Аннотация: Еще один отрывок из новой книги цикла "Красным по белому"
РАЗВЁДЕНКА (ИГРА РАЗВЕДОК)
D2O (ТЯЖЁЛАЯ ВОДА)
Я очень вас прошу, ответе, господа,
Насколько тяжела "тяжёлая вода"?
Берлин. Штаб-квартира подразделения "X"
Скорцени очень гордился своей новенькой генеральской формой. Будучи человеком простым, помнил, кому этим обязан, и заметно выделял из своего окружения именно Раушера. Вот и теперь тот стоял перед столом шефа в ожидании нового поручения.
- Сегодня нас собирал фюрер... - Скорцени выделил два слова: "нас" и "фюрер". - Его крайне беспокоит, что продвижение германской идеи остановилось на всех направлениях. Более того, нельзя исключать, что в ближайшее время наши враги предпримут попытки контратаковать. В связи с этим фюрер придаёт особое значение созданию новых видов вооружения, выделяя при этом два направления: сверхбомбу Гейзенберга и ракеты Дорнбергера. Как вы знаете, Курт, наше подразделение не занимается обеспечением безопасности особо секретных исследований. Однако контроль за тем, как это делают другие, поручен именно нам. Я хочу, чтобы вы посмотрели на прикрытие атомного проекта глазами наших противников и определили все узкие места, если таковые имеются. Отправляйтесь в Лейпциг. Хайль Гитлер!
Там же неделю спустя
- Рад видеть вас, Раушер! Надеюсь, поездка была успешной?
- Да, бригадефюрер! Думаю, что я выполнил ваше задание.
- Присаживайтесь и докладывайте.
Раушер присел на предложенный стул и приступил к докладу:
- Узких мест, о которых вы говорили, бригадефюрер, мной выявлено три. Это сам Гейзенбрег, поскольку без него проект если не встанет, то существенно затормозится. Это уран, как основной компонент для исследований. Это, так называемая, тяжелая вода, без которой реактор не может работать на полную мощность. В том, что Гейзенберга охраняют хорошо, я убедился лично. Гарантия его безопасности близка к ста процентам, большего требовать, пожалуй, и невозможно. Запасы урана на месторождении в Бельгии огромны, находятся полностью под нашим контролем. Здесь наши противники ничего серьёзного предпринять не смогут. Остаётся тяжёлая вода. Этот компонент требует постоянного пополнения, а производят тяжёлую воду на заводе в Норвегии. Это, на мой взгляд, и есть самое узкое место атомного проекта.
Скорцени, который внимательно слушал доклад, согласно кивнул.
- Пожалуй, я вами соглашусь. Цепочка слишком длинна, а, значит, может порваться в нескольких местах. Начните с завода в Норвегии и пройдите оттуда по всему маршруту доставки тяжёлой воды вплоть до конечного пункта.
Веморк. Норвегия
Обмен паролями прошёл без осложнений. На смотровой площадке было достаточно народа, чтобы двое неброско одетых мужчин не привлекли к себе какого-то особого внимания.
- Летом это более грандиозное зрелище, - заметил Норвежец (будем звать его так).
- Сейчас тоже впечатляет, - отозвался Раушер. - Как он называется?
- Водопад? - уточнил Норвежец. - Рьюканфоссен. А эта долина - Веморк. А город, из которого вы приехали...
- Рьюкан, - улыбнулся Раушер. - Я в курсе.
- Простите... - смутился Норвежец.
- Ну, что вы, - возразил Раушер. - Это даже приятно встретить в вашем лице патриота не только Норвегии, но и её отдельно взятой части.
- Действительно, - кивнул Норвежец, - я посвятил "Норск Гидро", считайте, всю свою сознательную жизнь!
- А причём тут это? - удивился Раушер.
- Ну, как же? Ведь это "Норск Гидро" решила использовать энергия падающей воды и построила на водопаде гидроэлектростанцию, а рядом с ней завод, который, в свою очередь, является для Рьюкана градообразующим предприятием. Всё это отсюда смотрится не под самым выгодным ракурсом, - я имею в виду промзону - но всё равно видно и здание завода, и часть машинного зала электростанции позади него. А огромный закрытый жёлоб, что спускается с вершины горы прямо к машинному залу? Внутри него течёт точно такой же водопад. В таком виде он не столь живописен, как его вольный собрат, зато он крутит турбины, а после них ниспадает вниз справа от машинного зала, но этого отсюда не видно. Я понятно объясняю?
- Понятно, - кивнул Раушер. - А как-то подсветить долину ваша "Норск Гидро" не пыталась? Ведь и завод, и город, как я слышал, полгода находятся в тени гор, практически без прямого солнечного света?
- Думаете, это так просто? Ну, есть у нас канатная дорога, которая ведёт на плато, где солнечно. Люди этим пользуются. А что предложите вы?
- Ну, не знаю, - пожал плечами Раушер. - Зеркала на склонах гор поставьте, что ли. Пусть пускают в город огромных солнечных зайцев.
- Шутите? - посмотрел на Раушера Норвежец. - По вашей улыбке вижу, что шутите. А мне, между тем, ваша идея про зеркала понравилась. Кончится война, и мы обязательно вернёмся к этому предложению!
- Расцениваю ваши слова, как комплемент, - поблагодарил Раушер, - А теперь ответьте: для чего "Норск Гидро" понадобилось налаживать производство тяжёлой воды?
- Это вышло совершенно случайно, - пояснил Норвежец. - Только когда на заводе побывал профессор из Осло Одд Хассель, мы с удивлением узнали, что побочный продукт, получаемый в процессе гидролиза, и есть тяжелая вода. До того, как Норвегия была оккупирована, её выпускалось крайне мало. Теперь же, по заданию "ИГ Фарбен", и под дулами немецких автоматов, мы производим более 4500 кг тяжёлой воды в год. Из-за этого завод придётся взорвать.
- Не жалко? - спросил Раушер.
- Ещё как жалко, - вздохнул Норвежец. - Но раз без этого никак - мы это сделаем.
- Как скоро? - уточнил Раушер.
- Норвежец промолчал, как и не слышал.
- Хорошо, зайдем с другого бока, - согласился Раушер. - Вам известно, кто я и зачем сюда прибыл?
- Только то, что вы представляете союзную разведку.
- Это так, - кивнул Раушер, - И сорвать поставки тяжёлой воды в Германию - наша совместная операция с английской разведкой, которую представляете здесь вы. Но есть ещё и легенда. А по ней я являюсь оберштурмбанфюрером СС, сотрудником особого отдела, и прибыл сюда, чтобы проверить, на должном ли уровне организована охрана особо важного объекта. Вы понимаете, что это означает? Я обязательно найду нарушения и доложу о них и руководству местной охраны, и своему руководству в Берлин. Местные, ладно. Я буду общаться с ними в таком тоне, что они из вредности пренебрегут моими рекомендациями, а вот Берлин... Так когда намечена акция?.. Ладно, сколько времени я должен для вас выиграть?
- Неделю, ответил Норвежец. Дайте нам неделю.
Начальник охраны завода в Веморке был в бешенстве, которое вынужден был держать в себе, ведь причиной, доведшей его до такого состояния, был прибывший из Берлина с инспекций оберштурмбанфюрер Раушер. Вовремя предупредил его один старый приятель, что с этим хлыщём ссориться нельзя ни в коем случае, а то мог бы и сорваться. А тот как будто на это и провоцирует: ходит - носом воротит, тут ему не так и здесь ему не эдак. А что не так-то? Пройти, равно, как и проехать, к заводу можно только через единственный мост, подвешенный над ущельем. Здесь охрана по обе стороны, мышь без пропуска не проскочит. А больше и охранять-то особо нечего. Нет, этому подавай отдельно охранника чуть ли не у каждого резервуара с этой чёртовой водой, из-за которой он сидит здесь в норвежской глуши, без солнца, а не тискает пышнотелую Магду у себя в Мюнхене.
Когда в конце дня к мрачно глядящему вслед уезжающему автомобилю начальнику охраны подошёл заместитель и поинтересовался, вносить ли ему изменения в расписание караулов, тот, наконец, дал волю чувствам, и бедный помощник проклял ту минуту, когда ему в голову пришла "столь тупая идея".
**
Нет всё-таки хорошо, когда тебя страхуют. Оставив отчёт в оговоренном тайнике, Раушер, заглянув для приличия в пивную, отправился спать - завтра ему предстоял долгий путь по маршруту доставки тяжёлой воды. Ночью его разбудил какой-то непонятный звук. Раушер прислушался. Когда звук повторился, он понял, что кто-то скребётся в окно второго этажа, где располагался его номер. С пистолетом в руке он подошел к окну и отворил створки. Тень за окном произнесла пароль и слилась в комнату, где превратилась в мужчину средних лет и такого же роста.
- Извините, что пришлось прибегать к подобным мерам, но Рьюкан город маленький, а вызвать вас к водопаду времени уже нет. Вы написали в отчёте, что Норвежец попросил у вас неделю, в то время как теракт на заводе намечен на завтрашнюю ночь. Союзнички перестраховались.
- Но мне-то эта ихняя перестраховка может выйти боком, - раздражённо сказал Раушер.
- Именно поэтому я здесь, - кивнул связной. - Приказано передать: завтра с утра связываетесь с Берлином и докладываете свои соображения по улучшению охраны завода Скорцени. Он ведь непосредственно начальнику охраны приказ отдать не сможет?
- Не сможет, - подтвердил Раушер.
- Значит, времени для проведения теракта у англичан будет с избытком. Это всё. Я пошёл.
Для ухода ночной гость воспользовался тем же путём, которым пришёл: вылез через окно и пропал в ночи. Раушер решил утром осмотреть стену с улицы: интересно, за что он цеплялся, когда лез к окну?
- Скорцени выслушал Раушера без особого интереса. Спросил:
- Вы поделились своими соображениями с начальником охраны завода?
- Да, бригадефюрер!
- Хорошо. Следуйте своим маршрутом, а я со своей стороны тоже кое-что предприму.
Взрыв на заводе в Веморке становил производство тяжёлой воды на несколько месяцев. Начальник охраны был разжалован и отправлен на передовую, а действия Раушера были отмечены благодарностью рейхсфюрера СС.
После диверсии на заводе "Норск Гидро" немцы всерьёз обеспокоились тем, что производство тяжёлой воды является самым слабым звеном атомного проекта. Была даже предпринята попытка организовать производство на севере Италии, в посёлке Маренго. Но высадка союзников сначала на Сицилии, а потом и в материковой Италии, нарушила эти планы. Меж тем завод в Веморке вновь стал выпускать так нужную Третьему рейху продукцию...
Надо сказать, что Раушер обладал отменным зрением, а тут и без очков было видно, что шеф чем-то озабочен.
- Вчера был совершён налёт англо-американской авиации на завод по производству тяжёлой воды, - сообщил Скорцени.
- Как?! - вскочил с места Раушер.
- Сядьте, - поморщился Скорцени. - Разрушено здание гидроэлектростанции, повреждено заводское оборудование, но уже изготовленные запасы тяжёлой воды к счастью, уцелели. Не без вашего совета, над цистернами был сооружен бетонный саркофак, это и спасло ситуацию. Однако теперь принято решение о вывозе всёй тяжёлой воды в Германию. Гейзенберг полагает, что этих запасов будет достаточно для завершения работ. На нас, как всегда, возлагается контроль безопасности маршрута. Завтра вы летите в Норвегию.
Маршрут следования состава. Озеро Тинише. Норвегия
- Я смотрю, паром помимо грузов перевозит ещё и пассажиров, - заметил Раушер.
- Иного способа попасть с берега на берег нет, - пожал плечами офицер, отвечающий за переправу специального груза.
- И всё-таки завтра, когда будет переправляться груз, всем, кто не будет иметь непосредственного отношения к переправе, придётся такой способ изыскать, или остаться на берегу.
- Но, оберштурмбаннфюрер... - попытался возразить офицер.
Раушер посмотрел на него довольно холодно.
- Это всего лишь рекомендация, гауптштурмфюрер. Но если вы пренебрежёте моим советом, я отражу в рапорте ваше пренебрежительное отношение к элементарным мерам безопасности.
- Я понял, оберштурмбаннфюрер, щелкнул каблуками офицер.
На следующий день погода установилась ветреной, но парому это нисколько не мешало. Он резво пенил носом озёрные воды и достиг уже середины маршрута, когда в носовом трюме, один за другим, прогремели два взрыва. Судно резко зарылось носом, одновременно обнажив корму с бешено молотящим воздух винтом. Вагоны на грузовой палубе стали сбиваться в кучу и наваливаться на надстройку, чем только усугубляли деферент. Раушер поднялся с палубы - при таком точке устоять на ногах можно было только в том случае, если ты знаешь, что сейчас произойдет, а он не хотел лишних подозрений - и, протянув руку, помог подняться гауптштурмфюреру, у которого было разбито лицо. Надстройка трещала и кренилась под напором громоздящихся на неё вагонов. Раушер посмотрел в сторону шлюпочной палубы. Однако подчиненные гауптштурфюрера опомнились быстрее своего командира - они в спешке спускали шлюпки. Раушер потянул упирающегося офицера в их сторону.
- Пойдемте! Здесь мы уже ничего не сможем сделать, кроме как пойти на дно вместе с грузом. Доберёмся до берега - будем думать, может есть возможность поднять бочки со дна?
На лице офицера появилась надежда, и он престал упираться.
Шлюпки, экипажы которых до этого старательно отгребали от места, где только что затонул паром, теперь возвращались обратно. На поверхности плавал всякий хлам и несколько бочек с грузом, которые, видимо, выпали из разбитых вагонов.
Две шлюпки плавали среди бочек, солдаты ловили их и принайтовывали к бортам.
- Что вы делаете, идиоты? - кричал Раушер.
Но его по-прежнему никто не слушал, кроме тех, кто сидел в его шлюпке. Экипажи остальных маломерных судов подключились к операции по спасению ценного груза, не замечая того, что бочки медленно, но тонут. Заметили это только тогда, когда бочки потянули шлюпки за собой, в глубину.
- Режьте верёвки, кретины! - советовал Раушер и этому совету наконец-то вняли.
Однако не всем экипажем удалось избавиться от коварного груза. Две первые шлюпки, которые успели обрасти бочками, как днище судна ракушками, пошли на дно, прихватив с собой трёх солдат, которые за что-то там зацепились или обо что-то ударились, поди пойми? Остальных вылавливали из воды. Во второй раз протянув руку помощи гаупштурфюреру, Раушер спросил:
- А вы думали, что это воду называют тяжёлой запросто так?
Уже на берегу выяснилось, что в месте, где затонул паром, глубина озера составляет 400 метров. О том, чтобы поднять груз и мечтать не приходилось.
**
В этот раз благодарности от рейхсфюрера Раушер не дождался, правда, наказания тоже не последовало. За всех ответил бедняга гауптштурмфюрер.
В Москве, Лондоне и Вашингтоне облегчённо вздохнули. На германской атомной программе был поставлен крест, такой же кривой, как и на их знамени.