Гуларян Артем Борисович : другие произведения.

От эсхатологии к либерпанку: эволюция жанра антиутопии в социальной фантастике

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    По расчетам индейцев майя, конец света наступит в 2012 году. Многие в это верят (как до этого в проблему миллениума) и даже предметно спорят, КАК человечество прикончит себя: с помощью большого андронного коллайдера, или посредством войны между США и Россией. Это и есть эсхатология - ожидание конца света.
    В свою очередь, либерпанк - это когда в художественном произведении мы читаем (или видим), как американский негр-полицейский регулирует уличное движение на Тверской улице...
    Итак, главные понятия Вы теперь знаете. С деталями мы предлагаем познакомиться в нашей новой статье.

    ПРЕУВЕДОМЛЕНИЕ: Читатели, которые уже познакомились со статьёй "Будущее России в зеркале фантастики" могут заметить, что авторы повторяются, и что первая часть новой статьи повторяет первый очерк старой. В свое оправдание авторы могут сказать только, что они не планировали ставить эти две статьи, разнесенные как во времени, так и в пространстве, рядом. Но сборник научно-практической конференции "Иные времена: эволюция русской фантастики на рубеже тысячелетий" пока не вышел, и неизвестно, когда выйдет. Поэтому и возник такой паллиативный вариант...
    Но мы надеемся, что развитие и углубление некоторых идей, высказанных авторами четыре года назад будет интересно для читателей.

© Гуларян А.Б., 2008

© Третьяков О.В., 2008

 

От эсхатологии к либерпанку: эволюция жанра антиутопии в социальной фантастике.




Статья вышла под другим названием в сборнике "Кудеяр", подготовленном Д.М.Володихиным

1

Мы живем в переломную эпоху. Все чаще вспоминается четверостишие Николая Глазкова о том, что чем столетие интересней для историка, тем для современника печальней.

"Шаррим, рокош и фейт - одновременно?! Господа, в какое интересное время мы живем".

Бушков А.А. "Летающие острова".[1]

На рубеже слома эпох всегда обостряются эсхатологические настроения - "ожидание конца света". Мы долгое время мечтали осчастливить все человечество. Мы хотели, чтобы нынешнее поколение советских людей жило при коммунизме, на Марсе цвели яблони, а в мире был мир. Философы называют такие настроения мессианством, и считают, что они вообще очень характерны для России. Распад советской империи поменял знак этим мессианским настроениям с положительного на отрицательный. Раз нам не удалось принести свет и счастье всему человечеству - мы принесем мрак, распад и ужас. Единственное, что невозможно при мессианском сознании - помыслить себя просто стоящим в стороне.[2] Эсхатологические представления о скором всеобщем крушении мира после распада СССР оказались у нас более сильными, чем последующий "синдром тысячелетия".
Черный эсхатологический мессианизм находит свое выражение в жанре антиутопии. Во многих фантастических произведениях конца 80 - начала 90-х годов XX века свершившийся или совершающейся распад СССР или России присутствует если не в качестве основной, то второстепенной линии сюжета. Первое подобное произведение появилось на надломе горбачевской перестройки в 1989 году в журнале "Искусство кино". Речь идет о нашумевшей повести Александра Кабакова "Невозвращенец".[3] Это программное произведение, сразу ставшее культовым: последовала экранизация романа, да и вряд ли найдется в СНГ человек, не читавший в свое время эту повесть А.А.Кабакова. Последующие повести того же автора - "Приговоренный" и "Сочинитель" - не вызвали такого резонанса. Все остальные антиутопии по разному распаковывали смыслы, заложенные А.А.Кабаковым в "Невозвращенца".
Кратко напомним сюжет повести. Руководство КГБ получает возможность послать своего агента, обладающего даром экстраполятора в ближайшее будущее - в 1993 год с тем, чтобы он, возвратившись, помог скорректировать политику страны. Главный герой, Юрий Ильич попадает в мир, где Москва реального октября 1993 года совмещена с Буденовском 1995 года. Страна развалилась, и корректные прибалты загоняют русских в концлагеря; вечером по Москве люди ходят только вооруженными; совершается очередной переворот, и генерал Панаев, "спаситель отечества", въезжает в Кремль на белом танке. На улицах города черносотенцы отлавливают евреев, а исламские фундаменталисты берут в плен заложников, чтобы добиться освобождения своего лидера.
Точность "попадания" автора поразительна - автор предугадал все. Возможные возражения можно свести к следующему. Во-первых, все перечисленное одновременно невозможно: люди физически не в состоянии сделать себе столько гадостей сразу. Во-вторых, такое положение не может длиться долго - не хватит сил, да и цивилизованный мир не потерпит рядом с собой Ливан 80-х годов размером в одну шестую часть суши.

"Один за другим, быстро увеличиваясь, шли вниз "апачи". Они зависали метрах в двух от земли, винты поднимали тучи не то снега, не то песка, а из дверей уже сыпались здоровые ребята - были и девушки, эмансипированная армия не оставляла сомнений в своей принадлежности - в камуфляжных куртках, в туго шнурованных ботинках с узкими голенищами, десантных jump-boots, карманы по бокам штанин раздувались запасными обоймами, антидотами, готовыми к еде полевыми завтраками, казенными евангелиями и молитвенниками всех представленных на войне религий. Глубоко надвинутые каски в матерчатых чехлах скрывали лица, но все равно было заметно много темнокожих. И, держа наперевес свои вечно несущие благодать "М-16", они сразу припускались бегом к цели. Стреляя на ходу, припадая на минуту на колено, чтобы разрядить базуку, скаля зубы, покрытые у полкового дантиста на очередном приеме фтористым лаком...
...А над головами атакующих, над танковыми колоннами, над штабными машинами, ощетинившимися длинными гибкими антеннами, над подвижными стартами противотанковых ракетных снарядов проносились "миражи", и где-то впереди с далеким грохотом распускались цветные павлиньи хвосты ракетных разрывов.
И все спускались и спускались вертолеты, и все прыгали и прыгали - не то в снег, не то на песок солдаты...
И откуда-то сверху, над вертолетами и даже над треугольными мгновенными тенями самолетов, гремела, перекрывая взрывы и стрельбу, музыка - "American patrol" в вечнозеленом миллеровском исполнении".

Кабаков А.А. "Сочинитель". [4]

Но это только первый слой, нарративный. Пойдем глубже. Что обеспечило повести А.А.Кабакова такой резонанс? События, происходящие в повести, напоминают карнавальную ночь. На этом жутком карнавале дозволено все: убивать, насиловать, совокупляться. И не в укромном уголке, а при свидетелях, театрализовано разыгрывая кровавый спектакль. Чтобы утвердиться в правильности выдвигаемого положения, достаточно вспомнить эпизоды этой повести: оргию в освещенном вагоне метро - он освещен, этот вагон; панка, повешенного прямо в окне и болтающегося в петле много дней. Все убийства, описанные в повести - это кровавый обряд, который дозволено отслужить каждой нации, и каждому классу.
Это социальная катастрофа, ликвидация вертикального измерения, диффузное состояние социума. Однако, эта социальная катастрофа, как ни странно, будоражит. Читателю становится жутко и весело одновременно: человеку предлагается на кровавом карнавале выплеснуть весь потенциал агрессии и ненависти, который он накопил в своей серенькой и кажущейся такой благополучной жизни. [5] В этой связи по новому воспринимается конец повести: главный герой остается в мире постперестроечный тьмы, просачиваясь мимо кураторов КГБ как песок между пальцев. И кураторы - Игорь Васильевич и Сергей Иванович, как ни странно, его отпускают, в обмен на обещание найти для них в будущем более мощного экстраполятора, то есть под "честное слово". На что же намекнул читателям Александр Кабаков, но не досказал, положившись на их догадливость?
Невозвращенец заворожен царством дьявола... и его кураторы тоже заворожены! Я полагаю, что, разговаривая со своим агентом, они уже были в курсе будущего, и оно их вполне устраивает. Действительно, посылать человека в будущее, и полагаться только на его добросовестность и порядочность - не глупо ли? Тут следует предусмотреть двойную или тройную систему электронного (и не только электронного) наблюдения и фиксации происходящего. И тут следует по новому посмотреть на другой персонаж - женщину, которая сопровождает героя в его путешествии по постперестроечному миру, а под конец путешествия пытается его убить. Только отсутствие у Юрия Ильича подготовки кадрового разведчика мешает ему понять "провальность" её легенды - приехала в Москву из провинции купить сапоги. И это в хаосе гражданской смуты! Но ни главный герой, ни читатели этого не замечают. Первый - потому что объяснение героини хорошо ложится в контекст перестроечного времени, из которого герой только что вышел. А читатели слишком стремятся вперед по тексту.
Итак, чекисты подстраховали одного своего агента вторым агентом, так что отчет Юрия Ильича носил, по всей видимости, формальный характер. А дальше в голову приходит мысль, простая, как бином Ньютона: в силу природного эгоцентризма каждый человек думает, что в условиях социальной катастрофы именно он вытащит свой главный счастливый билет и окажется в этой жизни на коне. Поэтому кураторы и сплавляют Юрия Ильича обратно в будущее, как нежелательного свидетеля, а сами начинают ждать свой счастливый билет. Не в этом ли ожидании персонального успеха на гребне мутной волны и заключается корень произошедших в стране реальных трагических событий?
Итак, в жанре антиутопии современной отечественной фантастики воплотились характерные для нашего менталитета идеи мессианизма (пусть даже черного) и веселой жути социального карнавала, перемешивающего низ и верх, ввергающего общество в диффузное состояние без какой-либо идеальной, духовной надстройки. Но можно выявить также третью, довольно неожиданную составляющую рассматриваемых сценариев. Это традиция критического реализма в нашей отечественной литературе.
Главным объектом изображения в литературе критического реализма XIX века был "маленький человек" большого города, его неустроенность и страдания. Эти герои обитали на периферии городской жизни и жизни вообще: по подвалам, чердакам, у зловонных помоек, у черты города. В более "облагороженном", революционно-демократическом варианте реализма герои опять находятся за пределами нормального течения жизни и времени: "лишние люди", "люди будущего", "новые люди". При этом во всех романах реалистического направления XIX века неизменно возрастает "социальная энтропия", то есть мера страдания человека в обществе. Н.К.Михайловский прекрасно показал в своей критической статье "Жестокий талант", что великий писатель Ф.М.Достоевский мучает своих героев без всякой литературной необходимости, при каждом повороте сюжета придумывает для них все новые и новые страдания.[6] И это логично: поставь своего героя на ноги, выведи его "в люди" - и он станет неинтересен как объект изображения. Если бы "Унесенные ветром" писал бы Федор Михайлович, а не Маргарет Митчелл, он бы довел главную героиню "до ручки". С антиутопией тоже самое: чем хуже, тем лучше. Главное - не предупредить общество о грозящих опасностях, а запугать своего читателя, выплеснуть на него свою злобу, желчь и разочарование.

"Книга на любителя. Уж больно много и обширно выплеснута на читателя негативная сторона человеческой натуры. Как будто в реале этого добра мало..."

Из обсуждения на Фэндоме (RU.FANTASY) повести А.Валентинова "Ола" [7]

Именно по такому пути пошел А.Б.Баюканский автор детектива "Черный передел".[8] Рассмотрение детектива среди фантастики может показаться неправомерным, но этот роман являет собой наглядный пример того, как хорошо история последних десяти лет существования СССР укладывается в пресловутую "теорию заговора". Книга рисует перед читателями картину распада СССР, но не самопроизвольного, а инициированного. В трактовке писателя, СССР развалился не сам, а благодаря международному заговору сверхмогущественной Ассоциации, объединяющей в единое целое западную мафию и спецслужбы, масонов и иезуитов, еврейские капиталы и русскую дворянскую эмиграцию. Только заговорщики у А.Б.Баюканского излишне демонизированы: анонимный глава Ассоциации, Гроссмейстер, стоящий над "руководителем проекта" сэром Генри, судя по авторским намекам, сам Сатана. А посему этот конспиралогический детектив сразу перемещается в жанр социальной фантастики.
Цель Ассоциации проста и дается на первой странице романа: "не разрушая страны, разрушить систему этой "империи зла", разрушить строй, а затем медленно и верно переориентировать на западные ценности души и умы населения".[9] Остальной текст романа описывает механизм "наведения порчи" на нашу страну, правда, в отдельно взятом российском регионе, на периферии жизни и времени. В ход пошли все литературные средства, помогающие роману мимикрировать под действительность: вписанность сюжета в исторический контекст; типизация описываемых персонажей; сенсационность объяснений некоторых известных событий не выходит за рамки возможного.
Хотя действие романа переносится то в США, то в Москву, то вообще в Южно-Китайское море, основное внимание уделено "старинному русскому городу" Старососненску, где действует резидент Ассоциации Павел Эдуардович Субботин (агент ? 29 - и никаких нулей) и проводит акты саботажа на одном из крупнейших в стране металлургических комбинатов. Этот "новый человек" изучил психотронику, владеет даром чтения чужих мыслей, волновым гипнозом, использует супераппаратуру вроде микрофонов-клопов, которые принципиально невозможно обнаружить, поскольку при прикосновении живой плоти они превращаются в комки использованной жевательной резинки(?!). После этого читатель окончательно перестает понимать, над кем именно смеется автор: над ним, читателем, над сторонниками теории заговора или просто эксплуатирует расхожий сюжет ради заработка.
Стоит упомянуть также повесть Андрея Балабухи "Распечатыватель сосудов или на Моисеевом пути", напечатанную в журнале "Уральский следопыт в 1991 году.[10] Она аннотирована как экологический детектив, но представляет собой популярную нынче конспиралогию. Проводя расследование исчезновения известного ученого и общественного деятеля, частный детектив открывает подноготную борьбы политической элиты своего государства. В непримиримой и тайной для остального общества схватке сошлись сторонники и противники генетической селекции, искусственного отбора здорового потомства: "Заткнись, идиотка! Какие дети! Не будет у меня никаких детей! Ты что думаешь, дура, их как медали вешают? За труды? Сказки! Про землю, про демографический оптимум - все сказки. Прокляты мы. За грехи отцов. Они дышали тем, чем нельзя дышать, пили то, что нельзя пить, лечились тем, что калечило... - Он задохнулся. - На игле торчали, водку жрали... А за это мы прокляты. Бездетностью прокляты. Нельзя нам иметь детей! У трех из четверых генетические дефекты, ясно? За породу детей дают, за породу!" [11]
Но интересно, что развитие основного сюжета происходит в условном прибалтийском государстве "Биармия" входящем в Конфедерацию, образовавшуюся на месте распавшегося СССР. В Конфедерацию входит множество независимых друг от друга государств - от Новгородской республики, до Ассоциации Приморья. То есть распад уже состоялся, и каждая новоявленная страна оставлена с проблемами современного мира один на один, и решает их в силу собственного разумения и ресурсов.

"Я мог бы написать на доске самые элементарные формулы, описывающие динамику социальной энтропии, и они доказали бы, как дважды два: чем малочисленнее социум, тем меньше у него вариантов развития и тем, следовательно, меньше шансов выжить - но ребята плохо помнят, сколько будет дважды два".

Рыбаков В.М. Гравилет "Цесаревич". [12]

Так постепенно сформировалось целое литературное направление эсхатологической фантастики, описывающее будущее нашей страны исключительно в черных тонах. Типичным примером подобной фантастики является роман "Четвертый Рим" В.А.Галечьяна и В.А.Ольшанецкого.[13] Авторы этого романа рисуют XXI век в России, весьма напоминающий последние дни Римской империи. Роман застает Россию XXI века на последней стадии крушения империи: автаркии отдельных регионов и даже деревень. Страна уже расколота на части - упоминаются в качестве самостоятельных государственных образований Петербург, Москва, Казань, Орел, Елец, Нижний Новгород, Тюменская республика. Авторы рисуют эпизод - в руки главного героя попадает карта СССР в границах 1985 года: "Перед тем, как отдать карту, они с братом долго с удивлением рассматривали изображение гигантской страны, равной которой по величине и мощи не было в истории". [14]
В тексте даны также многочисленные ссылки на предшествующие этапы сценария распада: "вторая Крымская война", "семь темных лет, когда никто ни во что новое не одевался". Разбойничьи отряды из Орла и Ельца перехватывают московские поезда и грабят их, так что в Киев лучше добираться через Прибалтику. А в Казани засел генерал Шамир, основатель нового имамата. Только Петербург представляет собой цивилизованное государственное образование, западную витрину страны. Витрина эта очень хрупкая и разлетается на мелкие куски на глазах читателя. И читатель понимает, что демократия и благосостояние - "не про нас", и в XXI веке россияне обречены существовать на задворках цивилизации.
Невольно вспоминается четверостишие поэта В.С.Соловьева:

Примером павшей Византии
Мы научиться не хотим,
И все твердят льстецы России:
"Ты Третий Рим, ты Третий Рим".

Действительно, во всех приведенных сценариях распада страны, так или иначе, присутствует опыт распада Римской империи. В этом случае исторические параллели и сопоставления сыграли над нами дурную шутку. Хотя в этом, во многом проходном произведении уже ощущается дыхание нового течения жанра антиутопии - либерпанка. Оно рассеяно в романе в намеках и полунамеках: в чемоданчике с долларами, привезенным американскими кураторами директору Московского лицея для поддержания статус-кво, в лекциях по римской риторике, которые ведет компьютер, "промывающий" параллельно мозги своим слушателям.
Тем не менее, катастрофа всегда одномоментна. Авторы, эксплуатировавшие тему антиутопии и черной эсхатологии, пытались ее растянуть, манипулируя эсхатологическими ожиданиями и настроениями общества. Но общество постепенно успокаивалось. Страх отступал. Жизнь после развала СССР оказалась не только знакомой, но и привычной. Люди не забыли войну, карточки и ночные очереди - ничего нового, скорее не успевшее забыться старое.
Большинство из нас оказалось не на коне со счастливым билетом в руках, а под конем, в луже. Что подтверждает правильность закона больших чисел. Но при этом психологических проблем стало меньше. Нашлось занятие для всех - кормиться и одеваться. Появилось оправдание для каждой несостоявшейся жизни: теперь ни у кого не состоится, не я один такой и не я виноват. Эсхатологические идеи уже потеряли власть над россиянами: очередные "страшилки" Леонида Ионина "Русский Апокалипсис: фантастический репортаж из 2000 года" [15] и Сергея Доренко "2008"[16] либо остались практически незамеченными обществом (как в первом случае), либо (во втором) не вызвали того резонанса, на который рассчитывал автор и его заказчики. К слову сказать, эти "страшилки" однотипны, если не сказать односюжетны: обе книги описывают развал Российской Федерации в силу фатальной ошибки высшего руководства страны накануне президентских выборов, в первом случае ельцинского в 2000 году, во втором - путинского в 2008 году соответственно.

Антиутопия умерла... Да здравствует антиутопия!

2

Природа не терпит пустоты, это известно еще со времен Аристотеля. И, хотя олигархическая элита, правящая страной в 90-е годы ХХ века, не оставила, казалось, России шанса на приемлемое будущее, именно тогда в российской фантастике зарождается новые идеи и проекты будущего.
В социальной фантастике появилось новое программное произведение, несущее огромную смысловую нагрузку. Имеется в виду роман Вячеслава Рыбакова "Гравилет 'Цесаревич'", удостоенный премий "Бронзовая улитка" "Странник" и "Франкон-95". Наш мир предстает в этом романе результатом чудовищного эксперимента безумных и беспринципных ученых из вполне благополучной параллельной реальности.
Роман увидел свет на пике социальных потрясений и эсхатологических ожиданий в нашей стране. И первоначально кажется, что автор просто отдает дань черной эсхатологии и рисует мир, у жителей которого искусственно устранены все сдерживающие стимулы - то, что в просторечии зовется просто человечностью. "Из приемника сыпалось тупой скороговоркой: "Сараево... Босния... очередная кровавая акция колумбийской мафии... "красные кхмеры" нарушили перемирие... новые жертвы в Сомали... Ангола... столкновение на демаркационной линии между Чехией и Словакией, есть жертвы... непримиримая вспышка оппозиции... очередная вспышка расовых волнений во Флориде... избиение эмигрантов из Турции в Мюнхене... взорван автобус с израильскими гражданами... взорван еще один универмаг в Лондоне..."" [17]
Существование параллельных реальностей традиционно обосновывается писателями-фантастами с помощью сложной наукообразной теории, оперирующей понятиями совмещенных пространств, гипер-перехода и прочей фантастической пока еще атрибутикой. Но В.М.Рыбаков был лишен такой возможности: его "Великий эксперимент" происходит в последней трети XIX века, когда в науке царил позитивизм и классическая механика. Автор вынужден был воспользоваться приемом из арсенала Жюля Верна: наш мир, наша реальность оказывается выращенной в специально сконструированном автоклаве в другом мире, в другой реальности, не знавшей революций, мировых и гражданских войн после 1870 года. Здесь существует благополучная Российская империя в благополучной консервативно-монархической Европе. Царят жюль-верновские сциентизм и позитивизм: при сохранении сословного деления XIX века в обществе властвует общая терпимость и осуществляются полеты в Космос. Эта жюль-верновская утопия отвергает чудовищный эксперимент и самих экспериментаторов. Но созданные ими миры обмениваются душами, что рождает все описываемые в романе коллизии.
Таким образом, в романе Рыбакова, к слову сказать, вышедшем в свет в 1993 году (это год, в котором происходит действие повести "Невозвращенец"), присутствуют локусы сразу двух жанров, определяющих лицо современной российской социальной фантастики: антиутопии либерпанка и "имперской" фантастики. Что и предопределило широкий резонанс и немеркнущую популярность этой книги. Некоторые критики (Coolwind) считают чисто либерпанковское произведение Вячеслава Рыбакова "На будущий год в Москве" слабейшим произведением писателя, памфлетом, "задавленном" публицистикой.[18] Но до сих пор никто не делал подобных заявлений в адрес повести "Гравилет "Цесаревич"", хотя публицистики там не меньше.

Так что же такое либерпанк и "имперская" фантастика?

Появлению либерпанка способствовала "вакцина глобализации" (выражение Дмитрия Володихина),[19] не прекращающийся в нашей стране спор между ее сторонниками и противниками. Отечественная фантастика, для которой социальная проблематика не внове, быстро адаптировала этот спор "под себя", создав новое направление жанра антиутопии. Тем не менее, некоторые критики считают, что это чисто идеологический, а не литературный конструкт. Это утверждение опровергается уровнем литературных произведений, относящихся к данному направлению.
Либерпанк определяется как литература протеста, а также антиутопия, которая рисует читателям общество победившего глобализма, а точнее, всепланетный тоталитарный строй, при котором подавление и "расчеловечивание человеков" ведется в основном экономическими и юридическими методами.

"Глобализация всячески приветствует унификацию населения всего мира до простых стандартов компетентности и лояльности".

Переслегин С.Б. "Мифы Чернобыля". [20]

Изобрел слово "либерпанк" Владислав Голощапов. Вячеслав Макаров превратил это слово в устоявшийся термин.[21] Литературное течение "либерпанка" объединяется вокруг литературно-философской группы "Бастион", которая провела 12 марта 2005 года конференцию "Либерпанк - литература Сопротивления". На конференции присутствовало около 40 человек. С докладами выступили С. Макаров "Введение в либерпанк", Д. Володихин "Место либерпанка в структуре сакральной фантастики", К. Крылов "Либерпанк: истоки и смыслы", А. Морозов "Экономика либерпанка", А. Асриян "Либерпанк как трофейная технология", Г.Никифоров "Классификация панкинга".[22]

"По своей скрытой сути, либерпанк представляет собой свидетельство глубинного, на уровне основ, неприятия англо-американского либерализма русским интеллектуалитетом. Это правила игры, настолько же чужие Русской цивилизации, насколько чужими они являются, допустим, для Китайской цивилизации, основанной на конфуцианской этике. Сам факт последовательного отрицания их, доведенный в либерпанке до уровня системы, говорит прежде всего о том, что в современной России существует макросоциальный субъект отрицания, быстрыми темпами строящий самоидентификацию, где отталкивание от либерализма играет роль одного из ключевых элементов".

Володихин Д.М. "Война сценариев". [23]

В жанре либерпанка работает, прежде всего, сам Д.М.Володихин. Уже в одном из первых своих рассказов "Сюрприз для небогатых людей" он обрисовал неприглядную конструкцию мира победившего либерализма. Описание того как "золотой миллиард" освобождается от "этноизлишков" при первом чтении вгоняет в оторопь, вызывает отторжение. Неприятно, когда тебя специально пугают. Но, вчитавшись, понимаешь, что писатель просто довел до логического конца систему "двойных стандартов", процветающую на Западе. При этой системе не обязательно дожидаться демографического взрыва, описанного в рассказе, чтобы попытаться лишить свои проблемы за счет других.
Широкое полотно мира, построенного по "женевской модели", Д.М.Володихин дал в последующих романах "Убить миротворца", "Конкистадор" и "Долиной смертной тени"[24] ("Сомовский цикл" по определению самого автора). Однако, во всех трех романах, кроме Женевской Федерации построенной на тотальной стандартизации человеческой личности, описывается и другой мир, мир Российской империи и планеты Терра.
В первом романе автор сознательно копирует прием В.М.Рыбакова с совмещенными пространствами, параллельными мирами, которые обмениваются - но уже не душами, а живыми людьми. Но при этом роман лишен какой либо подражательности, поскольку Д.М.Володихин по-своему использует предложенный В.М.Рыбаковым прием и идеи пропагандирует свои. В повести "Гравилет "Цесаревич"" В.М.Рыбаков выступает с позиций позитивизма и веры в прогресс. Д.М.Володихин выступает как писатель-почвенник, опирающийся на традицию. Российская империя и общество планеты Терра построены у него на религиозных и семейных ценностях. Противостоит же этому обществу абсолютный порядок западного образца, в котором люди отшлифованы до полной потери индивидуальности. Причем Женевская Федерация из мира Дмитрия Сомова в романе "Убить миротворца" представляет собой закрытую систему, моноцентрический, по настоящему "плоский" мир.

"Я говорил ему тысячу раз: вы программируете стандартного суперэгоцентриста. он загребет все материальные ценности, до которых сможет дотянуться, а потом свернет пространство, закуклится и остановит время. А Выбегало никак не может взять в толк, что истинный исполин духа не столько потребляет, сколько думает и чувствует".

Стругацкий А.Н., Стругацкий Б.Н. "Понедельник начинается в субботу". [25]

В двух других книгах Д.Володихина описан "открытый" мир - мир Виктора Сомова. Здесь Женевской Федерации приходится конкурировать с другими проектами: российским, китайским, латиноамериканском, израильским. И, разумеется, с планетой Терра, сумевшей освободиться от женевской гегемонии. Поэтому "Конквистадор" и "Долиной смертной тени" следует отнести к "имперской" фантастики с элементами либерпанка.
Конкуренция в романах Володихина идет Женевской Федерации явно не на пользу... В этом и кроется причина современной агрессивности западных глобалистов: их проект жизнеспособен только при отсутствии конкурентов. Как и ушедшая в небытие сталинская модель социализма. Противоположности сходятся.
В своей статье "Война сценариев" Д.М.Володихин относит к жанру "либерпанка" романы и повести следующих писателей: Михаила Тырина "Желтая линия",[26] Виктора Косенкова "Моя война",[27] Михаила Харитонова - "Дракон XXI"[28], Вячеслава Рыбакова - "На будущий год в Москве".[29]
Сторонником глобализации выступил ветеран НФ, Владимир Михайлов, расписав ее прелести в романе "Тело угрозы"[30]. Наконец, прекрасную повесть с говорящим названием "Золотой миллиард" опубликовал Геннадий Прашкевич. Авторская позиция выражена в ней замысловато: не "за" и не "против", а над схваткой, впрочем, с риском пострадать от обеих сторон... Впрочем, России в повести Г.М.Прашкевича к моменту начала действия уже не существует. Как и всех других государств.[31]
Разумеется, описываемое либерпанком будущее не может устроить россиян. Поэтому все чаще писатели-фантасты описывают Россию как отдельную цивилизацию, самостоятельное общество, отстаивающее свою самостоятельность в войне против Запада (США, НАТО, Евросоюза). Разнообразные сценарии подобной войны прописаны в романах Алексея Свиридова и Александра Бирюкова "Истребители"[32], Олега Кулагина "Московский лабиринт", Виктора Бурцева "Пленных не брать"[33], Кирилла Бенедиктова "Война за "Асгард""[34]. И, разумеется, сюда относится немеркнущий Юрий Никитин с романами "Ярость", "Империя Зла", "На тёмной стороне", "Труба Иерихона" (цикл "Русские идут").
При этом сценарии будущей войны очень быстро эволюционируют от "шапкозакидательских" настроений в стиле "Первого удара" Николая Шпанова в сторону осознания грозного характера предстоящих испытаний. "Виртуальный реванш" России над Западом представлен в "Истребителях" ("Разорванном небе") А.Свиридова и А.Бирюкова, описывающих, как наши пилоты-добровольцы в небе Сербии лихо громят американских агрессоров. Небольшое уточнение: роман написан накануне настоящей войны НАТО в Югославии, и представляет собой сценарий возможной военной кампании, на который прежнее руководство России не решилось, да и не могло решиться. Дело ограничилось тогда разворотом одного единственного самолета на обратный курс... Лихо, "по-шпановски", разносит Америку на куски российский спецназ в романах Ю.А.Никитина: группа Ермакова совершает дерзкий рейд по Латинской Америке и США, а группа Филиппа захватывает танкер и взрывает его у берегов Англии.[35]
Но уже в романе Виктора Бурцева (псевдоним писателей Виктора Косенкова и Юрия Бурносова) одной из сюжетных линий является Россия недалекого будущего, раздираемая нищетой и внутренними конфликтами, обменявшаяся ядерными ударами с Украиной и ведущая затяжную войну с Грузией. Разумеется, в реальности России не надо воевать с этими странами с помощью классического оружия, достаточно перекрыть вентиль... Но Россия Виктора Бурцева лишена подобной возможности, поскольку разорена неквалифицированным (или наоборот, квалифицированным - это с какой стороны посмотреть) управлением. От подобной картины у авторов, а вслед за ними у читателей не остается других слов, кроме матерных (особенно в начале книги).
Олег Кулагин рисует будущую ядерную войну США с Россией, когда американцы объявляют русских "козлами отпущения" за взрыв ядерной бомбы в Сан-Франциско. Русские проиграли, и вынуждены перейти к вооруженному сопротивлению - городской герилье - на радиоактивных развалинах Москвы. Кирилл Бенедиктов также не видит у России в нынешнем ее состоянии достаточно ресурсов и достаточно воли, чтобы добиться серьезного положения в мире.[36] Единственным средством борьбы против Белого Возрождения остается терроризм, схлестнувшийся с государственным террором "золотого миллиарда", мечтающего окончательно решить проблему "человеческого мусора". И вот террорист Зеро (Влад Басманов) штурмует базу "Асгард", чтобы уничтожить новое ОМП.[37]

"- Какие у них пути отхода - спросил Кармак деловито.
Фред со злостью оглянулся на помощника:
- У них нет таких путей! Они готовы взорвать и себя.
Кармак простонал в бессильной ярости:
- О. черт... Я думал, уже никто... Черт, никто!.. Нет, это не может быть серьезно. Не может. Уже не разбрасываются человеческими жизнями. Если кто и пренебрегает чужой... эти чертовы террористы, то свои уже ценить научились!
- Нет, - ответил Фред глухо.
Что-то в голосе всегда сдержанного вице-директора заставило Кармака переспросить:
- Почему нет?
- На арену вышли русские, - ответил Фред глухо, - А русские, как и все варвары, жизни не ценят.
- Даже свои...
- Даже свои, - согласился Фред со злостью, - Даже свои".

Никитин Ю.А. "На темной стороне". [38]

В качестве своеобразной экзотики можно представить произведения "Фантастики Ближнего Прицела" (ФБП) о будущей войне "злобных буржуинов" Украиной и Татарстаном. Подобные сценарии описаны в романах Дмитрия Янковского "Рапсодия гнева"[39], Константина Мзареулова "Первая в новом веке"[40] и Шамиля Идиатуллина "Татарский удар" [41].
Первые два романа повествуют о войне НАТО с Украиной, при этом на наших глазах эти сценарии переходят из разряда фантастики в социальную реальность. Во всяком случае, недавние события на Крымском полуострове, когда местное население пикетами заставило убраться натовцев восвояси, напоминают "Рапсодию гнева", правда, в "щадящей" форме гражданского, а не вооруженного противостояния. Слава Богу, обошлось без партизанской войны, диверсий и применения сверхоружия... Сценарий Константина Мзареулова реализуется на наших глазах. Разумеется, имеются в виду не аспекты информационного противоборства, описанные в романе, а завязка сюжета: конфликт Киева с крымскими татарами по поводу статуса Крыма. При этом в жизни так же, как и в предыдущем случае, обошлось без описанных автором эксцессов классической боевой операции регулярной армии против боевиков. Исламисты применили на Крымском полуострове "демографическое оружие" - самозахват земли, который оказался гораздо эффективнее описанного в романе вооруженной попытки захвата территории. Самое страшное, что у реальной Украины нет, кажется, государственной воли остановить этот расползающийся по полуострову конфликт - не нашлось "батьки Романа" (президента Фердецкого в романе К.Мзареулова). И, разумеется, для современной Украины не может быть речи о каком бы то ни было конфликте с Западом из-за крымских татар. Так что сценарий "Первая в новом веке" реализуется лишь частично, и в самом неблагоприятном для Украины варианте. В общем, сплошной мастдай...
"Татарский удар" является заявкой на поиск нового места для республики Татарстан в России и в мире. Казань в романе Шамиля Идиатулина оспаривает у Москвы её приоритет на пространстве России, а потом выигрывает военную кампанию у западного миротворческого контингента. Но вся военная кампания описана чисто "по-шпановски", когда враг делает не то, что может, а то, что позволит ему автор.
Тем не менее, конструирование будущего по сценарию "вторжение-сопротивление-победа" чаще всего заканчивается возрождением Империи.

3

По меткому наблюдению В.О.Ключевского, развитие России происходит по старым лекалам: "Любуясь, как реформа преображала русскую старину, недоглядели, как русская старина преображала реформу".[42] Русский человек с завидной регулярностью устраивает себе "конец света", крушит до основания собственную страну и культуру, чтобы потом отстраивать здание, сильно напоминающее старое. Чем мы занимались в 30-40 годы прошлого века? Отстраивали новую Советскую империю, предварительно разрушив в 1917 году старую Российскую. Чем мы фактически занимаемся сейчас? Строим новую сверхдержаву, предварительно разрушив в 1991 году старую...

А для сверхдержавы нужен проект.

С конца 1990-х годов появилось немало подобных проектов для России. Наиболее известным из них является Ордусь, разработанная в серии романов "Евразийская симфония" Хольмом ван Зайчиком [43] (коллективный псевдоним И.Алимова и В.Рыбакова).[44] Страна Ордусь, вопреки своему названию, представляет версию не монголоизации, а китаезации страны, предельной по своему характеру, но понимаемой автором в позитивном ключе. Автор рисует цивилизацию, существующую по своим нормам и ценностям рядом с Западной цивилизацией, и чувствующую себя вполне благополучно. Подданные Ордуси считают иностранцев варварами (правда, политкорректность распространяется и здесь, и западных варваров теперь называют "гокэ" - гости) и не желают, сломя голову, нестись по пути технического прогресса. Так, построив космическую ракету первыми, ордусяне вышли в Космос вторыми, поскольку запуск ракеты утонул в многочисленных согласованиях. Однако автор немного переборщил с религиозным синкретизмом: сцена молитвы "православного" героя Богдана Оуянцева-Сю, когда он перемежает православные молитвы с конфуцианскими благопожеланиями,[45] вызывает большое сомнение у верующего человека в возможности, и главное, необходимости подобного синкретизма.
По мысли своих создателей, Ордусь представляет собой результат развития мира, альтернативного нашему. Это мир, в котором Александр Невский прожил немного дольше, а его побратим, хан Сартак не был зарезан своими братьями. Им удалось объединить Русь и Орду в единое государство.[46]
Подобным же творческим путем пошли Владимир Серебряков и Алексей Уланов в романе "Из Америки с любовью".[47] Их книга представляет собой один из вариантов проекта "Мир царя Михаила",[48] который активно разрабатывается на сайте Альтернативной истории, расположенном по адресу: http://alternativa.borda.ru/. В.Серебряков и А.Уланов сделали допущение, что летом 1905 года царь Николай II отрекся от престола в пользу сына, а ставший регентом Великий князь Михаил твердой рукой навел порядок в стране. После смерти болезненного племянника Михаил Суровый продолжил править уже как император. К сожалению, альтернативная история представляет собой самостоятельный жанр современной фантастики, и подробно рассматриваться здесь не может.
Российскую империю вывел к звездам Д.М.Володихин в рассмотренных выше романах, а также в примыкающих к "Сомовскому циклу" повестях "Мой приятель Молчун" и "Служба Государева". Это позволило автору развернуть панораму особого Русского мира, в котором нашлось место всем возможным проектам. В этом мире существуют, не мешая друг другу: и традиционалистская Российская империя; и сообщество анархистов на Русской Венере, и консульская республика Русской Европы - олицетворение закона и порядка, и, last but not least - планета Терра, своеобразная модель "российской Америки". Сторонники разных проектов разведены по разным закоулкам Космоса. Это по настоящему мудро, если вспомнить, что любимым спортом русских во все времена является драка стенка на стенку, подобно тому, как в XIX веке любимым спортом французов являлось строительство баррикад.

"В пивной "Бешеный груздь" рокотала веселая компания русских с Терры-2, привлеченных живительной силой терранской кухни. Особенно запомнилась мне вывеска пивной: хаотичная мешанина ярких клякс и неровно намазанных букв. К террорусским, ребятам бешеным, не хуже тамошних груздей, подданные Его Величества относились, наверное, так же, как англичане к янки. Их всегда больше, чем хочется, они слишком громко разговаривают, и слишком редко удивляют добрым воспитанием... С "Бешеным груздем" соседствовал бар "Разноцветный лед", принадлежащий выходцам с Русской Европы. Тихий, вымытый с мылом и образцово неприметный; внутри все сверкает чистотой и излучает холодность; даже посетители, кажется, сидят по стойке "смирно"".

Володихин Д.М. "Служба государева". [49]

Сценарии космической экспансии для России прописаны в романах Елены Хаецкой "Из записок корнета Ливанова" и А.Громова "Корабельный секретарь". Е.В.Хаецкая является одним из выдающихся современных писателей-фантастов. Ее миры всегда предметны, "вкусны", хотя и немного вычурны, будь то средневековый Прованс, или Российская Империя с космическими кораблями XXII и сословной структурой XIX века. "Вкусные" детали говорят, прежде всего, о том, что Е.В.Хаецкая полностью "погружается" в описываемый мир. Так случилась и в случае с миром корнета Ливанова. Все предисловия и аннотации подчеркивают связь этой книги с "Героем нашего времени" М.Ю.Лермонтова. [50] И это действительно так, ибо "погружение" Елены Хаецкой в XIX век связано именно с этим именем, когда писательница предприняла довольно рискованный эксперимент, "раздвоив" Михаила Юрьевича Лермонтова на двух братьев. Так появился криптоисторический роман "Мишель". Но из эпохи нельзя сразу "всплыть": может случиться аналог кессонной болезни. Так появился роман, стилистически копирующий "Героя нашего времени", но являющийся, по сути, новой утопией.
К имперской фантастике следует, по всей видимости, отнести "Вариант 'И'" Владимира Михайлова который прямо сейчас, на наших глазах уходит в область альтернативной истории. Он описывает сценарий возрождения России через ее исламизацию. Большинство русских в романе сознательно меняют "обветшавшее" православие на молодой и динамичный исламский фундаментализм. Экономику страны поднимают многомиллиардные кредиты арабских нефтяных шейхов. Храм Христа Спасителя перестроен в мечеть, а главный герой романа, генерал спецслужбы и лидер движения "Реанимация России" готовит возвращение в стране монархии. Разумеется, на исламский манер.
Этот сценарий неактуален не только потому, что уже сейчас ясно, что Россия связала свою судьбу с Западом, а не с Югом. Этот роман, вещь, безусловно, заказная, но ни заказчики, ни сам автор не учли одного исторического обстоятельства: самосознание русской нации формировалось в XV-XVI веках в условиях жесткого противоборства с окружающими исламскими странами. Семьдесят лет принудительного атеизма недостаточный срок, чтобы вытравить из подсознания социально-психологические реакции. Поэтому ни о какой добровольной смене русскими веры в настоящее время речь идти не может. Тем не менее, Владимир Михайлов написал очень "русский" по своему духу роман. Ибо трансформация России православной в Россию мусульманскую происходит в его романе "на рывок", буквально в несколько лет. Точно также большевики "на рывок" пытались построить Россию атеистическую. Какие это вызвало издержки - мы все знаем. Издержки же массированной исламизации оставлены В.Михайловым за пределами его романа.
Зато Олег Дивов попытался описать все издержки предлагаемого им проекта. Его роман "Выбраковка" уже назван самым провокационным произведением российской фантастики последнего десятилетия. Но попробуйте найти эту книгу на лотках развалов и на полках книжных магазинов. Любое переиздание расходится в считанные дни. Народ принял эту книгу, хотя вся "демократически мыслящая" интеллигенция однозначно осудила этот "новый Гулаг".
Дело в том, что главные герои у Дивова выписаны очень ярко и характерно. Читатель не может воспринять их как "страшных и жестоких" чекистов времен "великой чистки". Ведь они выступают против дикого и кровавого бандитского "беспредела" с детской игрушкой в руках, которая не убивает. Таким образом О.И.Дивов реализовал американскую идею оружия несмертельного действия, оружия, которым нельзя злоупотребить. Даже "положив" из игломёта всех людей на базарной площади, вы не нанесете вреда их здоровью. Просто доставите временное неудобство от обездвиженности. Поэтому выбраковщики используют свое оружие, не задумываясь. Но жизнь есть жизнь: в реальности на войне гибнут не только враги, но и друзья. И вот выбраковщики, не задумываясь, используют уже боевое оружие, отнятое у врага. Таков путь от пинк-бола до гражданской "разборки".
Само Агентство социальной безопасности в романе О.И.Дивова создано по инициативе нового правительства сразу после государственного переворота, для того, чтобы "зачистить концы" прежнего режима. Но АСБ представляет собой силовую структуру, независимую от корпоративных интересов правящей верхушки, поэтому эффективно зачищающую всякую мразь, включая некоторых своих создателей. Эта идея тоже не нова, и уже опробована и в России, и на Западе. У нас в стране структуру, независимую от корпоративных интересов феодальной знати впервые создал царь Иоанн Васильевич. Результат эксперимента считается отрицательным, хотя перед тем, как пойти "в разнос", Опричнина устранила всех, кто был противником Грозного царя, или же имел несчастье считаться таковым. На Западе силовые структуры, не связанные с коррумпированной и разложившейся верхушкой возникали в странах Латинской Америки в виде пресловутых "эскадронов смерти". Впервые их опробовали на стране, "которую не жалко" - Бразилии во времена военной хунты. Результат эксперимент считается положительным, хотя кроме мафиози "эскадроны смерти" искореняли коммунистов, социалистов, "андерграудную" творческую интеллигенцию. Наблюдая подобную разницу в оценках однотипных явлений, невольно задумываешься: не слишком ли мы чистоплюйствуем в оценках своей собственной истории?

"Успешно разделавшись с мафией, "Эскадроны смерти", естественно, не пожелали исчезнуть (законы великого Паркинсона вполне универсальны), а напротив того, окинули хмурым оком окрестный социальный пейзаж и нашли в нем массу непорядков, требующих немедленного исправления. Сперва они тем же манером истребили коммунистов, потом переключились на просто левых (почитая таковыми всех, кто хоть "чуть левее Голдуотера"), а также правых консерваторов, долдонивших про какой-то там иноземный habeas corpus. Дальше наступил черед всяческих "пидарасов-абстракцистов", подрывающих своей мазней национальное самосознание, газетчиков с излишне длинным языком, да и вообще всяческих "больно умных", легко опознаваемых по наличию очков и избыточной волосатости - а чего это они, падлы, строем не ходят? Правда, к тому времени, как "Эскадроны" вознамерились порулить и национальной экономикой тож - регулируя, к примеру, порядок вывоза капитала, - обнаружилось, что бравые кавалеристы взятки берут столь же исправно, как и их цивильные предшественники... Тут страна испустила вздох облегчения, и жизнь вернулась в нормальное, "доэскадронное" русло: 'Это верно, все наместники - ворюги, но ворюга мне милей, чем кровопийца'".

Кирилл Еськов "Баллады о Боре-Робингуде". [51]

Стоит отметить, что "выбраковка" в романе Олега Дивова несет в себе родовые черты обоих исторических примеров: те же внесудебные расправы, прославившие опричников и "кавалеристов", правда метлы и собачьи головы заменены голографическими значками. Да и развивается выбраковка точно по знакомому сценарию - "в разнос". Тем не менее, герои Дивова, "последние из могикан", мятущиеся люди с исковерканной судьбой, вызывают сочувствие, а не отторжение у читателей. Может быть, Олег Дивов действительно решил исследовать "приключения" старых и новых идей в новом веке, или захотел написать антиутопию, "просто попровоцировал" нас, читателей. А получилось, что он выявил готовность современного российского общества поддержать "наведение порядка крутыми мерами".

"Трудно сказать почему, но каждому из нас в глубине души непременно хочется быть посаженным, расстрелянным, пораженным в правах до седьмого колена. Смутное это желание мы называем обычно стремлением к порядку и социальной справедливости".

Лукин Е.Ю. Алая аура протопарторга. [52]

По своему решает "имперскую проблему" Василий Звягинцев в своих романах "Право на смерть", "Дырка для ордена" и "Время игры", относящихся, как и романы Хольма Ван Зайчика, к жанру альтернативной истории.[53] В этих романах имеется один смысл, который, будучи "распакован", представляет собой проект устройства будущей России. Речь идет о криптократии - "плоть от плоти, кровь от крови" порождении описанной автором исторической "химеры". Дело в том, что по сюжету В.Д.Звягинцева описываемая им альтернативная реальность появилась благодаря вмешательству одного из "Держателей Мира" в сознание последнего русского императора Николая II, в результате чего царь избавился от психологических комплексов и стал править страной четко, решительно и расчетливо.[54] Но эта реальность оказалась внутренне неустойчивой, и требует для поддержания своего существования постоянного вмешательства своего создателя, который то двух офицеров из нашего недалекого будущего туда закинет, то бурную активность журналиста Ростокина инициирует, то, вообще, "наведет" на новую реальность специалистов по решению всех проблем - главных героев В.Д.Звягинцева - Андрея Новикова и Александра Шульгина.
В подобном мире просто не могла не возникнуть идея криптократии - тайного ордена, руководящего страной и оберегающего Россию от грозящих проблем и потрясений. В социокультурном отношении эта криптократия представляет собой реализацию на практике идеи Л.Н.Толстого о необходимости объединения всех честных и порядочных людей для противостояния Злу. Технологически криптократия была создана с помощью изобретения русского ученого, доработавшего полиграф (детектор лжи) таким образом, что он мог замерять личностные характеристики человека. Таким образом, проблема перерождения тайной власти, ее "порчи" была исключена в принципе: в криптократию попадали самые достойные "бессеребряники".

"Между 2020 и 2030 годами власть в России полностью сменила и форму и суть. Реально правит хорошо законспирированная группа или каста, вроде пресловутых "сионских мудрецов". Нет-нет, это только в виде сравнения, для наглядности. Мы, конечно, не представляем подлинного механизма ее функционирования, но слишком много косвенных признаков. Причем, что следует отметить, - это власть удивительно эффективна и в то же время вполне гуманна. За тридцать лет она не выродилась в самодержавие или диктатуру. Она есть, и ее словно бы нет. Процветают и экономика и гражданские свободы. Непонятно, как это удается".[55]

Несколько ниже автор объясняет, как это удается: "Идея, пришедшая в изощренный мозг армейского философа, была проста, как русский штык. И столь же эффективна, что в дальнейшем и подтвердилось. Любому командиру известно, что хорошо подготовленный десантно-штурмовой батальон рейнджеров-профессионалов может почти без потерь разгромить дивизию, а то и корпус, наскоро укомплектованный необученными призывниками и сорокалетними мужиками из запаса третьей очереди. То же самое и в политике".[56] То есть анонимность и конспирация - не главное. Главное - использование превосходства организации и тактики, которые строились в расчете на другие цели, но показали свою эффективность и в области политики. Идея действительно простая, "как русский штык". Этой идее вторят выводы С.Б.Переслегина из статьи "Опасная бритва Оккама" о системном превосходстве индустриальной армии над традиционной: "Мордор уже принадлежал к индустриальной фазе... Для того, чтобы сделать его армии непобедимыми, был нужен или порох, или простая гуманитарная технология штабной работы, давно открытая работниками умбарского ДСД".[57] Так может быть, главное не конспирация, а "гуманитарная технология штабной работы"?
Картина складывается очень интересная и неоднозначная. Ведь во времена кризиса горбачевской "перестройки" демонизация власти через ее анонимность была одним из сильнейших способов ее компрометации. И почвенники-патриоты, и западники-либералы объявляли, что власть не имеет лица: власть - это масоны и мафия, или - спецслужбы, референты и секретные институты. В силу этого власть - это зло, и невозможно себе представить, что она стремиться улучшить положение народа.[58] И через десять лет после подобных настроений Василий Звягинцев, шестидесятник, глотнувший свободы "в недолгие двенадцать лет, что пролегли между Будапештом и Прагой", писатель, пишущий "портрет поколения в предполагаемых обстоятельствах",[59] описывает "скромное обаяние" системы тайной анонимной власти. Притом во фразах, составленных в положительно окрашенных эмоциональных тонах. Такая вот петля Мёбиуса. Это индикатор происходящих в обществе переоценок ценностей - хорошо всё то, что на благо России.
К идее крипрократии очень близка идея выведения в России новой породы людей. Казалось бы, расплевались мы с этой идеей не так давно - но вот писатель Роман Злотников выпустил в свет романы "Русские сказки" и "Виват император" в которых попытался по-своему выстроить сюжет нового русского подъема. Этот сюжет базируется на двух идеях - идеи неомонархизма: "Государству нужен Государь!" и идеи создания на основе русской нации новой, "возвышенной" человеческой расы.
В первом романе подвиги совершает супермен - продукт модификации человеческой породы методами науки - попавший под иными звездами и на другой планете в мир нашей гражданской войны. Интересной находкой автора можно считать то, что его "пришельцы из будущего", в отличие от героев В.Д.Звягинцева, создают свой спецназ, "накачивая" не мускулатуру, а мозги местных военных (с мускулатурой у последних после местной Мировой войны как раз все в порядке). Во втором романе действуют "другие" - почти бессмертная человеческая раса, неуязвимая, мудрая и могучая. Современный вариант люденов. Они хотят создать всеземную и всегалактическую империю с центром в России. В выборе отправной точки сказался простой расчет: если русские выжили, несмотря на все свои исторические "свершения" в XX веке, то что будет, если эту землю "взбодрить" гигантскими инвестициями и чудесными технологиями? И вот уже бессмертный Император в Москве, на Красной площади готовится принять присягу гвардии - воссозданного Преображенского полка.

"- Увенчав собою нашу затею, ты должен помнить о том, что только Империя способна на жертву. И в этом, единственно в этом, ее честь и величие.
- Что такое жертва? - спрашивал Иван.
- Грубо говоря, жертва - это объективно ненужное сверхусилие. Что-то вроде Карнака, Царьграда или Петербурга. Это то, чего не может позволить себе народовластие. Это то, что переживет фанеру республики, какую бы великую державу она из себя не строила".

Крусанов П.В. Укус ангела.[60]

Можно по-разному оценивать творчество Романа Злотникова: например, упрекнуть его в том, что первый роман является калькой с русской сказки о спящем и проснувшимся богатыре. Но именно его сюжеты процитировал другой писатель - Максим Калашников в нашумевшей книге "Оседлай молнию!". Поэтому сюжет Злотникова должен быть переосмыслен по другому: "Иными словами, если ваш враг непобедим в этой Вселенной - создайте для борьбы с ним другую Вселенную".[61]

***

Подводя итоги рассмотрению социальной фантастики постперестроечного времени, можно сделать вывод, что российское общество смотрит в будущее уже не с отчаянием, а с надеждой. Эсхатологические настроения, деструктивные по своей сущности, сменились деловитым строительством сценариев будущего России.


[1] Бушков А.А. Летающие острова. СПб., "Нева", 1996. С.306.[Назад]
[2] Розин М. Мифология предчувствия. // Знание-сила. 1991. ? 7.[Назад]
[3] Кабаков А.А. Невозвращенец. // Искусство кино. 1989 ? 6.[Назад]
[4] http://bookz.ru/authors/kabakov-aleksandr/sochinit/page-7-sochinit.html [Назад]
[5] Розин М. Мифология предчувствия. // Знание-сила. 1991. ? 7 [Назад]
[6] См.: Михайловский Н.К. Литературно-критические статьи. М., 1957. С. 267. [Назад]
[7] http://www.fandom.ru/fido/ru_fantasy/text/1523.htm [Назад]
[8] Баюканский А.Б. Черный передел. М., ЭКСМО, 1995. [Назад]
[9] Там же. С.5. [Назад]
[10] Уральский следопыт. 1991. ? 1. [Назад]
[11] Уральский следопыт. 1991. ? 1. С.45. [Назад]
[12] Рыбаков В.М. Дерни за веревочку. Гравилет "Цесаревич". Харьков, 1996. С.355. [Назад]
[13] Галечьян В.А, Ольшанецкий В.А. Четвертый Рим. М.: Космлполис, 1994. [Назад]
[14] Там же. С.29. [Назад]
[15] Ионин Л.Г. Русский апокалипсис. М., Арго-Медиа, 1999. [Назад]
[16] Доренко С. 2008. М, Ad Marginem, 2006. [Назад]
[17] Рыбаков В.М. Дерни за веревочку. Гравилет "Цесаревич". Харьков, Фолио, 1996 С.351. [Назад]
[18] http://www.livejournal.com/users/coolwind/99353.html [Назад]
[19] Володихин Д.М. Война сценариев. http://www.apn.ru/publications/print1596.htm [Назад]
[20] Переслегин С.Б. Мифы Чернобыля. М., Яуза, 2006. С.13 [Назад]
[21] Интервью с Дмитрием Володихиным. Питерbook 2005. ? 5. [Назад]
[22] http://esli.ru/news/2005/03/14/111409-index.html [Назад]
[23] http://www.apn.ru/publications/print1596.htm [Назад]
[24] Володихин Д.М. Убить миротворца. М., АСТ, 2003; Его же, Конкистадор. М., АСТ, 2004; Его же; Долиной смертной тени. М., РИПОЛ классик, 2005. [Назад]
[25] Стругацкий А.Н., Стругацкий Б.Н. Понедельник начинается в субботу. М.-СПб., 1997. С.182-183. [Назад]
[26] Тырин М. Желтая линия М., Эксмо (Абсолютное оружие), 2003. [Назад]
[27] Косенков В. Моя война. М., ОЛМА-Пресс (Остросюжетная фантастика), 2003. [Назад]
[28] Харитонов М. Моргенштерн. М., АСТ-Люкс (Звездный лабиринт), 2004. С.359-413. [Назад]
[29] Рыбаков В.М. На будущий год в Москве. М., АСТ, 2003. [Назад]
[30] Михайлов В.Д. Тело угрозы. М., АСТ-Ермак (Звездный лабиринт), 2003. [Назад]
[31] Володихин Д.М. Война сценариев. // http://www.apn.ru/publications/print1596.htm [Назад]
[32] Свиридов А., Бирюков А. Истребители. М., Яуза, 1998. [Назад]
[33] Бурцев В. Пленных не брать! М., Эксмо (Русская фантастика), 2005. [Назад]
[34] Бенедиктов К.С. Борьба за "Асгард". 2003. [Назад]
[35] См: Никитин Ю.А. На темной стороне. М., 1999. [Назад]
[36] Володихин Д.М. Война сценариев. // http://www.apn.ru/publications/print1596.htm [Назад]
[37] См.: Бенедиктов К.С. Борьба за "Асгард". 2003. [Назад]
[38] Никитин Ю.А. На темной стороне. М., Кузнечик, 1999. С.235. [Назад]
[39] Янковский Д. Рапсодия гнева. М., Центрполиграф, 2000. [Назад]
[40] http://bookz.ru/authors/mzareulov-konstantin/mzarek05.html [Назад]
[41] См.: Идиатуллин Ш. Татарский удар. СПб, Крылов, 2005. [Назад]
[42] Ключевский В.О. Собр. Соч. Т.7. М.,1989. С.395. [Назад]
[43] Ван Зайчик, Хольм. Дело жадного варвара. СПб., Азбука-классика, 2004.; Его же. Дело незалежных дервишей. СПб., Азбука-классика, 2004.; Его же. Дело о Полку Игореве. СПб., Азбука-классика, 2004. [Назад]
[44] Володихин Д.М. Война сценариев. // http://www.apn.ru/publications/print1596.htm [Назад]
[45] Ван Зайчик, Хольм. Дело жадного варвара. С.50. [Назад]
[46] Там же. С.78-79. [Назад]
[47] Серебряков В.Д., Уланов А.А. Из Америки - с любовью. М., ЭКСМО. [Назад]
[48] http://zhurnal.lib.ru/m/mzm [Назад]
[49] Володихин Д.М. Долиной смертной тени. С.257-258. [Назад]
[50] Фрай М. Черезвычайно досадно мне, что Хорхе Луис Борхес умер / Звездные гусары. Послесловие. [Назад]
[51] Еськов К.Ю. Баллады о Боре-Робингуде. Из России - с приветом. Харьков, Фолио, 2002. С.131. [Назад]
[52] Лукин Е.Ю. Алая аура протопарторга. Катали мы ваше солнце. М.: АСТ, 2001. С.171. [Назад]
[53] См.: Звягинцев В.Д. Право на смерть. М.: ЭКСМО-Пресс, 1998; Его же. Время игры. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001; Его же. Дырка для ордена. М.: ЭКСМО-Пресс, 2002.[Назад]
[54] См.: Звягинцев В.Д. Время игры. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. С.425-426. [Назад]
[55] Звягинцев В.Д. Время игры М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. С.434. [Назад]
[56] Там же. С.392. [Назад]
[57] Переслегин С.Б. Опасная бритва Оккама. // В кн.: Еськов К. Последний кольценосец. С.370-371. [Назад]
[58] См.: Розин М. Мифология предчувствия. // Знание-сила. 1991. ? 7. [Назад]
[59] Балабуха А. 1984 год по Звягинцеву или похвальное слово сослагаельному наклонению. // В кн.: Звягинцев В.Д. Одиссей покидает Итаку. Черкесск, 1995. Т. 2, С. 601-602. [Назад]
[60] Крусанов П.В. Укус ангела. Спб., Амфора. 2001. С.98. [Назад]
[61] Переслегин С.Б. Доспехи странствующих душ. //Лукьяненко С.В. Лорд с планеты земля. М., 1997. С.489. [Назад]
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"