Во время моей службы в славных рядах Советской Армии случился у меня праздник. Вообще-то, на втором году службы праздник случался часто, почти каждый день, но это - детали. А тут - повод. У моего друга, Шурки Алексеева - день рожденья. По этому поводу мы решили развеяться. Отдохнуть, так сказать, от трудов ратных. Начистившись и наблистившись собрались в город. Кзыл-Орда тот город назывался, а в просторечии - Кзыл-Дыра, потому, что был дыра-дырой. Я, как тот Бойцовый Кот, даже и не знал раньше, что такие бывают. Перед выходом, как и положено, немножко выпили. Совсем немножко, можно сказать - символически. Даже, почти не шатались. И после этой выпивки и стукнула Шурке в голову мысля.
- Дим - Говорит - А почему мы ходим с тобой в самоволку?
- Как почему - Не понимаю я - Не в части же нам, заслуженным дедушкам Советской Армии, шкуру тереть? Что мы тут не видели?
- Я не о том. Почему мы не можем, как белые люди, пойти в город в увольнительную? Ведь положены же солдатам, а тем более сержантам, увольнительные?
Я впадаю в задумчивость - Наверно положены, но как-то оно непривычно... Может пойдем, как всегда, в самоход нормально сходим?
- Нет! - Отвечает Сашка - У меня - день рожденья! Душа праздника хочет! Пошли к Тепенко!
- Ну, раз душа хочет - то это святое! Пошли!
Прапорщик Тепенко, зампотех роты и наш непосредственный начальник, увидев две нетрезвые рожи скривился.
- Опять нажрались! Вот сдам вас замполиту...
- Ну что Вы, Иван Саввич! День рожденья отмечали. Вот его - Показываю на Шурку пальцем - По чуть-чуть.
- А хотите-то вы от меня чего?
- А хотим мы, Иван Саввич в увольнение пойти. Выпишите нам увольнительную - Подумал я и добавил - Пожалуйста.
Тепенко открыл рот и выпучил глаза. А потом заорал - Вы что, совсем уже охренели? Какую, нафиг, вам увольнительную? Вы в самоволку каждый день ходите!
- Что Вы, Иван Саввич! Как можно! Не ходим мы в самоволки! Честное слово!
- Да? А кто общагу железнодорожников разнес? От кого милиционеры местные в отделении прятались и комбату оттуда звонили "Уберите ваших бандитов, пока они весь город не разрушили!"
Шурка потупил взор, а я, сделав честное лицо, выступил вперед.
- Да что Вы такое говорите, Иван Саввич! Не было меня там! Чем хотите поклянусь.
- Ну, да. Ты настолько пьян был, что из машины еще в парке выпал. Там тебя и нашли, тепленького. Если бы не моя доброта, то до сих пор в контейнере бы сидел!
В нашем батальоне, за отсутствием гауптвахты (до ближайшей - 500км.) ее роль выполнял обычный железнодорожный контейнер. Нарушителей в нем закрывали и... праздник продолжался. Под стенкой была проверчена дыра в которую "с воли" непрерывно подсовывали новые бутылки. Трезвых внутри контейнера не было.
- Эт, Вы как скажете. Могу и в контейнер. Мне не трудно пострадать ни за что!
- Ага, ни за что... А кто, в прошлом месяце, на клумбе перед райкомом пьяный спал?
Тут уже мне пришлось скромно шаркать ножкой и смотреть в пол...
- Ладно, напишу я вам увольнительные. У меня бланков этих целая стопка лежит. За тот год, что мы здесь стоим их никто и не спрашивал, вы - первые.
И пошли мы в город с увольнительной. Чувствовали мы себя немного не в своей тарелке. Попавшемуся навстречу прапорщика Морозову отдали воинское приветствие. Четко, как в полку учили. Прапорщик от увиденного изменился лицом и быстрым шагом перешел на другую сторону улицы. Испугался, наверное, в нашей части такое было не принято. Подумал, что умом тронулись доблестные сержанты, али еще что с ними приключилось. Лучше от таких подальше держаться... Погуляли мы по городу. Хотя, что там гулять, я уже говорил - дыра дырой. Нарушать безобразия нас совершенно не тянуло, делать нечего, скучно. Вернулись в часть, чувствуя себя дураками. Больше в увольнение мы не ходили, ну его нафиг, баловство этакое...