать он умел, но до сего дня совершенно не находил в таком времяпрепровождении ничего для себя интересного, разве что с повышенным интересом наблюдал со стороны за исполнением женской каролы, а в мужской компании ему было скучновато выплясывать, за исключением пляски мечей. Только оказавшись на ежегодном Большом королевском балу, молодой человек в полной мере ощутил все прелести танца, имея в партнёрах представительницу противоположного пола, да к тому, же ещё и регулярно сменяющуюся.
Череда сверстниц и более старших женщин притягивали как магнитом, мо через некоторое время, молодой человек стал замечать и особенности каждой отдельной партнёрши. Одни просто нравились, другие волновали на некоторое время. Ещё были те, к которым молодой человек оказался равнодушным, а некоторые так и вообще отталкивали от себя, не всегда даже самому ему понятным причинам.
Весь этот неосознанный перебор девиц, Зильберта основательно увлёк и грозил затянуться надолго, но совершенно случайная партнёрша примерно его возраста, неожиданно своей грацией, утончённостью и кажущимся кротким взглядом сразила его наповал. Проведя партнёршу через танцевальный круг, молодой человек, меняясь местами с другими, искал очередной встречи с очень понравившейся девушкой. Кто она такая и из какого рода Зильберт не знал, да и не волновало его это. Он просто хотел вести девушку, сам того не подозревая что и сама девица к этому стремилась, также меняясь местами в танцевальном хороводе, только делала она это куда более утончённо и незаметно для понравившегося ей парня.
В общем, понравились они друг другу и, в их молодых сердцах зародилась странная штука - любовь. Если бы родители сразу обратили бы внимание на зарождающееся чувство, они бы незамедлительно предприняли надлежащие меры чтобы предотвратить опасный союз, но они всецело были занятые собой и этого не заметили, поэтому всё развивалось своим естественным путём.
В общей суматохе и веселья Большого королевского бала на возникшее взаимное притяжение двух отпрысков давно враждующих родов также никто не обратил внимания, кроме лучшей подруги фаворитки короля, прожженной придворной интриганки давно точившей зуб на графов Ди Остано и Ди Костано и ещё ряд наиболее влиятельных и богатых вельмож королевства. Баронесса Ди Ольта была ещё далеко не старой вдовой, вогнавшей супруга в могилу своими вечными кознями, возведёнными в ранг тёмного искусства. Заметив вспыхнувшую взаимную симпатию, баронесса тут же ухватилась за возможность отыграться на родителях молодых людей. Пока продолжался бал, Ди Ольта в деталях продумала новую интригу и по окончании светского мероприятия поспешила домой, желая как можно скорее начать воплощать свою коварную задумку в жизнь, а спустя какое-то время королевскую резиденцию покинули семейство графа Ди Остано.
Последующие девять дней до Большого ежегодного королевского турнира Филипп с супругой были страшно заняты подготовкой к столь знаменательному событию, как первое выступление их любимого первенца. Граф дни напролёт не вылезал из кузни, подготавливая достойные доспехи и турнирное вооружение, довольно сильно отличающееся от боевого и уж тем более от учебного. Леди Элизабет также была загружена до предела, днями и, ночами контролируя работу белошвеек. Вся эта организационная суета как-то обошла стороной Зильберта, разве что его пару раз побеспокоили портные замерщики, в остальное же время, молодой человек был предоставлен самому. Находясь в одиночестве, он всё чаше и чаше думал о понравившейся ему девушке, страстно желая вновь её взять за руку и потанцевать. Эти мысли не давали ему покоя, отчего он не находил себе место и только ежедневные тренировки с гвардейцами на некоторое время отвлекали молодого человека от навязчивого образа, способного свести с ума даже умудрённого житейским опытом более старшего по возрасту мужчину.
Рано утром, задолго до официального открытия Большого королевского турнира, граф собственноручно сопроводил наследника к карете и вместе с ним и десятью гвардейцами поехал на ристалищное поле. Леди Элизабет должна была добраться отдельно, так как традиции категорически запрещали женщинам появляться в отведённом для участвующих в боях зале, огороженным высоким бревенчатым частоколом. Впрочем, не только женщинам вход туда был категорически запрещён, но и слугам там было не место, хотя в отношении них особого запрета никогда не существовало, но в рыцарской среде не приветствовалось это. Изнеженность - удел слабаков, которых никто и никогда не уважал.
Во время пути, граф беспрестанно давал различные советы, опираясь на свой богатый опыт участия в подобных состязаниях, многие из которых действительно заслуживали особого внимания, но Зильберт слушал наставления отца в пол уха, видя лишь перед собой, лицо девушки имени которой он даже не знал...
Прибыв на место, Филипп вместе с наследником нашёл распорядителя грандиозного по масштабам турнира и, предоставив геральдическое свидетельство, подал заявку на участие в джусте, а также в конном миле, где рыцари объединялись в две противоборствующие группировки и сражались друг против друга, до полной победы одной из сторон. Надо сказать, конное миле было очень зрелищным состязанием, привлекавшим огромное количество зрителей, хотя и довольно опасным делом для его участников. Любое миле не обходилось без травм различной степени тяжести, порою даже случалась гибель особо неудачливого рыцаря, но тут уж кому как повезёт. Рыцарский турнир, ведь не только зрелищная военная игра, но и одновременно тренировка воинских умений рыцарства, где умение стойко переносить боль и страдания ценились очень высоко. Помимо этого, турнир являлся ещё и серьёзнейшим светским событием, на котором различные слои общества стремились показать в самом выгодном для себя свете, поддерживая, таким образом, своё реноме в глазах окружающих. Вельможи щеголяли в самых лучших нарядах и дорогих украшения, выпячивая на публику своё богатство, хотя многие из них были бедны как церковные мыши, до нитки обобрав крестьян и окончательно разорив своё хозяйство, только для того чтобы пустить пыль в глаза разномастной публике.
Рыцари королевства и сопредельных держав всеми правдами и неправдами стремились принять участие в Большом королевском турнире Гарварона, так как он был самым пышным и богатым из всех. Желанный королевский приз сулил безбедную жизнь долгие годы, да и на доспехах и конях поверженных противников можно было также неплохо заработать. Бывали даже случаи, когда король Гарварона отличившегося рыцаря награждал дворянским титулом и землёй. Оттого и схватки на турнире непременно проходили достаточно ожесточённые, хотя строгие судьи никогда не позволяли ожесточению бойцов выходить за разумные рамки. Кровожадность не была в чести и, это очень многим нравилось, особенно служителям культа Единого...
Граф Ди Остано всё это прекрасно зная, хорошо понимал, его сын не сможет на первом в своей жизни турнире взять главный приз, но в данном конкретном случае важна не победа, важно участие, так сказать демонстрация боевого духа, остальное не имело значения. Потеря коня и рыцарской амуниции сущие мелочи для казны графства, куда важнее было продемонстрировать вельможам, что наследник Ди Остано становиться надёжной опорой королевства, и вот за это без зазрения совести можно было заплатить в сотни раз большую цену.
,
Мирель Ди Кастано
Рыцарь-баннерет, или просто баннерет - в феодальную эпоху рыцарь, имеющий право вести в бой группу людей (часто также рыцарей) под собственным знаменемс изображением его собственных геральдических символов.
Статус баннерета не обязательно означал принадлежность к дворянскому сословию, хотя большинство из них дворянами всё-таки являлись. Знамя баннеретов имело квадратную форму, чтобы его можно было легко отличить от сужающегося на конце штандарта или вымпела рыцарей, стоящих ниже по иерархии, кроме того баннеретам дозволялось использовать фигуры щитодержцев в своем гербе.
Рыцарь-баннерет стоял выше по званию, чем рыцарь-бакалавр (бакалавры имели право сражаться только под чужими знамёнами), но ниже, чем барон или баронет. В отличие от баронета, к примеру, баннерет не являлся подлинно дворянским титулом, так как рыцари относились к нетитулованному дворянству. Само словобаннерет происходит от французского bannière (знамя) и служило сокращением от 'синьор баннерет' (seigneur banneret) или 'шевалье-баннерет' (chevalier banneret). Французское же bannière, в свою очередь, восходит к средневековому латинскому banneretus.
Джостры: победит сильнейший
Турниры были одновременно тренировкой, военной игрой, показом мод (ведь и зрители, и участники одевались в лучшее, стараясь продемонстрировать себя в самом выгодном свете), способом заработать. Поначалу они проводились стихийно, затем их начали упорядочивать, создавая правила, геральдические списки, церемониал.
Первые турниры начинались с копейных сшибок между неопытными рыцарями, которые назывались жюст или джуст. Двое рыцарей быстро съезжались, выставив вперед копья, и задачей каждого было выбить противника из седла. От силы удара копья могли сломаться, но противник при этом не обязательно падал с лошади. Отсюда, очевидно, и пошло выражение 'ломать копья'.
Такие поединки были зрелищны и как следует разогревали зрителей. Со временем противников начали разделять длинным барьером, чтобы лошади не сталкивались. Сломав копья, рыцари могли продолжить сражаться на мечах или булавах, через тот же барьер, который был преградой только для лошадей.
Но гвоздем программы, что бы ни показывали в кино, было меле - групповая схватка рыцарей. Обычно для меле противоборствующие группировки объединялись по какому-то вполне реальному признаку - например, выходцы из одной страны против выходцев из другой. Конная схватка между ними могла продолжаться очень долго, сломанные копья заменяли на новые. По сути это была маленькая война между маленькими армиями. А если вспомнить, что численность средневековых армий была невелика в принципе - то не такими и маленькими.
Правила варьировались. Иногда было достаточно прорвать строй противника, вынудить его отступить, чтобы победить. Иногда схватка длилась дольше, сломав по три копья, рыцари продолжали сражаться на мечах, верхом или спешившись.
Зачастую победитель получал в качестве приза коня и доспехи побежденного, так что понятно, почему это занятие было выгодным для хорошего бойца.
Турниры в доспехах продолжали быть популярным развлечением даже тогда, когда рыцари в стальных доспехах как эффективная боевая единица начали уходить в прошлое. В 1559 году на турнире был убит король Франции Генрих II. Наконечник копья просто вошел в щель забрала.