Путь Хунвейбина\Д.Жвания.- СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2006. - 419 с.
Лучи прожекторов освещают полумертвые лица незнакомцев и блочные постройки серых домов. Из труб валит черный, черный дым. Подъезды бесформенны. Идеалы преданны.
"- Сколько человек в организации?
- Трое
Макс хотел выгородить своего друга детства: на самом деле нас было четверо. Но офицеры только громко рассмеялись, услышав такие цифры:
- Врешь, сука. Весь город листовками обклеен!"
СССР, Перестройка, ГКЧП, чеченская война - карусель исторических событий, всё вроде совсем недавно, а вроде уже сколько прошло. Стройные колонны со знаменами Ильича мутируют в провозглашенную демократию. Жрите, суки, вот вам, вы живете в демократии! Говорят это потерянное поколение, ему повезло (хотя как сказать) увидеть своими глазами красный закат и почувствовать мир уже иных, преданных ценностей с сыреющим в углу мавзолее.
Документальный роман Дмитрия Жвании "Путь Хунвейбина" - это истории реальных людей, порой трагических судеб и нереализованных надежд, взятых из жизни одного человека - анархиста, эсера, троцкиста, гауляйтера.
"Анархизм...троцкизм...просто революционный коммунизм...Идеологии и программы я менял неоднократно, но кто бы назвал меня предателем?"
Истории, рассказанные автором, струятся многообразием красок и образов, здесь - создаются непролетарские партии, зарабатываются деньги на революции, продаются газеты, влюбляются, читают Ленина, дерутся, жаждут свободы. И вроде бы разные судьбы сторон света - нашей, с командно-административным совком, очередями, талонами на еду и их, с дрочащим бродягой на витрину с Патрисией Каас. И, отбросив неолиберальную шелуху, это все та же несвобода. Порожденцы ее - многочисленные маргиналы, полит-шизофреники, проходимцы, догматики-сектанты, карьеристы. Их не сосчитать, но каждый старается занять удобную для себя нишу. Участники рассказанных историй вполне обычные люди, будто смотрят на читателя со страниц.
"- То есть со всеми этими девушками ты познакомился на пляже?
- Нет. Какую-то часть мы встретили на митинге за легализацию абортов.
- Они сторонники абортов? А при чем здесь марксизм?
- Ну, не знаю! Мы с ребятами подошли и спросили: "Девчонки! Хотите поехать в Лондон?" Они ответили, что хотят!"
В мире ожиревших пролетариев и бездушных ментовских дубинок сопротивление как воздух. Маленькие группки-секты людей с развивающимися волосами, молодым порывом, романтическим задором, вооруженные лишь томиками Троцкого, Бакунина, Ленина, идут на заводы, в народ, идут в этот беспощадный бой с системой. Обыватель крутит пальцем у виска, а они идут и не останавливаются.
"В каждой песне я слышал самое главное слово на свете - "анархия". От него пахло настоящей свободой, реальной революцией. Не такой, как предлагали тысячи черно-белых советских фильмов, а настоящей"
Автор не кабинетный теоретик, понимает, что бездействие смерти подобно, но он и не прототип "Эдички", революционер-практик, человек бунтующий, находящийся в постоянном поиске адекватных форм борьбы за жизнь.
"Революция - это не захват власти, после которой все пилят бабки и успокаиваются. У революции конца не бывает. Каждое утро ты открываешь глаза и заставляешь себя быть живым, только это и называется революцией"
Роман не закончен. Ему есть еще что сказать, пусть и "с нуля". Это его выбор, его путь паука, путь Хунвейбина.